В чем задача нашего исследования? Почему так важно устранить разрыв в тридцать миллионов слов? Вне всяких сомнений, требуется найти способ помочь детям полностью и эффективно использовать свой потенциал во всех планах – образовательном, социальном и личностном. Это не только одна из базовых философских основ нашей страны – в этом гарантия нашей силы и стабильности. Идея проста. Мы все начинаем приблизительно с одного и того же, каждый обладает неким набором неразвившихся возможностей, и тут не имеют значения ни цвет кожи, ни толщина бумажника родителей, ни страна, в которой мы появились на свет. Так как же возникает пропасть между тем, чего нам удается достичь?
Не думайте, что эта книга или продолжающиеся исследования имеют какое-то отношение к некоему конкретному ребенку: в конечном счете речь идет о том мире, в котором предстоит жить всем детям. И это будет либо мир, в котором вырастут все больше детей без возможности достичь чего-либо, либо мир, в котором абсолютное большинство людей будут образованными, эффективными, уверенно стоящими на ногах, умеющими конструктивно решать проблемы. Утопия? Нет. Прагматичный подход и практический здравый смысл.
Проблема становится все более серьезной
Резкий рост материального неравенства в США за последние четыре десятилетия негативно сказался на юном поколении. Сегодня в США более 32 миллионов детей, то есть почти половина, живут в семьях с низким доходом. Понятно, что такое неравенство сопровождается увеличением различий в результатах обучения ребят из разных семей. На программы дошкольного развития государство выделило миллиард долларов – по-моему, это очень важно и достойно восхищения. И все же результаты, которые мы надеялись получить, оказались существенно скромнее ожидаемых. Дело в том, что дошкольные программы никак не влияют на то, что служит первопричиной проблемы: на все происходящее с детьми в критически важный период – от рождения до трех лет. В итоге деньги тратятся на ликвидацию последствий проблемы, а не образование.
Никаких обобщений
Проблема эта не только социально-экономическая. Языковая среда зависит не столько от бедности или богатства, сколько от конкретной семьи и конкретных родителей. Это становится очевидным по той угрожающей ситуации, которая сложилась в плане взаимодействия ребенка с родителями в нашу эпоху цифровых технологий (будь то ноутбук, смартфон или планшет), вне зависимости от уровня благосостояния семьи. Сходите в парк на любую детскую площадку, понаблюдайте, что происходит, пока дети лазают по турникам, и вы поймете, о чем я.
В конце концов, почти все родители, независимо от их социально-экономического статуса и образования, имеют достаточный словарный запас, чтобы направить детей по верному пути. Вся загвоздка в понимании важности языковой среды и в наличии необходимой доступной поддержки.
Если представить жизнь каждого из нас как нарратив, то есть постоянно дописывающийся роман, в котором мы выступаем в роли главного героя, то мизансцена для всех последующих событий выстраивается на первой странице первой главы. Мы не можем контролировать ситуацию «на первой странице», но, как показывают исследования, включая работы Харт и Рисли, то, что нам говорят, как нам это говорят и чего от нас требуют, в большой степени определяет то, кем мы становимся и как распоряжаемся своей жизнью. Не на 100 %, но все же существенным образом.
Определяющие факторы: родители и воспитатели
Так как же младенцу развить врожденный потенциал до реализованного потенциала взрослого человека? Для этого в игру вступаем мы – родители и воспитатели.
На первый взгляд эта книга кажется рассказом о детях и пластичности интеллекта, но она, по сути, о ключевой роли родителей. Нельзя сказать, что мама и папа не всегда осознают свое значение. Осознавали и осознают, конечно. Иначе разве стали бы переживать из-за всего, что делают, и сомневаться, все ли правильно? Но до недавнего времени наука мало помогала им в этом. Не только ради собственных чад, но и более масштабно, чтобы улучшить жизнь всех детей, а следовательно, и сам мир, в котором им предстоит жить. Осознание разрыва в тридцать миллионов слов – метафоры, демонстрирующей важность языка для раннего развития детского мозга, – беспрецедентная возможность. Благодаря ей родители могут понять, что именно в их власти помочь детям с реализацией заложенного потенциала.
Более того, родителям становятся очевидны шаги, с помощью которых эту власть можно укрепить. Понимание проблемы разрыва в тридцать миллионов слов также помогает подготовить почву, чтобы переломить ситуацию для всех детей. По этому вопросу наука высказывается предельно четко. Чтобы ликвидировать различия в уровнях успеваемости и предоставить всем детям возможность раскрыть свой потенциал, необходимы качественно проработанные, тщательно контролируемые программы, основанные на научных данных. И эти программы, направленные в помощь детям, опираются на родителей и воспитателей.
Вот что Стивен Доу, исполнительный директор Community Action Project в Талсе, называет великим парадоксом: несмотря на то что раннее детство – это территория родителей, и мы знаем, как велика их роль в интеллектуальном развитии детей, именно мамы и папы по большей части остаются за бортом программ развития и реформ, направленных на устранение недостаточной успеваемости. Они могут упоминаться в дискуссии, но с ними все-таки чаще обращаются как с неким дополнительным фактором, а не ключевым инструментом, с помощью которого можно добиться необходимых изменений. И это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Потому в свое время именно провал проекта по подготовке малышей к школе заставил Харт и Рисли посвятить себя продолжительным исследованиям родительского влияния на результаты обучения детей.
