В XX в. протестантизм открыл новое в жизни христиан всего мира явление — стремление не ограничивать полноты религиозной жизни рамками одной конфессии. Экуменизм (от греч. όικομένη — земля обетованная, вселенная) — идеология всехристианского единства. Она отчетливо обнаружилась в церковных кругах после окончания Первой мировой войны, когда активизировалось религиозно-общественное движение за объединение христианских конфессий. Экуменическое движение возникло среди верующих, которые состояли в самых разнообразных христианских объединениях, но решили сплотить усилия, чтобы возвысить престиж христианства в современном мире.

Расколы и вероучительные споры были одним из постоянных явлений в жизни христианской церкви на протяжении двух тысячелетий, и ныне протестантские теологи вновь с надеждой обращаются к истокам. Они убеждены, что Христос, придя в мир, учил о вселенском значении церковного института. Они считают, что апостолы и их непосредственные преемники придерживались строгого наказа Господа снисходить друг к другу с любовью, стараться сохранить единство духа ради выполнения общей цели. С самого начала церковное единство совмещалось с разнообразием во взглядах и структуре первоначальных христианских общин, но существовавшие разные Церкви считали свое сотрудничество с остальными нормой христианских отношений. Например, принятие канона Священного Писания в конце IV в. не исключило доктринальных разногласий.

Идеал вселенской церкви не должен ограничиваться конкретными проектами, он важен сам по себе, как чувство духовного единства, невидимого, но реально существовавшего при апостолах. Духовное единство вдохновляло миссионерство апостолов и открывало перспективы для распространения церковного влияния. Влияние имело божественное Слово, которое еще не было стеснено догматическими границами.

Архиепископ Кентерберийский Майкл Рамзей в Москве. 1980 г.

Однако на смену начальному этапу истории христианской церкви, который представляется идеологам экуменизма эпохой осознанного чувства духовного единства верующих и понимания ими своего миссионерского долга, пришел этап конфессионализма. Вместо того чтобы идти с миссиями по миру и проповедовать Евангелие язычникам, каждая местная христианская церковь погрузилась в себя. Она составляла формулу вероучения, выдвигала собственные трактовки Евангелия и понятия о Церкви, ревностно заботилась о собственной идентификации, отличиях данной христианской церкви от соседних. Эпоха конфессионализма началась в V в., когда оформилась конфессия монофизитов (до сих пор ее представляют православные церкви: коптская в Египте, а также православные церкви Эфиопии, Армении, Сирии, Антиохии). Великая схизма разделила в 1054 г. христианство на два течения. Папа, епископ Рима, претендовал на главенство над всеми церквями Запада. Преданные им анафеме восточнохристианские патриархи, тоже не оставшиеся в долгу и предавшие анафеме Папу, — Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский и, после взятия Константинополя турками в 1453 г., автокефальный Московский патриархат — Третий Рим, вместе с православными в Бухаресте, Софии и Белграде стали духовными руководителями второго христианского течения.

Внутри двух течений, все более отдалявшихся друг от друга, процесс дальнейшего разделения продолжался. В России образовали свою конфессию в XVII в. старообрядцы. В католицизме в XVIII в. образовали свою конфессию старокатолики, не признавшие в Голландии, Германии и Швейцарии непогрешимости пап.

Единство западного христианства было весьма относительным, если учесть масштабы еретических движений, в ходе которых с XII в. катары и вальденсы учреждали конфессии, в XIV в. выступили Джон Уиклиф и лолларды, в XV в. — Ян Гус и гуситы и, наконец, в начале XVI в. реформаторы создали первые протестантские объединения. Отвергнув католическую структуру и не вырабатывая специальных способов для сплочения верующих, протестантизм раздроблялся на отдельные конфессии. Идеал христианского братства был вытеснен внутренними противоречиями, особенно глубокими по отношению к анабаптистам. Кальвинизм дал начало пресвитерианству, баптизму, конгрегационализму и т. д. От англиканской церкви отделились в начале XVIII в. методисты и в начале XIX в. Армия спасения, отдававшие много сил делу евангелизации. Процесс раздробления церковных структур зашел так далеко, что даже сторонники одного вероучения, которых можно было бы считать безусловными единоверцами, предпочитали состоять в отдельных церковных объединениях, которые они создавали в связи с различием в национальной культуре или в политических позициях.

Между тем с середины XIX в. в протестантских странах стали регулярно возникать межконфессиональные группы для миссионерской работы и для работы с молодежью. В 1844 г. возникла «Христианская ассоциация молодых людей», в 1855 г. «Христианская ассоциация молодых женщин»; «Всемирная студенческая христианская федерация» и «Всемирный миссионерский комитет» были учреждены в 1910 г. Их успехи по привлечению людей к религиозному просвещению наглядно показывали, что конфессиональная раздробленность является опасным для христианского сообщества состоянием: она ставит под сомнение религиозные убеждения вообще, является «соблазном веры».

Экуменизм отчетливо проявился в координации протестантской миссионерской деятельности. Миссионеры из разных протестантских конфессий в колониях обращали в христианскую веру туземное население, действуя солидарно. Одну из первых миссионерских групп послали в 1732 г. гернгутеры в Северную Америку к неграм-рабам и эскимосам. К ним присоединились методисты. С 1792 г. началась миссионерская деятельность баптистов. Первое миссионерское соглашение между различными конфессиями заключили в Лондоне в 1795 г. англикане, пресвитериане и конгрегационалисты. В течение XIX в. были учреждены «Берлинское миссионерское общество» (1824), «Рейнское миссионерское общество» (1824), «Северогерманское миссионерское общество» (1828), а также союзы миссионеров в Швейцарии, Голландии, Швеции. В США миссионеры создали около 150 миссионерских обществ.

Особая активность характеризовала экуменистов в деле распространения Библии. Первые библейские общества появились в Англии еще в конце XVII в., а в 1804 г. возникло «Британское и иностранное библейское общество», оно стало играть ведущую роль среди библейских обществ других стран. Библейские общества объединяли ученых, занимавшихся исследованиями текстов Библии и переводами на все языки мира, ведали изданиями и распространением, в том числе бесплатным и по низким ценам. С целью удовлетворения запросов членов различных конфессий издавались тексты Библии, которые были приемлемы для всех христиан. В итоге Библия была переведена более чем на 1250 языков мира и регулярно издавалась шрифтом Брайля. В продолжение этой традиции в конце XX в. тираж был доведен до 8 млн экз. в год, из которых почти 1,5 млн раздавались бесплатно.

