Я почувствовала, что щеки мои вспыхнули, меня пробрала дрожь. Я все еще стояла, наклонившись к котятам, когда почувствовала на себе взгляд и смущенно выпрямилась.

— Мадемуазель Стэнтон? — Рядом со мной стояла высокая, худая женщина с темными с проседью волосами. Я заметила сочувствие в больших карих глазах. Женщина явно слышала заявление госпожи Рэнсом и понимала, что и я тоже не глухая.

— Да, — запинаясь, ответила я.

— Я — мадам Жене, — представилась она. Акцент больше немецкий, чем французский. Вероятно, ее муж был французом, отметила я. — Служу здесь экономкой, — официально сообщила дама. — Если вам что-то не понравится, пожалуйста, дайте мне знать. Месье Рэнсом приказал, чтобы вы ни в чем не нуждались.

— Спасибо, — выдавила я с вымученной улыбкой. — Уверена, все будет хорошо.

Да, хорошенькое дельце! Госпожа Рэнсом явно не хотела, чтобы я оставалась здесь, она готова была на все, чтобы выставить меня вон. Ее полные яда гневные слова все еще звучали в моих ушах. Почему Дик Рэнсом не предупредил свою бабушку о моем приезде? Несколько загадочно он поступил — навязать старушке учительницу, причем таким странным образом. Или же Дик Рэнсом привык ни с кем не считаться и ему плевать на ворчание старой госпожи?

Я не хотела возвращаться домой. Горе было слишком свежо. Осенью я должна решить, что делать с мебелью, домом, личными вещами тети. После окончания колледжа я поехала прямо в Нью-Йорк, желая затеряться в огромном городе. Я не могу сейчас вернуться…

— Мадам Рэнсом ждет вас в библиотеке. — Слегка гортанный голос мадам Жене прервал мои воспоминания. Она продолжила с явным неодобрением — Со своей невесткой, молодой мадам Рэнсом. — Сообразив, что своим неприязненным тоном выдала слишком много, она наклонилась и подобрала котят, которые, видимо, зашли на запрещенную территорию — так я поняла по ее шутливым шлепкам.

— Я как раз направляюсь туда, — поспешно сказала я, не имея представления, где находится эта самая библиотека, но мадам Жене кивком головы указала мне путь.

Повернувшись, я быстро направилась по коридору, слыша, как мадам Жене продолжает отчитывать котят. Моя догадка оказалась верной, она делала это по-немецки, причем с явной симпатией, которая, как я вспомнила, не распространялась на молодую мадам Рэнсом. Я понятия не имела, что мать Дика Рэнсома тоже живет на вилле. В агентстве никто об этом не упоминал. Возможно, она приехала в гости.

Я замедлила шаг перед первой открытой дверью. Определенно библиотека. Полки с книгами от пола до потолка, огромный мраморный камин. На полу — великолепный персидский ковер ярких цветов. Мебель — эклектическая смесь разных периодов, но общее впечатление очаровательное. Какой занятный потолок, успела подумать я, обратив внимание на составляющие его резные деревянные прямоугольники.

— Входите, входите, мисс Стэнтон, — резко приказал типично американский властный голос. — Дайте-ка нам взглянуть на вас. — Гнев искусно спрятан за напускной шутливостью. — Моложе, чем я ожидала…

Дирдре Рэнсом развернулась в своем кресле, чтобы посмотреть на меня. Она оказалась такой домашней, такой чуждой всей этой вилле, что я немедленно прониклась к ней симпатией, но тут же напомнила себе о той ярости, которую слышала в ее голосе пару минут назад.

Несмотря на густые, коротко подстриженные седые волосы, она выглядела моложе своих лет. Глаза — живые и карие, черты резкие, подбородок упрямый. Миссис Рэнсом когда-то наверняка была красавицей, вынуждена была я признать, хотя теперь она набрала лишний вес, а лицо покрылось морщинами.

— Миссис Рэнсом? — вежливо спросила я. Держись, Лори. Не дрейфь!

 Та неожиданно хмыкнула.

— А кто еще в этом доме толст, сварлив и стар?

— Ну что ты, мама, — раздался рядом тихий голос.

Только теперь я заметила стройную, несколько увядшую женщину, сидящую у окна с сиамской кошкой, вальяжно разлегшейся на ее коленях. Даме явно где-то за пятьдесят, решила я. Светлые волосы причесаны так, как носили лет тридцать назад, излишне накрашенные серо-зеленые глаза. Платье тоже явно не по возрасту.

