Евразийские Балканы: Центральная Азия в мировой политике
[9]
На протяжении веков Россия сопряжена, «скована одной цепью» с Центральной Азией. Наши предки это прекрасно понимали и рассматривали азиатское «подбрюшье» как буфер Российской империи на юго-востоке. В советский период из важного объекта внешнеполитических интересов этот регион стал составной частью сверхдержавы. После распада СССР, будучи в силу комплекса причин (этнорелигиозных, социально-экономических, цивилизационных, военно-политических) зоной нестабильности, Центральная Азия (ЦА) оказывает дестабилизирующее влияние и на Россию. Последнюю четверть века эта нестабильность проявляется по-разному, начиная от включения нашей страны в транзит наркотиков, оружия, контрафактных товаров из Афганистана, Китая через страны ЦА и РФ в Европу и заканчивая втягиванием в конфликты на политическом, экономическом и военном (Таджикистан, Киргизия) уровнях.
Регион ЦА представляет собой не только сложный геополитический клубок противоречий, но и этнорелигиозный узел, сравнимый по степени влияния национальных и религиозных чувств на политическое развитие мировой системы с Балканами и Кавказом. Особую значимость страны ЦА имеют для России и в связи с проживающим в них многочисленным русскоязычным населением. Учитывая концепцию и стратегию стран Запада, прежде всего США, под условным названием «Большой Восток» по дестабилизации и возможному дроблению государств ЦА, особое внимание следует уделять не только отношениям между титульными нациями стран центральноазиатского региона (казахами, киргизами, таджиками, туркменами, узбеками) и русскоязычным населением, но и конфликтогенам в отношениях между диаспорами народов сопредельных стран.
Все вышесказанное означает, что России необходимо проводить особую внешнеполитическую стратегию, физически (прежде всего, экономически и цивилизационно) присутствовать в регионе. Представители властных структур должны понимать это и строить внешнюю политику России, исходя из приоритетов стабильного развития стран региона, российских национальных интересов, безопасности и благополучия наших граждан. При всей идеологической и эмоциональной нагруженности проблематики современного этапа развития центральноазиатских государств для широкой общественности, а тем более для действующих политиков должно быть очевидным, что «рубить» этот узел противоречий, отсекать проблемные зоны, уходить из региона России нельзя. Необходимо кропотливо работать с представителями политической и экономической элит, использовать комплексный инструментарий «мягкой силы» в работе с представителями различных социальных групп и слоев. Иными словами, медленно «развязывать» тугой узел противоречий. Объективные основания для успеха такой работы в регионе есть. Обозначим лишь некоторые из них.
Среднеазиатский узел противоречий
Выражение В. И. Ульянова (Ленина) – «политика есть самое концентрированное выражение экономики» – остается одной из важных характеристик современной мировой политики. С крушением биполярной системы, разрушением СССР и «триумфальным шествием» демократии борьба за мировое господство не завершилась. Окончательно выиграть битву за Евразию можно лишь лишив Россию точек опоры в Восточной Европе (Белоруссия и Украина) и в Центральной Азии (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан). Ситуация вокруг ЦА дает нам все основания серьезно озаботиться возможностью сохранения/утраты своего геополитического влияния в регионе, а соответственно, роли мирового центра силы.
Ситуация осложняется тем, что современная Россия, являясь не единственным игроком в регионе, может утратить пока еще имеющиеся рычаги проведения своих национальных интересов. С конца XX в., впервые в истории, неевразийская держава – США – «стала не только главным арбитром в отношениях между евразийскими государствами, но и самой могущественной державой в мире» (Зб. Бжезинский). В условиях глобального мира Азия рассматривается Америкой как жизненно важный центр своего экономического развития и растущего политического влияния. Мировое господство как реализация американских жизненных интересов декларируется со всех возможных площадок, начиная научными конференциями и заканчивая трибуной ООН, и планомерно осуществляется. Посредством военно-политических (НАТО, ПРМ), финансовых (МВФ, ВБ), экономических (ТНК, ВТО), общественных (СМИ, НПО и т. п.) структур Соединенным Штатам удалось не только связать наиболее развитые и влиятельные государства Европы с Америкой, но и проникнуть в заповедную зону российского влияния – в наше ближнее зарубежье. Однако за океаном прекрасно понимают, что, как пишет Бжезинский, «глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на Евразийском континенте». В свою очередь превосходство можно сохранять, контролируя геостратегические центры, среди которых Европа, Россия, Китай, Ближний Восток и Центральная Азия.
Применительно к странам ЦА укажем несколько причин их значимости в мировой политике. Во-первых, страны этого региона располагают значительными минеральными и энергетическими ресурсами. Во-вторых, господствующие группы этих стран и значительная часть населения в условиях сохраняющейся социально-экономической напряженности могут эволюционировать в сторону ислама, одного из главных оппонентов западной системы. В-третьих, это геостратегическое положение региона, позволяющее, в случае расположения здесь баз НАТО, полностью «покрывать» всю территорию России и Большой Азии. В-четвертых, это очень важная транзитная зона, которую можно использовать в разных целях, начиная от переброски гуманитарных грузов и заканчивая наркотрафиком.
