Зеркало богов [СИ]

Радин Сергей

Космическая сказка. Приключения авантюристов в поисках похищенного артефакта.

 

Пролог

— Почему вы до сих пор не удосужились прилепить к нему хоть одну камеру? — резко сказала молодая женщина и сузила глаза — так, будто ждала, что собеседник немедленно бросится выполнять замаскированный приказ.

Полутёмное помещение, освещённое лишь работающими мониторами и лампами над клавиатурой, выглядело безграничным. В углу сидели двое.

— У него звериная чувствительность — даже в таком состоянии, — ответил широкоплечий мужчина, продолжая холодно и не мигая смотреть на экран. — В последний раз, когда мы это сделали, он выдрал из рубахи лоскут с датчиком и укрепил его в унитазе. Изнутри... Не побрезговал... Мы и сейчас можем позволить себе следить за ним лишь потому, что в этом баре навалом отслеживающей аппаратуры. Среди всей техники частный «глаз» ему не учуять.

— Имплантировать микроскопический чип через кожу или подсунуть в еду...

Мужчина всё-таки развернулся к ней лицом, но смотрел не скептически — снисходительно. Эту снисходительность он налепил поверх жестковато-равнодушной профессиональности и постарался, чтобы новая маска выглядела как можно больше наигранней. Снисходительным он уж точно никогда не был.

— Вы человек новый в нашем деле (чувств она ещё скрывать не умела: её передёрнуло от его откровенно прямой констатации факта), поэтому, забыв о прошлом нашего героя, вы исходите лишь из его сегодняшнего вида. На экране вы видите заплывший жиром, грязный, опустившийся на самое дно обломок рода человеческого, который пьёт, жрёт, чавкая и рыгая при этом, а заодно время от времени провозглашает хвалу жизни и Вселенной. Он плюнул на себя и на свою жизнь в роскошных апартаментах. Он наслаждается жизнью, похрюкивая в самой грязной луже, которую нашёл. Но! Как поэтически выразился один из моих сотрудников: оборванный электрический провод вдвойне опасен, чем нормально функционирующий, поскольку прячется за ширмой никчемности.

— Но он пьёт второй год по земному времяисчислению, — стояла на своём женщина. — Он не просто оброс жиром — он распух от слоёв жира!

— Мадам, как вы полагаете, почему наш хозяин настаивает, чтобы именно Мангуст выполнил его задание?

Женщина отвернулась от собеседника, но её бормотание прозвучало отчётливо: «Потому что наш хозяин — осёл. Был, есть и будет...» Мужчина усмехнулся.

— Вам недостаёт лояльности к своему... — Вот уже дня три они исподтишка дразнили друг друга, не договаривая вслух то, что раздражало и доводило до ярости, но, как ни странно, и сближало. И сейчас он намеренно якобы спохватился. Отсчитал секунды к той паузе, вместо которой должно было прозвучать слово «любовник», и закончил: — ... к нашему хозяину. Если он говорит, что только Мангуст в состоянии достать ему некий предмет — значит, хозяин в этом уверен. Ваше же сомнение в объекте говорит лишь о том, что вы недостаточно внимательно прочитали его досье.

На экране объект слежки попытался встать со стула и грохнулся бесформенной тушей на пол. Из-под обмякшего тела брызнула лужа — смесь вина и блевотины на грязной воде, которой руководство бара пыталось освежить помещение. Собутыльники, сидевшие по обе стороны от щедрого выпивохи, сползли со своих стульев и начали тянуть дружка на место. Женщина даже не рассмеялась, а брезгливо скривилась, когда уже все трое дружно шлёпнулись в кучу малу. Подбежал официант, углядевший беспорядок. Ворча, взгромоздил вокруг стола каждого из упавших и снова убежал на зов от соседнего столика. Толстяк, которого начальник разведки назвал Мангустом, сидел, привалившись к стене, и бессмысленно хихикал — или ухмылялся? Его нестриженая, кажется, чёрная борода торчала космами и смешивалась с сальными прядями волос примерно той же длины, что и борода. «Мангуст! — неприязненно подумала женщина. — Какой он мангуст — пьяный разжиревший кролик... Красноглазый...»

— Если вы уберёте со своего очаровательного личика неприятное выражение брезгливости, — сказал начальник разведки, — и взглянете на другие экраны, то я познакомлю вас с нашими конкурентами. Они, подобно мне и нашему хозяину, не верят в полную деградацию Мангуста. Итак, экран слева. Двое господ в сером. Это киллеры барона Ди Гранда. Сидят здесь с момента появления Мангуста в данном местечке. То есть третий месяц... Экран наверху. Этот прибыл сегодня. В его задачу тоже входит физическое уничтожение Мангуста. Боюсь, эти господа скоро образуют своего рода коалицию. Их хозяева до сих пор не смирились с потерей драгоценных раритетов, украденных Мангустом. Однако киллеры, и те, и другие, боятся подступиться к своей будущей жертве. Может, вскоре осмелеют — конечно, объединившись?.. Экран справа. Банда белых воротничков. Всё надеются уговорить нашего героя принять заказ от своего хозяина. Раньше Мангуст любил дела, связанные с промышленным шпионажем. Теперь ему всё до лампочки... Красотка под правым экраном — агентесса с Вельда. Её цель — завербовать, но чего ради — выяснить пока не удалось. Итого, на сегодня ситуация такова: две стороны рассчитывают убить Мангуста, две — нанять. Раньше претендующих на его внимание было больше.

— Три — нанять, — рассеянно сказала женщина, постукивая сенсорным карандашом по костяшкам своего кулачка. — Мы тоже наниматели, и на наше предложение он согласится.

— Оттуда такая уверенность?

— Большинство дел, за которые он брался в недавнем прошлом, имеют некий отпечаток мистики: это может быть легенда вокруг объекта, определённый миф. Наше поручение стопроцентно мифично, как в старой доброй сказке: пойди туда — не знаю куда; принеси то — неизвестно что. И потом. Если он повсюду прославляет жизнь, искомый предмет уже одним своим названием не может не заинтриговать такого авантюриста, как он. Если в нём этот авантюризм не остыл.

— А поскольку вы лично берётесь уговорить его...

Начальник разведки крупной корпорации, вообще-то, не привык, чтобы его перебивали. Но женщина всё так же задумчиво — она, видимо, уже составила план и прикидывала с чего начать, — перебила его, кажется, даже не заметив:

— Он наливается спиртом и наркотиками здесь. Ходит в два клуба посмотреть на бои. Ездит на мотодром в дни так называемых смертельных гонок. Хлеба и зрелищ? А если и зрелище, то оно должно быть с мясом и кровью... Гимн жизни... Странно. В досье нет ничего, что бы указало на причину его ухода из активной деятельности. Почему же он ушёл из своего бизнеса? Ведь раньше ему нравилось играть с огнём. Что произошло два года назад?

— Что бы ни произошло, вокруг него до сих пор умирают, — мягко сказал мужчина. Человек, задающий правильные вопросы, всегда вызывал у него симпатию. Он мог даже забыть, что этот человек попал в его отдел, пройдя через постель непосредственного хозяина. В конце концов, карьерные убеждения он тоже уважал. Единственное слегка беспокоило его: в кадровых списках отдела женщина не значилась: она пришла с рекомендацией, больше похожей на скрытый приказ. А начальник разведки не любил неопределённости. За своё место он не боялся: новичку, его смене, пришлось бы потратить не менее года, чтобы только вникнуть во все дела и структуры ведомства.

Между тем объект слежки продолжал ухмыляться с экрана. Но ухмылялся он как-то странно: будто нацепил на губы подобие улыбки, да и забыл об этом, и лицевые мускулы уже не держали заданную мимику... Мужчина машинально увеличил изображение на экране.

Глаза Мангуста и в самом деле налились кровью, но сейчас, когда он, кажется, задумался или впал в прострацию, они влажно мерцали искусственными огнями ночного бара...

Женщина вдруг поймала себя на том, что она всё ближе и ближе наклоняется к экрану. Глаза распухшего от бесконечного пьянства человека, глаза, которые казались чужеродными на одутловатом, болезненно-жёлтом лице, притягивали даже на расстоянии. В них чувствовалась страшная сила бездонной пропасти. Эти глаза могли принадлежать скорбящему Иисусу или убийце, глубоко уверенному, что он имеет право.

Чтобы что-то сделать, надо убедить себя: есть определённая необходимость в действии. Глаза Мангуста напрочь отрицали даже возможность договориться с ним. Но, взглянув в эти глаза, женщина уже не могла удержаться от соблазна поговорить с ним. Что-то теперь её беспокоило. И она знала: пока не встретится с Мангустом, тревоги своей ей не заглушить.

Начальник разведки искоса взглянул на женщину, и уголок его рта приподнялся в почти незаметной ухмылке.

... По бару сновали полуголые официантки. На маленькой сцене певице, чьё тело полностью просвечивало сквозь драные тряпки, называемые концертным платьем, помогали бэк-вокалом и танцами девчонки в бикини. «Весёлые» девушки только номинально прикрылись лоскутами, подчёркивающими похотливые изгибы тела. Редкие женщины из низшего состава космических экипажей болтались по залу в полурасстёгнутой до пупка форме.

Шедшая по залу цыганка подметала длинными юбками пол и оставляла за собой шлейф ошарашенного молчания. Одежда закрывала её полностью, но при этом плотно облепляла тело, создавая впечатление струйного движения. Она шла впереди целой группы людей, одетых в традиционные для космических бродяг одежды. Шла впереди — и отдельно от них. Чёрные косы позвякивающими от металлических украшений змеями спускались — одна по груди, другая за спиной — ниже бёдер, стянутых шёлковой шалью. Шла она молча, предоставляя остальным представительницам своего племени грубо хохотать и визгливо щебетать, отщипывая толику внимания от того почтения, которое кружило вокруг неё с момента появления в баре.

Табор сдвинул три столика и шумно устроился за единым столом — с явным намерением оставаться в баре долго и со всеми мыслимыми удобствами. Пока мужчины обсуждали меню, цыганки разлетелись по бару, ловя ищущим взглядом желающих пообщаться с прорицательницами.

Толстяк, как всегда, сидел с двумя собутыльниками.

Цыганка повела бровью, и официант добавил к столику четвёртый стул. Она села, закинув ногу на ногу, и ткань обтекла её, наметив контуры скульптурного совершенства. За соседним столиком застонали, а собутыльники Мангуста хрюкнули.

Через полчаса цыганка вела толстяка к выходу. На руках тонко звенели браслеты, которые казались слишком тяжёлыми для неё. Женщина, опустив глаза, еле сдерживала пренебрежительно-победную улыбку, а Мангуст покорно плёлся за нею, ведомый за руку, словно заблудившийся ребёнок.

В лифте до него будто дошло, что предлагает женщина, и он навалился на неё всем телом, притиснув к стене. Она почувствовала, как его горячий влажный живот плющится вокруг неё, точно подушка, и с трудом подавила стон брезгливости. Она считала себя высокой, но мужчина оказался выше. Он навис над нею, и его мокрые волосы и борода, вонючие и грязные, уткнулись в её чувствительную кожу, вызывая невольную дрожь.

— Миленький, не сейчас... Не здесь...

Мокрые горячие пальцы погладили её шею — она упёрлась ладонью ему в грудь, сумела чуть отодвинуть его... Внезапно влажные мягкие слизняки на её шее отвердели и превратились в твёрдые змеиные кольца. Она конвульсивно напряглась — и змея ужалила.

Из лифта теперь уже цыганка покорно брела за толстяком. Он втолкнул её в номер — лучший в этом портовом отеле, но загаженный донельзя. Администрация отеля молчала: клиент платил за номер втрое больше обычного.

Он усадил женщину в кресло, сам сел напротив.

— Как тебя зовут? — неожиданно жёстко спросил он.

— Клер, — монотонно сказала цыганка, не открывая глаз. Она явно находилась в каком-то ступоре, отчего говорила заторможенно и отвечала не сразу.

— На кого ты работаешь?

— На себя.

Толстяк неопределённо хмыкнул и дотянулся до столика с бутылками. Чавкнула пробка. Толстяк высосал остатки жидкости, пустил бутылку под ноги, по голому полу, задумчиво прислушиваясь к мерному, затихающему звону стекла (дорогое пойло продавалось только в стекле)... Подумал немного.

— У кого ты работаешь?

— У Лина Стаффа.

— Линкольн Стафф? Этот баловень судьбы нуждается во мне? Какой предмет привлёк его внимание, что ему понадобился я?

— Зеркало богов.

— Зеркало — миф.

— Зеркало богов не миф, а неправильное определение полуразумного кристалла.

— Вот это я слышу впервые, — прошептал толстяк. — Расскажи мне о полуразумном кристалле. Как он действует? И каковы его координаты?

— Эликсир стирает информацию из физических клеток организма и омолаживает его за счёт забвения. Координаты... — охотно было заговорившая, женщина вдруг замолчала. Кажется, собеседник этого не заметил.

— Стафф — хочет бессмертия? Глупец... — явно про себя пробормотал толстяк. И словно очнулся. — Что же ты замолчала, Клер? Координаты! Где и у кого засекли Зеркало богов?

— Зеркало богов — три! — внезапно звонко сказала женщина, до сих пор говорившая бесцветно.

Толстяк только недоумённо поднял брови. Он ещё поднимал их, когда вдруг взорвались браслеты на руках женщины — и одновременно с ними вспыхнули дымными взрывами все металлические безделушки на косах. Лёгкий дым мгновенно разлетелся вокруг женщины. Не успевший отпрянуть, толстяк вдохнул вброшенную в воздух газовую смесь и повалился с кресла без сознания. Женщина в своём кресле просто обмякла в глубоком обмороке.

Входная дверь, после небольшой возни за нею, отъехала в пазы. Комнату при входе быстро пробежали два человека, в полувоенной форме охраны и с масками на пол-лица. С собой — оружие наготове и шланги, тянущиеся от каких-то агрегатов, похожих на небольшие пылесосы. Неизвестные сунулись в комнату с двумя телами, быстро распылили что-то ещё — выждав, сняли маски и сообщили в передатчики:

— Всё в порядке, Рейнмар. Концентрат подействовал. Теперь чисто. Заходите.

В номер вошли ещё два человека в полувоенной безликой форме. За ними — Рейнмар, начальник разведки Стаффа. На ходу он чуть оглянулся: на входе, у двери в номер, встали двое в штатском, но с явной военной выправкой. Дверь закрылась — изнутри, по её сторонам, застыли ещё двое. Рейнмар не хотел рисковать, работая с таким опасным человеком, как Мангуст. Толстяк не эта романтичная девчонка, которая оказалась такой падкой на лесть, что он легко получил доступ к её украшениям и ещё более легко начинил эти безделушки небольшим концентратом «сонного» газа, чьи распылители запрограммированы реагировать на сказанную три раза подряд фразу «Зеркало богов». Теперь у Рейнмара полчаса действия этого газа, чтобы порасспросить Мангуста кое о чём и выдрать из него согласие работать на Стаффа.

Начальник разведки ещё проходил первую комнату, как из второй послышались невнятно тревожные голоса, а потом, когда он рефлекторно из-за невыясненной опасности остановился, позвали:

— Рейнмар, быстрей! Здесь какая-то чертовщина!

Заключив, что опасность лично ему не грозит, Рейнмар ускорил шаги.

Его люди сгрудились вокруг кресла, рядом с которым недвижно лежал Мангуст. Когда они расступились, Рейнмар почувствовал очень сильное желание присвистнуть, чего не делал со времён несдержанной молодости.

В неожиданно свободных, обмякших, будто на стаявшем теле, одеждах у кресельных ножек лежал довольно молодой темноволосый человек. Никаких сальных волос. Никакой бороды. Жирные слои вокруг тела продолжали на глазах пропадать. Лицо слегка туманилось под дымкой наведённой иллюзии, но вскоре стало ясно, что перед Рейнмаром худощавый человек, не старше тридцати лет, но никак не за сорок, каковым был — теперь уже точно оставшись в прошедшем времени, — Мангуст.

Заинтригованный и весьма довольный (ах, какое намечается поле для шантажа или вербовки!) начальник разведки кивнул своим людям:

— А ну-ка, вытряхните его из этого шмотья! — и, не обращая внимания на женщину, сел в кресло, где недавно сидел Мангуст.

Выполнить приказ Рейнмара оказалось просто: с похудевшего тела тряпки, на несколько размеров больше, стащили легко. Некоторое время Рейнмар бесстрастно (его подчинённые не могли скрыть изумления) разглядывал смуглое мускулистое тело в странных белёсых пятнах.

— Так. Не понял. Мангуст оказался не Мангустом или таковым никогда и не был? — вслух поразмышлял Рейнмар, уже озадаченно разглядывая неизвестного.

Один из подчинённых быстро пощёлкал триди-визором, особенно приблизив его для снимков к белёсым пятнам.

— Пять минут — и будет готово заключение. Лучше не рисковать. Мало ли чем он болен.

— Ладно, — решился Рейнмар. — Время идёт. Посадите-ка его сюда вместо этой...

Женщину под мышки оттащили к стене, чтобы не мешала (ей повезло больше), в её кресло бросили тяжёлое тело неизвестного.

— Итак, приступим, — сказал Рейнмар и, ссутулившись, подался к человеку, называвшему себя Мангустом, чтобы вкрадчиво спросить: — Любезнейший, не будете ли вы так добры сказать нам, где сейчас находится Мангуст? Тот, чьё имя вы присвоили?

— Шеф, вы так уверены, что это не он? — тихо спросил один из подчинённых в затянувшуюся паузу, недоверчиво глядя на странного пленника.

— Для меня он уже в любом случае не Мангуст, а кобра. После того, как скинул не нужную ему шкурку.

— Мангуста застрелили два года назад по земному исчислению, во время попытки ограбить музей, — глухо, не открывая глаз, сказал неизвестный. — Теперь Мангуст я.

— Вот как? И кто же вы, молодой человек, позвольте поинтересоваться? — спросил Рейнмар, который всегда переходил на светский тон, если его что-то озадачивало.

Неизвестный медленно, с трудом поднял голову. Начальник разведки подспудно забеспокоился: концентрат газа, рассчитанный на полчаса, не мог позволить человеку совершать в это время каких-либо самостоятельных действий — только говорить, правдиво отвечая на вопросы. Внутренне Рейнмар, кажется, уже начинал понимать, что происходит. Но поверить глазам и логике не мог.

— Я — Мангуст, — прошептал неизвестный.

И открыл глаза — большие, огромные от полыхавшей в них огненно-чёрной тьмы. Сухощавые руки, до сих пор безвольно лежавшие по бокам вялого тела, мягко, невесомо приподнялись и опустились на кресельные подлокотники, неожиданно и жутко вспухая острыми углами, будто внутри ломались кости.

В комнате-прихожей между тем раздался треск выламываемой двери, болезненные вскрики, потрескивание и шипение оружия.

Через секунду в номере уже кипела кровавая бойня.

 

1

Я сидел на цоколе здания, неподалёку от двери бара, и философствовал, стараясь заглушить сосущее чувство голода. Последний, самый низкий уровень города, да ещё города почти незнакомой мне планеты — здорово я опустился даже в своих собственных глазах, а уж в глазах моих будущих нанимателей...

С работой не везёт в последнее время. И не оттого, что я плохой пилот. Скорее, в этом невезенье виновато моё желание оставаться собой и неумение пресмыкаться перед вышестоящим начальством.

Вздохнув, я смог усмехнуться. Какие слова — высокопарные и красивые. И это в то время как причина всех моих несчастий обжирается у моих ног, поймав крысоподобное существо. Глядя, как кошак раздирает на части тушку грызуна-мусорщика и чавкает, хрумкая косточками, я сглотнул и пригорюнился.

Кошак стал моим в последнем полноценном полёте с некоей экспедицией на недавно открытую планету. Планета готовилась прославиться тем, что на ней были найдены поразительной красоты города — абсолютно заброшенные по неведомой причине. Моя экспедиция, впрочем, не принадлежала к археологической. У меня были биологи. Это их я привёз на планету и возил по лесам и по горам, пока они охотились на представителей богатейшей фауны. И однажды, пока я ждал их возле вездехода, стал свидетелем страшной драки: нечто похожее на одичавшую собаку накинулось на нечто лохматое, вдвое меньшее, и сцепилось с ним. В общем, пока я добежал, лохматик уже хромал и еле шевелился, но отступать не собирался. «Собаку» я пнул ногой, обутой в сапог (влажное место, близко к болоту, вот и обувались как надо), чем ничего не добился, и тогда кошака выдрал из драки за шкирку. На меня «собака»... э-э... постеснялась кидаться. Мои биологи из жалости (была там одна девчушка, неровно ко мне дышала) привели зверя в порядок. Ну, не совсем в порядок. Зверь оказался, в придачу к лохматости, ещё и крылатым. Одно крыло «собака» перебила ему до такой степени, что пришлось его ампутировать. После ампутации, конечно, уже и речи не было оставлять зверюшку в лесу. Когда экспедиция закончилась, почти все заработанные кредиты я отдал на операцию, в результате которой у меня появился зверь-киборг — из двух крыльев кошака Тисса одно стало пластиково-металлическим.

Жили мы со зверем душа в душу, но... Очень уж Тисс энергичным был. А поскольку не потел, как люди, всей кожей, а потел только через пасть, то очень часто зевал. И это первое и главное, отчего меня больше не брали на работу. Пасть-то у него... Сидит вот такое на плече, свесив крылья, и зевает клыкасто на кого ни попадя. Я-то привычный, а люди... Особенно наниматели... Эх... Ну а поскольку работы более-менее привычной больше не намечалось, я уже готов взяться за любую. Есть-то хочется.

... Компания подвыпивших парней, вывалившаяся из бара, остановилась было передо мной — новым лицом в этом квартале, заухмылялась было, но секунды спустя поспешно ретировалась. Переулок здесь круто вниз: ровная площадка, небольшая лестница — и так чередуется на протяжении всего места. Всё вниз, и вниз. Как моя несчастная дорожка... Удалились, а Тисс вернулся к своему ужину, вдоволь назевавшись на незнакомых ему людей. Иногда мне кажется, что эта зверюга, лишь едва уловимыми очертаниями похожая на обычного кота, гораздо умней, чем иное животное. Ну вот кто ему сказал, что достаточно позевать на запоздавших гуляк, чтобы они немедленно удалились, больше абсолютно не заинтересованные моей личностью?

Любопытно, а для человеческого желудка эти крысы не окажутся тяжёлой пищей? Отобрать одну у кошака и попробовать поджарить?.. Дожил...

Слева послышались быстрые шаги двух человек. Вот они показались наверху ближайшей ко мне лестницы. Освещение здесь, у бара, и вечером достаточно сильное, чтобы разглядеть их хорошенько. Ого, какие люди...

Впереди шёл высоченный тип в длинном плаще, прихваченном на поясе ремнём, в отсвечивающих металлом сапогах, которые, кажется, должны бы грохотать, но шаги еле слышались. И только по длинным, почти до пояса, светлым — точнее седым, волосам я узнал ведуна — представителя самой надменной расы, с которой когда-либо сталкивались земляне. Впрочем, удивляться их высокомерию не стоило. Ведуны знали примерное будущее всех, с кем бы ни встречались. А такое знание наверняка накладывает на расу свой отпечаток. Правда, этот конкретный ведун был какой-то странный. Что-то в нём не укладывалось в привычный портрет расы предсказателей. И вообще. Откуда здесь, в самом бандитском квартале космопортовского города, взяться ведуну?

Второй тип, чуть поотставший, выглядел не менее колоритно: чёрные лохматые волосы; одежда, правда, более привычная для таких районов — короткая кожаная куртка, джинсы, армейские бутсы. Колорит создавал даже не меч у бедра. Такой же (догадывался я) скрывался у ведуна под плащом, отчего сразу понятно было, что ребята принадлежат к высшим слоям собственного планетарного общества. Нет, колорит второму создавали тёмные очки — своеобразная хохма или фишка, ведь сейчас поздний вечер. И только когда этот тип оказался почти напротив, я понял — никакой фишки: мимо меня шёл самый настоящий тёмный драко, чью полумаску рисовала чешуйчатая кожа вокруг глаз — атавизм расы, умеющей создавать личный огонь. Тёмные драко — военная элита планеты Драко. И её представителей часто берут на службу в качестве телохранителей. Как, наверное, происходит и в этом конкретном случае.

Мой кошак нырнул в дыру подвала. Оттуда раздался тонкий визг, мгновенно оборвавшийся. Зверюга вылетела с новой порцией жратвы и принялась снова деловито драть добычу в клочья. Попросить, что ли, у хозяев бара, плату за дератизацию их подвальных помещений? Хотя бы натурой — обедом, например?

Уже было прошедший мимо, ведун внезапно остановился и повернулся ко мне. Я насторожился. Учёный я — пусть и теоретически. Знаю, что самое страшное у ведунов не меч — он чаще всего ритуальный. А вот боевого посоха, вылетающего с бешеной скоростью из рукава, бояться надо безо всяких. Я-то — безоружный. Почти. Моё единственное оружие — Тисс.

Кстати, зверь, как ни странно, поднял окровавленную морду от добычи, чтобы посмотреть, кто к нам идёт. Пока проходили мимо, даже не дрогнул.

Ведун остановился передо мной. Драко — за его спиной.

Пока суд да дело, я понял, что смущает меня в облике ведуна. Волосы неровные. Впереди — несколько прядей подрезано до челюсти. Странно. Ничего такого о ведунах не слышал. Или это тоже какая-то своеобразная ритуальная метка?

Чтобы не быть невежливым (и вообще — на всякий случай), я тоже встал с цоколя. Ледяные глаза, казавшиеся мертвенными из-под белых ресниц, окинули меня пронизывающим взглядом.

— Неплохо, — заявил ведун. — Значит, возьмёшься за любую работу? Нам нужен пилот яхты. Справишься?

Лихорадочно соображая, я припомнил все типы известных мне яхт и закивал. Ладно, если что — в полёте разберусь. От такого предложения отказываться грех. Управление у яхт обычно достаточно примитивное.

— Иди за нами, — велел ведун и сразу развернулся.

Я привычно прихватил Тисса за шкирку — тяжёлый, с не выпущенной-то из зубищ крысой, — сунул в отделение вещмешка, предназначенное именно для такого груза, и, взвалив лямку мешка на плечо, поспешил следом за странным нанимателем. На инопланетян я ещё не работал... Неужели полоса неудач закончилась?

Почти незаметно повернув ко мне подбородок, тёмный драко поинтересовался:

— Как тебя зовут?

— Андрей.

— Давно без работы?

— ... Несколько месяцев, — признался я и затаил дыхание: а вдруг откажутся брать?

— Зайдём вон в тот бар, — не оборачиваясь, сказал ведун. — Он голоден.

Вход в бар на нижних уровнях такой компании, как наша, — это всегда вызов завсегдатаям. Или было бы вызовом, остановись мы на пороге. Но мой наниматель быстро и уверенно прошёл к кабинке напротив входа. Так что никто не успел среагировать на неожиданное появление необычных посетителей.

Тёмный драко пропустил меня вперёд и закрыл дверь. Через минуту она открылась, являя официанта. Видимо, очень опытного. Он только скользнул взглядом по светлым волосам ведуна, по полумаске драко, по кошаку, высунувшему башку из поставленного рядом со мной вещмешка, и коротко осведомился, что мы будем заказывать.

— Нам — пиво, этому две порции мясо и фруктовый коктейль, — распорядился ведун.

Официант исчез.

Ледяные глаза ведуна остановились на мне. Большой рот слегка изогнулся в усмешке. Но заговорил он мирно.

— Моё общефедеративное прозвище — Ледяной Джин, — представился он. — Моего спутника зовут Люциус.

Он оглянулся на вошедшего официанта, быстро расставившего с подноса на стол тарелку с мясом и три бокала. Официант собрался было уходить, но Ледяной Джин остановил его:

— Нас могут вызвать в любой момент. Расчёт сразу, пожалуйста.

Тот пожал плечами и вынул расчётную машинку.

Пока они рассчитывались, я, глотая слюну, твёрдо решил продержаться до ухода официанта. Хотя тарелка с горой мяса стояла прямо передо мной и благоухала таким крепким, убийственно сытным ароматом!.. Поэтому некоторое время пытался размышлять, почему у ведуна такое прозвище. Ну, Ледяной — понятно. А что значит — Джин? Неужели можжевеловая водка? Наверное, распробовал у кого-то из землян, понравилась... Мда, размышлять на голодный желудок получалось не очень, особенно, когда жратва — только руку протяни.

С трудом отведя глаза от тарелки, в зеркальной стене напротив я увидел себя: встрёпанный короткий русый волос, впавшие с голодухи щёки, небольшие глаза под напряжённо, до морщины сведёнными бровями, прямой нос с небольшой горбинкой. Завершал портрет тридцатишестилетнего, потрёпанного жизнью неудачника пожизненно насмешливый рот: подрался по молодости, лицевой нерв здорово подпортил.

Заметив движение у локтя, глянул вниз: Тисс вылез из вещмешка, передними лапами опёрся о край стола и критически внюхивался, морща плоский нос, в крепкие мясные запахи с моей тарелки.

Официант ушёл, а мои наниматели уставились на Тисса. Тот поднял пушистую башку, обвёл их немигающим взглядом, задерживаясь на каждом на пару секунд, а потом нырнул обратно — в вещмешок, откуда почти сразу донёсся сочный хруст недоеденной крысиной черепушки.

— Интересное животное, — заметил Ледяной Джин, взяв бокал.

— Животное со мной! — строптиво сказал я, торопливо уминая мясо за обе щёки: можете отказаться от моих услуг прямо сейчас, но полпорции я сожрать успею!

— Знаю.

Наниматели негромко заговорили между собой, явно чтобы не смущать мою голодную персону — на неизвестном мне языке. Разговор шёл неторопливый, но тема, видимо, очень их интересовала. Я, отяжелев от наспех проглоченного, начал наконец нормально жевать. И исподтишка приглядываться. Если судить по земному времени, им обоим по двадцать с небольшим. Но — опытные товарищи, судя по количеству шрамов на руках ведуна и неровной коже драко на скуле и на челюсти. И, когда мясо кончилось и я неясно подумывал наплевать на все правила приличия и выпить соус с края тарелки, как-то внезапно сообразилось, что отношения между этими двумя не походят на отношения нанимателя и охранника. Скорее — они соратники. Тут же кстати припомнилось, что ведун, называя имя драко, выразился «мой спутник». Что предполагает равноправие.

Я вздохнул, и Ледяной Джин выбрал именно этот момент, чтобы, подтверждая моё предположение, проинформировать меня:

— Мы оба сопровождаем одну личность. Сопровождение будет достаточно долгим. Согласен ли ты на неопределённо долгий срок работы? Или, если хочешь, можешь довезти нас до того места, куда в следующий раз направится эта личность, а там найти себе работу получше.

Получше? Это намёк на что? На то, что работа, которую мне сейчас предложили, имеет оттенок незаконности? Ну нет... Если мне сейчас предложили работу, это не значит, что так же легко я найду её в следующий раз. Тисс высунулся из сумки и взглянул на меня золотисто-зелёными глазами. «И всё из-за тебя, дружище!» — вздохнул я.

— Я буду работать с вами столько, сколько понадобится.

— Из-за Тисса? — спросил Ледяной Джин.

Откуда он?.. Ах да. Ведун же.

— Нет. Из-за того что накормили.

— Учти. Кроме обязанностей пилота, от тебя будут иногда требоваться несколько иные услуги. Хорошо ли ты владеешь оружием?

— Смотря каким.

— Не торопи события, Джин, — лениво сказал драко. — Посмотрим, что у нас есть на яхте, — там и разберёмся. Пока пусть освоится с судном.

Оружие. Серьёзные люди... Я только хотел спросить, а что именно будет от меня требоваться, как ведун вдруг застыл: взгляд ушёл, словно рассеялся в пространстве. Секунда, другая... Из рукава Ледяного Джина вылетел посох. Драко вскочил. В глаза ведуна вернулось осмысленное выражение — и с этого момента события полетели!

Ведун тоже вскочил — едва не опрокинув стол.

— Быстро! На выход!

— У нас машины здесь нет! — сразу включился в ситуацию Люциус.

— Берём любую у входа! — не оборачиваясь, в раскрытую дверь сказал ведун. — Андрей, машины как? Умеешь водить? Типа аэротакси?

— Всё, что имеет колёса! — ответил я, почти бегом поспешая за нанимателями, хотя набитый живот робко намекал, что неплохо бы в спокойствии попереваривать брошенное в него. Зато Тисс крутил башкой во все стороны, словно хотел запомнить место, где мы впервые поели в человеческой обстановке.

Через зал мы прошли энергичным шагом. Едва дверь в заведение за нами закрылась, наниматели рванули к ряду машин на стоянке бара. Уже ни о чём не думая, я стремительно оценивал машины по скорости, абсолютно точно понимая, что совершаю уголовное преступление, за которое по головке не погладят.

— Сюда! — крикнул Люциус, рванув дверцу аэротакси и влетев в салон.

Ледяной Джин выждал меня, чтобы выдрать из рук мешающий мне мешок с Тиссом. Освобождённый от багажа, я прыгнул на место водителя, прекрасно сознавая, что мне сейчас придётся в угнанной машине показать класс вождения, чтобы получить эту работу надолго.

Ключа нет. Раздражённый драко грохнул по панели кулаком в перчатке. Я сунул пальцы в разбитое месиво, напрямую включил мотор. Аэротакси взлетело. Если кто-то внизу и кричал о похищении, об угоне, я уже не слышал, поднимаясь к верхним уровням города. Навигатор, мгновенно правленный Люциусом, показал, куда следовать, и я безо всяких сомнений повернул машину по курсу.

— Здесь недалеко, — уже спокойно сказал Ледяной Джин за спиной.

Люциус промолчал. Мне бы их непроницаемые физиономии... Впрочем, от Люциуса шёл такой жуткий жар, что ясно было, как взволнован драко. Я же пока боялся одного — появления преследующей нас по пятам транспортной полиции.

Навигатор провёл нас узкими переулками и опустил в один из них. Отель. И очень даже неплохой. Судя по всему, происшествие, обеспокоившее ведуна, случилось здесь. И, кажется, оно случилось с той особой, чьим сопровождением мы являемся.

Быстро опустив аэротакси, задержавшись над дорогой всего секунды на две, чтобы не слишком подпрыгнуло, я остановил машину.

— Вели коту сидеть на месте! — крикнул Ледяной Джин. — Мы вернёмся быстро!

Вот здесь я заколебался. Но сунулся в салон машины и обнаружил, что Тисс безмятежно развалился на заднем сиденье. А ведь он очень не любит оставаться в одиночестве. Так что несколько озадаченно я сказал:

— Сиди здесь, понял?

И побежал за нанимателями. Мы пробежали небольшой, но чистый холл, сопровождаемые недоумёнными взглядами служащих и охраны. Краем глаза я заметил, что один охранник было двинулся за нами, но его окликнул второй, и первый вернулся на место. Вывод: нанимателей знают как проживающих здесь. И мало ли они куда торопятся по своим делам.

Швейцар быстро вызвал нам лифт. Уже внутри лифта драко вынул из-под куртки луч-пистолет и вручил мне.

— На всякий случай.

Ого, какая игрушка... И опять на всякий случай!.. Что у них за сопровождение такое, что постоянно работает этот «на всякий случай»?

Коридор, в который мы выбежали, представлял собой тупик с тремя дверями — одна из них распахнута, а из проёма торчат ноги. Три штуки. Из чего я заключил, что лежат в прихожей два человека.

Прыгая между ними не так грациозно, как ведун, и не так деловито, как драко, я постарался выбросить из головы все мысли по поводу уголовщины, в которую я вляпался. Сейчас не время раздумывать и отступать с жалобным блеянием: «Ох, извините, я не думал, что вы мне предложите т а к у ю работу!»

Но картина, представшая глазам в следующей комнате, ввела меня просто в настоящий ступор.

Трупы. Шестеро в той же форме, что и двое у двери в номер. Один труп в деловом костюме. Но если двое у двери носят следы огнестрельных и лучевых ранений, то эти семеро словно располосованы самым настоящим мечом. Я даже ошарашенно огляделся, высматривая холодное оружие... И наткнулся взглядом на ещё одного в штатском — такое впечатление, что он попал сюда совершенно случайным образом, потому как штатское на нём было самое мирное, как на тех гуляках — посетителях бара, который мы так поспешно покинули. И, наконец, я увидел картину, от которой у меня кровь в жилах застыла.

Забившись в угол, сидел на полу ещё один «гуляка». На коленях он придерживал голову обнажённого мужчины, к чьему рту он приложил перерезанное запястье. Голый со свистом высасывал кровь из кисти, в то время как «гуляка» закрыл глаза, бледный и явно вот-вот готовый упасть без сознания. Чуть поодаль лежала женщина — странно лежала: на ней ни следов ран, ни крови, но — не шевелилась.

Ледяной Джин стремительно прошёл вперёд и отнял руку «гуляки» от жадного рта вампира. Тот вскинулся, но ведун быстро перекатил его тело в сторону от бедолаги.

— Хватит! Ты убьёшь его!

— Выживет, — слабо отозвался вампир, или кто там он на самом деле. Он всё ещё лежал на полу, словно отдыхая. Присмотревшись, я увидел, что всё его тело будто попало под кровавый дождь. — Они засняли меня. Надо...

— Кто это? Кто они?

— Лин Стафф. Его подручные.

— Так. Мы нашли пилота, — сказал Ледяной Джин. — Сейчас он подгонит аэротакси к окну, и мы погрузим туда тебя и...

— Всех, — сказал вампир, мягко поднимаясь с пола и нисколько не стыдясь своего обнажённого тела. — Женщина знает, где находится Зеркало богов.

 

2

Несмотря на остолбенение, в котором я находился, пришлось быстро включиться в эту деловитую суету. Более того — я как-то сразу сообразил, что если вывозить всех присутствующих в комнате, в аэротакси элементарно мест не хватит: трое живых в комнате и нас, пришедших, тоже трое. Но пока я старался не открывать рта. Если Ледяной Джин сказал правду и я с ними надолго, значит, вскоре буду знать всё, как полноправный член этой команды.

А то, что передо мной слаженная команда, было видно невооружённым глазом. Драко кивнул мне, и мы уже вдвоём помогли подняться «донору», чтобы усадить его ближе к окну, куда, наверное, я и должен подогнать ворованное такси. Вампир тем временем не совсем уверенно подошёл к кушетке, рядом с которой его качнуло. Так что ведун подхватил его под руку и немедленно усадил, после чего забегал по номеру, подбирая какие-то тряпки и кидая — нашему хозяину? Вампир брезгливо напялил на себя эти тряпки, отчего меня чуть на нервный смех не пробило: все вещи оказались на несколько размеров больше. Выглядел он теперь, словно последний попрошайка с низов города, который одевается специально, чтоб пожалобней. Правда, это не мешало мне опасаться его до такой степени, что я старался быть от него на почтительном расстоянии. И вообще не попадаться на глаза.

Вампир поднял эти самые глаза. Ого, серьёзный дядя. Лицо узкое, особенно если учесть короткие тёмные волосы, подчёркивающие высокий лоб; большие карие глаза слегка раскосы, под длинноватым носом самолюбиво выпячены полные губы, которые время от времени он облизывает... И ещё. Теперь даже несуразная одежда не скрывала затаённой мощи этого человека. Хотя в чём она проявлялась, я пока не понимал.

— Андрей! — позвал драко. — Пошли за машинами.

Машинами? Теперь ситуация понятна. Хоть в этом.

Мы с драко спустились в холл и на улицу. Лохматый Люциус не подгонял меня, но снова шагал так, как будто бежал, так что мне поневоле приходилось поспевать за ним. Из гаража отеля мы вывели неплохую машинку спортивного типа на троих, а на улице разделились. Я снова сел в аэротакси, где сонный Тисс зевнул на меня и перелез на свободное сиденье пассажира рядом со мной, а драко устроился в машинке. Я огляделся с замиранием сердца: так, пока никто не свистит, нигде не слышно никаких тревожных сирен. Люциус кивнул и поднял спортивную машинку в воздух — я за ним. Удобно: не самому же искать окно нужного номера.

Драко облетел здание и притормозил у раскрытого окна. В номере командовал ведун. Всех немощных закинули мне на заднее сиденье. Более-менее оклемавшегося Мангуста посадили со мной. Причём, когда Ледяной Джин помогал ему перейти в машину из номера, тот пошатнулся и посерел. Ведун сквозь зубы выругался, а потом на общефедеративном велел полностью опереться на него.

Так, судя по тому, что ругался он на неизвестном мне языке — скорее всего, на языке Веды, а обратился к вампиру на общефедеративном, языков друг друга они не знают. А вместе достаточно давно — на ты. И всё равно я не узнавал, к какой расе принадлежит Мангуст, хоть и побывал во многих уголках Федерации.

Отлетая от окна, я заметил лишь, что Ледяной Джин передаёт Люциусу какие-то коробки с надписью «Warning!». Что-то в форме и обложках этих коробок напомнило, как однажды я сопровождал охотников на одну из заповедных планет. Примерно той же формы были охотничьи коробки с патронами для ружей. И взрывчатка. И снаряды для ручных миномётов.

... Тисс недовольно фыркнул, когда выяснил, что вещмешок с его особой с соседнего сиденья перекочевал мне под ноги. И немедленно влез на мои колени. Я промолчал: управление у аэротакси такое, что кошак не очень мешал.

Отрегулированный драко навигатор позволял наслаждаться спокойным полётом. Единственное, за чем надо бы дотошно следить, — это за движением трассы в мерцающей огнями полутьме. На всякий случай. Мало ли. Найдётся шальной народ порезвиться ночью, не отреагируешь вовремя — считай пропал. Ну и за кошаком приглядывать время от времени тоже надо. Как и все представители кошачьего рода, Тисс — своенравная зверюга, хоть издали и напоминает обыкновенного зеленовато-серого котяру в полоску. И... Ещё надо присматривать за пассажиром на соседнем сиденье.

Приглядевшись к поблёскивающей предупреждающими огнями трассе и сообразив, что какое-то время предстоит ровный путь, я дотянулся до пассажирского ремня безопасности (кошак что-то проворчал, придавленный моим перегибом в сторону) и быстро защёлкнул его, пришпилив Мангуста к креслу. Тот, сидевший с полузакрытыми глазами, покосился, но промолчал.

Далее полёт продолжался спокойно. Только я всё равно сосредоточился, пытаясь сопоставить имеющиеся факты и сделать хоть какие-то выводы, что же происходит вокруг меня. Многовато чего — нужно признать.

Пока более-менее понятен драко. Чаще всего молчит. Если от него команды — то ясные и чёткие. Никаких лишних движений. Настоящий тёмный. Тёмными, в отличие от светлых, называют драко, умеющих быстро создавать сильный выброс направленного огня. А определяли таких тёмных по метке: если светлый в спокойном состоянии выглядит как обычный человек, а чешуя вокруг глаз появляется лишь в минуты тревоги, то тёмный носит чешую всегда. Она не пропадает. Тёмные — в основном военные на Драко. Что, учитывая их особенности организма, неудивительно.

С ведуном непонятки. Сейчас, когда выдалась минута на пораскинуть мозгами, я вспомнил кое-что, что в суматохе проскочило мимо. Ведуны предвидят. Да, легче лёгкого они узнают прошлое. Но... Ведун и драко шли по переулку, где нашли меня, и шли быстро, но не спеша. Заполучив меня в пилоты, повели кормить — тоже не торопясь. А в это время в номере их хозяина, названного Мангустом, начиналась трагедия с многочисленными смертями. Событие, не очень отдалённое по времени. Но Ледяной Джин узнал о нём, когда начало трагедии стало прошлым. Вывод напрашивается только один: этот конкретный ведун не умеет видеть будущего. Может, именно с этим связаны отстриженные впереди волосы?.. Добраться бы до спокойных минут десять в одиночестве и пошарить в недрах космосети насчёт ритуалов и специфики жизни на Веде... А каким боком вышло так, что высокородный, судя по длине волос, ведун служит у другого существа? Ведуны — настолько высокомерная раса, что даже в шутку предложить найм к кому-то — смертельное оскорбление.

Я покосился на пассажира. Ещё одна тайна из тайн. Правда, сейчас Мангуст тайной не выглядел. Он выглядел очень усталым и больным человеком, почему-то сбежавшим из больницы, а для побега надевшим чужую одежду. Слегка съехав и поддерживаемый в кресле только ремнём безопасности, он уже полностью закрыл глаза, представляя собой довольно жалкое зрелище.

Кому жалкое, а кому — и симпатичное. В качестве мягкой лежанки живот съехавшего на сиденье пассажира представлял собой гораздо более соблазнительное местечко, чем мои колени, на которых кошаку приходилось ёрзать, чтобы удержаться. Я и глазом моргнуть не успел, как Тисс привстал — и в два шага очутился на ногах и животе Мангуста, где и расположился с комфортом.

Мурлыканье кошаков с Цирцеи — это ровное, солидное урчание какого-нибудь производственного агрегата. Тиссу на Мангусте понравилось, о чём он сообщил так, что мне, перепуганному, показалось — задребезжало всё аэротакси.

В то мгновение, когда я решился схватить кошака за шкирку, чтобы бросить к себе, шевельнулся Мангуст. Я так и застыл с протянутой рукой. Ладонь, костлявая, с выпирающими тёмными жилками, заметными даже в вечернем свете улицы, тяжело опустилась на голову Тисса и проехалась дальше, по всему телу. Нормальный человеческий жест. Тисс взмурлыкнул от удовольствия и надбавил громкости в мурлыканье. Плюс ко всему — положил лапу на грудь Мангуста.

Сжавшийся чуть не до судорог в напряжённых мышцах, я медленно, чтобы не привлекать внимания, опустил руку и медленно же выдохнул. Кажется, пронесло.

Между тем Мангуст сел удобнее и, продолжая гладить Тисса, другой рукой прихватил его снизу, чтобы кошак не сползал.

Смутно я вспомнил (читал где-то): кошачье мурлыканье действует благотворно на больных. Работает там что-то связанное со звуковой вибрацией.

— Это твой кот?

— Мой. Только он не кот. Кошак. Так назвали цирцейских летучих котов, чтобы отличать от обычных.

— Одно крыло странное.

— Тисс подрался кое с кем. Пришлось одно ампутировать. Это искусственное.

— Когда-то, давным-давно, у нас тоже были крылатые коты, — задумчиво сказал Мангуст и замолчал до конца полёта.

Навигатор вывел меня на окраину города. К этому времени Мангуст пришёл в себя настолько, чтобы скомандовать мне подъехать к стоянке возле небольшого частного космопорта. Здесь мы и выключили все огни, по сути, спрятавшись среди других машин. Заметно приободрившийся Мангуст (неужели мурлыканье и впрямь помогло?), не выпуская кошака и рук, обернулся к пассажирам на заднем сиденье.

— Дан, ты как?

— Живой, господин, — еле слышно прошептал «донор».

Мангуст отвернулся, совершенно не поинтересовавшись состоянием женщины. Мне немного любопытно стало: а кто она? Очень уж не вписывается в эту разношёрстную компанию. Даже одета так, как будто только что с маскарада. Уж цыганку я точно отличу от обычной женщины земного типа.

Поглядывая в зеркальце, я быстро переключился на думы о Дане-доноре. Абсолютно серая личность. Пытаясь его характеризовать, я бы ничего не мог сказать о нём, кроме того что он весьма непримечательная личность.

Ждать пришлось недолго. С полчаса. Две фигуры бесшумно возникли у машины. Если бы не Тисс, я бы и не заподозрил, что к нам кто-то идёт. Но за полминуты их появления кошак оглянулся на окна и приветственно муркнул. Так что я, знакомый с его привычками, тут же начал приглядываться к темени за окном. С пистолетом в руке. Как и сказано — на всякий случай. И тут же отложил его, едва увидел в свете фонаря колыхнувшуюся позади одной из фигур седую завесу — волосы ведуна.

— Пропуск у ворот мы предъявили. Нас пропустят без досмотра, — сказал Ледяной Джин. — Тебе помочь?

— Возьмите женщину. Мы пойдём сами. Дан, вылезай, — обернулся Мангуст к «донору», не выпуская из рук очень довольного этим кошака.

Мне показалось, Ледяной Джин хочет всё-таки возразить, но ведун спокойно дождался, пока аэротакси опустеет, и вынул из салона женщину. Я, вообще-то, по телосложению довольно плотный и очень крепкий. Но как легко он поднял её на руки и, как будто не замечая веса, понёс вслед за нами!..

Только раз я расслышал, его недовольное бормотание:

— Ну почему я?

— А то не знаешь, — тихо откликнулся Люциус. Очень тихо, но мне в еле слышном ответе почудилась усмешка. Интересно, это у них такая шутка, смысл которой, возможно, и мне вскоре станет известен? Или нечто иное?

При входе на территорию космопорта нас и правда никто не остановил. Охрана даже не удосужилась выйти присмотреться, кто именно проходит. Нет, я, конечно, знаю, что собой представляют частные космопорты для частных лиц, но такой безмятежности ещё не видел. Или к предъявленному пропуску ведун и драко предоставили ещё какие-то очень интересные для охраны доводы.

На поле, чуть в отдалении от небольшого здания космопорта, взлетало чьё-то судно — по размерам близкое к катеру и очень маневренное. А чуть ближе к нам опускалось совсем уж судёнышко — почти космошлюп.

Ведун с женщиной на руках замыкал нашу небольшую процессию, в то время как драко, насторожённый — одна рука за пазухой, вторая на рукояти ритуального меча, шёл впереди, чутко прислушиваясь к происходящему вокруг. Спокойные, деловитые звуки работающего взлётно-посадочного места не вызывали никакой подозрительности, так что я шёл, поддерживая за локоть шаркающего рядом Дана. Шёл и поневоле размышлял, как назвал Мангуста «донор». Господин. Он что, этот Дан, — раб Мангуста? Или на планете Мангуста такие порядки, что там есть не только слуги, но и рабы? Но тогда Мангуст странно относится к своему рабу: пьёт его кровь, а потом осведомляется о его состоянии. Ладно, не будем строить догадки на голом месте. Тем более на нас решительно надвигалась тёмная громада очень даже неплохой яхточки. Ещё пара шагов — и я узнал её!

Мм, конфетка!.. Я влюбился сразу и безоговорочно. Точнее, я был и ранее влюблён в эту красотку, но издалека, а если уж совсем честно, то заочно. Возил как-то одного по деловым вопросам, а чтобы не скучать в ожидании очередного старта, «листал» Сетевые каталоги звёздных кораблей. Сколько я тогда перемечтал!.. Смущённо посмеиваясь над собой, я даже играл в детскую игру под примитивным названием «Моё!». Наверное, в юном возрасте каждый прошёл через эту игру: «листаешь» каталог — и при виде предмета, от которого вспыхивают глаза, говоришь только одно ёмкое слово «Моё!».

От сладких грёз и любовного созерцания красавицы яхты меня жёстко оторвал приказ ведуна:

— Андрей! Держи! Быстро на корабль! И в рубку!

Я ещё только оборачивался, а мне уже свалили в руки живой тёплый груз — женщину в наряде цыганки. Мимо быстро прошёл сосредоточенный Мангуст, на ходу отдирая от меня почти повисшего на моей руке Дана-донора и буквально волоком втаскивая его сначала на поступенчато лёгший нам под ноги трап, а затем, мимо разъехавшихся дверей, — в трюм яхты.

Но первым влетел в чрево корабля мой Тисс. И я сразу повеселел, несмотря на беспокойство. Да, я суеверен. Для меня новый корабль — новый дом. И, если первым вошёл в него кошак... В общем, всё просто должно быть хорошо.

— В рубке сразу на взлёт! — скомандовал мне в спину голос ведуна.

— А-а... — начал оборачиваться я, чтобы спросить: а они как же?

И побежал в трюм, уже не замечая тяжести на руках. Адреналин, взвившийся от ног по телу, продолжал гореть и даже разгораться от картины, заледеневшей у меня перед глазами: ведун и драко встали у края трапа — оба с оружием в руках. И не просто встали, а медленно пятились от бегущих к ним чёрных фигур. Последнее, что успел уловить, отворачиваясь немедленно выполнять приказы: фигура драко начала расплываться в горячем воздухе вокруг него; ведун взмахнул рукой, где в рукаве прятался боевой посох; первая чёрная фигура сильно грохнулась, отлетев назад; сверху спикировал на двух наших защитников тот самый космошлюп, который энергично спускался до сих пор в некотором отдалении от нас.

Расположение помещений этой яхты я выучил наизусть, словно знал, словно предчувствовал. Быстро общим коридором промчался было мимо кают-компании, заглянув туда всё-таки избавиться от женщины, пластом лежащей на моих руках. Стремительней, освободившись от груза, помчался в рубку разогревать это чудо и готовить к старту. Так, панель в рабочем состоянии. Микрофоны подключить. Быстро задать программу... Ага, уже не нужно: программа есть — взлетаем на орбиту планеты. Далее пока ничего не намечено. Видимо, всё зависит от приказов Мангуста... Так, наклонился к микрофону. Не знаю, что там они делают, но предупредить надо:

— Взлёт через минуту!

И начал проверять готовность системы. За двоих уже не беспокоился. Они зайдут сами: там, внизу, у трапа, автоматика на высшем уровне. Сами закроют люковые двери в трюм. Так что со спокойной совестью после предупреждения, после подтверждения космопортовским роботом разрешения на взлёт и минутной выдержки я поднял судно на курс к орбите. Правда, точил душу некий червячок сомнения. Но, напряжённый, я был и очень чувствителен к происходящему. Так что открывшуюся дверь в рубку услышал буквально спиной.

— Хорошо пошёл, Андрей! — суховато, в своей манере сказал Люциус. — Знаешь эту модель яхты?

— Знаю, — с облегчением ответил я. — А у вас как... Всё нормально?

Задаваясь нейтральной формой вопроса, я не мог отвести глаз от дымящегося рукава его некогда щегольской куртки. Драко уловил взгляд, нехотя усмехнулся.

— Нормально. Андрей, до орбитальной станции часа два пути. Наш хозяин приглашает тебя в кают-компанию. Тебе бы надо познакомиться с некоторыми членами нашего экипажа. Новыми. Из категории гостей.

Заинтригованный, я послушно вышел за драко из рубки.

Хозяин не только пригласил меня на вечер знакомства, но и предложил небольшой ужин. Несколько сконфуженный, я присел с краю стола и, осторожно отщипывая (по примеру ведуна) от какого-то странного, но сытного блюда кусочки, стал наблюдать.

Дана-донора не было. Наверное, где-нибудь у себя, в каюте. Здесь, на этой яхте, отнюдь не тесно. Насколько я помнил схему, жилых кают, маленьких, но не слишком тесных, насчитывалось девять или восемь.

Зато появилось новое лицо. Высокая девица со странной причёской (короткие белые волосы чуть не плавательной шапочкой облепили голову) красовалась в боевом одеянии какого-нибудь драчуна: комбинезон, перетянутый по поясу и бёдрам ремнями, на которых я с недоумением насчитал около трёх кобур для огнестрельного оружия и, ближе к бёдрам, ножны, явно не пустые; высокие сапоги из числа ботфортов, если не ошибаюсь, и, кажется, тоже набитые оружием. Не девица, а настоящий оружейный склад. И сидела гостья в кресле, вытянув вперёд и скрестив красивые даже в бесформенных штанах комбинезона ноги.

— Андрей, — обратил на меня внимание наш хозяин. — Позволь представить тебе нашу гостью и временного члена экипажа — Диану, агентессу с Вельда.

О вельдянках я был очень даже наслышан. Но дурак дураком уставился не на эту довольно красивую девицу. А вытаращился на нашего хозяина. Ну просто выдержать не мог, забыв о всех приличиях или хотя бы сдержанности ... Это Мангуст?! Тот самый?!

Жирный толстяк стоял у стола и толстыми, трясущимися от жира руками наливал из тонкого металлического кувшина в бокал красное вино.

Только глаза остались теми же. По ним и узнал. Мангуст же взглянул на меня — и уголок широковатого рта чуть приподнялся то ли в насмешке, то ли в улыбке сообщника: мол, ты-то знаешь! И снова засмотрелся на кувшин старинной работы.

Присутствующие негромко переговаривались и нашего обмена взглядами не заметили. Тем более в качестве дымовой завесы здесь присутствовал мой Тисс. Всех живо заинтересовало искусственное крыло кошака, и девица-вельдянка нисколько не возражала против всеобщего интереса не к своей персоне.

Растерянный и несколько ошеломлённый, я не сразу почувствовал, что меня кто-то очень внимательно рассматривает. А почувствовав, обернулся в сторону небольших кушеток. Там полулежала давешняя псевдоцыганка и угрюмо смотрела уже не на меня, а на нашего хозяина.

 

3

Вообще-то, я человек медлительный, тугодум и не сразу соображаю, что к чему. Мне нравятся чёткие команды, как те, например, что отдаёт мне Люциус. Но в последнем случае я благодарен не драко, а Ледяному Джину. Это он, просмотрев моё прошлое, подсказал драко, как со мной обращаться. Ну, я так думаю.

Но иногда я преображаюсь. Не знаю, что именно влияет на меня, но я словно просыпаюсь и становлюсь энергичным, хотя внешне продолжаю выглядеть весьма флегматично.

Сегодня-то понятно, что повлияло на меня: резкий переход от голода к сытости, от состояния безнадёжно безработного к состоянию пусть и нестабильной, но всё-таки неопределённо долгой занятости. Это первый шаг, заставивший меня, кстати, мысленно почесать в затылке: а ведь мы с нанимателями даже не говорили об оплате! Ну да... Во мне и это есть: обрадовался, что хоть что-то изменилось, — и готово, деловые вопросы побоку.

Шаг второй — картинка, представшая моим глазам в номере отеля: тайна на тайне едет и тайной подгоняет.

И шаг третий, благодаря которому на свет и явился совершенно новый Андрей, — преображение хозяина в неряшливого толстяка. Последним фактом на моём лбу будто зажгли красную кнопку «Опасность!». Всё. Андрей проснулся («Здрасьте вам!»). И начал следить за происходящим так, словно теперь от этого зависела его жизнь. А может, так оно и есть?

— Где мы? — резко спросила псевдоцыганка и села на кушетке.

Звякнули какие-то металлические штучки на её косах, и она, нахмурясь, глянула на них со странной тревогой: звук напомнил о какой-то опасности?

Ледяной Джин, сидевший рядом со мной в довольно расхлябанной позе, мгновенно подобрался, мягко встал и пересёк небольшую кают-компанию, прихватив со стола один из бокалов с вином. Мангуст вроде бы не обращал на него внимания, но по застывшему в его руках кувшину, по взгляду, замершему на точке в пространстве, нетрудно догадаться, что он ожидает развития новых событий.

Ведун между тем основательно уселся рядом с отпрянувшей цыганкой — так основательно, что пружинно осевшая под его весом (не маленьким, надо заметить) кушетка буквально заставила женщину съехать к нему. Юбки-то шёлковые. Ошеломлённая женщина растеряла весь свой гонор, оказавшись в объятиях Ледяного Джина — странно маленькой и беззащитной. Она ещё пыталась сопротивляться, хотя бы отодвинуться, но для этого ей пришлось взглянуть на ведуна — в его холодные льдисто-серые глаза. А Ледяной Джин, ласково улыбаясь, заглянул в её. И будто увидел там реплику, на которую и ответил:

— Нет, милая Клер, мне не нужен твой разговор со Стаффом.

Он заговорил вкрадчиво, продолжая смотреть в её приворожённые к нему глаза. В правой руке ведун всё ещё держал бокал с вином, а левой обнял псевдоцыганку за талию, так что она, и так невольно прижавшаяся к нему, с испугом глядела на него, полуоткрыв рот — точь-в-точь девчонка на первом свидании в робком ожидании поцелуя.

— Зачем мне этот разговор? В отличие от тебя, я прекрасно знаю, что, сразу после того как Стафф проболтался тебе о местонахождении Зеркала богов, он немедленно заткнул тебе твой очаровательный ротик, подвергнув тебя гипновнушению. Меня интересует другое.

Он наклонился к ней так близко, что его подрезанные впереди волосы, качнувшись, обвеяли её лицо, а улыбающиеся губы сверху вниз уже касались её рта. Мне отчего-то стало так жутко, что по спине мороз. Люциус давно стоял, отвернувшись. Вельдянка Диана сидела напряжённо, явно не замечая, что подняла плечи и спрятала скрещённые ноги под своё кресло — от её свободной позы не осталось и следа. И только хозяин, стоявший спиной к паре на кушетке, не шелохнулся.

— Карта, моя девочка. Давай мы снова подойдём к той карте, в которую ты так опрометчиво ткнула своим хорошеньким пальчиком, а бедняга Стафф напрочь забыл об этом твоём жесте. Да, моя девочка, да — именно эта карта и интересует меня, моя сладкая.

Ведун резко замолчал, недовольно морщась. Затем оглянулся на Мангуста.

— В последний раз Зеркало богов видели на Лимбо... Эта женщина тебе ещё нужна? Больше она ничего не знает.

— Нет, не нужна.

— А я? У меня есть время до орбиты?

— Есть.

— Тогда пошли, сладкая моя. Не бойся, я тебя не обижу.

Ледяной Джин встал. Одновременно его ладонь скользнула от талии к плечам сжавшейся женщины, заставив встать и её. Он отпил из бокала и снова заглянул в её лицо, преображаясь на глазах. Лицо ведуна вроде не изменилось, но появилось в нём что-то потрясающе животное. В мёртвой тишине кают-компании громкое, загнанное дыхание женщины слышалось отчётливо... Я не выдержал, отвернулся: в прозрачных глазах Ледяного Джина, серый цвет которых еле угадывался, уже не осталось ничего человеческого.

Шаги. Твёрдые и заплетающиеся. Постепенно затихающие.

— Дьявол, — послышался шёпот от кресла красотки-вельдянки. — Мангуст, он точно ничего с ней не сделает? Она, конечно, из лагеря конкурентов, но когда я вижу её в лапах этого сластолюбца...

— Ну, пока Джин и правда никого не обидел, — откликнулся Мангуст и поставил наконец на стол кувшин. — Пойду переоденусь. Теперь эта женщина здесь больше не появится, можно не прятаться.

Меня немного покоробило «эта женщина», но с уходом ведуна, а затем и Мангуста в кают-компании напряжение ослабло, и я забыл о словах, вызвавших неприятный осадок в душе. И, кажется, не я один ощутил, что стало легче дышать.

— Люциус, может, возьмёшь на себя труд познакомить нас? — улыбчиво воззвала к драко Диана. — Одичали вы тут, в мужской компании, подзабыли об этикете.

Драко, включивший новостной экран, обернулся.

— Диана, это Андрей — наш новый пилот, очень умный человек. Андрей, это Диана — агент сыскного управления с Вельда, девица довольно легкомысленная, особенно внешне, но пусть тебя её внешность и манера поведения не обманывают. В деле похожа на бульдога: не разожмёт клыков, пока не будет знать о жертве всю подноготную.

Если в начале ознакомительного монолога Люциуса я поперхнулся, то в конце смущённо глянул на Диану: как-то она среагирует на «легкомысленную»? Девушка нисколько не обиделась и озвучила то, что заинтересовало и меня:

— А как ты догадался, что Андрей очень умный? Он же с вами еле-еле с час?

— Молчит, в отличие от некоторых, — буркнул драко.

— Андрей, не обращай внимания на этого ворчуна и поухаживай за дамой: принеси мне со стола пару кусочков того блюда, которое ты и Джин с таким удовольствием уничтожали, — скомандовала Диана. — Мне самой лень вставать. А заодно посиди со мной. Посмотрим, какой ты молчаливый. До выхода на орбиту заняться всё равно нечем, так хоть поболтать, пусть Люциус и не очень любит болтушек, как ты уже понял. Но ему придётся потерпеть. Это твой зверь? Совершенно очаровательный! А где ты его взял? А его погладить можно? Кисонька, иди ко мне, хорошая!

Порой мне самому казалось, что я разговариваю с весьма легкомысленной, страшно болтливой девицей, — если бы постоянно не видел её жёстких голубых глаз, а временами не кидал взгляд на её оружие. Не отвечать на вопросы было неудобно, и вскоре Диана выудила из меня основную географию моих полётов. Она уже принялась за подробности моей биографии, но тут ей не повезло: к ней на колени наконец приземлился Тисс, который очень хорошо умел занять человека своей персоной. Кроме того в кают-компанию вошёл Мангуст — и, будто завершая, Люциус поднял руку:

— Тихо. Передают о происшествии в отеле и в офисе разведагентства Стаффа.

Передавали немногое: в небезызвестном отеле обнаружены тела начальника разведки известного бизнесмена Линкольна Стаффа и его людей, а также тело человека, снимавшего данный номер, — полиция начала следствие по делу; полиция и пожарные почти одновременно подъехали к взорванному офису, который уничтожен так скрупулёзно, что на месте на найти не только следов злоумышленников, но и каких-либо материалов, по которым можно начать следствие.

— Человек, занимавший номер? — недоумённо обернулась к Мангусту Диана.

— Мой двойник, — ответил Мангуст.

Я не стал спрашивать, но про себя поразился: как тот самый человек, в гражданской одежде, мёртвым лежавший в комнате-прихожей (я ведь понял, что говорили о нём), мог быть двойником Мангуста — в любом из его обличий?

Кстати, Мангуст вошёл в кают-компанию в привычном для меня виде, не толстяком, но некоторое удивление я всё-таки испытал. Мы все одеты не слишком тепло, но наш хозяин, будто по примеру драко, аскетично облачился в штаны хаки, армейские ботинки — и, как ни странно, в майку, полностью открывавшую его сильные руки, смуглые и в неясных белёсых пятнах, будто от ожогов. Но Люциус-то в куртке. Оружия на Мангусте — никакого. Потому что хозяин?

— О космопорте, с которого мы поднялись, ничего не сказали, — заметил драко и выключил экран.

— Охрана пока решает, звонить ли в полицию или разобраться самим, — предположила Диана. — Частники же. Интересно, что будет, когда найдут мою шлюпку.

Мангуст, словно не слыша, легко подтащил к нам с Дианой ещё одно кресло и кивнул Люциусу. Тот подошёл.

— Джин сказал, Андрей, что ты никогда не бросаешь нанимателя, если даже тебе не нравится его отношение к тебе или к команде, — сказал Мангуст, протягивая руки к Тиссу. Тот немедленно перепрыгнул от Дианы к нему. — Ты всегда остаёшься с ним до конца пути. Думаю, настало время объяснить тебе кое-что из происходящего. Два года назад моих соседей по звёздной системе навестил некий удачливый грабитель и вор. Ему никто ничего не заказывал, но из спортивного интереса он украл у них священную реликвию — Зеркало богов. Меня, как знающего миры Федерации, попросили отыскать реликвию. Следы вора привели на эту планету, где он пытался продать украденный предмет. Нашёлся и покупатель. Но покупатель или хорошо знал, что именно собой представляет украденный предмет, или побоялся, что вор проговорится о продаже предмета ему. Вора убили — в тот самый момент, когда я был у дверей в его номер. Зеркало богов забрали. Чтобы выйти на Зеркало богов, я нанял Мангуста. У него были неплохие способности детектива. Кроме того, он был неплохим интриганом. Он распустил два слуха: где-то на планете есть ценный артефакт Зеркало богов, и артефакт Зеркало богов — миф. Эти слухи заставили солидных людей заинтересоваться предметом как таковым. Единственное, с чем мне не повезло, когда я нанял Мангуста: он запил незадолго до моего предложения. И однажды, будучи пьяным, глупо погиб, вывалившись из окна во время вечеринки, куда его пригласили вместе со мной. Смерти Мангуста никто не заметил, и я надел его личину, потому что возвращаться без Зеркала не мог. И продолжил ожидание. Плоды рассеянных Мангустом слухов тем временем постепенно проявились: грабитель не выдержал и всё-таки признался кому-то, что эта вещь находится у него. Он даже проделал неплохое исследование, в результате чего выяснил, что артефакт представляет собой полуразумный кристалл. Заинтересованные в приобретении коллекционеры с новой силой бросились на поиски необычного предмета. Стафф совершенно случайно наткнулся на след артефакта. Остальное, Андрей, тебе известно. Кроме мелочи. Чтобы добиться согласия Мангуста, который похвалялся всем, что отошёл от дел, — согласия на попытку выкрасть Зеркало, к нему явилась та самая цыганка, а следом за ней — начальник разведотдела Стаффа. Рейнмар едва не поймал меня на том, что я и Мангуст — разные лица.

Мангуст замолчал.

А я не выдержал и выпалил вопрос, который с самого начала повествования вертелся у меня на языке:

— Что в нём такого, в этом кристалле? — и достаточно косноязычно (всегда трудно формулировать такие мысли) добавил: — Столько смертей...

Но Мангуст понял. Он вздохнул и спросил:

— Хватит ли такого объяснения: Зеркало — святыня целой планеты?

— Наверное, да, — смутился я.

— Прекрасно. Наши планы на будущее: на орбитальной станции здешней планеты мы оставим эту женщину, Клер, а затем направимся к Лимбо, где, как теперь мы знаем, и видели Зеркало богов в последний раз.

Последнее он проговорил гораздо быстрей, чем пока рассказывал, и вроде как с облегчением. И вообще мне показалось, что рассказывал он, тщательно подбирая слова, словно заново выстраивал какую-то версию. Короткий взгляд на драко и Диану показал, что они слышат эту историю не впервые. Значит, они тоже не знают точных фактов... Или я слишком подозрителен? И мне только показалось, что Мангуст искусно вплёл в настоящую историю фальшивку?.. Не моё это дело. И не буду на нём заострять внимание. Мне предложили работу — а с нею и стабильность. Ну и буду работать. А там, глядишь...

Кроме мимолётно прозвучавшей фальши, меня заинтересовала в рассказе Мангуста фраза «меня, как знающего миры Федерации». Значит, Мангуст не является жителем Федерации. С какой же окраины галактики явился он сюда? И кто он — гуманоид? Нет?

Извинившись, я под предлогом, что рубку надолго нельзя оставлять, сбежал из кают-компании — к себе, на рабочее место. Господи, с каким удовольствием я проговорил про себя эти слова — «рабочее место»! Рубка была небольшой, рассчитанной на два человека. Здесь, благо что полёты в основном рассчитывались компьютером яхты, можно и отдохнуть, и покопаться в сети, чем я и думал заняться.

Здесь же, кстати, голова прояснела, и в ней немедленно зашевелились мысли, выдавая на-гора новые вопросы. Например, почему я не спросил, что собой представляет Зеркало богов внешне? А вдруг мне придётся узреть его, а я и не узнаю?

На всякий случай проверив показания навигационных приборов, я подключился к Сети. В Поиске набрал: «Веда. Волосы ведунов. Отрезанные пряди». Уже набирая слово «отрезанные», я вдруг интуитивно понял, что произошло с Ледяным Джином, а выисканная информация подтвердила мои предположения. За определённое оскорбление, за неследование традициям и ритуалам ведуну могли отрезать волосы на висках и изгнать из общества. Своего рода экзекуция или казнь. А поскольку височные пряди отрастали очень долго, наказанный таким образом ведун лишался возможности предвидеть будущее.

Такое случалось очень редко. И только в случае преступления.

Чем же таким страшным на Веде провинился Ледяной Джин, если с ним так круто обошлись его соплеменники? На всякий случай набрал его общефедеративное прозвище, но ничего не нашёл.

Посидел, подумал и набрал в Поиске «Зеркало богов». Ого, чего только в Сети не болтают об этом самом артефакте! В общем, ничего конкретного. Такие вымыслы, что волосы дыбом. В одном из блогов даже говорилось, что этот предмет убивает.

Ну и последним поиском набрал Лимбо. Планета на очереди в Федерацию. Давно. Что означает: эксперты-социологи до сих пор спорят, принимать ли её в состав Федерации или нет. Любопытно, а что заставляет экспертов сомневаться в присоединении этой планеты? Так. Строй близок к рабовладельческому. Огромное влияние на государственность религиозных деятелей, большинство из которых — мистики...

Крепко зажмурившись, я помассировал закрытые глаза. У меня за последний час не перебор с информацией? Ладно. Это будет последняя. Итак, мистики представлены практическими магами и колдунами, которые в своих ритуалах используют жертвоприношения. Час от часу не легче. Не-е... Всё, хватит. Мозги и так набекрень...

За плотно закрытой дверью раздался тошнотворный звук — будто мокрым пальцем провели по стеклу. Крутанувшись в кресле, я поднялся и подошёл открыть. Радостный Тисс влетел и попытался сделать круг. Но для кругов моего зверя рубка слишком мала, и он плюхнулся на спинку моего кресла.

— Ты не слишком развоевался? — спросил я и, обняв кошака, уткнулся лицом в его шерсть. — Есть хочешь? У меня осталось немного сухого корма в мешке. Как?

Неопределённым ворчанием Тисс выразил своё отношение к сухому корму. В сущности, я ведь и спрашивал только для проформы: после свежего крысиного мяса кошак вряд ли захочет чего-то искусственного.

— Как тебе здесь? Не обижают? — негромко спросил я, поглаживая кошака по животу. В ответ Тисс громко задышал и попытался упасть в кресло, чтобы там развалиться, по своему обыкновению. Я успел вовремя первым грохнуться на сиденье. Вышло смешно — и я, подхватив Тисса на руки, тихонько рассмеялся.

Перед глазами снова — текст по Лимбо. Итак, чем грозит нам неопределённое положение планеты, претендующей на место в Федерации? Туристов туда пока не пускают. Это значит — на Лимбо мы попадём, если только крадучись. Ну, такая ситуация для меня не нова. Среди моих полётов найдутся и такие, что приходилось идти на нарушение кое-каких правил. Мне не нравилось другое: если на Лимбо засилье представителей мистиков, договориться с ними будет сложно.

Экран слева отвлёк меня от зарождающихся расчётов, каким образом проникнуть на Лимбо, минуя сторожевые маяки Федерации.

Сначала я глазам не поверил. Затем принялся быстро подсоединять компьютерные определители-зонды и датчики, отслеживающие информационный фон, увеличивать пойманное экранами внешнего слежения. И, наконец, когда картина стала более-менее ясной, я включил микрофон общей связи, подключил кают-компанию и сухо сказал:

— Внимание. За нами следуют два крейсера. Один принадлежит барону Ди Гранду. Второй — неизвестному частному лицу. Они идут параллельно друг другу и курсом на сближение с нашей яхтой. Скорость прибавляют почти одновременно — с разницей в две секунды. Какие будут указания?

Ошеломлённую тишину кают-компании я буквально прочувствовал.

Тихий голос драко:

— Иду вытаскивать Джина.

— Рубка! Есть возможность прибавить скорость? — чётко спросил Мангуст.

— Есть. Но смысла нет. Эти крейсера имеют более мощный двигатель и разогнались достаточно хорошо, чтобы догнать нас... по выполненным расчётам, через две минуты.

Неразборчиво... Кажется, в кают-компанию прибежал Ледяной Джин, и с ним заговорили, быстро делясь информацией.

— Андрей, сколько нам осталось, чтобы покинуть слои атмосферы? — спросил отяжелевший, по ощущениям, голос Мангуста.

— Тридцать секунд.

— За их пределами, на самой орбите, яхта сможет маневрировать?

— Да, мы уже достигли точки...

— Приступаем, — деловито скомандовал Мангуст. — Джин и Люциус — в трюм, к оружию. Диана — в рубку, координировать действия стрелков.

Двадцать секунд... Девятнадцать... Четырнадцать... Десять.

В рубку влетела Диана, свалилась во второе кресло, надела наушники.

— Трюм, как меня слышите?

— Наводку! — сухо откликнулся Ледяной Джин.

 

4

Шаг четвёртый — боевая тревога — превратил меня в хладнокровную расчётливую машину, чьи провода пронизали всю яхту.

Я будто увидел, как Ледяной Джин приник к экрану с двумя быстро растущими точками, как Люциус отточенным движением робота с конвейера стремительно просматривает состояние лазерной пушки, наличие которой на яхте я проверил в первые секунды тревоги. Почудилось, я даже уловил сожаление Мангуста, что он не может схватиться с преследователями в рукопашную.

Интуиция Мангуста сработала мгновенно. Или он просто почувствовал, что я о нём думаю. Почему-то казалось, что он чувствительный... как лесной хищник.

— Андрей, почему ты не смог определить принадлежность второго крейсера?

— Это — прокатное судно.

— Понял.

— Вы уверены, что это нападение? — в воздух спросила Диана. — Передаю данные.

— Уверен. Внимание в трюме! У вас пять секунд для выстрела! Включаю энергию.

— Люциус!

— Считаю, — монотонно ответил драко. — Пять-четыре. Пять-три. Пять-два! Пять-один!

Я вцепился в тумблеры, одним щелчком переключенные на автоматику. Диана покосилась на мои руки, но промолчала.

Пока мы в слоях атмосферы... Я взмок от пота, стараясь не вздрогнуть. Пока мы в слоях... Яхта дрогнула. Это мне показалось — я почувствовал дрожь судна, отдачу от выстрела. Одна точка на экране пропала — и почти сразу мой боковой экран, отслеживающий вторую точку, более удалённую, показал странные тепловые изменения вокруг неё.

Я ещё ничего не успел подумать — только крикнул:

— Внимание — даю разворот!

Выстрел корпускулярной пушки остаточно провибрировал яхту. Дрожь ещё не стихла, а мои пальцы дожали тумблер разворота и резко потянули скорость. Выдержи, красавица моя! Выдержи!..

В километре от края, где атмосфера планеты неопределённо заканчивается и начинает граничить с космосом, яхта, словно дельфин, нырнула в сторону — почти под углом! — и помчалась дальше, параллельно этой самой размытой границе.

Убил бы всех разом возросшей нагрузкой, не переключи одновременно внутреннее гравитационное поле на вдвое меньшее. Диану вжало в кресло... Но живая. Как там себя чувствует команда... Если уж сам себя чувствую раздавленной лягушкой...

— Какого дьявола, Андрей?! — прохрипел кто-то, видимо, не слишком близко к микрофонам. Судя по очень сильному удивлению — Ледяной Джин. Вроде как не ожидал от меня именно такого.

И одновременно со звуком моего имени яхта будто качнулась от тепловой волны пронёсшегося мимо неё снаряда. А может, и впрямь качнулась.

Едва мои мокрые пальцы отлепились от тумблеров, руки обессиленно рухнули по бокам, за ручками пилотского кресла. Напряжение выкрутило меня, так что регулировать нормальную гравитацию пришлось, с трудом уговорив себя поднять железобетонную руку к панели управления.

Разъярённая Диана со стоном и кряхтеньем выпрямилась в своём кресле — внезапно её глаза застыли, фиксируя потолок, и девушка принялась хохотать. Проследив её взгляд, я криво усмехнулся: распяливший крылья Тисс, которого до сих пор мотало по всей рубке из-за невесомости, теперь, недоумённо таращась вниз, медленно — с постепенным возвращением гравитации — опускался на пол. Вот он застыл над полом, всего в сантиметрах десяти над ним, и стал бешено лупить лапами, выпуская когти и стараясь изо всех сил вцепиться ими в твёрдую поверхность.

Диана вывалилась из кресла и, осторожно ступая подламывающимися ногами, подошла к кошаку, чтобы обеими ладонями придавить его к полу. И сразу же села рядом, уже плача от смеха. И не обращая внимания, что Тисс, обеспокоенный странными капризами пространства, тут же вцепился лапами в её ногу.

В помещении раздался задумчивый голос Ледяного Джина:

— Любопытно, чем они в рубке занимаются? Пока мы отбиваемся от противника?

