Когда Джэнет поднялась наверх, дети спали. Она всех укрыла получше, помедлила у колыбели Колина, наклонилась и поцеловала его. Кларе она сказала, что сегодня ночью она оставляет мальчика на ее попечение.

Затем Джэнет прошла к себе в спальню, где ее ожидала Люси. Она торопливо помогла Джэнет снять платье — ей явно не терпелось поскорее уйти. Что ж, это вполне соответствовало намерениям самой Джэнет.

— Иди к своему Кевину, — сказала она. — Ты мне сегодня больше не понадобишься.

Некрасивое личико Люси просветлело:

— Спасибо, миледи!

Джэнет подождала, пока Люси удалится, затем выглянула в коридор. Никого. Ни Торкила, ни Трильби, которая всегда была где-то поблизости в надежде, что потребуются ее услуги. Прекрасно. Пока все идет по плану.

Джэнет знала, где находится спальня Нила, а этажом выше была комната, где жил раньше его кузен Рори. Джэнет поднялась по ступенькам, крадучись подошла к двери, нажала на ручку и заглянула внутрь. Пыль плотным слоем покрывала старинную мебель, в том числе узкую кровать и гардероб. Джэнет открыла дверцу. В гардеробе лежали аккуратно сложенные вещи, но пахло затхлостью, что, впрочем, было неудивительно. Она стала перебирать мужскую одежду, и ее поразило странное сочетание практичности и экстравагантности. Лосины и клетчатые юбочки, простой сюртук и пурпурный жилет.

Джэнет взяла лосины. Они явно были сшиты на высокого человека — почти такого же высокого, как Нил. Взяла она также полотняную рубашку и простого покроя куртку, а затем все снова сложила, как прежде, в аккуратные стопки. Осторожно выглянув за дверь и никого не обнаружив, Джэнет с одеждой в руках спустилась по лестнице и поспешила к себе.

Одежда была явно велика, но Джэнет решила, что сможет ушить ее сама: кроит же она детские вещи. Она подложила полешко в камин, затем нашла иголку, нитки и небольшой нож. Подтащив тяжелый стул к окну, она села и стала укорачивать лосины, поглядывая одним глазом на конюшню.

Все-таки очень странно, что он уезжает ночью! Как-то бессмысленно даже. Куда же он едет и имеет ли его поездка какое-нибудь отношение к ней? Знать — значит мочь, а она очень нуждалась в возможности действовать.

Джэнет укоротила лосины и надела их. Оказалось, что в талии они ужасно широки. Нужен ремень. Как это она не подумала об этом раньше? Придется опять подняться наверх.

Джэнет снова переоделась в ночную рубашку и халат и выглянула за дверь. В этот поздний час было тихо. Холл освещали несколько факелов, висящих на стене. Джэнет выскользнула из комнаты, неслышно притворив за собой дверь, — и внезапно очутилась лицом к лицу с Брэмуром.

Нил вздрогнул от неожиданности еще сильнее, чем она. Он переоделся во все темное, черный плащ был накинут на плечи.

— Милорд!

— Миледи? — отозвался он удивленно. — Не ожидал, что вы еще не спите. Не позвать ли Торкила? Вам что-нибудь нужно?

— Да, немного молока, но я сама могу его взять.

Он окинул ее взглядом с ног до головы. Лицо его было в тени, но Джэнет уловила в глазах Нила мимолетный блеск желания.

— Вы так прекрасны в этом одеянии…

Джэнет потуже запахнула халат — без обычного покрова нижних юбок она почувствовала себя обнаженной. А Нил, как назло, так внимательно смотрел на нее… Прядь волос падала ему на лоб, во всем темном он выглядел сейчас таинственно, даже угрожающе. Он был совсем не похож на человека, которого она знала последние несколько недель, — практичного и сдержанного, уверенного в себе. Человека чужого и старающегося таким оставаться. У Нила, стоящего перед ней, опасно сверкали глаза. Он больше походил на разбойника, чем на лорда.