Испуганная женщина, подумала я с сочувствием, которую страшит наступающая старость и убывающая красота.

— Мисс Стэнтон, это моя невестка, — представила ее свекровь. — Она подтвердит вам, что я сварливая старуха. — Но глаза Дирдре Рэнсом так весело прищурились, что мне трудно было поверить в недавно услышанные слова. Эту даму явно голыми руками не возьмешь!

— Мама, ну с чего ты это взяла? Я вовсе так не думаю. — Она осторожно спустила кошку на пол и пересела на черный кожаный диван напротив свекрови, как бы беря мою сторону.

И все-таки я ощущала, что старуха приводит невестку в трепет, внушает той ужас. Но вот, снова я спешу с выводами… В молодой миссис Рэнсом ощущалась такая печальная беспомощность, что мне захотелось защитить ее. Все в ней говорило: «Пожалуйста, пожалейте меня!»

— Садитесь, дорогая, — распорядилась Дирдре. — Скоро будем обедать. Миссис Жене позовет нас. Вы, должно быть, проголодались?

— Не очень, — улыбнулась я, садясь на черный диван. Но тут же поняла, что действительно хочу есть, поскольку в последний раз ела в Хитроу.

— Как вас зовут, мисс Стэнтон? — спросила мать Дика Рэнсома с кокетливой улыбкой. — Я так не люблю формальностей.

— Лори, — ответила я с улыбкой. Я тоже не любила официальных отношений.

— А меня Элен, — поспешила сообщить она, внимательно наблюдая за мной. — Элен Рэнсом. Это вам ни о чем не говорит?

— Элен, ради Христа! — возмутилась ее свекровь. — Она чересчур молода. — Старушка повернулась ко мне, и по ее виду я сразу поняла, что между двумя миссис Рэнсом нет взаимопонимания. — Много лет назад, когда вы еще были ребенком, мой сын и Элен работали на телевидении, вели ежедневное ток-шоу.

— Целых семь лет, — возразила Элен, гордо вскинув голову. — У нас была прекрасная аудитория.

— Ну да, разумеется! — Я соврала потому, что понимала, как много мои слова значат для Элен. — Я помню, как мои мама и тетя смотрели эту передачу постоянно, многие годы. — Я предпочла не обращать внимания на скептический взгляд Дирдре. Что значит небольшая ложь, если она вызвала такое сияние в глазах Элен? Бедняжка, живет старой славой.

— После этого мой сын пару лет вел программу новостей, — продолжила Дирдре. — Потом занялся бизнесом.

— И совершил чудовищную ошибку. — На щеках Элен появились красные пятна.

Я догадалась, что бизнесом ее муж занялся по настоянию матери, и Элен до сих пор не могла ей этого простить.

— Неважно. — Внезапно госпожа Рэнсом стала очень грустной, в глазах появилась тоска. — Мой мальчик умер, так и не успев как следует развернуть дело. Таким молодым и так трагично. Но не будем об этом… — Она подняла голову и перевела взгляд на меня. — Давайте уточним одну вещь, Лори, — резко сказала она, и я замерла, готовясь к атаке. — Мой внук приедет где-то в конце недели, мы никогда точно не знаем, когда он появится. До этого вам не придется работать, вы просто устраивайтесь и гуляйте.

— Но я должна… — смущенно начала я.

— Нет. — Тон решительный, не терпящий возражений. — Никакой работы, пока не поговорите с Диком. — Когда она говорила о внуке, карие глаза теплели. — Вы наверняка захотите сегодня днем поспать, не так ли? Меньше чем за сутки не привыкнуть к такой разнице во времени. Вы в самолете спали?

— Немного. Я была чересчур взволнована, так что… — Я проговорила это возбужденно, так как не могла отвести взгляда от фантастического, захватывающего дух вида за окном. — Это ведь Монблан?

— Да, — сухо подтвердила Дирдре. Она не собиралась признавать местные красоты, поскольку внук силой привез ее сюда, оторвав от привычных пейзажей и знакомых лиц. — Я видела Монблан на открытке много лет назад. — Старая дама явно хотела дать понять, что вполне бы обошлась видом на открытке.

— О, Женева — один из самых красивых городов в мире, — охотно вступила в разговор Элен. — Мама, если бы ты только вышла из дома и пообщалась с людьми! — И снова я ощущала неуверенность в Элен, как будто она ждала, что свекровь станет возражать против каждого ее слова.

— А вот и обед, — удовлетворенно заметила Дирдре, и я вслед за ее взглядом посмотрела на дверь.

