Днем ранчо кипело жизнью. Джесси начала ориентироваться в именах и запоминать лица вновь обретенных родственников.

С улицы доносилась мелодия, наигрываемая на гитаре, а аромат жарящегося мяса наполнил каждый уголок ранчо. На безоблачном голубом небе сияло солнце и золотило невероятно красивую землю.

Джесси не просто наблюдала за весельем, но и активно участвовала в нем. Это было непривычное ощущение. Все ее чувства обострились. Впервые в жизни она оказалась в центре внимания и упивалась своей ролью.

Джесси запоминала каждый момент своего пребывания на ранчо, чтобы потом, как драгоценное сокровище, доставать из кладовой памяти. Она жалела, что в нервной обстановке перед поездкой не догадалась захватить с собой фотоаппарат.

Ужин накрыли на длинном столе, как по волшебству появившемся во дворе. Джесси нигде не видела ни Алекса, ни Росса. Зато к ней подошла Эйприл и познакомила с юношей, как две капли воды похожим на сенатора.

— Этот малыш — мой брат Холл, — представила его Эйприл, увернувшись от его шутливого удара.

Еще одно имя на X. Клементсы все-таки чтили семейную традицию. Холлу на вид было около двадцати лет, и казалось, ничто не может погасить беспечный блеск его глаз. Каким же именем из сказки его наградить? Чеширский Кот? Нет, эта роль отдана Алексу.

— Моему отцу вы очень понравились, — сказал Холл. — Так что советую быть осторожнее, а то он привлечет вас к своей предвыборной кампании, как и всех остальных членов семьи.

— Всех, кроме Росса, — не удержалась Эйприл.

— Росс не в счет, — возразил Холл, и Джесси почудилось презрение в его тоне. Она выпрямилась. Возможно, она тоже не принимается в расчет.

— Он имеет в виду, что Росс не интересуется политикой, — поспешно пояснила Эйприл, бросив предупреждающий взгляд на брата.

— Конечно, — тут же поправился Холл, но его глаза оставались холодными.

Джесси снова стало не по себе. Она стала зрителем спектакля, разыгранного специально для нее. Она обвела взглядом комнату. Гости разговаривали, разбившись на группки, отовсюду то и дело доносился смех. Отмахнувшись от неприятной мысли, она решила не принимать происходящее слишком серьезно.

— А где ваш отец?

— Его пригласили на фестиваль в Фениксе, — ответила Эйприл. — Он прилетит позже. Барбекю он ни за что не пропустит. Ведь двадцать лет назад именно отец стал инициатором этих семейных праздников, поскольку семья разрослась и всех раскидало по стране. Он не хотел допустить это. Он даже написал книгу об истории Клементсов.

Слова Эйприл удивили Джесси. Марк Клементс казался слишком энергичным для подобного занятия, требующего в первую очередь усидчивости.

— Я бы хотела прочитать ее.

— Я подарю вам экземпляр, — пообещала Эйприл, — хотя тетя Сара, наверное, успела многое рассказала вам о семье.

«Интересно, почему Сара не упомянула о книге?» — подумала Джесси. Ее мысли, наверное, ясно отразились на лице, потому что Холл не преминул спросить:

— Вы ничего не слышали о книге? Саре она не очень понравилась. Она говорила, что папа выкинул многие факты, использовав историю для своей карьеры.

Эйприл снова нахмурилась и послала Холлу угрожающий взгляд, словно считала любую критику отца ересью. Джесси вспомнила, что ранее уже заметила напряжение между Сарой и Марком. Возможно, книга была тому причиной. Саре нравилось рассказывать семейные легенды — хорошие и плохие. Все, кроме обстоятельств исчезновения Хардинга. Интересно, что написано об этом в книге конгрессмена. Джесси решила по возвращении домой первым делом найти экземпляр в библиотеке и выяснить это. А также покопаться в старых подшивках газет.

— Эйприл сказала, что вы любите лошадей, — продолжил разговор Холл.

