Прошло три года.

Один из таких учебных вечеров начался так:

— Людмила, давай с тобой вцепляться, — сказала Таня.

— Давай, — ответила детским голоском Людмила.

Таня села на кровать, а Людмила на детский деревянный стульчик.

Таня согнула пальцы ног и вонзилась отращёнными ногтями в пол. То же самое сделала и трёхлетняя Людмила. Её пухлые ножные кулаки то же согнуты, а отращённые ногти торчат в досках. Таня спросила дочурку:

— А как в садике себя вела?

— Хорошо, — ответила Людмила детским голоском.

— А чем занимались там?

— Играли в доктора.

— А что на завтрак было?

— Каша.

— А на обед.

— Суп какой то и сырня.

Они посидели ещё так, поговорили. Таня сказала:

— Давай перецепимся.

Она застучала пятками и Людмила то же. Смешались вместе стучание детских и женских пяток. Выщелкнули один за другим вонзённые ногти, а пальцы распрямились. Таня поставила ступни вместе и вцепилась на правой ступне ногтями второго и четвёртого пальца, а на левой ногтями второго, третьего пальца и мизинцем. Людмила же вонзилась ногтями только больших пальцев. Тишина. Они сидят и молчат. Рот у Людмилы закрыт, как и у Тани. Нет пока общих тем для разговора. Таня похвалила:

— Молодец, продолжай вцепляться. У тебя всё хорошо получается. Ты просто умничка.

Улыбнулась Людмила детской улыбкой и смотрит весело большими детскими глазами, поглядела на маму и позвала:

— Мама, — и показала язык.

Таня ей улыбнулась. Сидят они так дальше. Вцеплены в пол женские крупные ступни и рядом пухлые детские стопочки с вонзёнными в пол ногтями. Посидели они так ещё немного, Таня сказала:

— Давай перецепимся.

Они застучали пятками. Ногти выщелкнули из половиц. Таня произнесла:

— Людмила, иди теперь сюда и вставай вот так, — и поставила Таня Людмилу спиной к себе, обжала с двух сторон своими ступнями её левую ступню, а её правая ступня встала рядом с правой ступнёй мамы, — давай полное глубокое вцепление всеми ногтями.

Обе вцепились. Таня сидит на кровати, а дочка стоит. Светит за окном солнце, но оно не сильно проникает в окно, поскольку мешают листья леса, что начинается прямо за окном. Затем вдруг Людмила крикнула:

— Мама, я срываюсь.

— Не бойся, доча, я тут, я тут.

Раздался щелчок. Разогнулся мизинец на левой ступне. Таня визгнула вместе с дочкой. Раздался второй щелчок. Разогнулся четвёртый палец на левой ступне.

— Не бойся, не бойся, я тебя буду держать.

Людмила снова завизжала. Разогнулся мизинец на правой ступне и раздался ногтевой щелчок. Послышался щелчок погромче. Выскочил из пола ноготь второго пальца левой ступни. Людмила завизжала.

— Тихо, тихо моя доченька, моя Людмилочка. Всё хорошо. Всё хорошо.

Раздались ещё щелчки. Людмила завизжала и затопала ногами в пол. Таня подняла её и посадила на свои голые ляжки. Людмила задрыгала ногами и завизжала. Таня обхватила её за живот и прижала к себе:

— Моя милая доченька, моя хорошая. Сейчас всё пройдёт. Сейчас тебя отпустит моя милая. Всё будет хорошо. Потерпи, потерпи. Сейчас всё наладиться.

Людмила визжит и сучит пухлыми ногами с упитанными жирными ляжечками похожими на два больших пышных пирога. Ступни также похожи на пирожки с крупными ногтями. Визг из комнаты Тани разноситься по всему дому. Мама сказала своей дочке Волге:

— Вон, слышишь, как Людмилу сорвало. Если не хочешь также, слушайся меня, поняла?

Волга покивала.

— Вцепляйся и следи внимательно, чтобы все ногти встали ровно.

Волга согнула пальцы ног и стала делать прилежно то, что говорит мама.

Визжит Людмила и дрыгает ногами. Таня ласковые слова произносит:

— Милая моя хорошая доченька, сейчас всё пройдёт. Потерпи, потерпи. Сейчас всё будет в порядке.

Людмила перешла на тонкий писк. Таня опустила её на пол и сказала:

— Побегай, побегай моя милая, быстрей отпустит.

Людмила завизжала и побежала с визгом по комнате. Таня вышибла свои ногти ступней и стала наблюдать за дочкой. Она бегает и визжит. Топают босые пухлые ступни. Таня то же визгнула, замолотила пятками и принялась кричать. Она глядит на дочку с умилением, наблюдая за тем, как она бегает и визжит. Людмила открывает постоянно ротик, оглашая комнату визгом и писком, топает босыми пухлыми пирожками пахнущими сыром. Таня уже много раз нюхала её ступни и знает, как пахнет каждый её пальчик. Людмила остановилась, стала вилять попой, то повизгивая, то покрикивая.

