СССР, Северный Кавказ, Эльбрус. Август 1942 года.
Нельзя сказать, был ли это сон, или он всё время находился без сознания. Если сон, то уж очень тяжёлый. Весь мир казался белым, как будто был затянут плотным туманом. Лист попытался встать. Острая боль в спине заставила его отказаться от этой затеи.
— Лежите, обер-лейтенант. Ранение не опасно, но вам лучше не двигаться какое-то время.
Голос принадлежал полковому медику, который находился в комнате. Он поднялся с табурета и подошёл к постели. Снял с лица Фреда марлевый компресс, и Лист зажмурился. Молочный туман вмиг рассеялся, уступив место мрачному полусвету.
Врач открыл небольшую металлическую коробочку, взял на палец мазь, обработал щёки, нос и подбородок Фреда.
— Небольшое обморожение, — пояснил он, — верёвка была перерезана, и вас долго не могли найти. В десяти шагах ничего не было видно.
Из окна пробивался слабый свет, видимо, погода так и не наладилась. Значит, он был без сознания не так долго. Впрочем, не исключено, что буран продолжается уже несколько дней. Такое тоже может быть, невзирая на то, что сейчас конец лета.
Невыносимый груз предчувствия придавил Фреда, по спине, будто змея, пополз скользкий страх.
— Пулю я удалил, застряла в мышце, так что органы не задеты. Передатчик погасил скорость, повезло вам.
— Повезло… — повторил Лист. — Что произошло, Зигфрид? Что за пальба вдруг?
— Вам лучше отдохнуть.
— И все-таки! Неужели русские?
— Нет. Не уверен.
— Тогда что, чёрт бы вас побрал!
— Я сам почти ничего не знаю. Вернее, не могу объяснить.
— Что это значит? Что за бред?
— Я имею в виду, что с научной точки зрения это не поддаётся объяснению.
— Да что вы несёте?! Можете толком сказать?
— Я позову гауптмана. Не поднимайтесь только.
— Хорошо, — заверил его Лист.
Медик исчез за дверью, оставив Фреда наедине со своими страхами, к которым теперь примешивалось чувство усталости и нервного перенапряжения. Последнее по причине предстоящего вынужденного ничегонеделания. Теперь он будет привязан к постели, и о восхождении можно забыть. Бездеятельность была чревата наплывом дурных мыслей. Мало того, эти мысли уже завладели Фредом настолько, что неотвратимая, фатальная развязка ощущалась почти физически. И дело тут не в ранении. Эта досадная неприятность не была причиной его страхов. Должно произойти ещё что-то. И совсем скоро.
С той минуты, как Зигфрид покинул комнату, прошло не меньше получаса. Лист уже хотел подняться с постели, найти командира и обо всём расспросить, но в этот момент появился Хаймс Гроот. Он был растерян и даже напуган, хотя изо всех сил старался поглубже запрятать эмоции. Скрестил на груди руки, но этим только выдал своё волнение.
— Как себя чувствуете? — холодно, почти формально спросил гауптман.
— Всё в порядке, капитан. Если буран утихнет, я смогу подняться на Эльбрус. Рана пустяковая.
— Не думаю, что это хорошая мысль, лейтенант. Вам сейчас лучше отлежаться, и дело тут даже не в ранении. Сознание вы потеряли, скорее всего, от переутомления. Кислородное голодание на такой высоте… Сами знаете.
Гауптман замолчал. Фред видел, что ему есть о чём рассказать, но было заметно, что Гроот просто-напросто подбирает слова. Лист воспользовался паузой и начал излагать свою версию случившегося.
— Не понимаю, как такое могло произойти. Мы уже возвращались, и тут — на тебе! Я ничего не успел понять, когда по нам открыли огонь. Сначала подумал, что русские захватили отель, но потом…
Хаймс не дал договорить Фреду.
— У нас двое погибших, лейтенант. Два егеря из группы Отто Шнайдера… Чёрт!
Командир запнулся на полуслове и задумался. Видимо, произошло нечто, чему гауптман не мог найти точное определение. Отсюда и потерянный вид, и скрещённые на груди руки. Хорошо зная командира, Лист не стал торопить события, предоставив Грооту время для того, чтобы тот смог сформулировать свою мысль.
— Отто вышел на связь в шестнадцать ноль пять, через три минуты — вы. Шнайдер с группой как раз был на середине своего периметра. В пять он на связь не вышел, и вы тоже. А через десять минут Отто сообщил, что двое из его группы пропали. Как сквозь землю провалились. Верёвки не были обрезаны или разорваны, иначе можно было бы предположить, что они сорвались. Но там достаточно пологий склон.