Тенденция к преодолению конфессиональной множественности протестантизма обнаружилась в создании союзов, которые координировали деятельность сторонников одного и того же вероучения, состоявших в различных церковных организациях. В 1867 г. впервые на конференцию в Ламбетском дворце собрались англиканские епископы пяти континентов. В 1875 г. был основан Всемирный союз реформатских церквей. Объединение ряда самостоятельных национальных церквей одного исповедания в международном масштабе выразилось также в создании Методистского всемирного совета, Лютеранского всемирного союза и др.

Тенденция к межконфессиональному сближению проявилась и в пределах национальных государств, в особенности после окончания Первой мировой войны. В 1925 г. в результате слияния пресвитерианской, методистской и конгрегационалистской церквей Канады возникла Объединенная Церковь Канады. В 1929 г. в Шотландии произошло объединение Церкви Шотландии со Свободной Церковью. В ряде стран было достигнуто полное или частичное объединение группировок, на которые распадались отдельные конфессии, например в 1931 г. объединились методисты Англии.

После завершения Второй мировой войны межконфессиональное сотрудничество продолжало укрепляться. В 1947 г. возникло объединение церквей Южной Индии, в которое вошли все евангелические конфессии, за исключением лютеранской. Также приверженцы протестантизма объединились в Японии, усилилось стремление к межконфессиональному сближению «молодых церквей» Африки и Азии. В США свыше сорока протестантских и православных объединений вошли в экуменическое содружество — «Национальный совет Церквей Христа».

Событием, которое считают началом экуменического движения в XX в., считается Всемирная миссионерская конференция в Эдинбурге в 1910 г. Она проходила под председательством представителя американской методистской церкви Джош Мотта и его помощника Джозефа Олдхэма, который впоследствии стал секретарем Международного Миссионерского Совета (ММС). В ходе заседаний экуменисты Азии и Африки, представлявшие «молодые церкви», потребовали, чтобы «старые» церкви отреклись от конфессиональных разногласий во имя распространения учения Христа среди народов, не знавших Евангелия. Конференция указала на то, что экуменизм возникал снизу как стремление верующих положить конец несоответствию между положением, почитаемым ими истиной, о том, что может быть только одна церковь Христа, и фактом существования многих церквей, называющих себя христианскими, но не находящихся в единстве друг с другом.

Для осуществления программы сближения конфессий Эдинбургская конференция учредила два экуменических комитета — практический и теоретический. По инициативе шведских лютеран и американских реформатов было создано международное общество «Жизнь и деятельность», перед которым стояли задачи практического плана — достижения сотрудничества церквей в области воспитания и нравственности, социальной практики. По инициативе англиканских экуменистов было создано международное общество «Вера и церковное устройство». Оно было направлено на смягчение теологических разногласий, объединение христиан в решении проблем, относящихся к сфере вероучения и церковной деятельности. В работе конференции принимали участие известные богословы, среди них будущий архиепископ Кентерберийский Уильям Темпл (1881–1944). Над разрешением задач миссионерской деятельности должен был работать постоянный комитет, который в 1921 г. был преобразован в Международный Миссионерский Совет. Изучение миссионерской работы, оперативное распространение нового опыта, координация усилий национальных миссионерских организаций, контакты с прессой и привлечение внимания общественного мнения к проблеме защиты прав верующих — таков был круг его задач.

Эдинбургская конференция в богословском плане существенных результатов не дала, но, как указывалось в ее изданиях, способствовала росту уверенности в том, что разногласия между христианами в области веры менее важны, чем то, что их объединяет.

Миссионерская деятельность протестантских конфессий, которой было уделено преимущественное внимание Эдинбургской конференции и последующей работы ММС, была отправным моментом экуменизма, но составляла далеко не все его содержание. Тенденция к сближению конфессий поставила перед протестантским богословием новые проблемы, которые в прошлом им не приходилось изучать. Предстояло выработать теорию, которая позволила бы очертить аспекты христианского единства, сформулировать богословские обоснования будущей кооперации в новой церковной структуре. Епископ Чарлъз Генри Брент (1862–1929) и архиепископ Уильям Темпл высказали пожелание о созыве совещания по проблемам богословия, и в течение последующих десятилетий велся обмен посланиями и созывались совещания.

Сотрудничество богословов происходило в рамках движения «Faith and Order», его участники посвятили свои изыскания проблемам достижения взаимопонимания между церквами во имя будущего сотрудничества. Тогда же возникло движение «Life and Work», которое определяло позиции богословия в социальной сфере. Очень важно было определить отношение христианских церквей к социальным, экономическим и политическим проблемам, которые терзали человечество в XX в. Не случайно, что реальных результатов экуменическое движение сумело добиться по окончании Первой мировой войны.

Одной из попыток экуменистов сказать «нет» мировой катастрофе была их деятельность по подготовке всемирной христианской конференции. Она способствовала установлению позитивного отношения мирового общественного мнения к экуменизму. В годы Первой мировой войны программа всемирной христианской конференции пыталась преодолеть разделение христианских церквей, которые оказались в рядах воюющих противников. Энтузиасты экуменизма из нейтральных стран надеялись таким образом показать обществу, что христианство оберегает свои нравственные идеалы для всего человечества. Этот замысел широко поддержали протестанты. Американские христиане выдвинули план созыва Всемирной христианской конференции еще до того, как США стали участниками военных действий. Группа лютеранских иерархов из стран Скандинавии, которую возглавлял архиепископ Упсалы Джонатан Сёдерблум (1866–1931), вместе с представителями Голландии и Швейцарии в 1917 г. составили обращение к воюющим странам.

Поводом для обращения к церковным общинам воюющих стран послужил отмечавшийся в 1917 г. 400-летний юбилей Реформации. Экуменисты призывали воюющих христиан встать на путь сотрудничества и уже в 1917 г. провели в Упсале подготовительное совещание для проведения международной христианской конференции. В Англии также был создан Британский совет для этой цели. Собрать конференцию удалось в 1925 г. в Стокгольме.

Экуменисты обращались с призывами сплотиться перед лицом нарастающей в мире агрессии ко всем христианам, включая католические и православные церкви. Американская епископальная церковь выступила с инициативой привлечения к работе католиков, создав комитет единения во главе с Р. Гардинером. В 1914 г. комитет направил государственному секретарю Ватикана кардиналу Гаспарри письмо с просьбой сообщить папе Бенедикту XV о проекте созыва Всемирной христианской конференции по вопросам доктрины и организации будущей церкви. Кардинал сообщил, что папа выражает личную симпатию участникам проекта, но позиция католической церкви по вопросам единства налагает на него определенные обязательства. В 1919 г. делегация представителей американских протестантских церквей посетила Ватикан, но ничего не добилась. В дальнейшем католические иерархи не принимали официального участия в экуменическом движении, изменив свою позицию лишь в связи с решениями II Ватиканского собора.

