1. Скелет хана или вождя из урочища Шибэ на р. Урсуле в Горном Алтае (I в. до н. э.)

Археологические данные не всегда могут оказаться достаточными, чтобы решить вопрос, кто похоронен в данном кургане — хан (царь) или вождь (герой, военачальник). В обоих случаях погребение обычно сопровождалось большими почестями, оказанными покойному.

Династия царей или ханов обычно начинается с вождя, за военные подвиги облеченного властью. Таким родовым вождям, ставшим царями, и их царствующим потомкам в результате удачных войн-грабежей удавалось накопить большие, нередко несметные богатства. Своими богатствами, всеми своими «вещами» они имели право безраздельно распоряжаться. «Вещью» для них был и раб, ибо обычай (а в дальнейшем и закон) считал, что вещь может быть «молчащей, мычащей и говорящей» (как это закреплено в римском праве). Часть этих богатств, относящихся к любой категории из указанных «вещей», следовала за вождем-царем после его смерти. Часто одновременно с царем убивались и закапывались жена, наложница, раб, лошади, оружие, драгоценности. Начиная с этого периода возникают богатые, нередко сказочные по роскоши погребения.

Однако спустя тот или иной срок падала бдительность охраны таких могил. Божественность живого царя и присоединение его после смерти к сонму богов, с точки зрения опытных грабителей всех времен и народов, не накладывала «табу» на находившиеся в могиле ценности.

В 1927 г. под руководством М. П. Грязнова и при участии М. Н. Комаровой были произведены раскопки такой пышной княжеской могилы в Горном Алтае в урочище Шибэ на р. Урсуле. Это был огромный курган, диаметром около 45 м, высота его достигала 2 м. Под каменной насыпью из крупных обломков скалы, приблизительно в центре кургана, находилась большая яма, глубиной около 7 м и площадью 35 м2. Погребение было устроено в двойной камере, срубленной из тесаных бревен с двумя потолками и досчатым полом. В саркофаге из огромной, красиво выдолбленной колоды находились скелеты взрослого и ребенка. В остальной части ямы было погребено 14 лошадей с богатыми, художественно выполненными уздечками, отделанными золотом. Погребение относится к раннему железному веку (I в. до н. э.).

Обычная судьба пышных погребений постигла и данное: его расхитили еще в древности. Грабители похитили все, что представляло с их точки зрения материальную ценность, переломали и перемешали оставшиеся предметы. Им, однако, не удалось проникнуть в ту часть ямы, где были погребены лошади и богатые уздечки.

Сохранность в этом погребении многих предметов и мумифицированных трупов, не подвергшихся гниению, объясняется тем, что могила под каменной насыпью оказалась промерзшей с глубины 50 см от уровня горизонта и до самого дна. Вечная мерзлота, предохранявшая трупы и предметы от гниения, позволила М. П. Грязнову выявить примененный тогда своеобразный способ мумификации. Внутренности и мускулатура были удалены и замещены какой-то растительной массой. Головной мозг извлечен через специально сделанное в черепе трепанационное отверстие. Глаза были зашиты. Толстыми нитками были зашиты и все разрезы на теле. Следовательно, в этих случаях мы имеем дело с погребением не трупа, а собственно чучела покойника.

Анатомическое и рентгенологическое исследование скелета взрослого свидетельствует о том, что это был немощный старик, который уже за много лет до смерти стал почти полным инвалидом.

Позвоночный столб с IV шейного и по XII грудной позвонок был резко деформирован в результате обширного и мощного окостенения передней продольной связки и уплощения тел некоторых позвонков (рис. 114, А).

Рис. 114. А — тяжелый деформирующий спондилоз, исключавший возможность движений на всем протяжении поражения; Б — окостеневшая передняя продольная связка сковала 6 грудных позвонков в одно костное образование; В — огромные костные разрастания на теле IX грудного позвонка; проявления деформирующего артроза на поперечных отростках.

Шесть грудных позвонков — с III по VIII — были спаяны в единое костное образование благодаря сплошному окостенению передней продольной связки. На передней поверхности этого отдела позвоночника места перехода тела одного позвонка в другой отличаются резкими выступами (рис. 114, А, Б). В боковых отделах, где нет окостеневшей передней продольной связки, прослеживаются несколько сниженные в высоту межпозвоночные пространства.

Эти особенности при наличии неизмененных межпозвонковых суставов позволяют с уверенностью поставить диагноз медленно развивавшегося дегенеративно-дистрофического поражения, а именно тяжелого деформирующего спондилоза с поздним вторичным анкилозированием тел указанного отдела позвоночника (от III до VIII грудного), и исключить инфекционно-воспалительный анкилозирующий спондилоартрит (болезнь Бехтерева).

Дегенеративно-дистрофическое поражение позвоночника не ограничивается указанными позвонками. Огромные костные разрастания такого же порядка имеются в области IX грудного позвонка (рис. 114, В). Они резче выступают справа, чем слева; новообразованный костный выступ справа по размерам почти равен телу этого позвонка. Эта окостеневшая масса, однако, не привела к спайке с ниже и выше расположенными телами позвонков.

Тела X и XI грудных позвонков спаяны между собой в единое целое окостеневшей передней продольной связкой.

На теле XII грудного позвонка имеется почти такое же обширное, клювовидное костеобразование, как на теле IX грудного позвонка, — тяжелая форма деформирующего спондилоза.

Поясничный отдел позвоночника представлен четырьмя позвонками, а крестец — шестью (это вариант числа позвонков, не влияющий на здоровье его носителя).

Имеются проявления деформирующего артроза в правом грудиноключичном сочленении.

Хрящевые отделы правого и левого I ребра окостенели и представляли единое костное образование с грудиной. Грудина представлена тремя несиностозировавшими частями (рукояткой, телом и мечевидным отростком). Обычно все указанные части грудины или 2 верхних и 2 нижних синостозируют в пожилом возрасте. Все же отсутствие слияния мечевидного отростка наблюдается в пожилом возрасте почти в 30 %, а отсутствие слияния рукоятки с телом грудины у 10–15 % пожилых. Имеются умеренные проявления старения в области суставной впадины на лопатке и отчетливые проявления старения в основных и средних фалангах обеих кистей (имеются краевые костные разрастания как с ульнарной, так и с радиальной стороны).

Правое и левое бедра неодинаковой величины; левое короче правого на 2 см. Это укорочение объясняется, по-видимому, врожденной аномалией развития правого бедра, угол шейки которого увеличен (coxa valga).

На головке бедра отмечено окостенение у места прикрепления круглой связки бедра (lig. teres), а также мощный гребень у места прикрепления мышцы к большому вертелу. Несмотря на то что этот человек прихрамывал на правую ногу, нет выраженной атрофии правого бедра.

Умеренно выражены проявления старения в надколеннике. «Шпора» — у места прикрепления Ахиллова сухожилия к пяточной кости. Слабо выражены проявления артроза в головке I плюсневой кости.

Состояние швов на черепе отличается стертостью в области стреловидного шва в центральном его отделе (чаще всего это наблюдается в возрасте около 50 лет).

В правой теменной кости, в ее заднем отделе, имеется большое посмертное трепанационное отверстие (см. выше о примененном способе мумифицирования).

Состояние зубов на верхней челюсти в общем удовлетворительное. На нижней челюсти, представленной несколькими обломками, в области

7-го и 6-го зубов справа остеомиелит с большой подрывающей полостью диаметром в 1.5 см (у него был флюс, возможно несколько раз повторявшийся).

Сравнивая темп старения костно-суставного аппарата в разных отделах, можно констатировать несинхронное, асимметричное старение его.

Резюмируя, можно сказать, что скелет взрослого принадлежал преждевременно состарившемуся, прихрамывающему инвалиду с почти неподвижным позвоночником.

Ребенок, найденный в той же могиле, судя по состоянию скелета (окостеневшей ладьевидной кости стопы, отсутствию волнистой поверхности в области заднего отдела пяточной кости, а также на малом вертеле, наличию обеих многоугольных костей), был приблизительно 6 лет.

Множественные поперечные тяжи (так называемые годичные кольца) в метафизах длинных трубчатых костей этого ребенка свидетельствуют о толчкообразном росте в течение ряда лет. Это в данном случае не могло быть обусловлено рахитом. Множественные поперечные пластинки находились лишь в метафизе, т. е. в непосредственной близости к метаэпифизарной зоне роста, их не было в метадиафизарных участках и тем более в диафизах. Иначе говоря, толчкообразный рост происходил, по-видимому, лишь за 1.5–2 года до смерти ребенка. В этом возрасте, если ребенок болеет рахитом, то это так называемый поздний рахит, связанный, в частности, со значительной деформацией длинных трубчатых костей, чего не было. Очевидно, какое-то другое заболевание на длительный срок приковало ребенка к постели.

Что касается взрослого, похороненного в такой богатой могиле с высокими почестями, то с достаточной достоверностью можно решить, был ли он вождем-героем (военачальником) или ханом.

Не подлежит сомнению, что человек, искалеченный многолетним заболеванием, от рождения физически неполноценный, прихрамывающий, преждевременно состарившийся и немощный, не мог быть военачальником, вождем-героем. Он мог быть только ханом. Чтобы ослепить толпу подвластных чем-то необычным и для многих невиданным, можно было такого хана одеть в шелка и меха, украсить золотом и драгоценностями и, окружив его вооруженными телохранителями и шаманами в причудливых одеяниях, бережно посадить на спокойно шагающего коня, богатая сбруя которого и золотая уздечка соответствовали бы сану седока.

Не располагая никакими данными, позволяющими считать хана умным, прямым или же хитрым и коварным, можно все же с уверенностью сказать, что широко контактировать с народом, где не только мужчины, но и женщины с детства уже всадники, он не мог. От имени хана и его якобы божественно охраняемой власти действовали на местах его доверенные лица, представители наследственной или ханом созданной знати.

 

2. Нижняя челюсть скифского царя и куль-обская ваза (IV в. до н. э.)

В 1830 г. в кургане Куль-Оба (или Куляба) близ Керчи было найдено богатейшее погребение одного скифского царя. Погребение относится к IV в. до н. э. Вместе с царем лежали убитые жена (или наложница) и раб. После обнаружения погребения большая часть ценностей была разграблена, по-видимому в течение первой же ночи.

Из сохранившихся сокровищ всем известна изумительной работы куль-обская ваза из сплава золота и серебра, хранящаяся в Государственном Эрмитаже. На этой вазе изображены некоторые сцены из жизни воинов-скифов. Одна из них представляет несомненный интерес для истории медицины. Это картина, которую рассматривают как вырывание зуба.

Из всех костных материалов, принадлежавших скелетам трех человек, погребенных в кургане, сохранилась лишь нижняя челюсть скифского царя. Трудно сказать, почему сохранилась эта кость, тогда как скелет в целом не привлек внимания.

После продолжительного «путешествия», поскольку челюсть была подарена французскому дипломату, она была прислана обратно в Петербург; сейчас хранится в Эрмитаже.

