Прошло два дня. Клод Бэрримор в одиночестве сидел за накрытым к завтраку столом. На часах — четверть девятого. Подождав пару минут, Клод позвал экономку.
— Миссис Вандемус, мисс Бартлетт не давала о себе знать?
— Она была здесь позавчера вечером, — сообщила седовласая старушка, но, не застав вас, оставила записку.
— А где Кэрол сейчас? — озадаченно спросил Клод.
— Не имею ни малейшего представления, — искренне ответила Стелла. — Вот записка.
С этими словами она положила на стол узкий конверт. Несколько секунд Бэрримор опасливо смотрел на письмо, явно не ожидая от него ничего хорошего.
Наконец он распечатал конверт.
«Дорогой мистер Бэрримор, я позволила себе в одностороннем порядке под действием чрезвычайных обстоятельств расторгнуть наш договор о работе. Я убеждена, что вы проявите понимание».
— Проклятие! — воскликнул Бэрримор и смял листок.
Он посмотрел на Стеллу Вандемус.
— Она что, уехала? — спросил Клод.
Стелла покачала головой.
— Я не знаю, мистер Бэрримор. Мы редко говорили с мисс Бартлетт о ее личной жизни.
— Лучше бы вы это делали почаще, — вздохнул Клод. Он встал и направился в гостиную.
Там он несколько минут в раздумье постоял у окна. За все время, что Кэрол работала у молодого математика, Клод практически не встречался с Кеннетом Ломбардом и перекинулся с ним всего несколькими фразами. Но делать нечего, придется связаться с этим деятелем. В конце концов, речь идет о судьбе Кэрол!
Кеннет работал над своей рукописью, когда зазвонил телефон.
— Профессор Ломбард? — холодно осведомился мужской голос. — Это говорит Клод Бэрримор. Вы случайно не знаете, где в данный момент находится мисс Бартлетт?
Кровь бросилась в лицо Кеннету.
— То, что я могу рассказать вам о мисс Бартлетт, вряд ли доставит вам удовольствие.
Однако Клод не дал сбить себя с толку и продолжал:
— Профессор Ломбард, давайте оставим в стороне наши личные чувства. Сегодня я получил от мисс Бартлетт письмо, в котором она известила меня о том, что прекращает у меня работать. За этим можете стоять только вы. Значит ли это, что вам удалось-таки переманить ее от меня?
Кеннет наморщил лоб. Ему стоило большого труда не рассмеяться вслух.
— Можно назвать это и так, сэр. Кэрол посылает вам сердечный привет и наилучшие пожелания. Засим прошу меня извинить, у меня очень много работы.
Не дождавшись ответа, Кеннет повесил трубку.
Все было бы замечательно, но в Нью-Йорке чудесное время, проведенное в Вермонте, казалось, потеряло всякое значение. Так, во всяком случае, воспринимала создавшееся положение сама Кэрол. После злополучной прогулки по Гудзону Кэрол целый день просидела дома, ожидая появления Кеннета. С каким бы удовольствием она занялась с ним тем, что им пришлось прервать из-за появления Клода! Но Кеннет словно сквозь землю провалился. Кэрол понимала, что он сердит на нее, но не мог же он в самом деле поверить в ее помолвку с Клодом Бэрримором после того чудесного уик-энда!
Днем Кэрол, как всегда, появилась в доме профессора Ломбарда. Развязавшись с Клодом, она чувствовала себя вольной птицей. Она не желала больше видеть эту суперзвезду. Никогда!
Кеннет открыл девушке дверь — в углу рта дымилась сигарета. Профессор слегка нервничал.
— Сегодня утром тобой интересовался по телефону твой суженый, — произнес он вместо приветствия. — Кажется, в ваших семейных отношениях наступил кризис?
— Ах, Кен, я тебя умоляю, — заговорила Кэрол, твердо решив сохранять спокойствие. — Не думаешь же ты всерьез, что Клод и я…
— Нет, конечно же, нет. Но я же видел, с какой готовностью ты выскочила из постели, чтобы принять его с распростертыми объятиями, эту напомаженную обезьяну…
Тираду Кеннета прервал телефонный звонок.