— Прошу к столу, — подтвердила мадам Жене. — Я велела Клодин накрыть стол на западной террасе, как вы распорядились.

По ее тону я почувствовала, что мадам Жене не нравилось получать указания от старой Дирдре. Вероятно, до ее приезда она была полной хозяйкой на вилле. Интересно, а вообще кто-нибудь здесь удостоился одобрения мадам Жене?

— Но вы умудрились не обратить внимания на те блюда, что я заказала, — с некоторой враждебностью сказала Дирдре.

— Мадам, месье Рэнсом оставил строгие указания, — устало возразила экономка. — Я не должна подавать целый ряд блюд. — Она взглянула на меня, как бы ища поддержки. — Некоторые кушанья вредны для вашего здоровья, мадам.

— Ерунда, — фыркнула Дирдре. — Мой внук и эти врачи — круглые идиоты. — Старушка тяжело вздохнула. — Давайте пойдем и посмотрим, что же нам подадут. Все явно сговорились уморить меня голодом! — Но по ее глазам было заметно, как ей приятно, что внук так о ней заботится. Какие замечательные отношения, подумала я, вспомнив себя и тетю Лотти.

Вид с террасы, где был накрыт стол, оказался настолько потрясающим, что я засомневалась, смогу ли проглотить хоть кусок. Справа — заснеженные горные вершины, слева — зеленые холмы и маленькая красивая деревушка.

Дирдре жестом предложила мне сесть с ней рядом. Она тайком внимательно присматривалась ко мне. Я понимала, что было бы ошибкой думать, что почтенная дама отказалась от своего намерения выставить меня вон, скорее она выбирала способ, как сделать это половчее. Я поежилась.

— Какая прелестная погода! — При звуке резкого, типично английского выговора, я круто повернулась. — Замечательно, что кто-то догадался приказать накрыть стол на открытом воздухе.

К столу приближалась высокая, очень худая женщина с желтыми волосами и мелкими чертами лица. Немного за тридцать, решила я, но определенно не дотянула, чтобы считаться хорошенькой.

— Маделин, познакомься с Лори Стэнтон, — представила нас миссис Рэнсом. — Маделин Скотт, секретарша Дика, живет здесь на вилле. — Я заметила сердитый огонек в глазах старухи и сообразила, что мой приезд был организован не без помощи Маделин. — У Дика секретарши повсюду — в парижском офисе, в Милане и Лондоне, — ехидно добавила она, явно желая поставить Маделин на место, поскольку секретарша, вне сомнения, была о себе довольно высокого мнения.

— Привет… — Я чувствовала себя неловко под снисходительным, изучающим взглядом Маделин.

— Привет, Лори. — Маделин отвела взгляд, не посчитав меня достойной более пристального внимания, и тут же воскликнула — Элен, какое прелестное платье!

— Ты в самом деле так думаешь, душечка? — просияла Элен. — Разумеется, оно безумно дорогое, но мой сын так добр ко мне.

Дирдре Рэнсом не обращала на их болтовню никакого внимания. Она беспокойно постукивала рукой по столу, взглядом пресекая все попытки вовлечь ее в этот пустой разговор. Я чувствовала себя неловко и постаралась сделать вид, что не могу оторвать взгляд от великолепного пейзажа.

Появилась Мишель с сервировочной тележкой. Дирдре громко фыркнула, когда та поставила перед ней хрустальный стакан с томатным соком и небольшие тарелочки с паштетом из даров моря. Она несколько приободрилась при виде салата с омарами.

Элен и Маделин продолжали весело щебетать, причем Элен иногда бросала на меня дружелюбные взгляды. По виду Маделин можно было решить, что мы с Дирдре находимся на другой стороне континента, а не напротив через стол. Я поняла, что начинаю злиться, еле сдерживая возмущение. Мне казалось, что Дирдре это почувствовала и теперь от души забавляется. Я догадалась, что сухопарая Маделин Скотт не входит в число ее любимиц.

Снова появилась Мишель — с омлетом с зеленью, вызвав некоторое одобрение со стороны Дирдре.

— А десерта не дадут, — ядовито сообщала она мне. — Я специально заказала Клодин ромовые бабы, но последнее слово осталось за миссис Жене. — Я обратила внимание, что для всех экономка была мадам Жене, но, по-видимому, Дирдре Рэнсом никаким правилам не подчинялась. Я невольно все больше проникалась к ней симпатией.

