Они приехали на ранчо глубокой ночью, а на следующее утро началась работа по строительству барака. Ничего особенного, просто одна большая комната на десять коек, но это уже было достижением. Так было положено начало «Круга Д».

На строительстве работали все, но особенно старались двое новых работников. Джефф тоже помогал, забивая гвозди, а Мэри Джо пришлось вдвое больше трудиться на кухне. Уэйд делал то, что мог одной рукой, носил и прилаживал на место доски. Лицо его выражало одну лишь досаду. Досада не покидала его с тех пор, как они побывали в Ласт-Чансе. Он отгородился от Джеффа и от нее, как будто уехал в другую страну.

Уэйд погонял работников, погонял себя, и она понимала, что он это делал, чтобы поскорее уйти. После первого рабочего дня она пригласила всех в дом на ужин, но Уэйд отказался.

— Я бы хотел осмотреть все ранчо, — сказал он. — До темноты еще добрых три часа.

Он уже знал, что она владеет пятью сотнями акров земли и что почти все ее владения — открытые угодья. Владельцы ранчо клеймили свой скот и отпускали на волю, пересчитывая поголовье весной. Молодняк держался близ своих матерей, поэтому принадлежность скота легко определялась, поскольку соседи доверяли друг другу.

Мэри Джо вгляделась в его лицо, но оно оставалось непроницаемым, словно он стер с него все чувства.

— Джефф хорошо знает местность. Он может поехать с вами.

— Нет, — отрезал он. — Я хочу составить собственное представление. У меня лучше получится, если я буду один. — Он запнулся. — Но мне понадобится лошадь.

— Моя кобылка вам маловата. Можете взять лошадь Джеффа. Кто-нибудь из работников оседлает ее.

— Я сам, — отверг он помощь. — Они и так много работают, чтобы еще опекать меня.

Голос Уэйда звучал напряженно, и хотя лицо по-прежнему ничего не выражало, она поняла, что его вновь охватывает злобное нетерпение.

— Ладно, — сказала она, оставив последнее замечание без комментария.

Ей хотелось предложить ему собственную помощь, но он наверняка оскорбился бы. Такое предложение для него означало бы, что она считает, будто он не способен сделать самое простое — самостоятельно оседлать лошадь. Она также понимала, что он не стал бы пытаться сделать это, если бы не был уверен в своих силах. Она просто надеялась, что он не навредит себе.

Мэри Джо смотрела, как он, хромая, удаляется от крыльца, и сознавала, что ему хочется побыть одному. Она подозревала, что именно поэтому он сейчас уезжает, а то объяснение, которое он дал, совершенно ни при чем. Пока он здесь жил, у него почти не было возможности побыть наедине с самим собой, а он был из тех, кто очень дорожит этим. Ей стало любопытно, каково ему жилось с женой, неужели так же одиноко, как здесь? Интересно, какая она была, эта индианка, которая если не укротила его, то, по крайней мере, удерживала возле себя несколько лет. Интересно, целовал ли Уэйд Фостер свою жену так, как целовал ее, с яростным голодом, который быстро превращался в нежность?

Тут из дома выскочил Джефф, и она услышала, как он спрашивает Уэйда, куда тот едет.

— Прогуляться верхом, — коротко ответил Уэйд.

— Я поеду с вами.

— Нет, — последовал ответ Уэйда, после которого он чуть замялся, прежде чем добавить: — Тебе нужно немного отдохнуть. Завтра будет еще труднее, чем сегодня.

Потом он ушел, оставив Джеффа на месте. Он повернулся слишком быстро и не видел, как разочарованно вытянулось лицо мальчика. А Мэри Джо видела, и в ней закипел гнев. Она-то знала, что Уэйд остался на ранчо только из чувства долга, но Джефф, хоть и считал себя мужчиной, был всего лишь ребенком, который мало что понимал.