Это нижняя челюсть крепкого мужчины около 35–40 лет, с хорошо выраженным мышечным рельефом (на наружной и внутренней поверхностях кости). Отчетливо выступает «подбородок». Сохранились луночки для всех 16 зубов (рис. 115, В). 14 зубов крепко сидят в луночках (рис. 115, Б). 2 малокоренных зуба справа выпали посмертно (рис. 115, А). На резцах и клыках имеется отчетливо выраженная стертость эмали, на остальных зубах стертость слабо выражена.

Рис. 115. А — рентгенограмма правой половины нижней челюсти скифского царя; Б — рентгенограмма левой половины нижней челюсти; В — рентгенограмма нижней челюсти скифского царя из кургана Куль-Оба.

Имеется один кариозный зуб — 7-й справа. Этот зуб вместе с тем лишь частично прорезался; коронка его располагается косо, наклонена кпереди и кнутри (рис. 115, А). При жизни этот зуб был частично прикрыт десной. Резко выражена стертость его эмали. На поверхности, обращенной к 6-му зубу, имеется поверхностный кариес. Стенка альвеолы между этими зубами отсутствует. Трудно сказать, является ли отсутствие этой стенки посмертным нарушением целости или результатом неудачной попытки при жизни удалить этот криво и лишь частично прорезавшийся зуб.

Известно, что в те времена уже существовала зубоврачебная специальность. В древнем Египте, Риме, Иудее, в древних культурных центрах Малой Азии, Уре найдены не только зубоврачебные инструменты, но и зубные протезы. С эллинами и римлянами скифы поддерживали связи. У них могли быть не только чужие, но и свои зубные врачи.

Что мы обнаружили на этой челюсти? Альвеолярный край по наружной поверхности в области резцов утолщен за счет неравномерно выраженного костного валика (torus mandibularis externus), имеющего волнистые очертания. Усиливающая дополнительная клиновидная тень на уровне резцов нечетко видна на рис. 115, А и Б.

Верхушка корня левого центрального резца сломана (трудно сказать, прижизненно или посмертно). Верхушка корня правого центрального резца подверглась рассасыванию. Шейка в обоих центральных резцах несколько обнажена, более четко в области левого центрального резца, который отчетливо поднимается над уровнем смежных зубов (рис. 115, В).

Челюсть скифского царя побывала у многих людей.

Возможно, что оба центральных резца выпали и были вставлены обратно в соответствующие луночки, но недостаточно глубоко. Если же при жизни имелось такое обнажение шейки в обоих центральных резцах, то это проявление альвеолярной пиорреи (пародонтоза).

Справа на 7-м, затрудненно прорезывавшемся зубе стертость выражена очень отчетливо, а на коронке его, обращенной к 6-му зубу, имеется поверхностный кариес.

Ни один зуб на нижней челюсти у скифского царя не был удален, ибо сохранились все 16 луночек. Все же зубную боль он несомненно испытал. Причинять страдания ему мог левый центральный резец, если верхушка его корня была сломана при жизни.

Еще вероятнее, что 7-й зуб справа, как всякий кариозный зуб, мог причинять ему страдания. Вместе с тем это был трудно прорезывающийся зуб, который, как известно, может вызывать не только местные патологические изменения.

Кариозные зубы, в особенности если кариес сочетается с затрудненным прорезыванием больших коренных зубов, могут привести к так называемым дентарным ангинам, нередко рецедивирующим. В этих случаях может наступить и острый гнойный перитонзиллит, поскольку микробы и токсины из кариозного большого коренного зуба и воспаленной десны направляются к околоминдаликовой клетчатке по протяжению (per continuitatem), а может быть и лимфогенно.

Сцена, представленная на куль-обской вазе, может изображать не вырывание зуба, а исследование полости рта или определенную лечебную манипуляцию. Быть может, рисунок передает эпизод, относящийся к тому или иному году жизни похороненного в кургане скифского царя, эпизод, который царь предложил изобразить художнику. Однако следует учесть, что ни один зуб на нижней челюсти не был вырван. Вместе с тем кариозным является 7-й зуб справа (рис. 115, А), а исследование или лечебная манипуляция на рисунке представлены слева. Может быть, для художника сторона поражения не представляла особого интереса, хотя художник в таком случае стремился бы быть точным. При желании же изобразить не вырывание зуба, а исследование полости рта и глотки при ангине и перитонзиллите и лечебную помощь художник не очень отклонился от того, что мог делать оказывавший врачебную помощь скифскому царю.

Можно лишь предполагать, что на куль-обской вазе изображен эпизод из жизни скифского царя — оказание ему врачебной помощи. Уверенным в этом, конечно, нельзя быть.

 

3. Скелет великого князя Ярослава Мудрого

При превращении Софийского собора в Киеве в архитектурно-исторический заповедник в январе 1939 г. был вскрыт мраморный саркофаг с барельефным орнаментом. Издавна он приписывался Ярославу Мудрому, который после смерти своего брата Мстислава стал единовластным князем всей Руси. Однако, судя по целому ряду данных, в частности даже по записям летописцев, гробница неоднократно передвигалась с места на место. Это повторялось несколько раз даже в XIX в.

При вскрытии в гробнице были обнаружены два неполных скелета — очень пожилого мужчины и пожилой женщины, а также несколько отдельных костей маленького ребенка.

Скелеты взрослых могли принадлежать Ярославу Мудрому и второй жене его — Ингигерд. Однако никаких достоверных данных в пользу этого предположения не было. Не подлежит сомнению, что богатая великокняжеская гробница неоднократно вскрывалась. Кости были разбросаны и перемешаны. Некоторых костей (даже крупных) не было.

Ярослав умер в 1054 г. С тех пор Киев и Софийский собор часто становились добычей завоевателей. Несомненно, что великокняжеская мраморная гробница представляла особую приманку для многочисленных грабителей. Нет ничего удивительного, что при вскрытии гробницы в 1939 г. никаких ценностей не было обнаружено. Нужны, конечно, веские доказательства, подтверждающие, что мы имеем дело действительно со скелетом Ярослава Мудрого.

Путем сопоставления летописных данных с результатами анатомического и рентгенологического исследования мы могли легко показать, что в гробнице был действительно похоронен Ярослав. Однако изучение этого скелета дает некоторые новые материалы для реконструкции физического облика Ярослава Мудрого, одного из крупнейших исторических деятелей Древней Руси, при котором был создан первый свод законов — Русская Правда. Кроме того, эта своеобразная судебно-медицинская экспертиза через 900 лет после смерти Ярослава позволяет по-новому осветить некоторые противоречивые и неточные указания летописцев.

Летописные данные о Древней Руси, ее возникновении, о происходивших в ней великих событиях и их героях представляют смесь точных записей с рассказами со слов очевидцев и художественной переработкой достоверного и непроверенного материала. К тому же все сохранившиеся летописи не являются первоисточниками. Это летописные своды, не только переписанные, но исправленные и дополненные несколькими поколениями составителей. Летописцы редко были бесстрастными регистраторами событий; наоборот, в их записях чувствуется живая, подчас и бурная реакция.

Неодинаковая оценка событий и людей обнаруживается не только при сопоставлении летописей, составленных в монастырях, находившихся в различных княжествах, но даже при сравнении разных страниц одного и того же летописного свода. Это объясняется исправлениями и вставками переписчиков и продолжателей летописного свода. Имеются вставочные указания, неверные или по существу, или в отношении года наступления события.

Прежде чем приступить к описанию скелета Ярослава Мудрого, мы считаем необходимым напомнить некоторые данные относительно Ярослава и его родителей, почерпнутые из Тверской и Никоновской летописей. При этом мы отметим те неясности, неточности и противоречия в летописных данных, которые в какой-то мере могут быть освещены на основании исследования скелета Ярослава.

У великого князя Владимира от 5 законных жен было 12 сыновей. Ярослав был четвертым сыном Владимира. Матерью Ярослава была Рогнеда, дочь полоцкого князя Рогволода.

Рогнеда, помимо ее воли, стала женой Владимира. Когда он сватался, она отказала ему и согласилась выйти замуж за старшего брата Владимира — Ярополка Святославовича. Оба брата были от разных жен, причем мать Владимира была рабыней Святослава. По этой причине, по словам летописца, Рогнеда предпочла Ярополка Владимиру. В то время как Рогнеду готовились везти к Ярополку, Владимир и его дядя Добрыня (брат его матери) напали на Полоцк, убили отца Рогнеды и двух ее братьев. После этого Владимир женился на Рогнеде.

У Рогнеды и Владимира было 2 сына: старший — Изяслав и младший — Ярослав, якобы родившийся в 978 г.

В 985 г. Рогнеда, наскучившая Владимиру, получила распоряжение оставить дворец. Оскорбленная Рогнеда произвела неудачную попытку зарезать ножом спящего Владимира, но он проснулся и обезоружил ее. Владимир решил казнить Рогнеду в торжественной обстановке; он приказал ей надеть свадебное платье и в этой одежде ждать казни. Но ребенок Рогнеды и Владимира Изяслав, подав отцу обнаженный меч, подставил собственную голову. Поступок ребенка спас мать. Как указывает летописец, Владимир, по совету бояр, пощадил Рогнеду и послал ее с сыном (а не с сыновьями) в ее вотчину.

В этом рассказе летописец дважды упоминает только одного сына Рогнеды и Владимира — Изяслава, о младшем сыне — Ярославе он не говорит. Когда Владимир схватил руку Рогнеды, занесшей над ним нож, она, по словам летописца, так ему сказала в свое оправдание: «Уж мне горько стало: отца моего ты убил и землю его полонил для меня, а теперь не любишь меня и младенца моего» (а не младенцев). Точно так же лишь об одном ребенке указывает летописец, когда сообщает совет бояр: «Уж не убивай ее ради этого ребенка, но восстанови ее отчину и дай ей с сыном» (т. е. с Изяславом).

Эти указания заставляют с сомнением относиться к дате рождения Ярослава (978 г.). Не родился ли он позже упомянутого драматического события?

С. М. Соловьев (на основании других данных) также считал, что неправильно указывается, что Ярослав умер на 76-м году жизни. Ярослав умер в 1054 г. Если он прожил 76 лет, то он должен был бы родиться в 978 г. Но тогда Ярослав был бы старше своего брата Святополка, родившегося позднее 978 г. Между тем, как это неоднократно отмечается в летописи, Святополк был старше Ярослава. Таким образом, летописные сведения о годе рождения Ярослава несовместимы с другими летописными данными.

В Тверской летописи отмечается, что Ярослав вследствие болезни долго не ходил и в детстве всегда находился при матери («сын же ее Ярослав седяще у нее, бе бо естеством таков от рождения»). Летописец указывает, что Ярослав вылечился внезапно («чудесно»). Это излечение якобы совпало с новыми тяжелыми переживаниями его матери, получившей извещение от Владимира о разводе. По словам летописца, Владимир после крещения считал возможным иметь лишь одну жену — Анну Греческую. Гордая Рогнеда не пожелала очутиться в новом положении — не царицы, а подданной. Она сообщила Владимиру, что уходит в монастырь: «быв царицею, не хощю раба быти земному царю, ни князю».

