Прощание с «Курском»

 

Готова ли страна решать проблемы, поднятые со дна Баренцева моря

Необходимость подъема атомохода «Курск» объяснялась просто: нужно выяснить причины гибели лодки и обезопасить район Мирового океана для судоходства и рыболовства. Но за всем этим незримо маячило: «Президент дал слово».

Никто не верил, многие откровенно говорили об афере, другие считали государственные деньги, остальные пугали взрывом реактора. Но власть сдержала слово. И хотя это обошлось в копеечку (зато щедрая финансовая помощь оказалась блефом), слово президента и должно дорогого стоить.

 

Сомневающихся хватало

Поначалу «Курск» предложили поднять голландской фирме «Хейерема». Ее партнерами ЦКБ «Рубин» видело фирмы «Смит Интернэшнл» и «Халибертен». Эти компании, рассмотрев условия российской стороны, предложили подъем с помощью мощного подъемного крана. Использовать его можно было непродолжительное время, а аренда работы крана оценивалась в 450 тыс. долл. в сутки. Россия согласилась.

Весной, впрочем, консорциум засомневался в своих возможностях и предложил перенести операцию на 2002 год. Тогда российские специалисты, без сомнения, связанные словом президента, стали искать других подрядчиков. Тогда и вспомнили о «Маммуте», известной в России тем, что эта компания поднимала крышу «Лужников». Президент «Маммута» Франц ван Сеймерен размышлял всего неделю и дал согласие. В компаньоны взяли того же «Смит Интернэшнл».

До этого «Маммут» работал только на суше. И название компании произошло от первой ее подъемной операции: поднимали мамонта. В принципе все по той же технологии, по которой поднимали «Курск». «Смит Интернэшнл», напротив, занимается подъемными работами на море уже более полутора веков. Хотя, разумеется, утверждает пиар-менеджер компании Ларс Уалдер, никогда им не приходилось работать с объектами такого масштаба.

Первое время не верилось, что «Курск» все-таки поднимут. Порой казалось, что это гигантская афера, одна из тех, которые мы в России за последние годы видели десятками. Тем более что оплачивалась работа «Маммута» поэтапно. Думалось: сейчас заведут эти пресловутые стренды, потом скажут, что погода ухудшилась, получат свои полсотни миллионов, «отстегнут» кому положено – и домой, отдыхать. Такой сомневающийся я был не один. Собкор Радио «Свобода», когда баржа «Гигант» уже встала на рейд в Рослякове, вполне серьезно спросил меня: «А вы уверены, что лодка там»? Тогда, впрочем, я уже был уверен.

Потому что не один день общался с Ларсом Уалдером и Лариссой ван Сеймерен (дочь президента «Маммута» была пиар-менеджером компании отца). И Ларс, и Ларисса признавали, что неудача операции, за которой наблюдают миллионы людей во всем мире, нанесет такой удар по репутации обеих фирм, от которого можно и не оправиться. В ряде случаев голландцам просто повезло. Хотя, удача сопутствует смелым. И умелым.

Поначалу ничего не могли сделать с резиной, которой покрыта лодка, – ее пришлось снимать простыми зубилами. Потом подкачали вакуумные якоря (Илья Клебанов, оправдывая задержки, рассказывал телезрителям сказки о страшном шторме в Северном море). Потом стали ломаться тросовые пилы, отрезавшие первый отсек.

Но самое главное, что при подъеме «Курска» использовались одноразовые стренды. И если бы атомоход, в случае ухудшения погоды, пришлось снова опускать на дно, вторично использовать стренды было бы уже невозможно. Но самое большое испытание было впереди: когда лодка гигантским напряжением подъемников оторвалась от вязкого дна, она подпрыгнула, как гирька, висящая на ниточке. Этот прыжок «Курска» прибавил седины и нашим, и голландцам. Потом, когда лодка вошла в седло «Гиганта», на глаза президента компании «Маммут» навернулись слезы.

Я спросил Лариссу ван Сеймерен, азартный ли человек ее отец. «Азартный, – отвечает, – хотя в преферанс и не играет». – «А сентиментальный?» – «Раньше я за ним подобного не замечала, – говорит. – Но у нас в Голландии про таких говорят: «Большой человек с маленьким сердцем…» В России сказали бы по-другому: «С мягким сердцем». Да какая разница, в общем-то. Замечу только, голландцы были так уверены в успехе операции, что заранее приготовили мраморную плиту, которую водолазы опустили в ложе атомохода. На ней надпись: «Мы работали здесь и мы подняли «Курск».

Работа шла в крайне жестком режиме. Некоторых поначалу укачивало. Труднее всех, судя по всему, пришлось капитану баржи Питу Синке: он практически все время невзирая на погоду находился на верхней палубе. И на «Майо», и на «Гиганте» царствовал сухой режим. Вице-президент «Маммута» Ян ван Сеймерен (младший брат Франца) как-то позвонил племяннице: «Ты даже не представляешь, как я мечтаю прилететь в Мурманск и выпить кружку холодного пива…»

 

Нам надо быть вместе

«Смит» подтвердил правильность своего девиза, а «Маммут» доказал, что ему по силам поднять не только мамонта. Но, конечно же, это не только их заслуга. Мир еще не знал примера такой кооперации на море: в подъеме «Курска» участвовали 120 компаний из 20 стран. Командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов не зря подчеркнул: «Мировая кооперация способна на многое. Нам надо быть вместе».

Недавно в Псков приезжала делегация из немецкого Нойсса – города-побратима. В составе делегации были представители фирмы «Руфус: системная гидравлика». И знаете, о чем в первую очередь рассказали немцы псковичам? Да о том, что именно нойссовская фирма изготовила 104 гидравлических цилиндра для подъемников баржи «Гигант». Семь десятков рабочих «Руфуса» выполняли этот заказ в течение 2 тыс. часов, соблюдая погрешность не более одной тысячной миллиметра. «Мы считаем, – заявил коммерческий директор фирмы Рейнхард Штраус, – что внесли решающий вклад в успех труднейшей операции…»

Конечно, отдавая должное технической оснащенности иностранных специалистов, не стоит забывать о том, что фактически «Курск» поднимался всем Северо-Западом России. Заказы по проекту выполнялись предприятиями Санкт-Петербурга, Мурманска, Череповца, Северодвинска и других городов. Северодвинский завод «Севмаш», к примеру, изготовил два уникальных понтона для подъема атомохода (длиной 100 и шириной 15 метров) меньше чем за два с половиной месяца. Словом, все можем, нужны только желание и… средства.

Надо заметить, в ходе подъема «Курска» Россия смогла приобщиться к уникальным западным технологиям, и более того, продемонстрировала, что ее научная мысль не зачахла.

Главный вывод из технической части операции: России нужно создавать крупные морские компании по типу «Маммута» и «Смит Интернэшнл», которые будут способны закупать и содержать технику. Без работы они не останутся, особенно теперь, когда только начата разработка Штокмановского месторождения, когда Россия вынуждена продвигаться на Север, когда газопроводы идут по дну морей и т. д.

 

В аду шансов нет

Сегодня следователи досконально просчитали картину произошедшего на атомоходе от первого взрыва до второго. Это были 135 секунд ада. По словам экспертов, температура взрыва достигала 8 тыс. градусов по Цельсию. Металл превращался в пар. И шанса спастись у подводников не было ни единого.

Первый взрыв норвежские сейсмологи зафиксировали в 11 часов 28 минут и 27 секунд 12 августа 2001 г. В этот же день примерно в 150 километрах от «точки «Курска» находилась еще одна многоцелевая атомная подводная лодка СФ. На ней тоже заметили взрыв. Говорят, отдыхающую смену буквально подбросило на койках.

Те, кто был в первом отсеке «Курска», погибли мгновенно. Находящимся в отсеках со второго по пятый судьба отмерила эти самые 135 секунд. 23 подводника из седьмого, восьмого и девятого отсеков жили, по мнению экспертов, не более 6–7 часов. Следователи рассказывают, что после первого взрыва подводники готовились к борьбе за живучесть. Были размотаны противопожарные шланги, многие из моряков успели надеть кислородные маски, операторы, отвечающие за состояние реакторов, проконтролировали его автоматическую заглушку в ручном режиме – все тумблеры были переключены до контрольного предела.

