Муса не открывал глаз, хотя проснулся. В темной комнате вновь прокрутил послевкусие от последнего сна: ему удалось убить всех, но один остался жив, и это – провал. Усилием воли попытался восстановить цепочку образов, рожденных подсознанием – получилось плохо. Всплыл только обрывок, точнее картинка: бык с окровавленными рогами и мальчик, бесстрашно стоящий перед ним в невинном неведении. Глаза у него толи голубые, толи зеленые. Стоит и смотрит, смотрит и стоит. Террорист зажмурился, напрягся, и еще фрагмент: будто объектив камеры наклоняется, выводя ребенка из фокуса, и вот уже видны ботинки оператора. Вернее не ботинки, а копыта! Окровавленные! – Это то, что видит бык! И вдруг наклон ускоряется, и объектив утыкается в землю. Тотальная чернота.

Оцепенев от ужаса, «Зверь» не мог поднять рук, чтобы утереть простыней холодный пот с лица. Постепенно удалось восстановить контроль над учащенным дыханием, снизился и пульс. Пришло ощущение конечностей, почувствовалось жжение от пота, проникающего через ранки на коже. Доплелся до ванной комнаты, свет зажигать не стал. Включил теплый душ, вода несколько уняла кожный зуд. Долго стоял на коврике, не вытираясь, ждал, пока высохнет тело. Зажег свет, принял снотворное. В зеркало не взглянул, опасаясь увидеть быка. В голове желание на сейчас: быстрее заснуть. Вопрос на завтра: почему мальчик не убит? Приказ на будущее: виновного уничтожить.

Выбирая конспиративную базу, Чудов исходил из необходимости находиться близко к загородной резиденции № 1 – тот имел склонность выдергивать к себе в любое время. Мигалки нет, по пробкам добираться – с ума сойдешь. Отчасти потому и остановился на загородном доме Алехина – десять минут езды до Ново-Огарево. Время доклада неуклонно приближалось, а из Вашингтона нет новостей. Оно и понятно – восемь часов разницы. Дабы скоротать ожидание, отправился на прогулку с собаками. Риджбеки бодро взялись прочесывать поле в поисках куропаток – поднять стаю или, что самое приятное, схватить влет зазевавшуюся птицу. С охотой не заладилось: приближался трактор, разбрасывавший удобрения. Подъехав, водитель остановился передохнуть.

– Здорово! – заорал из кабины, не глуша двигатель. – Куревом не богат?

– Сам не курю и вам не советую, – ответил Чудов и вспомнил, что приближается Сельскохозяйственный форум. – Что в землю-то вносишь?

– Селитру. По случаю достали неотравленную.

– Бывает отравленная? – руководитель Общенародного фронта поинтересовался агротехническими проблемами села.

– Дык, тапереча добавляют разную химию, чтобы террористы не смогли из нее бомбы делать. Тока она хуже от добавок становится.

– А-а, – протянул Чудов, вспомнив о кавказской технологии изготовления самодельных взрывных устройств. – Так вот почему Красько тогда в Селитрограде жаловался на удорожание производства.

– Ты о чем?

– Не к месту вспомнилось кое-что. Хорошего дня.

– Двигай к дальнему оврагу, там русака видал. Нехай собачки погоняют, – тракторист добавил двигателю оборотов и тронулся.

Бандитов тянет к политикам, спортсменам, актерам. Тщеславие или искреннее желание приобщиться к большому и известному. Хасана отчего-то влекли писатели. Не то чтобы читал книги или любил о них рассуждать, а издавна прибился к Центральному дому литераторов. Точнее к его ресторану, когда-то популярному среди пишущего люда. Теперь готический зал безнадежно испортили дизайнерские потуги в псевдолондонском стиле, изменилась кухня, пропали авторы и критики, но северокавказский авторитет продолжал захаживать. Похавать, перетереть реальные темы с правильными людьми.

