Я вздрогнула от настойчивого стука в дверь.

— Лори? — послышался взволнованный голос Дика. — Лори, что там за грохот в вашей комнате? Вы в порядке?

— Со мной все хорошо… — с трудом выдавила я, вставая с пола. Я вспомнила о халате, накинула его и пошла к двери. — Кто-то разбил мое окно.

Дверь в гостиную распахнулась, комнату залил яркий свет. Это Дик щелкнул выключателем.

— Лори, что случилось? — Он был все еще одет, лицо обеспокоенное.

— Я… спала, — заикаясь ответила я, поплотнее запахивая халат и стараясь не выказать страха. — Что-то влетело в окно. Дважды.

Дик выглянул в коридор.

— Фредерик, это здесь, — резко крикнул он, затем повернулся ко мне. — Что влетело, Лори?

— Я не видела, — почти прошептала я, стараясь унять дрожь. — Это лежит сейчас вон там. На полу… — Мой голос упал до тихого шепота.

— Подождите здесь. — Дик выставил меня в коридор, где жались к стене Фредерик и мадам Жене. В конце коридора я разглядела Маделин и Элен, тоже в халатах, направляющихся ко мне с беспокойным любопытством на лицах. — Пусть никто сюда не входит, — приказал Дик.

— Лучше давайте вызовем полицию, — попросила я, боясь за него. — Мы же не знаем, что это такое…

— Через минуту узнаем, — мрачно заверил он, входя в комнату.

Дик не успел дойти до спальни, как мимо него пролетел Фредерик и исчез в темноте. Удивленный Дик слегка помедлил.

— Не двигайтесь, месье Рэнсом, — резко приказал Фредерик, — дайте мне сначала проверить.

Фредерик нащупал выключатель. Свет залил комнату. Я машинально сделала шаг вперед. Дик жестом велел мне оставаться на месте.

— Что случилось? — донесся голос Дирдре с лестницы. — Элен, в чем дело? Я услышала жуткий грохот…

— Какой-то идиот… — В голосе Фредерика слышалось презрение. — Ничего страшного. — Он вышел, держа в одной руке камень, а в другой… Что же это? Подставка для блюда. Мое сердце забилось. Элен вчера торжественно подарила Маделин подставку, расписанную вручную видами Монблана, чтобы она могла ставить на нее бесчисленные чашки с кофе, которые она выпивала во время работы. Хотя Маделин спокойненько могла любоваться Монбланом из своего окна… Впрочем, в сувенирных магазинах Женевы продаются сотни таких подставок, мне не следует торопиться с выводами. — Хулиганы, — презрительно сказал Фредерик, — любители бить окна.

— Зачем кому-то разбивать окно в комнате Лори? — Глаза Дика пылали гневом. Но тут гнев сменился чем-то другим, я не сразу поняла, чем именно. — Разве что этот хулиган принял ее комнату за мою, — закончил он с мрачной улыбкой. Он обменялся с шофером быстрым, понимающим взглядом. — Боюсь, я нажил себе немало врагов, занимаясь бизнесом.

— Пойду проверю сад, — сказал Фредерик, скривив губы от ярости. Он негромко бормотал ругательства.

— Фредерик! — Дик жестом остановил его. — Фредерик, — мягко продолжил Дик, — будь осторожен. Мы ведь не знаем, кто там.

— Дик, что за ерунда? Я услышала звон стекла. — Дирдре с удивительным спокойствием вошла в мою гостиную, но я заметила, что руки у нее дрожат.

— Ничего серьезного, — попытался утешить бабушку Дик. — Все в порядке, идите спать, — обратился он ко всем. — Какой-то пьяный разбил окно. Обыкновенное хулиганство.

— Звук был ужасный, — вздрогнула Элен. — Мне показалось, бомба разорвалась.

— Это в Швейцарии-то? — протянула Маделин. — Здесь такого не бывает. Но швейцарские пьяницы иногда довольно буйные.

— Господи, да идите вы все спать! — подхватила Дирдре. — Постой, Лори. Ты, детка, верно, ужасно испугалась? — Она посмотрела на меня с сочувствием. — Пойдем ко мне, я согрею тебе молока, а потом мы решим, где ты будешь спать остаток ночи.