До сих пор непонятно, почему не сработал аварийно-спасательный буй. Он, кстати, отстреливается пороховыми зарядами. В свое время с этими буями были большие проблемы. В конце 80-х – начале 90-х гг. их довольно-таки часто теряли. А это, сами понимаете, уже ЧП. Помнится, для перестраховки в вахтенный журнал записывали: «Аварийно-спасательный буй опробован на отрыв усилиями швартовой команды, замечаний нет». Идиотизм полный.

Мощная металлическая переборка реакторного отсека остановила взрывную волну. Но и в корме лодки был пожар: переборки тут сильно закопчены. Скорее всего пожар вспыхнул из-за пластин регенерации воздуха. Они при соприкосновении с водой выделяют кислород для дыхания, но при попадании на пластины масла или топлива раздается взрыв.

 

Версий стало меньше, ясности – тоже

Из трех версий – взрыв мины времен войны, столкновение с иностранной подводной лодкой (именно так надо трактовать замысловатое «внешнее воздействие») и самопроизвольный взрыв торпеды в результате неполадок – первую можно отбросить сразу. Чтобы такая мина уничтожила корабль подводным водоизмещением почти 24 тыс. тонн, в то время как в годы войны даже «дизелюхи», подорвавшись на мине, порой благополучно возвращались на базу!

Любопытно, что при расследовании причин гибели атомоходов «К-8», «К-219» и «Комсомолец» версии были абсолютно идентичные. При этом причины гибели «Комсомольца» до сих пор не объявлены. Как утверждал в одном из интервью академик Игорь Спасский: «Пока люди, чудом спасшиеся в той страшной ситуации, живы, говорить об истинных причинах ЧП на «Комсомольце» сложно».

Сложнее с версией столкновения с подлодкой противника. Утверждения, что таран огромного «Курска» относительно небольшими американскими «Мемфис» и «Толедо» или английской субмариной «Сплендид» сравним со столкновением «КамАЗа» и «Жигулей», не выдерживают критики. Одно дело, когда два автомобиля сталкиваются лоб в лоб, и совсем другое, когда легковушка по касательной пробивает топливный бак грузовика – и последний вспыхивает.

Сторонников «таранной версии» особенно много среди офицеров флота. И дело не только в пресловутой заботе о чести мундира. Просто за последние 33 года известен 21 случай столкновения наших и американских субмарин (лучше, чем писал об этом в нашей газете осенью прошлого года контр-адмирал Валерий Алексин, и не расскажешь). К тому же вмятина вдоль борта «Курска» подозрительно напоминает след от такого столкновения.

Но пока что никаких официальных данных, подтверждающих подводное столкновение, нет. В прошлом году водолазы с «Регалии» по просьбе главкома ВМФ, адмирала флота Владимира Куроедова в месте вмятины на корпусе «Курска» вырезали кусок металла (эту «дыру» видели миллионы телезрителей). По словам главкома, теперь этот кусок поставят на место, и, как намекнул Куроедов, это прояснит многие вопросы. Непонятно только: если этот самый кусок более года изучали в лучших НИИ страны и не нашли следов столкновения, что даст возвращение его на место?

Третий вариант – торпеда. Уже ясно, что она взорвалась и стала причиной гибели подводного корабля. Неясно только, почему изделие, принятое на вооружение в данной модификации в 1975 г. и за четверть века ни разу не давшее подобных сбоев, вдруг взорвалось. Авторы торпеды ложатся костьми, утверждая, что самопроизвольный взрыв невозможен. Но с ними согласны не все. Тем более что торпеда изготовлена в 1991 году, а это год, когда рушилась не только страна…

В Генеральной прокуратуре исключают человеческий фактор. Торпеду получают на арсенале, экипаж никаких работ с ней не производит. Правда, это не исключает человеческого фактора в ходе проведения работ на самой базе минно-торпедного оружия. За четыре года службы в такой части я получил не один НСС (неполное служебное соответствие) за то, что практические торпеды тонули после стрельб. Правда, не было случая, чтобы они взрывались.

Впрочем, вряд ли мы узнаем причину гибели «Курска» до подъема фрагментов первого отсека, который намечен на лето будущего года. Да и в этом случае шансов получить ответы на все вопросы не так уж и много. Не случайно председатель правительственной комиссии по расследованию причин катастрофы «Курска» Илья Клебанов заявил, что, «если ранее лодка погибала полностью, с экипажем, никто причин ее гибели не находил». Ему вторит директор ЦНИИ имени Крылова Валентин Пашин: «Ни одна самая компетентная комиссия не установила с полной гарантией истинные причины крупных катастроф, произошедших за последние десятилетия на море. В каждом случае заключения экспертов дают лишь вероятную причину. Так было в случае гибели парома «Эстония» и танкера «Находка».

Как утверждает Владимир Куроедов, в раскрытии причин гибели лодки более других заинтересован ВМФ. Дабы исключить подобное в будущем. Хотя некоторые выводы из трагедии нужно делать уже сейчас.

Во-первых, нужно менять идеологию живучести. До сих пор все силы были направлены на обеспечение живучести и безопасности лодки при ведении широкомасштабных боевых действий (третьей мировой войны). Но субмарины гибнут в основном в мирное время.

Во-вторых, атомоходы необходимо оснастить «черными ящиками», какие находятся на самолетах и имеют определенные степени защиты от огня, воды и перегрузок. Сегодня на борту лодок имеются только самописцы, фиксирующие состояние реактора, и обычный магнитофон, записывающий команды командира во время учебных стрельб и боевых упражнений. А ведь разговор о необходимости «черных ящиков» ведется уже десять лет, с момента гибели «Комсомольца».

В-третьих, необходимо искать новые технические пути спасения терпящих бедствие лодок. Всплывающая капсула для всего экипажа ни на «Комсомольце», ни на «Курске» своей роли не выполнила (нужна ли она?). Аварийно-спасательный буй не всплыл. Спасательный люк не помог тем, кто оказался в девятом отсеке. И это только вопросы навскидку…

 

Никто не забыт?

В октябре и ноябре в России хоронили героев-подводников. Траурные митинги, неизменный батюшка, троекратный холостой залп, слезы вдов и матерей, похоронивших своих мужей и сынов дважды. Тогда, в августе 2000-го, и сейчас, осенью 2001-го… Впрочем, и это удалось не всем.

В Великом Новгороде родители старшего лейтенанта Виталия Кузнецова до сих пор ждут звонка от командующего СФ, а ребята из гимназии «Исток», где учился Виталий, сдают макулатуру – на вырученные деньги в гимназии будет открыта мемориальная доска в память об офицере «Курска». Доску хотели повесить на здании, но заместитель мэра Сергей Бессонов отказал: по городским законам устанавливать мемориальные доски погибшим военнослужащим разрешается только через 10 лет после их гибели.

 

Учите матчасть, коллеги

На эмблеме пресс-центра Международной операции по подъему АПЛ «Курск» изображена ладонь, поднимающая из воды субмарину. Кто придумал эту символику, не знаю, но в трагические дни августа прошлого года, когда страна еще надеялась спасти подводников, на Мурманское областное радио пришла открытка с незамысловатыми стихами. Там были и такие строчки: «Мы все готовы к вам по дну ползти, чтоб на руках поднять вас на поверхность…».

Вообще в многомесячной истории подъема погибшего атомохода столько символического, что даже штатские начинали понимать моряков, свято верящих в приметы. Когда сторожевой корабль «Задорный» с журналистами на борту уходил от «точки «Курска» (тогда лодка еще лежала на дне), в ночном небе неожиданно вспыхнуло северное сияние, редчайшее для сентября явление и добрый знак. А когда эскадра особого назначения выстроилась в походный ордер для сопровождения баржи «Гигант» с принайтовленной к ее днищу субмариной, над местом, где осталась носовая часть лодки, прошла большая стая дельфинов. А чего стоит факт, что президент компании «Смит Интернэшнл» в свое время был командиром подводной лодки (потом он возглавлял внешнюю разведку Голландии) и не раз следил за нашими атомоходами в этом регионе.

