Мы с Путилиным поехали в клуб. Почти всю дорогу молчали. Наконец он, оторвав взгляд от дороги и повернувшись ко мне, сказал:

– А ловко вы, однако, провернули эту операцию.

– Что вы имеете в виду?

– И клуб от ментов отмазали, и сами в деле остались.

Я усмехнулся.

– Думаю, что это в наших общих интересах.

– Здесь не поспоришь. И вам интересно в финансовом смысле, и мне крайне важно. Однако я не очень понимаю, каким образом вы собираетесь продолжать расследование… По сути дела, надо все начинать с нуля.

– Честно говоря, пока сам не знаю.

Пришла очередь усмехнуться и Путилину.

– Звучит обнадеживающе…

Меня задел его скепсис.

– Иван Алексеевич, кажется, вы не очень-то доверяете мне и считаете, что я просто вытягиваю из вас деньги.

Путилин пытался было протестовать, но тут уже я жестко прервал его:

– Я хочу, чтобы вы знали одно – деньги для меня не самое главное. Я же не первый год занимаюсь детективной деятельностью и вполне сносно зарабатываю на жизнь. Дело в том, что у меня еще не было провалов. Все дела, которые я вел, даже те, которые казались самыми безвыходными, я раскрывал. И у меня есть горячее желание довести и это дело до логического конца. Кроме того, вы можете мне не верить, но это на самом деле так… Именно данное преступление вызывает мой особый интерес. Я никогда до этого не сталкивался с вещами более бесчеловечными. У меня у самого подрастает дочь, и одна мысль о том, что кто-то может сделать из нее дорогую куклу для богатого человека, заставляет меня ненавидеть этих людей все больше и больше.

– Успокойтесь, – сказал Путилин. – Поверьте мне, я немножко разбираюсь в людях и вполне доверяю вам. Мое раздражение вызвано лишь тем, что не удалось все случившееся сохранить в тайне и избежать огласки. Но, похоже, вас и здесь вряд ли в чем можно обвинить. Да что там говорить!

Путилин махнул рукой и, как только машина остановилась у клуба, тут же вышел из нее, громко хлопнув дверцей.

Я попросил водителя Сашу отвезти меня домой. Оказавшись в своей квартире, я сразу же позвонил на работу Дынину. Мне сказали, что он на совещании, я представился и попросил передать ему, чтобы он зашел ко мне вечером. К своему вящему удивлению, я обнаружил в холодильнике едва начатую бутылку коньяка, которую купил перед отъездом. «Это судьба!» – подумал я и, выпив рюмку, пошел принимать душ.

После душа я выпил еще. Отчасти для того, чтобы хоть как-то подстегнуть свою фантазию и определить направление расследования. Но чем больше я думал на эту тему, тем яснее для меня становилось, что как ни крути, а бывшему медику Владимиру Александровичу Малькову, ныне высокооплачиваемому частному детективу, придется заняться рутинной работой по изучению статистики посещений клиентами тех или иных проституток в клубе «Помпей». Необходимо было выяснить, кто из членов клуба или гостей членов клуба чаще других пользовался услугами пропавших девушек.

К вечеру я дорассуждался до такой степени, что полностью уговорил бутылку коньяка. К приходу Дынина я находился в весьма расслабленном состоянии.

Он же пришел радостный и возбужденный.

– Ну, наконец-то начинается нормальное дело! – заявил он почти с порога. – А то надоело бл…дей по улицам ловить и общественные порицания им выносить. И все благодаря тебе, Володька… Говорят, это ты девчонку в Германии нашел. Нам сегодня следователь рассказал из генпрокуратуры. Он сейчас возглавляет спецгруппу, куда и я вхожу. Будем трясти массажные салоны, центры по аэробике, всякие там шейпинг-центры… Блин, названий напридумывали, а за ними голое блядство… Ничего, ничего… Мы всю эту малину хорошенько тряханем.

Я посмотрел на Дынина и подумал, что, где бы ни работал этот славный страж порядка, везде он будет ударять по преступности с такой силой и страстью, что лбы при этом будут трещать часто и у людей, совершенно не причастных к тем злодеяниям, с которыми он борется.

– Ты знаешь, Вовк… Самое интересное, что клуб «Помпей» с его мафиозным директором трогать запретили.

– Знаю, – ответил я. – И здесь без меня не обошлось.

Дынин удивленно вытаращился на меня и заставил битых полчаса объяснять ему ситуацию. Я пересказал разговор с генералом Рюминым и следователем Субботиным.

– Так ты что, получается, тоже в нашей группе? – спросил Дынин.

– Как бы да. Только я работаю отдельно, в клубе «Помпей». И докладываю Субботину о проделанной работе. Кстати, когда будете ходить по массажным салонам, не особенно их громите. Дело в том, что преступники наверняка связаны с ними и получают оттуда какую-то информацию. Нам нельзя допустить, чтобы они затаились и ушли на дно.