— Есть готовая комната, — холодно объявила мадам Жене. — Я всегда держу ее наготове на всякий случай. В конце коридора, мадемуазель. — Она уже обращалась прямо ко мне. — Там есть все, что нужно.

— Спасибо, мадам Жене, — мягко поблагодарила я, внезапно сообразив, что волосы мои взлохмачены, а на лице нет никакой косметики. И Маделин, и Элен о своей внешности позаботились. — Значит, комната в конце коридора?

— Я тоже поднимусь к тебе, можно? — безразличным тоном спросил Дик, с улыбкой повернувшись к Дирдре. — Я знаю, у тебя всегда где-нибудь припрятан пирог.

На один холодящий душу миг я заметила неприкрытую ненависть во взгляде Маделин. Ее взбесило, что Дик вместе со мной собрался в гости к бабушке. Но она быстро взяла себя в руки и даже попыталась изобразить улыбку.

— Спокойной ночи всем, — кисло протянула она. — Элен, не зайдешь ко мне на минуточку? Я знаю, тебя все это расстроило.

— Посмотрю-ка я на эти окна… — Дик вошел в спальню. — Подожди меня, бабуля.

Мадам Жене, высоко подняв голову, поднялась по лестнице в свою комнату. Элен и Маделин тоже ушли, о чем-то тихо разговаривая.

— Кажется, у меня есть яблочный пирог, — обеспокоенно сказала Дирдре, — и немного фруктового пюре с ромом в холодильнике. Подогрею за пять минут.

— Звучит заманчиво, — одобрила я. — В последний раз я ела яблочный пирог и пюре с ромом в кафе «У Артура» в Нью-Йорке. — Как давно это все было, как легко и спокойно я себя тогда чувствовала!

— Пирог будем есть только мы с Лори, — предупредил Дик сурово, с любовью глядя на Дирдре. — Тебе нельзя, понятно? Слишком поздно.

— Да будет тебе, пошли, — проворчала бабушка, — вечно стараешься испортить удовольствие.

Мы втроем поднялись по лестнице с таким видом, будто была не ночь, а полдень. Часы в квартире Дирдре громко пробили три.

— Ладно, вы садитесь, — велела Дирдре с напускной серьезностью. — Приступим к делу.

Мы с Диком уселись у круглого стола. Как естественно казалось сидеть вот так вместе с Диком.

— Неважно вас тут встретили, — заметил Дик, по-мальчишески улыбнувшись. — Утром Фредерик приведет человека из деревни вставить стекла.

Я наклонилась вперед, слова так и рвались из меня. Я не могла позволить, чтобы он думал, что случившееся сегодня работа простого хулигана. Я-то знала, что это не так.

— Это был уже второй раунд, — тихо сказала я. Дик удивленно взглянул на меня. — В мою вторую ночь здесь кто-то бросил петарды в спальню, — продолжила я и улыбнулась. — Мне показалось, что в меня стреляют.

— Мне никто об этом не рассказывал… — Он осторожно взглянул в сторону кухни. Дирдре не могла нас слышать, так как громко гремела кастрюлями, а мы говорили тихо. — Фредерик знает?

— Да. Он пришел ко мне на помощь… — Почему я это сказала? Я ведь подозревала, что именно он кинул петарды. А сегодня? Это тоже мог быть Фредерик. Во всяком случае, его участие в этом деле не исключалось. А Маделин? Достаточно вспомнить, какой злобой пылали ее глаза… Я не могла забыть о подставке. Мотивы Маделин я могла понять, но вот как насчет Фредерика? Нет, тут явно что-то нечисто. Но с другой стороны, какие мотивы требуются психу?

— Фредерик должен был мне доложить, — резко заметил Дик и нахмурился. — Попрошу местную полицию поставить здесь человека. — Он извиняюще улыбнулся. — Ничего себе у вас лето начинается.

Дик явно понимал, что дело тут вовсе не в хулиганах. Дважды была выбрана именно моя комната, потому что кому-то хотелось, чтобы я убралась с виллы.