— О, как вкусно! — искренне восхитилась я, попробовав обжигающую, сочную смесь на подогретой тарелке. — Замечательно!

Маделин посмотрела на меня так, будто я ляпнула что-то неприличное, но Элен поспешно присоединилась ко мне в восхвалении кулинарных способностей кухарки.

— Дик переманил ее из посольства, не будем называть какого, — с гордостью сообщила она. — Он всегда любил хорошую пищу.

— Дома, — упрямо заявила Дирдре, — он предпочитал бифштекс и жаркое в горшочке.

Тишину нарушил телефонный звонок, прозвучавший где-то в доме. Маделин сразу замерла. На террасу поспешно вышел Фредерик, подошел к Маделин и что-то тихо ей сказал на ухо.

— Прошу прощения, — извинилась Маделин, отодвигая стул. — Деловой разговор, я должна подойти.

После ее ухода Элен обратила все свое внимание на меня, с любопытством спросив, где я жила в Америке (мой ответ вызвал удивленный блеск в глазах Дирдре), какой закончила колледж, что собираюсь делать с осени. Мадам Жене сама подала кофе, с неудовольствием взглянула на остывающий омлет на тарелке Маделин и наконец пошла на кухню, чтобы заказать кухарке новую порцию.

После обеда Дирдре решительно велела мне идти к себе и прилечь.

— Спи до ужина, — твердо приказала старуха. — Тебе нужен отдых, чтобы приспособиться к разнице во времени, — хмыкнула она, отодвинув стул, явно радуясь, что обед закончился. — Элен, ты наверняка дождешься Маделин. Извинись за нас, — добавила старая женщина с усмешкой, определенно не чувствуя никакой необходимости извиняться.

Дирдре и я вошли в дом в неожиданно приятном молчании. Сложная женщина, нелегко будет ее понять. Хоть я слышала своими ушами, что она собиралась вышвырнуть меня вон, обаяние старой миссис было настолько сильным, что, шагая рядом с ней, я почти забыла об этом ее намерении.

— Не уходи сразу к себе, — вдруг попросила Дирдре, кладя мне ладонь на руку. — Поднимись-ка на минутку в мою комнату. — Она протянула руку к ручке двери, которая, по моему разумению, вела в одну из многочисленных комнат, и удовлетворенно ухмыльнулась, заметив мое удивление, когда за этой дверью оказался миниатюрный лифт. — Дик для меня установил, — с гордостью пояснила она. — Стоило бешеных денег, но я дышала, как давно не тренировавшийся марафонец, стоило мне одолеть один пролет лестницы.

Дирдре нажала кнопку на маленькой панели, и дверь закрылась. Лифт легко поднялся вверх.

— Поднимаемся под крышу, — объяснила миссис Рэнсом, прочитав вопрос в моем взгляде. — Внук устроил там для меня отдельную квартиру, где я живу. Там же и ем, — продолжила она с гордостью. — Я обедала сегодня внизу, потому что Дика нет, а он хотел, чтобы я тебя встретила. — Внезапно она недобро прищурилась, верно, вспомнив, каким манером тот сообщил ей о моем приезде — в последнюю минуту и через мадам Жене.

Лифт бесшумно остановился, дверь открылась. Мы оказались не в коридоре, как я ожидала, а в веселой, квадратной комнате, обставленной в очень оригинальном стиле.

Дирдре фыркнула:

— Ты ведь не ожидала увидеть такое здесь, да, милочка? — Она с удовольствием оглядела комнату: тяжелые, деревянные балки потолка, старомодный камин, каминную полку с безделушками, огромный цветастый ковер. — Все до последней мелочи доставлено из Новой Англии. Дик знает мой вкус, он хороший мальчик. — Миссис Рэнсом ласково погладила сосновый буфет. — Все сделано вручную, никакой тебе фабричной мебели.

— Просто замечательно! — воскликнула я, оглядываясь вокруг и отказываясь верить, что такое может сосуществовать с элегантностью виллы «Саксония». — Так… так… душевно и приветливо! — Я все оглядывалась, рассматривая комнату подробнее. — Мне нравятся обои. — И подошла поближе, чтобы рассмотреть рисунок.

— Хотела бы я все это упаковать и вернуться домой, — печально заметила Дирдре. — Если я даже начну лопотать по-французски, мне не станет здесь лучше. Кроме того, деточка, я слишком стара для всех этих штучек и для пересадки на другое место. Дик еще этого не понял, но рано или поздно он все поймет.

