Полдень той же даты 14 октября. Вануату. Эфате. Порт-Вила. Конгресс-Холл.
Сколько терабайт текста сочинено о женской красоте, о женских нарядах, и о женском искусстве подчеркнуть первое с помощью второго! Немало место среди этих терабайт занимает древний фасон «туника» - согласно энциклопедии: «одежда в форме мешка с отверстиями для головы и рук». Модные туники нового времени далеко ушли от этого примитива, но сейчас на сестре Ии была та первобытная модель, с которой начиналась предыстория туники. Именно предыстория – ведь древние египтяне еще не придумали древнейшую письменность, примененную ими затем для пафосного вранья о подвигах фараонов (чем был заложен фундамент истории). Даже фараонов еще не придумали - а туника существовала. Такая, как на сестре Ии. С таким же поясом - простой лентой на узелке. И такой примитив почти идеально четко подходил к внешности этой девушки.
- Вы отлично выглядите, мисс... – произнесла Роми Фоккер, - …Кстати, как вас лучше называть? Вариант: «сестра Ия», вероятно, несообразен в суде.
- Мэм, если можно, называйте меня просто: Ия, без всяких приставок.
- Aita pe-a. Значит, Ия. Хорошо ли вы помните события 25 – 26 сентября в Эсаала?
- Да, мэм. Я хорошо помню, и готова рассказать в деталях. Еще, я прошу разрешения показать документальную видео-аудио запись двух эпизодов этих событий.
- Какую видео-аудио запись? – не поняла судья.
В ответ сестра Ия подняла руку, покрутила в пальцах мини-диск и пояснила:
- Исламисты сняли и залили в интернет два эпизода. Сейчас они удалены с сайтов, но остались копии, скачанные перед этим.
- Ия, - вмешалась Цао Сюян, – вы хотите показать тут документальное видео того, что случилось с настоятельницей вашего монастыря, и с вами?
- Да, мэм. Разве у меня нет права представить доказательства?
- Такое право у вас есть, - отозвалась Сюян, - но как вы сами перенесете это?
- Ия, подумайте хорошо, прежде чем делать это, - добавил Одо Гете.
- Спасибо, я уже подумала, и приняла такое решение, - ответила бенедиктинка.
Тем временем, доктор философии права Лонгин Сэджерс (старший из представителей потерпевших) успел просчитать ситуацию и, поняв возможные последствия, заявил:
- Высокий суд! Я уверен, что мы без этой шокирующей записи поймем, о чем речь.
- Это право свидетеля, - отрезала Роми Фоккер.
- Но тут СМИ! - возразил он.
- Репортеры, - холодно сказала она, - имеют в арсенале софтвер, закрывающий части человеческого тела черными квадратиками, и меняющие слова на зуммер. Так что это абсолютно не ваша забота. И не мешайте свидетелю… Ия, вы можете начинать.
- Благодарю, мэм… Высокий суд, уважаемая публика, в то утро 25 сентября…
…Лонгину Сэджерсу незачем было даже смотреть и слушать. Когда суд разрешил Ии дополнить рассказ - видео-показом, Лонгин понял, что будет дальше. Бенедиктинка не остановится. Неважно, какие у нее мотивы (благодарность Спелмену за спасение, или ненависть к мусульманам, или что-то мистическое), а важен неизбежный итог этих ее действий. В представлении судей смешается мусульманский сектор кампуса Кэрнса и террористическая ячейка «Jamaat4sea». Судьи слышали довод Рэдрика О'Бранна: если Хусейн испугался угрозы Спелмена убить контр-заложников из кампуса, то кампус не чужой для «Jamaat4sea». Рассказ бенедиктинки, на фоне видео, повлияет не только на решение судей, но и на общественное мнение в Австралии. Сейчас Лонгин Сэджерс напряженно искал контрмеры, чтобы суд не завершился оправданием Спелмена. Как подсказывала интуиция и опыт, завтрашний день должен был стать решающим.
…
Утро следующей даты, 15 октября. Вануату. Эфате. Порт-Вила. Конгресс-Холл.