Представители православных церквей, в отличие от католиков, сблизились с экуменистами на ранних этапах экуменического движения. Они не участвовали в работе Эдинбургской конференции 1910 г., но приняли участие в Стокгольмской конференции 1925 г. и в подготовительном совещании движения «Вера и церковное устройство», которое проводил в Женеве епископ Чарльз Генри Брент, член американской епископальной церкви. Первая конференция этого движения в Лозанне (1927) завершилась соглашением о необходимости пропаганды принципов Евангелия. В перерывах между первой и последующими конференциями устраивались совещания и консультации, велись богословские исследования, в которых подвергалась анализу протестантская и православная догматика.

Сотрудничество православных церквей с экуменистами закрепилось на второй конференции движения «Вера и церковное устройство» (1937) принятием общего положения о Христе как главе церкви. Это положение и поныне соблюдается как основное в принципах экуменического сближения.

Всемирный Совет Церквей

Благодаря решительным действиям экуменистов в 1925 г. в Стокгольме была организована встреча, получившая название «Универсальной христианской конференции о жизни и деятельности». Коллектив богословов предложил формулу сотрудничества, которая не навязывала общих конфессиональных установок и указывала конкретные пути к сближению церквей согласно поговорке: «Если учение разъединяет, то служение объединяет». Основная мысль конференции сводилась к тому, что церкви, хотя они совсем не едины в своем учении, могут и должны сотрудничать на практике.

Православные богословы присутствовали на Стокгольмской конференции в качестве наблюдателей, поэтому она рассматривала расхождения лишь в пределах протестантизма. Обсуждение сосредоточилось на тех положениях христианства, которые характеризуют время и состав участников «царства Божия». Либеральная теология оптимистически исходила из представлений о том, что «царство Божие» может быть достигнуто путем постепенного преобразования отношений между людьми. Однако ряд лютеранских богословов настаивали на эсхатологическом смысле понятия «царства Божия», отражая настроения глубокого пессимизма, которых не знала эпоха либеральной теологии. Европа в это время переживала послевоенные трудности и разруху, и ее богословы не могли найти общего языка с американскими протестантами, представлявшими пока еще процветающую и уверенную в своей исключительности страну, в которой экономический кризис наступил позже.

Отстранив эти весьма серьезные для религиозного сознания разногласия, Стокгольмская конференция поощрила надежду на объединение и приняла ряд организационных мер. Среди экуменических деятелей первого поколения ведущая роль принадлежала архиепископу Упсалы, теологу и историку религии Джонатану Сёдерблуму. Изучая различные формы религии, он выдвинул идею их общего основания. Он считал человека изначально способным различать мирское и священное, причем к истинному образу священного, согласно его концепции, ближе всего находилось протестантское христианство. Важнейшей миссией церкви он считал воспитание верующих в духе любви и примирения, активное участие в решении социальных проблем, усилия к установлению международного взаимопонимания и правопорядка. Его вклад в международное миротворческое движение был отмечен Нобелевской премией мира в 1930 г.

Стокгольмская конференция создала Международный институт социальных исследований, который давал бы экуменистам конкретную информацию о том, какие проблемы требуют их неотложного внимания. Эта мера указывает, что в центре внимания экуменического движения были попытки влияния на решение социальных проблем. Поэтому созванная в Оксфорде в 1937 г. следующая конференция в рамках экуменической организации «Жизнь и деятельность» рассматривала исключительно тему отношения церквей к обществу и государству. Здесь был поставлен вопрос о необходимости выработки социальной программы экуменизма. Отношение христианских церквей к социально-политическим и экономическим проблемам волновало экуменистов, приступивших к реализации практического сближения конфессий. Они стремились разработать социальную этику, приемлемую для разных конфессий.

Деятельность участников движений «Жизнь и деятельность» в сфере социальной этики и «Вера и церковное устройство» в сфере улаживания доктринальных разногласий послужили базой для принятия Утрехтского положения о Всемирном совещании церквей в 1938 г. В процессе объединения движений подготовительный комитет возглавил Уильям Темпл, Генеральным секретарем был избран влиятельный голландский теолог доктор Адольф Виссерт-Хоофт (1900–1985). Война прервала работу по созданию экуменического центра.

В 1948 г. в Амстердаме состоялась Ассамблея, провозгласившая создание Всемирного Совета Церквей (ВСЦ). Тогда в его состав вошли 147 религиозных организаций. В руководстве ВСЦ Дж. Мотт, представитель первого поколения экуменистов, был почетным председателем, на остальные должности были избраны представители второго поколения — президент Протестантской Федерации Франции Марк Бёгнер, архиепископ шведский Э. Эйдем, епископы Г. Белл и Ф. Фрай. Таким образом, впервые в истории христианства возникла крупнейшая международная организация, состоящая из автономных церквей, объединившихся на основе признания так называемого вероисповедного «базиса». «Базис», окончательно принятый в 1961 г. на III Генеральной ассамблее в Нью-Дели, содержит следующее положение: «ВСЦ есть братство церквей, признающих Господа нашего Иисуса Христа Богом и Спасителем, согласно Писаниям, и поэтому стремящихся исполнить сообща свое призвание во славу единого Бога Отца, и Сына, и Святого Духа».

Высшим законодательным органом ВСЦ является Генеральная ассамблея, которая собирается раз в 7 лет, выслушивает отчеты о работе различных комиссий и рабочих групп, принимает решения о дальнейшей программе действий. На ассамблее выбирают президентов ВСЦ, центральный комитет и президиум. Количество этих руководителей не превышает 150 чел., которые собираются на совещания каждые 12–18 месяцев, между ассамблеями они являются высшим органом ВСЦ. Дважды в год собирается исполнительный комитет, в который входят президенты, председатель и 14–16 членов центрального комитета. Всемирные движения «Жизнь и деятельность» и «Вера и церковное устройство» работают в составе ВСЦ. Кроме того, в составе ВСЦ действуют Международный миссионерский совет и Всемирный совет по христианскому образованию.

Генеральному секретарю ВСЦ, одновременно являющемуся секретарем центрального и исполнительного комитетов, подчиняются службы информации, финансов, библиотека и Экуменический институт в Боссе близ Женевы, где находится штаб-квартира ВСЦ. Рабочими языками ВСЦ являются английский, немецкий, французский, испанский и русский.

