— Выруливай на шоссе! На шоссе! — заорала я, случайно заехав локтем Пеплу в морду. — Правее, правее!

— Заткнись! — Спиннинг рванул руль.

На скорости, по меньшей мере, семьдесят миль в час мы вылетели на автостраду. Спиннинг неожиданно изобретательно выругался. Мимо просвистывали уличные фонари.

Что-то ударило в машину, она пошла было юзом, но выправилась. Я чуть не поперхнулась — вкус восковых апельсинов во рту стал невыносимым. Кожу на груди обожгло ледяным холодом, я вздрогнула.

Что-то невероятно тяжелое обрушилось на крышку багажника. Грейвс, Дибс и я заорали в один голос. Стекло треснуло. Кристоф продолжал стрелять — его нога почти сползла подголовника, чуть не ударив меня в лицо. Я резко обернулась назад: тени, пылающие глаза, медного цвета волосы и оранжево-синий огонек.

Поджигательница! Держа в руке пламя, она смотрела на нас сквозь причудливо треснувшее стекло. Она издала полный ненависти вопль, а Кристоф выстрелил снова. Машина вильнула в сторону, и незваная гостья была сброшена. По трещинам заднего стекла, шипя, полз синий язычок пламени. Я задула его, чувствуя, как стало покалывать кожу — второе обличье было на подходе.

Кристоф снова дернул ногой и сполз обратно на сиденье. Бросив револьвер на пол и перегнувшись через спинку, он схватил меня за плечи.

— Дрю, что с тобой? Ты не ранена?

Какого?..

— Да нет же! — Я пыталась перекричать рев ветра. Спиннинг вилял между редкими машинами. Хорошо хоть, мы теперь мчались не против движения. — А ты?

Он мотнул головой. Ипостась постепенно покидала его, светлые пряди волос таяли под ветром. Он все не отпускал меня.

— Роберт, притормози. Поджигательница больше не будет поджигать. Без головы это сложно.

— Есть. — Заполнявшее салон напряжение спало. — Боже. Точно нет погони?

— Точно. Но на всякий случай пока не останавливайся. — Кристоф еще раз оглядел меня, и его глаза остановились на голове вервольфа, лежащей у меня на коленях. Блики уличных огней прыгали по волчьей морде. — Надо было его там бросить, — проговорил он одними губами, слова затерялись в шуме.

Я так и сидела, вцепившись пальцами в шерсть Пепла, подняв подбородок и упрямо сжав губы. Я смотрела на Кристофа, на его безупречные черты. Будь у меня время и бумага — нарисовала бы его. Но как ухватить и запечатлеть этот взгляд, которым он сейчас задумчиво смотрел на меня? И те мысли, которые плыли в глубине его холодных голубых глаз?

Сердце еще колотилось, но, слава богу, щеки не красные. Это же надо… Всего одно тонкое стекло между мной и вампиром — метателем огня. Боже…

— Он под успокоительным, — сказал Дибс. — Больше нельзя, но и этого достаточно. А почему он обратно не меняется?

— Не может, на то он и Сломленный. — Темные глаза Спиннинга блеснули в зеркале заднего вида. В сумбуре последних пятнадцати минут оно сильно покосилось, и Спиннинг поправил его, едва машина замедлила скорость — с безумных семидесяти и больше до пристойных шестидесяти миль в час, как и подобает на автостраде.

— Вот подстава, а? — Дибса передернуло, словно Пепел сейчас очнется и пойдет крушить все вокруг. — А почему… То есть… Это тот, о котором ты говорила? Последний Среброголовый?

— Угу, — кинула я, не отрывая взгляда от лица Кристофа. — Это Пепел. И мы ему поможем. Насколько хватит сил. Далеко еще до Школы?

Еще на несколько мгновений задержав на мне взгляд, дампир, наконец, выпустил меня. Потом соскользнул на сиденье и закрыл окно. Внезапная тишина почти оглушила.

— Нет, недалеко. Держи на юг. Меньше чем через час выскочим на скоростную дорогу.

— Кофе-брейка, я так понимаю, не будет, — зевнул Спиннинг, но не переставал вскидывать глаза в зеркало заднего вида. На меня, что ли, смотрел? Или на Пепла, который лежал у нас на коленях? Или на Грейвса — тот сидел прямо, а на щеке дергался нерв. Или на смертельно бледного Дибса, рывшегося в своей аптечке? А может, на заднее стекло, где виднелся след от удара вампирского кулака — как раз над моей головой. Треснувшее стекло в этом месте расплавилось, словно к нему прикоснулись паяльной лампой. А что если бы вампирша пробила стекло насквозь?

Мне не хотелось об этом думать.

