Полдень 20 сентября, там же: Германское Самоа, юг острова Савайи.
То, что 5-метровую короткокрылую летающую тарелку «лунакэт» положили на воду, совсем не значило, что она сразу взлетит. Еще час выполнялся контрольный лист: все системы проходили предстартовую проверку. Избыток экспертов, как обычно бывает, создавал преувеличенную осторожность. Несколько раз на пробу запускался движок – моторджет, и это впечатляло. Из условного хвоста тарелки вырастал оранжевый конус пламени, почти сразу менявший цвет до бледно-лилового. От тяжелого гула немного закладывало уши, а над водой взвивались сдвоенные смерчи из смеси пара с туманом. Имоджен, глядя на это, высказала предположение, что движок слишком мощный для настолько маленького летательного аппарата.
Бокасса немедленно опроверг это, объяснив вкратце, что:
* Несмотря на малый размер «лунакэта», его стартовый вес: полторы тонны.
* Из стартового веса, треть - планер, четверть - движок, и четверть - топливо (этанол). Согласно арифметике, одна шестая часть (250 кило) остается экипажу с экипировкой.
* Тяга его моторджета - около двух тонн. Такая тяга была у реактивных истребителей периода 1940-х (в США - F-86, а в СССР - MiG-15). Но их вес был примерно 5 тонн, а скорость - ниже звуковой. Иное дело «Лунакэт», который легче в три с третью раза.
* При экстремальном режиме продвинутого движка, «лунакэт» (теоретически) может разогнаться на высоте 45 километров в 3.5 раза быстрее звука, и по инерции взлететь (формально) в космос. Но сейчас это бета-версия, так что тест-драйв будет скромнее.
Тем временем, предстартовая подготовка завершилась, и феминида по имени Астери, бесстрашно, как это свойственно роботам, заняла место в кабине (предварительно, с некоторым изяществом, остановившись в нескольких позах - для фото-видео съемки-хроники сверхновой полупрофессиональной малобюджетной астронавтики).
Теперь кабина закрыта. Публика отходит на безопасное расстояние. Старт.
Движок снова создал длинный конус бледно-лилового пламени за хвостом, и тарелка помчалась по гладкой воде полу-лагуны, почти мгновенно набрав скорость гоночного автомобиля. Неуловимый момент отрыва, еще немного полета вплотную к воде, и вот: энергичный набор высоты. Казалось, что угол к горизонтали слишком большой, и тут Бокасса снова прокомментировал – для тех, кто только сейчас попал в тему:
* Для большинства самолетов критический угол составляет менее, чем 20 градусов.
* Для крыла-диска это 45 градусов, а при наличии квази-крыльев - 60 градусов.
* По графику этого полета угол сначала 30 градусов, и будет увеличиваться до 60.
Тем временем, «лунакэт» ушел так высоко, что с уровня моря был виден лишь белый туманный след, расползающийся в почти безоблачном светло-лазурном небе. На этом напряженном этапе ожидания, встрял Индрик. Вот что значит любопытство: он успел выяснить, по каким сетевым видеоканалам, что будет транслироваться online, и сразу включил четыре канала «квадратом» на 40-дюймовом мониторе в салоне хаусбота. По мнению капитана Бокассы, эта оперативность в информатике требовала поощрения - и мальчику было обещано турне в Новую Зеландию, где в горах есть ледники и снег…
…Итак четыре видеоканала выведены на большой монитор.
1. С наземного телескопа, отслеживающего позицию «лунакэта».
2. С камеры электромоторного дрона класса «Гелиос» на высоте 30 километров.
3. С шести внешних камер «лунакэта», где было видно все вокруг.
4. С подвижной камеры в кабине «лунакэта» за спиной пилота.
Все это вместе смотрелось феерически. Вид Земли внизу (будто почти космоса, хотя высота полета только превысила 20 километров) - на вид неба, где лазурная окраска сменялась фиолетовой. Выше плотных слоев атмосферы, где нет сильного светового рассеяния, небо, даже в полдень – черное, и на нем видны звезды вместе с солнцем.