Таня захлопала, начав визжать. Дочка забацала в пол босыми ступнями, завизжав и закричав на всю комнату.

— Ой, как крутит милую, ой, как крутит хорошую, — заулыбалась мама, и продолжая хлопать в ладоши.

Людмила побежала опять с визгом по комнате. Таня воскликнула:

— Снова босонятку понесло. Ой, как носят, ой, как носят её стопочки.

Людмила остановилась и пристукнула пару раз в пол босой ступней.

— Эх ты как, вот так вот так, моя милая девочка.

Людмила остановилась и подошла к маме.

— Ну что, перестало тебя крутить?

— Да.

— Давай снова вцепляться.

— А давай песенку с тобой споём, которую мы с воспитательницей пели в группе и будем колосками обмениваться, — предложила Людмила.

— А ты хочешь?

— Да.

— Тогда давай.

Мама сняла с Людмилы платье и трусы, разделась сама легла поперёк комнаты возле кровати Людмилы и подложила под голову подушку, а сверху на половой лобок села Людмила детскими половыми губами. Таня вцепилась ногтями ступней в стену, Людмила согнула пухлые пальчики на ступнях и вцепилась в пол, на котором уже лунок от ногтей стало больше.

Мама запела первая:

— Колосок идёт, нагревается. Солнышко с небес улыбается. Милый бедный колосок ты идёшь через столько ног.

Тут запела Людмила вместе с мамой.

— Колосок по босыни идёт. Что с тобой он нам принесёт?

Мама изменила выражение лица и пропела:

— Может радость, а может беду. На тебя, на милого гляжу.

Выделился на последнем слоге детский голос.

— Милые бедный колосок ровно заходи на ноготок, — поёт мама, — покрутись на ноготке и снова ты иди во влагалище ко мне. И снова ты иди во влагалище ко мне. Бедный милый колосок ты идёшь ко мне в носок. Ты идёшь на пятку, хочешь босонятку.

— Давай ещё раз споём, — попросила Людмила.

— Давай, — улыбнулась Таня и погладила дочку по голове, — поглядела на детский половой лобок дочки и спросила:

— Зацепила мой колосок своим колоском?

— Да.

Тогда давай.

Они запели снова тонкими голосами ту же самую песню, сделав жалостливые лица. Обе поют и морщат лбы. Колоски бегут по их ногам и ступням, переплетаясь между собой на босынях Тани и Людмилы, крутятся на ногтях и бегут снова в рычащие влагалища. Мама взяла руки дочки и стала ими шевелить в такт пению. Людмила принялась петь и улыбаться. Всё идёт хорошо. Колоски послушные и отличные. Они крутятся на ногтях, бегут по босыням, сплетаясь в сложные причудливые узоры, источая на всю комнату запах влагалищ. Людмила закричала маме, сделав испуганные глаза:

— Мамочка, у меня на левой босыни колоски запутались.

Таня прекратила петь, приподняла голову, оторвав её от подушки, лежащей на деревянном полу и уставилась на левую ступню Людмилы.

— Блядь, вечно эти колоски спутываются, да что такое? — Она положила свою руку на пухлую детскую босынь и стала водить пальцами по ней:

— Распутывайтесь, распутывайтесь, давайте же бедные тонкие колосочки, распутывайтесь, идите правильно.

— Мама, они ещё больше спутываются.

— Блядь ёбаная, — рявкнула мама, — ну сейчас пойдёт всё, на хуй сука блядь.

Они заорали в два голоса долго предолго, затянув первый гласный звук. Смешались вместе женский и детский голос, превратившись в какофонию.

Рявкнула мама за стеной:

— Блядь, снова чего — то у них пошло не так. Ну каждый вечер чего то у них начинается. Ни одного вечера нормально не проходит у них в комнате.

Мама знает, что Таня просила не вмешиваться в обучение её дочки. Она неоднократно видела и слышала её ошибки в обучении, но держала своё слово и потому, как только снова услышала за стеной крики старшей дочери и своей внучки, то осталась в комнате, продолжая обучать вцеплениям Волгу. Взглянула Таня на свои ступни и закричала:

— Спутались, спутались, переколосило.

Указала Людмила на левую босынь:

— Мама, они ещё больше спутались.

— Вот же блядь, — рявкнула Таня и принялась сильнее натирать босынь. Стали выскакивать из пола один за другим в хаотичном порядке ногти, сопровождаясь вычурными двойными визгами Тани и дочки. После чего детскую ступню затянуло во влагалище Тани. Обе завизжали, расширив глаза. Таня вытянула детскую ступню Людмилы из своего влагалища, а она снова туда заскочила, заставив завизжать Таню и Людмилу ещё громче.