Разрешая парадокс
Никто не сомневается в важности дошкольных воспитательных учреждений. Но когда туда приходят дети, не обладающие необходимыми для обучения качествами, далее их можно лишь корректировать. Чтобы дошкольное воспитание было полноценным, а недостаток подготовки к школе не обрекал ребенка вечно «догонять» или не гарантировал провал, дети, приходящие в детский сад, должны быть готовы учиться. Именно поэтому так важны ранние программы с участием родителей, подготавливающие к школе тех малышей, которым нужна дополнительная поддержка. Эти программы подскажут взрослым, как создавать оптимальное языковое окружение в первые три года жизни их ребенка, когда происходит столь важное развитие мозга. Визиты домой помогут выстроить языковые цели, а внимательное наблюдение позволит их достичь. Чтобы гарантировать успех, программа должна включать процедуру оценки и оптимизации.
Успех будет зависеть от мощной системы поддержки. Прежние воспитательные меры нередко приводили в тупик, и теперь потребуются дополнительные исследования или научно обоснованная доработка программ. Наука подтверждает, что важно прилагать усилия в этой области, так как улучшить результаты можно только при условии активного вовлечения родителей или воспитателей ребенка первого года жизни в его развитие.
Но пока мы как нация не осознáем важности родительской вовлеченности и не предоставим соответствующую поддержку там, где она нужна, жизни миллионов детей останутся бесконечными попытками наверстать упущенное.
В наших ли это силах?
Если мы можем создать крошечное антитело, которое перемещается внутри человеческого организма и атакует конкретные раковые клетки; если можем, нажав пару кнопок, сообщить кому-нибудь в Шанхае, что мы сейчас смотрим шоу на Манхэттене; если можем отправить на Луну двенадцать человек, то сможем и это.
Культура воспитания
В своей выдающейся книге Unequal Childhoods («Неравное детство») Аннет Ларо, профессор социологии из Пенсильванского университета, противопоставила стили воспитания разных социальных слоев. С этими стилями она и другие ученые связывают сохранение классовых различий. «В Америке принадлежность к социальному классу формирует и обусловливает поступки человека, – писала Ларо. – Жизненные пути, которым мы следуем, нельзя назвать, таким образом, ни равными, ни свободно выбранными».
Ее выводы – результат исследований, потребовавших полного погружения в жизнь семей с детьми девяти-десяти лет, находящихся на другой стороне социально-экономического спектра. Целью Ларо было получить «реальную картину ежедневных ритмов семьи с детьми-младшеклассниками».
В отличие от Харт и Рисли, которые были просто наблюдателями, Ларо и ее команда решили поприсутствовать в этих семьях в качестве своеобразных «домашних любимцев». «Мы хотели, чтобы родители перешагивали через нас, игнорировали, но позволяли постоянно быть рядом».
Вместо того чтобы собирать статистику, Ларо и ее команда использовали хронику жизни семей, чтобы понять, имеют ли социальные паттерны идентифицируемые социально-экономические характеристики. В исследовании профессора Ларо было задействовано 88 семей. Двенадцать из них изучались интенсивно, с активным участием в их жизни, включая походы на бейсбольные матчи, религиозные службы, семейные встречи, покупку продуктов, посещение салонов красоты и парикмахерских и даже ночевки.
Что удалось узнать? Сходство
В каждой семье, вне зависимости от социально-экономического статуса и семейных традиций, желали одного и того же: «Все люди хотели, чтобы их дети были счастливыми и успешными», – говорит профессор Ларо.
Точка раздела. Как разные семьи достигают этих целей
Родители, принадлежащие к среднему классу, несколько фанатично «развивали в своих детях таланты и умения, поддерживали их самостоятельную точку зрения». Профессор Ларо называет такой подход «сознательной культивацией» – когда родители часами возят своих детей на занятия, занятия и снова занятия. Также «в семьях среднего класса существенно больше разговаривали… [что, скорее всего, помогло развитию более беглой речи и большего словарного запаса, способствовало более комфортному общению со старшими и более близкому знакомству с абстрактными понятиями»]. К тому же речь родителей в таких домах «демонстрировала логический ход мыслей», поощряла «словесные поединки» и «игру слов». Директивный тон использовался редко, «за исключением вопросов здоровья или безопасности».
Профессор Ларо назвала воспитание в менее материально благополучных семьях реализацией принципа «естественного роста». Жизнь малышей здесь была не слишком структурирована. Единственными абсолютными ценностями считались послушание и уважение к старшим. В остальном эти семьи гораздо чаще практиковали политику невмешательства. Дети свободно играли друг с другом, без каких-либо указаний от родителей, и развивались естественным образом, неосознанно перенимая «родительские порядки».
Язык таких родителей тоже отражал различия: в нем было больше простых указаний, чем обсуждений. К примеру, ребенка отправляли мыться, просто произнеся слово «ванная» и вручив ему полотенце. Можно проанализировать причины возникновения этих различий и назвать, например, существенную разницу в ресурсах, позволяющих тратить время, деньги и энергию на дополнительную активность или лишние слова. Однако разница в развитии детей была очевидна, особенно в успеваемости.