Но она не могла отвести от него взгляда. От этих глаз…

Внезапно он наклонился и поцеловал ее прямо в губы. И Джэнет ответила на поцелуй — точно так же, как торда, в Лохэне. Ей вдруг стало страшно: когда она поцеловала его в тот раз, он уехал и его ранили. А сейчас он снова уезжает:..

Нил обнял ее и прижал к себе. Поцелуй чересчур затянулся, и Джэнет попыталась отстраниться, но Нил ее не отпускал. Он целовал ее со всей нежностью, которую только можно себе представить, и обнимал бережно, словно младенца. Так уже было когда-то. Однако в те дни их объятия не были такими безудержно-страстными, полными чувственного томления, которое невозможно сдержать никакими барьерами, запретами и доводами рассудка. Джэнет чувствовала, что ею владеет властное, неудержимое, яростное желание… Господи, неужели она настолько развратна?! Но она не могла позволить ему уйти! Стена, которую он возвел между ними, должна была рухнуть.

«Надо остановиться, — говорил себе Нил, — оторваться». Однако еще никогда в жизни он ничего так не желал, как взять ее на руки, унести к себе в комнату и любить, любить, наслаждаясь каждым мгновением близости. Он чувствовал, что она тоже его хочет, что она полна страсти… Он прижался щекой к ее щеке, ощутил ее мягкость и нежность, и это прикосновение было как бальзам для души. Он знал, что может сейчас взять ее! И тогда он сумеет объяснить, почему совершил тот непростительный поступок много лет назад. Он скажет, что любил ее, любит и всегда будет любить. И, может быть, она сможет понять его и простить…

Но что потом? Брак с человеком, который может в один злосчастный день стать чудовищем?

Застонав, Нил вырвался из ее объятий. Он должен отказаться от нее, если он человек чести! Однако ладонь его снова легла на ее лицо, и пальцы быстро обежали все черты, словно стараясь навсегда унести с собой воспоминание о дорогих контурах.

Джэнет изумленно взглянула на Брэмура.

— Мне надо идти, — сказал он.

Она замерла. Их взгляды скрестились. Они не могли двинуться с места, словно их замкнула в кольцо какая-то непомерная, необоримая сила.

— Не уходи, — прошептала Джэнет.

У Нила гулко застучало сердце. Она ему верит! Она готова отдать ему себя! Но он едва коснулся губами ее губ, и Джэнет поняла — это прощальный поцелуй. Она отступила назад, не сводя с него глаз, закусив нижнюю губу.

А Нил хотел бы сейчас вынуть из своей груди сердце и отдать ей. Но ведь ничто не изменилось. Он не может вместе с сердцем предложить ей и руку.

Нил круто повернулся и направился к лестнице. Давно пора. Берк заждался. С досады он может попытаться закончить то, что хотел сделать еще две недели назад.

Оглушенная бурным натиском чувств, ошеломленная тем, как вела себя с ним, Джэнет вошла в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней. Господи, сколько еще раз она унизится и снова убедится, что он ее вовсе не желает? Ну почему, ради всего святого, почему она сама предложила ему себя?! Ведь только так можно понять ее слова «не уходи».

А сказала она их потому, что видела любовь в его глазах… А может, она видит только то, что хочется видеть?

Дверь была массивная, не пропускавшая звуков, и Джэнет не знала, уехал Нил или нет. Она ждала: а вдруг он постучит в дверь, но в глубине души была уверена, что этого не случится. Глубоко вздохнув, Джэнет подошла к окну и выглянула из него, словно пленная принцесса из сказки, которую она совсем недавно рассказывала девочкам.

Брэмура она увидела сразу же — он как раз вскочил на большого, темной масти жеребца. Проезжая ворота, он вдруг обернулся и взглянул вверх, а потом рысцой устремился к деревне. Но ведь он говорил, что его новые владения находятся на западе.

