Не успела Кэрол, как обычно по утрам, повернуть ключ в замке двери квартиры номер триста четыре, как ей открыли изнутри. На пороге стояла Стелла Вандемус — вся воплощенное ожидание. При виде девушки на ее лице отразилось разочарование.

— Ах, это вы!

— Да, очень сожалею, но это всего лишь я, — рассмеялась Кэрол, снимая пальто. — А кого это вы ждете в такую рань, кроме меня?

Стелла смутилась.

— Ради Бога, простите меня, мисс Бартлетт, но я в самом деле очень растеряна — не знаю, где искать мистера Бэрримора?

— Что, что? Разве он не спит в своей постели? — спросила ошарашенная Кэрол.

— Не знаю, где он спит, но, во всяком случае, не здесь, — раздраженно ответила миссис Вандемус. — Вчера вечером он не вернулся домой!

— Ну, значит, он заночевал в какой-то другой постели, — попыталась Кэрол успокоить женщину. — Может быть, вам помочь? Он не забыл оставить деньги на покупки? Или что-то случилось с отоплением?

— Нет… Но тут… ну, в общем, пришла одна молодая особа…

Кэрол наморщила лоб.

— Молодая особа? Что за особа? Знаете, это, конечно, смешно, но мне кажется, что он панически боится принимать здесь своих подружек. Он страшно не любит, когда в него вцепляются мертвой хваткой. Он не говорил, что кого-нибудь ждет?

— Может быть, и говорил, да я, видно, прослушала, а может, он и сам забыл об этом сказать, — сухо ответила миссис Вандемус.

Кэрол вздохнула.

— Ну, конечно, иначе и быть не могло. Если уж поклонницы начали преследовать его дома, то придется нам с вами об этом позаботиться. Я поговорю с этой дамой.

Стелла презрительно скривила рот.

— Хочу вас кое о чем предупредить — эта юная леди ведет себя… э-э… несколько своеобразно.

Кэрол беспечно рассмеялась.

— Ну не съест же она меня, когда я наберусь храбрости и сообщу ей страшную весть о том, что мистера Бэрримора нет дома! А вы пока приготовьте нам завтрак. Не можем же мы голодать только потому, что босса до сих пор нет.

— Этого еще не хватало, — выпалила Стелла, но тотчас же устыдилась своих слов. — Я… только хотела сказать, что и в самом деле… А эта девушка тоже поест с нами или как? Нет, нет, пожалуй, это лишнее. Мне кажется, она здесь не задержится. Если хотите знать, она очень вздорное и глупое создание — одна из тех молодых женщин, которые воображают, что все мужчины должны, потеряв голову, ходить перед ними на цыпочках. Нет, нет, я только хотела сказать, что она не станет здесь засиживаться, но интересно, когда все же вернется мистер Бэрримор?

Кэрол помедлила еще пару секунд.

— Все, сейчас я пойду и поговорю с ней, — решительно заявила девушка. — Если мистер Бэрримор отсутствует, мы должны заботиться о его гостях. Ведь он же всегда старается вести себя на людях как образцовый джентльмен.

Помедлив еще немного, Кэрол направилась, наконец, в гостиную. Как только она открыла дверь, стоявшая у камина молодая девушка резко обернулась. Посетительница была действительно очень молода и элегантна, хотя и не особенно красива. Несомненно, одна из почитательниц таланта Бэрримора.

— Что, мистера Бэрримора действительно еще нет? — вместо приветствия поинтересовалась гостья. — А я так надеялась… Я жду его уже полчаса. Куда мог запропаститься Клод? Не мог же он забыть, что мы договорились о встрече?

— Мы не имеем ни малейшего представления, где мог застрять мистер Бэрримор, — искренне ответила Кэрол.

— Он так и не вернулся домой после представления? — продолжала допытываться девица. — Боже мой, он нисколько не изменился, этот неисправимый Клод!

