Джэнет запомнила слова Брэмура.

Она помнила также его неотрывный пристальный взгляд, который словно заставлял ее поверить ему. Но она не могла поверить. Она вообще не могла верить никому из мужчин. И больше никогда не будет зависеть ни от одного из них.

Больше всего ее мысли сейчас были заняты детьми. Она уволила Молли, и няней теперь стала одна из служанок, которая всегда отличалась добротой. А доброта была тем качеством, которое Джэнет ценила больше всего.

У нее произошла стычка с Реджинальдом, который хотел было переехать в комнату покойного графа; но Джэнет заявила твердое «нет» и сказала, что там будут жить дети, чтобы находиться поближе к ней. Колыбель маленького Колина она поставила в собственную спальню, девочкам подарила щенка сторожевой собаки и котенка от амбарной кошки.

Дети были в восторге.

— А как мы их назовем? — спросила Грэйс, глядя на нее сияющими глазами.

— Это вы сами решите, — улыбнулась Джэнет.

— А я тоже хочу щеночка или котеночка! — заявила вдруг Рэйчел с несвойственной ей мрачностью.

Да, как это она не подумала, что нужно каждой девочке подарить по животному!

— Но они принадлежат вам всем, — сказала Джэнет. — Будете играть с ними по очереди, а там посмотрим.

Рэйчел это не слишком утешило, но она подошла к Грэйс и стала гладить щенка.

— Какой маленький…

— Ну, он скоро вырастет и доставит нам много хлопот, — заметила Джэнет.

— Никогда не доставит, — возразила Грэйс. — Он будет очень, очень послушный.

— А котеночка можно назвать Принцессой, — предложила Рэйчел.

Но Аннабелла была против.

— Это имя обнаковенное. А котеночек не обнаковенный.

— А вы немного подождите, — вмешалась Джэнет, — и тогда не спеша придумаете два очень хороших имени.

Девочки переглянулись и кивнули. Выходя из комнаты, Джэнет слышала, как дети ласково ворковали над своими питомцами и весело смеялись. Такого смеха она еще не слышала. Особенно чтобы так беззаботно смеялась Грэйс! Из всех трех она меньше всех походила на обычного ребенка и настороженно воспринимала каждого незнакомого человека, что очень беспокоило Джэнет.

Она спустилась в кухню за молоком и хлебом для животных и услышала, как кухарка громко препирается с поставщиком провизии, который сердито крикнул, что больше не будет ничего привозить. Когда он ушел, Джэнет спросила, в чем дело.

— Да никому не платят вот уже несколько месяцев! Я бы тоже уволилась, но муж у меня овец разводит, и у нас здесь небольшое пастбище. А если я уволюсь, то у нас отнимут землю.

Джэнет сразу направилась к Реджинальду. После смерти Аласдэра он, не спросив ее согласия, взял на себя управление хозяйством и ведение расходных книг. Тогда она промолчала, потому что ей хотелось как можно больше времени уделять детям. Но теперь этому следовало положить конец. Она ко всему готова и, если надо, начнет с ним войну!

Реджинальда не было. Его жена Луиза, как раз кормившая шестимесячного ребенка, сказала, что он уехал на охоту.

Джэнет улыбнулась при виде младенца. Дети всегда вызывали у нее восторг. Она радовалась, глядя на эти невинные личики; ей всегда хотелось иметь много детей. А вот Луиза как-то сказала, что больше не хочет рожать… Впрочем, такие мысли вскоре выветриваются из головы.

— Какой он хорошенький! — воскликнула Джэнет. Луиза только молча пожала плечами.

— Скажи Реджинальду, чтобы он зашел ко мне, когда вернется.

— Зачем?

— Хочу вместе с ним проверить расходные книги. Луиза сощурилась:

— Да зачем тебе? Ведь это мужское дело!

— Это дело касается наследства моего сына, а значит, и меня, — отрезала Джэнет, подумав, что надо было раньше вмешаться.

Выходя из комнаты, она заметила, как Луиза зло поглядела ей вслед. Первым делом Джэнет направилась в конюшню. Грум по имени Кевин Макдугал кормил лошадей. Здесь давно никто не убирал, в стойлах было полно навоза.

Джэнет пошла по проходу между стойлами. Лошади поразили ее своей худобой.