Определяющим в данном случае является ресурсный фактор. Так, Республика Казахстан (РК) занимает шестое место в мире по запасам природных ресурсов, а его только разведанные недра оцениваются примерно в 10 трлн. долл. Казахстан – одна из богатейших стран по запасам нефти (извлекаемые запасы составляют 2,7 млрд. т), газа, титана, магния, олова, урана, золота и других цветных металлов. По запасам вольфрама республика занимает первое место в мире, второе – по запасам хромовых и фосфорных руд, четвертое – свинца и молибдена, восьмое – по общим запасам железной руды (16,6 млрд. т).
В Казахстане сегодня известно 14 перспективных бассейнов, расположенных практически по всей его территории, где пока разведаны уже 160 месторождений нефти и газа. По экспертным оценкам, запасы нефти в стране составляют более 6,1 млрд. т, газа – 6 трлн. м3, из которых ежегодно добывается около 25 млн. т нефти и 8 млрд. м3 газа. В то время, как собственные потребности республики пока находятся лишь на уровне 18–20 млн. тонн нефти и 16–18 млрд. м3 газа. Кроме того, в Казахстане прогнозируются около 300 значительных месторождений золота, из которых 173 детально разведаны. В республике залежи алмазов ювелирного качества. На территории РК разведаны более 100 угольных месторождений, крупнейшими из которых является Экибастузское месторождение, отличающееся большой мощностью буроугольных пластов, и Карагандинский угольный бассейн с запасами свыше 50 млрд. тонн коксующегося угля. Колоссальные запасы серного колчедана в составе полиметаллических руд позволяют широко организовать производство серной кислоты и других химических продуктов, крайне важных для экономики. И это еще не все богатства республики.
На территории Узбекистана выявлено более 2700 месторождений и перспективных рудопроявлений, различных полезных ископаемых, включающих около 100 видов минерального сырья, из которых более 60 уже вовлечены в производство. Разведано более 900 месторождений, в которых подтвержденные запасы оцениваются в 970 млрд. долл., а общий минерально-сырьевой потенциал оценивается более чем в 3,3 трлн. долл.
В недрах республики находятся огромные залежи нефти и газа, причем около 60 % территории республики являются перспективными для их добычи.
Узбекистан располагает также крупными залежами угля. По запасам золота республика занимает четвертое место в мире, по уровню его добычи седьмое; по запасам меди – десятое место; урана – седьмое-восьмое (по его добыче – одиннадцатое); по запасам меди и урана – входит в первую десятку стран мира. Кроме того, в настоящее время в республике разведано 40 месторождений драгоценных металлов, выявлено 20 месторождений мрамора, 15 – гранита и габбро. Многие месторождения декоративного камня, различного по расцветке – от белого до черного, представляют собой уникальные природные кладовые и являются крупнейшими во всей евроазиатской зоне.
Таджикистан обладает большими гидроэнергоресурсами и занимает восьмое место в мире по абсолютным запасам воды, среди стран СНГ – второе место после РФ, а вода, чему уделяется особое внимание последнее время, является важнейшим стратегическим ресурсом. На территории республики расположены крупнейшие ГЭС: Нурекская Сангтудинская, Рагунская. Зависимость от воды может серьезным образом повлиять на политическую обстановку в регионе. Например, Узбекистан импортирует 50 % воды, а Туркмения – 75 %. Так что можно прогнозировать в ближайшие десятилетия серьезную борьбу за Таджикистан как главный в ЦА источник воды.
На базе дешевой электроэнергии в Таджикистане с 1975 г. было начато производство первичного алюминия. В самой республике использовалось порядка 20 % производимого здесь алюминия, около 80 % вывозилось в другие регионы СССР. В советский период в Таджикистане была развита горнодобывающая и угледобывающая промышленность. Наиболее прибыльным остается Шурабское месторождение бурого угля. Газодобыча проводится на базе месторождений в Вахшской и Гиссарской долинах. Кроме того, Таджикистан располагает уникальными месторождениями серебросодержащих руд (Большой Канимансур), запасами золота, свинца, цинка, урана, висмута, ртути, вольфрама, молибдена, сурьмы, флюорита, карбонатного сырья для химической промышленности, а также крупнейшими в мире запасами бора. В целом число месторождений полезных ископаемых в республике приближается к 400.
Недра Туркмении богаты значительными запасами нефти и газа. Туркмения является одним из крупнейших мировых производителей и экспортеров энергоносителей (природный газ – 61,8 млрд. м3, нефтепродукты – 5,9 млн. т, электроэнергия более – 12,8 млрд. кВт/ч) и занимает четвертое место в мире по объему запасов газа после России, Ирана и Катара. С 1999 г. Ашхабад ежегодно наращивает объемы добычи и экспорта газа. За последние годы в стране созданы мощные газодобывающие и газоперерабатывающие комплексы, открыты новые месторождения, построены предприятия по транспортировке газа. Завершена полная газификация страны, причем население обеспечивается «голубым топливом» бесплатно.