Стремясь расширить рамки экуменического движения и состав его участников, Центральный комитет ВСЦ на заседании в Торонто в 1950 г. выступил с декларацией «Церковь, Церкви и ВСЦ». В ней определяются взаимоотношения ВСЦ и входящих в него церквей. Здесь указывается, что поскольку ВСЦ имеет дело с церквами, между которыми существует множество различных расхождений и противоречий, то положенная в основу работы ВСЦ концепция церкви не должна и не может быть концепцией одной из этих церквей. Всемирный Совет не может законодательствовать или действовать за своих членов. Каждая входящая в него церковь вправе принять или отвергнуть решения совета. Его цель — устанавливать живые контакты между церквами и способствовать изучению и обсуждению вопросов единства.

Вопрос об истинном и полном смысле значения слова «церковь» в Торонтской декларации не ставился, там лишь признается, что «элементы истинной Церкви» присутствуют в каждой входящей в ВСЦ религиозной организации. Само существование и деятельность ВСЦ оценивается как «ясное выражение единственности Христовой церкви». Таким образом, верующие с различными и даже противоположными взглядами могут принадлежать к ВСЦ как объединяющей их организации, если единственность они признают в качестве нормы и идеала. Несмотря на расхождения в доктрине, в вопросах веры и структуры церквей, христиане являют свое свидетельство миру о наличии духовной общности в конфессиях.

На II Ассамблее ВСЦ в Эванстоне (1954) было подчеркнуто: нельзя довольствоваться тем, что церкви остаются рядом друг с другом. Разобщенность церквей дает пищу для нежелательных суждений, и единство можно проявить, выполняя общее для христиан призвание. Эта установка создала благоприятные условия для расширения состава ВСЦ. На III Ассамблее в Нью-Дели (1961) присутствовала делегация Московской патриархии во главе с митрополитом Никодимом, который возглавлял отдел внешних церковных сношений Московской патриархии и в своих работах давал анализ отношений православной церкви к экуменизму. Он указывал на непреходящий характер трех христианских течений — католицизма, православия и протестантизма — и высказывал пожелание, чтобы ВСЦ не ставил цели подменять собой вселенский собор или превращаться в некую сверхцерковь. Вступление Русской православной церкви в ВСЦ ему представлялось началом сотрудничества с экуменическим содружеством в таких сферах деятельности, как международные проекты, выражение воли верующих поддержать светские общественные движения за обеспечение мира и справедливости на земле. Кроме православных церквей России, Болгарии, Польши и Румынии в ВСЦ также вступили Грузинская православная церковь и Армянская церковь. По данным на 2002 г. в ВСЦ входили 337 церквей и церковных общин, члены которых исповедуют протестантизм и православие.

В различных странах экуменические тенденции проявляются весьма неравномерно. Наиболее развиты экуменические отношения в США, где свыше 30 протестантских и православных церквей являются членами ВСЦ. Свыше 50 % всех печатных экуменических материалов распространяются в США, и финансовые вклады американских церквей в деятельность организаций ВСЦ самые значительные, хотя в последние годы существенно возросли финансовые вклады немецких церквей. Характеризуя религиозную жизнь США, западное религиоведение отмечает рост интересов духовенства и верующих к проблемам христианского единства. В американских экуменических кругах была разработана программа привлечения различных организаций и категорий верующих к участию в экуменическом движении. Она исходит из концепции «разнообразия участия», согласно которой на каждом верующем лежит доля ответственности за объединение христиан и каждая местная церковь или община должны служить сплочению христиан в одной семье Бога.

Движению за христианское единство приходится сталкиваться с трудностями во взаимоотношениях между конфессиями в бывших странах-метрополиях (США, Великобритании, Нидерландах, Франции и др.) и религиозными объединениями в бывших колониях, зависимых и полузависимых странах. Учитывая различие интересов «старых» и «молодых» церквей, руководство ВСЦ не раз вносило изменения в свои уставные положения и структуру.

ВСЦ ставит перед собой цель объединить все виды религиозной деятельности: благотворительную, миссионерскую, международную социально-политическую, участие в различного рода светских союзах и движениях.

Поскольку женщины составляют большинство членов религиозных организаций и вместе с тем в современном мире роль женщин во всех сферах общественной жизни постоянно возрастает, ВСЦ уделил значительное внимание этим объективным фактам. В его рамках с 1975 г., который был объявлен ЮНЕСКО Международным годом женщины, было создано специальное подразделение «Женщины в церкви и в обществе». Тема использования женщин в качестве служителей культа и рукоположения женщин в священники после длительных дискуссий решилась в положительную сторону, хотя в прошлом христианство таких прецедентов не знало.

Лютер и Кальвин ценили роль женщины как матери и опоры в христианском браке, но главой семьи, как и наставником христианской общины, по тогдашним обычаям, являлся мужчина. Экуменисты учли современную практику женского священства в ряде местных церквей точно так же, как и современные подходы к семейно-брачным отношениям.

В связи с миссионерской деятельностью среди народов Азии и Африки актуальным стал вопрос об отношении христианства к полигамии. Всеафриканский экуменический семинар принял рекомендацию, в которой отмечалось, что после обращения в христианство членом церкви становится не только глава семьи, но и все его жены и дети. Часть церковных деятелей с этим не согласилась, в частности было решено не ослаблять усилий миссионеров по внедрению моногамного брака в Кении. Еще больше разногласий в экуменических дискуссиях вызвали участившиеся в конце XX в. однополые браки.

В целях утверждения престижа религии и распространения христианства в развивающихся странах экуменисты обратили особое внимание на привлечение к церковной деятельности верующих мирян. В ВСЦ был создан департамент мирян, призванный собирать информацию, которая помогла бы стимулировать участие мирян в экуменических акциях. Поскольку католическая церковь тоже обратила внимание на привлечение мирян к церковной деятельности и выдвинула идею апостолата мирян, были установлены деловые контакты экуменистов с учреждениями Ватикана, хотя католическая церковь не входит во Всемирный Совет Церквей.

Диалог между Женевой и Римом

Первый после Реформации визит главы англиканской церкви в Рим произошел — с перерывом в четыре века — в 1966 г., когда примас Англии архиепископ Кентерберийский Майкл Рамзей был дружески встречен папой римским Павлом VI. В свою очередь Павел VI появился на одном из заседаний IV Генеральной ассамблеи ВСЦ в Упсале (1968) и посетил штаб-квартиру ВСЦ в Женеве в 1969 г., куда также приезжал папа Иоанн-Павел II (1984). Былой конфликт протестантизма с католицизмом стремительно обернулся сотрудничеством за относительно короткий период времени.