Зачем делать больше, если ты не знаешь, что это делать нужно?
Предложенное Аннет Ларо противопоставление стилей воспитания «сознательная культивация» и «естественное развитие» напомнило мне об исследованиях Кэрол Дуэк. Сознательная культивация во многом схожа с гибким, ориентированным на развитие сознанием. Оба понятия подразумевают веру в интеллектуальную пластичность ребенка и требуют приложить сознательные усилия, чтобы развить в малыше способности и навыки.
Таким же образом «естественное развитие», даже если это не произносится вслух, подразумевает установку на данность, то есть веру в неизменность врожденных способностей. Возможно, такое представление о зафиксированных способностях приводит к менее согласованному подходу в воспитании, за исключением разве что подчеркнутого авторитета родителя, как уже упоминалось.
Возможно ли, что различия в «культуре» воспитания, по сути, на подсознательном уровне отражают отношение родителей к наличию или отсутствию абсолютных величин в развитии детей? Другими словами, если вы не осознаёте, что можете как-то повлиять на будущее своего ребенка, разве вам придет в голову вести себя иначе? Профессор Ларо подчеркивает, что все родители, за которыми она наблюдала, вне зависимости от социально-экономического статуса, ставили перед детьми одинаковые позитивные цели. Разница была в том, «как взрослые использовали свои представления» для достижения этих целей.
Конечно же, никто не призывает не обращать внимания на другие негативные факторы: простая «вера» не единственная составляющая социально-экономических различий, влияющих на результаты развития ребенка. Как утверждает Ларо, принадлежность к определенному социальному классу имеет долгосрочный кумулятивный эффект, касающийся и области здравоохранения, и профессиональных возможностей, и системы уголовной юстиции, и политики. По сути, суметь разглядеть длинный шлейф принадлежности к определенному классу, сказывающийся на жизненных целях и мешающий подниматься по социальной лестнице, – важная задача, с которой столкнутся социологи в нашем демократическом будущем.
Это заставило меня задуматься.
Итак, представление родителей о пластичности интеллекта, сложившееся еще до появления на свет малыша, влияет на воспитание ребенка, а впоследствии и на его интеллектуальное развитие. Исследование Аннет Ларо натолкнуло меня на мысль: можно ли разглядеть это убеждение у матерей с первых дней жизни их детей? Я вернулась к исследованию ТМС, проведенному в родильном отделении клиники при Чикагском университете. Чтобы определить, сложилось ли уже у молодых мам такое представление, их попросили оценить следующую фразу: «То, насколько умным вырастет ребенок, зависит в основном от его природного интеллекта, данного при рождении».
Несмотря на то что многие женщины из разных социально-экономических групп с этим не согласились, состав одобривших его довольно показателен. Мамы из менее благополучных социально-культурных слоев оказались более солидарны с этим утверждением.
Есть, правда, тревожащее обстоятельство: если родители уверены, что никак не могут повлиять на позитивное развитие интеллектуального потенциала ребенка, тот получит меньше поддержки, необходимой для этого развития. Вопрос все же в том, почему у подобной уверенности есть социально-экономическая подоплека.
Чтобы ответить на этот сложный вопрос, одних предположений недостаточно. Но важность его огромна. Если вам постоянно самыми разными способами сообщать, что вы неспособны чему-то научиться, вы в итоге поверите. И концепция пластичного интеллектуального роста не имеет никаких шансов на успех. Я не предлагаю обсуждать целое поколение, выросшее с грузом подобных представлений и сумевшее его преодолеть. Но для многих эта ноша слишком тяжела и отнимает столько энергии, что становится огромным препятствием на пути к успеху.
У большинства из нас внутри есть голосок, твердящий: «Ты с этим не справишься», – и лишь самым упорным удается его заглушить. Но когда этому голоску вторит целый хор: «Это не для тебя, ты недостаточно умен, тебе с этим никогда не совладать», – а поддерживает подобное убеждение непреодолимая стена социальных ограничений, решимость действовать легко сходит на нет.
Именно поэтому так вдохновляет то, что произошло позже.
Изменение точки зрения
Когда мы снова встретились с молодыми мамами, чтобы продолжить наше «вмешательство в дела новорожденных», обнаружили важные изменения. Многие из матерей, считавших своих младенцев уже написанными книгами, теперь видели в них очаровательный, любимый и пластичный потенциал. Потенциал, к раскрытию которого они тоже могли приложить руку. И хотя то, что мы увидели, носило эпизодический характер и данных не хватило бы, чтобы претендовать на статистическое значение, этого оказалось совершенно достаточно для появления надежды.
Именно надежда заставила меня тут же обратиться к научной литературе. Я хотела проверить, нет ли исследований, демонстрировавших, как изменение родительского образа мыслей меняет культуру воспитания. Другими словами, не заметил ли кто-нибудь, что выбор между представлениями о врожденности или пластичности способностей сказывается на методах воспитания, позволяя родителям активнее влиять на развитие детей?
Такое исследование было проведено Элизабет Мурман (теперь Мурман Ким) доктором наук, ныне научным сотрудником Центра исследований детей, молодежи, семьи и школы штата Небраска, а также Евой Померанц – доктором наук, профессором психологии Университета Иллинойса. Они наблюдали 79 матерей детей в возрасте 7,5 года.
