Вика бездумно смотрела через стекло на вечернюю Москву. Машина свернула на Волхонку – впереди сиял Храм Христа Спасителя. Битая иномарка подрезает! Резкий маневр уклонения, вырвавшееся у водителя ругательство, остановка. И вот уже мужчину тащат из авто и валят прямо на дорогу. Распахивается пассажирская дверь, страшная морда, руки грубо хватают упирающуюся женщину, брань. Резкий скрип тормозов останавливающегося внедорожника, выбегает человек с пистолетом, с ходу бьет стволом в лицо, что брызжет слюной на Викторию. Крики, визг уносящегося автомобиля. В наступившей тишине слышен мелодичный баритон с легким южным акцентом. Сперва слов не разобрать, потом выстраиваются фразы. Так заботливо звучал отец, когда она была девочкой. И так же нежно держал её, ведя к машине. То есть машину только хотели купить, только «москвич», а потом папа умер и …

– Куда вы меня тащите? Отпустите немедленно! – жертва нападения резко вернулась в реальность. – Кто вы такой?

– Руслан, – крепкие и теплые ладони исчезли с плеч. – Вы попали в автоподставу, я разогнал бандитов.

– Мой водитель…

– В порядке, надеюсь. Парень, ты как?

– Нормально, спасибо за помощь. Шпана совсем обнаглела. Надо вызвать полицию.

– Менты с ними в доле, оформят, как будто ты спровоцировал аварию. Ты же не пострадал?

– Так помяли чуток.

– А тачка?

– Цела.

– Вот и хорошо. Езжай домой, уже поздно. А … Как вас зовут? – Руслан опустил губы к уху женщины и понизил тон.

– Виктория.

– А Викторию я отвезу, куда скажет.

– Не надо, мне тут рядом, на Остоженку.

– Знаете, по-моему, вам следует немного выпить, посидеть в уютном кафе с хорошей музыкой. Составьте мне компанию, поужинаем, – вкрадчивый голос обволакивал и уносил прочь с места, где чуть не случилось гадкое, если не ужасное.

– Спасибо, не стоит. Очень благодарна, Руслан. Вы нас спасли.

– Спаситель настаивает, – тембр прежний, нотки новые – игривые. – Поболтаем, поднимем настроение. Мне, право, стыдно за тех парней. Акцент не уловил, но они с Кавказа, как и я.

– Только, если ненадолго, – с гаснущим сомнением и с родившейся надеждой согласилась женщина.

– Супер! Какую кухню предпочитаешь, Вика? – стремительно перешел на «ты» организатор автошоу, которое возвело его в ранг «спасителя».

– Европейскую.

– Тогда ресторан Nabi, двести метров от твоего дома, – проговорился дагестанец, знавший адрес московской квартиры Красько.

– Вадик, можешь ехать по своим делам, – отпустила шофера Виктория, ничего не заподозрив.

Баскетбол – любовь американцев. Виртуальная для тех, кто задницу не отрывает от просиженного дивана и жутко калорийного ТВ-ужина. Реальная для энергичных парней и мужчин, жаждущих движения и борьбы. Площадок в Вашингтоне полно. По совету Макалистера «Птица» стал посещать парк Форт Скотт – местечко понравилось: досягаемо, есть парковка, зелено, неплохие ребята собирались поиграть. Кто появлялся постоянно, кто – эпизодически. Попадались и одноразовые игроки. Сказал «хай», и через полчаса льет пот ручьем. Минимум трепа, максимум расхода энергии, исчезнувший эмоциональный негатив, отдохнувший от слов и чисел мозг.

Только травмаопасно, и кое у кого нервы порой зашкаливают. Нынешним утром появился верткий пуэрториканец, словно близнец, похожий на Паолу – официантку из «Старбакс», и испортил игру. Грубо хватал за майку, пытался наехать, но потом отвял. «Жаль, – сокрушался «Птица», – что я пока лишь аналитик, а то размазал бы хама по асфальту. Шпион же должен владеть приемчиками или оружие носить. Скоро стану крутым». Мечтать – не вредно, вредно не мечтать. Или наоборот?