Что касается вида с двух первых камер (телескоп и дрон «Гелиос»), то в поле зрения, «лунакэт» был виден, как серебристое пятнышко, и от него вниз шла широкая полоса искрящегося тумана (ледяные микрокристаллы, замерзший выхлоп из моторджета), а впереди по курсу мерцала будто перламутровая аура – волна уплотнения, возникшая вследствие высокой сверхзвуковой скорости, и экзотично выглядящая в стратосфере.
Казалось, что эта картинка застыла, но вот… Полоса тумана оторвалась от пятнышка. Моторджет приостановил работу. В поле внутренней камеры лунакэта появилась рука феминиды и подвигала камеру. В ее поле теперь оказался один из экранов бортового компьютера – и на нем несколько строчек с цифровыми параметрами:
* Фиксация параметров на момент перехода в инерционный полет *
* Высота 45 километров.
* Курсовая скорость 2 Маха – 680 метров в секунду.
* Вертикальная скорость – 585 метров в секунду.
* Ожидаемое время до вершины баллистической параболы – 57 секунд.
* Ожидаемый прирост высоты при инерционном подъеме - плюс 16.5 километров.
* Ожидаемая вершина параболы от уровня моря - 61.5 километров.
Через четверть минуты рука феминиды повернула камеру обратно вперед, и в поле (наконец-то) стало видно настоящее черное космическое небо со звездами. Лишь на краешке поля мерцали блики от солнца, светившего сбоку.
- Круто! – без тени сомнений, объявил Индрик.
- Изумительно красиво, - тихо отозвалась Чанди Кестенвэл.
- Слушайте, а на какой высоте граница космоса? – спросила Имоджен Мюр.
- Это как считать, - произнес Бокасса, - есть оптическая граница: 38.5 километров, она названа линией Альгазена. В XI веке этот арабский ученый вычислил высоту плотной атмосферы, благодаря которой видна заря, хотя солнце ниже горизонта…
Тут Чанди перебила его, протянув руку к монитору, где рука феминиды приветственно помахала перед камерой, снова показав строчку на экране бортового компьютера.
* Высота 61.5 километров. Верхняя точка параболы. Переход к снижению.
Все в салоне хаусбота, не сговариваясь, поаплодировали, затем Бокасса продолжил:
… - Есть условная интернациональная граница космоса: 100 километров, она названа Линией Кэрмэна. Есть граница ионных ветров: 120 километров, солнечный ветер там становится сильнее ветра в земной ионосфере. Она названа линией Кнудсена.
- А на какой высоте летают спутники? - спросила Имоджен.
- При круговой орбите от 200 километров и выше, - ответил Бокасса, - но, при сильно вытянутой эллиптической орбите может быть нижняя точка около 120 километров.
- Черт побери! - буркнула австралийка, - А где уж совсем точно начинается космос?
- Ну, можно сказать: 1200 километров. Это верхняя граница полярных сияний.
- Значит, 1200 километров, - продублировала она, и записала на своем смартфоне...
…Между тем, «лунакэт» снижался из мезосферы к стратосфере, и камеры показывали панораму Земли - как из иллюминатора орбитальной станции. Иногда в обзорном поле внутренней камеры появлялась рука феминиды, и показывала колечко из большого и указательного пальца (жест ОК). В это «ОК» не очень верилось, поскольку снижение в разреженном воздухе (тысячекратно менее плотном, чем на уровне моря) напоминало падение пушечного снаряда. Но в стратосфере, на высоте около 40 километров, полет «лунакэта» стал управляемым, как у безмоторного планера (хотя слегка неуклюжего). Бокасса выпил залпом унцию зеленухи, шумно выдохнул, и прокомментировал:
- Теперь будет полчаса воздушного слалома. На вид жутко, но методика отработана.
- Эл, - окликнула Имоджен, - а скажи: высота 60 километров что-нибудь значит?
- Хэх… Почему такой вопрос?
