Гвендолин верхом на лошади торжественно ехала во главе небольшой группы своих лучших воинов через площадь Силесии, направляясь к северным воротам, чтобы поприветствовать своего дядю. Когда она кивнула, несколько воинов медленно подняли огромные железные решетки.

Они продолжили свой путь через открытые ворота. Рядом с Гвен ехали Кендрик, Срог, Бром, Рис, Годфри, Атмэ и несколько дюжин других воинов. Их маленькая группа ехала навстречу Тирусу и его большой армии, которая выстроилась в утреннем свете, словно готовилась к походу на город.

Группа Гвендолин казалась мирным конвоем, чего и хотела девушка. Она хотела сыграть на эго Тируса, заставить его подумать, что они едут принять его условия. Разумеется, он так и подумает, в противном случае она не появилась бы с такой маленькой свитой. А учитывая уровень невежества Тируса, Гвен была уверена в том, что он не учует подвоха.

Хотя все силесианские силы втайне окружали людей Тируса со всех сторон, занимая позиции в лесу, готовясь, по сигналу Гвен, к атаке.

Сердце Гвен бешено колотилось, пока она медленно ехала верхом на своей лошади вместе с другими, в тишине этого утра. Напряжение было таким густым, что его можно было резать ножом. Кружащиеся туманы Каньона обволакивали поле боя, и, когда затрубили в рог, вперед выехал небольшой конвой из людей Тируса, чтобы встретиться с ними в центре пустого поля. Тирус ехал во главе этой группы, в окружении четверых своих сыновей и дюжины генералов.

Когда они приблизились, Гвендолин почувствовала боль глубоко в животе, почувствовала, что ее ребенок снова начал поворачиваться. Это потрясло ее и заставило подумать о Торе. Она чувствовала, что его захватили в плен, ощущая себя беспомощной. Гвен не понимала, как это произошло, но эта мысль разрывала ее на части. Она была раздавлена чувством вины и раскаянием.

Гвендолин прогнала эти мысли из своей головы. Сейчас не время. Как только она покончит с Тирусом, если она выживет, то отправит всех имеющихся у нее людей спасти Тора.

Гвендолин сконцентрировалась на Тирусе, когда его лицо предстало перед ней со снисходительной улыбкой на губах, источающей напыщенность. Они ехали все ближе и ближе, их кольчуги звенели, мечи гремели на бедрах, от запаха их лошадей, смешанного с влажным запахом Каньона отяжелел холодный утренний воздух.

Тирус и Гвендолин остановились в нескольких футах, гордо глядя друг на друга. Тирус ждал, когда она нарушит тишину, очевидно, упиваясь тем, что он считал своим успехом, последующим извинением.

«Ты – мудрая девушка», – наконец, произнес он. – «Ты приняла верное решение, предпочитая сдаться мне. Следует признать поражение, оказавшись в окружении».

Сердце Гвен бешено колотилось, когда она сидела верхом на своем коне с идеальной осанкой, глядя на шар первого восходящего солнца. Ее глаза были холодными и жесткими, и она ощутила в себе новую силу – силу сына, которого носила под сердцем. Сын Тора.

Гвен больше не боялась – ни этих людей, ни кого-то другого, ни смерти. Жизнь была для нее менее ценной, чем раньше, и никакие угрозы не могли ее напугать.

В воздухе висела тяжелая тишина, лошади гарцевали и фыркали, когда Гвен медлила, прежде чем ответить. Она была готова дать сигнал своим людям броситься в атаку, и знала, что при малейшем жесте они это сделают – и тогда начнется хаос.

«Кто сказал, что мы решили сдаться?» – холодно ответила девушка.

Сердце Гвендолин неистово колотилось, и она почувствовала, как костяшки пальцев ее воинов крепче сжали рукояти мечей. Всего через минуту она взмахнет рукой и подаст сигнал начать битву, которая, несомненно, приведет к ее смерти – и к смерти всех остальных. Гвен не боялась смерти. Она боялась только жалкой смерти. И в этот раз, наконец, она умрет с нетронутой честью.

Лицо Тируса медленно упало, его невежественная улыбка начала таять, когда он понял по выражению лица племянницы, что она настроена серьезно.

«Глупая девчонка», – произнес он. – «Ты пришла сказать мне, что ты подписала свой смертный приговор?» – холодно спросил Тирус голосом, наполненным враждебностью.

Когда Гвендолин подняла глаза, чтобы обозреть своих людей и подать сигнал, она что-то заметила на горизонте, на холмах позади людей Тируса. Что-то, чего она не ожидала, привлекло ее внимание. Что-то блеснуло на свету, где этого быть не должно. Это было отражение щита. Но это не ее люди. И не люди Тируса.