Папа Пий XI, известный ненавистник принципов Реформации, пытался наложить вето верховного понтифика на экуменическое движение. В своей булле «Mortalium animos» (1928) он осудил экуменизм как тяжкое заблуждение, в котором таится угроза для католиков: «Они устраивают конгрессы, объединения, конференции, посещаемые многими слушателями. На дискуссии они зовут всех людей без разбора, верных и неверных, и даже тех, кто имел несчастье отделиться от Христа, и упорно и злостно отрицает натуру и миссию божества. Католики не имеют никакого права одобрить подобные усилия… Соблазн их мысли и легкость слов скрывают самое тяжкое заблуждение, которое может до основания разрушить устои католической веры». Однако после окончания Второй мировой войны произошли изменения. Католические наблюдатели присутствовали на III Генеральной ассамблее ВСЦ в Нью-Дели (1961), а представители ВСЦ были наблюдателями на II Ватиканском соборе в Риме.

Негативное отношение Рима к протестантам как раскольникам и еретикам проявлялось у части кардиналов и на II Ватиканском соборе (1962–1965). Папская курия оппозиционно отнеслась к намерению папы Иоанна XXIII обсуждать вопрос о христианском единстве и подумать об условиях, на которых другие христиане могут объединиться с римским католицизмом. По словам одного из участников собора, Бог дал святому отцу силы пробиться сквозь оппозицию курии, которая никогда не встречалась с протестантами, не чувствовала необходимости контактов с ними и делала вид, что их не существует. Еще до начала собора некоторые католические теологи принимали участие в работе комиссии ВСЦ «Вера и церковное устройство», разрабатывая документы об отношении католиков к экуменизму. Принятый на соборе «Декрет об экуменизме» («Unitatis redintegratio») дал основание для начала официального диалога католической церкви с экуменистами.

Экуменическая встреча в протестантском монастыре Тэзе. 1982 г.

После собора Ватикан согласился на предложение создать смешанную рабочую группу, изучающую спорные межцерковные вопросы и проблемы отправления складывавшегося экуменического культа. Под руководством одного из членов католического Ордена Иисуса при ВСЦ была создана «Комиссия изучения общества, развития и мира», которая провела ряд конференций, посвященных проблемам международного развития и роли церкви в обществе. Папский престол встал на путь контактов не только с учреждениями ВСЦ, но и с входящими в него церковными организациями. Католических наблюдателей стали посылать во Всемирный методистский совет, участвовать в работе Всемирного лютеранского союза и т. д.

Разумеется, в русле католической церкви разрабатывалась собственная концепция экуменизма, которая никак не могла удовлетворить протестантов, но стремление к сотрудничеству было провозглашено как официальная позиция римской курии. Курия дала знать об этом миру торжественной публичной акцией — участием своего представителя в праздновании юбилея Мартина Лютера. Кардинал Виллебрандс, возглавлявший папский «Секретариат по единству», на заседании Лютеранской федерации в Эвиане (1970), посвященной юбилею Лютера, произнес речь, в которой восхвалял реформатора как глубоко религиозного человека, честно и самоотверженно искавшего евангельского слова. Он заявил, что, вопреки его проклятиям в адрес католической церкви и папства, реформатор воспринял всю сумму ценностей католической веры. Теперь, по мнению кардинала, католическая церковь учитывает требования Лютера: «Разве Ватикан не принял те требования, которые выразил Лютер, и каковыми лучше, чем прежде, выражаются теперь христианская вера и христианская жизнь?»

Некоторое сокращение разрыва, который веками разделял два течения западного христианства, сказывается в том, что современный католицизм не демонстрирует прежнего пренебрежения к опыту протестантизма, а напротив, учитывает протестантские находки в области церковного строительства. В качестве структурного новшества при папе в 1965 г. был учрежден выборный синод. Епископы — члены синода избираются на конференциях прелатов, и при каждом епископе создан совет пресвитеров. Синод — консультативный орган при папе, принимающий решения, обязательные для католиков, лишь по указанию папы. Однако учреждение синода нарушает традиционный католический принцип единоначалия, сложившийся в католицизме еще в ту пору, когда монархии были преобладающими типами в политическом устройстве общества.

В католической литературе сенсацией стала публикация произведений представителя модернистского направления в богословии Ханса Кюнга, в частности книги «Непогрешим? Это еще вопрос» (1971). Понимая, что догмат о непогрешимости папы является серьезным препятствием к сближению католиков и протестантов, он предлагал допустить расширительное толкование непогрешимости. Кроме того, Кюнг выдвинул концепцию священства, которая направлена против догматического положения о священнике как носителе Божьей благодати. По его мнению, священником не обязательно быть всю жизнь, ему не обязательно иметь богословское образование, он может вступать в брак, и принадлежность к женскому полу не препятствует обладанию священническим саном. Хотя подобные взгляды противоречат официальной позиции католической церкви, их общественный резонанс свидетельствует об активном интересе к экуменическим идеям в среде католической интеллигенции.

Наряду с явлениями в лоне католицизма, которые свидетельствуют о влиянии протестантского экуменизма, и среди экуменистов применяется опыт католиков. Если в прошлом реформаторы яростно отрицали монашество, грабили и закрывали аббатства, заставляли иноков снимать рясы, возвращаться в мир и вступать в брак, то ныне возникли экуменические монастыри. В 1945 г. несколько протестантов основали монастырь Тэзе во Франции (департамент Сены и Луары). Деятельность монахов-экуменистов развивалась в сотрудничестве с союзом католической молодежи «Рах romana» и сосредоточилась на организации религиозного общения и образования молодежи.

Что касается догматических расхождений, то значительная их часть прямо или косвенно связана с институтом папства. Богословы спорят о том, как чтить Деву Марию: как смертную женщину или как Мадонну? С точки зрения убежденного католика, признание Девы Марии носительницей благодати влечет за собой и признание наместника Христа на земле — папы римского, а заодно и возможности для человека совершать при посредничестве папы добрые дела перед Богом. Поэтому последовательный протестант отвергает коленопреклонения перед изображениями Девы Марии, почитая ее материнский мученический подвиг. Вопрос о непогрешимости папы аккумулирует значительную часть догматических расхождений, и не случайно, что в модернистском направлении католического богословия возникла дискуссия по поводу возможности обновления прежних взглядов на папскую непогрешимость.