Джэнет быстро сорвала с себя ночную рубашку, надела лосины и, оторвав полоску от простыни, быстро подпоясалась. Затем облачилась в мужскую рубашку и куртку.

Да, она опоздала. Ей уже не догнать его, но по крайней мере верховая езда успокоит нервы. Глупо. Нельзя так. Он же предупреждал, что без сопровождающего выезжать за пределы замка опасно! Но ей был необходим хотя бы глоток вольного воздуха.

Джэнет завернулась в плащ, быстро сбежала по лестнице, прошла через холл и, тихо выскользнув в дверь, побежала к конюшне. Конюхи спали в другом ее конце. Она выбрала самое легкое седло, вывела лошадь во двор и поехала в том же направлении, что и маркиз.

Светила полная луна, ночь была на редкость ясной. Может быть, она его еще нагонит? Однако надо соблюдать осторожность, чтобы он ее не заметил.

Несколько блаженных минут Джэнет летела вперед, предоставив лошади самой выбирать аллюр. Какое блаженство! Как свеж воздух, как чудесно ощущать себя свободной!

Дорога была прямая, и Джэнет стала вглядываться в даль. Никого не видно. Вот и деревня. Навстречу нетвердой походкой шел какой-то подвыпивший старик.

— Не проезжал ли кто-нибудь по этой дороге? — окликнула его Джэнет.

— Не, — ответил он и заковылял дальше.

Неужели Нил уже так ее опередил? Странно…

Скакать дальше наугад было чистым безумием, и Джэнет уже решила повернуть назад, когда вдруг услышала ржание. Поля расступились. Впереди темнела рощица. Она завела лошадь за деревья и стала ждать.

Двое всадников выехали из-за рощи и повернули в сторону от замка. Она их видела только со спины, но одного сразу узнала — это был Брэмур. Второй всадник тоже кого-то напоминал. Но зачем Брэмуру с кем-то встречаться в полночь? И почему не в самом замке?

Джэнет подождала, пока оба всадника не исчезнут из виду, и подъехала к тому месту рощи, откуда они недавно показались. Через кустарник вилась едва различимая тропинка. Джэнет поехала по этой тропе и наконец добралась до поляны. Там, на берегу ручья, стоял небольшой коттедж. Хотя ночь была холодная, из трубы не курился дым, и окна были закрыты ставнями. Немного поколебавшись, Джэнет спешилась, подошла к двери и несколько раз постучала. Ответа не последовало. Она открыла дверь и вошла.

Здесь пахло сыростью, огонь в очаге явно давно не разводили. Но в лунном свете, падавшем в открытую дверь, она увидела стол, на нем миску и кружку. Хотя в доме никто не жил, совсем недавно сюда кто-то наведался. Кто-то, не зажигавший огня. А это значит, что этот кто-то хотел сохранить в тайне свое присутствие.

Джэнет села за стол и обвела взглядом комнату. Интересно, а восемь лет назад, когда она приехала в Брэмур впервые в жизни, этот дом был обитаем? Пожалуй, завтра она снова сюда приедет. Возможно, коттедж хранит какие-то тайны, касающиеся Брэмура. С кем он здесь встречался? И не имеет ли все это отношения к ее делам?

Брэмур и Берк продвигались вперед довольно быстро. Нил никак не мог отвязаться от мыслей о Джэнет. Как его угораздило снова забыться! Но она так была хороша, так желанна в этом белоснежном халате, с распущенными волосами. Что же будет дальше? И чем кончится его путешествие? Как бы то ни было, хорошо, что он назначил Берку встречу в эту ночь, а не через несколько дней. Надо поскорей завершить это дело, а потом заняться арендаторами на новых землях.

