Его дом. Странно, каким значительным смыслом теперь наполнилось для Нила это слово. И он имел в виду не огромное каменное здание. Его дом — это женщина и ее дети, что живут в том самом каменном здании.

По мере приближения к Брэмуру сердце его билось все чаще. Возвращаясь с побережья, он почти все время думал о Джэнет. Он сделал крюк на обратном пути, чтобы повидаться с Алексом, а это означало два лишних дня пути до Брэмура. Нил не виделся с Джэнет чуть больше недели, но ему казалось, что прошла вечность. Что же он будет делать, когда она и дети уедут в Лохэн? Вся радость жизни исчезнет вместе с ними.

Ну ладно, это ведь еще не завтра! А пока он сделает так, чтобы ей жилось в Брэмуре легко и приятно. И ее девочкам, и малышу. Как ему хочется защищать ее, заботиться о ней, делать все, чтобы она почаще улыбалась, чтобы на сердце у нее всегда было легко! И у него тоже. Видит бог, его сердце так долго было лишено всякой радости, так страдало от одиночества и было так отягощено печалью. Пусть что угодно случится в будущем, но как хорошо сейчас чувствовать себя живым и способным любить!

За его спиной садилось солнце. Сегодня не было ни туманов, ни дождей. Закатные лучи окрасили серые камни Брэмура, и казалось, что он одушевлен и живет своей особой жизнью.

А потом Нил увидел Джэнет. Она гуляла с детьми во дворе замка. Вечерняя заря зажгла золотой отблеск в ее волосах. Джэнет наклонилась над Колином, распростерши руки, чтобы он не упал, а малыш, топоча ножонками, шел по направлению к Грэйс. Потом что-то сказала Рэйчел, Джэнет посмотрела в его сторону, и улыбка осветила ее лицо. У Нила сердце затрепетало в груди. Как бы хорошо видеть такую улыбку каждый день! Но он постарался поскорее отогнать эту непозволительную мысль.

Джэнет любит детей. У нее должны быть еще дети — нормальные, здоровые дети. И она имеет право быть любимой и любить без всяких зловещих предчувствий и сомнений.

Как только Нил спешился, к нему с радостным воплем бросилась Аннабелла. Нил подхватил ее на руки и немного покрутил в воздухе, наслаждаясь ее смехом, потом спустил девочку на землю, машинально взял ее за руку и уже не отпускал. Затем к нему подошла Грэйс. Ее обычно серьезные и грустные глаза сияли от радости.

— Спасибо вам за пони.

Он наклонился к ней и заглянул в ее голубые глаза:

— Владей на здоровье, девочка.

— Он мне очень нравится. Я его уже полюбила.

— Но господь бог и создал пони для того, чтобы их любили. Нил сам удивился, услышав себя словно со стороны, но Грэйс пришла от его слов в восхищение.

— Я о нем буду очень хорошо заботиться.

— Ты всегда очень хорошо заботишься обо всех, — заметил он.

— И я тоже о своем пони хорошо забочусь, — заявила Аннабелла, недовольная тем, что внимание Нила переключилось на Грэйс.

— Ну ты не сама заботишься, — вмешалась Рэйчел. — Джеми тебе все время помогает.

— Но ведь Аннабелла еще не такая большая девочка, как ты, Рэйчел, — вставил Нил.

Рэйчел восприняла его слова как комплимент и горделиво выпрямилась.

Колин, явно решивший, что на него не обратили должного внимания, приковылял к Нилу, и тот вовремя выпустил руку Аннабеллы, чтобы подхватить малыша. Колин улыбнулся ему, и Нил улыбнулся в ответ:

— А ты, я вижу, путешественник, любитель приключений!

И Колин весело заворковал в знак согласия и дотронулся до щеки Нила. Этот жест был исполнен высочайшего доверия, и сердце Нила чуть не растаяло от нежности. Ему даже захотелось плакать. Он с трудом проглотил слезы. Вот все, о чем только можно мечтать и о чем мечтать он никогда не осмеливался…

Нил отдал Колина Джэнет и по ее глазам увидел, что она прекрасно понимает его чувства.

— Мне надо помыться, — пробормотал он, смущаясь. Он только сейчас понял, что шесть дней почти не слезал с лошади и, наверное, пропах потом.