Католическая традиция учит незыблемости церковной организации, построенной на принципе абсолютной власти и строгого отделения клира от мирян. Протестанты же не считают форму церковной организации раз и навсегда установленной, для них церковь — это весь мир человеческий. Экуменисты встали на путь поиска компромиссной формулы церкви, которая удовлетворила бы сначала множество протестантских конфессий, а затем, может быть, и православных, и католиков. Они предлагают допустить, что церковь может менять свою структуру в зависимости от условий, места и времени. Тогда христианская церковь может выступать то как «тело Христово», то как «творение Святого Духа», быть одновременно и видимой, и невидимой.

Вопрос о том, что считать признаками церкви, является объектом многолетних экуменических дискуссий. Ныне религиозная организация не может строиться на авторитарности или принуждении, в ее основе лежит личное религиозное чувство верующего. Задача воспитания и культивирования этого чувства побуждала и побуждает богословие жить насущными интересами и нуждами многих народов, поддерживать их социальные устремления. От официальных церквей, связанных с правящими группировками, верующие отворачиваются, и поэтому не ослабевают призывы экуменистов к демократизации церкви.

Экуменизм призывает руководство конфессий порвать с реакционной политикой, во всяком случае, с ее худшими проявлениями — милитаризмом и расизмом. Изучение общественного мнения информационными службами ВСЦ показало, что рассчитывать на влияние паствы может только та церковь, которая признает социальные требования рядовых верующих, поддерживает их и готова принять участие в их осуществлении. Католицизму и протестантизму важно обновить фонд социальных и этических воззрений применительно к глобальным проблемам современного общества и сделать так, чтобы догматические разногласия не вели к умалению роли церкви в общественной жизни.

В связи с ростом национально-освободительного движения в развивающихся регионах мира и выступлениями против властей в ряде стран в 1968 г. в центре общественного внимания оказалась проблема насилия в политике. Тогда экуменическая мысль предложила в качестве новой социальной и этической доктрины концепцию «теологии революции», которая обсуждалась в ходе IV Генеральной ассамблеи в Упсале (1968). На этом форуме делегаты «молодых» азиатских и африканских церквей утверждали представления о справедливом характере революционных преобразований, направленных на ликвидацию экономической пропасти между бедными и богатыми странами. Использование насильственных действий для утверждения справедливого общественного порядка поддержали сторонники «теологии революции». Они исходили из того, что Христос не определял средств для установления справедливости на земле. Поэтому, по их мнению, христианская церковь может санкционировать насильственные действия. Эта позиция вызвала среди богословов много возражений и получила отражение в официально принятом документе с многочисленными оговорками.

Аналогичные идеи под влиянием социальных сдвигов, которые происходили среди миллионов католиков, в особенности в странах Латинской Америки, распространялись и среди католиков. Это побудило папу Павла VI выступить с обращениями к верующим (энциклика «Popolorum progressio» в 1967 г., послание «Justitia et рах» в 1971 г.), допускавшими применение насилия верующими в тех случаях, когда исчерпаны мирные методы установления справедливого порядка в обществе. Подчеркивая несовершенство любого земного общественного порядка и не считая политику главным способом христианской жизни, папа признал право выбора метода действий за самими верующими.

Таким образом, сближение социальных доктрин протестантизма и католицизма происходило с учетом происходящих в светском мире изменений. Один из самых видных католических теологов, французский кардинал и член Ордена Иисуса Жан Даниелу, анализируя успехи экуменизма, связывал их с особенностями религиозного сознания современного верующего. Он полагал, что вера в Бога уже не имеет такого значения в жизни человека, которое она имела в прежние времена, а в общественной жизни «религиозная практика низведена до положения пережитка». Эти процессы секуляризации Даниелу определил как главную для престижа христианства угрозу, которую следует отвести могучим арсеналом средств, имеющихся в распоряжении религии. Для католицизма неверие современного мира, по его мнению, самый грозный оппонент. Что же касается протестантского экуменизма, то сотрудничество с ним неизбежно, но лишь для того, чтобы возвратить протестантов, как «блудного сына», в лоно вселенской (кафолической) церкви.

Официальное сотрудничество римско-католической церкви с экуменистами с 1980 г. развивалось в рамках Консультативной группы по вопросам общественной мысли и деятельности. Католические богословы были соавторами экуменического документа «Евхаристия, крещение и служение», принятого в Лиме в 1982 г. Документ отразил наличие общих подходов к решению проблемы, из-за которой ломались копья в эпоху Реформации, когда причащение мирян хлебом и вином служило для католицизма опознавательным знаком ереси. Ныне позиции католических экуменистов имеют опору в принятом на II Ватиканском соборе постановлении разрешить мирянам причащаться и вином. Понтификат папы Иоанна-Павла II отличался жестами доброй воли и демонстрировал стремление поддержать диалог с протестантами. Папа пересек Ла-Манш и встречался с англиканскими иерархами, в 1983 г. в Риме торжественно отмечалось 500-летие со дня рождения Лютера. Однако, согласно заявлению представителя Папского совета по содействию христианскому единству (1997), католической церкви сложно принять решение о членстве в ВСЦ.

Протестантское учение о церкви (экклесиология) в целом принимает как факт сложившееся организационное разделение церквей, лишь бы не прекращалась работа по достижению согласия в принципиальных вопросах вероучения. Католицизм и православие в наличии множества конфессий видят отступление от позиции «истинной церкви», их собственные унифицированные церковные структуры им представляются более соответствующим нормам «истинного» христианства, нежели протестантизм. Поэтому отношение католиков к экуменизму носит двойственный характер. С одной стороны, признается необходимость объединения христианских церквей, достигаются кое-какие доктринальные соглашения с протестантскими экуменистами, поддерживаются регулярные связи. С другой стороны, выдвигается концепция католического экуменизма, которая правильным считает возвращение отпавших в прошлом от истины протестантов в «истинную Церковь» с осуждением ими всех своих прошлых «заблуждений».

В итоге в экуменических контактах между всеми тремя христианскими течениями встречаются затруднения; активнее всего эти контакты осуществляются протестантскими церквами.

Экуменизм и диалектическая теология

С верой в возможность всехристианского единства тесно связаны перемены, которые произошли в протестантском богословии в XX в. Догматические формулы протестантских представлений о Боге и поведении христианина так резко изменилось по сравнению с прошлыми веками, что нередко западные ученые характеризуют эти перемены как революцию в богословской дисциплине. Создатели новых принципов богословия, среди которых наиболее фундаментальные и влиятельные труды создали Карл Барт (1886–1968) и Пауль Тиллих (1886–1965), мыслят и говорят не от лица какой-либо конфессии, их заботит общая судьба христианской религии.