Впрочем, иногда с символикой был явный перебор. К примеру, на «бейджиках», которые изготовили для аккредитованных на операцию журналистов в Информационном управлении администрации президента РФ, весело плескалось голубое море. «Как будто мы на фестиваль собрались, – заметил кто-то из коллег, – хотя бы догадались траурной рамкой обвести… А в целом, отдадим должное ведомству г-на Ястржембского, сработало оно неплохо. И, видимо, в Кремле учли все ошибки позорного августа прошлого года.

В период информационного «безрыбья» прессу занимали экскурсиями, вывели в море, свозили на завод «Нерпа», где будет разделываться «Курск», на полигон морской пехоты Северного флота и т. д. Кстати, когда в Мурманск прибыл небезызвестный «эколог» Александр Никитин, решивший воспользоваться большим «скопищем» журналистов для презентации доклада «Беллуны» «Атомная Арктика. Проблемы и решения», «дети Ястржембского» тут же «наложили» поездку на «Нерпу» на время презентации. Изящно и эффективно: в итоге к Никитину пришли два-три человека из местной прессы.

Гораздо сложнее стало работать, когда «власть в Рослякове» перешла к следователям. Несмотря на полную открытость самого генерального прокурора, «выбить» хоть какую-то информацию от начальника департамента информации Генпрокуратуры Леонида Трошина, который сопровождал Владимира Устинова, было практически невозможно. Кстати, в док Росляково был допущен корреспондент Интерфакса, а журналистов государственного ИТАР-ТАСС на место работ не пустили.

В пресс-центре, по данным ведомства Сергея Ястржембского, было аккредитовано более тысячи журналистов и технических работников. В Мурманск же приехали не более сотни. Простота некоторых, особенно телевизионных «звезд», поражает. Большинство даже не удосужились посмотреть схему «Курска», ознакомиться с азами технологии подъема. Начальник пресс-службы Северного флота Владимир Навроцкий извел кучу бумаги, объясняя детали подъема, хотя все это тысячу раз публиковалось и размещалось в интернете.

Аркадий Мамонтов (РТР), приехавший на Север в самый момент подъема «Курска» и не сразу «въехавший» в тему, радовал экспромтами. Когда в прямом эфире он сравнил операцию по заводке «Курска» в плавучий док с изготовлением яиц Фаберже, тут же получил среди коллег соответствующее прозвище – «яйца Фаберже».

Некоторые приезжали с четкими редакционными заданиями. Корреспондент одного влиятельного американского журнала так прямо и заявил: «Я приехал писать, как не поднимут «Курск». После чего уехал в Киркенес, где в то время стояла баржа «Гигант», и в Мурманске больше не появился. Наверное, после общения с голландцами понял, что «Курск» все-таки собираются поднимать. Другой журналист, из российской газеты, во время июльского выхода к месту гибели «Курска» долго бегал по кораблю, мучаясь сомнениями: о чем бы написать. Спрашиваю: «Чего ты суетишься?» А он в ответ: «Понимаешь, приказано «мочить» Путина. А фактурки маловато». Я потом читал его публикацию: приложил президента он круто. Мол, слово президента обошлось стране в 100 миллионов «зеленых»… Но на сам подъем лодки коллега не поехал. Позвонил из Москвы, а на вопрос, почему не приехал, признался, что «редакция потеряла интерес к этой теме». Мне, может, тоже не слишком импонирует г-н Путин и то, что он делает, но, простите, никто, отправляя меня в Мурманск, не говорил, как и о чем писать…

 

Куда держит курс флот

По мнению следственной группы ГВП, спасти экипаж «Курска» было невозможно. Даже поиск подлодки, переставшей выходить на связь, начали в момент, когда атомоход превратился в братскую могилу.

Но в любом случае эта трагедия высветила то в жизни Военно-морского флота, что известно даже матросам-первогодкам, не говоря уж об офицерах, и что упорно не желают замечать главковерх и военачальники с большими шитыми звездами: флот умирает. На днях довелось полистать доклад «Беллуны», о котором говорилось выше. Там указаны сроки вывода из состава флота атомных подводных лодок. Даже если относиться к некоторым датам с сомнением, они просто шокируют: большинство атомоходов выведено из боевого состава флота в середине 90-х гг. Причем многие отходили всего по 12–14 лет (ничтожный для кораблей срок), а другие и столько не состояли в «боевом строю». Кстати, «Курск» был последним кораблем, который пополнил боевой состав 1-й флотилии атомных подводных лодок СФ более шести лет назад. После него – все, полная тишина.

«В 1989 году к нам на 1-ю флотилию, – рассказывает капитан 1 ранга Сергей Корсаков, в недавнем прошлом главный механик этого соединения, – приезжал командующий Объединенными силами в Европе. Так вот, он высказался тогда в том смысле, что наши подводники – герои. Но он своих подводников исполнять боевую задачу за ту цену, за которую исполняют наши моряки, никогда бы не послал». Что ж, героизм одних – это, как правило, разгильдяйство других.

В 80-х гг. на 12 лодок, находящихся в постоянной готовности в Видяеве, приходилось 18 экипажей (на каждые две лодки – по одному второму экипажу). Из дюжины две постоянно находились на боевой службе (БС), две возвращались с «бээски» и две шли в районы выполнения задачи. Экипажи остальных отдыхали, сдавали курсовые задачи и т. д. Укомплектованность атомоходов была стопроцентная. Если не хватало 1–2 человек – уже ЧП. С середины 80-х начался медленный крах. К началу 90-х это уже было падение в пропасть.

Через 10 лет, в 1999 году, на боевую службу сходили только два атомохода флотилии: «Курск» и «Псков». Сегодня, через год после трагедии, в строю опять-таки только два подводных корабля. Подводники, впрочем, надеются, что в 2002 г. их число удвоится: «Даниилу Московскому» администрация Южного административного округа Москвы обещает выделить средства на закупку аккумуляторных батарей. Аналогичную помощь «выбивают» у шефов и подводники АПЛ «Кострома».

Не было бы счастья, да несчастье помогло… Горько признавать, но в нынешнем году Северный флот был так много в море именно благодаря «Курску». Речь идет не только об Экспедиции особого назначения, но и об учениях, особенно по отработке спасательных операций. Когда лодка уже легла на кильблоки плавдока ПД-50 и на СФ прибыл главком ВМФ адмирал флота Владимир Куроедов, он первым делом поднял по тревоге спасательные службы флота.

Другое дело, что поднимать-то особенно нечего. В свое время в Севастополе базировалось спасательное судно «Эльбрус» водоизмещением 15 тыс. (!) тонн. Оно имело на борту оборудование для длительного пребывания водолазов под водой (как на «Майо»), вертолет, эллинг для четырех глубоководных аппаратов, в том числе и для поиска затонувших субмарин на глубинах до 2 тыс. метров, и могло работать при волнении моря до 5 баллов. Но до Северов, как говорят моряки, «Эльбрус» не дошел – помешала перестройка, а потом и полный развал флота. Где теперь судно, никто и не знает. И это только один пример. Сколько спасательных судов списали и разрезали «на иголки, сдали за гроши в аренду иностранным фирмам или утопили прямо у стенок – и сказать трудно. Да что там «железо»! Ранее на каждом флоте имелась дежурная группа водолазов, способных работать на глубинах 180–200 метров. А в прошлом году, когда пытались спасти «К-141», «спецов» собирали по всей России.

О людях, увы, разговор особый. В свое время, когда служил на кораблях, все возмущался, всегда завидовал морским пограничникам. Не потому, что у них оклады и ранги были выше, чем у нас, простых морских офицеров. А потому, что моряки срочной службы у них отбирались по первой категории (КГБ все-таки), то есть из полных семей, без приводов в милицию и как минимум с десятилеткой «на лбу». А теперь, глядя на флот нынешний, не завидую офицерам, пришедшим нам на смену.