Джесси посмотрела на девушку. Она не говорила ничего подобного, упомянув лишь, что «сносно» ездит верхом. Она вновь задалась вопросом, как много Клементсам известно о ней. К ней вернулось ощущение бабочки под микроскопом, затмив даже радость от обретения семьи. Эйприл и ее брат — как и их мать вчера — выбили Джесси из колеи. Возможно, потому, что они выглядели слишком идеальными, а Джесси привыкла не доверять идеалам. Миллс был совершенен внешне, но его душа была изъедена пороками.

— Да, — коротко ответила она.

— Мы поедем кататься сегодня, — добавила Эйприл.

Холл удивленно поднял брови, переводя взгляд с сестры на Джесси.

— Хочешь поехать с нами? — спросила Эйприл. В ее голосе слышался явный вызов.

— Конечно, нет.

— Холл упал с лошади пару лет назад, — с оттенком презрения объяснила Эйприл. — С тех пор он не садился в седло.

Холл вспыхнул:

— Ты сама не часто выезжаешь.

— Откуда ты знаешь?

Джесси была забыта. В их вражде скрывалось больше, чем соперничество брата и сестры, настолько она была сильной.

Она попыталась сменить тему разговора:

— Алекс сказал, что вы только что закончили юридический колледж. Примите поздравления.

Улыбка вернулась на лицо Холла.

— Спасибо. Я начну работать в предвыборной кампании отца со следующей недели.

— Холл только что вернулся из Европы, — сказала Эйприл.

— Поездка была подарком родителей к окончанию колледжа. А теперь пора приниматься за работу.

— Ты, конечно, горы свернешь, — язвительно заметила Эйприл.

Джесси начала понимать, в чем дело. И брат, и сестра занимались одним делом, и Эйприл отчаянно завидовала брату.

Джесси всегда хотелось иметь братьев и сестер. Теперь же она задалась вопросом, всегда ли между ними возникает такое напряжение.

— Ты просто завидуешь, сестричка, — сказал Холл.

Эйприл пожала плечами:

— Ошибаешься, братик.

Разговор принимал опасный характер, но, к счастью, их прервали подошедшие родственники, и один за другим дети Марка ушли. Позже Джесси видела, как они о чем-то спорят в углу.

Извинившись, Джесси вышла. Ее утомило выяснение отношений Эйприл и Холла. Спустившись во двор, она полной грудью вдохнула свежего воздуха.

Страна чудес!

Ее снова охватило ощущение нереальности происходящего. С одной стороны, Джесси была рада войти в семью, но с другой — ее не покидало чувство, что она подглядывает за чужой жизнью в замочную скважину.

Во дворе вовсю шла подготовка к пикнику: дымилось мясо, столы для барбекю были расставлены и накрыты, на залитом солнцем пастбище вдалеке паслись лошади. Идиллия, ожившая картинка из любимых фильмов. Все, о чем она мечтала.

Джесси направилась к конюшне. Уже давно она не вдыхала запаха свежего сена, лошадей, кожаной упряжи. На пороге она помедлила, не решаясь войти.

Джесси не была в конюшне с того самого дня, когда нашла отца мертвым. Был поздний вечер, а отец все не приходил, и Джесси отправилась его искать. Она подумала, что он в баре, однако его грузовичок стоял перед их маленьким домом, который был частью фермы Линфорда, где работал отец. Она обнаружила отца в конюшне: он лежал на охапке сена, прижав руку к груди. Накануне его известили об увольнении. И виной тому была она.

Послышалось тихое рычание. Испугавшись, Джесси отступила.

— Тимбер, сидеть.

Рычание прекратилось, и, привыкнув к темноте конюшни, она разглядела животное, больше похожее на волка, чем на собаку, не сводящее с нее глаз.

— Мисс Клейтон, — слова, обращенные к ней, прозвучали необычно мягко по контрасту с резкой командой собаке. К ней медленно приблизился Росс Маклеод. В его темных глазах светилась сдержанная насмешка. — Он немного… нервничаете незнакомыми людьми. Я уберу его.

— Не надо, — остановила его Джесси. Наклонившись, она протянула руку, чтобы пес мог обнюхать ее. — Его зовут Тимбер ?

Росс посмотрел на собаку.

— Да, имя ему дал древесный волк. Мне показалось, что оно ему подходит. — Затем он обратился к собаке: — Все в порядке. — Только тогда Тимбер подошел и осторожно обнюхал руку Джесси. Немного подождав, она погладила его за ухом, и пес тут же тихо заурчал от удовольствия.