Ковыряя зубочисткой, он прошел через холл и остановился перед выходом. Охранник осмотрел двор, открыл дверь «мерса» и кивнул. Вор в законе вышел из дверей и был сражен попаданием в грудь. По наклонной траектории пуля со стальным сердечником играючи пробила бронежилет скрытого ношения из кевлара. Далее она раздробила ребро, вызвала коллапс легкого и устроила мясорубку в почке. Пока телохранитель и шофер затаскивали жертву внутрь ресторана, стрелок с дистанции в 45 м успел еще дважды поразить цель: в бедро и голову. Последний выстрел и стал смертельным: входное отверстие – 7,62 мм, выходное – побольше.

Прибывшая «скорая» не понадобилась, вызвали труповозку. Следственная группа обследовала близлежащие строения и вычислила, что стреляли из окна на межэтажной площадке в доме напротив, по Поварской улице. Там нашли единственную стреляную гильзу от снайперской винтовки Драгунова – закатилась под трубу отопления. Консьержка подтвердила, что в одной из квартир идет ремонт и строители «шастают туда-сюда» с материалами и инструментами. Подъездная видеокамера зафиксировала двоих подозрительных, вошедших с мешком до стрельбы и вышедших с ним же после. Лиц не разобрать – оба в бейсболках, оба смотрели в пол. Отпечатков, окурков и иных вещдоков найти не удалось.

Преступный мир содрогнулся: Дед Хасан мертв, передел криминальной Москвы неизбежен.

Нух и Иса, покинув позицию, завернули во дворы, где выбросили мешок и скинули строительные робы, вновь приобретя цивильный вид. Сдерживая желание побежать, неспешной походкой дошли до Нового Арбата. По подземному переходу оказались на противоположной стороне, где расстались. Старший с винтовкой в большущем тубусе сел на троллейбус в центр, чтобы там взять левака. Младший с видеокамерой в кармане направился к метро «Смоленская», но по пути не удержался и выпил 200 г водки в пиццерии. Славку переполняла радость: «Не зря тренировались! Задание выполнено!» Оставив официантке сто рублей чаевых, двинулся «на базу» – стройплощадку возле МКАДа. Приехал чуть позже старшего – Жеки, как раз в момент звонка Руслана. Тот звучал одобрительно, обещал помочь деньгами, велел завтра же привезти ему видео, снятое на Поварской. Парни не знали, что чуть позже главарь набрал номер другого подручного и отменил запланированную ликвидацию «снайперов»: «Еще пригодятся».

Фишман никогда не оглядывался по сторонам, покидая свое жилье. Обычные люди оглядываются, а шпионам не положено. Сие не означало, что он визуально не контролировал обстановку вокруг. Тренированный оперативник использует периферийное зрение, пусть оно монокулярное и дает плохенькую картинку. Вот и теперь, левый глаз зацепил чью-то тень возле входа в Deli, где он частенько покупал салаты, бутерброды и прочий фаст-фуд. Тень сделала шаг, трансформировалась в силуэт и превратилась в девушку.

– Юля, – тихо выдохнул парень, бросаясь к ней. – Вот так сюрприз!

– Я приехала, Влад, – шепнула та в ухо, оказавшись в объятиях.

– Как?

– Игорь Дмитриевич. Получила грант от российского банка, буду вести научные изыскания.

– Ясно. Где вещи?

– В отеле. Так лучше для начала. Потом посмотрим.

– Чего смотреть? – не сразу сообразил мужчина. – А! Понятно. Тогда проводи меня на службу, а то опаздывать – моветон. По дороге за кофе заскочим. Боже, какой счастливый день!

– Ты, правда, рад? – женщине хотелось словесного подтверждения в максимально доступной форме. – Я тебе не помешаю?

– Ты что? Теперь мы вместе. Горы свернем.

Через двадцать минут счастья они вошли в «Старбакс», девушка за стойкой улыбнулась и кивнула. Влад забрал стаканы и чуть задержался у доски объявлений. Никто не заметил перемены в его поведении. Никто, кроме Юлии, с момента встречи неотрывно глядевшей ему в лицо. Глаза разведчика на секунду остановились на разноцветных бумажках, записках и фотографиях. Затем он продолжил говорить, прихлебывать горячий напиток, лавировать в толпе на тротуаре. Однако человек, что возле Всемирного банка поцеловал девушку и скрылся за стеклянными дверями, был совсем иной, лишь внешне идентичный с тем, кого девушка встретила у дома.