В этот трагический момент, по словам летописца, произошло якобы внезапное излечение больного ребенка: «Ярослав вста на ногу своею, а прежде бо бе не ходил».

Если Ярослав из-за какого-то заболевания в грудном возрасте не мог ходить, то нельзя допустить, исходя из врачебных представлений, что этот болезненный процесс длился 10 лет — с 978 до 988 г. (года крещения) — ив течение всего этого времени не позволял ребенку ходить, что излечение (очевидно, внезапно наступившее улучшение) произошло после столь продолжительного заболевания. Характер патологического процесса и его исход, как показывает состояние скелета, свидетельствуют о неточности летописного рассказа.

Рассмотрим теперь, что может дать анатомическое и рентгенологическое исследование скелета, во-первых, для окончательного и бесспорного решения вопроса о том, кто был похоронен в древнем саркофаге в Софийском соборе; во-вторых, мы осветим вопрос о том, чем болел Ярослав в детстве, как долго болезнь действительно не позволяла ему ходить. Точный ответ на последний вопрос позволит исправить ошибку летописца относительно года рождения Ярослава (и общей продолжительности его жизни). Кроме того, проанализировав состояние всего скелета, мы получим некоторые объективные данные, характеризующие физический облик Ярослава.

Нам был прислан для исследования довольно полный скелет старого человека, мужчины.

Скелет отличался наличием множественных деформаций и значительными патологическими изменениями в костях правой нижней конечности. Асимметричное и непропорциональное развитие скелета конечностей и позвоночника затрудняло определение общего роста.

Изучив размеры наименее деформированных костей верхней и нижней конечностей, пользуясь формулами Пирсона и Мануврие, а также нашими (Д. Г. Рохлина и Е. И. Преловой), мы пришли к выводу, что в зрелом возрасте это был человек выше среднего роста (около 175 см).

Череп — мезоцефалический; привлекает внимание состояние черепных швов. Наряду со сглаживанием и исчезновением некоторых из них (что характерно для пожилого и старческого возраста) наблюдается сохранение тех швов, которые обычно исчезают вследствие слияния костей уже в детском возрасте. В частности, на всем протяжении виден лобный шов; он сохраняется лишь у 8—12 % взрослых. Виден боковой отдел поперечного шва; этот шов сохраняется лишь у одного из 200 взрослых. Таким образом, имеется сохранение некоторых детских особенностей в черепе.

На основании состояния остальных черепных швов можно было бы думать, что череп принадлежит человеку старше 50 лет, у которого, однако, сохранились некоторые инфантильные особенности в отношении швов.

В челюстях сохранились луночки всех зубов; иначе говоря, этот человек умер, сохранив все зубы. В челюстях нет проявлений старческой атрофии; следовательно, функция жевательного аппарата не была ослаблена.

Турецкое седло средних размеров. Как видно на рентгенограмме, основная пазуха пневматизирована почти на всем протяжении; лобная пазуха умеренных размеров. Толщина черепного свода представлена средними размерами.

Сосцевидный отросток правой височной кости лишен воздухоносных клеток, спонгиозирован. Слева обнаруживается неравномерное и неправильное распределение воздухосодержащих клеток с частичной перестройкой структуры, спонгиозированием на некотором протяжении. Можно полагать, что в правом ухе в младенческие годы был воспалительный процесс, быстро ликвидировавшийся. В левом ухе неоднократно повторялись воспалительные изменения — отит и мастоидит.

Значительные изменения были обнаружены в позвоночнике; они представляют как старческие особенности, так и деформации, и некоторые анатомические отклонения. Они заслуживают внимания в отношении физического облика этого человека, особенно в пожилом возрасте. Однако некоторые особенности позвоночника были отчетливо выражены и в молодости.

В I шейном позвонке имеются мощные краевые костные разрастания на суставной фасетке, сочленяющейся с зубовидным отростком II шейного позвонка. Костный вырост высоко поднимается над передней дугой атланта (рис. 116, А). Резко выражены краевые костные разрастания на нижних суставных поверхностях этого позвонка. При наличии таких изменений повернуть голову в сторону очень трудно, и производится это с отчетливо слышимым скрипом. Такой человек предпочитает поворачиваться всем корпусом, избегая поворотов головы.

Рис. 116. А — атлант Ярослава Мудрого; Б — врожденное срастание II и III грудных позвонков; окостенение желтых связок в IV и V грудных позвонках; окостенение надостистой связки в IV позвонке; В — резкие проявления деформирующего спондилоза в поясничном отделе, спондилоартроз.

В остальных шейных позвонках имеются умеренно выраженные старческие изменения. Только в IV шейном позвонке наблюдаются резкие проявления деформирующего спондилоза (мощное окостенение передней продольной связки). Сгибание в шейном отделе было ограничено, но не в такой мере, как повороты головы.

Тела II и III грудных позвонков в силу врожденной аномалии развития (гипоплазии диска) полностью срослись, причем межпозвонковое пространство между телами этих по-

суставы между этими позвонками (рис. 116, Б). В нижней части тела III позвонка, в IV и V грудных позвонках видны умеренные проявления старения, во многих нижних грудных позвонках — резкие проявления старения. Окостенение желтых связок в IV и V грудных позвонках.

В телах некоторых грудных позвонков имеются следы прорыва ткани межпозвонкового диска в смежные тела позвонков. Это так называемые хрящевые узлы, в подавляющем большинстве случаев возникающие в результате перегрузки позвоночника (слишком большого физического напряжения мышц торса, падения и т. д.).

В поясничном отделе имелись резкие проявления деформирующего спондилоза и выраженные проявления спондилоартроза (рис. 116, В). Движения в этом отделе были резко ограничены.

Позвоночник в целом S-образно искривлен во фронтальной плоскости. Наличие полной левосторонней сакрализации нижнего поясничного позвонка (т. е. костное соединение его с крестцом) позволяет считать, что указанное искривление позвоночника в той или иной мере было уже выражено и в молодом возрасте.

Грудина состоит из двух сегментов, что может наблюдаться даже в глубокой старости.

Резкие старческие изменения были обнаружены в области ребер на суставных фасетках, сочленяющихся с поперечными отростками позвонков; головка ребер отличается умеренными проявлениями старения. Резкие проявления деформирующего артроза в правом грудино-ключичном суставе, менее выраженные изменения того же порядка слева. Это свидетельствует о том, что в течение длительного времени безусловно большая профессиональная нагрузка падала на правую верхнюю конечность. Имеются проявления перегрузки в области главного и добавочного правого плечевого сустава и правого грудино-ключичного сочленения. Между тем на суставных поверхностях, участвующих в образовании локтевого и лучезапястного суставов справа, нет этих изменений.

В левой лопатке акромиальный отросток представлен двумя отделами. Сохранение неслившегося наружного отдела акромиального отростка свидетельствует о сохранении юношеских особенностей в этом отделе скелета. В области суставной впадины лопатки и на головке плечевой кости краевые костные разрастания (деформирующий артроз), но менее резко выраженные, чем справа. На суставных поверхностях костей, участвующих в образовании левого локтевого и лучезапястного суставов, нет изменений. Левая верхняя конечность нагружалась значительно меньше, чем правая. Нагрузка и в этой конечности падала также на те суставные поверхности, которые участвуют в движениях, связанных с большим размахом (например, когда рубят мечом).

В области основания I правой пястной кости — резко выраженный деформирующий артроз, последствие травмы (рис. 117, А). В средней фаланге нет проявлений старения (рис. 117, А).

Рис. 117. А — резко выраженный деформирующий артроз в области основания I пястной кости, сохранение в ней и в основных фалангах поперечного тяжа; Б — поперечный тяж в адистальных метаэпифизах лучевой и локтевой костей.

Таким образом, больше всего нагружались и перегружались правый плечевой сустав, правый грудино-ключичный сустав и суставы I пястной кости справа. Это позволяет выяснить некоторые специфические особенности выполнявшейся нагрузки, если при этом учесть, что локтевой и лучезапястный суставы справа и слева обнаруживают минимальные изменения.

Если орудие производства или оружие прижимается к ладони II–III–IV и V пальцами, а I палец или прижимает II и III пальцы, или располагается так, что не позволяет инструменту (или оружию) отклониться, то при ударе чаще всего перегружается I палец и особенно его пястная кость.

В бывших зонах роста обеих первых пястных костей и в фалангах (рис. 117, А), а также в трубчатых костях верхних (рис. 117, Б) и нижних конечностей (на рентгенограммах) более или менее отчетливо прослеживаются поперечно расположенные пластинки («тяжи»). Их наличие свидетельствует о своеобразии эндокринной формулы, о некотором субгенитализме.

Значительные болезненные изменения были обнаружены в костях правой нижней конечности. Установленные изменения при учете летописных данных позволяют подтвердить, что мужской скелет, обнаруженный в гробнице, это действительно скелет Ярослава Мудрого.

В правой безыменной кости видна патологически измененная перестройка вертлужной впадины. Ее суставная поверхность располагается несколько кверху и кзади по сравнению с нормальными соотношениями (рис. 118, А). Перед нами анатомическая картина подвывиха в правом тазобедренном суставе.

Рис. 118. А — деформированная правая вертлужная впадина несколько смещена кверху и кзади; Б — в атрофированной бедренной кости угол шейки больше, чем в здоровой бедренной кости, в пострадавшем бедре окостенела круглая связка.

Правое бедро тоньше левого (рис. 118, Б). Вообще все кости правой нижней конечности тоньше таковых левой. Это изменение (атрофия) однако, зависит не только от подвывиха в тазобедренном суставе, но безусловно в большей мере от патологических изменений в коленном суставе той же правой конечности (рис. 119).

Рис. 119. А — костное срастание правого надколенника с бедренной костью; Б — порочное положение в коленном суставе в результате перенесенного перелома обеих берцовых костей и организовавшегося обширного кровоизлияния.

Патологический процесс в правом тазобедренном суставе мог вызвать лишь незначительное прихрамывание, ибо подвывих вверх и кзади в значительной мере компенсировался увеличением угла стояния шейки правой бедренной кости (рис. 118, Б). Прихрамывание сменилось в дальнейшем резкой хромотой и инвалидностью в результате нового патологического процесса, наступившего в зрелом возрасте в правом коленном суставе (рис. 118, А и Б).

Под влиянием какого процесса и в каком возрасте произошел подвывих в правом тазобедренном суставе?

Летописец отметил, что Ярослав долго не ходил («бо естеством таков от рождения»). В дальнейшем, когда он стал, наконец, ходить, то хромал. Был ли у Ярослава врожденный вывих в тазобедренном суставе?

Врожденные вывихи (или подвывихи) чаще всего двусторонние. Врожденные вывихи бедра наблюдаются у мальчиков очень редко. По нашим данным, врожденный вывих бедра встречается у мальчиков в 50 раз реже, чем у девочек. Кроме того, односторонний врожденный вывих или подвывих бедра в подавляющем большинстве случаев наблюдается слева (в силу большего уплощения левой вертлужной впадины). Между тем у Ярослава имелся подвывих справа.