— Зато не соскучишься. — Я старалась говорить легко, но у меня не очень-то получалось. Теперь у меня уже два предупреждения. В третий раз выберут другой аргумент. Я вздрогнула, потому что была уверена, что третий раз будет обязательно.

— Я варю какао, — сообщила Дирдре тоном, не допускающим возражений. — Я не позволю вам среди ночи пить кофе.

После того как мы с аппетитом уничтожили ее запасы, она прогнала нас в свои комнаты. Однако я почувствовала, что миссис Рэнсом рада необычному происшествию, хотя эту ее радость и омрачало глубоко скрытое беспокойство. Она знала, что это очередное предупреждение мне и что я не собиралась обращать на него внимания! Я уже не на шутку разозлилась: как смеет кто-то пытаться выжить меня из этого дома?!

Мы с Диком спустились на второй этаж, стараясь говорить потише, чтобы никого не разбудить. Разговаривая, Дик невольно прикоснулся к моему локтю, и сердце мое ухнуло в пропасть. Я никогда и не подозревала, что простое прикосновение может на меня так подействовать. Я почувствовала, что щеки у меня запылали, голова сладко закружилась, а земля поплыла под ногами. Мне безумно захотелось, чтобы Дик склонил голову и поцеловал меня…

Я остановилась в конце лестницы — там, широко расставив ноги, стоял Фредерик и смотрел на нас. На мгновение наши взгляды встретились, но он тут же повернулся к Дику, словно не видя меня.

— Никого в саду нет, — коротко доложил он. — Но после того как вы разойдетесь по комнатам, я до рассвета буду охранять дом. — Он стоял как солдат по стойке «смирно».

— Не беспокойся обо мне, Фредерик. Я провожу мисс Стэнтон до ее комнаты и пойду к себе. — Дик на мгновение задумался. — Возможно, ты и прав, походи вокруг дома до рассвета. Завтра я поговорю с полицией. Узнаю, не случалось ли чего-нибудь подобного у соседей.

Ни у кого ничего не случилось, уверенно подумала я. Вся эта шумиха направлена против меня.

— От полиции мало толку, — пробормотал шофер, — они завалят любое дело, им только поручи…

И снова я прочитала презрение в его глазах. Этот парень ненавидел весь мир. Что такое произошло в его жизни, возможно еще в детстве, чего он не в состоянии забыть?

— Все же сообщим полиции, — решил Дик. — Если ничего не выйдет, я найму частного детектива. Я не хочу, чтобы все эти безобразия продолжались.

Сколько в нем силы, подумала я, забыв об опасности и поражаясь незнакомому чувству, захватившему меня полностью. В колледже я избегала серьезных отношений, старалась учиться получше, подрабатывала, чтобы платить за учебу. Дик же мгновенно все поставил с ног на голову. Я вспомнила о роскошных женщинах, по рассказам Дирдре, преследующих его, и возненавидела их всех до одной.

Фредерик неохотно направился к выходу. Он явно переживал, что хозяин не чувствует себя в безопасности в собственном доме. Он действительно считал, что Дику угрожает опасность, или его разозлило, что между мною и Диком возникло взаимопонимание? Может быть, именно Фредерик и пытался меня напугать из-за своей болезненной привязанности к Дику и столь же болезненной ненависти к женщинам? Как же мне узнать, кто старается выжить меня?

Дик вел меня по длинному, извилистому коридору, похожему на гостиничный, к комнате, которую мадам Жене держала наготове для неожиданных гостей. А таковые, как я догадывалась, появлялись тут довольно часто. Особенно друзья Элен из шоу-бизнеса, люди легкие на подъем.

— Вот ваша комната, Лори, — сказал Дик с улыбкой, открывая дверь и зажигая свет. — Надеюсь, после яблочного пирога вы сладко заснете?