Мурман Ким и Померанц предположили, что установка на данность у родителей не способствует поддержанию интеллектуального развития детей. Другими словами, мамы и папы, уверенные, что интеллект невозможно изменить, реагировали на трудности в учебе своих малышей как на признак «фиксированной способности», повлиять на которую не было шансов. В результате вместо того чтобы предлагать конструктивные методы обучения, эти родители поощряют в детях умение «хорошо выглядеть», в том числе подсказывая им, как решать задачи, не позволяя учиться самим. Они просто стараются избавить учеников от позорного провала. Подобные мамы также склонны к фрустрации по поводу детей.
Элизабет и Ева решили, что, если стимулировать у родителей формирование сознания, ориентированного на развитие, это поможет им понять, что способности юного поколения пластичны, а не фиксированы. Как результат – в трудностях, с которыми сталкиваются малыши, они увидят возможность помочь им научиться овладевать знаниями – шаг за шагом, конструктивно, даже если эти шаги очень непростые.
Исследование Мурман – Померанц
В ходе исследования матери случайным образом были поделены на представительниц установки на рост и установки на данность. Всем родителям сообщили, что их детям будет предложено пройти тест Рейвена для измерения уровня интеллекта.
Матерям из группы «установка на данность» сказали: «Матрицы Рейвена измеряют врожденный, природный интеллект вашего ребенка».
Матерям из группы «установка на рост» сказали: «Матрицы Рейвена измеряют интеллектуальный потенциал вашего ребенка».
Всем мамам было разрешено помогать своим детям во время теста столько, сколько они сочтут нужным.
Тест был специально сделан слишком сложным для этих малышей. Пока они пытались его пройти, исследователи наблюдали за реакцией мам.
Матери из группы «установка на данность», которых убедили, что у их детей наличествуют врожденные способности, действовали неконструктивно. Но они были активны, пытаясь управлять малышами: чаще подсказывали правильный ответ, чем поддерживали самостоятельный его поиск. Некоторые даже отбирали у детей карандаши и сами выполняли задания. К тому же матери с установкой на данность гораздо чаще применяли неконструктивные воспитательные приемы, например критиковали детей, если те казались беспомощными или отчаявшимися, – фактически «били лежачего».
Что интересно: конструктивные воспитательные практики не были обратной стороной неконструктивных. То есть убеждение родителя в установке на рост еще не означало, что он автоматически использует результативное воспитание. Это означало лишь меньше контроля и минимум неплодотворных техник.
Почему?
Потому что осознание пластичности интеллекта ребенка еще не означает, что взрослый располагает техниками для использования этого знания. Представление, что «младенцы не рождаются умными», не приводит автоматически к мысли о том, что «умными их делают родители, постоянно с ними разговаривая». Вы можете смотреть в правильном направлении, но, чтобы достигнуть цели, все равно придется пройти весь путь.
История Триши
Триша частенько говорила своим детям Порции, Магеллану, Пьеру, Тони, Маркусу и Ноэль, что против поражения нет приема – кроме еще одной попытки. Не прочитав ни единой книжки по развитию мозга и не будучи в курсе двойных слепых исследований по воспитанию детей, Триша воспитывала своих идеально, ориентируясь на развитие. Упорство, образование и вера в результат – вот основы ее подхода.
Мисс Ти, как звали ее соседи, закончила семь классов школы и всю жизнь работала горничной. Своего рода духовная предтеча профессоров Кэрол Дуэк, Джеймса Хекмана и Энджелы Дакворт, Мисс Ти подталкивала детей к осознанным достижениям, невзирая на препятствия, казавшиеся непреодолимыми. Если бы я верила в духов, я бы сказала, что эта правнучка рабов каким-то образом была в контакте с предками и их трудом.
Мисс Ти родилась в 1921 году, когда рабство было еще в недалеком прошлом. Пытаясь поднять шестерых детей в Ист-Сент-Луисе, она работала не покладая рук. В тесной квартирке без телевизора и телефона мама пыталась уберечь их от хаоса внешнего мира. Когда еды не хватало, она использовала сельский, «теннессийский» метод растягивания семейного бюджета: готовила обед из белки или енота, купленных у фермеров либо охотников.
А вот книги в доме были всегда. Отправляясь за ними в Гудвилл, она покупала стопками номера журнала Life and Look и книжки в мягкой обложке, по пять центов за штуку. Но даже самые лучшие родители порой заставляют своих детей краснеть: она писала учителям письма, пестревшие орфографическими и грамматическими ошибками. Мать требовала от учителей следить за тем, чтобы ее дети получали все необходимое для реализации потенциала. Несмотря на свои семь классов, женщина была нацелена устранить любые препятствия с пути ее малышей. Собственный опыт не убил веру Мисс Ти в себя, а значит, и в своих потомков. Редкое, удивительное качество. Как повезло ее детям!
У Мисс Ти не было установки на данность!