Мэри Джо было невыносимо видеть, как обижен ее сын. Она знала, что делает, знала, что играет с огнем, но была уверена, что сумеет с ним справиться. Другое дело Джефф…

За ужином она пыталась разговорить своих новых работников. Оба оказались бывалыми людьми, непоседами, скитавшимися в поисках работы. В присутствии хозяйки они вели себя сдержанно, мало обращались прямо к ней, а все больше к Джеффу, который задавал бесчисленные вопросы. И хотя Джефф, казалось, слушал с интересом, он все время поглядывал на дверь, явно поджидая Уэйда.

Уэйд не появился, и Мэри Джо начала опасаться, что, возможно, он забрал лошадь Джеффа и сейчас возвращается в горы, которые звали его к себе. У него на это было полное право. Она пообещала ему лошадь, он нанял двух человек. Он же не говорил, как долго пробудет здесь.

Работники поблагодарили и вышли из-за стола. Они разместились в маленькой комнате, которую занимал Уэйд. Сам он, по его словам, предпочитал спать под открытым небом.

Джефф, уставший до изнеможения после целого дня работы, забрал Джейка в свою комнату. Мэри Джо побродила по дому, потом вышла на крыльцо. Луна стала совсем серебряной. Мэри Джо хотела было запрячь лошадь и отправиться на поиски Уэйда, но потом решила, что это бесполезно. Если он намеревался вернуться, значит вернется. Если нет, тогда он уже на полпути к горам, и тут она не в силах что-либо изменить.

Как бы там ни было, ей следует привыкнуть к этой мысли.

Тем не менее она села на крыльцо и принялась ждать, как когда-то.

Уэйд оседлал лошадь, испытав удовлетворение, если не удовольствие, оттого, что сам справился с этой задачей. Он перестал быть совершенно беспомощным. Хотя теперь, за что бы он ни взялся, времени у него уходило больше.

Когда наконец он сел в седло, то впервые с тех пор, как был ранен, почувствовал себя свободным. Кинг Артур был прекрасным конем, хорошо обученным, и Уэйд подумал, не отец ли Джеффа, муж Мэри Джо, работал с ним. Уэйд скучал по своему Пегому, который служил ему исправно, был понятливым, заранее угадывал команды Уэйда.

Всадник чуть сжал колени, и лошадь прибавила ходу, помчавшись во весь опор к горам. Уэйд откинул назад голову и позволил ветру трепать его волосы, больно хлестать по лицу. Годы, проведенные с ютами, многому его научили. Индейцы устраивали состязания воинов, и для них было привычным трюком бежать рядом со скачущей лошадью, запрыгивать ей на спину и опять соскакивать на землю, а лошадь тем временем ни на секунду не замедляла шаг. Уэйд так и не смог вполне освоить это искусство, но научился править лошадью малейшим поворотом тела или движением ноги.

Наконец он остановил коня. Бока животного вздымались, с губ капала пена.

Уэйд спешился на вершине холма. Отсюда он не мог разглядеть ранчо Мэри Джо, но зато ему были видны сияющие горы. Будь он поумнее, он уже сбежал бы туда. В горах было его будущее, каким бы ничтожным оно ни казалось.

Когда он в городе увидел того человека, на него как будто навалилась каменная глыба. Ему никогда не забыть Клейтона Келли. Никогда. Он и Келли примкнули к Биллу Андерсону во время войны, а после войны Келли прославился своей жестокостью не меньше, чем братья Джеймс. Банки, железные дороги — Келли грабил все. Не останавливался ни перед чем, даже перед убийством. Он просто не был таким дерзким и хитрым, как Айза и Фрэнк. Никаких загадочных посланий в свое оправдание. Убийство стало для него привычным делом, он убивал даже женщин и детей.

Что ему понадобилось в таком городишке, как Ласт-Чане? Кто был с ним?