— Этого я не могу вам сказать, — ответила Кэрол, жестом давая понять, что дальнейшее ожидание в квартире неуместно. Поняла посетительница намеки Кэрол или нет, но она начала прощаться. Кэрол облегченно вздохнула, когда за посетительницей наконец захлопнулась дверь. Стелла Вандемус вкатила в гостиную завтрак на сервировочном столике.

— Нам надо поесть, — произнесла она не допускающим возражения тоном и презрительно фыркнула.

— Я понимаю, о чем вы думаете, мисс Бартлетт, и, возможно, вы правы. Мистер Бэрримор познакомился с ней вчера после представления — она поджидала его в гардеробе, он пригласил ее и… ну да… назначил встречу у себя дома. Какое нахальство!

— Кого вы имеете в виду? — рассеянно спросила Кэрол.

— Конечно, эту девицу, — Стелла Вандемус была вне себя.

— Почему он так поступил? — сдавленным голосом спросила Кэрол. — Я всегда думала, что он настоящий кавалер.

— Он и есть настоящий кавалер, — воскликнула Стелла Вандемус, изумленно воззрившись на Кэрол. — Вы что, сомневаетесь в этом? Во всем виноваты женщины. Они так ему досаждают, что у него не хватает сил им сопротивляться — надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать?

— Спасибо, я прекрасно понимаю, что вы хотите сказать. Так он не говорил, что кого-то ждет?

— Ни полслова.

— Значит, он все забыл.

— Как можно забыть о встрече в собственной квартире? — раздраженно произнесла Стелла Вандемус и пожала плечами. — Хотя это же Бэрримор. От него всего можно ожидать. Все тяжелое и неприятное он старается забыть или делает вид, что этого не существует. Так и с этой девицей — ясно, что она ему не понравилась и он решил, что завязывающийся флирт — большая ошибка.

— С его стороны это просто наглость! — возмутилась Кэрол.

— Так ему и скажите, когда он вернется, если, конечно, он сегодня вернется.

«Ну, держись, Клод Бэрримор! — подумала Кэрол. — Погоди, попадешься ты мне, а я уж заставлю тебя ответить на парочку вопросов!»

Миновал полдень, но Клод не возвращался. Мало того, он даже не позвонил. Временами Кэрол порывалась обзванивать друзей Бэрримора и театральное начальство, но тут же брала себя в руки. Не стоит ей лезть в его личную жизнь — это вряд ли понравится Клоду и сильно его разозлит.

И все же, если браться за поиски, то с кого начать? В театральной труппе полно женщин, и можно потерять уйму времени, пока удастся выяснить, у какой из них провел ночь Клод Бэрримор.

Впрочем, к чему все это, полдень давно наступил — пора отправляться к вечернему боссу, профессору Ломбарду. Стелла Вандемус с большой неохотой отпустила Кэрол.

— Что мне делать, если снова появится та женщина? — то и дело испуганно спрашивала экономка.

— Откуда я знаю? — вопросом на вопрос отвечала Кэрол. — Но так или иначе мистер Бэрримор где-нибудь да объявится. Кстати, у него сегодня нет спектакля?

— Мы можем ему отправить его новую подружку в гардероб с бантиком на шее, — предложила Стелла.

Вторая половина дня у Кеннета Ломбарда оказалась длинной и скучной — профессор ушел из дома, как только явилась Кэрол. Кеннет понес на почту отпечатанные листы рукописи и нервничал при этом, словно молоденький студент перед первым экзаменом. Глядя на его пунцовые щеки, Кэрол едва сдерживала смех.

Когда Ломбард ушел, Кэрол села за столик и вставила в машинку новый лист. Однако настроения работать не было. На плечи давила усталость, но вовсе не потому, что это была уже вторая рабочая смена за сегодняшний день, нет. Кэрол с удовольствием выполняла свои обязанности. Настроение испортилось из-за отношения мужчин, у которых она работала. При всей разности характеров и темпераментов обоих роднило одно — они едва ли замечали, что Кэрол — женщина. Нет, и для артиста, и для математика она была надежной секретаршей, старательной девочкой на все руки.

