На следующий день Джэнет снова приехала в коттедж. Она знала, что Брэмур приказал Кевину всюду сопровождать ее, но ей хотелось обследовать коттедж в одиночестве, без свидетелей. Поэтому она дождалась, когда Торкил куда-то услал Кевина с поручением, и, никем не замеченная, улизнула из замка.

Весь прошедший день Джэнет провела с детьми. Она обошла все пустующие комнаты в поисках одежды, которую можно было бы переделать им на платья. Затем почитала девочкам книжку, взятую в библиотеке, поиграла с Колином. Детей она любила больше всего на свете, больше самой жизни. Она все снесет, все перетерпит, лишь бы они были с ней — и в безопасности!

И в то же время именно они и мешали ей обеспечить им эту самую безопасность. Будь она сейчас одна, она бы, ни минуты не колеблясь, бежала из Брэмура. Но каким образом взять с собой четверых детей, младшему из которых нет еще и года? Так что ничего не оставалось, как попытаться унять внутреннее беспокойство и терпеливо ждать благоприятного случая, чтобы осуществить задуманное.

На второй день Кевин уехал с поручением, а Джеми гонял лошадь на корде. Джэнет помогла Кларе уложить детей днем поспать и оседлала кобылу. Она быстро выехала за ворота, прежде чем кто-то успел ее увидеть, и направилась по вчерашней дороге, надеясь, что не пропустит в высокой траве тропинку, ведущую к коттеджу.

К счастью, путешествие ее прошло без приключений. Джэнет быстро отыскала поляну и, подъехав к двум старым деревьям, увидела коттедж. Вид у него был одинокий, он словно ждал кого-то. Около дома разросся заглохший сад. Джэнет спрыгнула с лошади, привязала кобылу к толстому суку дерева и вошла в дом, оставив дверь открытой.

Пыль толстым слоем лежала на полу и вздымалась клубами при каждом шаге. Наверное, дом уже давно необитаем. Но кто здесь жил?

Скорее всего женщина — Джэнет определила это по некоторым несомненным признакам. На окнах висели занавески и стояли горшки с давно увядшими цветами. Коврик лежал на грязном полу.

Интересно, почему какие-нибудь бродяги здесь все не растащили? Может быть, дом пользуется особым покровительством Брэмура? И если так, то почему?

Джэнет обошла весь дом, пытаясь понять, что за человек ночевал здесь и уехал отсюда вместе с Брэмуром. Но в доме она не нашла никакого ответа, зато в углу обнаружила брошенное женское платье. Джэнет внимательно его рассмотрела.

Платье простое, но сшито из хорошей мягкой шерсти и для женщины высокой и стройной, но, кроме этого, о владелице ничего нельзя было сказать. Джэнет положила платье обратно и быстро вышла. Надо обязательно побольше разузнать об этой женщине. Расспросить о ней слуг в Брэмуре.

Джэнет медленно ехала обратно, с наслаждением вдыхая свежий воздух и теряясь в догадках. Почему все-таки Брэмур уехал в полночь и тайно с кем-то встретился в заброшенном доме? Когда-то Нил казался таким честным и прямодушным. И этим-то он ей и понравился прежде всего.

На полпути ей встретился Кевин. Он был очень встревожен, и она постаралась его успокоить.

— Миледи… вы…

— Не волнуйся, Кевин, все в порядке. Просто мне захотелось проехаться, подышать и дать возможность немного пробежаться лошади.

— Но маркиз…

— Я знаю, что маркиз за меня беспокоится, но я стосковалась по свежему воздуху. — Помолчав, она перевела разговор на другую тему: — Скажи, ты собираешься жениться на Люси?

Ее тактика сработала. Краснощекий Кевин еще больше покраснел.

— Ага. Если она захочет.

— Ну, я думаю, вряд ли можно в этом сомневаться. И я рада, что у тебя серьезные намерения, что ты не просто развлекаешься с ней.

— Нет, миледи, я бы такого не допустил.

— А как вы ладите с Джеми?

— Он хороший парень. И работу любит.

— Он уже давно здесь живет?

— Да всю жизнь. Он жил с отцом, который его бил. Маркиз уплатил за него отступного, а потом прогнал отца.

