— Эй, вставай!!! — я все еще не могла до конца разобрать слова, как вдруг удар в бок отрезвил меня в миг.
Я машинально раскрыла глаза.
Передо мной стояли знакомые парни.
Парни…
Ублюдки…
Те самые…
— Вставай, давай, — грубо прорычал самый младший из них и показательно пнул меня ногой в бок.
Выпендриваешься?
— Что надо? — так же грубо, резко, с пренебрежением прорычала я в ответ.
— Вставай, пойдешь с нами отрабатывать свой долг, — раздраженно ответил самый старший, лет тридцати на вид, главный из них, и машинально махнул головой в сторону фривея.
— Я думала, что уже все уплачено.
Дикий хохот, дикое ржание заставило меня поежиться от страха.
— Мечтать невредно, — ухмыльнулся "малявка".
Малой… Для них, но не для меня… На вид он был старше меня года на четыре…
Я в надежде обернулась по сторонам… Но никого… Никого, кто бы мог заступиться…
Одна. Видимо, я сильно долго спала, крепко спала, что и не заметила, как стрелки на часах давно уже поднялись к девяти, и все мои знакомые разбрелись по своим делам.
— Встала, я сказал, — неожиданно "главный" ступил шаг ближе, тут же схватил меня за волосы и рванул на себя. Резко, грубо. Словно бездушную, пластмассовую куклу…
Ужасная боль заставила меня моментально вскрикнуть.
Я невольно встала на колени перед своим мучителем. Руки машинально дернулись верх, цепляясь ему за кисти: пыталась освободить себя, или хотя бы предупредить новый рывок, избежать новой боли.
— Отпусти! — жалобно запищала я.
— Вставай, говорю!!!
— Встаю, только отпусти! — мой голос давно уже утратил нотки гнева, нотки гордости… лишь жалкая мольба плясала в моих словах…
Хватка разжалась.
Тяжелый вздох. Пальцы умело заплясали по голове, массируя сквозь спутанные волосы кожу, чтобы хоть как-то заглушить ужасное пламя боли, невыносимый зуд и раздражение. Секунда блаженства — и я торопливо поднялась с колен.
— Пошли! — грубо толкнул меня в спину "малой", так что я едва не упала, едва не согнулась вдвое на своих ватных ногах.
Несомненно… выбора нет… Подчинилась.
Я едва не срывалась на бег, чтобы не опаздывать за этими тремя, за "волчими". Чтобы не вызывать новые приступы ярости… Не называть на себя еще больше беды, чем уже заполучила…
Мысли… Погоняя одна другую, они заикались в моей голове, вымаливая хоть жалкий намек… скудный ответ на ужасный вопрос: "И какая же эта плата?!!"
Спросить, издать хоть какой-нибудь лишний звук я боялась….
Молча шла за своими палачами, едва дыша, едва сопя.
Еще несколько минут — вышли к фривею.
А теперь, видимо, по шоссе… за город…
Что угодно, что угодно… лишь бы ко мне не приставали…
Что угодно, лишь бы меня не трогали…
Я быстрее умру или убью кого-нибудь из них, чем вступлю в интимную связь…
Как бы она не выглядела или…
Бежать? Куда? Уже поздно. Или просто глупо. Хотя, какая разница, убьют меня тут или там.
Убьют…
Пусть лучше убьют, чем…
Мрази.
Мы прошли пару миль по шоссе.
Давно уже в наших краях не выпадало столько снега. Холод, дурной, гадкий мороз пытался выдрать из меня душу… С каждым шагом ставало все хуже и хуже…
Зато эти ублюдки не унимались ни на секунду.
Я, тихо скрипя зубами, правила по себе панихиду, а они неугомонно восторгались современным идолам воровского мира.
Не знаю, кто эти такие "ТХПМ", но я их уже заочно ненавижу.
Для этих тупых воров они были настоящими кумирами. Бонни и Клайд, Ронни Биггс, Пол Аллен, Николай Завадский и тому подобные давно потеряли свое первенство рядом с этой четверкой.
Сколько банков ограбили эти "ТХПМ", сколько тачек угнали, сколько трупов по пути своей разгульной жизни оставили…. остается только гадать.
Нет, хоть застрелите меня, хоть закопайте, я так и не поняла, чему восторгаться.
Даже этот глупый спор о том, ЧТО же такое НЕВЕРОЯТНОЕ их держит вместе уже много лет подряд. Дружба? Дело? Удачливые набеги? Выгода гениальных талантов друг друга?