На дизельной «Варшавянке» четверо моряков, оставшихся на борту (экипажи лодок на берегу живут в казармах) подлодки, напились и отобрали табельное оружие у дежурного офицера, избили его, связали и пришли в себя только под утро, когда лодку уже собрались штурмовать. В одной из частей морской авиации СФ матрос срочной службы украл из служебного сейфа 50 тыс. руб., а чтобы замести следы, подложил тротиловую шашку с детонатором под кресло командира части… И это только из сводок последнего месяца. Заступая дежурным по кораблю в прежние годы, я сотню раз надевал портупею с Макаровым. Но только ради проформы (он же тяжелый, да не дай бог, забудешь где-нибудь, отстегнув перед походом в гальюн!), раз уж положено по уставу, но никак не для самообороны. А ныне без оружия в кубрик страшно зайти.

Сегодня о возрождении флота говорится много. Военные моряки хотят верить, что подъем со дна Баренцева моря «Курска» перестанет быть символом наших неудач. Но конкретных прорывов в строительстве нового флота и реформе старого как не было, так и нет. О социальном положении офицеров флота, элиты любых вооруженных сил, и говорить не хочется. Особенно в связи с настойчивым стремлением правительства лишить офицеров льгот и тех самых «привилегий», которые позволяют им хоть как-то существовать.

Характерный пример. Напротив дока Рослякова, на другой стороне Кольского залива, вовсю свистят автогены – тут, на корабельном кладбище, режут корабли, которые, при должном выделении средств на судоремонт, могли бы ходить в море не один и не два года. А на Северодвинском машиностроительном предприятии «Звездочка», том самом, где строили понтоны для «Курска», недавно корабль СФ переоборудовали по заказу английской компании «Bengrove Limited» в… ночной клуб на воде. То есть российский боевой корабль стал обычным борделем.

* * *

Возможно, «Курск» с нынешней осени перестал быть символом наших неудач. Но не станет ли символом нашего флота эсминец, переделанный в бордель?

Мурманск (Опубликовано в «Независимой газете» 27.11.01)

P.S. Это были мои самые тяжелые командировки за все годы работы в журналистике. 12 августа 2000 года «Курск» затонул. Через два дня заведующий региональным отделом «НГ» Захар Виноградов позвонил мне в Великий Новгород (я тогда был собкором по Новгородской и Псковской областях) и сказал ехать в Мурманск. Никогда не забуду, как приезжали в этот город со всей России жены, отцы и матери членов экипажа «Курска». В душе они надеялись на лучший вариант, но сердцем понимали, что шансов на спасение нет. На их лица было страшно смотреть. Это были ужасные две недели.

Как всегда, наши власти все просрали. Президент, он же Верховный главнокомандующий прервал отпуск, который проводил в Сочи, только через пять дней после ЧП. А на вопрос американского телеведущего Ларри Кинга о том, что произошло с подлодкой, тупо ответил: «Она утонула». От иностранной помощи отказались, а сами ничего сделать не смогли.

А через год, когда началась операция по подъему «Курска», я провел в Мурманске уже три месяца.

 

Осталась только выправка. А честь?

Адмиралы наступают на одни и те же грабли

В канун пятой годовщины гибели «Курска» (атомный крейсер погиб 12 августа 2000 года) ВМФ России с трудом удалось избежать очередной трагедии. К счастью, подводников с батискафа «Приз» удалось спасти – выручили британцы. Слава богу, что руководство ВМФ нашло в себе мужество призвать на помощь специалистов НАТО, то есть тех, кто и ранее, да и ныне, по сути, является тем самым «вероятным противником», к противостоянию с которым и готовится флот. Но, как показала эта спасательная операция, никаких уроков из трагедии «Курска» за минувшие годы сделано не было.

А ведь всего неделю назад на всех четырех флотах гремели салюты в честь Дня ВМФ, газеты пестрели заголовками «Российский флот – не подведет», а министр обороны Сергей Иванов и главком ВМФ адмирал флота Владимир Куроедов рассказывали о блестящих перспективах флота, о боевых кораблях, которые в недалеком будущем сойдут со стапелей и начнут бороздить просторы Мирового океана. Какой океан, когда мы дальше сорока миль от берега без ЧП отойти не можем?

Владимир Куроедов, помнится, даже пообещал построить через десяток лет новый авианосец. Что делать с единственным ныне в стране авианесущим крейсером «Адмирал Кузнецов», который за четверть века своего нахождения «в боевом строю» лет 15 провел у стенки судоремонтного завода, адмирал не сообщил. Правда, в дни, когда шла операция по спасению батискафа подводников «Приз», Куроедов ничего не обещал. Говорят, он лежит в госпитале. Предпочел первые трое суток не появляться на публике и обычно говорливый министр обороны: только в субботу днем, как сообщили информагентства, по указанию президента он вылетел на Камчатку. Успел аккурат к подъему батискафа, так что будет о чем победно рапортовать. Не случайно же вместо того, чтобы разместить спасенных в отлично оборудованном лазарете на судне «Алагез», Сергей Иванов посадил их на свой катер. Получается, вроде бы как и он стал причастен к успешному исходу операции.

Надо полагать, разбор полетов впереди. Но главный вывод виден даже «сухопутной штафирке» – после трагедии «Курска» командование ВМФ наступило на те же военно-морские грабли. Опять, как и пять лет назад на Севере, командование Тихоокеанского флота сутки отказывалось от помощи МЧС и иностранных спасателей. Опять, как выяснилось, людей послали на задание без подготовки и без детального обследования местности. Помнится, и в 2000 году многие удивлялись, кто же это умудрился загнать лодку длиной в полторы сотни метров на стометровую глубину.

«Наилучший способ помощи подводникам – водолазы, – рассказывает капитан 2 ранга запаса Владимир Муравин, который в свое время командовал батискафом «Поиск» (он в отличие от «Приза» мог погружаться на глубину до двух тысяч метров). – В наше время рядом с одним погружающимся под воду судном стояли четыре-пять таких же, а рядом в готовности спасатель, на борту которого были водолазы, способные погружаться на глубины более 100 метров. А сегодня посылают людей на глубину, а страховки, как видим, никакой нет».

После трагедии «Курска» флот закупил четыре глубоководных скафандра – по одному на каждый флот. Осталось «приложить» к скафандрам современные спасательные суда. Но на них, видимо, денег уже не хватило. А те спасатели, что были ранее, либо распилены, как говорят моряки, «на иголки», либо распроданы, либо сгнили без ремонта. Заметим, что по состоянию на 1 января 1991 года в ВМС СССР имелось 15 спасательных судов. На каждом по штату находились 12 водолазов, которые могли работать на глубинах свыше 100 метров. Сегодня их всего четыре – по одному на каждый флот. Но тот, который должен был быть на ТОФе, как назло, оказался в отпуске. Потом вдруг выяснилось, что и скафандр находится на спасателе «Саяны», а тот базируется во Владивостоке. А от Владика до Камчатки трое суток ходу. Вот вам и готовность к спасательной операции.

Видимо, не только на спасательные суда, но и на подготовку водолазов-глубоководников денег нет. У нас так всегда. Деньги есть только на парады и прочие пиар-акции. В канун Дня Военно-морского флота в Санкт-Петербурге торжественно перезахоронили останки последнего морского министра России адмирала Ивана Григоровича. Ради такого дела во Францию погнали целых два боевых корабля – ракетный крейсер «Москва» и сторожевой корабль «Пытливый» Черноморского флота. Сожрав годовой лимит солярки всего Черноморского флота, корабли доставили на Родину гроб с телом адмирала. Шуму в этой связи было много. Как же, прах человека, поднявшего флот России после поражения в Русско-японской войне, наконец-то похоронили дома, в фамильном склепе. Да адмирал Григорович, наверное, в гробу перевернулся, когда узнал, до чего довели российский флот за десяток лет безо всякой Цусимы!