— Я засну обязательно, — уверенно пообещала я и с нежностью заметила, что он выглядит усталым. Дирдре рассказывала, что внук работает по восемнадцать часов подряд и спит в самолетах, перелетая из страны в страну. Сегодня Дик казался вымотанным до предела. Он уже так преуспел, зачем же загонять себя до смерти? — подумала я. — Спокойной ночи, Дик. — Я почувствовала, что краснею, ведь я впервые назвала его просто по имени. Как это у меня вырвалось? Но, с другой стороны, здесь все зовут друг друга по имени, напомнила я себе.

— Доброй ночи, Лори. — На какое-то мгновение его глаза встретились с моими. Я заметила почти неуловимое движение ко мне, и сердце мое бешено забилось. Вот сейчас он меня обнимет и поцелует… Но Дик отступил назад. — Спите крепко.

Я оставила зажженной лампу в гостиной, потом вошла в просторную, но довольно мрачную спальню. Надо проверить окна. Я быстро прошла через комнату, раздвинула занавески и со страхом посмотрела в темноту ночи. Подергай окна. Заперты. Пусть так и остается.

Я откинула одеяло, сбросила халат и легла в постель. Протянула руку, чтобы выключить настольную лампу в спальне и на секунду замерла. Ну давай, не бойся! Комната погрузилась в темноту. Только лампа в гостиной отбрасывала слабый свет.

Меня разбудили негромкие голоса за окном. Я вылезла из-под одеяла и подошла к окну. Окна этих комнат выходили на террасу. У меня перехватило дыхание — там за столом сидел Дик, завтракал и одновременно просматривал груду почты. Напротив сидела Маделин.

— Попробуй через полчаса Брюссель, — приказал Дик. Его четкий, деловой голос был хорошо слышен в утренней тишине. — Добейся, чтобы они позвали к телефону Холцера, а то он все увиливает. Позвони в Париж, пусть пришлют отчеты. Хватит тянуть.

В предвкушении встречи с Диком я отошла от окна, набросила халат, сунула ноги в тапочки и ринулась в свою комнату. Мишель или Джанин уже вымели осколки стекла. Разумеется, по приказанию мадам Жене. Интересно, что они думают о вчерашнем происшествии? Совпадение ли это, что дважды моя комната стала мишенью?

Занавески были раздвинуты, и комнату заливал солнечный свет. Заметив острые осколки в раме, я поежилась.

Я вошла в ванную, быстро надела белье, уверяя себя, что очень голодна и спешу позавтракать, отказываясь признаться даже самой себе, что тороплюсь, чтобы застать там Дика. Я хорошо понимала, что похожа на впервые влюбившуюся четырнадцатилетнюю девчонку.

В комнате было прохладно. Я вспомнила, что заметила на плечах Маделин кофту. Надену-ка бирюзовый костюм, решила я, рассматривая свои туалеты. Он очень удачно подчеркивает изящество моей фигуры и идет к моим глазам, а также оттеняет пепельные волосы.

Я спускалась по лестнице с бьющимся сердцем. Маделин придет в ярость от моего вторжения. Ах, наплевать, не имеет значения! Ведь были вчерашняя ночь и его нежный взгляд при прощании. Вся моя решимость не влюбляться в знаменитого и богатого Дика Рэнсома испарилась, как сон пустой.

Я подошла к двери, ведущей на террасу, и остановилась. Дик говорил что-то Маделин о письме, которое держал в руке, время от времени с аппетитом отдавая должное ветчине и яичнице. Неожиданно он поднял голову и заметил меня. Глаза его потеплели — значит, прошлой ночью мне ничего не показалось.

— А вы ранняя пташка, мисс Лори, — пошутил он. — Присаживайтесь. Джанин… — громко позвал он. — Завтрак для мисс Стэнтон.

— Доброе утро, — Маделин с трудом заставила себя улыбнуться. — После событий этой ночи я ждала, что вы проспите до обеда. — Злость в ее голосе заставила меня насторожиться.

— В такой чудесный день и спать до полудня? — парировала я. Радость переполняла меня, потому что Дик смотрел в мои глаза так же, как и ночью, — как будто я ему небезразлична.

