Одеваясь к обеду в спальне дома Жан-Пьера, Ролан испытывал необычайное волнение. Они оговорили с кузеном план, но Ролан знал, что следующие несколько часов после приезда Жиля Фремо и очаровательной Анжелики решат все. Из головы его не шел разговор с Жан-Пьером. Он предложил кузену сказать Анжелике, что, когда она была ребенком, родители обручили их… И поскольку Анжелика осталась сиротой раньше, чем достигла совершеннолетия, те просто ничего не сказали ей об этом.

Выслушав это предложение, Жан-Пьер возразил:

— Но как быть с твоей первой женой, Луизой? Ведь тогда ты тоже женился по воле родителей. Ты хочешь попытаться убедить эту девушку, что семья помолвила тебя с двумя невестами?

Ролан же настаивал на своем.

— Луиза умерла семь лет назад. Брак с Анжеликой мог быть оговорен моим отцом и позже. Помимо всего прочего, я не вижу смысла говорить мадемуазель Фремо о моем первом браке.

Жан-Пьер ошарашенно посмотрел на него.

— Ты что, даже не собираешься рассказать ей о Луизе?

Когда Ролан пожал плечами, Жан-Пьер взмолился:

— Ролан, неужели ты действительно собираешься жениться при помощи обмана? Твой план далеко не безупречен, и ты же сам пострадаешь, если у мадемуазель Фремо появится хоть малейшее сомнение…

— Учитывая обстоятельства, нам стоит просто рискнуть, — ответил Ролан. — Думаю, ты согласишься, что обмануть мадемуазель Фремо куда предпочтительней, нежели открыть ей правду о дядюшке и о том, что он ей хотел уготовить в будущем.

Жан-Пьер обреченно кивнул.

— Да, в этом ты прав, Ролан. Но, клянусь всеми святыми, девушка тебя увлекла! Правда?

Ролан ничего не ответил, но в душе сознавал, что очарован мадемуазель Фремо. С того мига, когда они впервые встретились на рынке, мысли о ней будоражили его. Ее невинность завораживала, и ему казалось, что в ее обществе его уставшая душа оттает.

Он станет ей добрым мужем и, если она полюбит его, он порвет свою многолетнюю связь с Каролиной. Что-то подсказывало ему, что Анжелика может подарить ему куда как больше, чем простое удовлетворение плоти.

В то время как Ролан одевался, пролетка Жиля Фремо была на пути к их дому. Верх ее был поднят, на единственном сиденье разместились Жиль, Анжелика и Коко. Скромные пожитки девушек были уложены в ногах. Стиснутую между Коко и дядей Анжелику раздражало, что Жиль постоянно норовил прижать ее своим толстым бедром. Она понимала, что он — крупный мужчина и она будет чувствовать стеснение в пролетке, однако все говорило о том, что он задевает ее преднамеренно.

Анжелика еще сильнее прижалась к Коко и отгородилась от родственничка ридикюлем. Сегодня вечером она чувствовала себя особенно неуютно. В конечном счете, днем ей удалось вытянуть из дяди более подробную информацию о том, у кого ей придется жить в то время, пока он будет в поездке по Миссисипи.

Дядя Жиль оставлял ее и Коко с двумя холостяками! Наконец-то он сказал ей, что она будет жить в доме Жана-Пьера Делакруа, симпатичного молодого человека, который играл у них вчера в карты, где также проживает его кузен Ролан — тот самый незнакомец.

Но это же скандал! Фремо и Делакруа не состояли в родстве, да и возраст молодых людей не мог служить ей защитой. Но, когда она спросила дядю, кто же хозяин дома, он в очередной раз взорвался.

— Девушка твоего возраста не должна допускать грязных мыслей, — упрекнул ее Жиль. — Надо уважать старших и поменьше болтать. Я делаю для тебя все, что возможно в этих обстоятельствах. И к тому же, Коко будет с тобой…

Анжелика была смущена, но промолчала. Одна мысль о том, что Коко, еще ребенок в свои четырнадцать лет, будет ей защитницей, представлялась просто смехотворной. Девушка грустно вздохнула и посмотрела на окружающие дома — это были добротные двухэтажные особняки, расцвеченные огнями в сгущавшихся сумерках. Она ничего не могла понять. Почему дядя оставлял ее во власти этих двух незнакомцев, особенно того, с дурным характером, который приезжал сегодня на рынок? Она сдержала дрожь, вспомнив, как Ролан Делакруа подскочил к карете и принялся разглядывать ее.

Анжелике это все решительно не нравилось — ее мать никогда не одобрила бы подобных действий. Девушке казалось, что дядя чего-то не договаривает. Но поскольку Жиль был ее опекуном, Анжелике ничего не оставалось, как повиноваться. Она подумала, — а не попросить ли его взять ее с собой на Миссисипи, однако это тоже был не лучший выход… Но больше всего ее выводило из равновесия воспоминание о том, как на нее уставился Ролан Делакруа.