Девушка взвыла от смеха и обняла колени вместе с кошаком.

Слегка пошатываясь, в дверях рубки встал Мангуст (ничего себе — силища! Уже встал). Понимающе усмехнулся представшей картине «Девушка с кошаком» и подошёл ко мне. Он словно навис надо мной с неясной угрозой, одной рукой опершись на ручку моего кресла, второй обхватив край панели управления. В общем, полностью заблокировав пути отступления, если что.

— Андрей, можешь объяснить странный манёвр яхты?

— В нас стреляли со второго судна, — сипло ответил я и откашлялся.

— Где оно? Ты не следишь за ним?

— Нет. Я поставил экранирование от чужого судна. На яхте слишком мало мощностей, чтобы при этом ещё вести наблюдение. Легче уйти.

— И что дальше?

— Боюсь, дорога на орбитальную станцию нам отрезана. Все подступы к ней обычно в публичном видео-доступе. Если мы направимся на станцию, нас даже засекать не надо будет. Если только нам не нужна схватка напрямую.

Мангуст успокоился, сел в кресло Дианы, задумался. Он, видимо, прикидывал дальнейший путь, потому что, явно придя к каким-то выводам, кивнул.

— Сейчас сюда поднимется Люциус. Рассчитайте дорогу к Лимбо. Так понимаю, отсюда мы вылетим безо всяких эксцессов?

— Ага, — сказал я, поворачиваясь к расчётным экранам и выводя карту нужного уголка галактики.

О Мангусте я тут же забыл. Господи, какое облегчение оказаться в привычной обстановке — на работе! И как здорово, что Люциус, незаметно для меня оказавшийся в кресле вместо нашего хозяина, такой же трудоголик и молчун!

Но Мангуст, оказывается, ещё не ушёл. Над моей головой раздался его задумчивый голос:

— Если бы не Джин, я бы решил, что ты из противоположного лагеря.

— Я похож на самоубийцу? — теперь удивился я. Тоже придумал: ведь случись что с яхтой, я тоже погибну вместе со всеми.

Люциус оглянулся на меня. Его рот чуть дрогнул, но драко промолчал.

Вспоминая потом моё молниеносно-убийственное решение свернуть с курса, я втихомолку признавался себе, что в жизни бы не повторил такого во второй раз. И, холодея при воспоминании, удивлялся, что вообще на такое решился.

Движение яхты вдоль границы космоса и планетарной орбиты продолжалось часа полтора, пока мы с драко не соотнесли все данные и не уточнили все параметры перехода на сверхсветовую скорость. Если коротко, всё свелось к следующему: три дня на выход из звёздной системы, а затем — прыжок на ускорение. Три дня отсрочки для прыжка давали солидную подготовку к переходу на сверхсветовую.

Теперь, когда главная подготовка подошла к завершению, в рубке можно было дежурить по одному. Экранирования на всякий случай мы не снимали.

Я получил в своё распоряжение личную каюту, в которой помещались койка и откидной стол, а во встроенных шкафах можно даже прятаться. Тисс против тесноты не возражал. Я оставлял один из шкафов открытым. Там, на полке, валялся мой вещмешок Кошак влетал в собственное гнёздышко и дрых там, когда хотел, благо что Мангуст разрешил мне оставлять дверь каюты открытой. Кое-кто из команды пытался переманить зверя к себе. Тисс охотно гостил у любого, но спать всегда возвращался в нашу каюту... Говорю честно, я очень был этим доволен.

Небольшая проблема возникла с Клер. Мангусту пришлось даже устроить совещание, в результате которого женщина получила относительную свободу передвижения на яхте. Некоторое время она дичилась, предпочитая отсиживаться в каюте Ледяного Джина, пока он сам однажды за руку не вывел её на очередную совместную трапезу. В течение трапезы женщина сидела, опустив глаза, пока кто-то из команды не обратился к нашему хозяину по имени. Вздрогнув, Клер потрясённо уставилась на Мангуста, пока он не поднял на неё глаза.

— Да, я Мангуст, — мягко сказал он. — Толстяк был лишь моей личиной. И... Джин, ты сказал ей?

— Нет. Я бы предпочёл, чтобы ты сам сказал.

Мангуст усмехнулся.

— Хорошо. Клер, мы сделали не очень хорошую штуку, пока удалялись от планеты. От твоего имени мы послали твоему бывшему любовнику видео-письмо, в котором ты сообщила следующее: он тебе надоел, ты нашла себе дружка получше (Ледяной Джин самодовольно хмыкнул) и теперь работаешь с командой Мангуста.

— Зачем?.. Зачем вы так сделали?

— Мне тебе объяснить всё? — спокойно спросил Мангуст, и женщина покраснела, снова опустила глаза. — На своей яхте я хочу чувствовать себя в безопасности. А поскольку у нас нет возможности высадить тебя на более-менее цивилизованную планету, откуда ты могла бы добраться до знакомых или откуда знакомые могли бы забрать тебя, придётся тебе работать с нами. Ты же хотела завербовать меня? Считай, что я работаю теперь под твоим присмотром.

Он перевернул настолько всё с ног на голову, что женщина ещё некоторое время размышляла, что же именно произошло. Потом подняла глаза, обвела всех жалобными глазами. Я почему-то постарался уйти от её взгляда. Не совсем разобрался в себе. Может, сочувствовал ей? Или было стыдно, что не смог сделать так, чтобы она не осталась в довольно враждебном окружении? Мы с драко пытались найти подходящую для неё планету. Но — увы — наш курс лежал не в самые обжитые уголки космоса.

А женщина тем временем, поразмыслив, удивила нас.

— А что такое Зеркало богов? — робко спросила она. Снова обвела нас ищущим взглядом, так и не остановив глаза на мне. — Ну, вот... Если мы вместе, наверное, я тоже имею право знать, чего ради...

Я тоже с интересом уставился на Мангуста. Может, и впрямь расскажет побольше об этой реликвии? Но наш хозяин рассмеялся.

— Клер, когда мы найдём Зеркало богов, ты сама, своими глазами, увидишь всё.

И перевёл разговор на другое.

Весь вечер после этого я чувствовал себя настоящим тупицей. Что мы увидим, когда найдём Зеркало богов? Пока я понял одно: все знают, что собой представляет собой Зеркало богов. Но за порогом тайны остались двое — я и Клер. Было немного обидно, что я оказался в такой компании, однако — с другой стороны... Я ведь с командой Мангуста без году неделя, наверное, потому и неудивительно...

В общем, я выбросил из головы все эти обидные мысли и занялся работой. Что Ледяной Джин их, мысли, прочитает — я не боялся. Они ведь естественны для человека, нового в этой компании, не правда ли? Главное — не зацикливаться на них.

Да, забыл сказать ещё об одном члене команды, которому я уж точно сочувствовал, когда видел его. Дан-донор вышел из своей каюты через двое суток. Выглядел всё так же серой личностью, но уже здоровой серой личностью. Он устроился в основном на камбузе и очень даже неплохо кормил нас горячими блюдами. Но продолжал при этом оставаться серой тенью. Так что я часто забывал, что, кроме привычной уже для меня команды, на судне есть ещё один член экипажа.

Чему я уж точно был рад, так это чёткому режиму и расписанию на яхте. Тисс быстро привык к нему и спал по «ночам» как убитый. Почему я и не боялся, что предстоит бессонная ночь в поисках кошака-шкоды. У него бывало такое: захочет пообщаться с кем-нибудь — спать не даст: будет драть любую обшивку, предпочитая, естественно, ту, что громко трещит, когда её рвут когтями; или сядет у постели и будет тихонько ворчать — коротко помыркивая. На нервы действует так, что весь сон слетает.

А ещё чем мне нравился режим — это возможностью на «ночь» закрывать дверь своей каюты. Плотно. Чтобы никто не слышал меня, когда я сплю. Потому как, едва я поселился на яхте, мне начали сниться кошмары.

Если скомпоновать время и события, то получается так. Трое суток, пока мы выходили из звёздной системы, я отъедался и отсыпался, несмотря на строгий график работы с расчётами. Но, чуть только вышли на сверхсветовую, в первую же ночь мне приснилось такое...

Утром первым делом вопросительно глянул на Ледяного Джина. Но он спокойно со мной поздоровался и прошёл мимо. Так я узнал на практике, что ведуны не знают о снах. Для них, видимо, существует лишь прошлое реальной жизни.

Перед второй «ночью» я забыл, что мне приснилось, и спать лёг спокойно. Нет, вру. Мелькнула мыслишка, что хорошо бы выспаться за прошлую ночь, а то какой сон тогда был? Никакого. Только устал, как после физической работы.

Утром я не проснулся — очнулся. И минут десять не мог понять, где нахожусь и почему мне хочется кого-то убить. Я, вообще-то, человек мирный. Со мной редко бывают какие-то потрясения... Так вот... Очнулся я уткнувшимся спиной в стену, с прижатой к груди подушкой — как будто щит против кого-то или чего-то. А на полу сидит совершенно ошеломлённый Тисс и смотрит на меня так, будто я вместо него полетать решил.

Это я так шутил чуть позже — сам над собой. Не принимать же сны всерьёз. Ну, приснился кошмар. И что теперь — башкой об стенку биться? Может, перенервничал немного... Только вот Люциус, встреченный по дороге в кают-компанию, где народ «по утрам» собирался насладиться кофе, глянул на меня и, покачав головой, спросил:

— Андрей, ты не занимаешься каким-нибудь видом спорта, годным для твоей комнатушки? Вид у тебя... Как будто ты с полчаса изо всех сил бегал по лесным тропам.

— Не-ет, — протянул я. Хотя и правда чувствовал себя так. И есть хотелось. А ведь «по утрам» если и хочется поесть, то чего полегче. Того же кофе, например.

А уже в кают-компании Диана с интересом пригляделась ко мне и смешливо спросила:

— Андрей, ты не похудеть ли решил? Выглядишь, как будто тебя здесь не кормят.

— Чего не сделаешь, лишь бы тебе понравится! — с пафосом сморозил я глупость.

Но присутствующие посмеялись, а потом разговор свернул в другую сторону — к воспоминаниям...

Диана. Сначала я думал, что она составит пару драко или хозяину. Но, оказывается, девушка здесь не для этого, а вполне себе равноправный член экипажа. В отличие от той же Клер, например, которая вскоре воспринимала Ледяного Джина как своего защитника, за спиной которого можно прятаться безо всяких. Почему и ходила с ним — точнее, за ним, не отставая.

А у Дианы отдельная каюта, и никто явно не покушается на её чувства и свободу.

Я однажды призадумался. Девушка мне нравится. Но... Хотел бы я, чтобы настоящая амазонка, обвешанная оружием, однажды стала неотъемлемой частью моих мыслей? И честно признался себе, что не совсем уверен в этом.

... После третьей «ночи» я зашёл на камбуз и спросил у Дана, нет ли здесь аптечки. Мне бы чего обезболивающего, а ещё лучше — от бессонницы. Вот о чём я не знал, так это о том, что всё, что известно «серой личности», тут же становится известным нашему хозяину.

— В чём дело, Андрей?

Он вошёл после деликатного стука в полуоткрытую дверь, за что я был очень ему благодарен: погрузившись в невесёлые думы, я и от его деликатного стука вздрогнул. А войди он так, без стука, я бы, наверное, подскочил от неожиданности.

— Какое дело?

— Дан сказал, что ты ищешь снотворное или обезболивающее.

— Ничего страшного. Плохой сон.

— Ты привык к таблеткам?

— Нет, что ты. Просто выматывает всё это немного. Хочется нормального сна. И голова немного болит «по утрам».

Мангуст смотрел недовольно, и я немного испугался, не захотел бы он побыстрей отказаться от моих услуг. Оставит ещё где-нибудь, на первой же более-менее цивилизованной планете, как грозился оставить Клер. Кому нужен больной пилот!..

— Мангуст, у меня такого никогда не было, — убедительно сказал я. — Думаю, просто я после месяцев безработицы ещё не совсем пришёл в себя... — Сказал — и осёкся. Нашёл кому говорить о безработице. Нанимателю! Если до конца полёта он будет обдумывать мысль о том, как избавиться от проблемного члена экипажа...

И я намертво замолчал, пока не ляпнул ещё чего-нибудь.

Помог Тисс. Он влетел, взбудораженный, из коридора, увидел симпатичного ему человека и немедленно попросился на «ручки». То есть просто-напросто упал на грудь к Мангусту и приветственно задышал-замурлыкал. Мангуст тут же подхватил пушистого летуна, оттаял и велел:

— Если вдруг опять со сном проблемы — заходи ко мне в каюту. Аптечка на борту только у меня. Понял?

— Понял.

Шаги Мангуста затихли в коридоре.

А я, с мыслями дыбом, растерявшийся от странного положения, поклялся себе, что больше никогда и никому! Переживу как-нибудь. Авось, дальше сладится всё — и будет мне счастье. И без таблеток обойдусь. И работу так выполнять буду, чтобы без меня — никуда!.. Только одного взгляда на подушку хватило, чтоб мороз по спине... Тисс подошёл, протопав по постели, и боднул меня в руку. Чего, мол, куксишься?

Снова нависла надо мной, пусть и в воображении, фигура Мангуста, уже воспринимаемая даже зловеще. Снова заглянули прямо в душу странные, чуть раскосые глаза. Жёсткие. Такие не пощадят... Я обнял Тисса, радостно взобравшегося ко мне на колени, и снова призадумался. Может, вообще не спать в «ночное» время? Попробовать спать тогда, когда все не спят? Чревато. Команда привыкла, что у меня постоянно дверь нараспашку. Да и, если снова начнутся кошмары, услышат — прибегут. Вот чёрт... Куда ни кинь — всюду клин... Ещё немного подумав, пришёл к выводу: а, где наша не пропадала! Чему быть — тому не миновать.

... «Вечером» с сомнением посмотрел на разостланную постель. Желудок сжался. Я кинул взгляд на дверь. Закрыта полностью. Тисс уже дрыхнет в ногах. Я медленно стянул с себя повседневную куртку, сбросил ботинки и лёг поверх одеяла. Закрыл глаза. И перед внутренним зрением тут же понеслась череда привычных будней сегодняшнего дня. Кажется, кошмары отступили.

Уже смелее я натянул на себя одеяло и обнял подушку. И поплыл в тёмную пещеру — всё ниже и ниже...

Мои глаза открылись в глубокую чёрную мглу. Мои руки коснулись холодного камня выщербленной временем и людьми колонны. Странный свет раскачивался впереди, не попадая на меня. Я прислушался... Тихо. Ни свиста, ни шелеста — ни звука.

 

5

Прохладно. Я это чую, поскольку стою лишь в кожаных штанах мягкой выделки и в высоких сапогах. Но горю от жара, которым полыхает моё тело. Этот жар словно облегает меня упругой струёй тёплого воздуха. Я не вижу себя. Я почти не вижу колонны, к которой приложил запястья, чтобы немного их охладить. Запястья — не ладони. Потому как ладони намертво сжаты в кулаки. А в кулаках — удобные (не выскользнут) рукояти мечей с длинными клинками. Их тоже не видно в кромешной мгле.

Плохо. Слишком отчётливо я виден во тьме любой ночной твари из-за тела, полыхающего жаром. Но жар унять трудно. Пусть ночь и вздымает с земли ровный холод, в котором ноги стоят по колено, мне всё равно жарко. От ожидания, от выжидания.

Впереди что-то прошуршало. Затем отчётливый стук. Я мгновенно встал боком, чтобы полностью скрыться за колонной. Снова тишина, и только равномерное угасающее шипение, будто часы отсчитывают время, сами нехотя, но неотвратимо останавливаясь. Дыша ртом, чтобы не выдать дыханием своего присутствия, я попробовал представить, что это может быть. Перед глазами снова появилась еле намеченные контуры чаши на цепях, в которую кто-то налил масла и зажёг огонь. Чашу раскачали, задев. Выплеснулось горящее масло и, стекая струйкой, капает на каменные плиты старого храма, шипя и догорая.

Приподняв оружие, я чуть повернулся. Ещё более чёрная, чем пока безлунная ночь, громадная тень некоторое время, застыв, наблюдала за капающим из чаши-светильника маслом, а затем скользнула назад, к ступеням, по которым и приползла сюда.

На этот раз обошлось.

Всё ещё дыша ртом, я прислушался. Мёртвая тишина. Даже ветер не шелохнётся. Зато далеко впереди появилось свечение, обозначившее неровный край гор. Луна восходит. Судя по её появлению, скоро утро.

Свечение из тусклого, режущего глаз переросло в размыто желтоватое. Всё. На сегодня стража закончена. Можно возвращаться в храм.

На несколько мгновений я прижался спиной к колонне, будто всей кожей распластался по камню. Прохладно. Хорошо... Только голову наклонил, чтобы металлические перья шлема, каждое величиной с ладонь, не коснулись камня. И — с внезапной тревогой оттолкнулся от колонны. Что-то не так. Что-то изменилось в лениво плывущем воздухе.

Площадка между колоннами храма и лестницей к нему освещена восходящей луной достаточно хорошо, чтобы разглядеть на ней каждую щербину, каждый камешек... Я насторожённо вышел из-за колонны и, держа наготове мечи остриём вперёд, направился к чёрной, прячущейся в слоях ползущего мрака лестнице. Мягкая подошва сапог позволяла прочувствовать неровность площадки, порой мелкий камешек, попавший под ногу, заставлял ощущать себя неуютно, зато я мог ступать так бесшумно, что не слышал собственного шага.

Гигантская голова из поверхности тьмы выскочила внезапно. Толщиной в четыре колонны, за которой я прятался. Меня аж отшатнуло сопровождающим её движение порывом воздуха. Удержавшись на ногах, я чуть отступил и замер. Не самая крупная особь. Но... Тварь находилась чуть ниже меня. Заметить в свете луны, как на её шее, чуть ниже треугольной головы, блеснул металл ошейника, оказалось нетрудно. Вот как...

Тварь медленно поползла на площадку храма. Я так же медленно отступал. Её узкие длинные глаза, сияющие тошнотворным, зеленовато-жёлтым светом, немигающе смотрели на меня. Я чувствовал, как изменяются мои глаза, чтобы не поддаться жуткой силе змеиных глаз. Я не те, кого мне приходится защищать. Я не умру через секунды пристального змеиного взгляда в упор. Тварь это сознавала, но продолжала всматриваться в мои глаза, видные ей в глазницах шлема.

Вскоре она вползла с лестницы к храму настолько, что теперь я видел всадника, сидящего в седле, держась за ошейник. Едва его ноги оказались над площадкой, я остановился. Всё. Дальше отступать некуда... Я не видел, но знал, что моя кожа, разгорячённая, постепенно мокнет. Мои лопатки сдвинулись, заставив меня прогнуться, и отяжелели. Секунды на довольно болезненную деформацию позвоночника — зато теперь я получил гораздо большую возможность для маневрирования.

Тварь тоже остановилась — с безмолвного указания её наездника. В отличие от меня, он был полностью закован в лёгкую броню — чёрного цвета. Ночной Всадник. Не думал я, что придётся с ним столкнуться сегодня. Мне казалось, к храму приползла лишь одичавшая тварь...

Мой шаг влево. Крылья надо мной качнулись. Пришлось сделать ещё шаг — привыкнуть к нечасто используемой помощи сверху.

Теперь я успел заметить, что Ночной Всадник возится с чем-то у себя на поясе. Так, кажется, он тоже не ожидал увидеть стража-бойца на площадке храма.

Помешать ему уже не успел: он уже буквально прилип к телу змеи, тоже задавшись целью быть как можно свободнее в предстоящей битве.

Змея метнулась вперёд — я навстречу ей. Подпрыгнул — взлетел. Удар обоими мечами в попытке достать глаза твари. Та резко распласталась по поверхности площадки, уходя от моего оружия — и чуть повернулась. Чёрный Всадник, лёжа на её боку — зато руки свободные! — вскинул свои мечи — странные короткие рукояти, клинок которых с тихим шипением вырывается на неограниченную длину только в бою. Поймав поток воздуха, я с трудом уклонился от шипящих клинков. Вираж вокруг колонны — и я почуял запах горелых перьев.

Тварь клюнула на мой вираж, в погоне за мной обвилась вокруг каменного столба. Я повторил манёвр, ринувшись ей навстречу — раздражённый тем, как легко меня задели. Быстрый оскал в усмешке — тварь вздыбилась от неожиданности моего появления. И — открыла пасть зашипеть на меня!.. Короткий замах — и один меч влетел распахнутую глотку!

Не попал. Чёрный Всадник дёрнул поводья, и змеиная башка резко уклонилась от длинного укола.

Меч сухо загрохотал по каменным плитам.

Взмах крыльями. Тварь, направляемая поводьями, взвилась следом. Но одно дело подчиниться жёсткой узде, другое — увидеть опасность. Попробуй устоять на месте, когда на тебя слетает противник, двумя руками целящий оружие тебе в глаза!

Змея стремительно отпрянула.

Но тут сплоховал я. Длина змеи трудноопределима, но, обвившись вокруг колонны, тварь сумела — по команде наездника — хлестнуть гибким хвостом. Удар пришёлся плашмя по боку, смяв одно крыло и выбив второй меч из руки, почти парализованной силой удара. Пытаясь выровняться, я метнулся за колонну. Но твари, а может, её наезднику надоело играть в прятки и в поддавки. Он мгновенно скрестил клинки-лучи, поймав меня в их центр.

Суматошно дёргая дымящимися крыльями и замирая от ужаса, я беспорядочной, совершенно не управляемой грудой свалился — прямо в центр змеиных колец. На меня как будто обрушился каменный дом и принялся перемалывать меня между такими жерновами... Почти теряя сознание, я ощутил такую звериную ненависть к холодным кольцам!.. Задыхаясь от нехватки воздуха, раздавленный до трещащих, выламывающихся рёбер, на одно-единственное мгновение я сосредоточился на руках.

Железные кольца мало того разжались — они отдёрнулись так быстро, что я грохнулся на храмовую площадку. И лежал, не в силах пошевельнуться, лишь слыша, как шелестит каменно-песочная крошка под стремительно ускользающим тяжёлым телом, с которым теперь Чёрный Всадник не мог совладать. Лежал, облитый вонючей жидкостью из ран змеи, торопливо сглатывая собственную кровь, которая выплёскивала изо рта.

Вернись тварь сейчас, повороти её Чёрный Всадник обратно, мне не выжить. Я знал об этом как-то стороной, но мне было плевать, лишь бы лежать и не шевелиться. И не думать о руках, чуть приподнятых над каменными плитами выскочившими из них острейшими, измазанными в змеиной крови плавниками...

... Люциус прав. Мне придётся заняться хотя бы виртуальными видами спорта, в которых требуется прежде всего гибкость и скоростная ориентация в пространстве. Я устал быть усталым после драк с привидевшимися во сне змеюгами и их наездниками. Я устал худеть из-за метаморфоз, происходящих с моим телом во сне. И я устал мучиться от головной боли, когда не понимаешь, почему снится такая муть, от которой чисто физически больно...

Тисс мурлыкнул мне в лицо. Он не любит, когда его кормит кто-то другой. Из моих рук ему, видите ли, вкуснее. Я откинул одеяло и начал было вставать, как охнул и скорчился от боли. Взгляд на дверь. Закрыто. Медленно подполз к краю койки и просто позволил себе выпасть, в последний момент всё-таки встав на ноги. Кошак с интересом смотрел на мои странные перемещения. Спал я обычно в трусах и в майке. Глянув на свой живот, я понял, что с майкой придётся расстаться. Кровавая прорезь от одного бока к другому ещё была влажной. Хотя подняв край майки, я обнаружил, что рана уже зарубцевалась.

Кошак требовательно мяукнул.

— Сейчас, сейчас, — буркнул я и, стараясь не вздыхать, потому как рёбра и так болели при каждом вдохе, подошёл к встроенном холодильнику.

Маленький, всего две полки. Для личных запасов экипажа. С кошачьей полки я взял банку корма и личную тарелочку Тисса. Поставил всё на стол.

Кошак подошёл ближе и внимательно уставился на банку. Я взялся за кольцо и снял крышку. И — да простит меня Тисс! — задохнулся от сытного мясного аромата. Это было не так, как тогда, когда меня накормили Ледяной Джин и Люциус. Там я ещё мог позволить себе воспитанно потерпеть. Но сейчас это что-то... Из области обоняния оголодавшего зверя. Да я просто чуть не вытряхнул содержимое этой банки себе в рот. Да что там вытряхнул — сладострастно выхлебал бы, присосавшись к краю!.. Ну да, съел бы вот все эти кусочки в прозрачно-маслянистом желе! Господи, да что со мной?!

Не выдержав, Тисс опёрся лапами на край стола и заглянул мне в лицо.

Покраснев и отвернувшись от его удивлённого взгляда, я наткнулся глазами на небольшое зеркало, вделанное в дверцу, прикрывающую мини-умывальню каюты. И застыл. Из зеркала смотрел на меня измождённый человек. Но это ещё ладно. К привычным шрамам на теле добавились рубцы на руках. Всё, что мне приснилось, отразилось на теле. Чё-орт...

Я решительно вывалил из банки Тиссову еду и поставил тарелку на пол. Кошак спрыгнул и принялся завтракать.

Я принял решение и действовал потом почти механически: намочил полотенце, умылся им, а затем вытер все подозрительные пятна на теле. Лишь один раз, вздрогнув от брезгливости, остановился и вгляделся в мокрую тряпку. А вдруг вместе с пятнами моей крови я оставляю на ней и смазанные пятна змеиной? И не разглядишь теперь...

В кают-компанию я явился в джемпере с длинными рукавами. В это утро мне повезло. Диана явно была не в настроении. А я — наоборот. Нервно посмеиваясь (нашёл с кем схватиться), я взял и поддел её пару раз. Девушка сначала мрачно огрызалась, но последняя огрызка, если так можно выразиться, понравилась ей самой, и вскоре она азартно спорила со мной по поводу её наряда, по которому я как раз и прошёлся.

Остальные посмеивались над нами, сошедшимися в шуточной словесной драчке. И уже никто (на что я очень и надеялся) не обращал внимания, какие взгляды я бросаю на поднос с бутербродами. Несмотря на то что дрожали руки, я съел привычные для всех две штуки и, выждав приличные пять минут после завтрака, ушёл, сопровождаемый насмешливыми воплями Дианы, решившей, что я сбежал от её злых шуток.

Настоящим мучением стали для меня общие обед и ужин. Мне хотелось жрать, меня тошнило от желания есть. Ведь всё передо мной — только руку протяни. Но взгляд искоса или исподлобья на Мангуста, который сегодня слегка рассеян, а может, просто задумчив, — и я сжимался внутри, запихивая голод как можно дальше. Я уже не то что боялся потерять так нежданно-негаданно свалившуюся на меня работу, а уже боялся того, что меня, если я и в самом деле болен, могут вообще счесть ненужным балластом. Если в первом случае от меня могли бы постараться избавиться где-нибудь в маленьком порту, то во втором... При том, какие личности собрались на этой яхте, я имел все основания опасаться за свою жизнь. Возможно, я и преувеличивал свои страхи, но в том состоянии паники, в каком я находился, такие мысли казались абсолютно обоснованными.

Весь «день» я чурался совместных бесед, старался усердно работать в рубке, уже наизусть перебирая координаты нашего пути. А чтобы не слишком приставали с расспросами, нашёл какой-то старый текст в Сети и сделал вид, что очень увлёкся романом. Читающему — не мешали. Я даже воспрял духом, сообразив, что нашёл хорошую отмазку от участия в компанейских беседах и на будущее.

Как я благодарен Люциусу! Он зашёл после ужина с какой-то пластиковой коробкой, которую рассеянно положил на стол, погладил Тисса и сказал:

— Некоторые вещи иногда быстро стираются из памяти. Извини за напоминание, но я слишком хорошо помню, как ты был голоден, когда мы тебя нашли. С тех пор прошло совсем немного, но мне кажется, ты до сих пор голоден, а мы про это и забыли. Ну, про то, что одного раза поесть недостаточно, чтобы и дальше быть более-менее сытым. Да и метаболизм у каждого свой. Не деликатничай, Андрей, ладно? Хочешь есть — скажи сразу. Я рассказал Мангусту про тот бар, в котором мы были, и каким голодным ты тогда был, и он согласился, что твоя нервозность хорошо объяснима.

Под конец его медлительной, спокойной речи меня уже трясло, но я даже спасибо сказать не успел, как он развернулся и ушёл. Сползти с постели и подойти к столу — минуты не будет. Я осторожно снял крышку. Тисс подошёл и тоже заглянул.

В общем, один кусок мяса он успел зацапать. Остальное умял я.

Осоловелый и счастливый от сытости, я стал готовиться ко сну. Уже раздетый, машинально скользнул глазами по зеркалу, сначала ничего не понял и потянул одеяло, чтобы нырнуть под него. И вдруг возникла картинка перед глазами. Как эхо от только что виденного. Я остановился. Снова обернулся к зеркалу. Все рубцы на животе и на руках пропали. Точнее, продолжали пропадать. Медленно, будто растворяясь в нормальной здоровой коже. Мне показалось, я даже видел движение...

Вместе с рубцами пропал и сон. Нервничая из-за гложущего меня голода, я как-то не смог вдумчиво поразмыслить, что же со мной происходит.

Присев на край койки, я внезапно понял, что помню все сны, которые ускользали раньше от меня и были не больше, чем обрывками. Разложить по полочкам... Первое, что мне приснилось, это территория некоего храма. В том сне я стоял возле колонны. И на меня накинулись. Кто, что я так и не понял. Потому что не видел. Но истерзали меня тогда так, что места живого не оставили. Правда, фишка одна есть: истерзали поверхностными царапинами, которые зажили... можно сказать — стремительно.

Второй ночью мне приснилось, что именно меня кто-то очень сильно хочет убить. Но меня того — из сна. И я тоже. В смысле — убить хочу. И с этим кем-то мы дрались смертным боем — в темноте, у памятной колонны, где напротив, на каком-то треножнике, моталась от ветра чаша-светильник.

Ну и сегодня. Одно и то же место. А противник? Тот же? В тех двух снах я не видел противника. Слишком темно. Дрался до восхода луны... Да, в первом сне я тоже изменялся. И тоже деформировался позвоночник. Значит, крылья были. Покопаться, что ли, в космосети — в сонниках, посмотреть, что значат сны, в которых дерёшься. Может, они указывают на то, что впереди у меня горячие денёчки с работой?

Здорово похудевший Андрей в зеркале вздохнул. Я вгляделся в его темно-серые глаза. Ну и? Что сегодня меня ожидает? Сегодняшней ночью?

Тисс мыркнул негромко и потёрся о мою руку. Я принялся рассеянно его гладить. Жаль, кошака нельзя в сон взять. С Тиссом в любом кошмаре не страшно. С другой стороны, я, в общем-то, в своих таинственных снах ничего и не боялся.

Оглядевшись, я снял сверху тонкий двухметровый карниз, который предназначался для гардины, закрывающей постель. Гардиной я не пользовался, а вот карниз... Я встал и нерешительно попробовал вытянуть руку с карнизом вперёд. Тяжеловато. А если бы я держал в руках не полую трубу, а два меча? И не из лёгкого металла, а из настоящего — из того, из чего оружие и делают?

— Привет!

Я подпрыгнул и неуклюже попытался повернуться — вместе с зажатым от неожиданности в руке карнизом. Одним концом со всего маху грохнул по столу, другим — подцепил и чуть не свалил с койки постельные принадлежности.

— Никогда не думала, что произвожу столь разрушительное впечатление, — изумлённо сказал Диана, во все глаза рассматривая меня и карниз в моих руках.

— Э-э... Я задумался, — жалко начал оправдываться я и, осторожно приподняв карниз, вернул его на место.

Диана хмыкнула и, перешагнув порог, за которым стояла до сих пор, поправила вздыбленную постель.

— Чем занимаешься? Какие-то перестановки в каюте?

— Какие уж тут перестановки... — Я с трудом приходил в себя от испуга. — А ты... чего пришла?

— Нет, вы посмотрите, как он разговаривает с девушкой! — снова изумилась Диана. И ахнула: — Андрей, да ты никак краснеть умеешь! Боже мой, впервые встречаю мужчину, который не разучился краснеть! Андрей, ты прелесть! А пришла я, потому что мне скучно и хочется поболтать. Ты как? Расположен пообщаться с энергичной девушкой или уже баиньки собираешься?

Она решительно подошла ближе и уселась рядом на постель. А куда ещё? Больше в каюте мест для гостей и нет. Зато я впервые внимательно смог рассмотреть её поразительно белую шапочку на голове — ничего себе, так волосы постричь.

— И... о чём ты хочешь поболтать?

— Расскажи о своих старых полётах. Ты ведь много налетал по космосу. Наверное, много всяких приключений было, всякой всячины насмотрелся. Ну-ка, давай про свой первый вылет. Где, когда и с кем?

Я невольно улыбнулся её напору, но постарался вспомнить — и в подробностях. Есть у меня одна особенность: я хорошо помню все свои самые интересные годы, что позволяет разделить их на периоды в жизни, а также хорошо помню все путешествия.

— Так слишком долго. Хочешь, я расскажу тебе про Тисса? Ну, о том, как я его нашёл на Цирцее? Это путешествие было очень интересным.

— Хочу! — Диана выпалила это слово даже как-то агрессивно, а я впервые подумал: не повздорила ли она с кем-то из экипажа? Не пришла ли ко мне успокаиваться?

Но девушка залезла на койку подальше, чтобы прислониться к стене, устроилась поудобнее, взвалив на колени немалую тушу Тисса, и всем видом показывала, что твёрдо намерена выслушать меня. Я чуток усмехнулся, сел рядом и принялся рассказывать.

Всё бы хорошо, вот только время от времени я ловил испытующий взгляд Дианы на себе, причём ловил его, когда рассказывал о самых простых вещах. И немного недоумевал: ладно бы она сомневалась в моих словах, когда я говорю о чём-то необычном, но почему она вглядывается в меня, когда я рассказываю, например, о том, как выглядел наш корабль или космошлюпы на его борту?

 

6

Выслушав историю Тисса, поболтав со мной о том, где побывала она сама, и выяснив, что мы нигде не могли раньше повстречаться, девушка осторожно стащила с коленей дрыхнущего кошака.

— Пойду я. Спать пора. Спасибо, что не отказаться посидеть со мной.

Она привстала на цыпочки и поцеловала меня то ли в щёку, то ли в челюсть — в общем, куда дотянулась. И удалилась, вся такая задумчивая, что забыла прикрыть за собой дверь.

Пока она не мелькнула за дверью, мои глаза невольно проехались по её узкой спине с плеч чуть ниже. И я непроизвольно же вздохнул. Теплилась слабая надежда, что приход Дианы закончится немного по-другому... Я немного потешился этой мыслью, но потом вспомнил, что в таком случае она осталась бы на ночь, а с теми снами, которые я вижу, это нежелательно.

Оставленный без присмотра, Тисс немедленно оккупировал мягкую подушку. Я гневно, чтобы он слышал, посопел и, взявшись за уголки подушки, заставил кошака съехать к краю постели. Сначала хотел вообще выпихнуть с кровати, но потом вдруг подумалось: а если кошачье мурлыканье поможет мне выспаться? И покачал головой. За какие-то несколько дней я стал суеверным. Но кошака тем не менее оставил рядом с подушкой. Тисс сонно открыл один глаз, зевнул на меня и снова уснул.

Последняя мысль перед сном: теперь я всё знаю — может, сны про старый храм и мою стражу в нём больше не будут сниться?

... Приснилось. Единственная разница в том, что теперь я знал: это мой, странный до реальности сон. И, чёрт бы всё подрал, но мне всё равно в нём надо выжить.

Та же колонна. Тот же светильник, мерно покачивающийся на тонких цепях треножника. Та же ночь — сплошь тьма, хоть глаз выколи...

Теперь я мог осмотреться. Внимательно. С трудом — в мерцающем, дёргающемся свете огня в чаше. Сначала я. Оба меча при мне. С опаской посмотрел на сильные загорелые руки, с опаской подвигал лопатками. Насчёт плавников — сомневаюсь, чтобы они мне пришлись по душе, хоть и спасли жизнь. Но ощущение крыльев в прошлый раз мне понравилось. Как понравилась и одежда. Точнее — те самые штаны и сапоги. Теперь ещё разглядел странный пояс с бляхами. Показалось, шестиугольные штуки — съёмные, попробовал отодрать — не получилось. Оставил в покое. Крылья и плавники появились в нужный момент, может, про назначение блях узнаю тоже в своё время.

Оглядевшись — тихо пока вроде, нагнулся к сапогу, поставив ногу на цоколь колонны. Да, кожа тонкая, как вчера (а точно ли это было вчера?) и заметил, но почти не морщит. На всякий случай обхлопав обувь, понял: сапоги держатся жёстко на внутренних ножнах. Неплохо.

Так, сейчас бы надо осмотреться, где же я. Сообразить, что очень уж темно из-за храмовых сводов, подпираемых колоннами, оказалось нетрудно, едва я бесшумно вышел к краю лестницы. Вышел и только увидел, что мечи в моих руках насторожённо смотрят в сторону ступеней. Хм, здорово. Наверное, в этом мире я и сплю с оружием в руках, если так привык к нему, что почти не замечаю...

Что я здесь воин — ясно. Но с кем воюю и ради чего или кого? Вчера промелькнуло, что кого-то защищаю. Но что в основе этой защиты? Почему при виде змеи я определил, что эти твари делятся на одичавших и ездовых? И, помнится, мне надо было охранять храм и от тех, и от других. И главное: что ждёт меня сегодняшней ночью?

И тут же подумалось: это — главное? А если поднапрячь мозги? По сути, главным должно быть оружие в руках Чёрного Всадника. Судя по всему, оно лучевое.

Тишина. Вчера луна высветила горы. Храм наверняка находится на земле, свободной от жилья. Так почему же так тихо вокруг? Здесь не холодно — почему не слышно насекомых? Почему ни одна мошка не кружит вокруг огня в светильнике? Странное впечатление плотной тишины. Будто стою в густом тумане...

Звук нарастал постепенно. Сначала глухой и неразборчивый. Потом показалось, где-то вдалеке находится космопорт, с поля которого с глухим шелестом поднимаются лёгкие космические корабли — стремительно и неотвратимо.

Понадобилось минуты две вслушивания, чтобы я понял: звук растёт, причём растёт, окружая меня. Словно тот же туман быстрой волной поднимается к моим ногам.

Напряжённо, но не задумываясь, я подбежал к светильнику и, схватив чашу за вычурный край ручки, щедро выплеснул горящее масло на площадку, стараясь, чтобы струя была как можно длиннее.

Вспыхнувшая стена низкого огня заставила полчища змей отшатнуться.

Полчища... Так мне показалось в темноте. А уж в блеске пламени — твари размножились тем более. Но, пока они, ошеломлённые взметнувшимся пламенем, застыли, я успел перерубить головы двух ближайших ко мне.

Масла в светильнике было мало. Оно догорало, и твари зашевелились, кивая треугольными башками, внюхивались в воздух, насыщенный едким дымом, жирной кровью, смрадом вываленных потрохов и пьянящим запахом тёплого мяса.

Они бросились на меня, едва пламя распласталось беспомощными всполохами по каменным плитам. Ими будто выстрелили — выпрямившимися в полёте стенобитными стрелами, выстрелили, чтобы сбивать меня с ног, давить, утюжить.

Из-под первой же гигантской стрелы меня выдернули крылья, по ощущениям чуть не сломав позвоночник, — так мощно. Я превратился в мошку, в зашуганную птицу, которая в панике металась среди стремительных гибких столбов-убийц, вознамерившихся склевать её. Они и правда клевали: быстро и жёстко дёргали головами с разинутой пастью, откуда стрелял в меня трос с разлетающейся с него жидкостью.

Но птица ещё и дралась. Два клюва, два меча, почти выкручивая мне руки, кололи и рубили так, что очередная тварь, пытавшаяся добраться до меня, соскальзывала с груды мяса, на которую внезапно натыкалась.

Восходящая луна их нисколько не смутила. Они били своими телами и языками в меня без устали. Кажется, их целью и правда был я и только я!

Это усталость заставила меня чуть замедлить рывок из-под очередного гибкого холодного тела, мелькнувшего навстречу мне. Вскрик мой от соприкосновения с шершавым тараном, который пролетел наждачной тёркой по животу и содрал, наверное, всю кожу с него, стоил мне многого. Змеи, будто подстёгнутые этим вскриком, задвигались ещё быстрей, насколько это было возможно. Мне всё трудней становилось уходить от них, хотя я старался не обращать внимания на рану, уговаривая себя: «Это только содранная кожа!.. Это только содранная...»

Хуже всего — ветер, холодный воздух по обнажённым, ободранным нервам... Звёзды, как больно же... Всякий раз, когда порывом обдавало рану, я сжимался и вздрагивал...

Крыльям всё трудней становилось вытаскивать меня из кипящей смерти. И не потому, что я устал. Исплёванные чёрным ядом, они тяжелели и тяжелели...

Меня сбили, когда я готовился уйти между двумя разинутыми пастями — не полётом, рывком, нырнув вниз, чего до сих пор не делал, потому что высота была предпочтительней. Но сейчас легче было нырять — и пару раз я и в самом деле преуспел в плавании между стремительно снующими везде пластичными столбами.

Я не учёл, что подготовка к нырку оказалась слишком долгой. Из-под грузной змеищи выклюнулась небольшая, но вёрткая змейка, длиной всего лишь в полторы длины той самой колонны, возле которой я нёс свою стражу. Она не метнула в меня язык, напитанный ядом, а просто ударила в бок, пролетая подо мной.

Крылья втянулись ещё в падении. Мечи пришлось выпустить из рук через минуты две: горы плоти просто задавили мои руки. Оставалось последнее, прежде чем я умру. Отомстить хотя бы единицам. Забетонированный телами, обрушенными на меня, обляпанный чёрным ядом, который сжигал меня — во всех смыслах: кожа горела, глаза слепли, отказывали органы дыхания, — я сжал кулаки, и — тела прижавшихся ко мне тварей вздрогнули и отпрянули. Я хрипло и коротко (отравленная, сожжённая ядом глотка не позволяла напрягаться) закричал, когда позвоночник в очередной раз выгнулся, выпуская острый костяной гребень-плавник — вслед за теми, что уже выскочили из рук.

Долгие смертельные секунды... Я стою среди склонивших ко мне головы тварей — стою, вскинув руки, изуродованный смертельно опасными для змей плавниками... Стою, отдыхая перед последним рывком. Солнце здешнего мира вскоре взойдёт. Мне его уже не увидеть. Яд уже пронизал все поры моего тела. Я знаю, что я умираю. Но твари этого не знают. Безмозглые...

Поэтому я сейчас опять... Не спуская глаз с змеиных, полыхающих нездешней злобой глазищ, я присел-нагнулся за одним из мечей. Поворачиваясь и выставив одну руку вверх, я подхватил оружие и выпрямился. Твари не шевельнулись. А потом вдруг кинулись в стороны — и наутёк. Теперь уже я, ошеломлённый, смотрел им вслед.

И ничего не понимал. Над поверхностью площадки перед храмом вырастала ещё одна плоская змеиная голова. Даже меньше, чем самая маленькая из тех, что только окружали меня... Чего же они её испугались?!

И лишь когда ошейник блеснул на её шее, лишь когда мимо него рванул светлый тонкий луч, от которого мне не уйти, потому как неповоротлив, умирая... Плечо ожгло, вонь палёной кожи... Мой крик...

... Всем телом ударился во что-то лёгкое, что проломилось под моим безвольно падающим телом. На что-то напоролся боком, но это уже так, мелочь... Сознание мутилось, распухшее горло не давало дышать. Рухнул — на что-то мягкое, во всяком случае — мягче тех каменных плит. Я не хотел, не хотел, но тело билось в приступе странного припадка... Где-то стороной промелькнула мысль — агония умирающего тела...

Сквозь глухоту прорвался знакомый голос — далеко-далеко:

— Мангуст! Сюда!

— Какая вонь! У него кровь?!

— Сделала открытие!

Кто-то подсовывает под моё тело руки и, повторяя: «Звёзды! Сколько крови! Кто его так?! Звёзды!», легко поднимает меня и быстро куда-то несёт.

— Что с ним? — врывается в моё умирающее пространство повелительный голос.

— Не знаю! — срывается в крик тот, кто несёт меня. — Но он умирает!

— Заноси сюда! Клади его на стол! — командует повелительный голос. — Андрей, ты слышишь меня? Можешь открыть глаза? Быстро!

«Чего ты орёшь? — хочется сказать мне повелительному голосу. — Нельзя!.. Мне нельзя открывать глаза! Они убивают!»

— Он думает, что ему нельзя открывать глаза, потому что они убивают! Что с ним, Мангуст? Он сошёл с ума?

— Андрей! Смотри на меня! Меня твои глаза не убьют!

Ну что вы все орёте... Только чтобы повелительный голос заткнулся, я с трудом открываю залепленные ядом веки. Меня уже уносит в тёмные волны небытия, чему я очень благодарен: тупеет, утихает боль. Сквозь плывущие слои больного пространства я всё-таки вижу склонившегося надо мной человека, он пристально вглядывается в меня... Мгновения утекают в бесконечность... Человек резко разгибается и начинает страшно рычать на непонятном мне языке — ругается? — а потом, спохватившись, кричит:

— Дан! Дан! Противоядие! Андрей, продолжай смотреть мне в глаза! Остальным — не смотреть! Это убивает! Да-ан!

— Я принесу аптечку из твоей каюты, — говорит деловитый женский голос. Но не выдерживает и почти со слезами спрашивает: — Мангуст, он не умрёт?

— Я здесь, мой господин. О-ох!..

— Вот именно, Дан. Быстро — кто-нибудь! Начните снимать с него эту чёрную дрянь! Дезинфицируйте его раны! Только сами не дотрагивайтесь...

Я видел шевелящийся рот человека, склонившегося надо мной, слышал его голос — уже не повелительный, а тревожный, но слышал так, как будто он стоял в конце длинного коридора: некоторые слова расслышать можно, а в основном речь напоминает бубнение диктора с какого-нибудь триди при почти отключенном звуке. Но в глаза заглянуть не получалось. Он слишком далеко находился от меня. Чтобы заглянуть в его глаза, надо посмотреть наверх, полностью открыть глаза, а этого я как раз уже не мог. Мои глаза, словно покрытые глиняной коркой, закрывались — и нет на свете таких сил, которые помогли бы мне их держать открытыми.

Но, кажется, человек с повелительным голосом понял это и немного сдвинулся с места, на котором только что был. Так что его глаза оказались прямо над моими.

Они, эти странные глаза, из карих посветлели в зелёные — и взгляд мягко, будто паутинка, опустился на мои. Мягко, а потом внезапно ударил, пробивая голову насквозь. Моё тело рывком изогнулось — только голова лежала неподвижно, словно этот всё ещё светлеющий взгляд пригвоздил её к столу, на котором я лежал.

Кажется, едва моё тело подпрыгнуло, люди, окружавшие стол, отшатнулись от него. Испуганные и взволнованные восклицания оборвались, как только человек, пронзивший меня взглядом, резко поднял руку в жесте, призывающем к молчанию.

— Андрей, слушай себя, слушай своё тело!

Еле слышный шёпот завораживал. И я попытался выполнить то, что мне предложили. Я услышал разодранную кожу, умирающую под натиском проникающего в неё яда, я услышал растворяющиеся в отравленной крови последние жизненные силы организма — и понял, что пора уходить. Перед глазами, дрожа и плывя в расплавленном воздухе, появилась настолько чёрная, что не давала разглядеть свои очертания дверь. Этот странный цвет околдовывал и заставлял приближаться к этой двери. И я шагнул раз, другой... Дверь наплывала на меня, притягивала — как обещание лучшей жизни... Но после смерти. Или даже в самой смерти...

— А теперь иди за мной, — повелительно сказали сверху, откуда всё ещё проникал в моё маленькое живое пространство призрачный зелёный свет.

Опустив глаза, я увидел, что стою на краю пропасти. Ещё шаг к манящей двери — и я бы рухнул в бездну, дно которой скрывал багряно-жёлтый огонь.

Вокруг левой руки замерцало зеленоватое пушистое облачко. Я будто сунул горящие от боли пальцы в успокаивающий влажный снег. Как хорошо-о...

Облачко чуть вытянулось. Я испугался, что вернётся боль, и шагнул за ним, продолжая держать кисть в снежном холоде. Облачко росло и вскоре уже обволокло всю руку. Но постоянно куда-то пыталось улететь. Правда и то, что оно терпеливо дожидалось меня. И я наконец сообразил: чем дальше от пропасти, куда я чуть было не шагнул, тем больше становится облако, обволакивающее меня ощущением здорового тела. И, когда я это понял, конечно же, поспешил за ним...

... Прохладная ладонь провела по моим глазам раз, два...

— Всё. Жить будешь. Открывай глаза. Не бойся.

Ему легко говорить: «Не бойся». А я откровенно трусил. Вот открою — и глаза чуть ли не ошпарит, точно к ним поднесут горящий факел.

— Дай сюда, — немного недовольно сказал повелительный голос надо мной, а через секунды на мои веки опустилась свежайшая прохлада: кто-то протёр их чем-то влажным — и стало легко-легко... — Ну? Андрей!

Ресницы слиплись. Но не оттого, что на них до сих пор яд. Оттого, что свежая влага не высохла. Ну, это я уж точно переживу.

Ничего не понимающий, я приподнялся на локтях и недоумённо огляделся. И — покраснел. Хорошо, что кто-то сердобольный накинул на меня простыню. На столе — голышом... Фу ты ну ты...

Посмеивающийся (с облегчением) Люциус и сердитый Ледяной Джин помогли мне спуститься со стола и, доведя до кушетки, сесть. Оказывается, мы в кают-компании... Где-то далеко кто-то гнусаво заорал печальную песнь одиночества. Диана вздохнула и выбежала из кают-компании. Чтобы вернуться с Тиссом на руках.

Испуганная Клер стояла чуть в стороне — почти рядом с Даном, который смотрел на меня так ошеломлённо, словно увидел, как я выхожу из ада.

Я же взглянул на Мангуста и ссутулился. Всё. Выгонит.

Ну да. Все мысли о том, что снова потерял работу. Кто побывал на моём месте, тот представляет, что это такое — остаться безо всякой надежды на нормальное существование. Раньше мешал Тисс. Резвого кошака выдержит не всякая команда. Теперь — виноват в потере работы я сам. Точнее, моё психическое состояние, как я это понимал. Получается, мне пора идти в какую-нибудь благотворительную лечебницу. Для психов.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Мангуст и сел на мою же кушетку так, будто в седло лошади: она узкая — он и спустил ноги по обе её стороны.

— Нормально.

— Дан, принеси ему одеться. Замёрзнет. Андрей, когда всё это началось?

— Что началось? — буркнул я. А что, в самом деле? Теперь я мог себе позволить как угодно разговаривать хоть с кем. Работы мне теперь не видать, как собственных ушей. Надеюсь, всё же заплатят хотя бы за всё то время, которое я уже проработал здесь.

— Ну, вот всё это, что привело тебя к столь плачевному результату.

— Сегодня четвёртая ночь. — Я поднял глаза посмотреть на часы над дверью в кают-компанию. Ну да, корабельная «ночь» ещё не закончилась.

— Андрей, успокойся.

— Он боится потерять работу, — предупредил Ледяной Джин.

Мангуст посмотрел на меня изучающе.

— И всё? Ты боишься только этого?

— Для меня это хуже всего, — проворчал я, отворачиваясь. Им-то, может, и смешно... А мне опять голодать, думать о запечённых на костре рядом с мусорными ящиками крысах.

Тисс мурлыкал на руках утешающей его Дианы, иногда покряхтывающей от его тяжести, и мне почему-то вдруг подумалось, что всё будет хорошо, что меня сейчас тоже утешат, а потом объяснят, что со мной всё нормально, что я сам тоже нормальный и что не надо думать о психлечебнице для бедных и нищих, а также о том, куда девать в этом случае кошака. Но всё-таки полной неожиданностью для меня прозвучали слова Мангуста:

— Андрей, много ли змей на этот раз было?

Когда я поднял голову, то обнаружил, что не только я гляжу на него с изумлением. Все члены команды уставились на нашего хозяина так, будто он сказал нечто таинственное. Очень вовремя в кают-компанию вошёл Дан с каким-то подобием тёплого халата, в который я благодарно завернулся, потому что мягкая ткань не тревожила тех ран, что остались неперевязанными, а лишь дезинфицированными. Из той же благодарности я и ответил:

— Сегодняшней ночью их было море. — И передёрнул плечами. — Но страшней было, что они-то, может, и ушли бы. Но там появился тип на ездовой змее и начал стрелять. Точнее, он выстрелил только раз.

— В плечо?

— Да. Я бы удрал. Только меня перед этим несколько раз ужалили. Да и не выпустили бы. Они окружили меня...

— Мангуст, о чём он говорит? — не выдержал Ледяной Джин. — Я ничего этого не вижу вокруг него. Это не его прошлое!

— Всё правильно, — пробормотал наш хозяин. — Это моё прошлое.

 

7

Пока команда негромко обменивалась впечатлениями о моём состоянии, Мангуст сидел, задумавшись, а потом поднял голову, нахмурившись.

— Так, вытяни-ка руку.

Я неуверенно протянул ему ладонь. Он отодвинул широкий рукав халата к моему плечу и слегка повернул руку сначала в одну сторону, потом в другую.

Чтобы он не требовал при всех снимать халат, я поспешил признаться:

— На спине то же самое.

Дан, склонившийся над моей рукой вместе с хозяином, переглянулся с последним и торопливо ушёл из кают-компании. И только через минуту, разворачивая рукав и пряча отметины, на которые сам страшился взглянуть, я понял, что Дан-донор тоже знает, в чём дело. Мангуст же сидел и хмурился, но так, что стало ясно: он не сердится, а раздумывает. Наконец он пришёл к какому-то выводу и поднял на меня уже привычно карие глаза:

— Так, Андрей. Тебе не приходилось участвовать в каких-нибудь экспериментах с психикой? Ну, в таких, где добровольцам предлагают проглотить какие-нибудь новые, только изобретённые лекарства?

В кают-компании воцарилась остолбенелая тишина. Даже мурлыканье Тисса стихло. «Нет — или он, или я, но кто-то из нас точно на голову больной», — с сердитым отчаянием подумал я и в сердцах высказался:

— Я с детства мечтал быть пилотом, я учился и выучился на пилота. А это профессия, которая не предполагает участия в таких... в таких...

— Хорошо, я понял, — кивнул Мангуст. И поднялся. — Пошли, Андрей.

— Куда? — насупившись, спросил я.

— На камбуз. Дан приготовил тебе поесть. Сможешь сам дойти? Или тебе помочь?

— Я не хочу, — сказал я и наклонил голову, чтобы никто не увидел, что сглотнул голодную слюну. И упрямо добавил: — Есть не хочу, если не поняли.

— А я хочу! — заявила Диана. — Когда меня так внезапно будят, у меня всегда просыпается зверский аппетит. Надеюсь, на камбузе найдётся что-то вкусненькое к чаю. И, вообще, Андрей, тебе ли отказываться? Ты в последние дни — сплошь кожа да кости.

Ледяной Джин и Люциус снова подхватили меня под руки.

— А почему вы спросили про лекарства? — тихо спросила Клер, и все было двинувшиеся на камбуз, остановились.

— Хороший вопрос, — оглянулся на неё Мангуст и пошёл дальше.

Ничего не поделаешь — все за ним.

Дверь в камбуз оказалась открытой — и пахнуло из неё таким запахом, что я не выдержал, застонал. Люциус взглянул мне в глаза.

— Потерпи, сейчас сядешь — легче будет.

Кажется, он решил, что я застонал от боли.

Вошедший на камбуз первым Мангуст обернулся.

— Ребята, ничему не удивляться и не охать. Будьте... деликатны.

Меня сунули на круглый вертящийся табурет, за стол. Первых пяти минут с момента, как Дан поставил передо мной глубокую тарелку с мясом, я не помню. Я помню лишь запахи и глубокое, тяжёлое чувство насыщения. И покоя. А когда очнулся, с обеих сторон от меня находились Мангуст и Дан, готовые в любой момент поддержать, если вдруг начну падать. Лучше так: Мангуст поддерживал, чтобы я не свалился, а Дан заботливо подкладывал мясо. Ребята стояли чуть ближе к так называемому чайному буфету, где хранились запасы сладостей, и молча смотрели на меня.

А я смотрел на Дана, наевшийся, сонный... Но почему-то очень быстро соображающий. Дан... Перед глазами почти недельной давности картинка: Дан сидит на полу, приложив окровавленную кисть ко рту полумёртвого хозяина. А вокруг тела — люди, убитые странными порезами, будто в номере отеля кто-то орудовал мечами. Это были не мечи. Это были плавники. Чтобы получить их, нужно деформировать своё тело. А на деформацию затрачивается немало усилий. И материала. Личного. Поэтому Дан и кормил Мангуста кровью. Мяса под рукой не было... Поэтому я и отощал за эти четыре дня. Пока я не знаю, как всё происходит, почему именно я вдруг обрёл те же способности. Если обрёл... Но теперь знаю хотя бы подоплёку некоторых событий, и мне уже легче.

И вот ведь глупость: очень хочется попросить Мангуста, чтобы он показал, как это делается. А заодно спросить, могу ли я это сделать не во сне... Я протянул руку к салфеткам на столе и только потом сообразил, что протянул. Легко так. Поднял руку легко. Хотя до этого боялся и подумать, чтобы пошевелиться.

— Спасибо, Дан.

Я встал и запахнул на себе халат. Пододвинул к столу стул. Выпрямился.

Мангуст сидел напряжённо, чтобы чуть что — подхватить меня, начни я падать.

— Не упаду, — сказал я. — Но не отказался бы от стула со спинкой.

— А может, тебе лечь? Выспаться?

— Ты гарантируешь, что мне снова не придётся драться?

— Так, — решительно сказала Диана и передала Тисса Люциусу, который всегда, насколько я заметил, любил потормошить кошака. — Так, — чуть не с угрозой повторила она и вывезла из угла камбуза стул на колёсиках и с низкой спинкой. Подталкивая его коленом, девушка докатила его до стола и едва не стукнула сиденьем мне под колени. — Садись. Так, ребята, садимся все вокруг этого щедрого стола, а наш щедрый хозяин камбуза — Дана имею в виду — сейчас предложит нам нормальное чаепитие. — А когда все хоть и не так решительно, как Диана, под слегка удивлённым взглядом Мангуста, но всё-таки расселись за столом, а Дан, изредка поглядывая на своего хозяина, принялся и в самом деле сноровисто расставлять чашки и прочее, девушка сложила руки на столе и заявила: — Я прекрасно знаю и безо всяких переводчиков, типа Джина, что все наши очень хотят узнать, что здесь происходит. Только они стесняются спрашивать, потому как молчаливые и сильные мужчины не должны слишком сильно любопытствовать. Любопытство — прерогатива женщины. Так вот, Мангуст, пользуясь тем, что я женщина, позволь задать тебе один вопрос, точнее — выразить всеобщее требование.

Девушка осмотрелась, будто убедиться, что требование окажется и впрямь всеобщим. Но все с интересом глазели на неё и ждали дальнейших событий.

— Мангуст, мы с тобой в одной команде работаем уже два года, а до сих пор не знаем ни о том, кто ты, ни для чего тебе нужно Зеркало богов. Тебе не кажется, что с теми проблемами, с которыми столкнулся Андрей, пришло время поделиться с нами некоторыми тайнами?

Мангуст сидел, ссутулившись и тоже сложив руки на краю стола, смотрел на них и явно раздумывал.

— И не вздумай юлить! — напористо сказала девушка. — За два года ты нас хорошо узнал, чтобы наконец довериться. Хотя бы в основном. А то ходим, как слепые котята, — уже жалобно добавила она.

Он поднял на неё чуть раскосые карие глаза — и большой рот изогнулся в усмешке.

— Камбуз, — негромко сказал он. — Уютное место, которое так часто располагает к откровению. Как ты выразилась, основное я могу рассказать. Но при одном условии. Нет, даже не условии, а требовании.

— Молчать? Давай поклянусь! — с азартом сказала Диана. — Наши тоже. Да, ребята?

— Нет, это не требование и не условие, — размышляя, проговорил Мангуст. — Это, скорее, даже предупреждение. Я — расскажу. Но вы должны знать: как только мы расстанемся, вы забудете обо мне и о Зеркале богов. Вы понимаете?

— Сотрёшь из памяти? — пожал плечами Ледяной Джин. — Каждое существо может что-то забыть сам или его принудят к тому. Но вокруг него всё равно останется это событие, которое легко считает любой, даже слабо подготовленный ведун.

— Ты пользуешься понятиями и знаниями известного, современного тебе мира, — мягко возразил Мангуст. — Мира, который ещё очень молод, по сравнению с некоторыми старыми мирами.

— Когда мы говорим о молодых мирах, чаще всего имеем в виду расу землян, — заметил Люциус. — Уточни: который мир молод для тебя?

Уголки широкого рта дрогнули в улыбке. Неожиданно мне показалось, что Мангуст вдруг вырос, раздался и стал просто громадным, хотя он даже не пошевельнулся.

— Чтобы было понятней, скажу, что и Веда, и Драко входят в моё представление о молодых мирах. Надеюсь, это не вызовет у вас возмущения. Про Вельд молчу — он только недавно заселён землянами.

Диана приставила к своим губам палец.

— Как я понимаю, ты уже рассказываешь. Тихо всем.

— Спасибо, Диана. Мир, из которого я пришёл, очень древний. Он состоит из трёх когда-то очень оживлённых планет — вокруг звезды, которая сейчас находится в процессе угасания. Для нас умирание нашего солнца больших хлопот не доставляет, поскольку все три планеты давно обезлюдели. На одной из них расы оказались настолько древними, что постепенно вымирали: сумасшествие с юных лет редко кого обходило, срок не самой здоровой жизни был не долог, а замкнутость на внутренних браках, а отсюда рождение слабого потомства и дальнейшее пренебрежение им — всё это стало причиной вырождения первой расы. Вторая раса уничтожила сама себя и свою планету, когда поняла, что ей грозит то же самое. Третья планета была планетой Стражей (я вздрогнул). Каковым я и являюсь. Все наши мужчины и женщины с детства готовятся чаще всего к военному, сторожевому поприщу. Во всех мирах, до которых нам несложно дотянуться, долететь, расставлены наши маяки, по согласованию со старейшинами этих миров. Если на них что-то случается, вызывают нас — и мы разрешаем любой конфликт или проблему.

— Подожди, — перебила Диана, — а на планетах-соседках маяков не было? Почему вы им не помогли? Хоть что-то же можно было сделать, чтобы спасти их?

— У нас нет права вмешиваться в дела целой расы. Если только к нам не обратятся. А к нам не обратились. Хотя маяки у них тоже есть. Нас, Стражей, тоже осталось мало. Кто погибал при выполнении задания, кто вынужденно оставался на планетах, где без его присутствия нельзя обойтись. Последним моим заданием было найти артефакт Зеркало богов, который был украден из храма одной из планет. Об этом вам всем известно. Сначала я попробовал найти его через настоящего Мангуста. А когда он умер, стал ожидать вести об артефакте на планете, где в последний раз промелькнуло сообщение о нём. Два года ожиданий — тяжеловато пришлось.

— А почему ты обратился именно к Мангусту? Кроме него в мире есть много удачливых авантюристов, — высказалась Диана.

И тут нас всех удивила Клер. Именно она тихонько поинтересовалась:

— Это не связано с теми змеями, с которыми воевал Андрей?

— Есть такая связь, — спокойно ответил Мангуст. — Когда я узнал, что представляет собой этот зверёк и чем известен на Земле, я сразу стал приглядываться к этому человеку. Предпоследнее моё задание было как раз защищать аборигенов довольно старой планеты от мутированных змей, которых завезли с одной из молодых планет, где расы легко и не сомневаясь уничтожили свою экологию — причём невосстановимо, а потом огляделись и решили оккупировать планету неподалёку. Передвигались они в космосе на привычных всем кораблях, а по поверхности планеты — исключительно на ездовых змеях, специально выведенных для этого. Традиция. Но змеи ещё и размножались, и на захваченной ими планете оказалось много диких особей. Погодные и природные условия помогли им размножиться ужасающе. Приходилось, спасая остатки расы, драться и с захватчиками, и с дикими экземплярами.

Я вспомнил гибкие стремительные столбы (каждый — идеальное смертоносное оружие) и передёрнул плечами.

— Но что значит этот артефакт — ты нам всё же не скажешь, — подытожила Диана. — Оказывается, Клер умеет задавать интересные вопросы. Ну-ка, как ты ответишь на тот, который она задала недавно? Почему ты спросил у Андрея насчёт лекарств, действующих на человеческую психику? И про гипноз.

— Это — легко. С понятием «информационное поле» любого существа знакомы все. Наше, Стражей, от рождения блокировано так сильно, что прочитать его невозможно. Джин, можешь подтвердить?

— Я ещё не пробовал заняться этим всерьёз, — усмехнулся ведун, — но, если бы ты предложил то же самое нашим старейшинам, боюсь, они раскололи бы тебя в два счёта. На мой глаз, вокруг тебя витают смутные тени. Значит, для наших старейшин ты будешь легко читаемой картиной.

— Смутные тени? — поднял бровь Мангуст. — Даже теперь?

Ледяной Джин просто изменился в лице, склонившись вперёд и напряжённо вперившись прозрачно-серыми глазами в Мангуста. Все с любопытством и даже с беспокойством ждали, получится ли у него что-нибудь. Минута, другая. Озадаченный ведун откинулся назад и вытер пот, выступивший на верхней губе.

— Здорово. Теперь исчезло всё. Пусто. Как ты это проделал?

— Мы Стражи. У нас свои приёмы, — спокойно отозвался Мангуст. — Итак, продолжу. Если человек (или гуманоид) принимает лекарства, действующие на психику, или подвергается гипнозу, он должен быть настроен, что границы его поля будут разорваны. Это давно известный факт. А во время сна его блуждающее информационное поле может соприкоснуться с любым чужим сознанием и воспринять чужую память как нечто происходящее в действительности. И тогда человек спит и в то же время ощущает всё, что уже было с носителем чужой памяти. Что и произошло с Андреем.

— Ты хочешь сказать, что Андрей в действительности не дрался со змеями? — поразилась Диана, сочувственно посматривая на меня.

— Дралось его сознание, а физическое тело лежало на постели и только сполна реагировало на то, что происходило не с ним. Почти гипноз. Скажи я загипнотизированному, что до его кожи дотрагиваются не мои пальцы, а горящая зажигалка, — вы знаете, что произойдёт с кожей. Здесь та же картина. Поэтому я ещё раз спрашиваю: возможно ли, Андрей, что тебе однажды предложили что-то подобное?

Ошеломлённый, я покачал головой.

— Интересно, — медленно сказал Ледяной Джин, словно обдумывая какую-то идею, — если появилась мысль о гипнозе...

— Вот именно, — сказал Мангуст, вклинившись в паузу ведуна. — Ты же смог определить гипновнушение у Клер. Андрей, наверное, не будет возражать, если ты попытаешься определить, было ли на него направленное воздействие при помощи гипноза. Как, Андрей?

— Не буду, — буркнул я, с тревогой вслушиваясь в разговор. — В смысле возражать не буду. Только не нравится мне всё это.

Я не договорил, что именно мне не нравится: и вмешательство в мою психику (про гипноз я слышал не всегда хорошие отзывы), и то, что это вмешательство наверняка сделано без моего ведома, и то, что я вынужден переживать чужое существование на грани жизни и смерти. То есть, если судить по словам Мангуста, я могу погибнуть в его воспоминаниях. Причём по-настоящему. Я не такой тренированный боец. Я обычный человек, не слишком фанатично следящий за состоянием своего здоровья и не стремящийся к физическому совершенству тела. Могу не выдержать той нагрузки, которую нелегко переживает и Страж.

Ведун между тем, поразмыслив немного, покачал головой.

— У Клер гипновнушение сделано на скорую руку. — Будто рассеянно он обнял за пояс рядом сидящую женщину, и она немедленно прильнула к его плечу, что заставило всех присутствующих незаметно для парочки удивлённо переглянуться. — Если у Андрея оно и есть, то сделано очень профессионально.

— Но ведь когда поле разорвано, это видно сразу? — спросил я.

— Разорванному полю могут быть разные причины...

— А... А можно, если нельзя понять, что за причина, хотя бы закрыть его?

— Это я сделаю в любом случае, — ответил Мангуст. — Я раньше не присматривался к твоему полю, поскольку не было причины, но твои недосыпы нам могут грозить не самыми лучшими последствиями. — И улыбнулся — типа, пошутил так.

— Всё, — сказал Ледяной Джин. — Сдаюсь. У Андрея я не вижу никаких следов гипновнушения.

— Я однажды лежал в больнице, — колеблясь, неохотно признался я. — Попал в аварию. Могли мне там подсунуть какие-то лекарства, влияющие на мозги?

— Это же из области догадок, — вздохнул Мангуст.

— Почему же, — возразил молчавший до сих пор драко. — Можно проверить Андрея на гипновнушаемость — и уже отсюда смотреть, что с ним.

— Ну нет, на такое я не пойду. Слишком опасно при этом ещё больше навредить. — Мангуст посмотрел на меня внимательно и улыбнулся: — Ну что? Пошли что ли, чинить твоё поле?

— Я с вами! — вскочила Диана. И тут же обратилась ко мне: — Андрей, не возражаешь? Мне хочется посмотреть, как работает Мангуст.

Что я мог сказать? Только кивнул, встал из-за стола и пошёл к себе в каюту. Только перешагнул порог камбуза, как сильно вздрогнул: что-то тяжёлое свалилось на плечо. Тисс. Обнял меня лапами за шею, уткнулся мокрым носом в шею. Я подставил ладони, на которые он привычно и съехал... Ошеломлённость открытиями — одно за другим — заставляла меня думать обо всё сразу. Честно говоря, мысли при этом здорово разбегались, и я откровенно тупил. Гладя кота и не думая о том, что позади меня идут двое, я размышлял только об одном: ну ладно, хорошо, пусть Мангуст мне «починит» моё информационное поле, но — почему я сопротивляюсь одной только мысли, что кто-то влезет в это самое поле? Раньше я ведь даже не знал, что с ним что-то сотворили против моей воли. А теперь...

— Мне лечь на кровать? — потерянно спросил я, чувствуя себя как на приёме у врача. Абсолютно точное впечатление.

— А чего таким похоронным тоном? — весело поинтересовалась Диана.

— Да нет, всё нормально.

Мангуст внимательно посмотрел на меня. Кажется, он понял, что в моей душе творится полный разлад.

— Я не настаиваю, если ты не хочешь.

— Я не хочу, — мрачно ответил я. — Но как только подумаю, что меня ожидает в следующем сне... Я понимаю, что необходимо... Но что-то внутри сопротивляется...

— Если тебя волнует только это, — Мангуст присел на койку, — то страшнее сегодняшней ночи уже ничего не будет.

Диана прислонилась к закрытой двери и с нескрываемым любопытством переводила взгляд с меня на нашего хозяина — и обратно.

— Если не секрет, — осмелился я, — как ты тогда выжил? Почему-то мне кажется, что Дан там тоже был. Это так?

— Да. Так. Дан и его напарник вывели аборигенов из храма, и они отбили меня у оккупантов. Пришлось вызвать других Стражей на помощь, поскольку я был не в состоянии что-то сделать. Яд одичавших ездовых убивал меня.

Почему-то это признание Мангуста заставило меня почувствовать облегчение. Пусть на мой непрозвучавший, точнее — на завуалированно озвученный вопрос о личности Дана он не захотел ответить, но я уже доверял ему. Он и это расскажет когда-нибудь — пришёл я к выводу и вздохнул.

— Что я должен сделать, чтобы ты мне помог?

— Ложись, — улыбнулся Мангуст. — И закрой глаза. Диана проследит, чтобы я тебя не обидел.

Под хихиканье девушки я вытянулся на койке и зажмурился. Последнее, что уловил, расслабившись: воздух надо мной густеет и, кажется, обретает вес.

 

8

Вес...

Я просыпался в реальный мир, возвращаясь из тёмного уюта небытия и чувствуя на себе вместо привычного одеяла тёплую, уютную же тяжесть. Эта тяжесть слегка придавила меня, обняв за плечи и уткнувшись носом мне в ключицу, куда мирно и посапывала. Приоткрыв глаза, я заморгал от неожиданности: белые волосы щекотали лицо и чуть не попали в глаз. Волосы не пушистые, но плотные. Сколько раз мне хотелось незаметно потрогать их... Затаив дыхание, я согнул руку и легонько, почти не прикасаясь к волосам, провёл ладонью по их белой шапочке.

Распластанное на мне тело напряглось, поднялась встрёпанная голова, скользнув щекой по щеке. И замерла. Щека к щеке. И ещё раз скользнула тёплыми губами уже по моему подбородку. И остановилась, легко касаясь моих губ. Будто спрашивая. Я осторожно, чтобы не спугнуть вопрошающих губ, приподнялся — и...

... Тисс удрал из каюты от греха подальше. Во всех смыслах.

Кажется, кто-то открывал дверь, удивлённый нашим отсутствием на завтраке.

Кажется, дверь приоткрывалась в обеденное время...

Кажется, кто-то из нас сообразил убрать откидную койку, а постель сбросить на пол. Всё-таки здешние койки предназначены для одноместных кают.

... Когда мы, кое-как приведя себя в порядок, здорово опоздавшие и здорово смущённые, всё-таки появились в кают-компании к ужину, у Ледяного Джина при взгляде на нас перехватило дыхание, пронзительно-серые глаза засияли, а потом, ни слова не говоря, он схватил Клер за руку и уволок её с ужина. Она, впрочем, не возражала.

Остальные восприняли наше появление не столь драматично, только драко мечтательно уставился куда-то в пространство...

Наутро, в шестой день полёта в космосе, Мангуст попросил всех остаться после завтрака в кают-компании. Привычно сидя во главе стола, он поглаживал Тисса, полураскрывшего крылья и громко млеющего от ласки.

— Завтра мы прибываем на Лимбо. Люциус и Андрей разработали примерный план, как пройти федеративные посты без излишних помех. Итак, если кратко, план звучит так: прогулочная яхта, забредшая слишком далеко в космос, нуждается в экстренной посадке в связи с некоторыми недавно обнаруженными неполадками в двигателе яхты. На мой взгляд, примитивно, но действенно. У кого какие замечания?

— А если будет запрос, кому принадлежит яхта? — спросил драко.

— Никаких проблем. Андрей возьми, пожалуйста. — Мангуст протянул мне пластиковый квадратик.

— Что это?

— Дарственная на время перелёта.

— То есть... яхта теперь моя?

— На время перелёта, — укоризненно уточнила Диана, но не выдержала, засмеялась: — Я кручу интрижку с владельцем яхты!

Да хоть на минуту! Я как представил красавицу яхту в своей собственности... Моя... Хоть на время... Когда очнулся, все молча смотрели на меня — с завистью.

— Как мало нужно человеку для счастья, — пробормотал Ледяной Джин, который, судя по размякшему лицу, переживал мои воспринятые в секундном прошлом чувства.

— Андрей! — обиженно воззвала ко мне Диана. — Что я должна сделать, чтобы ты хоть секунду смотрел на меня так, как сейчас?!

— Ладно вам, — сказал я, уже не сдерживая счастливой улыбки. — Мечтать не вредно... Я ж понимаю, что это ненадолго... Значит, к представителям-федералам я выйду как владелец яхты. Что дальше?

— Пока владелец и его помощник, — ткнул себя в грудь Мангуст, — трудятся в поте лица, закопавшись в ремонте, две парочки его приглашённых гостей гуляют по окрестностям и время от времени, как бы невзначай, встречаются с аборигенами. Дальше — по обстоятельствам. Форма одежды для парочек закрытая. Особенно для женщин. Здесь не любят фривольностей. Огнестрельное и лучевое оружие оставить на борту — в любом случае проверят и не пустят с ним. Разрешены ритуальные мечи и вообще холодное оружие. Но с аборигенами быть предельно вежливыми. Если вас пошлют, поспешите удалиться — вроде как по адресу.

— Хороший план, — одобрил Люциус, — хоть во время этого задания Диана ко мне приставать не будет.

— Что?! Когда это я к тебе приставала?!

— Андрею тоже надо время от времени бывать, что называется, на людях. У него ритуального оружия нет, — напомнил Ледяной Джин.

— Найдём для него.

Я хотел было возразить: смысл — иметь оружие и не уметь с ним обращаться? Но, вскинувшись было, снова осел на стуле: вспомнилось, как держал во сне длинные мечи Мангуста, как себя чувствовал при этом, — и затих. А вдруг дадут хоть ещё разок подержать? Ощутить эту тяжесть, придающую не сравнимую ни с чем уверенность?

— Я тоже буду гулять? — спросила Клер, внимательно слушавшая сидя на колене Ледяного Джина. Она сильно изменилась за прошедшее время. Ну, хорошо, маскировочное цыганское одеяние давно сменилось удобным для жизни на космическом судне комбинезоном — это неудивительно. Но то, что она начала делать какие-то сложности со своими волосами, вместо того чтобы привычно заплетать и украшать металлическими штучками косы (впрочем, в обыденной жизни косы она наверняка тоже не носила), это стало необычным. Причём, причёски, которые она пыталась сделать, очень напоминали причёски ведунок. Зачем она их делала? Заманивала Ледяного Джина дальше тех отношений, которые у них вынужденно сложились? Или она надеялась на нечто большее? Вряд ли. Как я заметил, она слишком рациональна для последнего.

— Было сказано — две парочки. В отличие от первой, вторая у нас сильно и страстно влюблённая, — усмешливо сказал ведун. — Но стеснительная. Поэтому часто будет укрываться в укромных уголках подальше от нескромного взгляда.

Женщина прислонилась к Ледяному Джину, явно провоцируя, чтобы он обнял её, и бросила взгляд на меня. Не совсем внятный. Чем-то он, однако, насторожил меня. Клер словно силилась исподтишка что-то разглядеть во мне. Но что?

Ледяной Джин, молча слушавший серьёзные и шутливые высказывания присутствующих, в какой-то момент медленно, будто засыпая (как я с недавнего времени сообразил: прощупывает прошлое), перевёл взгляд на Клер, сидящую на его коленях. Будто она сидела далеко-далеко. Или сквозь неё. Потом тот же взгляд на меня... Я встревожился. Что ещё? Подойти спросить напрямую?

Не успел.

Дальше пошли деловые вопросы, в которые волей-неволей пришлось втянуться. А после завтрака мы с Люциусом засели в рубке рассчитать изменение курса с завтрашнего дня в пространстве Лимбо. А через час я, как владелец яхты, должен был послать запрос о помощи на орбиту планеты, где находился единственный корабль представителей Федерации.

И вот именно через час, в течение которого мы перешли на нормальную, околоорбитальную скорость, пошли непонятки. Вместо ожидаемого ответа: неохотного, сквозь зубы, разрешения или командного рявканья: «Нет, в высадке отказываем!» — в эфире воцарилась тишина... Мы с драко переглянулись. Повторили вызов и запрос. Опять тишина. Прошлись по настройкам. Нет, всё правильно. Частоты вызова правильные.

Пришлось в спешном порядке вызвать хозяина.

Он сел в моё кресло, повторил все наши операции. Подождал. Сдвинул брови.

— Так. Работаем опять-таки по обстоятельствам. При входе в пространство запрашиваем федеративное представительство уже непосредственно с Лимбо. Когда это возможно?