В Туркмении открыто 149 газовых и газоконденсатных месторождений с запасами 4970768 млн. м3, в том числе 139 месторождений – на суше и десять – на Каспийском шельфе. В разработке находятся 54 месторождения с запасами более 2,6 млрд. м3, подготовлено к разработке и месторождений, ведется разведка 73 месторождений, а в консервации – 11. Причем добычу черного и голубого золота в стране ведут государственные концерны: Туркменгаз, Туркменнефть и Туркменгеология. Более 80 % от общего объема производства газа приходится на долю Туркменгаза. Для увеличения запасов газа ускоренными темпами ведется разведочное бурение, осуществляемое с помощью современных буровых установок, способных обеспечить проходку глубоких скважин (до 6000 м). Однако, несмотря на значительные объемы поисково-разведочных работ, изученность территории страны остается сравнительно невысокой, хорошо исследованы только верхние слои нефтегазоносных отложений. С учетом того, что разведанные запасы и накопленная добыча составляют всего около 25 % углеводородных ресурсов, продолжение геологоразведочных работ открывает большие возможности для переводов прогнозных и перспективных ресурсов в промышленные категории запасов, что превращает Туркмению в страну повышенного внимания.
Основным регионом газодобычи в стране является Восточный Туркменистан, занимающий площадь 180 тыс. км2. Здесь пробурено свыше тысячи поисково-разведочных скважин, что составляет почти одну треть от общего объема бурения по республике. В пределах региона открыто более 60 газовых и газоконденсатных месторождений, в том числе гигантское месторождение Довлетабад, потенциал которого оценивается в 4,5 трлн. м3, крупные – Малай, Шатлык, Оджак, Самантепе и др. Кроме того, подтверждены прогнозы ученых-геологов о наличии крупнейших залежей углеводородов на огромной площади на юго-востоке страны, в Марыйском велаяте (районе). Предполагается, что именно этот район станет основной ресурсной базой для развития всей газовой отрасли республики в ближайшие 15–25 лет. Помимо ведения геологических разработок, для достижения намеченного уровня добычи нефти и газа на период до 2020 г. государственные концерны и корпорации планируют пробурить около 1300 эксплуатационных и разведочных скважин.
Перспективы развития нефтегазовой отрасли страны на ближайшие десятилетия связаны в первую очередь с активным освоением туркменского сектора Каспийского моря. По данным поисково-разведочных работ, здесь в интервале глубин 2000–7000 метров сосредоточены крупные залежи углеводородных ресурсов: 12 млрд. т нефти и 6,2 трлн. м3 газа, что составляет более половины запасов нефти и около одной четверти запасов природного газа РТ. По оценке экспертов, более 80 % углеводородов расположено в слабоизученных зонах нефтегазонакопления на глубинах свыше трех км. Перспективы открытия новых месторождений связываются, прежде всего, с выделением двух крупных нефтегазоносных бассейнов – Средне– и Южно-Каспийского. Именно газовые ресурсы Туркмении определили активность Китая в установлении контактов с руководством центральноазиатских республик, завершившихся реализацией масштабного проекта. После открытия 14 декабря 2009 г. газопровода Туркмения – Узбекистан – Казахстан – Китай на участке Самандепе на северо-востоке Туркмении можно говорить об изменении ситуации вокруг среднеазиатских газовых ресурсов и геополитически в целом.
Газопровод призван обеспечить растущие потребности КНР в природном газе. К 2010 г. объем поставок достиг 13 млрд. м3 газа, а после полного завершения строительства в 2013 г. увеличился до 30 млрд. м3. То, что в Китае этому проекту придают особое значение, подчеркнул факт прибытия на церемонию открытия трубопровода тогдашнего председателя КНР Ху Цзиньтао.
Кроме главного достояния – газа – Туркмения по промышленным запасам озокерита занимает второе место на постсоветском пространстве после Украины. Республика также располагает всеми известными типами месторождений минеральных солей, богатейшими запасами минерального строительного сырья (гипсы, ангидриды, глины и суглинки, известняк строительный, магматические породы, облицовочные материалы, поделочные камни и другие).
Киргизия обладает самыми скудными среди стран ЦА ресурсами. Однако и в этой республике есть гидроэнергетические мощности; значительные залежи золота (только за первые десять лет независимости добыча золота была увеличена в и раз – с 2 до 22 т в год) и редкоземельных металлов; местного значения месторождения угля, нефти и природного газа; нефелин, ртуть, висмут, свинец, цинк. По последним данным, обнаружены значительные запасы урана, что может служить косвенным подтверждением активизации борьбы разных групп интересов за Киргизию, начиная с весны 2005 года.
В условиях постепенного обострения мировой конкуренции за минеральные ресурсы, которыми Центральная Азия обладает в полной мере, борьба за влияние в этом регионе будет только обостряться. Скорее всего, будет продолжен тренд «интернационализации» ресурсов по балканскому сценарию. Собственно, это именно тот вариант получения доступа к сырью, который после крушения биполярной системы получил самое широкое распространение. Он предполагает следующую последовательность действий: дестабилизация некогда общего государства (путем смены правящего режима, усиления сепаратистских тенденций или прямого военного вмешательства); установление de facto внешнего управления в целях предотвращения (а на самом деле – для поддержания) дестабилизации и хаоса посредством внешних займов, вступления стран в наднациональные структуры, требований демократизации и т. п., а уж затем приватизация ресурсной и промышленной базы через транснациональные компании и бесконтрольная эксплуатация ресурсов.