— Подожди, я сейчас, — сказала Кэрол, обрадовавшись концу неприятного разговора.
Она сняла трубку и представилась. На другом конце несколько секунд в замешательстве молчали, затем раздался удивленный женский голос.
— Это квартира профессора Ломбарда? — неуверенно спросила дама.
— Да, вы не ошиблись.
— Говорит Анжела Ломбард. Могу я поговорить со своим мужем?
Этого только не хватало! Анжела Ломбард собственной персоной и как уверенно произносит она слова «с моим мужем»!
— Сейчас я переключу телефон в кабинет профессора, — произнесла Кэрол как можно суше и нажала кнопку селектора. Хорошо было бы подслушать разговор, но воспитание не позволило Кэрол сделать это.
Через две минуты в комнату заглянул Кеннет.
— Я уезжаю. Напечатай, пожалуйста, то, что я написал сегодня утром. Можешь сегодня закончить пораньше. До завтра, дорогая!
Кэрол не успела ничего сказать, как Кеннет уже исчез за дверью. От злости Кэрол потеряла дар речи. Тупо уставившись на клавиши пишущей машинки, она не знала, плакать ей или смеяться. Месть Кена была хороша — рандеву с бывшей женой.
Кэрол выглянула в сад и задумалась. В конце концов все складывается не так уж плохо, как кажется на первый взгляд. Захватив с собой шезлонг, девушка вышла в сад и расположилась на все еще ласковом октябрьском солнце, завернувшись в толстое шерстяное одеяло. Мысленно она представила себе ласково улыбающегося Кеннета и закрыла глаза. С этими приятными мыслями она и заснула — работа подождет.
Проснулась Кэрол от холода. Наступил вечер, солнце садилось за горизонт. Девушка взглянула на часы — уже шесть! Пора приниматься за работу, не то Кен подумает, что она просто упрямая и вздорная девица, которая из духа противоречия пренебрегает своими обязанностями.
К десяти часам работа была закончена, и Кэрол собралась ехать домой. Выключив везде свет и закрыв окна, она направилась к выходу, но в прихожей застыла на месте. У входной двери раздался подозрительный шорох.
Кэрол затаила дыхание.
Она отчетливо услышала тихий скрежет в замке. Фантазия девушки разыгралась не на шутку. Она сразу подумала о преступниках и прочих темных личностях, которыми кишит ночной Нью-Йорк.
Девушка стремительно нырнула в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся ванной. В этот момент неизвестный отпер замок и тихо открыл дверь.
Лихорадочно озираясь, Кэрол пыталась найти какой-нибудь предмет, которым при необходимости можно было защититься от пришельца.
Она приоткрыла дверь. По полу прихожей на цыпочках кралась огромная тень. Кэрол перестала дышать. Но не могла же она спокойно созерцать, как в квартиру Кена пробирается кто-то неизвестный.
— Руки вверх! — произнесла она дрогнувшим от волнения голосом.
Великан повернулся и озадаченно уставился на девушку.
— Господи, а вы кто такая? — спросил он.
— Это я у вас хочу спросить, — собрав все свое мужество, ответила Кэрол.
Незнакомец включил свет и едва сдержал веселую улыбку, увидев воинственную девушку, сжимавшую в руках швабру.
— Что вы здесь делаете?
Кэрол вспыхнула до корней волос.
— Не ваше дело, — не слишком вежливо огрызнулась она. — Кто вы? Что вы здесь ищете? Как вы сюда проникли?
Улыбаясь, незнакомец пригладил ладонью свои густые светлые волосы.
— Меня зовут Филипп Кин, я двоюродный брат Кеннета Ломбарда и, бывая в Нью-Йорке, всегда останавливаюсь у него. Поэтому у меня есть ключи от дома.
В подтверждение своих слов он потряс перед глазами Кэрол связкой ключей.
Кэрол торопливо отставила швабру в сторону, стараясь не смотреть на это орудие самозащиты.
— А я чуть было не стукнула вас этой штукой, — призналась она.
— Вот этой? Интересно, как бы это выглядело? Ведь я только что постригся. Но ничего, в жизни всякое бывает, — он усмехнулся.