Фишман купил шорты, майку и ракетку перед походом в российское посольство. В ходе ночных раздумий вспомнил, что, когда вставал на консульский учет, то видел приглашение присоединяться к субботней секции настольного тенниса. Ракетку демонстративно нес в правой руке, камеру – в левой. ТУ КАРТУ, завязанную в презерватив, держал за щекой. Резинка попалась с малиновым вкусом, можно проглотить в случае захвата агентами ФБР. Мысль отвратительная и толковая. Перестраховался: паранойя не означает, что история точно не является провокацией.

Его учили опытные разведчики. На них и равнялся. В том числе и на преподавателя, который в Академии любезно давал курсантам почитать глянцевые покетбуки. Потом снимал с них отпечатки пальцев и оставлял в тайнике. Забирал их мелкий служащий из восточноевропейского посольства. Когда новички выезжали на работу за границу, их по «пальчикам» идентифицировали. Так ЦРУ и узнало о принадлежности Фишмана к СВР.

Полицейские, дежурившие в машине у ворот, не остановили. Русский охранник проверил паспорт, указал, куда идти. Теннисистов немного, но одного Фишман видел в Центре, хотя, фамилии не знал. И тот, похоже, срисовал пришедшего. Новичок представился публике и скоро поинтересовался у коллеги: «Где тут покурить?» Последовал ожидаемый ответ: «Пойдем, покажу». Через несколько минут стажер сидел в помещении референтуры, оборудованной противопрослушкой, и ждал резидента, который по утрам заезжал просмотреть шифртелеграммы из Центра.

– Проблемы? – шеф не ждал ничего хорошего от неожиданного визита.

– Вот, – вымолвил визитер и протянул презерватив и «мыльницу», – посмотрите.

– Любишь снимать секс-игры, – успел пробурчать генерал, прежде чем открылся файл. – Ох, ни хрена себе!

Листая директиву и пытаясь восстановить контроль над функцией устной речи, матерый шпион параллельно взвешивал плюсы и минусы решения, принятого в первые же секунды. Вроде бы, концы сходились.

– У тебя папа-мама есть?

– Да, – молодой сотрудник даже не попытался скрыть удивление.

– Кто-то из родни на днях сильно «заболеет», и тебе придется слетать в Москву, накупив лекарств. Отпустят твои работодатели?

– Наверное, хотя и со скрипом, я же только приступил. И потом, как легенда для противника, уж больно белыми нитками шито.

– Вот и хорошо, ничего серьезного не заподозрят.

– Но могут заподозрить меня. Как потом работать: вербовать и прочее? – заволновался оперативник.

– Впредь твоя работа, как предвижу, будет заключаться только в переводе скучных текстов вашей международной лавочки, – изрек умудренный руководитель. – Если и когда утренний кофе окажется вкусный, милости прошу ко мне. Процедуру связи мы с тобой отработаем. А на пинг-понг можешь ходить по вольному графику. И никакой оперативной активности. Ноль! Ясно?

– Так точно, – растерянно вымолвил подчиненный.

– Презик тебе еще потребуется или можно выбросить? – резак грубовато снял напряжение, чтобы потом вернуться к серьезному. – Купишь точно такой же и положишь на место.

Направляясь прочь от посольства, Фишман испытывал огромное облегчение – судьба файла в руках шефа. Оставалось понять собственное место в разворачивающихся событиях, подготовиться. Увы, стартовой информации маловато. Загадку срочной поездки в Москву решил быстро: его там расспросят о мельчайших подробностях, которые невозможно втиснуть в шифртелеграмму о случившемся. Не факт, что резидент её вообще отправит: российские спецы утверждают, что код расколоть нельзя, только вдруг американцы с ними не согласны? Опять же шифровальщик в консульстве прочтет текст, потом шифровальщик в Центре, потом цепочка еще удлинится. Затем Москва запросит уточнений.