Быстрое (по мнению летописца, внезапное, «чудесное») выздоровление никак не вяжется с представлением о врожденном вывихе или подвывихе и их клинической картине. Врожденный вывих (и подвывих) бедра не ведет к тому, что ребенок в течение нескольких лет не ходит. В соответствующих случаях ребенок начинает ходить или своевременно, или с некоторым опозданием, но походка у него «утиная», валкая.

Нередко необоснованно ставится диагноз врожденного вывиха бедра даже современными клиницистами. Под этим диагнозом фигурирует немало патологических вывихов, последствий инфекционных процессов в области тазобедренного сустава. Инфекционные и гнойные поражения (нетуберкулезного происхождения) тазобедренного сустава в грудном возрасте нередко заканчиваются вывихом или подвывихом. Это заболевание в грудном возрасте часто протекает сравнительно быстро, не привлекая должного внимания, оставаясь нераспознанным. Последствия же такого заболевания тазобедренного сустава — разрушение суставного хряща, вывих или подвывих — распознаются часто, когда ребенок начал ходить. Хромота, обнаруженная много месяцев, а иногда и несколько лет после плохо распознанного заболевания, возникшего в грудном возрасте, в дальнейшем часто рассматривается как проявление якобы врожденного вывиха. Таким образом, бурно протекающие инфекционные и гнойновоспалительные заболевания тазобедренного сустава в грудном возрасте, если они преодолеваются, часто заканчиваются относительно весьма благополучно. Перенесшие это заболевание нередко прекрасно приспосабливаются к имеющимся у них анатомическим изменениям.

Надо полагать, что именно так возник подвывих в правом тазобедренном суставе у Ярослава (у которого в детстве был источник инфекции в ухе). Этот подвывих мог действительно в молодости мало мешать ратным подвигам Ярослава. У него было незначительное укорочение конечности, ибо подвывих кверху в известной мере компенсировался увеличением угла между шейкой и диафизом бедренной кости (рис. 118, Б).

Летописец пишет: «Он был хромоног, но ум у него был добрый, и на рати был храбр». По отзыву летописца, Ярослав был на своем месте как князь, вождь дружины, во главе которой он в течение многих лет участвовал в многочисленных походах. Некоторые из них были неудачными. Однако он не терял мужества и лучше готовился к следующему сражению. Конечным итогом его походов было завоевание многих земель на севере, востоке, западе и юге.

Если в этом отношении летописец прав, отмечая, что хромота не мешала Ярославу быть вождем воинственной дружины, то безусловно неверно указание летописца о десятилетней продолжительности его заболевания в детстве. Болезнь, которая так благополучно закончилась в 988 г. или несколько позже, не могла обнаружиться в 978 г. Болезнь могла возникнуть за 2–3 года до 988 г., но не за 10 лет; при этом острая фаза болезни в грудном возрасте могла длиться лишь несколько недель.

На основании современных врачебных представлений необходимо внести корректив в указания относительно года рождения Ярослава и, следовательно, общей продолжительности его жизни. Если летописец прав, указывая, что выздоровление Ярослава произошло около 988 г., то Ярослав родился на несколько лет позже 978 г., следовательно, жил меньше 76 лет. После принятия этой поправки становится понятным, что Ярослав не был старшим сыном Владимира. Между тем, очевидно, из-за позднейшей вставки в летопись года рождения Ярослава пришлось бы сделать вывод, что Ярослав старше своих старших братьев.

Помимо подвывиха в правом тазобедренном суставе, анатомическое и рентгенологическое исследование позволило обнаружить более тяжелые изменения в правом же коленном суставе (рис. 119, А и Б). В результате старого околосуставного перелома обеих костей голени и обширного кровоизлияния в коленный сустав наступили костное срастание бедренной кости с надколенником (рис. 119, А) и порочное положение в коленном суставе (рис. 119, Б). Полное разгибание в этом суставе было невозможно. Кости в этом суставе находились под углом в 130–135°. Разгибание выше этих пределов было невозможно.

Кроме того, имелось костное срастание между большеберцовой костью и головкой малоберцовой кости (анкилоз) как последствие той же травмы с обширным кровоизлиянием и его организацией (рис. 120). Частичному окостенению подверглись некоторые мышечные пучки, прилегающие к верхней четверти малоберцовой кости и межкостной перепонке (membrana interossea). Это проявления ограниченного оссифицирующего миозита или фиброзита травматического происхождения (рис. 120).

Рис. 120. Оссифицирующий фиброзит (миозит) после перелома обеих берцовых костей и организовавшегося кровоизлияния.

Бедро, обе кости голени и надколенник справа тоньше, чем эти же кости слева (атрофия вследствие меньшей нагрузки).

Размеры правого надколенника свидетельствуют все же о том, что перелом костей произошел во взрослом состоянии. В то же время можно сказать, что процесс в области правого коленного сустава закончился за много лет до смерти Ярослава.

Таким образом, если в детстве Ярослав Мудрый слегка прихрамывал (в результате подвывиха в правом тазобедренном суставе), то в зрелом возрасте после перелома костей правой голени с осложнением со стороны коленного сустава Ярослав должен был очень сильно хромать.

Если подвывих в тазобедренном суставе мог не мешать ратным подвигам Ярослава, то изменения, наступившие уже в зрелом возрасте в правом коленном суставе, не могли не отразиться на поведении — на физической активности Ярослава. Лично участвовать в походах (верхом или пешком) и тем более в боях он, конечно, не мог с таким коленным суставом, к тому же при наличии описанного состояния позвоночника— нарастающей его деформации и тугоподвижности.

Таким образом, изучение скелета, найденного в гробнице Софийского собора, подтверждает, что это — скелет Ярослава Мудрого (что подвергалось сомнению). Мы имели возможность также установить, что летописные указания относительно года рождения Ярослава неправильны (Ярослав родился позже и, следовательно, жил в общем меньше 76 лет). Анатомическое и рентгенологическое исследование позволило, кроме того, выяснить некоторые особенности физического облика Ярослава Мудрого. В этом отношении, как было уже указано, необходимо иметь в виду следующее: хромота в юности и в период расцвета физического развития в общем была незначительной и не мешала Ярославу самому участвовать в боях. Он, по-видимому, хорошо владел мечом. Косвенно об этом можно судить по изменениям, которые были у него обнаружены в тех суставах и в тех костях, которые больше всего нагружаются при ударе мечом. Только после тяжелой травмы костей правой голени и коленного сустава Ярослав уже не мог участвовать в каких бы то ни было военных действиях.

В последние годы жизни его облик свидетельствовал о физической немощности благодаря тугоподвижности почти всего позвоночника и сильной хромоте.

Много песен и рассказов посвятил русский народ отцу Ярослава — Владимиру, его пирам и удальству его богатырей. Владимир, очевидно, и в старости отличался в пирах буйным веселием, привлекавшим к нему смелых и храбрых воинов-богатырей, певцов и музыкантов («баянов»), воспевавших одарявшего их гостеприимного князя.

Между тем в скандинавских сагах Ярослава называют скупым. Ярослав, надо полагать, не любил пиров и показной стороны дела. Он не мог импонировать своим внешним видом и считал ненужным лишний раз демонстрировать перед большим количеством людей свою хромоту и другие физические недостатки.

Женский скелет, найденный в той же гробнице, принадлежал Ингигерд, второй жене Ярослава, дочери скандинавского конунга Олафа.

Чьи были кости ребенка, обнаруженные в той же гробнице, остается пока неизвестным.

 

4. Скелет великого князя Андрея Боголюбского

[151]

В декабре 1934 г. историк Н. Н. Воронин привез скелет и просил детально исследовать его и выяснить те особенности, которые могли бы облегчить идентификацию личности. Скелет был нам передан без каких бы то ни было пояснений, указаний или предположений.

Предварительное исследование, выполненное нами при участии В. С. Майковой-Строгановой, позволило установить наличие старых заживших ранений и большого числа «свежих» ранений без реактивных изменений. Свежие ранения были нанесены неодинаковым оружием с целью не ранить, а во что бы то ни стало убить человека. Рентгенологическая экспертиза позволила установить ряд обстоятельств, при которых произошло убийство человека, отличавшегося весьма характерным обликом.

Установленные нами данные настолько соответствовали летописным сведениям о великом князе Андрее Боголюбском, что вызывавшая сомнения принадлежность скелета данной исторической фигуре становилась бесспорной.

Настоящее сопоставление наших данных с летописными, которые нам в то время были неизвестны, представляет яркую иллюстрацию возможностей, которые открывает рентгеноантропологическое исследование и для историка, желающего не только проверить точность записей летописцев, но и дополнить их новым материалом.

После Ярослава Мудрого и особенно после его внука Владимира Мономаха наступил период феодальной раздробленности Руси. В XI и XII столетиях в связи с экономической и политической замкнутостью отдельных областей — княжеств формируются локальные варианты русской культуры. После многих лет полной или частичной независимости удельных княжеств Андрей Боголюбский был первым русским князем, целеустремленно действовавшим по пути уничтожения удельных княжеств и создания единого государства с новым центром в стольном городе Владимире на Клязьме.

Личность Андрея Боголюбского, крупнейшего феодала XII столетия, достаточно ярко очерчена летописями. Князю Андрею, сыну Юрия Долгорукого (основателя Москвы), пришлось действовать в очень сложной политической обстановке, в период упадка Киева, чему он всемерно содействовал. Уход князя Андрея на север, наступление на самостоятельность местного суздальского боярства, ориентация в известной мере на торгово-ремесленное население, столкновения с младшими княжьими линиями и их подчинение, наконец, знаменитый разгром «матери городов русских» Киева в 1169 г. и превращение его в рядовой город — все это создавало тот облик Андрея, который характеризовался чертами «самовластия», определявшего «новый тип русского князя». Он подчинил Муром и Рязань, но не мог выполнить более широких планов, осуществленных спустя два столетия московскими «собирателями земли русской». Во время подготовки к борьбе с южными князьями князь Андрей падает жертвой боярского заговора летней ночью 1174 г. (на 63-м или 64-м году жизни).

Что же было установлено нами на присланном скелете? Не останавливаясь на тех особенностях, которые могли быть выяснены на основании антропологического исследования, мы лишь отметим, что соответствующий скелет принадлежал мужчине довольно грацильного телосложения. Рост стоя этого человека должен был приблизительно равняться 170 см. Проявления старения со стороны скелета в некоторых отделах были мало выражены и ослаблялись наличием ряда ювенильных особенностей. В этих случаях имеется несоответствие между «паспортным» и физиологическим возрастом («костным возрастом»). Боголюбский казался моложе, правильнее, он вовсе не был столь стар, как об этом можно судить по его возрасту. Это расхождение между паспортным и костным возрастом отражает своеобразие конституциональных и эндокринных особенностей. Раскрыть это своеобразие можно было лишь на основании детального рентгеноантропологического исследования скелета.

Протокол исследования дает следующую картину.