— Возможно, трещина.
Хаймс покачал головой.
— Верёвка даже не натянулась, рывка не было, хотя все в связке шли. На снегу была кровь, это Шнайдер мне уже потом рассказал. С вашей группой связи не было, я понял, что вас уже нет в живых. Думал — русские, от них можно всего ожидать. Поэтому приказал стрелять при появлении кого бы то ни было рядом с отелем… Моя вина.
— Я пытался связаться со Штроссом, но он не слышал меня. Только в последний момент…
— Я знаю, лейтенант.
— Тела так и не нашли?
Хаймс сел на табурет рядом с постелью Листа и закрыл лицо ладонями. Молчал какое-то время, затем опустил руки и выпрямился.
— В том-то и дело, что нашли. Примерно час назад, когда буран немного утих… Они сейчас на леднике, в пристройке. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. Два обглоданных до костей трупа. Настоящие мумии.
— Я не понимаю, капитан. Вы уверены, что это они?
— Ха! Если бы не был уверен, то меня бы не трясло сейчас, как паралитика.
Хаймс встал с табурета и подошёл к окну.
— Всё обмундирование, оружие, передатчики. Всё при них, только в таком состоянии, словно они пролежали там не два часа, а два года как минимум. Одежда выцвела и почти сгнила — просто лохмотья. Металл поржавел…
Фред с трудом верил в то, что рассказал Гроот. Услышать такое, да ещё от гауптмана — материалиста и практика до мозга костей! Наверняка этому есть какое-то простое объяснение.
Командир всё так же мрачно смотрел в окно.
— Тут что-то происходит, лейтенант. Что-то странное и необъяснимое. Дьявол! Как я ненавижу это слово. Всё в этом мире поддаётся простой логике… Всё можно объяснить, всё! Я предчувствовал, что будут сложности, когда узнал о причастности к операции Аненербе, но чтоб такое!
Хаймс несколько раз тяжело вздохнул, пытаясь привести в порядок мысли и чувства, избавиться от волнения.
— Я связался с генералом Ланцем и доложил об инциденте. Он требует завтра штурмовать Эльбрус. При любой погоде. Вы, конечно, останетесь тут, в отеле. Я хочу вас предупредить насчёт передатчика. Личный приказ Зиверса — ни при каких обстоятельствах не снимать его с пояса. Ну, у вас он должен быть где-то рядом.
Гауптман вышел, и Манфред попытался отыскать более-менее правдоподобное объяснение произошедшему. Ничего не получалось — диких животных, способных обглодать за пару часов два трупа, тут отродясь не было и быть не могло. Если это дело русских, то смахивает скорее на какой-то ритуал, нежели на боевые действия. Да и какие могут быть русские в такую погоду? Они бы просто не смогли подняться по склону. Конечно, неплохо бы ещё и на трупы взглянуть. Но мысль о том, что Хаймс Гроот может преувеличивать, Лист отогнал сразу.
Поиск объяснений забрал остаток сил, Манфред закрыл глаза и проспал до конца дня.
В три часа утра двадцатого августа ветер стих и буран закончился. На смену ему спустился туман. Несмотря на отвратительную видимость, Гроот собрал группу из шестнадцати егерей, и они начали восхождение на западную вершину Эльбруса. В отеле остались восемнадцать альпийских стрелков под командованием Штросса. Теперь никто из них не удалялся от "Приюта одиннадцати" больше чем на двадцать шагов.
Манфред попробовал подняться с постели. Как ни странно, боль в спине почти утихла, и рана не доставляла ему беспокойства. Он встал и подошёл к окну. На западе на всю ширину неба было заметно свечение. Ничего хорошего это не предвещало — скорее всего, погода снова испортится, и если Гроот забрался не так далеко, ему придётся вернуться.
К одиннадцати часам прогноз оправдался: начался сильный снегопад. Манфред оделся, вышел в коридор и направился к лестнице, которая вела на третий этаж, в лабораторию. С первого дня там работали переводчики и горный инженер. Они листали записи дневников, изучали научные и рабочие документы — всё, что русские оставили при отступлении.
Манфред догадывался, что работа в лаборатории является частью их операции, хотя Хаймс особо об этом не распространялся. Скорее всего, документы штудировались по заказу одного из отделов института фон Зиверса, который Гроот называл не иначе как "колдовским притоном". Прикомандированные работники СС из Аненербе безнадёжно отстали вместе с обозом, и Лист понял, что гауптман получил указание начать сбор информации немедленно по прибытии в отель. Видимо, в штабе боялись ответного штурма русских. Когда здесь появятся подопечные Зиверса, лабораторию наверняка закроют от посторонних.