Взглянув на Росса, Джесси заметила удивление на его лице.

— Обычно он этого не делает, — признался Росс.

— Я еще не встречала собаку, с которой мне бы не удалось поладить.

— Тимбер не позволяет Эйприл приблизиться к себе. Когда она здесь, мне приходится держать его в доме или запирать здесь.

— Не слишком справедливо.

— Тимберу это тоже не по вкусу, — согласился Росс. Помолчав, он спросил: — Уже устали от семьи?

Ей не нужно было объяснять, что он имеет в виду.

— Немного. Я не привыкла к многолюдным сборищам.

Его взгляд оценивающе скользил по ней, заставляя чувствовать себя словно под микроскопом. Погладив пса, Джесси встала и направилась к стойлам. Из одного высунулась лошадиная морда, и она протянула руку. Лошадь обнюхала ее и наклонила голову.

— Это Красотка, — сказал, подходя, Росс. — Слишком горячая кобылка. Эйприл не следовало предлагать вам прокатиться на ней.

Джесси уязвило, что он считал ее трусливой или неумелой наездницей. Однако прошло много лет — целая жизнь — с тех пор, как она ездила верхом в последний раз. Джесси сознательно не подходила близко к лошадям. Теперь же вся ее былая любовь к этим благородным животным вернулась с новой силой.

— Я давно не ездила, — призналась она.

— Как давно?

— Десять лет.

Лошадь вытянула голову из стойла, и Джесси погладила ее гриву. В ответ послышалось тихое ржание.

— Вам удалось и Красотку покорить с первого взгляда, — с удивлением отметил Росс.

— Я люблю лошадей, они чувствуют это. По крайней мере, так говорил мой отец. Лошади очень умные животные.

— Думаю, мне понравился бы ваш отец.

— Наверное, и вы бы ему понравились. Он тоже был…

— Был кем?

— Отшельником. Во всяком случае, так о вас говорят.

— А вы всегда верите в то, что говорят другие?

Она встретилась с ним взглядом:

— Нет. Но вы, кажется, избегаете людей.

Уголки его губ поползли вверх.

— Я — семейный скелет в шкафу. Разве вам никто не говорил?

— Только то, что вас усыновили.

— Я еще и индеец-полукровка, — добавил Росс. — И родной сын приемного отца. Другими словами, незаконнорожденный. Думаю, не каждая добропорядочная семья типа Клементсов мечтает о таком подарке.

Он не отрываясь смотрел на нее, ожидая ее реакции. Джесси не отвела взгляда.

— По крайней мере вы знаете, кто вы.

— О да, — с горечью сказал Росс.

— Вы управляете ранчо.

— Лишь потому, что больше никто не захотел этим заниматься. Вы можете представить себе, чтобы конгрессмен вычищал конюшни?

— А вы это делаете?

— Когда не хватает работников, как, например, сейчас.

— Когда-то мне нравилось чистить стойла, — сказала она. И это было действительно так. Среди лошадей она чувствовала себя как дома. Ей нравилось слушать их фырканье или ощущать шершавый язык, исследующий ее ладонь в поисках лакомого кусочка — сахара или морковки. Поскольку они с отцом часто переезжали, у нее не было времени завести друзей, поэтому Джесси проводила время в обществе животных.

— Я это запомню, — негромко сказал он, усмехнувшись.

Чтобы посмотреть на него, ей пришлось приподнять голову. Она была высокой, но в Россе было больше шести футов. Ее взгляд явно смутил его. Он отвернулся.

— Хотите посмотреть остальных?

— Очень.

— Каких лошадей тренировал ваш отец?

Вопрос удивил ее. Казалось, другие знают о ней больше, чем она сама.

— Породистых скакунов.

— Наши лошади совсем другие. Это лошади для коротких дистанций, их разводят для воспроизводства и езды в упряжке. Их движения резки и порывисты. С ними всегда нужно быть начеку.

— Они красивые.

Гордость за питомцев смягчила заостренные черты его лица.