Затем показался еще один щит.

Потом еще один.

Из-за хребта показалось несколько тысяч щитов – блестящих, сверкающих в свете.

Сначала Гвен была сбита с толку. Здесь, на этом поле боя, показалась другая армия.

Но когда они приблизились, когда их знамена показались над холмом в поле зрения, девушка узнала эмблему. Ее сердце взлетело. Этого не может быть.

Но все происходило на самом деле.

Это было знамя Герцога Саварии. Это были его люди – вместе с тысячами других. Эту группу возглавлял чемпион ее отца Эрек. Она узнала рыцаря по его броне – сверкающей серебряной броне королевства.

Эрек вернулся. И привел с собой тысячи воинов.

А Тирус об этом и понятия не имел.

Теперь пришла очередь Гвен улыбнуться. Она посмотрела на Тируса и поняла, что очень сильно этим насладится.

«Наоборот», – спокойно ответила девушка Тирусу. – «Полагаю, что это ты подписал себе смертный приговор».

Тирус бросил на нее сердитый и гневный взгляд, и выражение его лица стало мрачным.

«Ты – глупая девчонка», – сказал он. – «Ты собираешься отправить своих людей на смерть. И ты узнаешь, что значит страдать».

«Я уже узнала о страдании больше, чем ты можешь представить», – парировала Гвен. – «Я покончила с мелочами. Я дам тебе всего один шанс на то, чтобы сдаться».

Пораженный Тирус посмотрел на нее, откинул голову назад и рассмеялся с издевкой.

«Ты издеваешься надо мной, девчонка. Или ты совершенно выжила из ума», – он искренне смеялся, и его люди последовали примеру своего короля. – «Почему я должен сдаваться, когда моя армия превосходит твою числом, когда твои силы слабые, а мои сильные?»

Гвендолин широко улыбнулась.

«Если ты обернешься, то увидишь за тем хребтом позади себя вдвое больше людей, чем ты привел с собой. Ты узнаешь броню – эти щиты принадлежат Герцогу Саварии, чемпиону Серебра Эреку и всем его рыцарям. Он вернулся домой, чтобы верно служить моему отцу – то, чего ты никогда не делал. И если этого тебе не достаточно, ты можешь посмотреть направо и налево, и в тех лесах ты увидишь еще несколько тысяч воинов, окружающих тебя со всех сторон, вооруженных луками, ожидающих моего сигнала».

Гвен широко улыбнулась.

«Поэтому, как видишь, дядя, именно ты полностью окружен».

На лице Тируса появилась гримаса.

«Неужели ты думаешь, что я такой глупый, чтобы обернуться и посмотреть на мнимых призраков на горизонте? Это последний акт отчаяния с твоей стороны», – ответил он.

Но четверо его сыновей обернулись и посмотрели туда, куда указала Гвен, и на их лицах появился страх, а кони начали гарцевать.

«Отец, она говорит правду», – сказал один з них.

Тирус неохотно обернулся и увидел, что он окружен со всех сторон тысячами и тысячами воинов. Эрек и тысячи его солдат показались из-за хребта, гордо восседая верхом на лошадях, высоко подняв копья. По бокам от него появились две тысяч вооруженных лучников из армии Гвендолин.

Обернувшись, Тирус посмотрел на Гвен, на этот раз его глаза были наполнены потрясением. Его лицо побледнело, он слегка оступился, утратив высокомерную осанку.

Кендрик и другие члены ее конвоя вынули мечи, и этот звон разрезал утренний воздух.

«Бросайте свое оружие, все вы», – мрачно приказа Гвен. – «Иначе при малейшем взмахе моей руки тысячи лучников выпустят стрелы. Теперь выбор за вами».

На лице Тируса, наконец, появились смирение и страх. Он бросил свое оружие на землю и жестом велел остальным сделать то же самое. Все воины его конвоя вокруг него бросили свое оружие, которое упало на холодную землю со звоном.

«Я знаю, когда проиграл», – произнес Тирус. – «Сегодня ты перехитрила меня. Я сдаю тебе свои силы».

«Я знаю», – сказала Гвен. – «Легко сдаться, когда ты смотришь в лицо верной смерти. Вопрос для меня заключается в том, приму ли я вашу капитуляцию, или лишу вас жизни».

Тирус сглотнул, впервые показавшись по-настоящему напуганным.

«Пожалуйста, миледи», – взмолился он трясущимся голосом. – «Не убивайте нас. Мы никогда не хотели причинять вам вреда».

Теперь была очередь Гвен рассмеяться.