Время тянулось медленно. Они ехали, избегая проезжих дорог, по полям и вересковым пустошам. Никто из них ни разу не предложил остановиться, чтобы самим отдохнуть и дать отдых лошадям. У Нила был с собой сыр и хлеб, и на рассвете они поели, а потом стали подниматься в горы. Лошадям приходилось трудно, но это были шотландские лошади, которых и разводили здесь из-за их особой выносливости.

Только однажды всадники сделали привал у горного ручья, чтобы напоить животных, и вот тогда к Нилу подошел Берк:

— Я должен завязать вам глаза.

— Думаю, что это лишнее.

— Тогда вы больше не сделаете ни шагу.

— Но тогда вы не получите денег, — подумав, возразил Нил.

Берк достал пистолет.

— Нет, я их получу, Брэмур!

— А что на это скажет твой лорд?

Нил сказал это наугад, но Берк вытаращил глаза. Значит, он не ошибся и Уилл действительно благородного происхождения. Так кто же он такой?..

— Ладно, завязывай, но моим собственным платком. Еще долго ехать?

Берк нахмурился и промолчал.

— Господи боже, я хочу только знать, это займет час или три? Завязывай скорей, только не очень туго. А еще помни: если вы хотите получить мои деньги, я должен остаться в живых.

— А что, денежки не при вас?

— Я не такой болван, друг мой, чтобы возить их с собой. Вам придется выбирать: или моя жизнь, или мои деньги.

Берк выругался, но вскоре они двинулись вперед. Разбойник вел его лошадь в поводу, и Нил отдался на его волю, успев ослабить повязку и незаметно оглядываясь. Мысли его опять устремились к Джэнет. Как она смотрела на него… А может быть, материнское сумасшествие ему по наследству не передалось? Может, стоит рискнуть? Но, главное, захочет ли рискнуть сама Джэнет?

Между тем они поднялись высоко в горы. Начал накрапывать ледяной дождь. Время тянулось бесконечно долго, но наконец они остановились. Нил развязал повязку и оглянулся. Лесная чаща. Увидев, что Берк уже спешился и отвел свою лошадь в лесную глушь, он спрыгнул на землю и последовал за ним. Едва заметная тропинка привела их к горе и к уже знакомой пещере. Внутри горел огонь. Знакомая девочка, нахохлившись, сидела около очага и грелась.

Из глубины пещеры появился тот, кто называл себя Уиллом. Он был в шотландской юбке, на плечи накинут плед. Щетина частично скрывала шрам на щеке. Взгляд у него был усталый, и сам он похудел. Холодные голубые глаза настороженно оглядели Нила, потом взглянули на Берка.

— Ты молодец, справился, — похвалил его Уилл.

— Да он сам приехал, по своей воле, — хмуро отвечал Берк.

— Тебе не пришлось его заставлять?

— Нет.

— Что вы задумали, милорд? — холодно спросил Уилл.

— Мне просто захотелось увидеть человека, который едва меня не убил и который считает, что я его должник.

— Вот уж не предполагал, что вы примете это так близко к сердцу. Вы не прогуляетесь со мной?

— По дождю?

— А почему бы и нет?

— Мне надо покормить лошадь. У вас есть овес?

— Черт побери, у нас нет еды для малых детей, что уж говорить о животных! Придется вашему жеребцу удовольствоваться подножным кормом.

— Тогда я стреножу его, для безопасности.

— Не беспокойтесь, Берк позаботится о нем.

Уилл повел Нила в укромное место под нависшей скалой.

— Почему вы приехали? — снова спросил он.

— По правде говоря, сам не знаю.

— Я нашел у вас в кармане две карты. Одна из них была с пиковым валетом, которого называют также черным валетом.

— Вы хотите узнать, не я ли этот самый Черный Валет?

— Да.

— Ну это уж слишком смелый полет фантазии.

— Я слышал также, что замок Брэмур — такое место… куда можно обратиться за помощью.

— И поэтому вы меня не убили?

— Да, и еще по одной причине. Я знал, что вы едете из Лохэна.