— Доброе утро, мадемуазель, — с привычной приветливостью поздоровалась Джанин, но я уловила нотку любопытства в ее голосе. Она знает о вчерашней ночи, решила я. Прислуга наверняка все уже обсудила. Я заметила, как горничная перевела понимающий взгляд с Маделин на Дика, а потом снова на меня, сообразив, что секретарша в ярости от моего присутствия.

Тут я вспомнила, что ревность часто становится поводом для убийства. Почему это мне вдруг пришло в голову? От этой мысли мне стало холодно. Я попыталась сосредоточиться на обсуждении моего меню с Джанин. Маделин и Дик снова занялись делом. Секретарша делала пометки в блокноте, лежащем рядом с ее тарелкой с остатками завтрака. Какой же важной она себя чувствовала!

Возможно, одержимость Диком со стороны Маделин и вызвала бы у меня сочувствие, не будь эта дамочка столь надменной и напыщенной. Я знала, что ей ничего не светит. Вероятно, все на вилле это понимали.

Я откинулась в кресле и прикрыла на солнышке глаза, а Джанин поспешила на кухню. Но на меня слишком действовало присутствие Дика, заставляя нервничать. Я старалась не выдать своих чувств. Принесли почту. Я услышала, как подъехала машина. Дик бросил беглый взгляд на дорожку и усмехнулся.

— Стекольщик приведет в порядок ваши окна, Лори.

Джанин принесла мне завтрак, налила по чашке кофе Дику и Маделин. Дик одновременно просматривал почту и давал указания секретарше. Он выбрал письма, которые хотел прочитать лично, и отодвинул остальные в сторону Маделин. Несколько раз виновато взглянул в мою сторону, извиняясь за свою занятость. Я же старалась не слишком откровенно любоваться им, напустив на себя безразлично-спокойный вид.

— Ладно, пора за дело. — Дик собрал письма и отодвинул стул. — Допивай кофе, Маделин, — добродушно разрешил он.

— Я уже закончила, — решительно возразила та и бросила на меня быстрый, победный взгляд — она уходила с Диком, а я оставалась.

Они вместе вышли с террасы и направились в сторону кабинета. Внезапно Дик резко остановился и повернулся ко мне.

— Лори, я в четыре поеду в Женеву, — крикнул он. — Вернусь около шести. Не хотите съездить со мной? Вы можете походить по магазинам, пока я встречаюсь с одним человеком…

— С удовольствием! — Я вся порозовела от радости.

— Тогда ровно в четыре, — с шутливой суровостью повторил он и скрылся вслед за Маделин в доме.

 Несколько часов я провела, как в счастливом тумане. Я постоянно напоминала себе, что это вовсе не мое первое свидание с Диком. Он просто проявил внимательность. Но я помнила, как он смотрел на меня, и сердце мое замирало от тайных предчувствий…

После обеда с Элен я поднялась в свою комнату. Стекла уже были аккуратно вставлены, и ничего не напоминало о вчерашнем разгроме. Еще несколько пустых часов впереди. Я долго нежилась в теплой мраморной ванне, напомнившей мне о древнем Риме, и старалась по возможности расслабиться. Ровно в четыре я вышла в холл, сменив брючный костюм на шелковое платье с претензией на высокую моду. Кто-то шел по коридору. Я резко повернула голову — Элен и Дирдре, погруженные в беседу. Внезапно я почувствовала себя неловко. Может быть, Дик забыл обо мне?

— Лори, ты выглядишь чудесно, — сказала Дирдре. — Не забудь, мы сегодня ужинаем вместе. Жаркое уже тушится, будет готово часам к семи. Элен вот вытащила меня на прогулку, беспокоится, что я мало двигаюсь. — Она поняла, что я куда-то собралась. Ведь не стала бы я бродить по дому с сумочкой?

Распахнулась боковая дверь и появился Дик.

— Никак собрание? — пошутил он. — Я забираю Лори с собой в Женеву. Она может погулять, пока я занимаюсь делами. А со следующей недели — к станку, — добавил он с усмешкой.

— Если ты дашь нам возможность поболтать, я, возможно, разрешу и тебе прийти на ужин, — сказала Дирдре с улыбкой.

