Сидя на Демьене, Морган держал юного Ника на руках и смотрел на жилой дом на ранчо в долине внизу. Это было то самое место, о котором он мечтал уже три года, вплоть до сегодняшнего дня. Но пейзаж внизу изменился, как изменился и он сам. Морган постепенно увеличивал дом с помощью различных пристроек, и сейчас он был просторным, с двумя похожими на распростертые руки флигелями.

Он покрепче обнял сына. Три года. Это казалось невероятным. Теперь он муж и дважды отец. И это все еще поражало его.

Семейный человек и ранчеро. Весьма довольный ранчеро. Он не верил, что сможет оставить службу. Но Лори подарила ему будущее, такое, за которое он благодарил каждый день. Он постепенно пришел к выводу, что посвятил прежнюю жизнь службе рейнджером только потому, что не знал ничего другого и рейнджеры были его единственной семьей. Он стал «совершенным» рейнджером, потому что другого ему было не дано.

Однажды он сказал Лори, что не мыслит другой судьбы, кроме судьбы рейнджера. Но теперь он знал, что в душе у него таилось нечто большее. Теперь он понял, что никогда не станет рейнджером снова. Он уже никогда не сможет действовать без оглядки и без колебаний, уверенный, что действует правильно. Он лишился охотничьей хватки. Ее острое жало затупили покой и любовь. Он наслаждался каждой улыбкой, каждым взрывом смеха Лори. Даже ее укорами, и особенно ими, потому что они всегда кончались взрывом страсти.

К тому же он обожал своих детей, двухлетнего Ника и восьмимесячную Джой, этот пухлый комочек счастья. Он не уставал наблюдать за ними, завороженный каждым поступком малышей, и купался в улыбках, освещавших их лица, когда они замечали его. Ему хотелось дать им все, чего он был лишен когда-то, всю мыслимую и немыслимую любовь и защиту.

Над домом внизу поднялся дымок. Точно так же, как три года назад, когда он был скорее хищником, чем защитником. Три года. Глаза его подернулись слезами, когда он рассматривал свое убежище: теплый, радушный дом, лошади в короле, бык в амбаре. Сотни коров, пасущихся на открытом пастбище, которое он делил с Ником.

А там, в доме, — Лори. Лори, с ее золотистыми глазами, вспыхивающей улыбкой и жаждой к радостям жизни. Лори, подарившая ему столько любви, Лори, чей звонкий голос наполнял дом музыкой и чья яростная преданность тем, кого она любила, никогда не поколебалась. Лори, заполнившая каждый уголок в его душе, бывшей когда-то не более чем закрытой раковиной.

Он увидел, как к дому приблизился всадник, и улыбнулся при виде спешивающегося Ника. Он был постоянным гостем, он и Бет и их дети — Мэгги и двое мальчиков-близнецов, и точно такими же гостями у них были он и Лори. За эти годы Морган и Ник очень сблизились, и каждый находил в другом сильные стороны, подчеркивающие собственный характер.

С помощью Моргана и Энди Ник выстроил новый дом для своей немалой семьи. Прожив несколько месяцев в старом, но увеличенном доме, они решили, что одному из них необходим новый дом. Ник настоял на том, чтобы бросить жребий, и Морган выиграл старую «хижину». Впрочем, он подозревал, что Ник сжульничал, поскольку знал, как много значит этот дом для Моргана и Лори.

Плакаты о розыске больше не доставляли им неприятностей. Рейнджеры разослали уведомления каждому шерифу четырех штатов об отмене премии, и Ник с Морганом остались в Вайоминге и все эти три года спокойно строили ранчо. Блюстители закона близлежащих поселков знали обстоятельства их появления здесь и готовы были разочаровать любого случайного охотника за премией.

Энди был лучшим помощником Ника и стал первоклассным «ранглером» .

Теперь он был достаточно взрослым и надежным парнем, чтобы можно было доверить ему через пару недель поездку в Техас за дополнительным гуртом «лонгхорнов».

Ник и семья Лори провели с Брэденами зиму. На этот раз Джонатан оказался «кудесником не у дел» и завораживал своими ловкими фокусами Мэгги и всех остальных. Если вместе с ним и исчезло несколько предметов, то Морган списал их как оплату за услуги. Теперь он уже не верил в черно-белый мир: ведь жить по-настоящему означает постоянно примиряться со слабостями других, а заодно, осознавая свою силу, отдавать должное силе других.

Он понял, что врожденная порядочность Джонатана и его сострадательное отношение к людям с лихвой компенсировали его несколько вольное понятие о строгих канонах чести. Этому научил Моргана Дэниэл, и Морган вдруг начал с нетерпением ожидать в гости Джонатана, с его неубывающим оптимизмом и жаждой приключений. А еще он предвкушал долгие философские разговоры с Дэниэлом — крестным отцом юного Ника.

Как легко когда-то Морган заклеймил их «шарлатанами» и «мошенниками».

Ник заерзал у него в руках и потребовал:

— Хочу домой.

Морган посмотрел на бесконечно голубое небо, затем на долину, которой принадлежало его сердце. Наклонившись, он растрепал каштановые волосы Ника.

— Все в порядке, Пуговка, — произнес он, слыша в собственном голосе восторг и счастье, не перестающие поражать его временами. — Мы едем домой.