— А это что-нибудь для вас значит?

— Дело в том, что я… давно знаком с графиней. Нил вдруг почувствовал укол ревности, и ему это не понравилось.

— Но вы не ответили на мой вопрос. Это вы Черный Валет? Или, может быть, знаете, где он сейчас?

— Я состою на службе короля.

— Но он тоже служит королю — если, конечно, жив.

— Я слышал, что уже примерно год как он погиб.

— Тогда зачем при вас был пиковый валет?

— Мне просто нравится эта карта.

Уилл помолчал, потом с видимым усилием продолжил:

— Мне нужно увезти отсюда детей до наступления зимы. Они здесь погибнут. Если Камберленд доберется до нас, ни мне, ни Берку не сносить головы.

— И вы думаете, я захочу вам помочь?

— Но, приехав сюда, вы доказали, что… это вам не безразлично. Сам я со своим шрамом нигде не могу показаться. И денег у меня, чтобы оплатить переезд детей в безопасное место, нет.

— А что, убийства и грабежи не окупаются? Уилл нахмурился:

— Я убиваю только тех, кто представляет непосредственную угрозу. А они, как правило, денег с собой не возят.

— И все-таки я не понимаю, почему вы решили мне довериться.

— Я никому не доверяю, но, черт побери, у меня нет выбора. Я понадеялся, что вы как-то связаны с Черным Валетом…

— У вас нет друзей?

— Большинство из них погибло при Куллодене. Другие скрываются.

— Как вас зовут? Я знаю, что Уилл не настоящее ваше имя.

— Это неважно. Я не хочу никого подвергать опасности.

— Нет, это важно. Для меня.

— Почему?

— Если я совершу предательство, то имею право знать, ради кого?

— Если?

— За поимку Черного Валета назначена большая награда, хотя все почти уверены, что его нет в живых. А вдруг вы обо всем расскажете, как только очутитесь в безопасности? Тогда моей шее придется спознаться с веревкой.

Уилл помолчал.

— Скажите, а что вы делали в Лохэне?

— Графиня овдовела. Меня назначили опекуном ее сына. Уилл впился в него пристальным, испытующим взглядом. Таким знакомым…

— Вы один из Лесли! — вдруг догадался Нил. — Кузен? А может быть, брат Джэнет Лесли? Уилл молчал.

— Вы Александр Лесли?

На щеке Уилла дрогнул мускул.

— Да, — сказал он после недолгого молчания.

— Но она уверена, что вы погибли! — воскликнул Нил.

— А почему именно вас назначили опекуном?

— Я сам об этом просил. Джэнет мне прислала письмо. Кэмпбеллы тратили направо и налево все, что не успел растратить ее муж, и она жила в Лохэне почти как пленница.

— И все же почему вы об этом просили?

— Мы были… знакомы до этого. Много лет назад. Я оказался единственным человеком, к которому она могла обратиться за помощью. Ведь все ее друзья погибли! Или считались погибшими.

— Я слышал, что ее муж умер, но думал…

— Почему же вы не попытались дать ей знать о себе?

— Меня очень тяжело ранили. Только через полгода я смог двигаться, но у меня остался этот приметный шрам. Я знал, что меня будут разыскивать, чтобы казнить. И Джэнет, и мне было бы безопаснее жить, если бы все поверили, будто я погиб. Или вы хотите, чтобы меня повесили у нее на глазах? Кроме того, она могла бы скомпрометировать себя общением со мной. Ведь она ни за что не отреклась бы от меня. Джэнет готова всем пожертвовать ради тех, кого любит.

— Но она имела право знать! Она чувствовала себя такой одинокой.

— У нее есть вы, и я вам за это благодарен.

— Боюсь, что она не разделяет вашу благодарность. Александр насторожился:

— Если вы причинили ей какой-нибудь вред…

— Да, причинил — восемь лет назад. Но ради ее же пользы.