— Мы постепенно завоевываем репутацию. Через несколько лет… — Оборвав себя, он двинулся по проходу между стойлами, называя имена, иногда протягивая руку и поглаживая по холеной гриве своих любимцев. Затем пошли ряды больших стойл, где жили кобылы с жеребятами. — Этот малыш будет лучшим в конюшне, — сказал Росс.

Джесси прикусила губу. Ей казалось, что сейчас она увидит отца, ласково разговаривающего с лошадью. Она отвернулась. Проклятие. Прошло десять лет, а у нее такое чувство, будто все случилось вчера, такими яркими были воспоминания.

Когда Росс разговаривал с лошадьми, его глаза были полны нежности и заботы, но они становились холодными, когда он поворачивался к ней. Джесси чувствовала себя лишней, но не хотела уходить. Росс ничего не ждал от нее, в отличие от остальных членов семьи. Здесь она не ощущала ни настороженных взглядов за спиной, ни скрытого соперничества. Здесь она чувствовала себя дома.

— Вам лучше вернуться, — сказал Росс. — Иначе вас начнут разыскивать.

— Почему?

Его глаза сузились:

— Вы действительно не знаете?

— Не знаю чего?

— Будь проклят Алекс.

— Почему?

Росс пожал плечами:

— Он любит играть в игры.

— Тогда расскажите мне вы.

— Это не мое дело.

— Потому что чувствуете себя чужим?

— Разве я говорил это?

— Это чувствуется. Иначе почему вы рассказали о себе?

Он вновь пожал плечами.

— Вы и так скоро узнаете. Просто это один из семейных секретов. Я подумал, что вам следует его знать.

— Это предупреждение?

— Возможно.

— Вы как Мышонок.

Его брови сошлись на переносице.

— Мышонок?

— Из «Алисы в Стране чудес». Он не рассказывает до конца. Он лишь… намекает.

— Я никогда не читал эту книгу.

— Тогда понятно.

— Что понятно?

— Почему у вас такой угрюмый вид.

— Я не вижу связи.

— Прочтите книгу, — посоветовала Джесси. — Вам стоит научиться уважать абсурд. Иногда это необходимо, чтобы выжить. — Незаметно для себя самой она слишком разоткровенничалась с Россом. — Честно говоря, единственный способ для меня запомнить всех членов семьи — наделить их чертами персонажей Страны чудес.

— А я, значит, Мышонок? — скептически спросил Росс. — Благодарю за лестное сравнение.

— Это лучше, чем Твидлди и Твидлдум, — усмехнулась она. — Или Хампти Дампти.

— О них я слышал, — откликнулся Росс. — И кто же, по-вашему, Твидлди и Твидлдум?

— А вы не догадываетесь?

— У меня нет ключа к вашим рассуждениям.

— Близнецы.

— А Хампти Дампти?

— Не думаю, что мне следует говорить, — покачала головой Джесси.

Росс не стал настаивать.

— Так вы считаете «Сансет» Страной чудес?

— Для меня так и есть.

Его взгляд по-прежнему изучающе скользил по ней, но теперь в нем появились искорки интереса.

— Думаю, мне стоит прочесть эту книгу. Я не много читал в детстве.

Она обернулась. В Россе чувствовалась сила, привлекавшая ее гораздо больше, чем внешний лоск Алекса. Впервые встретив его, она словно почувствовала разряд тока. Она и сейчас чувствовала тепло от его присутствия, но это было не яростное пламя, а ровный ясный свет. Даже с Миллсом она не испытывала подобного.

Джесси одернула себя. Это же смешно. Она помнила соблазнительные взгляды, которые Эйприл посылала Россу.

Как могла она соперничать с самим совершенством?

— Сколько еще секретов хранится в семье? — спросила она после короткой паузы и сразу же отругала себя за неуместный вопрос. Она всегда считала свою жизнь обычной, теперь же она была окружена тайнами.

Росс пожал плечами.

— Возможно, не больше, чем в других семьях.

— Я мало что знаю о семьях.

Он придвинулся ближе к ней. Джесси уловила аромат лосьона после бритья и кожи. Он, казалось, излучал тепло и уверенность, которой ей так не хватало. Его близость обострила все ее чувства.