— И поесть, очевидно, тоже надо, — сказала Джэнет.

— Да, это было бы кстати.

— А какие новости?

— Новости есть — и хорошие. Но погоди немного, девочка. Нил не хотел рассказывать при детях: у них всегда ушки на макушке.

Тут он заметил, что к стене конюшни прислонен мушкет, и удивленно вздернул брови.

— Об этом тоже позднее, — сказала Джэнет и поглядела на детей.

Нил кивнул, погладил Колина по каштановым волосенкам, повернулся и пошел к дому.

«Дети будут сегодня ужинать под присмотром Клары», — решила Джэнет. Они уже научились хорошо вести себя за столом, а ей необходимо было побыть с Нилом вдвоем.

Когда он появился в столовой, волосы у него были еще влажными и слегка вились. Одет он был как обычно: темные лосины, высокие сапоги, белая полотняная рубашка с кружевами у ворота. И в этой своей одежде он выглядел мужественным и красивым. Джэнет знала, что он презирает всякие излишества вроде позументов и накладных икр. Строгость в одежде была ему очень к лицу.

Нил слегка поклонился:

— Миледи.

— Милорд. — И Джэнет присела в реверансе.

В голосах обоих слышалось волнение, и для Джэнет эти церемонные слова приветствия прозвучали как признание в любви. Казалось, воздух в комнате звенел от невысказанных чувств. Ей так хотелось подбежать к Нилу, броситься ему в объятия, но она не двинулась с места, только ноги стали как ватные.

Он предложил ей руку, усадил за стол и сам сел напротив.

— Почему у Кевина оружие?

— Когда мы были в Эдинбурге, сюда приезжали какие-то люди. Торкил сказал, что они хотели отвезти Колина в Лохэн. Так велел им Реджинальд. Торкил отказался отдать Колина, и они убрались из замка. Очень помогла стража, которую ты здесь оставил, Кевин и Джеми тоже вели себя мужественно. Но Джеми потом видел их в деревне. Я никуда не выезжаю и не оставляю детей одних.

— Возможно, эти люди специально дожидались, когда мы уедем в Эдинбург. Завтра я прикажу охране прочесать все окрестности. Если они еще здесь, я точно узнаю, каковы были намерения Реджинальда.

— Если с Колином что-нибудь случится, наследником Аласдяра станет Реджинальд, — заметила Джэнет, закусив губу.

— Значит, он пребывал в уверенности, что Камберленд прикажет тебя арестовать. Нил отпил глоток вина.

— Ну что ж, планы Реджинальда нам на руку. Теперь надо только похитрее расставить ловушку — и он наверняка попадет в нее. А нам с тобой, дорогая, предстоит как следует подготовиться к нашему балу-маскараду.

— К балу-маскараду?

Джэнет знала о замысле Нила только приблизительно. В сущности, лишь то, что он хочет бросить на Реджинальда тень подозрения. Но при чем здесь бал-маскарад?

Нил усмехнулся:

— Да, полагаю, что настало время новому маркизу Брэмуру показаться в высшем свете. И это очень важное событие! Думаю, из любопытства к нам приедут все. Возможно, даже его светлость окажет нам честь своим посещением.

— А в чем будет заключаться моя роль?

— Ты выступишь в роли привидения. Мы с твоим братом разработали свой план до мельчайших подробностей. Кстати, из Алекса вышел очень убедительный Черный Валет.

Нил наконец посвятил Джэнет в детали своего плана. Она сидела, слушала и все больше удивлялась смелости этого дерзкого замысла. Единственное затруднение — и это беспокоило ее совесть, — а вдруг Реджинальд не виноват в несчастном случае, что произошел с ней. Однако, если у него нет намерений причинить вред ей или детям, план Нила просто не сработает.

— И… когда же?

— Бал состоится через две недели. А еще через несколько дней Александр войдет на палубу корабля.

— И я уже никогда его больше не увижу, — печально сказала Джэнет. — Как обидно обрести его, чтобы снова потерять.

— Ну, всякое в жизни бывает, Джэнет. Не исключено, что когда-нибудь Александру удастся вернуться в Шотландию.

