Очередной вокзал. Очередной город. Стайка такси, терпеливо ждущих своих пассажиров. Долгая дорога капитально меня вымотала, и все, о чем я мечтала — это добраться до гостиницы, принять душ и завалиться спать. Завтра предстояли сложнейшие переговоры, на которых я должна была убедить клиента доверить проведение рекламной кампании именно моей фирме.

Пронизывающий ветер заставил меня поежиться и определиться с выбором такси, отдав предпочтение машине почище и поприличнее. Водитель, принимая во внимание сумерки и гололед, не лихачил, и я расслабилась, почти задремав в теплом салоне. Последнее, что я помнила, был удар. Меня выбросило из машины и приложило об асфальт так, что я потеряла сознание.

…Судя по тому, что никто не успел прийти ко мне на помощь — очнулась я сразу же. Меня скрутила дикая боль, пронизывающая буквально все тело, а из горла вырвались невнятные хрипы. Все, что я могла делать — это открывать рот, как вытащенная из воды рыба. Еще один приступ выдавил из глаз невольные слезы, а потом меня слегка отпустило. Я смогла нормально дышать и даже слегка приподняться на локтях. Вот ведь… блин! Съездила, называется, в командировку!

Я осторожно проморгалась, и расплывавшаяся картинка приобрела четкость, заставив меня впасть в некоторый ступор. Прямо перед моим носом находилась мелкая песчаная пыль, больше характерная для летней поселковой дороги, чем для ноябрьского города. Попытка полноценно сесть окончилась еще плачевнее. Я разглядела, что руки, на которые я опиралась — не мои. Вообще. Другая форма, общая неухоженность, и странный оливковый оттенок кожи. Я постаралась хоть как-то осмыслить данный факт, но мои усилия с треском провалились. В голове царила абсолютная пустота. Неужели при аварии из меня вышибло не только дух, но и мозги? Было бы печально.

Странная зрительная галлюцинация дополнилась слуховой — за моей спиной раздались многочисленные ругательства, непонятное звяканье и… конское ржание. Предприняв еще одно героическое усилие, я все-таки села на пятую точку, обернулась к источнику шума и… окончательно выпала в осадок.

Города не было. Ни зданий, ни асфальта, ни фонарей, ни вообще хоть чего-нибудь, говорящего о близости современной цивилизации. Я сидела на обочине пыльной дороги, а прямо передо мной находилось несколько карет, перевернувшихся и сцепившихся друг с другом из-за аварии. Многоместные пропылившиеся дилижансы, судя по их виду, давно уже отслужили свой век, и один из них решил почить в бозе, не дожидаясь прибытия на конечную точку маршрута. Лошади ржали, люди орали, а я тупо смотрела на все это безобразие и пыталась собрать мысли в кучу. Получалось плохо. Похоже, что в результате аварии я очнулась в другом месте, в другом времени и в другом теле. Осознать это было не просто. Принять — еще того хуже. Мой холодный, практичный ум отказывался воспринимать окружающую его реальность. Мне было страшно. Очень страшно. Я не понимала, что со мной случилось и почему. Куда меня занесло? Что мне делать?

Я осторожно осмотрелась по сторонам и поняла, что пострадала не в одиночестве. Еще несколько довольно молодых девушек, в одинаковых мешковатых платьях мерзкого оттенка коричневой краски для пола, постепенно приходили в себя.

— А ну, давайте, вставайте, курицы безмозглые! Чего разлеглись, будто правда барыни какие? — рявкнул мужик, неприятно похожий на сказочного Карабаса-Барабаса. Длинная борода, злобный взгляд и кнут прилагались. Его зычный голос мог, пожалуй, и покойника поднять. Бородач поспешил к нам и начал собирать девушек в кучу, подгоняя кого кнутовищем, а кого и мощным пинком. Я решила не дожидаться неприятностей и влезла в один из дилижансов.

В мозгах не сильно просветлело, сердце билось испуганной пичугой, а перед глазами снова все начало расплываться. «Так, спокойно, Ольга. Спокойно. Вдохни, выдохни и прекрати дрожать». Мысленная пощечина подействовала отрезвляюще. Все-таки читать про попаданцев и самой оказаться на их месте — это две очень разные вещи. Но истерика здесь не поможет. Однозначно. Как ни обидно это признавать, но похоже, в своем собственном мире я умерла. И мне даже представлять не хочется, как отреагируют на этот факт мои друзья и родные. Нет, я не буду об этом думать. Не сейчас. Иначе точно крышей поеду. Лучше постараюсь осмотреться и понять — кто я, где я, и что вокруг происходит.

Итак. Что мы имеем? Дилижанс, дорога, и девушки, до сих пор обсуждающие аварию. В одну пыточную, по недоразумению называемую транспортным средством, вместе со мной их помещалось восемь.

Первое, что я осознала — я понимаю язык, на котором здесь разговаривают. Это казалось настолько естественным, что я не сразу обратила внимание. Второе, что удалось выяснить — вместе с телом мне достались кое-какие воспоминания. Не сказать, чтоб особо впечатляющие, но не будем привередничать. Тело, в которое меня так беспардонно впихнули, принадлежало 15-летней девице по имени Лесянка, происходящей из обычной крестьянской семьи. Ну, теперь хотя бы понятны жуткие черные ободки грязи вокруг ногтей. Семья, кстати, не особо бедная, за девушкой давали вполне приличное по местным меркам приданое, и ждала ее в недалеком будущем свадьба с сыном мельника. Не самая плохая судьба, на мой взгляд. Однако в один прекрасный день в глухую деревеньку забрели королевские вербовщики. Они искали молодежь от 14 до 16 с магическим даром, чтобы предложить им обучение.

История, честно говоря, довольно странная, но более внятных подробностей я из воспоминаний девушки выудить не смогла. Зачем собирать непонятно кого по деревням, если претендентов на академическое обучение и так, наверняка, больше, чем нужно? Ответа на этот вопрос у меня пока не было. Всё, что знала сама Лесянка — так это то, что прадед местного короля, Ромуальда III Сияющего, неожиданно озаботился благополучием своих подданных. Да. Вот так вот взял и озаботился. Злые языки, правда, поговаривали и о бунте гильдий, и о том, что торговцы прижали его величество с долгами, но это (конечно же!) была злобная клевета. Сиятельный король сам внезапно вспомнил, что в стране, помимо первого сословия, есть еще второе и третье, и они очень хотят иметь под боком мага, к которому можно обратиться за помощью. Выпускники местной Академии, (все как на подбор высокородные), для этих целей однозначно не годились. И тогда король решил создать при Академии трехгодичную школу, в которую повелел набирать студиозусов из второго и третьего сословия, имеющих хоть какой-нибудь магический дар.

