Аршинные буквы выцвели с советских времен, не утратив актуальности: «Работники склада, будьте взаимно вежливы». Призыв услышан не всеми, мат стоял густой, производственный. Завскладом – noblesse oblige — сдерживал естественную тягу к доходчивому русскому языку, ограничиваясь присказкой «ебта» в каждом предложении.

– Понимаш, уважаемый, нетравленая селитра к продаже запрещена.

– Хорош парить! – «фермер» не отклонялся от курса. – У вас этого говна, что грязи. «Росселитра» раньше производила нетравленую. Неужто не осталось чуток?

– В ангарах есть, только для особых покупателей.

– А я кто? Хрен сморжовый? У меня тепличное хозяйство на Оке, столицу кормлю овощами и зеленью. Даже рукола растет.

– Чё за ботва?

– Итальянская трава, рестораны в салат добавляют. У меня товар дорогой, экологически чистый. Мне травленую нельзя, клиентов потеряю.

– Дык, нетравленая дороже выйдет, – кладовщик стал давать слабину.

– Отпусти по накладной как залежалый товар, некондиционный, а тебе разницу доплачу наликом. Сечешь?

– Сколько возьмешь?

– «Газель», на пробу. Если подойдет, потом тонн пятьсот купим. Есть столько?

– Хоть тысячу. Но по бумагам селитра будет травленая. Ничего? – менеджер уже прикидывал, какую сумму принесет «взаимная вежливость»

– Так даже лучше, – «фермер» достал барсетку, набитую купюрами.

Для грубоватой пищи нужен тренированный желудок. Матвей им похвастать не мог. Ел мало, от шашлыка отказался и завидовал молодому волку напротив, который впивался в мясо клыками, откусывал резцами и пережевывал молярами. Закуски казались острыми после семи месяцев диетического питания, вино – сладким после израильского, итальянского и французского. Память подкинула ностальгическое воспоминание, как на спецназовских занятиях по выживанию приходилось ел лягушек и прочую экзотику.

– Чистый протеин, – уверял инструктор, со свистом втягивая дождевого червя. – Эй, Григ, что за пижонство, зачем выдавливаешь из червяка землю?

– Так эмаль берегу, чтобы враги из НАТО не опознали меня по стертым зубам. А вам какие больше нравятся: Lumbricus или Dendrobaena?

– Жуй, глотай и не компостируй мозги, зоолог хренов!

Примерно по такой же схеме Алехин пичкал соглядатая, пока тот не осоловел от любимых блюд. Сам развлекался, поглядывая на публику, состоящую главным образом из гостей столицы – сегодняшних и прошлогодних. «Старожилы» одевались чуть менее броско, но подороже. И замашки, соответственно, отличались. Правда, только в начале вечера, до принятия критической дозы спиртного. Матвей с любопытством вновь входил в мир живых людей, с его разнообразием и красками.

– Как действовать будем? – «Шофер» вспомнил о сопричастности к предстоящему событию.

– Я действую, ты сидишь в машине и фиксируешь происходящее.

– А прикрыть разве не надо?

– Лучше сразу сваливайте, если я не справлюсь. Клиент серьезный, вас положит на раз-два.

– И не таких валили! – бахвальство входило в меню ужина «шофера».

– Тебе уже приходилось?

– Не, – прозвучало неохотное признание, – но смогу. А ингуш в теме, опытный стрелок.

Выйдя из ресторана сели в серую «мазду» с затемненными стеклами, уже подогнанную «Стрелком». «Шофер» занял место за рулем, ингуш – рядом, Алехин – тесное заднее сидение. «Сейчас 21.40, – сказал Алехин, – в 22.05 заезжаем под Бережковский мост, под Третьим транспортным кольцом. Покажу, как лучше добраться». Взял TT, протянутый «Шофером», разобрал, осмотрел, собрал и усмехнулся: «Made in China». Плохие вы патриоты». Ингуш начал поворачиваться, но, почувствовав ствол у загривка, притормозил. От устного ответа на шутку не удержался: «Ты, старый, не бухти! Приказано тебя грохнуть, если начнешь залупаться».

В узком проезде под мостом, в полутьме, различимая лишь по габаритным огням, уже стояла черная «БМВ».

– Вдвоем приехали! – присвистнул разведчик и бросил ингушу. – Я подойду один, если не справлюсь, то добьешь. Выключи счет, – велел «Шоферу», – чтобы не зажегся, когда открою дверь. А то вас увидят.