Стремление ведущих западных стран и ТНК превратить страны ЦА в сырьевую базу непосредственно отражается на общем социально-экономическом климате в регионе, ведет к катастрофическому социальному расслоению и обнищанию населения. В ряде стран ЦА социально-экономическая ситуация может быть сравнима с периодом становления капитализма в начале XX века. Так, в Киргизии за чертой бедности проживает 37,7 %, в Таджикистане – 35,6 %, в Узбекистане – 17 % населения. Наиболее благоприятными в этом отношении являются Казахстан, где официально за чертой бедности проживает 5,3 % населения и Туркмения с 0,2 %. Ориентация государств на продажу ресурсов может привести к ухудшению и без того сложного положения самых слабых социальных слоев. Выход из воронки неоколониализма возможен только через восстановление промышленности в странах региона, через интеграцию с Россией. Первый шаг на пути к возрождению ЦА сделан – создан и уже активно работает Евразийский экономический союз.
Геостратегическое значение ЦА для «мирового гегемона» – США – и ряда глобальных структур не определяется, однако, только ресурсной составляющей. Страшнее бесконтрольного разграбления ресурсов может быть только превращение этого пространства в наркотрафик. В курьерах из люмпенизированных слоев населения недостатка нет. Но не только они активные участники наркотрафика. Главным его субъектом является транснациональная преступность, включающая в свои сети вполне респектабельные на первый взгляд структуры. Для России наркотики представляют непосредственную угрозу национальной безопасности, разрушая и государство (криминализация всех уровней власти) и общество (деградация, преступность, болезни, смертность). Избавиться от этого вызова самому существованию мы сможем только в тесном сотрудничестве со странами Центральной Азии.
Ликвидация единой системы пограничной охраны стала закономерным следствием крушения СССР. В результате на рубеже веков были отработаны новые, наиболее удобные и дешевые маршруты транспортировки наркотиков, контрабанды, оружия. Именно на обломках Советского Союза возник новый, «северный маршрут» переброски наркотиков из стран Юго-Восточной Азии через территории постсоветских государств в Россию и Европу.
Эксперты утверждают, что во второй половине 1990-х маршрут был скорректирован. В частности, киргизский Ош уступил часть объемов таджикскому Худжанду (бывший Ленинабад), который стал новым узловым пунктом наркотрафика. Началось объединение криминальных группировок разных стран с целью создания транснациональных структур и раздела территорий. Второе за десятилетие серьезное изменение основных путей транзита наркотиков произошло после вторжения НАТО в Афганистан, в котором до этого момента промышленного производства опиатов не было вообще. С 2001 г. направлениями их транспортировки становятся маршруты через Таджикистан и Киргизию.
Еще одним уязвимым местом является район стыка границ Ирана, Афганистана и Туркмении. По данным авторитетного исследователя А. А. Князева, примерно с 2003 г. активно осваивается нелегальный канал поставок через Серахс, Кушку (приграничные с Ираном поселки), Мары, Теджен, Ашхабад и порт Туркменбаши на Каспии – в Азербайджан и Россию. Другой маршрут проходит через бывший Чарджоу и далее вдоль Амударьи через Узбекистан и Казахстан – в Россию. Узбекский маршрут проходит из Термеза через Карши, Бухару, Ургенч в Нукус и далее в Казахстан и Россию. Но большая часть наркотиков попадает в Узбекистан все-таки с территории Таджикистана.
Во Всемирном докладе ООН о наркотиках (2010 г.) было отмечено, что «около 25 % всего афганского героина (95 т) ежегодно вывозится из Афганистана в Центральную Азию по т. н. «северному маршруту». По оценкам, в РФ насчитывается от 1,6 до 1,8 млн. потребителей опиатов, т. е. коэффициент распространенности потребления опиатов среди населения в возрасте от 15 до 64 лет составляет 1,6 %».
Далее в докладе читаем: «Вывоз наркотиков из Афганистана в РФ может осуществляться через Таджикистан, Узбекистан и Туркмению. Судя по имеющимся данным, наркотики в основном поступают из Таджикистана в Ош, затем транзитом через Казахстан в Россию». Действительно, из стран ЦА только Казахстан имеет границу с Россией, поэтому единственный сухопутный способ доставки наркотиков – через территорию РК. По сведениям ФСКН РФ, более 90 % марихуаны, более 85 % гашиша и до 80 % опия поступает в Россию именно через Казахстан.
Такие огромные потоки наркотиков возможны только через слабые государства, зоны вооруженных конфликтов разной степени интенсивности. Таким образом, поддержание нестабильности в интересах международных криминальных структур. Об этом косвенно свидетельствуют материалы задержаний отдельных наркотранзитеров или небольших групп, которые, как правило, не являются участниками глобальной наркосистемы. А. А. Князев убежден, что события в Афганистане являются главным фактором криминализации политической элиты центральноазиатских стран. В частности, в Киргизии, и без того не отличающейся высокой степенью централизации власти, к весне 2002 г. сложилась ситуация, когда наркотранзит контролировался сразу несколькими группировками, связанными с лидерами оппозиции тогдашнему президенту А. Акаеву и криминальными кланами Южного Казахстана и Узбекистана, что стало одной из главных причин т. н. «тюльпановой революции» 2005 года.
Помимо названных проблем в дестабилизации ситуации в регионе могут быть использованы этнорелигиозные противоречия – все центральноазиатские страны имеют полиэтничный состав населения с различными долями национальных сегментов. По официальной статистике, доля титульных наций составляет: в Казахстане – 63,1 % (53,5 % – в 2010 г.); в Киргизии – 70,9 % (64,9 % – в 2010 г.); в Таджикистане – 84,3 % (79,9 % – в 2010 г.). Показатели удельного веса узбеков в Узбекистане, как и удельного веса таджиков в Туркмении с 2010 г. остались неизменными и равны 80 % и 85 % соответственно.
