За четыре дня и пять ночей мало что изменилось.
Семеро узников не причиняли никаких беспокойств, и не потому что они не хотели этого делать, и не потому что они не могли бы этого сделать. Нет, они могли бы, вполне. Они были умными людьми, умными, расчетливыми, способными воспользоваться любой удобной ситуацией.
Так что Док Сэвидж держал их под действием лекарственного препарата, который был безвредным, но содержал такие вещества, которые вводят человека в состояние, близкое к естественному. Док установил такую дозу, что каждый из семи просыпался один раз в сутки, делал небольшую разминку и получал пищу. В это время пленник находился под бдительным надзором.
Во время путешествия Оранг и Шпиг почти постоянно ссорились. Они взяли с собой своих питомцев, которые и давали им пищу для разногласий. У Оранга была свинья по имени Хабеас Корпус. Это был намек на принадлежность Шпига к корпусу юристов, чтобы постоянно раздражать его. Шпиг не переносил свиней в любой форме. Хабеас Корпус имел тонкие ноги, удивительной длины рыло и уши почти как крылья.
У Шпига же был шимпанзе, примечательный своим удивительным сходством с неказистым Орангом. Это животное было прозвано Химозой, чтобы доводить химика Оранга.
На утро пятого дня машины "Ракеты" остановились, и якорь с грохотом пошел вниз.
- Тринидад, - объявил Оранг. - А этот допотопный ковчег довольно быстрый.
Судно бросило якорь в том месте, где обычно становились круизные лайнеры. Лихтеры шныряли туда-сюда с деревянными ящиками, которые должны быть погружены в трюмы "Ракеты".
Док Сэвидж собрал своих помощников.
- Внимательно смотрите за пленниками, - сказал он и повернулся к Санде, бывшей объектом большого внимания со стороны Оранга и Шпига в течение всего путешествия. Этим утром она была великолепна в брюках. Но не удостаивала взглядом ни того ни другого.
- Мисс Макнамара, - сказал Док, - вы покажете мне место в джунглях, где исчез ваш брат?
- Нам нужен аэроплан.
Док кивнул, обратившись к Орангу и всем остальным:
- Капитан сказал, что судно весь день будет стоять под погрузкой. Мы должны будем вернуться до наступления темноты.
Док Сэвидж выдавил немного грима на ладонь и нанес его на лицо и руки Санды, а затем и на свои собственные. Он вынул грубую хлопчатобумажную рясу, такую же как были у туземцев, для девушки, рваные парусиновые брюки и потертую рубашку для себя.
- Это необходимо? - спросила Дока девушка.
- Нельзя быть уверенным, - ответил ей Док. - В течение пяти дней почти ничего не произошло, и это само по себе подозрительно.
На борт корабля через лацпорт, открытый почти у самой воды, грузили свежие фрукты. Док и Санда вышли через него, спустились по короткому трапу в сырую хрупкую лодчонку, которую бронзовый гигант подозвал, дав знак одному из чернокожих лодочников.
Док говорил на родном языке этого парня - чернокожий был из континентальных джунглей, - и они некоторое время торговались о цене доставки на берег, прежде чем деньги перешли из рук в руки. Негр повел свою лодчонку мимо судна, где толпы чернокожих грузчиков носили товар вверх по сходням или поднимали ящики в грузовых сетях, сделанных на манер рыболовных из дюймовых канатов. Док изучил грузчиков, уделил особое внимание лицам пассажиров, выстроившихся вдоль мерных ограждений. Кажется, он остался недоволен осмотром.
- Много испаньолцев на борту, - заметил он.
- Подумать только! Я бы не догадалась! - сказала Санда.
Она была немного раздражена. Бронзовый человек настоял на том, чтобы она не выходила из своей каюты.
Это было довольно легко в первый и второй день, пока судно было еще в северных холодных широтах, но как только оно вошло в Гольфстрим, то интерьер каюты уже не казался таким привлекательным.
- Вы дочь президента воюющей с Испаньолой страны, - напомнил ей Док. А это судно направляется в испаньолский порт.
- Это ваша идея взять меня на борт! - огрызнулась Санда.
Они арендовали очень большой и очень старый автомобиль, за рулем которого сидел сумасшедший. Они понеслись в аэропорт, будто коллекция старинных погремушек. Пешеходы и велосипедисты шарахались от них, прячась в бамбуковых зарослях. На каждую машину приходилось по пятьдесят велосипедистов.
Их довольно помпезно встретили на большой базе гидропланов Пан-Америкэн. Там' им даже был оказан официальный прием.