— Сохрани мою порцию, — велел он, — мне сначала надо кое-кого принять. — Элен с сомнением взглянула на него. — Все в порядке, мама, мадам Жене в курсе. — Он взял меня под руку. — Пошли, Лори. Мы возьмем «феррари», не возражаете?

— Чудесно, — несколько сдержанно заметила я, поскольку Элен смотрела на меня странным взглядом, свидетельствующим о том, что у нее появились некоторые романтические идеи. Господи, только бы она все не испортила!

Когда мы с Диком пришли в гараж, Фредерик энергично драил «роллс-ройс». Он замер, глядя на нас весьма неодобрительно.

— Фредерик, сегодня должен прибыть полицейский, — сообщил Дик. Шофер презрительно фыркнул. — Когда приедет, введи его в курс, ладно? Я сказал, чтобы он обратился к тебе. — Дик чувствовал настроение Фредерика и старался умиротворить его. Странно, что он об этом беспокоился, хотя мне это было по душе.

— Que, месье. — Шофер произнес это вежливо, но я снова поймала его враждебный взгляд.

Мы с Диком уселись в сверкающую зеленую машину, и он повернул ключ зажигания.

— Я, конечно, не верю, что полиция найдет этих хулиганов, — извиняющимся тоном сказал Дик. — Обычно швейцарцы в таких делах могут показать себя, но в данном случае им не за что зацепиться. — Карие лукавые глаза на мгновение оторвались от дороги и задержались на мне. — Скорее всего все эти акции направлены против меня.

— Вы так думаете? — спросила я, ни на минуту не сомневаясь, что охота шла на меня.

Дик задумчиво хмыкнул.

— Есть куча людей, которым я успел наступить на мозоль. Не хочу сказать, что вел себя нечестно, — быстро поправился он. — Я никого не беру за горло. Но когда дело касается денег, и к тому же больших денег, всякое можно предположить.

— Вас послушать, так опаснее вашего занятия нет, — заметила я.

— Все обойдется, — спокойно уверил он. — Фредерик не даст меня в обиду. Не обращайте на него внимания — он ненавидит женщин. Так уж получилось, что его мать бросила в раннем детстве. Он воспитывался в приюте и перенес свою обиду с матери на весь женский пол. Побывал Фредерик и в тюрьме.

— Какой ужас!

— Мы на вилле об этом не говорим, — предупредил Дик, — хотя Фредерик частенько проявляет свой скверный характер. Я хочу, чтобы вы поняли…

— Я не буду это ни с кем обсуждать.

— Видите вон ту церковь? — Дик намеренно перевел разговор на другую тему. — Ей уже больше четырехсот лет.

Я тихо сидела, слушая объяснения Дика, радуясь возможности просто быть рядом, и гнала прочь мысли о женщинах, которые окружали его. Неужели он избегает романов? Что-то не верится…

Мы приехали прямо к гаражу, где Маделин заранее забронировала место.

— В Женеве, — сухо заметил Дик, — парковка — грязное слово. Нужно все предусмотреть заранее, хуже, чем в Нью-Йорке. — Он на секунду закрыл глаза. — А как сейчас с парковкой в Нью-Йорке?

— Ужасно, — засмеялась я. — Полиция хорошо зарабатывает, штрафуя неправильно припаркованные машины.

Дик многозначительно вздохнул и взял меня под руку.

— Пройдемся до ресторана. Тут рядом.

Я с интересом разглядывала роскошный ресторан. Вне сомнения, Дика здесь хорошо знали и были ему рады. Нас торжественно провели к свободному столику. Дик заказал для меня специальный швейцарский десерт и кофейник кофе, пообещав вернуться через полчаса.

— Можете пока побездельничать, — пошутил он.

— Еда — это тоже работа, — весело сказала я. Дик отправился на встречу, а я старалась не обращать внимания на любопытные взгляды со всех сторон. Очевидно, эти люди хорошо знали Дика, сообразила я, вспомнив, что мне пришлось читать о сдержанности швейцарцев. В этой стране любителям светских сплетен и журналистам жилось нелегко.