На основании представлений, утвердившихся в международном правовом самосознании, три из пяти государств ЦА (Таджикистан, Туркмения, Узбекистан) попадают в категорию мононациональных государств, т. к. титульная нация в них составляет более 2/3, или более 67 % населения. Однако специфика этого региона связана не столько с преобладанием титульных наций, сколько с историческим наследием, которое ярче всего выражается в наличии на территории республик как компактно проживающих этнорелигиозных сегментов, которые в ряде случаев являются автохтонами, как и титульные нации, так и сложной перемешанностью инокультурных диаспор. Например, постоянно сокращающаяся доля русских, проживающих в Казахстане (преимущественно в северных районах), равняется 24 %; в Киргизии – 7,7 %; в Туркмении – 4 %, в Узбекистане – 5,5 %. Узбеки, по разным оценкам, составляют от 14 до 20 % населения Киргизии, а в Таджикистане и Туркмении их доли соответственно – 15,3 % и 5 %. И это доли только самых крупных сегментов, не говоря об украинцах, белорусах, уйгурах, татарах и представителях других народов и народностей.
В такой ситуации весьма важными являются роль и значение русского языка, не только как связующего элемента с русской мировой культурой, но и как единственного средства межэтнической коммуникации. В то же время русский язык и русская культура остаются уникальной, эксклюзивной возможностью сохранить наше влияние в «Большой Азии», упущение которой будет подобно геополитической катастрофе конца XX века.
Языковая политика в Казахстане осуществляется в соответствии с Конституцией Республики Казахстан (ст. 7), Законом «О языках в Республике Казахстан» (и июля 1997 г.), а также Государственной программой развития и функционирования языков на 2011–2020 годы. Главная стратегическая цель Госпрограммы – гармоничная языковая политика, обеспечивающая полномасштабное функционирование государственного языка как важнейшего фактора укрепления национального единства, при сохранении языков всех этносов, живущих в Казахстане. В соответствии с этими программными документами не только практически реализуется государственный статус казахского языка, но и русский язык остается официально употребляемым в государственных организациях, органах местного самоуправления, в системе образования, науки, культуры и других общественно значимых сферах. Реализация поставленных в Госпрограмме задач позволит достичь к 2020 г. следующих результатов:
• доля казахстанцев, владеющих государственным языком, возрастет с сегодняшних 60 до 95 %,
• доля казахстанцев, владеющих русским языком, составит не менее 90 %,
• доля казахстанцев, владеющих английским языком, составит порядка 20 %.
Надо признать, что в Казахстане целенаправленно, хотя и медленно, осуществляются мероприятия по расширению сферы применения казахского языка, кодификации и модернизации его корпуса. Увеличено число газет и журналов, издаваемых на казахском языке, 50 % эфирного времени в законодательном порядке отводится телевизионным передачам и радиовещанию на казахском языке. Наиболее заметно происходит увеличение объема общественно значимых его функций в обеих столицах Казахстана – Астане и Алматы, а также в южных и западных регионах республики, традиционно имеющих большую численность казахского населения по сравнению с северными областями, граничащими с Россией.
Серьезное влияние на общекультурный климат оказывают и миграционные процессы, которые после разрушения СССР привели к резкому изменению этнического состава населения республики. К примеру, значительно, почти в три раза, уменьшилась численность немцев – на 62,7 %. Казахи, составлявшие 30 лет назад треть населения страны, сегодня стали подавляющим большинством, а численность русских только за первые годы независимости сократилась почти на 1,6 млн. человек. Тем не менее, русский язык по-прежнему сохраняет свою значимость как язык не только межнационального общения, но и общения внутри диаспор полиэтничного Казахстана. Так, по данным западных агентств, ежедневно официально и в коммуникационной сфере используют русский язык 95 % населения республики. Казахстанские исследователи показывают меньшую цифру – 84,75 % всего населения республики – однако и она внушительна.
На общекультурный климат и характер распространения казахско-русского и русско-казахского двуязычия в разных регионах республики оказывает влияние не только количество проживающих диаспор. Значительная внутренняя миграция населения, ставшая массовым социальным явлением, неизменно влечет за собой сохранение устойчивого статуса русского языка. Наиболее показательным является рост населения новой столицы республики – Астаны. Так, согласно переписи 1999 г., в Астане проживали 319,3 тыс. человек, в 2000 г. численность жителей составила 381,0 тыс., в 2004 г. – уже 510,5 тыс. человек. По состоянию на 1 февраля 2010 г. население города насчитывало 687, 7 тыс. жителей, а в 2015 г. – уже 852985 человек. Как видим, за 15 лет население увеличилось более чем в два с половиной раза. Прирост городского населения объясняет сохранение билингвы как важнейшего средства внутренней коммуникации. В то же время именно русский язык позволяет выйти за географические пределы страны, вписаться в региональное пространство посредством таких институтов, как ЕАЭС, ОДКБ, ШОС и ряд других.