Внезапно легкое облачко скользнуло по лицу маркиза.

— Нил, в чем дело?

— Я уже говорил, что у него на лице шрам. Будь к этому готова.

— Так я его увижу? — обрадовалась Джэнет.

— Я хочу устроить вам короткую встречу.

— Спасибо! — растроганно прошептала Джэнет.

— А завтра надо составить список приглашенных. Думаю, нам придется нанять побольше людей в помощь.

— Ну с этим трудностей не возникнет.

— Возможно, это даже окажется спасительным. Я ведь исполнил не все намеченное в отношении арендаторов. Так что, наняв слуг дополнительно, мы дадим некоторым возможность спокойно пережить зиму.

— Это я помешала тебе осуществить все твои планы, — печально заметила Джэнет.

— Нет, девочка. Ты, напротив, помогла мне. Ты снова научила меня ценить жизнь, и я теперь буду очень заботливым лендлордом.

Однако сказал он это грустно, и Джэнет засомневалась: может, следует прямо сейчас рассказать ему о том, что она узнала от Торкила? Но лучше все-таки подождать, пока не придет ответ от его поверенного. Зачем возбуждать надежды, которые могут не сбыться? Джэнет смотрела, с какой жадностью Нил набросился на пищу, и вздыхала про себя. Да ел ли он вообще на прошлой неделе? Как же он рисковал, как много сделал для нее! А теперь вот рискует еще сильнее.

Самой ей уже не хотелось есть. Она вдруг вспомнила, как Колин дотронулся до щеки Нила и какое у него стало выражение лица. Появилось некое печальное томление во взгляде. Он так хотел иметь детей и так старался подавить это желание — как человек, не имеющий права даже мечтать о семье. И Джэнет его смирение угнетало больше всего. Она с радостью, на любых условиях стала бы его женой. Но… он никогда не согласится быть ее мужем.

Торкил любовно хлопотал около них, менял тарелки, внимательно следил за тем, как совершается трапеза, но взгляд его был тревожным. Интересно, что он слышал из их с Нилом разговора? И не расскажет ли он Нилу о том, как и о чем она его выспрашивала?..

Наконец Нил поднялся, подошел к Джэнет и, отодвинув ее стул, помог ей встать. Он был рядом с ней, она могла дотронуться до него, но вид у него был такой отчужденный, словно он находился за милю от нее.

— Спокойной ночи, Джэнет.

Она кивнула, хотя ей очень хотелось, чтобы он повел ее к себе. Однако в покрасневших от недостатка сна глазах Нила блестел огонек решимости. Он знал, что она никогда не станет его женой, и, очевидно, не хотел привязывать ее к себе…

Джэнет разбудили девочки. Они забрались к ней на кровать, весело смеялись и прыгали, как оно и свойственно маленьким девочкам. А ведь когда-то она боялась, что никогда не услышит от них такого беззаботного смеха!

Колин что-то лепетал в своей постельке.

— Грэйс, ты не достанешь его?

Грэйс сразу же взяла братца на руки, словно заботливая мать.

— Ему надо сменить пеленки.

— Так я и думала.

Джэнет потянулась, поцеловала девочек и легонько столкнула их с постели:

— Идите в детскую и оденьтесь.

Джэнет переодела Колина в сухое. Обычно этим занималась Клара, но Джэнет всегда доставляло удовольствие любое общение с мальчиком. В этом отношении ее очень удивляла Луиза, которая избегала подобных забот и хлопот материнства. Джэнет нравилось, что Колин улыбается, когда она вытирает и переворачивает его, она любила вслушиваться в его лепет. А ведь скоро, наверное, ему будет надоедать такая постоянная материнская забота!

Она поставила мальчика на пол, и он сразу, еще нетвердо держась на толстеньких ножках, пустился исследовать, где и что лежит. Джэнет тщательно причесалась, так что волосы заблестели в утреннем свете, надела свежую нижнюю сорочку, а корсет решила не надевать. Она всегда была стройна и тонка в талии и любила ничем не стесненную свободу движений, которую позволила себе после смерти мужа. Джэнет выбрала простое платье с кружевами на груди, оделась, и тут появилась Люси с подносом: чашка горячего шоколада, булочки и ваза с фруктами.