«Мама воспитала в нас крепкое чувство коллективной ответственности за выживание всей – в смысле, нашей – семьи», – рассказывает Порция, дочь Триши. «Никогда нужды одного человека не перевешивали общих проблем. Мы должны были держаться вместе, любить и поддерживать друг друга. Мама ценила образование, а больше всего – усердный труд, и передала это всей семье. Нас вырастили с четким пониманием, что хорошо, а что плохо. Моя мама… верила в огромный потенциал своих детей, даже учитывая ее представления о мире в те времена».
Дело не только в том, что Триша верила в потенциал своих детей и ждала от них многого. Благодаря ее отношению они и сами ставили перед собой амбициозные цели. Она также снабдила их необходимым средством для достижения этих целей: образованием. А иначе для чего были все эти глянцевые журналы? Ее дети знали, и она постоянно им повторяла, что существует другой мир, частью которого им нужно было стать. «Вот, – говорила она, – читайте. Вот где жизнь».
И кое-что еще Триша дала своим детям: умение отвечать вызовам судьбы. Фраза «Отличный день для дочери миссис Джонс» на языке ее семьи означало «Ну и денек у меня выдался». «Но мы все продолжали идти вперед с невероятным упорством, – утверждает Порция. – Мы как бы смотрели в лицо всем напастям – и не прекращали трудиться, наперекор всему».
Кто же эта Порция, дочь Триши? Это Порция Кеннел, старший вице-президент инновационной программы фонда Ounce of Prevention Fund и исполнительный директор Educare Learning Network – организаций, продвигающих идею раннего развития. Они выполняют двойную работу, взаимодействуя напрямую с родителями и в то же время разрабатывая стратегию раннего развития. Первый центр раннего развития Educare считается теперь национальным стандартом высококачественного обучения. Порция Кеннел стояла у его истоков.
Чтобы продемонстрировать, как установка на рост может передаваться от родителя ребенку, вспомним, что первые попытки создания в Ounce of Prevention программ раннего развития, так называемого «Проекта Бетховена», были не самыми удачными. Порция могла либо сдаться, либо продолжить делать то, что делала. Но дочь Триши знала, что ее конечная цель – изменить жизни детей, и верила, что Ounce of Prevention может достичь большего. Отказавшись от изначальной программы, она создала первую, невероятно успешную программу Educare, ставшую затем национальной моделью. Если это не пример установки на рост, то я не знаю, что такое установка на рост.
Я считаю трагедией раннюю смерть Мисс Ти в 65 лет после долгой борьбы с раком. Она так и не увидела в полной мере плоды своего родительского труда. Но если верно утверждение, что мы остаемся жить в тех добрых делах, которые сами совершили, то у нее впереди долгое, цветущее, вечное будущее.
Ребенок, которому когда-то было стыдно за орфографические и грамматические ошибки матери, теперь стал взрослым и оказывает огромную помощь родителям, чаще всего мамам, открывая им их роль в развитии своих малышей, учит поддерживать и подкреплять потребности детей. Порция продолжает дело Мисс Ти.
И небольшое отступление: имя Порция не было позаимствовано из «Венецианского купца». Так звали героиню мыльной оперы «Порция сталкивается с жизнью» (Portia Faces Life), которая шла с 1940-х до 1970-х годов и рассказывала о женщине-юристе, борющейся за справедливость, несмотря на жизненные трудности. Нашу Порцию назвали подходящим именем.
Можем ли мы заронить в каждого родителя маленькую Мисс Ти? Или, может быть, она и так есть внутри каждого, просто никто этого не осознает? Это сложные вопросы. Если вы с детства идете по тропе, проложенной для вас родителями, и следуете за ними след в след, не глядя ни по сторонам, ни вверх, ни вниз, а только вперед, и вам кажется, что это единственно возможный путь, и совсем не важно, что цели родителей окажутся намного приземленнее ваших, сможете ли вы воспитать собственных детей с верой во что-либо другое? Как вложить установку на рост в головы родителей, которых никогда не посещала мысль, что единственному жизненному пути может быть альтернатива?
Когда я задала этот вопрос Порции, она засмеялась и заметила, что, если бы центр Educare существовал во времена ее детства, мама непременно постучалась бы в его дверь.
Успешное родительство
Лучше всех сформулировал это понятие писатель Уэс Мур.
«Мы представляем собой продукт наших ожиданий, – писал он. – На каком-то этапе кто-то заложил эти ожидания нам в головы, и мы либо лезем за ними вверх, либо спускаемся за ними. Мою жизнь от других жизней отличало лишь то, что рядом со мной были люди, готовые достаточно долго стремиться к моим мечтам, чтобы я успел вырасти, стать взрослым и осознать, что это и мои мечты тоже».
Уэс Мур говорит о том, что, помимо поддержки от установки на рост в нашем детстве, родители должны быть и нашим арьергардом, делать так, чтобы любое наше соскальзывание вниз длилось лишь до тех пор, пока кто-нибудь его не остановит. Как однажды кто-то сказал мне: «Если хотите, чтобы ваши дети не боялись летать, нужно сделать так, чтобы они знали – даже в случае неудачи они будут падать лишь до тех пор, пока кто-нибудь не окажется рядом, чтобы поймать их. Тогда они будут пытаться, пытаться, пытаться, пока не получится».