Когда на Тихоокеанском флоте в очередной раз взорвались склады с боеприпасами, один из моих бывших начальников, человек старой закалки, заметил: «При Сталине за халатность расстреливали, поэтому арсеналы на воздух не взлетали». Слава богу, сейчас не времена отца всех времен и народов, но сколько нужно утопить моряков, чтобы сменить бездарное руководство ВМФ и поставить на его место квалифицированных специалистов, людей, пользующихся уважением на флоте? Сколько должно случиться ЧП на флоте, чтобы главком Куроедов вспомнил об офицерской чести и… нет, не надо стреляться, но в отставку-то подать он обязан был уже после гибели «Курска» и «К-159», неудачных стартов баллистических ракет с подводных атомных субмарин и прочих трагедий и неудач флота. Ан нет, служит. И мы даже не удивляемся.

Это ведь только у нас можно поставить во главе ВМФ человека, который в своей жизни ни разу даже деревянным базовым тральщиком не командовал. То есть человека, который, говоря словами Жванецкого, не может вывести корабль в нейтральные воды, потому что из своих не выйдет…

Если верить словам главных отечественных военморов, скоро в стране будет много «железа» (так моряки называют те гробы, на которых еще умудряются выходить в море). О том, что будет с теми, кто на этом самом «железе» служит, военачальники не говорят.

(Опубликовано в «Независимой газете» 8 августа 2005 года)

 

Звезда с секретом

Почему подвиг Владимира Устинова так и остался неизвестен?

Вчера источник Интерфакса в Минобороны подтвердил появившуюся в конце прошлой недели информацию о присвоении начальнику Генштаба Вооруженных сил России генералу армии Николаю Макарову звания Героя России. Таким образом, по словам источника, оценен большой вклад генерала «в укрепление боеготовности страны и успешное приведение Вооруженных сил к новому облику». Сам Макаров, мол, узнал о награде в ходе расширенного заседания коллегии Минобороны 20 марта. Официального подтверждения всему этому, правда, до сих пор нет.

Как известно, в конце минувшей недели в Госдуме случился если не скандал, то как минимум казус. Депутат-коммунист Николай Коломейцев возмутился тем фактом, что «секретным указом президента» Макаров стал Героем России. В КПРФ полагают, во-первых, что генерал Макаров – не нелегал-разведчик, чтобы его награды скрывать от общественности, во-вторых, что он вообще не достоин высшей награды Родины как человек, «разгромивший и Генштаб, и Вооруженные силы». Спикер Госдумы Сергей Нарышкин обещал разобраться в ситуации.

Но пока что (по крайней мере на момент подписания этого номера в печать) никакой ясности насчет того, появилась ли на мундире Макарова Звезда Героя, нет. И к тому же вопрос: если награждение произошло в секретном порядке – должны ли подчиненные видеть награду на мундире генерала или же место ей в сейфе?

В начале марта 2003 года депутат Госдумы Юрий Щекочихин сообщил, что Владимиру Рушайло (тогда министр внутренних дел), Владимиру Устинову (генеральный прокурор) и Николаю Патрушеву (директор ФСБ) «закрытым» указом президента Владимира Путина присвоено звание Героев России. Через пару недель, по словам депутата, будучи в Тюмени, Путин объяснился: «Устинов и Рушайло получили звание Героев России за хорошую работу в Чечне. Патрушев награды не получал… пока. Я считаю, что он этого ордена достоин». Позднее, кстати, информацию о высоких наградах, которых удостоились Устинов и Рушайло, подтвердили в администрации президента РФ.

Николай Патрушев сегодня является секретарем Совета безопасности РФ. На сайте этой структуры сообщается, что Патрушев имеет звание Героя России (дата присвоения звания не указана). Владимир Рушайло ныне представляет законодателей Архангельской области в Совете Федерации. И в его биографии на сайте верхней палаты указано, что в 1999 году он стал Героем Российской Федерации (то есть когда президентом был еще Борис Ельцин). А вот на сайте полпредства Южного федерального округа, которое ныне возглавляет Владимир Устинов, в разделе «Биография» сообщается лишь об одной государственной награде полпреда – ордене «За заслуги перед Отечеством» III степени. Такое впечатление, что Звезды Рушайло и Патрушева «рассекретили», а подвиг Владимира Устинова так и остался неизвестен.

В этой связи дело даже не в том, достоин ли генерал армии Макаров высшей награды. Об этом пусть военные эксперты рассуждают, анализируя, успешно или нет действовала Российская армия во время «пятидневной войны» с Грузией (Макаров был назначен начальником Генштаба за два месяца до начала боевых действий в Южной Осетии). Вопрос в том, почему высокопоставленных силовиков награждают секретным порядком. Понятно, что в указе президента могут перечисляться подвиги главы ФСБ, министра внутренних дел и т. д., в том числе и такие их героические действия, сообщать о которых широкой публике нельзя. Но почему нельзя опубликовать всего лишь ту часть указа, где говорится о награде? Даже не объясняя причин. Общественность, а главное, люди в погонах, поморщатся, но поймут. А так что-то неубедительно получается – то ли есть указ, то ли нет его.

«Все документы, подписанные главой государства и не имеющие грифа (секретности. – «НГ»), поступают в пресс-службу для опубликования, – сообщили после появления в СМИ информации о новом Герое России в пресс-службе президента страны. – Указ о награждении Макарова не проходил через пресс-службу». То есть и тут сплошная секретность. Интересно, какой гриф секретности стоит на этом указе? «Секретно», «Совершенно секретно», «Особой важности»? По российскому законодательству засекречиваются данные, распространение которых может «нанести ущерб интересам Российской Федерации» (сведения «особой важности»), «интересам министерства (ведомства) или отрасли экономики РФ» (гриф «Совершенно секретно») или же «все иные сведения из числа сведений, составляющих государственную тайну» (гриф «Секретно»).

Какой ущерб нанесла бы государству (то есть его гражданам) публикация открытой части указа президента о награждении начальника Генштаба, непонятно. Что страшного произойдет, если народ и армия, которые, как известно, едины, узнают, что генерал Макаров награжден за операцию по принуждению Грузии к миру? Или же за оснащение ВМФ России «Мистралями». Что страшного произойдет, если выяснится, что звание Героя – награда за успешное придание Российской армии, как утверждает источник Интерфакса, нового облика.

Или же, наконец, если появится сообщение о том, что никакого указа нет и не было.

(Опубликовано в «Независимой газете» 27.03.12)

 

Манекены в адмиральских креслах

«Аврора» – не просто музей, а символ побед русского флота

На днях крейсер «Аврора» покинули последние военные моряки. На борту некогда «корабля номер один Военно-морского флота СССР» (а потом и России) остались только люди в штатском. Недовольство этим фактом как многочисленных ветеранов Вооруженных сил, так и даже депутатов питерского Заксобрания, в руководстве ВМФ России сочли нонсенсом. Более того, как заявил в среду высокопоставленный представитель Главного штаба ВМФ (почему-то на условиях анонимности), «решение заменить боевой экипаж легендарного крейсера «Аврора» на гражданский персонал повысит статус корабля как филиала Центрального Военно-морского музея».

Неназванный высокопоставленный (!) представитель ВМФ (надо полагать, как минимум адмирал, потому что капитанов 1 ранга на флоте ныне пруд пруди) считает, что «несение боевой морской службы на корабле, который находится на вечной стоянке и на протяжении десятилетий является музеем», просто нелепо. Уже только одна эта фраза у моряков не может ничего вызывать, кроме смеха. «Боевая морская служба» – это когда корабль выходит в море. Когда он стоит у стенки (а на флоте у нас сегодня десятки кораблей не могут оторваться от причалов – нет топлива, «железо», как называют моряки свои корабли, гниет и т. д.) – это уже не боевая служба. Но вахта-то даже на кораблях, которые не выходят в море, несется.