— Вы научитесь, если хотя бы попытаетесь, — мягко сказала я, стараясь не слишком давить на пожилую даму. — Я уверена, миссис Рэнсом, ведь вы так умны! Ну что вам стоит…

— Кончай с этой ерундой, юная леди, — перебила она с шутливой суровостью. — Я слишком стара, чтобы учить буквы. Иди, взгляни на мою спальню и кухню, там все оборудование самое современное, а потом шагай к себе в комнату и хорошенько выспись. Так-то будет лучше…

Честно говоря, я не надеялась заснуть, так что очень удивилась, когда проснувшись обнаружил, что проспала несколько часов. В воздухе уже чувствовалась вечерняя прохлада. Я села на край кровати, слегка поеживаясь от холода.

Уже смеркалось, снежные шапки гор различались менее ясно, а ярко-зеленые холмы потемнели Я взглянула на часы: ого, почти семь!

Виновато припомнив указания мадам Жене на счет ужина точно в половине восьмого, я босиком подошла к окну, постояла, наслаждаясь дивной красотой пейзажа, пока совсем не озябла.

Все еще босиком по толстому, пушистому ковру прошла я в роскошную ванную комнату и наклонилась над мраморной ванной, чтобы отвернуть краны. Тут же заметила панель электрообогревателя, предназначавшегося как раз для таких про хладных дней. Я щелкнула выключателем, спираль быстро раскалилась, обдав меня приятным теплом.

Что мне надеть к ужину? Я вспомнила презрительный взгляд, брошенный шофером на мой багаж. Мой гардероб вряд ли подходил для этого шикарного дома, но как-нибудь обойдусь. Я и представления не имела, что мне придется пережить в следующие недели, чтобы не сойти с ума.

Я нашла баночку с разноцветными ароматизированными шариками для ванны и бросила в воду лимонный. Вскоре я уже наслаждалась теплой, душистой ванной, чувствуя себя Золушкой, попавшей в высшее общество. Осторожно протянув мокрую руку, я взглянула на часы, которые положила на туалетный столик, одновременно перебирая в уме все свои туалеты, рассчитанные на студенческую жизнь.

Интересно, кто будет за ужином? Я старалась не отрываться от реальности: сегодня вряд ли стоит ожидать великосветских гостей: Маделин Скотт, Элен Рэнсом и я. Дирдре ясно дала понять, что ужинает у себя и сама готовит себе еду за исключением случаев вроде сегодняшнего обеда.

Надену-ка я шелковое платье с длинными рукавами с зоологическим рисунком — его не нужно гладить. К нему подойдут несколько ниток янтаря. Когда вернется Дик Рэнсом? Смешно, но мое сердце внезапно забилось при одной мысли о встрече с ним.

Едва выйдя из комнаты, я почувствовала аппетитнейшие запахи, которые, однако, не сразу смогла определить. Жаркое в горшочке, внезапно сообразила я, испытав приступ острой тоски по дому. Я догадалась, что запах доносится из квартиры Дирдре, которая, судя по всему, находилась прямо над моими комнатами.

Внизу у лестницы я столкнулась с Мишель.

— О мадемуазель, — сказала она, переводя дыхание, — я как раз идти к вам. Ужин подавать в маленькая столовая, пожалуйста.

— Спасибо, Мишель. — Я приветливо улыбнулась. Не хочу чувствовать себя виноватой из-за того, что Мишель пришлось идти и звать меня на ужин. — А где маленькая столовая? — Вдоль коридора тянулось множество дверей.

— Сюда, мадемуазель. — Мишель кинула одобрительный взгляд на мое платье. — Леди только что садиться за стол.

Я остро ощущала отсутствие мужчин в доме — один лишь угрюмый Фредерик. Хотя ведь скоро вернется Дик Рэнсом… Интересно, похож он на те фотографии в газетах, которые мне пришлось видеть? Потрясающе хорош собой, смущенно подумала я. Меня никогда раньше не привлекали очень красивые мужчины — я их опасалась.

Маленькая столовая оказалась на редкость уютной и милой. В выложенном кирпичом камине потрескивали дрова, распространяя приятное тепло. Элен и Маделин стояли у огня. Элен внимательно слушала тихо говорящую Маделин, которая немедленно замолчала, заметив мое присутствие.

— Мы всегда здесь ужинаем, если нет гостей, — пояснила Элен со своей обычной молящей о симпатии улыбкой. — Вы ведь не возражаете, правда?

— Конечно нет, — засмеялась я. И вообще, кто я такая, чтобы возражать?