Бред полный.
— И "ТХПМ" — это, по любому, какое-то кодовое слово. Пароль. Что-то такое же гениальное, как и они.
— Неужели? — не унимался "главный", подкалывал уже разгорячившегося своими рассказами, воспоминаниями из вычитанного в газетах, услышанного на улице, придуманного фанатами, "малого".
— Да. Я раз читал, что это типа "Тихий Хохот Пурпурного Месяца". Или "Трупы. Ходки. Пули. Мор". Или…
— Или, — неожиданно перебил "третий", — "Тупые ханжи…"
Не знаю, слышала я ли когда-нибудь более глупый разговор, чем этот…
Да какая разница, почему они так себя назвали? Почему их так прозвала пресса… или копы.
Какая разница? Нашли, про что помнить. Про что спорить. Про что говорить.
Чего эти ваши "ТХПМ" добились? Какими их достижениями можно гордиться?
Чужая боль? Чужие разрушенные судьбы?
Сироты, вдовы, бездомные, пьяницы, воры…
Вот прелестный список их трофеев?
Зачем вообще о таких помнить? Говорить?
Но больше всего раздражает, бесит, что это не единственные "поклонники", "фанаты" умелости и коварности этих "ТХПМ", этих, как они выражаются, "гениев"…
Обидно, что многие так думают, умиляются их проворности и умелости обходить закон…
Воры, мошенники, убийцы… в почете.
Чушь!
Абсурд!
Бред…
— Нет, ну, Малой, вообще, — красава. Взломать базу ФБР и так технично потом слинять.
— Ему помогали. Не забывай, что едва за зад не поймали. Накрыли его шарашкину конторку, замели все его базы и сервера, отобрали все программы и сделанные им электронные примочки. И если бы не Псих со своей бешеной тачкой, если бы не Таурс со своими талантами бойца без правил, хрен бы он успел слинять от копов, этот твой "Малой".
— Какая разница. Ну а то, как он, слив со всех счетов банка "Вельяри" по одной копейке, собрал у себя на счету очень внушительную сумму. Вообще отец!
— Ха! Отец. Нашел мне папку! Хамелеон — отец. Вот он — красавчик, опустошил столько казино. Мне бы его талант. В уме просчитывает все наперед. Игра в карты с ним, что вранье под прицелом детектора лжи: ничего не скроешь… А как он обдурил всех охранников, когда последний раз выносил свой выигрыш? Как он обвел всех вокруг пальца? Это он — настоящий актер, а не те неуки, что в телевизоре пляшут.
— И смысл? Теперь копы Хамелеона знают в лицо, и пусть в остальных ограблениях еще нужно долго им доказывать в суде вину Хама, прежде чем посадить, с Вегасом же все покончено: запрет на въезд. Спалился, как тупой карманник.
— Еще поймать нужно. А потом, что больше нет казино, кроме Вегаса? Короче, мне бы его математические способности, я бы кутил на всю. Стал бы миллионером и уехал на Кубу или Гавайи, зажил бы, как царь, больше никуда и никогда не высовываясь.
Хамелеоны, таурсы, малые, психи, КАК ВЫ МНЕ УЖЕ НАДОЕЛИ!!!
Посадка давно уже сменилась лесом.
Холод, высокие снежные сугробы, серое небо, жалящий ветер… Деревья, хоть и притрушенные ласковыми белыми снежинками, все равно не могли скрыть свой угрюмый, грубый, злобный лик. Они прижимались друг к дружке, прижимались, пытаясь согреться, но зима неумолимая… Жестокая барышня… И вечный ее спутник, мороз, умело справляются со своими каверзами и интригами…
— Вот, думаю, здесь нормально. — Неожиданно изрек "главный", перебивая рассуждения "малого", и тут же остановился. — Ну, что, Серая, сейчас твой выход.
Тяжело сглотнула.
— Марк, а может, сначала мы с ней того… — ехидно улыбнулся "малой" и коварно заморгал бровями.
Ублюдки расхохотались.
Я поежилась.
Отвращение. Страх. Тошнота…
Тяжело сглотнула.
Попробуй только, сразу оторву…
Убью…
Или умру…. но не дамся…
— А ты не боишься, что это твое "того" отмерзнет? — издевательски прошептал "главный" и по-братски похлопал малого ублюдка по спине.
Едкий смешок.