— Ты даешь им достаточно овса?

— Да у нас его совсем нет!

Джэнет остановилась у стойла. Лошадь высунула голову, и Джэнет погладила ее по шее. Когда-то она часто ездила верхом, но Аласдэр верховой езды не одобрял — как и многого другого, что доставляло ей удовольствие. Впору было сидеть взаперти, это бы ему понравилось больше всего. И почему она ни разу не взбунтовалась?.. Впрочем, ответ был ясен: из страха, что Аласдэр выместит раздражение на детях. Он всегда использовал их как орудие, чтобы держать ее в повиновении.

— А почему в стойлах грязь? Кевин возмутился:

— Да я ведь здесь один! Я не могу все успеть.

— Ну тогда я тебе помогу.

— Вы, миледи?!

— Да. Я не допущу, чтобы лошади стояли по колено в грязи. А потом посмотрю, нельзя ли найти тебе помощника. Но Кевина эта перспектива не слишком обнадежила.

— Лорд Реджинальд сказал, что никого здесь больше не нужно.

У Реджинальда не было титула лорда. Он был средним сыном и назывался достопочтенным Реджинальдом Кэмпбеллом. Кто же это велел юноше называть Реджинальда лордом? Не сам ли Реджинальд? И что это: непомерные претензии или надежда на будущее?

Джэнет начинала понимать всю сложность проблем, с которыми столкнулась. Последние несколько дней она все думала о собственных чувствах, ее душу раздирали противоречивые эмоции. Она радовалась, что теперь много времени может проводить с детьми, и в то же время не переставала винить себя за то, что брак ее оказался неудачен. Однако все это не должно мешать насущным делам. Она не имеет права передоверить управление замком и наследством сына Кэмпбеллам. Реджинальд слишком честолюбив и злобен, а его жена Луиза ему под стать. Что уж говорить о Марджери?..

Джэнет вздохнула. Ей нужен союзник. Любой. «Если вам понадобится друг…» — вдруг вспомнила она.

Да, друг ей был необходим сейчас больше всего на свете. Но такой друг, которому можно доверять. А Нил Форбс на эту роль не годился. И зачем только он явился из небытия? Черт его принес! Много лет она пыталась забыть Нила, и все оказалось напрасно. Она вспомнила, как он привел ее однажды на конюшню Брэмура. Нил знал всех лошадей по именам. Он бы ни за что не стерпел плохого с ними обращения…

Джэнет всегда хотелось больше вникать в дела по хозяйству, но муж держал ее в замке почти как пленницу. Кухарка исподняла только приказания вдовствующей графини. Единственное, что она могла, так это учить детей, играть с ними и заботиться о них, — но только потому, что мужу не было до них почти никакого дела и он редко вмешивался в ее хлопоты.

Сначала Джэнет возражала, а потом поняла, что чем больше она противится, тем больнее это обходится детям. Хотя, может быть, она должна была стараться больше?.. Что поделаешь, ее сердце все еще кровоточило! Сначала рану ей нанес Нил, затем — смерть отца, брата, и, наконец, последний удар — умер муж. Как часто он твердил ей, что она плохая жена и не справляется со своими первейшими обязанностями. Неудивительно, что она вся растворилась в детях.

Однако так больше продолжаться не может. Чтобы тем же детям жилось хорошо, она теперь должна взять бразды правления в свои руки. До сих пор Джэнет не понимала, сколь тяжела и ответственна эта задача. Но ничего, она начнет с малого: очистит стойла и освободит голову от некоторых ненужных мыслей!

Вернувшись в Брэмур, Нил вызвал Джока — одного из четырех управляющих его земельными угодьями. Управляющие брали эти земли в аренду у маркиза, а потом, в свою очередь, сдавали их мелкими наделами, и Нил подозревал, что трое из четверых обирают своих собственных арендаторов. Но Джок был человеком честным, и Нил знал, что ему небезразличны зависящие от него люди. Однако сам он целиком зависел от благорасположения и здоровья маркиза. Умри Нил — и все договора о найме земли с управляющими окажутся недействительными. Такое положение вещей не устраивало нового маркиза Брэмура, и он собирался его изменить.

— Садись, Джок, — сказал Нил. Джок сел, но вид у него был несчастный.

— Я что-нибудь не так сделал, милорд?

