Так потекли дни за днями. Я потихоньку привыкала к неожиданной свободе. Училась жить с ней. Мечта, ставшая вдруг реальностью, оказалась сладкой… но вместе с тем оставляла кислый привкус.

Я по-прежнему не чувствовала себя в безопасности. Покидая дом, чтобы набрать в лесу поздних ягод и грибов, я каждый раз испуганно прислушивалась к окружающим звукам и собственным ощущениям. Страх быть застигнутой и жестоко наказанной преследовал меня наяву и не отпускал в кошмарах. Таинственный Совет Старших, который упомянула Лунара и о котором я не знаю ровным счетом ничего, пугал. Демоны не из тех, кто легко отказывается от принятого решения. А значит, меня будут искать.

Кеорсен тоже стал частым спутником моих мыслей. Порой даже слишком частым. Я думала о нем днем, занимаясь домашними делами, и думала о нем ночью, когда губы едва ощутимо покалывало от накрывающих воспоминаний о нашем поцелуе. В ушах снова звучал его голос, а перед мысленным взором всплывали его глаза. Серебристые, алые, белые… Они завораживали меня любыми, и чем дольше я о них думала, тем больше начинала скучать. Странные, неправильные мысли, от которых я злилась на себя. Но каждый раз — слабее предыдущего. Я будто постепенно привыкала допускать Кеорсена в свои мысли… и в сердце?

Кеорсен… Интересно, как он отреагировал на мое исчезновение? Рассердился ли? Остался бесстрастным? Или, может, испытал облегчение? Я мысленно металась между ответами и каждый раз, останавливаясь на третьем, чувствовала неясную тоску в груди.

Но Артенсейр не единственный, о ком я думала. Судьба Лунары — маленькой высшей, порой умеющей держаться лучше любого взрослого, вызывала беспокойство. Я очень надеялась, что моя свобода не доставила ей проблем, и каждый вечер молила Великого защитить ее. О себе я больше не просила, Великий достаточно одарил меня своим вниманием.

Минуло чуть больше двух недель с того дня, как золотая нить привела меня к дому. С каждым утром становилось все холоднее. Иногда серое небо прорывалось холодным дождем. Ветер больше не казался ласковым, теперь он ощутимо кусал за щеки и неприкрытую кожу рук. Краснолисты, росшие по краю поляны, налились кроваво-алым цветом, горя на солнце маленькими пожарами. И, глядя на них, я вновь думала о глазах высших.

Самих высших я больше не видела. А вот низших и темных — несколько раз. Они то кружили над лесом, тенями заслоняя солнце, то снова приземлялись неподалеку от моего убежища, будто знали, где искать. Прочесывали поляну, исчезали в чаще и взмывали в небо, так и не найдя надежно спрятанного дома.

При этом я все легче улавливала их присутствие. Ощущала еще до того, как могла заметить. Видимо, мои обостренные страхом силы наконец начали развиваться. Воодушевленная открытием, я вернулась к тренировкам. Поначалу концентрировалась на коконе, пытаясь мысленно разобрать его на нити, понять, что они означают и для чего служат. Потом переключилась на бытовые заклинания, оплетающие некоторые вещи в доме. Так благодаря их изучению я поняла, что высокий шкаф на кухне служит для хранения продуктов, не давая им портиться.

Когда с распознаванием магии проблем почти не осталось, я подняла ставки.

В тот день на поляну перед домом снова прилетел низший. Не знаю, из уже виденных мной или новый — не важно. Осторожно, стараясь ступать почти бесшумно, я подобралась к краю защитного кокона, напряглась и сняла один из защищающих демона щитов. Дерзкое, возможно, неоправданно рискованное действие. Но мне показалось, что низший почти не пользуется этим плетением. Скорее оно было связано с одним из широких браслетов, украшающих синие предплечья. Надеюсь, когда демон обнаружит мое вмешательство, ему не придет в голову связать исчезновение магии с браслета и лесную поляну, на которой он провел пару минут.

Утро нового дня встретило лес первыми заморозками.

Быстро умывшись, я заплела набок свободную косу и скрутила ее в мягкую шишку. Надела успевшую полюбиться белую блузку с рукавами до локтя и темно-зеленую юбку из плотной шерсти. Обулась и спустилась на кухню.

Надев охровый передник, быстро замесила тесто для бисквита и, отправив его в духовку, поставила чайник на печку. Достала из кладовой банку вишневого варенья и наполнила небольшую розетку. Дождавшись, когда вода закипит, заварила чай.

В свое время Ба настояла, чтобы я едва ли не назубок выучила огромный справочник по ботанике, а потом еще и по лекарственным растениям. Тогда, помню, я долго ворчала, недовольная требованием бабушки. Мне казалось глупым и ненужным просиживать вечера над описаниями двенадцати свойств зимнянки обыкновенной. Сейчас же я не переставала мысленно говорить Ба спасибо. Именно благодаря ей я теперь могла свободно разбираться в лесном разнотравье и собирать душистые листья для отваров.

Накрыв маленький чайничек полотенцем и оставив настаиваться, я только собралась присесть, как услышала громкий требовательный крик:

— Сатрея!

Внутри все вздрогнуло. Я не могла не узнать этот голос.

Тело одеревенело, мысли спутались. Сотни вопросов полетели, сменяя один другой, точно страницы пролистываемой книги: слишком быстро, чтобы успеть разобрать хоть слово. Однако я заставила себя успокоиться. Медленно выдохнула через нос, сняла передник и аккуратно, очень неспешно сложила его. Привычные размеренные движения вернули ощущение порядка, а вместе с ним — безопасности.

Меня снова позвали. Настойчиво, уверенно. Требовательно.