В Киргизии русский язык является не только родным для русскоязычного населения республики, которое традиционно проживает на северо-востоке страны, а также в крупных городах, в первую очередь в Бишкеке, но и официальным языком. В стране сохраняется вертикаль образования на русском, хотя доля обучающихся на русском в школах заметно сократилась – с 41 % в 1991–1992 гг. до 24 % в 2005–2006 годы. При этом в настоящее время только около 20 % учеников в русскоязычных классах Киргизии являются этническими русскими, что позволяет судить о сохраняющемся престиже русского языка в стране. По оценкам мониторинговых агентств, русским языком в стране активно владеют около 38 % населения, а понимают его в той или иной степени до 98 % жителей страны. В первую очередь это связано с популярностью русскоязычных СМИ. Особенность русскоязычия Киргизии в отличие от Казахстана заключается в том, что большинство людей говорящих по-русски в республике, этническими русскими не являются. Чаще всего это сами двуязычные киргизы, очень хорошо владеющие русским как вторым или как родным (люди, получившие образование в русских школах и вузах, дети от смешанных браков), а также узбеки, украинцы, дунгане, корейцы, калмыки, уйгуры, таджики, турки и др., использующие этот язык как главное средство коммуникации. Таким образом, среди центральноазиатских республик по уровню владения русским Киргизия делит пальму первенства с Казахстаном.
В то же время в стране в последнее десятилетие очевидно нарастание лингвистических изменений. Во-первых, наиболее важной проблемой русского языка является продолжающийся интенсивный миграционный отток русского населения из Киргизии, который приводит к постепенному ослаблению его позиций. Во-вторых, административная сфера применения языка постепенно сужается в рамках политики т. н. коренизации делопроизводства и администрации республики. Например, 98 % административных постов занимают киргизы, что значительно выше их доли в населении республики (70,9 %). Очевидно, что дестабилизация обстановки в стране, начиная с апреля 2010 г., отмеченная фактами погромов домов русскоязычных граждан, не говоря уже о последствиях кровавых событий на юге Киргизии и активизации дискуссии вокруг статуса русского языка как официального, приведет к очередному увеличению числа русскоязычных мигрантов.
Процессы дерусификации в Узбекистане самым непосредственным образом связаны с политическим курсом страны и перспективами развития этой республики. По мнению ряда аналитиков, «утопив» русский язык, в Узбекистане столкнулись с тем, что русский потянул за собой на дно и узбекский: значение государственного языка в качестве языка межнационального общения было сильно преувеличено реформаторами.
Дерусификацию во всех бывших республиках СССР можно объяснить как стремление новых государств «отряхнуть прах» советской империи, откреститься от всего, что связывало наши народы, а также как факт национальной идентификации, без которой построить свое государство очень трудно. Однако надо признать, что реальной альтернативы русскому языку как средству межнационального общения и главного способа включения в мировую экономику, политику и культуру на всем постсоветском пространстве пока нет, и в обозримом будущем вряд ли будет. Русский язык нужен нашим соседям еще и потому, «чтоб не пропасть поодиночке» (Б. Окуджава).
Стратегически ошибочное, на наш взгляд, наступление на русский язык в Узбекистане началось еще в политической рамке СССР. Так Законом «О государственном языке» (1989 г.) узбекский язык был объявлен государственным, а русский определялся как язык межнационального общения (ст. 1). В новой редакции 2004 г. о русском языке уже не говорится ничего – он стал одним из языков «наций и народностей, проживающих в республике», к которым воспитывается «уважительное отношение» и «создаются условия для развития этих языков» (ст. 4).
В определенной степени именно из-за политики дерусификации в 1990-е годы начался серьезный отток русскоязычного населения из Узбекистана. Количество этнических русских, по оценкам экспертов, сократилось с конца 1980-х годов почти в три раза: с более чем полутора миллионов до чуть более полумиллиона человек. Однако если разговорный русский еще сохраняется в крупных городах, то в областях, где говорят на диалектах, не только не знают ни слова по-русски, но уже с трудом объясняются и по-узбекски. Педагоги ташкентских вузов рассказывают, как трудно им работать со студентами, приехавшими «из глубинки». Чтобы найти общий язык с такими студентами, преподаватели-энтузиасты организовывают при вузах курсы… русского языка.
Кроме того, проведенная в 1993 г. реформа по переводу узбекского языка с кириллицы на латиницу, привела к тому, что теперь многие дети, особенно в сельской местности, не могут читать по-узбекски, если запись сделана на кириллице, а взрослые и старики не могут прочесть узбекский текст, написанный на латинице. Фактически часть населения оказалась неграмотной, поэтому кириллицу все же продолжают использовать параллельно с латиницей. По мнению многих ученых, переход на латиницу отбросил образовательный процесс в Узбекистане на несколько десятилетий назад. В школах с узбекским языком обучения дети не понимают текстов, написанных на кириллице, и возникает опасность утраты культурного наследия. И здесь речь даже не о русскоязычной литературе и о ее традиционной роли проводника в мировую культуру и науку. Речь о том, что вся узбекская литература и все узбекские научные труды, начиная с 1940-х годов, написаны на кириллице, не говоря уже об учебниках и другой учебной литературе. Переиздавать накопленный за предыдущие полвека богатый научный и культурный опыт никто не собирается. Общий уровень науки, культуры – да и просто грамотности – резко падает.
В условиях таких «реформ» и с учетом того, что в Узбекистане проживает более 100 национальностей, можно констатировать, что именно русский язык остается главным средством межнационального общения и приобщения к мировой культуре. Можно выделить три группы людей, использующих русский язык в повседневной жизни.