«Что его изменило? – Улыбка мулатки в кафе? Единственный взгляд на доску объявлений? И то, и другое! – оба полушария выдали решение, слив воедино логику и интуицию. – Или мне с испугу померещилось? – Нет, точно: именно поэтому последовала его просьба». Успешным психоанализом мог бы гордиться эксперт, придя к точному выводу за секунды. Юлия же ощутила прилив крови к щекам и интимным частям тела. Когда двое любят друг друга, по-настоящему, им трудно скрывать друг от друга свое «я». Казаться не тем, кем являешься, проще перед людьми посторонними. На миг завеса шпионской лжи приоткрылась для Юлии, окончательно уверовавшей в мудрость Чудова: «Владу нужен человек, с которым он может быть самим собой». Нахлынувшее откровение затемнило зеленые глаза, словно молодая трава в солнечный день вдруг попала в тень облачка.

Девушка медленно брела в сторону Пенсильвания Авеню среди клерков, спешащих в госучреждения федерального округа Колумбия. Бомжи, заселившие местные скамейки и скверы, еще только просыпались. Самый ранний из них бросился к Юлии за подаянием. Она увернулась и, очнувшись от грез, заторопилась к названному Чудовым месту – нужно срочно отравить в Москву полученную от Влада белиберду про фильм The Chinese Connection. Чем в этом кафе Wi-Fi выделялся в лучшую сторону, она не знала, но знала, Игорь Дмитриевич в таких штуках разбирается. Её задача – передать текст точь-в-точь, как велел любимый. «Даже забавно: как в боевике про агентов!» – щеки вновь порозовели.

К полуночи трафик на Рублево-Успенском шоссе редеет. Окрестные леса, поля (их всё меньше) и высоченные заборы (их всё больше) реже освещаются автомобильными фарами. Уцелевшее зверье пользуется затишьем: то ежик перебежит дорогу, то мышь или ласка. Эта тварь явно крупнее – непоглощенные сетчаткой фотоны отразились сантиметрах в тридцати от асфальта. Опер ударил по тормозам, Чудов выругался: «Чертова лисица!» Хищник, на секунду замерев в лучах света, вновь ходко двинулся в сторону деревенской помойки. Автомобиль дал газу, оставались минуты до Ново-Огарево. Вдоль трассы лежали кучи веток и стволов – толи лесники, толи сотрудники ФСО вырубили подлесок. Над оградой резиденции в темноте светились габаритные огоньки подъемных кранов. «Второй Кремль, похоже, строят, – цинично констатировал бывший заместитель директора СВР. – В Москву-то не наездишься, опять же безопаснее».

Настроение паршивое, поскольку Президент вряд ли останется доволен докладом. Помялся в ожидании приема, в который раз удивляясь казенному и неживому интерьеру. Стены будто несвежие: время и глаза посетителей состарили краску, вероятно, не лучшего качества. Помощник кивнул и открыл дверь в главный кабинет. Зеленый цвет кожи и письменного прибора, коричнево-бордовый – мебели. САМ сидел за столом, загруженном папками с документами. Компьютер, телефон – ничего личного кроме, пожалуй, чашки чая.

– Чего вялый, Игорь Дмитриевич? В сон клонит или вести дурные?

– Есть свежая информация, – взял деловой тон гость, игнорируя подначку от хозяина. – Вернее, намеки. Доброжелатель сообщил…

– Гадаешь на кофейной гуще, – изрек № 1, выслушав сообщение и мысли Чудова. – А ситуация осложняется, трудами твоих американских коллег. Истерия в СМИ, санкции против России, провокации разного свойства. «Пятая колонна», пусть и малочисленная, оживилась. Развитие событий полностью соответствует директиве Белого дома. Меры мы принимаем, но без ясности относительно спецакции невозможно её сорвать.

– Да, пока ясности нет. Полагаю, источник не знает подробностей и скармливает нам те крохи, что получается добыть.

– Ты же говорил, он из верхнего эшелона ЦРУ. Получил же доступ к директиве.