Собственно, на этом знания Лесянки и заканчивались. Дальше шли розовые мечтания о том, как она станет могущественной магичкой, приедет в карете в свою деревню, и все упадут от зависти. Особенно он. Постойте… какой еще «он»? А, так у нас еще и любовь романтическая имеется. Какое-то тощее недоразумение без гроша за душой. Как на мой взгляд, так даже внешне сильно уступающее тому же сыну мельнику. И что мы в нем нашли? Понятно. Оно фехтует красиво. И дворянин. Собственно, а чего еще я ждала от недалекой 15-летней девицы? Ее ждет неясная школа с непонятными перспективами, а все, о чем она думает — на какое прозвище сменить свое неблагозвучное имя. Нелегкий выбор шел между Розалиндой и Розамундой. Тьфу! Я вот собственное имя Ольга ни разу не хотела поменять.

Пока я выуживала из чужой памяти все, что только можно, шок немного прошел. И ко мне вернулось адекватное мышление. Итак, что у нас в активе? Я пока еще жива, уже хорошо. Мне не нужно учить язык и придумывать легенду собственного появления в данном мире — еще лучше. Чужое тело, конечно, не предел мечтаний, но будем работать с тем, что есть. Главное — ничем себя не выдать. А нарушенную координацию движений спишем на последствия аварии. В принципе, вполне вероятно, что так оно и есть. Это для мозгов тело чужое, а мышечная память, по идее, должна остаться.

Еще что есть в плюсах? Наличие хоть какого-то магического дара, хотя как раз на него я не стала бы рассчитывать. Чтобы не разочаровываться. По поводу школы, в которую нас везут, я, кстати, особых иллюзий тоже не питаю. Не верится мне в альтруизм власть предержащих. Но тут гадать совершенно бессмысленно. Приеду, и выясню, где собака порылась, и чем надо оплачивать собственное обучение.

Честно говоря, ограниченность знаний у тела, в которое я попала, просто раздражала. Нормальным попаданцам первый же попавшийся крестьянин дает полную раскладку по географии мира, его политико-экономическому устройству и основным вехам истории. Все, что я выяснила у Лесянки — так это то, что страна, в которой она живет, называется Глаценция, а столица — Ресинг. Ну и пару городов вспомнила, куда ее на ярмарку возили. Еще мне удалось выяснить, что сословий в данном мире три. Первое — дворяне, второе — торговцы и ремесленники и третье — крестьяне. Еще два слоя населения — варвары и «грязь» не относились вообще ни к каким сословиям. К первым причислялись «нецивилизованные» народы (разобраться бы, как в данном мире определяется степень цивилизованности), а ко вторым — бомжи, проститутки, рабы, криминальные элементы и прочие достославные личности.

Еще в данном мире была такая любопытная вещь, как магические татуировки. Очень, очень дорогое удовольствие, подчеркивающее статус и личные достижения. Единственный знак, который ставился при рождении и абсолютно бесплатно — знак принадлежности к дворянству. Больше ничего из памяти Лесянки выудить по этому поводу мне не удалось, но некоторые предположения я сделать могла бы. Что-то мне подсказывает, что обзавестись подобной татуировкой непросто. И дело совсем не в цене. Скорее всего, она магически подтверждает, что человек действительно имеет право ее носить. Если это так — любопытно было бы выяснить, каков механизм данного действа. И существует ли возможность его обмануть.

Собственно, немного успокоившись, я сообразила, что лучшее в моем положении — это не совершать лишних движений. Мне неизвестны возможности местных магов, так что лучше не отсвечивать. Мало ли как они отнесутся к вселенцу в чужое тело? Может, сожгут нафиг, как одержимую? Нет уж, прикинусь-ка я среднестатистической серой мышкой, и буду плыть по течению, пока не выясню, что тут к чему.

Конечно, начинать жизнь «с нуля» не хотелось. Слишком много сил было потрачено на то, чтобы получить нормальное образование, престижную работу и высокую должность. Но, с другой стороны, я не умерла, я получила шанс прожить жизнь заново! Да, в другом теле и в другом мире, но по сравнению с возможной смертью это такие мелочи! Возможно, что школа, в которую нас везут — это мой шанс, и им нужно воспользоваться.

Сквозь мутные стекла дилижанса невозможно было хоть что-нибудь рассмотреть, но судя по звуку, пыльный тракт закончился, и началась вымощенная булыжником мостовая. Похоже, скоро мы будем на месте. И действительно — скорость передвижения резко упала, а потом мы и вовсе остановились.

— Выходите! — раздался командный рявк.

Мрачный двор с высокими стенами и приземистое здание из серого камня как-то не очень вписывались в мое представление о магических академиях. На небольшой площади перед зданием стояло несколько охранников и довольно большая толпа. Пузатый тип, показавшийся мне похожим на Карабаса-Барабаса, развернул длинный свиток и принялся выкрикивать имена. Девица, которую он называл, должна была пройти сквозь каменную арку.

Первую кандидатку отбросило назад с такой силой, что она, упав, разбила в кровь руки. Вторую просто не пропустило. Третья с трудом прошла, преодолев давление и заработав кровотечение из носа. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Арку проходили, в лучшем случае, две девушки из десяти. И я даже думать не хочу, куда денутся те, кому не повезло. Ну… во всяком случае, теперь я понимаю, зачем собирали претенденток по городам и весям, не брезгуя третьим сословием. Отбор здесь жесткий.

К арке я подходила на негнущихся ногах, но, к счастью, меня она пропустила без особого сопротивления. Даже и не знаю — радоваться мне или огорчаться по этому поводу. Внутренние узкие коридоры с низкими потолками, освещающиеся заключенными в шарики яркими огоньками, (магическими, как мне подсказало подсознание), были, скорее, больше характерны для монастыря, чем для школы. А комната, которую нам выделили на восемь человек, растрогала бы до слез самого фанатичного спартанца. Лавка с тощим, едва набитым сеном матрацем и сундук — это все, что полагалось каждой девушке. На стенке висело единственное полированное металлическое зеркало размером с тарелку, а узкие стрельчатые окна в количестве двух штук радовали глаз решетками из толстых прутьев. Украсить все это колючей проволокой, и совсем все нарядно будет. Особенно, если учесть, что доставшаяся нам комната была размером метров двадцать квадратных, не больше. В пору своей студенческой жизни я, конечно, жила в общаге, но тут, скорее, пригодился бы опыт пребывания в казарме.