Доктор философии права Лонгин Сэджерс получил слово для объяснений сразу после открытия слушаний. Он вышел на подиум перед судейским столом и произнес:
- Высокий суд. Леди и джентльмены. Дело Спелмена выглядит очень простым в плане криминологии. Нам известно все: преступники, жертвы, и обстоятельства совершения преступления, и его объективные последствия. Сложнее определить его субъективные компоненты. Мы видим две крайние позиции. Первая - твердо-юридическая, согласно которой Спелмен совершил серию продуманных и жестоких убийств. Вторая - твердо-религиозная, согласно которой он совершил героический акт защиты христианства от исламизма. Cам Спелмен, уже при налете на кампус Кэрнса, позиционировал себя как религиозно-политическую фигуру: лидера мнимой ультраправой группировки FAF…
- …Почему мнимой? – перебил Одо Гете.
- Это обычный прием вооруженных налетчиков, - пояснил Лонгин, - они направляют в редакции СМИ сообщения: «мы группировка X, пусть полиция не вмешивается, иначе вырастет число жертв». Это заставляет полицию обращаться к спецслужбам, что сразу осложняет работу, и дает налетчикам шанс скрыться. Но группировка X мнимая: у нее отсутствует идеология и программа на каком-либо сайте, иначе говоря: нет ничего, за исключением однократной рассылки в СМИ по поводу одного налета.
Одо Гете понимающе покивал.
- Значит, доктор Сэджерс, вы утверждаете, что группировка FAF это мнимая штука, а реальный мотив Спелмена не политический, а чисто криминальный. Так?
- В общем, да Ваша честь.
- Ну, - произнес Одо, - и какой это криминальный мотив? Назовите прямо сейчас.
- Мотив, на мой взгляд, очевиден. Спелмен хотел оградить капитана Ранстоуна, своего вероятного сообщника в убийстве Дауда Салиха.
- Хм… Оградить от выдачи террористам «Jamaat4sea» во главе с Хусейном, что ли?
- Ваша честь, я бы выразился иначе. Оградить от негативных последствий обострения интереса к делу об убийстве Салиха. Негативных для Ранстоуна, разумеется.
- Доктор Сэджерс, а какие последствия грозили Ранстоуну, кроме выдачи Хусейну?
- Ваша честь, я предлагаю спросить у самого Ранстоуна, ведь он здесь, в амфитеатре.
- Хм… Зачем спрашивать у Ранстоуна, если мы говорим о мотивах Спелмена?
- В данном случае, - пояснил Лонгин, - важны субъективные опасения Ранстоуна.
- А мне, - сказала Цао Сюян, - подозрительно настойчивое желание доктора Сэджерса допросить Ранстоуна. Может, лучше еще раз допросить Спелмена?
- Я говорю о том же, - отозвался Одо, - но лучше пусть они сами взаимно допросятся.
- Отличная идея! – согласилась Сюян.
- Принято, - заключила Роми Фоккер, - доктор Сэджерс, оставайтесь на месте. Мистер Спелмен, подойдите сюда. Суд намерен заслушать обмен мнениями.
Бывший подполковник зашагал из угла подиума к судейскому столу, и остановился на дистанции пять шагов от оппонента, вызвав у того полубессознательную тревогу. Для большинства людей мирной кабинетной профессии, такое соседство с недружественно настроенным коммандос... Доктор философии права был сейчас раздосадован тем, что незийские судьи создали ему этот психологический подавляющий фактор, но гораздо большую досаду вызывал их отказ в допросе Ранстоуна. До этого момента судьи легко соглашались вызывать любых свидетелей, и вдруг сменили концепцию - сломав очень красивую PR-схему, которую Лонгин изобрел вчера вечером. Впрочем, из этой смены поведения судей можно сделать тактически-полезные выводы…
…Но Роми Фоккер не позволила ему спокойно додумать.
- Мистер Спелмен, вы слышали слова доктора Сэджерса о группировке FAF, и ваших мотивах. Хотелось бы услышать ваш ответ на эту тему.
- Мэм, этот человек все время лжет, - спокойно произнес бывший подполковник, - во-первых, For Australian Freedom, FAF - реальная организация. Мы работаем в реале и в блогосфере, и многие австралийцы поддерживают наши цели. Мы хотим освободить страну от исламской заразы. Мы хотим, чтобы наша экономика работала для нас, для австралийцев, а не для исламских царьков. Мы хотим вышвырнуть из Австралии всех предателей, коррумпированных исламскими фондами. И, я думаю, любой австралиец, который помнит школьную арифметику, поймет, что FAF сражается за его интересы.
- Здесь не политическая трибуна, - строго прервал Одо Гете.
- Ладно, я уже молчу, - сказал Диксон Спелмен, и действительно замолчал.