Ученики Educare: современные Триши
В 2012 году родители учеников, окончивших программу Educare (кое-кто окончил ее еще десять лет назад), попросили Порцию Кеннел создать объединение выпускников Educare Alumni Network. Родители хотели внести свой вклад и стать катализаторами изменений в своих сообществах. Порция рассказала, что первое собрание было невероятным. Родители не просто заложили базовую структуру. Они, полные идей и планов, создали в результате основу для прочной сетевой организации, способной оказывать положительное влияние на воспитание.
Позже Порция в полной мере осознала эффект от того, чему стала свидетелем: программа Educare стала не просто поддержкой детям, а опытом, изменившим жизнь и открывшим глаза многим родителям. Для Кеннел это было необычайно воодушевляющим открытием.
И к ней пришло понимание еще одной истины. После первой встречи с родителями Порция отправилась к коллегам полная энтузиазма и рассказала им, что сделали мамы и папы и сколько в них обнаружилось потенциала. Реакция оказалась странной. В то время как часть слушающих ее также воодушевилась, другая часть осталась равнодушной: их совсем не впечатлило то, что ей самой казалось невероятным, новым опытом в общении с родителями.
Это заставило Порцию задуматься. Может быть, непреднамеренное представление родителей как объекта, требующего изменений, каким-то образом окружило их негативным ореолом? И не вышло ли, что некоторые из усердно работавших над созданием у родителей установки на рост выработали в себе установку на данность по отношению к этим же мамам и папам? Было ли это причиной, по которой не все увидели невероятный потенциал роста и развития, продемонстрированный родителями?
«Поймите меня правильно, – подчеркнула Порция. – В нашей команде собраны лучшие люди, и то, что мы делаем, невероятно важно. Вопрос лишь в том, не нужно ли нам самим переосмыслить свои взгляды». Это заставило задуматься: возможно, существует и общественная установка на данность?
Я пришла к Порции, чтобы научиться трансформировать установку на данность родителей и воспитателей в установку на рост. Уходила с ответами на мои вопросы, но в то же время и с множеством новых вопросов.
Мне стало любопытно, а существует ли общественный фиксированный взгляд на укрепившиеся в сознании проблемы? Не решили ли мы, что раз проблемы возникли так давно, значит, они неизбежны, неизменны и нет способа с ними справиться? И как от этого зависит реакция на потребность в новых стратегиях и нормах?
С наукой не поспоришь. Наиболее важное время для развития человеческого мозга – от рождения до трех лет. Это не означает, что в тот день, когда ребенок задувает три свечи, развитие мозга прекращается, но эти годы критические.
Наука также указывает на ключевые факторы в развитии мозга. Ребенок должен правильно питаться. Он должен иметь в распоряжении адекватный язык. Природа великодушна, она требует, а потом снабжает всем необходимым для выполнения своих требований. Почти каждый родитель без внешней помощи готов дать маленькому ребенку то, что тому нужно для оптимального развития.
Но что же постоянно этому мешает? Мы вместе могли бы найти эзотерические объяснения, но ответ, в конечном счете, прост: в то время как осознание необходимости пищи – врожденное, осознание потребности в богатом языковом окружении – относительно недавнее приобретение. Наука эта новая, и ее ценность только проявляется.
Хотя мы и понимаем важность раннего языкового окружения, инициатива, направленная на его обеспечение, отстает. Инвестиции в образование почти всегда ориентированы на детей от подготовительного до выпускного класса. Это тоже важный период. Но, как мы уже говорили, слишком часто эти инвестиции нацелены на решение уже существующих проблем. А корни проблем с грамотностью, математикой или даже самоорганизацией находятся в первых трех годах жизни. И их решение требует нового, сконцентрированного усилия именно в то время, потому что иначе случается тот самый разрыв в успеваемости.
Профессор Джеймс Хекман пишет: «Традиционный подход не может повлиять на истоки проблемы разрыва в успеваемости. Чтобы уравнять шансы детей, правительству нужно инвестировать в родителей, чтобы они могли лучше инвестировать в своих детей».
Ариэль Калил, преподающая общественную политику в Чикагском университете, предположила, что ограниченная поддержка программ помощи родителям относительно раннего образования имеет еще и другой аспект. Отчасти он базируется на позиции правительства, что семьи – это не организации, деятельность которых можно регулировать. Семьи рассматриваются как частные субъекты принятия решений. Но общественная политика, по мнению Ариэль, может сыграть важную роль, информируя семьи о достижениях науки в области развития головного мозга и стратегиях, гарантирующих оптимальное развитие ребенка. Общественно-политические инициативы такого рода не должны рассматриваться как попытка изменить родительские приоритеты. Их задача, скорее, снабдить родителей инструментами, помогающими достичь собственных целей, то есть вырастить счастливых, здоровых и успешных личностей.
Каким образом произойдут перемены
Чтобы добиться изменений, необходимо осознанное всеобщее усилие, направленное на понимание и самой науки, и возможных ее последствий для ребенка; для взрослого, который из этого ребенка вырастет; и для страны, в которой этот взрослый будет жить и работать. Инвестиции в раннее детство требуют нового сильного импульса со стороны обеспокоенного населения, понимающего суть проблемы и степень важности уделенного ей внимания. Это не означает, что нужно приостановить действующие сегодня программы для детей более старшего возраста. Это означает лишь, что их надо расширить до охвата всех возрастов, начиная с первого дня жизни.