Окна выходили внутрь квадратного дворика, образованного прижавшимися друг к другу зданиями. Я тут же сориентировалась, и заняла угловую лавку подальше от входа. Местная кастелянша, сухая и сморщенная старушенция, выдала нам по тонкому шерстяному одеялу с заплатками и сказала, что сегодня мы можем обживаться, а завтра с утра нам расскажут, что нас ожидает. Про ужин, кстати, никто даже не упомянул, но у моего тела в заначке было несколько сухарей и фляжка с водой.

Разбудили нас в несусветную рань. Я мало того не выспалась, но и чувствовала себя, как разбитое корыто. Спать на жесткой лавке — не самое большое удовольствие. И тощий матрац не спасал. Приглаживая волосы перед зеркалом, и напяливая чепец с торчащими в разные стороны «ушками», я внимательно рассматривала свою новую внешность. Отражение в полированном металлическом зеркале было не слишком четким, но кое-что увидеть можно.

Ну… жить можно. Не красавица, конечно, но и не тошнит. Я, собственно, и в своей прошлой жизни фотомодельной внешностью не обладала, и ничего, прожила как-то. Так что не будем привередничать. Длинные, темно-русые волосы, круглое личико, вздернутый нос, пухлые губы и прозрачно-серые глаза. Вполне обычная внешность.

Вчерашняя сморщенная старушенция оказалась не просто кастеляншей, а нашим куратором во внеучебное время. Она должна была следить за тем, чтобы мы соблюдали заведенный распорядок и вообще вели себя прилично. Повелев звать себя мирессин Азалия, она проследила, как мы умываемся (холодной водой из кувшина), построила нас в колонну по двое и повела на завтрак. Из доставшейся мне памяти я выудила, что вышеназванная «мирессин» — это обращение к замужней даме или вдове. Девиц называли «мирс». За исключением представительниц первого класса, разумеется. Тех называли «мэльстресс» и «мэльс» соответственно. У мужчин с обращениями было несколько сложнее, чем у женщин. Именовать первое сословие полагалось согласно титулу (штук двадцать форм вежливого обращения, если не больше), ко второму сословию полагалась приставка «дьорл», а третье обходилось без дополнительных формальностей. Если только особо богатые и уважаемые персоны, типа деревенских старост и мельников, удостаивались обращения «дом».

Место, куда нас привели на завтрак, у меня ассоциировалось со словом «трапезная». Длинный стол, лавки и куча народа. Еда была простой, но довольно сытной. Если нас будут кормить так три раза в день — это уже неплохо. Азалия нависала над нами, как коршун, и постоянно делала замечания типа «локти со стола», «спину держи прямо» «не чавкай», ну и так далее. Мне, кстати, тоже досталось за привычку сутулиться.

Как ни странно, в магической школе применялось не так уж много собственно магических изобретений. Помимо освещения с отоплением, вот так сходу ничего и не назову. Даже не знаю, почему здесь сложилась такая традиция. Магические изделия были слишком дороги? Или, в данном случае, это стимул для учащихся осваивать магию как можно быстрее? Я склоняюсь к тому, что казна выделяла на школу не слишком много денег, и как минимум половина этой суммы, наверняка, оседала в карманах руководства.

Трудно сказать, что раньше находилось в том здании, где сейчас размещается школа, но, скорее всего, оно имело военное прошлое. Грубая каменная кладка, узкие окна и толстые стены. И администрация не сделала ничего, чтобы хоть немного оживить интерьер. Ни картин, ни тканей, ни даже элементарной штукатурки. Вообще ничего. Какой- то неуютный каменный мешок, а не школа.

После завтрака всю нашу группу отвели в огромный лекционный зал. Прям даже чем-то родным повеяло — доска, мощный учительский стол, и амфитеатр студенческих мест. Да и одет благообразный старичок был вполне обычно — в консервативный костюм из серой ткани, похожий на те наряды, которые носили мужчины моего мира в веке примерно девятнадцатом. Такой типичный профессор позапрошлого века.

Оказалось, что представший перед нами дьорл Мозерис будет вести у нас общий курс. Причем список предметов изрядно меня удивил. Этикет, генеалогия и изящные искусства — ни слова о магии. Впрочем, вскоре все разъяснилось. Дьорл Мозерис задвинул мощную речь о том, как нам повезло, что мы попали в эту школу и какое светлое будущее перед нами открывается. Надо сказать, я слушала с неослабевающим интересом, поскольку за треском громких, высокопарных фраз попадалась очень существенная информация.

Если изложить витиеватую речь своими словами, получалась следующая картина: раньше официальными магами становились только представители первого сословия. Их обучали и предоставляли им престижную работу. Остальные люди с талантом оставались на обочине в роли травников или охотников на нечисть. Однако с ростом городов такая ситуация стала неприемлемой. Дипломированные маги просто перестали справляться с нагрузкой. Тем более, что большинство из них считало ниже своего достоинства общаться с представителями второго-третьего класса и выполнять их заказы.

В результате, рядом с Академией появилась школа, которая предлагала трехгодичное обучение. И нет, это вовсе не было благотворительностью. Выпускники должны были отработать на благо государства три года, выполняя бесплатно часть заказов по своей специальности. Качество и количество строго учитывалось. По окончании школы нам будет присвоена ученая степень бакалавра, что автоматически означает принадлежность ко второму сословию. Правда, как «утешил» нас дьорл Мозерис, до этого светлого дня дотянут не все.

Оказалось, что наличие магического потенциала — это далеко не все, что требовалось от кандидата на поступление. Чуть ли не важнее было желание учиться, умение запоминать информацию и пользоваться ею, и то, насколько человек готов к переменам. Каждый год привозят около трехсот девиц и парней, из которых арка пропускает около ста человек. Наша группа была последней, и завтра мы сможем приступить к полноценному обучению. Претенденты, которые не прошли арку, направлены на обучение в школу слуг. Попасть в богатый дом благородного рода без маломальского магического дара и специального обучения в принципе невозможно. А быть слугой в таком доме — величайшее счастье, и это однозначно лучше, чем влачить жалкое существование среди крестьян.