Кевин говорил о Брэмуре с таким почтительным восхищением, что Джэнет невольно вздохнула. Ах, если бы маркиз и к ней проявил такое же благородство! Она уже слышала подобные маленькие истории о Брэмуре и от Торкила, и от кухарки, и все свидетельствовали о его великодушии. Но с ней он всегда оставался таким невозмутимым и держался очень отстранение. Даже годы назад, когда он любил ее, Нил всегда был сдержан и мало рассказывал о себе, о своих друзьях. Она и сейчас не замечала, чтобы он с кем-нибудь разговаривал по-дружески. Да, ей еще никогда не встречался такой загадочный человек, как Брэмур. Когда ей казалось, что она чуть-чуть больше узнала его, он совершал очередной необъяснимый поступок, совершенно менявший прежнее о нем представление.

На следующий же день Джэнет начала расспрашивать слуг, пытаясь разузнать хоть что-нибудь о загадочном коттедже. Джеми оказался не слишком разговорчивым. Он был застенчив. Пришлось прийти на конюшню как бы невзначай, с Далилой и Самсоном, в обществе которых он почувствовал себя свободнее.

— Ты любишь животных?

— Да, у прежней миледи тоже была собачка, маленькая такая.

— Расскажи мне о прежней миледи.

— Она была очень красивая. Как вы, миледи. И тоже смелая.

— Смелая?

Джэнет в последнее время себя особенно смелой не считала. И вдруг поняла: она так сильно беспокоилась о том, чтобы не попасть в ловушку своих представлений, что именно поэтому и попала. И по своей собственной вине. Брэмур тут вовсе ни при чем.

— А что с ней случилось? — Джэнет все еще надеялась разузнать о ней побольше.

— Никто этого не знает, миледи. Говорят, она сбежала вместе с Черным Валетом, маркиз поехал ее искать, и слуги Валета его прикончили. Но это все только слухи.

— А что сталось с Черным Валетом?

— И он как раз в то время тоже пропал, миледи. Говорят, что, наверное, это наш маркиз Рори успел его убить. А другие твердят, что ему удалось бежать от королевского суда.

— А о вашей маркизе с тех пор ничего не слышно?

— Нет, миледи.

— А кто жил в старом коттедже — там, на поляне? Джеми перестал поглаживать Самсона и испуганно округлил глаза:

— Миссис Мэри Форбс. Она, по слухам, была ведьма!

— Ведьма? Именно поэтому к ее дому никто близко не подходит?

— Говорят, что она заколдовала прежнего маркиза и сделала своим любовником.

— Того самого, который поехал искать жену и которого убили люди Черного Валета?

— Ага.

Джэнет попыталась припомнить младшего сына старого маркиза, но никаких воспоминаний не сохранилось. Наверное, его тогда в замке не было.

— А что он был за человек?

Джеми явно не хотелось отвечать на этот вопрос.

— Он играл в карты…

— А еще что?

Джеми несколько мгновений молчал, и вдруг его словно прорвало:

— И еще говорят, что он был трус, но я не верю! Он не разрешал отцу меня драть. Он был добрый! Слезы навернулись на его глаза.

— А теперешний лорд?

— Он совсем другой, — сказал Джеми, вытирая рукавом слезы. — Он прогнал моего отца, но это потому, что ему так велел мастер Рори.

Джэнет села на охапку сена. Совершенно ясно, что Джеми предан бывшему господину, хотя это Нил освободил его от жестокой отцовской власти. Почему? Потому что Нил пришел на смену прежнему, любимому хозяину? Однако если кузен Нила был таким замечательным человеком, тогда почему от него сбежала жена? И почему он изменял ей с ведьмой?

Все загадки и загадки, словно маркиз Брэмур намеренно окружает себя стеной таинственности.

— А… прежний маркиз и теперешний хорошо относились друг к другу?

— Об этом мне судить не положено, — пробормотал Джеми.

Значит — плохо. Надо расспросить Нила о его предшественнике. Может, ей удастся что-нибудь выяснить.

— Миледи, мне работать надо…

Ясно, что Джеми очень трудно говорить о прежнем хозяине, и она больше ничего из него не вытянет. Но есть еще два источника сведений: молодая горничная, служившая маркизе, и Торкил. С Торкилом будет разговор трудный, поэтому сначала надо побольше разузнать от Трильби.

После того как Нил попросил ее не отказываться от услуг Трильби, Джэнет приставила горничную к Кларе — помогать по уходу за детьми. Она была уверена: Люси ни за что не поделится своими обязанностями личной доверенной горничной при ее особе. Девушка так гордилась своим повышением по службе!