— Или, что еще хуже, — неожиданно отозвался "третий". — Она может тебя заразить чем-нибудь. По ней видно, что ее не один тягал.
Чмо. Я сжалась от злости и отвращения.
Я еще ни с одним не была…
Эй, дура, дура! Заткнись! Это твой шанс увильнуть от самого страшного…
— Ага, какой-нибудь сифяк подсунет, — радостно подхватил "главный".
— Фу, — нервно сплюнул в мою сторону "малой" и скривился от отвращения. — Шлюха.
Мразь!
Я молчала.
Лишь мысленно могла грубить и отстаивать свои права.
Снаружи — терпение, выжидание, покорность…
— Ладно, мы полезли в кювет, а ты, Серая, лови тачку. Не знаю и не хочу знать, коим образом будешь приманивать, но наша цель — одинокая дорогая тачка, одинокий худой, хиленький водитель. Учти: подведешь — мы знаем, где тебя найти. И если тогда тебя пожалели, то теперь тебе уж точно не жить. Прирежу, и рука не дрогнет.
Третий заботливо продолжил объяснения, перебивая угрозы "главного":
— Ты тормозишь, выманиваешь водилу наружу. Мы подбегаем сзади. Бер вырубает его, а я с Малым — за уловом в машину. Ты — стоишь на шухере. Если что — кричи. Дальше все ныряем в снег, в кювет — и через лес на соседнее шоссе. Поняла?
— Да, — едва слышно прошептала я.
— Справишься?
Я неуверенно кивнула головой. Болезненный ком в горле.
Но уж лучше так, чем…
* * *
Они явно прогадали со мной.
Одинокие автомобили раз в пять минут выныривали из-за далекого поворота, из-за далекого серого, заснеженного холма, стремительно проносились мимо меня, едва удерживаясь ровно на ледяной корке, бесстыже покрывшей весь асфальт. Проносились, даже не думая тормозить.
Я, дрожа от холода, дрожа от страха, дрожа от отчаяния, ходила взад-вперед неподалеку… от засады, голосовала одиноким водителям…
Но толи они чувствовали угрозу, толи всем было на все, на всех плевать…
Толи у меня был настолько ужасен вид… но…
Ни один не притормозил.
И даже не на милю не сбросил скорость ради интереса…
Ни один…
Очередной мой разворот в блуждании туда-сюда. Замерла… Застыла на месте… Уставилась вдаль, проглатывая очередные рассуждения. Как долго я еще буду так ходить? Как долго буду "голосовать", как долго хватит у "волчих" на все это терпения?
Или насколько меня еще хватит? Едва дышала от переохлаждения. От дикого мороза, который, казалось, уже щипал меня за кости…
Боже, Боже, спаси меня, пусть они передумают все это вытворять…
Или забери меня скорее к себе… Забери навсегда…
Но ничего не происходило. Время бежало. Казалось, Господь был глух. Либо просто, ему сейчас не до меня…
Либо и ему наплевать…
Время шло…
Усталая дорога гадким подобием серпантина извивалась, убегая от меня вдаль. Фривейная змейка…
Мне же на память от себя оставила лишь хвост… Глухой, крутой поворот за высокий холм.
Тупик…
Или начало моего конца…
Каждая попытка поймать "жертву" вызывала во мне целую бурю эмоций. Столько отвращения, ненависти, презрения… к этим моим шантажистам, к самой себе, к жизни…
Каждый раз часть меня визжала, требуя отступить. Прекратить этот ужас. Отказаться принимать участие в преступлении.
Совесть, я узнала твой голос, твой писк…
Но есть и разум, и он мне отчетливо приказывал стоять на месте и не делать резких, необдуманных, героических, глупых движений.
Я подошла ближе к "волчим".
Как долго еще они будут меня мучить? Как долго еще будем так глупо пытаться поймать "удачу" за хвост?
И снова вопросительный взгляд вперед…
Снова глупые надежды…
Снова немая мольба о том, что бы никто больше не появлялся на этом злосчастном пути. Снова тихий стон усталой души, просьба о том, что бы все скорее случилось, скорее все закончилось. Скорее бы уже все произошло.
Неожиданно из-за поворота выскочил огромный серебристый джип, но вместо плавного виража, плавного, грациозного разворота на дороге, он стремительно, резко, на огромной скорости вылетел через сугробы в кювет, а дальше, наглым образом прокладывая на белоснежной глади грубую, грязную "грунтовку" в лес, умело вписался между деревьями. Пролетел несколько ярдов и резко остановился.