Ну, я по этому поводу с дьорлом Мозерисом не очень согласна, но на вкус и цвет фломастеры разные. Для кого-то, наверняка, стать слугой в богатом доме — это великая радость. Однако я от магической школы ожидала чего-то большего. Впрочем, шанс стать бакалавром у меня был. Правда, довольно призрачный. Дьорл Мозерис сообщил, что из сотни поступивших диплом получают около десятка парней и две-три девушки. Остальные отсеиваются. И нет, студиозусам нельзя было передумать и уехать домой, потому что контракт уже был заключен, и им, для начала, придется выплатить неустойку и возместить все расходы на их доставку до школы. Мое второе «я» подсказывало мне, что семья у Лесянки, хоть и была богатой, но не настолько. И что платить за ее глупость никто не будет. Родители уговаривали ее остаться дома, она сама не захотела. Так что флаг ей в руки. Ее приданое достанется сестре. Вполне вероятно, что и ее жених-мельник тоже.

Данное положение дел меня не слишком радовало, но деваться некуда было. Раз уж я попала в школу, следовало учиться как следует. Тогда, возможно, я и в этом мире смогу неплохо устроиться. Вот только выбор специализаций, которые нам предлагали, был не очень обширным — начальная алхимия, элементарная артефакторика, основы ле карства и низшая боевая магия. Словом, все, что считалось «неблагородным». Причем обучение магическим дисциплинам начнется месяца через три, а пока нас будут дрессировать, чтобы мы соответствовали второму сословию. Кстати, тех, кто будет отчислен с первого курса, тоже отправятся в школу слуг для высокородных домов, и у них будет шанс занять там более высокое положение. Собственно, именно для этого нам и будут вдалбливать этикет, генеалогию и изящные искусства. Как заявил дьорл Мозерис, казна выделяет деньги на обучение, и они должны быть потрачены максимально эффективно. Ну-ну. Не удивлюсь, если некоторые обеспеченные вельможи еще и взятки приплачивают, чтобы получить наиболее старательного слугу.

Любопытно, а сам дьорл Мозерис, случаем, не из вчерашних крестьян? Странно, что он, в таком возрасте, всего лишь бакалавр. Ладно, архимагом стать трудно, но неужели до магистра не смог дотянуть? Хотя… я же совершенно не имею представления о мире, в который попала. Багаж знаний у моего тела оставляет желать лучшего.

Обучение в течение первых трех месяцев особо приятных впечатлений у меня не оставило. Мирессин Азалия бдила как дракон, доводя своими придирками до слез особо впечатлительных девиц. Местная письменность меня просто вымораживала — мало того, что буквы были похожи на нечто среднее между китайскими иероглифами и растительным орнаментом, так они еще и писались в столбик, причем снизу вверх. Хорошо хоть читалось справа налево, хотя количество правил и исключений из них просто убивало. Нам выдавали несколько листов серой, не слишком качественной бумаги, и учили писать не только правильно, но и красиво. Если учесть, что вместо привычных мне ручек предлагались перьевые, сложность данного занятия, полагаю, будет понятна. Впервые написав письмо без единой кляксы, я искренне почувствовала себя Пушкиным. И тут же начала тренироваться, записывая имеющиеся у меня знания, в том числе и по рекламному бизнесу. Хотя бы схематично, поскольку объем оказался чудовищным. Пожалуй, мало кто задумывался над тем, насколько много мы знаем.

Не меньше, чем письменность, доставлял и столовый этикет. Одних только вилок было несколько десятков — для каждого вида мяса, для салатов, фруктов, рыбы, морепродуктов и даже десерта. Про ножи с ложками и разнообразие посуды я вообще молчу. Причем требовалось учитывать — для кого накрывается стол, поскольку чем выше титул, тем дороже должен быть материал, из которого изготовлена посуда. А для некоторых при сервировке важна еще и цветовая гамма: необходимо, чтобы она соответствовала гербу. Последовательность подачи блюд и порядок обслуживания гостей в зависимости от их происхождения только усложняли и без того не самый простой предмет.

Собственно, исходя из всего вышесказанного, становится понятной необходимость такого предмета, как генеалогия. Гербы, девизы, титулы, родственные связи и даже косвенные права на престол — все это было необходимо учитывать при размещении гостей не только за столом, но и в гостевых комнатах. Существовал строгий регламент, который был продуман до мелочей. Одежду из шелка и бархата и драгоценные камни разрешалось носить только представителям первого класса. Золото и серебро были доступны для второго, вкупе с полудрагоценными камнями типа аметиста или топаза. Третьему сословию украшать себя драгоценностями вовсе не полагалось. Впрочем, они прекрасно обходились кружевами, вышивкой, лентами и поделками из доступных материалов. Если руки тем концом вставлены, то и полированная деревянная брошка будет вполне достойно смотреться.

С моим обучением изящными искусствами дело обстояло не проще. Вышивка, рисование, танцы, музицирование на фортепиано и жестокие тренировки, вырабатывающие правильность осанки, походки и плавность движений капитально выматывали. Сначала я даже не понимала — зачем нам все это? Но оказалось, что выпускники школы слуг, в основном, становились воспитателями маленьких наследников благородных родов. А значит, должны были многое знать и уметь.

Подход разумный, но от осознания этого факта легче не становилось. Для того, чтобы стать хорошей вышивальщицей, у меня не хватало терпения, а для того, чтобы ощутить себя художником — таланта. Срисовать герб — еще куда ни шло, но натюрморт или портрет были уже за гранью моих возможностей. Танцы тоже дались не сразу, но тут я упиралась изо всех сил. Не потому, что мне нравились многочисленные приседания и «изящные» выворачивания рук — просто это было единственное, что хотя бы издали напоминало физические тренировки, а тело хотелось держать в тонусе. Единственное, что мне давалось легко — это фортепиано. И то только потому, что за спиной были восемь лет музыкальной школы и строгая мама, считающая, что приличная девочка обязательно должна уметь играть на пианино. Впрочем, терпеливых тренировок это не отменяло. У доставшегося мне тела не было мышечной памяти, а короткие пальцы никак не хотели правильно растягиваться.