В условиях двух мировых войн, общественных потрясений и невиданного прежде масштаба человеческих жертв протестантские мыслители не могли согласиться с оптимизмом своих предшественников. Они понимали, что либеральная теология, каковы бы ни были ее заслуги, не оказывала христианам помощи в тех душевных конфликтах, которые порождало общество в XX в., и первым это выразил Карл Барт.

Карл Барт был сыном профессора богословия в Базеле и получил образование в традициях либеральной теологии Ф. Шлейермахера и А. Гарнака. С 1909 г. он служил викарием в приходе немецкой реформатской церкви в Женеве, затем пастором в кантоне Арговия в Швейцарии. Увлеченный идеями социального христианства и озабоченный проблемами проповеди, он углубился в изучение новозаветного Послания к римлянам, которое издавна было положено в основу протестантской экзегетики. Результатом исследований был труд «Комментарии к Посланию к римлянам» (1919; 2-е изд. — 1921), который считается программным для нового направления в теологии. Здесь подвергнуты критике либерально-теологические реконструкции исторического образа Иисуса, которые, по мнению Барта, отдаляют Христа от людей, ибо Сын Божий им необходим в качестве Спасителя. Евангельский текст рассматривается как послание в сегодняшний день, когда нужно подчеркнуть отличие Бога от людей. «Бог есть Бог», абсолютно иной по отношению к человеческим меркам, олицетворение вечности, противоположной временному порядку вещей. Барт писал, что Бог присутствует в мире, но парадоксальным образом это можно понять, лишь признав, насколько далеко Он отстоит от мира.

Не отвергая историко-критического толкования Библии, он считал, что оно не смогло добиться цели, поскольку занималось второстепенными вопросами, упуская из виду главное в священном тексте. Образец для себя он видел в классической христианской традиции, в личностях реформаторов — Лютера и Кальвина. Однако толкование Библии у Барта не копирует подход реформаторов. Если для Лютера диалектика текста заключалась в противоположности между гневом и милостью Бога, между грехом человека и даруемой Богом праведностью, то для Барта это противопоставление между категориями вечности и временности, выражаемое формулой «Бог — на небесах, а ты — на земле».

После появления этого труда, который неоднократно переиздавался и переводился на другие языки, новое направление в теологии стали называть «теологией кризиса». Барта пригласили преподавать теологию в университеты Геттингена, Мюнстера и Бонна, а его последующие труды усилили критику либерализма. Единомышленниками Барта выступили теологи Эмилъ Бруннер (1889–1966), Рудольф Булътманн (1884–1976), Фридрих Гогартен (1887–1967), Эдуард Турнейсен (1888–1974), и все направление получило название «диалектической теологии». Название обусловлено тем, что для Карла Барта истину о Боге невозможно выразить привычными человеку словами, это достигается косвенно, через рассуждения в форме тезисов и антитезисов, присущие диалектике. Барт предложил новую форму теологического мышления через динамику противоположностей и единство двух уровней бытия — человеческого («горизонтального») и божественного («вертикального»).

В фундаментальных трудах «Христианская догматика» (1927) и «Церковная догматика» (1932–1965) Барт отстаивал значение христианской догматики перед сторонниками так называемой «естественной теологии», подходившими к Богу с привычными для разума мерилами. Судить о Боге так, как судили либеральные протестантские и отчасти католические богословы, он считал заблуждением. Догматика, по его мнению, целиком определяется актом веры и полностью принадлежит церкви, которая призвана служить исключительно Слову Божьему. Центральное место в его догматике занимает учение о Христе, в котором преодолевается пропасть между человеком и Богом. Смерть и воскресение Христа рассматриваются как проявление вечного процесса внутри Троицы, в котором Бог сначала отвергает, а затем избирает Сына для спасения. Происходящее со Христом представлено как парадигма для всего человечества, которому, согласно догматике Барта, предначертано всеобщее спасение.

Поскольку Барт был приходским пастором, то и в качестве теолога он требовал, чтобы теория в религии полностью находилась на службе проповеди. Критически направлять и оценивать проповедь должна догматика, которая как богословская дисциплина представлялась ему «самокритикой христианской церкви», относящейся к содержанию определенного языка о Боге. Проповедь он считал предпосылкой для существования теологии и временем, когда происходит встреча Слова Божия со слушающей общиной, т. е. встреча человека с Богом, побуждающая к принятию решения и к тому, чтобы уверовать.

Находясь в Германии, Барт участвовал в антинацистской «Чрезвычайной пасторской лиге» пастора Мартина Нимёллера, из которой выросла немецкая евангелическая Исповедническая церковь. После того как часть немецкого духовенства заявила о провиденциальной миссии Гитлера, Барт в 1933 г. издал манифест «Богословие сегодня», осудивший акцию так называемых «немецких христиан», присягнувших фюреру. Он писал, что Церковь служит не немецким христианам, а Божьему Слову и не может подчиняться распоряжениям тоталитарного государства.

В Исповеднической церкви объединились протестанты, сопротивлявшиеся нацизму. В январе 1934 г., собравшись нелегально в г. Бармене, они составили текст Первой Барменской декларации с заявлением о протесте против вторжения идеологии национал-социализма в сферу христианской теологии. Текст Барменской декларации, редактором которого был Карл Барт, подчеркивает, что в жизни человека священное и светское сосуществуют, их нельзя разделять и, следовательно, жизнь человека целиком принадлежит Богу. Догмат о всеобщем священстве здесь служит для осуждения харизматических и диктаторских авторитетов в церковной жизни. Декларируется абсолютная свобода Божьего Слова, за распространение которого Церковь несет ответственность вне компетенции государства.

Текст Барменской декларации быстро стал известен и вызвал репрессии против Исповеднической церкви. Мартин Нимёллер был заключен в концентрационный лагерь, а Барт был изгнан из Германии. С тех пор текст Барменской декларации включен в состав вероучительных символических документов реформатской церкви и считается нормативным для богословия.

Идеи Барта оказали значительное влияние на судьбы реформатского и лютеранского богословия; вместе с тем одобрение ряда его положений высказывали католические мыслители, среди них X. Кюнг, папа Пий XII. Опорой экуменической деятельности служат труды, реабилитирующие богословие как дисциплину, способную придать Церкви те силы, которых ей уже давно недостает. Его «Церковная догматика» считается редкостным для современной литературы образцом человеческого гения, раскрывая — в 13 томах и на 9000 страниц — положительный смысл божественного откровения, необходимость догматики во имя цельности христианской религии. Барт обновил значение проповеди, которую следовало возвращать к библейским источникам.