Воспоминания не давали Уэйду покоя с той минуты, как он увидел Келли. Он все время думал о случае с телками, который упомянул шериф Синклер, о пуле, ранившей Джейка. Что если Клей или его люди прячутся где-то поблизости? Скрываются от правосудия или затевают новое дело? Какова бы ни была причина, но теперь здесь будет неспокойно. А Уэйд ничего не мог поделать, иначе ему пришлось бы раскрыть, кто он такой на самом деле.

А туг еще эта денверская газета, вновь настраивающая правительство против ютов. В ней говорилось о предстоящих переговорах между ютами и правительством, на которых опять будет обсуждаться вопрос о возобновлении договора, передающего во владение ютов горы Сан-Хуан. Это была еще одна явная попытка вытеснить ютов из Колорадо в засушливый район.

Это напомнило ему об обязательствах перед Манчесом и всем племенем. Ему необходимо было вернуться, рассказать, что его сестра и племянник отмщены. Уэйд почувствовал боль и усталость. Давным-давно он решил, что никогда больше не примет на себя ответственность за чужие жизни. А теперь разрывался между разными людьми: с одной стороны — Манчес и его народ, с другой — Мэри Джо Вильямс и ее сын Джефф.

Ему было горько сознавать, что он не способен защитить ни тех, ни других.

Мэри Джо смотрела, как к дому подъезжает Уэйд. Плечи у него были опущены. Это все, что она сумела разглядеть в полутьме. И все же он легко сидел на коне, ехал в естественном ритме, которому Джефф еще не совсем выучился, хоть и вырос вместе с Кингом Артуром.

Уэйд отдал свою комнату в сарае двум работникам. Сказал, что предпочитает спать на свежем воздухе, и, прежде чем отправиться на верховую прогулку, сложил несколько одеял у наружной стены сарая.

Мэри Джо подошла к загону перед сараем и подождала, пока Уэйд не спешился. Он сам расседлал коня и повесил седло на столб здоровой рукой.

Пока Уэйд не покончил с этим, он делал вид, что не замечает Мэри Джо, потом выпустил коня в загон и подошел к ней.

— Испугались, что я украду вашего коня? — насмешливо поинтересовался он, но без обиды в голосе.

— Я уже вам говорила, что вы вольны взять любую лошадь, какую захотите, — ровно произнесла она. — Можете хоть сейчас повернуться и уйти.

— Это пожелание?

— Сама не знаю, что это, — ответила она с отчаянием. Она хотела, чтобы он остался. Она хотела, чтобы он ушел. Она не знала, чего ей хотелось больше.

Уэйд отвернулся от нее.

— Здесь хорошая земля. Хорошие луга. Когда-то бизоны паслись в этих краях тысячами. Теперь их нет.

Мэри Джо помолчала минутку.

— Вы снова думаете о ютах, людях, которых не вините в том, что…

— Что сделал я. — Он снова повернулся к ней, лицо его по-прежнему ничего не выражало. — Они охотились в этих местах. Двенадцать лет назад здесь еще было столько бизонов, что можно было несколько дней ехать и видеть их на каждом шагу. А затем пришли охотники и за несколько лет истребили животных, отстреливали их ради шкур, а мясо так и оставалось гнить на земле.

— И вы все это время жили среди индейцев? — прошептала она.

— Почти. — Он снова отвернулся в сторону гор.

— Как? Зачем? — Ей давно хотелось задать эти вопросы.

— Как? Я жил в горах. Невдалеке от меня разбили лагерь юты. У меня с ними был торговый обмен, — сказал он, — и я нашел, что они гораздо цивилизованнее многих белых. А скоро они меня приняли в свой круг.

Уэйд избегал смотреть ей в глаза, и она поняла, что он о чем-то умалчивает. Даже о многом умалчивает.

— Чивита?

— Чивита вас совершенно не касается, — неожиданно холодным тоном произнес он и отошел от ворот. — Думаю, мне лучше пойти спать.

— Уэйд.

Он замер, оцепенев. Не обернулся к ней, просто ждал. Она подошла и остановилась рядом.

— Джефф… в общем, сегодня ему было больно.