Нил с минуту внимательно всматривался в его лицо. Это был видный мужчина, высокий, крепко сбитый, с шапкой рыжих волос и честным взглядом голубых глаз. Ему было лет тридцать пять, и он приходился Нилу очень дальним родственником — как, впрочем, и почти все окрестные жители.

— Нет, я просто хотел поблагодарить тебя за то, что ты хорошо присматривал за Брэмуром во время моего отсутствия. — Поколебавшись, Нил предложил: — Не хочешь ли стаканчик бренди?

Джок посмотрел на него так, словно он предложил ему отраву, и Нил вздохнул. Да, нужен настоящий талант — завязывать дружеские связи. Он все-таки налил в кружку бренди и протянул Джоку.

— И еще я хотел бы узнать твое мнение.

— Мое мнение? — удивленно переспросил Джок. Нил хорошо понимал, почему Джок так удивился: лендлорды обычно не интересовались чужим мнением. Он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, хотя раньше сокрушался, что это Рори стал наследником, а не он. Ведь он всегда любил землю — не то что прежние хозяева Брэмура, которых интересовали только деньги. Рори тоже земля была небезразлична, но, когда Нил узнал об этом, было уже слишком поздно. Сам Нил неплохо управлялся с землей, стараясь взять от нее все, что она может дать, но при этом причиняя ей как можно меньший вред. Однако управлять людьми он не привык.

А затем труп Рори — вернее, тело, которое посчитали телом Рори, — обнаружили на морском берегу и решили, что он — последняя жертва Черного Валета. И тогда Брэмур внезапно перешел в собственность к Нилу. Бедный родственник, сирота-бастард в одночасье стал лордом. Он объездил все наделы арендаторов, не зная, как убедить их в том, что их судьба ему небезразлична, но чувствовал себя выскочкой, мошенником, незаконно всем завладевшим, и был уверен, что они чувствуют то же самое.

Теперь, однако, у него был план, который, как он надеялся, послужит ко благу всех обитателей Брэмура. С тех пор как со многих наделов согнали арендаторов, а некоторые погибли во время резни, устроенной Камберлендом, большая часть его угодий пустовала. И Нил задумал уговорить некоторых арендаторов переселиться на пустующие земли. Каждому, кто захочет перебраться, будет предоставлен дом, корова и другая живность. Кроме того, он назначит им процент с дохода, получаемого с урожая, так что никто не останется внакладе. А еще он задумал со временем продать земельные наделы тем, кто их обрабатывал.

Нил прекрасно понимал, что окрестные лендлорды этому примеру не обрадуются, не одобрит этого начинания и Камберленд, поэтому не собирался широко оповещать о своих планах. А планы у него революционные. Да, земля не станет приносить такой доход, как если бы он все распахал или превратил в одно огромное пастбище. Но у него все равно будет достаточно денег, чтобы платить налоги, а больше ему ничего и не надо — ни огромных денег, ни роскошной одежды, ни драгоценностей и каких-либо других богатств.

Итак, Нил рассказал о своих планах Джоку, который все больше удивлялся, слушая хозяина.

— Процент с общего дохода, милорд?

— Совершенно верно.

— Дом? И скотину?

— Да.

— Но зачем вам это?

— Думаю, если люди будут надеяться на часть прибыли, это заставит их лучше работать.

Джок недоверчиво покачал головой:

— Я такого, о чем вы говорите, отродясь не слышал.

— Да и для меня это внове.

— А что будет с другими управляющими?

— Я не стану возобновлять с ними контракты, а заплачу неустойку за оставшееся время.

— Они будут недовольны, милорд.

— Они обманывают своих арендаторов. Джок снова удивленно взглянул на него. «Наверное, он считал, что я ничего не вижу. Не понимаю, что творится в Брэмуре», — подумал Нил.

— И я хочу, чтобы ты принял на себя их обязательства по аренде. Ты человек справедливый и честный. Тебе я могу верить, а главное, тебе доверяют арендаторы.

— Но вы хотите их переселить, — заметил Джок.

— Некоторых. В Брэмуре скоро не хватит земель для всех рождающихся тут сыновей. Я предлагаю арендаторам начать новую жизнь на пустых землях и надеюсь, что тебе удастся убедить их.

— За дом, корову и надел для огорода некоторые, наверное, согласятся.