Десерт был великолепен. Я ела медленно и с удовольствием. В зале я заметила кинозвезду, известную мне по телевидению. Я заставила себя не пялиться на нее и подумала, что дома, в Америке, вокруг ее столика обязательно толпились бы почитатели и любители автографов.

Кофе оказался крепким и горячим. Я с удовольствием потягивала его, невольно ежеминутно поглядывая на дверь, через которую должен был войти Дик.

А вот и он! Боже, до чего же он красивый! Мне нравилась его уверенность, умение естественно держаться. В нем нет ничего фальшивого.

— Скучно? — спросил он, садясь на стул напротив меня.

— Напротив, веселюсь, — уверила я его, сияя глазами.

— Я тоже съем десерт и выпью кофе, а потом мы немного погуляем, — сказал Дик, подзывая официанта.

На обратном пути Дик вполне серьезно говорил о своей бабушке:

— Я понимаю, глупо заставлять старушку силком учить французский, — признался он, — но если она хотя бы освоит азы, чтобы общаться в магазинах, ей больше понравится в Женеве. Бабушка умеет наслаждаться жизнью. Я хочу, чтобы она тут привыкла, и не позволю ей жить одной дома, — решительно добавил он. — Хочу быть уверенным, что с ней все в порядке, а дома нет никого, кроме дальних родственников, кто бы мог постоянно за ней присматривать. — В его глазах появилась нежность. — Ба вырастила меня. Она для меня все.

— Я знаю…

— Разве? — В его голосе послышался сарказм. — Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь действительно что-то знал. Я жил в маленьком городишке вместе с бабушкой, а мои родители жили своей жизнью, забыв обо мне. Иногда они вспоминали о моем дне рождения, но, как правило, не каждый год. Особенно обидно было встречать Рождество вдвоем. Я видел их два-три раза в году, и каждый раз они уезжали раньше намеченного срока, потому что всегда приключалось что-то необыкновенно важное. В смысле важное для их карьеры.

— Наверное, вы были очень одиноким мальчиком? — спросила я. Меня переполняло сочувствие.

Я рассказала ему о тете Лотти, какие между нами были чудесные отношения и как даже сейчас я еще ощущаю острую боль утраты. Но мои родители трагически погибли, родители же Дика были доступны всем, кроме него. Я понимала теперь его неприязнь к Элен, хотя мне и было ее немного жаль.

Но как она могла так относиться к своему единственному сыну?

Мы молчали последние несколько миль. Я чувствовала, что Дика тянет ко мне, но он опасается этого влечения. Что ж, подожду, с восторгом решила я, у меня еще десять недель впереди.

Когда мы подъехали, Фредерик находился в гараже. Он сделал Дику заговорщицкий жест, отозвав его в сторону, и доложил о визите полиции. Я извинилась и пошла к дому. До ужина еще много времени, успею привести себя в порядок, решила я. Я поднялась прямо в свои комнаты, по дороге услышав, как мадам Жене и Клодин спорят на кухне о количестве блюд к ужину. На лестничной площадке я столкнулась с Мишель, несущей стопку постельного белья. По-видимому, деловые друзья Дика останутся на ночь.

Я прошла в гостиную. Сквозь открытое окно до меня сверху донесся замечательный аромат жаркого. На моих губах заиграла улыбка, я сделала шаг в спальню и в ужасе замерла на пороге.

Все ящики моего комода были выдвинуты, а их содержимое в беспорядке валялось на полу. Шесть маленьких ящиков секретера тоже были выдвинуты, а бумаги, фотографии, книги и открытки разбросаны по комнате. Дверь шкафа распахнута, вещи сдернуты с плечиков и раскиданы по всем углам. На кровати на удивление аккуратно лежала маленькая тряпичная кукла со светлыми волосами.

С колотящимся сердцем, двигаясь как в кошмарном сне, я подошла к кровати. Рот тряпичной куклы был вымазан яркой помадой — моей помадой. И из ее тела, из сердца торчала длинная игла.

Эта кукла изображала меня! Кто-то на вилле — «Саксония» занимался черной магией! Или использовал ее в качестве последнего предупреждения.

В следующий раз то будет уже не кукла… Жертвой стану я.