Одо повернулся к Цао Сюян, изучавшей нечто на экране своего элнота, и спросил:
- Эта штука, FAF, реально так представлена в блогосфере?
- Да, - Сюян кивнула, - вот их блог-сообщество в OYO-net. Но интереснее то, что FAF представлено на сайте МВД Австралии, оно включено в реестр запрещенных групп с неофашистской, расистской, и радикально-христианской экстремистской идеологией.
- Ну, - заметила Роми Фоккер, - внесение группировки в реестр МВД, это что-то вроде официальной регистрации. Доктор Сэджерс, не хотите ли вы как-то объясниться?
- Ваша честь, я приношу глубокие извинения, меня неправильно информировали.
- Кто информировал? – спросила она.
- Мой клиент, Австрало-Азиатский Интеркультурный Фонд.
- А вам лень было набрать поисковый запрос в сети? - поинтересовалась Цао Сюян.
- Ваша честь, я лишь еще раз приношу суду свои глубокие извинения, - сейчас доктор философии права выглядел крайне смущенным, хотя на самом деле он оценивал этот короткий словесный раунд, как очень удачный. Да, не удалось допросить Ранстоуна, и приходится сейчас стоять рядом со Спелменом, зато четко сработала другая вечерняя домашняя заготовка. Провокационный тезис о мнимости группировки FAF. Конечно, сначала группировка была мнимой, однако сразу после событий в кампусе Кэрнса, и в монастыре Эсаала, эта группировка по Правилу Брейвика обрела бытие. Так «Тайные тамплиеры» не были известны никому, кроме Андерса Брейвика - вероятнее всего, он придумал их, чтобы придать вес своей политологии. Но, после его удачного двойного теракта 22 июля 2011 «Тайные тамплиеры» конденсировались из сетевой инфо-пыли, сформировав несколько сайтов, и удостоившись включения в европейские реестры по ультраправому экстремизму. Аналогично сейчас конденсировалась группировка FAF, причем признание Спелменом своей принадлежности к этой группировке (или своего лидерства в ней) явно играло против него в меганезийском суде. Лантонская Великая Хартия запретила политические партии в Меганезии. Группировки (по смыслу) тоже.
Между тем, Роми Фоккер кивнула и повернулась к Квэку Фуга.
- Суб-инспектор, есть у вас что-то о FAF, и об интеркультурном фонде?
- Да, сента судья. В каком объеме вам нужна компиляция?
- По одной стандартной книжной странице на каждую штуку, - ответила она.
- Это займет 20 минут, - сообщил он.
- ОК, суб-инспектор. Займитесь этим. В слушании объявлен перерыв на полчаса.
…
Лонгин Сэджерс рассчитывал выпить чашку кофе в кафе на берегу рядом с Конгресс-Холлом, и настроиться на дальнейший обмен мнений с бывшим подполковником (это непростая работа). Но, в компаньоны по кафе к нему навязался Абу-Гази Ибраэддин, крупный чиновник Международного Красного Креста и Красного Полумесяца. По его мимике Лонгин понял, что сейчас состоится неприятный разговор. И точно.
- Мистер Сэджерс! - шепотом произнес Ибраэддин, когда они сели за столик, - Наши спонсоры звонили мне, они недовольны! Вы спровоцировали манифест этого фашиста Спелмена в прямом TV-эфире на Австралию и на Азиатско-Тихоокеанский регион!
- Ваши спонсоры, мои клиенты, - ответил Лонгин, - поручили мне утопить Спелмена в незийском суде, в рамках возможностей, которые здесь имеются. Мне надо применять нестандартные методы, чтобы суд признал Спелмена виновным по незийской хартии. Сейчас единственный сильный аргумент против Спелмена, это его группировка FAF с христианско-авторитарной идеей. Если убедить судей, что Спелмен действовал не для спасения монашек, а для продвижения этой идеи, и что эту идею он продвигал даже в Меганезии, то у него не будет шансов выйти сухим из воды. Скажите это спонсорам.
Чиновник Красного Креста и Полумесяца выразительно покачал головой, и извлек из кармана компактный спутниковый телефон (такая продвинутая и дорогая модель, что доверчивым людям, жертвующим деньги на официозную благотворительность, очень полезно было бы увидеть это). Итак, чиновник извлек дорогой гаджет и произнес:
- Это ваша работа, мистер Сэджерс. Вы сами должны сказать спонсорам. Сейчас.
- Нет, мистер Ибраэддин. Я не сошел с ума, чтобы своими руками выдать незийскому гестапо информацию, указывающую на мою связь с вашими спонсорами.