В первую группу входят русские, украинцы и белорусы, для которых русский язык является родным. В конце 1990-х гг. эта группа составляла приблизительно 15 % населения. К 2015 г. она сократилась не существенно и составляет 14,2 %.
Вторую группу – около 12 % (в 1990-е годы было 35 %) населения – составляют русскоязычные представители других национальностей: татары, корейцы, армяне, казахи, киргизы, турки, евреи, грузины и другие. Как правило, свой родной язык представители этой группы населения знают намного хуже, чем русский. К этой же группе можно отнести узбеков, получивших образование на русском языке и знающих узбекский как разговорный. Нужно иметь в виду, что к этой группе относятся люди, успевшие получить образование до реформы узбекского языка. К третьей группе относятся так называемые «билингвы», говорящие как по-русски, так и по-узбекски. Это примерно 30–40 % населения.
Итак, именно русский, а не узбекский и тем более не английский, продолжает оставаться главным языком межэтнического общения. Поскольку высшее образование и престижную, высокооплачиваемую работу без русского языка получить практически невозможно, многие узбеки стараются отдавать своих детей в школы с обучением на русском языке. В результате количество этих школ перестало сокращаться. Более того, по данным Фонда «Наследие Евразии» на 2010 г., количество передач республиканского телевидения на русском языке не только не уменьшилось, но и возросло. Продолжает выходить большинство изданий СМИ прежнего времени… Некоторые государственные издания выходят в двух редакциях: узбекской и русской. Некоторые новые издания были созданы только на узбекском или только на русском языке. Причем если новые издания культурно-идеологической направленности, создающиеся, как правило, по решению государственных органов, обеспечиваются дотацией и издаются на узбекском языке, то издания рекламно-информационной, экономической, предпринимательской, общеинформативной и развлекательной направленности, напротив, создаются, как правило, по инициативе «снизу», на коммерческой основе, и издаются на русском языке. Реальное положение вещей таково, что в сфере экономики русский язык устойчиво, по крайней мере пока, занимает позицию востребованного ситуацией языка.
Таким образом, потребность в русском языке у населения Узбекистана остается довольно высокой, хотя государство пока не удовлетворяет ее в должной степени. Тем не менее, русский язык может стать важнейшим средством достижения консенсуса не только внутри узбекистанского общества, но и серьезным образом способствовать сохранению влияния России в регион.
Ситуация с русским языком в Республике Таджикистана (РТ) весьма сложная и это при том, что значительная доля населения этой республики существует за счет труда мигрантов в России. Согласно Конституции РТ 1999 г. русский язык был признан языком межнационального общения (ст. 2), причем прием документов в государственных учреждениях был возможен на двух языках: таджикском – государственном и русском. В 2007–2009 гг. в российско-таджикских отношениях наметились осложнения именно по языковому вопросу. Несмотря на то, что знание русского – жизненная необходимость для экономических мигрантов из республики, большинство из которых сельские таджики, направляющиеся на работу в Россию и Казахстан, а деловой сектор республики функционирует преимущественно на русском языке, президент республики Э. Рахмон предпринял очередной политический демарш и лишил русский язык официального статуса.
В октябре 2009 г. республиканский парламент принял новый Закон о государственном языке («против» голосовала фракция коммунистов). В соответствии с новым законом общаться с органами государственной власти можно будет только на государственном языке – таджикском. Кроме того, в новом законе не прописан статус русского как языка межнационального общения, зафиксированный и сохраненный в конституции. Правда, закон предусматривает, что «другим нациям и народностям, проживающим в стране, создаются условия для свободного выбора языка обучения» (ст. 8).
В ответ на обеспокоенность президента РФ Д. А. Медведева ситуацией вокруг русского языка в ходе государственного визита таджикского лидера в Москву в октябре 2009 г. Э. Рахмон заявил, что ни о каком ущемлении русского языка в республике или сужении сферы его применения речь не идет. При этом он заверил, что «акты президента и правительства в республике Таджикистан принимаются на таджикском и русском языках, издаются десятки газет и журналов на русском языке». «Мы ясно отдаем себе отчет в том, что на протяжении десятков лет русский язык для нас был и остается окном в науку, средством общения с внешним миром, и растрата этого капитала была бы в ущерб себе», – заявил тогда президент Таджикистана.
И это правда. Несмотря на то что русский является родным для очень небольшой группы таджикистанцев (около 3 %), он по-прежнему широко распространен как второй язык среди всех национальностей, проживающих в республике. Так что коммуникативный эффект и в этой республике обеспечивается именно благодаря русскому языку.
Самая сложна ситуация с русскоязычным населением в Туркмении. По результатам последней всесоюзной переписи 1989 г., в Туркмении проживало 334 тыс. русских, что составляло около 10 % населения республики, но уже по данным переписи 1995 г. доля русского населения составляла 6,7 %. В 2001 г. были озвучены официальные данные о составе населения: 3 % населения страны – узбеки, 2 % – русские. Коренная нация – туркмены – составляет 91 %. Данные ЦРУ отличаются, но не принципиально: узбеки – 5 %, русские – 4 %, туркмены – 85 %. Более того, в 2003 г. пошла новая волна переселенцев, вызванная односторонним выходом Туркмении из соглашения с Россией о двойном гражданстве. Правительство дало два месяца определиться с гражданством всем, у кого имелись два паспорта. Причем те, кто оставил себе российский паспорт, лишались своего жилища: по закону иностранные граждане не могут владеть недвижимостью в стране. Вообще все, что касается ситуации в Туркмении, исследовать крайне сложно. Ни статистика, ни источники этого государства – не прозрачны для исследователя. Поэтому можно утверждать, что на сегодняшний день нет точных данных, сколько русских и русскоязычных проживает в республике.