Мы уселись за прекрасно накрытый стол, казавшийся чересчур большим для троих. Элен с энтузиазмом рассказывала о каких-то друзьях, которые провели несколько дней на вилле не так давно. Я понимала по тону Элен и быстрым взглядам, брошенным на меня, что я должна бы узнать знакомые имена и соответственно прореагировать. На лице Маделин сохранялось равнодушное выражение, что, по-видимому, ничуть не удивляло Элен.

Я сосредоточилась на поданном мне изысканном ужине, считая глупым расстраиваться из-за снисходительного отношения Маделин Скотт. Возможно, Дирдре Рэнсом совсем не случайно предпочитает не только свою собственную стряпню, но и свое собственное общество. Кухарка Клодин, надо признать, приготовила ужин под стать лучшим нью-йоркским ресторанам, о которых я читала в газетах, мимо которых часто проходила, но где никогда не была.

Я с удовольствием съела золотистый луковый суп, мясо с кровью, хрустящую утку в апельсиновом соусе, фруктовый салат и зеленую фасоль, К десерту, состоящему из кофейного мусса, я заявила, что наверняка не смогу никогда вылезти из-за стола.

Пока я ковыряла ложечкой великолепный десерт, Элен и Маделин сплетничали о друзьях Элен, уехавших в Париж за покупками. Потом где-то внизу затрезвонил телефон, и появившийся Фредерик возвестил, что звонят из Парижа и просят Элен. Обрадованная Элен поднялась, многословно извинившись.

— Я всего на несколько минут, — пообещала она. — Это, скорее всего, Адель и Фред, такая замечательная пара. Может быть, мне удастся уговорить их прилететь сюда на несколько дней.

Элен весело удалилась, оставив меня и Маделин доедать мусс в молчании. Я дала себе слово, что сама не начну разговор, но все получилось по-другому. Маделин явно ждала, когда Элен отойдет достаточно далеко, и тут же бросилась в наступление. По ее глазам я поняла, как она рада этой возможности, и это меня несказанно удивило.

— Лори, я считаю, что должна предупредить вас… — Она глубоко вздохнула и сделала попытку улыбнуться. — Вам придется очень несладко с Дирдре Рэнсом.

— Почему? Мне она понравилась. — Я широко раскрыла глаза, делая вид, что ничего не понимаю.

— Миссис Рэнсом твердо решила не учить ни одного слова по-французски, хотя очень любит бродить по магазинам. Мы приводили самых лучших учителей, но она вбила себе в голову, что должна утащить Дика назад в Штаты. — В голосе Маделин послышалась горечь. — Эгоистичная старуха, не имеющая представления, чего достиг ее внук тут, в Европе. — Она наклонилась вперед, стараясь убедить меня. — Если у вас хватит сообразительности, то вы не останетесь здесь и не станете терять время впустую.

— Я все-таки собираюсь попробовать, — довольно беспечно произнесла я, но пульс мой явно участился.

— Я уверена, что Дик согласится заплатить вам за три или четыре недели, если вы объясните, насколько невозможна ситуация. Мне кажется, он в глубине души и сам это понимает, но просто хочет сделать все правильно, потому что бабушка его воспитала… заботилась о нем все те годы, пока родители Дика жили в Нью-Йорке и работали на телевидении.

Я недоверчиво уставилась на Маделин.

— С чего это мистеру Рэнсому платить мне, если я не справлюсь с работой? — И покраснела, вспомнив как он был недоволен, что я заменила Салли.

— Не будьте дурой! — в ярости воскликнула Маделин. — Старуха не разрешит вам ничему себя научить! Вы сможете устроить себе праздник — посмотреть Европу на те деньги, что Дик вам заплатит. Ваш обратный билет уже оплачен. Я сама договорюсь обо всем с Диком, — снова попыталась она уговорить меня, оценивающе прищурившись.

— Я приехала сюда работать, — спокойно ответила я. — И не собираюсь уезжать. — Внезапно я поняла, почему Маделин так хочется выпроводить меня: она влюблена в Дика Рэнсома. Я же значительно ее моложе и, следовательно, соперница.

— Ты еще пожалеешь, если останешься, — пообещала она грубо. — Ты пожалеешь! — Маделин вскочила со стула. — Вы меня извините? Мне сегодня еще надо поработать. — И она бросила салфетку на стол.

Счет увеличивался не в мою пользу — уже два человека хотели моего отъезда — Дирдре Рэнсом и Маделин Скотт. Но никто меня не запугает.

Именно так я думала в конце своего первого дня на вилле «Саксония».