- По интуиции. Мне кажется, что высота параболы 61.5 рассчитана не случайно. Есть граница чего-то, что ты не назвал, говоря о разных определениях границы космоса. По логике, это условная линия с круглой цифрой. 60 километров - 200.000 футов, или, по-авиационному: эшелон 2000, отлично подходит для такой линии. Отсюда мой вопрос.
Бокасса и Чанди, загадочно переглянулись, а 8-летний малаец Индрик объявил:
- Имоджен очень хитрая.
- Ты заявился, парень, тебе и отвечать, - мгновенно отреагировал Бокасса.
- Вот, блин… - слегка расстроился малаец, - …Ну, там, короче, ионосфера.
- Где – там? – спросила Чанди.
- Ну, выше 60 километров.
- Так, Индрик, а где мезосфера.
- Ну, мезосфера, типа, вот так, - и мальчик частично накрыл правую ладонь – левой.
- ОК, - Чанди кивнула, – а что такое ионосфера?
- Но, мэм-кэп! - возмутился он, - Это физика, а по ней у меня кэп-лейт Хэнниг Бранд!
Тут Бокасса слегка хлопнул мальчика по спине, и ласково спросил:
- Хочешь, мы пригласим вот оттуда, с пирса, капрала Труди, дочку Хэннига, и она, по флотской традиции, устроит тебе экспресс-экзамен?
- Не надо, - проворчал Индрик, - я это просто так. А ионосфера, это там, где ионы.
- Хорошо, - сказала Чанди, - а что такое ионы?
- Ну… Такие атомы, у которых заряд, как на разных концах батарейки.
- Хорошо, а что кроме ионов?
- Ну, еще просто атомы, это понятно.
- Хорошо. А что еще?
- А-а… Еще ток идет. Как если подключить батарейку… Что, нет?.. Или почти да?
- Электроны, - подсказала она.
- Ну, я же сказал: как ток, если подключить батарейку. Ток, он ведь из электронов.
- По-моему, не так уж плохо, - вынесла вердикт юная баронесса.
Обрадованный мальчик с облегчением вздохнул, похлопал себя ладонями по животу, и повернулся к монитору - там можно было наблюдать воздушный слалом «лунакэта» в невидимых вихрях стратосферы. Имоджен тоже глянула на монитор, и предположила:
- Вероятно, вылет этой машины в ионосферу чем-то важен.
- Тут, - сказал Бокасса, - мы подходим к метанию икры гусаками в теплое время года.
- А если серьезно? – изобразив некоторую обиду, спросила австралийка.
- Если серьезно, то надо начать с источника слухов, будто микро-магнетарный движок создается для полета сектантов-фанатиков к звезде Тау-Кита в шизотипической бочке профессора Ларосо.
- В парафренической бочке, - поправила Чанди, - согласно психосистематике, у Хуана Ларосо парафренический синдром. А шизотипический синдром имелся у Константина Циолковского, который изобрел межзвездную обитаемую бочку. Хуан Ларосо в книге «Город Галактики» честно признает приоритет Циолковского.
- Ты читала книгу этого сумасшедшего? – искренне удивилась Имоджен.
- Да. И, между прочим, самые гениальные литературные произведения были написаны сумасшедшими авторами. Таково мнение столпов мирового литературоведения. Тебе, разумеется, знакомы такие авторы, как Джонатан Свифт, Эдгар По, Эрнст Хемингуэй.
- Но, - подхватил Бокасса, - не будем ограничиваться литературой. То же самое можно утверждать о философском наследии. Фридрих Ницше, Жан-Жак Руссо…
- …Отсюда гипотеза, - вновь перехватила инициативу Чанди, - что, если сумасшествие гениальных авторов, это кажущийся эффект на фоне дебильности среднего обывателя? Отчасти, эта гипотеза подтверждается тем, что у дебилов никогда не наблюдаются эти сложные расстройства психики. Представь, Имоджен: все, что ты считала признаками нормального поведения и здравомыслия, является просто унылым слабоумием, чем-то примитивным, уровня медузы, на фоне которой даже креветка, это титан интеллекта.
