Кластер множащихся клеток становился эмбрионом. Еще не ощущал себя иным, таким его чувствовала беременная. Изменения на биохимическом уровне подсказывали хозяйке: теперь всё иначе. Настроение, аппетит или их отсутствие, например. Мать в одиночку уже не могла решать и простые вопросы: что есть, как лежать. Еще не имевшие своего «я» сонмы клеток, занявшие лоно, могли заставить её неосознанно замереть в движении или без понятных причин положить руку на живот.
Делящаяся масса не была бесформенной или примитивной. В конечном итоге человечек будет состоять из двухсот различных видов клеток, каждый со своей специализацией. Организованность возникала и ускорялась. Вот ЭТА сложная совокупность разовьется в нервную систему, с отростками, которые станут пальцами, глазами, мозгом. А вон ТЕ, попроще, превратятся в печень, почки и сердце. Возможно? Да. Вероятно? Да. Неизбежно? Кто знает.
С чудом всегда загадочно или, по крайней мере, неясно. Нет никого и ничего, отдающего приказы клеткам. Они чудесным образом сами общались с соседними, передавая друг другу сахара, соли, аминокислоты. Цитоплазма каждой как-то угадывала, что пропустить тому или другому соседу. Образовывались коллективы, почему-то берущие на себя специальные функции: сформировать барабанную перепонку или сердечный клапан. Коллективы вступали в союзы, избиравшие верное место для создания рук и ног. Из мешанины взаимодействия и взаимовлияния возникала организация человеческого тела. НОВОГО, ОТДЕЛЬНОГО, хотя еще и не самостоятельного.
Ксения ворочалась в кровати, вставать не хотелось. Хотелось есть. Очень. Вспомнила, как жаловалась Степе на отсутствие аппетита, а тот ржал без удержу: рассказчица одновременно пожирала огромный ломоть хлеба, обильно намазанный маслом и икрой. Тогда ей стало неловко, а сейчас неудобство вызывал мочевой пузырь – плод давил, требовал освободить место. В ванной комнате повертелась перед зеркалом. В фигуре еще нет заметных изменений, зато лицо утратило девичью свежесть. Завтракала в одиночестве, благоверный давно на работе, хлопочет по поводу переезда в Америку. Осталось совсем недолго.
Виктор отпустил бородку и походил на дореволюционного академика, духоборца или народовольца. Свое желание идентифицировать его типаж Алехин расценил как еще один знак возвратившегося интереса к жизни. «Борода» явно принес новости и, судя, по смешному подпрыгиванию при ходьбе, волновался. Взгляд долу не опускал – волнение положительное.
– Слушай, пора тебе курс лучевой терапии пройти. Только у нас со специалистами туго: старых мало и их не переучивают, молодых еще меньше, девушек вообще не берут на вредные должности. Одним словом, надо тебе на Землю Обетованную ехать.
– В Израиль? Давно мечтал, только повод не подворачивался.
– Там мой сокурсник трудится в отличном госпитале, я с ним уже созвонился. Медицинское заключение на тебя готово.
– «Раздается над деревней перелив. Провожают гармониста в Тель-Авив». Помнишь советскую частушку?
– Опять шутить начал. Это хорошо. Не тяни, подумай, прими решение.
– Чего думать: поеду. Только, Витя, у меня на той стороне границы есть враги. Больница – удобное место для сведения счетов. Ты в своем приятеле уверен? Ведь меня в его руки отдаешь?
– Илья – правильный мужик. Если порядочного еврея и доктора с безупречной репутацией можно так назвать. Даже арабов лечит без оглядки на местную специфику. Ты ему намекни на свои обстоятельства, он поймет и сделает, что сможет.
– Анечку стоит брать с собой?
– Психологически будет проще одному. Только Анна навряд ли отпустит тебя одного.
– Тогда отправлю её осматривать Святые места. Хочешь чаю, кофе? Выпьешь чего-нибудь покрепче?
– Увы, тороплюсь в больницу, сегодня много операций. Надо лечить пациентов, пока меня не выгнали. Вашему поколению есть к кому обращаться. А следующее, похоже, останется без квалифицированной медпомощи в России.
Вечерний Шанхай – зрелище, которое никого не оставляет равнодушным. Неон, подсвеченные небоскребы, стильные набережные. Черное зеркало Хуанпуцзян отражает яркую красоту, заставляя забыть, что река днем грязна и непривлекательна. Крупнейший город мира вибрирует в замедленном темпе. Меньше бизнес-нервотрепки, трафика, людей. Больше расслабленности, еды, развлечений.
Весной Кун Блокхайзен предпочитал передвигаться пешком, наслаждаясь комфортной погодой. Жара, влажность и смог скоро лишат этой радости, превратив речную дельту в неподходящее место для прогулок европейцев. Голландец приближался к концу трехлетнего контракта с Государственным шанхайским банком и не знал, продлит ли его работодатель. Продления хотелось, что требовало демонстрировать трудолюбие. Поэтому он поздно покинул офис на набережной Вайтан и фланировал по Нанкинлу — главной улице, протянувшейся через мегаполис. Здесь кипела ночная жизнь, и молодой банкир надеялся на интересное приключение.