«Никогда не хотели причинять вреда?» – переспросила она. – «Ты только хотел захватить наш город и убить наших людей?»

Тирус был на грани слез.

«Пожалуйста, миледи. Мы – одна семья».

«Семья?» – эхом повторила Гвен не без издевки. – «Так ты обращаешься с членами своей семьи?»

«Убейте их, миледи», – сказал Кендрик. – «Тирус – свинья и предатель своего рода. Он заслуживает смерти. Он предал Кольцо и нарушил наш священный закон».

«Убейте его, миледи», – сказал Срог. – «Ему нельзя доверять. Если вы позволите ему жить, он убьет нас в другой раз».

Гвендолин сидела верхом на своем коне, размышляя над имеющимися у нее вариантами.

«Отец, сделай что-нибудь!» – крикнул один из сыновей Тируса. – «Пожалуйста, не дай нам умереть!»

Гвен сделала глубокий вдох.

«Мне следует убить тебя, дядя», – сказала она. – «И всех твоих людей вместе с тобой. Но я не стану этого делать».

На лице Тируса и на лицах всех его людей появилось облегчение.

«Как и мой отец, я предпочитаю быть милосердным правителем, и я предлагаю милосердие, даже когда оно незаслуженное. Кроме того, я верю в то, что вы можете быть одними из нас, и это позор терять таких людей, особенно в эти времена. Так что я дам тебе один шанс. Или я прикажу убить всех твоих людей прямо сейчас, или вы все можете присоединиться к нашим силам и стать частью нашей армии, подчиняясь мне, Кендрику, Срогу и Брому. Твои люди присоединятся к нам, когда мы станем сражаться с Андроникусом и освобождать Торгрина. Выбор за вами».

Тирус спешился, упал на колени и сцепил руки.

«Здесь сегодня я понимаю, что значит быть настоящим правителем», – сказал он. – «Вы преподали мне урок, миледи. Мне стыдно за свои действия, и я благодарен за Ваше милосердие. Спасибо. Конечно, мы присоединимся к вам. Все мои люди. И мы отправимся туда, куда Вы скажете».

Глядя вниз, Гвен видела искренность на его лице. Приняв решение, девушка подняла одну руку и жестом велела своим людям опустить оружие.

Протрубили в рог, один из людей Тируса поднял белый флаг, а сам Тирус, повернувшись к своим людям, крикнул:

«МЫ СДАЕМСЯ!»

Знаменосцы подняли больше белых флагов, и все воины в верхних и нижних рядах бросили свое оружие.

Со всех сторон стали раздаваться крики радости.

Битва была завершена.

* * *

Огромные покои в замке Срога были битком набиты сотнями празднующих людей, членов армии МакГила, Серебра, Легиона, силесианцев, армии Герцога, людей Эрека и освобожденных членов Западного Королевства Кольца. К ним присоединился Тирус и его элитные воины, сыновья и все кузены МакГилы. Благодаря своей мудрости, Гвен протянула оливковую ветвь и решила дать им возможность присоединиться к ней. В конце концов, если им предстоит сражаться всем вместе, нужно лучше узнать друг друга и научиться доверять друг другу.

Настроение в комнате было радостное, все почувствовали облегчение, избежав войны. Гвен и остальные ее люди были счастливы от того, что после всех этих месяцев Эрек вернулся домой. Гвен уже не рассчитывала снова его здесь увидеть, и его возвращение словно вернуло частичку ее отца. На нее нахлынули воспоминания. Ее отец любил Эрека как сына, и во многих отношениях он был ей как брат.

Среди них находились Штеффен, Срог, Бром, Кендрик, Рис, Годфри, Элден, Конвен, О’Коннор, а с ними женщины – Селезе, Сандара, Индра. Хотя большее внимание привлекала невеста Эрека Алистер. Это была самая красивая женщина, которую Гвендолин когда-либо видела.

Напряжение после битвы осталось позади, и Гвендолин переполняло облегчение, хотя она все еще нервничала из-за Тора, решив спасти его, как только ее люди перегруппируются. В зале царила суета, когда Эрека приветствовали как вернувшегося домой героя. Он обнимал Кендрика, Годфри, Риса и многочисленных членов Серебра. Его сопровождал Брандт, другой герой Серебра, и комната была полна довольными криками воссоединения.

Гвендолин протянула руки, когда Эрек обнял ее. Было так радостно снова видеть чемпиона своего отца после всех этих месяцев. Ей казалось, что частичка королевского двора восстановлена.

«Ты выросла», – сказал Эрек, отойдя назад и рассматривая Гвен. – «Ты уже не та девочка, какой была, когда я уехал. Теперь ты – женщина. Твой отец очень гордился бы тобой».