Были и другие сложности, в основном связанные с тем, что я никак не могла смириться с мыслью о своем попадании в чужой мир и в постороннее тело. Я старалась загрузить себя учебой, но ночью нерадостные мысли возвращались. Я тосковала по своей семье и друзьям и переживала о том, как они перенесли известие о моей смерти. Спустя какое-то время мне удалось немного смириться со своей участью, но и после этого я время от времени впадала в тоску.

По итогам первых трех месяцев отсеялось всего пара девиц. Понятия не имею, как им это удалось. Даже я, при своем минимуме талантов, на «хорошо» вытянула. Мирессин Азалия поздравила нас с первым пройденным рубежом, а дьорл Мозерис прочел первую интересную лекцию — о теории и истории магии. Картина складывалась любопытная. В прочитанных мною фэнтезийных книгах магия, обычно, делилась по стихиям — огонь, вода, земля и воздух. Здесь дело обстояло сложнее. Воздушников, как отдельного класса, не существовало. Владение данной стихией рассматривалось как дополнительное умение, которым должны владеть все. В какой степени — зависит уже от таланта. Стихия земли рассматривалась в более широком аспекте — маг, который ей владеет, мог управлять растительным миром (как стимулируя его, так и уничтожая), создавать големов и даже передвигать горы. В идеале. Если он до степени архимага дотянет. Впрочем, проверить это было проблематично, поскольку обычно в горах селились гномы, которые весьма негативно относились к воздействию на собственное место жительства.

Владеющие стихией огня или воды относились к когорте боевых магов, помогающих королям выигрывать сражения и охранять границы. Пока не появилась школа, с нечистью народ боролся самостоятельно, ибо благородным вельможам сие было невместно. Потом появились Охотники — выпускники, получившие степень бакалавра по специальности «низшая боевая магия». Их услуги пользовались неизменным спросом, и зарабатывали они довольно прилично. Если выживали.

Помимо Охотников среди боевых магов встречались еще и Тени — разведчики, следователи, филеры. Разумеется, выпускники Академии занимали в этой сфере более высокие должности, но вообще профессия требовала особых магических навыков и практика для выявления таковых должна была начаться только со второго курса.

Еще одной любопытной магической дисциплиной была некромантия. Она тоже рассматривалось как дополнительное умение, но владение им зависело не только от наличия таланта, но и от степени допуска. То есть поднять и допросить труп — ничего сложного, а вот создать из покойников армию или сформировать полноценного лича — это могли только архимаги.

Собственно, степень допуска была и в других дисциплинах. Не зря же специальности, по которым нас обучали, носили определение «элементарная», «основы» и «низшая». До среднего уровня предлагалось подниматься самостоятельно, после окончания школы, в процессе практики. Счастливчики, которым это удастся, могли подать заявку в Совет архимагов и сдать экзамен на степень магистра. Прецеденты были. Целых два. Оба — бастарды известных, богатых семей, получивших протекцию по личному письму Его Величества Ромуальда III Сияющего. Неудивительно, если учесть, что степень магистра, обычно, получали выпускники Академии магии после пятилетнего обучения. Низкорожденных в свой круг они принимать не хотели. А уж перепрыгнуть из магистров в архимаги не каждому благородному удавалось. Не говоря уж о том, чтобы удостоится чести и попасть в Совет.

Вообще вся магия в данном мире делилась на десять ступеней — по степени сложности и опасности. Всеми десятью владели только архимаги. Магистры ограничивались семью ступенями, а бакалавры — пятью. Мы пока топтались на первых двух, усваивали основы.

Сконцентрировать имеющуюся магию и пропустить ее через пальцы было несложно. А вот придать ей нужное направление и необходимую силу получилось не сразу. Во-первых, мне не всегда удавалось сосредоточиться, а во-вторых, мой магический потенциал оставлял желать лучшего. То есть, я могла произвести только самые элементарные действия (типа, вложить магическую составляющую в амулет, артефакт или зелье) и быстро уставала. Разумеется, существовали артефакты-накопители, но стоили они довольно дорого. И если в нашем мире подобные артефакты изготавливались в форме колец, волшебных посохов и палочек, то здесь они имели вид перчаток.

Примерно через месяц общих лекций по истории и теории магии дьорл Мозерис раздал нам расписание семинаров и практических занятий. Оно было составлено довольно удобно — можно было посещать все подряд, пока не определишься, какое направление тебе подходит. Впрочем, девушкам разрешалось не посещать боевую магию и факультатив по некромантии. И основная масса моих сокурсниц этим разрешением воспользовалась. Впрочем, если они надеялись заиметь свободное время, то пролетели по полной программе. Мирессин Азалия тут же нагрузила их дополнительными обязанностями.

С началом профильных лекций, семинаров и практик мы получили доступ в школьную библиотеку. Не сказать, что она впечатляла размерами, но я, по крайней мере, смогла пополнить скудный багаж знаний о мире, в который попала. Книги, в силу своей немногочисленности, были предметом дорогим, а потому мне приходилось многое переписывать.

К концу года я поняла, что боевика из меня не выйдет. Никак. Не хватит физических возможностей. А до активных тренировок девушек не допускали. Типа, не женское это дело. С ле карством у меня тоже дело не заладилось. Все-таки не мое это — людей резать. А уж если учесть, что на разделочный лекарский столик вполне мог попасть гном, тролль или орк — тем более. К незнакомым расам я относилась с изрядной опаской. И вообще была удивлена, когда выяснила, что люди в данном мире — это далеко не единственный вид.

В общем, особого выбора у меня не было. Оставалась алхимия и артефакторика, и я решила их совместить. Впрочем, общие лекции по боевой магии и ле карству я тоже не бросила. И даже в практических занятиях участие принимала. Зачем? Да кто знает, что в жизни пригодиться. Нужно же уметь хотя бы первую помощь оказать. Мало ли что. А если учесть, сколько в данном мире разных видов нечисти водится, то неплохо знать, где у них слабые места и чем они убиваются. Или, по крайней мере, куда не стоит ходить, чтобы даже случайно с ними не встретиться.

Дополнительным геморроем были отношения с однокурсниками и, особенно, с соседками по комнате. Правила общежития диктовали определенные нормы поведения, но следовать им было сложно. Я, конечно, человек общительный и коммуникабельный (работа продажника иных не терпит), но разделять интересы пятнадцатилетних подростков — увольте. Приятельских отношений не сложилось, но и давить на меня они не пытались. Хватило пары-тройки хлестких фраз, чтобы поставить на место особо зарвавшихся.