- Я думаю, - сказал Док служащему, сдававшему им внаем аэроплан, - что мое радиопослание, как и было оговорено, осталось в секрете.
Служащий осторожно заулыбался и сказал:
- О, я знаю, вы очень снисходительны к проблемам такого рода, но дело в том, что я нуждаюсь в рекламе, а тот факт, что вы арендуете у меня аэроплан, оказался как нельзя кстати.
Док ничего не ответил. Они взяли маленький гидроплан, бывший не таким новым, как хотелось бы. Док тщательно его осмотрел. Он также взял парашюты, прежде чем подняться в воздух.
Санда отметила на карте южноамериканских джунглей точку и сказала:
- Здесь что-то произошло с моим братом.
Солнце заливало небо таким ослепительным светом, что, если поднять глаза, можно было бы подумать, что смотришь на бьющее из форсунки голубое пламя. А внизу джунгли лежали бесконечным зеленым ковром до горизонта, на фоне которых были заметны черви, скорчившиеся и перевитые черви - реки, которые, казалось, утолщались, когда аэроплан спускался к ним ближе.
- Эта песчаная коса? - спросил Док.
- Да.
- Аэроплан еще там, - зачем-то сказал Док.
Буйные джунгли приблизились, и поплавки ударились о воду. Док не стал вытаскивать машину на песчаную косу. Вместо этого он бросил маленький якорь и вытравливал канат до тех пор, пока нельзя было спрыгнуть с поплавков на берег. Девушка, вытянув шею, смотрела на песок. Лицо ее выражало недоумение, когда она повернулась к бронзовому человеку:
- Вы можете видеть сами - никаких следов, кроме моих.
Док, ничего не ответив, выпрыгнул на песок и все внимательно исследовал. Он заметил следы, оставленные Сандой несколько дней назад. На песке отпечатались следы морских птиц, были видны следы от проползавших аллигаторов, но никаких человеческих следов, кроме оставленных девушкой в ее первый визит, не было.
Санда дрожала.
- Вы сами видите, что это невозможно, - сказала она, глубоко дыша, это так же таинственно, как и исчезновение черного кинжала, убившего Генри Ли.
Док спросил:
- Вы уверены, что, когда вы были здесь, следов аллигатора вблизи самолета не было?
Девушка оглянулась вокруг. Что-то ее поразило, какая-то догадка, она приоткрыла рот, но ничего не произнесла. Ее правая рука поднялась к горлу, пальцы медленно сжались в кулак.
- След! - сказала она. - След! - Голос срывался, - Но это тоже странно!
- Странно?
- Их не было здесь. Ни следа.
Док Сэвидж пробежал вдоль крыла перевернутого аэроплана и прыгнул на поплавок их собственного, который качался, удерживаемый якорем.
- Ну что ж, мы можем уходить, - сказал он.
- Что с братом? - Санда пристально смотрела на него.
- Я бы не стал особенно волноваться за него. - Голос Дока звучал успокаивающе.
Санда внимательно изучала его лицо, пытаясь прочесть обман, игру за тем доверием, с каким он говорил.
- Вы уверены, что он жив?
- Не уверен. Но если вы хотите услышать от меня правду. Я думаю, что он жив.
- Мы не можем его найти сейчас? Может быть, он где-то поблизости.
- Он, вероятно, далеко отсюда.
Санда задумалась: она ничего не понимала в происходящем.
- Но он был здесь? Он был в аэроплане, когда тот падал?
- Ваш брат был в аэроплане, когда тот ударился в песчаную косу.
Затем Док Сэвидж взялся за трос и начал тянуть канат, находившийся в воде. Он уложил его в поплавок, где он и должен был быть, и сел за рычаги управления.
Санда забралась в кабину. У нее накопилось много вопросов, но она решила подождать с ними до тех пор, пока они не взлетят.
Аэроплан медленно двинулся вперед, подпрыгивая из-за бьющихся в поплавок речных волн. Наконец он разогнался и медленно скользнул в горячий воздух. Они были уже минут пятнадцать в воздухе, набирая высоту, когда у них отвалилось крыло.
Это было неожиданно: только резкий звон раздался, прежде чем крыло внезапно завертелось в воздухе позади аэроплана, как большая желтая тряпка. Машина паддла, заваливаясь на бок. Затем перешла во вращение сначала медленное, потом быстрое и наконец вошла в головокружительный штопор, и шум их падения, бывший сначала свистом воздуха, стал бешеным ревом, когда самолет врезался в буйную зелень джунглей.