Гвен рассматривала его с улыбкой.

«И тобой», – ответила она. – «Ты стал еще лучшим воином».

Гвен посмотрела на Алистер, которая стояла рядом с рыцарем. – «И, как я вижу, самое главное, что твой Год Выбора увенчался успехом».

Эрек сделал шаг назад, к Алистер.

«Миледи», – произнес он, поклонившись и прокашлявшись. – «Позвольте представить свою невесту Алистер».

Любопытная толпа собралась вокруг них, когда Алистер сделала шаг вперед.

Девушка улыбнулась и сделала реверанс, и Гвендолин улыбнулась в ответ.

«Это большая честь для меня, миледи», – сказала Алистер. Было в ее голосе что-то, что сразу же показалось Гвен знакомым. Она не могла этого объяснить, но ей показалось, что она знает эту женщину всю свою жизнь.

Гвендолин широко улыбнулась, вышла вперед и сжала обе ладони Алистер.

«Эрек сделал хороший выбор», – сказала она. – «Жена Эрека – моя сестра».

Гвендолин взглянула на рыцаря.

«Эрек, ты все еще являешься Чемпионом моего отца, Серебра, и ты спас нас здесь сегодня. Мы в большом долгу перед тобой».

Эрек покачал головой.

«Я обязан твоему отцу гораздо большим», – ответил он. – «И я собираясь отплатить ему такой же верной службой его дочери, как я служил ему».

Эрек обернулся и окинул взглядом комнату, в которой перемешались обе стороны семьи МакГилов.

«Ты проявила мудрость сегодня», – добавил рыцарь. – «Твой отец сделал мудрый выбор. Любой другой правитель окончил бы сегодняшний день кровопролитием. Нам повезло, что у нас такой правитель».

Гвен осмотрела комнату и увидела, что ее стратегия работала – сначала обе стороны МакГилов испытывали неудобство, встретившись в одном помещении, но теперь воины с радостью перемешались, делясь выпивкой, шутками и боевыми историями. Глядя на них, никто не смог бы сказать, что обе стороны были в ссоре. То, что могло стать днем кровопролития, превратилось в празднование.

Теперь, когда воины получили возможность перевести дыхание и объединиться, Гвен стала серьезной, подумав о плененном Торе. Она с трудом могла оставаться здесь, в то время как он находится в опасности, понимая, что необходимо как можно скорее предпринять действия.

«Время для праздных разговоров вышло», – сказала Гвен Кендрику и Эреку, в то время как остальные столпились возле них, слушая. – «Мы должны сосредоточить свое внимание на Торгрине».

Ее люди собрались поближе, слушая ее слова.

«Нам нужна стратегия для спасения Тора», – заявила девушка.

Воины мрачно переглянулись между собой.

«Вы рассчитываете на то, что несколько тысяч наших воинов сразятся с полумиллионной армией Андроникуса, миледи?» – спросил Тирус. – «Все из-за одного человека?»

«Торгрин не просто один человек», – сказала она, и ее лицо потемнело. – «И да, я на это рассчитываю. Я рискну нашими людьми за любого из наших братьев и сестер».

Их лица помрачнели.

«Даже с другими МакГилами здесь», – сказал Бром. – «Тирус прав – их намного больше, чем нас. Как бы мне не было неприятно это говорить, но простая атака не принесет нам победу».

«Если мы атакуем, шансы на то, чтобы выжить, у нас невелики», – признал Срог.

«Тем не менее, если мы останемся здесь», – парировал Кендрик. – «Мы все, несомненно, умрем».

«Умрем мы или выживем – это не имеет значения», – сказал Эрек.

Глаза всех присутствующих устремились на него, поскольку его глубокий и уверенный голос привлекал внимание.

«Значение имеет то, что мы живем и умираем с доблестью», – добавил он.

Среди воинов поднялись возгласы одобрения. Затем они все замолчали, обдумывая все сказанное, и Гвен прокашлялась.

«Битвы проигрываются из-за широких задач», – сказала она. – «Наша задача будет узкой – освободить Тора и Микоплес. Мы нападем на их главный лагерь при помощи отвлекающего маневра, найдем Тора и освободим его. Как только Тор будет свободен, с Мечом Судьбы и Микоплес на нашей стороне мы одержим победу. Не думайте об этом, как о сражении нескольких тысяч воинов против полумиллионной армии. Лучше думайте о том, что несколько тысяч воинов освободят одного. Главное разделить людей Андроникуса, отвлекая их».

«И как мы это сделаем, миледи?» – спросил Бром.