Другими словами, если мы хотим, чтобы деньги, которые мы же инвестируем в детские сады и школы, принесли максимальную отдачу, нужно удостовериться в том, что воспитанники детских садов готовы учиться, причем на оптимальном для них уровне.
И это достижимо. Первая леди штата Иллинойс Диана Раунер, которая полностью осознает проблему и поддерживает науку, работает над программой универсальной поддержки на дому каждого ребенка, рожденного в ее штате. Вот что значит быть проактивным и умным.
Установка на рост в общественном сознании
Нет никакой волшебной палочки. Просто верить в интеллектуальную пластичность всех детей еще не означает дать им возможность оптимально развить свой потенциал. У проблем, которые мы наблюдаем, есть множество аспектов, и нам нужно обратить внимание на многие вещи, чтобы помочь стране функционировать наилучшим образом. Но это хороший старт.
Статистика свидетельствует, что у нас есть разрыв в успеваемости детей. Наука дает способы решения этой проблемы. И это не наличие одной программы, повсеместно копируемой. Наука должна точно выявить задачу, затем создать программы, которые решат ее, развиваясь и совершенствуясь по мере появления новой информации. Таким образом, серьезная проблема может стать частью социальной истории страны.
Но только само население страны может решить, случится это или нет.
Что для этого нужно
Понимание важности раннего языкового окружения необходимо сделать частью нашей культуры. Каждый родитель, а по сути, каждый человек должен это осознавать. Когда родителям нужна поддержка и они это понимают, помощь должна быть доступной, а ее обеспечение – совершенно естественным. Программы, которые для этого разрабатываются, должны быть научно обоснованными, в полной мере учитывающими значимость родителей для развития ребенка с самого рождения.
Нужно признать, что потребность в программах поддержки и предложение таких программ не подчеркивают различия разных групп населения. Это, скорее, подтверждение того, что мы как нация, состоящая из самых разных людей, должны сообща стремиться к тому, чтобы наши дети полностью раскрыли свой потенциал, будь то интеллект, стабильность или эффективность, и делать это ради нашей страны и ради нас самих.
Когда-то мы описывали элемент везения в рождении. Повезти может не только с родителями, но и со страной, в которой мы появились на свет. США – страна с невероятным потенциалом, но только позитивная вовлеченность всех жителей может определить, удастся ли его раскрыть.
Наука как основа для настоящих изменений в обществе
Наука может отпугивать как некое знание, которым обладает кто-то другой. Но так быть не должно. Наука всего лишь распознает проблему, разбивает на понятные компоненты, изучает их, снова изучает, а потом перерабатывает, шаг за шагом, пока не найдется причина, а вместе с ней и решение.
По словам Рона Хаскинса, содиректора Брукингского центра по вопросам детей, семьи и бюджетирования проекта национальных приоритетов, большинство социальных программ, стоящих многие миллиарды долларов, не приводит к существенным результатам. Многие программы даже не ведут статистику своей эффективности.
Для ТМС и других разработок, направленных на улучшение успеваемости детей, эффективность стоит во главе угла. Вот почему в основе наших программ наука, а не идеология, не то, во что мы «верим», будь то на этапе выявления проблемы или же создания и доработки эффективных решений. Наше движение не остановят возникшие вопросы или необходимость переоценки. Главная цель программы – гарантировать всем детям возможность раскрыть свой потенциал, и для этого работаем мы, а вместе с нами все партнерские организации.
Финансирование, конечно, фактор существенный. Несмотря на понимание, что многие проблемы, с которыми сталкиваются старшие дети и взрослые, закладываются в первые три года жизни, часто бывает очень непросто найти ресурсы для проведения исследований и наблюдений.
Джек Шонкофф и его коллеги работают над динамичной платформой для исследований и развития под названием Frontiers of Innovation («Рубежи инноваций»). Это совместный проект исследователей, практиков, представителей правительственных структур, инвесторов и специалистов в области систем. Платформа создана, чтобы воплощать и тестировать новые идеи, а также учиться на ошибках, и цель всего этого – добиться прорыва в помощи детям, столкнувшимся с трудностями. Доктор Шонкофф говорит: «Глубинные изменения требуют от бизнеса инвестиций в научные инновации, и это наряду с благотворительной поддержкой… Притом что по-прежнему очень важно повышение качества и доступности лучших практик, необходима поддержка и творческим экспериментам, внедрению, оценке и распространению знания как о том, что работает, так и о том, что не работает. И лучше всего для поддержки этого важного научно-исследовательского направления подходит предпринимательская благотворительность».
Когда все получается
Мой подход и подход многих работающих в этой сфере – установка на рост в чистом виде. Опыт директора Центра исследований детского развития и опыт детского хирурга со всеми возможными сюрпризами на операционном столе лишь подтвердили то, что я знаю просто благодаря житейскому опыту: проблемы решаются только согласованными, целенаправленными усилиями.
Этого мировоззрения придерживаются и женщины, участвующие в нашей инициативе.
