Утром Таня проснулась, как всегда пораньше и подошла к кроватки, где спит трёхлетняя дочка Людмила.

— Давай, вставай, пошли в садик.

Встала заспанная трёхлетняя Людмила, а Таня обулась в кухонные сырники и одела Людмилу в красное короткое платье, а сама в жёлтое платье. Встала возле косметического зеркала, накрасилась и оставила Людмилу у себя в комнате, заняв куклами и прошла на кухню.

Там мама, бабушка и Настя, а также Волга. Мама стоит у плиты в кухонных сырниках. Она слегка подпрыгнула и крикнула:

— Ух, как пятки подъяишивает.

Бабушка поглядела и сказала:

— С утра подъяишивает, милую.

Настя сидит за столом и зевает. Ей уже тринадцать лет. Она выглядит повзрослее, почти как девушка и ступни у неё стали крупнее. Все сидят в кухонных сырниках, кроме трёхлетней Волги и Людмилы. Мама спросила Таню:

— Свою то кормить будешь?

— Нет. В садике её покормят.

— Я свою то же не буду, — ответила мама.

Она поставила правую ступню, вывернула носком вправо, а сверху продолжает готовить. Она опять крикнула: — Ой, подъяишивает.

Затем после завтрака. Все вышли из дома. Таня села за руль балалайки, а остальные зашли в салон. Таня поставила ноги возле педалей и сидит, а двери автобуса открыты. Наполнен автобус разговорами и детскими голосами. Вошла в автобус Лада с Аишей, Гузелью и новой трёхлетней девочкой Мартой. Гузели уже восемь лет, Аише десять. Закрыла Таня двери, повернула ключ и завела балалайку. Нажала на педаль и поехала балалайка вперёд. Таня посмотрела по сторонам, подъезжая к дороге. Всё пусто. Нажала она глубже на педаль. Замелькал лес с обеих сторон. Она отвезла малышек в детский сад, а дочки постарше пошли в школу, расположенную тут же через забор. Она отвезла маму и бабушку на обувную фабрику, а Ладу на кондитерскую фабрику. Сама же развернулась и поехала в обратном направлении на свою поляну. Едет она по дороге. Пусто в салоне. Лес бежит с обеих сторон. Давит Таня на педаль. Вот поворот на поляну. Она снизила скорость, повернула на лесную дорогу, и проехала мимо своего дома, потом мимо дома Лады, мимо ещё пары домов и остановилась возле леса. Заглушила балалайку, вышла из за руля, захлопнула дверь и пошла пешком до своего домика, поскольку на балалайке туда уже не проехать. Она угостила бельчат орехами, а потом зашла к себе в лесной домик, сняла босырники и села на стул, согнула пальцы ног и вонзилась отращёнными ногтями ступней в деревянный пол. Сидит она вонзённая. Торчат ногти в полу. Стоят на полу босые пятки. Повцеплялась она в домике вдосталь, а ближе к вечеру вышла из леса, села в балалайку, завела двигатель и поехала за своей и маминой дочкой и за всеми остальными. Приехала к обувной фабрике, заглушила балалайку и стала ждать маму с бабушкой. Вскоре они вышли с работы. Несёт мама в руках подошвы с открытым верхом. Зашла она вместе с бабушкой в салон, подошла к Тане сидящей за рулём и сказала:

— Принесла своей и твоей дочке детскую обувь «Оладушки». Специально для маленьких трёхлетних девочек. Эта обувь пахнет блинами и оладьями.

— Спасибо, мама.

Затем Таня заехала за Ладой. Потом приехала к детскому садику, и пошла за Волгой и Людмилой, Лада вместе с ней за своей трёхлетней Мартой. А Настя, Гузель и Аиша ещё после обеда уже сами пришли домой из школы. Таня села в балалайку, нажала кнопочку. Двери закрылись. Она перевела рычаг передач и повела балалайку дальше. Они быстро доехали до дома. Таня поставила перед Людмилой Оладушки и и сказала:

— Давай, обувай.

Всунула Людмила пухлые детские ступни с крупными ногтями в детскую обувь, а Таня произнесла:

— Как запахло блинами и оладьями, аж слюни потекли. Они тебе очень идут. Теперь это будет твоя домашняя обувь.

— Хорошо, — ответила Людмила.