«Мы разобьем нашу армию на небольшие подразделения и нападем на них со всех сторон, производя отвлекающий маневр и разделив наши силы. Эрек, ты должен возглавить людей Герцога и половину Серебра. Кендрик, ты возглавишь другую половину вместе с половиной армии МакГила. Тирус, ты поведешь своих людей. И ты, Годфри, возглавишь половину людей Короля».

Годфри повернулся и посмотрел на нее широкими от удивления глазами.

«Я, миледи?» – спросил он.

Девушка кивнула в ответ.

«Я не знаю, подхожу ли для этого задания», – нервно сказал он. – «Я не воин».

«Ты подходишь», – уверенно произнесла Гвен. – «В конце концов, именно ты спас нас от Андроникуса здесь, в Силесии».

«Я сделал это при помощи хитрости, а не силы».

«Именно хитрость нам и нужна, чтобы одержать победу в этой битве, особенно перед лицом великой силы», – ответила Гвендолин. – «Ты возглавишь четвертое разделение. Ты согласен?»

Все глаза устремились на Годфри, который, наконец, кивнул.

«Хорошо», – сказала Гвендолин. – «Эти четыре подразделения атакуют главный лагерь Андроникуса с четырех разных маршрутов. Мы собьем с толку и разделим его людей – этого времени будет как раз достаточно для того, чтобы добраться до Тора».

«А Вы, миледи?» – спросил Штеффен, повернувшись к ней. – «Вы останетесь здесь?»

Все глаза устремились на Гвендолин.

Девушка покачала головой.

«Нет. Я не могу оставаться здесь, пока Тор находится там. Я тоже атакую», – сказала она. – «Но по-другому».

«Как же, миледи?»

«Должно быть, они удерживают Тора при помощи магии», – сказала девушка. – «Нам понадобится магия, чтобы его освободить. Есть только один человек, к которому я могу обратиться. Я должна найти его. Это Аргон».

«Но Аргон покинул нас, миледи», – заметил Абертоль.

«Он живет где-то», – сказала Гвен. – «Я найду его. Я освобожу его. И он поможет нам спасти Тора».

Гвендолин повернулась к остальным.

«Больше не будем ждать», – громко объявила она. – «Торгрин ждет нас!»

Толпа рассеялась с решительными возгласами, воины уже были готовы разбиться на подразделения и отправиться в путь.

Когда в комнате стало тихо, и толпа разошлась, Гвен обратилась к Абертолю.

«Абертоль!»

Тот остановился и обернулся.

«Ты знаком со всеми древними книгами», – сказала она. – «Теперь они сожжены, но живы в твоей памяти. Я и сама помню некоторые из них. Цикл Чародеев. Я помню, что был том с легендами о тех, кто угодил в ловушку».

Абертоль кивнул в ответ.

«Ты хорошо образована», – сказал он. – «Частично мифы, частично факты. Никто не знает, сколько каждой части. Но ты права, существует легенда о тех, кто угодил в ловушку магии, которая гласит, что их удерживают в Преисподней».

«Преисподняя», – ахнул Штеффен, который находился рядом с Гвен.

«Ты знаешь о ней?» – спросила девушка.

Штеффен кивнул.

«Ходят слухи, что это место, в котором стынут людские души. Это место льда и тумана. Одно из самых глубоких колец ада».

«Людям в это место вход воспрещен», – добавил Абертоль. – «Если их не сопровождает друид. А поскольку среди нас нет друида, боюсь, что даже если это правда, мы не сможем войти. Наше путешествие будет напрасным».

«Я могу сопровождать вас», – раздался голос.

Гвен, Штеффен и Абертоль обернулись и увидели, что вперед вышла Алистер. Она смотрела на Гвен с серьезным выражением.

Крон сделал шаг вперед и лизнул ее руку. Гвен стало очевидно, что эта девушка понравилась леопарду, а ему редко нравились люди, особенно незнакомцы.

«Но как ты можешь?» – спросила Гвен. – «Если только ты не…»

Алистер кивнула.

«Ты права», – ответила она. – «Я – друид».

Они удивленно посмотрели на нее, а она опустила глаза в пол.

«Я никогда никому не говорила», – призналась Алистер. – «Но я делаю это для вас. Вы очень много значите для Эрека. А нет ничего, чего я не сделала бы для милорда».

Гвендолин вышла вперед ближе к Алистер, улыбнувшись. У нее впервые появилась надежда. Если она сможет найти Аргона и освободить его, возможно, ей удастся спасти Тора.

«С этого дня и впредь», – сказала Гвендолин Алистер. – «Ты – моя сестра».

Алистер улыбнулась в ответ.

«Я ничего не хочу больше».