— После входа в атмосферу — через час.

— Хорошо, так и сделаем.

Но до этого часа мы выяснили ещё кое-что.

Едва мы подошли к собственно атмосферному пространству Лимбо, я на всякий случай подключил приборы, сканирующие небольшой объём её орбиты. После моего невольного чертыхания к экранам сканирования подключился драко. Люциус отметил увиденное лишь ворчанием сквозь зубы и уже нормальным голосом сказал в микрофон:

— Мангуст, у нас неприятности. Включаю экран в кают-компании.

Через секунды мы с драко услышали длинный свист. Неужели Ледяной Джин?

Итак, они увидели то, что видим мы: пока не слишком большой разброс по орбите искорёженных деталей небольшой орбитальной станции федералов. Судя по потемневшим от сажи внутренним сторонам некоторых обломков (я увеличил обзор), взрыв оказался очень сильным. Трагедия произошла недавно. Разглядывая место происшествия, мы разыскали два трупа: один, безголовый, медленно уносило в космос; другой, в скафандре, вцепившийся в обломок какой-то конструкции, медленнее, но двигался в том же направлении... Молчание прервал Ледяной Джин.

— Андрей, есть возможность подойти поближе к этому, который держится за кресло?

«Держится за кресло»?!

Я осторожно направил яхту к обломкам.

Неразборчивые взволнованные голоса в кают-компании, когда обломок начал проплывать мимо иллюминаторов, прервал будничный голос ведуна:

— Он ещё жив, Мангуст. Забираем?

Не дожидаясь ответа нашего хозяина, с места сорвался Люциус. Я уже знал, что все космические работы за бортом судна лежат на нём. Наверное, побежал за скафандром... Когда донёсся ответ Мангуста: «Забираем», я уже отключил основной двигатель, давая возможность судну дрейфовать в околопланетном пространстве.

Всё, что происходит, я видел, следя по экранам, но тем не менее подчинялся всем указаниям Люциуса из трюма. Спасением «утопающего в космосе» он командовал толково, и вскоре часть конструкции с прилипшим к ней пострадавшим оказалась в трюме, который я немедленно закрыл. Драко отодрал пострадавшего от обломка и оттащил человека в амортизационный отсек, затем в дезинфекционный. Выждав, когда все двери будут плотно закрыты, я начал нагнетать туда воздух. Наконец, на небольшом лифте они поднялись в основные помещения яхты — и в медотсек. Здесь их и встретили все желающие помочь. Я из рубки выйти пока не мог, но происходящее в основных помещениях яхты наблюдал по экранам, не забывая приглядывать и за орбитой.

Пострадавшего сноровисто освободили от скафандра, быстро обследовали.

— Всё в порядке, — послышался голос Дианы. — Треснулся лбом. Обморок.

На экране всплыло залитое кровью лицо рыжебородого человека. Если бы не реплика Дианы, я решил бы, что человек мёртв. Слишком уж страшно выглядело его лицо в багровых, кое-где в подсохших и оттого чёрных потёках. Женщины совместными усилиями привели пострадавшего в порядок (относительный), после чего мужчины положили неподвижное тело на кушетку.

Я думал — начнут приводить в сознание. Совсем забыл про Ледяного Джина. Кстати, женщины тоже думали, как я, и начали было хлопотать, чтобы привести беднягу в себя, но ведун недовольно сказал:

— Не надо. В сознании — мешать только будет. Сначала я посмотрю, что произошло. Дайте стул — сяду рядом.

И все почтительно замерли вокруг двоих. Но ненадолго. Кривясь от напряжения, Ледяной Джин некоторое время отсутствующе смотрел на рыжебородого, а потом пренебрежительно махнул рукой:

— Информации с него... В общем и целом: из подпространства вынырнул крейсер, наблюдатели с орбитальной только начали идентификацию, как обнаружили, что в них стреляют. Уйти не смогли. Гражданские. Лавировать не умеют.

— Попробуем найти их «чёрный ящик»? — предложил Люциус.

— Только время потянем. А найдём — увидим то же самое. Надо быстрей спускаться. Хотя, боюсь, артефакта на планете уже нет. Так хоть разберёмся, кто именно и почему его забрал. Если найдём свидетелей.

— Если найдём живых свидетелей, — задумчиво уточнил Мангуст. — С мёртвых ты читать не умеешь. Так?

— А ты серьёзно настроен, что живых не останется?

— Мы не знаем, кто именно здесь побывал. Но если они знают, что мы гоняемся за тем же предметом и что в нашей команде есть ведун...

— Понял. Вопросов больше нет. Можете приводить в сознание этого...

— Пусть этим займутся женщины и Дан. Андрей!

— Да, Мангуст.

— Курс на приземление.

— Есть.

Я ещё раз уточнил программу приземления и ввёл её в работу. Экраны яхты всё ещё держал включенными, поэтому услышал распоряжение хозяина, сделанное негромким голосом и явно с уходом из медотсека:

— Люциус, Джин! До приземления — на всякий случай к трюмному оружию. Я — в рубку, к Андрею. Быстро.

Он и в самом деле вскоре появился в рубке и, ни слова не говоря, сел на недавнее место Люциуса.

— Выведи на экран космопорт федератов. Так, что у нас здесь?

— Здание федеративного представительства взорвано, — машинально отметил я. — Ещё дымится. Они и правда недавно были здесь. На поле для космошлюпов — две воронки. Видимо, средства передвижения тоже взорвали.

— Серьёзные типы здесь побывали, — подытожил Ледяной Джин. — Странно, что вообще не сровняли с землёй всю территорию.

— Не отвлекайся, — откуда-то издалека сказал Люциус.

— Чем вы там заняты? — поинтересовался Мангуст, не спуская глаз с экрана, который будто медленно летел по изуродованному полю.

— Собираем лучемёт для вездехода. Не пешком же по этим руинам... Андрей, сколько времени у нас до приземления?

— Полчаса есть.

— Джин...

— Мангуст, я прекрасно знаю, что именно ты хочешь сказать. Но время ритуальных танцев закончилось с появлением на борту этого бедолаги. С холодным оружием выходить на землю, где происходит чёрт те что?! Я ещё не сошёл с ума до такой степени.

— Присоединяюсь, — чуть насмешливо сказал драко, — не знаю, до какой степени сошёл с ума Джин, но явно на моём уровне. Пока не установлю всё оружие по всей яхте, не успокоюсь. Кстати, о птичках... Что скажет на это заявление владелец яхты? Надеюсь, дарственная ещё действует?

Мангуст с улыбкой оглянулся на меня. Я трясся от бесшумного смеха: «Хохмачи!», но в то же время сиял — от счастья: моя яхта, судя по словам Люциуса (»... всё оружие по всей яхте...»), вооружена до зубов! Мне нравится!

— Поскольку владелец яхты слишком воодушевлён вашими новшествами на его яхте, говорю за него — он доволен!

— Кто бы сомневался, — весело хмыкнул Люциус.

Внизу нам стало не до смеха. Я посадил «свою» яхту бережно, немного суеверно — подальше от двух громадных воронок. Задействовав компьютерные схемы яхты, мы с Мангустом могли наблюдать, как откидываются щитки по бортам вкруговую корабля, а из тёмных отверстий высовываются дула орудий. Приглядевшись уже к схеме защиты, я сообразил, что всем этим богатством может управлять один человек.

— Как там наш пострадавший? — спросил Мангуст.

— В порядке. Пришёл в себя, — откликнулась Диана. — Его зовут Рекс Биешу. Он наблюдатель с орбитальной станции, как мы и думали. Подтвердил сказанное Джином. Их было на станции трое. Их торпедировали. Двое погибли. Один не добежал до скафандров в момент выстрела. Второй оказался на пути выстрела. Рексу повезло: он находился в тот момент в боксе разгерметизации, готовился выйти в космос, чтобы проверить экраны со стороны Лимбо, и его ударной волной вышибло со станции. Сильно волнуется за тех, кто на Лимбо. Не верит в сказанное вами, что внизу всё разгромлено.

— Что ж, минут через пять сможет убедиться во всём. Уж собственным глазам он поверит.

— Выходим первыми, — жёстко сказал Ледяной Джин. — На вездеходке. Андрей, открывай люк трюма. Закрой за нами сразу. Осмотримся — решим, что дальше.

Мы прильнули к экранам. Вездеходка, небольшая плоская машина, из-за брони похожая на миниатюрный танк, выползла из корабля и шустро покатила по полю космопорта. Мы видели всё то, что видели её экраны: везде развороченная земля и корявые куски полётного настила, раскромсанные части двух машин по краям воронок. Вскоре появились узнаваемые обломки здания...

Вездеходка остановилась.

Но не оттого, что больше нечего было разглядывать.

— Что это? — изумлённо спросил Ледяной Джин.

Но точнее было бы спросить — кто это.

Огибая развалины здания — настоящий мусорный холм, словно здесь поработала машина, разрушающая старые дома, — к вездеходке неслись странные твари. Сначала я решил, что это собаки. Но собаки не бывают такими огромными — настоящие лошади! Морды квадратные, как у сторожевых, длинные языки набок, сами длинношёрстные. Но о шерсти чуть позже, поскольку собачины оказались одетыми в доспехи! Латы облепляли их тела и защищали глаза и носы.

Мне показалось, я только успел моргнуть, а уж позади своры, мчащейся к ребятам, из ниоткуда появились три высокие фигуры. Как из сказки. В смысле — фигуры, как из сказки: длинные, развевающиеся на неслабом ветру одеяния, палки в руках — не сказал бы, что они, эти фигуры, только опираться эти палки взяли. Чует моё сердце — оружие. Хуже того — я вспомнил, что находимся мы на земле магов и мистиков. И хоть раньше я не слишком верил, что есть люди, которые занимаются всей этой фигнёй, типа колдовства, но сейчас сердце замерло. Очень уж неожиданно эти фигуры появились.

Свора огромных псов между тем добралась до вездеходки и окружила её.

— Если хоть один чёртов нос коснётся нашей вездеходки, — раздался голос Ледяного Джина, — я начинаю стрелять.

— Не надо, — отозвался Мангуст. — Попробуем мирным путём разрулить ситуацию. Я сейчас выйду. Сидите спокойно — и псы вас не тронут... Андрей, следи за развитием обстановки внимательно. Чуть что изменится — сообщай. Понял?

— Понял. Мангуст, ты уверен, что в одиночку справишься? Может, мне с тобой?..

— Справлюсь, Андрей. За меня не беспокойся, — улыбнулся Мангуст уже от порога.

Правда, улыбка у него оказалась уже не та, привычная — чуть с насмешкой, да и глаза не улыбались. Да и меня он уже не видел, кажется, весь уйдя в собственные мысли.

Поэтому, когда через пять минут я увидел его стремительно шагающим от яхты, я нисколько не удивился: он, полуголый — точная копия в моём сне! — шёл, как летел. Два длинных меча держал перед собой, будто ножи, косым крестом, рукоятями перед лицом, клинками вниз — единственной защитой.

 

9

Чудовищные псы, окружившие вездеходку, обнюхивая её, подняли головы.

Вроде бы Мангуст даже не дрогнул — продолжал идти спокойно. Вот только моё сердце заколотилось больно. Не слушая никаких увещеваний рассудка, сам по сути не сознавая, что делаю, я выскочил из рубки и кинулся к выходу с яхты. Когда понял, что стою на пороге корабля, на первой ступени трапа из трюма, только тогда и ощутил, а потом и увидел: пальцы стискивают луч-пистолет. Мало того, что стискивают, так вторая рука потянулась придержать правую за кисть — вроде как стрелять издалека собираюсь. Уже и руки начали подниматься, прицеливаясь, словно всю жизнь я только этим и занимался — стрельбой издалека. Глупо-то как... Но именно это помогло понять, что зря покинул пост в рубке, и быстро вернуться.

Вовремя.

В рубке раздался голос Мангуста:

— Андрей, подключи мои личные камеры. И пусть Дан на всякий случай приготовится.

Немного суматошно порыскав по панели, я всё-таки нашёл подключение его «личных» камер. Теперь все видели Мангуста — с камер на нём и на вездеходке. Отчётливо. Солнце Лимбо то появлялось из-за облаков, то снова пряталось, но видимость была хорошая.

— Кто это?! — раздался тихий, но полный изумления голос из кают-компании. — Ему нельзя туда! Эти звери разорвут его, а если не они... Мы столько времени налаживали контакт, а он думает — взял какое-то оружие — и...

— Помолчите, Рекс, — негромко прервала Диана. — Этот человек знает, что делает.

Не сбавляя скорости, Мангуст приблизился к вездеходке и, не обращая на неё внимания, прошагал мимо. Кажется, псы в первые мгновения остолбенели от такой наглости. Нерешительно оглянувшись на вездеходку, псины развернулись и рысцой поспешили догнать странную личность, посмевшую не заметить их.

Глядя на смуглую спину Мангуста и скосившись — глянуть на показания температурного режима на планете, я поёжился: пять градусов тепла по Цельсию. Холодновато. Но вроде я понял, что может произойти.

Камеры Мангуста слегка задрожали. В чём дело? Ах, вот что. Псы догоняют — поверхность земли трясётся. Но с ритма размашистого, размеренного шага Мангуст не сбился. Всё так же шёл, постепенно приближаясь к трём фигурам.

Кажется, и в вездеходке, и в кают-компании затаили дыхание, когда гигантские псины окружили одинокую фигурку и потянулись было к ней... Но ничего не произошло. Только псы вдруг отпрянули, а далее потрусили рядом, будто обычные собаки на прогулке с хозяином.

Фигурам, к которым шёл Мангуст, наверное, не понравилось поведение псин. Они зашевелились. Полы их одеяний, который ветер рвал уже с остервенением, внезапно пораспахивались, открывая серо-металлического цвета доспехи — и оружие, сплошь холодное.

Псины, будто на них недовольно прикрикнули, отстали от размеренно шагающей фигурки и превратились в почётный эскорт.

Приборы бесстрастно отсчитывали сокращаемое расстояние: пятьдесят метров, сорок... Ближе к тридцати земля перед Мангустом вздрогнула и разверзлась в пропасть: до своего края ему оставалось несколько шагов, а обрыв быстро побежал расширяться к ногам трёх фигур в развевающихся одеяниях.

Псины резко остановились.

Мангуст, словно не замечая перед собой глубокой, растущей трещины, шёл, нисколько не изменив положения мечей перед собой.

Пять шагов... Три шага... Два... Одни...

Кто-то в кают-компании вскрикнул.

Шаг в пропасть.

Шаг в ничто, мягко поддержавшее ногу идущего. Теперь Мангуст шёл, будто ступая по чему-то упругому, видимому только для него. И именно сейчас его шаг чуть изменился — стал вкрадчивым, предупреждающим.

Пропасть перестала расти. На другой стороне, кажется, поняли, что смысла в ней нет. Бронированные фигуры застыли. Решили дождаться странного визитёра?

Шаг на край обрыва. Ещё шаг. Остановился.

Мы все, наверное, забыли дышать. Шагов десять до троих. Почему он остановился?

Руки Мангуста медленно подняли крест мечей перед собой — и резко вернулись в прежнее положение.

Края обрыва с осыпающейся землёй (мы видели и это) двинулись навстречу друг другу. Мангуст не оглядывался, стоял окаменело.

Микрофоны на нём позволяли услышать шелест ссыпающейся земли, шорох хлопающего по телам троих одеяния и посвист ветра.

А потом металлический скрежет и звон — фигуры вынимали мечи. Тоже по два, как Мангуст. Чёрт... Неужели будет драка до победы, лишь для того чтобы нас выслушали?

Псины не осмелились идти вслед за странным человеком, легли у недавнего края пропасти, но внимательно наблюдали за ним.

Фигуры раздались друг от друга, чтобы не мешать, и все трое, с вытянутыми по сторонам мечами, решительно пошли к Мангусту.

— Ну... Ну... — зашептал я, горячо надеясь на какое-нибудь чудо.

И... Мангуст остался неподвижен. Но за спиной выхлестнули два крыла, чуть изогнув его тело. Едва они расправились, он развёл в стороны руки с мечами, будто пряча оружие за себя. Ещё мгновения — и руки ощетинились развёрнутыми острыми плавниками.

Кто-то в кают-компании не сдержался, шёпотом охнул.

Трое остановились в десятке шагов от пришельца.

Мангуст высился странной фигурой из кошмарных снов. Длинные перья тяжёлых крыльев, словно распяленные пальцы, трепетали на ветру. На этом сильном ветру, казалось, их обладателя из-за них могло отшвырнуть в сторону. Но Мангуст стоял недвижимо, не замечая никаких помех. И он ждал.

Один из троих, ничем не отличимый от других, шагнул вперёд и опустился на одно колено. Двое остались на месте, но последовали примеру первого.

— Что происходит? — издалека растерянно спросил спасённый сотрудник орбитальной станции.

— Установление дипломатических отношений, — насмешливо отозвался Люциус.

Крылья Мангуста плавно сложились, укрыв его плечи плащом. Я перестал ёжиться. Мне на расстоянии с облегчением показалось, что теперь ему теплей... Чуть медленней, веером, сложились плавники на руках. Но не ушли полностью.

Перед экраном мелькнули его руки — мечи вошли в набедренные ножны.

— Отключаю микрофоны, — раздался хладнокровный голос. — Дальнейшее вам слышать и видеть необязательно.

— Мангуст, ты уверен? — резко спросил Ледяной Джин.

— Да. Они узнали Стража. Этого достаточно. Возвращайтесь на яхту.

Но, благодаря экранам с вездеходки, мы ещё некоторое время наблюдали, как аборигены, из авангарда противника превратившись в почтительную свиту, сопровождали Мангуста к высящемуся неподалёку стройному зданию. И, только когда Мангуст и его сопровождение исчезли в этом здании, а точнее — в толпе, высыпавшей им навстречу, вездеходка развернулась и не спеша поехала к нам.

Оставшись в рубке, я тем не менее продолжал наблюдать как за зданием, максимально приблизив его изображение, так и за происходящим в кают-компании. А там собрались все. Даже серая личность Дан с неизменно спокойным выражением лица: он хлопотал, собирая на стол обед. Судя по лицу сотрудника орбитальной станции, Дан занимался очень нужным делом.

Вот вошёл непривычно раздражённый Ледяной Джин, за ним — сосредоточенный Люциус, который тут же будто исчез с экранов — по своей давней привычке таиться, быть незаметным. Женщины помогали Дану носить предметы сервировки. Диана раз встала у одного из экранов предупредить:

— Андрей, я сейчас к тебе зайду с обедом.

— Спасибо.

— Мы тут обедаем, а он... — проворчал Ледяной Джин.

— Господина накормят, — тихо объявил Дан.

— Почему ты так уверен?

— Что бы ни случилось, узнанного Стража кормят в первую очередь.

— Всё равно не понимаю.

— С метаморфозой тела он теряет много энергии, — вклинился в диалог я. — Ведь чтобы его узнали, он всегда меняется. Так ведь, Дан?

— Так.

— В этом случае неудивительно, что в ритуал встречи входит и обед или что там у них. Чтобы восстановить силы Стража.

— Андрей, ты думаешь, Лимбо — одна из планет, где установлены маяки Стражей?

— Ну, судя по тому, как его встретили, после того как он показал свою истинную сущность...

Высказав это, я заметил, как почти незаметно улыбнулся Дан. Что могло в моей фразе рассмешить его до такой степени — до заметной улыбки? Снова мысленно проговорив её, я кажется, догадался. «Он показал свою истинную сущность». А истинная ли сущность показана Стражем? Может, мы видели только его частичное преображение, а на самом деле он точно не гуманоид?

Впрочем, что нам до того?

С экранов пропала Диана. Наверное, спешит в рубку. Точно. Оглянувшись, я встал и помог ей с подносом. Так, на двоих. Замечательно.

Уловив мой взгляд на два прибора, девушка поцеловала меня в щёку.

— Не оставлять же тебя в одиночестве.

— Мм, приятно-то как, — отозвался я.

Мне всё ещё трудно было привыкнуть, как легко и просто Диана буквально присвоила меня. Но и нравилось. Кхм. Очень.

Мы принялись за обед, одновременно наблюдая за экранами.

На одном, следящем за внешним миром, показывалась статичная картинка высокого здания аборигенов.

По другим мы могли наблюдать, как проходит обед в кают-компании.

Рыжебородый Рекс Биешу ел не слишком торопливо, как ожидалось бы от человека, пережившего страшный стресс. В большей степени его энергия была направлена на то, чтобы подробнее узнать, кто мы такие. Ледяной Джин скормил ему заготовленную сказочку про неполадки в двигателе, но, судя по озадаченно хлопающим рыжим ресницам, он в неё не очень поверил. Я бы тоже мало верил в примитивно-естественные причины появления на пока запрещённой к экскурсиям планете такой пёстрой компании, как наша. Ещё бы... Странное существо, которое трудно назвать человеком, — это я про Мангуста. Высокомерный представитель Веды, обычно чурающийся человеческого общества, да и общества вообще. Неизвестно кого охраняющий тёмный драко. Две человеческие женщины. Кто-то в рубке. И серая личность с непроницаемо благожелательным лицом. Всё в одном соусе. То бишь — на одной яхте.

Но наши тоже не лыком вязаны.

— А сколько было представителей Федерации на здешнем форпосте? — поинтересовался Ледяной Джин.

— Двенадцать человек, — грустно вздохнул Рекс.

— Судя по тому, как перепахали здание, на него сбросили немаленькую бомбочку, — заметил Люциус. — Вопрос уже не о том, кто сбросил. Вопрос, скорее, о том, когда сбросили: после того как поговорили с представительством или перед тем?

Я чуть подправил фокус камеры, направленной на драко. Он сидел на угловом диванчике, чуть на отшибе от всей компании, поедая тёмно-алые ягоды с вишнёвых веток, выложенных Даном на стол и утащенных Люциусом в свой укромный уголок.

— На пальцы, — подсказала Диана, тоже с интересом наблюдающая за Люциусом.

Точнее — на кисти. Установив направленный «взгляд», мы чуть не залюбовались сухощавыми пальцами, лениво обрывающими ягоды. Манжеты куртки, в которой сидел драко, закрывали его кисти наполовину. Но время от времени, когда Люциус тянулся за новой веткой и манжет оттягивался, изнутри, из темноты, поблёскивал металл. Драко был набит оружием под завязку.

Не отводя глаз от пальцев Люциуса, Диана отпила соку. И отключила наши микрофоны, чтобы нас не слышали в кают-компании.

— Андрей, тебе не кажется, что мы слишком легкомысленно ведём себя?

— Не понимаю, о чём ты?

— Ну, Мангуст там, в потенциальной опасности. А мы здесь. Сидим, болтаем.

— Во-первых, мы ничего не можем сделать. Во-вторых, легкомыслия я не чувствую: все наши напряжены до предела и готовы в любую секунду, подай кто сигнал тревоги, рвануть за Мангустом.

— Ты — тоже?

— Яхта в полной боевой готовности, — пожал я плечами. — Мне только нажать на кнопку, и эта красавица полетит вперёд, разнося всех и всё по дороге. Но у меня нет впечатления, что Мангуст в опасности. Напротив. Такое ощущение, что он здорово держит ситуацию под контролем. Что все наши очень хорошо понимают.

— Тогда почему все напряжены?

— Потому что мы все вместе, а он — один. А он — наш, часть нашей сплочённой компании. Вот и беспокоимся. Это нормально.

— Разложил по полочкам, да? — засмеялась девушка. — Ты такой рассудительный, Андрей. Мне это нравится!

— Диана... — Я остановился. Ну, как объяснить ей? Может... — Несмотря на всю мою рассудительность, я сейчас нервничаю не хуже твоего. Толку от рассудительности, если я не вижу, что Мангуст сейчас делает и с кем разговаривает. И знаю точно, что полностью успокоюсь, когда он окажется на борту.

— Ну вот, всё перевернул. А я-то уж надеялась, что ты так здорово мне объяснил, что можно не волноваться за Мангуста.

— Тревога за своих всегда иррациональна, — вздохнул я. — Объяснить-то можно всё.

Диана сидела близко, в соседнем кресле. Поэтому нагнулась ко мне, прислонилась к плечу беловолосой головой. Я взялся за поручень её кресла и потащил к своему, чтобы удобней было обнимать её.

— Андрей, как думаешь, до темноты он вернётся?

— Не знаю.

— Фу, неизвестность хуже всего. — Девушка капризно надула губки, но задумалась, и рот вскоре горестно скривился. Потом она прошептала с досадой: — И микрофоны выключил! Надо было ему!..

— Там же эти, как их, маги. Может, у них запрет на аппаратуру? Или... Если они настоящие маги, то их магия должна действовать на любую технику разрушающе. Так что смысла нет, пошёл бы он с включёнными микрофонами — выключенными ли.

— Ты... веришь в магов?

— Ну, как сказать... Они могут работать просто с энергией, но называют это магией.

— Посмотри-ка, кажется, ребята пытаются расколоть этого рыжего.

И точно. Ледяной Джин увлечённо допрашивал Рекса Биешу, не было ли на Лимбо в последнее время посторонних — примерно за последний месяц. Причём допрашивал весьма искусно, пользуясь такими нечестными риторическими приёмами, что, фигурально выражаясь, выжимал из сотрудника орбитальной станции даже то, что тот наверняка предпочёл бы сохранить в тайне. Риторике ведуна я не удивился: наслышан об обучении на Веде — в аристократических семействах... Последнее снова заставило задуматься о том, почему ведун оказался в таком положении — оторванным от родных, о разлуке с которыми не задумывался. Что выглядит странно, если вспомнить о клановой замкнутости многих ведунских семейств. А также заставило задуматься, что же такого натворил Ледяной Джин, что его так страшно, с точки зрения любого ведуна, наказали. А ещё... Ну да, это тоже: почему так легко Ледяной Джин разговаривает с теми, кто, будь он на Веде, был бы для него не выше раба? Где привычное по отношению ко всем расам высокомерие?

Любопытно, я для Дианы уже настолько свой, чтобы она открыла мне некоторые тайны команды? Попробовать проверить?

Я глянул на экраны. Вокруг высокого здания, в котором исчез Мангуст, пусто.

— Диана, почему Ледяной Джин... Ну, с вами? Ведуны обычно не присоединяются к человеческим экипажам или другим расам.

— Джин — изгой. Его выгнали из семейства. Мангуст как-то разговорил его, и Джин сказал, что он преступил многие ведунские законы. А если более конкретно: он пошёл против отца, когда тот отделил мать Джина от семьи, заставил уехать с Веды, а потом подал на развод с нею.

— Женился по новой?

— Ну да. На ведунке. Мать Джина — человеческая женщина. Своё предназначение она выполнила — родила знатному ведуну сына. Больше он в ней не нуждался. Такое в семьях ведунов бывает, когда человеческую женщину после рождения и воспитания сына отправляют назад, на её родину. Бывает, но редко. Обычно человеческих женщин оставляют в семье. Джин взбунтовался. Поехал за матерью. Его поймали, отрезали волосы. — Диана вздохнула. — А потом избили. Страшно. И, думая, что убили, хотели бросить. А он умирал. Его нашли одновременно Люциус и Мангуст. Шли с двух сторон по ночной улице. Люциус увидел драку, бросился к ним, отбил Джина. А когда те позвали подмогу, появился Мангуст. Так эти трое и познакомились.

— То есть это отец приказал его убить?

— Ну-у, нет, наверное. Может, они нечаянно... Бывает же такое... А может, испугались, что убили, и решили бросить. Не знаю, что там у них было.

— А как познакомилась с ними ты?

— Хм, любопытный какой, — усмехнулась Диана. — А просто. Когда ребята удирали от ведунов и полиции, которую те вызвали, они обнаружили на улице единственную машину в рабочем состоянии. Догадайся, кто сидел за рулём.

Удобно, обнимая девушку, поцеловать её — никуда не сбежит. Она мягко ответила и снова прислонилась к моему плечу. Перевела глаза на экраны. Брови поползли вверх.

— О, ты только взгляни!

Я немедленно подключил наши микрофоны.

— Внимание, кают-компания! К нам гости!

Впереди огромной толпы народа шёл Мангуст — рядом с ним только один человек. На плечах Мангуста висел даже на невооружённый глаз тяжёлый плащ. Крыльев и плавников уже нет. Шагал он уверенно, и мне показалось, что я расслышал вздох облегчения из кают-компании.

— Джин, кажется, наш хозяин ведёт этого типа к тебе, — заметил Люциус.

— Ты имеешь в виду — на негласный допрос? — хмыкнул Ледяной Джин, оживляясь. — Ладно, попробуем расколоть этот орешек.

 

10

В рубку влетел Тисс и сразу запросился на руки к Диане, куда и был благосклонно взят. Под громкое мурлыканье кошака и ласковое бормотание девушки, глядя, как Мангуст в сопровождении громадного эскорта идёт к яхте, я пытался осмыслить историю знакомства троих. Меня немного озадачило следующее: Ледяной Джин — хороший боец, но не смог отбиться от соотечественников? Хотя... По возрастным меркам ведунов, он ещё совсем зелёный. А если за ним послали опытных бойцов из клана... Тогда — да. Ему повезло, что первым на него наткнулся Люциус, а затем Мангуст. Тёмный драко, несмотря на то что ровесник ведуну, воспитывался бойцом с детства. А если ещё и огонь использовал...

Придя к такому выводу, я вдруг задался вопросом: а зачем мне знать всё это? Меня взяли на разовое задание-путешествие, если так можно выразиться. Почему же я стремлюсь выяснить всё, что мне кажется... интересным? Мне бы насладиться временным покоем, когда знаешь, что есть хоть какая-то стабильность в жизни, что хоть сейчас надёжно стою на ногах. Так нет...

Но поразмышлять на эту странно возникшую тему не удалось. Экраны. Толпа аборигенов остановилась у входа в трюм. Мангуст, не замедлив ни на мгновение шага, вошёл. За ним проследовали четверо: тот человек, что шёл рядом; затем невысокий тип в роскошном одеянии; и два высоченных широкоплечих молодца — всё в тех же плащах-разлетайках, под которыми прячутся доспехи и оружие. Охрана?

— Ого, — тихо сказала Диана, оценивающе вглядываясь в охранников. Кажется, она не заметила, что её свободная от туши Тисса ладонь машинально скользнула к бедру, к припрятанным под полой длинного джемпера ножнам с узким стилетом.

— Диана, — неожиданно раздался в рубке голос Мангуста (наконец-то связь включил!), — ты где?

— В рубке, с Андреем.

— Мы сейчас будем в кают-компании. Хотелось бы, чтобы и вы присоединились. Причём раньше нас. Успеете?

— Успеем. Андрей, бежим!

Сунув под мышку кошака, захлопавшего было от неожиданности крыльями, девушка схватила меня за руку. От рубки до кают-компании — несколько шагов. Мы влетели в помещение так поспешно, будто за нами гнались те самые псины-громадины. Мне ещё показалось, Мангуст как раз появился из-за угла, когда я почти впрыгивал в кают-компанию.

Запыхавшись, мы с Дианой обежали стол, с которого девушка что-то цапнула на бегу, и свалились рядом с Люциусом на диван, пытаясь привести дыхание в порядок — типа, давно здесь сидим. Девушка оказалась между нами, так что, ничтоже сумняшеся, снова усадила удивлённого нашей беготнёй кошака на колени, сунув ему в пасть какой-то кусочек, которым он сразу зачавкал, и взяла из блюда, стоящего на диване же, перед драко, ветку с вишнями.

— Пришли — и сразу за грабёж, — констатировал Люциус, впрочем, очень спокойно. И снова взял ветку с вишней, поправив у пояса один из двух мечей. Когда это он успел вооружиться? Да ещё переодеться? Кожаная безрукавка, свободные штаны, тяжёлые ботинки — всё чёрное. Драться, что ли, собирается? С кем бы это?.. Между тем Люциус раздал нам что-то вроде наушников. — Надевайте. Это синхронный переводчик.

— Зачем Мангусту нужно, чтобы мы все сидели здесь? — поинтересовалась Диана.

— Он ведёт с собой кого-то вроде посыльного между главной расой Лимбо и представителями Федерации. Этот посыльный был свидетелем многих событий. Чтобы Джину было его легче расколоть, надо, чтобы парень... как бы это выразиться... растерялся, что ли, при виде незнакомых лиц?

— Сейчас появятся. Сидим тихо, — велела девушка.

Я взглянул на Тисса и с трудом подавил смех. Кошак жевал подаяние, стащенное Дианой со стола, и то и дело квадратными глазами всматривался в лицо девушки, которая только что не самым удобным образом перенесла его в кают-компанию, куда, вообще-то, он мог бы и сам долететь, позови она его.

Напротив, на кушетке, сидели Ледяной Джин и Клер. Женщине на этот раз, кажется, удалось соорудить на голове что-то близкое к тому, что там носят ведунки. Клер явно была довольна результатом своих стараний. Правда, Ледяной Джин, привычно высокомерный, время от времени взглядывал на причёску женщины и, похоже, с трудом удерживался от улыбки.

Рекс Биешу сидел в небольшом кресле, рядом с кушеткой, и о чём-то печально размышлял, время от времени вздыхая, но не забывая при этом прикладываться к высокому бокалу с прозрачно-золотистым содержимым.

Между тем Дан деловито готовил кают-компанию к приёму: он уже убрал стол к стене, накинул на стулья плотные узорные покрывала, отчего стулья сразу превратились в нечто богатое и даже по виду старинное. Чуть не кресла. Диана сделала было попытку подняться, но Тисс решительно распахнул крылья и обнял её колени, распластавшись на них. Уловив её движение, Дан покачал головой:

— Всё сделаю сам.

Он успел пригладить пару складок на покрывалах и отойти в сторону, когда в кают-компанию шагнул Мангуст с гостями. Не сбавляя шага, он сбросил с плеч тяжёлый плащ (Дан сбоку подхватил), прошёл помещение, сухо кивнул на стулья идущему след в след бритоголовому человеку в роскошных одеждах и сел сам, нисколько не смущаясь своего полуобнажённого тела. Двое в доспехах встали по бокам от двери. Между ними встал тот самый абориген, которого назвали посыльным. Мы, члены, экипажа, оказались по сторонам помещения.

Если коротко, то охрана казалась слегка плотной под своими плащами с капюшонами. Ничего воинственного во внешнем виде нет. Но одного взгляда на мощные фигуры достаточно, чтобы понять: эти, если что, шутить не будут.

Драко неспешно встал с дивана и шагнул в сторону, получилось — за стул Мангуста, где и застыл, скрестив загорелые руки на груди. Вроде желая быть не слишком заметным — тем более в тёмной одежде. Не такой впечатляющий, как охрана Лимбо, но когда два меча при его движении мягко качнулись, стало заметно, как фигуры под плащами напряглись.

Человек в роскошных одеждах: что-то вроде тёмно-красной длинной, до пят рубахи с двумя блестящими (золото с розовыми пятнами) халатами поверх неё, блестящие же сапоги с острыми носами, — быстро оглядел помещение кают-компании, и его сосредоточенный взгляд немедленно остановился на Ледяном Джине. Будто каменное, горбоносое лицо не дрогнуло, лишь большие глаза слегка прищурились. Насколько я заметил, ведун тоже только чуть приподнял уголок губ.

— Разрешите представить вам Ри — представителя Золотой гильдии Магов планеты Лимбо, — негромко сказал Мангуст, передав перед тем магу какую-то штучку, которую тот сразу воткнул в ухо. Синхронный переводчик — сообразил я.

— Люциус, планета Драко, — эхом отозвался драко.

— Диана, планета Вельд, — склонила голову девушка.

— Андрей, планета Земля.

— Клер, планета Эдвенчер.

— Ледяной Джин, планета Веда.

— Рекс Биешу, представитель Федерации, планета Марс.

Брови мага разлетелись. Кажется, он не ожидал такой обширной космической географии и теперь был откровенно изумлён. Но он склонял голову каждый раз, когда ему представлялись, из чего я заключил, что гильдия Магов Лимбо не очень тщеславна и не очень высокомерна. Впрочем, подождём с выводами.

Главная фигура нашего представления оказалась не робкого десятка. Высокий крепкий мужчина, в белом облегающем плаще полувоенного покроя, с узким капюшоном на голове, с любопытством посматривал на каждого говорившего. Первое, что меня заинтересовало: если он всего лишь посыльный между федератами и своими, то почему на него нужно произвести впечатление?

— И позвольте мне представить вам младшего дипломата в отношениях между магами Лимбо и Федерацией — мага Агестоса.

Так я получил ответ на свой вопрос. Ничего себе — посыльный. Мага, наверное, не так просто расколоть, как простого человека.

Агестос тем временем откинул с головы, тоже бритой, капюшон, явив всем тяжеловатое, широкоскулое лицо с проницательными светлыми глазами, и усмехнулся в сторону Ледяного Джина. Он что — уже уловил, что ведун пытается его прощупать? Мда, кажется, ведуну достался крепкий орешек. Если младший дипломат почувствовал, что его пытаются «прочитать», он наверняка возвёл вокруг себя магические преграды. Неужели придётся и в самом деле вести беседу, постепенно выуживая из Агестоса нужные сведения? Слишком долгая история. Попробовать помочь?

Мангуст начал объяснять Агестосу, что бы он хотел узнать от него.

Тисс давно уже дрых между мной и Дианой. Я тихонько, чтоб не слишком привлекать к себе внимание, погладил его по голове, на что он сонно мыркнул и открыл один глаз. «Джин, посмотри на меня». Секунды спустя ведун перевёл глаза с Агестоса на меня. Я взглянул на кошака и снова — на Ледяного Джина. Что-то блеснуло в глазах ведуна, когда он поспешно опускал их.

Ладонь Ледяного Джина с коленей съехала на кушетку. Пальцы согнулись — и ногти слабо поцарапали тканевую поверхность. В общем звуковом фоне совершенно бесшумный звук. Но не для Тисса. Кошак откликнулся на него, выстрелив с нашего дивана на кушетку ведуна настоящим артиллерийским снарядом, да ещё крылатым.

Его стремительное появление вызвало бурный переполох: охрана у дверей дёрнулась вперёд, Агестос — наоборот, шарахнулся назад, а Ри просто вскочил на ноги. Мангуст не дрогнул. Переждав самые беспокойные мгновения, он спокойно сказал:

— Простите, мы забыли представить ещё одного представителя нашей команды — это крылатый кошак с планеты Цирцея.

Фу-уф... Народ не сразу, но успокоился, обнаружив, что слишком жёстко среагировал на безобидную зверушку, которая уже мурлыкала на коленях Клер.

— Здорово! — прошептала Диана, показывая глазами на Ледяного Джина: тот, всё так же опустив глаза, сидел очень напряжённо, чуть склонившись в сторону Агестоса.

Единственный брошенный взгляд на ведуна — и Мангуст быстренько свернул расспросы по поводу случившегося на форпосте федератов, даже не упомянув о Зеркале богов, и перешёл к установлению нормальных, рабочих отношений между Ри и Рексом Биешу, который пересел ближе к магу, благо рядом был ещё один стул. Агестос тишком-молчком отошёл ближе к охране и внимательно слушал переговоры. Видимо, при хорошем раскладе ему снова придётся быть посыльным, или, как это у них тут называется, младшим дипломатом.

Вошёл Дан, которого никто не представил, легко поклонился всем сразу и обнёс гостей и присутствующих бокалами с напитком, который благосклонно был воспринят всеми. Охране он напитка не предложил.

Вскоре Ледяной Джин выпрямился, и Тисс словно специально выбрал этот момент, чтобы выскользнуть из ласковых ладоней Клер и вообще из сонного состояния и пойти знакомиться с гостями. Он подошёл к Ри, замолчавшему и с любопытством взглянувшему на кошака, и тщательно обнюхал его. Затем Тисс обнюхал охрану, а вот Агестоса неожиданно обласкал, высоко задрав пушистый хвост и обтёршись о его сапоги. Младший дипломат даже сделал было движение нагнуться — явно погладить приветливое животное, но не решился. Видимо, соблюдал этикет.

Тогда Ледяной Джин встал, размеренно, не делая резких движений, подошёл к Агестосу и, оглянувшись на Ри, спросил:

— Позволяется ли младшим дипломатам беседовать в не слишком официальной обстановке? Мне бы хотелось побольше узнать о Лимбо.

Ри благосклонно кивнул. Ведун согнул руку в локте и позвал:

— Тисс...

Взмахнув крыльями, кошак прыгнул на предложенный насест — и Агестос получил возможность без помех погладить его. Поскольку они разговаривали очень тихо, я только мог предполагать, что именно они обсуждали. В начале разговора Ледяной Джин обернулся ко мне и показал подбородком Агестосу на меня. Сообразить нетрудно: тот спрашивал, кто хозяин зверя.

— Ты придумал? — прошептала Диана.

— Ага... Надо же и Тиссу отрабатывать свой хлеб у Мангуста.

— Судя по довольной морде Джина, Тисс отработал его на все сто.

Далее двое беседовали, полуобернувшись к Мангусту и Ри, поэтому Агестос не видел время от времени отсутствующих глаз ведуна, который словно вслушивался во что-то слышное только ему.

Наш хозяин почти без усилий добился от Ри, чтобы представители Лимбо помогли Рексу Биешу до прилёта дипломатических представителей Федерации. В основном разговор шёл о постройке нового здания форпоста. Биешу явно не поверил ушам, когда Ри сказал, что восстановить форпост в короткие сроки будет нетрудно.

Ещё через полчаса переговоры на «высшем» уровне были закончены. Ри величаво поднялся и, взяв под руку ошеломлённого Рекса Биешу, повёл его к выходу, пообещав Мангусту проследить, чтобы сотрудник орбитальной станции получил на время восстановления дипломатического здания не только крышу над головой, но и все мыслимые удобства.

Кажется, подписание договора между Лимбо и Федерацией для дипломатов-федератов, которые вскоре должны прилететь сюда, будет очень быстрым. До появления Стража федераты и маги валандались с подписанием весьма долго — полтора земных года.

Остановленный взглядом Мангуста, в кают-компании задержался Агестос.

— Чем могу быть полезен, мой господин? — почтительно склонился перед нашим хозяином младший дипломат.

— Сотрудник федеративной орбитальной станции — Рекс Биешу, — негромко сказал Мангуст. — Это вы спасли его от смерти. Он не знает никого по имени Мангуст.

— Хорошо, мой господин. Я передам ваше пожелание магу Ри, — ответил Агестос и чётко, чуть не по-военному развернувшись, вышел из кают-компании.

Некоторое время мы просидели молча, прислушиваясь к постепенно затихающему гулу из коридора с открытой дверью наружу. Наконец, гул словно отрезало, и скоро на пороге кают-компании появился Дан.

— Через пятнадцать минут можем взлетать, господин.

Я воспринял его слова как руководство к действию и поднялся было идти в рубку. Но Мангуст поднял руку.

— Сидим. Джин, что ты узнал?

— Этого малого, Агестоса, определили младшим дипломатом, то есть посыльным-посредником, за огромные успехи в умении накидывать на себя плащ невидимки. Он буквально дневал и ночевал здесь, на форпосте, а федераты и не подозревали о его присутствии. Однажды, несколько месяцев назад, сюда приземлился небольшой катер с нашей легендой — нужен маленький ремонт. На нём находилось всего два человека. Один из них постарался свести знакомство с магами и предложил им Зеркало богов. В цене не сошлись. Торговались долго. До вчерашнего дня. За несколько часов до нашего прилёта на форпосте началась тревога: кто-то расстрелял торпедными аппаратами орбитальную станцию. Агестос выскочил из форпоста побыстрей сообщить странную и страшную весть своему начальству. Только это и спасло его. Не успел он добежать до своих — здание форпоста взорвалось. Вместе со всеми, кто там был. И дипломаты-федераты, и прибывшие на так называемый ремонт. А потом спустилось судно — судя по очертаниям в памяти Агестоса, крейсер. Из него вышли люди — двое, непроницаемые для узнавания. В руках у них были аппараты, которыми они водили по останкам форпоста. Затем они что-то забрали и улетели. Агестос уверен, что они забрали Зеркало богов.

— Что, он снова подобрался поближе? — задумчиво спросил Мангуст.

— Точно. Он так понял, что они те люди, которые всё взорвали, и сделал логический вывод, что больше ничего страшного не произойдёт, если он подберётся под плащом невидимости подслушать и подглядеть. Но то, что они забрали, рассмотреть не успел. Зато он подробно разглядел их крейсер.

Вмешался Люциус.

— Хочешь сказать, у нас есть номер судна? Мангуст, мы пошли в рубку. Андрей!

— Иду.

В рубке Ледяной Джин чётко продиктовал цифры, а драко, прочно усевшийся за компьютером, ввёл их в Поиск. Мда, в поиске Люциус оказался настоящим богом!.. Он быстро раскопал нужный нам корабль — увы, оказавшийся взятым напрокат. Зато драко быстро отследил по отдельным маякам, что судно следовало сначала за нами, а потом на большой скорости рвануло к Лимбо.

— Они как будто знали, что мы летим сюда, — сказал Люциус.

— Получили информацию из других рук? — предположил Ледяной Джин.

— Тогда почему шли за нами столько времени? Могли бы сразу наведаться сюда. А они опередили нас буквально на считанные часы. Узнать бы теперь, куда они направляются.

— О, простите. Я не успел дать всю информацию. Они летят на Полисстоун.

— Куда?! — недоверчиво воззрился на ведуна Люциус. — Ты уверен?

— Да. Агестос слышал их разговор. С остановкой на Октавии.

Задумчивый голос Мангуста из динамиков рубки предположил:

— Возможно, там резиденция тех, кто их сюда отправлял.

— Возможно, — согласился Люциус. — В таком случае мы с Андреем начинаем разрабатывать программу полёта к Полисстоуну.

— Хорошо. Когда вылет?

Я быстро просмотрел состояние яхты и её готовность к взлёту с Лимбо.

— Десять минут — и я поднимаю корабль.

— Выполняйте.

Засев перед панелью управления, я машинально готовил яхту. Рядом сидел драко, быстро работая со схемами космических путей и составляя наилучший вариант нашей трассы. Ледяной Джин вышел.

Мои пальцы привычно бегали по сенсорным кнопкам панели. Сам же я почти отсутствовал. Витал в облаках, можно сказать... Но не в самых приятных.

Владельцем яхты себя не удалось почувствовать. Но не это главное.

Упорно вспоминалась последняя беседа Мангуста с Агестосом. Как легко сказал наш хозяин, чего он ждёт от магов Лимбо. Стереть память Рекса Биешу. Неужели так же легко он сотрёт память и нам всем, когда мы доберёмся до Полисстоуна и найдём Зеркало богов? Почему ему так важно оставаться безымянным существом, наводящим порядок в космосе? А представители Лимбо? Почему им позволено помнить о Страже? Или Мангуст действует только в пределах старинных планет, где о нём помнить обязаны? Из-за тех же маяков... И почему он так легко согласился, чтобы Лимбо вошла в состав Федерации?

Сколько вопросов. Есть ли смысл задать их Мангусту? Скорее всего, есть. С одним большим «но». Да, Мангуст ответит мне на эти вопросы. И ответит честно. Только вот вспомню ли я когда-нибудь эти ответы? Честно говоря, сомневаюсь.

Механизмы и компьютерные системы яхты приведены к готовности.

— Внимание. Взлёт.

Голубое пространство приняло нас и будто вознесло к сияющей выси. А потом — к чёрному космосу, поблёскивающему вкраплениями звёзд.

 

11

Сам того, кажется, не замечая, Ледяной Джин жёстко стиснул рот, изучая небольшой файл с информацией, которую я собрал по Октавии. Наконец он поднял недовольные серые глаза.

— Не понимаю, о какой дозаправке может идти речь, — скептически высказался он. — Да на Октавии сплошная сельскохозяйственная пастораль. Один-единственный город. Даже космопорта как такового нет. Есть едва расчищенная площадка, на которой они, наверное, гонки на тракторах устраивают — в ожидании, когда к ним залетит какой-нибудь космический торговец. Или в праздники.

— Может, у похитителей там остался агент или сообщник, которого надо забрать? — высказался я, всматриваясь в картины и впрямь мирной идиллии распаханных полей и бесконечных теплиц.

— Хорошо бы, если б так было, — раздался в рубке голос Мангуста. — Я опасаюсь другого. Не захотели бы они проверить артефакт на территории Октавии.

— То есть как проверить?

— Могут запустить его, не совсем представляя механизм действия.

Мангуст выразился туманно. Но его голос звучал по-прежнему ровно и спокойно, и я выкинул его предположение из головы. Предположение выкинул — насчёт того, что с артефактом могут сделать. Но не сам артефакт. Теперь, когда Зеркало богов оказалось... мм... так близко, что стало почти реальным для меня, я снова вернулся к мыслям о том, что оно собой представляет. Исходя из того, какие артефакты я видел на Цирцее, пока биологи копались в тамошней фауне, в воображении предполагалось настоящее зеркало, только в какой-нибудь обложке. Ну, например, металлический ящик, внутри которого прикреплена отражающая пластина. А на ящике — разные узоры и какие-нибудь надписи на древнем языке, которые забыты всеми, кроме жрецов или просто последователей культа, в чьём ведении хранилась реликвия.

За сутки до появления на экранах Октавии мы с Люциусом сидели перед панелью управления, разрабатывая программу приземления в зависимости от природных и погодных условий планеты. Когда драко, в сущности, уже закончил формировать программу и осталось только запустить её в компьютерную систему яхты, я откинулся на спинку кресла. Чем мгновенно воспользовался Тисс, быстро пройдя по краю панели и шлёпнувшись ко мне. Пришлось обнять его: сползая с ног, он старательно цеплялся за штаны, чтобы не упасть. Ну а когти очень чувствительно входили в кожу.

Люциус погладил Тисса, который с самодовольной мордой разлёгся на моих коленях, и вышел из рубки. Ведун остался. Он продолжал въедливо изучать информацию, пытаясь хоть за что-то зацепиться и понять, почему похитители Зеркала богов собираются сделать короткую остановку на Октавии. Я же нашёл программу рисования и пытался изобразить на экране Зеркало богов, основываясь на собственном воображении. Заснувший Тисс не мешал, так что я вволю потешил свою фантазию, тщательно прорисовывая некий ларец с откинутой крышкой.

От удивлённого голоса Ледяного Джина за плечом я вздрогнул не хило:

— Это что?

— А... Ну и напугал... Это Зеркало богов. Ну, как я его вижу.

— А почему ты так его видишь?

— Для меня артефакт — сказка. Вот и вижу как сказку. Ларец, а внутри — Зеркало. Хочешь сказать — не похоже? — уже усмехнулся я.

— Не знаю. Я его тоже никогда не видел. Правда, Мангуст говорил, что Зеркало — это кристалл. Но обработанный или нет...

— Ну, тогда я буду рисовать его таким, каким придумал. Мангуст же сказал, что Зеркало — святыня целой планеты. Значит, он всё-таки имеет какую-нибудь форму. Да и название. Если в нём отражаются, как в зеркале, значит, форма зеркала и должна быть. А кристалл под зеркало, наверное, нетрудно обработать.

— Хм... Логично.

Я принялся раскрашивать ларец, старательно подбирая цвета и оттенки, когда вдруг услышал за спиной странный короткий шип. Обернулся.

Оскалившись и не замечая, что дышит ртом, сквозь стиснутые зубы, Ледяной Джин оцепенело смотрел на экран слева от меня. Приглядевшись к нему, я чуть не пожал плечами машинально: в кают-компании, на кушетке, сидят Люциус и Клер, склонившись над столиком, и что-то рассматривая на нём.

Ничего особенного не наблюдалось, в общем-то. Всё обыденно и спокойно.

Но ведун, и так совсем не смуглый, бледнел на глазах. Впервые я озадаченно наблюдал, как твердеют черты его лица в необычной для насмешника маске жестокости...

Ледяной Джин выпрямился и попятился от экрана. Кажется, он не заметил, как из рукава привычного для него короткого плаща, который он не снимал и на судне, вылетел боевой посох — короткая, белого цвета палка, которая, очутившись в ладони хозяина, толчками начала удлиняться и покрываться резными письменами. Ведун остановился в двух шагах от выхода из рубки и, стремительно развернувшись, вылетел из помещения. Только длинные белые волосы мотнулись, будто от сильного ветра. Было бы даже смешно, если б не...

Секунды две я смотрел ему вслед, в пустой коридор, а потом, опомнившись, ткнул в кнопку личной связи с Мангустом.

— Простите, что беспокою, но Джин только что побежал в кают-компанию с боевым посохом наготове.

— Спасибо за предупреждение. Кто там?

— Люциус и Клер.

— Звёзды...

Шёпот Мангуста подействовал на меня, как сигнальный выстрел на спринтера: я выпрыгнул из кресла перед панелью и, буквально забросив удивленного кошака на соседнее сиденье, сам помчался в кают-компанию.

Ого... Столовые стулья валяются, разбросанные. Общий стол ножками, как рогами, набычился от стены. За перевёрнутой кушеткой, где только что спокойно сидели двое, за спиной Дианы, жмётся к стене перепуганная Клер. Потрясённая и ничего не понимающая Диана, прикрывающая женщину, то открывает рот, то закрывает, видимо, не в силах что-то придумать, что сказать в такой обстановке. И держит в руках два пистолета.

Посередине помещения стоят двое: драко, чья коричневатая чешуйчатая маска вокруг глаз стемнела до черноты, и ведун, уже не разъярённый, а холодно бесстрастный. У Люциуса — два коротких меча. Ледяной Джин стоит боком к нему, присев на полусогнутых, широко расставленных ногах, вооружён только посохом. На яхте он ритуальный меч не носит.

Диана оглянулась на дверь посмотреть, кто появился. И это движение оказалось спусковым крючком для двоих. Они одновременно, ни на мгновение не опоздав, рванулись вперёд. Под двойной женский вскрик бойцы будто всего лишь соприкоснулись в короткой ожесточённой стычке — и отпрянули.

Я едва успел пригнуться: один из мечей Люциуса, остаточно звеня, свистнул над моей головой. Женщины ахнули — бойцы ничего не заметили, жёстко сосредоточенные друг на друге. Я ещё не понял, что произошло — только оглянулся на коридор: меч драко с сухим стуком врезался в стену и грохнулся на мягкий настил коридора — перед изумлённой мордой кошака, отпрыгнувшего подальше и повисшего в воздухе, рассматривая странный и опасный снаряд... Где Мангуст? Как разрулить ситуацию?..

Левая рука Люциуса безвольно провисла вдоль тела. Так. Кажется, Ледяной Джин достал его в плечо или по кисти.

Мгновения неподвижности бойцов закончились. Они кинулись друг на друга, будто твёрдо решились на обоюдное убийство. Оружие замелькало так, что я не в силах был разобрать, кто и чем дерётся, — сплошные росчерки-молнии. Я выскочил в коридор — подобрать на всякий случай меч драко. И теперь беспомощно стоял у двери в кают-компанию, не решаясь вмешиваться. Да и как вмешается? С пистолетом, что ли? И куда стрелять, если что? По ногам?.. Кстати, на ладонь, прежде чем поднять меч Люциуса, пришлось натянуть рукав свитера: рукоять — горячая!

Отшатнулся Ледяной Джин — по скуле чиркнула алая царапина. Люциус было застыл, но ведун свирепо бросился вперёд. Молниеносно отплясал боевой посох чуть не в обнимку с мечом. Теперь отпрянул драко, инстинктивно схватившись за плечо. Травмы не остановили ни одного из них. Дрались так, что не то что близко подойти — следить за ними страшновато. Хотя зрелище дерущихся и завораживало.

Честно говоря, в первую очередь ожидал, что Люциус вот-вот перерубит мечом посох Ледяного Джина. Зря ждал. Ведун всегда успевал — ощущение, что в последний момент! — перехватить клинок плашмя на блок.

Взглянув через дерущихся, я увидел плачущую Клер, прижавшуюся к Диане, которая явно машинально бормотала слова утешения, тревожно следя за ходом схватки.

По телу будто провели той самой горячей рукоятью. Точнее, не провели — хлестнули — до разодранной кожи, до крови. Дожидаться Мангуста? Когда эти двое сейчас или вот-вот поубивают друг друга? Делать им нечего... Или нашли, что поделить?..

Мной точно выстрелили в середину кают-компании. Оглушённый боем вскипевшей крови в ушах, чувствуя плотно сжавший голову обруч, я почему-то начал видеть драчунов в очень странном ракурсе: они вдруг стали лениво обмениваться завораживающе плавными, но не смертоносными, как до недавнего времени, ударами. Вроде даже как-то уже неохотно. Мне оставалось только втиснуться между ними и их помахивающим оружием. И ударить. Сразу двоих. Одного ногой под дых, другого уколоть мечом в нужную точку. Одним синхронным движением...

Отлетели оба.

Вбегающий в кают-компанию Мангуст, не глядя сдирающий с себя какие-то повязки, за ним — взволнованный Дан... Застывшие в углу женщины. Задыхающийся, сидя на полу и держась за живот, Ледяной Джин. Лежащий, скрючившись, Люциус — вроде без сознания. Ковровое покрытие вокруг него начинает дымиться...

Перед глазами замельтешили тёмные точки, которые всё расширялись. Плотный обруч, всё это время державший голову в тисках, лопнул, вплеснув в глаза влажный багровый свет. Я застонал от боли, уронив меч драко и схватившись за виски.

— Андрей!

Диана вмиг очутилась рядом со мной. Её тёплые ладони быстро огладили моё лицо.

— Покажи голову, ну! Они тебя ударили?! Кто из них?!

Она так разъярённо развернулась к двум воякам, что невольная улыбка слабо шевельнула мои губы. Ещё одна воительница... Но почему она... Разве не разглядела, что они не тронули меня? И как это у меня получилось? Я в жизни не держал в руках холодного оружия!.. Я нерешительно взглянул на меч у себя в руке и попробовал им замахнуться. Нет. Попытка и выглядит смешно, да и не чувствую я, что получится у меня хоть что-то.

Так что, осторожно вручив оружие Диане, я пошёл помогать вздыхающему Дану. Тот уже перевернул Люциуса и проверял его плечо. Я же подошёл к Ледяному Джину, который до сих пор пытался встать на ноги, но тщетно.

— Ну у тебя и удар, — проворчал он.

— Джин!..

Обливаясь слезами, Клер бросилась перед ним на колени, желая обнять ведуна, но испуганно отдёрнула руки, сжала их перед грудью. Ледяной Джин поднял на неё глаза. Ух, не хотел бы я, чтобы на меня так смотрели... Но ведун, кажется, что-то вычитал в мокрых глазах женщины и позволил ей помочь с собственным подъёмом. После чего они удалились из кают-компании — в обнимку. Причём Ледяной Джин не зависал ослабленно на женщине, а вёл её. Вот и пойми их...

Зато теперь я смог присоединиться к Дану и вместе с ним перенести тело драко на поднятую Мангустом кушетку. Прежде, конечно, пришлось затоптать на ковровом покрытии огонь, вызванный боевой яростью драко. И тащить Люциуса пришлось, держа его за одежду. Драко буквально полыхал жаром. Дан быстро расстегнул куртку Люциуса, поднял брови и принялся делать бесконтактный массаж вокруг моего укола. Крови выступило мало. Не прошло и нескольких секунд, как драко застонал и открыл почти бессмысленные глаза. Руки, однако, немедленно задёргались у пояса с ножнами.

— Успокойся, Люциус, — склонился над ним Мангуст. — Здесь все свои. Лежи, не двигайся. Дан сейчас приведёт тебя в порядок.

Привести в порядок драко Дану было нетрудно. Ещё с минуту бесконтактного массажа — и быстро вытер выступившую в уголках рта Люциуса кровь. Не от моего укола — ударился головой о пол, падая. Ещё минута — и почерневшие вплоть до белков глаза драко обрели нормальный, человеческий вид и стали сосредоточенными.

Взявшись с обеих сторон, мы с Даном посадили Люциуса на кушетке и, не отнимая рук, присмотрелись, выжидая. Сидит — падать не собирается.

Прихватив по дороге стул, к драко подошёл Мангуст, сел напротив.

— Итак, ты в состоянии рассказать, что произошло? Я как-то не представляю, чтобы вы оба настолько заскучали в полёте, чтобы устраивать поединки из ничего.

— Ничего не произошло, — несколько монотонно сказал Люциус и потрогал распухающую губу. — Мы с Клер сидели здесь и смотрели альбом с тридиграммами по Октавии — Андрей скачал ещё утром, чтобы быть в курсе, что за планета. Сидим — врывается Джин, опрокидывает всё, что может, и налетает на меня. Я — защищаться. Потом Андрей вмешался — кстати, очень неплохо. Не ожидал я от него. Всё.

Мангуст молча всмотрелся в его глаза. Сзади к нашему хозяину подошёл Дан, накинул на него подобие халата, скрыв то, что я почти успел разглядеть: кожа Мангуста испещрена странными болячками — лопнула кое-где и гноится.

Заметив мой взгляд, Мангуст сказал:

— Есть в космосе планета одна. В переводе на человеческий язык, на общефедеративный, её название переводится что-то близко к значению слова «Преисподняя». Недавно мне пришлось туда слетать — попал в момент ядерной зимы. Так что не заразно, если что.

— Да нет, я и не думал, — смущённо сказал я. И поинтересовался: — Мне кажется, вы поняли, почему Ледяной Джин напал на Люциуса. Ещё в рубке вы сообразили, что драка возможна. Может, объясните? А то всё как-то неожиданно. От Джина как-то не ожидалось. Вроде такой спокойный.

— О спокойном Джине можете забыть, — сказал Мангуст, и Люциус недоумённо вскинулся, что я тоже видел впервые за время общения с этой компанией. — Для ведуна пришла самая страшная пора в жизни. Он влюбился — и очень сильно.

Теперь мы оба, я и драко, уставились на Мангуста с недоумением.

— Объясняю. Влюблённый ведун не видит своего предмета любви вообще. Не видит в том смысле, что теперь для него закрыто и будущее, ни прошлое. Теперь Джин будет видеть и понимать Клер только по её поведению, что для него непривычно.

— То есть он увидел Клер и меня... — медленно начал Люциус.

— Ну да. Ревность.

— Глупо, — недоумённо высказался я.

— А по-моему — нет, совсем не глупо, — вздохнула Диана, присевшая рядом с драко. — Если он всю жизнь видит людей почти прозрачными — и вдруг на глазах шоры! Всё равно что ослепнуть. Это очень трудно перенести — перестать видеть. Причём одного человека. Причём любимого.

— И когда это она стала любимой? Он же... — ворчливо начал было я, но Диана укоризненно покачала головой, и я замолчал.

— Понял, — сказал Люциус. — Буду держаться от неё подальше. Вопрос в другом: что делать, если Клер подойдёт ко мне сама?

— Я предупрежу её, — заявила Диана, а спустя секунды раздумий вздохнула: — И не только предупрежу, но и расскажу обо всех обычаях ведунов, которые знаю. Чего не знаю — будем искать и смотреть вместе в космосети.

— А чего так радикально? — спросил драко, слегка морщась: вспухшая губа начала засыхать, а разговаривая, он её тревожил до крови.

Диана скептически оглядела нас всех и высказалась:

— Надеюсь, Клер не объявит нас всех сплетниками, тем более — я подозреваю, что она пока сама не знает некоторых новостей, касающихся её лично.

— Ну ты завернула, — пробормотал Люциус. — Можно поконкретней?

— Согласен, — несколько недоумённо присоединился к драко Мангуст.

— Если коротко, она беременна.

Даже невозмутимый Дан остановился на пороге кают-компании, услышав Диану. А Мангуст опустил глаза, переваривая услышанное.

— Так. Больше всего я наблюдал за Джином и как-то не задумался обратить внимание на Клер. Ты уверена?

— Есть признаки — могу перечислить, — хладнокровно заявила Диана.

И мы все уставились на Мангуста.

— Ты хочешь сказать, что ни Джин, ни его женщина пока не подозревают об этом? — Он зябко поёжился под своим одеянием, и мне отчего-то вспомнилось, как тяжёлые крылья подняли меня в воздух. — Тогда проводим совещание. По личному вопросу Джина. Говорить ему об этом или нет?

— Говорить, — сказал Люциус. — Пусть он будет твёрдо уверен, что на Клер никто не покушается и что только он имеет на неё определённые права.

— А почему только Джину?! — возмутилась Диана. Она покачала своей белой головой и, наверное, машинально провела ладонями по набедренным кобурам. — Хотите сказать, что бедной женщине ничего говорить не надо? По-моему, это дискриминация по отношению к ней. Я не феминистка, но...

— Не воюй, — с тихой улыбкой сказал Мангуст. — Причины пока нет. Как только оба появятся на обеде, мы скажем о том, чего наши влюблённые не знают.

— А почему вы так уверены, что Джин ничего не знает? — спросил я.

— Ты видел его реакцию на то, что Люциус подсел к Клер? Если бы знал, думается, он вряд ли полез в драку.

— Бедный Джин, — вздохнула Диана.

— Почему? — спросил драко, тряся всё ещё плохо действующей рукой, по которой с самого начала драки ударил Ледяной Джин, — и замер: из-под руки вынырнула кошачья голова. Пришлось руку опустить и погладить Тисса.

— Если бы у него была семья, можно было бы просто отвезти Клер на попечение клана. А что он будет делать сейчас? Вот уж не завидую...

— Не надо раньше времени создавать проблемы, — заметил наш хозяин. — Времени на обдумывание будущего у этой парочки ещё много. В конце концов, у Джина есть мать. Думаю, беременную жену сына она не оставит вниманием. Сейчас главное — сообщить Джину, что он может не волноваться за свою женщину.

— «Свою женщину», — строптиво повторила Диана. — Я же говорю, что все вы относитесь к нам, женщинам... Ладно. Пусть это остаётся на вашей совести, — махнула она рукой. — Андрей, пошли в рубку. Посмотрим, что там, у ведунов, с обычаями насчёт женщин. И учтите: я сама сообщу Джину про Клер. А то напортачите ещё. Не так поймёт.

От порога в кают-компанию тихо спросили:

— Что я не так пойму?

Ледяной Джин стоял, прислонившись к дверному косяку. Сдвинутые белёсые брови, общее угрюмое выражение лица — всё предвещало явную бурю. Он, по всей видимости, еле сдерживался, чтобы немедленно не начать новую драку. Причём ему явно было всё равно, с каким количество народа придётся драться.

 

12

Пока мы переглядывались: кто будет говорить и как говорить — с Ледяным Джином внезапно начало происходить что-то странное. Только что смотревший исподлобья, он поднял голову, обвёл всех нас расширившимися глазами. Брови взлетели. Дрогнул рот в странной гримасе, постепенно переходящей в какую-то задавленную не то ухмылку, не то улыбку... И — расслабился.

Первой сообразила Диана. Досадливо поморщилась и засмеялась:

— Ну, ведун, всю тайну испортил!

И только после этих слов я понял, что Ледяной Джин успел «скачать» с нас всю информацию, которой его собирались угостить за обедом.

В первую очередь ведун помирился с Люциусом: тот простил его легко, поскольку подоплёка неожиданной атаки теперь была понятна. Правда, когда драко отвернулся на оклик Дианы, взгляд Ледяного Джина в его сторону мгновенно отяжелел. Из чего я заключил: ведун ещё долго будет подозревать Люциуса в посягательствах на «свою женщину», пока твёрдо не уверится, что драко искренен в дружеских, а не как не иначе, отношениях с Клер как с членом экипажа.

А потом, когда всё более-менее успокоилось и разговор между членами команды перешёл на дружеские подначки и определение работы и заданий на дальнейший судовой день, я деловито, будто мне ничего ни от кого не нужно, прошёл мимо Ледяного Джина в коридор: «Джин, можно с тобой поговорить? В рубке, если что».

— Тисс, пошли в рубку, — позвал я уже из коридора.

Кошак охотно потрусил за мной, а потом поднялся на крыло и первым влетел в маленькое помещение. На моё место не приземлился, сел рядом, в кресло Люциуса, а потом и вовсе перебрался в выдвинутый специально для него ящик панели. Как все обычные коты, Тисс просто обожал дрыхнуть в таких уютных местечках. Ну, а поскольку этот ящик пустовал, я предполагал: Мангуст не будет против спального места для кошака.

Хорошо, что Тисс ушёл сам с кресла Люциуса. Меньше чем через минуту в рубку вошёл Ледяной Джин. И сел рядом.

— Извини, что пригласил сюда. Ты, наверное, хотел пойти к Клер.

— Сам разберусь, чего я хочу. О чём ты хотел поговорить?

— Помнишь, недавно ты сказал Мангусту, что, если бы захотел, то всё равно бы прочитал его прошлое. Если бы серьёзно занялся им.

— Помню.

— Джин, а ты не мог бы посмотреть, что со мной?

— В каком смысле? — пристально глядя мне в глаза, уточнил ведун.

— Ну, ты сам видел, как я вас с Люциусом... Джин, я никогда не держал в руках меча и никогда не занимался единоборствами! Бога ради, посмотри, что со мной!

Необычное выражение появилось на лице ведуна. Оно будто и оставалось спокойным, но в то же время я отчётливо видел, что на нём вот-вот появится улыбка. И при этом — непроницаемый взгляд. И было во всём этом что-то жутковатое.

— Если хочешь знать, то мне и самому интересно...

— Но?

— Но Мангуст так залатал твоё поле, что мне теперь не пробиться. Я вижу только те события твоей жизни, которые, что называется, на поверхности. К сожалению.

Он ещё несколько секунд помолчал, глядя на меня не то испытующе, не то недоверчиво, а потом ушёл. Честно говоря, я остался в недоумении. У меня осталось ощущение, что он о чём-то умалчивает. Но о чём? И почему не хочет сказать мне об этом? Ведь умалчивает он о явно связанном со мной.

За размышлениями, тупо глядя в экран машинально открытой космосети и ничего не видя, я пропустил момент появления Люциуса. Только когда Тисс приветливо мыркнул в своём ящике и потянулся передними лапами в его сторону, зевая, я повернул голову.

— Что, Андрей? — осторожно спросил драко. — Зачем приходил сюда Джин?

— Я попросил, — нехотя буркнул я.

Насупившись, помолчал, а потом выложил всё как на духу и Люциусу насчёт своих сомнений в собственном прошлом.

Драко взлохматил и так постоянно лохматые чёрные волосы и задумался. Потом испытующе поднял на меня тёмные глаза.

— Значит, у тебя есть две зацепки. Здесь тебе Джин не поможет. Он привык идти по приметам, которые даёт информационное поле. Я — работал в детективном агентстве одной планеты, на стажировке. Кое-что соображаю. Итак, ты никогда профессионально не дрался, но вырубил Джина. Никогда не работал с холодным оружием, но весьма профессионально уколол меня в нужную точку. Иди от этих зацепок. Если в твоём поле искусственно заданная информация, попробуй расширить брешь, которая возникла. До обеда в кают-компании никого не будет. А это самое большое, просторное помещение на яхте. Пошли. Закроемся, я дам тебе оружие. Попробуем расшевелить твою память хотя на уровне мышечных рефлексов тела.

И мы пошли, оставив сладко спящего кошака в ящике панели..

В кают-компании мы плотно закрыли дверь и отодвинули обеденный стол подальше к стене. Затем Люциус вручил мне один из своих мечей. Пока я нерешительно примеривался к оружию, сокрушённо вспоминая, что с час назад я уже пробовал помахать им — и бесполезно, драко внимательно рассматривал свой меч. Он так недовольно двигал бровями, что, искоса поглядывая на него, я сообразил, что он нашёл какой-то недостаток в оружии. Зная, что обычно Люциус трепетно относится к оружию, я терялся в догадках, что именно он там разглядел... Отвлекал меня, как выяснилось.

Люциус бросился на меня так внезапно, так решительно замахнулся, сжав обеими руками длинную рукоять своего меча, что я отшатнулся. Меч свистнул мимо моего носа.

Новый свист, предупреждающий о новом замахе.

Неуклюже держа выделенный мне Люциусом меч, я испуганно отступал. Не слишком ли драко увлёкся, наступая на меня? На меня, нетренированного! Я ведь только сказал, что подозреваю... Но ведь я... Ох!

Меч противника жёстко прошуршал — я дёрнулся назад. Холодный воздух обдал моё левое ухо — и я с ужасом увидел, как на рукав моего джемпера падают срезанные волосы. Мои!..

Меч драко обрушился уже справа — и столешница нашего общего обеденного стола с треском раскололась от страшного удара. Драко не удержал с силой обрушенного меча.

Я же исчез из-под удара, очутившись почти впритык к Люциусу — тенью скользнув под его падающим в нацеленном ударе клинком.

Как же медленно он поворачивается ко мне! А ведь всего пол-оборота... Мои руки, обхватившие рукоять меча, взметнулись вверх... Как же он медленно поднимает меч для замаха... Изумлённо распахнутые глаза... Обруч впился в мои виски.

Удар — плашмя по голове. Драко рухнул. Точнее — начал падать. Слишком близко ко мне. Слишком опасно. Слишком хороший боец. Так оставлять нельзя. Я мгновенно развернулся, одновременно прицелившись ударить ногой так, что безвольное тело противника отлетело к стене.

Подхватил выпавший из разжавшихся пальцев меч. Отличное оружие. И по руке. Прекрасно. Осталось добить лежащего противника. Я повернулся. Замах обоими мечами.

От двери короткий визг, резанувший меня на высокой точке замаха. Мгновенно развернулся. Этот — без сознания. Подождёт своей очереди... Оба меча, взятые было как ножи, вновь клинками уставились в сторону двери.

— Андрей, что ты делаешь?!

Эта белобрысая красотка вопит так панибратски, будто мы с ней близко знакомы и она имеет право орать на меня. Ну да, есть что-то в ней знакомое... Блондинки, вообще-то, не в моём вкусе... Но никто не вправе вопить на меня. Даже знакомые. Безнаказанно... А что за тень замаячила за её спиной?.. Негромкий голос:

— Диана, отойди!

Полуголый мужчина с двумя длинными мечами. Буквально дышит мощью. Таких мечей я ещё не видел. Тем интересней будет добыча. Ишь, встал, будто весь мир у его ног. Это у моих ног будет всё и все. И этот корабль, который мне так нравится!.. Обруч мягко сжал виски — аж дыхание перехватило от боли... От этой боли только одно спасение — убивать... Эта боль как хлыст, подстёгивающий к тому, что я умею делать и люблю делать больше всего на свете.

Короткие мечи моего недавнего противника против длинных клинков нового бойца. Казалось бы — нет даже шанса на то, чтобы уцелеть в бою против такого оружия. Я высокомерно вскинул подбородок. Это мы ещё посмотрим!

И кинулся на противника. Моей главной особенностью в таком бою будет маневренность. Противник даже не подозревает, с каким бойцом столкнула его судьба... Я легко и стремительно прошёл сквозь его замах и замахнулся сам, чтобы вырубить его обоими моими мечами — и не ранить, а уничтожить!

Я только поднял голову взглянуть в глаза, как делал всегда — без всяких суеверий, что нельзя смотреть в глаза умирающего — в глаза человека, которого убиваешь. Я — смотрел и буду смотреть всегда!

И напоролся на удар глазами.

Карие глаза ответно заглянули мне в душу — и, вспыхнув, ударили до самого нутра. Будто длинной горячей иглой. А может, не иглой — длинной горячей болью. Адской. Жарко прошивающей, разрывающей все внутренности. Я зашатался. Обруч, сжимающий виски, от этого взгляда ещё больше нагрелся, даже раскалился — и вонзил в голову ещё и свои раскалённые иглы вслед за взглядом необычного противника. Я шатался на подламывающихся, слабеющих ногах и боролся с двумя противниками — с полуголым бойцом, который почему-то постепенно исчезал в болезненно плывущем мареве перед моими глазами, и с собственным обручем, который всё втискивался в мою голову, уже чувствительно ломая кости черепа... Но не падал. Они не увидят, что я падаю! Такие, как я, не падают!..

— ... Забери у него мечи. Диана, помоги Люциусу.

Кто-то, поддерживая меня за плечо, сначала осторожно, а потом сильно выкрутил из моих намертво сжатых кулаков оружие — одно за другим.

— Андрей, ты меня слышишь?

Кто-то тронул меня за плечо. Уже благодарный, что мне освободили руки, я медленно, чтобы не потревожить больную голову, поднял их и обхватил виски, застонал.

— Дан, поставь позади него стул.

Что-то толкнулось мне под колени. Две сильные ладони осторожно надавили на мои плечи. Не отпуская рук от головы, я послушно сел.

— Что с Люциусом?

— Дышит. Но ему здорово досталось, — сказал низкий голос.

— Дан, посмотри... Джин, иди сюда. — Далее разговор пошёл над моей головой. — Ты видишь, что произошло?

— Люциус предложил поединок в кают-компании, чтобы расшевелить память Андрея, как он выразился, — медленно заговорил низкий голос. — Андрей в начале боя испуган, боится драться. Люциус пугает его, срезает ему волосы. И... Андрей садится на этот стул. Э... Мангуст, у меня впечатление, что какой-то промежуток времени выпал из информационного поля Андрея. Андрей, ты меня слышишь?

— Если можно... потише, — шёпотом выдохнул я. — Вы говорите, а мне больно.

Ладонями я сильно провёл по лицу и наконец отнял их от глаз. Болезненно дыша, взглянул на кают-компанию. Взгляд со стороны почувствовал. Поискал — кто. Драко. Люциус сидел на диване напротив меня. Совсем не далеко. Так что я видел, как он смотрит на меня. Губы, словно запёкшиеся от охватившего его с опозданием жара, кривились, как ни странно, в задорной усмешке. Он сидел, привалившись к спинке дивана, безвольно опустив руки, а Дан хлопотал вокруг него, тихонько охая. Убедившись, что я точно смотрю на него, Люциус улыбнулся ещё шире и предупредил:

— Нам бы с тобой — только найти где-нибудь площадку побольше. Теперь, когда я знаю, что за этим внешне бедолагой безработным скрывается зверь, а не боец, ты от меня не отделаешься только секундным проявлением настоящего Андрея. Понял? Мы ещё подерёмся! И тогда выясним, кто из нас кто! Чёрт, да я очень хочу с тобой подраться по-настоящему! Я ещё такого не видел, звёзды свидетели! Как он ввернулся под мой меч! Вы бы видели!

— Люциус! — укоризненно сказала Диана, но, глядя на него, весёлого и неожиданно снисходительного, тоже засмеялась.

— А я... безработный? — спросил я, всё ещё задыхаясь.

— Андрей. Мы сделаем следующее, — мягко сказал Мангуст. — Я тебя полностью закрою, чтобы та личность, которая вот уже дважды, как выразился Люциус, проявилась в тебе, больше не появлялась. Дальше мы ищем и находим Зеркало богов. Вместе с тобой. А уж потом мы серьёзно занимаемся тобой и выясняем всю твою подноготную. Последнее слишком трудоёмко, чтобы начать заниматься этим сейчас. И может занять не один день. Поэтому мы и отложим выяснение твоей настоящей личности на потом. Ты меня понял?

— Ага... А ты правда сумеешь сделать, чтобы... А почему ты решил, что другая личность?.. Ах, чёрт... Я хотел спросить о другом... Не помню...

— Андрей, забудь обо всём, что связано с другой личностью, — властно сказал Мангуст и положил тёплую ладонь на моё лицо, на глаза и лоб, будто обхватывая его. — Закрой глаза.

... Кажется, я заснул. А проснувшись, вдруг вспомнил, что давно не был на рабочем месте, и помчался в рубку. В кают-компании, конечно, хорошо, и дружеская обстановка здесь тёплая, но работа есть работа.