- …Вы, - возмущенно перебила австралийка, - обещали не тиранить меня!
Чанди и Бокасса снова переглянулись и встречно подмигнули. Чанди кивнула.
- ОК, мы будем милыми и тактичными, но скажи: откуда слух о микро-магнетарах?
- Ладно, здесь нет секрета, - ответила австралийка, – это было в авторской программе экстремального журналиста Барри Диллинджера, канал TTN, Калифорния.
- О! - Бокасса многозначительно поднял палец к небу (точнее к потолку), - Я смотрел авторскую программу Диллинджера в июле. Хэх! Вы ужаснетесь! В Меганезии тайно разрабатывается протез мозга. E! Научность программы Диллинджера внушает.
- Авторы теории масонского мирового заговора дрожат от зависти, - добавила Чанди.
- …Но, - продолжил Бокасса, - после шлифовки идеи, это принесло фирме «Bionicraft» предоплаченные заказы на полмиллиарда долларов.
- Шлифовал ты? - предположила Имоджен.
- Извини, но это коммерческая тайна. Все вопросы к Слаанешу.
Австралийка обескуражено развела руками.
- Черт побери! Я только успела ощутить аромат нового эксклюзива.
- Не расстраивайся, - сказала Чанди, - мы устроим тебе приглашение на полузакрытую экспозицию-фестиваль «Bionicraft» в ночь Хэллоуина.
- Вот это круто! Я ловлю вас на слове. Не отпирайтесь, когда дело дойдет до дела!
- Aita pe-a, - лаконично отозвался Бокасса.
- …А сейчас, - добавила Имоджен, - можно мне, все же, услышать, чем важен полет в ионосферу, и при чем тут загадочный микро-магнетар?
- Можно, - подтвердил он, - для начала скажи: слышала ли ты о солнечном парусе?
- Да, я смотрела про это фильм «National Geographic». Космический парус - огромное сверхтонкое зеркало, для которого солнечный свет, как ветер для обычного паруса.
- Адекватно! – похвалил Бокасса, - теперь будь внимательна. Солнце излучает разные энергетические потоки. Это свет и, это быстрые частицы, в частности - ионы, которые можно тоже использовать в качестве ветра для специального паруса. Солнечный ветер похож на ионный ветер в атмосфере выше 60 километров. Выше Линии Кнудсена, 120 километров, солнечный ветер сильнее атмосферного, и может подхватить парусник.
- Удивительно! - воскликнула австралийка, - А какой парус нужен для этого ветра?
- Микро-магнетар! - триумфально объявил Бокасса, - Компактный и мощный магнит с переменной формой поля. По второму закону Ампера, это поле действует на летящие заряженные частицы, в частности - ионы, отклоняя их. Вот тебе парус и ветер.
- Красиво! - оценила она, - Но, ведь на этом парусе нельзя улететь далеко от Солнца.
- Можно! – возразил Бокасса, - Действие солнечного ветра простирается на огромное расстояние: около 12 миллиардов километров, в 80 раз дальше Земли, и вдвое дальше орбиты Плутона! Эта граница определена станцией NASA «Вояджер-1» в 2007-м, она называется Гелиопаузой. «Вояджер-1» летел от Земли до Гелиопаузы 30 лет.
Имоджен Мюр растерянно покрутила головой.
- С ума сойти! Значит, магнитный парус позволяет улететь вдвое дальше Плутона?
- Еще дальше! - поправил он, - Гелиопауза это аналог земной Линии Кнудсена, но для Солнца. За Гелиопаузой солнечный ветер становится слабее межзвездного ветра.
- Что-что? Есть еще и межзвездный ветер?
- Разумеется! Ты же не думала, что те квинтиллионы тонн высокоскоростных частиц, которые испускаются миллиардами звезд, пропадают непонятно куда!
- Э-э… Честно говоря, я вовсе не думала. Нас учили в школе, что космос, это вакуум.