– Я и сейчас так думаю. Возможно, что и шифруется, боится передавать лишние данные, чтобы не засветится. Однако продолжает подбрасывать нам элементы головоломки. Значит, уверен, мы их сумеем разгадать, когда накопится достаточно деталей.

– Так ты считаешь, что ключевые слова имеют глубокий смысл.

– Безусловно! Заметьте, сначала вбрасывается слово «удобрение», затем уточняется – «селитра» и дается дополнение «порох». И наконец, появляется «китайская связь». Еще одно-два звена и мы увидим цепочку.

– Кстати, Игорь, – Главнокомандующий благосклонно обратился на «ты», – помнишь аварию в Селитрограде?

– Нельзя исключить, что и там попытались превратить удобрение во взрывчатку, как часто делают северокавказские террористы. Отсюда взрыв и провал. Что касается китайского следа, то в Москве находился представитель Государственного Шанхайского банка по приглашению миноритарного акционера «Росселитры» Магомедова – уроженца Дагестана.

– И что?

– И пока это – всё. Продолжение последует, можно не сомневаться. На днях скандал с основным акционером «Росселитры» стал хитом ТВ: потаскушки из Femen испортили ему вечеринку на Комо, чуть его отпрыск не утонул со страху.

– Те же красотки, что изгалялись передо мной в ходе визита в Германию?

– Так точно.

– Ладно. Что твой человек в Вашингтоне? Ищет выход на инициативника?

– Я ему не велел, хотя тот и рвался. Велел сидеть тихо, выжидать подходящий момент. Кое-какие идеи имеются.

– Справится один?

– Почему один? Направил ему подкрепление.

– Опытного сотрудника? Нелегала?

– Нет, девушку из «чистых».

– Гражданскую девчонку бросил на съедение американским волкам! Ты хоть понимаешь, что сделал?

– Естественно. Девчонка крепкая, справится. Любовь горы двигает.

– Не любовь, а вера, – поправил Президент, не преминув оставить последнее слово за собой. – Иди, работай. Помни время уходит – чувствую, к осени операция ЦРУ вызреет.

Чудов встал и кивнул молча, хотя очень хотел ответить: «Любовь и Вера – сестры, а с ними еще Надежда». Отчего-то всплыли лисьи глаза на шоссе – желтые с оранжевым. Хищник выжил, а ведь шансов против металлической «бээмвухи», казалось бы, не имел. Остановил полуторатонный автомобиль взглядом и потрусил дальше. Не убежал, а ушел – на своих условиях. Приспособился к антропогенному давлению, не боится машинного окружения! Небось, к реке пробирался, спариваться, чтобы к осени поспеть со вторым выводком.

Оставалось надеяться, что Фишман будет чувствовать себя столь же сильным и ловким теперь, когда Юлия рядом. Жаль, заматереть не успеет – отсчет идет на недели. Сегодня помочь ему нельзя. Там нельзя, а здесь можно: Чудов уже заказал в ФСБ полное досье на Красько, Магомедова, их связи и ОАО «Росселитра». По ГШБ отправил поручение резидентуре в Шанхае. Он ненавидел ожидание, которое некем и нечем скрасить. Вернувшись в дом Алехина, достал бутылку аквавита — любимого скандинавского алкоголя, проглотил рюмку – не пошла. «Эх, нет рядом Матвея, ни выпить, ни поговорить. Сколько вместе провернули!» На минуту заколебался: может, Опера пригласить? Не решился укоротить дистанцию.

Так и сидел на террасе, глядя, как умирает летняя ночь. Первым стало сереть небо, потом оживились птахи в лесу. Риджбеки вполглаза следили-дремали на подстилках рядом с постояльцем, ставшим альфа-самцом стаи. Временно: до возвращения хозяина. Тот вернется обязательно, скоро. Всегда возвращался, сделав свои человечьи дела. Самка ненадолго перешла в стадию быстрого сна, задергав лапами. Снился ей русак в поле, вдруг обернувшийся хозяином. И будто идет тот по незнакомому городу, что пахнет не по-русски и где речь чужая. И будто с ним женщина, только не хозяйка, моложе. И ведет он её в неприятное место, типа ветеринарки, и колет её врач только не иголками, а взглядом.