— Вот и прекрасно. А со временем, — сказал Нил, немного поколебавшись, — они смогут выкупить по справедливой цене свои наделы.

Джок разинул рот.

— Вы меня дурачите? — спросил он, забыв о субординации.

— Нет, Джок. У меня слишком много земли для одного человека. И нет детей, кому ее завещать. Пусть она достанется тем, кто столько лет ее обрабатывал.

Потрясенный, Джок молча смотрел на него.

— Но об этом пока между нами, — добавил Нил. — Не хочу, чтобы слухи дошли до Камберленда. Не надо давать ему повода заподозрить меня в недостаточной лояльности.

Джок кивнул, но было ясно, что он все еще не верит маркизу до конца.

— Так ты сообщишь о моем решении арендаторам? Только о продаже земли не надо говорить сейчас.

— А откуда мне знать, что вы сдержите слово? Это был невероятно смелый вопрос, и Нил почувствовал, что его уважение к Джоку возросло.

— Мы заключим с тобой контракт.

— Ну, я в этом плохо разбираюсь. Благородные всегда найдут себе лазейку.

Нил невольно улыбнулся:

— Ну а чего же ты хочешь?

— Надо будет все хорошенько обмозговать.

— Тогда действуй, Джок. И поговори с другими. Сделаешь? Джок поколебался еще, но потом ворчливо согласился:

— Ладно, в этом я вреда не вижу.

— А теперь выпьешь со мной? — спросил Нил.

Нил шел по направлению к коттеджу, в котором когда-то жила Мэри Форбс. Она выращивала травы для замка и деревни. Теперь коттедж пустовал, и вид у него был плачевный и заброшенный. Надо было бы отдать его кому-нибудь, но в округе поговаривали, что Мэри — ведьма, и никто не хотел иметь дело с ее собственностью. Кроме того, это место хранило много тайн, и Нил никак не хотел, чтобы они стали явными. Внезапное исчезновение Мэри Форбс вместе с деревенским кузнецом послужило источником новых пересудов и домыслов. Может, кузнец и травница как-то связаны с Черным Валетом? Может, они тоже виноваты в смерти Рори, бывшего маркиза Брэмура? Кроме Нила, никто не знал, что Рори и Черный Валет — одно и то же лицо. И эту тайну он унесет с собой в могилу. Однако существовал ключ к тайне — одежда, спрятанная в тайнике под грязным полом коттеджа. Много раз Нил собирался ее сжечь: ведь если Камберленд когда-нибудь узнает, что это клан Форбсов охотился за ним, то и голова Нила полетит с плеч, и все его владения будут конфискованы. И все же…

Нил очистил пол от мусора, приподнял крышку над тайником и заглянул внутрь. Черный плащ, черные панталоны и рубашка. Все здесь. И форма английского военного тоже. И еще колода карт. В комнате Рори Нил тогда нашел несколько колод и уничтожил их. Теперь он взял в руки эту, новую, и, рассеянно перетасовав карты, нашел червонную даму. Господи, как же он завидовал Рори, который обрел свою даму сердца, прекрасную Бету!

Нил все тщательно сложил обратно, а колоду сунул в карман. Затем закрыл тайник и направился к двери, но помедлил на пороге. Он сознавал, что надо бы сжечь опасные улики, но почему-то никак не мог на это решиться…

Все тело ныло от усталости. Верная своему обещанию, Джэнет с утра переоделась в самое старое платье и целый день помогала груму чистить конюшню. Теперь по крайней мере некоторое время животным будет удобнее. Она также нашла в ящике несколько монет и приказала купить овес и только после этого вернулась в замок.

По счастью, ей не встретились по дороге ни Марджери, ни Луиза. Они бы поглядели на нее с ужасом. Впрочем, они еще ужаснутся, узнав, что она чистила конюшню. Но сама Джэнет испытывала чувство удовлетворенности. Когда-то у нее была своя лошадь, она выезжала верхом с отцом или братом и скакала по холмам и вересковым пустошам. Тогда у нее была и любящая семья…

Джэнет казалось, что за годы замужества она утратила часть самой себя. Если она еще способна любить, то это лишь благодаря девочкам и крошке-сыну. Но сейчас в ней пробуждалось ее былое «я», и Джэнет решила, что никому больше не позволит его топтать. Завтра она потребует, чтобы ей показали расходные книги, да и за прошедшие несколько дней она уже успела предпринять кое-какие шаги. Взяла к себе в качестве личной горничной служанку Люси, а Клара, которая теперь нянчит детей, очень им нравится. Теперь надо будет накупить девочкам книжек. Ее дочери должны получить образование, и она позаботится об этом, как позаботился ее собственный отец, когда она сама была девочкой. Однако сейчас ей больше всего нужна была ванна!