- Вас учили правильно, - подала голос Чанди Кестенвэл, - но вакуум, это не пустота, а низкая концентрация газа. Ты видела полярное сияние, и солнечные протуберанцы?
- Да, конечно, я видела. Правда, только на фото.
- Значит, - продолжила юная баронесса, - ты видела вакуум. Извини, Эл, я перебила.
- Прекрасно, Ча! Твои пояснения были своевременными. Итак, вакуум космоса, это не пустота, а ионизированная среда с частицами высоких энергий. Это хвосты остывших звездных протуберанцев, разреженный ветер, пронзающий космос со скоростью 500 километров в секунду. Этот ветер способен наполнять невидимый магнитный парус циклопической площади, и постепенно разгонять корабль до своей скорости, это, как сказано выше: 500 километров в секунду. При такой скорости, корабль преодолел бы расстояние от Земли до Марса за полтора дня. Но это очень медленно.
- Что-что? - изумилась австралийская журналистка.
Капитан Бокасса неторопливо прикурил сигару, и сказал, на этот раз, разделяя слова:
- Это. Очень. Медленно.
- А-а… - протянула она, - …У меня что-то перепутались цифры в голове. Какая самая обычно скорость у космических кораблей?
- Обычно, между 10 и 20 километров в секунду. Это отлично для полета к Луне, и это удовлетворительно для полета к Марсу. Но полет к Юпитеру займет год, а к Плутону примерно 10 лет. О полетах к звездам нечего даже говорить.
- Но, Эл! Как я поняла, лететь на магнитном парусе можно в 25 раз быстрее.
- Можно, при условии, что все сработает. Парус для солнечного ветра проверялся на практике лишь в упрощенном виде, на спутнике «EST-Cube» в 2013-м, а та модель, о которой мы говорим, рассчитанная в 2004-м, не проверялась в космосе. Но даже если проблем не будет, полет к Альфе Центавра займет 3000 лет, а к Тау Кита - 10.000 лет. Профессор Хуан Ларосо мечтал отправить «корабль поколений» к звездам. Но мы не парафреники, поэтому должны выбирать реальные цели полета. Верно, Имоджен?
- А-а… Да, надо быть реалистами… Реальная цель, это Марс, я угадала?
- Марс интересен, - ответил он, - но Юпитер, все-таки, интереснее. Это как маленькая Солнечная система, из центрального гиганта и нескольких планет-спутников. Все это расположено компактно, и имеет практически неисчерпаемые природные ресурсы.
- Так, Эл, а «парусный» полет к настоящим иным солнечным системам отменяется?
Но Чанди Кестенвэл заявила в духе профессора Челленджера из «Затерянного мира»:
- Это еще не факт! Есть Тюхе, это в 50 раз дальше Плутона, но в 120 раз ближе Альфы Центавра. Полет к Тюхе корабля с магнитным парусом займет примерно 10 лет.
- А-а… Что такое эта Тюхе? – спросила австралийская журналистка.
- Это планемо, - сказала Чанди, - детали лучше спросить у доктора Картера Клеймора, председателя отдела Британского Межпланетного общества в Новой Зеландии. Тюхе обнаружена его студенческой группой, хотя была отчасти предсказана в 1999-м.
- Конечно, я спрошу детали у доктора Клеймора. Но хоть приблизительно, что это?
- Как я отметила, это планемо. Размер как у Нептуна, но масса больше, и есть мощный источник внутреннего тепла. Видимо, Тюхе это кипящее солнце для своих спутников.
- О, мой несчастный мозг! - воскликнула австралийка, - Что такое кипящее солнце?
- Это несложно. Представь себе большую жидкую планету, в центре которой эффекты давления и магнитного поля приводят к ядерным трансмутациям, выделяющим много энергии. Жидкость кипит и циркулирует, как в котелке на огне. Тепло, таким образом, переносится к поверхности и, путем инфракрасного излучения, греет спутники. Если спутники ледяные, и размером с нашу Луну, то они могут стать местом колонизации.
- Подожди, Чанди! Звезда и кипящий котелок, это ведь разные вещи!