Выбрав людное заведение для скромного ужина, оглядел посетителей. Большинство моложе 25. Красивых мало: несколько девушек, пара парней. Куну нравились и те, и другие, что позволяло не загадывать, пройдет ли ночь в женской или мужской компании. Он читал, что раньше в Китае наказывали за внебрачные связи, тем более с иностранцем, тем более с бисексуалом. Ныне о таких запретах не вспоминали, по крайней мере, в Шанхае. Неспешно изучая меню, краем глаза заметил юношу, вышедшего из салона красоты напротив. «Фавн! Грациозен! Двигается, как балетный танцовщик. Наверное, из народности хань — тонкие черты лица».
Забыв про голод, привстал во все 184 см и, встряхнув рыжими локонами, махнул рукой. Сигнал привлек внимание китайца, сразу растянувшего губы в улыбке. «Нихао! – поздоровался голландец и представился. – Во цзяо Кун». Дальнейшее знакомство и ужин – пустые формальности. Оставалось понять, они сразу поедут к Блокхайзену домой или сначала потусуются в одном из ночных клубов. Поскольку завтра утром ждет работа, то предпочтительно обойтись без клуба. Но многое зависело от настроя паренька. На прошлой неделе такой же милашка потащил в парк. Неудобно, зато пикантно.
Любой министр, по идее, обладает властью и несет ответственность. Руководитель спецслужбы – не исключение: исполнительная власть над гражданами, персональная ответственность за успехи и неудачи. Если назначил президент, то исполнять требуется его указания и отвечать перед ним. Хотя где-то далеко, за плечами главы государства, есть еще и народ. Их интересы и потребности в основном совпадают, хотя не всегда.
У ФСБ России задач много, центральная – обеспечение безопасности государства. Государство, как известно, может быть «я», «мы» и «они». На деле трудно настроить огромный аппарат на сложную и нередко опасную работу. Сотрудники – тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Жадность, лень, трусость не более редки, чем бескорыстие, энергичность и смелость. А нужно выдавать требуемый результат, несмотря на субъективные и объективные сложности. В голове директора службы отчет за неделю, в портфеле справочные материалы – путь лежал в Ново-Огарево. Президент въедлив, опытен, памятлив. Беллетристикой не впечатлишь.
– Считаешь, нет связи между последними взрывами в городах и ЧП в Селитрограде? – Президент прогрызался через доложенные ему результаты экспертиз и ссылки на «источники».
– Не просматривается. На шахте не обнаружено следов диверсии.
– Так там вообще никаких следов кроме провала в десятки гектаров.
– Есть косвенные аргументы против диверсии: гигантские разрушения требуют либо огромного количества взрывчатки, либо длительной исследовательской работы и ювелирного размещения зарядов. В заброшенные выработки доставить большую массу ВВ невозможно, как и нереально подготовить второй вариант. Террористы стремятся к максимальному числу жертв, а тут только случайные пострадавшие.
– Но экономический эффект? – не сдавался хозяин загородной резиденции.
– ОАО «Росселитра» способна компенсировать ущерб. Корпоративный центр формирования прибыли находится в офшоре, но главные владельцы здесь, в стране.
– Что за люди?
– Основной акционер – Красько – миллиардер, строит бизнес по-современному, лично занимается производственными вопросами. Второй – Магомедов – типичный ловчила с сомнительной репутацией, но без конкретных претензий со стороны правоохранительных органов.
– Ладно, позже с ними разберусь лично. Что еще?
– Есть новая информация по «Зверю». С высокой вероятностью ему удалось покинуть Россию.
– Неужели? Мне докладывал руководитель республики, что «Зверь» погиб и тайно захоронен. Мол, северокавказские «амиры» пытаются выбрать нового лидера.
– Службе знакома данная точка зрения. Полагаем, разговоры о новом лидере служат прикрытием бегства «Зверя». Взгляните на этот документ.
– Похоже, ты прав, – после паузы разочаровано отметил Президент. – Жаль, дали уйти гаду.
– Я уже приказал реорганизовать паспортный контроль в Краснодарском аэропорту.
– По хвостам бьешь! Лучше скажи, что дальше? Вернется сволочь или останется за рубежом?
– Медики считают, что с таким заболеванием длительные переезды исключаются. Возможно, бегство подкосило его здоровье. Сдохнет скоро.
– Не надо тешить себя иллюзиями. Ты понимаешь, что он попытается издалека руководить террором в России?
– Безусловно. Поэтому мы оставили на свободе известных нам участников его транспортировки и пытаемся выявить остальные звенья цепочки. Одного перевербовали. Если «Зверь» будет искать связь со своими ячейками, то наверняка использует этот надежный и проверенный лично канал.
– Неплохой ход. Работайте. Я дам поручение Службе внешней разведки выявить местонахождение «Зверя».