— Мне жаль, — сказал он по-прежнему холодно. — Мы оба знаем, что все это временно. Лучше будет, если он тоже это узнает.

— Лучше для кого?

— Не давите на меня, Мэри Джо. Он впервые назвал ее по имени.

— Почему вы сегодня не уехали?

Туг он обернулся и посмотрел ей в лицо.

— У меня были на то собственные причины, миссис Вильямс.

От внимания Мэри Джо не ускользнул этот возврат к «миссис Вильямс», словно он пожалел, что обратился к ней иначе.

— Раз уж вы здесь, — сказала она, тщательно подбирая слова, — постарайтесь не обижать его. Он очень легко раним. У него было много потерь в жизни.

— У вас тоже.

— Это другое дело. Я сама выбирала свой путь. По собственной воле вышла за рейнджера. Сама решила остаться в поселке рейнджеров, где Джефф мог снова получить душевную травму. Все это были не его решения, но ему пришлось жить с ними.

— Не думаю, что он поступил бы иначе, — медленно произнес Уэйд.

Мэри Джо знала, что это правда. Джефф никогда не переставал говорить о своем отце, о Тае, о рейнджерах. Она подарила ему этот мир, и другого он не знал. Он не знал, что такое безопасность, надежность и покой. Именно это она и хотела теперь ему дать, но по иронии судьбы пыталась сделать это с помощью человека, который играл со смертью, как и те мужчины, которых она выбирала раньше.

Уже не в первый раз она подумала, не навсегда ли привязана к таким людям?

Впрочем, она не намерена сдаваться на милость судьбы. Она примет эту временную помощь, а затем отпустит его на все четыре стороны. Она сможет!

Мэри Джо повернула к дому и прошла сотню шагов до крыльца. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не оглянуться.

Строительство барака продвигалось быстрее, чем Мэри Джо предполагала.

На второй день после возвращения из города владельцы нескольких соседних ранчо прикатили в своих фургонах, чтобы помочь ей. Мэтт Синклер успел рассказать им об Уэйде, о том, как он спас Джеффа, и упомянул о намечавшейся стройке.

Приехали Эбботы, Грины, братья Эванс, привезли с собой еду и инструменты. Мэри Джо удивилась, почему это они решили помочь именно сейчас. Но она знала ответ. Соседи полагали, что ей не удастся справиться в одиночку. Теперь же, когда в доме появился мужчина, они изъявили желание навалиться всем скопом. Благодарность в ней боролась с обидой.

Она внимательно наблюдала, как они отнесутся к ее новому управляющему. Сначала она видела любопытство, а затем уважение, когда Джефф рассказал им, как Уэйд спас ему жизнь, несмотря на то, что сам еще не успел оправиться от собственных ран. Никто из ее соседей не страдал излишним любопытством, все они полагались на собственное умение разбираться в людях. Личные вопросы считались дурным тоном, и хотя время от времени они бросали взгляд на человека, представленного им как Уэйд Смит, замечаний почти никаких не отпускали и, видимо, уважали его сдержанность.

Около полудня Уэйд исчез в доме, и Мэри Джо заподозрила, что он решил снять ожерелье с орлом; позже, когда он скинул рубашку, чтобы умыться вместе с остальными мужчинами, она не увидела ожерелья на его шее. Она знала — он это сделал ради нее, а не ради себя, потому что слишком хорошо понимала: он не считал нужным оправдываться за свою жену-индианку.

Джо Эббот, чья жена Джейн привезла ветчину, подошел в конце первого дня к Мэри Джо.

— Похоже, у вас появился хороший хозяин, миссис Вильямс, — сказал он. — В разговоре он упомянул, что хотел бы купить телят. Когда мы здесь закончим, пришлите его ко мне, и мы обговорим это дельце.

Мэри Джо кивнула и поблагодарила соседа, чуть не задохнувшись от обиды. Всего лишь полгода назад она просила его продать ей молодняк, а он ответил, что на продажу у него ничего нет.