Джэнет направилась в детскую. Девочки уже встали после дневного сна. С ними были Клара и Трильби. Колин тоже не спал и при виде матери, держась за стул, встал на ножки. Скоро он начнет ходить и всюду совать свой носик. Джэнет подошла к малышу, он отпустил стул, протянул к ней ручки, и в этом движении было столько беспредельного доверия!

Джэнет взяла его на руки и прижала к груди.

— Мой мальчик, — прошептала она ему на ушко, ощущая всю мягкость и шелковистость его волос, — я сделаю так, чтобы тебе не грозила никакая опасность, чего бы мне это ни стоило.

Джэнет давно уже призналась себе, что здесь, в Брэмуре, дети в большей безопасности. Ей не позволяло этого видеть раньше оскорбленное самолюбие и ее страх, что у маркиза могут быть какие-то низменные поползновения относительно Лохэна. Но даже если бы у него они были, разве не лучше ее детям жить здесь, чем в отягощенном долгами, запущенном поместье?

Колин стал вырываться из слишком нежных и цепких материнских объятий, и она посмотрела ему в глаза. Темно-голубые, как у нее самой. И вид у него такой серьезный, словно он понял все, что она сказала. Но внезапно он засиял ослепительной улыбкой, и Джэнет улыбнулась в ответ. Когда-нибудь эта улыбка станет сводить женщин с ума.

— Можно нам покататься на пони? — попросила Рэйчел.

— Конечно, дорогая. Сейчас скажу кухарке принести вам чай, а я в это время покормлю Колина. И потом у нас будет урок верховой езды.

— Взаправду? — Аннабелла радостно встрепенулась, и Джэнет поняла, что в последние дни она была не так внимательна к желаниям детей, как обычно. Она слишком погрязла в собственных страхах и сомнениях, и это уже начало сказываться на поведении детей.

— Взаправду, — подтвердила Джэнет. — Через час я за вами зайду. Трильби, ты поможешь мне?

— О, да, мэм! — ответила Трильби в восторге, что к ней обратились с подобной просьбой. Хорошо бы она сохранила свое восторженное настроение в ближайшие несколько минут.

— Ты приготовь, пожалуйста, для Колина кукурузную кашу с медом.

— Да, миледи.

Джэнет направилась к себе и с Колином на руках подошла к окну. Что-то она слишком часто стала смотреть в окошко, словно кого-то высматривает. Отчасти, наверное, потому, что ей хотелось бы увидеть въезжающего в замковые ворота Нила Форбса. И в то же время она боялась его приезда и того, что может произойти, когда он вернется… Опять будут целоваться? А может быть, произойдет еще что-нибудь, большее?

Интересно, где он сейчас? Что он делает? И почему ей это так небезразлично?

Джэнет села в кресло-качалку и обратилась к Колину с этим вопросом. Она часто разговаривала с ним вслух.

— Как ты думаешь, Колин? Мальчик смотрел на нее с большим вниманием и интересом, словно понимал, о чем она говорит.

— Ты доверяешь маркизу? Колин улыбнулся.

— Это значит «да»? Колин уцепился ей за ухо.

— Господи, я тоже хочу, чтобы ты был счастлив! И твои сестры тоже. Их никто и никогда не будет заставлять выходить замуж. Ну а у тебя, сынок, по этой части трудностей не будет, я в этом уверена. Он что-то пробормотал.

— Да, миленький, когда-нибудь ты тоже узнаешь все радости и горести любви. В дверь постучали.

— Войдите!

С подносом в руках показалась Трильби.

— Вы хотите, миледи, чтобы я покормила мальчика?

— Нет, я сама. А ты сядь, давай поговорим.

Вид у Трильби вдруг стал несчастный, и Джэнет вдруг почувствовала угрызения совести — но не настолько сильные, чтобы удержаться от расспросов. Она стала кормить Колина, размазывая большую часть каши по его щекам и роняя ее себе на платье, так как смотрела при этом главным образом на Трильби.

— Расскажи мне о твоей прежней хозяйке. Улыбка осветила лицо девушки. Да, Трильби, конечно, любила прежнюю маркизу.

— Она была настоящим ангелом!

— Но ведь она сбежала от мужа?

— Если сбежала, значит, у нее была важная причина. Но я думаю… — И Трильби вдруг замолчала.

— Что ты думаешь, Трильби?

— Мне кажется, что маркиз любил другую женщину.

— Но почему же, если его жена была таким ангелом?

— Не знаю, миледи. — И Трильби опять умолкла. Тайна на тайне!