"Неужели всё это настолько важно? — думал Манфред, поднимаясь на третий этаж отеля, — и насколько необходимо устраивать это показное восхождение с установкой штандартов?"
В экспедиции принимали участие два оператора, почти все действия группы снимались на камеру. Конечно, флаги рейха на вершине Кавказа — это сильный пропагандистский ход. Кадры наверняка будут крутить в еженедельной кинохронике.
Манфред подошёл к столу, на котором были разложены исписанные листы бумаги. В дневниках рылся один из переводчиков.
— Есть что-то интересное, Клаус?
Тот неопределённо пожал плечами. Вся информация была конфиденциальна, и Гроот настаивал на её статусе, даже при всём его неуважении к деятельности Аненербе. С другой стороны, Клаус знал Листа ещё с Польской кампании, и причин не доверять командиру у него не было. Он колебался не более минуты.
— Есть кое-что, обер-лейтенант. Вы, наверное, уже в курсе вчерашних событий?
Манфред кивнул и присел на стул — всё-таки рана давала о себе знать, и долго стоять на ногах было тяжело. Клаус взял со стола один из документов.
— Я нашёл несколько записей в дневниках. Здесь есть сноска на показания одного из сотрудников, датированная тридцать седьмым. Тот рассказывает, что годом раньше пропали несколько альпинистов на восточном склоне. Как пропали? Нашлись два дня спустя, сами вышли к приюту. По их словам, они пробыли в горах более двух недель. Один из альпинистов даже вёл записи каждый день. Пишут, что голодали, вид был измождённый. Продовольствия при них не было, несмотря на то, что запас был рассчитан на пять дней пути.
Клаус порылся в бумагах и достал тетрадь. Полистал и открыл на одной из страниц.
— Вот ещё… Вёл начальник метеорологической службы, некто Красиков. Пишет, что сам наблюдал в бинокль… Сейчас… Ага, вот. "Трое в связке на пике Калицкого. Небольшой гребень на северном склоне. Они пропали из зоны видимости. На прохождение за гребнем необходимо минут двадцать-двадцать пять. Больше я их не видел. Два дня поисков не дали результатов, хотя с той стороны склона нет ни трещин, ни обрывов. На месте предполагаемой стоянки не обнаружено никаких следов".
Клаус положил тетрадь сверху, на одну из стопок.
— Понятно, что информация ничем не подкреплена, кроме свидетельства очевидцев. Но после вчерашнего я готов поверить во что угодно.
— Вы их видели? — спросил Манфред.
Клаус кивнул.
— Гауптман распорядился закрыть ледник, чтобы избежать паники среди солдат. Практически никто не в курсе, кроме нескольких офицеров. Ну, и я помогал перетащить трупы. Я всякое повидал, но это — ужасное зрелище.
— Капитан сказал, что тела обглоданы.
— Скорей всего они просто сгнили, обер-лейтенант. Запах такой, что…
— Сгнили? За пару часов?
— Нам с погодой повезло. Если бы не мороз, то к пристройке и на выстрел нельзя было бы подойти.
Ну что же, если это можно назвать фактами, то они в какой-то степени могут объяснить вчерашнюю трагедию. Объяснить не в реальном свете, но хотя бы с точки зрения оккультных теорий Аненербе. Ведь они не зря сунулись в эту дыру.
Как альпинист, Манфред не мог не вспомнить об экспедиции доктора Эрнста Шиффера на Эверест в тридцать седьмом. И финансировал эту затею всё тот же военный институт. Видимо, то, что они искали в горах Тибета, теперь пытаются найти здесь, на Кавказе. Поэтому гауптмана с самого начала не вдохновляло участие в экспедиции, здесь он чувствовал себя не в своей тарелке. Его стихия там, где ведется стрельба, льется кровь и пахнет порохом. Чтобы вернуться к боевым действиям, он рвался поскорее завершить задание, воткнув по флагштоку на каждой из вершин, хотя прекрасно понимал, что на этом их миссия на Эльбрусе не закончится. И как только сотрудники СС окажутся на месте, вот тут начнётся самая жара.
Манфреду хотелось взглянуть на погибших, но он не рискнул выходить из отеля, решив, что на сегодня с него достаточно мистики.
К часу дня участники экспедиции вернулись к "Приюту одиннадцати". Измотанные и раздражённые. Поднявшись на высоту пять тысяч метров, Хаймс решил отложить восхождение из-за возобновившейся метели. Установить флагштоки не удалось. Снег не прекращался до вечера, но Гроот не терял надежды. Он сообщил офицерам, что завтра предпримет ещё одну попытку.