— Чего делается, — произнесла за стеной мама, посмотрела на Волгу и произнесла:

— Умничка, Волжаночка, а теперь осторожно выбей свои ноготочки и перецепись.

Волга застучала пятками, ногти стали выскакивать, а пальцы распрямляться.

— Так, умница, Волга, а теперь вцепись сырно — босырно.

Волга соединила пятки, развела носки и снова вцепилась ногтями в пол.

Таня в это время уставилась на ступни Людмилы и прокричала:

— Блядь, колоски снова затягивают. Мамочки.

Таня обхватила детскую пирожковую ступню Людмилы и принялась работать на плюсне пальцами:

— Распутывайтесь, распутывайтесь.

Людмила закричала, перейдя на визг, проехала попой, словно по льду и притянулась своими половыми губами к половым губам Тани. Обе вылупились друг на дружку. Глаза их округлились. Они начали кричать в два голоса. Закрутила Людмила ногами с пухлыми крупными ступнями, начав визжать. Захлопала Таня по своему лобку и попыталась отодвинутся, но дочка проехала следом.

— Да что это такое? — проорала Таня, — всё запуталось. Всё переколосило. Ебучие колоски сцепили нас пиздами. Ааааааа, — закричала Таня и зашлёпала рукой по половому лобку. Людмила стала повторять за своей мамой Таней. Перешла Людмила на рёв, упёрлась руками, начав пытаться, отодвинутся от своей мамы Тани. Влагалища стали рычать, груди мычать. Таня зашлёпала по своей груди, крикнув Людмиле:

— Ты то же по своей детской груди шлёпай, чтобы она не разошлась.

Людмила приподняла ручку и принялась хлопать ладошкой по пухлым грудям, похожим на булочки. Шлепки раздаются то и дело, смешиваясь с визгами и рычаниями. Людмила указала на мамины и свои голые ляжки и провизжала:

— Ещё сильнее спутываются. Мама, мама.

— Да что это такое? — рявкнула Таня, — снова всё началось.

Обе закричали долго — предолго, а когда закончился в лёгких воздух, набрали снова и закричали в два голоса ещё сильнее. Людмила стала быстро шевелить пальцами ног и шлёпать то по правой, то по левой босыни. Материться Таня и хлопает по ляжкам, то по своим то по детским. Они аж все красные начали делаться. Несутся по дому два голоса женский и детский. Глаза расширены, лица напуганы. Уставилась Мама на свою левую ляжку и захлопала по ней:

— Да куда ты идёшь, сейчас же ещё больше с ним спутаешься? Ну, ну куда ты идёшь ебучий колосок. Всё, блядь, спутался. Я же сказала в пизду.

Людмила орёт, надрываясь в крике, и шевелит пальцами ног, и начала снова крутить ногами, заработали под кожей детские мускулы пухлых ягодиц. Таня увидела, что показался на её ляжке кончик колоска. Он ушёл к ней во влагалище, пройдя через все сложные колосковые узоры, которые быстро стали исчезать один за другим. Таня крикнула Людмиле:

— Успокойся, успокойся, сейчас всё будет нормально. Пошло распутывание.

Людмила визгнула и отодвинулась от Тани. Обе сели на кровать. Таня посадила Людмилу на бёдра и спросила:

— Сильно испугалась?

— Да, сильно, — прохныкала Людмила.

Таня стала гладить по голове свою дочку, продолжающую сгибать и разгибать пальцы ног на ступнях то вместе, то поочерёдно. Зашли в комнату все домашние. Мама спросила:

— Чего тут снова у вас случилось?

— Да стали петь, а колоски вдруг пошли спутываться.

— Вечно у вас каждый вечер, что то случается, — махнула рукой бабушка.

— Ну что ты, Таня, какая?

— Если бы колоски не спутались, то срывы бы не произошли, — ответила Таня.

— В принципе да, — ответила бабушка.

— Ладно, продолжайте вцепляться, только осторожней.

— Ладно, мама, — пообещала Таня.

Все вышли из комнаты, оставив Таню с дочкой наедине. Таня произнесла строго:

— А теперь я подготовлю колосок с действиями и пущу его, а ты приготовься его принять.

Людмила села пока что на покрывало и взяла куклу, начав играть, а Таня уставилась на свои ступни и зашевелила пальцами на ногах:

— Вот так вот, потом ты сделаешь вот так вот и снова вот так вот. Ага. Теперь вот так вот и вот так вот.

Таня поделала по всякому ступнями, постукивая отращёнными ногтями по деревянному полу. Ступни у Тани огромные крупные мощные. Блестят ногти на свету. Людмила продолжает играть в куклы, посматривая часто на огромные крупные мамины ступни. Наконец, Таня сказала:

— Людмила, иди сюда. Сейчас я запущу в твоё влагалище колосок, милая моя доченька, и ты очень красиво станцуешь.