Поцокав языком при виде хозяйки, Люси натаскала несколько ведер воды и наполнила сидячую ванну.

— Спасибо, — поблагодарила ее Джэнет, и девушка зарделась от удовольствия. — Скажи Кларе, чтобы принесла мне Колина.

— Да я сама его принесу!

Джэнет быстро смыла с себя грязь, а горячая вода уняла боль в теле. Открылась дверь, и Люси положила спящего Колина в колыбель, стоящую рядом с кроватью. Джэнет вытерлась, надела ночной халат и взяла Колина на руки. Он с каждым днем становился все тяжелее. Скоро мальчик будет топотать по всему замку, а потом станет его хозяином и владельцем всего Лохэна. И она уж постарается, чтобы он был хозяином добрым и справедливым!

Колин открыл глазки, сонно улыбнулся матери, и Джэнет с новой силой ощутила прилив горячей любви. Никто не причинит ему зла, пока она живет и дышит. Чего бы ей это ни стоило, она его защитит!

Несмотря на усталость, Джэнет вдруг почувствовала какое-то странное беспокойство. Уложив Колина, она вышла из комнаты и стала подниматься на верхнюю смотровую площадку замка по каменной винтовой лестнице. Сто двадцать ступенек — она их считала много раз.

Небо было темно-синее, словно бархатное, все в брызгах звезд. Как тихо! И вдруг где-то стукнул камень. Джэнет вздрогнула и быстро обернулась, но в наплывах дрожащих теней ничего не увидела. Было слышно только, как свистит ветер.

Ругая себя за излишнюю впечатлительность, Джэнет отошла от парапета — и вдруг увидела темную фигуру, которая двигалась прямо к ней. Джэнет рванулась к лестнице, буквально на несколько секунд опередив незнакомца, и быстро побежала по ступенькам вниз. На третьей лестничной площадке она помедлила и прислушалась. Ни звука.

Джэнет тяжело дышала, сердце молотом бухало в груди, ноги сделались как ватные. Но, может быть, все это ей почудилось? Надо попросить кого-нибудь из слуг снова подняться с ней на башню.

Спустившись на первый этаж, где находились комнаты Реджинальда и Луизы, она постучала в дверь. Открыла Луиза.

— А где Реджинальд? — спросила Джэнет.

— Его сейчас нет. — Луиза прищурилась. — А в чем дело? Что-нибудь случилось? Ты бледная.

Джэнет только покачала головой и отправилась в главный зал. Там был Макнайт, лакей ее покойного мужа.

— Ты не поднимешься со мной наверх, взглянуть, все ли и порядке на башне?

Макнайт с удивлением взглянул на Джэнет, но кивнул:

— Да, миледи.

Он снял факел со стены и пошел наверх по каменным ступенькам; Джэнет последовала за ним.

Смотровая площадка была пуста. «Неудивительно, — подумала Джэнет. — Едва ли злоумышленник стал бы тут нас дожидаться». Она задела ногой камешек, и он ударился о парапет. Ей стало вдруг холодно. И одиноко.

Макнайт проводил ее до дверей спальни.

— Вам не принести еще дров для камина, миледи?

Джэнет открыла дверь и заглянула в комнату. Колин спал, засунув пальчик в рот. В камине ярко горел огонь, еще несколько полешек лежали наготове.

— Нет, все в порядке.

— Если вам что-нибудь понадобится…

— Я тебя позову. — И она слабо улыбнулась.

Оставшись одна, Джэнет подошла к сыну. Он раскинулся в постельке, сбросив одеяльце. Она снова укрыла его, наклонилась и. поцеловала. Кругом стояла полная тишина. «Слуги уже спят, — подумала Джэнет. — И никакие незнакомцы тайно не шныряют в ночи».

Наверное, там, наверху, ей действительно почудилось. А если нет, то кто бы это мог быть?..