Никогда не случалось охоты подобной той, которая через час происходила на непроходимых франшарских тропинках. Это была не жестокая свора с кровожадными пастями, гоняющаяся за благородным зверем. Все было гораздо хуже… Человек гнался за человеком. Это было возмездие, пытавшееся схватить преступников.

Случилось вот что. Трактирщик, как и сказал, пошел задать овса лошади своего посетителя. Тот при виде вкусной яичницы тотчас прогнал свои мрачные сомнения. Трактирщик уже думал вернуться в дом, как вдруг его схватили, связали и заткнули рот кляпом, так что он даже не успел позвать на помощь.

Видя, что не может ни пошевелиться, ни закричать, чтобы предупредить Лонгэ, трактирщик решил покориться судьбе. Его положили в углу конюшни и заперли дверь снаружи.

Через полчаса, когда несчастный задумался о том, долго ли ему еще оставаться в таком ужасном положении, он вдруг услышал странный шум. Со всех сторон раздавались голоса, звавшие Фриона. Это кричали его жена и сыновья, охваченные беспокойством и испугом. Бедняга трактирщик прилагал неимоверные усилия, чтобы освободиться от своих пут, но все напрасно. Оставалось только ждать. Наконец, кто-то догадался поискать в конюшне. Дверь открыли, Фриона освободили, после чего начались объятия и ругательства. Радовалось семейство Фриона, ругались жандармы, потому что прибыла лесная бригада. Ее присутствие напомнило трактирщику о его прямых обязанностях.

— А как же господин Лонгэ?! — вскрикнул он.

Он ринулся к двери дома и открыл ее. За ним бросились все остальные. Их глазам предстало ужасное зрелище. Лонгэ лежал на полу мертвый, весь в крови. Он еще сжимал в руке ложку, которой приготовился есть яичницу. На шее у него зияла рана, рана необычная — печать, налагаемая на жертвы руками «кротов».

Фрион замер, оцепенев на несколько мгновений. Потом в нем проснулся старый солдат, и он крикнул:

— Они были верхом! Ни одному жандарму нельзя выезжать отсюда на лошади, иначе он затопчет следы!

Пробежав по дороге, он внимательно осмотрел следы, оставленные убийцами, и с негодованием честного человека закричал:

— За мной! В погоню! В погоню! Вот следы. Убийцы не могли уйти далеко. Выпустите всех собак!.. В погоню… в погоню… смерть убийцам!

Люди кричали, собаки выли, и все стрелой помчались по вереску. Старый и хитрый сыщик, Фрион, бывший когда-то лесничим и привыкший ловить браконьеров, не ошибся.

Так как приказания вожака нельзя было выполнить из-за непредвиденного появления жандармов, «кроты» смогли лишь предупредить убийц, которые теперь спасались бегством, скача во весь опор мимо скал.

За ними гнались, покрытые пеной и пылью, всхрапывающие лошади жандармов. Следом бежали запыхавшиеся пешие, выбравшие кратчайший путь, но страшно уставшие. Раз за разом на вершине какого-нибудь холмика появлялись убийцы, словно смеясь и издеваясь над своими преследователями, после чего погоня возобновлялась с еще большей яростью.

Однако человеческим силам есть предел. Трактирщик и его сыновья в изнеможении остановились. Даже жандармы, возможно, прекратили бы погоню, до сих пор казавшуюся им бесполезной, если бы им не почудилось, что лошади разбойников начали уставать. В эту минуту преступники скакали по дороге, спускавшейся к кресту Гарта, который был ясно виден с того места, где находились жандармы. Жандармы почти настигли обоих незнакомцев и уже подумывали о том, какие почести их ждут в случае поимки столь важных птиц, как вдруг вместе с лошадьми беспорядочно повалились к подножию креста. Перед ними, словно по волшебству, появилась натянутая веревка, которую они заметили слишком поздно. Адский хохот раздался в тот момент, когда жандармы попадали из седел. После этого из-за деревьев, стоявших около перекрестка, где высился крест, вышли вооруженные люди. Они по тропинке спустились к ручью и, подняв вверх шапки, прокричали:

— Жандармы первой лесной бригады! Нам досталась первая победа, скоро последует вторая! Вы видите, что если бы «кроты» захотели вас убить, то наверняка убили бы!

После этих слов они исчезли в лесной чаще.

— Вот первая победа, — пробормотал Фрион, подоспевший к перекрестку почти одновременно с жандармами, потому что он бежал через лес. — Вам первая и, может быть, вторая победа, но окончательная будет за мной!

Это был крик души охотника, от которого ускользнула добыча.