Мужество быть

Проповедуя Евангелие, экуменизм был заинтересован в знании о том, сохранило ли оно свою ценность для христиан после окончания Второй мировой войны. Именно тогда в протестантской богословской литературе возникла широкая дискуссия по проблеме отношения к Новому Завету. Ее вызвало сочинение Рудольфа Бультмана «Новый Завет и мифология» (1941). Рудольф Булътман, профессор Марбургского университета, один из представителей диалектической теологии, пытался выяснить в этом сочинении, не превышающем объема статьи, что препятствует современному христианину извлечь божественное Слово, которое заключено в Писании. Больше всего, как он полагал, — космогония библейских авторов.

Он утверждал, что повествования о чудесах, о схождении Христа в ад, о вознесении, а также идея конца мира для нынешнего человека лишены прежнего значения. Человеку в XX веке не понять зависимости от постоянного вмешательства сверхъестественных сил. Поскольку вечная ценность Нового Завета как божественного послания о спасении затмевается мифами, Булътман поставил вопрос о необходимости «демифологизации» Писания. Он предложил дать мифам новые толкования, в которых каждое предание о Христе указывало бы на состояние верующего человека и с помощью проповеди побуждало бы его к самостоятельным решениям. Бультман предлагал более эффективный ныне способ связи христианина с Богом через обнаружение божественного присутствия в сознании, чувстве и поступках верующего.

Еще более строго оценивал веру христианина своей эпохи Дитрих Бонхёффер (1906–1945). В возрасте 24 лет он стал доктором теологии, служил пастором, преподавал в Берлинском университете. Убежденный в том, что национал-социализм погубит Германию, он активно действовал в Исповеднической церкви, и с 1940 г. ему были запрещены проповеди, лекции и публикации богословских трудов. После устроенного в 1943 г. покушения на фюрера Бонхёффер был заключен в концентрационный лагерь Бухенвальд и в апреле 1945 г. казнен.

При жизни его знали мало, но письма и заметки, которые он писал в заключении, опубликованные в 1951 г. в книге «Сопротивление и покорность», принесли ему широкую известность. Бонхёффер размышлял о положении христианской религии в секуляризованном мире. В письме от 30 апреля 1944 г. он выразил свое убеждение в том, что «ушло в прошлое время, когда с людьми можно было общаться на языке богословия и благочестия, духовности и совести, т. е. ушло в прошлое время религии в целом».

Люди больше не могут оставаться религиозными, и богословие, как ему представляется, должно, не отказываясь от библейского языка, пользоваться им мирским способом. Раскрыть свою концепцию «нерелигиозного христианства» Бонхёфферу не пришлось. Из его бумаг видно, что он не стремился к существенному изменению содержания веры, хотя и подчеркивал, что верующий одинок в профанном мире, где его спасают жизнь для других и участие в страданиях Бога. Главное — личностное переживание божественного присутствия в мире, при котором служение Богу не предполагает доктрин, церкви и традиционного понимания религии.

У протестантских теологов следующего поколения книга Бонхёффера вызвала очень много откликов, подражаний и заимствований. Возникло направление так называемой «секуляризации теологии», разработанное вначале богословами США и позже имевшее значительное влияние в Европе. Экуменические дискуссии по этому поводу прошли в ходе IV Генеральной ассамблеи ВСЦ в Упсале (1968).

Разрабатывая перспективы достижения единства, экуменисты очень часто обращаются к идеям одного из крупнейших современных мыслителей — Пауля Тиллиха, немецкого теолога и философа, который создавал свои главные труды в США. Он служил в лютеранской церкви с 1912 г., в годы Первой мировой войны был армейским капелланом и начал преподавательскую деятельность в 1919 г. в Берлинском университете, где вел курс теологии. Вначале примыкая к сторонникам диалектической теологии, он пришел затем к созданию собственной концепции «экзистенциальной теологии» которая оказала влияние на протестантизм в целом. За критику нацизма его отстранили от преподавания в Германии, и он был вынужден эмигрировать в США, где занимал кафедру протестантской теологии в Гарвардском университете и одновременно читал лекции в других университетах.

Вопросы о сущности веры, о смысле жизни человека и его призвании, занимавшие Тиллиха, он решал по-иному, чем диалектическая теология. Барт разделял христианскую веру и культуру, а для Тиллиха средоточием и смыслом духовной жизни человека и всей культуры была религия. Ответ на главную заботу человека — о смысле жизни и конечности бытия — человек ищет в религии, но традиционное христианство для современного человека необходимого ответа не содержит.

Тиллих строил свою систему «экзистенциальной теологии», исходя из глубокого личного убеждения в том, что старое понятие Бога рухнуло. Это убеждение он обрел вместе с опытом армейского капеллана, наблюдавшего агонии солдат. В событиях XX в. он видел знак того, что человечество переживает «время свершения», резкое изменение религиозных ориентиров. Традиционный библейский образ Бога, по его признанию, не побуждает к вере. Все прежние представления, отсылающие к вероисповедным документам, утратили необходимую полноту доверия.

Тиллих обращается к развитию человеческой мысли, этапам духовной жизни общества с тем, чтобы показать, что современный человек не в силах справиться с дегуманизацией общественной жизни. Выход предлагается им на путях понимания Бога как самого бытия, ибо отчужденность от бытия и есть грех, а принятие бытия — это благодать. Подлинное религиозное действие в разные эпохи совершалось по-разному, оно всегда требовало от человека «мужества быть самим собой». Книга П. Тиллиха «Мужество быть» (1952) сосредоточена на решении проблем человека — его возросшем индивидуализме и необходимости принадлежать к коллективу. Наше время здесь определяется как время тревог и боязни человека утратить смысл существования, но бессмысленности противостоит вера. Автор считает, что образцы протестантского мужества, сочетающего героизм риска и доверие к Богу, создали реформаторы — Лютер, Мюнцер и Кальвин. Вместе с тем история протестантизма подтвердила веру реформаторов в то, что свободное общение каждого человека с Библией способно создать церковное согласие, несмотря на индивидуальные и конфессиональные различия.

Лютеранское богослужение с участием финского и эстонского духовенства.

Таллинн, 1967 г.

Пауль Тиллих и Карл Барт, Рудольф Бультман и Дитрих Бонхёффер, «теология революции» и «секулярная теология», а также появившиеся в последние десятилетия XX в. необычные и дерзкие концепции религии — не свидетельствует ли эта множественность учений о кризисе протестантизма и экуменизма? Отвечая на этот вопрос, экуменисты убеждены, что теологические концепции сменяют друг друга в соответствии с требованиями той или иной эпохи, переходя в разряд временных ценностей ради того, чтобы подчеркнуть непреходящую вечность Евангелия.