У монитора сидел хмурый драко, сосредоточенно смотрел на экран и, кажется не замечая того, отбивал пальцами какой-то ритм по панели управления. Правда, при моём появлении хмурый взгляд Люциуса растаял: драко всмотрелся в меня и ухмыльнулся, словно в предвкушении... словно людоед в предвкушении вкусного обеда! Чего это он?

— Как дела? — спросил я, усаживаясь в своё кресло.

— Мы на подлёте к Октавии.

— Что-о?

Ничего не понимаю. Я что — заснул в кают-компании, да так здорово, что проспал почти половину суток? Недоумевая, я вгляделся в данные и нахмурился.

— Странно. Что происходит?

— Мангуст сказал: возможно, похитители Зеркала богов и в самом деле приземлились на Октавии, только для того чтобы испробовать действие артефакта. Перед тобой — результаты.

Глядя на экраны, показывающие увеличенное изображение происходящего на планете, я просто отказывался верить своим глазам.

Единственный город Октавии. Почти ровное поле. Припорошённая серой пылью каменная крошка с редкими бредущими по ней фигурами, которые то и дело останавливаются, наклоняются и что-то не то разглядывают, не то поднимают. Сканирующие приборы время от времени дело приближали к нам детали разрушения.

В рубке раздался тяжёлый голос Мангуста:

— Они встали на окраине города и активировали Зеркало. Очень сильно надеюсь, что нечаянно потом повернули к себе.

— Ты же говорил, что Зеркало богов — всего лишь реликвия, — снова нахмурившись, сказал драко, не отрывая взгляда от экранов. — Не говорил, что оно может разрушать.

— Всё зависит от того, на что рассчитывает любой владелец Зеркала — на способность артефакта разрушать или на иные его свойства, — с едва уловимой грустью в голосе сказал Мангуст. — Цели у желающих завладеть Зеркалом разные.

— Ну ладно. И что теперь?

— Придётся сесть и попытаться отыскать его. Если только мои надежды оправданны, и те, кто её похитил, обернули Зеркало против себя.

— То есть готовимся к выходу на поверхность и к поискам.

— К поискам свидетелей, на которых я смогу посмотреть информацию, — высокомерно добавил Ледяной Джин.

— Андрей, ты дальше сам, — обернулся ко мне Люциус. — А я пока пойду посмотрю, что лучше всего взять с собой для высадки.

— Хорошо, — пробормотал я и машинально подхватил под зад Тисса, который упрямо лез ко мне на колени.

Пока Люциус не закрыл за собой дверь в рубку, я продолжал смотреть на него. От панели к двери надо сделать всего шагов пять-шесть. Драко прошагал, но как... Явно машинально схватившись за бок. И почему-то у меня сложилось впечатление, что ему очень больно. Что произошло? Я помню, что он и ведун дрались. Недоразумение из-за Клер. Но разве драка закончилась травмой?

Кстати. Я и впрямь заснул в кают-компании? Мангуст, конечно, хозяин демократичный и с пониманием относится к слабостям экипажа, но нужно быть настороже, чтобы раньше времени не оказаться без работы. А раз так... Включу-ка, пока есть время, экраны, выходящие на кают-компанию. В памяти бортового компьютера наверняка остались записи происходившего. Мне позарез надо узнать, когда и в какой момент я уснул, а также то, как отреагировала на это команда. Если всё обошлось шуточками, то я успокоюсь. Если будет пара взглядов искоса, тут уж по обстановке.

Так, где же эти записи? А это что?..

Сначала я с интересом смотрел, как в кают-компанию вошёл Люциус, а за ним — я сам. Странно. Я этого не помню. Хм. Драко протягивает мне меч, а пока я с недоумением рассматриваю оружие и даже вроде пытаюсь к нему примериться, он недовольно разглядывает второй меч. Зачем мечи в кают-компании?

Ух ты!.. Драко бросается на меня с нескрываемым намерением ударить мечом. Он что — с ума сошёл?! Жаль, что я не умею драться. Даже выгляжу рохлей. Люциус замахивается снова на меня. Господи, у меня волосы короткие, но он умудрился срезать прядь даже таких!

... Глядя на экран, я замер. Этот высокий человек, внезапно пластичный и быстрый, как порыв ветра, не я. Да у него даже лицо не такое, как у меня. У меня черты помягче, а у этого лицо... Жестокое. Лицо убийцы.

Охнув от ужаса, я наблюдал, как «я» ударил Люциуса по голове, а спустя мгновение ногой в бок послал падающего в сторону. Как «я» подобрал меч драко и собирался одновременным ударом двух мечей убить — явно убить Люциуса!

Кто это такой?!

При виде появившейся на пороге кают-компании Дианы я чуть не вскрикнул. Мне показалось, неизвестный, похожий на меня, готов убить её немедленно.

Мангуст. Вооружённый длинными мечами. Даже на вид страшен. Но неизвестный только разъярился при виде нашего хозяина. Он неожиданно скользнул под удар Мангуста, очутился лицом к лицу с ним. И... снова появился настоящий я.

Откинувшись на спинку рабочего кресла, я снова прокрутил запись и, обнимая Тисса, который ласково терзал когтями рукав моей лёгкой куртки, просмотрел всё с самого начала. Спросить, что именно произошло, у кого-нибудь из экипажа? Но я не дурак. Если мне ничего не сказали сейчас, значит, промолчали об этом специально.

Я повздыхал, повертел мысль о том, чтобы спросить, и так и этак. И пришёл к выводу, что лучше узнать обо всём, когда появится свободное время. Например, после того как найдём Зеркало богов.

 

13

Грустно хмыкнув, я прикинул: что ж, теперь хоть понятен взгляд Люциуса, то есть почему он посмотрел на меня, словно гурман при виде трудно и редко приготовляемого, но очень вкусного блюда.

Посмотреть, что было дальше той сцены, которая так меня поразила, не успел. Наш хозяин вызвал меня в кают-компанию и коротко проинструктировал нас всех насчёт того, как нам должно вести себя на Октавии. Когда все согласились с его доводами, он взглянул на меня сочувственно и спросил:

— Андрей, ты проспал ужин. Не хочешь поесть на камбузе? Дан приготовит тебе.

— Спасибо, — машинально ответил я и отправился на камбуз.

И только за дверью задумался. Так. Драка Люциуса и Ледяного Джина произошла утром. Ближе к обеду. А меня отсылают на камбуз — после ужина?.. Это сколько же времени я «отсутствовал»? Как хозяин выразился — проспал?

Тисс боднулся о мои ноги, чуть не свалив, и поспешил впереди меня на камбуз. Так что первая радушная реплика Дана касалась только кошака. Впрочем, «серую личность», кажется, предупредили о моём появлении, так что при виде меня он гостеприимно кивнул на стол, а Тисса поманил в уголок, где поставил миску с явно привлекательным для кошака содержимым. Во всяком случае, Тисс, унюхав запахи, притворился ласковым домашним зверюшкой, торопливо засеменил к миске, приподняв в знак признательности пушистый хвост, но, добравшись до жратвы, невоспитанно зачавкал. Дана последнее не задело. Он присел на корточки рядом со зверем и принялся гладить его. А я вдруг вспомнил, как Мангуст сказал при первой встрече: «Когда-то, давным-давно, у нас тоже были крылатые коты».

В общем, я сидел за небольшим столом и впервые без удовольствия ел предложенный Даном ужин. Причём не только без удовольствия, но даже не чувствуя вкуса поедаемого. Какая-то странная обида овладела мной. Чего я о себе не знаю? Почему это прорывается неожиданно? Видел собственное тело на записи, но оно настолько неузнаваемое, хотя... Не буду врать. Мне понравилось. Я человек, каким себя знал до недавних пор, спокойный и мирный. Никогда не имел тяги к оружию. А тот, который похож на меня...

Оглянувшись на Дана, я украдкой согнул руку в локте и пощупал мышцы. Хм... Да, такие могли принадлежать человеку, который так легко управлялся с двумя мечами. Но... Хотел бы я быть этим человеком? Мне не понравилась его... убийственная агрессия. Харизма силы и уверенности — это, конечно, здорово. Но при нормальном раскладе в жизни, насколько я её знаю и понимаю, такой человек стоит особняком от других. А мне нравится компания, в которой можно легко поболтать, пошутить. Что-то я не представляю, чтобы тот человек, без колебаний приготовившийся убить Люциуса, может, взять и пошутить.

Но опять-таки... Если бы я оказался тем человеком, наверное, у меня сменился и характер, и понимание жизни. И её времяпрепровождение. Был бы меня выбор, кем бы я захотел остаться? Убийцей? От одного слова мурашки по телу.

Правда, сменись моя личина, я бы и не рассуждал об этом.

Задумавшись, я вздохнул.

— Соку, господин? — предложил Дан, мгновенно среагировав на вздох.

— Нет, спасибо. Не перекормишь мне кошака? — улыбнулся я, наблюдая, как Тисс с энтузиазмом подъедает добавку.

— Что вы, господин! Такие кошаки едят сколько угодно про запас. Единственный недостаток — становятся слишком тяжёлыми. А ведь они любят посидеть на руках.

— Это точно.

Откликнувшись, я вдруг подумал: а ведь будучи тем человеком, из записей, я бы не смог находить удовольствие в таком лёгком, ни к чему не обязывающем перекидывании реплик, да ещё любуясь при этом кошаком.

И новый вопрос: я теперь всегда буду сравнивать происходящее с двух точек зрения? Аж голова заболела.

Тисс оторвался от своей порции и оглянулся на меня. В изумрудных глазах блеснул жёлтый всполох, как будто он предугадал мои следующие раздумья и недоволен ими: как-то не вписывается мой кошак в спутники убийцы, образ которого я нерешительно примерял на себя.

С вновь задавленным вздохом я поднялся и, поблагодарив Дана, вышел с камбуза. Закрывая дверь, я сильно вздрогнул от резкого хеканья: господи, чуть не задавил вышедшего вслед за мной Тисса!.. Кошак притворился жутко обиженным. Пришлось взять его на руки. Ну и раскормили его здесь!.. До медведя. Тисс уверенно обнял меня, когтями задних лап зацепившись за карманы. Всё, тащи, хозяин. Я чуть встряхнул кошака, чтобы удобней сидел на мне, и пошёл с ним в обнимку к кают-компании.

У дверей пришлось приостановиться, чтобы снова встряхнуть и подправить съезжавшего с меня Тисса, — благодаря чему (в классических традициях шпионского детектива), резко замер, услышав своё имя.

— Мангуст, ты уверен, что Андрею можно доверить оружие? — спросил Люциус.

— Уверен.

— Может, его лучше оставить на яхте?

— Нет. На яхте останутся Дан и Клер. Пусть уж Андрей будет под нашим присмотром, чем гадать всю вылазку, что там с ним. Спокойней. И не только нам, но и ему. Когда он среди нашей компании, он гораздо меньше подвержен метаморфозам сознания.

— Так ты всё-таки думаешь на гипнотическое внушение? — поинтересовалась Диана. — Что, возможно, поэтому с перегрузками давления на одну из личностей и возникает переход к другой личности? И какая же из них настоящая? Ты знаешь?

— Это любопытство? Или тебе всерьёз хочется знать об Андрее?

— Какое любопытство, — проворчала девушка. — А вдруг мы останемся с ним один на один и произойдёт замещение одной личности другой? Что-то не верится, что с новой личностью Андрея я смогу справиться сама. Как вспомню... Что-то говорит мне, что тому Андрею я не очень понравилась. Как он на меня глядел...

В кают-компании замолчали, а у меня сжалось сердце. Что же теперь? У нас с Дианой не будет тех лёгких отношений, которые были до сих пор? И она, и я теперь не будем так безоглядно предаваться той страсти, которая заставляла нас слепнуть друг на друга и видеть только свою половинку? А... будет ли теперь вообще близость? Если Диана уже думает о том, что может случиться?

Сначала я не хотел заходить. Ушёл бы потихоньку. Но, подумав и прислушавшись к наступившей тишине, я решился. И дело даже не в том, что там сидит, возможно, Ледяной Джин, который вот-вот, мгновения спустя, услышит его мысли. Нет, я не хотел бы, чтобы они думали, что есть тот, страшный, Андрей, да и этот, оказывается, не совсем честный. Под дверью подслушивает.

Так что я не стал даже шаркать ногами, а просто вошёл.

Ледяного Джина в кают-компании не было, и на какую-то секунду я пожалел, что появился на глазах остальных — причём появился сразу после их слов.

Диана взглянула на меня недовольно, и я сразу отвёл глаза. Всё. Она чужая.

— А я согласен, — сказал я, обнимая мягкого, будто плюшевая игрушка, Тисса. — Я бы и сам попросил не давать мне оружия. — Прислонившись к дверному косяку, я некоторое время гладил кошака, а потом вздохнул: — Извини, Диана, но больше наших отношений меня волнует судьба Тисса. Пока я ещё в этом сознании, мне бы не хотелось, чтобы с ним что-то произошло, когда... или если... я снова преображусь. Что-то мне не верится, чтобы тот человек, которого я увидел на компьютерных записях, мог бы сосуществовать с кошаком так, как я сейчас с ним. Поэтому я хотел бы попросить. Мангуст, случись что со мной, оставь Тисса у себя. Мне кажется, Дан будет рад ему.

Откачнувшись от косяка, я прошёл кают-компанию и сел рядом с Люциусом, хотя кушетка напротив, на которой сидела Диана, была свободна. Тисс развалился на моих коленях головой в живот, подставив под мои пальцы пушистое брюхо.

— Так, не поняла, — жёстко сказала Диана. — Это почему тебя больше волнует больше его судьба? Может, объяснишься?

— Э... Ребята, может, вы как-нибудь вдвоём обсудите свои дела? — осторожно спросил Люциус, только что потянувшийся погладить кошака и тут же отдёрнувший ладонь.

— Нет уж. Он сказал это при всех. Вот пусть при всех и объясняется. Развёл тут, понимаешь, ведийские церемонии. Жаль, Джина нет. Порадовался бы, глядючи.

— А чего объяснять? — удивился я. — Это же очевидно. Ты-то от меня не зависишь. А Тисс зависит. Если я вдруг стану не тем, кем сейчас являюсь, хуже всех придётся именно кошаку. Мангуст, так как насчёт моей просьбы?

Неопределённая улыбка Мангуста могла означать всё, что угодно. Но мне всё-таки удалось уловить в ней симпатию при взгляде на Тисса — и успокоиться. Кажется, я только что получил невысказанное согласие приютить кошака. А ещё я сообразил, что нужно попросить Ледяного Джина просмотреть информационное поле кошака. А вдруг ведун сможет прочитать в нём историю Тисса? И она окажется такой, что объяснит и меня? Умеют ли такое ведуны?

— Нормально насчёт твоей просьбы, — подтвердил мои мысли Мангуст, и его широковатый, но жёсткий рот расслабился в добродушной усмешке. — Но давайте от лирики перейдём к прозе. Итак, завтра утром мы приземляемся на Октавии. Можно и сегодня, но среди ночи мы навряд ли найдём свидетелей уничтожения единственного города на планете. Люциус уже просмотрел оружие — на всякий случай. Роли на планете распределяем таким образом: я владелец яхты, моя охрана — Люциус, Джин и Диана, мой личный водитель «вездеходки» — Андрей. Если охрана имеет представление, с чем она может столкнуться и как ей себя вести при этом, то Андрею задание на остаток вечера — изучить «вездеходку» и управление ею. Да, и поставить карту-навигатор по Октавии бы неплохо. Неизвестно, может, нам придётся прогуляться по окрестностям её города. Точнее — по его развалинам.

Взглянув на часы кают-компании, я подсчитал, что по судовому расписанию до времени сна осталось часа три. Словно догадавшись, что я сейчас сделаю, Тисс съехал с моих ног и привалился к Люциусу.

— Тогда я пошёл смотреть «вездеходку».

Обиженный, но прекрасно понимающий, что лучше побыть и переварить всё в одиночестве, а самое главное — в работе, я спустился в трюм, к «вездеходке». Несколько минут смотрел на неё, сердито вздыхая и ругая судьбу, которая так со мной обошлась, затем открыл дверцу со стороны водителя и принялся изучать панель управления. Интереса ради облазил всю «вездеходку», и маленькая крепкая машинка просто обворожила меня, заставив забыть обо всех неурядицах. Я загрузил в её память карту-навигатор, файл с которой в её компьютер мне сбросил Люциус, а заодно пригляделся, что собой представляет Октавия в улицах. Мне это необходимо. В незнакомых городах я часто изучал главные улицы. Мало ли. Вдруг придётся плутать без навигатор-карты.

Чёрт... Чьи это воспоминания о главных улицах незнакомых городов? Мои? Или того человека, который, не сомневаясь, готов был убить Мангуста?

Локти на отключённую панель. Лицо в ладони. Боль в виски.

Ну почему всё так?.. Когда показалось, что в жизни появился просвет, вылезла какая-то грязь и всё... смешала с грязью.

Узкие ладони легли на мои плечи. Я вздрогнул, но больше не шевельнулся. Пришла и пришла. Утешения от неё всё равно не ждать.

— Решил сбежать от меня? — раздался горячий шёпот, и край мягкого сиденья рядом прогнулся, а ко мне прильнуло тёплое тело. — Не сбежишь. Ты можешь расценивать всё, что услышал, по-своему, но пока я сама всё не решу, ты не сбежишь.

Я отнял ладони от лица, заглянул в голубые глаза.

— Ты не боишься? Точно?

— Я же не собираюсь нападать на тебя с оружием, — ухмыльнулась она и сильно толкнула меня в грудь, заставляя чуть развернуться и лечь. И легла на меня, добавив прямо в губы: — Ну, пока нет необходимости.

... В общем, сиденье «вездеходки» мне тоже пришлось по вкусу...

Мы проснулись «рано утром» и, тихо, но неудержимо хихикая, прокрались на основную палубу. Совсем как школьники. Гм, после дискотеки.

Нас засёк только Тисс, деловито идущий явно на камбуз и при виде нас приветственно вскинувший толстенный хвост.

Мы успели юркнуть в мою каюту, и плевать, что потом Ледяной Джин будет знать нашу смешную тайну. Пусть завидует!.. Хотя теперь я завидовал ему. Немного.

Восемь часов утра по планетарному времени. Температура — плюс двадцать два градуса по Цельсию. Все наши одеты легко, но в обязательные плащи, под которым прячется оружие: сельскохозяйственная планета требовала определённого дресс-кода от гостей. Как я ни отнёкивался, мне тоже вручили тот самый пистолет, который я так и не опробовал с момента его появления у меня на Эдвенчере. После вооружения главным предметом в нашем путешествии стал синхронный переводчик, которым всех и оделил Мангуст. А Диана ко всему прочему, чертыхаясь и втихомолку жалуясь на свою судьбу, натянула на голову платок, провязав его так, чтобы концы обхватывали и прятали ещё и её шею.

Под присмотром Люциуса я идеально посадил яхту невдалеке от уничтоженного города, а затем вывел «вездеходку» и помчал своих пассажиров на поиски артефакта, или самих убийц, или выживших, которые бы видели хладнокровных разрушителей целого города.

Мы начали с того места, с которого, как определил Мангуст, похитители, сознательно или по незнанию, запустили Зеркало богов как оружие. И продолжали пусть через всю пустынную равнину, ранним утром ещё безлюдную, постепенно приближаясь к уцелевшим районам города. Вскоре начались первые улицы — за полуразрушенными домами. Здесь приходилось очень осторожно вести машину. Медленно плывя на воздушной подушке над руинами и завалами, среди которых появились разбирающие их люди, я напряжённо прислушивался к Ледяному Джину.

— Нет. Пусто. Пусто. Нет. Здесь пусто. И здесь... Стоп!

Еле углядев более-менее ровную площадку, я посадил вездеход. Ледяной Джин выскочил первым и тут же побежал к двоим, которые держались тесно друг к другу. Бежал ведун, слегка задрав голову, будто слушая тихую, не слышную остальным музыку, и очень боялся потерять её умолкающее звучание в воздухе.

Мы высыпали следом. Но подтянулись не спеша, чтобы не спугнуть потенциальных информаторов.

Пара, к которой он шёл, была достаточно колоритна. Мужчина и женщина.

Мужчина очень круглый. Круглая голова подчёркивалась полными щеками, а тело — довольно выпуклым животиком. Крепкие руки и ноги круглились набранным жирком, но работал он при этом очень сильно и энергично. Одет в свободные чёрные штаны, запылённые снизу, и в лёгкую безрукавку, мокрую от пота. Поближе выяснилось, что круглы не только его щёки, но и брови, и огромные глаза. Как специально, при виде нас он сделал движение пухлым ртом, будто собираясь сказать: «О!» Чёрная шапочка коротких волос округло заканчивала портрет.

Женщина оказалась полной противоположностью ему. Сухощавая и длинная. И одета во всё светлое: длинная светло-жёлтая одёжка, похожая на плотный халат, прятала всё её тело от подбородка донизу. Голову плотно облегал странный головной убор светло-кофейного цвета — что-то вроде платка, закрывающего до бровей и спускающегося на спине до пояса. Лицо длинное, а в копилку длинных особенностей — твёрдо сжатый рот и нос. Глаза маленькие, но острые.

Вот уж кто при виде нас и не подумал округлять рот в изумлении. Ледяной Джин и опомниться не успел, как дамочка резко нагнулась и схватила с ближайшего обломка винтовку. В следующее мгновение неприятный, пронзительный голос предупредил:

— Ещё шаг!..

Правда, пока она договаривала, лучемёт ведуна уже «смотрел» на неё.

Остальных октавийцев это, кстати, не смутило. Люди разгибались от развалин, и отовсюду раздавались предупреждающе деловитые щелчки. В основном от женщин.

По общей связи я услышал голос Мангуста:

— Джин, куда же ты спешишь? Опусти оружие. Вернись.

Джин попятился. И скоро получилось так, что Мангуст прошёл вперёд. Очень уверенно он сменил ведуна на месте мишени. Одет наш хозяин был привычно скромно: длинный белый плащ с капюшоном, который сейчас оказался накинут на голову, кожаный ремень жёстко держит плащ на поясе, ноги, в белых же сапогах, уверенно попирают землю.

Мангуст улыбнулся женщине с оружием и поклонился ей.

Она пронзительно каркнула:

— Чего хочет воспитанный незнакомец с невоспитанными слугами?

— Прощения, — смиренно отозвался Мангуст.

— Пусть просят они!

— Ни за что, — по общей связи отозвался ведун. — Я тут пошарил у неё. Есть парочка скелетов в шкафу. Есть возможность шантажа.

— Джин, тебе придётся, — мягко сказал Мангуст. — Здесь не просто стычка. Это деловая встреча. И именно ты сделал ошибку, проигнорировав этикет представителей этой планеты. Извинись. Тебе, наверное, тоже не хотелось бы вытаскивать из неё информацию под воинственные вопли колонистов.

Ледяной Джин скривился, но быстро сделал официальную физиономию, слегка поклонился, коснувшись фрагмента стены под его ногами белыми прядями волос.

— Я вёл себя недопустимо, леди. Прошу прощения за ошибку в поведении.

Дуло винтовки медленно опустилось. Шелест и постукивание со всех сторон: люди клали оружие между обломками зданий.

— Я готова к переговорам.

Мангуст, снова учтиво поклонившись, шагнул в сторону. Впереди остался Люциус. Он коротко кивнул женщине. Кажется, ему простили такой поклон — за явно военную одежду: за кожаную куртку и почти форменные штаны, заправленные в армейские берцы.

— Леди, у нас только один вопрос. Не бывало ли здесь ещё незнакомцев?

«Леди» тоскливо, по-птичьи заголосила. Она исторгла из себя не столько информацию, сколько проклятия в адрес бывших вчера неизвестных гостей, оставивших после себя ещё более негативное впечатление, чем нынешние. Люциус слушал её, серьёзно кивая на каждое обвинение. Мангуст застыл, равнодушно глядя на своего личного дипломата, но время от времени неявно посматривал на Ледяного Джина, который смотрел в точку в пространстве так вдохновенно, точно сочинял музыку.

— Есть! — от шёпота ведуна у меня аж мурашки по коже поползли. — Я считал с неё всё. Чем быстрей мы вернёмся на яхту, тем быстрей будем у цели.

— Придётся подождать, — шёпотом же предупредил Мангуст. — Их этикет не позволяет уйти, не закончив темы беседы.

— Да эта зараза ещё долго будет!.. Она же вознамерилась пройтись по всем предкам и потомкам этих придурков, которые взорвали её город!

— Нам деваться некуда. Будь мы более строги в этикете, дама отнеслась бы к нам более сдержанно. Но наша ошибка...

Ведун стоял слева от меня. Честно говоря, меня изумило, когда он опустил голову. Наш хозяин взял его вину на нас всех. Если раньше Ледяной Джин, даже прося прощения у местной леди, не был искренен, то теперь, кажется, он и впрямь стыдился.

 

14

Когда Люциус решился остановить бездонную прорву ругательств матриарха, я всё-таки уловил этот момент и отступил к вездеходу шаг, другой. Только хотел сделать третий, как драко жёстко и даже безапелляционнно сказал, буквально чудом вклинившись в нескончаемый пронзительный вопль сухопарой женщины:

— Я был рад получить от вас столь точный портрет преступников. Если мы поспешим за ними, сделаем всё, что в наших силах, чтобы наказать негодяев. Хотите ли вы, чтобы мы сообщили в Совет Федерации о происшествии на Октавии?

— Нет! — отрезала женщина. — Что они могут сделать из того, чего не можем мы?! Знаем мы, что такое помощь Федерации! Не расплатишься потом!

Мужчина, до сих пор почтительно слушавший «хозяйку дома», как я прочитал вчера, готовясь к высадке, открыл рот — и я с интересом уставился на него. Говорит?!

Говорит. Медвежий рык и то более отчётлив в интонациях, чем этот рёв. Хотя иной раз можно и что-то вроде слов расслышать. Женщина тоже холодно оглянулась на него: это — заговорило?! Но не прервала. Хорошо всё-таки, что есть синхронный переводчик... Немного жалобный рёв о том, что на планете вообще не нужен был город и что он всех предупреждал, что от города одни несчастья, закончился. Драко быстро подошёл к мужчине и протянул ему руку. Тот схватил протянутую ему худощавую кисть так, что я затаил дыхание: а ну сломает?..

Обернувшись к женщине, высокомерно хлопавшей глазками (здорово напоминая курицу), Люциус всё тем же деловитым тоном сказал:

— Спасибо за информацию, леди. Мы рады были познакомиться с вами и с вашей планетой. Желаем вам быстро отстроить город до жизненно необходимых пределов.

Мангуст промолчал, лишь в пояс поклонился женщине. Впрочем, она теперь тоже молчала, а на его поклон быстро закивала, ещё больше напоминая тощую курицу. Леди...

Мне уже было не до дипломатических приёмов и манёвров. Едва команда развернулась, я подал вездеход таким образом, что все наши поочерёдно вошли и расселись по местам. Чуть я развернулся, Диана, окаменело сидевшая в кабине, выдохнула, развязала концы платка и быстро начала раскручивать его с шеи.

— Мангуст, а что было бы, если б я вышла к ним без платка?

— Первые пять минут — ничего, — серьёзно ответил наш хозяин. И намертво замолчал.

Я про себя усмехнулся. Ну, Диана! Сказано же было: ознакомься с обычаями Октавии, прежде чем ступать на их земли. Не удивлюсь, если девушка спросит Люциуса, зачем ему понадобилось пожимать руку этому ревуну. Нет. Фыркнула, не спросила, хотя обернулась было к нему. Может, потом спросит, когда будут наедине. А ничего особенного. Драко просто выразил мужскую солидарность с человеком, который вынужден жить при матриархате. Такому любой знак от чужеземца приятен. «Хозяйка дома» это, кстати, поняла, поэтому смолчала.

— Итак, Джин?

— Их видели, когда они объезжали уже уничтоженный город по краю. Матриарх была в загородном имении, поэтому осталась жива и первым делом помчалась к городу, когда пыль улеглась. Она пыталась остановить вездеход с неизвестными. Но они выкрикнули ей что-то из приоткрытого окна, чего она не разобрала, и удрали. Она видела их корабль. Точнее — космошлюп. Корабль оставался на орбите планеты. Глаза, между прочим, у дамы острые. А зрение дальнозоркое. Маркировка космошлюпа у нас есть.

— А поскольку маркируют знаками и символами корабля... — пробормотал Мангуст.

— Я прослежу его путь, — уверенно пообещал Люциус. — Это нетрудно.

До яхты оставалось немного, когда я поднял глаза на зеркальце передо мной и наткнулся на взгляд Мангуста. Нет, он, кажется, не заметил, что смотрит в ветровое стекло, близко к зеркалу. Чуть раскосые карие глаза будто ушли в себя. Лицо безразличное. Что он чувствует? Если знает, что вещь, за которой он охотился два года, вот-вот будет у него? Или я бегу впереди событий?

Я загнал «вездеходку» в трюм яхты. Пассажиры быстро выгрузились и поспешили на верхнюю палубу, я же плотно закрыл ангар и поставил его на пятиминутный режим чистки. Больше не надо. Настоящей грязи мы не подхватили. Слишком сухо было на месте бывшего города.

Стоя под душем, я раздумывал: что же сделало Зеркало богов, если город превратился в пыль? Ведь любой город (а в этом было где-то около трёхсот тысяч жителей) — это не только дома и жители, это ещё и коммуникации, городские речки, в крайнем случае — бассейны. И — пыль. Артефакт высасывает влагу? Но какая влага может быть в сухих стенах обычных домов?

Я помотал головой, брызгая по сторонам водой. Нет, не буду даже думать об этом. Мангуст обещал рассказать всё, когда артефакт будет в его руках. И пусть потом я забуду даже о том, что на свете есть такой Мангуст и его Зеркало богов, но на тот-то момент я ещё буду помнить, и... и мне всё-таки любопытно взглянуть на это Зеркальце!..

В рубке я обнаружил Люциуса и Ледяного Джина. Впрочем, моего места никто из них не занял. Пальцы драко уже целеустремлённо работали над панелью, подсоединяющей к Сети, а нависший над ним, стоя за спиной, ведун напряжённо всматривался в экран. Я тихонько, чтобы не мешать, сел на своё место, в течение нескольких минут поднял яхту и наконец смог приглядеться, что именно делает Люциус.

Ага, понял. Драко раскурочивает пароли навигационных спутников-бакенов, установленных Федерацией на основных трассах космоса, и скачивает информацию по всем кораблям, прошедшим мимо. Почему по всем? Номера, подсказанные Ледяным Джином, не сработали? Или номера космошлюпа не совпадали с номером корабля?

— Есть, — азартно сказал драко. — Он часа два назад вышел на трассу, а потом, через полчаса, свернул к небольшому скоплению планет... Сто-оп... — протянул Люциус, нахмурившись. И просветлел: — Нет, никуда не делся. Летит к планете Гадес.

Ледяной Джин выпрямился с облегчением, откинув за спину пряди белых волос.

— Через час мы будем на орбите Октавии, — доложил я наверняка слушающему Мангусту. — Куда рассчитываем полёт?

— На Гадес, — спокойно ответил Мангуст, точно по-другому и быть не может.

— А что это за планета? — спросил ведун.

— Если коротко, она вращается вокруг сильного, сжигающего всё на её поверхности солнца, кроме того у неё сильный спутник. На планете только одно место, где живое способное выжить. И большую часть времени оно находится в полумраке, а то и в сплошном мраке. Это время считается зимой, — откликнулся Люциус, уже начавший планировать маршрут для нашего судна. — В течение двух месяцев это место, а с ним и город, который тоже называется Гадес, находится под прямыми и отражёнными лучами своей звезды, что вынуждает жителей прятаться под огромным куполом. Мы попадаем на зимнее время. Купол над городом будет убран. В это время планета может спокойно находиться под открытым небом. По Цельсию в это время градусов двадцать — двадцать пять тепла.

— А что с населением?

— Аборигенов нет. Коренное — пятая часть от живущих на данный момент на Гадесе. И в основном — это обслуживающее население. Здесь развит игорный бизнес. Много развлекательных центров. С орбитой будет туго. Андрей, смотришь сюда? Кораблей много, и хозяева пытаются разместить их подальше от освещённой стороны. Видишь, какая толпа кораблей? Сможем ли мы найти место?

— Ничего, втиснемся, — любовно сказал я, всматриваясь в состояние орбиты Гадеса, выведенной Люциусом на экран. — Мы маленькие, нам места много не надо.

В рубке раздался сдавленный смешок из кают-компании, после чего, глядя на меня, расхохотались и Люциус с Ледяным Джином. Я спохватился — сказанул же неловкость, но махнул рукой и улыбнулся. Да ну! А то каждый второй пилот не отождествляет себя с судном, которое ведёт!.. Так что нечего смеяться!.. Это, наверное, Диана первой засмеялась. Наш хозяин более сдержанный.

Ведун вскоре ушёл.

А Люциус остался. Некоторое время он рассеянно смотрел на экран, выводя из Сети всё новые картинки с Гадесом. Мельком однажды глянув в его сторону, я больше не мог оторваться. Наконец не выдержал:

— Люциус, подожди. Покажи ещё раз те снимки, с полётом. Увеличенные. А ещё лучше — триди-видео, если в Сети есть.

— И на кают-компанию выведи — нам тоже интересно, — раздался голос Дианы. — Звёзды! Как красиво!

Драко улыбнулся и включил официальный ролик, рекламирующий один из развлекательных центров, специализирующихся на полётах. Нет, я, конечно, люблю любой транспорт, который летает и ездит... Но зрелище, развернувшееся впечатляющими один за другим кадрами, потрясало. Ночной город, блистающий разноцветьем искусственных огней. Высотные дома — и среди них летают люди. Крылья разные: есть и птичьи — острые или мягко округлённые, с широким размахом, как у кондора, есть и летучей мыши, а есть изящно-легкомысленные, как у бабочек.

Я затаил дыхание, вспомнив, с какой силой внезапно появившиеся крылья выдернули меня, моё вдруг лёгкое тело, из грандиозного клубка гигантских змей... А когда вспомнил, что надо выдохнуть, мельком подумал, каково же Мангусту сейчас смотреть на этих людей, летающих и парящих в едва расцвеченном огнями пространстве, прыгающих в обманчиво-заманчивую бездну с балконов и крыш, гоняющихся друг за другом...

— Звёзды, как прекрасно!

Шёпот Дианы я еле расслышал. Будто ослепнув на всё вокруг, я не мог отвести глаз от кадров с живым пространством ночного города.

— Это происходит каждую минуту, — буднично сказал Люциус. — И у нас будет время даже на бегу полюбоваться этим зрелищем вживую.

— Они летают так, будто родились крылатыми. Почему? Я... смогла бы так?

— Заметь, у некоторых на лбу видна металлическая полоска. Эта штука подсоединяет сенсорную настройку управления крыльями прямо в мозги — и работает на мышечных рефлексах. То есть новичок, решивший полетать, для начала тренируется ровно три часа — бесплатных. А когда клиент начинает реагировать в унисон со своими желаниями и мышечным откликом крыльев, он начинает платить — и гулять себе сколько угодно. То есть летать сколько угодно.

— Люциус, ну почему так приземлённо — клиент?.. Люциус!! Ты умеешь?! Ты здесь бывал?! Ты летал?!

— Да. И я есть в их базе данных на крылья дракона.

— Кто бы сомневался, — пробормотала восхищённая Диана. — А это очень трудно — научиться летать?

— Мне трёх часов не понадобилось.

— Люциус!.. Однажды я вернусь сюда.

— А давай вместе?

— Давай!

— И Андрея захватим!

— Андрей, а ты хотел бы?

Оператор навёл камеру на верхние этажи. Я смотрел на распластанные крылья парящего человека, тела которого почти не видно под ними и который то и дело мягко скользил по воздушным потокам, и не замечал, как улыбался. Голос Дианы пробился ко мне слабым эхом.

— Ради такого... Конечно, хочу!

Люциус счастливо засмеялся, не сводя глаз с экрана. Вероятно, он уже снова переживал впечатления, пережитые во время полёта драконом.

Ролик закончился. Драко пустил его ещё раза два, пока, Диана, мечтательно вздохнув, не сказала:

— Хватит уж, насмотрелась. Теперь — буду тебе завидовать, Люциус. До тех пор, пока сама не полечу. Эх...

Драко улыбнулся — невидимой собеседнице или своим воспоминаниям — и только было встал с места, чтобы выйти из рубки, как вдруг нахмурился и снова сел. Он поднял кисти над панелью компьютерной связи, будто пианист, ожидающий знака от дирижёра, и замер, сдвинув брови.

— Люциус, что-то не так?

— Я хотел что-то проверить. Мысль интересная недавно мелькнула, но с этой рекламой... Забыл. О нет! Вспомнил, что хотел.

Длинные пальцы драко задвигались над клавиатурой. На рабочем экране появились уже знакомые схемы расположения навигационных спутников-бакенов. Люциус принялся выводить на экран буквенно-цифровые ряды паролей каждого, работая быстро и сосредоточенно.

У меня на языке так и вертелся вопрос: а что такого интересного может быть в этих бакенах? Неужели он хочет стереть из их памяти наше присутствие на этой трассе? Зачем? Пока мы не совершаем ничего противозаконного.

— Ошалеть... — прошептал Люциус.

На его экране появилась карта-схема звёздного пути. На ней двигались две точки. Приглядевшись, я узнал путь, уже пройденный нашей яхтой и ещё продолжающийся. Но с небольшим отставанием от нашей яхты на схеме двигалась ещё одна точка. Ещё один корабль. Драко облокотился о край панели и некоторое время внимательно смотрел на движущуюся точку. Потом убрал руки и быстро активировал какую-то программу. Теперь на схеме появились линии, которые недвусмысленно показывали, что второй корабль идёт за нами по пятам, но не пытается догонять.

— Интересно.

— И что это, Люциус? — спросил Мангуст.

— Пришла в голову одна идея. Если мы преследуем корабль, то почему бы кому-нибудь другому не преследовать нас? Попробовал посмотреть на нашу трассу с этой точки зрения — и вот на что наткнулся.

— И чей это корабль?

— Идентификация ещё идёт. Так. Готово. Ого. Мы опять находимся в зоне пристального внимания барона Ди Гранда. Упрямый господин. Что у него стащил настоящий Мангуст?

— Один весьма редкий раритет с Цирцеи. Андрей, ты ведь был на Цирцее. Говорят, планета богата на оригинальные трофеи?

— Очень богата. И богат тот, кто первым успел захватить (точнее — купить) определённые участки для разработки археологических изысканий.

— А что может быть очень редким раритетом? Настоящий Мангуст не слишком распространялся на эту тему, а вещь давно ушла к заказчику. Ты можешь примерно сказать, какой предмет может оказаться настолько важным для богатейшего человека в Федерации, если он постоянно идёт по следу, желая убить вора?

— Ну... Насколько я слышал, в первую очередь из раритетов с Цирцеи ценятся предметы мистических отправлений, а потом — культовые. Говорят, среди них есть такие, которые обладают странными, но очень полезными свойствами. К сожалению, большего сказать не могу. На Цирцее я был с экспедицией биологов.

— Что ж, пока корабль следует на приличном от нас расстоянии, мы не подадим виду, что заметили преследование. Но будем настороже. Что с тем кораблём, на котором Зеркало богов?

— Теперь точно видно, что он идёт к Гадесу.

— Мангуст, как ты думаешь, эти люди не повторят на Гадесе того, что натворили на Октавии? — с беспокойством спросила Диана.

— Не думаю. Теперь они знают, на что способно Зеркало, и вряд ли решатся использовать его ещё раз в том же режиме.

До выхода из атмосферы Октавии осталось десять минут. До обеда — где-то с час. Насчёт обеда напомнил Тисс. Лохматый зверь приласкался о мои ноги и попробовал поточить когти о мягкое сиденье моего табурета перед панелью. Пришлось взять за шкиряк и посадить к себе на колени. Кошак немедленно уткнулся мне в подмышку.

— Подожди немного. Скоро пойдём, — пробормотал я, почёсывая ему лоб и вокруг ушей. Тисс замурлыкал — басовито загудел.

Драко глянул на него и улыбнулся. Сразу видно — расслабился.

— Зачем им на Гадес? — задумчиво спросил Мангуст. — Что они там могут делать?

— Как и все остальные — играть и развлекаться, — в тон ему сказал Люциус, всё ещё глядя на кошака на моих коленях, а потом дотянулся и погладил его. — Может, они закончили своё дело раньше срока и теперь чувствуют желание расслабиться. А где удобней это сделать по дороге, как не на Гадесе?

— О таком варианте развития событий я как-то не подумал.

Переход в подпространство — и мы в космосе. Вот теперь и об обеде можно подумать. Тисс заглянул мне в глаза — и уснул. Так и потащил его сонного, в кают-компанию. Ничего, что тяжёлый. Зато тёплый.

Во время обеда обсуждали детали высадки на Гадесе.

Специфика Гадеса такова, что своих гостей он встречает на орбите, где гости должны оставлять свои корабли. На тёмной стороне, над городом, рядом с орбитальной станцией, расположены сигнальные маячки для тех, кто собирается посетить Гадес. Мангуст сказал:

— Неплохо было бы, если бы «мы, маленькие», втиснулись рядом с кораблём похитителей Зеркала.

Ледяной Джин, сидевший обнимая Клер, хищно ухмыльнулся.

— Гы-ы... Небольшой шмон навести?

— Джин, что за лексика?! — возмутилась Диана, но не удержалась, усмешливо хмыкнула и сунула в пасть кошака, сидящего рядом с ней, кусок мяса. — А кто пойдёт? Я тоже хочу. Андрей, как тебе эта идея?

Внезапно Ледяной Джин чуть наклонился к Клер, почти закрыв её волосами от обедающих. Но говорить шёпотом не стал.

— Клер, что именно тебя беспокоит?

— Андрей! Где я тебя видела?! — выпалила Клер и закусила губу.

Странно, но все уставились на женщину, а не на меня. А Клер покраснела и спряталась, отвернувшись к ведуну. У Ледяного Джина было странное лицо: недовольное и тревожное. Взгляд не отрывался от тёмноволосой головы Клер. Наконец он мягко отодвинул женщину от себя.

— Эх, Клер, если бы ты раньше мне сказала об этом.

— Я сомневалась, — тихо сказала женщина. — Но сейчас, когда Андрей обернулся к Диане... Очень знакомое движение.

Я разочарованно сел на своё место, вскочив перед этим в надежде, что вот-вот и узнаю всё о себе. В самом деле. Почему Клер ничего не сказала о своих подозрениях Ледяному Джину раньше? Пока он не был влюблён в неё и мог считать с неё любую информацию? Может, сейчас всё было бы иначе? Внутренний голос некстати проснулся и спросил: а что именно иначе?..

Мягкий, но непререкаемо властный голос Мангуста ворвался в мои размышления.

— Поскольку с Андреем мы зашли опять в тупик, то вернёмся к более насущным проблемам. Первая из них была предложена недавно. Итак. Будет ли у нас возможность попасть на корабль похитителей и обыскать его в поисках Зеркала богов?

После недолгого раздумья драко медленно высказался:

— Вряд ли мы будем единственные, приставшие к маячкам орбитальной станции. Значит, пока до нас доберутся — проверить документы и наши личности — у нас будет время. А поскольку мы идём с опозданием на несколько часов, то этих людей на их корабле уже не будет. Расклад неплохой для нас. Дальше. Власти Гадеса проверяют не каждую личность отдельно. Достаточно, чтобы их встретил хозяин корабля и предъявил на всех и на всё документы. То есть никто не будет интересоваться, где находятся члены экипажа или пассажиры. Дальше. Через Сеть я просмотрю подключённость к ней корабля похитителей. Если они подключены (в чём не сомневаюсь), открыть их корабль нетрудно. Пока — чисто поверхностно — вижу ситуацию так.

Губы Ледяного Джина скривила ухмылка. Весёленькая такая.

— Проникновение на чужую территорию? Мне это нравится! Когда начинаем подготовку?

— А хоть сейчас, — усмехнулся в ответ драко.

 

15

Надеяться, что будет хотя бы примерно так, как загадываешь, — гиблое дело. Раньше, в древние времена, даже пословица напоминала о том же: человек предполагает, а Бог располагает. Я, естественно, как и наши, подзабыл о сем премудром изречении, причём настолько, что, обнаружив, что искомое судно окружают два недавно подошедших, почувствовал негодование. Да как они могли, эти звездолётчики, забить наше законное место рядом с нужным нам кораблём!

Когда понял, из-за чего злюсь, чуть не засмеялся.

Мы опоздали всего на полчаса.

После выхода в космическое пространство я ещё раз просмотрел основные данные яхты и предложил Мангусту один манёвр. Наш хозяин выслушал меня внимательно, задал пару вопросов и дал добро на реализацию максимального ускорения корабля с последующим прыжком в гиперпространстве. Люциус дотошно рассчитал параметры прыжка. Всего полчаса — и мы оказались рядом с околопланетным пространством Гадеса.

И всё равно опоздали.

— Не волнуйся, Андрей, — пробормотал драко, сидящий за компьютером. — Сейчас мы посмотрим на орбитальные записи... Так... Сможешь втиснуться слева? Этот катер здесь давно. Его номера уже в реестре станции. Хозяева явно уже на Гадесе. Справа — подошёл недавно. Если хотим устроить обыск, пристроиться слева — самое то.

— А похитители? — спросил я.

— Тоже внизу. Я подключился к компьютеру орбитальной станции и сейчас вытаскиваю сведения о них. Джину нужны их портреты, а мне — цель прилёта на Гадес.

— Ты же хотел узнать насчёт подключения их корабля к Сети.

— Это уже сделано — в первую очередь...

Через полчаса в рубке нас сидело трое: я, Мангуст и Диана. Затаив дыхание, мы наблюдали, как Ледяной Джин и Люциус, оба в лёгких скафандрах, перебираются с борта яхты на первый маячок, указывающий на место стоянки кораблей.

Первым шёл, естественно, драко. Он провёл в открытом космосе больше времени и виртуозно управлялся с той штукой, которая помогает передвигаться в пространстве. Штука эта работала на том, что если экономно выпускать из неё порции сжиженного газа, то она подталкивает своего хозяина к нужному месту на определённое расстояние. Следом за Люциусом тянулся лёгкий канат, который он постепенно приматывал к очередному «колышку», примеченному в пути. А там уж Ледяной Джин, перебирая руками канат, проходил участок и дожидался, пока драко натянет следующий отрезок пути.

Звонок в рубке. Деловой — с орбитальной станции.

— Яхта «Елена»! У вас час на подготовку документов для досмотра.

Мангуст кивнул мне.

— Сообщение приняли, спасибо, — откликнулся я и, думаю, незаметно улыбнулся: я всё-таки выступлю в роли владельца этой красавицы!

Двое тем временем прошли первый маячок. Мы видели их на нескольких экранах: и у драко, и у ведуна камеры были укреплены на шлемах и на груди.

Теперь им надо перейти на космокатер, присоседившийся к катеру похитителей. Можно, конечно, к нужному перейти по маячку же, но при этом существовала опасность, что ребят могут заметить с других кораблей.

Люциус «доплыл» до нашего соседа и прикрутил канат к какому-то кругляшу. Судя по концу, лениво болтающемуся в пространстве, первая канатная связка закончилась. Пока они на катере, канат ребятам не нужен. Цепляясь за любые выпуклые детали, они перелезли соседний с нами катер и очутились перед катером похитителей.

— Может, я так доплыву? — предложил Ледяной Джин. — Слишком медленно идём.

— Зато надёжно, — наставительно отозвался Люциус. — Осталось-то. Чего рисковать?

Он снова оттолкнулся и мелкими рывками доплыл до катера.

— Андрей, открывай! — велел драко.

Следуя оставленным инструкциям, я с нашего компьютера, подсоединённого по Сети к бортовому компьютеру похитителей, «открыл» люк в чужой катер. Больше от меня ничего не требовалось, пока ребята не уйдут с чужого корабля. Едва они вошли, Люциус сам начал командовать всем и распоряжаться.

Они прошли камеру чистки и оказались в трюме. Расположение помещений почти как на яхте. Только все они побольше, чем наши, и попросторней. Не снимая шлемов, лишь открыв щитки на лице, наши ребята осторожно, прислушиваясь — Ледяной Джин, конечно, уже впереди, — шли по незнакомому кораблю.

Люциус уже «познакомил» нас с владельцами катера — с похитителями Зеркала богов, по совместительству убийцами первого вора-киллера и федератов на Лимбо, а также целого города на Октавии. Их трое. Если на нашей яхте преимущественно собралась довольно молодая команда, не считая нашего хозяина и его помощника — Дана, то на катере проживал тёртый народ, судя по физиономиям. Неизвестно, настоящие ли у них имена, но драко заметил мимоходом:

— Было бы время — покопался бы в полицейских сводках. Мордели такие, что наверняка как минимум двое из троих в федеральном розыске.

И все ярко выраженные личности. Внешне. Рад, что мы познакомились с ними только по снимкам триди.

Рид Дрейк — высоченный грузный мужик, явно или родившийся на планете с удвоенным, а то и утроенным тяготением, или долгое время на такой планете проживавший. Лысый — видимо, брил голову из каких-то соображений. Зря, между прочим. Низкий лоб из-за бритости казался совсем узко-горизонтальным, а вполне себе нормальных размеров голова превратилась в головёнку — на фоне шкафообразного тела. Маленькие глаза угрюмо смотрели из-под набрякших век, а толстый нос маслянисто блестел от пота. Выглядел Дрейк в общем и целом качком, недавно забросившим своё увлечение.

Николас Чан, поджарый и слегка сутулый, ходил так, что, несмотря на приклеившуюся к губам ухмылочку, здорово напоминал насторожённого зверя. Его короткий светло-русый волос вился небольшой шапочкой, похожей на слишком маленький для него берет. Всегда улыбчивые проницательные глаза будто в одно мгновение оценивали, взвешивали — и выносили приговор.

Фил Дансер, высокий и подтянутый, резко отличался от этих двоих. Слишком изнеженный, какой-то пухлый — и это, несмотря на то что, затянутый в облипку в кожаное, явно не имел лишнего веса. Ухоженные чёрные волосы мягкой волной падали на плечи. Красивое лицо, если б не по-бараньи вытаращенные глаза и слабовольный, капризно распущенный рот. Странно. Он как-то даже не вписывался в компанию тех двоих. Как ленивец — в компанию крокодилов.

— С чего начнём обыск?

— С жилых помещений, — заглядывая в такой же, как на яхте, коридор с каютами, сказал драко.

Несмотря на громоздкие скафандры и сапоги на металлической подошве, ребята передвигались тихо. Попробовали открыть одну дверь. Закрыта намертво. Прошли пока к следующим. Чего тратить время на закрытые, когда можно для начала посмотреть то, что доступно? Третья из четырёх кают оказалась открытой, хотя по многочисленным признакам стало ясно, что в этом помещении живут, и живут очень активно — судя по разбросанным везде предметам одежды. Едва налётчики переступили порог, в каюте зажёгся тусклый свет.

— Каюта Дансера? — предположила Диана. — Слишком много вещей. Похоже на него.

В отличие от наших, каюта на катере напоминала по размерам нормальный , деловой номер в каком-нибудь отеле средней руки. Ведун прошёл в середину помещения первым, брезгливо попинал кучу одежды на полу, разбросав ещё больше. Люциус приблизился к стенным ящикам с одеждой, выдвинул один, пожал плечами.

— Перебирать всё это? Смысл?

С камеры драко мы увидели, как подошедший к нему Ледяной Джин полностью вытянул ящик из пазов и, не останавливаясь, вывалил на пол всё. Содержимое следующего ящика полетело следом.

— Зачем? — недоумённо спросил Люциус.

— А мне плевать, что они потом подумают, — заявил ведун и снова пнул барахло.

Драко пожал плечами и пошёл к маленькому столу, на котором места свободного не было из-за мелочи.

— Слишком много всего, — сказал он, рассматривая предметы. — Я никогда не делал обыска. Представления не имею, с чего начинать. И что хуже — что именно искать.

Мангуст вдруг почти прильнул к экрану.

— Люциус, замри.

Драко застыл. Его камеры показывали несколько флаконов, стеклянных и пластиковых, с мужским парфюмом — и уголок под столешницей выдвигаемого из стены столика. Ничего особенного. Поддерживающая металлическая ножка. Перекрещённые тени разных оттенков на полу и на стене.

— Присядь. Не торопясь.

Драко медленно присел — камера почти уткнулась в ножку стула.

— Что там? — ровно спросил Люциус.

— Ага, я тоже вижу! — сосредоточенно вглядываясь в тени, воскликнула Диана. — Люциус, посмотри внизу, на стене, ближе к полу.

— Похоже на кровь, — бесстрастно сказал драко. — Джин, ты можешь вычислить хоть что-то по крови? Она хоть и затёрта, но явно свежая.

— Уверен, что свежая? Могу, — склонился перед столом ведун. — Где?

— Вот. Кстати, и ножка стола тоже в крови. Её вытерли только отсюда, а с другой стороны кровь осталась.

Нахмурившись, Ледяной Джин медленно раскрыл ладонь, словно собираясь обхватить опорную ножку стола. Застыл, прислушиваясь, а затем так же медленно встал и, будто держась за невидимый канат, прошёл по помещению, а потом и вовсе вышел из каюты. В коридоре он, уже не сомневаясь, зашагал на выход из жилого отсека — Люциус за ним. Дойдя до камбуза, ведун пнул дверь, благо она была украшена впаянными в неё металлическими кругами, и, когда она отъехала в сторону, спрятавшись в боковые пазы, вошёл. Не замедляя шага, всё так же держа ладонь на весу, Ледяной Джин дошагал до холодильного шкафа. Остановился.

Драко встал напротив него, с другой стороны дверцы холодильника.

— Любопытно, — сказал Люциус. — Это здесь находится именно то, о чём я думаю?

— А о чём ты думаешь? — немедленно поинтересовалась Диана. Она вцепилась напряжёнными пальцами в свои белые волосы, тревожно всматриваясь в экран.

— А можно, я лучше сразу открою холодильник, чем буду излагать собственные измышления?

— Открывай, — нетерпеливо разрешила Диана, кажется не заметив насмешки.

Шкаф был примерно метра два ширины на три высоты. Нижние морозильные ящики оказались довольно вместительными — хотя бы для того, чтобы в самый нижний поместился скрюченный труп. Судя по длинным чёрным волосам — красавчик Дансер. Люциус снял тонкую перчатку (рукавицы для работы в космосе снял ещё раньше) и потрогал заиндевевшую кожу на шее трупа.

— Я в этом не разбираюсь, но, по-моему, он убит недавно. Ещё не замёрз.

— Помоги, — сказал Ледяной Джин, и они наполовину вытащили ящик наружу, поставив его край на пол — углом. Ведун помедлил немного, а затем, не снимая перчатки, положил ладонь на мёртвую голову Дансера. — Они оба вошли к нему в каюту, когда он одевался, чтобы быть готовым к появлению космошлюпа-перевозчика. Пока Дрейк отвлекал Дансера вопросами, что тот собирается взять с собой на Гадес, Чан ударил его в область сердца. Затем, пока он умирал, они обыскали его каюту в поисках хоть чего-то, имеющего пусть небольшую, но ценность, и оттащили его на камбуз. Судя по репликам, на катер они не собираются возвращаться. На Гадесе они собираются найти человека, который должен захватить их с собой. Что за человек — Дансер не знал. А время убийства... Так, сразу после того, как они впихнули тело сюда, они ушли к подошедшему шлюпу-перевозчику. Выяснить, во сколько это было, нетрудно.

— Хорошо, — сказал Мангуст. — А теперь засуньте ящик с ним назад — и быстро на яхту. Как только вы уйдёте с катера, Андрей начнёт стирать со всех камер ваше присутствие на катере.

— Мангуст, Дрейк постоянно поглаживает какой-то кулон на груди — металлический. Дансер буквально взгляда оторвать не мог от этой игрушки. Это Зеркало?

— Пока не получу его на руки, не смогу утверждать, что кулон — это наш артефакт, покачал головой Мангуст. — У него нет постоянной, фиксированной формы. Возвращайтесь. Скоро прибудет проверка и наш персональный космошлюп.

— Подождите! — вскрикнула Диана, когда ребята принялись задвигать ящик назад и тело мертвеца чуть дёрнулось. Она даже привстала, вглядываясь в происходящее. — Что у него на шее — под воротником?

— Верёвка! — не выдержал я. — Точно — верёвка!

Оба замерли.

— И — что? — неуверенно спросил Ледяной Джин. — Нам это надо? Посмотреть, что ли? Мангуст!

— Время терпит, — сам несколько озадаченный, сказал Мангуст. — Посмотрите.

Чтобы «посмотреть», ребята, ничтоже сумняшеся, снова вытянули ящик на всю длину и просто вывалили Дансера на пол. И теперь встали над ним, тоже озадаченные донельзя. Труп, похоже, какой-то великан взял да и смял в комок, а потом связал, чтобы комок не растянулся, не раскрылся. То есть голову прикрутил к коленям. Мы-то сначала решили, что он просто впихнут так в тесное вместилище. Зачем таким образом связывать человека, если он сам застывает не позже, чем через час после смерти? Затолкали бы просто в ящик морозильника — и нет проблем.

Видимо, сам не сознавая, что делает, Ледяной Джин снова приложил пальцы к шее.

— Мёртв, — сказал он, будто убеждая и всех нас, и себя.

— Есть возможность снять с него этот пиджак? — спросил наш хозяин.

Ребята нагнулись над трупом, лежащим на боку, одновременно.

— Люциус! Назад!! — взвизгнула Диана.

Драко чуть не упал, шарахнувшись от мертвеца. Ведун лишь отскочил.

— Ты... чего пугаешь? — с зачастившим дыханием спросил Люциус.

— Его глаза!

Драко осторожно шагнул к трупу и присел — слегка в отдалении.

Я сам не заметил, как втянул похолодевший воздух сквозь зубы: выпуклые глаза Дансера раскрылись. Но уже не были чёрными, как на триди-снимках. Теперь они выглядели так, будто кто-то выдрал собственные глаза Дансера и вставил на их место, в глазницы с чёрными потёками крови вкруговую, шарики из предварительно замороженного, но всё ещё прозрачного розового мрамора, который теперь, после того как тело вытащили из морозильника, начали оттаивать. И — глядеть.

— И что теперь... — начал было драко — и внезапно его дыхание перехватило: заиндевелые ресницы трупа дрогнули.

— Он связан, — напомнил Мангуст. — Джин, Люциус, мне нужно, чтобы вы быстро проверили, как именно его связали, а потом...

Ведун решительно склонился к трупу и резким движением распахнул ворот на груди. Мда, на мертвеца верёвок не пожалели, но теперь-то понятно — почему.

— Проверили, — спокойно сказал Ледяной Джин. — Что — потом?

— Отрежьте ему голову и быстро уходите.

Диана вцепилась в мою руку, хотя лицо её стало странно успокоенным. Она молча смотрела, как Люциус огляделся, взял из одного из встроенных камбузных шкафов длинный нож и, примерившись, одним сильным движением, перерубив шейные позвонки, отсёк трупу голову.

Приказа засунуть труп назад, в морозильник, не было. Ребята молча же вышли с камбуза и быстро прошагали к выходу в трюм. Через двадцать минут они были на яхте.

Мы, в рубке, наверное не считая задумчивого Мангуста, подавленно молчали. Был один момент, когда Ледяной Джин на пороге камбуза оглянулся, словно проверяя, всё ли в порядке, не оставили ли они следов... Не знаю, как все, кто наблюдал вместе с ним, но мне показалось — пальцы лежащего посередине помещения трупа шевельнулись.

Минут десять до прибытия шлюпа-перевозчика у нас оставалось. Мы все собрались в кают-компании. Ледяной Джин, абсолютно невозмутимый, кажется, не замечал, что он быстро, почти залпом, пьёт бокал за бокалом слабоалкогольный напиток, который принёс Дан. Люциус сидел на любимом диване и полировал зернистой бумагой клинок одного из своих мечей. Молчание становилось всё более тяжёлым, в чём никто не хотел признаваться. Спасла положение, как ни странно, Клер. Она взглянула на Ледяного Джина и, видимо машинально положив ладонь на живот, негромко сказала:

— Я всё равно вниз не иду. Что-то спать хочется.

— Иди, — кивком разрешил ей Ледяной Джин, и его глаза наконец немного потеплели, пока он провожал взглядом уходящую женщину.

Выждав пару минут, драко повернулся к Мангусту.

— Я понимаю, что артефакт сильно засекречен. Но знать, с чем именно мы можем столкнуться, необходимо. Зеркало богов разрушило город на Октавии и — я правильно понял? — пыталось оживить мёртвое тело? — Он не глядя сунул меч в ножны. — Всё так?

— Так, — спокойно откликнулся Мангуст. — Они учатся работать с ним — путём проб и ошибок. Методом научного тыка, как у вас говорится.

— Хорошее слово — «учатся», — хмуро сказал Люциус. — Мне легче встретиться с тремя-пятью грабителями, но чтобы эта стычка была лицом к лицу, пусть и усложнённая их ухищрениями и подлыми уловками. С человеком, который носит артефакт с неизвестным мне действием, я бы не хотел столкнуться. Мангуст, тебе не кажется, что настало всё-таки время объяснить, что именно нас может ожидать?

Мангуст сидел на кушетке, прислонившись к стене, и рассеянно гладил Тисса, привалившегося к нему, млея от удовольствия.

— Зеркало богов способно на многое. Единственное, что могу сказать... Артефакт нужно взять в момент бездействия. Страшны бандиты, не умеющие с ним обращаться. Ещё страшнее человек, знающий, чего ожидать от Зеркала.

— Зачем вообще нужен предмет, несущий разрушение? — задался я философски-наивным вопросом. Мы с Дианой сидели на кушетке напротив Мангуста. После моего вопроса девушка с улыбкой взглянула на меня и прислонилась к моему плечу.

— Насколько я знаю историю человечества, порох тоже создавали не для убийства, — вздохнул наш хозяин. — Я уже говорил: всё дело в том, как использовать Зеркало. Оно может быть созидающим, может — разрушающим. И есть планета, которая не может обойтись без него. Есть существа, которые умирают, оттого что какой-то жалкий человечишка похитил реликвию, от которой зависит очень многое в этом мире. — Мангуст поднял глаза от мурлыкающего кошака и, помедлив, добавил: — Под миром я имею в виду и Федерацию, и другие планеты, не относящиеся к ней.

 

16

И всё? Я оглядел присутствующих. После ответа Мангуста они расслабились и заговорили о другом. Не менее важном — с чего начать поиски Дрейка и Чана в городе. Неужели только меня не удовлетворил ответ Мангуста? Неужели только мне он показался настолько обобщённым и расплывчатым, что я остался не то что недовольным им, а... Сформулировать трудно, что именно мне не понравилось в его отговорке. Или... Я слишком многого хочу? Даже въедливый Ледяной Джин не заинтересован узнать побольше о Зеркале. И это, если учесть его неспособность считать с Мангуста информацию. Будь иначе, я решил бы, что уж ведун-то всё разузнал.

Последняя мысль была о том, что, в общем-то, для приглашённых исполнителей и этих сведений достаточно. И откуда у меня такое любопытство к предмету?

Негромко прозвенело по кают-компании. Заранее обговоренный с властями Гадеса код позволил таможенной службе беспрепятственно войти в трюм яхты. Пора собираться на поверхность планеты.

Таможенная служба безопасности быстро просмотрела наши документы и разрешила перейти в космошлюп.

Кстати, Мангуст предстал перед представителями таможни в виде толстяка, а поскольку нам дали минут десять на сборы, он обошёл всех нас и закрыл каждому информационное поле. Сделал он это, если смотреть со стороны, совсем не зрелищно: подошёл к каждому и быстро огладил ладонями пространство вокруг тела, начиная с макушки и заканчивая границей у бёдер. Словно лепил что-то невидимое, и теперь настало время обхлопать лепку, убирая комковатое и острое.

— Мало ли встретим кого. Не хотелось бы подвергать вас излишнему сканированию.

Мне ощущения от его рук показались интересными: словно попал в струю воздуха. Но больше всех закрытым полем заинтересовался Ледяной Джин. Он изумлённо рассматривал нас и восхищался:

— Мне это нравится! Вы вообще закрыты для меня — полностью! А уж если я вас не могу прочитать, то меня — точно никто!

Кажется, именно эта, последняя, мысль ему очень нравилась. Он с радостной улыбкой прислушивался к нам — и к вышедшему проводить нас Дану. Неудивительно, что я сразу сообразил, какая ещё интересная мысль дойдёт до ведуна. И в самом деле — дошла. Я догадался, увидев уже деловито приподнятые брови Ледяного Джина при взгляде на Мангуста. После чего ведун снова будто прислушался к пространству — и я понял: вертит, крутит мысль, рассматривая её со всех сторон, — и обратился к нашему хозяину:

— Мангуст, научи меня закрываться так жёстко. Пожалуйста.

— Будет время... — неопределённо высказался тот.

Но Ледяному Джину и этого было достаточно. Он довольно кивнул и пошёл попрощаться с Клер, которая оставалась на попечении Дана.

Диана скрылась у себя, готовя маленький рюкзачок с вещами и ещё не зная, что в комплект к её маленькому багажу Дан приготовил грузную сумку для Мангуста. Впрочем, нести поклажу всё равно нам — что рюкзачок девушки, что сумку нашего хозяина.

Люциус продолжал сидеть, полируя клинки мечей. Мы уже знали, что служба безопасности Гадеса разрешает личное огнестрельное оружие и холодное, если оно ритуальное — при оговорке, естественно, что оно не будет пускаться в ход против всех и каждого. Как выяснилось, в списке развлечений на Гадесе есть статья о дуэлях. Поэтому служба безопасности так лояльно и относится к ношению разрешённого Федерацией личного оружия.

Да, кстати. После того как все документы были проверены, я спросил представителей таможни, можно ли с собой на поверхность планеты взять Тисса. Один из троих пожал плечами, а второй — погладив лежащего на моих руках кошака и улыбнувшись его зажмурившимся от удовольствия глазам, сказал:

— В здании космопорта сделайте ему прививки и возьмите справку, что кот привит. Этого достаточно, чтобы в отеле никто не придирался к домашнему животному.

— Спасибо.

Кажется, таможенник на полном серьёзе решил, что перед ним представитель одной из кошачьих пород — крупнячков.

Мангуст метнул в меня вопросительный взгляд. Кажется, он понял, что я немного озадачен.

— Что?

— Я как-то не представляю, что Тиссу можно сделать прививки. А можно, я донесу его до космопорта, а потом он пропадёт?

— То есть?

— Тисс, — шёпотом позвал я. — Воздух...

Кошак открыл один глаз покоситься на меня — и исчез. Лишь там, где покоилось искусственное крыло, осталась почти незаметная дымка. Мангуст приподнял бровь и усмехнулся. И высказался, немало удивив меня своей осведомлённостью:

— Можно. Донеси. Жаль, что вместе с ним пропадает и его улыбка. А как он будет?..

— На плечах, — сообразил я, что именно не договорил наш хозяин.

Я был благодарен Мангусту, что он не спросил, почему я решился взять с собой Тисса. Не буду же я ему говорить, что не представляю себя без кошака. А вообще, пока дожидались остальных, я вдруг заметил, что, несмотря на личину вальяжного и весёлого сверху вниз ко всем толстяка, «гостя на моей яхте», с Мангустом явно не всё в порядке. Исподтишка приглядываясь к нему, я заметил, что дышит он затруднённо и ещё до того, как набросил на себя личину, покрылся странной бледностью. Судя по суетливости Дана, последний знал, в чём дело. Когда мы уходили на шлюп-перевозчик, он тревожно обратился к Диане — так, чтобы не услышал Мангуст:

— Пожалуйста, сделайте всё вовремя.

— Сделаю, конечно, — пообещала девушка.

Спустившись на планету, мы где-то через час после выполнения всех формальностей (кошак сидел у меня в рюкзаке за плечами — невидимый) въехали в первый попавшийся отель, где взяли два номера, сообщающихся между собой. Платил Мангуст. Нам было всё равно, что за номера — лишь бы в них оказалось пять кроватей. И то... Расчёт строился на том, что у нас не будет времени на сон и отдых.

Едва мы оказались в номере, где должны остаться Мангуст и Диана, как у нашего хозяина быстро растаяла его наведённая личина и подломились ноги. Ледяной Джин и Люциус оттеснили в сторону Диану, кинувшуюся помочь, и быстро, подняв Мангуста, под руки отвели его в спальню. Выглядело это как-то привычно для них. Во всяком случае, они не удивились и не испугались. Диана моментально убежала, предупредив — в аптеку и в ресторан отеля. Вспомнив недавнее, я понял: Мангуст выжат, как лимон, после того как устроил нам энергетическую завесу и надел на себя маску толстяка.

Между прочим, Тисс при виде исчезающего в спальне Мангуста вылез из рюкзака и деловитой походкой утопал туда же. Я же, по договорённости с ребятами, позвонил администрации отеля и спросил, где можно заказать прокатную аэро-машину. Минут через пять мне перезвонили встретить наёмную машину, и я вышел. Благо стоянка опоясывала отель, я поставил машину под нашими окнами. Тоже по договорённости. Так, на всякий случай. В прогулках по Гадесу машина не понадобится. Ну, или почти не понадобится. Если что — будем брать аэро-такси.

Выйдя из машины и захлопнув дверцу, я огляделся. Город многомесячной ночи полыхал разноцветьем огней и деловитой суетой. Задрав голову, я, сам того не замечая, улыбнулся: где-то высоко, на уровне верхних этажей мелькали или плавно перемещались неясной формы точки — народ летал. Эх, хорошо бы в погоне за Зеркалом больше не мотаться по другим планетам!.. Попробовать бы полёт — пусть даже на искусственных крыльях... Впрочем, я сюда ещё вернусь — с драко и Дианой... Любопытно, как поведёт себя Тисс при виде летающих людей, которых он явно считает очень неуклюжими?

Когда я вернулся в номер, дверь в спальню Мангуста была плотно закрыта, а ребята сидели в креслах, у маленького столика, и тихонько что-то обсуждали.

— Ну, что?

— Машину поставил прямо под номером.

— Прекрасно, — сказал Ледяной Джин. — А мы выяснили, где остановились Дрейк и Чан. Через три улицы от нас. Надо навестить.

— Что с Мангустом? — спросил я.

— Всё нормально, — ответила Диана, к моему вопросу вышедшая из спальни. — Ему нужен час или два, чтобы прийти в себя. Но выходить на улицу он всё равно не будет. Если только не чрезвычайное положение... Ой... — Она растерянно оглянулась, нахмурившись. — Мне показалось, или в отеле и правда есть крысы?

Усмехнувшись, я подошёл к двери в спальню и чуть приоткрыл её. В узкую щель протиснулся Тисс, который только что царапался, и при виде компании величаво прошёл мимо меня, чтобы прыгнуть на колени к драко.

— Как ты его собираешься таскать на себе, Андрей? — спросил Люциус, подхватив кошака и укладывая удобнее.

— Как обычно. В сумке. Или вон Диана предложила рюкзак. Тиссу там нравится.

— То есть ты всё-таки хочешь взять его с собой?

— Конечно. В драке, если надо будет, Тиссу равных нет.

— Правда?! — поразился Ледяной Джин.

— Кстати, о птичках, — сказал Люциус. — Андрей, что у тебя из оружия?

— Луч-пистолет. Этого мне хватит.

Драко ухмыльнулся мечтательно. Я сначала не понял, а потом сам ухмыльнулся. Думает вооружить меня холодным оружием? Опробовать «другого» Андрея? Нет уж. Сначала дело, потом развлечения... Кажется, драко пришёл к тому же выводу.

— Диана, мы оставляем тебя с Мангустом. Если что — связь держим, как обычно, по триди-визору. Оружия у тебя достаточно? Может, добавить?

— Знаешь, Люциус, я, конечно, не ты, которому при посторонних лучше не расстёгивать свою куртку-арсенал, чтобы не пугать народ, но кое-что есть и у меня, — спокойно парировала девушка. Она присела на ручку кресла напротив ребят, хладнокровная и изящная, как куколка. Если не знать, что в её модных ботфортах битком набито тонких стилетов, а в куртке, которую помогал преобразовывать сам драко, прячется настоящий оружейный склад.

— Хорошо. Значит, последнее. Мы идём втроём. Нигде никто не отстаёт, никто нигде вперёд не бежит. — На последних словах Люциус выразительно покосился на Ледяного Джина, а тот пожал плечами. — Вперёд не бежит, но идёт, ясно?

— Ясно, — явно веселясь, лениво протянул ведун. — То есть я выступаю в качестве охотничьей собачки. Как всегда.

— Хорошо обученной и — послушной! — охотничьей собачки, — не то поддел, не то предупредил Люциус.

Оба одеты привычно. Ледяной Джин — в длинный тёмный плащ, перепоясанный ремнём, из рукавов которого чуть виднеются легкомысленные кружевные манжеты рубахи — прямо-таки шикарный элемент одежды какого-нибудь франта. И отличная маскировка для боевого посоха, припрятанного в том же рукаве. Насколько я уже успел узнать ведуна, в его длинных сапогах тоже пустот нет.

Но особенно нравится мне сегодня Люциус. Когда чистка мечей закончилась, он любовно вложил их в набедренные ножны. После чего сладко потянулся, расслабляя мышцы спины — эдакий котяра, типа моего Тисса. Длинные рукава его тёмной куртки оттянулись вниз... Ох... И не боится так ходить? Ножны на кистях мелькнули на мгновение и пропали. Я уже знаю, что ножны не простые, а с элементами мини-арбалета.

В сущности, не сразу заметный драко (особенно рядом с беловолосым ведуном), одетый неброско, в бою противник поопасней, несмотря на то что Ледяной Джин идеально владеет боевым посохом. Если держать пари, глядя на поединок этих двоих, то я поставил бы всё-таки на драко.

— Так. Ни у кого никаких предчувствий? — спросил Люциус, вставая с кресла.

— У меня нет, — отозвался Ледяной Джин. — Андрей, у тебя как?

— Вы это серьёзно? — засмеялся я и присел на корточки: Тисс легко прыгнул мне на плечи — и пропал. Что самое замечательное в этом его свойстве — он пропадает вместе с весом. Иногда только напоминает о себе: мазнёт по щеке, например, краем крыла или замурлыкает в ухо. Но обычно сидит так, что иной раз даже я забываю о нём.

— Абсолютно серьёзно, — заверил меня драко и обернулся к Диане. — Не забывай приглядывать за нашими преследователями. Если вдруг на таможне обнаружат, что мы залезли в их компьютер, и отключат — сразу сообщай мне.

Последнее распоряжение Люциуса касалось нашего слежения за тем кораблём, который потихоньку крался за нами с самого начала. Диана только кивнула на его напоминание. И мы вышли из номера.

На улице Ледяной Джин включил триди-визор, нашёл карту-схему города и, прикинув лучший маршрут, пошёл впереди нас к той гостинице, где остановились похитители.

Он шагал свободно и раскованно, но мы-то знали, что он насторожён, как настоящий охотничий пёс. Ему тяжелее, чем нам: сейчас Ледяной Джин держит в памяти лица Дрейка и Чана, ведёт нас к той гостинице и одновременно считывает со случайно попавшихся прохожих чуть устарелую информацию, если она вдруг связана с похитителями Зеркала. А людей вокруг... Я попытался представить, на что похоже то, что сейчас испытывает ведун: будто получаешь информацию из всех триди-визоров, которые то и дело, включёнными на полную мощь, приближаются к нам вместе со своими хозяевами и тут же удаляются. И изо всего этого рваного потока непрерывной информации надо выудить только нужное тебе.

Благодаря заранее выделенному Люциусом синхронному переводчику, я понимал всех вокруг. Больше всего меня изумляло, сколько рас присутствует на Гадесе. Некоторые я узнавал. Гуманоидные — в основном. Редко-редко, были и негуманоидные. Парочка орни, обняв друг друга рудиментарными крыльями, делилась впечатлениями от полётов с искусственными крыльями. Их резкий пронзительный вопль буквально пронизывал толпу... Группа людей с провинциальных планет горячо обсуждала весьма серьёзный вопрос: стоит ли сразу покидать Гадес в связи внезапной тратой крупной суммы, точнее — в связи с проигранными кредитами, или пустить остатки на развлечения подешевле?

Я пытался быть сосредоточенным, как Ледяной Джин, но быстро сбивался с желания вычленять из поступающей информации что-то одно. И начинал думать о том, как здорово было бы побродить по людным улицам Гадеса в обнимку с Дианой.

Здесь, между прочим, даже улицы являлись единой развлекательной сетью. Пройдя первую — Магазинную, полную сказочно оформленных витрин, каждая из которых спорила за право быть оригинальной, мы попали на улицу Источников — бассейнов. Каких только не было водоёмов между проезжей, довольно оживлённой частью и пешеходными дорожками! На этой улице и впрямь пришлось сосредоточиться: толпы гуляющих и спешили в залы, которые заранее приглядели, и в то же время их невольно тянуло к заманчиво прекрасным скульптурам посреди воды. Скульптуры являлись поистине драгоценным украшением каждого фонтана — дополненные необыкновенной подсветкой, которая заставляла некоторые фигуры шевелиться, словно живые.

Вскоре я не выдержал и начал снимать на триди, как это делали многие туристы, самые оригинальные скульптуры, твёрдо решив поделиться впечатлениями об их красоте с Дианой.

Драко время от времени взглядывал на меня с улыбкой и твёрдой рукой корректировал моё движение, чтобы я не столкнулся с отдельными личностями. Сначала я побаивался, что он сделает мне замечание не отвлекаться или того хуже — безапелляционно запретит мне заниматься посторонними делами.

Но, ухватив меня за локоть и спасши таким образом в очередной раз от лобового столкновения с каким-то здоровяком, Люциус одобрительно сказал:

— Снимай-снимай! Прекрасная маскировка! И не беспокойся насчёт толпы — треснуться с кем-нибудь точно не дам.

Мы уже заворачивали на перекрёстке к следующей улице, как рука Люциуса жёстко взяла меня за рукав, заставляя оставаться на месте.

До сих пор я спокойно шёл, время от времени поглядывая на ориентир вперёди — светлые волосы ведуна. Но, остановленный драко, я наконец увидел: Ледяной Джин стоит на месте — дорогу ему преградили два незнакомых ведуна, одетых, в отличие от Ледяного Джина, в белые плащи. А ещё трое, в таких же плащах, не спеша спускаются со ступеней здания, из которого только что вышли.

Наушники синхронного перевода и связи имели единый микрофон что у нас, что у Ледяного Джина, поэтому мы с Люциусом слышали всё.

— Смотрите-ка, Лишённый Дома и Покровительства, — невозмутимо сказал один из тех, что уже стояли перед Ледяным Джином.

Большие буквы прозвища, называющего изгоя среди ведунов, в нарочито выразительных интонациях говорящего я услышал чётко. И немедленно рванул к Ледяному Джину на помощь. Железная рука Люциуса удержала меня.

— Подожди, — шепнул он.

Глядя на длинные белые волосы ведунов, окружавших Ледяного Джина, я явственно прочувствовал холодную надменность, которой так и несло от них. Чёрт... Почему Люциус не подходит к ним и не пускает меня?

Ведуны между тем не просто окружали Ледяного Джина, застывшего статуей, но и обходили его кругом, разглядывая, будто диковинного зверя.

— Вот уж не думал, что на Гадесе найду развлечение из утончённых. Что ж ты молчишь, Лишённый Дома и Покровительства? — сказал тот же голос ведуна, невидимого мне, потому как он единственный стоял перед Ледяным Джином той же статуей. — Скажи нам своё имя, чтобы мы могли порадовать твой Дом вестью о твоей смерти.