— Это хозяин просил вам подать, миледи, — сказала она и тут же огорчилась, увидев, что хозяйка уже полностью одета и не нуждается в ее помощи. — Простите, что опоздала.

— Я бы тебя позвала, если бы мне потребовалась твоя помощь, — успокоила ее Джэнет. — А где маркиз?

— Уехал куда-то.

Джэнет тяжело вздохнула. Как жаль, что он не пригласил ее с собой! Однако теперь она знала, почему он ее избегает, и надеялась только на то, что скоро откроет всю правду о его родных, и эта правда будет утешительной для них обоих.

Укрывшись за придорожными кустами, Алекс смотрел, как Реджинальд Кэмпбелл выезжает из Лохэна. Наездник он был плохой и свое неумение явно вымещал на лошади.

Алексу стало очень жалко несчастное животное. А ведь его сестра целых три года прожила вместе с этими жестокими людьми! Ну ничего, сейчас он с наслаждением сыграет свою роль.

Алекс два дня ожидал удобного случая. Ему надо было встретиться с Реджинальдом, когда тот будет один, и заставить его высказать некую просьбу, в которой Черный Валет не сможет ему отказать. Теперь, когда Черный Валет заявил о своем присутствии уже тремя грабежами, не составит труда убедить Кэмпбелла в том, что гроза Камберленда живет и действует.

Алекс поехал вслед за Реджинальдом, разодетым явно для визита. Его костюм совсем не подходил для верховой езды, и поэтому Кэмпбелл, конечно, предпочтет большую проезжую дорогу. Это облегчало задачу Алекса — он знал, в каком месте его нагонит. Слава богу, Брэмур увез из Лохэна единственную приличную карету, оставив для Кэмпбелла только одно средство передвижения.

Алексу также было известно, что Брэмур урезал доходы и соответственно расходы Реджинальда. Он теперь, должно быть, в отчаянном положении.

Алекс ехал неспешным шагом. Дорога была пустынная, хотя и выходила на главный проезжий путь в Эдинбург. Интересно, не туда ли Реджинальд направляется? Ну что же, сегодня ему повернуть туда не удастся. Во всяком случае, не так скоро, как он ожидает.

Алекс съехал с дороги и пустил лошадь галопом. Он хорошо знал эти места: его бывшее поместье было расположено неподалеку от Лохэна. Кроме того, за последние несколько месяцев он изъездил вдоль и поперек эти холмы и болота. Алекс быстро доскакал до места, мимо которого Реджинальд проехать никак не мог, и выехал навстречу с пистолетом в руке.

Лошадь Кэмпбелла остановилась. Багровое лицо Реджинальда побледнело при виде вооруженного человека в маске.

Алекс поклонился и бросил на дорогу карту с валетом пик. Реджинальд прекрасно знал, что она означает.

— Что вам надо? — запинаясь, пробормотал он.

— Мне нужно, чтобы вы ненадолго съехали с дороги. — И Алекс махнул в сторону небольшой придорожной рощицы слева от них.

— А если я откажусь?

— Тогда вам придется немедленно распрощаться с жизнью.

Реджинальд тронул лошадь с места и поехал в направлении, указанном Алексом. Когда они удалились на достаточное расстояние, чтобы с дороги их не было видно, Алекс приказал Реджинальду спешиться. Тот не пошевельнулся.

— Я вообще-то не очень терпеливый человек, — вздохнул Алекс.

Реджинальд неохотно слез с лошади.

— У вас есть оружие?

Реджинальд молчал.

Алекс снова вздохнул, нащупывая большим пальцем курок.

— Да, есть, — поспешно сказал Реджинальд.

— Значит, вы все-таки можете быть честным человеком, когда это вам выгодно.

Алекс спрыгнул с коня, подошел к туго набитым седельным сумкам Реджинальда, достал пистолет, переложил его в свою седельную суму и насмешливо поклонился:

— Спасибо, милорд. А теперь я еще немного облегчу вашу, ношу — заберу у вас кошелек.

— Но у меня нет денег. Я… беден.

— К несчастью для вас.