- Не бойтесь, - покровительственным тоном сказал чиновник, - это новейшая модель, и перехватить разговор будет невозможно. Абсолютное совершенство инфозащиты.
- Рекламная чушь, - ответил доктор философии права, - кстати, вам тоже не следовало говорить отсюда по телефону с вашими спонсорами. Я надеюсь, вы выбирали слова.
- Я всегда выбираю слова, мистер Сэджерс. Но я плохо представляю себе, зачем фирма-продавец эксклюзивных спутниковых телефонов обманывает покупателей, говоря, что достигнута абсолютная защита от чужого прослушивания.
- Это элементарно, мистер Ибраэддин. Как обман со стороны производителей бытовой химии, которые пишут, что их зелье отстирывает ткань белее, чем добела. Психолог в подразделении рекламы придумал «сильный слоган», так это называется, и поехало.
- Но, - заметил Абу-Гази Ибраэддин, - ведь потребитель может подать в суд.
- Да, он может, - ответил Лонгин, - но он проиграет. Вы можете поверить юристу с 30-летним стажем: спор против рекламного слогана безнадежен.
Сделав это сообщение, тривиальное для юриста, и печальное для идеалиста в области защиты потребителей, доктор философии права допил кофе, глянул на ослепительное солнце, которое прошло уже больше полпути к зениту, и сообщил:
- У нас 10 минут. Звоните вашим спонсорам, мистер Ибраэддин, и передайте: или они одобрят мою тактику, и удвоят мой бонус, если незиский суд признает Спелмена хоть частично виновным, или Спелмен покинет суд, как триумфатор в лавровом венке.
- Спонсорам не понравится такой ваш стиль, особенно с бонусом, - сказал Ибраэддин.
- Это научит их не лезть под руку к эксперту, когда он работает, - ответил Лонгин, - но Австралия - свободная страна. Они могут сейчас отказаться от моих услуг, и я даже не потребую оплаты за потраченное время. Звоните, мистер Ибраэддин. Пора решать.
…
Спонсоры выбрали первый вариант, так что после перерыва доктор философии права вернулся на позицию перед судейским столом на подиуме - в пяти шагах от бывшего подполковника морпеха Австралии. Роми Фоккер окинула их взглядом и сообщила:
- Мистер Спелмен прав. Группировка FAF существует уже около трех месяцев, хотя публичную известность получила только после событий 25 - 26 сентября.
- Да, Ваша честь, - сказал Лонгин Сэджерс, - я признаю, что ошибался, поскольку за полчаса перерыва мои ассистенты нашили материалы об этой группировке, и мне бы хотелось изложить суду некоторые факты, которые стали мне известны.
- У вас будет такая возможность, доктор Сэджерс, но сначала суд хочет знать: как ваш клиент, Австрало-Азиатский Интеркультурный Фонд, связан с разведкой Австралии и некоторыми другими военными департаментами Австралии?
- Простите, Ваша честь, но я сотрудничаю с этим фондом, как адвокат, и не знаю всех контактов, имеющихся у администрации.
- Доктор Сэджерс, вас спрашивают не про все контакты, а лишь про известные вам. И пожалуйста, отнеситесь к вопросу ответственно, чтобы у суда не возникла устойчивая предвзятость к вашим дальнейшим заявлениям и аргументам. Вы поняли меня?
Доктор философии права задумался. Это был неприятный и неожиданный удар. Такие ситуации побуждают грубо выругаться в адрес этих, якобы, «профессионалов плаща и кинжала», которые на деле не умеют элементарно легендировать свои тайные точки. В результате, респектабельный международный фонд, служивший прикрытием для ряда секретных операций разведки, оказался засвечен. Теперь ее негласным сотрудникам в совершенно неподходящий момент приходится отвечать на неприятные вопросы. Как известно, в таких случаях самый неприятный вопрос - такой, часть ответа на который известна спрашивающему, причем отвечающий не знает, какая именно эта часть.
«Трудно шагать по колено в идиотах», - подумал Лонгин, а вслух ответил:
- Ваша честь, я встречался там по смежным вопросам культуры и права с несколькими сотрудниками австралийских спецслужб, но мне неизвестны детали их работы.
- Имена, доктор Сэджерс, - жестко и коротко потребовал Одо Гете.
- Ваша честь, я не помню всех имен. Я общался там с мистером Дживсом Миллсоном, миссис Сезани Модрингтон, и еще двумя-тремя сотрудниками, наверное.