Возмущённый, я оглянулся на Люциуса и обнаружил, что он тянется рассмотреть что-то за группой ведунов. Проследив направление его взгляда, я затаил дыхание: ведуны, естественно, были не без охраны. Тёмных драко на ступенях здания насчитывалось что-то около десяти. Пока они не торопились вмешиваться в происходящее.

Уже с тревогой повернувшись к Люциусу (противника впятеро больше нас!), я поразился: драко еле сдерживал смех. Правда, этот не спускаемый с поводка смех злобно кривил его рот и заставил глаза светиться призрачно-зелёными всполохами. А секунды спустя я ощутил волны жара, которые подсказывали, что Люциус настроен воинственно. Подсказкой стали и ладони драко, которые легли на рукояти мечей, слегка задрав куртку...

Я вспомнил, что луч-пистолет у меня в поясной кобуре, но решился пока не трогать его. Если холодным оружием можно только ранить, то пистолет — это всё-таки необратимо. Кроме того я надеялся на Тисса.

— Ты, Лишённый Дома и Покровительства! Язык проглотил? — всё так же надменно спрашивал тот же голос. — Разве ты не скажешь своего имени? Или ты испугался? Испугался смерти? А хочешь, мы оставим тебя в живых? За твоё имя? Если ты предпочитаешь жизнь без чести? Мы ведь можем оставить ему жизнь, господа? За одно только имя, Лишённый Дома и Покровительства! Ну же, как тебя зовут?

Молчание. Только гомон толпы, обтекающей нас и группу впереди.

 

17

Причём толпа эта обтекала группу ведунов неосознанно. Потому как вроде ничего враждебного не происходило. Только почему-то толпа всё дальше и дальше обходила их. Может, инстинктивно осознавая, что происходящее не только неприятно, но и небезопасно. Создавался настоящий ринг. Казалось, всё пока нормально... Только почему-то у меня при монотонном звуке надменного голоса незнакомого ведуна похолодели пальцы, стиснувшие пистолет, и зачастило сердце. Словно этот голос постепенно заставлял меня собираться — перед прыжком... И, несмотря на сырую прохладу, горячечный жар — предвкушение драки? — пополз по телу, будоража его.

Нетерпеливо оглянувшись на Люциуса, я шёпотом потребовал:

— Сколько это может продолжаться? Или вмешиваемся, или...

— Боишься за него? — спросил драко. Он стоял, слегка наклонив голову и изучающе разглядывая группу в белом, медленно обходящую фигуру в тёмном. Свет на улицах настолько ярок, что невольно обернувшись проследить взгляд Люциуса, я заметил, как шевелятся на небольшом ветерке подрезанные волосы Ледяного Джина.

— Боюсь.

— Ты забываешь о преимуществах Джина. Их два. Первое — эти ведуны привыкли драться, полагаясь на знание будущего, а оно в Джине закрыто Мангустом. Второе — Джин, в отличие от них, умеет драться без знания будущего. Научился. И можно добавить третье. Это молодняк. Они привыкли драться в спортивных залах, строго соблюдая правила, под присмотром тренера, а Джин — уже давно уличный боец.

— ... А хочешь, Лишённый Дома и Покровительства, мы променяем тебе жизнь на отрезанные волосы? Мы тебе их полностью срежем... Попроси.

— Спасибо за напоминание, Люциус. Но ты не прав. Моё преимущество в другом.

В наушниках было отчётливо слышно, как осёкся ведун, стоящий перед Ледяным Джином, когда тот заговорил негромко, но жёстко.

— И в чём же оно? — с той же злой ухмылкой спросил драко.

— В их инерции мышления.

— Мда? А в чём она выражается, если не секрет?

— Ведуны — закоснелые романтики, замкнутые догмами затверженного поведения. Эти — думают, что перед ними несчастный ведун, лишённый всего, едва он был изгнан из Семьи. Что он сильно переживает из-за случившегося. Что он мечтает вернуться в Семью и вернуть все права и привилегии, достойные ведуна. Они даже не подумали, что, лишившись Семьи, я смог обрести очень многое. Мелюзга, чьи головы забиты ведийским представлением о жизни...

Сам холодея от странной ситуации, я представил, как Ледяной Джин говорит всё это, глядя в глаза соотечественнику. В окружении враждебно настроенных к нему соотечественников. Которые до сих пор думали, что он один... Машинально, не видя собственного действия, я вытер пот с верхней губы.

— С кем ты говоришь? — высокомерно спросил стоящий перед Ледяным Джином, а остальные ведуны замерли.

— Ладно, — сказал Люциус. — Если ты думаешь, что в этом твоё преимущество, тогда не тяни. У нас времени маловато на все эти философствования. С чего начнёшь?

— С комбинации Андрея, — ответил Ледяной Джин, и я услышал ухмылку и в его голосе. — Она мне понравилась, и я немного потренировался, чтобы приблизить её к собственному бою. Правда, по-своему.

— Тогда чего ты ждёшь? Пошёл! — прикрикнул Люциус, снова напоминая о спущенном с поводка охотничьем псе.

— Слушаюсь, мой капитан!

Смутными росчерками в сверкающем огнями воздухе взметнулись два боевых посоха... И мы с драко забыли дышать, когда от Ледяного Джина с болезненным вскриком отлетели сразу двое. А в следующую секунду ему под ноги свалились ещё двое. Пятый окаменел от неожиданности. Ледяной Джин равнодушно повернулся к нему спиной. Секунды... Пятый шевельнулся — и внезапно и даже неуловимо развернувшийся Ледяной Джин ударил противника боевым посохом — так, что того отшвырнуло от него, словно мощным порывом ветра.

— Капитан? — пробормотал я, сквозь толпу протискиваясь за Люциусом к замершему Ледяному Джину, вокруг которого ворочались противники.

— Военную академию я закончил в чине капитана.

— Ясно.

Мы встали плечом к плечу рядом с Ледяным Джином, в основном глядя на драко, так и не соизволивших спуститься к ведунам. Кроме одного. Так, их оказалось не десять, а одиннадцать... Странно. Если они наняты охранять...

Один из ведунов, вскочивший быстрее всех, видимо, тоже вспомнил об этом, потому как зло сказал, тоже обернувшись к охране:

— Почему вы до сих пор не вмешиваетесь?! Вас наняли — зачем?

— Уж, конечно, не затем, чтобы участвовать в ваших утончённых развлечениях, — хладнокровно откликнулся уже стоящий на нижних ступенях лестницы драко — видимо, офицер охраны. — Наше дело — охранять вас. Пока на вас никто не нападает. Мы видим только защиту.

— Когда всё закончится, мы подадим на вас рапорт! — прорычал тот же ведун, пытаясь подняться с земли.

— Подавайте, — спокойно парировал офицер. — Если хотите, чтобы Веда осталась без драконианских телохранителей только из-за того, что компании ведунов-мальчишек захотелось позабавиться с чужаком.

— Ты не смеешь с нами разговаривать в таком тоне!

Драко-телохранитель уселся на нижней ступени, с удобством вытянув ноги вперёд.

— Да? Не смею? Не забывайте, господин, я всего лишь охранник, нанятый вашими родителями. Ответ я держу только перед ними.

Ледяной Джин одним, почти неуловимым движением всунул в рукава прищёлкнувшие — уменьшаясь — боевые посохи.

— Э... Пока вы тут разбираетесь, мы, наверное, пойдём.

— Почему я не вижу тебя?! — яростно обернулся к нему ведун, вставший первым и препиравшийся с охраной.

— Потому что, кроме ведийских учений, на свете множество мистических техник. А я любопытен, — негромко сказал Ледяной Джин. — И, как выяснилось, одарён способностями к ним. Пока вы тут развлекаетесь, я учусь.

Поднялся последний из ведунов. Теперь, в отличном уличном освещении, я хорошо разглядел их всех. И впрямь мальчишки. Но с каким гонором!.. Неужели и Ледяной Джин был когда-то так норовист?

— Ладно, — миролюбиво сказал Люциус, — мы пошли.

— Задержите их! — крикнул разговорчивый ведун, обращаясь к охране. — Быстро!

— По конвенции, заключённой между Ведой и Драко, — скучным голосом начал офицер драко, — мы не вступаем в конфликт, если противоположную сторону охраняет наш собрат — тёмный драко.

Теперь ведун резко обернулся к нам, выискивая глазами тёмного драко. Кажется, его впервые заставили испытать столь яркие эмоции, что он просто задыхался от негодования. Нашёл, смотрит исподлобья.

Слегка повернув к нам голову, но не глядя на нас — держа под контролем молодых ведунов, Ледяной Джин обратился к Люциусу:

— Капитан, что делаем?

— Капитан?

Офицер драко мгновенно вскочил со ступени и встал чуть не по стойке «смирно».

— Пусть сначала докажет! — выкрикнул ведун, которого остальные, кажется, считали за главного и который, кажется, испытывал настоящую ревность к Люциусу: ещё бы, его собственный драко-телохранитель преисполнился к какому-то бродяге таким почтением, какого не оказывал ему — ведуну.

Люциус молча повернулся к драконианскому офицеру левым боком и, отстегнув, приподнял длинный широкий клапан на предплечье рукава. Оказывается, клапан скрывал металлическую фигурку — дракона, распластавшего крылья, только не кожистые, как традиционно ожидалось бы от дракона. Крылья этого ощетинились чем-то похожим на клинки.

— Это не доказательство! — запальчиво заявил юный ведун. — Я тоже могу отобрать у кого-нибудь в драке такую штучку, но это не сделает меня боевым драко!

Острый взгляд Люциуса, в котором жутковато полыхнула прозрачная зелень, заставил его заткнуться.

— Попробуй. Отобрать у драко Клинков его знак, — ровно сказал Люциус. — И остаться в живых. Не советую думать даже о возможности такого. — И добавил скучным тоном, перейдя на отстранённое «вы»: — Если бы не ваша молодость и свойственный ей пыл, я вызвал бы вас на дуэль.

Ведун дёрнулся на последней фразе. Я усмехнулся. Не нравится?.. «Свойственный молодости пыл»... Так-то... Между тем ситуация явно подошла к моменту, когда стороны перестали понимать, как её разрешить. Чем и воспользовался Люциус.

— Предлагаю зайти в ваш отель и сесть за стол переговоров, — безразлично сказал он, глядя на офицера драко.

Его повелительному предложению подчинились сразу — по одному только подтверждающему кивку своего офицера. Пятеро телохранителей вошли в отель — пятеро остались дожидаться, пока зайдут остальные.

Ведуны, как по команде взглянув на отель, принялись, стараясь сделать это незаметно, охлопывать свои плащи от пыли.

— Люциус, я правда выглядел таким же дураком тогда? — тихо, но звучно спросил Ледяной Джин, проходя мимо соотечественников. Те немедленно уставились на него.

— Таким же? Хуже. Если учесть, к какому Дому ты принадлежал. Правда, надо учесть и обстоятельства нашей встречи, — уже в фойе отеля, обернувшись к ведуну, насмешливо заметил драко, пока не услышали спешащие за ними ведуны и «прикрывающие» их отход пятеро охраны. — На тогдашний взгляд, ты смотрелся как (синхропереводчик словно захлебнулся в поисках подходящего синонима на общефедеративный, а Ледяной Джин хмыкнул)...

Стола в фойе не нашлось. Но телохранители собрали кресла от стен и сдвинули их в круг. Сели сначала мы, все трое, затем офицер драко, представившийся Даниилом, и ведун, который нехотя процедил своё общефедеративное прозвище — Белый Вечер.

— Будучи старшим по званию и по годам, беру на себя ведение переговоров, — сказал Люциус таким тоном, что даже ведун насупился, но промолчал. — Поскольку наша группа находится на Гадесе не с целью развлечения (косой взгляд на Белый Вечер — тот вспыхнул), а по делу, то предлагаю следующее: я и Даниил участвуем в дуэли, чтобы подтвердить для его подопечных мой статус. Как только он будет подтверждён...

— ... если — будет! — не выдержал Белый Вечер.

— ... будет организована дуэль для Ледяного Джина и Белого Вечера. Удовлетворяет ли такое положение дела вас, Белый Вечер?

— Почему вы спрашиваете только меня? — Белый Вечер уже взял себя в руки, после того как был проигнорирован со своей репликой.

— Потому что все остальные считают обе дуэли напрасной тратой времени, — терпеливо объяснил драко.

— Особенно Лишённый Дома и Покровительства, — снова процедил сквозь зубы Белый Вечер.

— Особенно, — согласился Ледяной Джин. — Потому что Лишённый Дома и Покровительства считает дуэль с тобой не просто напрасной тратой времени, но и невероятной глупостью. С высоты набранного мной опыта.

— Я учился у лучших ведийских мастеров!

Ледяной Джин пожал плечами.

— И? Моим последним учителем был капитан Клинков.

— Хватит, — сказал Люциус. — Даниил, вызовите представителей Гадеса. Нам нужно оформить поединки.

На всё про всё ушло совсем немного времени. Минут десять — и вежливые люди в чёрных костюмах проводили нас в подвальное помещение отеля, с низким потолком, но широкое, специально оборудованное для проведения дуэлей. Пол — очень удобный, обтянут каким-то покрытием, на котором не скользишь. Вдоль стен — одиночные ряды кресел для секундантов и зрителей. Кстати, о последнем спросили сразу:

— Желательно ли присутствие на дуэли зрителей с поддержкой той или иной стороны — из посторонних?

— Нет! — в один голос сказали Ледяной Джин и Белый Вечер — и переглянулись.

— Ну, хоть в этом согласие, — проворчал Люциус.

Ведуны уселись все вместе. По бокам и позади встала драконианская охрана. Я Ледяной Джин сели у стены напротив.

— Андрей, дай мне Тисса, — прошептал ведун.

Я поднял руку к затылку, нащупал в косматой шкуре голову и, ухватив за шкирку, потянул. Появившийся из ниоткуда Тисс, сонно мыркнув, съехал ко мне на руки и был передан Ледяному Джину. Ведун бережно обнял его и шёпотом же признался:

— Что-то холодно мне... Побыстрей бы с этим закончить.

— Секунданты с вызывающей стороны! — провозгласил распорядитель дуэли — невысокий строгий человек с каким-то неопределённым лицом, что мгновенно мне напомнило о Дане.

Два драко подошли к Даниилу и почти сразу негромко, таясь от всех, заговорили. Распорядитель тем временем заговорил снова:

— Секунданты с вызванной стороны!

Люциус кивнул мне, и я встал.

Дуэль между драко началась — и закончилась внезапно быстро. Оба дуэлянта вынули мечи, после чего Даниил спокойно встал на одно колено, опустил голову.

— Признаю себя побеждённым! — прозвучало в гулком зале.

Нисколько не удивлённый Люциус дотронулся клинком до его головы. Потрясение в зале длилось недолго. Возмущённый Белый Вечер крикнул:

— Ты не смел так просто сдаваться!

— Дуэль — моё личное дело, — отозвался Даниил. — И я не сдавался просто. Я сдался сильнейшему.

Наверное, злое сопение Белого Вечера слышали все.

Настала очередь следующей пары.

В качестве секундантов Белого Вечера встали двое ведунов — от драко тот отказался наотрез. Я оставил благодушно настроенного Тисса в кресле и вместе с Люциусом снова встал около Ледяного Джина.

Распорядитель уже привычно спросил:

— Будут ли секунданты уговаривать дуэлянтов о примирении?

Ведуны в белом дружно закачали головами, и Белый Вечер подтвердил:

— Нет.

— Хорошо. Нет ли каких-то условий, при которых должна проводиться дуэль? Или всё пройдёт при обычных условиях?

— Можно ли вопрос к противоборствующей стороне? — вежливо спросил Люциус.

Белый Вечер насторожённо сощурился, кажется подозревая какой-то подвох.

— Хотите ли вы, чтобы дуэль проходила в привычных вам условиях? Или вы хотите, чтобы противник пользовался привычными ему приёмами?

Ведуны недоумённо переглянулись.

— Мне всё равно! — заявил Белый Вечер.

— Опрометчиво, — задумчиво сказал Люциус. — Джин, что думаешь?

— Они просто не поняли. Поэтому я решу за них. Господа, — Ледяной Джин слегка поклонился. — Белый Вечер, вы собираетесь драться боевым посохом?

— Да, — раздражённо ответил ведун, не понимая.

— И хотите, чтобы я дрался так же?

До Белого Вечера начало доходить. Видимо, он вспомнил два боевых посоха противника — и напрягся.

— Да, — тоном спокойней откликнулся он.

— Тогда придётся подождать минуты две.

Я подошёл к Ледяному Джину сзади. Чёрный плащ скользнул с плеч ведуна на мои руки — тяжёлый от оружия. Судя по взгляду одного из ведунов-секундантов, он заметил, чем набит плащ Ледяного Джина, и его ладонь напряжённо сжалась в кулак. Теперь Ледяной Джин стоял перед Белым Вечером в мягких штанах, в рубашке, поверх которой надет щегольской жилет. Вероятно, Белый Вечер забылся, когда он обвёл расширившимися глазами сначала руки противника, на которых ремни держали не только привычные ему посохи, но и огнестрельное оружие, не считая мини-арбалетов на кистях. Ледяной Джин между тем начал расстёгивать жилет.

— Зачем вы это делаете? — не выдержав, вместо заинтригованного Белого Вечера спросил распорядитель дуэлей.

— Я должен драться только посохом, — объяснил ведун. — Избавляюсь от искушения драться всеми привычными мне предметами.

— Но...

Ледяной Джин сбросил жилет и сунул его распорядителю. Тот машинально принял одёжку, и его лицо вытянулось, когда он прочувствовал вес жилета.

Внимательно следивший за Белым Вечером, я внутренне хмыкнул: задиристый ведун проникся происходящим — особенно, когда Ледяной Джин начал расстёгивать рубаху, а Люциус — сноровисто помогал снимать ремни с рук. Помявшись, к Ледяному Джину с другой стороны подошёл Даниил и тоже принялся за разэкипировку ведуна. Вскоре Ледяной Джин остался в одних штанах и в сапогах. Зная, чем набита его обувь, я вздохнул, искренне жалея Белого Вечера. Такой психологической обработке юный ведун ещё наверняка никогда не подвергался.

Трое остолбенелых ведунов молча следили, как Ледяной Джин, сняв ремни, крест-накрест опоясывающие его тело, нагнулся, снимая первый сапог. Белый Вечер сорвался:

— Зачем?! Зачем тебе снимать обувь?!

Ледяной Джин без слов перевернул снятый сапог и потряс его. Даже на мягковатом полу все ножи и стилеты в куче прогремели довольно внушительно.

— Я не могу дать гарантий, что, увлечённый боем, не откажусь от использования другого оружия, кроме посоха, — серьёзно сказал ведун.

Телохранители-драко, оставшиеся возле двоих ведунов, сидящих в креслах, с трудом удерживали одобрительный смех. Я заметил, что у распорядителя дуэлей несколько раз вздрагивали ладони — в жесте, который по-другому нельзя расценить, кроме как рукоплескание.

Сам с трудом сдерживающий улыбку, Люциус кивнул Ледяному Джину:

— Снимай штаны.

Даниил уже откровенно сиял безграничным счастьем — как ребёнок, которому наконец подарили целый магазин игрушек.

Зато побледневший Белый Вечер сжал кулаки и прошипел:

— Хватит! Вы слышите — хватит издёвки!

 

18

Словно не слыша его, Ледяной Джин сделал движение нагнуться снова, но замер, не спуская глаз с Белого Вечера. Я понял его подспудное опасение и, развернувшись боком и чуть согнув ногу, похлопал себя по колену. Спокойно, как будто так и надо, он упёрся в моё колено босой стопой и задрал штанину. Секунды спустя на пол тяжело упали отстёгнутые ремни с ножнами. Ведун сменил ногу. Один смеющийся взгляд на меня. В ответ я чуть не кивнул.

Так, в одних закатанных до колена штанах, Ледяной Джин и выпрямился перед Белым Вечером. Тот тяжело дышал. Судя по дрожи боевого посоха в его руках, его уже трясло. Самообладание явно подходило к нулю.

— Хватит? — ? переспросил Ледяной Джин. — А что тебе не нравится?

— Всё! Это... Это не дуэль! Это профанация дуэли! Это не по правилам!

Ледяной Джин стремительно прыгнул к ведуну и схватил его за грудки. От неожиданности тот окаменел и не сопротивлялся.

— Отошли! — прошептал он, глядя на секундантов.

Те попятились: слишком страшен был взгляд Лишённого Дома и Покровительства. А его кулак ещё жёстче стянул края плаща Белого Вечера, почти не давая ему дышать. Распорядитель дуэлей на Гадесе и его помощники качнулись было к ним, но передумали, видимо решив, что дуэлянты в своих правилах разберутся сами. Тем более секунданты с одной из сторон тоже рядом.

— Говоришь — не по правилам? Какие тебе нужны правила? Те, которые устанавливает Веда? По правилам Веды, я — уже два года как мертвец. Не Лишённый, а труп! Меня не просто изгнали, а убили! По правилам Веды, я должен был сдохнуть там, где меня выбросили. И сдох бы, если бы мир вокруг меня не решил сыграть по-своему. И мне ты говоришь о правилах?!

— Спокойно, Джин. — На кулак ведуна легла ладонь Люциуса. — Отпусти его. Не он виноват в том, что сделали с тобой.

— Лишённых не убивают! — выкрикнул Белый Вечер.

— Скажи это моим убийцам! — огрызнулся Ледяной Джин.

Он с видимым трудом разжал пальцы, отступил, не в силах расслабить скривившийся от ненависти рот в нормальное положение. И отвернулся.

— Даниил, можно ли верить капитану Клинков?

— Да, капитан.

— Белый Вечер, я понимаю, что в это трудно поверить, — бесстрастно сказал Люциус, — но всё-таки вам придётся принять на веру тот факт, что вашего противника действительно убивали. Слово офицера, который отбивал полумёртвого Лишённого от его убийц, а потом тащил его на себе, не зная, живое ли, мёртвое ли тело он тащит.

Ледяной Джин при этих словах застыл, всё ещё стоя спиной к нам. Юный ведун высокомерно вскинулся — и вдруг тоже замер, вглядываясь в спину противника. Старые раны Ледяного Джина давно зажили, но по неровной смуглой коже, испещрённой бледными полосами, всё-таки можно было судить, что когда-то досталось ему здорово.

— Ну и зачем ты ему это сказал? — глухо спросил Ледяной Джин.

— В твоей истории много тёмных пятен, — коротко и не совсем внятно высказался драко и велел: — Пусть секунданты освободят одежду Джина от оружия. Оденешься — продолжим дуэль. Всё-таки в таком виде не стоит драться. А дело надо закончить.

Белый Вечер промолчал, но, кажется, согласился с Люциусом.

Распорядитель дуэлей и его помощники с огромным любопытством наблюдали за процессом освобождения одежды Ледяного Джина от оружия. А секунданты-ведуны то и дело замирали, разглядывая незнакомое оружие и перебрасываясь тихими репликами в попытках понять, что к чему. Мне даже причудилось, что недовольно следивший за нами Белый Вечер здорово им позавидовал.

Но ещё больше меня заинтересовало следующее: двое ведунов, сидевших в креслах в качестве зрители, после вспышки Ледяного Джина внезапно ожили, правда пытаясь не подавать виду, что их что-то взволновало. Один из них вынул триди-визор и, опять-таки стараясь сделать это незаметно, быстро заговорил.

Оглянувшись на Ледяного Джина, я хотел было попросить его присмотреться к этим двоим, но счёл необходимым промолчать: он и так на взводе, а ещё не дай Бог узнает что-то нелицеприятное для себя — перед поединком-то. Но сам я решил быть начеку.

Наконец Ледяной Джин оделся и, некоторое время поколебавшись, который из посохов взять, снова встал перед противником.

Я впервые наблюдал поединок ведунов.

Двое встали на расстояние примерно метров пяти-шести друг от друга. Сначала непонятно было, зачем такое расстояние, — ведь это поединок. Но когда боевые посохи противников удлинились и каждый стал выглядеть как трёхметровое копьё, всё стало ясным.

Некоторое время я боялся, как бы Ледяной Джин, привыкший отходить от норм спортивного боя, не убил Белого Вечера сразу, в начале боя. Но постепенно создавалось впечатление, что Ледяной Джин остыл и дерётся, лишь бы выполнить обещание — участвовать в дуэли. Яростные наскоки противника он отражал вяло. Сам почти не переходил в атаку, если только не надо было слегка урезонить Белого Вечера. Зато сразу подтвердил высказанную мысль о том, что боится применить на практике не только боевой посох, но и любое оружие из ранее спрятанного на себе. Когда пару раз Белый Вечер загонял его в угол импровизированного ринга и почти доставал его, Ледяной Джин машинально хватался то за карман плаща, то за пустые ножны. А потом, словно спохватившись и словно пожав плечами, снова тем же посохом отгонял противника и выходил на середину «ринга».

Ожидавшие зрелищного боя и явно заскучавшие, телохранители-драко начали — кто присматриваться к куче оружия на полу, кажется жалея, что нельзя подойти поближе; а кто обратил пристальное внимание на оставшихся двоих подопечных, один из которых продолжал тихо, но взволнованно говорить по триди-визору.

Эти двое так увлеклись беседой с невидимым собеседником, что не заметили: тот самый насторожившийся телохранитель встал за их креслами, благо расстояние от кресел до стены позволяло, и с невозмутимым видом слушал реплики ведуна. Правда, тот вскоре перестал говорить и только машинально кивал на реплики собеседника. Ещё через минуту ведун убрал триди-визор в нагрудный карман плаща и задумчиво уставился на дуэлянтов. Второй что-то коротко спросил у него. Ещё один кивок — даже не оборачиваясь к спрашивающему.

Я попробовал прикинуть, о чём мог говорить по триди-визору юный ведун, отчего он теперь погрузился в глубокую задумчивость, но даже предположить ничего не смог.

Между тем Белый Вечер, кажется, ощутил равнодушие противника к дуэли и обозлился, что выразилось в скорости и так молнией мелькающего в воздухе боевого посоха. Ледяной Джин вроде как даже и не заметил, что интенсивность атак увеличилась. Его посох продолжал легко и точно отбивать все выверты оружия противника — и эта жёстко-отстранённая оборона даже завораживала, несмотря на отсутствие атаки с его стороны.

Стоявший за спинами разговорчивых ведунов, телохранитель не спеша подошёл к Даниилу. Тихий короткий диалог двух собеседников, даже не глядящих друг на друга. После чего офицер-драко словно невзначай приблизился к Люциусу.

Странных передвижений драко четыре ведуна — и зрители, и секунданты, — не заметили, сосредоточив всё внимание на поединке.

То, что произошло дальше, доказывало: Ледяной Джин хоть и потерял способность предвидеть будущее, но явно интуитивно откликался на развитие событий.

Он вдруг резко атаковал Белого Вечера — просто впрыгнул в вихрь, созданный боевым посохом юного ведуна, и устроил личную бурю.

Хотя Белый Вечер, ошарашенный внезапным наскоком, ещё отбивался, остальные ведуны разочарованно охнули. Видимо, считали со своего товарища его будущее.

Через минуту после этого дружного оханья посох Белого Вечера взлетел к потолку.

Он ещё не упал, а Ледяной Джин уже развернулся от раздосадованного противника и пошёл к оружию, остававшемуся под моим приглядом.

Между тем Люциус, весьма очевидно колеблясь, некоторое время следил, как я подаю Ледяному Джину оружие, а тот заново укомплектовывается им. Ещё секунды сомнений — и драко чуть не бегом кинулся к ведуну. Слегка изумлённый Ледяной Джин послушно поворачивался в его сильных руках, стремительно и чётко экипирующих его... Я всё так же ничего не понимал, но общее беспокойство в зале повлияло и на меня. Мои руки быстрей начали передавать оружие с пола в торопливые руки драко.

— Люциус, что происходит? — не выдержал Ледяной Джин.

Ответить драко не успел.

Сначала, как по сигналу, пятеро ведунов обернулись к двери.

Ледяной Джин взглянул на них — и мгновенно осунулся, словно увидел собственную смерть. Он даже не заметил, как Люциус затянул на его кистях ремни с мини-арбалетами и спустил рукава плаща, скрывая оружие.

— Всё? — сам себя спросил Люциус. Нервно улыбнулся моему: «Всё!» и, ткнув Ледяного Джина кулаком в плечо, предупредил: — Ты, главное, не забывай, что мы рядом.

Я не успел обидеться, что меня держат в неведении: Люциус кивнул мне на Ледяного Джина, который как будто и в самом деле заледенел, глядя на двери в зал, — и одними губами прошептал: «Отец».

Двери в зал распахнулись — и в помещение вошли тёмные драко в несколько иной форме, чем охранявшие молодых ведунов. Они рассыпались в две колонны, чуть раздавшись от дверей, а между ними так же быстро прошагал высокий ведун в богатом плаще, сплошь украшенном драгоценными камнями. Он остановился, когда все находящиеся в зале стали доступны его взгляду. Удлинённые жёсткие глаза быстро обежали сгрудившихся, словно провинившихся в чём-то молодых ведунов, затем их охрану — и, наконец, остановились на нашей маленькой группе.

Люциус стоял немного впереди, поэтому слегка закрывал Ледяного Джина.

Вошедший ведун замер.

Напряжение в зале зашкаливало — до такой степени, что я внезапно почувствовал, что внутри меня что-то такое начинает рваться наружу. Пытаясь успокоиться («Происходящее меня лично не касается!»), я ощутил, как желудок закаменел, после чего к горлу поползла явная тошнота.

Ледяной Джин вышагнул из-за спины Люциуса и, не останавливаясь, пошёл навстречу взрослому ведуну. Шагал он мягко. По этому жутковато-вкрадчивому движению у меня сразу пошли ассоциации с каким-то старым фильмом, виденным когда-то по триди-визору — про охотника на опасных чудовищ.

Не знаю, как с Люциусом, но я судорожно схватился за пистолет, когда до взрослого ведуна Ледяному Джину оставалось несколько шагов. Хотя я знал, что у ведунов жёстко регламентированные законы и обычаи, что при свидетелях ничего страшного произойти не может, но пространство в зале буквально гудело. Немного легче стало, когда Тисс ленивой трусцой добежал до меня и, потребовав взять его «на ручки», затем взгромоздился на шею. Тепло на затылке слегка расслабило моё напряжение.

Семь шагов до вошедшего. Теперь стало заметно, что Ледяной Джин собирается пройти мимо взрослого ведуна. Три шага.

В зале собрались люди бывалые. Но тем не менее три человека всё-таки вскрикнули от неожиданности — распорядитель дуэли и помощники, когда взрослый ведун попытался остановить Ледяного Джина. Его боевой посох вылетел из рукава так внезапно!

И с сухим треском наткнулся на два скрещённых посоха Ледяного Джина.

Секунды — и посох взрослого ведуна, перекрутившись в воздухе, резко грохнулся в сторону, а он сам схватился за кисть. Мельком глянув на Люциуса, я увидел удовлетворённую улыбку — учителя.

— Ты... поднял руку на отца? — надменно сказал взрослый ведун, встав близко к Ледяному Джину и полностью преградив ему дорогу.

— У трупов отцов не бывает, — пренебрежительно ответил Ледяной Джин, хотя голос и прозвенел натянутой струной. Его посохи, слишком громко в затаённой тишине прищёлкивая, втянулись в рукава.

— Тебя никто не приказывал убивать. Ты — лишён Дома и Покровительства и ничего больше, — прошипел взрослый ведун.

Честно говоря, мне стало жаль Ледяного Джина. Жить в таком обществе, в такой семье... Впрочем, он жил там с младенчества — и когда-то это для него было нормально.

— Я — мёртвец. Меня нет. Мне всё равно.

— Если бы тебе было всё равно, ты бы не выглядел как ведун.

— Кому какое дело до того, как выглядит труп? — невозмутимо спросил Ледяной Джин. — Может, в домах захоронения, в моргах, сейчас такая мода для мертвецов?

— Что ты сделал с собой? Почему я не могу тебя прочитать?

— У меня хороший ангел-хранитель.

Он обошёл «преграду», не нашедшуюся, что ответить на последний выпад, и пропал в коридоре. Никто больше не пытался его остановить. Мы с Люциусом переглянулись и последовали за ним.

Он прятался за дверями отеля — точнее не прятался, а прислонился к стене, созерцая вспышки салютов посреди верхних этажей. А полураспахнутая дверь почти закрывала его от выходящих. Честно говоря, я бы не сообразил заглянуть за неё. Это сделал Люциус.

— Ты как?

— Нормально. Пошли отсюда.

Сориентировавшись, как расположен отель по отношению к нашей цели, мы снова поспешили по улице Источников, когда внезапно Ледяной Джин свернул к одному из фонтанов, выполненному в виде беседки, почти закрытой, падающими с её крыши, серебристыми в подсветке струями воды. Хорошее местечко для влюблённых. Сейчас оно пустовало. Мы с Люциусом последовали за ведуном.

Внутри беседка состояла из длинной скамейки вкруговую и столба посередине, поддерживающего крышу. Именно к столбу Ледяной Джин и прислонился лбом. Постоял так немного, не обращая внимания на нас, встревоженных его состоянием. И — расхохотался.

Люциус не сдвинулся с места, пока Ледяной Джин не просмеялся.

— Я чего-то не понял?

Ведун огляделся и почти рухнул на скамейку. Я присел чуть поодаль. Благодушно настроенный Тисс спрыгнул с меня и принялся разглядывать поблёскивающую, беспрестанно вздрагивающую воду. Драко так и стоял выжидательно глядя на ведуна.

— Извините. С высоты двух лет вне Веды я просто начинаю понимать, какие смешные законы на ней. То, что раньше имело смысл, сейчас выглядит настоящим фарсом. Отец... У него был статус ведуна, во имя чести лишившегося сына. Это очень уважаемый статус, как если бы его сын погиб во имя чести. Отцу все соболезнуют и уважают его поступок — лишить сына, посмевшего восстать против его правил, всего. Но отец-убийца — это другое. Убить — это легко. Убить и забыть. Понимаете? Он убил — и ему не надо больше помнить о сыне. Убить — это и проявить эмоции. Если молодёжь не закроется и все узнают, что отец велел убить меня... — Он снова засмеялся, но уже тихо.

— А ты уверен, что велел?

— Сомневаюсь. Но для остальных всё выглядит именно так. И для него это тоже будет уроком: всё может пойти не по его железной воле.

— Что будет, если он выяснит подноготную?

— Ты хочешь спросить, вернусь ли я на родину, если всё выяснится? Я похож на сумасшедшего — возвращаться на Веду, когда передо мной открыт весь мир? — усмехнувшись, спросил Ледяной Джин. — Тем более сейчас, когда отец при всех получил неплохую плюху и я чувствую себя отомщённым за мать?

— Хорошо, пусть так. Как думаешь, что он предпримет дальше? Не захочет тебя отыскать, чтобы узнать, как всё происходило на деле?

— Будет искать, — согласился Ледяной Джин. — Только есть одна обидная для него закавыка. Я закрыт. Если раньше он легко смог бы отыскать меня, лишь вызвав мой образ перед глазами, то теперь, после того что сделал Мангуст, это невозможно.

— Тогда он бросит по следу полицию или наймёт частных сыщиков. Нам это не помешает в свободе действий?

— Время от времени я буду сам вызывать отцовский образ и смотреть, что он там придумал, — ухмыльнулся Ледяной Джин. — Так что мы будем в курсе всего, что происходит с этой стороны. Всё, я успокоился. Можем идти дальше.

— Сам вызывать? А это не чревато? Он не сможет тебя найти по твоему вызову?

— Сможет. Но я буду вызывать в дороге. То есть он приедет в определённое место, а меня там уже нет. Ну, что? Пошли дальше?

— Я бы предпочёл пробежаться, — немного охрипло сказал я и откашлялся. — Впечатление такое, что недавняя напряжёнка сказалась на моей нынешней личности, и она слабеет. Меня уже тошнит от какой-то перенасыщенности. Нужно бы развеяться — хотя бы чисто физически. Эта улица Источников более-менее свободная. Получится ли пробежать её? Хотя бы в одиночку? Только я.

— Привлечём внимание, — заметил Люциус. — Сделаем так. У нас осталась одна улица. Мы беглым шагом проходим эту, находим ещё место, где можно спокойно посидеть, — и я покажу тебе, как сбросить напряг.

— Тогда пошли, только побыстрей, пожалуйста.

Первым вышел Люциус. Оглядевшись и убедившись, что всё чисто, велел выбираться из беседки и нам. Теперь, как и сначала, впереди прокладывал путь в толпе Ледяной Джин. Мы с драко шли локоть к локтю, причём Люциус на всякий случай отобрал у меня пистолет.

На перекрёстке мы быстро осмотрелись и перешли на следующую улицу. Люциус успел провести меня к пустующей скамейке, у которой меня конкретно и стошнило. Рвотные позывы были настолько раздирающими глотку и все тело, что, когда всё кончилось, я чувствовал себя опустошённым — и освобождённым.

Ледяной Джин сбегал к автомату за водой. Пока я приводил себя в порядок, пришло понимание, что напряжение сброшено и дальше можно идти без боязни.

Сидевший у Ледяного Джина на руках Тисс на меня всё это время не обращал внимания. Он всё задирал башку, разглядывая небо с летунами.

Тихий звон триди-визора. Люциус глянул на экран.

— Диана?

— Угу. Вы там все живы?

— Да. Не только живы, но и счастливы, — добавил он, снова насмешливо глядя на Ледяного Джина. — Нам пройти ещё два дома — и мы будем в том отеле, куда вселились эти двое.

— Тогда счастливой охоты!

— Спасибо.

Люциус отключил триди-визор и только потом спохватился.

— Она, наверное, хотела поговорить с тобой, Андрей. Что-то я сразу не догадался.

— И хорошо, что не догадался, — прохрипел я. — Заговорю — сразу поймёт, что случилось нечто.

— Ничего не поймёт, — уверенно сказал Ледяной Джин. — Наврём, что тебя стошнило от какой-нибудь экзотики, которой тебе захотелось попробовать. Мы вот недавно пробежали ресторанчик с дарами океана какой-то планеты. Если что — ссылаемся на него.

Он сказал это так легко и улыбчиво, что Люциус только брови поднял, глядя на него.

 

19

Отель, в котором устроились Дрейк и Чан, оказался типичным, то есть таким же ярким и суматошным, как все отели на Гадесе. Весёлые туристы смеялись, оживлённо переговаривались в предвкушении развлечений. То и дело к подъезду подъезжали-подлетали аэро-такси. Безликие люди в форме, служители отеля, быстро и компетентно, по впечатлению, рассовывали своих гостей по машинам или наоборот быстро вытаскивали их оттуда и распределяли туда, куда, казалось на первый взгляд, надо именно им, служителям.

Поскольку площадка перед отелем оказалась довольно широкой, мы присели на скамейку. Люциус снова вынул триди-визор и показал снимки Дрейка и Чана Ледяному Джину. Тот недовольно сморщился.

— Да я и так наизусть их морды выучил!

— Не ворчи — смотри.

Ледяной Джин вздохнул и откинулся на спинку скамейки. Взглядом будто упёрся в точку в пространстве. И внезапно его, этот сначала было отстранённый, а затем сфокусированный взгляд, повело в сторону от отеля, словно точка зашевелилась и поплыла. Ведун выпрямился, сдвинув брови.

— Чан вышел из отеля. Быстро идёт. То есть прошёл.

— Один?

— Один. Он думает... Ага, думает прогуляться по городу, а потом пойти на встречу... На встречу — с кем? Нет, отчётливые мысли только о прогулке и о встрече.

— Где Дрейк?

Ледяной Джин замолчал. Лицо его стало насторожённым, будто он вслушивался в далёкую музыку или в беседу неподалёку, то и дело заглушаемую.

— Он в номере. Но, кажется, спит. И давно. Поэтому его недавних мыслей я не слышу. Может, Чан поэтому пошёл прогуляться?

Люциус оценивающе посмотрел на здание отеля, верхними этажами утопающего в поблёскивающей тьме.

— Если охрана здесь такая же, как в нашем отеле, то просто так не пропустят. Но нам надо бы наведаться в их номер. Какие будут предложения?

— В гости к Дрейку не напросишься, — в его же задумчивом тоне продолжил я. — Портье на рецепшене наверняка сначала позвонит ему, чтобы узнать, примет ли он нас. А он сбежит или бучу устроит. — И улыбнулся, шутливо предложив: — Можно послать на его этаж Тисса. Он посмотрит, а потом Джин посмотрит Тисса.

— Но-но! Ещё котов я не смотрел!

— Расслабились? — Драко всё ещё задумчиво смотрел на отель. — Если мы везучие, то лучший вариант проникновения в номер к Дрейку вот-вот должен появиться.

— А примерно в чём он выражается, этот лучший вариант?

— Нам нужны важные гости Гадеса. Или гости, которые могут себе позволить охрану с драко. Меня поняли?

— Поняли.

И мы засели на скамейке, благо от входа в отель нас не видно, и начали тщательно «фильтровать» толпы туристов, клубящихся перед зданием. Где-то через полчаса Люциус поинтересовался:

— Джин, что там поделывает Чан?

— Сидит в баре и жрёт, — недовольно буркнул ведун. — Между прочим, мы тоже давно не ели. Может?..

— Ещё минут десять, а потом твоё «может».

— Смотри — обещал.

Десяти минут не выдержали. Точнее, нам их не дали выдержать. Тисс. Кошак тоже оголодал, но, в отличие от нас, терпением не отличался. Правда, ему и повезло больше нашего. Любое человеческое поселение никогда не обходится без сопровождающих его нахлебников-паразитов.

Тисс валялся на расслабленных руках Люциуса — и неожиданно его уши встали торчком. Сигнал «кошак что-то — кого-то услышал» я успел заметить лишь потому, что хотел спросить Люциуса о времени. Но предупредить драко не успел

— Лю...

Тисс резко оттолкнулся от рук драко, отчего тот сильно вздрогнул, и сиганул на газон за скамейкой. Люциус обернулся: клумба на клумбе, постриженные кусты в форме различных фигур, скачущее освещение — пойди найди здесь маленького хищника.

— Тисс... — призывно зашипел я и, присмотревшись, чуть перегнулся через низкую спинку и сунул руку в кусты.

Тяжеленную тушу кошака я вытащил с весомым дополнением: Тисс сомкнул клыки на длинной зверюшке с ещё более длинным хвостом. Зверюшьи глазёнки закатились в предсмертной боли, а из полураскрытой пасти падали чёрные капли. Поэтому кошака я поставил перед собой, у ног, чтобы не испачкал и чтобы ел под моим присмотром. Хотя он, кажется, предпочёл бы пожирать добычу, сидя на чьих-нибудь коленях.

— Красавчик какой! — воскликнул женский голос — и его обладательница умилённо всплеснула руками. — Он даже охотится!

Мы, слишком занятые одним из членов нашей маленькой, но сплочённой компании, не сразу заметили, что перед нашей скамейкой остановилась группа людей. Обычные туристы — под охраной драко. Как и помечтал Люциус.

Пока люди — явно с какой-то периферийной планеты — восхищались Тиссом, Люциус поймал взгляд одного из телохранителей, одетого не в форму, а в цивильную одежду. И встал, шагнул в сторону. Объясняя туристам, что собой представляет Тисс, который подозрительно косился на нежданных зрителей и смачно жрал добычу, я одновременно поглядывал на Люциуса. Рядом с ним встал и Ледяной Джин. Если бы кто к ним пригляделся, сразу было бы ясно, что мы — одна компания. Кажется, это стало ясно и тому драко, на которого смотрел Люциус.

Он, глядя только на Люциуса, едва заметно поднял бровь.

Люциус опустил глаза и метнул взгляд на отель. Снова опустил и взглянул на меня с Ледяным Джином, а потом снова на драко-телохранителя. Тот смотрел безучастно и неподвижно. Глянул на Тисса, на меня, исподтишка наблюдающего за ними.

Ледяной Джин, только что смотревший на драко-телохранителя, тоже опустил глаза, встал и подошёл ближе к даме, восхитившейся кошаком. Обычно очень яркий, сразу выделяющийся в любой толпе, ведун вдруг превратился в одного из туристов. Правда, очень галантного туриста. Преображение произошло быстро — он всего лишь сменил выражение лица, как маску. Я заставил себя отвернуться, не в силах скрыть, как поразился новому Ледяному Джину.

Пока Люциус взглядами перебрасывался с драко-телохранителем, ведун обворожил даму, взяв её под руку (предварительно просканировав на предмет имеющегося — неимеющегося мужа) и рассказав пару забавных историй о Тиссе, придуманных на ходу. Но поскольку кошак служил сейчас наглядной иллюстрацией, дама легко подпала под настроение и охотно позволила провести себя к входным дверям отеля.

Молниеносный взгляд на драко-телохранителя. Тот смотрел вроде выжидательно, но не собирался возмущаться: эти — не из моей группы. Так что, прихватив наевшегося Тисса под мышку, я поспешил вслед Люциусу, который тенью влился в чужую компанию.

Вот так, внутри совершенно незнакомой, но дружелюбно настроенной к нам группы туристов, мы и просочились в отель — мимо охраны, а там, уже у лифта, сердечно распрощались с компанией. Только компания исчезла с наших глаз, закрытая от нас лифтовыми дверями, Люциус повернулся к Ледяному Джину:

— Дрейк ещё в номере?

— Да. И, кажется, очень крепко спит.

— Странно, — задумчиво сказал я.

— Почему странно?

— Если им заказали разыскать Зеркало богов, то на встречу с заказчиком Чан не должен был идти один. Такие типы друг другу не доверяют, как правило. А тут Дрейк мало того что отпускает Чана одного на встречу, так ещё и дрыхнет спокойно.

— Интересные выводы, — заметил Ледяной Джин. — Для простого пилота.

— А я детективы люблю. Вот и пытаюсь рассуждать.

Лифт остановился на нужном этаже. Мы зашагали по длинному коридору. Точнее, впереди шёл Ледяной Джин и вёл нас по следу, оставленному Чаном. В самом конце нашей процессии мягко шагал Тисс, прислушиваясь и принюхиваясь. Видимо, эта часть этажа не блистала лучшими апартаментами, поэтому редко попадавшийся навстречу народ был не то что небогато, а скорее — деловито одет. На нас поглядывали внимательно, но зрелище кошака, вздёргивающего при виде прохожего роскошный хвост, немедленно сбивало встречных с насторожённости и заставляло благодушно ухмыляться.

— Здесь, — негромко сказал Ледяной Джин.

И мы с Люциусом сразу оглядели коридор. Пусто.

— Отойди, — велел драко.

Пока Тисс дошёл до нас, Люциус тихонько обстучал дверь рядом с ручкой и, прислушавшись к звуку, резко ударил кулаком, заранее обмотанным в какую-то металлическую ленту. Дверь будто помедлила и слегка приоткрылась. Мы замерли. А потом, пока снова быстро оглядывали оба конца коридора, Тисс шмыгнул в номер.

— Куда?! — шёпотом охнул я.

— Заходим, — скомандовал Люциус.

И мы, как настоящие грабители, воровато оглядываясь, просочились в дверь. Чтоб та не захлопнулась, не закрылась до конца, Люциус снял с ближайшей тумбочки, кажется, обувной, пластиковую салфетку и положил в пазы. Заодно теперь и свет не надо включать: сонная полоса тянулась из ненавязчиво освещённого коридора — окон в номере нет.

Номер простенький: прихожей, как таковой, нет — вход сразу в просторную комнату; слева дверь — благо приоткрытая — сразу видно, в ванную комнату, справа — дверь закрытая. Низкий диван, два кресла... Ледяной Джин постоял, присматриваясь к закрытой двери, и кивнул.

— Он там, — шёпотом. — Всё ещё спит?

Оценка ситуации у ведуна получилась немного с сомнением, отсюда и вопросительные интонации. Кошак словно понял его. Сел посреди комнаты и посмотрел на закрытую дверь — на почтительном расстоянии... Шёпот Люциуса:

— Все назад.

Ни скрежета, ни шуршания, но оба меча уже в руках. Мы попятились.

Наше напряжение, наверное, можно объяснить: эти двое легко убивали и без оглядки разрушали. Заявляться без спроса хотя бы к одному из этих убийц — всё равно, что заранее натыкаться на вооружённую засаду.

Тисс вопросительно мыркнул, не сходя с места. А потом встал — и зашипел на дверь, всё так же благоразумно не подходя к ней.

Ведун внимательно посмотрел на кошака, потом метнул взгляд на дверь. Лицо, и так худощавое, будто осунулась — так напряжённо он прислушивался.

Драко сделал шаг к двери.

— Люциус, — прошептал Ледяной Джин.

В мягкой, какой-то пустой тишине номера, населённого только неподвижными тенями, его шёпот почти утонул, но драко услышал. Слегка повернул голову, показывая, что слушает. Для Ледяного Джина этого движения оказалось достаточно: он свободно, без боязни прошагал к Люциусу — и мимо него, к опасной двери. И распахнул её.

— Он мёртв.

Не поворачиваясь, нашарил выключатель, прижал к нему ладонь.

Мы встали на пороге комнаты, недоверчиво вглядываясь в тело на узкой кровати.

Эта мумия не могла быть Дрейком. Дрейк был плотным здоровяком. Мясистым таким. А тут... Будто положили на постель штаны и свитер, причём штанам перекрестили брючины. Ноги Дрейка опирались на низкую спинку кровати — кости, обтянутые сухой кожей, а на них висят ботинки... Мы подошли ближе. Лица — не узнать. Череп точно так же, как и ноги, обтянут сморщенной от усохлости кожей. Кажется, притронься — и нечаянно продавишь вовнутрь... Меня передёрнуло от гадливости.

— Джин, что здесь произошло?

— Пусто. Вижу только, как Дрейк ложится на постель, — откликнулся Ледяной Джин.

— А... Чан не заходил к нему?

— Не знаю. Этого в памяти останков нет.

— Джин, а память может обладать энергетикой? — спросил я.

— Может. Ты думаешь... Зеркало вытянуло из Дрейка энергию, а заодно и память?

— Больше ничего в голову не приходит.

— Совсем?

— Ну, кое-что есть. Например, неплохо бы смыться побыстрей отсюда.

Тисс явно был согласен со мной. Сидел у входной двери. Но сидел смирно, не пытаясь поцарапать дверь, чтобы выпустили поскорее, склонив голову и чутко прядая ушами. Мы присоединились к нему, тоже изображая напряжённо скованные фигуры: движение в коридоре как назло было достаточно оживлённым, чтобы ненароком попасть на глаза кому-нибудь из постояльцев. Один раз даже, показалось, кто-то остановился рядом с «нашей» дверью, так мне почудилось — я дышать забыл.

Несмотря на присутствие напряжённо слушающего Ледяного Джина, первым сообразил, что в коридоре всё стихло на неопределённое время, именно Тисс. Кошак ткнул лбом дверь и тихонько поцарапал её.

— Открываю, — прошептал Люциус.

Он даже распахнул дверь — уверенно, словно именно он занимал номер, после чего бросил за спину:

— Быстро выходим. Никого.

Памятуя о том, что внизу лифта нас может заметить портье, мы быстро спускались по широкой, но пустынной сейчас лестнице. О Дрейке забыли. Главное, что владело мыслями, — как выбраться незамеченными из отеля. Если лестница ещё более-менее безопасна, то внизу, в вестибюле, наша группа легко привлечёт к себе внимание. Первым это сообразил Люциус.

— Подождите! Так нельзя...

Мы встали на лестничной площадке, прислушиваясь к безмятежному гулу внизу.

— Что делаем?

— Если это стандартный отель, на каждом из этажей должен быть ресторан — с площадками для аэротакси. Может, вызвать Диану? — предложил Ледяной Джин. — Заодно поедим. А то у меня уже желудок с голодухи свело.

— Точно, — подхватил я. — И никто ничего не скажет. В таких ресторанах сидят не только постояльцы. Что думаешь, Люциус?

— Есть одна проблема, — медленно сказал драко. — Все эти рестораны изнутри отеля начинаются кухней. Пройди мы там — засекут сразу. И не только засекут, но и разглядят до последней черты.

— Да, это проблема, — признал Ледяной Джин. — Итак, к чему пришли?

— Тупик, — пожал плечами драко. — Хотя идея вызвать Диану неплохая. Мысли со стороны могут оказаться интересней, чем наши. — И вытащил триди-визор, включив громкую связь. — Диана, мы застряли. Ситуация такова...

Люциус чётко обрисовал ситуацию, добавил даже про идею с аэротакси и нестыковку с ресторанами. Секунды молчания прервал голос Мангуста:

— Андрей далеко? Давай его сюда. И, Люциус, отключи громкую связь.

— Слушаю, Мангуст.

— Андрей, приложи триди-визор динамиком к уху — очень плотно.

Я послушно приложил триди-визор к уху.

— Теперь отойди от ребят.

— Отошёл.

Драко и ведун выжидающе смотрели на меня. Тисс сидел между ними.

Негромкий голос Мангуста: «Диана, выйди из комнаты минут на пять. Этого достаточно, чтобы вывести их из отеля».

Снова тишина. Потом тяжёлое дыхание Мангуста.

— Андрей, ты только не бойся. Всё пройдёт очень быстро. Закрой глаза...

Он и так говорил шёпотом, но, пока глаза у меня были открыты, этот шёпот не так пугал. А вот когда закрыл... И когда в ухо, притиснутое к триди, вломился шёпот — быстрый, даже торопливый, неразборчивый, будто задыхающийся... Голову пронизало этим шелестом. И стало больно... Меня будто швырнуло в странную ночь — ветреную, пустую, где шелестят деревья, а ветер свистит в сухих ветвях. Шёпот вычищал меня самого — превращал в пустую чашу, чтобы влить в неё нечто жуткое и сильное. Голова отяжелела. Я пытался и не мог открыть глаза, сомкнутые так, что сморщился от давления на них. Не мог открыть глаза, но видел — вдруг попятившегося Ледяного Джина, качнувшегося ко мне Люциуса, осторожно отошедшего к лестнице Тисса.

— Иди...

Единственное слово, которое я понял. Слово, которое освободило меня. Разрешило поднять — по ощущениям запечатанные — веки и выговорить:

— Встаньте рядом со мной — и не отходите, пока не выйдем.

Словно незначительный кадр забытого фильма: Ледяной Джин нагибается и подхватывает кошака, быстро подходит ко мне — под одно из раскрытых белых крыльев, Люциус уже стоит под другим. Я медленно, точно стараясь чего-то в себе не расплескать, подхожу к лестнице. Крылья подрагивают при шаге. Мы спускаемся вниз и идём напрямую к выходу... На последних ступенях лестницы я ещё успел отметить напряжённость и сомнение Ледяного Джина — и понять, что он не видит крыльев.

Но он всё-таки пошёл, стараясь не отставать.

Огромный вестибюль мы прошли, как будто кораблём прорезали толпу. Люди нас не замечали. Спокойно отходили, давая дорогу — за секунды до нашего приближения. Они разговаривали друг с другом, смеялись, кого-то окликали, переспрашивали у служителей отеля непонятое — жили повседневной жизнью. Боковым зрением я видел, как изумлённо оборачиваются на отодвигающихся людей Люциус и Ледяной Джин...

Крылья, среди этой толпы кажущиеся громоздкими, мягко нависали над моими товарищами, скрывая их в моём личном пространстве. И они же заставляли меня слегка приподниматься, когда приходилось приближаться к стене.

Сквозное помещение выхода оказалось абсолютно пустым, и мы вышли на улицу.

— Как ты это...

— Подожди, — прошептал я Люциусу, всё ещё продолжая медленно и даже степенно шагать, выводя крылья из-под низкого портика над дверями в отель.

— Оглядись, — тихо сказал Мангуст в триди-визоре, который я всё ещё прижимал к уху. — Где здесь безопасное для вас место? Дойдите до него.

Мы пересекли дорогу и зашли за здание отеля. Здесь был переулок и пересечение лестниц под стоянкой аэротакси... И здесь мои руки упали, а пальцы расслабились так, что из них вылетел триди-визор.

 

20

Без поддерживающих крыльев спина показалась тяжёлой и неуклюжей. А мир вокруг давил на меня. Не успели ребята опомниться, как я прислонился к стене здания и съехал по ней на корточки.

— Что с тобой?

— Всё в порядке, — сипло ответил я, шаря перед собой пальцами.

Ледяной Джин ткнул мне в ладонь триди-визор.

— Андрей? — спросила Диана.

— Я. Почему со мной говоришь ты, а не Мангуст? — Чтобы потом наш разговор не пересказывать ребятам, я снова включил громкую связь.

— Он лежит. Отдыхает. Велел передать, чтобы вы не очень торопились с Чаном. Никаких агрессивных действий с вашей стороны к нему. Только проследить, кому он передаст Зеркало. И, по возможности, оставаться незамеченными. Почему-то он решил, что на вас могут обратить внимание.

— Кто?

— Не знаю. Я спросила — он промолчал. Всё, я побежала к нему.

По громкой связи отчётливо слышно было, что голос Дианы слишком бодрый, чтобы быть естественным. Кажется, с Мангустом не совсем всё в порядке.

Под лестницами уютно. Или у меня агорафобия развивается, либо я чувствую себя в безопасности, пока защищён хотя бы со спины. Или, вот как сейчас, спокоен, что меня не видно в этих тенях да за ребятами.

Шевельнулся Люциус.

— Только у меня впечатление, что к нам подкрадываются со всех сторон? С оружием, внутри которого именно моя смерть?

— Стихов писать не пробовал? Есть хочу, — несколько нелогично заявил Ледяной Джин. И протянул мне руку. — Вставай. В отличие от Люциуса, я ничего не чувствую, кроме зверского голода. А уж ты-то точно голоден. Из нас четверых червячка успел только Тисс заморить. Вставай быстрей.

— Сейчас отдышусь — сам встану.

Тисс, сидевший у Люциуса на руках, отозвался коротким мырканьем, отчётливо недовольным: то ли не понравилось, что его добычу с каким-то червячком сравнили, то ли — что оклеветали. Он же никого не морил. Добычу прикончил в честной схватке.

— Поесть мы всегда успеем. Где Чан — можешь определить?

— Идёт по улице.

— У неё есть что-нибудь примечательное?

Ледяной Джин слепо смотрел на перила лестницы, рядом с которой стоял. То, что точно не смотрит на лестницу, подсказывали его глаза: отсутствующие, немигающие, хотя тени на перилах хаотично вздрагивали. Свет постоянно менялся: подлетали аэротакси, сверху опять взрывались салюты и фейерверки.

— Справа от дороги небольшой канал, — сказал наконец Ледяной Джин, и его глаза ожили в настоящее. — Много гондол и просто лодок. Даже катера есть.

— Понял. Венецианская улица.

— Далеко отсюда?

— На аэротакси минут пятнадцать, в зависимости от движения на воздушных трассах. Стоянка у нас над головами, так что транспорт искать не придётся.

— Андрей, можешь идти?

— Могу.

Я забрал Тисса у Люциуса и пошёл к лестнице.

Свободное аэротакси нашли не сразу. Меня оставили на скамейке — почему-то ребята решили: мне надо обязательно отдохнуть, но оставили с условием, что я им потом расскажу, как именно с помощью Мангуста мы вышли из отеля. Наш хозяин с меня обещания молчать не брал, так что я легко согласился на это... Я сидел, гладил Тисса и размышлял о происходящем и происходившем. Странные слова Люциуса о том, что к нам подкрадываются со всех сторон, откликнулись в моей душе неожиданно. У меня было другое ощущение — что на нас что-то опускается. Причём, что-то такое, что не даёт сбежать, пока мы не выполним предназначения. Вот только какого?

Какой же силищей обладал Мангуст, если он смог буквально одним шёпотом создать... Проблема в том, что я даже не знал, как назвать то действо, которое произошло со мной. Если Мангуст меня загипнотизировал, то непонятно, откуда у меня появились крылья. Хотя под гипнозом человеку можно внушить очень многое. Но когда человеку на сцене гипнотизёр говорит, что в руках у него в пустых ладонях лежит сочное яблоко, то этот фрукт видит только сам загипнотизированный. Зрители из зала видят всё те же пустые ладони. А Мангуст сделал невероятное. Я видел крылья. Ребята — нет. Но эти крылья скрыли и меня, и ребят от посторонних взглядов, превратили нас в невидимок. Так что это?.. Придётся озадачить этим вопросом ребят.

С другой стороны, размышлял я, Мангуст ведь не откажется объяснить, каким образом он всё это проделал? Ведь потом мы вообще забудем обо всём...

Нечестно... Несмотря ни на что, мне не хотелось бы забывать мою нынешнюю работу... Я улыбнулся. В такой компании мне ещё не приходилось работать.

Звякнул триди.

— Андрей, иди в нашу сторону, никуда не сворачивая от скамеек. Мы на краю стоянки, но далековато. Не заблудишься — сразу нас увидишь.

Найти ребят оказалось проще простого. Минуты две шёл вперёд, пока не увидел Ледяного Джина. Люциус уже сидел в машине. Я присоединился к нему, и ведун, севший рядом с водителем, велел:

— Венецианская, ресторан «Лазурные небеса».

— Ресторан? — удивился я.

— Джин только что посмотрел — Чану надоело идти по улице, и он тоже нашёл аэротакси, — тихо сказал Люциус. — Назвал адрес. Так что в ресторан мы прибудем почти одновременно с ним.

— Зеркало у него?

— Не знаем. Скорее всего. Только он о Зеркале не думает. Или все мысли о нём блокированы. Так считает Джин.

Мы замолчали. Дома ярких улиц быстро пролетали мимо нас. Потрескивание салютов, гудение машин снизу и наверху. Свежий, немного влажный, даже скорее — какой-то сырой воздух... «Мысли блокированы, — опять думал я. — А сам Чан об этом знает? Кто блокировал его мысли — он сам, или кто-то со стороны?»

Сделав мягкий вираж, аэротакси втиснулось между двумя машинами на стоянке при ресторане. Ледяной Джин расплатился карточкой, и мы вышли.

Ресторан «Лазурные небеса», как выяснилось, назвали не за то, что он располагался на верхних этажах. Будучи открытым, он имел по краям посадочно-стартовые площадки для летающих на искусственных крыльях. Видимо, эта его особенность привлекала посетителей не меньше, чем вкусные блюда.

Пока мы шли по залу, сопровождаемые официантом, к свободным местам, несколько раз видели: посетители то и дело встают и подходят к площадкам — восторженно поахать-охать на смельчаков, взмывающих в небо.

Кажется, только Люциус не обращал внимания на летунов.

— Чан... — сказал он обыденно, когда мы сели. — Слева от нас. Ведём себя спокойно. Он о нас не знает — не забывайте.

— Один? — спросил Ледяной Джин, сидевший к залу спиной.

— Один. Вполне возможно, что он зашёл сюда просто поесть.

— И для этого поймал аэротакси?

— Может, он раньше здесь бывал. И ему понравилось.

— Нет, он здесь впервые. Долго думал, что выбрать. Консультировался с официантом. Мне всё-таки кажется, у него здесь встреча.

— А что будем делать, если на этой встрече он передаст Зеркало богов?

— Что ещё — следить, конечно, за следующим.

Физиономия Чана оказалась такой, как на снимках-триди: маленькие глаза то и дело бегали по залу, рассматривая посетителей и площадку для полётов, а самодовольная ухмылка человека, который слишком хорошо знает этот мир, не сходила с его тяжёлого рта. Не поручусь, но мне казалось, обыщи кто его, наверняка обнаружит немалое количество оружия в одежде — хотя выглядела одежда его до обыденного простой: тёмно-серая рубаха заправлена в тёмные кожаные брюки. Куртку он расстегнул, но снимать не стал. В этом ресторане такие вольности, наверное, позволительны. Во всяком случае, многие посетители выглядели так, как будто только-только заглянули сюда с улицы.

Ел Чан спокойно, как будто никуда не торопился. Так что, поглядывая на него, я коротко рассказал ребятам, каким образом шёпот Мангуста нас вывел из отеля.

— Даже думать не буду, как он это сделал и что это было, — сказал Ледяной Джин, задумчиво пропуская сквозь пальцы прядь подрезанных волос. — Мне иной раз кажется, что Мангуст, хоть и выдаёт себя за человека... Ну ладно, будем говорить начистоту — за гуманоида, но таковым вообще не является. Слишком легко делает некоторые вещи, которые для меня непостижимы. Например, как он закрыл нас так, что отец не смог меня пробить? Вот это мне трудно понять до сих пор. Отец считается на Веде лучшим считывающим. Самые жёсткие блоки пробивал, но добирался и до прошлого, и до будущего человека. А тут...

— Ты так легко говоришь об отце впервые на моей памяти, — заметил Люциус. — У тебя изменилось отношение к тому, что он сделал?

— Нет. Да. — Ледяной Джин негромко засмеялся. — После встречи даже не с ним, а ведийской молодёжью я вдруг понял одну вещь: а ведь мне здорово повезло, что меня изгнали. Останься я на Веде, я бы этого, конечно, не сознавал. Но мне повезло во многом. Меня изгнали — и я увидел мир и себя в нём. Мне повезло, что я встретил тебя, Люциус, и Мангуста. Не будь вас, мог бы валяться дохлым где-нибудь там, куда меня тащили сопровождающие меня в изгнание ублюдки. Я нашёл возможность заработать, чтобы продолжить поиски матери. В общем и целом — я везучий. Теперь осталось только разобраться с этим делом. С Зеркалом богов.

— Слишком много всего сказал за раз, — усмехнулся Люциус. — У тебя, я погляжу, какая-то прямо эйфория.

— Почему — какая-то? Всё очень просто. В детстве я всегда трепетал перед отцом — он всегда всё обо мне знал. Этакое недремлющее око. А сейчас я чувствую себя свободным человеком. Если бы ещё Мангуст научил меня этому приёму — закрываться.

— Научить... — задумчиво протянул я. — Что-то мне кажется, всякие странные штучки, которыми он оперирует, даются ему очень трудно.

— Это только в последнее время, — возразил Люциус. — Раньше он быстрей восстанавливался.

— Он что-то говорил о планете, на которой облучился.

— Мы о ней знаем не больше твоего. Мангуст предпочитает о таких вещах умалчивать.

Принесённый заказ оказался весьма впечатляющим. Пока официант расставлял блюда с передвижного столика, мы молчали, наблюдая за его профессионально ловкими движениями, но когда Ледяной Джин расплатился и официант отошёл... Люциус взглянул на нас — и замычал.

— Ммм... Я слопаю это всё. Джин, ты что — разве можно столько заказывать?!

— Ну, ты же сам сказал, что слопаешь всё! Помнишь, когда мы в последний раз ели? Вот именно. Так что заткнись — и наслаждайся. Чан тоже вроде никуда не спешит.

Кошак, невидимым сидевший на моих плечах, расслабленно скользнул ко мне на колени и закивал, раздувая ноздри и ловя запахи. Но из-за стола не показывался, словно понимая, что ему здесь рады не будут.

В общем, мы, все четверо, с огромным энтузиазмом накинулись на еду. Мне пришлось ещё и со скоростью: попробуй не успей Тиссу кусочек преподнести — лапа с когтями немедленно лезла к моей вилке. Один только раз его башка выползла из-за края стола, когда кошак уловил какое-то странное для ресторана движение. Это летуны приземлились с нашей стороны.

Надо сказать, что тот зал ресторана, где мы обедали, немного узковат. Длинные стены — с проёмами для одиночных посадочных площадок. Один конец — вход в ресторан из здания. Другой — полностью занят под стоянку для аэротакси и под общую площадку летающих. Мы сидели у одной из стен. Чан — ближе к площадке с аэротакси и летунами. Слева от него столик занимала семья — родители спортивного вида и двое мальчишек лет двенадцати. Справа — тоже, как и Чан, в одиночестве сидел солидный мужчина, в строгом чёрном костюме. Если семья обменивалась впечатлениями о развлекательном центре, откуда она только что явилась, то мужчина лениво потягивал какой-то напиток, время от времени так же лениво разговаривая по триди-визору.

Так что Тисс с изумлением потаращился на громадных птиц, которые вблизи оказывались людьми. А поскольку я вскоре наелся от пуза, то с не меньшим удовольствием тоже принялся наблюдать за летунами. И у меня вырвалось:

— Если помечтать... Мне хотелось бы попросить Мангуста, чтобы он научил меня летать — но не так, как летают эти люди... Хотя...

Люциус медленно улыбнулся, глядя на группу, в пять человек, приготовившуюся к одновременному прыжку с разных выступов ближайшей к нам площадки.

— Хорошо понимаю тебя, Андрей.

Ледяной Джин недовольно перебил:

— Зато я не понимаю. Он и в самом деле сюда есть пришёл? Смотрите — заказывает ещё что-то. Может, не будет никакой встречи?

Присмотревшись, я вынужден был согласиться с ведуном: Чан вёл себя как человек, пришедший полакомиться дарами моря — фишкой данного ресторана. Он с удовольствием поглядывал по сторонам, даже снисходительно — на летунов. Но не оборачивался в поисках нужного ему человека или на любого, кто проходил мимо его столика. Или так хорошо маскируется?

Поскольку он сидел спокойно, я, напротив, с трудом заставлял себя сидеть на месте. Теперь, когда чувство голода отпустило и даже забылось, больше всего мне хотелось подойти к одному из летунов. Вот уж где бы насмотрелся на снаряжение. Да, я знаю, что крылья сделаны из искусственного материала. Но издалека они казались такими живыми — сильные, разлапистые. Так и хотелось потрогать и сами перья, и пух снизу.

Неподалёку от столика Чана один за другим на посадочную площадку приземлились три летуна. Странные какие-то. Их лётное снаряжение резко отличалось от уже виденного ранее. В первую очередь — цветом. Все трое и были в чёрном, и их крылья тоже тускло отсвечивали гладким чёрным шёлком.

Впрочем, Чан и на этих не обратил ни малейшего внимания, словно они и не опустились буквально перед его носом. Официант ему только что принёс блюдо, заказанное дополнительно. И Чан полностью сосредоточился на еде.

— Вы знаете, — внезапно заговорил Люциус, исподтишка наблюдавший за ним, — я всё больше и больше убеждаюсь, что он не знает о смерти Дрейка. Ну не может так себя вести человек, недавно убивший напарника.

— Как знать, может, Дрейк не был напарником, а только наёмников-исполнителем на одно дельце, — сказал Ледяной Джин. — Тогда Чана понять нетрудно. Или он из тех, кто к цели идёт по трупам. И для него трупом больше — трупом меньше... Убил — забыл.

— И всё равно. Ощущение такое, будто Чан вообще не знает, что был такой на свете Дрейк. Ты его слышишь, Джин?

— Все мысли о еде.

Машинально нажимающий кнопки триди-визора, я глянул на экран и заспешил:

— Тише. Тут в местных новостях кое-что интересное рассказывают.

Ведун и драко чуть сдвинули ко мне стулья. В полном молчании мы выслушали информацию о том, что, не долетев до орбитальной станции, в космосе взорвался корабль, принадлежащий барону Ди Гранду. Орбитальная полиция начинает следствие по делу.

Мы переглянулись.

— Как-то он вовремя взорвался, — озадаченно сказал Люциус.

— В смысле?

— Как будто его специально убрали.

— Не городи чепухи, Люциус. У тебя опять предчувствие? Радоваться надо, что теперь хоть в эту сторону можно не оглядываться. Со спины теперь некого бояться.

Внезапно свет в ресторане дрогнул и померк.

За мгновения до наступившей в помещении тьмы я заметил, как двое из чёрных летунов принимали на руки снаряжение третьего. Темнота наступила не полная, поскольку город вокруг светился и мерцал. И — темнота была живая, благодаря мелькающим на фоне городских огней фигурам летунов с посадочных площадок.

Секунды ошеломления, а потом в ресторане раздались женские вскрики и ойканье. Затем успокаивающие голоса мужчин, подзывающих официантов или возмущающихся плохим обслуживанием.

Потом я услышал горячий шёпот Ледяного Джина:

— Вот чёрт...

В зале зажёгся свет.

Как будто кадры поехали в обратную сторону: двое чёрных летунов быстро обряжали третьего в лётное «обмундирование». Затем — секунды быстрых шагов на посадочную площадку. И — попадали с её краёв.

— Что происходит, Джин?

Ледяной Джин ругался шёпотом на нескольких языках, с трудом удерживаясь, чтобы не взглянуть в сторону Чана. Опущенные глаза не скрывали бешенства.

Ничего не понимая, я посмотрел на Чана. Он сидел, откинувшись на стуле, с застывшей улыбкой, всё так же ухмыляясь всему миру — безнадёжно мёртвый. Пока ещё не было заметно всем. Если официант подойдёт...

— Если официант подойдёт, — будто прочитал мои мысли Ледяной Джин, — он орать на весь зал всё равно не будет. Репутация заведения превыше всего. Андрей, спокойно встаёшь, выходишь на стоянку и ищешь свободное аэротакси. Мы встаём чуть позже, чтобы никого не испугать и чтобы потом к нам никаких претензий, что, мол, с места происшествия сбежали.

— Ты запомнил хоть кого-то из тех троих? — спросил встревоженный драко.

— Запомнил. Того, что крылья снимал. Он очень старался заглушать свои мысли, но убийца точно он. И Зеркало богов у него. Мы сейчас на аэротакси за ними и полетим. Ну, Андрей... Если сейчас труп повалится... Нам не выйти.

— Знаю, — огрызнулся я. Взвалил на шею Тисса и встал.

Разворачиваясь от своего столика, я вдруг уловил движение. Мимо столика Чана деловито прошагал тот самый солидный мужчина, который лениво болтал с кем-то по триди-визору. Почему-то меня это остановило.

— Андрей, ну?!

— Джин, посмотри на этого типа. Прощупай его, ладно?

Едва я договорил, как неизвестный немедленно обернулся. Он даже не искал нас глазами, а взглянул сразу, будто слышал мой шёпот. Взглянул — и снова пошёл к лестницам на выход из ресторана.

 

21

А я чуть ногу не подвернул от этого взгляда. Задохнулся. Словно под дых получил. Словно меня сфотографировали — через оптический прицел. Словно облили ледяной водой и мгновенно заморозили. Ни встать, ни сесть. Ни тем более — шагнуть. Сумасшедшие мысли вздыбили сознание так, что мир перед глазами помутнел...

Тёплая кошачья лапа вкрадчиво сунулась с моего затылка на ключицу — и резко выпустила когти... От неожиданности я громко выдохнул. «Спасибо, Тисс». Мир вернулся в свои рамки, а я повернулся, унося с собой недоумённые взгляды ведуна и драко.

Стоянка для такси располагалась сразу за стеной нашего столика. На узкую пешеходную дорожку вдоль стены мне повезло попасть в тот момент, когда в метрах пяти от меня приземлилось аэротакси с очередными едоками для «Лазурных небес». Пока пассажиры выходили, я поднял руку, привлекая внимание таксиста. Когда он увидел и кивнул, я показал ему три пальца, а потом большим пальцем указал за спину. Он снова кивнул понимающе. Так что я спокойно добрался уже до пустого аэротакси и мог удостовериться словесно:

— Нас трое. Берёшь?

— Садитесь.

Водитель, черноволосый парень явно землянского происхождения, прислонился к спинке сиденья и прикрыл глаза. Я сообразил, что он отдыхает, пока должны подойти остальные пассажиры. Но его движение и поза отдались во мне неприятным чувством. Я прошёл мимо его окна и сел назад. И только сейчас понял, почему возникло это глухое неприятие. Поза отдыхающего таксиста напомнила мёртвого Чана.

Выставив локоть наружу, я потёр ключицу с царапинами от когтей Тисса. Потом встретился глазами c водителем в зеркальце.

— Есть какое-нибудь дезинфицирующее средство — протереть царапину?

Ни слова не говоря, таксист — на бейдже «Сильв Тауэр» — дотянулся до бардачка и вытащил небольшой пакетик. Я разорвал пакетик предложенной производителем нитью и протёр ключицы, зашипев от саднящей, хоть и терпимой боли... Но затем боль поутихла, и я уже чисто машинально протирал ранки, а сам пытался вспомнить лицо человека в чёрном костюме. Раздражало до чёртиков, что оно казалось знакомым — и мгновенно ускользало, как только я уже начинал вроде разглядывать в воображении пойманные не слишком внимательным взглядом черты лица.

Машина стояла так, что я сразу увидел выходящих из ресторана ребят и помахал им из окна. Они сделали несколько шагов — неторопливых, солидных, а потом бросились к такси так поспешно, что водитель, Сильв Тауэр, напрягся.

Ледяной Джин свалился рядом с водителем.

— Джин, ты успел запомнить его лицо? Просмотрел его, кто он?

— Ничего не успел! — зло отозвался Ледяной Джин.

— Э-э... Куда летим? — довольно вежливо, несмотря на плохо скрываемое напряжение, поинтересовался водитель.

— Мы пока сами не знаем, — отозвался Люциус, севший рядом со мной быстро, но не так жёстко, как ведун, от движения которого вздрогнула машина. — Куда скажет наш друг, туда и двинемся.

— Они полетели наверх. Водитель, есть трасса для аэротакси вон к тому дому?

— Есть, — облегчённо сказал водитель и поднял машину. — А потом куда?

— Веди, — велел Ледяной Джин. — По дороге подкорректирую маршрут.

После первой обозначенной точки на трассе аэротакси пришлось ещё раза два поменять направление. Водитель нам попался очень терпеливый и сразу сообразил, что мы за кем-то гонимся. Наверное, нам повезло, что он оказался довольно молод, чтобы быть очень любопытным. Не сказал ни слова с момента, как начали им командовать, только время от времени с огромным удовольствием и любопытством посматривал на ведуна. Кажется, таких демократичных ведунов он ещё не встречал. А может, вообще редко встречал представителей Веды.

А ещё водитель попался весьма опытный, несмотря на молодость. Он легко вливался в скоростные потоки транспорта, буквально впихивая аэротакси в промежуток между машинами — промежуток, который я, например, не улавливал. Причём делал это, не снижая скорости. Так что получали адреналин все по полной: и мы от его скоростного маневрирования — чем выше, тем прохладней и сырей воздух, да и сердце ёкает от мягких, но рывков, и он — от нашего поведения.

— Стоп. Можешь посадить машину где-нибудь ненадолго?

— Могу.

— Что случилось, Джин?

— Этот гад закрылся! Я его не слышу.

Аэротакси мягко въехало на частную стоянку пятьдесят первого этажа. Думая, что делает это незаметно, водитель подкрутил все зеркальца, чтобы наблюдать за нами. В глазах — азарт. Явно собирается кому-то рассказать, что возил сегодня необычных пассажиров. Только успел подкрутить, как ведун скомандовал:

— Давай вон на ту трассу!

— Откуда ты знаешь? — тихо поинтересовался Люциус.

— Троих в чёрном видела вон та парочка на балконе. Они обозвали их воронами. Кстати, да — похожи. Настоящее вороньё. Они облетали дом впереди — да-да, этот, со светящимися вывесками в виде салютов.

Аэротакси быстро снялось с частной стоянки. Я ещё успел подумать, что нам здорово повезло: а если бы стоянка была занята? Или хозяин подлетел бы не вовремя?

Машина облетела громадное здание. Троих нет.

Ледяной Джин зарычал и хотел стукнуть кулаком по панели перед собой. Но удержался, лишь свирепо сморщившись.

— А зачем вам эти трое? — осторожно поинтересовался водитель.

— Один из них убийца, — сквозь зубы сказал ведун. — А все трое — грабители.

— Понял, — сказал водитель и коснулся пальцем какой-то кнопки. — Всем такси фирмы «Аэро-эффект!» Говорит Сильв Тауэр. В районе трассы Поднебесье ищу троих на крыльях чёрных воронов. Поиск!