Череп — долихоцефалический. Несколько убегающий назад лоб. Умеренное обызвествление места прикрепления выйной связки. Швы отчетливо выступают (за исключением латеральных отделов венечного шва и в области sutura occipito-mastoidea).

Рельеф черепа выражен умеренно.

Старческих изменений не видно.

В затылочной кости (рис. 121, А), в левом верхнем отделе ее чешуи, дефект в виде рва, длина которого равна 2 см, глубина 2–3 мм, ширина 3 мм. Края дефекта ровные. Перед нами изменения на почве удара рубящим оружием — мечом или боевым топором (секирой). Справа в области processus zygomaticus ossis frontalis и несколько выше обнаружен ромбовидной формы дефект кости (рис. 121, Б) в результате ранения колющим оружием — копьем, рогатиной или кинжалом. От верхнего угла ромбовидного дефекта идет трещина к венечному шву. Рентгенографическое исследование не обнаружило реактивных изменений вокруг дефектов в указанных отделах черепа. Это «свежие» ранения без каких бы то ни было следов заживления.

Рис. 121. А — свежий след ранения рубящим оружием по затылочной кости Андрея Боголюбского; Б — свежий след ранения колющим оружием в лобную кость; В — врожденное срастание II и III шейных позвонков (вид сзади).

Из иных особенностей, обнаруженных на рентгенограммах черепа, отметим следующее. Сагиттальный размер турецкого седла и его глубина 10 мм. Перед нами инфантильный индекс седла. Спинка седла высокая. Основная пазуха пневматизирована почти на всем протяжении, частично пневматизирована и спинка. Лобная пазуха умеренных размеров. Перечисленные особенности характерны для тех вариантов еще нормальных конституций, которые, однако, характеризуются сохранением ювенильных особенностей, а также повышенной функцией щитовидной железы — некоторым гипертиреоидизмом.

Левый сосцевидный отросток склерозирован, особенно в периферических отделах. Изменения на почве преодоленного хронического отита и мастоидита.

На верхней челюсти слева сохранились зубы: 4-й, 5-й, 7-й, 8-й, а справа — 6-й, 7-й. Зубы в хорошем состоянии. Коронки зубов на нижней челюсти стерты. Кариеса нет. Суставная поверхность сочленовных отростков без изменений (в частности, старческих).

Позвоночник. Краевое костное разрастание на зубовидном отростке II шейного позвонка. Проявление артроза на смежных суставных поверхностях I и II шейных позвонков. Врожденное костное срастание между II и III шейными позвонками справа (рис. 121, В).

Изменения на почве остеохондроза диска между V и VI шейными позвонками. Задний «хрящевой» узел на нижней поверхности тела VII шейного позвонка. Описанные изменения в шейном отделе позвоночника, как врожденные, так и возникшие в дальнейшем, должны были обусловить резкое ограничение движений. Боголюбский в старости почти не сгибал шеи.

Верхние грудные позвонки нормальные, в нижних грудных — «хрящевые» узлы. Небольшие краевые костные разрастания на фасетках для сочленения с ребрами (возрастные изменения). Небольшой хрящевой узел на I поясничном позвонке. Умеренный спондилоз нижних поясничных позвонков.

Широкий короткий крестец. Сохранились следы самостоятельности отдельных сегментов крестца — ювенильная особенность (рис. 122, А).

Рис. 122. А — широкий и короткий крестец с сохранением сегментарного строения; Б — сохранение сегментарного строения грудины; В — схема с предыдущей рентгенограммы.

Грудина и ключицы. Все три отдела грудины слились. Следует отметить конституциональную особенность — сохранение следов сегментарного строения тела грудины (рис. 122, Б и В) — это ювенильная особенность. Артроз в области грудино-ключичных сочленений резче выражен справа. На верхней поверхности левой ключицы неглубокий «свежий» дефект на почве ранения рубящим оружием. Реактивных изменений нет.

Ребра. Обызвествление реберных хрящей всех ребер. Небольшие краевые костные разрастания в костовертебральных и костотрансверзарных суставах — возрастные изменения.

Скелет кисти представлен грацильными костями со слабо выраженным рельефом (шероховатости у места прикрепления сухожилий и связочного аппарата мало выступают). Проявления старения в средних фалангах.

Сохранение поперечных тяжей в области бывших метаэпифизарных зон почти всех коротких и всех длинных трубчатых костей (рис. 123, Б — Д) — признак отчетливо выраженного субгенитализма.

Деформация дистального отдела правой локтевой кости, а также головчатого возвышения левой плечевой кости и, кроме того, одной из фаланг правой кисти на почве старых заживших травм и переломов (ранений). В деформированной фаланге рентгенографически определяется кистовидный участок (травматического происхождения).

На II и III пястных костях слева отсутствует часть головки без реактивных изменений (рис. 123, А) на почве «свежего» ранения рубящим оружием (мечом или саблей). Свежее ранение дистального отдела обеих костей левого предплечья (рис. 123, Б) и на границе верхней и средней трети тех же костей. Лучевая кость в соответствующем отделе полностью рассечена (проксимальный отломок нам не был прислан). Такой же удар рубящим оружием (мечом или боевым топором) был нанесен по средней трети левой плечевой кости (рис. 123, В). Кроме того, профессионалом-бойцом одним ударом, нанесенным сзади и сверху по левому плечу, были срезаны (рис. 123, Г) дистальный отдел акромиона, латеральная часть головки и большой бугор плечевой кости и надрезан processus coracoideus лопатки. Все перечисленные ранения — без реактивных изменений.

Рис. 123. А — рубящим оружием отсечена часть головки II и III пястных костей; Б — двойное ранение рубящим оружием обеих костей предплечья; В — ранение рубящим оружием плечевой кости; Г — удар рубящим оружием по надплечью и плечу; Д — ранение рубящим оружием бедренной кости.

Нижние конечности. Таз мужского типа. Слабо выраженные краевые костные разрастания в тазобедренных суставах. В области головок бедренных костей — частичное окостенение круглой связки. На левой бедренной кости, на границе диафиза и дистального метафиза, довольно глубокое ранение мечом или боевым топором (рис. 123, Д) без реактивных изменений. Остальные кости скелета нижних конечностей без особых изменений.

Своеобразен конституциональный облик Андрея Боголюбского в свете наших данных. Андрей Боголюбский был несколько выше среднего роста, около 170 см, выглядел несомненно моложе своих лет. Физиологический (костный) возраст его соответствовал 50—55-летнему. В физическом отношении это был вовсе не дряхлый, а, наоборот, еще активный человек, с полноценной функцией конечностей, но с ограниченными движениями в области позвоночника, особенно в шейном отделе.

Грацильность скелета, сохранение поперечных тяжей во многих трубчатых костях (рис. 123), следы сегментарного строения в грудине (рис. 122, Б, В), аналогичные изменения в крестце (рис. 122, А), инфантильный индекс турецкого седла свидетельствуют о своеобразных особенностях эндокринного аппарата Андрея Боголюбского. У него несомненно наблюдались отчетливые признаки конституционального гипертиреоидизма в сочетании со вторичным субгенитализмом (против первичного субгенитализма говорит отсутствие евнухоидных соотношений в телосложении). Нет данных (со стороны скелета), позволяющих считать, что у Боголюбского была базедова болезнь. Однако в силу специфичности эндокринной формулы реакции Боголюбского были своеобразно окрашены; они были как у людей со слабо выраженным базедовизмом. Легкая возбудимость, живая фантазия, в то же время быстрая раздражимость и бурные реакции даже на незначительные раздражения — таким он был в течение всей жизни. Несколько убегающий назад лоб сообщал его в общем грацильной конституции некоторую жесткость, а во время многочисленных вспышек (если учесть эффект сверкающих белков) создавалось впечатление даже свирепости.

Приобретенные патологические изменения в шейном отделе позвоночника и врожденное срастание между II и III шейными позвонками (рис. 121, В) обусловливали значительное ограничение подвижности соответствующего отдела позвоночника, резко усилившееся в старости. Андрей Боголюбский почти не сгибал шеи. Окружение могло воспринимать эту особенность его осанки как проявление непреклонности и, быть может, надменности и горделивой самоуверенности.

Столкновений и сражений этот импульсивный человек, очевидно, не избегал, о чем свидетельствует ряд старых травматических изменений в скелете обеих верхних конечностей.

Таким представляется Андрей Боголюбский на основании рентгеноантропологического исследования его скелета. В какой мере установленные нами данные соответствуют тому, что сообщают нам историки и летописцы?

Отдельные факты, сообщаемые разными летописцами, неодинаково освещающими личность Боголюбского, могли все же соответствовать действительности. Они представляют для нас интерес как некоторая проверка точности наших рентгеноантропологических реконструкций.

В молодости Андрей Боголюбский «выдавался необыкновенной храбростью, любил начинать битву впереди полков, заноситься на ретивом коне в середину вражьего войска, пренебрегать опасностями» (С. М. Соловьев). «Андрей в пылу битвы часто увлекался сечей и подвергал себя большим опасностям, пьянел от бурной схватки» (Н. Рожков). Эти данные вполне соответствуют отмеченной нами импульсивности Боголюбского. Старые (зажившие) ранения в скелете обеих верхних конечностей могут свидетельствовать о его боевых заслугах.

«Умен был князь во всех делах и доблестях, но погубил смысл свой невоздержанием». «Андрей исполнился высокоумия». «Распалившись гневом, говорил он дерзкие слова» (С. М. Соловьев). Эта характеристика достаточно точна. Импульсивность, вспыльчивость и несдержанность человека с базедовизмом нередко выходят за пределы допустимого. Легко можно представить, во что это выливалось в условиях того времени, в особенности, если учесть неограниченную власть великого князя. В Никоновской летописи чрезвычайно красочно описываются взаимоотношения между Андреем и его окружением: «Ненавидяху князя Андрея своего суще домашний, и льстивно и лукавно глаголаху к нему. И тако совраждоваше и соссориша его с братьею и с передними мужи отца его, и тако изгна братью свою. Еще же и передних мужей отца своего овех изгна, овех же в темницы затвори и быть брань люта в Ростовской и Суздальской земле».

Повелительным тоном говорил Андрей даже с князьями, тем более с окружавшими его боярами. Впечатление непреклонности, повелительности и высокомерия, как мы уже указывали, усиливалось благодаря тому, что Андрей в силу патологического процесса и врожденной аномалии шейных позвонков почти не сгибал шеи.

Предлог к возмущению недовольные бояре могли найти легко. Этим предлогом послужила казнь Кучковича, одного из ближайших родственников жены Андрея Боголюбского. «Нынче казнил он Кучковича, а завтра казнит и нас; так помыслим об этом князе», — решила окружавшая его группа бояр, терроризованная строгостью и жестокостью вспыльчивого князя.

Значительное число ранений, обнаруженных нами в скелете, «свежих» ранений без каких бы то ни было реактивных изменений, затем характер и распределение этих ранений в разных отделах скелета позволяют нам следующим образом восстановить картину смерти Боголюбского.