Вашингтон либо очаровывает, либо раздражает. Еще вчера Фишман склонялся ко второму варианту: наглые индивиды, толпой прущие по тротуарам в бесчисленные офисы, плотная застройка по квадратно-гнездовой схеме. Кругом попрошайки, туристы. Соседи по отелю, вечно гремящие по ночам льдом из автомата на этаже. И куда они его девают? Целые ведра? А содержание ящика в прикроватной тумбочке? – Библия и презерватив!
В то утро путь на работу раздражал не сильно: плюс 20, ветерок с Потомака, обширная латиноамериканка с четырьмя таксами. И уже виден вход в «Старбакс». Только трое в очереди к мулатке. Прилавок и Паола! Улыбка, шипение кофемашины, протянутый стакан с салфеткой. Как? Никакой надписи? Зато задержала напиток в руке, медленно опустила и подняла ресницы.
– Возьмите жевательную резинку от кофейного налета. И посмотрите на доску с нашим фотоконкурсом. Поучаствуйте, если есть «мыльница». Хорошего дня.
Ноги шли, с трудом сохраняя прямой курс. Хотелось рвать и метать, а больше всего – развернуть салфетку прямо на улице, чтобы… Что? Убедиться, как над ним пошутила опять? Или увидеть записку? Какая записка, если девушка даже не взяла фломастер в руки. Сдержался. В лифте увидел – бумажка пуста. Но один уголок срезан. Открыл пачку жвачки, сунул пальцы и достал … миниатюрную карту памяти! Тупо повернул одной стороной, другой. Время ускорилось многократно. Рефлекторно сунул находку назад в пачку. Взамен вытащил пластинку и отправил в рот. «СЛУЧИЛОСЬ!»
«Но что?» – сердечный пульс прыгнул к сотне – молодого оперативника охватывала паника. Надпочечники начали интенсивно вбрасывать в кровь катехоламиновые гормоны и кортикостероиды, чтобы человек приспособился к стрессовой ситуации. «Эротическое видео? Или то, что он подозревает? Срочно нужен компьютер. СТОП!» Нервная система тормозила организм, помогая мозгу перейти на режим хоть и интенсивного, но жестко логического мышления. «Ошибиться нельзя, мулаточка не зря была столь серьезна. Там не её сиськи и не лохматка!». Время резко замедлилось.
До ланча день тянулся как жеванная-пережеванная chewing gum. Уходя в Deli за едой, молодой разведчик внутренне кипел, а потому миновал коллег, опустив голову, чтобы не встретиться взглядом. Кто-то из них, наверняка, работает на ФБР, кто-то может просто заподозрить неладное. Ему чудилось, окружающие в полном составе смотрят на него и пытаются угадать, что у него в кармане.
Купив гигантский бутерброд с пастрами, дошел до Трайэнгл-парка и медленно – 20 движений челюстями на каждый кусок – кормился, лениво озирая окрестности. Затем иным маршрутом побрел к офису. Ровно на полпути находился известный ему магазинчик с китайской электроникой. Долго выбирал дешевую «мыльницу», чья карта памяти походила на полученную им, расплатился наличными. Кое-как дотянул до конца рабочего дня, последнего в неделе.
По пути домой сделал дюжину снимков, проверил, как получились. В отеле заглянул в свою комнату, взял ведро для льда и переместился к автомату – за ним прежде приметил тупичок, не просматриваемый коридорной системой видеонаблюдения. Там достал фотоаппарат, вынул из него карточку и вставил ТУ, из «Старбакс» – подошла. Единственный файл с названием User Manual («Инструкция»). Открыл и похолодел, увидев первый лист с названием TOP SECRET Presidential Policy Directives #… («Совершенно секретно. Политическая директива президента №…»). Читать дальше второго, где упоминалась Россия, не стал, но быстренько просмотрел до последней страницы. Поменял карточку, вернулся к себе. До глубокой ночи сидел на балкончике, механически пил колу, думал.
Вариантов видел три: стать предателем и продать карту ФБР, немедленно мчаться к вашингтонскому резиденту СВР, встретиться с ним позже при удобном случае. Первый отверг сразу, второй – после минутных раздумий, выбрал третий. Над ним и корпел час за часом. Пока в голове не сложился цельный алгоритм действий – комар носа не подточит. Если случайный кровосос его точит об алгоритмы. Припомнил, что в Вашингтоне появились комары, подцепившие от приезжих африканцев лихорадку Западного Нила. Поежился, нырнул в комнату и, глядя на батарею пустых банок, осознал, что лед – великая вещь: без него столько колы не выпьешь.
Открыл ящик прикроватной тумбочки и по-новому оценил заботу менеджмента о духовном и телесном здоровье постояльцев. Закрыл. Спал крепко. Младые годы, устойчивая психика, эластичный мочевой пузырь и полученный ценный документ. Мулатка не снилась: секс в жизни случается тысячи раз, а подобная удача – однажды.