Александр пристально смотрел на Нила, словно взвешивая его слова.

— Берку сказали, что это какая-то женщина сообщила о богатом англичанине, который должен проехать по горной дороге. Не знаю, может, это была Джэнет. Но если так, то у нее была для этого чертовски веская причина!

— Так, значит, поэтому вы приказали отвезти меня в Ло-хэн? Чтобы она сама решила, жить мне или умереть?

— Да. И так как вы живы, можно предположить, что вашим врагом является кто-то другой.

— Но у вашей сестры тоже есть враг. Кто-то из Кэмпбеллов желает ее смерти. Этот кто-то надрезал подпругу, чтобы она упала с лошади и разбилась. Кстати, сейчас Джэнет у меня, в Брэмуре. Со всеми детьми.

Александр потрясение смотрел на Нила:

— А я об этом ничего не знал.

— Значит, у вас не слишком хорошие шпионы.

— Но я не имею возможности им исправно платить.

— А что это за дети с вами?

— Сироты, которых я подбирал на дорогах. У них никого нет, только я. Надеюсь, они смогут отыскать родных или знакомых во Франции.

— А если не найдут?

— Ну тогда, значит, мне придется о них заботиться и дальше, — вздохнул Александр.

Нил попытался мысленно соединить в одно образ разбойника, убивавшего без малейшего колебания, и этого трогательного защитника детей. И к тому же — брата любимой женщины.

Когда Джэнет с отцом приезжала в Брэмур, Александра с ними не было. Очевидно, он ничего не знает о предложении, которое Нил некогда сделал его сестре, и об их злосчастном разрыве. Нил вдруг пожалел о том, что они не встречались в лучшие времена. Джэнет всегда отзывалась о брате с большой гордостью и любовью, как о самом добром, благородном и храбром человеке.

— Хорошо, я помогу вам добраться до Франции. Но вы должны сообщить Джэнет, что живы.

— Возможно, сообщу, когда буду в безопасности. Но не сейчас.

Опять ложь. Опять вранье. И тоже — из лучших побуждений. Однако Нил уже начал сомневаться в том, что существует ложь во спасение. Воодушевляясь великой целью защитить кого-нибудь, не обрекаем ли мы тем самым этого человека на еще большие страдания?..

— Поклянитесь, что вы не скажете ей обо мне.

— Я подумаю, — нахмурился Нил. — Я вообще не даю никаких обещаний.

— Но вы же ее знаете! — взмолился Александр. — Она обязательно сама придет ко мне, и вы не сможете ей помешать. А это очень, очень опасно!

— Жаль, что вы не были столь заботливы, когда ваша сестра решила выйти за Кэмпбелла, — ледяным тоном отрезал Нил.

— Я пытался отговорить ее, но она так полюбила девочек. И потом, незадолго до этого кто-то нанес ей сердечную рану… — Александр осекся. — Так это были вы, вы…

— Да, это был я, — честно сознался Нил. — Мы с вами оба ее предали.

— Будьте вы прокляты! Нил пожал плечами.

— Я захватил с собой немного съестных припасов и деньги, чтобы Берк купил еще еды и несколько одеял. Я вернусь, как только устрою ваш отъезд.

Александру так явно хотелось отвергнуть его помощь, но он не имел права. Ради детей он вынужден был пожертвовать самолюбием и только молча натянуто кивнул в ответ.

— Берку можно доверять? — спросил Нил.

— Абсолютно.

— Как только моя лошадь отдохнет, я уеду.

Александр хмуро на него посмотрел, потом отвернулся и пошел к пещере, а Нил немного подождал. Да, он виноват, очень виноват перед Джэнет. Это из-за него, из-за того, что он солгал ей когда-то, она вышла за Кэмпбелла. А сейчас он снова ей солжет, потому что Александр прав: не следует сообщать ей, что он жив, и тем самым подвергать ее опасности. И уж эту ложь она ему никогда и ни за что не простит.