— А теперешний маркиз?

— А что он, миледи?

Опять непробиваемая стена! Никто не хочет говорить ни о прежнем, ни о нынешнем маркизе.

— Я хочу поблагодарить тебя за твое доброе отношение к моим детям.

Трильби покраснела от удовольствия:

— Их легко полюбить.

— А Торкил давно здесь живет?

— С тех пор, как нынешний маркиз унаследовал Брэмур. Сначала он был лакеем, а теперь стал дворецким.

Трильби смущенно теребила передник. Ей, очевидно, не очень нравилось, что ее расспрашивают.

— Можешь идти, Трильби, — вздохнула Джэнет. — Спасибо.

Трильби присела в поклоне.

— Как хорошо, что в замке опять есть хозяин!

Джэнет немного поиграла с Колином, обдумывая только что состоявшийся разговор. Ничего нового она не узнала. Загадка оставалась неразгаданной, и все было не так, как казалось сначала.

«Черт побери, — размышлял Нил, — и зачем я согласился помочь якобиту, бандиту, разбойнику?» Он никогда не считал себя ни героем, ни рыцарем и не имеет даже малейшего представления, как помочь беглецам. Он не привык притворяться, искать обходные пути. Всегда предпочитал действовать прямо и открыто. А теперь вот взвалил на себя такое обязательство, что и его самого могут повесить, и все окружающие пострадают. Ну почему, почему он не задумался о том, что, возможно, окажется не в состоянии им помочь? У него ведь нет обширных связей, которыми располагал кузен. Он даже понятия не имеет, как Рори их налаживал, кто ему помогал. И по какой причине…

Берн свел его лошадь вниз. Он снова завязал Нилу глаза, но тот на этот раз не протестовал. Он даже обрадовался тому, что Уилл, то есть Александр, соблюдает такую осторожность. Но как же ему справиться с поставленной перед собой задачей — такой жизненно важной задачей?

Десять детей, а их защитник — человек, который объявлен вне закона и его разыскивают. При этом он даже не может изменить внешность: безобразный шрам через все лицо, разумеется, сразу привлечет внимание, как кричащее свидетельство неблагонадежности и непокорства. Значит, глупо надеяться, что Александр может отплыть во Францию открыто, из какого-нибудь шотландского или английского порта. Выходит, надо найти контрабандное судно, курсирующее из какой-нибудь тайной гавани. Но как его найти и, главное, найти такого капитана, который их не выдаст?

Надо, вернувшись в Брэмур, пересмотреть все вещи кузена, обыскать все карманы и потайное место в коттедже. Может, удастся найти какую-нибудь зацепку. Например, имя на накладной за французский коньяк. Ведь из Франции его доставляют контрабандой. Черт возьми, вот задача!

А может, опять поехать в Эдинбург? Обойти тамошние таверны, послушать толки… В Эдинбурге, кажется, живет некая актриса — одна из многих былых привязанностей любвеобильного Рори…

Но сначала — в Брэмур!

Удовлетворенный тем, что он по крайней мере составил первоначальный план действий, Нил поудобнее устроился в седле и попытался немного успокоиться. Бесполезно! Ведь он снова едет в Брэмур, где ему опять придется солгать единственному на свете человеку, которого он любит…

Когда Нил подъехал к воротам, в замке уже погасили огни. Даже конюшня была закрыта. Он спешился, тихо открыл двери и зажег фонарь. Бедное животное совсем обессилело, и Нил долго вытирал взмыленного коня, хотя жаждал поскорее добраться до постели. Конечно, можно было позвать Кевина, но лучше дать парню выспаться.

Наконец лошадь остыла настолько, что ее можно было напоить и задать овса. Покончив с этой работой, Нил погасил свет и вышел. Как только рассветет, прежде чем в замке все встанут, надо будет съездить в коттедж. Если же он там ничего не найдет, тогда придется все перевернуть в поисках необходимых сведений в комнате, где жил Рори.

Двери замка ему тоже пришлось открывать самому — даже Торкил, очевидно, спал. Впрочем, откуда ему было знать, что хозяин вернется сегодня ночью? В главном зале днем и ночью горел огонь в очаге: Нил зажег лампу и тихо прошел в кабинет. Он любил эту комнату, она оказывала на него умиротворяющее воздействие. Здесь стоял стол с аккуратно сложенными деловыми бумагами, полки были заполнены книгами по сельскому хозяйству.