Опершись подбородком на ладонь, Кэрол задумчиво уставилась в пространство. Итак, к Клоду Бэрримору с утра пораньше прямо на квартиру явилась цветущая молодая девица! Просто взяла и пришла — свалилась как снег на голову, как будто в этом нет ничего особенного!

Кэрол откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Непонятно почему, но она почувствовала разочарование, в душе проснулась горечь. Да, сегодня, впервые за все время Клод Бэрримор ее разочаровал.

— Добрый день, или, точнее, добрый вечер. Я вам не помешал?

Испуганная Кэрол мгновенно распахнула глаза и к величайшему своему изумлению увидела прямо перед собой человека, о котором только что думала.

Справившись, наконец, с испугом, Кэрол посмотрела Бэрримору в глаза.

— Как вы сюда попали?

Клод усмехнулся.

— Все очень просто — я перемахнул через забор и через живую изгородь.

— Перемахнул? — Кэрол была потрясена. — Вы что, не понимаете, что это вторжение в частное владение? А если вас заметили? Люди позвонят в полицию, забьют тревогу.

— Можно подумать, что ньюйоркцам нечего делать, кроме как беспокоить полицию из-за того, что кто-то полез в чужой сад, — небрежно бросил Клод и безмятежно растянулся на траве.

— Что вам нужно? — сердито осведомилась Кэрол — Кеннет Ломбард, по ее расчетам, должен был вернуться с минуты на минуту.

Клод в ответ пожал плечами.

— Я был тут поблизости, и мне пришло в голову полюбоваться на этого смешного профессора. Судя по тому, с каким восторгом вы к нему относитесь, он, должно быть, весьма интересный тип. А что вы печатаете?

Кэрол прикрыла рукопись и зло посмотрела на Бэрримора.

— Этого вам никогда в жизни не понять — речь идет о математике.

— Ах, вот оно что, — усмехнулся Клод, подставив заходящему солнцу свое тонкое, четко очерченное лицо.

— Наверно, вам здесь очень хорошо. Естественно, я же не могу обеспечить вам такое шикарное рабочее место. Профессор тоже здесь или чахнет где-нибудь за своими высоконаучными книжками?

Кэрол откашлялась.

Он поехал на почту. Вы же знаете, что мы работаем над рукописью, которая должна быть готова к ноябрю.

— Да, знаю, вы мне уже говорили, — Клод со скучающим видом махнул рукой.

— Между прочим, я очень серьезно отношусь к своей работе у Кеннета Ломбарда, — раздельно произнесла Кэрол.

Клод окинул девушку недоверчивым взглядом и усмехнулся.

— Вы вообще очень серьезный человек, мисс Бартлетт, но прошу вас — успокойтесь, у меня и в мыслях не было отрывать вас от столь важной работы. Я зашел сюда на минутку проходя мимо.

— Это вы уже говорили.

— Да, я уже это говорил. Мне просто хотелось вас удивить. К тому же мы сегодня еще не виделись.

— Ровно в восемь утра я была на своем рабочем месте, — жестко произнесла Кэрол. — Что же я могу поделать, если вы свили себе гнездо в другом месте.

Конечно, от последнего замечания надо было удержаться.

Слова Кэрол, как и следовало ожидать, весьма не понравились Клоду Бэрримору.

— Мисс Бартлетт, мне не доставляет ни малейшего удовольствия дискутировать с вами о своей личной жизни, — произнес он довольно холодно.

Теперь настала очередь Кэрол сделать неприступное каменное лицо.

— Это мне понятно, мистер Бэрримор, я же всего-навсего ваша секретарша, и вы не обязаны мне ничего объяснять.