— Я думал, вы действуете из благородных побуждений, помогаете людям уезжать из Шотландии…

— За определенную цену. Дело в том, что у меня тоже есть потребности, а англичане и те, кто им служит, захватили все наши богатства. Поэтому я считаю своей священной обязанностью облегчать им это бремя. А теперь, милорд, я должен подумать, что же мне с вами делать, коли у вас нет денег.

В глазах Реджинальда вдруг сверкнула неожиданно осенившая его мысль. Именно на это и рассчитывал Брэмур.

— Сейчас я почти нищий, но у меня появится очень много денег, если… Если с одной дамой приключится несчастный случай.

Реджинальд испытующе смотрел на Алекса, и было очевидно, что сейчас он ничего не опасается, так как делает подобное предложение человеку, объявленному вне закона.

— С дамой?

— С убийцей! Она убила моего брата, чтобы завладеть его поместьем. Это будет акт справедливости, — добавил он напыщенно.

— Ах, справедливости! Да, это благородная цель. И сколько же мне перепадет в звонкой монете за осуществление этого… акта?

— Я готов предложить вам сотню фунтов и безопасное убежище в моем доме.

— А почему я должен вам верить? Это может оказаться ловушкой. Награда за мою голову гораздо более существенная, чем какая-то сотня фунтов.

В глазах Реджинальда уже появился блеск предвкушения. Очевидно, он решил, что наконец-то нашел способ отделаться от преграды на пути к вожделенной цели. Его предложение не отвергли — и он еще жив! Алекс почти что читал его мысли. Жадность — какие странные фокусы выделывает она с рассудком! Реджинальд уже прикидывал, как отделаться и от Джэнет, и от Черного Валета. Любопытное наблюдение: не очень умные люди всегда считают, что они гораздо умнее, чем есть на самом деле. И очень часто они полагают, что и другие такие же мерзавцы, как они сами.

— Порукой — мое честное слово! Алекс, откинув голову, громко рассмеялся:

— Вы меня просите кого-то убить под ваше честное слово? Ну нет, мне потребуются более веские доказательства вашей честности.

— Так чего же вы хотите?

— Расписку в том, что вы мне должны сто фунтов, скрепленную лохэнской печатью с гербом. Реджинальд вытаращил глаза:

— А как вы узнали, что я из Лохэна? Алекс пожал плечами:

— Я все знаю. Я за вами еду от самого Лохэна.

— Но почему?

— В округе вы последний дворянин, у которого водятся деньги. Других я уже освободил от их денег и драгоценностей.

Алекс был уверен, что Реджинальд слышал о грабежах, приписываемых Черному Валету.

— Я ничего не хочу оставлять в письменном виде!

— Но вы же всегда можете сказать, что это карточный долг… А я верну зам расписку, как только получу деньги.

— Но зачем вам моя печать на расписке?

— Если это ловушка и меня схватят, возникнет много вопросов относительно того, как она ко мне попала. Я бы не хотел быть на вашем месте, будущий милорд, когда их станут задавать.

В душе Реджинальда шла нешуточная борьба. Люди, которых он послал в Брэмур за племянником, не вернулись. Управляющий маркиза преградил ему путь ко всем денежным источникам в Лохэне. И Камберленд до сих пор не предпринял никаких действий по отношению к Джэнет. Он был просто в отчаянном положении!

— У меня нет печати при себе, — сказал наконец Реджинальд.

— Но в Лохэне она, конечно, имеется.

— Да, — после некоторого молчания вынужден был согласиться Реджинальд.

— Завтра я буду ждать вас на этом же месте.

— Но я должен ехать в Эдинбург.

— Не советую, если вы действительно надеетесь на… акт справедливости.

Реджинальд задумался. Да, он ехал в Эдинбург, чтобы повидаться с Камберлендом и выяснить, почему тот не арестовал Джэнет. Однако сейчас можно было одним махом покончить со всеми затруднениями.

И Реджинальд кивнул в знак согласия:

— Вот и прекрасно. А пока я возьму у вас это кольцо и ваш кошелек. Хоть сколько-то монет там найдется.

— С возвратом! — предупредил Реджинальд.

— Почему же нет? Если я получу свою сотню. Реджинальд с трудом снял кольцо с пальца и протянул его Алексу.