Однако не только с малочисленностью русскоязычного населения связана фактическая ликвидация русского языка. Определяющую роль в дерусификации Туркмении сыграла, безусловно, политика руководства страны. Например, в середине 1990-х была прекращена трансляция российских каналов. Радио «Маяк» прекратило свое вещание в 2004 году. С середины 1990-х начали закрывать русские школы. Сегодня в республике существует единственная русская школа им. А. С. Пушкина в Ашхабаде. Несколько русских классов остались в больших городах, но их количество продолжает уменьшаться. До 2007 г. при поступлении в вузы страны, абитуриентов проверяли на знание «Рухнамы», духовного руководства туркменов, написанного Туркменбаши; дипломы иностранных вузов, в том числе и российских, не признавались. Это служило дополнительным поводом для увольнения русских или представителей других национальностей, получивших образование за пределами Туркмении, в том числе в бывших советских республиках.
Единственный театр, где пьесы играют на русском языке, – Русский драматический театр им. А. С. Пушкина – постоянно находится под давлением со стороны властей. В 2004 г. старейшее здание театра было снесено. Театр переселился в бывший клуб шелкомотальной фабрики. В стране издается единственная газета на русском языке «Нейтральный Туркменистан», а российские газеты и журналы завозятся в страну фактически нелегально, в обычных киосках их не продают. Все четыре телеканала страны ведут вещание на туркменском, хотя и включают краткие программы и новостные обзоры на русском языке. Поэтому в крупных городах большинство населения пользуется спутниковыми антеннами, чтобы смотреть российские каналы. Книги на русском языке практически невозможно найти в продаже. Многие просто перечитывают книги из своей старой домашней библиотеки, сохранившейся еще с советских времен. Туркмения – очень закрытая страна. Однако даже с руководством этой республики, уверены, можно найти точки соприкосновения.
Опыт самых сложных переходных лет формирования государственности бывших советских республик доказал невозможность их существования без включения их в политическую, экономическую и культурную орбиту России. Более того, их внутренний консенсус возможен на основе русской культуры и русского языка. Уникальное значение нашего ценнейшего достояния – «великого и могучего» – необходимо использовать как в стабилизации ситуации в этом полиэтничном регионе, так и в продвижении влияния России в странах Центральной Азии.
В заключение суммируем вышесказанное. Страны ЦА – богатый природными ресурсами регион, занимающий выгодное геостратегическое положение в центре Евразии и имеющий сложный клубок экономических, социальных, этнорелигиозных (роли ислама в странах региона посвящен следующий раздел книги) и политических проблем – оказываются в центре мирополитической борьбы. То, как будет развиваться эта борьба, каковы будут ее итоги, зависит не только от ведущих мировых игроков – ЕС, США, Китая и России, но и от политики, целей и интересов стран и народов региона.
Приоритетными направлениями российской внешней политики остаются развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами – участниками СНГ; дальнейшее укрепление СНГ; выстраивание дружественных отношений с каждым из государств-участников СНГ на основе равноправия, взаимной выгоды, уважения и учета интересов друг друга. С государствами, которые проявляют готовность к этому, Россия готова развивать отношения стратегического партнерства и союзничества.
В Концепции внешней политики РФ отмечено, что «Россия считает приоритетной задачу формирования Евразийского экономического союза, призванного не только максимально задействовать взаимовыгодные хозяйственные связи на пространстве СНГ, но и стать определяющей будущее стран Содружества моделью объединения, открытого для других государств. Строящийся на универсальных интеграционных принципах новый союз призван стать эффективным связующим звеном между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом».
Наша страна стремится наращивать сотрудничество со странами ЦА не только в экономической и гуманитарной сферах, но и совершенствовать систему обеспечения взаимной безопасности, включая совместное противодействие общим вызовам и угрозам, прежде всего международному терроризму, экстремизму, наркотрафику, транснациональной преступности, незаконной миграции. В регионе сложилась такая ситуация, что первостепенными задачами стали нейтрализация террористической угрозы и наркоугрозы, исходящих с территории Афганистана и зон, контролируемых новым радикальным образованием «Исламское государство», недопущение дестабилизации обстановки в Центральной Азии.
В этих целях Россия призывает своих центральноазиатских соседей работать над дальнейшей реализацией потенциала СНГ как региональной организации, форума для многостороннего политического диалога и механизма многопланового сотрудничества с приоритетами в сферах экономики, гуманитарного взаимодействия, борьбы с традиционными и новыми вызовами и угрозами; продолжить усилия по созданию единого экономического пространства; принимать меры по дальнейшему укреплению ЕАЭС как новой модели экономической интеграции, механизма содействия реализации крупных водноэнергетических, инфраструктурных, промышленных и иных совместных проектов; всемерно развивать Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в качестве ключевого инструмента поддержания стабильности и обеспечения безопасности на евразийском пространстве. Только вместе мы сможем преодолеть настоящие и грядущие тяжелые времена, создать условия успешного развития наших стран и народов.