– Хорошая задачка, – протянул Дынин. – Ну, если что, увидимся…

– Да, увидимся, – медленно сказал я, поднимаясь с дивана, чтобы проводить его.

И тут мне в голову пришла идея.

– Дмитрий, ты на машине?

– Да.

– Отвези меня в клуб «Помпей». Я почувствовал, что мне необходимы джакузи и массаж.

Дынин вылупил на меня свои большие голубые глаза и сказал:

– Быстро ты, однако, привык к хорошей жизни. Ты, поди, на этой оперативной работе и проституток путилинских потрахиваешь?

– Нет, туда я еще не подымался. Видимо, прав этот крючконосый. Каждому возрасту хорошо свое. В моем возрасте мне комфортнее на втором этаже.

– О чем ты?

– Так, о мужском счастье. Мне ведь уже скоро сороковник…

– Ну и что? – спросил Дынин, когда мы спускались по лестнице.

– А то, что мне приятнее вспотеть в бане, чем на бабе.

– Не-е… Вовк, ты какую-то фигню порешь, – покачал головой Дынин. – Мне ведь уже сороковник-то стукнул, а я еще будь здоров! Гы-гы-гы…

– Это оттого, – я залез на пассажирское сиденье его «Жигулей», – что ты, Дмитрий, не слишком обременен мыслями о смысле жизни.

– Чем не обременен?

– Ну, короче, потому что ты не заморачиваешься…

– Да, я этой херней не занимаюсь, – согласился Дынин и завел мотор. – Мне философствовать некогда, у меня служба. А ты, вот я смотрю, дофилософствуешься – скоро и массажистки в радость не будут. Будешь водку глушить, и это заменит тебе и секс, и кайф, и собеседника…

– Ладно, – сказал я. – Это мое дело.

Дынин насупился и до подъезда клуба молчал. Высадив меня у «Помпея», он сказал мне на прощание:

– Если что, завтра позвоню вечером.

– Будь! – коротко попрощался я с неунывающим майором милиции и, пошатываясь, вошел в здание клуба.

В вестибюле меня встретил управляющий. Подойдя к нему, я рукой стряхнул перхоть с его черного смокинга и спросил:

– Как вас зовут?

– Сергей Альбертович, – ошарашенно произнес мужчина.

– Слушай, Альбертыч, давай-ка сегодня в баньку, а? К массажисткам…

Сергей Альбертович облегченно выдохнул и, поправив смокинг, сказал:

– Я не могу. Я на службе. А вас, Владимир Александрович, сейчас проводят.

– Еще один на службе, – разочарованно произнес я. – И тоже наверняка не заморачивается насчет смысла жизни.

– Что-что, простите, не понял? – сдвинул брови управляющий залом.

Но я не стал далее продолжать разговор и направился прямиком в бар. Подошедшему официанту я сказал:

– Давай сегодня бурбон… двойной.

Официант кивнул и пошел было исполнять заказ. Я остановил его:

– Слушай, а где этот отставной солдат сексуальных битв, как его… Анатолий Исаевич, кажется?..

– Он еще не подошел на вечерний сеанс словоблудия, – с усмешкой произнес официант.

Он вскоре принес мне бурбон, который я мгновенно потребил. В этот момент ко мне подошел охранник Путилина Саша и, бережно взяв меня за локоть, сказал:

– Владимир Александрович, вы собирались в массажный салон – пойдемте, там все готово.

Я широко улыбнулся:

– А, Саша! Пойдем! Надеюсь, сегодня будет Верочка, черненькая такая, в теле дама…

– Если вы ее выберете, конечно, будет она.

– Конечно, выберу, – грустно ответил я.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в небольшой холл, где сидел охранник.

В «процедурном» кабинете на диванах сидели девушки в белых вафельных халатах.

Я быстро отыскал глазами знакомую брюнетку Веру и улыбнулся ей. Она все поняла, встала, взяла с полки халат с полотенцем и сказала:

– Пойдемте, Владимир Александрович.

После погружения в теплую джакузи все остальное я уже помнил смутно. Я что-то вещал Верочке об этажах счастья, о том, что вся жизнь – бордель, о том, что я стареющий одинокий мужчина, у которого двое детей, живущих у сестры в другом городе, о том, что моя жена, тоже Вера, несколько лет назад погибла в автомобильной катастрофе и что с тех пор я так и не смог создать с какой-либо женщиной новой семьи. Вера терпеливо слушала весь этот пьяный словесный поток. Уже лежа на массажном столе, я заснул таким крепким сном, что будить меня не стали, а лишь перенесли в комнату отдыха, где я и очнулся под утро.