— Слышал, что произошло с вашей собакой, — продолжал Эббот, бросив взгляд на крыльцо, где сидел Джейк, на лапе у которого по-прежнему была шина. — Никто из нас не стал бы стрелять в этого пса. Странные вещи происходят в последнее время. И мы действительно рады, что у вас теперь есть помощник. Мистер Смит, кажется, хороший человек, те два работника… черт, помогут нам клеймить скот будущей весной. — Перед тем как отойти, он прикоснулся к шляпе.

Итак, Уэйда Смита приняли. Он за один день добился того, чего ей не удалось за целый год. Что же случится, когда он уйдет?

Она не будет об этом думать, не сможет. Мэри Джо смотрела, как он умывается, вспоминала, как много он трудился, не меньше других, выполняя посильную работу только одной рукой. Носил планки, устанавливал доски, прилаживал их на место и держал, пока другие забивали гвозди. И при этом все равно злился, что не может делать больше.

За неделю постройка приобрела жилой вид, хотя и не отличалась большим удобством. Из досок и веревок соорудили койки, а Мэри Джо набила сеном матрасы, сшитые из кусков ткани и одеял. Настоящие матрасы предстояло купить в следующую поездку в город.

К Уэйду быстро возвращались силы, он говорил, что начинает чувствовать пальцы на правой руке, хотя все еще не мог сжать их в кулак. Мэри Джо замечала, что он постоянно пытается работать раненой рукой, видела боль и отчаяние на его лице, когда пальцы отказывались слушаться. От его бесполезных усилий сердце ее разрывалось на части.

Кроме того, он старался как можно больше делать левой рукой. Последние несколько раз он отказывался от ее предложения помочь ему с бритьем, и снова зарос щетиной, как в первый день, когда она увидела его. Потом вдруг лицо оказалось чисто выбритым, хотя и с небольшими порезами. Впрочем, с течением времени количество порезов уменьшалось. Каждый вечер во время ужина он отправлялся на верховую прогулку, надев кобуру, и она была уверена, что он учится стрелять левой рукой.

А еще это служило предлогом, чтобы держаться от нее и Джеффа подальше. В этом она тоже была уверена.

Она видела молчаливое удивление в глазах Джеффа и чувствовала его боль. И все же Уэйд прав, что избегает их. Сознавать это было и горько, и сладостно.

В тот вечер, когда они закончили строительство барака, Мэри Джо встретила его у сарая, прежде чем он успел уехать.

— Останьтесь на ужин, — сказала она. — Мне нужно будет с вами поговорить.

Он помедлил немного, потом кивнул.

Глаза Джеффа радостно вспыхнули, когда в комнату вошел Уэйд и занял место за столом. Он завел с мужчинами разговор о том, куца требовалось приложить руки в первую очередь. В частности, надо было починить ограды. Кроме того, на выгоне паслось несколько голов скота с клеймом прежних владельцев — буквой «К». Эд Дьюрант и Такер Годуин должны будут отыскать их, а Уэйд тем временем приобретет еще несколько голов. Еще надо купить нескольких лошадей.

Когда Эд и Такер вышли из-за стола, Уэйд остался, как показалось Мэри Джо, с большой неохотой. Он все время поглядывал на дверь, видимо, горя нетерпением покончить с этим делом.

— Джо Эббот сказал, что продаст мне… вам… молодняк, — наконец произнесла Мэри Джо, садясь за стол. — Вы не съездите со мной завтра к нему?

Он коротко кивнул. Она слегка запнулась.

— Денег у меня не очень много.

Уэйд встретился с ней взглядом. Она знала, что он не хочет задавать никаких вопросов. Он сам их ненавидел. Но тем не менее ему нужно было знать, какая от него требуется помощь.

— Я начинала с двумя тысячами долларов и этим ранчо, — сказала она. — Теперь, после покупки продуктов, семян и строительных материалов, у меня осталась тысяча восемьсот. Эту сумму мне придется растянуть до следующей весны.