Только один из ударов был нанесен противником, стоящим лицом к нападаемому, правильнее, несколько сбоку и спереди. Это был сравнительно легкий удар рубящим оружием (саблей или мечом) по левой ключице. Все остальные ранения были нанесены сбоку и сзади или уже по лежачему. Сбоку и сзади опытным бойцом был нанесен удар мечом по левому плечу, вызвавший значительное кровотечение и сделавший Боголюбского длительно небоеспособным, но это не удовлетворило нападавших. Были нанесены новые удары неодинаковым оружием: удар сзади по затылку (рис. 121, А) рубящим оружием (мечом или боевым топором), тяжелое ранение, нанесенное сбоку колющим оружием (копьем) в лобную кость (рис. 121, Б). Последнее ранение само по себе могло бы повлечь в дальнейшем смерть.

Затем посыпался целый ряд ударов мечом, боевым топором или саблей по человеку, лежавшему на правом боку. Рубили не только лежащего, но безусловно совершенно неспособного защищаться человека, по-видимому, потерявшего сознание, истекавшего кровью, рубили некоторое время, должно быть, уже труп.

Этого, конечно, не бывает ни в единоборстве, ни в сражении. Это нападение нескольких человек, вооруженных разным оружием, с определенной целью — не ранения, хотя бы и тяжелого и в дальнейшем смертельного, а убийства тут же на месте.

Как представлено указанное событие летописцами? Заговорщиков было 20 человек. Среди них был Петр Кучков, которого летописец (в Ипатьевском списке) называет «начальником убийц», затем ключник Анбал Ясин, Яким Кучкович, Ефрем Моизович. Они пришли ночью 29 июня 1174 г. на княжеский двор и перебили дворцовую стражу. Дверь в спальню Андрея была закрыта. Один из заговорщиков постучал в дверь и на вопрос Боголюбского — «Кто ты еси?» — ответил: «Прокопий». Боголюбский хорошо знал голос своего слуги Прокопия. Догадавшись, что за дверьми злоумышленники, Боголюбский бросился искать меч, но не нашел его («понеже Анбал ключник взял его»). Между тем заговорщики выломали дверь, и двое из них бросились на Боголюбского. Он был, однако, достаточно силен («вельми бо бе князь силен») и бросил одного из них на пол («князь же единого поверже под ся»). Это указание летописца может вызвать сомнение, если исходить лишь из паспортного возраста. Как мог безоружный пожилой человек 63 или 64 лет бороться с двумя вооруженными и бросить одного из них на пол? Однако, как мы уже указывали, физиологический возраст Боголюбского не соответствовал паспортному; физически он был силен. Кроме того, борьба происходила в темноте, и Боголюбский, конечно, лучше ориентировался в собственной комнате.

Пока Андрей боролся с двумя заговорщиками, в комнату ворвались остальные. Полагая, что лежит князь, они зарубили своего же товарища. Заметив, однако, ошибку, они вскоре бросились на Боголюбского «и се-коша его мечи и саблями».

Думая, что Андрей убит, заговорщики ушли, унося с собой труп одного из нападавших, в темноте по ошибке убитого. Андрей, однако, был еще жив. Он приподнялся и пополз по винтовой лестнице «палат» к сеням, не имея достаточно сил, чтобы не стонать («и нача стенати и глаголати в болезни сердца»). Заговорщики, услышав его голос, вернулись, зажгли свечу и нашли его по кровавым следам и «умертвиша до конца». Один из летописцев, описывая последний акт этой трагедии, отмечает, что «Петр же Кучков отсече ему руку десную и копием ребра ему прободе». В другом списке летописец указывает, что «Петр же оття ему руку десную, а прочие пронзаша его мечи».

Картина убийства, описанная летописцами, в значительной мере совпадает с реконструкцией, сделанной нами на основании рентгенологического исследования скелета. В частности, на основании характера ранений было правильно распознано оружие нападавших: «и секоша и мечи и саблями и копийные язва даша ему» (летопись по Ипатьевскому списку). Довольно правильно был восстановлен порядок нанесенных ударов. Мы не имели, однако, опорных пунктов, позволяющих считать, что заговорщики сначала лишь тяжело ранили Боголюбского, а добили его через некоторое время, когда он, очнувшись, нашел достаточно сил, чтобы доползти до сеней, оставляя за собой кровавый след и привлекая к себе стоном и криком.

Относительно некоторых ранений, отмечаемых летописцами, необходимо указать следующее. Мы не обнаружили повреждений в области ребер, о чем упоминается в одном из списков. Возможно, что копьем был действительно нанесен удар в грудную клетку, однако без повреждения костной части ребер. Число ран, нанесенных Боголюбскому, несомненно было больше, чем об этом можно было нам судить лишь на основании скелета, ибо не каждый удар был связан с повреждением костей.

Все летописцы отмечают, что Петр Кучков отсек Боголюбскому правую руку. Однако на правой конечности нами не было обнаружено «свежих ранений», тогда как левая верхняя конечность была рассечена во многих местах: и в области плечевого сустава (рис. 123, Г), и в среднем отделе плечевой кости (рис. 123, В), и в среднем, и в нижнем отделах предплечья (рис. 123, Б), и в области пястных костей (рис. 123, А).

Нужно считать, что летописцы по ошибке, или же желая сгустить краски и усилить эффект, отмечают, что Петр Кучков, главарь заговорщиков, отсек Андрею Боголюбскому правую, а не левую руку.

Таким образом, серия рентгенограмм иллюстрирует некоторые особенности внешнего облика Андрея Боголюбского, его конституциональное и эндокринное своеобразие, старые излеченные раны и последние смертельные удары.

Андрей Боголюбский был причислен к «лику святых». Церкви северной Руси имели основания это сделать, ибо Боголюбский много сделал для них. Высоко оценивалось, кроме того, корректное поведение его в отношении женщин и безупречность в личной семейной жизни. Боголюбский не обижал чужих жен и девушек. Этим он отличался от многих князей, его предшественников, в частности от Владимира Святославовича, а также от некоторых последующих царей, особенно от Ивана Грозного, про которого летописец писал: «… жен и девиц блудом оскверни».

Указанная существенная черта в поведении Андрея Боголюбского могла зависеть от его представлений о нравственности и семейной морали. Однако это могло быть и следствием его субгенитализма. Как известно, у него было мало детей, в отличие от его младшего брата Всеволода Юрьевича, ставшего его наследником. Прозвище «Большое гнездо», данное Всеволоду, говорит об этом достаточно красочно.

 

5. Скелеты новгородских посадников Дмитрия Мирошкинича и Семена Борисовича (из погребений начала XIII в.)

В связи с реставрационными работами в Георгиевском соборе Юрьева монастыря в Новгороде историком и археологом М. К. Каргером летом 1933 г. были проведены раскопки. Ниже уровня второго пола собора были вскрыты погребения крупных новгородских деятелей, в частности нескольких посадников XII и XIII столетий. Вопреки запрещению христианской церкви в могилы этих лиц были положены (по языческому обряду) мечи и сосуды с пищей.

Сопоставив памятники материальной культуры, обнаруженные в соответствующих погребениях, с указаниями летописи Юрьева монастыря и с антропологическими данными, установленными Г. И. Петровым, М. К. Каргер мог отождествить найденные скелеты с определенными историческими фигурами. Совместно с А. Е. Рубашевой нами были исследованы довольно полные скелеты Дмитрия Мирошкинича и Семена Борисовича — двух посадников, похороненных в начале XIII в.

Прежде чем попытаться реконструировать в какой-то мере облик исторических фигур, чьи скелеты мы исследовали, необходимо вспомнить своеобразие этой далекой, но бурной исторической эпохи.

В Новгородской земле около 11 столетий тому назад было положено начало Русскому государству. Овеянные дыханием глубокой старины, стоят и ныне некоторые архитектурные памятники древнейшего русского города-музея, где почти каждая улица имеет свою богатую историю политических выступлений, столкновений и сражений.

Город на всем протяжении его летописной истории имел замощенные улицы, дренажные сооружения (водоотводы для борьбы с заболачиваемостью), специальный «Устав о мостах». Его украшали прекрасные соборы и другие достаточно известные памятники, центральная часть города была опоясана оборонительной стеной и башнями — кремлем.

Выгодное торговое положение Новгорода привлекало к нему людей с инициативой, в частности ремесленников, купцов и «добрых молодцов». В Новгород стекались люди со всех концов Руси. Чужеземными купцами бывали постоянно полны немецкий и готский дворы в Новгороде.

В отличие от других земель Древней Руси, где хозяевами были князья-феодалы, в Новгороде установилась своеобразная феодальная боярско-купеческая республика. Она умела воевать и побеждать, но все же чаще «рублем, чем дубьем» расчищала себе новые пути в другие земли.

Как известно, хозяином Великого Новгорода было вече, в котором могли принимать участие все свободные новгородцы. Как общее правило, руководили вечем крупнейшие боярские фамилии, богачи, нередко враждовавшие друг с другом. Раздоры и ссоры часто сопровождались не словесной перебранкой, а свалкой, а иногда и сражениями. С площади, где собиралось вече, сражение распространялось на город, где лилась кровь, возникали пожары.

Кровопролитие возникало не только при раздорах в боярской среде. Своеволие бояр и богачей нередко приводило к восстанию смердов и «черных вечевых мужиков», к которым присоединялось немало других — новгородцев и пришлых.

В Новгороде вече, руководимое наиболее известными боярскими родами, выбирало князя, посадника, тысяцких и других. При этом своеобразном для всей Древней Руси социально-политическом строе, существовавшем только в Новгороде, великие князья уже с начала XII в. не были здесь хозяевами, хотя и пытались отстаивать свои былые права. Так, князь Всеволод Мстиславович (один из потомков Владимира Мономаха) был в 1136 г. в результате восстания изгнан по обвинению в том, что он не заботился о смердах. C этого времени часто сменялись выборные князья в Новгороде. Смена посадников нередко была связана с крупными волнениями, убийством посадников, вызвавших недовольство.

Новгородские вольности были завоеваны в условиях постоянных столкновений, часто классовой борьбы в самом Новгороде. Она вызывалась эксплуатацией смердов и городских ремесленников «большими людьми» — боярами и богачами-купцами. Так, в 1209 г. новгородцы восстали против сторонников князя Всеволода Мстиславовича, в частности против жестокого и развращенного ростовщика-посадника Дмитрия Мирошкинича и его братьев. Дмитрий Мирошкинич был убит в 1209 г., огромное имущество Мирошкиничей было разграблено и разделено между новгородцами.

Скелет Дмитрия Мирошкинича был найден в фамильном склепе. В одной из гробниц находился скелет его отца — посадника Мирона Нездинича, крупного новгородского политического деятеля, в старости постригшегося в монахи и умершего в 1203 г.

Судя по состоянию костно-суставного аппарата, не имевшего проявлений старения, и черепным швам (во многих участках хорошо прослеживаемым), Дмитрию Мирошкиничу было около 36–40 лет.

Рельеф костей, места прикрепления сухожилий, мышц, связочного аппарата были очень отчетливо выражены, что свидетельствует о физической силе.