Закусив губу, я повернулась в сторону двери. Может, выйти? Защитный кокон надежно оберегает, и демон не сможет меня увидеть. А вот я его смогу… Только разочек. Всего на несколько минут…

Сначала я хотела встать на крыльце, но, выйдя, не смогла остановиться. Ноги сами понесли меня дальше — до самой калитки. И лишь у нее я замерла, жадно всматриваясь в стоящего на поляне Кеорсена.

Взглядом заскользила снизу вверх, отмечая высокие черные сапоги с заправленными в них темно-синими брюками, белую утепленную кофту с треугольным вырезом. Обвела линию волевого подбородка, на секунду задержалась на жестко очерченных губах и утонула в расплавленном серебре глаз.

Сердце заныло. Тихо и жалостливо, точно потерявшийся щенок. Я видела такого однажды, когда под покровом ночи покинула библиотеку и отправилась в городской парк посмотреть на устраиваемые в честь Дня силы гулянья. Маленький комок темно-шоколадного цвета скулил и тыкался носом, пытаясь найти не то маму, не то хозяина. Тоненький голосок звучал жалобно и очень-очень отчаянно. Настолько, что я едва не подошла к оставленному малышу. Но стоило мне сделать шаг, как рядом с щенком возникла юная темная демоница, заботливо подняла его и спрятала в складках плаща.

И сейчас собственное сердце казалось мне тем щенком — потерянным, зовущим, ищущим…

— Уверен, что это здесь? — спросил Кеорсен, поворачивая голову.

Лишь теперь я заметила, что он не один — позади Артенсейра стоял другой высший. Ниже ростом, уже в плечах, с забранными в тугую косу золотисто-медовыми волосами. Из одежды на нем были грифельно-серые штаны, бежевый пиджак, застегнутый на все пуговицы, и коричневые ботинки.

Незнакомец перевел взгляд черных с темно-синими радужками глаз на дом, и в какой-то момент мне показалось, что смотрит он прямо на меня. В груди похолодело.

— Абсолютно, — кивнул он и сделал два шага вперед, вынудив меня инстинктивно отступить. — Я сам выбирал место.

— Сатрея! — вновь громко позвал Кеорсен. — Немедленно выходи!

Я грустно улыбнулась.

Что, демон, думаешь, твоя игрушка выбежит и бросится прямиком в руки хозяина? Как бы не так! Я только нашла безопасное место и не собираюсь рисковать им из желания почувствовать серебряный взгляд на своем лице.

— Если вы боитесь или не доверяете нам, — подал голос второй, — можете просто открыть калитку. В таком случае мы сможем вас видеть и слышать, но по-прежнему будем не в силах приблизиться к кокону.

Я вздрогнула. Он знает? И о доме, и о куполе, его окружающем? Но откуда?

Кеорсен прищурился, словно пытаясь разглядеть меня сквозь защитную магию, потом лениво произнес:

— Знаете, Маорелий, я недавно обнаружил в своем замке одну очень дерзкую рабыню, посмевшую принять имя. Пятиана, кажется. И вот уже второй день не могу определиться, как же мне ее наказать в назидание остальным. Какая смерть будет самой показательной?

Еще до того, как я отдала себе отчет, пальцы сжали дерево калитки и с силой дернули на себя, открывая.

Губы Кеорсена растянулись в хищной усмешке.

— Попалась, мышка.

— Не смей ее трогать, — одновременно с ним прошипела я.

— Даже так? — Темно-серая бровь насмешливо изогнулась. — А ты осмелела за эти две недели.

Я молчала, продолжая сверлить демона взглядом.

— Что ж, может быть, я и не накажу ее… — повел он плечом. — Но мне нужно кое-что взамен.

Я прищурилась. Кто бы сомневался!

— Чего ты хочешь, Кеорсен? — спросила хмуро и боковым зрением отметила, как вздрогнул второй демон.

Артенсейр же вновь улыбнулся. На этот раз с нескрываемым предвкушением.

— Я скучал по тому, как звучит мое имя из твоих уст, — поделился он. — По тому, с каким вызовом ты его произносишь…

Серебряные глаза гипнотизировали. Казалось, будто от них ко мне протянулась невидимая нить, и теперь, скручиваясь, она тянула меня к демону.

Чего ты хочешь взамен? — повторила я, борясь с искушением.

— Войти. — Улыбка демона стала шире. — Впусти меня, Сати…

Низкие, чуть раскатистые ноты в голосе высшего рождали волны мурашек на моей коже. Только вот это не были мурашки страха — скорее чего-то нового, еще неизвестного мне. Чего-то манящего.

— Поклянись… — перебарывая усиливавшуюся слабость, потребовала я. Если, конечно, надламывающимся голосом можно требовать. — Поклянись, что не навредишь мне. Вы оба, — перевела взгляд на Маорелия.

— Ты очень осмелела, мышка, — с ухмылкой выдохнул Кеорсен.

Без дальнейших слов он достал из голенища сапога кинжал и полоснул себя по ладони. Передал оружие спутнику, а сам, обмакнув палец в кровь, обвел запястье.

Ритуал! Тот самый, что провела Тина, принося мне клятву! Получается, Кеорсен принял мое требование? Без возражений?

— Клянусь, что не имею дурных намерений, что не обижу и не поступлю против твоей воли, пока нахожусь под крышей этого дома, — твердо произнес Артенсейр. Маорелий повторил дословно.

Удивленно переводя взгляд с одного на другого, я кивнула, принимая клятву, и посторонилась.

— Добро пожаловать, махры.

Кеорсен первым шагнул под защиту кокона. Наклонился и, опаляя дыханием кожу, выдохнул:

— Ты ведь не надеялась, что у тебя получится от меня спрятаться? Я всегда найду тебя, мышка. Выверну наизнанку мир, если потребуется, но найду.