Она увидела, что в его взгляде промелькнуло недоверчивое удивление.

— Не забудьте о работниках, которых вы только что наняли, — сказал он.

— И о вас.

— Мне ничего не нужно, — резко произнес он. — Но все равно вам с трудом хватит этой суммы.

— Я знаю, — согласилась она. — И надеюсь получить ссуду в банке, как только станет ясно, что дело у нас пошло.

Взгляд его похолодел.

— В местном городском банке? Вы там держите свои деньги?

Она согласно кивнула, удивившись вопросу: он никогда ни о чем не спрашивал без причины. И почему бы ей не держать там деньги?

— А что если вы не сможете получить ссуду? Если у вас не будет скота для продажи весной?

Это был вопрос, который она задавала себе тысячу раз. Она все поставила на карту, лишь бы поднять хозяйство на этом ранчо, и отказывалась думать о неудаче, даже когда будущее выглядело таким неясным, даже когда она не могла нанять приличного работника. Потом появился Уэйд Фостер, почти как ангел-хранитель.

Очень сомнительный ангел-хранитель, напомнила она себе, и очень несговорчивый.

— Я не думаю об этом, — наконец ответила она. — Не могу думать. Я успела полюбить эту долину. И хочу, чтобы Джефф вырос именно здесь.

Уэйд вздохнул, словно признавая поражение, но губы его скривились в едва заметной усмешке.

— Посмотрим, что завтра сможем сделать, — сказал он поднимаясь в знак того, что разговор окончен.

— Вам нужна собственная лошадь, — произнесла Мэри Джо.

Он на секунду замялся:

— Если вы доверите мне лошадь Джеффа на несколько дней… если Джефф доверит, я смогу достать хороших лошадей в горах.

Она поняла, куда он собирается поехать, и внезапно ощутила боль. В его взгляде опять появилась прежняя отстраненность, тоска по тому, что он потерял. Тоска по жене. По ребенку.

Джефф жадно ловил каждое слово взрослых. Мэри Джо не видела причин, почему бы ему не присутствовать при разговоре. «Круг Д» был его будущим, как и ее.

— А можно мне поехать с вами?

Мэри Джо заметила, как Уэйд остановил свой взгляд на Джеффе.

— Кто-то должен заботиться о твоей матери.

— Пусть она тоже поедет.

— Нам не хватит лошадей, — сказал Уэйд.

— Я мог бы взять лошадь из упряжки, — с надеждой произнес Джефф. — У нас есть лишнее седло.

Лицо Уэйда посуровело.

— Я отправляюсь на территорию ютов. Буду жить среди индейцев.

— А мне все равно, — храбро ответил Джефф, хотя в глазах у него мелькнуло едва заметное сомнение: он все-таки вырос на историях об индейских набегах.

— А мне — нет, — неожиданно вступила в разговор Мэри Джо. Дело зашло слишком далеко. Неважно, что Уэйд Фостер доверяет индейцам. Она не доверяет. И, конечно же, не собирается рисковать жизнью Джеффа. — Мистер Смит сможет ехать без нас быстрее.

— Я поеду в горы через несколько дней, когда буду уверен, что Эд и Такер останутся.

Мэри Джо снова почувствовала странное беспокойство, которое несколько раз охватывало ее во время разговора. Уэйд Фостер не договаривал чего-то важного, что его явно беспокоило.

Когда он встал, чтобы уйти, она не знала, как остановить его, как заставить рассказать все, без утайки. Он просто кивнул ей и вышел. Мэри Джо видела, как Джефф выскользнул вслед за ним.

Через несколько секунд заскулил Джейк. Он неловко поднялся на трех здоровых лапах и пошел к двери. Мэри Джо открыла псу дверь и смотрела, как он, ковыляя, спускается во двор.

