Итак, я снова воспрянул духом.

Только одно обстоятельство меня смущало: смогу ли я привыкнуть к испарениям алкоголя, от которых дважды уже терял сознание? Освоюсь ли я когда-нибудь с запахом водки настолько, чтобы успешно работать в бочонке? Будущее покажет.

Вот почему, выпив воды, я направился к проклятому бочонку с намерением расширить наконец отверстие.

Да! Я забыл: бочонок ведь я набил материей! Мне снова пришлось вытаскивать из него мануфактуру, рулон за рулоном. За этим утомительным делом мне пришли в голову новые вопросы:

— Зачем я вытаскиваю материю из бочонка? Пусть она лежит там, где лежала! Почему не бросить вообще этот бочонок?

Действительно, теперь не было никакого смысла пробиваться в этом направлении. В этом направлении я не доберусь до палубного люка. Я помнил, что прямо под люком находилась бочка с водой, около которой я сразу очутился, когда спускался в трюм. Потом я повернул вправо, обогнул ящик и оказался в кабине. По-видимому, я находился как раз в середине судна, в стороне штирборта.

Работать над водочным бочонком — означало уклоняться от главного люка, через который я попал в трюм. Мало того: длительная работа над дубовой клепкой могла привести к тому, что я задохнулся бы в испарениях алкоголя.

Итак, следовало ли работать над бочонком? Не лучше ли вернуться к ящикам и продвигаться в направлении палубы. Легче пробиться через сосновые ящики, чем через дубовую бочку. Да я уже и начал в свое время работать в том направлении. Таким образом, обсудив все, я окончательно пришел к заключению, что пробиваться через бочонок будет лишней работой. Придя к такому заключению, я решил действовать в обратном направлении — другими словами, повернуть налево кругом и пробиваться к палубе и главному люку.

Я запихнул обратно в бочонок все сукно и постарался спрессовать его получше, чтобы больше вошло.

Закончив все приготовления, я напился воды и забрался в один из пустых ящиков.