— Тауэр, вижу трёх чёрных воронов! Вывернули из-за здания казино «Красное-чёрное», летят на уровне семидесятого этажа на другой край.

— Тауэр, подтверждаю. Иду параллельно им.

— Спасибо!

Резкий порыв холодного сырого воздуха обдал наши лица — так сильно Тауэр кинул аэротакси в вираж. Люциус вздохнул и спросил:

— Это далеко?

— Нет. Нам обогнуть вот это здание, и за ним — казино.

А через три секунды мы и обогнули — да ещё как!.. Я думал — точно врежемся в стену здания. Торец без окон. Даже у Люциуса дыхание перехватило. А у меня чуть смешок не вырвался от мелькнувшей мысли: ну-ну, только после плотного обеда не хватало ещё с тем же обедом распрощаться, да ещё на такой высоте!

— Тауэр, ещё пара подъездов — и они повернут за угол! — сообщили нашему таксисту по связи, которую тот, оказывается, оставил включённой.

— Почему твои коллеги решили, что вороны повернут? — спросил ведун.

— Здание с казино стоит перпендикулярно середине другого здания — тоже довольно длинного. Расстояние между ними очень маленькое. Если они летят быстро, прижимаясь к стене, — значит, собираются именно в этот переулок. Вот и казино!

Мы вывернули из-за облетаемого здания и устремились к казино, сияющему вывесками с рекламой различных игорных увеселений. Если бы не переговоры таксистов и не объяснения Тауэра, я бы ни за что не поверил, что здание казино вообще обладает законченностью. Сплошные эффектные огни разной степени яркости и интенсивности уходили в бесконечность. Мы вскоре мчались вдоль ярко освещённой стены, и только уверенность Тауэра, что у здания есть конец, заставляла нас недоверчиво всматриваться вперёд, вдоль световых потоков рекламы.

Наконец и в самом деле показалась отсвечивающая вертикальная полоса, предупреждающая, что здание заканчивается и что промежуток между ним и следующим достаточно узкий. Тауэр, правда, скорость не сбросил. Может, посчитал — рано. А может, разогнался...

— Мы на полной скорости не врежемся в кого-нибудь? — спокойно спросил Люциус.

— Нет. Всё нормально. Сейчас подлетим к последнему корпусу — сброшу.

Честно говоря, когда мимо промелькнул выступ корпуса, я не совсем поверил, что водитель сдержал своё обещание. Разницы как-то не ощутил. Правда и то, что машина, как ни странно, всё-таки плавно завернула за угол — без единого поползновения врезаться в соседнее здание, которое так и летело нам навстречу... Люциус смотрел непроницаемо, только жаром от него пыхнуло...

Но за углом движение аэротакси пришлось всё-таки замедлить. Вороны исчезли.

Трасса под нами мчалась и летела, но никто не мог подсказать, куда делись грабители. Водитель разочарованно вздохнул и открыл рот...

Ветровое стекло перед ним взорвалось от выстрелов.

Буквально за мгновение стеклянного взрыва Ледяной Джин дёрнул Тауэра, пригибая к панели управления. Не успел. Очередь прошила всю правую сторону бедняги, плечи и грудь, и беспомощное тело послушно повалилось туда, куда его всё ещё гнул Ледяной Джин.

Стеклянными брызгами обдало весь салон — еле успели пригнуться, защищая глаза.

Потерявшее управление, аэротакси решительно развернулось в сторону здания, а выстрелы всё не прекращались. Пули сыпались со всех сторон, выбивая окна на дверцах, и уже застучали поверху машины, прошивая её насквозь.

Недолго думая, я быстро нагнулся, оставляя внизу, под сиденьями, сжавшегося со страху кошака, и рванул вперёд, через спинку сиденья, — перехватить управление.

Грохот на крыше аэротакси — кто-то прыгнул на неё. Дробная очередь — мы отшатнулись от ливанувшего в салон смертоносного дождя, пробившего крышу.

Короткий взгляд Ледяного Джина на меня. Руль намертво зажат в моих руках. Живот болит — я навалился поверх спинки сиденья. Поза глупейшая, но пока по-другому никак. Ладно — перетерплю.

Треск сзади — Люциус выбил дверцу и, укрепившись ногами в салоне, выстрелил — экономно — в мечущуюся перед ветровым окном фигуру в чёрном. Задрал голову наверх. Не успел. Ледяной Джин, всё так же сидя, прострелил верх машины.

— Ушёл! — крикнул Люциус.

Вниз махнула чёрная клякса. Треск. Яркие смертельно-жёлтые жуки на фоне чёрных крыльев.

— Навстречу! — процедил я сквозь зубы. И послал машину прямо на ворона, пока он не сообразил, что аэротакси не уходит от него, а прёт напролом.

Ледяной Джин прицелился. Но чёрная крылатая фигура, приближавшаяся с неотвратимой скоростью, стреляя с обеих рук (голову я вжал в плечи и готов был закрыть глаза), просто сложила крылья и упала, уйдя с траектории его выстрелов.

Рядом со мной, почти под сиденье, свалился драко. Метнув взгляд на него поверх своего локтя, я с облегчением убедился, что он не ранен. Так какого чёрта... Что это он вдруг падает...

— Звёзды-звёзды-звёзды... — внезапно забормотал Ледяной Джин, глядя вверх.

Я глянул по направлению его взгляда — и похолодел. Чёрная туча воронья накрывала нас с неумолимой скоростью. Стреляющая туча — судя по мелькающим вспышкам, словно молнии из грозовых облаков.

— Джин, назад! — повелительно крикнул Люциус. — Андрей, пересаживайся!

Ледяной Джин откинул спинку своего сиденья и втащил тело бездыханного водителя на заднее сиденье. Почти секунд за пять мы поменялись местами.

— Водитель?! — крикнул я, поспешно застёгивая ремни на себе, чтобы не свалиться во время маневрирования.

— Живой! — откликнулся ведун. — Продержится с полчаса!

Трасса вокруг нас резко опустела. Мне показалось, я слышу завывающие полицейские сирены, и сердце наполнилось такой надеждой...

— Андрей, вниз и направо! — скомандовал Ледяной Джин.

Ещё одна очередь сверху и сбоку. Мимо. Я успел среагировать на возглас ведуна.

Между тем драко наполовину влез в разбитое ветровое окно, зацепившись ногами за ремни на пассажирском сиденье. Секунды он лежал без движения, а я с ужасом смотрел на него: если не вывалится — расстреляют в упор.

Жар от драко становился невыносимым.

— Андрей! — шевельнулся Люциус. — Машину — вертикально!

И мы рванули навстречу вороньей туче напрямую!

Драко, уже уверенно стоящий на спинке пассажирского сиденья, вскинул руки и развёл их. Перед машиной полыхнуло белым яростным огнём. Огненным торпедам, вылетающим из пальцев драко, скрюченных, подобно когтям звериной лапы, ещё большую скорость и мощь придавало движение аэротакси.

Воронье рассыпалось вокруг машины. Мимо аэротакси с отчаянным криком, дёргаясь и трепыхаясь, то и дело начали падать горящие люди. От их огненных крыльев шарахались, попадая в своих же, всё те же вороны. Первоначальное решительное наступление воронья из атаки превратилось в паническое бегство, а организованная стая летающих убийц — в беспорядочную толпу.

Я приноровился и теперь действовал так, как, наверное, в старину действовал пушкарь, поворачивая своё орудие в сторону врага. Моим стреляющим дулом стал Люциус. Я же маневрировал лафетом-аэротакси, наводя дуло на наибольшое скопление воронья — на цель.

Ледяной Джин тоже не остался в стороне от основного боя: время от времени он командовал мне, в какую сторону сворачивать, чтобы уйти от ставших редкими выстрелов, и стрелял сам...

Паника продолжалась недолго. То ли у воронов командир хороший, то ли они сами сорганизовались, только вскоре они тоже начали лавировать, продолжая осыпать машину ливневым огнестрелом. Аэротакси, от которого осталась лишь одна дырявая коробка, — понял я — вот-вот вспыхнет, настолько внутри всё накалилось. А огонь драко постепенно уменьшался, слабея.

В какое-то мгновение я сообразил ещё одну непреложную истину: или мы свалимся с огромной высоты, поскольку вот-вот откажет мотор, или нас просто взорвут к чертям собачьим.

А это вороньё, снова сгруппировавшись, уже расстреливало нас в упор — со всех сторон. И воздух был чёрный от колышущихся крыльев. И даже слуховой иллюзии не осталось от ранее послышавшегося было воя полицейских сирен...

Люциус вяло осел на сиденье.

— Андрей, сможешь уйти? — почти безразлично спросил он.

— Садись на моё место!

Я приподнялся с водительского сиденья, инстинктивно откликнулся на крик Ледяного Джина: «Андрей, налево!» — и, подхватив под мышки ослабевшего, но ещё нашедшего в себе силы удивиться драко, почти бросил его на своё место.

— Тисс! — повелительно крикнул я. — Тисс, ты где?!

— Андрей, ты с ума сошёл?! — оглянулся на меня ведун.

— Люциус, вниз — на скорости!

— Что?..

— Задний ход!

Колебавшийся драко, кажется, сообразил, что если падать вниз со скоростью, то в самом деле можно оторваться от взбесившегося воронья. Если нас не расстреляют сверху вниз. И если машина выдержит, и мы не грохнемся под конец падения на обычную дорогу или ещё обо что...

Треск искусственной кожи под вцепляющимися в неё когтями я услышал чудом. Но Тисса схватил за шкирку и заглянул в глаза, сияющие зелёным огнём:

— Тисс, на тебя последняя надежда!

Обернулся Люциус. Глаза — жалостливые. На меня. По кошаку только скользнули. И драко снова уставился слезящимися от порывов ветра глазами в выбитое окно. Но главное он всё равно сделал — рванул вниз.

Прицельные выстрелы от Ледяного Джина. Удобно стрелять, когда мчишься вниз — всё вороньё перед тобой, как в тире. Обернулся ко мне — окровавленный, посечённый мелкими осколками. Дышит тяжело. Страшный, словно в боевой раскраске... Как мы все.

Кошак вылез на панель. Я крепко держал его за шкирку, чтобы он не свалился. При виде воронья, агрессивно снующего вокруг, Тисс вздыбил шерсть на загривке, воинственно растопырил крылья.

— Ну же, Тисс, давай, — зашептал я. — Знаю, что ты можешь спастись сам, но помоги нам, Тисс, пожалуйста! — Я постарался, чтобы он услышал в моём голосе страх.

От скоростного спуска меня затошнило... Какое тут изображать страх, когда весь организм трясёт от ужаса неминуемого...

И в этот момент кошак уставился на мельтешащих вокруг нас убийц — и раскрыл пасть. Ни звука. Зато над нами раздался страшный, болезненный вопль многих глоток. Даже драко оторвался от управления аэротакси и уставился наверх.

— Что там происходит?!

— Давай, Тисс, давай!! — завопил я торжествующе. Моё идеальное оружие сработало!

Мимо машины снова падали люди с вороньими крыльями. Драко и ведун изумлённо всматривались в искажённые от боли лица, в руки, которыми вороны, безвольно падающие мимо нас, пытались закрыть уши. А Тисс, распахнув пасть, продолжал орать боевую песню цирцейских кошаков, которые извечно защищали свою территорию от чужаков — точнее, очищали её, — при помощи направленного ультразвука. Он оглядывался, водил башкой по сторонам, выискивая врагов, а мы всё падали на скорости, и ни одна св... не прошла, не ускользнула мимо божественного цирцейского боевого клича.

— Я не знаю, что это, но мне нравится!! — завопил и Ледяной Джин, радостно всматриваясь в поверженного врага.

Даже ослабевший драко сделал попытку улыбнуться, хотя был выжат, как лимон, бросив все силы на выработку огня...

... Где-то на уровне тридцатого этажа нас окружили полицейские машины и вертолёты. Едва только знакомый всем вой сирены возвестил, что теперь жертвы в кольце охраны правопорядка, остатки преследователей, которые ещё пытались достать нас, выполняя виражи в облёте, шарахнулись в стороны.

Драко замедлил падение аэротакси, а Ледяной Джин вдруг зажмурился и даже закрыл ладонями глаза, повторяя:

— Тихо-тихо! Я поймал его! Тихо-тихо... Не мешать. Засёк...

Полицейский мегафон потребовал от нас приземлиться на платформу мощного эвакуатора, который появился под нами, метрах в двадцати внизу.

— Спускаюсь, — негромко сказал Люциус.

Я быстро схватил кошака, который уже просто сидел на панели и, жмурясь, с любопытством смотрел вокруг, и закинул себе на шею. Дрожащими руками я гладил его — и вскоре он откликнулся — громко замурлыкал. И только теперь я вздохнул: я боялся, что Тисс обидится на меня. Ведь я так бесцеремонно впихнул его в страшные события.

 

22

Платформа эвакуатора въехала в открывшийся проём в стене здания. Интересно, участки полиции здесь размещаются в каждом доме? Впрочем, если вспомнить, что здания здесь как целый квартал... Полицейские стояли, насторожённо наставив на нас оружие. Обезличенный мегафоном голос велел:

— Руки за голову — выйти из машины!

— Ага, щас... — проворчал Ледяной Джин. — На мой зад полюбоваться не желаете?

И он это сделал. Вышел из аэротакси, а потом сунулся в салон, коленом на сиденье — и вынул безжизненно обмякшее на его руках тело водителя. После чего развернулся к полиции и решительно пошёл на неё. Я же обошёл машину и ударил заклинившую дверцу ногой. Люциус ещё держался — был в сознании. Но тащить его, выдохшегося до состояния мягкой куклы, которая сама не шевельнёт и рукой, пришлось, почти взвалив на плечо.

Даже последнему дураку стало бы ясно, что вышедшие из аэротакси не имеют возможности ни стрелять, ни вообще защищаться.

Поняли и копы.

Из-за рядов полиции выскочили люди в халатах, появилась каталка, на которую Ледяной Джин бережно опустил Тауэра, предупредив, что это водитель аэротакси. Вторая каталка, для Люциуса, появилась чуть позже. К этому времени подоспели полицейские офицеры, чином повыше, и застали картинку, которую можно было бы обозначить как «Пауза после боя»: мы с Ледяным Джином шли рядом с каталкой Люциуса, а врачи «скорой» пытались протереть нам лица и другие пострадавшие от осколков участки тела, возмущаясь, что мы отмахиваемся от них.

Следующие часы распались для меня на отдельные эпизоды.

Полицейский участок справа — медсанчасть слева. Это я запомнил. Полицейские не стали настаивать, что меня и Ледяного Джина надо допрашивать на своей территории. Водителя и Люциуса врачи поспешно увезли, а мы сидели в приёмном покое больнички, усталые, вымотанные, на скорую руку залепленные пластырями и дезинфицированные так, что самые мелкие царапины, побагровевшие от прижига, пусть и не очень болезненного, выглядели жутковато. Одежда — растерзанная, пропоротая осколками, которые сыпались до сих пор, стоило сделать резкое движение. Был момент, когда я взглянул на ведуна — он на меня. И — расхохотались. В общем, весело проводили время.

Нам задали всего несколько вопросов и выяснили, что мы, наивные туристы в Гадесе, заметили убийство человека в ресторане «Лазурные небеса» и решили сами поймать убийцу. В результате чего и было развязано небесное побоище. Я не поверил ушам, когда нас слегка пожурили и оставили в покое.

— Я... чего-то не понял, — недоумённо сказал Ледяной Джин. — Они это серьёзно? И что? Больше никаких действий полиция по отношению к нам не собирается предпринять?

— Мне кажется, — размышляя, проговорил я, — их сейчас больше беспокоит, что приходится собирать с улиц трупы и раненых — ну, этих... Чёрных воронов.

— Тоже непонятки. На кой мы им сдались? Этим, чёрным воронам?

— Вопрос неправильный. На кой воронам сдался Чан, которого они не только ограбили, но и убили? И вообще... Откуда они знали про Зеркало? Или их послал тот, который должен был забрать артефакт?

— Думаешь, это тот человек — в чёрном костюме?

— Не знаю... Ты его точно не запомнил?

— Точно. Он какой-то ускользающий. Вроде я помнил, что он сидел по соседству с Чаном, вроде несколько раз посмотрел на него... Нет. В памяти не удержался.

— Спать хочу.

— Я тоже, — признался Ледяной Джин.

И замолчал, глядя на дверь в приёмную. Всякое выражение мгновенно исчезло с его лица, а сам он как-то надменно выпрямил спину. И я как-то не удивился, когда увидел за стеклянной дверью высокого ведуна, высокомерно разговаривающего с представителями полиции.

— Что ему здесь надо? — прошептал Ледяной Джин, сжав кулаки.

— Залог принёс, — пожал плечами я.

— А не пошёл бы он со своим залогом...

— Не ругайся, лучше посмотри направо.

Он и взглянул. Справа к стеклянной двери шагали трое драко, абсолютно нам незнакомые. Они остановили человека в халате и коротко спросили у него что-то. Тот в резкой форме почти рявкнул в ответ. Дверь приглушила его рявканье. Один из драко совершенно спокойно снова спросил, но к вопросу добавил длинную фразу, прозвучавшую, как мне показалось, с объяснительными интонациями. Человек в халате стоял к нам в профиль, как и драко. Поэтому мы с Ледяным Джином разглядели, как он поднял брови и приглашающе раскрыл дверь в приёмную.

— Что происходит? — снова тихо спросил ведун.

— Спроси что полегче.

Двое драко прошли вместе с человеком в халате дальше по коридору, а один остался в начале коридора. И встал в знакомой позе — расставив ноги чуть шире плеч и убрав руки назад, за спину.

— Во-он что... — расплылся в улыбке Ледяной Джин, вслушивавшийся в драко. — Информация о происшествии уже передана по городским триди-новостям. Драко пришли на помощь Люциусу. Они уговорили врача провести их к нему, утверждая, что только они могут помочь своему сородичу, потерявшему силы.

— Уверен, что не подстава? — напряжённо выпрямился я.

— Абсолютно уверен.

— Тогда почему этот остался здесь, а не пошёл к Люциусу?

— Личная охрана Люциуса, пока он в больнице... Андрей, я исчезну на время. Тебя мой отец прочитать не сможет, так что...

— Иди-иди...

Ледяной Джин выждал момент, когда отец отвернулся, и быстро скользнул в тот коридор, который охранял незнакомый драко. Охранник посмотрел ему вслед, но ни слова не сказал, видимо, в новостях сказали, в каком составе была компания, вляпавшаяся в происшествие. Я ещё подумал: отец не сможет прочитать меня, но ведь сможет считать информацию с драко. Если сообразит обратить на него внимание.

А потом позавидовал. К Люциусу пришли его сородичи. Совершенно незнакомые ему. Но — помочь. К Ледяному Джину примчался отец. Неизвестно, из каких соображений: из соображений чести — всё-таки Ледяной Джин относится к его роду, или из эмоциональных соображений — вспомнил, что это его родной сын... Кто придёт ко мне?.. Даже Диане некогда... Ладно, хоть Тисс со мной. Расклеиться не даст.

Ну а пока все со всем разбираются, неплохо бы прилечь, благо диванчик в приёмном покое теперь полностью в моём распоряжении. И я вытянулся на всю длину ложа, осторожно, чтобы не потревожить Тисса, положив голову на низкий валик. Веки мгновенно отяжелели, но сон получился не настоящий, а полудремотный. Стеклянная дверь в приёмную оказалась передо мной, и я время от времени мог наблюдать за происходящим за нею.

Сначала потеплела шея. Тисс улёгся позади меня, положив лапы мне на плечи.

Потом в приёмную ворвался отец Ледяного Джина и принялся грозно и громко говорить на ведийском. Так что Ледяной Джин просто вынужден был появиться и зашипеть на него:

— Тихо! Андрея разбудишь! Пошли за дверь!

Ошеломлённый (ещё один проступок сына — обращение к отцу безо всякого почтения и уважительности!) ведун, схваченный за локоть железной рукой Ледяного Джина, был буквально утащен в коридор, где разговор продолжался явно на тех же повышенных тонах. Зато, перед тем как снова задремать, я успел заметить, с каким облегчением сбежали от спорящих отца и сына полицейские... Спорящих... Хм... Они неподвижно стояли друг против друга и цедили слова сквозь зубы. Жаль, интонаций на слышно — наверняка уничтожающие, ледяные.

Затем в приёмной появился Люциус. Он шёл стремительно и сильно — так, что пришедшие его проведать драко почти бежали, чтобы успеть за ним. Он подошёл ко мне, погладил Тисса, а когда я шевельнулся, прошептал:

— Спи, мы тут ещё не со всем разобрались.

И вышел к ведунам. Отец Ледяного Джина при незнакомом драко немедленно снова наполнился высокомерием и широким жестом указал ему на дверь, кажется предлагая встать в сторону. На что Люциус взглянул на Ледяного Джина — и остался рядом с ними. Последняя мысль, перед тем как провалиться в сон не сон, в дремоту не дремоту: отец шантажирует Ледяного Джина залогом. Ну, баш на баш. Я тебе залог — ты возвращаешься на Веду... Может, Люциус зря стоит рядом? Он не оставляет Ледяному Джину выбора... Хотя какой выбор...

Полностью я проснулся-очнулся от неясной волны силы и спокойствия, словно омывающей меня мягким ласковым накатом.

Медленно сел, прихватив Тисса на колени.

Только что спорившие ведуны и драко с сородичами, молчаливо наблюдающие за спором, вдруг замолчали и повернулись в одну сторону — в сторону новых пришельцев.

Впереди медленно и странно властно шагал Мангуст. Одет он был просто — в сравнении со взрослым ведуном: светлая куртка обтянула его широкие плечи, низ тёмных брюк небрежно сунут в высокие ботинки. И выглядел он просто — опять-таки в сравнении с ведуном: коротко стриженные тёмные волосы, широкоскулое лицо не улыбается, слегка раскосые глаза лениво оглядывают помещение. Но от его, казалось бы незапоминающейся внешности веяло такой силой, что на него оборачивались... Позади, встревоженно оглядывая коридоры, спешила Диана, словно литая статуэтка в коротком тёмном плаще и в высоких сапогах, за плечом — довольно вместительный рюкзак. При виде Люциуса и Ледяного Джина её лицо просветлело, а морщинка между бровями разгладилась. И мне сразу захотелось, чтобы она немедленно села рядом со мной.

Мангуст одним взглядом охватил картину происходящего и кивком подозвал полицейских, которые бросились к нему с таким рвением, словно получили знак внимания от высшего начальства. Пара слов — и он вошёл в приёмную, после чего за ним последовали Ледяной Джин и Люциус — под охраной троих драко. Удивлённый и обеспокоенный, отец Ледяного Джина помедлил и тоже поспешил за ними.

А я всё никак не мог проснуться по-настоящему. Сидел вялый. Наверное, был выжат эмоционально после всего и слишком сильно расслабился. И, наверное, поэтому нисколько не удивился, когда Мангуст присел передо мной на корточки.

— Как себя чувствуешь, Андрей?

— Сейчас... оклемаюсь. — Я даже улыбнуться не смог ему в ответ.

Он встал и сел рядом. Поднял глаза на драко и ведуна.

— Я заплатил за вас залог. Люциус, сможешь продолжить преследование?

— Смогу. Если Тисс рядом будет, — абсолютно серьёзно сказал драко.

Вот тут я улыбнулся. А драко взял кошака с моих коленей и прижал к себе. Тисс против дружеских объятий не возражал.

— Джин?

— Я готов.

— Мой сын никуда не пойдёт, — заявил взрослый ведун.

Ледяной Джин вскинулся было, но Мангуст взглядом заставил его успокоиться. Всё ещё сидя со мной, он взглянул снизу вверх на взрослого ведуна. И уголком губ усмехнулся. Я глазам не поверил. Наверное, как и Ледяной Джин с Люциусом: взрослый ведун вдруг попятился. Он даже судорожно сделал быстрый жест примитивно закрыться — руки крестом перед грудью. Наверное, инстинктивно.

— Вы... — мягко сказал Мангуст. — Вы разберётесь во всём, после того как Ледяной Джин выполнит всё то, что обещал мне. А сейчас — идите.

Будто загипнотизированный, взрослый ведун повернулся и вышел из приёмного покоя. Не останавливаясь, он прошёл по коридору и скрылся за поворотом. А мы изумлённо смотрели ему вслед — не веря, что он ушёл вот так просто, не сопротивляясь.

Ледяной Джин хмыкнул.

Диана быстро села с другой стороны от меня и обняла за плечи.

— Ты страшный и грязный. Почему не умылся?

— Я сейчас обижусь, — сказал Ледяной Джин. — Я что — не грязный? Не страшный? И вообще — я не привык, чтобы не мне была одежда в таком состоянии.

— Ничего, — легко сказала Диана и сняла с плеча рюкзак. — Мы смотрели триди-новости и по выпуску полицейских репортёров поняли, что вам захочется переодеться. Держите. Мы заскочили в пару маркетов и закупили всё, что вам необходимо.

Люциус отпустил сородичей, которые почтительно держались рядом с ним, и подхватил рюкзак со словами:

— В том коридоре, где моя палата, есть гардеробная.

Он, кстати, выглядел самым здоровым из нас троих — всё такой же собранный и экономный на движения, насторожённый охотник. Даже царапины на лице не выглядели так фатально, как наши. Кажется, незнакомые драко и в самом деле помогли ему быстро восстановиться... С уверенностью старожила он провёл нас в гардеробную комнату младшего врачебного персонала — с душевой! — и мы быстро привели себя в порядок. Я, во всяком случае, сразу взбодрился после душа. А Ледяной Джин с облегчением обсушил свои недавно пегие, перепачканные в крови волосы и провёл ладонью по ним.

— Нет ничего хуже, когда чувствуешь боль и чужие мысли со всех сторон, но — хаотично и прерывисто. Ребята, я сказал, что засёк того, кто убил Чана?

— Сказал. Ты знаешь, где он сейчас?

— Он что-то говорил о штаб-квартире.

— Хочешь сказать, у чёрных воронов здесь целая организация?

— Я это сказал бы и без прослушивания их мыслей. Забыл, как налетели? Неужто поверишь, что без чьего-то приказа они могли так сорганизоваться?

Впустую толковать о воронах не хотелось. Мы высушились и переоделись. Любопытно. Новую одежду покупала Диана? Кажется, она учла всё. Куртки для меня и для драко, тёмный плащ для ведуна — именно того фасона, который обычно носит Ледяной Джин. Запихав рваньё в стенной бак для отходов, мы вышли в приёмный покой.

— У меня только одна просьба, — сказал Мангуст. — Постарайтесь устраивать свои увеселительные прогулки таким образом, чтобы мне не приходилось принимать в них участия. — Он сидел, откинувшись на спинку дивана, и я неожиданно заметил капельки пота на его лбу. Ему явно было плохо. Странно. Мангуст не успел отдохнуть? Или он болен?.. Его следующие слова немного прояснили положение дел. — Гадес — планета, которая плохо влияет на меня. Грубо говоря, она вытягивает из меня энергию и делает это исподволь, но безостановочно, сильно ослабляя. Поэтому я пошёл отдыхать, а вы продолжайте свои изыскания.

Встал он, будто опровергая собственные слова о слабости, — быстрым плавным движением. И, не оглядываясь, вышел из приёмного покоя. Диана, прежде чем выйти, обняла меня, и побежала следом.

Я перехватил завистливый взгляд Ледяного Джина и мечтательный — Люциуса. Даже Тисс мурлыкнул, закатив глаза.

— Да ну вас, — сердито сказал я и первым пошёл на выход.

Друзья догнали быстро.

— Не злись, — сказал драко. — Не знаю, что там у Джина, но я вспомнил, как мы впервые встретили Диану. — Он весело скосился на ведуна. — Его-то она первым делом ухватила в объятия — и так нежно держала... Пока я изо всех сил гнал её машину, удирая от твоих преследователей.

— Ладно, замяли, — сказал Ледяной Джин, самодовольно ухмыляясь. — Здесь, с другой стороны, на каждом этаже найдётся свой бар. Зайдём поговорить?

Военный совет мы устроили, сидя в стороне от барной стойки, в углу, из которого просматривался весь зал. Официант принёс наш заказ: пиво с какими-то острыми пряностями и закусь к нему — фирменный рецепт Гадеса, представляющий собой салат с крупно нарезанными копчёностями морского происхождения. Салат полагалось есть пальцами, выуживая кусочки из чашки. Некоторое время мы смаковали пиво, варварски вынимая кусочки салата зубочистками, взятыми из вазочки на столе... Люциус взял несколько зубочисток и задумчиво расположил их между пальцами, сжал кулак. Получилась воинственная композиция. Весьма агрессивная.

— Разновидность кастета, — оценил я. — С чего начнём?

— Что у нас есть? — сказал Люциус. — Дрейк мёртв — причём у меня гипотеза, что его убило Зеркало богов. Чан вёл себя так, будто и не подозревал о смерти приятеля. Если Мангуст сказал, что они потренировались на Октавии — посмотреть, как действует Зеркало, то у меня получается такая картина: Дрейк расположился в номере отдохнуть, пока Чан сходит на встречу с заказчиком, но, выходя, Чан нечаянно нажимает на... фиг знает что в Зеркале богов, после чего уходит, не подозревая, что убил Дрейка с помощью запущенной штуковины. Затем Чан убит в ресторане. Причём убит командой людей, одетых одинаково. Командой воронов. А когда мы попытались их выследить, на нас натравили целое войско воронов. Андрей подозревает, что есть связь между воронами и чёрным человеком, вышедшим из ресторана чуть раньше нас. Что скажешь, Джин?

— Если бы всё происходило на Веде, я бы в первую очередь стал искать заказчика. Почему-то мне кажется, что здесь достаточно примитивно вырисовывается следующая картина: организовать такую кучу воронов — это и впрямь дело человека, имеющего власть. Вопрос напрашивается такой: кому принадлежит власть в этом городе — то бишь на Гадесе? Найдём власть предержащего — найдём заказчика. Ну а если не совсем так всеобъемлюще, то можно попытаться проследить за тем вороном, который убил Чана и забрал Зеркало богов.

— В твоём голосе сомнение, — заметил драко. — Договаривай.

— Мне не нравится, как легко нас отпустила полиция. Очаровалась нашей сказочкой про погоню за убийцей? Нет. Им явно велели отпустить нас. Зачем? Чтобы расправиться по-свойски где-нибудь в тёмном углу?

— Тогда возникает ещё один нюанс, — сказал я, сам того не замечая — ломая зубочистку на несколько частей, беря следующую и ломая и её. — Кто приказал полиции? Не тот ли человек, что организовал воронов?

— Что ж, настал момент, когда пришла пора познакомиться с настоящими хозяевами Гадеса, — сделал вывод Люциус. — Интересно, где тут у них можно посидеть в Сети и познакомиться с влиятельными людьми города?

Очень вовремя подошёл официант с предложением заказать ещё что-нибудь. В ответ его озадачили вопросом о Сети. Правда, озадачивался он недолго.

Через минут пять мы вошли в маленький зал почтовых отправлений и зарезервировали уголок с компьютером. У монитора сели драко и ведун, я — сбоку. Немного посовещавшись, Люциус и Ледяной Джин определились, какая информация нас должна интересовать в первую очередь. Драко начал быстро выводить её на экран, а Ледяной Джин, сложив руки на груди, скучающим взглядом смотрел на мелькающие строки и триди-снимки. Наконец он положил ладонь на кисть Люциуса.

— Хватит. Андрей прав. Хозяин города — вот этот тип.

И ткнул пальцем в триди-снимок чёрного человека с ускользающей внешностью.

 

23

Чёрного человека звали просто и без затей — Джон Рич. Но весь Гадес уважительно обращался к нему — Лорд Корвус. Этот Джон Рич сделал себе состояние на искусственных крыльях и на полётах. Кроме станций для желающих ощутить себя птицей, он владел сетью развлекательных заведений, которые предлагали туристам поиграть в игры, главным элементом которых было именно использование крыльев.

Лордом Корвусом его прозвали, после того как его служащие оделись в чёрное и получили в своё распоряжение — в комплект к форме — вороньи крылья. Благодаря им, служащие могли перемещаться из одного района Гадеса в другой так быстро, как это делают в обычных городах мотоциклисты, не слишком скованные дорожным движением.

Индустрия Лорда Корвуса процветала со дня основания, и все, кто работает в ней, получает, мягко говоря, значительно больше, чем работники, занятые в других сферах обслуживания на Гадесе. Поэтому служащие Лорда Корвуса весьма ревниво относятся ко всем тем, кто не имеет отношения к их деятельности. По сути, они составляют на Гадесе своеобразный клан Лорда Корвуса.

По намёкам некоторых более вольнодумствующих журналистов стало ясно, что все власть предержащие на Гадесе прикормлены Лордом Корвусом, а по завуалированному мнению некоторых политиков города-планеты, именно он — единственный, пусть и некоронованный правитель Гадеса.

Сам Лорд Корвус живёт на втором-третьем этажах подземки Гадеса, причём, судя по триди-снимкам, у него там целый замок.

Пока мы с драко просматривали эту информацию, Ледяной Джин на отдельном экране, казалось, лениво разглядывал снимок Лорда Корвуса. И — вдруг зарычал.

— В чём дело? — холодно спросил Люциус, который только что нашёл подробную информацию о клубах, где задействованы постоянные жители Гадеса, — о клубах любителей полётов на крыльях.

— Я не могу запомнить его лицо! — разъярённо прошипел Ледяной Джин. — Посмотрел на снимок — закрыл глаза и... Его нет. Я не понимаю!

Несколько минут мы с Люциусом занимались совершенной глупостью: пытались запомнить лицо Лорда Воронов. Ледяной Джин оказался прав — лицо не запоминалось вообще. Можно было, глядя на снимок, сказать, что у Тома Рича лицо настоящего хитрована и интригана, можно было озвучить, что у него косматые брови и полные губы сластолюбца, что у него выдающийся, скульптурно-римский нос и ехидно-проницательные глаза, но, закрыв глаза, мы видели только пустоту.

— Ладно, это всё, конечно, интересно, — невесело констатировал Люциус, — но нам нужно конкретно добыть Зеркало богов, а не отвлекаться на всякие хитрожопости. Так что, Джин, займись конкретикой. Где сейчас находится тот ворон-убийца? Его-то ты запомнил. И с ним ли Зеркало?

Хмурый и недовольный ведун снова откинулся на спинку кресла. Глаза опустели — он вызывал перед собой портрет нужного человека.

— Он в больнице. Ранен. Зеркало богов у него на цепочке — повесил на шею. Трогает время от времени и машинально думает о нём.

— Думает как о Зеркале?

— Нет, как о штучке, которая должна быть доставлена боссу.

Мы переглянулись.

— Как он ранен? Долго ли будет в больнице?

— Ему перебило одно крыло, а вместе с ним — и один из имплантатов. Здорово задело парочку нервов на спине. Он не может разогнуться — лежит пластом.

Люциус медленно ухмыльнулся.

— И что мы тут в таком случае делаем? Где эта больница?

Нас как подкинуло!.. Мы выскочили из кабинета почты и бегом помчались по лестницам вниз. И, только спустившись этажей на шесть, остановились, снова переглянулись и начали ржать. Называя вещи своими именами — с нами случился пост-стрессовый отходняк, едва мы поняли, что вознамерились добраться до нужного места пешком. Лишь успокоившись, деловым шагом пошли на стоянку аэротакси.

Для этого нам пришлось спуститься ещё на одну лестницу. Я шагал чуть позади, поэтому сразу увидел, как раздражённо передёрнул плечами Ледяной Джин, а Люциус чуть не споткнулся. Для них, увлечённых разговором о маршруте до больницы, их собственная, хоть и неосознанная реакция на происходящее вокруг — точнее, на чужой взгляд в спину — как-то прошла стороной. Но я оглянулся, забеспокоившись.

Мы как раз выходили в коридор к стоянкам. Позади поворот от лифта. Проём стены от поворота — чёрная фигура с чем-то вроде чёрного рюкзака за плечами.

— Люциус, — тихо сказал я.

Предупреждающие нотки в моём голосе сработали как надо. Драко неспешно обернулся, будто разговаривая на ходу.

— На повороте.

— Вижу.

— Люциус, — не оборачиваясь, но почти копируя мои тревожные интонации, предупредил Ледяной Джин.

Впереди, на выходе к стоянке, лениво оттолкнулся от стены человек в чёрном — тоже с рюкзаком за плечами. Оттолкнулся и ушёл за угол.

Не замедляя шага, Ледяной Джин поддёрнул манжет левого рукава, в котором прятался боевой посох, а ладонь драко замерла близко к поясу с ножнами одного из мечей. Далее шли без разговоров. Заворачивая за угол, я постарался как можно естественней взглянуть назад. Уже двое с рюкзаками. Но с места не сдвинулись. Зато к ним медленно подходит третий. Люциус тоже кинул взгляд назад. При виде его глаз, вспыхнувших прозрачной зеленью, я сунул руку в карман, и мои пальцы крепко обхватили слегка ребристую рукоять пистолета. Полыхнувший по телу жар успокоился. Точнее — затаился.

На стоянке воронья оказалось много. Все — на почтительном расстоянии. Кто стоял, кто сидел: все — вроде как ожидая свободного такси. При нашем приближении отходили не спеша, не глядя в нашу сторону. Так — прохожие и есть прохожие.

Две машины, ближе к нам, оказались свободными. Мы сели в ту, где водителем был парнишка помоложе. Причём я, садясь, скрестил пальцы, чтобы он не оказался из прислуги Лорда Корвуса. Едва аэротакси пробежало по стояночной площадке, набирая скорость, а затем взмыло в воздух, мы немедленно оказались в окружении стаи: вороны слетали сверху или прыгали вслед за машиной с края стоянки.

Изумлённый и встревоженный водитель, бросая испуганные взгляды по сторонам, вжал голову в плечи. Стая сопровождала нас, не делая никаких попыток стрелять или что там ещё. В общем, ничего агрессивного, но от её молчаливого (не считая шелеста крыльев) движения вокруг нашей машины веяло ощутимым холодком.

Если сначала Ледяной Джин, севший рядом с водителем, уже задал ему первоначальный курс, то теперь ведун обернулся к нам и вопросительно поднял брови.

— Будьте так добры, водитель, — спокойно сказал Люциус, — не могли бы вы высадить нас у какого-нибудь приличного ресторана?

Вздох облегчения с водительского места мы расслышали все. Никто из нас не возражал, когда он немедленно приземлился на первую попавшуюся площадку. Понять водителя было нетрудно... Вороны покружили над нами, вышедшими из машины, кое-кто из них внаглую даже сел неподалёку и демонстративно собрал крылья в свой рюкзак, недвусмысленно показывая, что собирается следовать за нами неотступно.

— Так, быстро за стол, — скомандовал Люциус. — Поговорим немного об обстановке и о ситуации. Заодно и подкрепимся. А то у меня после недавней потасовки слегка живот подвело. И Тиссу перекусить не мешало бы. Мало ли чем его оружие питается.

Мы с Ледяным Джином от неожиданного предположения драко засмеялись. Чем очень сильно озадачили наших преследователей.

На этой площадке нашёлся небольшой бар, не слишком заполненный посетителями. Официант подскочил к нам и быстро принёс заказ — отдельная тарелка для кошака. Причём, умилённый зрелищем зевающего пушистого животного, официант принёс эту тарелку в первую очередь.

— Ну, давайте попробуем провести мозговой штурм, — сказал Люциус, держа кусочки с тарелки на раскрытой ладони, откуда Тисс, сидящий на его коленях, аккуратно их и подъедал. — На повестке дня один вопрос — как оторваться от этих... куриц.

— Первое, что приходит в голову, — это туалетные комнаты, — задумчиво сказал ведун, задумчиво же отпивая сок из бокала мелкими глотками. — Зайти, переодеться и...

— Если бы они так близко не сидели рядом, я бы первый согласился, — сказал драко. — Проблема в том, что нас видели, запомнили и будут пристально приглядываться к каждому выходящему, а значит, даже переодетыми пройти мимо них не сможем. То же самое с примерочной любого магазина.

— Хорошо. Ещё вариант, — чуть улыбнулся Ледяной Джин. — Ходим внутри какого-нибудь здания, внутри которого много разных переходов и выходов. Находим там более-менее узкий коридорчик, бьём морду всем близко подошедшим птенчикам, затем в каком-нибудь укромном помещении переодеваемся и исчезаем.

— Этот — ближе к тому, что нам надо, — признал драко, — но проблема опять-таки в том, что вороньё будет искать троих, а разделиться мы не можем. Нет гарантии, что нас по одному вообще не уберут. Очень уж удобно.

— Можно снова использовать Тисса, — сказал я. — Только вот... Если использовать кошака на всём пути, они могут догадаться, куда мы идём, и убрать из больницы того ворона. И тогда каюк всем нашим планам.

Мы, не торопясь, пили сок и обсуждали проблему. Был даже вариант — дозвониться до дружеских драко и попросить их найти какого-нибудь ведуна и человека, чтобы сделать себе компанию-двойника. Но идея настолько громоздкая и, в сущности, неосуществимая — с чем согласились мы, все трое, что дальше не стали её и развивать.

Тисс доел и теперь безмятежно дрых на коленях Люциуса. Тот гладил кошака, осторожно обходя ладонью его крылья... Крылья, крылья... Я смотрел и даже думать боялся об ещё одном варианте исчезновения с глаз преследователей. Но мысли об этом варианте так и лезли в голову.

— Андрей? — тихо позвал Люциус. — Мне только кажется, что у тебя есть что нам сказать, или ты и впрямь что-то придумал? Давай, вываливай идейку.

Оказывается, он давно наблюдал за мной. Несколько удивлённый Ледяной Джин тоже вопросительно кивнул мне... Опустив глаза (мне суеверно казалось, что по ним можно прочитать всё), я проговорил вполголоса:

— Это на грани мечты... Я не могу ручаться, что у меня получится...

— Понял. Мангуст, да? — шёпотом переспросил Ледяной Джин.

— Угу. Только без него.

Немного посидев без движения, Люциус шевельнулся.

— Так понимаю, тебе нужно время и пустой коридор?

— Нам. Нам нужно это.

— Хорошо. Пошли гулять — и лучше, если вниз, к нижним этажам. Там воронью не разгуляться и, думаю, найдётся пара тупиков для опыта. В конце концов, мы ничего не теряем. Идти в больницу всё равно придётся, а внизу прятаться легче.

Драко расплатился — и мы пошли из зала. Тисс не пожелал сидеть на чьи-либо руках, побрёл чуть позади нас. Вот уж за кого я точно не беспокоился. Взрослый цирцейский кошак за себя постоит в любой ситуации.

Мы выходили на лестницы — от стены отталкивались, с пола поднимались вороны и медленно шли за нами. Мы — не оглядывались. Спокойно спускались по лестницам — лёгкой пробежкой, легкомысленно, хоть и негромко переговариваясь, будто не замечая многочисленных соглядатаев.

— Сколько тебе надо времени? — не оборачиваясь, спросил Люциус.

— Максимум — минута, — глядя на ступени, мелькающие под ногами, отозвался я.

— Значит, ищем коридор с тупиком? — спросил Ледяной Джин.

— Любой магазинчик, где есть возможность на некоторое время остаться без чьего-то упорного взгляда.

— Одному?

— Да. Если получится посидеть в одиночестве и получится то, что я задумал, я выйду — и мы сможем уйти незамеченными.

— Плащи, — рассеянно бросил драко.

— Что ты имеешь в виду?

— Нам надо купить одинаковые плащи-накидки. Я заметил, здесь, на Гадесе, они довольно популярны, если учесть достаточно сырой воздух.

— Хорошо, — вдумчиво сказал Ледяной Джин. — Мы нашли повод зайти в магазин одежды и причину зайти в примерочную. Как будет развиваться сценарий дальше?

— Надо сделать как-то так, чтобы именно Андрей первым вошёл в примерочную. В магазинах слишком низкие для полёта потолки — сверху вороньё не сможет подглядеть, что в примерочной происходит. Только надо выбрать магазин закрытый, а не в каком-нибудь зале, где есть открытый второй этаж.

Мы нашли такой. Причём, мы как-то не сообразили, что примерочные обычно стоят в ряд несколько сразу, что играло нам на руку. Я схватил первый попавшийся под руку плащ со стойки с моими размерами и, покрутив его туда-сюда, типа разглядывал, подходящ ли он мне, первым отправился во вторую в ряду кабинку за занавесками — Тисс деловито потопал за мной. То ли мне повезло, то ли во всех примерочных такое есть, но в моей кабинке, просторной и светлой, в углу стоял табурет на одной винтовой ножке. Я повесил вешалку с плащом на крюк и сел.

Зеркало отразило здорово исхудавшего бедолагу, устало ссутулившегося и глядящего вперёд исподлобья. А может, насчёт исхудавшего — виновата щетина, заняться которой я сегодня так и не удосужился, уповая, что быстро разделаемся с этим делом сегодня. Ведь Зеркало, по сути, сегодня было в нескольких шагах от нас — буквально за соседним столиком. Но не повезло ни нам, ни Чану.

Хватит думать не о том. Пора сосредоточиться.

Надев плащ и подкатив табурет ближе к зеркальной стене, я уставился в собственные глаза. Тёмные, карие, как у Мангуста. Закрыл. Темно. Зато окружающий мир стал гораздо слышней. Он словно надвинулся на меня звуковым туманом. Густым.

Я закрыл уши ладонями. Плотно. Деловой шумок превратился в неопределённый гул. Я вздохнул и, не доведя вздох до конца, впустил в себя неразборчивый шёпот Мангуста, каким его запомнил. Знакомое ощущение пронизало голову. Звуки шелестящей метелью обвеяли уши. Звуки, плохо напоминавшие слова, но я подозревал, что эти звуки являлись словами старинного, возможно — мёртвого языка какой-нибудь вселенной. Словами, которые имели не только смысл, но и воздействие на человеческий мозг и даже на тело. Они влияли на человеческий организм непостижимо, но это влияние я начал ощущать сразу: лопатки распрямлялись, позвоночник выгибался, а всё тело оказывалось под очарованием странной, почти магической силы.

Не открывая глаз, я вспомнил странные ночи, снившиеся мне на яхте, и где-то стороной пожалел, что при мне нет того длинного меча. Сейчас мне не хватало его как продолжения собственной руки.

В следующий момент я обнаружил, что стою на ногах. Реальность почтительно отошла от меня. Даже открыв глаза, я чувствовал пространство вокруг каким-то отодвинутым. Но главное — я был уверен, что я крылат и невидим.

Движение снизу. Колыхнулись занавески — и из соседней кабинки, первой по счёту, выкатился закутавшийся в плащ-накидку драко. Он мягко и бесшумно встал на ноги. Шёпот как бесплотный шорох, одними губами:

— Андрей?

— Готово, — чужим голосом ответил я. — Тисса не забудьте. Где Джин?

— В следующей кабинке.

Драко приник к стенке с соседней кабинкой и прошептал:

— Джин, отойди.

Люциус вынул меч и осторожно разрезал по вертикали плотный пластик перегородки между кабинками. Ещё один надрез сверху и снизу — по горизонтали. Рукой оттянул получившуюся дверцу. Выглянул ведун, кивнул, глядя на меня.

Дальше они работали на пару: драко прорезал длинную вертикальную линию, ведун — короткие горизонтальные. Мы помнили, что магазинчик пуст — одна из причин, почему выбрали именно этот. Но всё-таки торопились. А вдруг войдёт кто-нибудь? Серьёзный покупатель, которому понадобится примерочная?.. И увидит настоящий, прорезанный мечами туннель...

Я не оглядывался, но знал, что Тисс сторожко идёт за нами.

Моё движение проходило с небольшим усилием. Впечатление, что не накидку набросил поверх куртки, а металлическую ширму. Тяжесть отзвучавшего шёпота меня пригибала, давя на плечи и в то же время вздымая со спины.

Последняя кабинка. Её занавески Ледяной Джин отодвинул заблаговременно, чтобы никто не заметил, как они колыхнутся, когда мы будем выходить.

Ребята встали по бокам — под незримыми крыльями. Нагнулся Люциус — подобрал с пола притихшего, словно понимая, Тисса.

Мы прошли мимо ворона, стоящего неподалёку от примерочной и изображающего, что он очень сильно заинтересованно роется в куртках, выискивая что-то для себя.

Мы вышли в довольно узкий дверной проём, по обе стороны которого стояли вороны — и не по одному, а целой компанией.

Они решили, что плотно обложили нас, что теперь каждый наш шаг не останется незамеченным. Пока мы шли по коридору, то и дело хотелось уклоняться от воронов, идущих и даже бегущих нам навстречу. Они — уклонялись сами. Они уступали нам, невидимым дорогу, сами того не замечая. И внутри меня росло такое торжество, что мне казалось, ещё немного — и я правда взлечу на невидимых, но тяжёлых, надёжных крыльях!

— Куда дальше? — шёпотом спросил Ледяной Джин.

— Андрей, сможешь дойти до стоянки аэротакси — на улице? — Это уже Люциус.

«Иди», — повелительно шепнул Мангуст.

Я не ответил вслух — лишь чуть склонил подбородок.

Широкая волна людей, стремившаяся нам навстречу, распадалась на два течения, но никто ничего не замечал. Подспудное опасение, что вот-вот кто-то поймёт, что люди не просто так обходят место посередине коридора, постепенно ушло. Я успокоился — и сразу почувствовал, что крылья, как ни странно, стали жёстче. Это что же — чем уверенней себя ощущаешь, тем сильней странная, почти колдовская завеса?

Ступени от здания. Лестница широкая. Здесь постороннему взгляду трудней заметить, что люди раздаются в стороны, старательно обходя определённый участок.

Последняя ступень лестницы. Поворот направо. Стоянка. Медленно направился к ней. Иду по краю настоящей колонны гуляющих, туристов. Толпа плотная. Выпихиваю драко: «Выходи из завесы!» Сердце бьётся громко и больно, но вздыхаю облегчённо: никто не заметил появления человека из ниоткуда. Даже то, что человек этот держит в руках довольно крупного кота, не заметили.

Драко чуть поотстал от нас, чтобы не мешать ведуну.

Ещё несколько шагов: «Джин, выходи!» Мы с драко накидки сняли ещё в кабинках, но ведун — молодец, накидку оставил. И в тесной толпе не обратили внимания на внезапное появление среди гуляющих человека в тёмном (волосы Ледяной Джин тоже спрятал под капюшоном накидки).

Ведун пошёл, тоже поотстав от меня

Мы прошли ещё значительное расстояние, прежде чем приглядели нужную машину. Ребята подошли к ожидающему пассажиров аэротакси, заговорили с водителем — и, благо задняя дверца была полуоткрыта, я нырнул на заднее сиденье, снимая на ходу завесу. Оглянулся Люциус, усмехнулся. Таксист тоже обернулся.

— Этот с нами, — спокойно сказал Ледяной Джин. — Товарищ наш. Нас трое.

— Четверо, — уточнил таксист, глядя на Тисса.

— Ага. Точно, — серьёзно сказал Люциус. — Четверо.

 

24

Водитель помешкал, разглядывая свободное пространство для маневрирования, — и аэротакси легко взмыло в воздух.

Притворившись туристами, которые когда-то давно бывали на Гадесе, но сейчас почти ничего не помним, мы дали таксисту первые координаты, куда лететь. Ледяной Джин, изображая забывчивость, чуть не на пальцах объяснил:

— Такое высокое здание, но на один корпус, не длинное. Помнится, там такое освещение было... А мой друг, который там недавно был, сказал, что теперь на основном фасаде изображение водопадов поставили. Вот туда и хотим.

Водитель посмеялся и сказал, что знает это место. Он развернул машину — и у нас сердце застыло: из подъезда здания, откуда мы благополучно сбежали, высыпала-вылетела толпа воронов. Чёрная стая закружила над дорогой, а затем рванула в оба её конца... Люциус зло усмехнулся и спросил:

— А что — тут какое-то мероприятие будет? Праздник какой-то? Летающих сколько!

— Не знаю, — покачал головой таксист, озадаченно рассматривая взлетевших воронов. — Город у нас большой. То и дело что-то где-то устраивают. Всего не упомнить. Правда, можно посмотреть по триди анонсы о праздниках.

— Ладно, это нас сейчас не интересует, — сказал Ледяной Джин и откинул капюшон.

Белые волосы вылезли из-под плаща, и он, недовольный, пытался их собрать в кучу, чтобы каким-нибудь образом закрепить.

Я сидел напротив водителя и, возможно ничего не заметил бы, не гляди в это время через его плечо. Но его плечо вздрогнуло прямо перед моими глазами, и я обратил внимание, как таксист кинул беглый взгляд на ведуна... Сначала привычно подумалось, что для людей большая редкость — лицезреть столь демократичного ведуна рядом. Но, пока Ледяной Джин возился с волосами, я, невольно поглядывающий на таксиста, обратил внимание: он, стараясь двигаться незаметно, медленно опустил правую руку между сиденьем и дверцей.

Насторожившись, я уже внимательно осмотрелся. Такси как такси. Но водитель... В чёрном. Филиал вороньей банды — дошло до меня. Мы-то должны были сообразить, что развлекательная индустрия Лорда Корвуса может иметь и такую, отдельную, но крайне необходимую отрасль, как парк аэротакси...

Не поворачиваясь, локтем я тихонько ткнул Люциуса в бок. Тот сообразил — повернулся не полностью. Не глядя на него и выждав, когда водитель снова будет смотреть в ветровое стекло, я прошептал:

— Ворон.

Драко сразу метнул взгляд на Ледяного Джина, на его приметные волосы. Я кивнул и добавил:

— Правая рука. Триди. Включил.

— Понял, — прошептал Люциус. И громко сказал: — Снежное Озеро, а ты точно помнишь, что именно в том корпусе показывали воздушный балет?

Руки ведуна, наматывавшие волосы на кулак, замерли.

Стремительно мелькнула рука Люциуса от пояса с ножнами — и лезвие клинка примяло горло водителя. Тот мыкнул и в ужасе уставился вперёд, боясь пошевельнуться.

— Что?.. — одними губами, обернувшись, спросил Ледяной Джин.

Драко покачал головой и, коснувшись указательным пальцем своего горла, бровями же показал на водителя. Ведун опустил руки, повернулся к таксисту и ударил ребром ладони по его шее, после чего тот безвольно обмяк на сиденье. Ледяной Джин, перехватил управление аэротакси и, вопросительно подняв брови, кивнул. Люциус отрицательно покачал головой. Я быстро перелез на место водителя — ведун буквально сдёрнул бессознательного таксиста с сиденья и сбросил его тело назад. Хорошо ещё — не на пол.

Посадив машину на первом же свободном месте, я открыл дверцу и вытащил из кармашка на дверце триди-визор. Он и в самом деле оказался включён.

— Выключил. Говорить можно, — негромко сообщил я.

— Тихо. Слева, — предупредил Люциус.

Тёмная тень пролетела над нами и взмыла вверх.

— Мы ведь не болтали, когда он включил?

— Нет. Но им, может, подозрительно, что он включил и не говорит. С минуты на минуту могут перезвонить, чтобы проверить.

— Что делаем?

— Мы слишком приметны. И мы всегда втроём. Он тебя узнал по волосам. Что будет, если твои волосы спрятать?

— Ослепну... — недовольно буркнул Ледяной Джин. — Буду, как обычный человек.

— Потерпишь некоторое время?

— Куда деваться. Но... Как?

— Сиди и не дёргайся.

Поскольку Люциус сидел перед ведуном, он быстро поднял капюшон накидки и ножом быстро распорол ткань подклада. После чего засунул волосы Ледяного Джина между полученными тряпками, равномерно распределив их, и быстро замотал бывший капюшон так, что получилось нечто вроде чалмы. Глянув на ведуна, я еле удержался от смеха. Тонкое лицо Ледяного Джина резко претерпело такую перемену, что стало просто хищно-худым, а нос стал его выдающейся и тоже хищной частью. Как у грифа.

— Джин, ты как?

— Если б Андрей не ржал, было бы лучше.

— О, ты всё-таки слышишь?

— Как будто ватой уши прикрыты. Андрей, что смешного?

— Дианы нет. Взять бы у неё помаду — и нарисовать тебе пару линий через нос к вискам. Был бы туарегом с Пустошь-зеты. А вообще — слишком заметен даже так.

Ледяной Джин свирепо посмотрел на меня, обхлопал свою голову и, обнаружив кусок капюшона, довольно свободно болтающийся, вдел его край с другой стороны, закрыв себе половину лица.

— Как теперь?

Мы не успели даже улыбнуться — вздрогнули от мелодично пропевшего триди-визора водителя. Вызов.

— Как вы думаете — такси у них под наблюдением? — почему-то шёпотом спросил я.

Помрачневший Люциус ничего не ответил, но, прищурившись, велел Ледяному Джину пересесть. Под тот же мелодичный звон триди драко быстро раскурочил панель управления и, отвернув какую-то небольшую насадку, на оголённый штырь накрутил триди водителя — через вход для зарядки, добавив к нему несколько проводков. Триди только было снова зачирикал, как поперхнулся. Затаив дыхание, мы выслушали начало разговора невидимого ворона с водителем другого триди-визора. Основная тема — почему водитель долго не откликался и почему водитель должен кому-то непредставившемуся что-то объяснять. Когда разговор начал подходить к фазе понимания, что ворон связался с не тем водителем, Люциус быстро скомандовал:

— Выходим!

— Он же наблюдает! — возмутился Ледяной Джин.

— Именно сейчас — нет, — ухмыльнулся драко. — Он явно очень обеспокоен и пытается понять, что произошло. Наверняка смотрит на триди, думая, что позвонил не на тот номер. Так что — валим отсюда! Ну, Джин, поспеши!

— Секунду! — Ведун выдернул почти из-под моих ног какой-то тщательно упакованный мешок, или рюкзак, — и выжидательно уставился на Люциуса.

Тот кивнул — и мы одновременно открыли дверцы в толпу, как раз хлынувшую по улице из какого-то игрового зала.

Так и свалили. В небольшой магазин, в котором нашлась парочка стоек для желающих постоять за выпивкой, глазея на празднично освещённую улицу за окном. Между прочим, нам уже принесли выпивку — лёгкое вино с лёгкой закуской, когда на оставленное аэротакси слетел ворон и, сложив крылья, съехал с крыши, сунулся в салон. Высунулся и некоторое время обалдело глядел в пространство.

Дальше мы смотреть не стали. Допили вино(ведун — через соломинку из-под тряпки на лице, погрозив мне кулаком), освежившее не хуже сока, половину принесённой закуси я скормил снова усевшемуся на плечи Тиссу, — и вышли из магазина в другие двери. Помещение оказалось проходным — на другую улицу. Мы прошагали совсем немного, когда Люциус хлопнул себя по лбу и вытащил триди-визор.

— Как назвал тот таксист, Тауэр, свою фирму? Помнит кто-нибудь?

— «Аэро-эффект», кажется, — сказал я.

В общем, минут через пять аэротакси из этой фирмы подлетело к нам, и мы спокойно объяснили водителю, в какую сторону нам нужно. Водитель попался немногословный и хорошо знающий город. Привёз в нужное место и улетел на новый звонок-вызов. А мы остались возле здания, где, по уверениям Ледяного Джина, и находился необходимый нам человек.

Уверениям ведуна мы с Люциусом не очень поверили. Потребовали уточнить. Ледяному Джину пришлось размотать свою чалму. Пока он снова прислушивался к вызванному перед глазами образу, мы прикрывали ведуна, держа над ним накидку, словно крышу шалаша. Устроились мы, заняв местечко у столика, в уличном кафе — напротив нужного здания, но ближе к стене здания, откуда и бегали официанты. Так что никто на нас внимания не обращал.

— Здесь, — уже уверенно сказал Ледяной Джин.

Корпус, где лежал раненый ворон-убийца, а также остальные причастные к делу, охранялся целой армией. Вороны небольшими стаями — показалось, повзводно — облетали этаж за этажом, стояли у всех входов и дверей, причём у дверей на нужном этаже стояли и панибратски болтали с копами.

— Судя по всему, здешние копы или подкуплены, или сотрудничают с вороньём, — заметил Люциус.

— Странно, почему сам Лорд Корвус не придёт к нему и не заберёт Зеркала богов, — вслух подумал я. И, ёжась от сырой прохлады, снова запрокинул голову кверху: да, без движения в Гадесе холодновато. Хорошо ещё, угнездившийся на шее Тисс греет и затылок, и плечи. А ладони — греет чашка с дымящимся кофе.

— По той же причине, предполагаю, что и Мангуст не может просто взять этот предмет. Кажется, они птицы одного пошиба: им обязательно нужно, чтобы этот предмет им дали в руки. Итак, у кого какие идеи?

— Самая логичная идея — это Андрей, — сказал Ледяной Джин. — Андрей, ты сможешь нас снова провести под завесой крыльев?

— Не знаю, — с сомнением откликнулся я. — Слишком долог путь. Там всё-таки надо было дорогу полегче пройти. А здесь... Нет, не знаю...

— А как узнать? — упрямо спросил Люциус.

Я драко понимал. Вот здание, в котором находится Зеркало богов. Как говорится — руку протяни, и искомый предмет в кармане. А мы сидим — время тратим.

— Я... попробую, но...

— Что для этого надо?

— Просто посидеть спокойно.

— Хорошо. Сиди. Посторожим. Тисса давай сюда.

Мой стул отодвинули совсем к стене, благо что она за спиной глухая — без окон. Я прислонился к спинке стула — головой к стене — и закрыл глаза, стараясь вызвать то состояние, которое прочувствовал уже дважды. Но шёпота Мангуста в гулком пространстве вызвать не удалось. Я даже попытался услышать или представить его повелительное: «Иди!» Впечатление, что, закрыв глаза, или слегка дремлю, или отдыхаю.

— Нет. Выдохся. Или заклинание Мангуста выдохлось.

Оба вздохнули, после чего Люциус раздражённо сказал:

— Знаете, что стоит перед глазами? Штурмующие этот дом тёмные драко. Мы бы точно прорвались вовнутрь. И никакие птички нам не помеха. И в команду много не надо. Бойцов пять-шесть.

— Пять-шесть? — недоверчиво переспросил Ледяной Джин и нервно отдёрнул с лица тряпку. — Надоела... Ты не слишком самонадеян — пять-шесть драко? И кого ты имеешь в виду? Охрану Белого Вечера под предводительством Даниила? Или тех ребят, которые приходили к тебе в больницу? Кстати, они тоже из охраны или сами по себе?

— Подожди-подожди, — драко нахмурился, размышляя.

Мы с Ледяным Джином переглянулись. Кажется, ведун ненароком натолкнул Люциуса на какую-то идею... Некоторое время Люциус сидел неподвижно, невидяще уставясь на стол. Потом потянулся взять стакан с коктейлем, но пить не стал, а покрутил стакан в руках, опять-таки невидяще глядя на него.

— Джин, что ты стащил из аэротакси ворона? — наконец заговорил он.

— Упакованные крылья. Ну, я хотел небольшую месть...

— Подожди... Так... Те трое, которые приходили ко мне, приехали на Гадес специально — полетать. Но ведь они наверняка не единственные драко на Гадесе. — Люциус прикусил уголок губы, всё ещё продолжая хмуриться. — И ни один драко не откажется от возможности полетать, будучи на Гадесе. Значит... Все драко, кто находится здесь, умеют летать. Попробовать позвонить?

— Попробуй, — сказал Ледяной Джин. — В конце концов, можно им всё рассказать — не такая уж страшная у нас тайна. А свежие мозги, глядишь, и пригодятся. Да и взгляд со стороны не помеха...

Люциус принялся названивать по триди-визору — и те трое, и Даниил ему оставили свои номера. Я смотрел, как он машинально всё ещё прикусывает нижнюю губу, и думал, что эта страница моей жизни самая яркая... Потом мы молчали и снова пили кофе, а потом приехало аэротакси, из которого вышли двое драко. Они огляделись — Люциус махнул рукой — и подошли к нам, прихватив по дороге свободные стулья.

— Добрый вечер!

— Добрый...

Подскочил официант, и гости тоже заказали по чашке кофе. Пока официант бегал за заказом, Люциус быстро обрисовал ситуацию, в которой мы оказались. Один из драко постоянно молчал, другой говорил за двоих. Оба в коротких куртках, с пояса из-под которых свисали ножны с привычными ритуальными мечами; в военного образца штанах, с известным шиком примятых снизу берцами. Сначала они мне вообще показались на одно лицо, и я различал их только по стрижкам: молчаливый — коротко стрижен, а представившийся федеративным именем Севастьян — был достаточно лохмат, чтобы создавалось впечатление, что после последней стрижки он не стригся с полгода.

— Какой этаж? — спросил Севастьян, разглядывая корпус напротив нас.

— Тридцать пятый.

— Вороны вооружены?

— Да. Лёгкое холодное оружие и ручное огнестрельное.

— Эта штука, которую они похитили, очень опасна?

— На Октавии уничтожила целый город. Наш хозяин знает, как с ней обращаться, чтобы она не представляла опасности для окружающих. И знает, кому вернуть, чтобы она снова не попала в грязные руки.

— Хорошо, — почти монотонно сказал Севастьян. — Мы постараемся обзвонить всех, о ком из драко на Гадесе знаем. Капитан Клинков, вы даёте слово, что это дело касается безопасности миров?

— Даю. Иначе бы я в это дело не вмешался.

Оба наших гостя вынули триди-визоры. Пока они негромко переговаривались с собеседниками, подошёл официант, оставил для них кофе. Первым закончил переговоры Севастьян. Он пригубил горячий напиток и поставил чашку на стол.

— Предлагаю налёт. Но при одном условии.

— Слушаем.

— Вы уже давно гоняетесь за этим вашим Зеркалом богов. Примерно представляете, как оно работает. Мы поможем вам, но так, чтобы артефакт оказался не в наших руках, а в ваших — с момента, как он перейдёт к нам. Кто-нибудь, кроме вас, капитан Клинков, умеет летать?

Я даже улыбнулся от неожиданности. Здорово прозвучал вопрос!

— Умеет ещё один член нашей команды — Андрей. — Люциус помялся и добавил: — Только фишка в том, что Андрей летал по-настоящему, а не на крыльях с имплантатами. А вы что-то уже можете предложить?

— Могу. Правда, есть проблема небольшая. Нужны крылья ворона, а таких в прокате не выдают. Они часть униформы самих воронов.

— Нашли проблему, — пробормотал Ледяной Джин. — Давайте я вам собью любого на лету — вот вам и нужные крылья.

— Кажется, понимаю, — медленно сказал Люциус. — Вы хотите, чтобы Андрей внедрился в воронью стаю, а потом...

— Ну, я понимаю, что всё это звучит пока ещё очень неопределённо. План только намечается. И, возможно, в нём ещё будут какие-то корректировки. Но, во всяком случае, примерное развитие налёта, какие-то намётки к нему уже есть.

— Джин, — тихо позвал я. — А зачем сбивать кого-то? Только лишний шум поднимать. Ты забыл, что ограбил таксиста?

Ведун застыл от неожиданности, а потом негромко рассмеялся.

— Что ж... Нам бы теперь только площадку найти, чтобы их опробовать. Ребята, поможете с обучением Андрея?

Зазвонил триди-визор Люциуса. На фоне постоянных звонков триди наших гостей Люциус даже не сразу среагировал на него.

— Да, Даниил. Да, это мы обзваниваем. А что — у вас будет время? Но учтите — это самая настоящая афёра. Да? Вы согласны? Хорошо. Будем ждать.

— Вы знаете Даниила? — переспросил Севастьян. И пожал плечами. — Для него это лучшая рекомендация.

Идея, предложенная драко, и в самом деле была весьма расплывчата, но в течение обсуждения обрастала деталями. Теперь можно к ней и примериться. Да. Это будет очень быстро и нагло. Должно быть.

Между тем возле нашего кафе то и дело останавливались аэротакси, из которых выходили тёмные драко. К нам — не подходили. Занимали столики, вынимали триди-визоры, слушали нас (теперь триди Люциуса и Севастьяна с громкой связи мы вообще не отключали). Время от времени подавали реплики. Вскоре я горел без горячего кофе — на адреналиновом топливе от происходящего.

А потом спутник Севастьяна, Марк, кивнул мне и Ледяному Джину и встал из-за столика. Только что ему позвонили, что нашли площадку для полётных тренировок. Ведун подобрал вещмешок — сложенные крылья ворона — и оглянулся на Люциуса.

— Идите. Чуть позже я к вам присоединюсь.

— Подожди, Люциус. Ты полагаешь, мне тоже понадобятся крылья?

— Нет. У тебя задача иная. Найти прокатную машину и ждать нас в одном из переулков. Ты же ни разу не летал. Поэтому тебе задачка попроще.

— Спасибо и на том, — скептически сказал Ледяной Джин. — А то я уж думал...

Не договорив, он кивнул мне — и мы поспешили за Марком.

 

25

За углом кафе нас ждала аэромашина. Немногословный Марк уже сидел рядом с водителем, тоже драко, и мы с Ледяным Джином разместились сзади.

Странное чувство овладело мной — тревоги и бесшабашного весёлья. Я смотрел на пролетающий мимо и под нами город и не мог перестать думать о том, что сейчас, через какое-то неопределённое время, буду учиться летать. Учиться тому самому движению, которое пока испытал лишь в странном сновидении не сновидении, но в смертельной схватке — это уж точно... Мышцы живота сжимались и вздрагивали, и с дыханием я ничего не мог сделать, как ни успокаивал его.

А ещё мельком думалось: как хорошо, что есть на свете такие расы, представители которых настолько доверяют друг другу, настолько сплоченные, что — вот, пожалуйста, поговорили совсем чуток — и готово, лечу с совсем незнакомыми людьми куда-то к чёрту на кулички... В общем, я думал о чём угодно, но только не о том, как ворвусь в больничную палату, чтобы снять с обездвиженного ворона кулон с Зеркалом богов.

— А куда мы, хотя бы примерно, едем? — спросил ведун.

— На окраину города. Там, в основном, жилые районы для тех, кто работает в Гадесе постоянно или по контракту, — откликнулся Марк. — Когда нам надоедает летать под присмотром инструктора, мы сбегаем сюда. Здесь просторно и нет мешающих салютов и фейерверков. Некоторым нравится, когда празднично, но нам иногда хочется полетать в пустом ночном пространстве. Под звёздами.

«Нам» — это, надо полагать, драко. Что ж... Если вспомнить, что их корни ведут к недавно расставшимся с крыльями, то нет ничего удивительного в этой тяге летать.

Ледяной Джин шёпотом выругался в новой попытке спрятать волосы.

— А зачем? — спросил наблюдавший за ним в зеркальце Марк.

— Нас уже однажды вычислили по его волосам, — отозвался я. — Вот и думаем, как быть... Как превратить ведуна в обычного человека.

— Собери у затылка в хвост и оставь так, — посоветовал водитель. — Накидка скроет.

— Но тогда всё равно будет видно, что я...

— На, возьми бандану.

Ведун хмыкнул. Повязал узкий платок — и я, приглядевшись, ухмыльнулся.

— Ха, теперь ты похож на пирата.

— Уже счастье, что не на ведуна.

— Хм, Джин, а ты ещё тёмные очки надень. «Хамелеоны». Тогда байкером будешь.

— Андрей! — возмутился Ледяной Джин и не выдержал — рассмеялся.

— Впервые вижу ведуна, который не хочет быть похожим на свой народ, — философски заметил Марк.

Он сказал это достаточно спокойно, но и без вопросительных интонаций в его голосе стало ясно, что ему очень любопытно. Кажется, ведун понял его. Безо всякой насмешки, очень просто он высказался:

— Что ж, всякое бывает. Иной раз хочется и в прятки поиграть.

Гадес пролетал мимо нас, хотя порой мне казалось, что мы летим в необычном аквариуме или в водах уютной лагуны, слегка подсвеченной — только не сверху, смягчёнными толщей воды солнечными лучами, а снизу — припрятанными прожекторами. Вскоре самые яркие огни остались позади, а мы окунулись в самый настоящий вечер, если уже не глубокую ночь. Машина мягко всплыла по широкой дуге — и секунды спустя её колёса коснулись поверхности явно жилого дома. Во всяком случае не слишком вызывающе яркие, как в центре, вывески обычных магазинов были только внизу.

Машина остановилась неподалёку от трёх других, замерших в темноте — с потушенными фарами. Мы вышли. Нас уже ждали. Несколько драко двинулись нам навстречу: одни от машин — обычные человеческие силуэты, другие от середины крыши — за каждым из них плавно двигалась громада сложенных крыльев.

Стоявший рядом со мной Ледяной Джин встряхнул вещмешком с вороньими крыльями и негромко сказал:

— Я бы тоже не отказался попробовать. Но...

— Только не в такой ситуации? — закончил я его фразу. И передал ему Тисса, который, взгромоздившись ему на затылок, зевнул и снова задрых.

Нас обошёл Марк, и ведун не успел ответить мне.

— Так. Андрей, Люциус сказал, что ты летал по-настоящему. Что значат его слова?

Прежде чем объяснить, я помедлил. Поверит ли в такое?

— Чтобы было проще понять, скажу следующее: возможно, это был всего лишь сон.

— Возможно? Пусть так, — уступчиво согласился Марк. — Мне нужно знать, хорошо ли ты во сне управлялся с крыльями?

Я вспомнил, как метался между сумасшедшими змеищами.

— Во сне — более чем. — И передёрнул плечами.

— Обычно о своих впечатлениях люди рассказывают взахлёб, — внимательно посмотрел на меня Марк, — ты же стараешься отделаться общими словами. Тебе не понравилось летать? Или во сне случилось что-то не очень приятное?

— Почему ты меня спрашиваешь об этом? — не выдержал я. — Мне казалось, мы прилетели сюда учиться летать, а не делиться воспоминаниями.

— Андрей, успокойся. — Ледяной Джин положил руку на моё плечо. — Успокойся. Давай я сам всё объясню. Видишь ли, Марк, то, что испытал Андрей, выходит за рамки обыденности. Происшедшее с ним можно сравнить лишь... если так можно, конечно, сказать... с направленной иллюзией, проникшей в сон. То есть Андрей спал и не только видел, но и ощущал, как летает. А поскольку ему пришлось сразиться с чудовищами, из сна он вывалился в прямом смысле весь израненный. С настоящей кровью. Теперь вот о чём. Кажется, я понял к чему эти вопросы. Ты боишься, нет ли у Андрея боязни перед полётом на крыльях. Надо было напрямую спросить у него об этом. Но я могу ответить вместо него. И можете положиться на мои слова: нет, он не боится этих полётов. Более того, иллюзорные крылья он испытывал снова — и не далее, как несколько часов назад. Я ответил на твой вопрос, Марк?

— Да, ответил. Это — вороньи крылья, которые вы взяли у таксиста?

— Они.

— В таком случае начнём.

Меня окружили четверо драко. Один взял куртку и джемпер, которые мне пришлось снять. Второй помог надеть твёрдый жилет из вещмешка и затянул его на мне так, что он буквально влип в тело. После чего второй дождался, пока другие двое прикрепят к жилету крылья, оттянувшие мои плечи и спину чуть назад. Поглядывая назад, на крылья, я видел их странную черноту, подчёркнутую слабым освещением здесь, на крыше. Видел время от времени пробегающее по ним движение тёмного разноцветья. Чуть усмехнулся. Мне бы ещё клюв как у ворона. Крепкий. Убивающий одним ударом... Странно, ещё не пробовал взлететь, а мысли, скорее, не как у ворона, а как у... У кого же? У ястреба? У кондора, парящего над прерией в поисках добычи? Романтично-то как...

— Так, Андрей, сейчас мы подключим имплантаты. Будет несколько уколов, но очень лёгких, как будто кто-то дотрагивается до твоей кожи.

— Ладно. Я готов.

Уколы больше напоминали касание колючих веток, между которыми приходится продираться. Зато почти сразу, где-то через несколько секунд, крылья, простым грузом тянувшие плечи и спину книзу, раздались в стороны. Я ещё успел встать боком, чтобы они никого не ударили... Марк поднял брови. Чему он удивился? Что я инстинктивно встал так, чтобы всем и мне было легче?

— Ну и? Как ощущения? Крылья не тяжёлые?

— Лёгкие, — улыбнулся я — и спохватился: — В сравнении, конечно.

— Интересно было бы посмотреть на те крылья, на которых ты летал, — озадаченно пробормотал Марк, и стоявшие рядом драко согласно закивали. — Какие они были? Как у орла? Драконьи? На что похожи?

— Не знаю. Со стороны себя не видел. Мельком, если только... Мохнатые, хотя и перьевые, громадные. И... боевые.

— Легко с ними было? Леталось как?

Я вспомнил бешеный бой, в котором крутился и вертелся не хуже пираньи, почуявшей поживу... Я не заметил, как кривая ухмылка пробежала по моим губам...

— Понял, — внезапно сказал Марк, сощурившись вглядывающийся в меня. — Джин сказал — ты сражался с чудовищами. Что за оружие было у тебя в том странном сне?

— Два длинных меча. Каких — не скажу. Не разбираюсь.

Неожиданно я сообразил, что вижу лица ближайших ко мне драко и на них — отчётливо выраженную зависть. Ну да... Драко-то тёмные — боевые. Как им не позавидовать моему сну... Ледяной Джин, сложив руки на груди, просто наслаждался ситуацией, глядя на всех, — он понял, почему драко так смотрят на меня. И — чёрт всё побери! — он гордился мной!

— Ну что ж. Итак, Андрей, начнём со следующего. Ты подходишь к краю крыши и прыгаешь вниз. Тебя на всякий случай сопровождают драконы — наши ребята на драконьих крыльях. Не знаю, сможешь ли ты легко освоить вороньи крылья, но главное — ничего не бойся: драконы рядом. Подхватят, если что. Из инструкций запомни только одну — работай с воздушными потоками.

Глубоко вздохнув, я сложил крылья так, чтобы они не мешали окружающим, и пошёл к краю. Крыльев я теперь почти не чувствовал. То ли имплантаты своё дело сделали, то ли я просто ощущал их и впрямь очень лёгкими после тех, привычных... Только у края крыши я заглянул в бездну — дорог внизу не видны из-за маскирующего их освещения, сырой воздух струями поднимался ко мне навстречу...

Нахохлившись и приподняв лопатки-крылья — я не спрыгнул, а — впрыгнул! Вверх!

Звёзды! Как я взмыл! Крылья уверенно подхватили меня и в воздушных потоках качнули, словно я впрыгнул в реку — в сильную волну! Взмах — набрав высоты, я попробовал эти волны, что поддерживали меня под крылья, на упругость и мягко нырнул в них... Я не летал — плавал в струях, и каждая из них подставлялась, помогала мне взмывать, переворачиваться. Сам того не замечая, я всё чаще и чаще складывал крылья — и уже буквально купался в пронизанном воздушными потоками пространстве!

Какие-то тени мелькали вокруг меня — стороной я вспоминал, что это драконы, страхующие мой полёт. И я страшно был рад, что они не мешают мне наслаждаться этим настоящим, не сновидческим полётом.

Тело упруго и послушно изгибалось в ответ на мои желания, следуя за крыльями, вписываясь в их полётное движение... Вписываясь в воздушные волны...

... Вернулся я к реальности, вспомнив, что нужно опробовать, смогу ли я работать руками в полёте. Ведь мне придётся нести Зеркало богов — в случае удачи.

Идея оказалась удачной: едва я попробовал пошевелить руками, как понял, что нашёл новую игрушку. Теперь я не просто плавал — я мог придумывать и исполнять ещё более изощрённый рисунок лёта.