«Если же следовать логике некоторых оппонентов Минобороны России, которые предлагают на «Аврору» боевой экипаж, то тогда практика прохождения службы военнослужащими на музейных площадках рискует распространиться и на обслуживание силами штатных экипажей и боевых расчетов выведенных из боевого состава самолетов или ракетных комплексов стратегического назначения, находящихся в других музеях страны, – утверждает представитель Главного штаба ВМФ. – О каком тогда профессионализме армии можно будет вести речь? Или, может, вернуть срочную службу на музейные подводные лодки К-21 (Североморск), С-56 (Владивосток). Это – абсурдно».

Все это, честно говоря, банальное передергивание фактов. Полтора десятка моряков-срочников, которые служили на «Авроре», как представляется, вряд ли сильно влияют на профессионализм армии.

Но главное, что «Аврора» у нас одна. Нет в стране ни одного боевого корабля, сохранившегося с царских времен, прошедшего испытание Цусимой. Понятно, что в современной России хотят избавиться от мифов советского времени, согласно которым именно холостой залп «Авроры» дал сигнал к штурму Зимнего. Хотя, как писала «Правда» 27 октября 1917 года, «что касается выстрелов с крейсера, то был произведен только один холостой выстрел из 6-дюймового орудия, обозначающий сигнал для всех судов, стоящих на Неве, и призывающий их к бдительности и готовности».

Но главное, что «Аврора» – это не просто музей. Это символ побед русского флота. К 1917 году, до того самого холостого выстрела, крейсер участвовал в двух войнах, не спуская флага перед врагом, и был обагрен кровью защитников Отечества. Кстати, даже большевики, любящие переименовывать все, что было связано с царским режимом, оставили кораблю первоначальное имя – «Аврора».

Руководство ВМФ считает крейсер всего лишь музеем. Мол, ничего страшного, что некогда боевой корабль будут охранять сотрудники управления вневедомственной охраны ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти: «И это будет весьма эффективно». То есть речь идет об охране «железа», у которого нет души. И люди в бескозырках на борту не нужны. Пусть у трапа стоят люди в полицейской форме.

Любопытная деталь. Утверждается, что «будут сохранены ритуалы и традиции крейсера». Сегодня Андреевский флаг на «Авроре» поднимают гражданские специалисты. И, надо полагать, в полной тишине. То есть никто в восемь утра не подает команду «На флаг и гюйс смирно! Флаг и гюйс поднять!» И никто не встает по стойке смирно. Товарищи адмиралы! Вы уж определитесь. Если «Аврора» – корабль, пусть и стоящий на вечном приколе, то тогда и подъем флага, и вахтенный в форме у трапа. Если это музей, то просто поставьте у трапа будку с кассиршей – пусть продает билетики для входа на «корабль революции». И никаких флагов. Будет все-таки честнее. Потому, что не положено поднимать флаг ВМФ над зданием музея.

После всего этого как-то странно говорить о возрождении каких-то флотских традиций, о патриотическом воспитании молодых моряков и т. д. «Аврора» – это не «крейсер революции», это корабль русской славы. И этим все сказано. Но когда военачальники мыслят «копеечными» категориями (хотя вряд ли содержание нескольких моряков срочной службы обойдется дороже вневедомственной охраны), вместо традиций мы получаем их профанацию.

И еще один аспект всей этой истории. В Главном штабе ВМФ ссылаются на западный опыт. Мол, там корабли-музеи полностью обслуживаются гражданскими специалистами. В Японии – это крейсер «Микасо», в США – фрегат «Конститюшн», в Великобритании – крейсер «Белфаст». Здесь, утверждает высокопоставленный представитель Главного штаба ВМФ, «полностью роль экипажа исполняют гражданские сотрудники, а в экспозициях присутствуют манекены».

Может, и в Главном штабе ВМФ в некоторые адмиральские кресла манекены посадить?

(Опубликовано в «Независимой газете» 19. 10. 12)

 

Нептуна расстрелять, русалку утопить

Флот – это не «железо», это люди и их вековые традиции

Программа празднования Дня Военно-морского флота в местах базирования флотов со следующего года претерпит изменения. Из десятилетиями отработанного сценария, как сообщил Интерфаксу представитель ВМФ, исключат подводную нечисть. На этом якобы настояла Русская православная церковь. То есть никаких Нептунов и русалок и уж тем более сопровождающих их чертей.

В программе Дня ВМФ, пояснил этот самый неназванный представитель военных моряков (как минимум адмирал, надо полагать!), «останутся морской парад, военно-спортивный праздник, театрализованные представления и реконструкции известных исторических событий отечественного флота». По его словам, «трудно не согласиться с нашими гостями (речь идет о представителях РПЦ, которые присутствовали в минувшее воскресенье в Севастополе на совместном параде флотов России и Украины), которые сегодня весьма деликатно высказали мнение, что языческим персонажам, отсутствовавшим во время Всемирного потопа на борту Ноева ковчега, не место и на празднике православного морского воинства».

Был или не был на борту ковчега «владыка морей Нептун» со своей свитой – мне сказать трудно. Не был, не участвовал. И дело, конечно же, не в этом. Меня как офицера флота борьба Церкви с нечистью, подводной, надводной или сухопутной, честно говоря, мало волнует. Ее право, может быть, даже обязанность. Мне интересен другой вопрос: почему адмиралы сразу взяли под козырек? Да еще всего лишь после «деликатно выраженного мнения»?

Надо признать, что праздник Нептуна, а именно отсюда и появление мифического персонажа на Днях ВМФ, был придуман европейскими мореходами (и здесь тлетворное влияние Запада?). Пересекая экватор, команда судна устраивала костюмированное представление, во время которого ряженый Нептун макал матросов-новичков в бочку с водой. После чего они считались настоящими мореманами, у которых, как говорится, корма в ракушках.

Русские же моряки впервые провели подобную церемонию во время кругосветного плавания в 1803 году, отправившись на шлюпах «Надежда» и «Нева» из Кронштадта в Южное полушарие. Переход экватора был отпразднован, как требовал морской закон. В честь такого события личный состав кораблей надел парадную форму, были подняты флаги и произведен салют из орудий обоих шлюпов. Сценарий мог быть разным, но суть сводилась к распределению ролей среди членов команды. В состав труппы, кроме Нептуна, входили его жена Амфитрида, сын Тритон, дочь Зыбь, Кощей Бессмертный, звездочет, Муссон, Ураган, Пассат, Смерч, Попутник, Штиль, Шторм, Шквал, ветры О, N, S, W, русалки, водяные, песенники, штурман, вахтенный начальник, судьи, адвокаты, брадобрей, доктор, полиция и медведи.

В общем, полный набор нечисти, к которой не относились, судя по всему, только те, кто в перечне следовал за водяными. Заметим, что на «Надежде», к примеру, в море вышел корабельный священник иеромонах Гедеон. Судя по отчету экспедиции, возражений против появления Нептуна и Ко на борту шлюпа у него не было. И ничего, успешно завершили поход, провели исследования, совершили первую русскую кругосветку, вошли в историю.

В советское время, когда начали праздновать День ВМФ (1939 год), священников, естественно, на борту не было. Так что мракобесие в виде Нептунов, Кощеев и русалок процветало. Что не помешало флоту (единственному виду сил в Рабоче-крестьянской Красной Армии) в полной боеготовности встретить врага утром 22 июня 1941 года. Не помешали русалки в свое время сделать Советский военный флот океанским. Да и боеготовность ВМФ России, насколько мне известно, до сих пор никак не страдала от появления на торжествах в последнее воскресенье июля ряженых Нептунов и русалок.

Что с тех пор изменилось? И почему адмиралы, которые всегда не уставали нам, нижестоящим офицерам, повторять, что главное на флоте – традиции, решили от них отказаться? Флот – это не только «железо» (которого все меньше и меньше). Флот – это люди, на «железе» служащие. А людям нужен праздник. Людям нужен Нептун с его шутками, людям нужно купание в бочке, даже если корабль не добрался до Экватора. У меня до сих пор хранится отпечатанное на старенькой пишущей машинке удостоверение – мол, имярек «отныне посвящен Нептуном в моряки». Это память, это традиции.