- Ну, и когда это было, доктор Сэджерс?
- Мм… Дату не припомню. Но, вероятно в конце мая, или в начале июня этого года.
- А этот? – спросила Цао Сюян, подняв планшет, чтобы было видно фото на экране.
- Да, Ваша честь. Он тоже был там, но я не припоминаю его имени.
- Я напомню, - сказала Сюян, - это генерал-майор Брук, третий замминистра обороны Австралии. Любопытно выходит: теперь Брук убит Спелменом, а Модрингтон влезла посреди кризиса с заложниками, и требовала передачи Ранстоуна в руки исламистов.
- Все фигуранты, - добавила Роми Фоккер, - странно связаны с летней спецоперацией «Хрислам для Папуа», и гибридной войной. А если учесть явно прослеживаемый план направить Беллами Ранстоуна в ловушку, и передать его террористам, то появляются подозрения. Что вы знаете об этом, и что вы думаете об этом, доктор Сэджерс?
- Ваша честь, я знаю об этом из СМИ, но моя профессия далека от военной сферы.
Возникла пауза. Судьи переглянулись, и Одо Гете сказал:
- Теперь, доктор Сэджерс, что вы хотели сказать о группировке FAF? Мы слушаем.
- Э-э… - протянул доктор философии права, впервые за несколько лет так сбившись со стройной речи (ведь, после только что случившегося короткого эпизода, аналогичного ураганной атаке на боксерском ринге, за которой на счет 10 объявляется нокаут, он не ожидал, что ему дадут запросто продолжить речь).
… - Э-э… (скоро профессионализм помог ему восстановить самоконтроль) …- Леди и джентльмены, высокий суд! В свете новых данных о группировке FAF, будет логично предположить, что действия группировки и ее лидера - Диксона Спелмена, в недавнем прошлом офицера спецназа, с боевым опытом, в частности на гибридной войне, имели целью не освобождение заложников-монашек в Эсаала, а заявление о себе, как о яркой политической силе. Сам Спелмен сообщил, что силовые действия FAF на территории Австралии (в частности - ликвидация неугодных армейских персон) планировались до кризиса с заложниками. Этот кризис побудил FAF дополнить план еще одной акцией, выгодно выглядящей для ультраправого электората: побоищем в исламском анклаве с захватом видных мусульман, и их демонстративной казнью. Освобождение монашек с применением метода контр-заложников, это лишь морально-обосновывающая рамка к картине казни «понаехавших захватчиков-чужаков-иноверцев». Если мы рассмотрим действия Спелмена в ракурсе освобождения заложников, то увидим в них множество странностей. Но эти странности объяснимы, если рассмотреть их в ракурсе PR. И есть существенная деталь: вся подготовка этих действий велась в провинции Луизиада, на территории Меганезии. Эта провинция Меганезии, ближайшая к Австралии, стала для Спелмена плацдармом, где легко добыть оружие и авиатранспорт, провести тренинги, продолжить их пробным рейдом (вспомним рейд с убийством Дауда Салиха) и, когда практика наработана, выполнить масштабную силовую акцию, которая выведет FAF в желанные союзники для политических партий правого спектра. Так делается борьба за вхождение во власть в военном стиле. Выйдя на свободу, возможно, сегодня, Спелмен продолжит начатое. Все его соратники остались на свободе и при оружии. Они верят в своего лидера, они узнали вкус первой победы. У них есть шансы. Хорошо ли это для Австралии? Я, как гражданин, думаю: нет, и многие австралийцы согласятся со мной, поскольку ясно, что австралийская экстремистская вооруженная политическая партия, базирующаяся в соседней стране, это Дамоклов меч. Хорошо ли это для Меганезии? Я думаю: тоже нет, ведь это не только ухудшит положение лояльных мусульман в самой Меганезии, но негативно отразится на строящемся сотрудничестве Меганезии с Австралией и Новой Зеландией в рамках Нового Южно-Тихоокеанского Форума. Это, повторю, лишь мое мнение. Решить проблему предстоит высокому суду, и я искренне надеюсь на взвешенное решение. На этом, леди и джентльмены, я заканчиваю.
Лонгин Сэджерс, замолчал и с достоинством поклонился.
- Как Цицерон, однако… - произнесла Цао Сюян.
- Ты читала Цицерона? – удивился Одо Гете.
- Нет, я видела в сериале «Цезарь Великий». Хорошее кино, кстати.