С громадным сожалением я подумал о времени и устремился к крыше, на которой оставались наши ребята. Приземляясь, я немного подшутил, изобразив неуклюжую ворону и попрыгав немного по крыше, словно на птичьих лапах врастопырку. Уже смеясь и чувствуя себя донельзя счастливым, я вспомнил Диану и мысленно пообещал, что когда-нибудь мы полетаем вместе. И, сложив крылья, подошёл к компании, в которой обнаружил не только Ледяного Джина, но и Люциуса.

Оглянувшись на шумок, увидел, как, складывая свои крылья, за мной идут хохочущие драко. Сообразив, что они видели, как я подпрыгивал, я тоже засмеялся.

Люциус хлопнул меня по плечу.

— Чёрт, я весь иззавидовался!

— Честно говоря, я не поверил тебе, Андрей, — покачал головой Марк. — Но ты летаешь... Летаешь — божественно.

— Не знаю насчёт божественности, но я чувствовал себя так, как будто получил любимую с детства игрушку! — всё ещё смеясь, ответил я.

— Хорошо. Первое испытание ты прошёл. Теперь усложним. Ты впервые летаешь на реальных крыльях, и мало ли... Наши драконы не впервые на Гадесе. Они быстрые и вёрткие. Примерно такие, как привычные к крыльям вороны Лорда Корвуса. В общем, мало ли какая ситуация может сложиться на месте. Летаешь ты достаточно маневренно. Андрей, поиграем в догонялки? Только в этой игре не один будет бегать за всеми. А все — ловить одного. Готов ли ты?

— Не знаю, — признался я. — Но попробовать хочется.

— Тогда — беги!

Подстёгнутый криком Марка, я кинулся в сторону от бросившихся ко мне, мгновенно окружая, драконов. В темноте на крыше мне показалось, что их больше десяти (потом выяснил — их двенадцать!). Крутанувшись вокруг собственной оси, я понял, что прорваться мимо хоть одного из них — не судьба. Только мысль! И — я рванул в небо!

Пока они пораспахивали крылья, довольно быстро, но, в сравнении с вороньими, не так стремительно, я уже плавал в свободном пространстве

Пришлось специально притормозить, чтобы дать им фору. А вот когда они очутились рядом (первый из них обмахнул меня прохладой), я сложил крылья и со всей дури упал в небольшой просвет между ними.

Взбаламученные огромными крыльями драконов, воздушные потоки уже не давали той опоры, которая была ранее. Но к этому времени я настолько освоился с собственными крыльями, что опора мне уже не была необходимой. Точнее, не освоился. Я внезапно для себя погрузился в то самое состояние, которое мне далось, когда я услышал повелительный шёпот Мангуста: «Иди!»

Мне чудилось, что я медленно ныряю между плавно летающими вокруг меня драконами, перетекающей волной ускользаю от их слишком опасного приближения... Ещё глубже — и я птицей, которая, прочувствовав своё лёгкое тело, все свои мышцы, растерял затормаживающую способность думать, прежде чем делать движение. Мне хотелось смеяться и плакать — так я был счастлив в этом колдовском полёте!

И — я уже чувствовал драконов, пытающихся нагнать меня. Это здорово забавляло: я — человек, и они — драко! А поймать меня не могут!

Я чувствовал каждое их движение, каждое их направленное желание в любую сторону и двигался синхронно с ними: они ко мне — я от них. И это было так великолепно!

А потом я просто развернулся и сквозь драконью стаю метнулся к крыше. Сложив крылья, как недавно, в первом тренировочном полёте, я мягко проскользнул между драконами и мягко же приземлился возле Марка, специально ближе к нему.

Люциус первым захлопал в ладоши.

— Андрей, ты всех загонял! Я такого ещё не видел!

— Первая тренировка — и вот так, — пробормотал Марк.

— Ну, предположим, у него эта тренировка не первая, — гордо сказал Ледяной Джин и вздохнул. — Андрей, ты впервые заставил меня пожалеть, что Мангуст наложил на нас блоки. Мне бы очень хотелось хоть чуть-чуть ощутить то, что ощущал в полёте ты.

Подошли приземлившиеся драконы. Обычно невозмутимые, драко радостно хлопали меня по плечам, пожимали руки.

— Ну что? Мы готовы, — сказал Марк подошедшему Севастьяну.

— Подождите, — заторопился я. — Ещё минут пять, ладно?

— Летать понравилось? — усмехнулся Люциус.

— Нет, последнее испытание. Джин, давай Тисса.

Сонная морда кошака, появившаяся в пространстве, подобно Чеширскому коту, вызвала неподдельное изумление драко. А уж восторгам их не было предела, когда я слегка оттянул крыло Тисса. Я неспешно подошёл к краю крыши и подбросил кошака в воздух. Поскольку я его перед этим мгновения подержал на вытянутых руках, Тисс нисколько не удивился и сразу развернул крылья. И как только он распахнул их, я шагнул с крыши и развернул свои.

Ошалевший при виде летающего хозяина Тисс несколько раз облетел меня, разглядывая, а потом, ничтоже сумняшеся, стремительно сиганул мне на затылок и сжался в пушистый воротник, жёстко вцепившись в плечи летательного жилета. Чего я от него и хотел. Перевернувшись несколько раз в воздухе, я убедился, что кошак засел на шее намертво.

И только после этого снова мягко шагнул на крышу, притормаживая крыльями.

— Ты хочешь лететь с кошаком? — спросил Севастьян.

— Хочу. И полечу.

— Не боишься за него?

— Тисс — не просто кошак, — спокойно объяснил я. — Он оружие. Это его бояться надо.

Оружие высунулось из невидимости, снова зевнуло на всех — и спряталось досматривать свои кошачье-оружейные сны.

— Подтверждаю, — поднял руку Ледяной Джин. — Тисс — оружие. И очень страшное.

Севастьян посмотрел на ведуна, как на ещё одного шутника, а потом взглянул на Люциуса. Тот спокойно кивнул.

— Это правда. Тисс — страшное оружие.

— Что-то я не очень представляю... — начал Марк.

— Извини, Марк, перебью, — сказал я. — По-моему, я теперь знаю, как именно мы сможем взять Зеркало богов с наименьшими потерями.

— У тебя появился план?

— Угу. Что-то вроде штурма. Только детализировать бы неплохо.

Мы уселись прямо на крыше в кружок. Я рассказал, как приблизительно вижу этот штурм, а тёмные драко — все будущие офицеры, кроме троих, принялись обсуждать достоинства и недостатки этого плана, уточняя детали и подправляя его этапы. В результате мне прямо здесь же, на крыше, придумали нагрудную поноску для Тисса, особенность которого мне всё-таки пришлось объяснить. Придумали и немедленно воплотили в реальность. Пока думали, как и что дальше, полюбовались на изумлённого кошака, который выглядывал из этой поноски, как кенгурёнок из кармана мамы-кенгуру. Но не возражал против необычного места пребывания — скорее всего потому, что здесь было теплей, чем на затылке, да и уютней.

В конце концов, все встали и быстро сняли крылья. Ведь если лететь к месту штурма, можно и силы растерять.

Мне — крылья сняли. Не умею пока их ни надевать, ни снимать. Но как горько было чувствовать себя бескрылым в первые минуты после исчезновения тяжести за спиной!..

— Не переживай, Андрей, — сочувственно сказал Люциус, взявшийся нести мои крылья, чтобы не дай Бог я не переутомился. — Налетаешься ещё. Будет время. Вот возьмём Зеркало богов!..

— И меня научите летать — не забывайте! — встрял Ледяной Джин. — Насмотрелся тут на вас. Аж неполноценным себя чувствую.

Драко отвернулся от ведуна, скрывая улыбку при виде его повязанной банданой головы. Марк позвал нас по машинам, и вскоре аэротакси скользнули вниз, чтобы никто не заметил, что мы спускаемся с высоты.

Перед носом нашей машины я насчитал три штуки, и позади за нами мчались ещё четыре машины. Целая армия... Армия драконов и одного самонадеянного ворона. Но почему у меня до сих пор абсолютная уверенность, что этой армии хватит, чтобы столкнуться в воздухе со стаей в несколько десятков воронов и всё-таки не уступить ей?

Неужели эйфория от получившегося на отлично полёта застила мне глаза — и мне только думается, что всё пройдёт теперь легко и непринуждённо?

Я зажмурился и обнял Тисса, благо сидел он теперь он очень удобно для частых объятий. Кошак потёрся о мой подбородок и затих на руках.

Ладно. Поживём — увидим. Главное, не поддаться этой эйфории во время штурма.

 

26

Эйфория — зараза такая, что и остальные поддались ей и поверили моей, ничем не обоснованной уверенности: всё произойдёт именно так, как я вижу ситуацию. А я почему-то видел её по-дурацки: вороны Лорда Корвуса будут стоять на местах неподвижно, как манекены, и послушно выполнят именно то, что я для них предназначил. В общем, я решил, что предстоит управлять оловянными солдатиками, передвигая их в положенные места по придуманному мной сценарию, а не сталкиваться с непредсказуемыми в случае ЧП людьми... Ну я-то — ладно, восторженный дурак. Но где были глаза Люциуса — осторожного и умного офицера драко?.. Впрочем, нечего перекладывать последствия эйфории только на плечи Люциуса. Народу при планировании штурма было много, и я успешно заразил всех обаянием лёгкой победы.

... Нас высадили на крыше здания, противоположного корпусу, где лежал ворон-убийца. Мы постояли немного и принялись готовиться к вылету. То есть все стали готовиться, а меня готовить — сам я из-за нехватки времени крылья не научился закреплять-монтировать на себе.

План простенький: влететь в окно (отсюда мы его видели отчётливо), где лежит нужный нам человек, выхватить у него кулон с Зеркалом богов — и дуть назад. Всё. Просто и без вывертов. Кажется.

Отчитываться Мангусту, что собираемся делать, не стали. Сделаем — отчитаемся.

Ледяной Джин подошёл ко мне и протянул кожаные перчатки.

— Один из улетевших драко передал. На всякий случай. Вам же ещё стекло пробивать. Так что — пригодится...

И вот только после этих слов ведуна я начал соображать, что мы — я, конечно, в первую очередь — делаем что-то не то. Но всеобщая суета уже сдвинула события с места, и я не стал останавливать это движение, с тем чтобы сесть и дотошно разобраться, что же происходит и произойдёт вот-вот далее.

Перчатки мне понравились: легли, как вторая кожа. А когда сжал кулак — отпали все сомнения. Драчливость почувствовал и такую уверенность!..

— Так, кто стрелять будет? — спросил Марк готовых к полёту драконов.

— Стрелять? — не понял я.

— В окно палаты.

Уверенность самую малость скукожилась: а вдруг в палате, кроме убийцы, будет ещё кто-то? Осколками ведь заденет — и не слабо.

И логично на ум пришло: а ещё есть полиция. Мало ли что она подкуплена Лордом Корвусом... Мы ведь тоже не ангелочки-паиньки в этом деле. Будет за что предъявить нам обвинение, в случае если попадёмся.

— Андрей, запоминай: драконы будут стрелять в стекло за секунды твоего приближения к окну. Успеешь закрыться? Успеешь. И запомни ещё: весь твой план учитывает именно скорость всего проворачиваемого нами. Поэтому тебе придётся влетать буквально вместе с осколками. Понял?

— Понял.

— Не забудь Тисса прикрыть.

— Мог бы и не напоминать.

Я машинально потрогал кошака, прикорнувшего у меня в нагрудной поноске, на что он отозвался сонным: «Ммм?»

— Спи-спи... Марк, а мне оружие?

— Никакого оружия! Твоё дело — забрать артефакт и смыться. Оружие будет только у драконов. Они твоё сопровождение и твоя охрана.

Только я хотел вякнуть, что оружие мне нужно не для активных действий, а для уверенности, как вспомнил, что у меня на поясе кобура с пистолетом, данным Люциусом. И — успокоился... Снова посмотрел на еле видное светящееся окно противоположного корпуса. Представил, как лечу к нему, а вокруг меня и чуть позади — драконья стая... Хм... Свита. Боевое соединение.

Крылья за спиной чуть покачались — в ответ на желание немедленно начать действовать, а тело отозвалось мягким напряжением мышц, как перед прыжком.

— Всё. Его только что покормили. Сейчас у него тихий час. Ждём минут десять, чтобы всё успокоилось, — и летим, — сказал Люциус, тоже натягивающий перчатки.

Я взглянул на его крылья, чуть свисающие — собранными — над поверхностью крыши. Тёмные глаза спокойно следили за мной.

— Ты тоже?..

— Кому-то надо проследить за этой авантюрой, — недовольно ответил он. — Да и за тобой. Всё-таки ты в нашей команде, а я в ней старший.

— Угу, слушайся старшего, Андрей, и будет тебе счастье, — нудным голосом с воспитательными интонациями сказал Ледяной Джин и ухмыльнулся.

— Ты, Джин, после той драчки, сколько я к тебе приглядываюсь, совсем другим человеком стал, — задумчиво сказал драко. — Может, тебе надо подраться ещё с парой ведунов, чтобы ты стал совершенной боевой единицей без комплексов?

И накликал — то бишь, принимая во внимание обстановку, накаркал.

На крышу взлетело аэротакси.

Драконы обернулись. По их удивлению я сообразил, что больше никого не ждали.

Дверца такси открылась. Качнулся вперёд изумлённый Ледяной Джин, но, опомнившись, отступил. Кажется, сейчас он очень пожалел, что не хотел надевать, кроме банданы, ещё и чёрные, солнцезащитные очки.

Насупившись и ссутулившись, вышедший из машины Белый Вечер оглядел нас всех и махнул рукой, отпуская водителя. Машина отъехала к краю крыши и плавно скользнула вниз, в сияющую огнями тьму.

Белый Вечер снова, но уже медленней осмотрел все тёмные фигуры, замершие при его внезапном появлении. Его взгляд остановился на Ледяном Джине, уже снявшем бандану и выпустившем волосы: успел сообразить, что вновь прибывший ищет именно его. Нерешительно Белый Вечер направился к нему.

— Прошу прощения, но я считал с одного из драко охраны (Люциус сморщился от досады), что несколько драко собираются помочь вам. Памятное поле охранника я заблокировал. Больше никто не узнает. Если надо, я тоже могу помочь. Я... хочу помочь.

Люциус переглянулся с Ледяным Джином, обернулся к Даниилу, который с той же досадой пожал плечами...

— Ты понимаешь, что хочешь помочь Лишённому Дома и Покровительства? — напрямую спросил Ледяной Джин. — Ты знаешь, чем тебе лично может грозить твоя помощь Лишённому? Тем же Лишением.

— Знаю. Но ведь никто не узнает, — с надеждой сказал Белый Вечер.

— Значит, для тебя это приключение?

Странно. Ледяной Джин, насколько я успел его узнать, никогда не играл на публику. А тут он стоял, рассеянно глядя на сородича и рассеянно же накручивая на указательный палец укороченные волосы от виска. Я стоял близко к ним. Нетрудно было заметить даже в темноте, как побледнел Белый Вечер, глядя на его обрезанные волосы. Или Ледяной Джин настолько отвык от общения с ведунами, что не понимает, как может впечатлить молодого ведуна его машинальное движение?

— Нет. Не приключение. Я... хочу помочь.

— Хорошо, — холодно сказал драко. — Ты поможешь нам. Видишь корпус? Прямо перед нами световая рекламная строка. Этажом ниже — больничное отделение. Под словом «превосходный», между буквами «в» и «с» найди окно. Там лежит один-единственный больной. Мне нужно знать, что он думает... подумает потом, когда к нему ворвутся. Сможет ли он сбежать?

Белый Вечер некоторое время вглядывался в корпус, явно вычисляя нужное окно.

— Нет. Он не сможет встать.

— Хорошо. Теперь... Есть ли в его мыслях что-нибудь об украденном предмете?

— Да. Есть. Кулон. Предмет на нём. И он думает, как передать его хозяину.

Ледяной Джин, всё так же задумчиво смотревший на ведуна, открыл было рот, но промолчал. Я понял: он хотел сказать, что мог бы и сам ответить на второй вопрос Люциуса. Но драко взглянул на него предупреждающе — и он пожал плечами.

— Так, теперь — драконы! Слушаем внимательно и не говорим потом, что я вас не предупреждал. Все слушают? Прекрасно. Вам понравилось, как летает Андрей? Запомните ваши обязанности по отношению к нему: вы его защищаете, страхуете, но... Если вы вдруг поняли, что с Андреем происходит что-то не то, к нему никто не подходит! Это опасно. Есть кто-нибудь, кому надо последнее объяснять ещё раз?

Драконы дружно качнули головами.

— Десять минут прошло. Ворон и драконы — на вылет.

Подойдя к краю крыши, я обернулся кивнуть. Трое драко стояли у машин в полной боевой готовности, если что — немедленно уносить ноги, воспользовавшись транспортом. Белый Вечер стоял близко к Ледяному Джину. Отворачиваясь от них, я почему-то усмехнулся: первый был похож на юного придворного, насторожённого, боящегося допустить оплошность, — может, потому что был в белом одеянии; в то время как Ледяной Джин, одетый в тёмное и буквально обвеянный ощущением силы, больше напоминал зрелого воина — и это, несмотря на то что сам был ненамного старше Белого Вечера.

И последнее. Прежде чем я оттолкнулся от крыши, вспомнил слова Люциуса и хмыкнул: он боится, что вместо меня может появиться тот тип — с мыслями об убийствах всех и вся?.. Ещё раз — хм... А мне любопытно...

Нога упруго оттолкнулась от края. Тело словно вплыло и легло на воздушную подушку, состоящую из множества течений и струй, по которым можно скользить, как по горкам. Два дракона на почтительном расстоянии по бокам — остальные сверху и снизу.

Зазвенел триди, плотно заложенный в узкий карман жилета, чтобы не вывалился в полёте. Сигнал. Двое драко прицелились в приближающееся окно из короткоствольного оружия, плохо различимого в темноте... Метров пять до стекла...

Грохот нескольких коротких очередей как рокот грома... Почти одновременно суховатый всплеск стекольного обвала. Мы летели сверху чуть вниз — и я скрестил руки перед собой, защищая лицо ладонями, а локтями стараясь закрыть Тисса, который мудро постарался забиться в самый низ своего убежища.

Я влетел первым, чуть не саданув коленом о подоконник, под дождём сыплющихся на меня осколков — вместе с этими стеклянными брызгами. Первые мгновения я думал, что единственного пациента этой палаты мы испугали до чёртиков, но он даже не шевельнулся... По инерции влёта я пробежал несколько шагов вперёд, благо было где пробежаться, а следом один за другим влетели два дракона.

Жёстко сложив крылья, я пошёл к кровати ворона-убийцы.

— Андрей! — предостерегающе бросил Люциус.

Распахнулась дверь палаты — и на пороге застыли три человека в чёрном, а за ними двое полицейских. Я тоже застыл, растерявшись. В моём плане этого не было. Я должен был войти, забрать и драть... Но не встречаться с противником! С вооружённым — в руках воронья были пистолеты... И копы медленно тянули руки к поясам, готовые хватать дубинки или какое другое оружие...

Шуршание и свист крыльев, шелест и звон сбитого с подоконника стекла, стук обуви одного за другим приземляющихся в палату драконов.

Шаг. Я встал спиной к стене — в углу между кроватью ворона и следующей стеной, чтобы удобней было держать под контролем обе стороны, между которыми оказался. Несмотря на крылья за спиной — крылья, располагающие к бесшабашным действиям, я внезапно очень быстро сосредоточился.

Взгляд на лежащего ворона. Чёрт... Девчонка! Смотрит на меня с ненавистью. Но подняться точно не сможет. Для этого ей пришлось бы расколотить на теле гипсовый панцирь, фиксирующий повреждённый позвоночник. А чтобы расколотить самой — надо, как минимум упасть с кровати, потому как ни руками, ни ногами она шевелить не может.

Движение от двери. Один из копов «проснулся». Перешагнул порог, оттеснив воронов. Тоже не вполне понимающие, как вести себя в такой ситуации, те не возражали, раздавшись в стороны от дверного проёма.

— Руки за голову! — махнув дубинкой, потребовал он от меня. — Лицом к стене!

Я успокоил дыхание. Решать надо быстро. Повернул голову к драконам так, чтобы они видели это движение. Встретился глазами с Люциусом.

— Уходите!

Драко заколебались. Миг промедления дал полиции возможность полностью войти в палату и закрыть мне выход из простенка между кроватью и стеной.

Люциус тревожно сдвинул брови. Я еле заметно кивнул.

В насторожённой тишине палаты жёстко прозвучало односложное слово на драконианском — и, не успели вороны и копы опомниться, как драконы стремительно вылетели из помещения. Просто попрыгали из окна со сложенными крыльями.

— Стоять!!

Ну-ну... Кулаками-то после драки помахать... Зато все тычки мне достались. То есть ещё не совсем достались, но явно по времени близки. Потому как враждебная сторона, не поверив своим глазам, сначала уставилась в опустевшее окно, а потом — вместе с нацеленным оружием — на меня.

Я опустил глаза на девушку-ворона. Худое, смуглое, узкоглазое лицо кривилось от напряжения и злости. Сощуренные глаза готовы были убить. Ухмыльнувшись, я нагнулся к ней и вытащил наружу, из-под халатика и проводов с пластырями-заплатками, облепивших её тело, цепочку с закрытым кулоном, размером с яйцо. Плоское яйцо...

О, девица, оказывается, ещё и говорить умеет. Точнее — даже визжать!

— Ты, ублюдок! Не трогай того, что тебе не принадлежит!

— Милашка, да ведь он и тебе не принадлежит! Ворованный ведь! — уже не спуская глаз с подходивших ко мне от двери людей, я разорвал натянутую цепочку, мысленно благодаря Ледяного Джина за перчатки, и сунул кулон в кошачью поноску.

Так, искомый предмет у меня. Теперь бы выбраться отсюда — с ним или без него.

Только подумал — крылья слегка разошлись в стороны.

Мелькнула вдруг ужасающая по своей жестокости мысль: бросить в преследователей беспомощную из-за неподвижности девицу — и немедленно прыгать в окно. Идеальный вариант побега, но откуда у меня такая садистская идея?..

— И не думай сбежать! — завопил один из воронов, не выдержав напряжения. — Мы всё видим и будем стрелять сразу, как только поднимешь крылья!

— Тисс...

Моё абсолютное оружие высунулось из поноски и обвело воронов и копов изучающими зелёными глазищами.

При виде кошака глаза присутствующих наполнились диким недоумением. А я попытался изобразить панический страх — почувствовать его так, чтобы и Тисс почувствовал. Давай же, Тисс, шипи на этих вражин! Мне страшно!

Шипение кошака раздалось неожиданно даже для меня, уже готового услышать его. Но шип я слышал недолгий, сразу заглушённый страдальческим воплем нескольких глоток. Не в силах повернуть голову и напряжённо скосившись на дверь из палаты, только узкоглазая убийца ошарашенно наблюдала за бедламом, который поднялся вокруг её кровати.

Крылья мягко потянули меня в воздух вслед за неосознанным пока желанием удрать поскорее отсюда, куда глаза глядят. Только бы драть, пока шипит Тисс...

Мой поворот в воздухе, давший возможность перепрыгнуть кровать с узкоглазой, обошёлся мне в оборвавшуюся на несколько секунд сумятицу из довольно болезненных воплей: я закрыл кошаку пространство для «обстрела» ультразвуком — и кое-кто очень быстро начал приходить в себя. Даже слишком быстро.

Мне уже было наплевать. Я мчался к окну, памятуя, что сбежавшие драко должны ждать меня, чтобы защитить в случае чего. Мчался, очень жалея, что не могу распахнуть крылья во всю их ширь — и в одно мгновение вылететь из палаты.

Топот и резкие, командные крики за спиной:

— Лови его!

— Быстрей — уйдёт!

И, наконец, за пять шагов до окна истеричный, срывающийся крик человека, готового на всё, лишь бы сделать по-своему:

— Стреляй!

Стук сухой палки по твёрдому.

По левому плечу будто ударили молотком — так сильно, что я чуть не упал. С трудом пересилив боль, сообразил обернуться. Шипение Тисса при виде противника. Я попятился к окну, твёрдо решив просто вывалиться спиной назад. А там драконы меня поймают — и будет мне счастье.

Вопли у двери усилились за счёт подбегающих к ней и попадающих в зону действия Тисса.

Ещё шаг к окну — и задом упёрся в подоконник. Помогая себе правой рукой и стараясь не тревожить левую, подпрыгнул с невольным стоном — машинально приподнял левое плечо — и сел. Теперь движение назад — и выпасть... Но в следующий миг сработала интуиция: схватил Тисса за голову и быстро затолкал в поноску, одновременно разворачиваясь, чтобы внезапные автоматные очереди не попали в кошака. Автоматчика я заметил мельком. Он подскочил к двери и, видимо ориентируясь только на подсказывающие вопли, примитивно обстрелял окно.

В меня не попал, но в клочья и перья разнёс левое же крыло.

Я всё-таки вывалился из окна — выкинутый выстрелами по крылу.

Драконы кружили неподалёку — я заметил их как-то стороной, стремительно и с шелестом падая в бездну. Сознание меркло, и я понимал это, но ничего сделать не мог: со мной произошло то же самое, что и с девушкой-вороном, — расстреляв крыло, автоматчик повредил имплантаты, вживленные по сторонам от позвоночника, и я был абсолютно обездвижен. На последних проблесках сознания я ещё ощущал, что падаю беспорядочно, что бесконтрольно распахнутые крылья с треском ломаются, а тело дёргается с каждым жёстким кувырком, взрываясь болью...

«Иди...» — тихо сказал мой ангел-хранитель.

Звонок триди у меня на груди. Лапа Тисса, больно вцепившаяся в кожу.

«Иди...»

Триди замолк, но в свисте холодного воздуха вокруг себя теперь я слышал только этот повелительный шёпот — и на этот раз он врывался в уши, словно обливая ледяной водой, приводящей в сознание. Шёпот выпрямлял меня, внутренне скорчившегося от боли, и наконец добрался до сокровенных глубин моей души, выдирая меня из этой боли и заставляя вспомнить!..

Громадные мощные крылья распахнулись надо мной, замедляя падение, опахнули меня освежающей память воздушной волной.

Тени, которые всполошённо метались вокруг меня в последнюю минуту, вдруг разлетелись, все — кроме одной. Теперь я падал медленно и спокойно, поддерживаемый другими, не жалкими вороньими крыльями. Поэтому нисколько не удивился, когда ко мне подлетел дракон и обхватил меня за пояс крепкими тёплыми руками. Абсолютно не удивился. Но в постыдный обморок свалился уже с облегчением.

 

27

Иной раз думаешь: жаль, нельзя некоторые нехорошие минуты превратить в одно мгновение. Предположим, глупая или опасная ситуация. Бац — глаза закрыл-открыл, а уже всё позади. Мечтать не вредно...

Но в жизни чаще всего бывает наоборот. Закрыть глаза и открыть их снова — это лишь получить передышку на мгновения, да ещё из уже привычной плохой ситуации можно вляпаться в ещё более страшную.

Из заглушённой обмороком боли меня вытягивали постепенно — и боль нарастала вместе с прояснением сознания.

Сумел открыть глаза. Кто-то меня крепко прижимает к себе и летит наверх. Вокруг нас летают драконы... Просыпается слух: тоже постепенно, не сразу, но я начинаю слышать и свист воздуха вокруг нас, и отдалённые крики, и беспорядочные выстрелы, которые в ночном воздухе кажутся постукиванием мелких молоточков по твёрдой поверхности, и долгий шорох и свист пролетающих мимо аэромашин...

Полёт прекратился. Дракон начал медленно спускаться на крышу. Одной рукой он всё ещё держал меня за пояс, другой — жёстко прижимал мою голову лицом к своему плечу, поэтому я не сразу понял, что мы спускаемся на крышу, с которой несколько минут назад устроили налёт на противоположный корпус.

Я не почувствовал ног, когда они коснулись поверхности крыши, но затем почувствовал, что они стали подгибаться. В ухо голос Люциуса нетерпеливо сказал:

— Андрей, мы уже на крыше. Можешь встать на ноги!

— Не... могу...

Он, видимо, не понял, что произошло. Решил, что я ещё не осознаю, что мы в безопасности и мне уже можно приходить в себя. Поэтому снова крепко сжал мои плечи и резко встряхнул... От боли — меня будто доской ударили по позвоночнику — я коротко вскрикнул. В глазах снова потемнело.

... Лежу на крыше. Крылья успели снять. С обеих сторон от меня на корточках Белый Вечер и Ледяной Джин. Смотрят не на меня, а друг на друга. А чуть дальше, опять-таки кругом, драконы со сложенными крыльями. Кто-то за моей головой встревоженно спросил — по охрипшему голосу не сразу узнал Люциуса:

— Ну и? Что с ним?

— Сломанное крыло повредило имплантаты, вживлённые в тело, — сказал Белый Вечер. — Два из них пережали нервы. Его нельзя трогать или перевозить. Нужна жёсткая фиксация позвоночника. Самим выдирать имплантаты нельзя. Чревато последствиями. Надо везти его в больницу.

— Нельзя, — ровно сказал Ледяной Джин. — За нами числятся нападение на таксиста и диверсия в больничный корпус, охраняемый полицией. Это только то, что на поверхности. Подспудно же на нас начинается охота целой армии воронов. Мы уже рискуем, оставаясь здесь, на виду у всех... Андрей, как ты себя чувствуешь?

— Хреново, — прошептал я.

— Сейчас будет ещё хреновей, — спокойно сказал драко, стоящий за спиной Белого Вечера. Привыкшие к темноте на крыше глаза вскоре узнали Даниила. — Ребята, слева гляньте. Сюда летит стая воронов. Большая.

Все обернулись налево, а ведуны встали на ноги. Только Люциус, державший мою голову, остался со мной. Именно к нему Даниил и обратился:

— Что делаем?

— Люциус, — прошептал я. — Возьмите Зеркало и удирайте к Мангусту. Меня помурыжит полиция, зато спокойно отлежусь на больничной койке.

— Если бы я был уверен, что ты попадёшь к полиции, возможно, я так и сделал бы, — спокойно отозвался драко. — Но к нам летит отнюдь не полиция. Так, сколько у нас здесь, на крыше, аэротакси?

— Две машины.

— Найдите для Андрея что-нибудь твёрдое под спину. В машине мы положим его назад. Одно сиденье уберём, чтобы он лежал на спине, свесив ноги. Я сяду рядом, чтобы уберечь его от тряски.

— И куда мы его повезём?

— Пока куда-нибудь из поля зрения воронов. Две машины, — Люциус торопливо сбрасывал крылья и расшнуровывал жилет, — примкнут к машинам на любой оживлённой трассе, а драконы пусть разлетаются, но не в одиночку. И будьте постоянно все на связи друг с другом.

— Почему не в одиночку?

— Переловят.

— Но ты не сказал — куда везти Андрея.

— К Мангусту — куда ещё. Там Диана, у неё есть кое-какие навыки в оказании медицинской помощи.

— У меня тоже есть, — встрял Белый Вечер. — Будь атмосфера поспокойней, я бы вытащил из вашего друга имплантаты.

— Проблема в том, что у нас нет места со спокойной атмосферой, — сказал Люциус. После недолгого молчания — лихорадочно упаковывал крылья в спецмешок — он спросил, глядя на кого-то, чьи поспешные шаги остановились рядом со мной: — Что это?

— У меня в багажнике было — эта штука подойдёт для спины Андрея, — откликнулся один из драко, и что-то громыхнуло сбоку от меня.

— Люциус... — неуверенно сказал Белый Вечер. — Люциус, есть одно место, где, добравшись, мы сможем остаться ненайденными и где я смогу заняться имплантатами.

— Джин, что скажешь?

— Где это место?

— Мой номер в отеле.

Ледяной Джин, снова присевший на корточки, бесстрастно смотрел на ведуна. Я видел, как затвердело его лицо. Белый Вечер заколебался — и тоже присел напротив, через меня. Его лицо расслабилось.

— Теряешь время, Джин. Не надо меня в чём-то подозревать.

— Почему ты помогаешь нам?

— Мне сказали — ты поссорился с отцом, после того как он выслал твою мать с Веды. Моя мать — тоже из человеческой расы. Этого достаточно для объяснения?

— Решайте быстрее! — бросил Люциус. — Иначе придётся драться с этой компанией. А она уже близко. Даниил, помоги перенести Андрея.

Меня с предосторожностями переложили на какую-то металлическую полосу и отнесли к машине, куда и должны сунуть на заднее сиденье. Сюда же подошли и все те, кто должен лететь с нами.

— Итак, что решили?

— Ладно. Поехали в отель, — неохотно сказал Ледяной Джин.

— Поздно, — спокойно сказал Даниил.

— Что случилось? — шёпотом спросил я. От боли, словно уложившей спину на доску с гвоздями, я не мог говорить в полный голос.

Стоящие вокруг меня драко молча развернулись от машины и, не глядя, принялись сноровисто снимать с себя драконьи крылья.

Сначала я увидел, как с одной стороны над нами вздымается чёрная волна людей на вороньих крыльях. Шелест многих десятков крыльев превратился в звук монотонного, по нарастающей приближающегося к нам дождя. Вздрогнув, я скосился в противоположную сторону. С другой стороны здания тоже поднималась туча воронов.

— Та-ак, — зловеще протянул Люциус. — Та-ак... Они хотят войны?.. Та-ак... Джин, Вечер, сможете в полевых условиях вытащить из него имплантаты?

— Если в машине есть аптечка, — быстро сказал Белый Вечер.

— Есть, — ответил кто-то сбоку — видимо, водитель, принёсший металлическую полосу, на которую меня уложили.

— Даниил, сколько нас на крыше — я имею в виду драко?

— Пятнадцать драконов.

— Минута — на связь с теми, кто близко и сможет откликнуться. Окружить машину. Андрея в салон. Ведуны — марш туда же... — И сквозь зубы Люциус добавил: — Тоже — придумали: вороньё против драконов!

Меня подняли — и я с замиранием сердца заметил с третьей стороны ещё одну волну воронов. Импровизированные носилки въехали на заднее сиденье. Водитель быстро размонтировал спинки передних сидений и принялся быстро подтаскивать к задним провода, готовя освещение. Ведуны тем временем дружно копались в аптечке, быстро переговариваясь и оставляя под рукой самое необходимое.

Окно надо мной потемнело. В салон всунулась голова Люциуса.

— Андрей, как ты себя чувствуешь?

— Пистолет отобрали, — прошептал я. — Где Тисс?

— Здесь, на панели управления, лежит. Спит, кажется. Ты, главное, не беспокойся.

— Я не беспокоюсь. Меня это бесит.

— Что именно?

— Беспомощность моя. Из-за каких-то дурацких имплантатов.

— Ничего, — он улыбнулся мне — уже рассеянно, явно мыслями в организации обороны.

И мне сразу стало тепло от его улыбки — во всех отношениях: и оттого что он нашёл время успокоить меня, и оттого что полыхнуло от него теплом разгорающегося боевого огня. Его голова исчезла из окна.

— Драконы! Результаты?

— У меня двое!.. У меня четверо!.. Один!.. Трое!.. Двое!..

— Они набрали высоту!

— Три шага от машины! Огонь!

Крыша мешала разглядывать происходящее за её пределами. Но длинные ослепительные всполохи, наверное, были видны со всех уголков города. Гудящий огонь, как ни странно, заставил меня успокоиться и полностью, без вопросов подчиниться рукам ведунов. Я знал, что Веда славится своими врачами, которые работали не столько на основе медико-фармакологических знаний, сколько на знании ментальных законов организма. Белый Вечер велел приподнять меня в сидячее положение. Ледяной Джин приподнял меня, полуголого, и сел так, чтобы я опирался на него, обнимая. Спина оказалась в полном распоряжении Белого Вечера.

Сыроватый холод Гадеса вскоре сменился влажным теплом, криками падающих горящих воронов и командными криками Люциуса. А я всё так же чувствовал окаменевшую спину и мелкие уколы в неё. Потом по ней точно провели линию.

— Что-нибудь чувствуешь, Андрей?

— Нет...

— Сейчас, наверное, будет неприятное ощущение. Перетерпи.

Будто у меня выбор есть. Но когда началось это самое неприятное ощущение, я зубами вцепился в нижнюю губу: полное впечатление, что с меня вживую снимают кожу. И я, чтобы хоть как-то отвлечься, стал смотреть через плечо Ледяного Джина на фигуры драко, стреляющих боевым огнём. За пределами машины шла настоящая война: вороны, вооружённые огнестрелом, нисколько не стеснялись палить в драконов.

Я резко втянул холодный воздух сквозь зубы.

— Больно? Андрей, тебе больно?

— Не-ет...

Драко, стоявший прямо перед окном машины и на моих глазах сильно вздрогнувший, повалился плашмя на поверхность крыши.

— Вечер... Давай быстрей...

— Ещё ты меня будешь торопить!

Длинное движение боли по всему позвоночнику — и я изогнулся от судороги, слёзы брызнули независимо от моей воли и желания. Но уже в следующее мгновение я глубоко вздохнул — и вздох получился! И мгновенно же вспомнилось, что я изогнулся!.. Нервы начали действовать. Белый Вечер начал вытаскивать имплантаты!

— Тихо-тихо, Андрей! Всё будет... Всё...

В следующий миг из меня будто выдрали позвоночник — я ахнул и зашипел, когда почти полоснувшая по глазам боль быстро и как-то деловито начала уходить.

— Всё. Вот теперь всё. Сейчас зафиксируем разрез и заклеим его. И будешь как новенький. Ну, ещё немного... Ещё немного потерпи...

Голос бормотавшего Белого Вечера был негромким, но уверенным.

Голова Ледяного Джина дёрнулась: вскрик за окном прозвучал глухо, но болезненно. Ведун заглянул мне в глаза. Я уронил руку на сиденье, на котором лежал.

— Опускай меня. Шевелиться могу.

Он сразу открыл дверь и, осторожно расположив меня на сиденье: одна рука опирается на сиденье, другая лежит на спинке, — закрыл её, на ходу вскидывая к небу пистолеты. К ревущему огню драко присоединились выстрелы.

— Андрей, подвигай руками и телом. Как?

Не считая саднящей кожи, всё оказалось в порядке. Я быстро развернулся на сиденье, схватил куртку и накинул её прямо на голое тело. Некогда.

— Вечер остаёшься здесь и готовишься! Я буду стаскивать к тебе раненых!

— Давай!

Я выскочил из машины, чуть не со слезами радости ощущая своё тело, во всём подчиняющееся моей воле. То, что привычно и каждодневно. Но отсутствие чего здорово сбивает с ног... Но уже не до эмоций. Упавший драко находится всего в нескольких шагах от машины. Я добежал до него, не обращая внимания на выстрелы сверху, не обращая внимания на стонущие обгорелые фигуры, ползущие и ковыляющие по крыше — за пределами стреляющих огнём драко.

— Живой?

Драко не ответил. Я перевернул его сбоку на спину. Живой. И даже маска на глазах до сих пор тёмная от готовности к бою. И мокрая от крови. Так и не понял, куда в него попали. Я подхватил его, горячего, почти дымящегося, под мышки и потащил к машине. Из неё выскочил Белый Вечер и помог мне.

— Ты не слишком?! — спросил-крикнул он.

Я понял его.

— Нет. Нормально. Никакого напряжения не чувствую. Только порез на спине немного болит.

Мы вдвоём втащили раненого на моё недавнее место. Белый Вечер нагнулся над драко, а я снова выбежал из машины и пошёл вкруговую. Оглянулся Люциус — мокрый, маска на глазах почти чёрная. Ухмыльнулся — и снова будто вбросил руки вверх. Пламя рванулось к воронам, видимо думавшим обойти оборону. Я мельком вспомнил кошачью поноску с Зеркалом богов и мельком же пожалел, что не умею использовать его — и даже боюсь экспериментировать: а вдруг от Гадеса ничего не останется?.. Но мысль о том, что такая штуковина уже точно не должна попасть в чужие руки, подстегнула меня.

В бешеном мелькании огней, дыма, резких росчерков выстрелов, пронизанных криками, стонами, я, стараясь держаться ближе к машине, нашёл ещё одного подстреленного драко и волоком, держа его за плечи, потащил к машине... Но сколько же этого воронья — и впрямь настоящая армия!..

Драко отступили к машине. Я прислонил второго к колесу и оглянулся. Очень близко лежат ещё двое. Где же обещанная помощь?

Только шагнул к лежащим, как прямо перед нами взорвалось машина — одна из двух, на которых прибыли драко. Волны огня вместе с осколками рванули в стороны. Успел заметить, как подпрыгнул один из драко, когда ему прямо под ноги подлетела какая-то металлическая деталь взорвавшейся машины. Рухнул ещё один — и неизвестно, то ли его ударило осколком, то ли подстрелили... Я подхватил ближайшего драко и поволок его к открытой двери машины, где орудовал ведун. С быстро преходящим сожалением подумалось, что аптечка машины не рассчитана на такое количество раненых, и, оставив бедолагу снова у колёс, выпрямился и побежал к тем двоим, которых видел.

Драко снова отступили к машине, и я понял, что из круга обороны выбыл ещё один, если не двое сразу. Сунувшись между стоящими драко, я вцепился в куртки лежащих и только потащил к себе, как понял — выдохся. Если раньше адреналиновый огонь, бушевавший в жилах, помогал быстро приходить в себя, то сейчас мышцы налились такой тяжестью, что ноги в коленках дрожали. Нет, операция хоть и прошла благополучно, но последствия есть...

Ветром пахнуло со стороны горящей машины — чуть не задохнулся от жирного дыма. Отдышавшись, потащил снова так и не выпущенных из рук раненых драко. Сосредоточился только на одном: не выпускать из рук и пятиться к машине.

А за спиной грохот и скрежет. Обернулся.

— Люциус!

Первым среагировал на прыгнувших на крышу машины Ледяной Джин. Два выстрела — два стука с грохотом падающих с машины тел. Затем быстро повернулись драко и выпустили огненные стрелы в получившийся просвет над машиной, откуда и прорвались вороны.

Пятясь с грузом к машине из последних сил, я мрачно думал, что война развязалась нешуточная. Только бы пережить следующие несколько минут.

Дым над нами метался тёмными птичьими фигурами и плевками выстрелов. Последние драко пронизывали время от времени этот густой дым ослепительно-жёлтыми стрелами пламени... Я начинал думать, что всё совсем плохо, что не надо бы только об этом думать... Свалившись на колени и продолжая падать вперёд, мимо драко, только что пальнувшего по группе воронов настоящей огненной палицей, я вдруг услышал требовательный звук триди-визора. Драко вскинул одну руку, полыхнувшую длинным пламенем, к ринувшимся на него воронам, а другой — прижал триди к уху. Через секунды он крикнул:

— Люциус! Ребята на подлёте!

Верхний муравейник из беснующихся воронов неожиданно дрогнул. Почти белые полосы пропороли поднимающийся дым над нами, не доходя до поверхности крыши.

Испуганный вопль воронья, шарахнувшегося в стороны. Почти чёткие ровные ряды драконов слетающих с «небес» Гадеса. Полное впечатление, что ими руководит кто-то такой же опытный, как Люциус. Огонь вылетал слаженно, сразу с нескольких рук.

Забывшись, я заворожённо следил за настоящим драконьим войском. Но на стон рядом обернулся незамедлительно. Даниил. Схватился за плечо. С другой стороны к нему подбежал Ледяной Джин. Оглянулся Люциус. В дыму и взрывающихся огненных стрелах мне показалось, его лицо залито кровью.

— Уводите его! Быстро!

Смешно сказал — думал я хмуро, подставляя плечо под навалившегося драко. Уводить приходится всего лишь в машину, дальше-то некуда... И всё это из-за какой-то безделушки, которая на поверку оказалась страшным оружием. Когда не надо.

 

28

У самой машины я неловко шагнул и чуть не свалился вместе с Даниилом: ноги для таких нагрузок оказались ещё слабоваты. Схватился одной рукой за дверцу и только так удержался на ногах. Спасибо — и Ледяной Джин принял на себя тяжесть ослабевшего драко. Оглянулся из машины Белый Вечер — юное лицо измучено, похудело за какие-то несколько минут настоящей работы в полевых условиях. Он оглянулся — и прислушался: глаза — отрешённые. Очнувшись, быстро сказал:

— Драконы собираются забрать раненых и унести их в безопасное место. У меня только двое сами передвигаться не смогут — те, что на переднем сиденье. Один сидит, другой лежит. Но их надо вытащить из машины. Сами выйти не смогут.

— Хорошо, — отозвался Ледяной Джин. — Ты посмотри плечо Даниила, а мы пока вынесем этих...

Я промолчал, что обезболивающий укол, сделанный Белым Вечером в моё плечо (слава звёздам, выстрел прошёл по коже вскользь), теряет свою силу. Просто, передав драко Белому Вечеру, попросил Ледяного Джина:

— Буквально секундочку, ладно?

И прислонился к машине.

— Ты что? Больно? — забеспокоился Ледяной Джин.

— Сейчас... Отдохну немного — и...

— Эвакуируемся! — раздался крик Люциуса.

Каскадная волна драконов, падающих на крышу, сметала на своём пути вороньё, словно легчайший тополиный пух, словно расшвыривая его созданным впереди себя воздухом. Вскоре драко окружили нас плотной крепостью. При одном только взгляде на решительные лица крепких парней с естественными боевыми полумасками на лице на душе теплело. Итак, ряд драко окружил нас — верхним же заслоном стали патрулирующие над нами драконы.

Навалившись на прижатую к машине дверцу уже всем весом, я вдруг понял, что впервые за долгое время чувствую себя в относительной безопасности. А поскольку драко начали распоряжаться — точнее, ими начал распоряжаться Люциус — и нас больше никто не думал привлекать к эвакуации раненых, я смог оглядеться.

За спинами и сложенными крыльями драконов виднелась дымящаяся поверхность крыши. На ней, как на странном болоте с чёрной волной, мелко проблёскивающей сквозь затопленные кустики и трупы сгнивших деревьев, лежали подраненные, а то и убитые вороны. Тяжело дыша и только-только это понимая, я всматривался в изломанные фигурки, которые лежали неподвижно или вяло шевелились...

Зачем? Во имя чего? Что такое на самом деле Зеркало богов, если за ним присылают целую армию убийц?.. Объяснит ли нам всё это Мангуст — перед тем, как лишить нас же памяти?

Вдохнув сырой, странно тяжёлый воздух, я оттолкнулся от дверцы и огляделся.

Люциус организовал эвакуацию таким образом, что к драко, берущим на себя (во всех смыслах) раненых, не подобрался бы ни один убийца. Раненых вновь прибывшие драко пристёгивали к себе ремнями — так, чтобы руки и тех, и других в полёте оставались свободными. Белый Вечер помогал всем, бегал от одного к другому, и немного смешно было видеть искреннее удивление на лицах драко при взгляде на двух ведунов, которые работали наравне со всеми... После того как драко с раненым был готов взлетать, от него отходили все и готовились взлететь ещё двое — сопровождающая их охрана. Драконы всё подлетали, так что и телохранителей хватало с избытком.

Как выяснилось, драко привыкли к взаимовыручке на любых планетах и в любой ситуации. Если один позвал на помощь, то другой, услышавший зов, искал сородичей дальше — и так по цепочке. Мешала присоединиться к собратьям лишь работа, в которой обычно драко были заняты на других планетах. Но с Гадесом нам повезло: драко облюбовали планету именно из-за парка полётов, и здесь их всегда было много.

Эвакуация с крыши шла к своему завершению. Если бы Люциус не оказался среди сородичей старшим по званию, нас бы отправили первыми. Но распоряжался он — и это тоже оставалось привычной для драко традицией.

Так что время у меня ещё есть.

Я заглянул в опустевшую машину. На переднем, освободившемся от раненых сиденье развалился Тисс. Он обернулся ко мне и смотрел пристально, даже не спрашивая, а выжидая: что, мол, я сделаю?

Перегнувшись через него, я достал поноску и вынул из неё Зеркало богов. В суматохе и азарте боя как-то подзабылось об артефакте. Цепочка Зеркала не родная. Видимо, Чан на неё прицепил предмет, чтобы удобней носить при себе. Поколебавшись, я надел на себя кулон в виде большой капли и сел на залитое жидкостями, пахнущими больницей и кровью, пассажирское сиденье. Тисс полностью развернулся ко мне и принялся за вылизывание лапы.

Что же собой представляет кулон? Называемый столь пафосно — Зеркало богов? Что значит: при неправильном обращении с ним можно уничтожить целый город или превратить живого человека в высохшую мумию? Вот сейчас я повесил кулон себе на грудь — и что? Какое-то неверное движение — и произойдёт что-то страшное? Древние делали поразительные вещи, если верить Мангусту... Вещи, сопряжённые с таинственным искусством силы, непостижимой для нынешних практических умов... Что-то я расфилософствовался... Зеркало, что ли, повлияло...

Так и не поняв, правильно ли повесил кулон на себя, я усмехнулся — и встал из машины. Кошак вышел за мной — точно шаля с поноской, которая скользнула перед его носом, когда я протащил её по сиденью, не сразу беря в руки. Но снаружи Тисс не стал играть с «убегающей от него» тряпкой. Он быстро взлетел на моё плечо — на здоровое — и огляделся. И зашипел.

Сердце моё обеспокоенно зачастило, едва я проследил взгляд Тисса. Над крышами пока очень сильно вдалеке вздымалось странное нечто, пылающее ярко-жёлтым и чёрным. Поразительно, но именно так — плотный чёрный цвет пронизывали блики огненного. И это чёрное поднималось над крышами, будто плоский, но огромный остров.

Редкие вороны, кружившие на почтительном расстоянии вокруг «нашей» территории, внезапно на скорости развернулись и помчались в сторону странного зарева.

— Что это с ними? — изумлённо спросил Белый Вечер, тоже заметивший необычное поведение противника.

— Люциус! — позвал я. — Ты здесь часто бывал. Посмотри вон туда — что там?

Драко обернулся, некоторое время всматривался в горизонт, заполняющийся громадной огненно-чёрной массой, недоумённо пожал плечами.

— Не понимаю... Драконы!

Ещё остававшиеся на крыше драконы, собиравшиеся эвакуировать уже нас, подошли к нему и тоже начали вглядываться в странное, постепенно растущее нечто.

— Игра сегодня есть? — не глядя ни на кого, спросил Люциус.

— Сегодня — точно нет, — твёрдо ответил ему Севастьян, который вместе с Марком постоянно держался возле него. — Игра была неделю назад.

— Тогда я не понимаю...

— Что за игра? — спросил Ледяной Джин, перезаряжая пистолет и опустив глаза. Уже привычный к некоторым его жестам, я сообразил, что ведун пытается вникнуть в это вздымающееся нечто и прослушать его хотя бы на уровне прошлого. Морщится. Значит, не получается. Или что похуже.

— Это же Гадес. Царство мёртвых. Так что здесь время от времени устраивают ролевую игру: Князь Тьмы с приспешниками, чаще всего с вороньём, дерётся против ангелов. Вот это, что вы видите, — крылья Князя Тьмы. Поэтому я не понимаю... Хотя... Джин, ты не можешь определить, кто на крыльях?

Белый Вечер тоже напрягся, явно пытаясь сканировать пространство перед ним.

— Не пробьёшь, — процедил сквозь зубы Ледяной Джин. — Нет... Подождите! К ним подлетают «наши» вороны... Ага, поймал! Чёрт, Люциус! К нам летит Лорд Корвус!

— Подтверждаю, — тихо сказал Белый Вечер, с тревогой наблюдая за приближением к нам — точнее, за нарастанием страшной чёрной тучи, словно вспухающей пузырями огненной плавки. — И он закрыл мысли всех воронов, которые вокруг него. Я узнал о нём через мысли подлетающих к нему.

— Та-ак, — задумчиво сказал Люциус и жёстко выпрямился. — Смываемся — и быстро! Марк, Севастьян, на вас — Белый Вечер. Вы провожаете его в отель и уводите драконов в безопасное место! Но на связи будьте. Я беру Джина. Где-то тут были крылья ворона — для Андрея. Андрей, выдержишь перелёт?

— Выдержу.

— Хорошо. Начало дороги мы летим с вами, а потом отрываемся и вниз. Надеюсь, наш отрыв пройдёт незамеченным.

Когда драконы поняли, что я умею летать, они немедленно кинулись ко мне и быстро экипировали. Плечо побаливало, но терпимо. Если не задевать. Судя по улыбчивым взглядам драко, Тисс вызвал у них такой же искренний интерес, как человек, умеющий летать — за что поручился капитан клинков. Кошак, разомлев от внимания и ласковых рук, мурлыкал так, что его мурчание не мог заглушить даже грохот, с которым приближался Князь Тьмы с воронами. Люциус сказал, что личные крылья Лорда Корвуса металлические — в отличие от любых других крыльев на прокатных станциях Гадеса. Специально. Психологический эффект для новичков — запугивать грозным шумом при приближении. Князь Тьмы же. Кому ж пугать, как не ему?..

— Приготовились! — скомандовал Люциус. — Взлетаем!

На первых порах взлёта и мгновенного рывка вниз меня и Тисса, хищной птицей распростёршего крылья, вцепившись в моё плечо, сопровождали два дракона — то ли по требованию Люциуса, которого я не услышал, то ли по собственному почину, то ли проверяли на всякий случай: а вдруг человек всё-таки не вполне опытен? Но вскоре оба убедились в моём свободном владении крыльями и чуть отошли от меня, лишь изредка приглядываясь к моему полёту.

Сначала влетели между зданиями на широкий проспект. Поскольку полёт продолжился на солидном расстоянии под оживлённой трассой аэромашин, то нас никто задерживать и не подумал: не нарушали правил и вели себя спокойно. Полиции, которая должна была нас преследовать, тоже нигде не видно. И, кажется, я понял — почему: если заказчик ворованного артефакта — Лорд Корвус, а он фактический хозяин Гадеса, удивляться нечему. Решил всё провернуть собственными руками.

Триди-визоры включены у всей нашей компании. Очень предусмотрительно.

— Люциус, ворон справа, — услышал я незнакомый голос кого-то из драко.

— Ворон сверху. Слетел с балкона, но не догоняет — летит на приличном расстоянии от нас, — сообщил другой.

— Люциус, это Марк. Ворон впереди пропустил нас и следует на расстоянии.

— Люциус, это Джин. Один из воронов, преследующих нас, передал наши координаты кому-то по триди-визору.

— Это Вечер. Ворон впереди — дожидается, когда мы пролетим мимо, чтобы последовать за нами.

— Ворон, преследовавший с балкона, отстал. Но за нами летят двое... Уже один. Второй отстал.

Мои крылья вздрогнули от лихорадочного жара, плеснувшего по телу.

После недолгого молчания Люциус отозвался:

— Вечер, сможешь отследить воронов впереди, по проспекту? Всех — кто где прячется?

— ... Могу.

— Надеюсь, они не прослушивают наши триди, — рассеянно пробормотал Люциус. И позвал, явно переключившись на другой канал: — Севастьян, вы долетели благополучно? Вас не преследовали?

— Нет. Что у вас?

— Нас передают по цепочке.

— Понял. Вы где?

— На проспекте.

— Сейчас будем.

— Не отключайтесь. Вам передадут места следящих. У меня ещё одна просьба: одновременно разбить все камеры слежения на уровне двадцатого этажа.

— Ждём.

— Драконы, — обратился Люциус к нашему сопровождению, — Севастьян отвлечёт воронов от нас. Возможно, снимет их. Ваша задача — лететь вперёд, тоже разбивая камеры, чтобы прикрыть нас, троих, и замаскировать наш нырок в сторону, когда будет удобный момент. Дальше вы полетите с Севастьяном.

— Поняли! Поняли!..

Молчаливый полёт — теперь уже с драконами впереди — продолжался недолго. С замиранием сердца ждавший сигнала, что вот-вот свернём в сторону, я услышал спокойный голос Белого Вечера, перечисляющий точки слежения воронов. Через некоторое время голоса драко начали подтверждать места, где они обнаружили наших шпионов-преследователей. Что значило только одно: все эти вороны оказались нейтрализованы.

— Внимание, — сказал Люциус, — драконы, вы сейчас спокойно продолжите путь до группы Севастьяна, где и соединитесь с ним. Далее — по ситуации. Мы же свернём в один из переулков, где и попробуем пропасть бесследно.

— Видим переулок, — отозвался Марк. — Мы немного снизим скорость, долетайте до нас — и в переулок.

Они и в самом деле подождали нас — буквально секунды. Мы влетели в середину группы сопровождающих — и вильнули в переулок. Тут тоже было довольно оживлённо: в разгаре какой-то яркий праздник внизу. Люциус рванул к широкой лоджии, где стоявшие на ней люди зааплодировали нам: кажется, они решили, что мы часть праздника.

Люциус отпустил Ледяного Джина, быстро — по инерции движения — прошедшего прямо в толпу, невозмутимо раскланялся и, устроившись у стены, скрытый фигурами людей, быстро снял крылья. Я приземлился секундой позже — схваченный за руку ведуном из толпы, оказался буквально вдёрнут в неё. Крылья сложились инстинктивно, так что никто не пострадал, и меня встретили довольно приветливо. А ещё через секунды нас разыскал Люциус и помог снять крылья. После чего мы благополучно растворились в толпе, добираясь до выхода с лоджии.

Мы бежали по лестницам вниз, предпочтя лифтам передвижение на собственных ногах. Лестницы широкие — народа, спешащего на праздник, довольно много. Никто не присматривался к нам. Разве только пару раз оглянулись на Ледяного Джина, слишком стремительно бегущего для обычно невозмутимых ведунов.

Двадцать этажей... Я выдохся на двенадцатом. Если бы не Белый Джин, я бы напросился на передышку. Но ведун остановился на лестничной площадке внезапно, так что мы чуть не врезались в него.

— Что? — спросил запыхавшийся Люциус.

— Две лестницы назад нас видел ворон!

— Чёрт!

— Точно!.. Что делаем?

— Прячем тебя! Ты слишком заметный!

Мы быстро прошли к стене. Давешний плащ-накидка всё ещё был на Ледяном Джине, так что спрятать выдающие ведуна белые волосы под глубокий капюшон оказалось нетрудно.

— Нам повезло, что на Гадесе зима. Никто не удивится. Маскировка примитивнейшая, но действенная. — С минуту драко смотрел на нашего товарища, а потом оглянулся на меня. — Андрей, праздник же! Вытаскивай Тисса!

Я сразу сообразил, что он имеет в виду: притвориться артистами, работающими на празднике! И сунул руку в поноску, куда давно уютно устроился кошак, уставший лететь на скорости драконов. Погладил Тисса по холке и за неё же вытащил.

— Тисс, посиди немного на плече, ладно?

Кошак тяжело огрузил моё плечо, зевнул, и мы пошли, причём пару раз при ходьбе я слегка качнулся. Вынужденный соблюдать равновесие, чтобы не свалиться, Тисс распахнул крылья — на радость всем встречным и поперечным: крылатый котик!..

Какое счастье, что не все вороны про кошака не знают!

Всё — замаскированные всеми имеющимися на данный момент в нашем арсенале средствами, мы уже спокойно спустились на первый этаж.

— Джин, ты слушаешь лестницы?

— Слушаю. Нас потеряли. Ворон, сидящий выше, спрашивал тех, кто внизу, не проходили ли мы мимо них. Ответ отрицательный. Сейчас они бегают на этаже седьмом, ищут нас.

— Ага... — задумчиво сказал Люциус, и его глаза вспыхнули холодной зеленью, а маска вокруг них потемнела. — На нас устроили охоту? Обрадовались. Так, Андрей, иди чуть впереди Джина, я — позади. Будем изображать охрану медейца. Андрей, передай кулон Джину.

Из-под капюшона ведуна донеслось негромкое хмыканье, после чего он взял у меня Зеркало богов и обмотал его выдранным из кармана накидки подкладом.

Всё это мы проделали на ходу, постоянно втискиваясь в толпу погуще.

Вскоре на первом подземном этаже, изображавшем ту же празднично оформленную улицу, только с высоким потолком, как на вокзалах, появилась необычная для Гадеса троица: святоша с Медеи, которого легко узнать по капюшону, полностью скрывающему его лицо, быстро семенил, благочестиво опустив голову и благоговейно сжимая в руках цепь с реликвией, спрятанной в тряпки, ибо не подобает в столь богопротивном месте показывать глазам недостойных священный предмет, с которым медеец никогда не расстаётся; позади него энергично шествовал телохранитель из драко, одетый просто и привычно для глаза для большинства присутствующих на этаже; впереди плёлся явный ученик служителя медейской церкви, поскольку нёс за плечом вещмешок (поноску с Тиссом), уж точно набитый всеми нужными предметами для отправления священных медейских обрядов в дороге.

— ... Лестница налево, — бормотал Люциус в микрофон от триди, направляя нас с Ледяным Джином по нужному маршруту. — Внизу справа — выход к подземке... Теперь выходим в зал, проходим его. Лестница наверх — та, которая слева. Она идёт на улицу. Так. Теперь по улице — никуда не сворачивая. Сейчас будет стоянка аэротакси.

Стоянка аэротакси оказалась перед рестораном, что едва не испортило нам весь спектакль. Со стороны заведения шибануло таким сытнейшим ароматом мяса и приправ, что Тисс торопливо вылез из поноски и напрямую сиганул к ресторанному окну, возле которого и прилип, категорически отказываясь что-либо понимать, кроме одного: он устал и голоден, а тут — такая жратва!.. Хозяева совершенно обалдели, если думают, что он куда-то отсюда сдвинется. Пока не нажрамшись-то...

Люциус вздохнул, глядя на бедное животное, лапой призывающее посетителей ресторана обратить на него внимание, и попросил:

— Вы тут посидите немного, я быстро сбегаю взять что-нибудь на вынос. Честно говоря, тоже оголодал.

Мы с ведуном только кивнули, а я обрадовался, что толпа, в которой мы задвигались к весело сияющим окнам ресторана, громко и напористо разговаривает: в животе у меня забурчало при одной только мысли о еде. Если вспомнить, что мы не ели со времени, как сбежали из ресторана, в котором был убит Чан, то реакция моего организма неудивительна. А сколько побегали-полетали...

Драко, мельком оглянувшись на нас и убедившись, что мы заняли твёрдую позицию на каменной скамье чуть дальше от входа, быстро вошёл в ресторан.

 

29

Кошак у меня умный, особенно если голодный. Проследив, как знакомая фигура исчезла в помещении, откуда вываливался поток переплетающихся вкуснейших ароматов, Тисс солидно спрыгнул с узкого подоконника, больше похожего на цоколь, и прошествовал к нам, где и устроился между мной и Ледяным Джином.

Долго ждать не пришлось. Люциус вышел почти через несколько минут. Кажется, нам повезло, и в ресторане существовал бар, в котором он и затарился фаст-фудом. Во всяком случае, мы радостно заулыбались, завидев в его руках два пухлых пакета. А вот драко при виде нас обозлился.

— Андрей, что ты делаешь?! Встать немедленно! Ты ученик! Они не сидят рядом с учителями-медейцами!

Я виновато вскочил. Взглянув на низко опущенный капюшон, я заметил, что он дрожит: Ледяной Джин неслышно смеялся. Зато драко постоял — и вдруг сам улыбнулся.

— Э-э... Андрей, ты, вообще-то, можешь сесть — причём именно сейчас. По традиции Медеи, на чужих планетах паломники-медейцы не могут есть сами. Их кормят ученики. С ложечки.

Капюшон затрясся, издавая настолько невнятные, слегка сопящие звуки, что Тисс встал на колено «медейца» и заглянул под капюшон: что, мол, там делается?.. Всё. При виде любопытной кошачьей морды ведун замычал от сдерживаемого смеха.

Сообразив, в чём дело, драко подозвал кошака и сунул ему под нос пластиковую тарелку с мелко нарубленным мясом. Я снова сел и, сам посмеиваясь, вынул из пакета, переданного Люциусом, остальные «блюда». После чего началось представление: я ведь и впрямь кормил Ледяного Джина с ложечки! Со стороны это выглядело так, что драко не выдержал и отвернулся: пытаясь понять, правильно ли я сую ложку, я постоянно заглядывал под капюшон ведуна, отчего тот тоже постоянно хрюкал от смеха!

Поднося очередную ложку к капюшону ведуна, я услышал его недовольный голос:

— Хорош издеваться! Люциус, найди место, где нас никто не видел бы, а? Ну что тебе стоит? Хоть поесть спокойно!

— Учитель, — сладким голосом вопросил я, — неужто тебе не нравится, как преданный ученик ухаживает за тобой?

— В пиявку превращу! — жутким голосом завыл Ледяной Джин и, сбавив тон, умоляюще сказал: — Ну правда, Люциус... Ну пожалуйста... Есть хочется!

— Ладно, — снисходительно сказал драко. — За нами, кажется, пока не наблюдают. Есть тут небольшой сквер — что-то вроде небольшого лабиринта. Пойдём туда. Там, в тупичках, можно и поесть спокойно, и поговорить.

— Сквер? — не поверил я. — Люциус! На подземном этаже?!

— Ты же не удивляешься, что на Гадесе вообще что-то растёт? — пожал плечами драко. — Так что собирайтесь — пойдём.

— Интересно, — пробормотал Ледяной Джин, пока мы собирались, а он сложа руки сидел на скамье. — Откуда ты все ходы-выходы знаешь? Так уверенно увёл от воронов, так уверенно вспомнил про сквер.

— В отеле, где нас ждут Диана и Мангуст, я останавливаюсь постоянно, когда прилетаю на Гадес. Возвращаться приходилось всякий раз по-другому. Вот и запомнил всё.

— И сколько ты, примерно, запомнил?

— Два-три квартала вокруг отеля.

— Что-то я не понял: мы будем мотаться по этому лабиринту и есть на ходу?

— Для уставших — в тупиковых ветках лабиринта поставили скамьи. Вот там и поедим, и отдохнём.

— А нас сверху видно не будет? Вороньё здесь не летает?

— Насчёт воронья не знаю, но скамьи расположены под кронами очень пышных кустов. Так что не сомневайся: поедим спокойно.

Уже с комфортом расположившись на слегка согнутой буквой «С» скамье, где даже многочисленная компания могла спокойно переговариваться, видя лица всех, Ледяной Джин спросил:

— Люциус, если шагом, сколько времени нам добираться до Мангуста?

— Полтора часа. Деловым шагом.

— Может, попробуем взять здешнее такси?

— Первый подземный этаж — вотчина Лорда Корвуса. Сядешь в любое такси — на тебя немедленно настучат. Особенно сейчас, когда везде ищут троих. А по одному я не решусь вас отпустить по городу.

Он не договорил, но я понял: драко привык, что мы под его присмотром. И уже просто не верит в нашу способность защититься, если что. Психология взрослого по отношению к детям... Я улыбнулся.

Тисс сидел перед нами, облизываясь после шикарного обеда. Это тебе не крысу глодать — вместе со шкуркой и костями. Глядя на него, отяжелевшего, я и сам почувствовал, как обед, съеденный всё-таки в спешке — с голодухи да с нервов, — грузом тянет к земле. Даже мысли ворочаются еле-еле... Эх, поспать бы...

Словно услышав меня, Люциус закончил вытирать руки салфеткой, выбросил её в незаметную урну под скамьёй — с краю — и сказал:

— До отеля полтора часа. Но мы будем там гораздо позже. Когда я в последний раз звонил Диане, предупредил её. Так что мы сейчас отдохнём. У нас есть три часа на сон. Два из них караулю я вас. Потом Джин — час. Андрей будет спать все три. Я знаю, что Белый Вечер хорошо поработал с тобой, но вопрос чисто для проформы, ибо сделать сейчас мы точно ничего не сможем: как у тебя спина и плечо?

— Саднит немного, но жить можно.

— Уже хорошо. Джин, снимай нижний плащ, тебе хватит накидки. Я буду сторожить у входа в тупик. Твой примелькавшийся плащ, но на драко — спугнёт многих, кто сейчас бегает здесь в поисках.

— У-у... Я только пригрелся, — проворчал ведун. Но плащ снял сразу.

Я разместился на одном сгибе скамьи, подложив под щёку кошачью поноску, — он на другом, пристроив вместо подушки куртку Люциуса.

Засыпая, я думал, что драко прав и что я очень благодарен ему за эти часы сна. Сколько мы уже бегаем... Время здесь, на Гадесе, летит вроде неспешно, но вкрадчиво...

Чьи-то мягкие лапы вознесли на мою поясницу тяжёлое тело. Тисс повозился, пристраиваясь удобней, и застыл, грея меня. Перед закрытыми глазами замелькали тени, уводя меня за собой, в льнущую ко мне и постепенно обволакивающую тьму.

Ближе к побудке сон стал более прозрачным. Я открывал глаза и видел, как Люциус разбудил Ледяного Джина и лёг на его место. И снова засыпал... Но теперь сновидения стали более чёткими и узнаваемыми...

Я вдруг видел Мангуста — в его смешном обличии пьяного толстяка: он сидел, кажется, в ресторане, за столиком, с двумя какими-то прихлебателями, в одном из которых я внезапно узнал серую личность — Дана...

Кадры сновидений сместились — и я видел себя: стоя у странного пульта, который позволял переключать скорость подбегающих ко мне или, наоборот, разбегающихся фигур, я, в наушниках, защищающих уши от грохота, стрелял из пистолета необычных очертаний по подвижным мишеням...

Полёт над тёмным, мёртвым городом... Я слышал тихий голос Мангуста: «Иди...» И громадные крылья подхватывали моё тело и помогали набирать высоту, чтобы ко мне не прикоснулись жадные струи чёрного дыма, мечущегося по руинам разгромленных зданий недавно такого живого города...

С высоты полёта меня сдёрнули вниз в абсолютную темноту, где я ослеп и оглох, а тело потеряло чувствительность...

Мягкий, режущий глаза свет на мгновения очерчивал фигуру человека, который бесшумно приближался ко мне, — и снова гас. Потому как именно в полной тьме этот человек (а может, и не человек, может, только похож) мог подойти ко мне ближе... Скамья в тупике кустового лабиринта. На ней только я. Куда девался свет? Он был не слишком ярок, но достаточен, чтобы разглядеть всё до мелочей. Но сейчас в тупике бродили тени. Много. И они не стояли на месте, а постоянно перемещались, отчего при взгляде на них кружилась голова и тошнило от дезориентации.

Я моргнул во сне. Неподвижная тень стояла надо мной, в то время как остальные плыли и мельтешили по всей площадке тупика.

— Андрей... — прошелестело в гулком пространстве надо мной. — Ты слышишь меня?

— Да, — сонно ответил я.

— Ты помнишь меня?

— Да.

— Где Зеркало богов?

— Здесь.

— А что такое — здесь?

— Сквер-лабиринт на первом подземном этаже.

— Куда вы его несёте?

— В отель, где всегда останавливается Люциус.

— Спи, Андрей, спи...

Прозрачные сновидения, которые всегда появляются перед тем, как мне проснуться, неожиданно пропали. Будто в комнате, в которую постепенно просачивались солнечные лучи, кто-то резко задёрнул плотные шторы. А я ощутимо вдруг понял, что моё тело со свистом холодного ветра падает в пропасть. И я не могу, не могу остановить падение!.. Мне страшно — так, как никогда ещё не было страшно. Потому что я знаю: эта пропасть сжирает без остатка — тело, сознание, душу... Я кричал, я плакал, я умолял пощадить! Ведь я выполнил всё, что было приказано. Почему же вместо обещанной награды мне уготованы смерть и забвение?!

— ... Андрей! Андре-ей!

Я уцепился за этот крик, выкликающий меня в пустом мертвенном пространстве. Выбросив из сознания всё, я только жадно вслушивался в несмолкаемый зов, постепенно понимая, что знаю этот голос. И моё падение замедлилось.

— Андрей!

Теперь они звали в два голоса, тревожась за меня, переживая за меня. И это словно протянуло мне руку помощи, за которую я немедленно ухватился...

Придя в себя, я обнаружил, что, согнувшись, сижу на скамье, часто-часто дыша, будто после стремительного бега, от результата которого зависела моя жизнь.

— Что случилось? — беспокойно спросил Ледяной Джин.

Он сидел рядом со мной и, к моему изумлению, держал меня за воротник куртки — и, прихватив горстью, за её же спину. Впечатление — чтобы я не сбежал. Драко стоял в шаге от нас, склонившись и опираясь на спинку скамьи, будто отдыхал после физической работы. О том же говорило и его тяжёлое дыхание.

Тисс сидел у выхода из тупика, словно сменив драко на посту, и смотрел загадочно.

— А... что? — уже испуганно спросил я.

— Ты застонал, после чего свалился со скамьи, а когда мы хотели тебя поднять, ты не давался. Мы всё-таки тебя усадили, только ты всё не хотел просыпаться. И разговаривал. Что? Сон плохой приснился?

— Есть такое, — сказал я, с трудом успокаивая дыхание. И внезапно вспомнил. И замер. — Джин, ты можешь с меня прочитать прошлое?

— Нет. Мангуст поставил блок на совесть, — покачал головой ведун, снимая свой захват с моей куртки. — А что?

— Мне кажется, кто-то проник в мой сон. Он задавал вопросы, а я на них отвечал. И вопросы были про этот сквер и про отель, где сейчас Диана и Мангуст.

— Ты ответил на эти вопросы? — быстро спросил Люциус.

— Ответил, — понуро сказал я.

Драко отвернулся к выходу из тупика. Что-то лязгнуло. При виде мечей в руках Люциуса мне полегчало, и я перестал думать о себе как о невольном предателе.

Не пошевельнувшись, Ледяной Джин спросил:

— Что делаем, Люциус?

Драко, в непривычной для меня одежде — в коротком плаще ведуна, отозвался не оборачиваясь:

— Думаю. Судя по всему, кто-то очень сильный проник в сон Андрея и выспросил у него главное. Не знаю, с чего начинать. Звонить Мангусту или Диане — смысла нет. Если сон Андрея имеет под собой реальную основу, все триди-звонки прослушиваются. Возможно, сейчас вороны Лорда Корвуса прочёсывают все скверы первого подземного, ища нас. А возможно, они изо всех сил мчатся к отелю. Такова примерная расстановка происходящего...

— Вывод! — требовательно сказал Ледяной Джин, а я сжал кулаки: ну, Люциус, придумай что-нибудь!

— Вывод один: мотаем отсюда, хватаем первое попавшееся такси, выкидываем таксиста — и на всех парах к отелю. Мангуст знает, как использовать Зеркало богов. Дальнейшее будет зависеть только от него... Так что... Оружие держать наготове! Андрей, пистолет у тебя есть?

— Да! — возбуждённый будущим действием, я как-то не обратил внимания на странный вопрос Люциуса. Он же всегда знал про пистолет. Просто, чтобы он не сомневался, я вынул оружие и показал ему. Он кивнул — и началось!..

Почти прыгнув от скамьи, я на ходу накинул на себя кошачью поноску и смахнул Тисса с земли у входа в тупик, подсадив его на здоровое плечо.

Мы выскочили из ветки лабиринта и через минуту были уже у трассы. Первая же машина остановилась по мановению руки Люциуса. Драко шлёпнулся на сиденье рядом с водителем — мужчиной с маленькими усиками и щегольской щетинкой на подбородке, одетым в чёрный форменный костюм с меткой «ЛК»; дождался, пока мы с Ледяным Джином захлопнем дверцы, уже сидя на пассажирском сиденье, и назвал адрес.

Рука таксиста (после названного адреса он было застыл на мгновение) дрогнула над какой-то кнопкой — Люциус буквально цапнул его за кисть в воздухе и сквозь зубы сказал:

— Если сделаешь что-то не то — пристрелю! Гони — или выкинем из машины!

Закаменевший таксист напряжённо тронул машину с места.

— Быстрей, — почти безразлично приказал драко. — Иначе на твоём месте будет другой.

— Может, так и сделаем? У нас есть и свой неплохой водитель — Андрей! — надменно сказал Ледяной Джин и со вздохом облегчения откинул капюшон.

Таксист поднял потрясённые глаза на зеркальце с отражением ведуна. Почти сразу за этим движением аэротакси плавно взвилось в воздух и плавно помчалось над наземным транспортным потоком, ловко виляя в мгновенные просветы среди летящих рядом машин. Два здания спустя наша машина влилась в поток переулка, поднимающийся на поверхность Гадеса.

— Остановишь у кафе «Лидер», — негромко приказал Люциус.

— Но это... — попытался возразить водитель.

— Есть возражения? — спросил драко.

Водитель отвёл глаза.

Немного покрутившись над переполненной стоянкой у кафе, аэротакси спустилось, еле втиснувшись на более-менее свободное место.

Драко быстро открыл дверцу.

— Джин — меняемся!

Хлопнули дверцы. Секунды тишины. Напряжённый таксист, боязливо смотревший на ведуна, севшего рядом, не выдержал первым:

— Куда? — почти в истерике спросил он.

— Джин, мне нужно, чтобы он по меньшей мере с полчаса не вспоминал, что произошло, — ровно сказал Люциус.

Я сидел за водителем, поэтому вся ситуация прошла передо мной, как на экране.

После реплики Люциуса таксист, испуганно взглянув на Ледяного Джина, отпрянул к своей дверце, прижавшись к ней. Но ведун сидел неподвижно. Только холодная улыбка медленно зазмеилась по его губам.

— Пожалуйста, не надо ничего делать, — умоляюще прошептал водитель. — Я выполню всё, что прикажете...

Ведун ничего и не делал. Он только так же медленно повернулся к человеку и сосредоточенно взглянул на него. Только та же холодная улыбка словно расцветала на его лице, хотя это лицо более и не шевелилось. Но почему-то я вдруг вспомнил, как легко Ледяной Джин вытащил из Клер все сведения о Зеркале богов...

Серые глаза Ледяного Джина светлели, превращались в прозрачный лёд, не отрываясь от лица водителя, выглядевшего уже странно оглушённым, а не испуганным. И, когда лицо Ледяного Джина превратилось в маску, лишённую тепла, ведун тихо, почти шёпотом, от которого побежали мурашки по телу, проговорил:

— Тебе всегда хотелось погулять по городу пешком, не правда ли? У тебя есть полчаса, которые я тебе дарю.

— Спасибо, господин, — отрешённо пробормотал таксист и вышел из машины.

С минуту мы следили, как он, нерешительно постояв на месте, словно бы рассеянно двинулся по улице, постепенно обретая спокойный шаг прогуливающегося и с интересом глазеющего по сторонам.

— Андрей, — напомнил драко и снял с меня кошака.

Я быстро вышел из машины и занял место водителя. Карта движения спокойно мерцала перед моими глазами. Никаких проблем с маршрутом. Я завёл машину и легко снялся с места. Путь предстоял сначала по довольно прямой трассе, затем — парой переулков. Приноровившись к машине, я уже спокойно откинулся на спинку сиденья.

— Как лучше — ко входу или сразу к окну?

— Сначала ко входу, — ответил Люциус. — Потом — в зависимости от обстоятельств. Только останови не у самого входа, а через дорогу, чтобы нас сразу не заметили. И — понаблюдаем. Спешить не будем. Они ещё не знают, что мы опережаем полученную ими информацию.

С тяжёлым сердцем я наблюдал за движением на воздушной трассе — и не выдержал, расстроенно спросил:

— Люциус, ты считаешь, что из меня и правда вытащили сведения об отеле? Но как? Блок на память ведь ставил Мангуст. Разве может человек его пробить?