— Ну, не стоит так явно это подчеркивать, — Клод не полез за словом в карман.

Кэрол почувствовала, как от гнева кровь бросилась ей в лицо. Она вскипела от его надменности, от его невыносимого самомнения.

— Мистер Бэрримор, я делаю сейчас очень важную для науки работу и была бы вам крайне благодарна, если бы вы перестали меня отвлекать, — резко произнесла Кэрол.

Клод снова усмехнулся.

— Иными словами, мне предлагают убираться ко всем чертям?

— Этого я не сказала, но смысл вы уловили точно, — сухо парировала девушка. — Уходите. Вам недостает серьезности вообще, а сегодня с вами просто невозможно разумно разговаривать.

— С чего вы это взяли?

— С того, что вы производите впечатление несобранного и… как бы это сказать?., очень несерьезного человека, — сказала Кэрол.

— В самом деле? — Клод несколько воодушевился. — Я просто поражен вашей наблюдательностью. Если я не собран, если я несерьезен, это значит, — прошу хорошенько запомнить, мисс Бартлетт, — что я влюблен!

Кэрол с безучастным видом перелистывала рукопись.

— Неужели? — спросила она, не поднимая глаз. — В который раз за последнюю неделю, позвольте узнать?

— Ах, Кэрол, можно ли все время быть такой жестокой? — жалобно произнес Бэрримор. — Только я вознесся на розовое облако, как вдруг трах! И вы бьете меня в челюсть.

— При вашем росте мне было бы затруднительно это сделать, — возразила Кэрол. — Я бы доверила это дело другим.

Клод поднялся и, смеясь, взял девушку за руку.

— Вы просто чудо, мисс Бартлетт. Ну, почему вы не хотите меня выслушать?

— Кто, я? — Кэрол укоризненно посмотрела на Клода.

— Конечно, вы, кто же еще? Неужели вы думаете, что я веду речь о Джейн Фонде? Если бы вы проявили хоть маленькую слабость, я бы немедленно забыл о всех своих флиртах и мелких интрижках. Со временем все это мне смертельно надоело, ведь я уже далеко не мальчик — мне скоро стукнет тридцать четыре. А вы… вы каждый день ослепляете меня своей красотой — это на годы сокращает мою жизнь.

Нельзя сказать, что Кэрол неохотно выслушивала комплименты в свой адрес, но с Клодом все было совершенно иначе — она не поверила ни единому его слову — она не считала себя такой красавицей, которая может одним своим видом сразить мужчину наповал.

— Я хорошо знаю цену своей внешности, мистер Бэрримор, — ледяным тоном произнесла Кэрол, — так что нет никакой необходимости пользоваться таким затасканным приемом.

— Но вы и в самом деле ослепительны, любовь моя, — совершенно серьезно произнес Клод.

— Вы, наверное, ослеплены моим умением печатать на машинке.

В этот момент внезапный порыв ветра сорвал со столика листы рукописи и разметал их по саду.

Кэрол, словно громом пораженная, растерянно уставилась на густо исписанные листы, усеявшие голую осеннюю землю сада.

— Господи! — воскликнула она. — Это же наша недельная работа!

— Давайте быстренько все соберем, — предложил Клод, — пока ветер не унес листки окончательно.

Через секунду они вдвоем охотились за разлетавшимися, словно белые птицы, страницами рукописи. В общем-то это было довольно приятное времяпрепровождение, если бы некоторые листки не запутались в розовых кустах и кроне грушевого дерева.

Однако это обстоятельство не остановило Клода — он быстро взобрался на дерево, захватив страницы как почетный трофей. Полная мрачных предчувствий, Кэрол снизу смотрела на акробатические трюки Бэрримора.

— Ради Бога! — крикнула она. — Будьте осторожны, иначе вы упадете и чего доброго испортите свою нетленную красу!

— Узнаю мисс Бартлетт, — рассмеялся Клод. — Даже в такой ситуации она полна сарказма. Но успокойтесь, ничего со мной не случится.