В конце концов они добрались до дома Делакруа на авеню Святого Чарльза.

Дядя помог Анжелике выйти из пролетки, и перед ее взором предстал внушительный особняк, выстроенный в классическом стиле. Дом подавил ее своим величием. Дядя Жиль открыл чугунные ворота, и Анжелика, скрывая дрожь, храбро вошла во двор. Несмотря на слабость в коленях, она гордо держала голову, когда они поднимались по крутым ступеням в дом. Следом тащилась с чемоданами Коко.

Яркий свет пробивался через разноцветные мозаичные стекла изящной входной двери. Жиль постучал, и сам Ролан Делакруа открыл дверь. У Анжелики перехватило дыхание, она ожидала, что дверь откроет слуга.

— Пожалуйста, входите, — сказал он низким голосом.

Пропустив их в огромную прихожую, Ролан закрыл дверь и обменялся рукопожатием с Жилем.

— Добрый вечер, Фремо, — сказал он натянуто, затем повернулся к Анжелике. Выражение лица слегка смягчилось, и он с поклоном произнес:

— Добро пожаловать, мадемуазель Фремо.

Анжелика протянула ему руку и была ошеломлена, когда он поднес ее к губам и поцеловал.

Сегодня она надела вязаные перчатки, но они не помешали ощутить, как сильны его пальцы и жарки губы. При его прикосновении по телу пробежала теплая волна. Чтобы скрыть волнение, девушка заставила себя выпрямиться. Ей было интересно это новое, неизведанное ощущение, которое пробудил в ней Ролан. Она чувствовала почти головокружение под взглядом его голубых глаз. Впрочем, этот загадочный человек сейчас выглядел очень симпатичным в черном бархатном фраке и кружевной белой рубашке. От него исходил приятный мужской запах — смесь ароматов мыла и рома. Рассматривая его вблизи, она обнаружила, что слегка угловатое лицо даже приятней, чем ей показалось сначала, а волосы, подсвеченные светом от люстры, — еще гуще и волнистей. Но его самоуверенность все-таки отпугивала.

Следом за Роланом спешил слуга, к которому Делакруа обратился с озабоченным видом:

— Габриель, ты как раз вовремя появился. Будь любезен, возьми вещи гостей.

— Хорошо, хозяин, — сказал нервно слуга. Он взял у Анжелики перчатки, ридикюль и шаль, у Жиля — шляпу и трость и быстро удалился, увлекая за собой Коко.

В считанные секунды Ролан, Жиль и Анжелика остались одни в прихожей. Без шали Анжелика ощущала себя полураздетой; она чувствовала, как горят ее щеки под пристальным взором Ролана. На ней было то самое платье, что и утром, — ее единственный приличный наряд. Платье было с длинной юбкой, довольно глубоким вырезом и плотно облегало талию. Его сшила мать к первому причастию три года назад.

— Прошу следовать за мной, — пригласил Ролан.

Проведя их в роскошную гостиную, он обратился к Анжелике: — Прошу извинить, мадемуазель, но нам надо поговорить с Вашим дядей. Мой кузен вскоре присоединится к Вам и Вы сможете перекусить. — Когда Жиль начал протестовать, Ролан твердо сказал: — Пошли, Фремо.

Жиль, зная, что протестовать бесполезно, поспешил за Роланом и оставил Анжелику одну. Она даже не успела подумать о странном поведении хозяина, как обнаружила, что с интересом рассматривает роскошную комнату, в которой ее оставили. Гостиная была длинная и узкая, заставленная мебелью из розового дерева, обитой стеганой узорчатой шелковой тканью. Под потолком висела удивительно красивая хрустальная люстра, заполнившая комнату мягким светом из газовых рожков. За гостиной располагалась не менее элегантная столовая с резными стульями и буфетом. На противоположной стене висело громадное зеркало в позолоченной раме, отражавшее свет еще более шикарной люстры. Стол был безупречно накрыт, скатерть — белоснежна, посуда — с ручной росписью, бокалы серебряные.

Привыкнув к убогой обстановке дома дяди Жиля, Анжелика была поражена богатством, которое увидела здесь, и это странным образом ее слегка успокоило. Похоже, она попала в весьма респектабельный дом, и обитатели его не смогут причинить ей зла.

В такой роскошной обстановке даже Ролан Делакруа вел себя более сдержанно и тактично. Но почему же он настаивал на разговоре с дядей наедине? Она не успела это обдумать, как ее внимание было отвлечено звуком шагов. Анжелика повернулась и увидела, как в комнату вошел джентльмен меньшего роста, чем Ролан, с маленькими, аккуратно подстриженными усами. Узнав его, она застенчиво улыбнулась:

— Вы мсье Делакруа, мы виделись вчера, ведь правильно?