Товарищи адмиралы! Если так и дальше пойдет, вас начнут путать со швейцарами. Вы в золоте и те – в золоте. И функция, похоже, одна и та же – кому-то угодить.

А что будем делать с той русалкой, которая «на ветвях сидит»? Утопим?

(Опубликовано в «Независимой газете» 30.07.13)

 

Может, лучше вернуть Украине ее ржавые кораблики?

Нельзя унижать людей в погонах, не желающих изменять присяге

В понедельник Совет национальной безопасности и обороны Украины принял решение вывести воинские части, расположенные в Крыму, с территории полуострова. И.о. президента издал указ, и.о. министра обороны отдал приказ. Почему это не было сделано раньше, когда после странного пятидневного перемирия подразделения «вежливых вооруженных (очень хорошо вооруженных) зеленых человечков» штурмом брали объекты украинских армии и флота, совершенно непонятно.

Неужели в украинском Генштабе полагали, что Россия, считающая Крым своей территорией, потерпит «присутствие иностранных войск» на своей земле? Но ведь не отдавали приказа своим офицерам, прапорщикам и солдатам сдать позиции, сделав их, по сути, политическими заложниками. Конечно, легко, глядя из Киева, говорить о «верных сынах Украины, не сложивших оружие перед оккупантами», но возникает впечатление, что в создавшейся ситуации об этих самых «верных сынах» мало кто думал.

Люди в погонах отличаются от обычных граждан не только тем, что в руках у них оружие. Они отличаются от обычных граждан тем, что давали присягу. И так просто отказаться от нее нельзя. Потому что присягают в жизни один раз. Когда Николай II в 1917 году отрекся от трона, он, по сути, освободил тысячи офицеров Российской армии от присяги на верность императору. Потому что клялся офицер верно служить именно ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ (большие буквы – так в тексте присяги). И те, кто в итоге перешел на сторону большевиков, вовсе не были предателями.

В 1991 году, когда распался СССР, никто не заставлял советских офицеров принимать присягу на верность РФ. Ее принимали только те, кого набирали уже в армию новой России. То есть у Бориса Николаевича и его советников хватило ума не заставлять офицеров изменять присяге, данной правительству и народу Советского Союза. Хотя, конечно, новым российским властям было проще, так как Российскую Федерацию они объявили правопреемником СССР.

В минувший понедельник министр обороны РФ Сергей Шойгу в ходе рабочей поездки в Крым назначил контр-адмирала Дениса Березовского заместителем командующего Черноморским флотом России. Адмиралу в связи с этим вручили личный номер военнослужащего Российской армии. А ведь три с небольшим недели назад Денис Березовский был назначен командующим Военно-морскими силами Украины (ВМСУ). И надо полагать, дал согласие на это назначение. То есть 1 марта стал украинским военно-морским главкомом, а на следующий день присягал на верность народу Крыма, став командующим флота (что это за флот был такой в начале марта?) автономной республики. Теперь, как я понимаю, он должен присягнуть на верность России. Я бы с таким адмиралом не то что в разведку, я бы с ним в море на пару кабельтовых от берега не рискнул выйти.

Над почти двумя сотнями объектами украинской армии поднят российский флаг. Над кораблями, естественно, Андреевский. С кораблями, кстати, в основном просто ржавыми посудинами, вопрос не простой. Согласно ст. 32 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, морские суда в пределах иностранной территории, если оказались там законным путем, пользуются экстерриториальностью. То есть, согласно международным законам, боевой корабль является собственностью государства, опознавательные знаки (флаг и гюйс) которого имеет, и подчиняется только его законам. Если бы была война и эти корабли были захвачены как военные трофеи, все было бы понятно.

Но войны, насколько мне известно, не было объявлено, боевые действия не велись.

«На территории Крыма не осталось украинских воинских частей, которые не перешли бы на сторону России», – победно заявил первый вице-премьер Крыма Рустам Темиргалиев. С удовлетворением сообщается также, что «штурм военно-морской базы в Феодосии (здесь базировалось подразделение морской пехоты ВМСУ) скорее всего стал последним инцидентом». Украинские морпехи, верные присяге, после присоединения Крыма к РФ оставались на базе в ожидании приказа о перебазировании на материк, однако отказывались ее покидать без военной техники и оружия. Приказа они не дождались. Подавший вчера в отставку и.о. министра обороны Украины адмирал Игорь Тенюх, кстати, в прошлом главком ВМСУ, видимо, очень ждал атаки российского спецназа на базу – как известно, любой революции нужны герои (еще «лучше», увы, павшие).

В итоге позднее сотрудники правоохранительных органов Республики Крым заявили, что командование и некоторые военнослужащие батальона морской пехоты задержаны по подозрению в угрозе диверсии. То есть люди, которые выполняли свой воинской долг, – диверсанты? Правда, в соцсетях ходят разговоры, что морпехов хотят обменять на призывников из Крыма, служащих в Украине. Мол, на последних в армии начались гонения.

Впрочем, и поведение России в данной ситуации назвать адекватным сложно. Ведь чего добивались украинские морские пехотинцы? Только одного: покинуть территорию части на боевых машинах пехоты, с оружием и под флагом Украины. Понятно, что на боевых машинах – это уж слишком. Но почему офицерам и солдатам не позволили уйти с оружием (хотя бы офицерам) и с флагом части? Что, в Российской армии не хватает автоматов Калашникова и пистолетов Макарова? Неужели нельзя было решить этот вопрос путем переговоров? Не унижая людей, которые честно выполняли свой долг? Только для того, чтобы потом не дать возможности украинским телеканалам поднять этих людей, как говорится, на щит?

В начале марта командующий Черноморским флотом России вице-адмирал Александр Витко прибыл на украинский корвет (малый противолодочный корабль по российской классификации) «Тернополь». Адмирал предложил экипажу сдаться и поднять Андреевский флаг. На что командир корабля капитан 3 ранга Максим Емельяненко (русский по национальности, как и часть экипажа) ответил: «Русские не сдаются!» И пояснил, что он принимал присягу на верность народу Украины, так что изменять ей, как и его подчиненные, не намерен. Говорят, адмирал Витко, покидая корвет, сказал своей свите: «Учитесь, как надо служить за честь и совесть!» Может, это просто легенда, но она символична.

Над захваченным «Тернополем», заметим, давно развевается Андреевский флаг. Командир Емельяненко заявил, что экипаж предали нынешнее руководство страны и генералы. По словам офицера, он на протяжении 23 дней не получал никаких приказов, кроме как «Держитесь!»

Что к этому добавить?

(Опубликовано в «Независимой газете» 26.03.14)

 

Эх, Севастополь, Севастополь…

В городе русских моряков мало что изменилось за последние четверть века

Крым, конечно же, окончательно российская территория. Но первый сюрприз для гостей полуострова: вы, оказывается, в роуминге. И это через два с лишним года после триумфального возвращения в состав России! Однако жителей полуострова, похоже, это не слишком волнует.

«Да вы что? – сказал таксист, везущий мое семейство из Симферополя в Севастополь. – Украину пережили, а уж с Россией как-нибудь справимся».

Не знаю, как весь Крым, а Севастополь с украинских времен (а был я здесь лет 20 назад) мало изменился. По-прежнему убитые дороги, улицы, судя по всему, никто не убирает, дворник с метлой – большая редкость. На каждом шагу реклама: заклеен каждый квадратный сантиметр. Такое впечатление, что попал в провинциальный российский городок начала 90-х. Только тогда билбордов не было, да и слова такого никто не знал.

Кстати, на одном из рекламных щитов с удивлением прочитал, что стоимость посещения, к примеру, местного аквапарка «Зурбаган» для жителей города и Крыма – 500 рублей. (за 2 часа купания), а для остальных граждан РФ – 1000 целковых. Так же и с севастопольским дельфинарием: для местных билет стоит 400 рублей, а для «чужаков» – в два раза больше. То есть среди россиян после воссоединения с Крымом появились более равные. Интересно, куда смотрят антимонопольные службы? И как это расценивать? Как ущемление гражданских прав по месту жительства?