Не стоило ему произносить такие самонадеянные слова, ибо, едва они прозвучали, сук под его ногами обломился, и не успела Кэрол моргнуть глазом, как Бэрримор оказался на земле.

— Боже, только не это, — громко простонала она.

— Однако, — выдавил из себя Клод, с искаженным от боли лицом схватившись за правую лодыжку. — Надеюсь, что перелома нет.

Кэрол подлетела к актеру.

— Это моя вина. Нельзя было позволять вам забираться на дерево.

— Вы не смогли бы мне этого запретить, — тихо отозвался Клод, глядя на Кэрол затуманенным взором.

Не в первый раз он был поражен тем, насколько привлекательна Кэрол. Ее узкое, с тонкими чертами лицо, до сих пор хранившее следы летнего загара, было изящным и одухотворенным. Тонкие брови напоминали крылья птицы, длинные шелковистые ресницы делали глаза необыкновенно лучистыми. Но самым замечательным был ее красиво очерченный рот.

Клод поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от Кэрол. Почему это случилось только сейчас? Как же он не замечал этого раньше? Неужели надо было упасть с грушевого дерева буквально к ногам Кэрол, чтобы осознать эту непреложную истину?

Тут же он заметил, что у девушки длинные, красивые ноги и вся она, несмотря на свой довольно высокий рост, выглядит необычайно ранимой и хрупкой…

Кэрол не ожидала, что Клод ее поцелует. Она лишь безмерно удивилась, когда он точно рассчитанным движением взял ее за подбородок и слегка откинул назад ее голову. По одному этому жесту Кэрол поняла, что перед ней мастер, который не зря столько раз добивался триумфа на сцене. Когда их губы соприкоснулись, девушка почувствовала головокружение.

Сильная рука Клода легла на ее талию. В этот момент Кэрол показалось, что мир переворачивается. Ее губы приоткрылись, жаркое дыхание Бэрримора наполнило все ее существо, и Кэрол испытала упоительное наслаждение разлившееся по телу.

Закрыв глаза, Кэрол отдалась поцелую, поймав себя на мысли, что ей очень нравится пронзившее ее ощущение: в нем было что-то волнующе новое и неведомое. Поцелуй затянулся, и Кэрол вдруг поняла, что однажды уже испытала нечто подобное. Воспоминание поразило ее болью, и она в ужасе отпрянула.

Отстранившись от Клода, Кэрол поправила прическу.

— Нога уже совсем не болит, — услышала Кэрол изменившийся голос Клода, не отрывавшего взгляда от Кэрол.

Девушку обдало жаром, однако усилием воли она сумела подавить нахлынувшее чувство. Она не имеет права позволить себе поддаться душевному смятению, в особенности же от чар профессионального сердцееда Клода Бэрримора.

— Это меня радует, — произнесла Кэрол и отошла от Клода еще на несколько шагов. — Значит, не придется воспользоваться набором для первой помощи, правда? Но, может быть, мне стоит посмотреть ногу? Когда-то я умела хорошо ухаживать за больными и могу наложить первоклассную повязку.

— Ах, думаю, что в этом нет необходимости, — пробормотал Бэрримор, но, тем не менее, улегся на траву и приготовился к осмотру.

Кэрол осторожно сняла с Клода ботинок и несколько раз согнула и разогнула ступню в голеностопном суставе.

— Так больно? — спросила она.

Клод молчал и неотрывно смотрел на Кэрол. Потом вдруг торопливо заговорил:

— Нет, нет, все уже в порядке. Болело, видно, просто от ушиба. Скажите, вам когда-нибудь говорили, что вы очень эротичны?

Кэрол рассмеялась.

— Естественно. Я постоянно это слышу.

Распрощавшись, Клод исчез, и весьма вовремя, так как буквально через минуту вернулся профессор Ломбард.