- Имоджен! Отбрось стереотипы. Посмотри с точки зрения теплофизики…
- Хэй-хэй! - перебил Индрик, - Идем на открытую площадку! Лунакэт почти здесь!
5-метровая летающая тарелка действительно была уже почти здесь. Она виднелась над южным горизонтом, как ярко поблескивающая точка… Эта точка стремительно росла, превращаясь в пятнышко, в кружочек… Еще несколько минут, и «лунакэт», необычно (поскольку почти беззвучно - в режиме безмоторного планера) приблизился, коснулся поверхности полу-лагуны, глиссируя, поднял веры водяной пыли по бортам, и вот…
…Финиш: выезд на пологий участок пляжа - будто футуристическая моторная лодка.
…Шумная компания с пирса метнулась на пляж. Феминиду извлекли из кабины и, как пилота-человека подняли на руки, и трижды подбросили в воздух. Она не возражала.
Имоджен, Чанди, Бокасса и Индрик наблюдали это с хвостовой площадки хаусбота, и непосредственно не участвовали в шоу.
- Вот, - прокомментировал Бокасса, - по теме о симпатии к феминиде. Если бы Астери обладала человеческими эмоциями и желаниями, то сейчас могла бы легко найти себе отличного крепкого парня в качестве сексуального партнера на вечер.
- Циничная шутка, - буркнула Имоджен.
- Сциеничная, - поправила Чанди, - тебя предупреждали, что тут вертеп сциенизма?
- Да, верно. Сциентизм и цинизма... Минутку, откуда там вторая летающая тарелка?
- Оттуда, же, откуда первая - с фабрики «БлицВерк». Прототипы таких малых машин обычно строятся сразу в двух-трех экземплярах, чтобы не терять времени, если что-то фатальное случиться с первым прототипом.
- Но, - продолжил Бокасса, - этого не случилось, и сейчас Смок Малколм прокатит на втором экземпляре экс-консула Ури-Муви Старка. Не в ионосферу, конечно, а так, на привычных высотах. Старк - блестящий авиа-профи, его замечания крайне полезны.
- Черт побери, везет же некоторым, - как-то само вырвалось у Имоджен, и это…
…Привело к неожиданно-шокирующим событиям, поскольку на бета-версии лунакэта имелось три места (два для экипажа, и третье позади - для инструктора). Бокасса легко договорился, чтобы журналистке с 20-го австралийского TV-канала отдали это место.
Бывают в жизни приключения, бывают жутковатые приключения, бывают даже такие, которые (если приключенец переживет их) вызывают желание принести подношение божеству, быть может, как-либо приложившему руку к счастливому исходу. Еще есть особые приключений, после которых человек всю следующую неделю просыпается в середине ночи от собственного крика, пугая своих сексуальных партнеров, домашних животных, и соседей за стеной. Полет с двумя корифеями боевой авиации нези точно относился к последней категории. Но репортаж получился более, чем прекрасным, и главный редактор Au-T (20-го канала) этим же вечером подписал приказ о создании отдельного подкаста для «сверхновой астронавтики». Ведущей нового подкаста была назначена Имоджен Мюр. В итоге, она осталась довольна, а что касается ночных пробуждений с криком - у каждой креативной профессии свои издержки, не так ли?..
…Этим же вечером на «баронском хаусботе» шел домашний «разбор полетов». Юная баронесса, заняв широкий диван на флайбридже, и подставив обнаженное тело бризу (теплому, как любой слабый ветер на этих широтах) глядела в черное звездное небо, и занималась научно-этическим самобичеванием. Сначала эта процедура шла соло - без свидетелей, но затем (после директорской летучки) вернулся капитан Бокасса, и…
- О, небеса, черные и голубые! Что стряслось у самой чудесной девушки планеты!?
- Про небеса, это откуда? - грустно спросила она.
- Это, - ответил он, - из Станислава Лема, «Возвращение со звезд».
- Да, Эл, милый мой, точно, как я могла забыть? Просто, я сегодня такая идиотка.