Аналогично рассуждал и руководитель «точки». А посему велел 12-летнему сыну купить точно такую камеру. Мальчик скривился: «Дешевка». Объяснение – «подарок в Москву» – его удовлетворило. Затем резидент скопировал файл в память «мыльницы», лично упаковал её в спецпакет, опечатал, поместил в обычный конверт и передал пилоту российского рейса, вылетающего в Первопрестольную. В Шереметьево посылку забрал представитель разведки. Так спецпакет оказался в секретариате Директора разведки. Если бы по пути его попытались вскрыть, то началась бы очень неприятная химическая реакция, уничтожившая не только память камеры, но и ее саму. У инициатора вскрытия остались бы крайне негативные воспоминания.

Пока пилот еще получал посылку в вашингтонском аэропорту Рональда Рейгана и готовился к полету домой, в аэропорту Кеннеди пассажиры из Москвы вступили на нью-йоркскую землю. Строгий паспортный контроль, ожидание багажа, отнятая таможенниками колбаса. Алехины-младшие ничем не выделялись, хотя внешне больше походили на американцев – Степан настоял на простецкой одежде. Ксения, мечтавшая поразить аборигенов итальянско-французскими нарядами, согласилась на джинсы и майку, выторговав в обмен остановку в городе «Большое яблоко». Муж хотел сразу лететь в Калифорнию, а жена резонно возражала, что позже беременность и младенец не позволят ей побывать на Бродвее.

Проводы в Москве прошли с минимумом слез и причитаний. Запомнилось лишь пророчество растроганной Анны: «Когда родится первенец, возьмешь его на руки и только тогда поймешь, что твоя жизнь принадлежит уже не тебе. И никогда не будет». Сначала слова показались пафосными, однако перелет в десять с половиной часов дал время осмыслить фразу. Опять же Матвей Александрович обратился с просьбой-приказом: вызвать Анну в Штаты под предлогом плохого самочувствия из-за беременности. Обещал сообщить когда. Оказавшись в такси, девушка переключилась с того, что ТАМ, на то, что ЗДЕСЬ.

– Степаша, смотри симпатичный жилой комплекс.

– Здесь подобные называют кондоминиум или кондо, – не преминул поправить муж.

– Квартирки от двух миллионов, – встрял водитель, – могу устроить.

– Ой, вы говорите по-русски, – чуть удивилась Ксения.

– Нью-йоркские таксисты только по-английски говорить не умеют, – хохотнул водила и включил музыку в стиле городского шансона в его новорусской версии. – «Хей-хей, мусорок, что ты гонишь шнягу не по делу», – подпевал, не попадая и в тональность, и в ритм.

Директор недоверчиво рассматривал «мыльницу», извлеченную представителем оперативно-технического отдела. «Нажмите, пожалуйста, эту и ту кнопочки», – посоветовал техник. Экранчик слабо засветился, верхний свет в кабинете померк. Махнув рукой подчиненному, чтобы убирался, директор задницей почувствовал: «Вот ОНО!» Оперативные подробности последуют, но успех уже пришел. Да, надо уточнять, не деза ли попала в руки. Надо доложить Самому, хотя бы предварительном порядке. Кому поручить организацию работы по документу и источнику? В географический департамент нельзя, чтобы не допустить утечки. Привлечь кого-то из другого подразделения? Открыл вновь записку резидента: «Вариант «Рождество». Клиент 20/08. Родственник 32. Свадьба 12».

Сколько он ехидничал, когда резидент перед отъездом в США предложил набор элементарных кодовых обозначений для особых ситуаций. Порылся в сейфе и извлек нужный конверт. Осознал смысл сообщения: осталось три дня (от 12 следовало отнять 9) до приезда по семейным обстоятельствам (код «свадьба») из Нью-Йорка удачливого опера, которому случайным образом выпал номер 32. Так же случайно ему выпала и удача? Что ж, есть время подумать и поступить правильно. Сделал несколько глубоких вздохов, досчитал до пятидесяти и снял трубку цвета слоновой кости.