Командир оцепления ФСО тихо произнес: «Гостей трое. Снайперы готовность». Опер и Чудов, услышав в наушник, подтвердили: «Принято. Трое». Увидев подходящего Алехина, Игорь вылез из машины и пожал руку.

– Давай в салоне поговорим, а то в ногах правды нет, – извиняющимся тоном попросил Матвей и, сев рядом с другом, добавил, – убивать тебя буду. Готов?

– И ты, Брут! Изменений к плану нет?

– Нет, – ответил разведчик. – Скажи, что по Гафурову?

– Нашли, но не в Москве.

– Красько?

– Оформит тебя на работу. Колбасит мужика.

– Ну, с Богом, – Алехин достал TT и дважды выстрелил в голову Чудова, практически в повернутое лицо, почти в лицо.

Жертва дернулась вбок и завалилась на дверь, стекло которой было пробито пулями TT и забрызгано смесью крови и серого вещества, добытыми соответственно из артерии и мозга барана. Разведчик тут же выпустил двойку в спину опера, сидевшего на месте водителя. Тот рухнул белобрысой головой на руль. Звук остался внутри почти на сто процентов, лишь вспышки были заметны. Но место тихое, кроме бойцов ФСО нет посторонних зрителей. Их командир облегченно вздохнул, услышав в наушнике голос убитого Чудова: «Порядок».

Разведчик выскочил из «БМВ» и махнул ингушу, тот подбежал с оружием в руках.

– Убери ствол, кретин, оба зажмурились. Забери у главного портфель – посмотрим, что за документы в нем. А я гляну, что с охранником.

Когда «Стрелок», нырнув в салон, вылез с портфелем в руках, Алехин опять же дважды выстрелил в него из ПСМ, лежавшего на коленях у «мертвого» Опера. Вытер ПСМ и вложил в руку хозяина, проделал то же самое с TT и «Стрелком», забрал его «Макаров». С портфелем и вернулся в «мазду».

– Жми на газ, чего спишь? – толкнул «Шофера», замершего с приоткрытым ртом и застывшим взглядом. – Видеорегистратор записал?

– Да, – вымолвил тот и стартовал с прокручиванием покрышек. – Зачем вы ингуша-то?

– Что я – идиот, брать на себя двух дохлых чекистов. Пусть их на него повесят, ему по барабану. И не гони, а то «письмо счастья» по почте пришлют. Тачку брось в переулках, отпечатки сотри, регистратор передай, кому надо. Домой сам доеду на своем «мерсе». Как доложишь Руслану, выброси телефон. Завтра к 9.30 доберешься в ЦКБ – у меня процедуры.

– Я не знаю, когда Руслан позвонит. А мне велено всегда быть с вами.

– Позвонит – куда денется. Ты станешь моим псом: скажу – гавкаешь, скажу – кусаешь, не скажу – тихо сидишь за баранкой. Иначе шлепну, как ту троицу. Вкурил?

Утвердительным ответом стало молчание.

Въехав в загородную резиденцию, обессиленный Матвей бросил внедорожник у крыльца, незакрытым. Выбежал садовник, взял ключи, чтобы поставить машину в гараж.

– Где водитель, Матвей Александрович?

– Взял отгул. Позови ребят из-за забора.

Прошел в гостиную, налил рюмку аквавита, поднес к губам, пить не стал. Не хотелось ничего, только спать, но нужно сверить часы с ФСО и Чудовым.

– Товарищ Григ, – вбежал старший группы наблюдения, – начальство поздравляет с блестящей операцией. Просят рассказать подробности.

– Смотрите видео из вашего архива. Скоро по нему учиться будете. И держи «Макаров», думаю, за ним числятся трупы. Сообщи, чтобы Игоря Дмитриевича сюда доставили. Ведь бандитов вокруг нет?

– Что вы! Муха не пролетит.

– Пойдем, сынок, покажешь, где мои собачки лежат. Ты их убил?

– Я, – признался старший. – Нас трое проникло в дом, они и напали.

– Остальные двое?

– Их сильно покусали, они даже оружие не успели достать. Да и темно было.

– А ты, значит, успел и в темноте видишь хорошо, – ветеран остановился у забросанной листвой площадки с утоптанной землей и, молча постояв с минуту, добавил. – Людей бы лучше стрелял. Эх!