Как ни в чем не бывало, Филипп прошел в столовую и, открыв шкаф, достал оттуда два стакана.
— Выпьете со мной виски за наше знакомство? — Не дожидаясь ответа, он протянул Кэрол наполненный стакан.
— Можно поинтересоваться, что вы здесь делаете и кто вы? — задал вопрос ночной гость. — Хотя я догадываюсь, вы наследница Анжелы?
Девушка сердито уставилась в стакан.
— Меня зовут Кэрол Бартлетт, и я работаю секретарем-машинисткой у Кеннета Ломбарда.
Больше этому нахалу знать не полагается!
Филипп Кин сделал большие глаза.
— Что я слышу? Этот старый скряга Кеннет нанял себе секретаршу? Он роскошествует. Это настоящая сенсация. Я всегда думал, что он во имя экономии, скрипя зубами, сам перепечатывает свои рукописи.
— Профессор Ломбард слишком занятой человек, чтобы загружать себя перепечаткой рукописей, — сказала Кэрол и поведала незнакомцу, каким образом и когда она получила эту работу.
— И это очень важно — сдать рукопись к сроку, но мы, слава Богу, заканчиваем вовремя, — произнесла Кэрол в заключение.
— Ага, — произнес Филипп и многозначительно кивнул. Речь Кэрол явно произвела на него впечатление. — Вы говорите как опытный эксперт. Конечно же вы правы — у Кеннета есть все возможности навеки прославить свое имя.
Этот Филипп оказался красивым рослым мужчиной, и Кэрол поймала себя на мысли, что произвела на него совершенно превратное впечатление. У него было молодое, лукавое, покрытое симпатичными веснушками лицо и простецкие голубые глаза. Движения его были порывисты и неуклюжи. От всего его существа буквально веяло небрежностью.
С Кеннетом у этого человека не было ничего общего — ни одной, даже мелкой черточки. Как только речь заходила о Кеннете, Филипп мгновенно становился ироничным. Кэрол никак не могла понять, на чем основано подобное отношение.
Кроме того, Филипп ясно показал, что он не из тех мужчин, которые, соблюдая всяческие политесы, долго ходят вокруг да около. После второго стакана виски он предложил Кэрол называть себя по имени и без промедления начал и сам так обращаться к девушке.
— Но мы с вами едва знакомы, — укоризненно произнесла Кэрол.
Эта отповедь нисколько не смутила Филиппа.
— Вот, значит, мы какие. Чопорные, неприступные и гордые. Ну, ничего, ничего, мужчине полезно немного помучиться с женщиной. Кстати, что вы делаете завтра вечером?
Не веря своим ушам, Кэрол во все глаза уставилась на Филиппа. Так откровенно к ней еще никто не приставал, даже Клод Бэрримор! Все существо Кэрол восстало против такой самоуверенности, однако ответила она весьма сдержанно:
— Кажется, ничего.
— Да и у меня завтра вечер свободен. Как насчет восьми часов? Можем съездить в «Зеркало».
— Куда?
— Как? Вы не знаете «Зеркало»? Где же вы живете?
— Я приехала в Нью-Йорк учиться и работать, — задиристо ответила Кэрол.
— Учиться можно днем, работать тоже. Вечерами надо расслабляться, а по ночам… Вы живете, ходите, едите, пьете, но выглядите так, словно вас надо подстегнуть.
— Подстегнуть?
— Так точно. И я решил взять на себя этот нелегкий труд. Вы так привлекательны — как сладкий персик, — Филипп произнес это таким тоном, словно не было ничего особенного в том, чтобы награждать едва знакомую женщину подобными комплиментами.
Но таков уж был, видимо, этот человек. Он далеко превзошел Клода Бэрримора. Тот тяготел к драматизму и романтике, Филипп же оказался напористым и деловитым.
— Однако, куда запропастился наш старый мальчик, — Филипп повернулся к Кэрол своим чеканным профилем. — Не закопался ли он в своих книгах?
Кэрол откашлялась.