Нил сел за стол и стал просматривать расходные книги тех лет, когда хозяйством занимался его кузен. До женитьбы Рори всегда отдавал ему счета для оплаты, но потом роль счетовода перешла к его жене. Таким образом, было время, когда Нил не знал, сколько и кому было уплачено и за что. После исчезновения Беты и Рори ему опять пришлось просмотреть книги, и все как будто было в порядке. Теперь он решил все проверить заново.

Ничего неожиданного Нил не увидел, если иметь в виду, что маркиз был картежник и очень много тратил на одежду. Он уже отмечал и раньше, что, несмотря на репутацию мота и гуляки, Рори довольно тщательно вел брэмурскую финансовую отчетность. Но копия одного счета заставила Нила помедлить. Он был подписан размашистой рукой Рори — его кузен уплатил сто фунтов некоей Элизабет Льюис. Элизабет Льюис… Уж не та ли это эдинбургская актриса, которую молва связывала с Рори? Вот отсюда и надо начинать поиски!

Нил проверил и другие счета, но больше ничего интересного не нашел. Мысли его начали путаться. Черт возьми, он таки устал! Сколько времени прошло с тех пор, как он не спал в собственной постели? Четыре дня? Пять?

Нил закрыл книги, взял лампу и пошел наверх. У двери Джэнет он остановился. Как хочется постучать и объявить, что нашелся ее брат, который считался погибшим! Он мысленно представил, как вспыхнет от радости ее лицо…

Но, может быть, Александр прав и она тут же помчится к нему на помощи? Да, несомненно. Он очень хорошо ее знает — и Александр, очевидно, тоже. Она сразу же захочет увидеться с братом и все ради этого поставит на карту. У него самого семьи, конечно, никогда не было, он никого никогда так не любил из родственников. Но он любил ее. И знал, что это такое — потерять любимого человека.

Как бы то ни было, Александра можно понять. Он уже все в жизни потерял, и смысл ее для него теперь в том, чтобы помочь детям, которых он подобрал. Он не хочет рисковать безопасностью ни этих несчастных детей, ни своей сестры, и это, конечно, очень благородно с его стороны.

А что такое истинное благородство? Нил сам мало что мог сказать об этом — пожалуй, лишь то, что быть благородным человеком иногда смертельно опасно и чрезвычайно больно.

— Милорд вернулся, — доложил Торкил, когда Джэнет вышла к завтраку.

Сердце у нее радостно дрогнуло. Жаль вот только, что она не успела до приезда Нила поговорить с Торкилом.

— А он уже позавтракал?

— Да, миледи, и уже отправился на прогулку верхом.

Радость ее сразу же померкла. Он даже не позаботился пожелать ей доброго утра! Джэнет пожалела, что чересчур долго пробыла с девочками, пока они пили горячий шоколад, а Колин старательно пачкал свое личико джемом.

Но, может быть, она успеет его нагнать? День ясный, солнечный, и платье у нее достаточно плотное для верховой езды. Она схватила со стола печенье.

— Сегодня я не буду завтракать, Торкил. День слишком хорош, чтобы сидеть в четырех стенах.

И, прежде чем Торкил успел выразить неодобрение, Джэнет уже выскочила за дверь и поспешила на конюшню.

Невыразимое и непонятное чувство счастья переполняло ее. Может быть, это потому, что она уже не подозревает маркиза в каких-то неблаговидных намерениях? Конечно, поведение его порой загадочно, но он не чудовище, нет. Он не смог бы обмануть целый дом слуг, а они все его обожают.

Кевин и Джеми убирали в стойлах.

— Я хочу взять свою кобылку, — сказала Джэнет.

— Мне поехать с вами, миледи? — спросил Кевин.

— Нет. Маркиз ведь вернулся, так что тебе незачем беспокоиться.

Кевина, казалось, ее слова не слишком убедили, но он кивнул:

— Я сейчас ее оседлаю.

Он ушел за сбруей, а Джэнет осмотрела стойла. Вот жеребец, на котором Нил уезжал несколько дней назад.

— Ну и где же ты побывал, парнишка? — спросила она, потрепав его по холке.

Но жеребец был такой же скрытный, как все остальные в Брэмуре. Дождавшись наконец, пока Кевин кончит седлать лошадь, Джэнет позволила ему подсадить ее в седло и пустилась со двора легкой рысцой. Она сама не знала, куда сейчас направится, но ее почему-то все манил и притягивал к себе лесной коттедж.