Она тоже вышла из дома, чтобы вдохнуть прохладу после жарко натопленной комнаты, и сделала несколько шагов в сторону сарая. Работников поблизости не было, они уже ушли в новый барак, а Джефф и Уэйд беседовали о чем-то серьезном. Она невольно следила за ними взглядом.

Солнце уходило за горизонт, но было еще достаточно света, чтобы разглядеть лицо Уэйда в мягком мерцании сумерек. Он седлал лошадь Джеффа, и теперь на нем была кобура. Горло у нее сжалось, когда она услышала разговор между новым управляющим и сыном.

— Вы не возьмете меня как-нибудь попрактиковаться в стрельбе? — просил Джефф.

Уэйд медлил с ответом, и она поняла, что ему хочется поскорее удрать.

— Думаю, твоя мать это не одобрит, — в конце концов ответил он.

— Конечно одобрит, — возразил Джефф. — Тай учил меня стрелять из винтовки и шестизарядного револьвера. Но я хочу научиться быстро выхватывать его из кобуры.

Уэйд посмотрел на него сверху вниз.

— Зачем?

— Я собираюсь стать рейнджером.

— А я думал, ты собираешься стать хозяином ранчо.

— Не-а. Это ма хочет, чтобы я занимался хозяйством, а я буду рейнджером. Как мой папа. — Он посмотрел на Уэйда. — А вы когда-нибудь охраняли закон?

— Нет, — покачал головой Уэйд.

— Были солдатом? — с надеждой спросил Джефф.

Уэйд смешался, но потом, видимо, почувствовал присутствие Мэри Джо. Он посмотрел в ее сторону, и на секунду их глаза встретились. Мэри Джо ждала ответа точно так же, как ее сын. Вокруг Уэйда Фостера и так было много тайн. Она хотела получить хоть какой-то ответ.

— Нет, — сказал Уэйд, но в его взгляде что-то промелькнуло.

Ложь нелегко ему давалась. Он обычно игнорировал вопросы, на которые не хотел отвечать. Но на сей раз Мэри Джо знала, что он лжет. Она почувствовала это всем своим нутром. И ей стало любопытно, зачем ему понадобилось лгать. В том, что он служил в армии, не было ничего позорного, независимо от того, на чьей стороне он воевал.

Но Уэйд не дал ей времени поразмышлять над своим коротким ответом. Он вновь обратился к Джеффу.

— Не старайся стать ни тем ни другим. Иначе тебе придется убивать, а убийство, Джефф, изменит тебя навсегда. Как только это случится, ты никогда не сможешь вернуться назад. Никогда не сможешь быть таким, как прежде.

— Но вы…

— Я? — с горечью переспросил Уэйд. — Я убивал, Джефф, потому что это было для меня легко. Чересчур легко. Потому что я давным-давно потерял свою душу. И я не хочу, чтобы это случилось с тобой, — сурово подчеркнул он.

Джефф оцепенел от ужаса:

— Душа есть у каждого. Уэйд улыбнулся:

— Возможно, но если она и есть у меня, то в плохой форме.

— Как наше ранчо?

— Думаю, ей потребуется больше заплат.

Джефф задумался:

— Но ее можно починить?

Уэйд покачал головой, словно у него не осталось ответов на бесконечные вопросы Джеффа.

— Некоторые вещи, Джефф, нельзя починить.

Внимание Джеффа привлекла кобура Уэйда.

— Но вы до сих пор носите оружие.

Мэри Джо тоже это удивило. Он не дотрагивался до оружия до тех пор, пока они не съездили в город, но Уэйд в ответ только пожал плечами, закончив подтягивать подпругу одной рукой.

— А я все-таки хочу научиться быстро стрелять, — настаивал на своем Джефф.

— Тогда тебе придется поучиться этому у кого-нибудь другого, — отрывисто произнес Уэйд, сунул ногу в стремя и несмотря на раны с видимой легкостью взлетел в седло. Потом повернулся к Мэри Джо: — Не дожидайтесь меня, ложитесь спать.