– М-м, – не понял фэсэошник, курносый и молодой.

– Ладно, пойду вздремну.

Сон пришел сразу, как лег. И Матвей очутился на заливном лугу с риджбеками: те гоняли зайца, а Анна волновалась, что поймают. Таким – спящим и улыбающимся – его застал приехавший Чудов. Вздохнул – но служба! – и разбудил.

– Здравствуй, дорогой! Извини, собак не уберег – в городе обретался, когда бойцы ФСО нагрянули.

– Здравствуй! За риджбеков потом сочтемся. Что скажешь?

– Сначала расскажу сказку про «Старика Хоттабыча», ты поведаешь подробно про свои странствия. А то, когда ты тискал Машу на столе, многое пропустил в повествовании.

– Тискал! Инцест не практикую: она же – дочь Серого. Тебе налить «мертвяк»?

– Наливай, а я схожу, умоюсь еще раз – до сих пор воняю жертвенным бараном. Хорошо еще костюм одел поношенный – не жалко.

Изначально ему кабинет нравился, ныне раздражал. Даже крохотная копия паровоза Crescent Limited 1926 не умиляла. Взял её в руки, поласкал: погладил пальцем тендер, подергал шатуны – закрутились колесики. Хотел бросить, но сдержался, аккуратно поставил на полку. Раньше моделей было больше – пришлось убрать, а то сотрудники сплетничали: «Босс запирается и мастурбирует в ж.д. цистерну». С подчиненными надо держать ухо востро: вот куратор московской резидентуры бьет копытами, добиваясь места начальника отдела. Надо умерить его прыть, намекнуть в УПРО, что потеря контакта с «Шахтером» – вина куратора. Тем более что шеф попросил найти в Москве некого украинца, работавшего в паре с «Шахтером», а потом свой запрос отменил.

«Вероятно, русские поняли мой намек про диггеров и замели парочку, – размышлял Джек, – прошла же мутная информация о перестрелке в подземных коммуникациях центра Москвы. Раз началась пальба, то темная операция УПРО под угрозой». Скорое достижение поставленной цели – срыва «Рагды» – делало актуальным оформление отхода для самого Макалистера. Требовалось окончательно подставить «Птицу» в качестве канала утечки сведений. Задача решаемая, поскольку «козел отпущения» вот-вот встретится с Фишманом. Оставалось лишь обозначить русскому интерес ЦРУ к сухогрузам для транспортировки селитры и оставить след для будущего расследования. А оно станет неизбежным, когда рухнет карточный домик, выстроенный УПРО.

Имелась единственная закавыка: Коста-Рика. Джеку уже не хотелось переезжать туда без своих железнодорожных игрушек – дорогих сердцу и недешевых в перевозке и размещении. Замаячившая мечта заработать на переданных в Москву данных обретала очертания после приглашения от Фишмана «сыграть в русские шахматы». Ничем иным, кроме как предложением денег, оно быть не могло по определению. Принять его в вульгарной форме опасно – ЦРУ и ФБР постоянно ищут «кротов». Если только в отложенной форме, после ухода на пенсию. И лучше всего через Алехина, если тот сумеет обвести вокруг пальца арапчат с их покровителями из Саудовской Аравии и США. «Так и сделаю, использую «Птицу» в последний раз», – решил Макалистер и настроение сразу улучшилось.

Велосипед Фишмана бодро катил вдоль Потомака, приближаясь к парку Форт Скотт. «Наружки» не видно, что неравнозначно отсутствию слежки – GPS-маячки, дорожные камеры, дроны. Возможна засада в районе баскетбольной площадки, если приглашение туда – провокация. В миле сзади следовала Юля. Её функция проще: проехать пару раз мимо площадки – визуально проконтролировать, что любимого не схватили на месте встречи. За неё оперработник волновался больше, чем за себя: женщина, опыта нет. Хотя и сам впервые оказался в такой сложной ситуации. Вот и высоченный сетчатый забор – двигаются фигуры, за кустами парковка – стоят машины, мотоцикл и несколько велосипедов. Заложил большую петлю по дорожкам, периметр, вроде, чист. Подъехал, неторопливо слез, осмотрел велопокрышки, поставил передним колесом в трубчатую держалку.