Подошла Людмила к Тане.

— Садись вот сюда на кроватку. Вот так вот напротив меня.

Людмила села напротив Тани, спиной к окну, а Таня спиной к двери.

Мама засунула осторожно ноготь большого пальца ноги в преддверие влагалища Людмилы. Обе стали так сидеть, смотря, то друг на дружку, то в стороны. А Людмила при этом посматривала часто на огромную ступню своей мамы — Тани возле её половых детских губ. Вставлен в детское влагалище отращённый мамин ноготь. Скользнул по нему вглубь детского горячего влагалища колосок. Они посидели так ещё немного. Убрала мама ступню от детских половых губ. Людмила вышла на середину комнаты, стала вращать голой пухлой детской попой, расставила ноги с пухлыми ляжками пошире, и затрясла задом, поворачивая его то в одну сторону, то в другую.

— Уууууух, — прокричала в задоре мама, смотря на затанцевавшую Людмилу, которая всё продолжает вилять задом, расставив ноги. Людмила соединила ноги, расставила их вновь, прокрутила попой и повернулась лицом к Тане, завихляв тазом и делая как бы волну. Закричала снова радостно Таня, наблюдая за танцем. Встала Людмила на одной ножке, приподняла вторую и ухватилась за неё рукой, не давая ей упасть. Постояла так немного и наклонилась ещё больше, сделав из ног почти вертикальную линию. Постояла так несколько секунд, отпустила ногу и проскоком побежала вперёд, сделала кувырок, а по его завершении, села на попу и расставила руки. Затем вытянула ноги, соединив их вместе, повернула головку вправо, потом влево, сделала кувырок назад, показав маме Тани детские половые губы и детскую пухлую попу, а после этого села с широко разведёнными почти в шпагат ногами и оттянула крупные пухлые пирожковидные стопы с крупными отращённым ногтищами. Прокричала снова Таня, смотря на свою миленькую дочку и улыбнулась. Встала Людмила и побежала красиво по комнате. Завизжала снова Таня в азарте и засмеялась. Остановилась Людмила, стала вращать талией, подняла руки и закружилась. Приподнялась на одной ножке, потом на другой. Таня глядит на свою дочку, как она танцует, и стала хлопать, и визжать радостно. Людмила танцует и виляет голой попой. Но вдруг Людмила завизжала, затопала ногами. Таня сделала испуганное лицо:

— Блядь сука, опять всё не так пошло. Она схватила дочку, положила на кровать и раздвинула Людмиле ноги.

— Доча — доча — доча.

Она схватила её за лодыжки и стала держать детские вихляющие ноги, приставила ноготь большого пальца к детской вульве и закричала:

— А ну иди сюда, колосок ебучий ошибочный.

Людмила визгом начала заходиться. Таня орёт, выпучив глаза:

— А ну блядь иди на мой ноготь, колосок, блядь, ёбаный.

Мама же, слыша происходящее за стеной в комнате старшей дочери, сказала, соединившись подошвами с Волгой и крутя ноги, как на велосипеде:

— Опять чего у них пошло. Ну, каждую минуту что то там да и случается.

Таня завизжала, вскочила с кровати и забегала по комнате:

— Понёс, понёс. Людмила, не бойся. Меня просто колосок понёс, — Таня завизжала и побежала по комнате, — чего творит, блядь, — прокричала Таня и зашлёпала по своему половому лобку.

Уставилась Людмила и запищала.

Побегала Таня по комнате несколько минут, оглашая дом криком и вызывая у бабушки гнев, затем легла на кровать и начала крутить ногами, крича:

— Блядь ебучий колосок. Что ты творишь сука?

Провизжала опять Людмила, смотря напуганными глазами на Таню.

Вошла бабушка и закричала:

— Чего твориться, блядь, чего делается.

— Бабушка, уйди в пизду. Чего блядь вылупилась?

— Сама иди в пизду, — рявкнула бабушка, — чего у тебя всё время блядь случается? Ну, ни дня без ножного происшествия.

Вбежала младшая сестра и крикнула:

— Таня, держись!

Бабушка подошла к визжащей Людмиле и взяла на ручки:

— Успокойся, успокойся.

Таня увидела это и закричала с ревностью:

— Бабушка, оставь моего ребёнка, куда ты его понесла? Это мой ребёнок, — тут она снова закричала и захлопала себя по половому лобку:

— Настя, Настя, забери у неё мою дочку.

Настя уставилась на бабушку и на Таню. Она словно ощутила себя, будто ей надо идти против воли бабушки и подчиняться старшей сестре. Настя ничего не стала делать и крикнула:

— Разбирайтесь сами и ушла в свою комнату, хлопнув зло дверью.