— Отдайте мой пистолет, — попросил он.

— Видите ли, я нуждаюсь в оружии, — возразил Алекс, подбросив кольцо в воздух и снова поймав его. — Вам еще повезло, что я не отбираю у вас лошадь. Бедное животное! Вы ездите, словно куль с овсом.

Он подошел к своему коню и вскочил в седло, все еще держа пистолет в руке.

— Можете отправляться восвояси, но завтра вы должны будете ехать по этой дороге. И один. Я вас встречу где-нибудь на пути. Выезжайте из Лохэна в полдень — и не забудьте бумагу. Да, не вздумайте доносить на меня! Я хорошо знаю здешние места, и у меня есть тут друзья.

С этими словами Алекс углубился в рощицу и скрылся из виду, прежде чем Реджинальд успел собраться с мыслями.

В последние дни у них было столько дел, что время летело незаметно. Джэнет продолжала надеяться на письмо от поверенного, но он, очевидно, еще не успел навести все справки в Эдинбурге и в Лондоне.

Однако думать об этом постоянно у нее просто не было времени. Надо было шить платья для девочек, составлять меню, рассылать приглашения. Они уже получили много ответов с благодарностью и согласием посетить торжество. Конечно, окрестными лендлордами двигало прежде всего любопытство и в гораздо меньшей степени дружелюбие.

С Нилом Джэнет виделась редко. Если она просыпалась рано, вместе с Колином, то иногда видела, как Нил выезжает верхом на лошади из замковых ворот. Он, правда, сообщил ей, что его люди прочесали все окрестности, но никого из чужих не нашли. Наверное, они уже уехали.

Обычно Нил возвращался в Брэмур так поздно, что дети были уже в постели. Джэнет неусыпно следила за ними, никуда не отпуская от себя ни на шаг. Но она скучала по Нилу! Ей хотелось снова увидеть, как его глаза зажигаются радостью при виде девочек. Ей бы хотелось, чтобы он взял на руки Колина…

Да, из Нила выйдет замечательный отец. И муж. Внимательный, нежный. Муж-защитник, на которого всегда можно положиться.

В это утро все шло по уже заведенному порядку. Она встала рано и, выглянув в окно, чтобы посмотреть, как поднимается солнце, увидела спину удаляющегося Нила. Он ездил к арендаторам, решал спорные дела, давал советы по части урожая, иногда привозил съестные припасы нуждающимся. Торопился всех обеспечить самым необходимым, словно не надеялся, что сможет это сделать впоследствии.

Джэнет очень хотелось бы ездить по всем этим делам вместе с ним — говорить с женами арендаторов, выслушивать их просьбы, узнавать об их трудностях и заботах. Однако Нил стал избегать ее почти сразу же после приезда. А когда они встречались, он был сосредоточен, неулыбчив, и лишь в присутствии детей лицо его немного прояснялось.

Джэнет отошла от окна. Колин еще спал, и ей не хотелось его будить. У него всегда такое умиротворенное, спокойное личико во сне! И представить невозможно, что это тот самый непоседливый шалун, которым он сразу же станет, когда проснется.

Джэнет открыла гардероб, чтобы посмотреть на новое платье. Оно было неумолимо черного цвета, и, конечно, она будет выглядеть в нем, как покойница. Нил специально нанял портниху — причем посылал за ней в маленький городок в двадцати пяти милях от Брэмура. Платье было очень строгого покроя, с высоким воротом и пышными рукавами. К платью прилагалась накидка из темно-серой прозрачной ткани, что придавало одеянию какой-то потусторонний вид. Кроме всего прочего, Нил велел ей посильнее напудриться, чтобы лицо стало бледным…

Вздохнув, Джэнет опустилась на стул рядом со спящим Колином. Она вспомнила о брате и закусила нижнюю губу. Он где-то в окрестностях, но жизнь его висит на волоске. Достаточно малейшего промаха — и он погиб. И Нил тоже.

И все-таки пока дела обстоят не так уж плохо. Вот она сидит в тишине и смотрит, как мирно спит ее дитя.

Она дотянулась до Колина, погладила его по щечке и мысленно взмолилась, чтобы всю жизнь он прожил в мире и спокойствии.