— Я не вполне понимаю этого, — вместо драко откликнулся Ледяной Джин. — Но думаю следующее: твоего блока никто не пробивал. Блок нам поставили против проникновения в память. Но тот, кто считал с тебя сведения, пошёл напрямую: он не стал копаться в твоей памяти. Он просто-напросто и в самом деле проник в твой сон и спросил у тебя в лоб всё, о чём хотел узнать. А ты спал и ответил. Ты же не думал, что это не сон. Так что блок тут не при чём.

— И, боюсь, вытащил из тебя сведения человек того же уровня силы, что и Мангуст, — угрюмо добавил драко и рассеянно погладил прильнувшего к нему Тисса.

— Потому что он умеет проникать в сон? — вздохнул я.

— Нет, потому что, узнав всё, что ему нужно, он попытался убить тебя.

— ... Что?

— Ты не дышал с минуту-другую, — сказал Ледяной Джин. — Чего только мы ни делали: и массаж сердца, и пытались докричаться до тебя... Ты оказался сильней: сорвался с его крючка сам...

Слепо глядя на дорогу, я вспомнил сначала, как тяжело дышал Люциус, когда я пришёл в себя там, в тупике лабиринта. Потом с трудом вспомнилось, как падал в бездну, отчаянно прося кого-то не убивать меня...

Больше разговаривать мне пока не хотелось. Будет время — приду в себя, порасспрошу подробней. А пока — переулок, другой... Поворот на сторону дороги, противоположную отелю. Мягкая посадка среди других аэротакси. Мотор заглох...

— Ничего себе... — прошептал Люциус, вцепившись побелевшими от напряжения ладонями в спинки наших с ведуном кресел и прищурившись на вход в наш отель.

 

30

Подъездное крыльцо нашего отеля выглядело весьма скромным, поскольку перед ним проходила одна из оживлённых трасс Гадеса. В общем, широкие, всегда открытые двери входа, к которым ведут где-то шесть-семь ступеней довольно просторной лестницы.

Мы подъехали очень вовремя, чтобы увидеть: по обеим сторонам лестницы в два ряда стоят вороны, а между ними поднимается к дверям отеля высокая фигура в чёрном.

Едва высокая фигура скрылась в здании, а за нею лишь двое из сопровождения, как раздались быстрые отрывистые команды, которых мы не расслышали за расстоянием. Вороны, половина из которых осталась на лестнице, стремительно рассыпались по обе стороны здания, а несколько человек бросились к дороге, в подземный переход.

— Быстро из машины! — велел Люциус, первым сообразивший, что это значит.

Мы повыскакивали из аэротакси — Ледяной Джин, лихорадочно засовывающий волосы под плащ-накидку и накидывающий капюшон, я — с Тиссом в обнимку. Люциус уже дожидался нас возле миниатюрной, чисто символической ограды стоянки.

— За мной, — уже тише сказал драко и деловым шагом пошёл не от стоянки, как я сначала решил, а параллельно дороге.

Чуть позже до меня дошло: теперь мы похожи на туристов, выглядывающих свободные машины... До конца стоянки дошли быстро. Глянув мельком за плечо, я заметил головы воронов, появляющиеся на лестнице из подземного перехода. Но мы уже перешагнули оградку и смешались с толпой, быстрой волной текущей вдоль стоянки.

Ещё взгляд: вороны рассредоточились по стоянке, один добрался до нашего аэротакси, поднял руку — к нему немедленно заспешили остальные. Эх, надо было закрыть дверцы!.. Впрочем, что теперь... Да и водителя нет на месте — тоже странность. Только бы соседи-таксисты не показали, в какую сторону мы так поспешно ушли.

— Андрей, где ты оставил прокатную машину? — торопливо спросил драко.

— Под окнами, как и договаривались. Там, кроме такси, несколько частных есть — тоже прокатных. Мне разрешили к ним присоединиться.

— На той стороне дома?

— Да. Думаешь, успеем добраться быстрей, чем они?

— Не думаю — нам надо добраться быстрей. А если не получится — продраться.

Следующий подземный переход находился на перекрёстке. Мы нырнули в него вместе, точнее — внутри пёстрой толпы, стараясь изо всех сил делать вид, что мы такие же туристы — из тех, что спешат не только насладиться играми, предлагаемыми Гадесом, но и сувенирами, во множестве представленными лавками подземного перехода. Мы быстро перемещались в толпе, и никто здесь этому не удивлялся. Торопыг хватало.

На поверхность мы вышли, до конца сами себе не веря, что удалось не подцепить хвост. Осталось только пройти торец отеля и свернуть за угол — к стоянке личных машин.

Здесь дежурил не ворон, а, судя по нашивкам на форме, — служащий отеля. Мне пришлось подойти к нему и показать прокатные документы на машину, прежде чем он нас пропустил на территорию стоянки.

Когда мы уже шли к нашей машине, Ледяной Джин сказал:

— Вот интересно... Легко ли пропустит этот парень воронов, если те прибегут и потребуют, чтобы он пустил их на стоянку?

— Если будет принципиальным, ему же не повезёт, — заметил Люциус. — Андрей, которая наша?

— Эта. — Я открыл дверцу со стороны водителя — и заколебался. — Люциус, Джин... А если на подлёте со мной... с моей психикой или волей сделают что-нибудь не то? Может, за руль сядет кто-то из вас?

— Не дури, — Люциус сел впереди, рядом с водительским местом. — Тисса отдай на всякий случай Джину, если тебя это успокоит, и сосредоточься на вождении. Всё, поехали.

На нашем этаже располагалась широкая лоджия, объединявшая сразу несколько номеров отеля. Площадка достаточная, чтобы на ней могла сесть аэромашина таких габаритов, как наша. Не зря же я именно её выбирал...

Машина взлетела упруго и по широкой дуге пошла за угол.

— Набирай высоту облётом отеля, — сказал Люциус. — К нашему этажу подойдём сверху вниз, заодно посмотрим, всё ли там в порядке.

Стараясь спокойно переходить с одной воздушной трассы на другую, я краем глаза заметил движение на сиденье пассажира — и улыбнулся: драко засучивал рукава своей куртки, освобождая кисти с наручами-арбалетами. Люциус перехватил мою улыбку — и усмехнулся сам. В зеркальце перед собой я увидел, что Белый Джин занимается тем же — готовит наручные арбалеты к боевой готовности.

Мы добрались до двадцать пятого этажа и начали спуск к двадцатому — с одного края здания к другому. Оба моих пассажира открыли окна. В салон ворвался сырой прохладный ветер.

— Андрей, — не оборачиваясь, сказал Люциус. — Сможешь слегка прижаться к стене, то бишь к лоджиям?

— Могу.

Машина мягко скользнула вкосую по стене с лоджиями. С одной из них раздался слабый вскрик. Кажется, мы спугнули целующуюся парочку.

Напрягшись, я как можно непринуждённей подвёл машину к лоджии наших сдвоенных номеров. Три щелчка за спиной. Я заставил машину зависнуть над лоджией. Драко и ведун спрыгнули с неё и осторожно убрали из-под колёс тела троих воронов. Миниатюрные болты били на поражение нервных центров — вороны остались живы.

Ещё одного они подстрелили, причём одновременно, когда тот выскочил из комнаты. Обмякшее тело оттащили в конец лоджии, присоединив к телам подстреленным ранее... Со всеми предосторожностями мы вошли в наш номер — тот, где намеревались отдыхать сами. Впереди Люциус и Ледяной Джин. Именно ведун первым и заметил...

— Диана!

Он бросился к девушке, которая, скорчившись, лежала на полу, у кушетки, головой в обломки журнального столика.

При виде неподвижного тела я зарычал и едва не оттолкнул ведуна.

— Спокойно, Андрей, спокойно. Она дышит.

Мы бережно подняли лёгкое тело девушки, выглядевшей буквально растерзанной, и положили на кушетку.

— Они сняли с неё всё оружие, — сквозь зубы проговорил Люциус.

Только теперь я обратил внимание на комнату. Кроме разбитого столика и жалких осколков интерьерных безделушек на полу, задранных, а то и чуть не скатанных ковров, все предметы мебели выглядели помятыми и потрёпанными — и уж точно сдвинутыми с привычного для них места. Кажется, в комнате происходила нешуточная драка.

Я присел у кушетки и погладил лицо девушки пальцами, дрожащими от ненависти к тем гадам, кто посмел дотронуться до неё.

— Андрей, — тихо позвал Люциус. — Не трогай её. Оставь с ней Тисса. Чем быстрей мы закончим дело, тем быстрей она окажется в безопасности.

— Ты прав, — пробормотал я. — Тисс, оставайся с Дианой, сторожи её.

Кошак как будто понял сказанное. Спущенный на кушетку, он сначала осторожно сел в ногах девушки, а потом лёг вдоль её тела. Почему-то мне сразу стало легче...

Мы встали возле дверей, ведущих в номер Мангуста. Переглянулись.

— Джин, слышишь что-нибудь?

После недолгого вслушивания Ледяной Джин покачал головой.

— Глухо. Или там никого, или сильный блок на прослушку.

— Открываем на счёт «три». Раз, два... Три!

Двери мы распахнули на себя.

Первый же взгляд в комнату Мангуста — и мы рванули вперёд. И врезались в невидимую стену. И остановились, растерянные и ошеломлённые.

Мы примерно предполагали, что здесь разгром будет больше. Но не предполагали именно такого. Отчего почувствовали себя беспомощными.

Мебель словно сама жалась к стенам, испугавшись одного-единственного человека.

Посреди огромной комнаты стоял Лорд Корвус, невообразимо страшно ухмыляясь. Вот теперь бы я его запомнил. Резкие черты лица, большие тёмные глаза, поблёскивающие безумием, коротковатый нос, чуть загнутый на кончике, — настоящий ворон, крупные губы, кривящиеся в той самой ухмылке... Я сразу почувствовал себя никчемным и жалким, едва его разглядел. Одет он был богато, сообразно тому положению, которое занимал на Гадесе. Но несколько отходя от норм светского общества. Сапоги, длинный плащ нараспашку, под ним костюм — всё выдержано в чёрном цвете. Он играет? Или привык к легендарным представлениям о себе и старается им соответствовать?

Рядом я услышал частое дыхание. Люциус. Смотрит под ноги Лорда Корвуса.

С трудом оторвав взгляд от гипнотизирующих глаз Ворона, я перевёл глаза на пол, под его ноги. Дыхание перехватило похлеще, чем при виде избитой Дианы.

Мангуст, со сломанными крыльями, лежал неподвижно. От дверей не видно, жив ли он. Не двигается — это точно. Но и видимое сквозь сломанные крылья тело, и сами крылья залиты и забрызганы кровью так, что, кажется, в нём и крови-то не должно остаться. Господи, как же ему помочь...

— Вот и мой заказ прибыл, — тихо, но звучно сказал Лорд Корвус, почти приветливо глядя на нас. — Ну, что? Где моё Зеркало богов, детишки?

Несмотря на невидимую преграду, которую Люциус немедленно проверил сразу после прозвучавшего голоса, его очень отчётливо было слышно... На его реплику мы просто не поняли, как отвечать. А ему, кажется, наше молчание не понравилось. Почти не глядя, он пнул лежащее под ногами тело. Мангуст, видимо, лежал лицом вниз. Удар перевернул его на спину. Но не слабо искажённое болью лицо нашего хозяина (кажется, он находился в бессознательном состоянии) заставило меня мысленно охнуть... Нет. Вместе с подкинутым и упавшим телом, вместе с шелестом перьев я услышал треск... Морозом по коже, ножом по сердцу... И так изуродованные, крылья превращались в кучу сломанных костей и окровавленных перьев... Те самые крылья, которые уже несколько раз выручали и меня, и моих друзей...

— Что вам нужно?! — крикнул побледневший Люциус. Он прижался кулаками к невидимой преграде в комнату и, судя по напряжённой позе, готовился в любой момент впрыгнуть в комнату.

Лорд Корвус весело приподнял брови и со всего маху обрушил подкованный сапог на крыло Мангуста... Застонал Ледяной Джин, будто ударили его.

— Что мне нужно? Всего лишь безделушку, о которой я упоминал. Безделушку, у которой такое претенциозное название — Зеркало богов.

Люциус резко отвернулся от комнаты.

— Джин, отдай ему Зеркало. Он убьёт его — и тогда смысл?.. А мы всегда...

Он не договорил, потому как весёлый голос Лорда Корвуса подтвердил:

— Это правильно вы рассуждаете, мальчики. Именно это я и имею в виду — шантаж. Побитое, но пока живое тело подыхающего Стража я меняю на безделушку, которая нафиг кому-то нужна в этой Вселенной. Обмен неравноценный, но я смиренно согласен на него. — И он доказал своё смирение, пнув в очередной раз беспомощное тело.

Ледяной Джин заспешил, но не оттого, что демонстрация Лордом Корвусом того, как он согласен идти на обмен, оказалась столь кровожадна. Нет, он, как и я, сообразил, чего не договорил Люциус: мы искали это чёртово Зеркало богов столько времени, что всегда можем снова начать поиски... Единственное, что мне не понравилось: Ворон назвал настоящее имя и положение Мангуста — Страж. Значит, он знает, кто это. Сможем ли мы тогда получить Зеркало, если даже будем гоняться за ним по всем кругам ада?

Ледяной Джин нагнул голову и стащил с шеи цепочку с Зеркалом богов. Нерешительно постоял и протянул Зеркало к дверному проёму.

— Нет, — ласково отказался Лорд Корвус — и снова раздался треск сломанных костей. — Сделаем так: ты передашь цепочку с кулоном Андрею, а уж он отдаст Зеркало мне. Понял меня, ведун?

— Понял, — прошептал Ледяной Джин и протянул цепочку мне. Пальцы его дрожали.

Кулон лёг в мою подставленную ладонь и был спрятан закрывшей его сверху другой ладонью. Я оглянулся на друзей. Они кивнули. Вот так, с Зеркалом в горсти, шагнув к дверному проёму, я замешкался. Несколько секунд — будто я боюсь невидимой преграды. А на деле — я лихорадочно вызывал в памяти голос Мангуста: «Иди...» Зачем? Что мне это даст? Я не знал. Но почему-то чувствовал необходимость услышать его...

— Чего же ты встал, Андрей? — ласково спросил Лорд Корвус. Его колено шевельнулось.

— Не надо! — почти истерически закричал я. — Я просто боюсь, а вдруг вы не убрали загородку, которая только что была здесь!

Он добродушно расхохотался. Кажется, ему это нравилось — играть снисходительного и сильного. Перед перепуганными слабаками и дурачками. А я всё лихорадочней повторял и повторял про себя: «Иди... Иди... Ну же, Мангуст, помоги мне и себе... Иди...»

Меня резануло по сердцу: «Открой...»

— Да ладно тебе, Андрей, — легко посмеиваясь, снизошёл Ворон. — Убираю стену специально для тебя.

— Откуда вы меня знаете? — возмутился я. — Почему вы назвали именно меня? Почему именно я должен вам передать Зеркало?!

«Открой кулон...»

— Не совсем верные вопросы, Андрей, — Ворон упёр руки в бока: кажется, ему нравилась моя растерянность, моё удивление. — Вопросы, которые ты должен задавать, звучат несколько иначе.

— Например? — обеспокоенно морща брови, жалобно спросил я, всем видом показывая свой страх перед ним.

Кулон распался на две части. Лорд Корвус не обратил внимания, как я чуть встряхнул закрытыми ладонями. Он видел лишь, как я напряжён, но счёл, что я боюсь его — и это его забавляло... А я пытался сосредоточиться одновременно на двух вещах: на выслушивании его реплик, чтобы отвечать на них, если что, правильно — и на третьем предмете, выпавшем в ладони из распавшегося кулона. Третий предмет был совсем маленький — где-то с дюйм, но у него имелась жутковатая характеристика: оказался ледяным до того, что жёг кожу.

— Я ведь назвал тебя по имени, что означает лишь одно — мы с тобой уже встречались, Андрей, — отечески улыбаясь, объявил Лорд Корвус.

— Где?! Где мы встречались и зачем?! — надеюсь, с истерикой в голосе я не переборщил. Хотя в сущности, её и не надо было добавлять: я настолько был напряжён, что голос едва не срывался.

«Ему нужна кровь... Сможешь ли...»

Преданно и испуганно глядя в страшные глаза Ворона, я осторожно повернул одну из скорлупок распавшегося кулона и сдавил кулак. Тонкий острый край вошёл в мякоть ладони. Бо-ольно... Быстрое движение ладоней. Наверное, выглядело как жест смятения.

— Ах, Андрей, теперь это не имеет значения. Дела пошли несколько иным образом — и твои настоящие навыки уже не являются необходимостью. Отдай Зеркало — и будешь свободен — если только твои дружки простят тебе, что ты проник в их компанию под личиной пилота, которому постоянно не везёт с работой.

Предмет постепенно теплел, но мне казалось (хотя я и не понимал, в чём тут дело) — недостаточно быстро, и я быстро несколько раз сжал и разжал кулак с порезанной кожей. Теперь Зеркало было полностью обмазано кровью.

— Под личиной? Я... не понимаю... — Господи, сколько я могу изображать перепуганного дурачка? Сколько времени ещё могу тянуть с передачей артефакта? Сколько Ворон сможет терпеть это представление?

— Отдай Зеркало! — рявкнул Лорд Корвус, быстро подходя ко мне.

«Отдай...»

— На!

Брошенный предмет Лорд Корвус ловко поймал в воздухе — и тут же отвернулся и пошёл из номера... И всё? Больше ничего?

У дверей в коридор отеля его ждали два ворона, безмолвно и безразлично проследивших за всей сценой, развернувшейся в номере. Они раскрыли двери и вышли сами, дожидаясь своего страшного хозяина.

Только я сделал движение кинуться к Мангусту, как замер. Замерли и мои друзья, обогнавшие было меня на пару шагов.

Лорд Корвус застыл. Начал медленно оборачиваться...

Комнату словно обвеяло быстрым лёгким ветром. Зашелестели шторы, занавески... Будто сообразив, что происходит, Ворон быстро рванул к выходу, но врезался в невидимую стену, как мы врезались в созданную им. Со стороны коридора на нас уставились потерявшие равнодушие лица воронов сопровождения. Один из них недоверчиво поднял руку и потрогал невидимую преграду. Она существовала!..

— Что... это? — охрипло спросил Ворон, разворачиваясь к нам.

Шелест ветра по комнате не прекращался — и он услышал его. В отличие от нас, он явно узнал его. Быстрый взгляд на предмет в руке — на меня.

— Вот оно что... Значит... Да хоть одного! — взревел он — и мы попятились от этого воплощения злобы. — Нет, Андрей, ты выполнишь то, чего ради я послал тебя к Стражу! Сейчас и немедленно!

Он вдруг перешёл на шёпот и быстро-быстро забормотал на странном языке, от двери глядя мне в глаза, почти вгрызаясь в них...

Неуловимо стремительным движением я выхватил из поясной кобуры пистолет и выстрелил в тело Мангуста. Выстрела не получилось. Лишь сухой щелчок.

А в следующий момент два холодных предмета ткнулись мне в затылок.

— Твой пистолет пуст, Андрей, — спокойно сказал Люциус. — Зато наши заряжены. Одно движение с твоей стороны — и мы стреляем.

— Откуда вы?.. — насторожённо спросил Ворон, с досадой глядя на тело Стража, к которому он теперь подойти не мог: вся наша троица стояла на его пути.

— Час назад Клер наконец вспомнила, где видела Андрея, — сумрачно сказал за моей спиной Ледяной Джин. — Она позвонила предупредить на всякий случай. Начальник безопасности Лина Стаффа показывал ей записи со скрытых камер, наблюдающих за Мангустом в одном из баров, и рассказывал обо всех, кто интересовался персоной Мангуста. Андрей был в том баре. Начальник безопасности, Рейнмар, представил его как наёмного убийцу.

В комнате воцарилась тишина, в которой шелест ветра, тревожащего шторы, слышался отчётливо. Лорд Корвус вслушивался в этот шелест, скривив рот, но уже не пытался что-то предпринять — хотя бы даже сбежать.

Я стоял, будто в вакууме. Пустота в душе и в сердце. Меня будто выдернули изо всех мест, где я был собой, и подвесили в холодном космосе. Я не Андрей. Я не убийца. Я не пилот, который обрадовался, когда наконец-то подвернулась хорошая работа и хорошая команда. Я пустая оболочка, которую ещё надо чем-то наполнить... А надо ли... Может, так легче... Быть кем-то, а потом резко лишиться всего, что составляло суть самой жизни. Как... Как повернуться и заглянуть в глаза тех, кто когда-то спасал мою спину? Как опустить глаза на того, кто стал моей неотделимой частью, а я... Я пытался застрелить самого себя...

Моя голова... Может ли служить оправданием, что в неё залезали и бесцеремонно копались в ней, чтобы достичь своих целей? Что в неё вкладывали то, чего там не должно быть? Если подумать... Если подумать, так наверняка я сам предложил такой план — добраться до Мангуста под прикрытием новой личины.

... Глаза Ворона блеснули — в мгновение, когда ветер в комнате затих, но шелест остался. Лорд Корвус что-то придумал. Но опоздал.

 

31

... Опоздал — и понял это, но понимание его ничуть не смутило. Он подкинул на ладони Зеркало богов, глядя на него почти с ненавистью, и сжал пальцы в кулак. После чего спиной встал к более-менее свободной от мебели стене.

— Иди к Мангусту, — прошептал Ледяной Джин — в пространство.

Не сразу я понял, что он обращается ко мне. А когда понял, не поверил: обращается — ко мне?.. Он мне доверяет?!

— Андрей, быстрее... — донёсся шёпот Люциуса.

Кажется, я понял: реабилитирован — они ещё не сообразили, что я сделал нечто, но сообразили, что я причастен к тому, что сейчас происходит в комнате номера. Остальное ребята думают сделать сами.

Плавным, тягучим движением я повернулся к изломанному телу Мангуста. Осторожно ступил между изуродованными крыльями... Он только что говорил со мной. Сейчас — не дрогнет, не шелохнётся. В сознании ли?.. Смотреть на него страшно. И задаваться надо вопросами не о сознании, а о жизни и смерти. Слишком неподвижно лежит. Может, он...

Не спуская глаз с Ворона, я наклонился к Мангусту. Мгновенный взгляд на избитое тело, видное среди крыльев... Люциус сделал шаг от нас. Теперь ребята между мной и Вороном. Можно посмотреть пристальней. Я присел на корточки — в порванные, сломанные крылья, нерешительно приложил пальцы к шее Мангуста. Когда пульс слабо толкнулся в кончики моих пальцев, облегчение окатило меня неожиданно сильной волной. Я даже не думал, что могу так переживать за нашего хозяина. И это же облегчение заставило меня немедленно оглядеться.

Не знаю, что произойдёт сейчас в этой комнате, но событие развивалось неспешно. Поэтому я не отказался сейчас хотя бы от доисторической дубинки — для защиты. Но в поле зрения ничего подходящего не оказалось, и я здорово пожалел, что у меня нет особенности Мангуста, однажды испытанной во сне, — наращивать из собственного тела нужное для маленькой локальной войны оружие.

Помочь Мангусту ничем не могу. Страшно даже подумать, что надо поднять его, стронуть с места — изломанного донельзя. Собственная ненужность кольнула посильней страха перед Лордом Корвусом.

Главная опасность исходит от Лорда Корвуса, поэтому на всякий случай я встал над Мангустом, насторожённо наблюдая за нашим противником. То, что он противник именно наш, я понял в момент, когда мои пальцы слабо ощутили живую кровь Мангуста. Я — не с Вороном. Это я усвоил.

Лорд Корвус тем временем быстро и деловито распахнул на себе плащ и, дёрнув плечами, скинул его. Когда он сбросил щегольской жилет и начал расстёгивать рубаху, я похолодел от предчувствия, предполагая, что именно он собирается делать.

Кажется, ребята тоже сообразили.

— Не советую, — холодно сказал Люциус и предупреждающе покачал нацеленным на Лорда Корвуса луч-пистолетом..

Рубаха съехала с широких плеч и рук ухмыляющегося Ворона, мягко упала у его ног.

— Вы — мне... Ещё и советовать собрались? Это не ваша война, людишки, и не вам в ней понимать что-то, чтобы советовать мне... Пыль и прах будут мне советовать, — словно про себя пробормотал он, расправляя плечи.

— Но в этой войне вы тоже уязвимы, — спокойно заметил Ледяной Джин.

— Судите обо мне по Стражу? — засмеялся Лорд Корвус. — Попробуйте, уязвите меня! Да вы даже...

Если он хотел запугать ребят, то у него не получилось. Люциус выстрелил сразу вслед за словами «Попробуйте...» С небольшим опозданием — буквально в мгновение — стрелял и Ледяной Джин. Две белые вспышки размазались по невидимой стене перед Вороном. Он перестал двигаться и внимательно присмотрелся, как неохотно испаряются следы вспышек на защите.

— Дерзость — и ничего больше, — недовольно пробормотал он. — Неужели вы, людишки, думали, что я не предусмотрителен?

— Может, и предусмотрителен, — согласился драко. — Да только вам всё равно отсюда не выйти, а Зеркало всё-таки сработало.

— Не согласен, — ухмыльнулся Ворон. — Я на своей территории. Так что Зеркало пока только сигнализировало, и у меня времени больше, чем достаточно.

Я с трудом удержался от вопроса: времени достаточно до чего? На что?

А удержала меня странная метаморфоза, происходящая с телом Ворона. Он будто вырос и раздался, вытянул вперёд руки и согнул их, крепко сжав кулаки — локтями к нам. Я вздрогнул, когда кожа на его руках с треском порвалась и из неё выстрелили длинные шипы. Лорд Корвус — тоже Страж?! Только его шипы были какие-то... непривычные. Не жёстко прямые, как у Мангуста, а какие-то корявые, округлые и блестящие от жира... Я не заметил, как втянул похолодевший воздух сквозь зубы. Не яд ли на этих шипах?

Ворон медленно повёл плечами и шагнул от стены, чуть ссутулившись. Два чёрных крыла взметнулись над ним — литые, отсвечивающие синеватым разноцветьем настоящих вороньих. Короткие волосы, до сих пор плотно облипавшие его крупную голову, вдруг будто оплавились, превратившись в подобие короткого шлема. На обнажённой груди взбухли тёмные вены, точно корни изнутри пустили по коже ветвистый рисунок. Руки, похожие на отполированную старую корягу, он опустил. Удлинившиеся и словно усохшие пальцы вооружились когтями, три из которых на правой, словно уродливая оправа, держали Зеркало богов. Он приподнял артефакт. Грязный от крови, он тускло блеснул в комнатном свете. Лорд Корвус слегка склонил голову, будто любуясь камнем.

— Если бы вы знали, на что способен этот невзрачный камешек, — заговорил Ворон внезапно проникновенным, бархатным голосом, со странной улыбкой вглядываясь уже в нас, — вы не захотели бы просто так отдать его Стражу. Этот камешек очарователен своей таинственной, плохо исследованной силой и неограниченными возможностями. Он может многое. Закрыть все дыры в сознании запрограммированной куклы и вернуть настоящую личность, например. Андрей, тебе бы хотелось знать, кто ты? Тебе бы хотелось стать целостной личностью, на сознание бы которой никто не смог больше покуситься?

У меня дыхание перехватило, и не от его слов — от странно плывущих интонаций. Я будто нечаянно выпил расплавленного металла, который мягко втёк в меня — и взорвался внутри. А Лорд Корвус смотрел мне прямо в глаза, улыбаясь сумасшедшей улыбкой дьявола-искусителя, сдержанной, но зовущей и... людоедской... Меня закачало, повело куда-то в сторону, колени дрогнули...

... В комнате раздался громкий всхлип — и, лишь когда он отзвучал, я понял, что горестный звук издал я сам. Меня тянуло к Ворону, я знал, что он предлагает Зеркало богов мне и только мне, но... Подспудно, на уровне инстинктов, во мне тлело понимание, что всё это — обманка, что артефакт не зря называется столь громко и торжественно. Это — не моя игра.

— Это не моя игра, — прошептал я вслух.

Что-то вроде лёгкого раздражения мелькнуло в бездонных, голубовато-чёрных глазах Ворона, когда он опускал взгляд и мельком, морщась, точно мазнул глазами по окровавленным белым крыльям Мангуста, которые вздымались вокруг моих ног. В секунды молчания и тишины я снова услышал, как по комнате веет странным ветром, которым отчётливо шелестят перья сломанных крыльев. Именно этот шелест вызвал раздражение Лорда Корвуса?..

— Ничего, ты и впрямь никогда не знал, что делать с собственной жизнью, — высокомерно сказал он. — Здесь есть те, кому Зеркало нужней. Ну же, мой гордый мальчик — Ледяной Джин. Не так уж много тебе нужно, чтобы вернуться на Веду и встать рядом с отцом на равных. Ведь об этом ты мечтаешь денно и нощно? А чтобы исполнить твоё желание, тебе всего лишь надо... — Он сделал паузу и выдохнул почти шёпотом: — ... лишь надо взять в руки Зеркало богов и помечтать!..

Лорд Корвус снова по-птичьи склонил голову и совсем уже шёпотом повторил ту же фразу, только перемежая её странными, абсолютно непонятными словами. Он стоял так, что Ледяной Джин был чуть сбоку, а я — напрямую напротив него, и каждое чужеродное слово, шипя слетающее с его губ, словно било меня в грудь резкими толчками, мимолётно попадая по сердцу...

... Я пришёл в себя и обнаружил, что стою, стиснув руки на груди, будто защищаясь от пронзительных ударов тонкой длинной иглой по сердцу. Подняв глаза, я охнул от ужаса: Лорд Корвус стоял уже посреди комнаты, подняв руки. В когтях одной из них, схваченный за ворот плаща, мёртвым грузом висел Ледяной Джин. Тряпичная кукла. С безвольно опущенными руками.

А драко медленно пятился от торжествующе ухмыляющегося Ворона — буквально по сантиметру, и останавливался — делал крупный шаг к нему же, после чего, будто преодолевая страшное сопротивление ветра или волн, снова и снова мелкими шажками отступал от него. Но — не в силах оторвать взгляда от резкого повелительного взгляда Ворона. А тот всё шептал колдовские слова, время от времени отчётливо и странно смачно выговаривая фразы, жёстко обращённые к Люциусу. Впечатление — пришёл хозяин, начал наводить порядок...

— ... Щенок... Сопротивляться думал... И всегда нетрудно взять кого-то за шкирку, если этот кто-то хоть в малейшей степени высокомерен, — не правда ли, маленький Люци... Ты стал капитаном Клинков, но увидел, что твоим командиром будет драко, которого ты не можешь уважать, не так ли? И тогда ты решил, что легче стать драко-бродягой, чем подчиняться безвольному трусу...

— Он... не трус! — через силу выговорил Люциус.

— Но ты же уловил в нём колебания и нерешительность? (шепчущая скороговорка) Ты же стал презирать его за это? (Снова шепчущая скороговорка — я смотрел на эти быстро двигающиеся в заклинании, брезгливо скривлённые тёмные губы, и мне хотелось поднять взгляд на глаза Лорда Корвуса, но почему-то не получалось)

— Я-а... не-е...

Заикающаяся фраза Люциуса походила больше на жалобный, потерянный плач ребёнка, проснувшегося среди ночи, чем на привычно жёсткий ответ драко. Он пытался, но так и не выговорил последних слов ответа. На сопротивление сил не хватало.

Когти Лорда Корвуса медленно подняли Зеркало богов, будто указывая на Люциуса. Я стоял позади драко, не видел его лица и глаз, но видел, как его прогибает в теле, тащит к этому артефакту — под неумолчный аккомпанемент звучного, пронизывающего голоса Ворона, время от времени прерывающегося завораживающим шёпотом на незнакомом языке.

В какой-то момент я понял, почему я устоял. Меня защищали крылья Мангуста. Сломанные, изуродованные, они всё ещё обладали силой, достаточной, чтобы сопротивляться страшному колдовству. Не зря же после моих слов о чужой игре Ворон искоса глянул на них... И когда я понял, я по-настоящему психанул. Что делать?! Как спасти ребят — и можно ли это ещё сделать?!

Снова лихорадочно огляделся. Ничего. Ничего — из того, чем можно бросить в Лорда Корвуса или хотя бы в Люциуса, чтобы вывести его из состояния транса, в которое тот явно впал под влиянием наговора Ворона. Ещё шаг — и Люциус окажется в зоне досягаемости когтей Лорда Корвуса.

Триди-картинка, висящая на стене номера. Одно из окровавленных перьев на полу. Приглядевшись, сообразил, что Ворон продолжает ворожбу, не сводя глаз с жертвы, не отвлекаясь по сторонам. Обернулся к стене, сорвал картинку и всунул сзади поднятое с пола перо из крыла Мангуста. Размахнувшись, кинул картинку так, как бросают камешки в волну, чтобы вызвать очередь «блинчиков», подпрыгивающих на воде.

Неудобная для броска, но повезло — расстояние недалёкое. Брошенный предмет врезался под колени Люциуса. Тот аж подпрыгнул. Получилось!

— Люциус, сюда, ко мне! Быстро!

Ворон взревел от досады.

Драко обежал Мангуста и влип спиной в стену. Частое тяжёлое дыхание. Плечи вздрагивают, голова опущена. Сначала я не понял — почему. Потом только дошло: он боится даже нечаянно взглянуть на Ворона.

Всё ещё рыча, Лорд Корвус швырнул назад Ледяного Джина — охапкой старой одежды. Ведун плашмя грохнулся о стену и бесформенно застыл на полу, ни разу не шелохнувшись... То ли мёртв, то ли ещё жив.

— А впрочем... — внезапно успокоившись, сказал Ворон и ухмыльнулся. — Впрочем... Этот высокомерный мальчишка ещё пригодится мне.

Пока он оборачивался к Ледяному Джину, снова хватал его за шкирку своими сучковатыми когтями, я следил за ним, плохо понимая, что он делает. Потому как мозги кипели от мыслей: Ворон не может выбраться из номера, но, вместо того чтобы попытаться как-нибудь уйти, он начал приставать к нам с предложением выполнить наши желания. Ледяного Джина сломал: несмотря на видимую сдержанность, ведун самый эмоциональный из нас. Но этого Лорду Корвусу оказалось мало. Он хотел сломать и нас. Зачем? Что это даёт ему, притом что он хочет быть далеко отсюда до какого-то неизвестного нам события? Почему соблазняя нас Зеркалом богов, он сам не может его использовать? Ведь вот оно — вожделенное для него Зеркало! Что ж он сам не загадывает сокровенного желания?

Исследовав этот мысленный путь, я уткнулся в тупик. Ладно. Пусть так. Пойдём сбоку. Почему сработало Зеркало богов, поймав Лорда Корвуса в ловушку? Потому что оно обмазано моей кровью. Именно поэтому уговоры Ворона не сработали на мне? То есть действие здесь в обе стороны. Логично напрашивается вопрос: а уязвим ли я сам? Ну, против Ворона? Могу ли всё-таки помочь Ледяному Джину?

И последний вопрос... Я с трудом, беспорядочно думал над ним, глядя, как крутит перед собой тело ведуна Лорд Корвус, рассматривая его, точно вешалку с одеждой из магазина. Почему сработала моя кровь? Почему из всей команды только мне снились старые сны Мангуста? Почему только мне удалось — и не раз — примерить крылья Мангуста и использовать их в реальности? Вывод из всех этих мыслей может быть только один. Я хотел сказать, пусть даже негромко, но из сдавленного напряжением горла вырвался лишь сип:

— Люциус...

Драко вздрогнул.

— Что?

— Дай мне меч.

Глаз он так и не поднял. Глядя в пол, просто сдвинул взгляд влево, в мою сторону. Секунды молчания и шелеста того же невидимого ветра по комнате. Щелчок. Медленный звук выходящего из ножен меча. Протянул рукоятью вперёд.

Не знаю, правильно я продумал всю логическую цепочку, нарисованную по недавним размышлениям. Но, беря из рук Люциуса меч, я настраивался на тот образ, который увидел на камерах скрытого наблюдения на катере Мангуста. На образ беспощадного убийцы, которому нравится убивать. Цель которого — отбить Ледяного Джина, потому что это выгодно. И взять главный приз — артефакт, называемый Зеркалом богов.

Ворон не обращал на меня внимания, продолжая внимательно рассматривать ведуна. Тяжело настраиваться на характеристики убийцы, видя разбитую голову своего друга, кровь, торопливо бегущую из его рта... Трудно, но я скривил губы, наверное, в той же ухмылке, что и Ворон.

— Пташечка, — ласково позвал я. И шагнул из тихо шелестящих крыльев Мангуста.

Лорд Корвус медленно поднял на меня изумлённые глаза.

— Что-о?.. Ты, мелочь, это мне?

Но я уже остался без защиты белоснежных, испятнанных кровью крыльев. Сжёг за собой все мосты, через которые мог отступить. И, честно говоря, мне стало наплевать на всё. И это подогревало меня на уровне — Рубикон перейдён, и гори всё синим пламенем! Поскольку горел уже я сам. И этот странный огонь смягчал меня, мои движения, превращал их в плывущие и где-то даже дёрганые — как огонь!

— Пташечка, — прошептал я, не в силах удержать усмешки: ага, задело! — Ворона драная... Щас перья из хвоста повыдёргиваю — будешь голой тушкой народ смешить, курица щипаная... Пта-ашечка! — Никогда бы не подумал, что могу так выговаривать слова — клоунски, ёрнически выворачивая рот, чтобы преувеличить интонации.

Не знаю, что собирался делать Лорд Корвус с Ледяным Джином, но сейчас ведуну повезло: Ворон просто расслабил лапу в сторону, и тело Ледяного Джина выскользнуло из его когтей...

Помрачневшие глаза Ворона впялились в мои, успокоившиеся до рабочего состояния: всё, эта ситуация мне знакома, её надо решать, а не бояться. Я чуть присел перед противником. Вызов. Ворон, наоборот, выпрямился. Взмах лапой. Из середины лапищи с треском вылетел меч, такой же корявый, как шипы на руках. Итак, моя задача — продержаться до того мгновения, когда медленно нарастающее событие произойдёт. А событие нарастало точно: ветер уже чувствительно обвевал мой горячий лоб.

Меч Ворона так и остался частью его лапы. Прекрасно. Меньше возможности манипулировать им. Лорд Корвус шагнул ко мне раз, другой. Третий он проделал, уже обходя меня по кругу.

И шарахнулся, когда я резко бросился на него. Кажется, именно такого рывка он не ожидал от меня. Но мгновения неожиданности прошли — и он сам попытался накинуться на меня. Однако виденная с камер скорость, поразившая меня самого, стала моей главной составляющей. Я ускользал из-под его ударов, в диком упоении танцевал под его атаками. Р-раз — кончик клинка скользнул по щеке и носу не успевшего отпрянуть Ворона.

— Пташечка клювик поранила! — поддразнил я. — Пташечку стукнули! — Добавил пару словечек из старой терралингвы — острых, за давностью лет почти сакральных.

Лорд Корвус прохрипел что-то неласковое, но я уже вскипел на горячей адреналиновой волне: я пробил его защиту! Я могу это сделать!

Краем глаза уловил, что драко крадётся по стеночке — к Ледяному Джину. Лишь бы Ворон не увидел! Не дам увидеть!

Чего Лорд Корвус точно не ожидал, так это что я брошусь ему под ноги. От неожиданного нырка он подпрыгнул к высоким потолкам номера. Наверное, он решил, что я сошёл с ума, потому как, остановившись у двери и развернувшись, я просто-напросто начал хохотать — и ничего не мог поделать с этим явно ненормальным приступом смеха. Даже Люциус остановился, встревоженно глядя на меня, хотя до Мангуста, куда он уже тащил так и не шелохнувшееся тело ведуна, осталось метра три.

Но я добился своего. Теперь Ворон сосредоточил внимание на мне и только на мне.

Он опустился — чёрные крылья мягко взмахнули и сложились. Теперь мой противник улыбался, как улыбается гурман при виде редкого блюда, наконец-то ставшего доступным. Я знал, что за этим воспоследует, и нисколько не жалел о проделанном.

От его атаки я в следующие мгновения смог отбиваться, лишь раза два взмахнув мечом. Далее он сбил меня с ног и устроил настоящее избиение младенцев, уже пытаясь одним ударом покончить со мной. Сам удивляясь, что всё ещё жив, я катался по полу, только пугая его мечом Люциуса, но уже даже не стараясь отбиваться. Смысла нет. Пока от неминуемой смерти меня спасали только животные инстинкты. Умудряясь в очередной раз выкатиться из-под казалось бы завершающего удара, я сам себя недоумённо спрашивал: «Жив?»

Но вскоре пришлось забыть обо всём.

Обозлившийся Ворон выбил оружие из моих рук. Теперь в ход пошёл не только меч противника, от которого я уходил со всё большим опозданием, но и ноги в сапогах с металлической подошвой... Дальнейшее смешалось для меня в жуткую картину полубессознательного: я двигаюсь, лишь бы только уйти от того, что летит на меня, будь это меч или сапог... Сколько времени прошло — не знаю, но только очнулся я висящим над полом и буквально пригвождённым к стене: в одном плече торчал меч Люциуса, в другое упиралась мутировавшая в отравленное оружие кость Ворона. В общем, висел я на них. Перед глазами и чуть ниже плыла какая-то чертовщина — чья-то жуткая морда с крючковатым носом — морда, искажённая невиданной злобой.

Почему-то вспомнилось, как сжигали ведьм в древности. Наверное, они чувствовали такой огонь, какой я чувствовал сейчас. Такую боль... А морда что-то ещё говорила — ехидными словами, которые пронизывали голову и увеличивали боль... Я с трудом, но полностью раскрыл глаза, залепленные кровью и слезами. Адский огонь новой боли взорвал всё тело, но я всё-таки затрясся от рвущегося наружу смеха, хоть и чувствуя, как рвутся на лезвиях мышцы плеч.

Ворон замолчал. Застыл. Глаза замерли на точке в пространстве между мной и им. К тем, кто появился за спиной, оборачиваться он не спешил.

 

32

Но то, что увидел я за его спиной, вдохнуло в меня жизнь и заставило действовать хотя бы по мелочи. И побыстрей. Ибо для личной мести явно оставалось очень мало времени. С трудом, простонав от вспыхнувшего перед глазами белого огня, согнул руки в локтях, медленно обхватил ладонями клинок меча Люциуса и ту корягу, которая не некоторому недоразумению называлась частью тела Ворона. Избитое тело плакало от боли, но разум точила странная мысль: «Людишки, да? Курица вшивая!..»

Он стоял так близко!..

На мой стон Лорд Корвус поднял глаза. Отсутствующие — всё ещё слушал пространство за спиной. Но — взгляд во взгляд.

Режа ладони о клинки, я собрался изо всех оставшихся сил, напружинился, чувствуя, как оба лезвия входят в плоть до кости, и пнул его. Донельзя изумлённый, Ворон только отшатнулся, естественно одновременно выдернув своё оружие — из стены и из моего плеча. Меч драко не выдержал моего веса. Со вскриком проехавшись по клинку до рукояти и в конце концов выдернув меч за собой, я боком рухнул на пол.

Моя мелочная дерзость осталась без ответа. Лорду Корвусу было некогда. Он, отвернувшись, затравленно стоял у стены и ненавидяще оглядывал всё вокруг... Но и мне уже наплевать, что перед глазами разноцветными вспышками отплясывают звёзды, — главное я всё равно сделал: мелочь, а приятно.

Комната, которую я до сих пор считал громадной и просторной, резко сузилась из-за присутствия в ней — и дальнейшего появления одинаково одетых людей. Высокие широкоплечие мужчины, в белых плащах, двигались деловито и будто кем-то строго организованные. Трое присели над Мангустом, который, насколько я видел со своего места, так и не пришёл в сознание. Трое склонились над Ледяным Джином, один из них вопросительно кивнул насторожённому Люциусу: как, мол, дела? После чего приподнял подбородок лежавшего без сознания Ледяного Джина, а двое других опустили ладони на голову ведуна. Драко было встрепенулся, даже успел сделать резкое движение, кажется вытаскивая пистолет... Ведун глубоко вздохнул, открыл глаза — и вздрогнул при виде окружавших его незнакомых людей. После чего Люциус не стал сопротивляться, когда один из неизвестных на секунды положил ладони и на его голову.

Семеро стояли перед нами: перед Вороном и мной, лежащим на боку — боясь пошевельнуться, чтобы не потревожить меч, оставшийся в правом плече. Узкие лица, слегка раскосые карие глаза, абсолютная уверенность во всех движениях — незнакомая раса, к которой явно относился Мангуст. Стражи. Откуда их столько? Неужели Зеркало созвало их? Но как... Не прилетели же они все развлекаться на Гадес, чтобы сейчас собраться по зову своего собрата?

Скосившись на одну из дверей — точнее, на движение в одном из дверных проёмов, я с заметным даже для себя облегчением встретил появление ещё одного Стража. Появление это оказалось достаточно странным. Я почувствовал, как потянуло сквозняком от проёма, а затем из тёмной вертикали пространства за дверью медленно выступила высокая фигура, обретавшая отчётливые очертания буквально на ходу. Она как будто просто шагнула из другого, что-то вроде параллельного пространства. Новоприбывший Страж оказался выше всех, хотя, несмотря на рост, ходил мягко и насторожённо. И, кажется, именно его ждали все остальные.

Едва новый Страж развернулся к нам с Лордом Корвусом, тот деловито выдрал из моего плеча меч Люциуса и пинком отправил моё тело к стене.

— Чтобы не было никаких неожиданностей, — сухо объяснил Ворон свои действия высокому Стражу. — С этого ненормального станется освободиться самому и воткнуть оружие мне в спину.

— Подтверждаю, — прохрипел я. Состояние было неважнецкое: я бы, может, и проделал диверсию, типа той, что придумал Лорд Корвус, да только левое плечо начинало потихоньку застывать. От разорванных мышц к сердцу постепенно плелась морозная паутина, из-за которой перед глазами время от времени всё плыло. Я предполагал, что действует та жирная жидкость, которой было обляпано оружие Ворона... Прежде чем хрипло дерзить, я, задыхаясь, отодвинулся к самой стене — и оказался прав: Лорд Корвус, не глядя, попытался достать меня новым пинком.

Высокий Страж скользнул по мне насторожённым взглядом, но насторожённость быстро ушла, едва он определил, что избитый человек не представляет собой опасности для него. Он перевёл успокоенные глаза на Ворона и обратился к нему:

— Чего ты хочешь за Зеркало?

— Свободы! — взревел Лорд Корвус

Вздрогнули все, даже я чуть не подпрыгнул, хотя и приподняться не смог бы. Хотя... На жалких остатках сил я сумел пересилить боль и сел, опираясь на стену и широко раскидав ноги по сторонам, чтобы уж точно не свалиться заново. И, только выдохнув после очередной вспышки темноты в глазах, мельком подумал, что пересилил боль не на остатках сил — на остатках гордости: я вам не... не знаю, что там может быть, но валяться тряпкой под ногами этого точно не буду.

— Ты свободен в своих владениях, — таким тоном сказал Страж, что в его голосе ясно послышались интонации: тебе и так многое позволили — не слишком ли хочешь сверху?

— Вы зашвырнули меня в эту дыру! — рявкнул Ворон. — Сунули меня на умирающую планету и думаете, что я буду радоваться сужающейся клетке?! Мне нужна свобода передвижения! Я хочу перемещаться по космосу!

— Ты знаешь, почему оказался здесь, — спокойно перекрыл его зычный голос Страж. — Ты сам уготовил себе эту клетку.

— Я живой! — с силой возразил Лорд Корвус. — А живому свойственно ошибаться! Поэтому я не отдам Зеркало богов! Оно пригодится мне самому.

Высокий Страж с заметной жалостью взглянул в его глаза.

— Неужели ты думаешь справиться со всеми, кого призвал наш собрат? От существа, сумевшего построить на Гадесе живой город, я ожидал лучшего мыслительного процесса. А теперь...

— С Зеркалом я смогу всё, — прошептал Ворон.

Его дрожащая лапа со скрюченными когтями, словно поддразнивая, показала зажатый в горсти артефакт. Высокий Страж взглянул на Зеркало и сочувственно улыбнулся. В следующий миг Ворон завопил: кристалл, спокойно лежавший в его лапе, внезапно мягко оплавился и протёк между когтями, шлёпнувшись на пол. В памяти мгновенно всплыла сцена прошлых нескольких дней: мы спросили Мангуста, а нельзя ли узнать, как хоть выглядит сей артефакт, а он ответил, что узнать этого нельзя, поскольку Зеркало имеет обыкновение менять форму.

Сияющее пятно ртутной лужей грузно расплылось на плитках псевдомраморного пола. Ворон резко успокоился при взгляде на него.

— Я всё равно вам его не отдам! — заявил он, осторожно вставая над бывшим кристаллом. И, объясняя, иллюстрируя его угрозу, из второй руки вылетел ещё один корявый, но достаточно страшенный на вид меч.

Только мне уже было всё равно. Я как-то быстро успокоился, что теперь народу в номере полно, что есть кому устраивать крутые разборки, причём эти кто-то явно будут устраивать их на равноценном уровне с Вороном — не чета нам, обычным обитателям обычных планет. Значит, можно расслабиться... Можно подождать, пока они разберутся между собой на равных... И можно расслабить чёртово плечо, в которое будто вкололи местную анестезию и которое, кажется, разбухает холодом, вкрадчиво ползущим к сердцу, а оно всё ноет и ноет — и чего ему не хватает...

«Андрей... Не засыпай».

Я вздрогнул так, что осёкся высокий Страж, говоривший в этот момент с Лордом Корвусом. Впрочем, после секундной заминки он отвёл глаза от меня и снова, почти с того же места повёл речь, призывающую Ворона к благоразумию. А тот в ответ только и рявкал, чувствуя то ли безнаказанность, то ли силу.

Теперь сердце не ныло — оно медленно и тяжело раскачивалось в тёплых стенах своей родной темницы, в которую сейчас медленно вползал мороз отравы.

Едва в комнате снова все забыли обо мне, я тихонько, очень осторожно потянулся посмотреть, что с Мангустом. Трое всё ещё стояли над ним. Крылья исчезли, но судя по всему, трое Стражей размышляли, каким образом изломанное тело собрата перенести хотя на какую-нибудь более подходящую для раненого поверхность, чтобы не побеспокоить его или не причинить большую боль.

Вывод однозначный: Мангуст до сих пор без сознания.

Вывод осторожный: со мной говорит кто-то ещё. И это не Мангуст. Хотя этот голос я слышал уже не однажды.

Напрягшись, я по памяти воспроизвёл интонации: «Андрей, не засыпай». И — меня обдало холодным потом: этот голос я слышал дважды. Первый раз, когда падал из окна больничного комплекса с перебитым вороньим крылом. Благодаря ему, я смог остановить беспорядочное падение и обрести невидимые, сильные крылья. Второй раз — совсем недавно: когда, как мне казалось, Мангуст инструктировал меня, каким образом передать Лорду Корвусу Зеркало богов. И только сейчас я отчётливо понял, что Мангуст ну никак не мог говорить мне что-либо! Он был полностью без сознания! Лорд Корвус избил его так, что Стражи его и сейчас не могут привести в себя. Так кто же говорил со мной?! Адреналин, впрыснутый с этой мыслью в кровь, заставил сердце биться чаще.

Почему я не должен засыпать? Ведь, отдохнувшему, мне потом будет легче прийти в себя. Или... Отрава действует на того, кто расслабится и перестанет бороться?

Почему голос замолчал? Ну-ка, спровоцируем. Я снова опустил плечи и закрыл глаза, погружаясь во тьму и в ощущение колючего холода.

«Андрей, не закрывай глаза. Сделай, как я говорю, — тебе быстрей помогут».

«Ты — кто?!»

«Подсказчик. Помощь».

«И... Что я должен сделать?»

«Дотронуться до Зеркала богов».

«А дальше?»

«По ситуации. Сам будешь знать».

Увлёкшийся перебранкой, Лорд Корвус шагнул чуть вперёд от артефакта, продолжающего притворяться ртутной лужицей. Зеркало богов поблёскивало в метре от моей ноги. Будь здоровым, нагнулся бы — дотянулся б быстро. У меня есть только одно, что даёт мне фору: Ворон на полном серьёзе думает, что я серьёзно ранен. Да и что я могу поделать с артефактом? Зачерпнуть его в нынешнем состоянии в ладони и сбежать с ним? Смешно подумать...

Но если только дотронуться...

Только бы высокий Страж не посмотрел в этот момент на меня. Чтобы Лорд Корвус не оглянулся вслед за его взглядом.

Потихоньку набираясь сил и решимости, я одновременно слушал громкий диалог над головой и постепенно понимал, в чём дело. Лорд Корвус — с той самой умирающей планеты, про которую рассказывал Мангуст! С планеты, которая стала настолько старой, что её обитатели деградировали во всём, сходя с ума и не заботясь о потомстве, а Стражи ничем не могли им помочь: раса вырождающихся отказывалась от помощи. Тогда Стражи решили помочь молодым и предложили им стать такими, как они, — выучиться на Стражей. Из молодых обитателей выдержал «курс молодого бойца» лишь Ворон, но в первом же деле помощи на других планетах сорвался. Что уж он там натворил — в подробностях не упоминалось, я только кое-что сообразил по бросаемым обвинениям и агрессивным оправданиям. Главное, что Лорда Корвуса Стражи определили на Гадес, где земляне постепенно отбивали у горящей планеты кусок, более-менее приемлемый для жизни. Но здесь, сообразив, что имеет дело с молодой космической расой, Лорд Корвус быстро прибрал к рукам все дела на планете, став её негласным правителем. И, может, всё бы и не вышло ему боком, если б не жадность: он решил присоединить к личному правлению Гадесом ещё одну планету, для чего ему и понадобилось Зеркало богов. В этой звёздной системе всего две живые планеты, и на планете-соседке жили достаточно цивилизованные расы, чтобы потешить его самолюбие в качестве правителя.

«Губа не дура», — покачал я головой, упёрся плечами в стену и подвинулся вперёд.

«Что значит — губа не дура?» — насторожённо поинтересовался голос.

«Любопытный какой, — мысленно пробормотал я про себя. И, обращаясь к бесплотному голосу, попытался объяснить: — Это образное выражение. Оно значит, что человек — умный и умеет видеть свою выгоду».

«Лорд Корвус не человек!» — категорически сказал голос.

Плечо почти не ныло, и только странное впечатление раздутости слегка тянуло изнутри. Поэтому я лёг на это плечо и, помогая ногами, попробовал таким образом перемещаться к Зеркалу богов. Вымотавшись после первых же движений, я расслабился на полу, снова собираясь с силами, и смог ответить: «А это вообще по фиг — человек или амёба. Характеристика относится к любому существу, имеющему мозги».

«У амёбы мозгов нет», — уже растерянно возразили мне.

«Да ну? — удивился я и усмехнулся. — Запомним. Ты мне лучше скажи: это не страшно — дотронуться до Зеркала в его теперешнем состоянии?»

«Ты носил его в кулоне — на груди, а теперь думаешь, сомневаешься?»

«Ну, если бы оно и сейчас в какой-нибудь чашке или в тарелке было, я б точно не сомневался. А так... Лужа какая-то — и трогай её. Брр...»

Оттолкнувшись, я сильно подвинулся к Зеркалу. Ещё подумал: может, перекатом попробовать? Один раз перевернуться — и хватануть артефакт! Поднял глаза. Нет, Ворон ещё ругается со Стражем. Время есть. Хотя чего — время есть. Вот оно — Зеркало богов. Если руку хорошенько вытянуть, может, и коснусь его края. Только на самом деле хватит ли этого — касания?

«Быстрей! Он может оглянуться!»

«Сам знаю!» — огрызнулся я. Теперь ноги упирались в стену. Я выпрямил колени. Ладонь застыла над сероватой лужицей.

«Андрей, не медли!»

Дрожащие от напряжения пальцы опустились на поверхность расплывшегося артефакта. Ничего особенного. В смысле — никаких особенных ощущений. Как будто дотронулся до пакета со съестным, взятым из холодильника. Только поверхность слегка прогнулась и сморщилась вокруг пальца, когда я посильней надавил на лужицу.

Только я хотел спросить: и что дальше? — как вдруг лужица ожила. Не успел я опомниться и понять, что происходит, а на моей правой кисти появилась серая перчатка. Я аж сел от неожиданности. Артефакт, будучи почти в жидком состоянии, буквально взлетел по пальцам, облепив кожу. После первых секунд потрясения я неуверенно всё-таки спросил: «И? Что дальше?»

Мгновения тишины и бездействия под аккомпанемент неумолчного диалога над головой и негромкого, вполголоса разговора в противоположном углу, где Стражи организовали что-то наподобие носилок, а ведун и драко помогали им переместить Мангуста на них. Ледяной Джин оглянулся на меня первым.

Зеркало богов мягко стиснуло мою кисть, точно и впрямь перчатка, только тесновата оказалась. А потом пальцы вспыхнули! От неожиданности я чуть не свалился. Огонь рванул от кончиков по всему телу. Перепуганный, я быстро отполз назад, к стене. И вдруг замер. Отполз? Я?.. Пламя обхватило меня гудящим коконом, гудение которого слышал явно только я. Причём я чувствовал уже не пламя, а огненный поток. И этот поток оказался строго целенаправленным: сначала он рванул в левое плечо — и, по ощущениям, перебрал все мышцы, связки и все вены-артерии, смывая, выжигая мороз отравы; затем помчался по всему телу, кое-где останавливаясь и наводя порядок. Под конец я чувствовал себя так, будто только встал со стола массажиста: тело перемято, но ощущения самые приятные. Особенно, когда понял, что тело не просто перемято, но стало лёгким, как... как в полёте!

Издалека вопросительно кивнул Ледяной Джин. Всмотрелся тревожно Люциус.

Без упора на руки я поднялся. Попереминался немного. Ноги в порядке. Руки — тоже. Повёл плечами. Работает. Всё работает.

Теперь осталось сделать немного.

Два шага к Лорду Корвусу. Бесстрастие машины-убийцы.

Шёпотом, чтобы услышал только он:

— Ворона драная...

Окаменел. Высокий Страж замолчал, глянул остро через его плечо. Я знал, что у меня сейчас тяжёлый взгляд. Наши глаза столкнулись на мгновение, а потом Лорд Корвус обернулся. Точнее, он оборачивался — и стремительно, с двумя мечами в руках... Хорошо оборачивался — слева направо. Хук слева — моя левая мощно врезалась в его челюсть, а правая (в перчатке-артефакте) мгновенно — я рванул вперёд, догоняя, — добавила кулаком по макушке падающего Лорда Корвуса, почти прибив его к полу, благо что обладал он телесами тренированными и, значит, мощными.

— Всё? — спросил я в пространство притихшей комнаты.

«Всё!» — подтвердил голос.

Я подставил левую ладонь под правую — перчатка сползла, вытянувшись в огромную каплю. Секунда — и у меня на ладони лежит полупрозрачный камешек неопределённо-серого цвета. В два шага обойдя неподвижного Лорда Корвуса, я протянул Зеркало богов высокому Стражу.

— Спасибо, — ровно сказал он. И обернулся к остальным Стражам.

Те уже вынесли из номера всё ещё неподвижное тело Мангуста (ему досталось больше всех) и теперь примеривались к телу Лорда Корвуса.

Чувствуя себя опустошённым: всё закончилось — я медленно пошёл к дверям, которые соединяли наши сдвоенные номера. Диана вопросительно встретила моё появление. Она выглядела здоровой, хоть и ошеломлённой.

— Что случилось? Где ребята?

Про себя я отметил, что она не спрашивает о Мангусте.

Молча я забрал свой вещевой мешок, молча поцеловал её. Тисс взлетел на моё плечо, и я с кошаком вышел из комнаты и быстро проскочил мимо высокого Стража из номера в коридор, мельком отметив, что драко и ведун, повернувшись к стене, беседуют о чём-то. Высокий Страж почти вылетел следом.

— Стой!

— Да стою я, — с досадой сказал я.

— А мне показалось — сбежать хочешь, — нехорошо усмехнулся высокий Страж.

— Да нет. Просто мне не хотелось бы оставаться рядом с ребятами, когда это... произойдёт. Я предал их и... — я остановился, не зная, что ещё сказать. Наверное, именно поэтому агрессивно сказал: — Ну, чего ждёте — начинайте!

— Начинайте — что? — уже недовольно спросил Страж.

— Вы же должны память стереть — вот и стирайте. Чего тянуть...

Я заглянул в раскосые тёмные глаза, на усмешку, медленно исказившую рот Стража, и обречённо отвернулся от него. Лучше не видеть.

Мы стояли в коридоре отеля, довольно оживлённом. Люди спешили, болтали, смеялись — и огибали нас, не обращая никакого внимания...

И вдруг я вспомнил и заспешил.

— Подождите! Кто я? Почему чувствую себя то убийцей, то обычным человеком? Мне надо это знать — хотя бы сейчас. Пожалуйста! Скажите!

Страж чуть склонился ко мне.

— У Лорда Корвуса есть собственный взвод обученных убийц. Ему находят... находили перспективных молодых людей, которые занимались под его личным присмотром и которым с момента обучения промывали мозги, замещая настоящие воспоминания искусственно созданными. Ты — один из них. Очень способный. Если бы наш собрат не был болен, он бы сразу распознал наложенные воспоминания.

Сердце у меня заколотилось: а вдруг он и про Зеркало скажет? Обещано же было!

— Скажу, — согласился Страж. — Это многофункциональное существо. Оно отворяет пласты пространства и помогает таким, как мы, легко переходить из одного места в галактике в другое. Как мы и сделали это сегодня. Без него мы были некоторое время разобщены. Но сегодня оно само подало голос и позвало нас. Теперь мы снова сможем держать связь между собой, благодаря ему, и вовремя приходить на помощь всем мирам, где эта помощь нужна и где о ней просят.

Я только было открыл рот сказать, что Зеркало богов не само позвало Стражей, как мой собеседник улыбнулся и подтолкнул меня в плечо:

— Иди, Андрей. Будь счастлив!

Машинально повернувшись, я почувствовал, как по моей голове скользнула его ладонь... И пошёл к стоянке аэротакси. У меня было три дня свободы, потому как в кармане кредиток оставалось только на три дня развлечений. Гадес меня всегда привлекал, и мне было интересно, так ли он своеобразен, как о нём рассказывали. Три дня! Надеюсь за это время научиться хоть немного летать. Ох и оторвёмся же мы с Тиссом!.. Ну, а потом я собирался заняться поисками работы.

 

Эпилог

По-дурацки получилось. Вместо того чтобы внести плату в компанию по трудоустройству и зарегистрироваться, я прямиком пошёл на первую же базу полётов. Из того, что мне предложили, я, не раздумывая, выбрал крылья кондора и все трое суток мотался в «небе» над Гадесом. Только благодаря Тису, который неотступно следовал за мной, то и дело, усталый, вцепляясь летучей мышью в мою жилетку на груди, я спускался, чтобы поесть и собраться с мыслями. Есть много не мог: меня мутило от какой-то странной неопределённости и не менее странного пофигизма.

Последние оплаченные часы кошак со мной не летал. Он сел на краю стартовой площадки и терпеливо дожидался меня здесь.

А я как сорвался. Вместо спокойного парения, уже привычного для меня, у меня пошёл вдруг полёт драчливый: отойдя в местечко, чуть дальше от основного полётного пространства, я начал кидаться из стороны в сторону, то беспорядочно кувыркаясь со сложенными крыльями, то распахивая их в критический миг падения и снова взмывая к плохо видимым звёздам Гадеса, а то и просто штопором ввинчиваясь в пропасть сияющих чужим праздником улиц... От последнего шага меня удерживал лишь Тисс. Только мысль о том, каково кошаку придётся на улицах Гадеса без меня, каково это будет — бродяжить в одиночку бедолаге, брошенному, преданному дураком-хозяином, с искусственным крылом, которое время от времени надо чистить и приводить в порядок, заново перебирая его детали, чтобы оно могло нормально функционировать...

Моё время закончилось. Мягко приземляясь на стартовой площадке, я думал: воспринимать ли эту фразу как каламбур, или как подведение итогов — чему только?.. Двое служителей полётной базы помогли снять крылья. В спину, уходящий, я услышал шёпот одного из них: «Псих...» Видели, как я?.. Ну и чёрт с ними.

... А потом началось дежа вю.

Один, без знакомых в Гадесе, совсем без денег, я шлялся на окраинах города, угрюмо всматриваясь в объявления работодателей. Почему на окраине? Здесь хоть Тисс мог раздобыть себе жратву. Забегаловки, бары, зашарпанные кафешки, ресторанчики с претензией — одноразовое «разгрузи-принеси» слилось в бездумный кошмар. Бесконечность ада, в котором я ощущал себя запрограммированным на выживание зомби. Если бы не кошак... Он требовал внимания — и я шёл на любую мелкую работу, чтобы поесть в нормальном месте. Он царапался и шипел — и я послушно вставал со скамьи, на которой спал, и немедленно уходил от приближающихся копов.

Но сегодня... Я присел на цоколь здания, внизу которого располагался довольно оживлённый в этом глухом переулке бар. Слева темнело подвальное окно, куда деловито влетел Тисс и откуда доносился перепуганный и предсмертный писк мелких существ.

«Взять, что ли, с хозяев за дератизацию? — неохотно ухмыльнулся я. — Хоть натуроплатой — ужином?» И — замер. Когда-то я был в таком месте. Когда-то Тисс точно так же охотился на подвальных грызунов. И когда-то я вот так же был голоден и помечтал... Может, это было, конечно, на другой планете... Может, это всего лишь дежа вю... Может, место такое, что похоже на все места на свете такого типа...

Дежа вю... Я вздрогнул и обернулся к лестнице слева. Шаги. Быстрые, деловитые... Слишком знакомые... Впервые за долгое время сердце беспокойно забилось.

По лестнице быстро спускались трое: девушка и двое парней. Память задумчиво сказала: девушки в прошлый раз не было. Хорошенькая. Волосы короткие, белой шапочкой облегают голову. В курточке, в обтягивающих штанах и высоких сапогах — выглядит хрупкой и... боевой. Такой в рот палец не клади... Сердце рванулось больно и трудно... Парни... Один — высокий, в длинном тёмном плаще, полы которого оттопыриваются небрежно прикрытыми ритуальными мечами; волосы плотно стелются по спине — белые, почти седые. Откуда в задрипанном переулке мог появиться самый настоящий ведун? Драко-то — понятно: сопровождение. Поэтому одет привычно для службы: куртка, свободные штаны, высокие ботинки. Этот — мечей не прячет. Но почему этот конкретный тёмный драко идёт наравне с ведуном и девушкой? Он же, как охрана, должен идти чуть поотстав?.. А этот чему-то задумчиво улыбается, и даже маска на глазах не выглядит воинственно-тёмной...

«Иди...»

Я вздрогнул и обернулся в сторону бара. Там, неподалёку от дверей, стояла тёмная, плохо различимая фигура.

Кто сказал мне — «Иди»? Или у меня галлюцинации от голода? Но я голода не чувствую. Я привык к нему, и он — моё обычное состояние...

Кошак вылетел из подвального окошка с визжащей от ужаса добычей в зубах. Тисс покосился на лестницу, по которой так легко, что завидно стало, сбегали эти трое. Дежа...

Ведун кивнул своим — те остановились напротив меня, а он, высокомерно задрав подбородок, приблизился ко мне. Я поднялся с цоколя, чтобы ведун не слишком задавался, глядя на меня сверху вниз.

— Неплохо. Значит, возьмёшься за любую работу? Нам нужен пилот яхты. Справишься? — надменно спросил он.

И грянул гром!.. Нет, точнее — повелительный шёпот: «Иди!» А я заглянул в прозрачно-серые глаза.

— Джин?..

Ведун замер. А глаза всё светлели, встревоженно сдвигались брови: он считывал с меня! А я беспорядочно вспоминал всё подряд: артефакт Зеркало богов, армия драконов, атакующие вороны, уничтоженный город на Октавии, мёртвые Дрейк и Чан, наша беготня по улицам Гадеса, чаепития на борту яхты Мангуста, драка Ледяного Джина и Люциуса из-за Клер, моё вмешательство, дуэль Ледяного Джина и Белого Вечера, отец ведуна, помощь Тисса на Лимбо...

Ведун попятился. Не узнал. Не считал... А потом рванулся вперёд, схватил меня за плечи. Глаза — сумасшедшие от внезапного прозрения.

— Андрей?!

— Джин! — Боюсь, я вцепился в него, как утопающий цепляется за руку, протянутую со спасательного шлюпа. — Диана! Люциус!

Ничего не понимающие девушка и драко тоже подошли поближе. Но мне уже было наплевать на все приличия и условности. Оторвавшись от Ледяного Джина, я обнял вздрогнувшего и чуть не отпрянувшего Люциуса. «Иди!» Надо мной взметнулись громадные крылья, накрыли ребят своей невидимой тенью: «Иди!» Девушка схватилась за виски, подняла на меня глаза, плеснувшие узнаванием.

— Андрей!

Она почти прыгнула на меня. Мы обнимались, а ребята лупили меня по плечам и по спине в приливе чувств — и хохотали... Поэтому я не сразу вспомнил.

— Подождите! — Оглянувшись, я понял, что тёмная высокая фигура не сдвинулась с места. — Ребята, там Мангуст!

— Что-о? — враждебно переспросил Ледяной Джин.

Тисс взлетел впереди нас, и вся наша компания поспешно побежала к бару, будто догоняя своенравного кошака, а на деле — очень сильно боясь, что высокая фигура исчезнет, испарится в пространстве, и тогда мы не сможем... Плевать, чего не сможем. Главное — встать перед спокойным Стражем, всмотреться в его внимательные, чуть раскосые глаза и подтвердить для себя, что всё было, было!..

Но фигура у бара даже не пошевельнулась, хотя панически страшился, что Мангуст вот-вот исчезнет.

Тисс врезался в грудь Стража, распластав по нему крылья, а Мангуст погладил его по голове, по спине — успокаивая, так что кошак вскоре сложил крылья и воодушевлённо замурлыкал под ласковой ладонью.

Мы окружили его, а он даже не сделал движения сбежать — смотрел на нас и улыбался. Мы заговорили все разом — и каждый о своём, хотя, в сущности, все вопросы, которыми мы его взволнованно закидывали, сводились к двум желанным подтверждениям: это было — и не лишит ли он снова нас памяти?

Наконец он смог вклиниться между репликами:

— Я занял закрытую кабинку в баре. Посидим там?

И мы толпой ввалились в бар.

Благо стол в кабинке не очень широкий, мы, не спуская глаз со Стража, время от времени дотягивались до рукавов его плаща, словно проверяя, материальный ли он, не фантом ли. Он сидел спокойно, откинувшись на спинку стула, и, всё так же неспешно поглаживая кошака, оглядывал нас с еле заметной улыбкой.

Сразу расспросить ни о чём не удалось: следом вошёл официант. Для меня заказали роскошный ужин, для Тисса — тарелку мелко нарезанного мяса, все остальные сошлись на лёгком вине. Пока заказывали, я, обнимая Диану и уткнувшись носом в её мягкие волосы, закрыл глаза: проснуться бы — и чтоб она всегда была рядом...

Боюсь, я разочаровал ребят, которые с неподдельной радостью приготовились созерцать, как я наброшусь на еду. Аппетита у меня не было. Переполнявшее счастье оказалось слишком огромным, чтобы тратить его на второстепенные чувства и действия. В конце концов, Диана принялась ловить моменты, когда я молчал, и кормила меня с ложечки, как однажды я — Ледяного Джина. Я и это вспомнил!

Настоящий, по существу, вопрос Мангусту задал практичный Люциус:

— Есть какая-то связь между тем, что мы вспомнили, и твоим появлением здесь?

— Есть, — сказал Страж, с ладони скармливая кусочки мяса кошаку — тот ни за что не хотел уходить с его коленей. — Виной всему — Зеркало богов и Андрей.

— Не понял.

— Не торопитесь. Объясню всё, — усмехнулся Мангуст. — Как уже было сказано, Зеркало богов представляет собой многофункциональное существо. Мы, Стражи, привыкли к тому, что оно функционирует, что оно некий биопродукт. Но никогда не думали о нём как о живом существе. Такие Зеркала имеются на нескольких опорных планетах, куда нам удобно переходить, меняя пространственно-временные пласты. У всех у нас есть настрой на Зеркала богов. Но никто из нас не ожидал, что и среди людей могут личности, легко настраивающиеся на Зеркало. После того как Зеркало несколько раз помогло и лично Андрею, и, по его просьбе, точнее — по обращению к Зеркалу (инстинктивному — надо опять-таки уточнить), оно само настроилось на него.

— Что? — не выдержал Ледяной Джин. — Как оно настроилось?

— Оно с Андрея считало, как считываешь ты, всю предысторию наших приключений. Особенно ему понравился случай, когда я помог вам выйти из отеля, где убили Дрейка. И Зеркало решилось пару раз помочь Андрею, не указывая, что помогает именно оно. Андрей думал, что ему помогаю я. Результатом стала ещё более тесная связь между человеком и артефактом. Более того... Зеркало начало улавливать волны мыслительной деятельности человека и использовать их таким образом, чтобы, приспособившись к его понятиям, решать совместные задачи.

— А теперь переведи, — скептически сказал Люциус.

Мангуст улыбнулся и скормил Тису последний кусочек мяса.

— Первой совместной задачей человека и кристалла стал вызов Стражей. Лорд Корвус поставил всех в безвыходное положение, из которого могла спасти лишь одна уловка. И Зеркало богов эту уловку реализовало при помощи Андрея. Кровь Андрея, которой он, по просьбе Зеркала (Андрей, кстати, думал, что это моё распоряжение), напоил артефакт, помогла вызвать Стражей. Далее. Человек не всегда полностью осознаёт большинство мыслей и образов, возникающих в его мозгу. Некоторые пролетают с такой скоростью, что он, возможно, даже не подозревает о них. Когда Андрей смотрел на Лорда Корвуса, стоящего между ним и Стражами, он перебирал варианты его нейтрализации. Один вариант был примитивен, но действен, по мнению Зеркала. Для него надо было всего лишь слегка привести человека в порядок. А поскольку Зеркала обладают огромным энергетическим запасом, артефакту легко это было сделать. Удар Андрея вы помните.

Разомлевший кошак повис на руках Мангуста, положив лапу на его грудь. Люциус улыбнулся, глядя на Тисса, а я вспомнил, что уж кто-кто, а драко всегда любил потормошить кошака. Чёрт, приятное воспоминание, особенно если учесть, что оно, кажется, опять превращается в реальность... Мангуст отпил вина.

— Стереть память вам всем было нетрудно. Но внезапно выяснилось, что Зеркало богов не собирается выпускать Стражей с Гадеса, хотя мы закончили здесь все дела: я пришёл в себя, Лорд Корвус вернулся в нормальное состояние негласного правителя Гадеса — происшедшее с ним, кстати, было характерной особенностью для умирающей расы, и мы сразу нашли причину, заставившую его взбрыкнуть там, где он всегда был счастлив. Итак, всё закончилось, но артефакт не сработал, и мы остались на Гадесе. Мы, Стражи, дотошно обыскали планету в поисках примерных катаклизмов, рассчитав, что именно из-за этого Зеркало богов нас не отпускает. Но процессы на Гадесе оказались естественными, и наше вмешательство не требовалось. Мы связались с другими Зеркалами, но артефакты отказались решать за Зеркало, бывшее к нам ближе остальных. Пришлось более тщательно изучить возвращённый артефакт. Выяснилось, что он, однажды напитанный кровью Андрея, отслеживает его жизнь в Гадесе после потери памяти. Если Стражи посчитали, что со стиранием памяти дела с вашей компанией закончены, то Зеркало богов решило иначе. Прикоснувшийся к нему человек стал более чувствительным к информационному влиянию вокруг, и его память буквально трепетала под напором всего напоминающего о произошедшем. Андрей давно мог бы найти место пилота и улететь с Гадеса, но его что-то удерживало. Что — он не понимал. А Зеркало продолжало следить за ним и пришло к выводу, что Стражи напортачили с ним. И что нужно вернуть ему память, иначе с человеком будет плохо. А этого не должно произойти, ведь Стражи существуют для того, чтобы предотвращать катастрофы. А если учесть слияние артефакта с человеком на информационном уровне, внесение в память Зеркала богов самого факта смерти недопустимо. Одно дело, когда его используют по незнанию, другое — когда процесс идёт осознанно. В общем, Зеркало богов заартачилось и не выпускало нас с Гадеса, поскольку считало, что мы не закончили этого дела.

Диана подняла на меня глаза и крепче меня обняла.

— Стражи проанализировали состояние дел и пришли к выводу: необходимо смоделировать ситуацию, при которой Андрей должен вспомнить то, что ему стёрли. Пришлось принять во внимание, что при этом моделировании существует возможность вспомнить и остальным членам компании. Но здесь мы положились на Зеркало богов. Если, с его точки зрения, такое позволительно, мы вмешиваться не можем... Ситуация смоделирована. Мы привели Андрея в этот переулок, привели сюда вас. Вы вспомнили. Единственное, о чём я прошу — даже не настаиваю! — дать мне слово, что вы никогда не заговорите о Стражах и Зеркале богов. Мне нужна клятва от каждого.

— Клянусь! — сказал Люциус.

— ... Клянусь, — чуть помедлив, сказал Ледяной Джин.

— Клянусь! — в один голос сказали мы с Дианой, переглянулись и засмеялись.

И только после наших подтверждений выяснилась причина, почему помедлил Ледяной Джин. Он пристально всмотрелся в Мангуста и спросил:

— А как быть с Клер? Как быть с её клятвой?

— Надеюсь, вы поженитесь, — чуть улыбаясь, сказал Страж и передал Тисса Люциусу. — Поэтому принимаю клятву от тебя за двоих.

Он поднялся из-за стола в тот момент, когда в кабинку вошёл официант. Мангуст заказал нам по чашке кофе, расплатился за ужин — и уже от двери сказал:

— Я ухожу. Андрей, ребята получили плату за наше путешествие на карточки. Знаю, что тебе нравится моя яхта. Мне она теперь не нужна. Я нуждался в ней, пока был болен. Теперь — она твоя.

— Ага, я всё-таки кручу роман с владельцем яхты! — расхохоталась Диана.

Мангуст улыбнулся нам снова с порога кабинки и пропал за дверью. А мы притихли, усмехаясь друг другу.

— Зачем вам нужен был пилот? — спросил я. — Или сейчас это уже не актуально?

— Актуально, — сказал успокоившийся Ледяной Джин. — Ещё как актуально. Мне нужно отвезти Клер к моей матери, а Люциус и Диана согласились сопровождать нас. Мы хотели взять яхту напрокат. Но теперь... Что ты думаешь насчёт нашего предложения?

— Ты ещё спрашиваешь? — возмутился я.

Ребята снова рассмеялись. Вообще, счастливое состояние души легко просматривалось в каждом из нас. Даже официант, заглянувший узнать, не надо ли ещё чего, невольно улыбался нашим улыбкам.

Внезапно Ледяной Джин перестал улыбаться. Глаза посветлели, остановившись на точке в пространстве, он нахмурился.

— Нас что-нибудь ещё удерживает на Гадесе?

— Нет.

— Андрей, ты можешь с нами прямо сейчас махнуть на яхту?

— Что случилось?

— Что, что, — проворчал Ледяной Джин. — Вы были правы. Отец нанял обычных сыщиков-детективов, которые в поисках меня уже начали рыскать по всему городу. А поскольку ведунов на Гадесе раз-два — и обчёлся, то найдут они меня быстро.

— Сваливаем! — весело сказал Люциус.

— Бежим! — подытожил я.

Кажется, приключения продолжаются.

3.05.12 — 28.07.12.