Взаимоотношения с парнями тоже особо не складывались. У нас было несколько общих занятий, где преподаватели строго бдили за дисциплиной, а наши общежития были разнесены по разным зданиям. Флирт и стреляние глазками подразумевались, но не одобрялись. Мирессин Азалия охраняла нашу девичью честь не хуже цербера. Разумеется, 15-летние мальчики в романтическом плане меня не интересовали, но от пары приятелей для общения я не отказалась бы.

Когда нам сказали, что в течение летних месяцев мы будем проходить практику в городе, у специалистов, я даже удивилась. Неужели нам дадут свободу, пусть даже и относительную? Однако застегнувшийся на предплечье магический браслет быстро вернул меня с небес на землю. Похоже, если я когда-нибудь и получу свободу, то только по окончании школы.

Поскольку я выбрала сразу две специализации — алхимию и артефакторику, то и практику должна была проходить у двух бакалавров. При грамотно составленном расписании — ничего особо сложного. Я вообще поняла, что запоминаю информацию гораздо лучше окружающих и в бо льших объемах. Видимо, сказывается опыт существования в мире, где жизнь идет намного быстрее. И каждодневный информационный поток намного мощнее. Да, собственно, и научный подход совершенно другой — более системный. С первых же уроков алхимии я начала делать то, до чего в данном мире до сих пор никто не додумался — составлять таблицу ингредиентов, их свойств и способов взаимодействия. Необходимость данного занятия, спасибо Менделееву, мне была абсолютно очевидна.

Единственным, что плохо поддавалось классификации, была магия. Точнее, ее влияние на процесс приготовления настоек, порошков, мазей и артефактов. Насколько я поняла из объяснений дьорла Мозериса, в каждый из используемых ингредиентов уже заложены определенные магические свойства, и мы должны их активировать. То есть если накидать в глиняный горшок всякой бурды, то никакая магия не поможет сотворить из этого, допустим, действенную противопростудную настойку. Если взять травы и ягоды для вышеозначенной настойки строго по рецепту, но доверить изготовление человеку, не обладающему магией, то ничего лечебного в результате тоже не выйдет. А вот если совместить правильные ингредиенты с соответствующим магическим воздействием — тогда и получится необходимый результат.

Я пока не очень понимала, как загнать в таблицу столь абстрактные данные, поэтому оставляла дополнительные записи на полях. Что именно я делала, каким образом, и когда получался наиболее оптимальный результат. Выводы не слишком радовали. Количество имеющейся у меня магии было невелико. Да, его можно было увеличить, если постоянно тренироваться, но потолок магистра мне не перепрыгнуть никогда. Сильными магами рождались только представители первого сословия. И, я так подозреваю, это обуславливалось не только генетически, но и с помощью определенных ритуалов при рождении ребенка. Остальным магия доставалась по остаточному принципу.

Нужно сказать, что сделанный вывод по поводу ограниченности моих способностей меня не особо расстроил. Да, конечно, сильный магический дар еще никому не помешал, но с моим происхождением мне и так не слишком много светило. Если из третьего сословия еще можно было перебраться во второе (закончив школу), то попасть в первое было невозможно ни под каким видом. Там принималось во внимание только происхождение. И, соответственно, делиться с низкорожденными «особыми знаниями» никто не собирался.

Собственно, все, что я могла сделать в такой ситуации — учиться как можно усерднее. Диплом бакалавра — это мой единственный шанс хоть как-то устроиться в жизни. Быть служанкой у меня нет никакого желания. Так что грядущую летнюю практику я рассматривала как возможность не только проверить свои умозрительные выкладки, но и испытать себя в деле.

Первый выход в город произвел на меня неизгладимое впечатление. Я так долго сидела в четырех стенах, что уже успела позабыть, насколько прекрасен окружающий мир. Каменные здания, черепичные крыши, мощеные улицы и яркая зелень делали город довольно уютным. А одежда горожан радовала глаз яркими расцветками. Мода была на редкость разнообразной. Мужчины, в основном, одевались так же, как дьорл Мозерис. Консервативные костюмы отличались только качеством ткани и затейливыми узлами на шейных платках. А вот женщины выглядели по-разному.

Нет, в моем мире, помнится, дамская мода в течение девятнадцатого века тоже довольно резко менялась. В начале века модницы предпочитали почти облегающий ампир, лет через тридцать перешли на подчеркивающий талию бидермейер, а в 60-х вернулись к пышной моде 18 века с непомерно широкими юбками на кринолинах. Местная мода, как раз, была ближе всего ко «второму рококо». Наряды отличались только расцветкой и качеством ткани. На фоне всех этих дам, чувствовала я себя, в лучшем случае, очень бедной родственницей. Имеющиеся в моем гардеробе два идентичных платья (одинаково мерзкого коричневого цвета) после года носки выглядели откровенно жалко.

Город мне понравился. Очень. Он совершенно не соответствовал моему представлению о средневековье — никаких потоков зловонной жижи по мостовым, неприятных запахов и непролазной грязи. Магия помогала содержать его в чистоте. Стражники, впрочем, тоже не дремали, поддерживая на улицах порядок. Здесь даже нищих не было. Может, сказывалась близость магической Академии? Она была очень хорошо видна, особенно в хорошую погоду. Белая громада замка, напоминающая Нойшванштайн, возвышалась на холме и поражала своими размерами. Это был целый город, где для представителей высокородных семей было организовано не только обучение, но и проживание со всеми удобствами. Комфортные помещения (ничуть не похожие на общагу), магазины, торгующие самым высококачественным и дорогим товаром, площадки для фехтования и рыцарских турниров, огромная библиотека и вышколенные слуги. Попасть за периметр мощных стен было пределом желаний любого торговца. Здесь оставались жить только самые талантливые и знатные выпускники. А в самом центре замка, по рассказам, находилась Белая башня, где жили представители Совета архимагов со своими семьями. Словом, мечта. Для меня, к сожалению, недостижимая.

Лавка алхимика дьорла Лимиса понравилась мне не меньше, чем сам город. Здесь все было упорядоченно, и помещение производило впечатление серьезного заведения, а не шарлатанской конторы. Я оценила количество различной посуды, запасы ингредиентов, и пришла в уныние. Чтобы купить хотя бы часть всего этого, нужны деньги. И немалые. А у меня никаких финансов не было. Впрочем, дьорл Лимис меня несколько приободрил, сообщив, что если я буду усердно трудиться, то смогу заработать на продаже собственных настоев и мазей. Не слишком много, конечно, но начало будет положено. А оборудование для лаборатории можно покупать постепенно, предмет за предметом. Тогда есть надежда, что к моменту выпуска из школы, я обзаведусь хотя бы самым необходимым. Если, конечно, мне удастся доучиться до этого светлого момента и не срезаться на экзаменах.