– Хотел бы подъехать. Срочно.

– Есть окно в несколько минут около полуночи, в загородной резиденции, – после паузы сообщил помощник абонента.

– Буду.

Голова кружилась от сладкого шампанского, поскольку Виктория, как и многие русские ли, украинские ли, короче, постсоветские женщины, предпочитала глотать пузыри со вкусом dolce. Тонкий знаток сделал бы оскорбительную мину и рекомендовал бы brut. Руслан – не sommelier, а бандит в роли змея-искусителя – подливал и подливал. Звонкое опьянение давно рассеяло страхи автоподставы, и Вика наслаждалась неожиданным знакомством с галантным, а кавказец умел таким казаться, красавцем. Зачем-то рассказывала ему свою жизнь, а тот слушал и слушал, чего за мужчинами она раньше не замечала. Говорила о сестре, её муже, сыне – тут слезы умиления навернулись на глаза-вишни. Возможно, разговорчивость объяснялась не только обаянием, но и легким наркотиком, который слушатель подбросил в бокал новой знакомой.

– Прежде не встречал такой девушки, как ты, – признался Руслан, провожая украинку от машины до подъезда, мимолетно прикоснулся губами к щеке и на секунду задержал свое лицо возле шеи.

Она уловила, как орлиный нос втянул запах её волос и тепло её тела. Собственно, уже час назад была готова ехать к нему, ласкать его, принять в себя его несомненное желание. Только мужчина не пригласил, а женщина постеснялась. Счастье встретилось на улице совсем рядом с храмом. Неужели исчезнет, едва мелькнув?

– Можно позвоню завтра? Вечер вышел прекрасный, я хотел бы продолжения.

– Ну, конечно! Буду ждать! – Вика даже не пыталась скрыть радости и обняла мужчину. – Ты такой милый, Русланчик.

Дагестанец ненавидел, когда его так называли бабы. Но улыбался, будто обожал уменьшительно-ласкательный вариант имени – второго в жизни, но не последнего, как он надеялся. Ему хотелось бы что-то европейское, типа Шарль или Бернард. Впрочем, это позже, а сейчас надо телку взять на веревку и в стойло.

– Во сколько просыпаешься? Хочу начать день с разговора с тобой, пусть и по телефону.

– Позвони в девять.

– Отлично, – радостно закончил вечер бандит, обычно не продиравший глаза раньше одиннадцати-двенадцати.

Когда дверь подъезда захлопнулась, сел в машину, нюхнул порошка и подвел итог: «Красько кранты»!

Овцы блеяли. Белые и черные. Сбивались в кучу, словно боялись. Крайние пытались пробраться внутрь, чтобы не оказаться с краю. Центровые, в силу того же защитного рефлекса, не пропускали претендентов. И только одна овцы не проявляла беспокойства, хотя также жадно ловила запахи. Точнее поднимались вверх ноздри овечьей шкуры, скрывавшей под собой волка. Хитрый хищник не спешил, тщательно выбирал первую жертву, но позже собирался полностью перерезать стадо. Вот опустил на секунду глаза: в лапе длинный кинжал. И вовсе уже не в лапе, а в руке.

Его руке, понял спящий и проснулся. Лежал тихо, прислушиваясь к собственному дыханию, улавливая другие сигналы организма. Сразу же резко усилился кожный зуд, пальцы начали мягко гладить, затем царапать бедра и голени. Кровоток активизировался, неся токсины, не отфильтрованные больными почками, по телу. Не включая свет, встал, накинул халат, сделал глоток воды. Поход в туалет дал новый раздражитель – ацетоновый «аромат» мочи. Уснуть уже не получится. Во-первых, отоспался за прошедшие недели. Во-вторых, желание чесаться не пройдет до утреннего сеанса гемодиализа.

«Сегодня, – решил Муса, – поставлю им ультиматум: либо отпускают меня к родственникам в Турцию, либо дают возможность запустить новую волну джихада в России. Пора резать русских баранов».