Заслуживают особого внимания некоторые конституционально-эндокринные особенности, о которых можно судить по состоянию его скелета. Большие лобные пазухи вызывали резкое выступание лобной кости в надбровных ее участках (рис. 124, А). Наличие при этом мощного окостенения места прикрепления выйной связки к наружному затылочному возвышению характерно для гиперфункции передней доли гипофиза. Гиперфункция гипофиза имелась уже в юности, о чем свидетельствует сохранение во всех метаэпифизарных зонах отчетливо выступающей поперечной пластинки (рис. 124, Б). Если бы для определения возраста в нашем распоряжении были одни лишь трубчатые кости, можно было бы сделать неправильный вывод, что мы имеем дело со скелетом 19—20-летнего. Однако другие кости, в частности череп, говорили о том, что это скелет зрелого человека.

Рис. 124. А — рентгенограмма черепа посадника Дмитрия Мирошкинича, убитого во время восстания; Б — сохранение поперечного тяжа в головке обеих бедренных костей.

Наличие такой ювенильной особенности у взрослого человека говорит о субгенитализме.

Своеобразие аномальной «эндокринной формулы» у Дмитрия Мирошкинича можно представить следующим образом. Вследствие достаточно отчетливой гиперфункции передней доли гипофиза, являющейся, как считают, «мотором сексуальности», половые железы активировались ранее обычного. Однако в дальнейшем, еще в молодости, в период расцвета сил, функция половых желез была неполноценной, о чем свидетельствует отчетливое сохранение поперечной пластинки (поперечного тяжа) почти во всех метаэпифизах. Если рано пробудившаяся половая потенция не в меру была использована в молодости, то она при наличии субгенитализма рано истощается. При рано наступившем понижении потенции психическая эротизация часто в какой-то мере компенсирует недостаточную половую (сексогенную) эротизацию. В этих случаях при недостаточной работе сдерживающих центров возможны те или иные извращения для повышения эротизации.

Заслуживает внимания его III пястная кость. В ее головке имеется много кистовидных очажков, окруженных склеротическими ободками (рис. 125, А и Б). Это следы множественных повторных травм. Головка III пястной кости выступает кпереди больше других пястных костей, особенно когда кисть сжата в кулак. Перед нами следы ударов кулака по плотному объекту (скорее всего голове), к которым Дмитрий Мирошкинич, очевидно, часто прибегал.

Рис. 125. А — III пястная кость со множественными кистовидными изменениями в головке; Б — рентгенограмма III пястной кости; мелкие и довольно крупные кистовидные изменения в головке.

Эти данные, как нам кажется, позволяют понять и объяснить те лаконические строки летописи, которые посвящены характеру посадника Дмитрия Мирошкинича и причинам его убийства. Отсутствие необходимой сдержанности и отклонения в эндокринной системе у Дмитрия Мирошкинича, жестокого, развращенного и жадного человека, получили возможность особенно ярко проявиться благодаря высокому общественному положению, которое он занимал. Все это проливает известный свет на обстоятельства, которые в какой-то мере могли способствовать убийству посадника.

Он был убит. Смерть наступила от нескольких ударов рубящим орудием (края костных ран были гладкие). Два удара были нанесены по голове, из них один безусловно смертельный. Рассечение костей черепа вызвало расхождение черепных швов (рис. 124, А). Еще один удар рубящим оружием был нанесен по кисти, этим ударом были гладко срезаны части оснований двух основных фаланг.

Убитый был все же похоронен с почетом в Георгиевском соборе Юрьева монастыря, в фамильной усыпальнице, рядом со своим отцом. Надо полагать, что восстание, окончившееся убийством Дмитрия Мирошкинича, привело к власти людей, считавших необходимым воздать должное, быть может, не столько убитому, сколько его высокому сану.

Как было указано, в том же соборе была вскрыта гробница, где, как выяснили М. К. Каргер и Г. И. Петров, был похоронен в 1230 г. другой новгородский политический деятель — посадник Семен Борисович. Гробница представляла кирпичный склеп, облицованный розовой штукатуркой. Казалось бы, что погребение в соборе должно было свидетельствовать о том, что при исполнении последнего долга имелось полное признание заслуг покойного посадника. Однако и он не умер, а был убит во время восстания 1230 г. Кроме того, при вскрытии гробницы оказалось, что на ногах ниже колен лежит железная цепь из 5 звеньев. Это были не вериги, а оковы, правильнее по отношению к мертвому — символ оков. Необходимо было найти какое-то удовлетворительное объяснение, тем более что даже беглый осмотр скелета говорит, что Семен Борисович был за много лет до смерти полным инвалидом, почти беспомощным.

Он погиб в пожилом возрасте, старше 60 лет, если исходить из состояния черепных швов. Все 3 сегмента грудины полностью слились. Окостенели хрящи ребер в области их прикрепления к грудине. Это наступает после 60 лет. Состояние тех костей конечностей, которые не были вовлечены в распространенный патологический процесс, говорит о том же или несколько старшем возрасте.

Весь позвоночник оказался частично патологически измененным, частично со следами глубокой старости.

На нижних суставных поверхностях атланта видны отчетливо выраженные краевые костные разрастания; то же самое на суставной фасетке для зуба II шейного позвонка. Над его зубом в виде высокого венца — большое костное разрастание (рис. 126). Краевые костные разрастания имеются и на суставных поверхностях для атланта. Проявления тяжелого деформирующего спондилоза и спондилоартроза во всех шейных позвонках. Два нижних шейных позвонка благодаря полному окостенению передней продольной связки совершенно неподвижны. Вообще же весь шейный отдел позвоночника в результате вышеуказанных патологических изменений был почти обездвижен.

Рис. 126. Краевые костные разрастания на нижних суставных поверхностях атланта и верхних суставных отростках II шейного позвонка; тяжелый деформирующий артроз в суставе зубовидного отростка II шейного позвонка и на его фасетке на атланте посадника Семена Борисовича.

Весь грудной отдел позвоночника благодаря полному окостенению передней продольной связки был совершенно обездвижен; анкилоза в межпозвонковых суставах при этом нет. Перед нами картина тяжелейшего деформирующего спондилоза (рис. 127, А), местами и деформирующего спондилоартроза. Изменения почти полностью повторяют таковые у хана (рис. 114, А и Б).

Рис. 127. А — тяжелейшая картина деформирующего спондилоза, сковывающего на значительном протяжении позвоночник; местами окостенела и задняя продольная связка; Б — остеомоподобное окостенение передней продольной связки на III поясничном позвонке; окостенение желтой связки; спондилоартроз; В — тот же позвонок на рентгенограмме в боковой проекции.

Кроме того, имелся деформирующий артроз в реберно-позвоночных суставах с очень значительными краевыми костными разрастаниями на головке ребер.

Тяжелый деформирующий спондилоз и артроз в поясничных позвонках местами характеризовался остеомоподобным окостенением передней продольной связки (рис. 127, Б и В). Окостеневшие участки этой связки имели почти такие же размеры, как и тела этих позвонков.

Деформирующий артроз был резко выражен в главном и добавочном плечевом суставах. Кроме того, резко был выражен деформирующий артроз в локтевом, в лучезапястном и в дистальном лучелоктевом суставах. В дистальных же эпифизах бедренных костей были лишь умеренно выраженные проявления старения. На головке таранной кости имелся экзостоз, затруднявший ношение обуви, плотно облегающей стопу.

На головке I плюсневой кости видны множественные кругловатые и неправильной формы участки деструкции, окруженные слабо выраженной склерозированной каймой (как на рис. 55, А и Б; 129). При этом отсутствуют краевые костные разрастания. Эти изменения при наличии соответствующей клинической картины позволили бы поставить диагноз подагры. По своему положению посадник, конечно, мог себе позволить участвовать в пирах с обильным возлиянием и чрезмерным поглощением белковой пищи. Вполне возможно, что пиры были чем-то обычным для него.

В двух ребрах имеются следы старого, давно зажившего перелома.

Чрезвычайно тяжелые изменения определяются в скелете кисти. В некоторых коротких трубчатых костях это проявления старения, причем резко выраженные. В частности, в концевых и средних фалангах имеются Эберденовские и Бушаровские узлы (рис. 128). В некоторых фалангах отмечены явные деструктивные изменения. Кроме того, дистальный межфаланговый сустав в одном пальце и два пястнофаланговых сустава анкилозированы (рис. 128). В дистальном межфаланговом суставе V пальца и в пястнофаланговом суставе IV пальца костный анкилоз не связан со смещением костей, в пястнофаланговом суставе III пальца анкилоз произошел после резкого подвывиха в суставе (рис. 128 и 129).

Рис. 128. Короткие трубчатые кости обеих кистей со старческими изменениями (узлами Эбердена и Бушара), проявления первично-хронического полиартрита с анкилозом и подвывихом.

Рис. 129. Характерные для подагрического артрито-артроза изменения на головке I плюсневой кости знатного мужчины из Великого Новгорода; сохранение поперечного тяжа в основании I плюсневой кости.

Изменения в суставах кисти характерны для первично-хронического полиартрита, представляющего весьма своеобразное заболевание.

Все ранее описанные патологические изменения говорят о тяжелой и многолетней инвалидизации Семена Борисовича. Указанные изменения в суставах кисти, свидетельствуя о том же и усугубляя тяжелую инвалидность и почти полную беспомощность Семена Борисовича, позволяют раскрыть и другие весьма характерные его особенности.

Первичный хронический полиартрит с подвывихами и анкилозами в суставах кисти (а часто и стопы) представляет редкое заболевание, наблюдаемое почти исключительно у женщин. Заболевание возникает при наличии резко выраженных эндокринных дисгармоний, в частности раннего выпадения деятельности половых желез. Таких преждевременно состарившихся женщин с деформированными узловатыми и крючковатыми пальцами в народных сказках называли «бабой-ягой», которой пугали детей. Весьма возможно, что такие женщины не имели надежд понравиться и выйти замуж вследствие исключительного безобразия, пугающего всех. Если же они выходили замуж до того, как возникало обезображивание суставов, то все же у них редко была возможность иметь своих детей. Вряд ли они любили чужих детей. Вся психика таких женщин в те отдаленные времена обычно резко менялась. Отталкиваемые почти всеми, они замыкались и нередко ожесточались. В русских сказках говорится про «бабу-ягу», но нет упоминания о «мужике-яге». Действительно, мужчины очень редко страдают первично-хроническим полиартритом с характерными вышеописанными подвывихами и анкилозами. Однако если это все же встречается, то, во-первых, не в молодом, а в пожилом возрасте; во-вторых, хотя у таких мужчин появляются отчетливые эндокринные сдвиги и женоподобные особенности (в отношении растительности, отложения жира, голоса и т. д.), это все же происходит, когда у них уже имеется семья и близкие люди. Их психика не меняется, ибо семья и близкие привыкли к медленно возникающим и постепенно нарастающим проявлениям заболевания и почти не замечают обезображивания, которое к тому же никогда не бывает столь отталкивающим, как у женщин, у которых в молодости возникло это заболевание.