— СЕРАЯ, НАЗАД! — неожиданно раздалось дикое шипение у меня за спиной.
Еще мгновение — и кто-то стащил меня с дороги в кювет.
От неожиданности я плюхнулась лицом в снег, сильно стукнувшись об землю, так что едва не вылетели мои передние зубы. Нос предательски заныл от боли, а глаза защипали от непрошеной влаги и песчинок.
Кто-то вдавил мою голову вниз, пытаясь спрятать, скрыть в снегу.
— Не дышать! — шепотом приказал "главный".
Послышалось стук дверей. Невнятный шорох, злобное чертыханье и едкий смешок.
Еще секунды выжидания — и я, набравшись глупой смелости, выглянула из-за сугроба, в сторону незваных гостей.
Узнала. Я узнала его…
Это был тот самый парнишка, за которого я недавно вступилась. Тот, из-за кого я теперь на крючке у этих ублюдков. Тот, чей старый пикап я так рьяно спасала, а вместо благодарности услышала: "Не стоило…".
Урод.
Моральный урод.
Удивительно, но теперь он разъезжал на дорогом джипе. Да и одежда нынче была явно других марок. Из грязи в князи? За две недели?
Да еще встречаю его в лесу…. с двумя парнями, явно неангельской внешности: здоровым, огромным бугаем и худющим, белобрысым, вертлявым коротышкой.
Дверка багажника отворилась.
Умело вытащили какой-то сверток. Слишком большой… Черный целлофановый пакет заботливо окутывал что-то огромное. Уж больно похожее на…
Труп?
Еще мгновение — и свою ношу они нехотя бросили на снег.
Легкое, проворное движение… и лопаты запестрили в руках бандитов.
И снова донесся ненормальный смех.
Неожиданно мой взгляд встретился со взглядом… моего знакомого. Я поежилась. В миг, резко, испуганно, обреченно пригнулась, прячась за сугробом.
Увидел?
Увидел…
И что теперь будет?
Убьют и нас?
Промолчит?
А может, показалось? Может, не видел он меня?
Слышался тихий рокот глухих ударов лопат об землю. Нервные шутки. Раздраженные ругательства.
Я считала удары своего сердца, считала секунды, тихо молила Бога, чтобы все это поскорее закончилось. Поскорее услышать рев мотора, отдаляющийся рев…
Еще тягучие минуты — и наконец-то звуки стихли. Стихли и разговоры.
Все? Конец?
Но не успела я произнести эти слова про себя, как вдруг кто-то плюхнулся на нас сверху, тем самым приговорено прижав к земле.
Резкая боль. Я почувствовала грубую хватку за шиворот.
— А теперь, ребятки, проиграемся и с вами, — ядовитое шипение пронзило все тело электрическим током. Я задрожала от страха.
Резкий рывок — меня отодрали от земли.
Огромный, плечистый, плотно сбитый, почти под девяносто дюймов ростом, бугай держал меня за ворот, как паршивого котенка, в своей правой руке, а левой удерживал скомканный капюшон куртки "третьего". Попались.
"Главный" и "малой" тут же сорвались с места и рванули через сугробы на шоссе в надежде сбежать.
В глупой надежде…
Злобный смех "верзилы".
Секунда — и где-то из-за наших спин вылетел молодой парнишка, преодолев несколько ярдов в мгновение ока. Невероятно быстро, невероятно ловко… Молниеносно…
Он подпрыгнул на целый ярд вверх над землей и тут же с точным попаданием наскочил на беглецов, сбив с ног…. лицом об землю… Они рухнули под ним, как испуганная лань под напором грациозных, мастерских движений рыси, движений убийцы.
Бездушно вдавив своих жертв в асфальт, этот невысокого роста беловолосый Бесенок обернулся к нам, коварно заиграл бровями и ехидно улыбнулся…
— Пообедаем?
Яркий, алый огонек убийцы горел у него в глазах, горел, испепеляя все мои надежды.
В мгновение подскочил на месте, выровнявшись рядом с парнями. Легкое, непринужденное движение — ухватившись за воротники дичи, заставил их подняться над землей.
Еще секунда — и грубо, бездушно, с полным пренебрежением, с ненавистью в душе и на лице, потащил за собой… с дороги, в кювет… через сугробы в лес.
За ним направился и наш палач. Потащил и меня вместе с ребятами…
Едва дышала…
Едва жила…