Первый месяц меня допускали до самых элементарных работ — растереть что-нибудь в ступке или мелко порезать. Потом я начала готовить настои и мази самостоятельно. И действительно смогла продать несколько своих произведений. Капли от насморка, мазь от ревматизма, общеукрепляющий настой и прочие элементарные вещи. Плюс, со второго месяца, я начала проходить практику и по своей второй специальности — артефакторика. И буквально через две недели смогла создать первые элементарные амулеты. В основном, отпугивающие мелкую живность типа мышей. Словом, все тот же уровень двух первых магических ступеней, не выше, но главное было набраться реального опыта. И заодно, кстати, в местной денежной системе разобраться, поскольку Лесянка не держала в руках ничего, кроме медной мелочи — всем основным ее снабжали родители.

Самым ценным, разумеется, было золото. Небольшие квадратные монеты попадались редко и имели высокую покупательную способность. Серебряные треугольники встречались чаще, но тоже имели высокую стоимость. Самыми распространенными были бронзовые кубики размером с четверть спичечного коробка и медные чешуйки.

Помимо денежной системы изучала я и повседневную городскую жизнь. И чем больше вникала в разные мелочи, тем отчетливей понимала, насколько мало отличий между этим миром и моим собственным. Словно слегка искаженное отражение, которое немного перепутало детали, оставив неизменным нечто более важное. Животные, растения, деревья и даже люди — все было удивительно знакомым. Может быть, именно поэтому мое вживание в новый мир произошло довольно легко. Да, я по-прежнему вспоминала о семье и друзьях, но старалась отвлечься от бесполезных переживаний, упираясь на практике.

Не сказать, что я много заработала на продаже своих произведений, но смогла купить несколько необходимых вещей. Во-первых, две толстенных стопки чистых листов, сшитых между собой — для артефакторики и алхимии. Раз уж я решила сделать эти предметы своей профессией, буду записывать самые важные сведения, рецепты и рекомендации. Как найденные в книгах, так и разработанные опытным путем.

Вторым важным приобретением стал нормальный сундук. Вместительный, из темного дерева, обитый железом, стоящий на декоративных лапах, он оказался довольно тяжелым, но меня это не пугало. Магия и не с такими проблемами помогала справляться, а данная покупка была просто необходима — тот сундук, который мне достался при поселении в школу, того и гляди развалится. И уж точно не сумеет сберечь информацию от любопытных глаз. Я уже задумалась над разработкой магического замка, но пока мне не хватало знаний для его изготовления.

Ну и, наконец, я просто начала приобретать нужное оборудование, пусть и по мелочам. Пробирки, колбы, подставки — за три месяца практики несложно было выяснить, без каких предметов ни один алхимик и артефактор не сможет обойтись. В идеале, требовалось приобрести целую лабораторию, но хорошего помаленьку.

Местом моего проживания стал дощатый сарай, в котором дьорл Лимис хранил травы. Когда меня сюда вселяли, мирессин Азалия намекнула, что я должна быть благодарна школе, которая не только бесплатно меня обучает, но и оплачивает мое проживание в таком прекрасном месте. Заставить бы ее разок поспать на колючей копне сена, посмотрим, что она потом сказала бы. Да и насчет бесплатности мирессин Азалия пусть кому-нибудь другому лапшу на уши вешает. Я очень внимательно слушала вводную лекцию. А дьорл Мозерис недвусмысленно заявил, что все полученные блага нам придется отрабатывать. Страшно подумать, во что Академия оценит мое проживание в сарае алхимика. Не сомневаюсь, что сдерут за него, как за комфортную комнату на престижном постоялом дворе.

Впрочем, деваться мне было все равно некуда. Не на улице же ночевать! Тем более, что дьорл Лимис позволял мне допоздна возиться в лаборатории и экспериментировать. Разумеется, только с самыми дешевыми ингредиентами. Их список, кстати, был довольно впечатляющим. Десятки видов трав, разные части птиц, насекомых и животных, и даже внутренности нечисти. Сначала я была уверена, что все это шарлатанство. Ну, искали же наши алхимики философский камень. А уж чем народ лечили — это вообще отдельная песня с припевом. Однако опытным путем я выяснила, что полученный продукт был вполне действенным. И, что интересно, настои и мази имели не только целительское свойство, но и могли применяться в боевой магии, способствовать росту урожая, сохранять продовольственные запасы от гниения и много, много чего еще.

В принципе, перспективы вырисовывались не самые плохие. Если после окончания школы вместе со степенью бакалавра мне не навяжут совсем уж рабский контракт, можно будет неплохо по жизни устроиться. Профессия алхимика, пусть даже принадлежащего ко второму сословию, была востребованной и неплохо оплачиваемой. С артефакторикой, кстати, дело тоже обстояло не хуже. Мне вообще казалось, что две эти дисциплины изначально должны были быть объединены в одну, слишком уж они были взаимосвязаны, но местные предпочитали узкую специализацию.

Постоянное проживание в городе дало мне возможность не только подзаработать, но и адаптироваться в новом для меня мире. Знания тела, в котором я оказалась, были поверхностны и ограничены, так что многое приходилось выяснять самой. В частности, я поближе познакомилась с представителями других рас. После людей самыми многочисленными были гномы. Их дома напоминали норы хоббитов — были вырыты в земле и обозначали свое местонахождение на поверхности только небольшой башенкой с крышей. Ростом примерно около полутора метров, гномы выглядели по-разному, и не всегда соответствовали тому, как их изображали художники моего родного мира. Единственное, что было неизменным — длинная борода. А все остальное колебалось в зависимости от клановых устоев и социального положения. В наряде гномов любая деталь имела огромное значение и о многом говорила знающим людям. К сожалению, я пока почти ничего в этом не понимала. Научилась только отличать три основных клана по прическам.

Несколько меньше в городе было троллей и орков. Первые — вполне себе дневные существа, чем-то похожие на неандертальцев. Они выполняли тяжелую физическую работу и имели довольно ограниченный словарный запас. Немного медлительные, одетые в шкуры, они искали себе покровителя, который обеспечивал их едой и работой, и верно ему служили.