Самое незабываемое воспоминание осталось у меня от встречи с мамами, принимавшими участие в программе «Тридцать миллионов слов». Женщины были необыкновенно воодушевлены, что стали частью программы, помогающей развивать интеллект их детей. Они знали, что это исследовательский проект, и несмотря на то что разработаны методики действий, хотели удостовериться в их эффективности. Их энтузиазм передался и нам.
И я все больше восхищалась этими женщинами, когда видела, сколько требовалось энергии, и физической, и интеллектуальной, чтобы участвовать в ТМС. Особенно когда становилась понятна тяжесть жизненной ситуации тех, кто находится на другом конце социально-экономического спектра. Одно дело читать о трудностях, связанных с бедностью, но совсем другое – переживать эти стрессы и тяготы. Даже само слово «тяжело» слишком поверхностно, чтобы все описать. От понимания этого лишь растет уважение к женщинам, сохранившим мотивацию и стремление улучшить жизнь своих детей.
Возраст матерей-участниц был в границах 19–41 года, у кого-то был один ребенок, у других – два, три или четыре. Одни постоянно кочевали, другие жили в криминальных районах – до такой степени, что мы опасались посылать туда ассистентов. За то время, пока мы проводили инспекции и посещали семьи, матерям и детям случалось сталкиваться и с насилием, и с тяжелыми болезнями, и с хаосом. Но, несмотря на все, их решимость не иссякла. Я должна поблагодарить этих женщин. По сути, я уже поблагодарила их за упорство, какого, пожалуй, больше нигде и никогда не встречала.
Возможно, некоторые начинали свой родительский опыт, уверенные в фиксированности интеллекта и способностей к обучению. Но когда они обнаруживали, что могут оказать решающее влияние на успехи своих детей в учебе; когда осознавали потребность в языке, позитивном подкреплении и стабильности, то начинали прилагать все усилия, чтобы сделать все перечисленное частью ежедневной жизни.
Подход двух поколений
Однако формирование установки на рост не гарантирует немедленного успеха. На пути стоят невероятные препятствия, связанные с бедностью, неравенством доходов и различиями в возможностях, с которым сталкиваются и дети, и родители. Мировоззрение невозможно изменить, вытянув себя за волосы из болота. Скорее, для этого нужно осознать, что в каждом из нас живет незадействованный потенциал и что с помощью правильных программ и при должной поддержке можно добиться нужного эффекта.
Одним из препятствий на пути успеха подобных благотворительных и государственных программ может оказаться то, что Эллен Галински, президент Института семьи и труда и автор книги Mind in the Making, называет «двойными потоками». Эллен – пионер в этой области, охватившая в исследованиях все возрасты, от младенца до взрослого трудоспособного человека, – говорит, что расхождение между программами для родителей и детей существовало всегда. Работающие с детьми организации нередко делают это за счет родителей. Программы, направленные на развитие рабочей силы и реформу системы социального обеспечения, обычно ориентируются на взрослых, оставляя практически без внимания детей. В результате либо одни, либо другие остаются не у дел, не получая помощи и поддержки.
Подход, охватывающий два поколения, коренным образом меняет картину, так как для стабильности и улучшения жизни родителей и их детей закладываются одновременно образовательный и экономический фундаменты, а также основы в сфере здравоохранения и безопасности. И эти основы зависят от наличия у всех участников установки на рост.
Однако когда этот подход только начал применяться в 1980–90-е годы, заоблачных результатов не получалось. Достаточно было взглянуть на полученные итоги, чтобы вообще отказаться от самой идеи. Лишь дальнейшие исследования позволили понять, как можно добиться феноменальных успехов: это тренинги для подготовки кадров, а не просто трудоустройство; это программы, способные помочь взрослым совмещать роли поддерживающего родителя и кормильца.
Подход, охватывающий два поколения, стал частью проекта помощи семьям Community Action Project (CAP), действующего в Талсе под руководством Стивена Доу. Одна из первых в США программ, рассчитанных на два поколения, называется CareerAdvance и поддерживает существующую в городе сильную систему центров раннего интеллектуального развития и детского интеллектуального развития с помощью высококачественных тренингов – по профессиональному росту, для родителей, для трудоустройства в сфере здравоохранения (включая профессии фельдшера, ассистента фармацевта, ассистента дантиста, медсестры/медбрата по физиотерапии и просто медсестры/медбрата). Обучение и тренинги проводятся совместно с колледжем и центром технологий города Талсы.
За счет координирования программ CareerAdvance позволяет совместить проект центров раннего интеллектуального развития для детей и инструктаж для родителей. Несмотря на то что Стив Доу и его команда делают потрясающее дело, они продолжают научные исследования, чтобы установить, какие методы работают, а какие нет. Как и во всем, что касается социально ориентированных программ, мы далеко не на все вопросы получили ответы. В одном уверены наверняка: эта программа важна, она оказывает позитивное воздействие и конструктивно помогает детям и их родителям.
Опыт использования в ТМС подхода, ориентированного на два поколения
Многие мамы – участницы программ ТМС говорили о надежде продолжить собственное образование после окончания программы. Возможно, почувствовав, что в их силах способствовать процветанию детей, они вспомнили о своих мечтах и даже изменили установку на данность по отношению к собственному потенциалу. Если это действительно так, то для нас послужит великолепной мотивацией.