Играли шестеро – трое на трое, поперек площадки. Еще четверо томились, ожидая очереди или наблюдая. Все молодые, все парни, в основном – афроамериканцы. Белых – двое, один – латинос. Визуально определил, что в ЦРУ могли бы работать четверо – по возрасту, прическам и т. д. Ни один на опытного шпиона не тянул, а Чудов говорил о заметной фигуре. «Не пришел или прислал связного? Разберемся».

– Hi, guys! I am Vlad, – присел на скамью.

– Hi — нестройно раздалось в ответ.

«Птица» протелился с броском, и пуэрториканец в прыжке грубо накрыл мяч. Значения промах не имел, партия по-любому проиграна, но обидно.

– What the fuck, – вырвалось само.

– Цэрэушник недотраханный, – отреагировал оппонент, резко толкнул обидчика, тем самым вызвав цепочку событий в том мире, о котором сам Эстебан и не подозревал.

Фишман, чей объект внимания высветился самым неожиданным образом, нырнул между «петухами» в тщетной попытке не допустить свалки. Юля, проезжавшая мимо, сочла, что любимый в опасности и, забыв о его инструкциях, рванулась на помощь. Как-то в её руках оказался велосипедный насос. И он, сам собой, опустился на спину пуэрториканца. Выбор не основывался на расовых предрассудках аспирантки, она инстинктивно атаковала агрессивного супостата. Орудие, в умелых мужских руках могло бы нанести жертве непоправимый ущерб, в неумелых женских – вызвало у агрессора оторопь, а затем – смех. Конфликт разрешился мирно, что слегка огорчило зрителей, предвкушавших потасовку.

Через минуту два шпиона, точнее, полтора – аналитик на целого не тянул, обменивались впечатлениями. Смекалистая Юлия под влиянием голливудских стереотипов произнесла подходящую фразу: «А не выпить ли нам пива?» Предложение было воспринято благосклонно, и «Птица» вспомнил, что у него в багажнике «тойоты» есть упаковка: «Правда, сумка-термос слабо держит холод». Глотнув из бутылки, Влад перешел к делу: «В шахматы играешь? У меня с собой карманные. Баскет-то накрылся на сегодня».

– Играю, – от неожиданности «Птица» начхал на советы Макалистера, – правда, плохо.

– Ну, и я – не гроссмейстер Алехин, хоть и русский, – улыбнулся визави, едва сдерживая дрожь в ожидании реакции.

– Ты читал объявление в «Старбаксе»? – с головой выдал себя американец, фактически ответив на пароль.

– Читал. Ты – автор?

– Я.

– Зови меня Влад.

Отражение в зеркале возбуждало: гибкий и тонюсенький, словно росток бамбука, юноша одет модно, скорее в духе японских мультяшек, чем обитателя Шанхая. Теснота лифта создавала интимную обстановку, Кун держался из последних сил, боясь спугнуть удачу и дотронуться до попутчика. Терпение лопнуло, когда китайский метросексуал отвернулся, чтобы поправить прическу-петушок. Вид гладковыстриженного затылка с вертикальными морщинками, скрывающими чуть более длинные и от того темные волоски, вызвал у банкира моментальную эрекцию. Он представил, как нагнет паренька и эти черные ложбинки на белой коже окажутся возле его полового члена, Блокхайзен нежно провел пальцами по щеке хрупкого милашки, стоявшего рядом. Тот ослепительно улыбнулся, открывая двери в рай. Обеими руками взяв раскосое смеющееся лицо, голландец притянул губы к губам и закрыл глаза. Больше не открыл: удар заточкой в сердце стал неожиданным и смертельным. Убийца вытер лезвие о щеки Куна, придав им карнавальную раскраску – полоска белая, полоска красная. Вздохнул с облегчением – анальный секс со здоровенным европейцем был бы болезненным. Для отчета щелкнул фотку мобильником. Теперь можно забрать у посредника пять тысяч долларов – чумовой заработок за полчаса ожидания возле дома жертвы и поездку в лифте. От кого поступил заказ неизвестно, но обычно платят люди богатые, которые сами не хотят мараться. «Наверно, бывший любовник приревновал», – ошибся китаец, и покидая кабинку, нажал кнопку самого верхнего этажа. Спеша вниз по лестнице к выходу из здания, ликовал: теперь первым среди обитателей окраинного хутонга купит новейшую модель дорогого смартфона. Причем сегодня – в прихваченном бумажнике иностранца полно юаней и кредитка.