Я выпил горячего кофе, оделся и покинул массажный салон. В холле я столкнулся с выходящей из кабинета Путилина администраторшей третьего этажа Надей. При виде ее строгого костюма, затемненных очков и папки под мышкой я вдруг вспомнил, что мне тоже неплохо бы поработать.

И именно Надя может быть полезной в этом. Я сказал:

– Доброе утро, Надя.

– Здравствуйте, Владимир Александрович, – ответила она, поправляя очки.

– Как самочувствие?

– Спасибо, все нормально.

– У вас есть свободное время? Мне хотелось бы с вами поговорить.

– Со мной? – удивилась она, но тут же спохватилась: – Да, конечно, давайте поднимемся ко мне в кабинет на третий этаж.

Я поймал себя на мысли, что невольно уставился обескураженным взглядом в потолок. И произнес:

– Там я еще не был. Пойдемте.

Надежда, видимо, не слишком уловила смысл моих слов и просто двинулась вперед по лестнице.

На третьем этаже тоже был небольшой холл, где сидел охранник. И массажный кабинет был, где стояла мягкая мебель вдоль стен, однако свет был более притушен, и на диванах также сидели девушки. Халаты были у них самые разнообразные – от махровых до шелковых разных расцветок. Видимо, под утро клиентуры было немного, и некоторые девушки позволили себе заснуть на диванах.

Однако когда Надя хлопнула дверью, все встрепенулись и уставились на меня. Всего я насчитал пять девушек. Я подумал, что такого количества маловато для такой солидной конторы, как клуб «Помпей». Видимо, остальные были заняты с оставшимися на ночь клиентами и гостями клуба. Заметив пристальный взгляд, которым я окидывал девушек, Надя спросила:

– Может быть, желаете задержаться здесь?

Уголок ее рта скривила усмешка.

– Нет-нет…

От неожиданного предложения я даже засмущался. Надежда, чтобы не продлять неловкую ситуацию, молча направилась к двери своего кабинета, на котором было написано: «Администратор». Я пошел за ней.

Ее кабинет оказался небольшим, но весьма уютным и обставлен с хорошим женским вкусом. Надя прошла в уголок, где стояли два кресла около небольшого столика. На столике – электрический чайник и сервизный набор.

Я занял одно из кресел и спросил:

– Надеюсь, я вас не очень отвлекаю? Есть ли у вас время?

– Честно говоря, не очень много. Через пятнадцать минут у меня заканчивается смена, и я намеревалась сразу уехать домой. Что, собственно, вы хотели у меня узнать?

– Мне важно выяснить, кто из клиентов клуба наиболее часто пользовался услугами пропавших четырех девушек. Также меня интересует, кто из членов клуба чаще всего приводил в клуб молодых людей в качестве гостей, которые также пользовались услугами девушек. Кроме того, мне хотелось бы знать, если это возможно, что-то из личной жизни пропавших – с кем встречались, с кем жили и так далее…

Надежда смотрела на меня сквозь очки. Продолжала смотреть несколько секунд, когда я закончил. Потом она сняла очки, аккуратно положила их на стол и сжала переносицу своими тонкими длинными пальцами. Наверное, очки она носила только в клубе. Вообще же они ей не были нужны. Из-за очков глаза у нее сильно уставали.

Несколько секунд она сидела в такой позе с закрытыми глазами, после чего посмотрела на меня усталым взглядом. Без очков ее лицо показалось мне более симпатичным и приятным. У нее были правильные черты лица, большие серые глаза, красиво очерченные губы. Общее выражение лица без темных очков стало более женственным и чувственным.

– Владимир Александрович, дорогой мой, – произнесла она. – Вы мне задаете работу почти на целую неделю. На третий же ваш вопрос ответить вообще невозможно. Я мало знаю о личной жизни девушек и очень надеюсь, что и о моей жизни тоже здесь не слишком осведомлены. Мы здесь достаточно много и интенсивно работаем. И поэтому в часы отдыха стараемся не общаться друг с другом. Только Иван Алексеевич является исключением. Он почти все время проводит здесь.

– Надя, другого выхода нет. В нашем распоряжении всего лишь десять дней. У нас должны быть результаты.

– Какие результаты?

– Мы должны выйти на след людей, которые похищали девушек из клуба.

Надежда нахмурилась и посмотрела на меня внимательно.

– Правда, что вы нашли Наташу Костенко? – спросила она.

– Да.

– В каком она состоянии?

– В плохом, – не стал я скрывать правды.

Надя задумчиво посмотрела на свои руки и неожиданно сказала:

– Я не хотела бы с вами беседовать в этих стенах. Вам может показаться это странным, но я предлагаю поехать ко мне домой. У меня есть кое-какие документы, и мы сможем провести беглый первичный анализ тех фактов, которые вас интересуют.