Орки были совершенно другими. Хитрые, сильные, прекрасно владеющие оружием, они заступали на пост охранников города в ночное время. В принципе, орки прекрасно переносили и солнце, но на свету они теряли часть своих преимуществ перед людьми, становясь равными хорошо тренированному наемнику. Тьма давала им острое зрение, ускоренную реакцию и дополнительную силу.

Помимо вышеперечисленных рас, в данном мире имелись еще и эльфы, но они жили очень закрыто, и общались с людьми только через посредников. Живьем их не видели очень давно, но производимые ими товары пользовались огромным спросом, дорого ценились и шли только представителям первого сословия. Изысканные ткани, посуда, предметы интерьера, несмотря на высокие цены, раскупались как горячие пирожки. Особенно ценилось эльфийское вино, одна бутылка которого стоила, как породистый конь. Те, кто принадлежал ко второму и третьему сословию, обходились тем, что попроще. Народ хвалил гномье пиво нескольких сортов и их же крепкие настойки. Ну а те, у кого совсем с деньгами плохо было, покупали орочий самогон.

Встречала я в городе и своих однокурсников. Кажется, у них тоже дела неплохо шли, поскольку многие щеголяли в новой одежде. У меня тоже была мысль прибарахлиться, но денег было откровенно жаль. Если уж нам выдали в школе униформу — значит, только в ней и можно ходить. А хранить шмотки до следующей летней практики — нерационально. Я могу просто из них вырасти за год. Возраст у меня как раз такой, когда тело постоянно меняется.

Несмотря на всю свою непрезентабельность, сарай с травами, выделенный мне для ночлега, меня полностью устраивал. Я, наконец-то, могла отдохнуть от своих соседок. Все-таки, восемь человек в небольшой комнате — это чересчур. Плюс можно было, наконец-то, заняться нормальными физическими тренировками. Алхимик — это, конечно, не боевой маг, но погоня за ингредиентами тоже может быть опасным делом.

Еще одним приятным нюансом оказалось наличие нормальной сантехники. Примерно такой, к какой я привыкла в родном мире. Все-таки магия очень неплохо двигает прогресс. Теплые удобства в доме — это то, что начинаешь ценить, прожив год в таком месте, где об удобствах не думали в принципе. Не то, чтобы религия не позволяла, скорее, администрация школы деньги экономила. С религией в данном мире вообще было довольно просто. Без фанатизма. Целый сонм богов, каждый из которых отвечал за свой вид деятельности, подразумевал довольно приличное количество жрецов, которые больше грызлись друг с другом за власть, чем доставали местное население проповедями о том, как и во что нужно правильно верить. Фанатизм на почве религии здесь распространен не был.

За время моей летней практики в городе произошло всего два значимых события. Одно — это ярмарка, на которой я не удержалась и купила себе несколько вещей (теплые чулки, комплект нижнего белья и несколько заготовок под артефакты). Второе — приезд в Академию магии новых студиозусов. Поскольку все они принадлежали к первому сословию, процесс получился пышный и познавательный. Я внимательно рассматривала кареты, проверяя свои знания по генеалогии, и любовалась нарядами, пытаясь понять, какой все-таки век на дворе. Ответ «2384 со дня Крови и Чести» меня совершенно не устраивает. Местные легенды о сотворении мира — оно, конечно, очень интересно, но вообще не информативно. Я хотела найти как можно больше соответствий с той историей, которую знала, чтобы хоть как-то определиться. Судя по нарядам, окружающая действительность была ближе к 19 веку, но в остальных сферах жизнь топталась на уровне 16 века. Судя по всему, наличие магии помешало началу технической революции, и множество интересных вещей изобретено не было.

Одежда представителей первого и второго сословий предсказуемо отличалась. И не только качеством тканей, но и фасонами. Принадлежавшие к первому сословию дамы носили облегающие платья с турнюрами, миниатюрные шляпки и обязательно держали мелких зверушек в качестве домашних животных. Мужчины предпочитали фраки с заниженной талией и узкими, прямыми рукавами, белоснежные жилеты, причудливо завязанные галстуки, белые перчатки и трости.

Помимо первого сословия увидела я, наконец, и представителей «грязи». Раньше они мне на глаза не попадались, видимо потому, что криминал и проституток стража держала в ежовых рукавицах, а покупать рабов второму и третьему сословию было запрещено. Смотреть на тех, кто не принадлежал ни к одному из сословий и назывался грязью, если честно, было очень неприятно. Когда к людям относятся, как к вещам, это вообще мерзко, а уж когда хвастаются ими, как имуществом — того хуже. Рабы были облачены в просторные одежды ярко-рыжего цвета и носили широкие ошейники.

Процессия двигалась довольно долго. Помимо рабов и слуг, будущие студиозусы везли сундуки с самым необходимым. Вереница карет казалась бесконечной, и я, полюбовавшись на них с полчаса, вернулась к своим делам. Не фиг время на всякую ерунду тратить. Работать надо. Пока что моих знаний хватало только на то, чтобы изготовить простейшие настои, мази и амулеты. И стоили они, соответственно, не слишком дорого, а использованные ингредиенты дьорлу Лимису нужно было возмещать. Моя мечта о собственной лаборатории казалась такой же далекой, как звезды, но я не отчаивалась. Главное — получить степень бакалавра, а там уж посмотрим. В конце концов, никто не отбирал у меня моих собственных знаний, а я, смею думать, не самый плохой специалист в рекламной сфере. Могу продвинуть любой товар и поднять его продажи в несколько раз. Я на этом много лет зарабатывала, и зарабатывала неплохо. Другое дело — я пока не хочу светить свои знания и вообще лишний раз высовываться. Зачем? Пусть считают крепким «середнячком», тогда никаких лишних обязанностей на меня не повесят.

По окончанию практики было отчислено еще десять человек. Странно. Нам не то что сложных — вообще никаких заданий не давали. Просто прикрепили к мастеру и сказали «смотри и обучайся». Отсеявшиеся что, протунеядничали все лето, ни разу не занявшись работой по специальности? Или вели себя так, что магические браслеты подали соответствующий сигнал? Непонятная ситуация. Тут впору зубами вцепиться, чтобы вырвать у жизни хоть какой-то шанс на приличное обустройство. Стать служанкой я всегда смогу, но перспектива получения диплома бакалавра меня как-то больше устраивает.