— Да, это я, мадемуазель Фремо, — ответил Жан-Пьер, тепло улыбаясь и поклонившись ей. Он тоже поцеловал руку Анжелике, но его поцелуй не вызвал такой реакции, как первый. Рядом с этим молодым человеком она ощущала себя уверенной и вновь задумалась над тем чувством настороженности и опасения, которое вызывал Ролан. К тому же вне всякой логики эти ощущения возбуждали.

Жан-Пьер направился, между тем, к буфету.

— Ну, барышня, могу ли я соблазнить вас сегодня каким-нибудь белым вином?

— О нет, мсье, — быстро отказалась Анжелика. — Мама и папа… — она поборола предательское дрожание в голосе и затем закончила фразу: — Мои родители не разрешали мне притрагиваться к спиртному. И я уверена, дядя Жиль будет такого же мнения, если речь зайдет о ком-то моего возраста.

— Но вы просто не сможете отведать фирменное блюдо нашего повара без соответствующего вина, — сказал Жан-Пьер с чарующей улыбкой, наливая ей бокал. — Даже ваш дядя не стал бы возражать.

Борясь с соблазном, Анжелика закусила губу. Во время причастия она все-таки попробовала вина.

— Ну, только если маленькую рюмочку, мсье.

Когда Жан-Пьер подошел к ней с наполовину наполненным хрустальным бокалом, она неловко произнесла:

— Мсье, вы не знаете, почему ваш кузен приватно беседует с моим дядей?

Подавая ей вино, он улыбнулся, однако она почувствовала, что за вежливым взглядом чувствуется напряжение.

— Дорогая, всему свое время.

* * *

— Это безумие, Делакруа! Безумие!

За закрытыми дверями библиотеки Ролан и Жиль вели напряженный разговор.

— А я говорю тебе, Фремо, это — единственный выход из положения, — настаивал более молодой и жесткий собеседник.

— Ты хочешь, чтобы я сказал Анжелике, что все было обговорено несколько лет назад относительно женитьбы? С какой стати она должна этому поверить?

Ролан угрожающе шагнул в сторону Жиля, и глаза его потемнели от гнева.

— Она поверит этому, потому что ты постараешься ее в этом убедить. Если ты откажешься, то я отправлю твою душу — если у тебя таковая есть — прямо к дьяволу.

Ошарашенный, Жиль отступил на шаг.

— Что ты сделаешь?

— Я убью тебя, — ответил Ролан с кривой усмешкой. — Любой негодяй, который обрек бы свою невинную племянницу на жизнь шлюхи, заслуживает медленной и жестокой смерти. Я тебя уверяю, что все так и будет!

— Мсье, пожалуйста… — взмолился Жиль, заметно дрожа.

— У тебя единственный шанс искупить вину, — бесстрастно продолжал Ролан, — это убедить свою племянницу и сегодня же вечером объявить за обеденным столом, что я — ее жених. Как я уже объяснял, нам поможет то, что Анжелика достаточно молода и ее родители могли не сказать ей об этом, и второе — это костер, в котором могло сгореть любое письменное подтверждение о помолвке.

— Прекрасно, мсье. Я попытаюсь убедить племянницу, что дела именно так и обстоят, как вы об этом сказали. Хотя может быть… — Жиль конвульсивно дернулся.

— Что может быть?

— Мсье, Анжелика достаточно упряма. Мне надо быть с ней жестким и твердым, — Жиль вздохнул.

— Будь с ней жестким до такой степени, до какой считаешь нужным, но на словах, — Ролан кивнул, и в его глазах промелькнула чуть прикрытая угроза. Через миг он мягко добавил: — Но если в какой-то степени ты будешь угрожать ей физической расправой…

— И в мыслях не будет, мсье, — заверил Фремо.

— И имей в виду, следи за собой и не пророни ни одного слова по поводу действительных обстоятельств помолвки.

— О нет, мсье, ни в коем случае, — лукаво улыбнулся Жиль, — если я могу рассчитывать на вашу благосклонность…

Не выдержав, Ролан схватил своего партнера за галстук. Лицо Жиля посинело, глаза были готовы вылезти из орбит. Ролан прошипел: — Ты, гнусная пиявка… Конечно, трудно было рассчитывать, что ты удовольствуешься полученным… Думаешь, я забыл, чего ты хотел от Анжелики? За свое злодейство ты уже получил достаточную компенсацию. А сейчас у тебя хватает наглости меня шантажировать? Еще слово на эту тему, и, я тебя уверяю, оно будет последним.

— Конечно, мсье, — сказал Жиль Фремо, жадно вдыхая воздух.

Ролан отбросил его и стряхнул с пальцев воображаемую грязь, которая была ему противна.

— Теперь давай присоединимся к твоей племяннице и Жан-Пьеру. И запомни, когда заговоришь с Анжеликой, твоя жизнь будет висеть на волоске.