— У него… важная встреча. Он вообще очень много работает. Я ведь уже говорила вам, что сейчас мы работаем над рукописью…
— Да знаю я об этой злосчастной рукописи, — отмахнулся Филипп. — Он мне уже все уши прожужжал. Прямо хоть не звони ему. При каждом удобном случае заводит свою нудную шарманку.
— Он очень серьезно относится к своей работе, — укоризненно сказала Кэрол.
Кин посмотрел на девушку с задумчивой, едва заметной улыбкой.
— Вы, как мне кажется, тоже? Поймите, у меня и в мыслях нет мешать ему работать. И так было всегда. Но я с удовольствием поживу у него пару дней. Или, учитывая обстоятельства, этого сейчас не стоит делать?
Кэрол попыталась придать своему лицу самое холодное и неприступное выражение.
— Ничего не могу вам сказать — я всего лишь секретарь.
— Другого ответа я от вас не ожидал, — насмешливо произнес Филипп.
Кэрол едва не задохнулась от злости. «Не заводись, Кэрол Бартлетт», — мысленно остановила себя девушка и поспешила переменить тему.
— Вы, скорее всего, не математик?
Филипп усмехнулся.
— Почему вы так решили?
— Потому что вам явно не хватает солидности. Вы производите впечатление весьма несерьезного человека.
— В самом деле? — Филипп радовался, как ребенок. — Такого мне еще никто не говорил. Ваша наблюдательность и знание людей впечатляют.
Кэрол не спеша застегнула пальто.
— Вы и ночевать здесь собираетесь?
Он кивнул.
— Да. Видите ли, я приехал в Нью-Йорк по делу, но сейчас так трудно найти в отеле свободный номер. К тому же я привык сочетать приятное с полезным, а мне бы очень хотелось вспомнить с Кеннетом славные денечки.
— О, у вас есть общие воспоминания?
— И еще какие! — вполне серьезно ответил Филипп. — Вы бы очень удивились, узнав, что и у Кеннета рыльце ой-ой-ой как в пушку.
В этот момент домой вернулся Кеннет.
— Филипп? — словно не веря своим глазам, откровенно удивился профессор Ломбард.
— Привет, Кен. Что, старик, не рассчитывал меня увидеть сегодня?
Кеннет широко открыл глаза.
— Вообще-то нет. Что ты здесь делаешь, откуда ты взялся?
— Как всегда, упал с неба, — ухмыльнулся Филипп, но сразу посерьезнел. — Мама просила съездить к тебе — посоветоваться насчет докторской и заодно отвлечься.
Кеннет повернулся к Кэрол.
— Кэрол, это мой двоюродный брат Филипп, будущий доктор наук, молодой, но подающий большие надежды физик.
Вспомнив свою проницательность, девушка была готова провалиться сквозь землю. Филипп сразу это заметил и победоносно взглянул на мисс Бартлетт. Девушка была столь очаровательна в своем замешательстве, что Фил и не думал подбодрить ее.
— А вот мисс Бартлетт отрицает наличие у меня мало-мальски заметного интеллекта, — Филипп решил продать Кэрол со всеми потрохами. — Можно даже сказать, что она приняла меня за полного идиота.
— Но… — начала было оправдываться Кэрол, однако Кеннет не дал ей договорить.
— … это происходит со всеми, кто видит Фила впервые. Так что в вашей реакции нет ничего удивительного!
Мужчины рассмеялись, и Кэрол решила, что пора оставить их наедине. Взяв сумочку, она кивнула Кену. Филипп осуждающе посмотрел на брата.
— И ты просто так отпустишь своего секретаря?
— А чего ты ждешь? — смеясь, ответил Кеннет. — Что я сыграю национальный гимн и расстелю ковровую дорожку?
— Но она задержалась допоздна, работая на тебя. Ты просто обязан отвезти ее домой.
Кэрол по очереди посмотрела на братьев.
— У Кена есть более важные дела, чем провожать меня до дома. Кроме того, на улицах полно такси. Мы увидимся завтра утром!
С этими словами Кэрол исчезла. Жаль, конечно, что не удалось поговорить с Кеннетом, но Кэрол была уверена, что все в их отношениях будет в полном порядке — надо только проявить терпение.