За много лет до смерти описанные заболевания сделали Семена Борисовича физически немощным, «тяжелым» инвалидом. Он, однако, мог сохранить ум, свой большой государственный опыт. Любя Новгород, он, быть может, даже очень страдая от своих недугов, не оставался дома, когда вече решало тот или иной важный вопрос. Едва передвигаясь, он все же, быть может, считал необходимым явиться на вече. И тогда он выступал. Его «бабий голос» звучал противно, но умудренный многолетним опытом бывший посадник говорил наверно дельно. Когда он поднимал к небесам свои пугающие пальцы, предрекая «божью кару» и горе, если его не послушают, то он, возможно, добивался своего. Не исключено, что опыт непослушания был горьким, а потому и памятным. Быть может, все это и привело к тому, что, когда Семен Борисович выступил против участников восстания в 1230 г., его убили.

Помня его заслуги и не желая озлоблять его друзей и почитателей, Семена Борисовича похоронили с почетом. Однако суеверный страх даже перед мертвым посадником, боязнь, что он из гроба может подняться и оттуда вновь грозить своими страшными пальцами, предвещая «кары небесные», заставили наложить цепи даже на мертвого.

Изучая в 1933 г. разрозненные кости, найденные в погребениях в Георгиевском соборе, А. Е. Рубашева установила на первых плюсневых костях одного мужчины следы, типичные для подагры (рис. 129). В этом соборе хоронили только знатных людей. Не исключено, что постоянные пиры, неимоверно большое количество съедаемой белковой пищи, огромное количество выпиваемого дорогого вина приводили к возникновению подагрического артрита. Теперь это заболевание почти всюду представляет исключительную редкость (см. главу III, 18).

 

6. Скелеты людей из средневекового замка Анберд в Армении (VII–XIII вв.)

При раскопках развалин одной армянской средневековой крепости и замка князя-феодала было найдено несколько скелетов. Среди костей особое внимание привлекали изуродованная нижняя челюсть шута (рис. 130) и череп участника боев, по-видимому воина. Раскопки позволили вспомнить некоторые страницы прошлого армянского народа. Найденные кости воскрешают кое-что характерное для быта и нравов феодалов того времени.

Раскопки были произведены И. А. Орбели в 1936 г., в 40 км от Еревана, на треугольном мысе, образованном глубокими ущельями рек Анберд и Архашан. Название «Анберд» («берд» — замок, «ан» — отрицание) говорит о том, что в данной местности нет замков. Однако раскопки показали, что на этой территории еще сохранились ценные исторические памятники, например развалины одной из главнейших крепостей средневековой Армении VII–XIII столетий — замок феодала, представлявший мощное трехэтажное сооружение.

Во II в. до н. э. возникло единое армянское государство, достигшее расцвета в I тысячелетии н. э., когда уже существовало более 15 процветавших городов с дворцами, храмами и другими зданиями и сооружениями, развалины которых сохранились. Раскопаны многочисленные монументальные архитектурные памятники, свидетельствующие об особой архитектурной и художественной культуре средневековой Армении.

После освобождения от временного римского владычества во главе Армении стояли местные цари. Армянская рабовладельческая знать находилась под влиянием греко-римской культуры. Не исключено, что покупка уродов и калек представляла для богатых феодалов развлечение, поддерживаемое или навеянное бытом римских патрициев.

История и культура средневековья в Армении нашли отражение в многочисленных письменных источниках. В эпизоде с искалеченным человеком-шутом, о котором ниже будет сообщено, заслуживает внимания следующее. Существовавший в Армении в раннем средневековье судебник среди мер наказания за преступления предусматривал «вразумление» через руки, ноги, уши, глаза, т. е. через отсечение рук, ног, ушей, через ослепление и прочие увечья (личное сообщение И. А. Орбели).

Среди армянских феодалов-рабовладельцев, как и среди богатых, пресыщенных, искавших новых и сильных ощущений римских патрициев, имелись «коллекционеры», скупавшие таких калек, подвергшихся увечью, «нормированному» законом.

В одной из армянских басен XII в. (как об этом сообщил нам И. А. Орбели) рассказывается следующее.

«Поставщик увечных» получил от царька-феодала право на определенное количество денег приобрести самых разнообразных увечных для дальнейшей продажи какому-то богачу наиболее полной «коллекции» увечных. Хитрому поставщику не пришлось долго искать, ибо, найдя одного калеку — кривого, без руки, без ноги и без ушей, он считал, что быстро и полностью выполнил свою задачу, раз сам бог собрал все необходимое в одном человеке.

Эта басня, свидетельствующая о быте и нравах того времени, заслуживает внимания в связи с тем, что в развалинах одного из помещений — под полом бани феодала — было найдено погребение шута. Он был похоронен вместе с петухом, неразлучным спутником шутов Востока и Запада.

Анатомическое и рентгенологическое исследование нижней челюсти свидетельствовало о весьма своеобразной и неравномерной деформации нижней челюсти этого человека (рис. 130, 131).

Рис 130. Череп вместе с нижней изуродованной челюстью шута из средневекового замка Анберд; левосторонний вывих.

Имелась резкая атрофия альвеолярного края и левой ветви нижней челюсти. Зубов не было, нельзя было проследить ни одной луночки; иначе говоря, все зубы выпали или были удалены давно. Выпадают зубы в результате альвеолярной пиорреи, но она возникает у взрослого и не вызывает неравномерной деформации. Выпадают зубы на почве остеомиелита с подрывающими полостями, однако никаких следов этого или другого заболевания на протяжении всей нижней челюсти нельзя было найти ни при внешнем осмотре, ни на рентгенограммах, показывавших спокойную, без болезненных изменений структуру атрофированной челюсти. Остается только одно предположение: все зубы были вырваны, хотя они были здоровыми. Результатом такого «воздействия» и является резкая атрофия альвеолярного края нижней челюсти.

Деформация левой ветви обусловлена не только уменьшением ее объема (атрофией), но и укорочением ее по сравнению с правой ветвью. Левая ветвь и оба ее отростка (венечный и сочленовный) вдвое меньше, чем справа. Левый сочленовный отросток не достигал соответствующей суставной впадины височной кости, следовательно, имелся вывих. Однако это был необычный вывих, при котором вывихиваются оба сочленовных отростка. Односторонний вывих наблюдается при травматических повреждениях. Происхождение одностороннего вывиха и деформации можно было установить рентгенологически.

На рентгенограммах, помимо некоторых деталей, уточняющих вышеуказанное, были обнаружены старые, уже зажившие переломы на границе средней и задней трети тела нижней челюсти слева и в области угла с той же стороны (рис. 131).

Рис. 131. Рентгенограмма деформированной беззубой нижней челюсти со следами старых переломов.

Эти переломы, происшедшие за много лет до смерти соответствующего человека, вызвали асимметричную деформацию челюсти и вывих кпереди в левом челюстном суставе. Правый челюстной сустав, хотя и функционировал в неблагоприятных условиях (в связи с вывихом в левом челюстном суставе), не испытал видимых изменений. Такое приспособление к новым условиям можно легче всего представить, если переломы произошли или были произведены либо в детстве, либо за много лет до смерти.

Можно допустить предположение, что зубы были вырваны и челюсть сломана в двух местах для «вразумления», т. е. в виде одного из применявшихся тогда средств наказания преступника. Скорее всего это именно так. В таком случае членовредительство произошло за много лет до смерти человека. См. также стр. 201.

Можно предполагать, что этот человек в детском возрасте подвергся калечащей операции, поскольку такие калеки и уроды имели определенную и притом довольно высокую «рыночную цену». Кража, калечение детей и извлечение дохода от уродства было когда-то довольно распространенным явлением.

Однако у детей можно вырвать только молочные зубы. Первые большие коренные зубы появляются в 6—8-летнем возрасте, молочные зубы сменяются постоянными начиная с 7 лет, вторые коренные зубы появляются у 12—13-летних, а «зубы мудрости» — в 18–25 лет. Трудно допустить, чтобы у раба, предназначенного волей хозяина стать шутом, все время — в детском, отроческом и юношеском возрасте — вырывали зубы. Надо полагать, что в порядке наказания либо с целью превращения в урода-шута уже взрослого человека подвергли вырыванию зубов и ломанию нижней челюсти. В течение следующих лет наступила атрофия беззубой челюсти. Деформация наступила довольно скоро после переломов, а по мере развития атрофии она усиливалась.

После такого жестокого вмешательства у человека стал плохо открываться его беззубый рот со скошенной челюстью. Речь такого искалеченного человека была нечеткой, невнятной. Из-за неправильного и неполного смыкания челюстей изо рта текла слюна. Такой человек мог вызвать либо жалость, либо смех. Последнее ценилось в шуте.

Судя по состоянию остальных костей, он прожил около 45 лет.

Другой скелет найден в часовне; он принадлежал мужчине 40–45 лет, рост его был около 165 см.

На правой теменной кости, в области теменного бугра, обнаружен продолговатый, несколько косо располагающийся дефект кости. Длина костного дефекта по поверхности 30 мм, ширина 12 мм, глубина достигает местами 8 мм. Стенка этого дефекта в участках, прилегающих к поверхности, не отличается по структуре от нормальной кости. Однако в более глубоких участках поверхность дна неровная, местами имеются небольшие костные разрастания.

На контактной рентгенограмме обнаруживаются реактивные изменения в виде склероза кости вокруг костного дефекта. На снимке черепа в боковой проекции видно, что внутренняя пластинка в области костного дефекта продавлена внутрь приблизительно на 8 мм.

Анатомическая и рентгенологическая картина позволяет с уверенностью считать, что обнаруженные изменения являются последствием ранения. Удар был нанесен рубящим оружием (скорее боевым топором или секирой, чем мечом), по-видимому, противником, сидящим на коне или находящимся на возвышении. Удар пришелся по самому толстому отделу теменной кости, по ее бугру.

Раненый, судя по реактивным изменениям, очень медленно наступающим в костях мозгового черепа, не погиб от удара. Он остался жить. Трудно сказать, через сколько времени после удара он умер. Возможно, что спустя несколько месяцев или несколько лет.

Не исключено, что в результате давления на кору мозга со стороны продавленной внутренней пластинки у раненого могла развиться эпилепсия. Возможны и другие осложнения, нераспознаваемые по состоянию костей (в частности такое, которое в дальнейшем привело к гибели раненого).

Этот скелет был найден в часовне, где, надо полагать, хоронили знатных людей или воинов, доблесть которых получила признание.

Кости других людей — взрослых и детей — не позволяют реконструировать жизнь и быт людей того времени и обстоятельства их смерти.

Судьба украденного в детстве, искалеченного и превращенного в человека, который всегда смеется, была так представлена в незабываемой и потрясающей форме Виктором Гюго, что каждому кажется, что обо всем этом он читал не в романе, что это действительно было.

Челюсть шута, найденного в подвале бани замка Анберд, — бесспорное вещественное доказательство сходной человеческой трагедии, беспросветной жизни шута, потешающего своего владыку.