— Насчет кофе не уверен — с этим монстром-то. — Кристоф холодно рассмеялся. — Ладно, едем, пока светло. Все по порядку.

Золотые слова. Я опустила глаза на Пепла. Кровотечение прекратилось, раны и порезы стали затягиваться. Жуть берет смотреть, как исцеляется вервольф! Как будто сейчас отвернешься, а рана возьмет и соскочит с кожи, как в дешевом кино.

В салоне машины царила тишина, сгустились сумерки. Я шумно выдохнула — невыносимо болели плечи. Я посмотрела на Кристофа. Дампир провел рукой по светлым прядям, и они улеглись на место. И ведь умудряется всегда выглядеть безупречно! Это же неестественно!

Но постойте, я ведь такая же, как он?

Я высвободила руку из смоченной кровью шерсти Пепла и дотронулась до Грейвса. Он сжал мне пальцы — и волна облегчения пробежала по телу, добравшись до самого сердца.

— Мы уже почти приехали, — прошептала я мохнатой морде, лежащей у меня на коленях, тишине, Грейвсу и своему собственному сердцу, бешено скачущему в груди, как белка в колесе. — Все будет хорошо.

Мне никто не ответил. Наверное, правильно. Но я вдруг почувствовала себя такой слабой и беззащитной, что подступили слезы.

Прощай, мой имидж крутой девчонки.

* * *

Небо над городом сначала окрасилось в оранжевый цвет, но потом, с восходом солнца, посерело. Кристоф передал назад два кофе и один травяной чай для Дибса. Я взяла пенопластовый стаканчик, стараясь не смотреть на Кристофа. Волосы у меня спутались, я вся была грязная. Оттого, что я долго просидела прижатая к дверце, да еще и с тяжелой головой вервольфа на коленях, спина разламывалась. Прибавьте к этому синяки по всему телу, которое невыносимо болело.

— Уже меньше мили, — сказал Кристоф, роясь в пакете. — Хочешь макмаффин с яйцом, Дрю?

— Фу… — Но с желудком не поспоришь, надо съесть хоть что-нибудь. — Ладно, давай. И что мы будем там делать, когда приедем?

— Ответишь на несколько вопросов. И остальные тоже. — Он стал раздавать свертки с гамбургерами. — Там ведь не поверят, что ты существуешь, пока не увидят у своих ворот. Вместе со Сломленным, двумя вервольфами и одним лупгару в придачу. — Он оживился. — Интересное выйдет зрелище.

Грейвс протянул мне макмаффин и хашбраун. Сдвинул брови:

— Постой-ка. А ты где будешь?

— Не хотелось бы предоставлять им шанс меня убить. — Кристоф сунул Грейвсу еще один пакетик с фастфудом. — К тому же, у меня другие дела.

— Так значит, ты опять отдаешь нас в руки предателя? — Грейвс передал пакетик Дибсу. — Мило.

— С самого начала я думал, что вас привезут сюда — здесь на самом деле безопасно. — Тон Кристофа был обманчиво мягок. — А вас — хоп! — и засунули в третьесортный исправительный филиал. Но на этот раз я провожу вас до двери и устрою такой шум, чтобы все убедились, что Дрю жива и существует! Народ из Совета и самой Школы, конечно, начнет вас допрашивать. — Кристоф помолчал. — Кстати, не знаю, что они сделают со Сломленным.

Заметьте, даже не «с Пеплом», а «со Сломленным». И сказал так холодно и презрительно.

— Спорим, вот сейчас он очнется от снотворного и станет рваться назад к Сергею, — вздохнул Кристоф. — Если умрет, ему же лучше.

Ничего не ответив, я откусила большой кусок пережаренной английской булки с яйцом и сосиской, не имеющей отношения к мясу.

— Так ты не будешь увиваться вокруг нее, сдувая пылинки? — Спиннинг взял макмаффин и, держа руль одной рукой, разорвал обертку зубами. Движение становилось оживленнее — утро все-таки. — В смысле, привилегированное положение и все такое…

— Ей наверняка захочется видеть телохранителем тебя. Конечно, другие тоже будут ожидать такой чести. — Кристоф пожал плечами, перекидывая из руки в руку горячий хашбраун. — Если Дилан жив, он уже все передал кому надо.

Я торопливо сглотнула.

— Он говорил, что его знакомые не отзываются. Огаст, например. Сказал, что Огаст исчез.

— За Огаста не волнуйся. Он хитрый.

Кристоф отложил в сторону хрустящую бумажную упаковку. В машине теперь пахло кровью, фастфудом и немытыми телами, не говоря уже о раненом оборотне. Пепел дернулся, когда Спиннинг ударил по тормозам и загудел.

— Козел! — заорал он. — Куда из своей полосы, идиот!