- Коллеги, давайте ближе к делу, - вмешалась Роми Фоккер, - нам предложена версия.
- Ну, так пусть Спелмен ответит, - предложил Одо.
- Поддерживаю, - согласилась Сюян.
- Принято! - сказала Роми, - Мистер Спелмен, вы слышали версию доктора Сэджерса. Теперь вы можете заявить свои возражения и выдвинуть свою версию.
Бывший подполковник морской пехоты, поднял правую ладонь.
- Ясно, мэм. Значит, насчет каких-то странностей в нашей операции по освобождению заложников, этот цивильный помолчал бы. Его дело: адвокатское крючкотворство, он здорово понимает в этом. А я понимаю в антитеррористических операциях. Если суду хочется проверить меня, то лучше вызвать военспеца, который тоже понимает в этом.
- Возможно, суд так и сделает, - сказала Роми, - продолжайте, мистер Спелмен.
- Да, мэм. Далее, насчет, вроде бы, моего PR для ультраправой политической карьеры. Полный бред! От FAF теперь будет шарахаться любой легальный политик.
- А если нелегальный политик? – встрял Сэджерс, - Военный переворот тоже метод.
- Не смешите меня, доктор! Австралия, это не банановая республика, где можно взять штурмом столицу, убить президента, сесть на трон, и сказать: «теперь я главный!».
- Тут мистер Спелмен, по ходу, прав, - заметил Одо Гете.
- Банановая республика, - сказал Сэджерс, - это интересно. Есть Восточный Тимор.
- При чем тут Восточный Тимор? – удивилась Цао Сюян.
Доктор философии права охотно пояснил:
- Мистер Спелмен упомянул банановую республику, где можно силой взять власть. В ближних окрестностях Австралии лишь одна такая страна: Восточный Тимор. Мистер Спелмен не так давно командовал там австралийской миротворческой ротой, он знает обстановку, и перспективы. Восточный Тимор – отсталая католическая страна, лишь в начале XXI века освободившаяся из-под власти мусульманской Индонезии. Это были кровавые, разрушительные события, так что силовой анти-мусульманский экстремизм окажется симпатичен большинству восточно-тиморцев. Простая логика, не так ли?
- Доктор, - произнес Спелмен, - вы уж определитесь, на какое обвинение мне отвечать: раскрутка ультраправой идеи в Австралии, или план путча на Восточном Тиморе?
- Это не обвинения, а альтернативные версии вашего мотива, - поправил Сэджерс.
- Holy shit! - беззлобно выругался бывший подполковник, - Я дурею от таких ученых-адвокатов! Час назад я был бандит, выдумавший полит-группировку, чтобы запутать полицию, четверть часа назад я был экстремист, мечтающий о карьере ультраправого политика в Австралии, а теперь я нацелился в диктаторы Тимора. На что отвечать?
- Мистер Спелмен, вы верно отметили, что я ученый. Пользуясь научным методом, я исключаю опровергнутые версии, такие, как исходная версия простого бандитизма, и акцентирую внимание на оставшихся версиях, связанных с политическим мотивом. В спектре политического мотива - несколько линий. Политика - искусство возможного. Любому политику свойственно использовать открывающиеся окна возможностей, а в условиях, когда Ново-гвинейский регион втянут в полувоенные пертурбации, эти окна возможностей открываются часто. Я полагаю: ваша группировка сейчас в поиске.
- Вы что, в политологии тоже доктор? – съязвил Спелмен.
Роми Фоккер громко хлопнула ладонью по столу.
- Так, джентльмены. Обмен мнениями уехал куда-то в сторону, поэтому я резюмирую: доктор Сэджерс полагает, что спецоперация Спелмена по освобождению заложников в монастыре Эсаала была не актом гуманности, а политической саморекламой, так как Спелменом двигали политические мотивы, направленные на вхождение во власть. Что скажете, доктор Сэджерс? Верно ли я изложила вашу обдуманную позицию по делу?
- В общем, да, Ваша честь, хотя, у меня не повернулся бы язык даже в условном ключе назвать «актом гуманности» те действия, которые совершил Спелмен в Эсаала.
- Тогда начнем с этого, - сказала Роми, - коллеги, я предлагаю опросить нашего флит-лейтенанта Тоби Рэббита, командира крейсерского дискраноплана «Мок-Тартл».
- ОК, - отреагировала Сюян.
- Принято, – подвел черту Одо.
...