— Кажется, у вас есть все шансы узнать по крайней мере об одной, — сказал Росс. Его голос, как она заметила раньше, был глубоким, и создавалось впечатление, что он лениво растягивает слова. Но общение с ним не отличалось такой легкостью, как с Алексом. Ей нужно было вытягивать каждое слово.

— Стоит ли?

— Жалеете, что приехали? — Он ответил вопросом на вопрос, и это сбивало Джесси с толку…

Наверное, она кажется ему трусихой.

— Нет, не жалею.

Он с иронией смотрел на нее, словно знал, что она лжет.

— Только не забывайте о своем интересе к абсурду, — предупредил он. — А сейчас вам лучше идти на ужин.

— А вы пойдете?

— Нет. Кто-то должен присматривать за ранчо. — В его голосе прозвучала сталь.

— Но вы же не будете совсем один?

— Нет. Джимми и Карлос проверяют резервуары с питьевой водой. Еще двое объезжают пастбища. Дэн обычно кормит и поит лошадей, но сегодня он помогает на кухне, поэтому этим занимаюсь я.

Прекрасный способ увильнуть от семейного ужина. Джесси подозревала, что здесь крылась истинная причина столь похвального усердия. Однако она оставила свою мысль при себе.

— Итак, у вас пятеро помощников, — заключила Джесси. — Не так много для огромного ранчо.

— Весной и осенью мы нанимаем людей для перегона скота. Большего мы не можем себе позволить. Цены на мясо упали. Для ранчо настали тяжелые времена.

Джесси вспомнила многочисленных грумов и слуг на конных фермах в Мэриленде, Кентукки и Теннесси. Она ожидала увидеть нечто подобное и здесь. Хотя она и читала в газетах, что многие хозяйства столкнулись с трудностями, однако не представляла себе их масштаба.

Росс повернулся и пошел прочь. Джесси показалось, что он пожалел о своих словах. Он шел выпрямившись, расправив плечи, и его движения были грациозными, как у пантеры. Его присутствие выводило ее из равновесия, но впервые с момента приезда на ранчо она почувствовала себя легко. Правда, его явное желание остаться одному быстро погасило это чувство.

* * *

Росс выругался сквозь зубы. Она напомнила ему ягненка, которого некоторые члены семьи с радостью принесут в жертву своим интересам.

Он был удивлен, почувствовав к ней симпатию, хотя сравнение с Мышонком из сказки было ему не по душе. Он догадывался, кого она назвала Хампти Дампти, и усмехнулся меткости определения, которым она наградила Каллена. Джесси была абсолютно естественна, и ему это нравилось. Ему нравилось ее чувство юмора и отсутствие благоговения перед Клементсами. Его расположение вызвала и мгновенная симпатия Тимбера.

Росс подумал о том, чтобы предупредить Джесси, но в этом случае он стал бы одним из тех, кто собирался принести ее в жертву. Она вряд ли поверит в искренность его побуждений. Его собственное будущее находилось под угрозой, и ни для кого не было тайной, что ради Сары он был готов на все.

Он шел между стойлами, выбирая лошадь для Джессики. Она сказала, что много лет не ездила верхом. Он уже пожалел, что отказался составить компанию девушкам, однако ему действительно не хотелось ехать вместе с Эйприл. Росс подозревал, что главной причиной его привлекательности для нее была его недоступность. Эйприл не привыкла к отказам.

Росс знал Эйприл с детства. Она росла избалованной и капризной. Однажды он отчитал ее, когда она чуть не загнала пони. Эйприл взорвалась и заявила, что Росс всего лишь слуга и не имеет права указывать ей. Он запомнил ее слова на всю жизнь.

Он не возражал против того, чтобы немного подразнить Эйприл, но не хотел, чтобы его использовали. Кроме того, ему не понравилось предложение Эйприл оседлать Красотку для Джессики. Эта лошадь была еще слишком молода и горяча, и Эйприл прекрасно знала об этом. Возможно, она хотела покрасоваться своим умением сидеть в седле или даже напугать свою новую родственницу.

У него не было времени гоняться за закатом и присматривать за обеими девушками, но он не доверял Эйприл.

Росс снова выругался. Придется ему поехать, если Алекс не вернется. Росс недолюбливал Алекса, однако адвокат был прекрасным наездником. С ним Джессика будет в безопасности. Пока.