- Ча, что, все-таки, стряслось?
- Ох, только не говори, будто ты не заметил!
- Мм… Уточни: будто я не заметил что?
- То, - пояснила она, - как я по-идиотски встряла после твоего монолога о Юпитере, и риторического вопроса журналистки о нереальности парусного полета к звездам. Мы превосходно загружали ее мозг, пока я не начала молоть чушь, вспомнив Тюхе. О, Эл! Почему ты не прервал меня? Я понимаю, это было бы непросто, но ты ведь умеешь.
Капитан Бокасса протянул руку, и подушечками пальцев погладил шею баронессы.
- Ча, зачем было прервать отличный спонтанный псевдонаучный поток экспромта?
- Отличный?! – возмущенно переспросила она, - Что ты! Это был бред! Как я могла породить такую абракадабру о кипящем солнце?
- Получилось талантливо, - сообщил он, - кстати, где ты вычитала такую теорию?
- Эл, ты что, не слушаешь? Я не вычитала эту абракадабру! Я породила ее!
- Ча! Тогда, тем более, это здорово! Простая, механически-безупречная схема, с ярким названием! Кипящее солнце! Имоджен точно оставит это в версии репортажа для TV.
- Будет стыд на всю Австралию, - мрачно спрогнозировала юная баронесса, - Я просто опасаюсь думать о том, что будет, если волна докатится до доктора Молли Калиборо.
- Я знаю, что будет, - сообщил Бокасса, - док Молли похлопает ладонями по коленям, иронично фыркнет, и скажет: «Что? Кипящее солнце? Надо же! Ну-ну».
Чанди Кестенвэл вздохнула и пробурчала.
- Да. И каким тоном она это скажет! Я как начинаю думать, так краснею от стыда. Но намного хуже то, что может сказать профессор Клеймор, будучи спрошен о Тюхе.
- Ча, я знаю. Он скажет: «Пока определены только элементы орбиты Тюхе, ее масса, и аномально-высокая температура поверхности. Обсуждать строение Тюхе пока рано».
- Эл! По-твоему, Клеймор не будет критиковать абракадабру о кипящем солнце?
- Ча, я же сказал: он не будет обсуждать ничего. Для него важно, что после нескольких десятилетий корректировок и поисков, Тюхе найдена, и пришло время исследований.
- Хорошо, если ты прав, Эл. Но я все равно чувствую себя идиоткой. Зачем я влезла?
Капитан Бокасса снова погладил ее шею.
- Самая чудесная девушка планеты, тебе подсказала интуиция. На самом деле, я был в критической ситуации. Мне не хватало фантазии на бред, который усилил бы бред о магнитном парусе, который ловит солнечный ветер в межпланетном пространстве, и разгоняет лунакэт до 500 километров в секунду! Меня хватило лишь на колонизацию системы Юпитера. Это слабый бред. А ты сумела сотворить сверхмощный бред!
- Эл, это реально так, или ты просто хочешь поднять мне настроение?
- Ча, это почти реально так. Может, мой Юпитер был неплох, но кипящее солнце - это наповал. И теперь, если кто-то опубликует реальный план, объединяющий в комплекс микро-магнетар, лунакэт, и атомные финты дока Молли, то это не будет рассмотрено. Аналитики скажут: «Это опять что-то о кипящем солнце, бросьте в мусорку».
Юная баронесса резко выдохнула, затем гибко потянулась всем телом, и спросила:
- Эл, а какие вероятные будущие публикации мы заранее дискредитировали, загружая Имоджен Мюр гигабайтами псевдонаучной чепухи?
- Так, вот это: публикацию реального плана с тремя инженерно-физические темами.
- Понятно, - сказала она, - а действительно есть такой план?
- Да, Ча, план есть, он по графику реализуется нами и другими командами но…
- …Но ты не можешь говорить из-за секретности, - предположила она.
- Да. Я не могу. Кроме того, я тоже не знаю всего, и это правильно. Так проще.
- Так проще, - согласилась Чанди.
…