Естественно, по всему полуострову – вдоль тех самых убитых дорог – билборды с Владимиром Владимировичем и его цитаты. О том, какими процветающими должны стать Крым и Севастополь. Больше только портретов бывшего командующего Черноморским флотом адмирала Владимира Комоедова, депутата Госдумы от КПРФ, который на этот раз баллотируется в Госдуму по Севастопольскому одномандатному округу. Как правило, это билборды, где Комоедов изображен с Юрием Лужковым. Ему адмирал предлагает присвоить звание почетного гражданина Севастополя. На одном из плакатов изображены Комоедов в форме, Лужков в кепке, а внизу георгиевская ленточка и написано: «Этот день мы приближали, как могли!» То есть воссоединение России с Крымом приравнено к победе в Великой Отечественной войне.

Правда, если к Лужкову горожане до сих пор испытывают теплые чувства (бывший столичный градоначальник немало сделал для Севастополя), то к адмиралам почтения нет. Недавно покинувший пост губернатора Севастополя адмирал Сергей Меняйло не вызывает у жителей города положительных эмоций. «Все профукал, ничего для города не сделал, – возмущался в разговоре со мной один из горожан. – А ведь столько денег Россия выделила! Просто тут же появились специалисты по распилу бюджета. И все… Вся надежда на нового губернатора. Все-таки вроде как экономист».

Впрочем, Севастополь по-прежнему остается Городом русских моряков. Столько памятников флотоводцам, как в Севастополе, надо полагать, нет ни в одном городе мира. Корнилову, Лазареву, Сенявину… Но главный, конечно же, Нахимову. Естественно, на одноименной площади. К слову, не знаю, как сейчас, а в советские времена разбитные девахи, выходящие замуж, в день свадьбы возлагали цветы к памятнику Нахимову (а в руке у адмирала свиток) и говорили: «Павел Степанович, вычеркни меня из списка – я замуж вышла». А моряков здесь любят. Порадовало объявление в одном из кафе: «Военный моряк? Скидка 10 %».

И юмор здесь специфический – военно-морской. На Графской пристани в каждом ларьке продаются футболки. Разнообразие поражает, патриотизм, мягко говоря, зашкаливает. Вот, к примеру, футболка с портретом вождя всех народов: «Наше дело правое, Севастополь будет российским». Или Владимир Путин, Сергей Лавров и Рамзан Кадыров – все в камуфляже, бронежилетах и в краповых беретах: «Неудержимые. Команда вежливых». И хит сезона – улыбающийся премьер Дмитрий Медведев со своим великолепным «Денег нет. Но вы держитесь! Всего доброго, хорошего настроения, здоровья».

Или вот реклама у входа в один из продуктовых магазинов: «Молочко. Маслице. Хлебушек. Сырок. Колбаска. Крупы. Сочок. Водичка». До сих пор в недоумении: за что крупы-то обидели? Нет ответа…

Примечательно, что за две недели прогулок по Севастополю не встретил ни одного военного патруля, да и людей в погонах на улицах мало. А в конце 70-х, когда проходил практику на большом противолодочном корабле «Красный Кавказ», в увольнении рука постоянно была у козырька фуражки – приходилось каждую секунду честь отдавать.

Но на флоте, похоже, ничего не изменилось. За что я нашу РККА (Рабоче-Крестьянскую Красную Армию) особенно уважаю. Раз уж оказался в Севастополе, решил сделать селфи на фоне гауптвахты, куда залетел курсантом в 1977-м. Только щелкнул, как выскочил какой-то хмырь (метр с кепкой) в пехотной форме, непонятно какого звания (теперь в наших Вооруженных силах знаки различия то ли на предплечье, то ли на заднице – не разберешь) и закричал, что арестует меня за съемку режимного (читай – секретного) объекта. Заставил стереть фото. В связи с этим так и хочется спросить нашего министра обороны: уважаемый Сергей Кужугетович, с каких пор губа стала секретным объектом? Тем более что на вывеске даже номер в/ч не указан…

Но раз уж зашел разговор о флоте, нельзя не вспомнить, что до «крымской весны» в Севастополе базировались и Военно-морские силы Украины (ВМСУ). Как-то в Балкалаву вез меня таксист, тоже в прошлом капитан 2 ранга, но служивший в этих самых ВМСУ. В каком-то там подразделении аварийно-спасательных сил и средств. «Я ушел в запас, – говорит, – когда в рамках совместных с Североатлантическим альянсом учений прочитал инструкцию НАТО о том, кого нужно спасать в первую очередь в случае ЧП в море. Оказывается, в первую очередь мы должны были оказать помощь тонущим офицерам НАТО, потом военнослужащим альянса нижнего звена, а уже потом – всем остальным. То есть тем, кто числится в ВМСУ, моим сослуживцам. Ну не хрень ли? И я решил, что хватит мне нервы расчесывать, и тут же уволился».

После чего таксист рассказал такой анекдот: «Подводный флот Украины пополнился двумя новыми боевыми единицами. Вчера ночью в Балаклавской бухте от старости затонули два судна: буксир «Опанас Шпак» и топливозаправщик «Осэлэдэць».

И все же Севастополь прекрасен. Мало в России городов с таким колоритом, с таким своеобразием. К примеру, в автобусы-маршрутки (их здесь называют топиками) здесь входят через заднюю дверь, а расплачиваются с водителем при выходе из передней. Цена проезда – божеская, всего 15 рублей. Хотя еще пару месяцев назад тариф был ниже – 12 рубликов. Причем обязательно нужно назвать остановку, иначе можно проехать мимо. Для гостей города, как я убедился на личном опыте, это большая проблема.

Тем более что хочется все посмотреть. И Инкерман, где расположен в пещерах Свято-Климентовский монастырь, и вырубленный в 50-х годах прошлого века в скале в Балаклаве комплекс для ремонта и укрытия подводных лодок (там их «заряжали» ядерными торпедами и минами), хотя Черное море считалось свободным от атомного оружия. И, конечно же, Херсонес, где, если верить нынешним российским властям, и начались «духовные истоки разнородной, но монолитной русской нации». В общем, что-то там о скрепах…

Не знаю, как там насчет скреп, но два десятка лет назад я спокойно здесь купался. А тут не успел окунуться в воду, как появился полицейский патруль. Слава богу, руки не крутили, все очень вежливо, но из воды пришлось выйти. И не мне одному. Спрашиваю полицейских: «А почему купаться-то нельзя? Потому что тут заповедник или потому, что Владимирский собор неподалеку?» «Не знаем, – отвечают. – Минкульт запретил». Надо полагать, Минкульту виднее, где купаться можно, а где нельзя.

Даже спорить не стал. Потому что, как верно подметил один из севастопольских таксистов, «у нас каждый суслик – агроном».

(Опубликовано в «Независимой газете» 31.08.16)

P.S. Кстати, посетил в Донузлаве некогда сверхсекретный объект, прорытый в скале. Комплекс для ремонта и укрытия подводных лодок. Здесь могли укрыться от атомного удара 7 субмарин. Тут же их «заправляли» ядерным оружием. В музее обнаружил приемник «Волна». На табличке написано: «Предназначался для транслирования музыки, новостей с земли во время праздников, больших приборок. Устанавливался в кают-компании».

Правда, на «Линзе» такой аппарат у меня в каюте стоял. И связан был с ним один казус. Это чудо военно-промышленного комплекса времен СССР однажды сработало как микрофон. То есть мы в кэпом (Виктором Михайловиче Мавзолевским) у меня в каюте шило пили, а моряки всю эту «музыку» слушали, собравшись у матюгальника в коридоре перед носовым кубриком. Слава богу, боцман скопление масс заметил и известил нас.

P.P.S. И еще на этот самом объекте (теперь здесь музей) порадовал вот такой умный (без иронии) лозунг, написанный на стене: «Не всегда говори, что знаешь, но всегда знай, что говоришь!»