— Городское движение. — Кристоф и бровью не повел. — В любом случае, Дрю, моя задача — доставить тебя к дверям Школы. Через шесть кварталов поворот направо, Роберт.

— Заметано.

Светофор впереди загорелся зеленым, и Спиннинг надавил на газ. Я продолжала жевать, почти не чувствуя вкуса еды. У меня дрожали руки. Не от голода.

Поток машин распадался на реки и ручейки. Серые облака стали рассеиваться, показалось голубое небо. Солнечный свет защищал нас. По крайней мере, от вампиров.

Спрятанный под свитером мамин медальон приятно грел кожу.

— Ты знаешь, кто это был. — Я удивилась, услышав собственный голос. — Там, в стенограмме. Кристоф, ты ведь знаешь.

Он покачал головой и хрустко откусил хашбраун белыми, как у Пепла, зубами. И как у Грейвса.

— Я не знаю, Дрю. Я подозреваю. — Долгая пауза, за которую мимо пролетел еще один квартал. — Но я выясню. И тогда помоги, о боже, тому, кто ведет эту игру!

Это не игра. Вообще-то речь о моей жизни. Я отхлебнула обжигающего кофе. Не помогло. Тот же неизвестный инстинкт, который не дал мне бросить Пепла, твердил сейчас, что Кристоф знает больше, чем говорит. Хотя понять это особого труда не составляло. Он никогда не говорит всего, что знает. А знает многое.

— Что ты собираешься делать?

— А я тебе говорил, не помнишь? Я готов биться на стороне света. Бобби, здесь поворот.

— Знаю.

Машина, раскачиваясь, завернула направо. Мотор обиженно загудел — да и немудрено.

— Кристоф… — У меня снова вспыхнули щеки. Господи, и чего я все время краснею, как… как девочка?!

— Тише, Дрю. Еще два квартала и там налево. Видно?

— Угу. — Спиннинг снизил скорость. — Насколько я понял, шофер тебе не нужен?

Дампир рассмеялся.

— Не начинай. Позаботьтесь о ней, мальчики.

Грейвс покосился на меня.

— Подожди. — Руки у меня были заняты гамбургером, Пепел начал шевелиться, поблескивая щелочками глаз. — Только не говори, что ты…

Поздно. Не успела я закончить фразу, как за Кристофом уже захлопнулась дверь машины. Он проскочил между припаркованными автомобилями и растворился где-то среди домов.

— Поверить не могу.

Впрочем, могла. Уже привыкла к странностям.

— Не горюй. — Спиннинг запихнул остатки маффина в рот и проглотил, почти не жуя. — Черт, он мой кофе унес. Мы теперь свободны как ветер.

— Угу. — Грейвс многозначительно глянул на меня. Спиннинг снова надавил на газ. Под усталыми колесами исчезло еще два квартала, и наконец, мы повернули налево, в открытые кованые ворота. Выглянуло солнце, залив улицу золотым светом. — Свободны, ага. Пока кто-нибудь снова не попытается нас прикончить.

— Улет. — Я чуть не уронила макмаффин Пеплу на морду, но продолжала жевать. Все-таки что бы там ни было дальше, а есть надо — силы нужны.

Впереди простирался мокрый асфальт подъездной дороги. По обеим ее сторонам стояли деревья, на длинных тонких ветвях распускались крошечные почки. В конце аллеи перед нами предстало залитое солнцем здание из белого камня, с великолепными зелеными газонами вокруг и двумя каменными львами-стражниками по бокам от входа. Один из них шевельнулся. Почудилось, наверное, на ярком свете.

Знакомый облик. Но тут я поняла, что наша Школа — всего лишь уменьшенная копия этого грандиозного, помпезного здания. Несмотря на только выпитый кофе, во рту внезапно пересохло. Я выронила стаканчик и мысленно пожелала, чтобы мои затекшие ноги смогли меня выдержать, когда мы выйдем из машины.

— Ну, слава богу, — тихо сказал Спиннинг. — Мы в безопасности.

Я опустила голову. Глаза Пепла были закрыты.

— Надеюсь. — Я прожевала последний кусок маффина. Дибс с облегчением вздохнул.

Спиннинг остановил машину у самого входа и заглушил мотор.

Я чувствовала, что внутри этого белокаменного дома все уже знают о нашем приезде. В любой момент откроется входная дверь, и нам придется отвечать на миллион вопросов и…

Огромная, обитая железом дверь на верхней площадке сияющей белой лестницы открылась, обнажив тонкую полоску темноты. Через мгновение площадку заполонила толпа подростков. Все мальчики. И все дампиры.

Друзья? Или враги?

— Чертовски надеюсь, — повторила я и потянулась к ручке дверцы.