Только что закрылась дверь за Бэмсиком, как раздался мелодичный звон «Часового» – старинных часов, стоящих в углу. Агапий Агафонович взглянул на свои «Командирские». Взглянул непроизвольно, по инерции – время его не интересовало. На часах было девять часов пятьдесят девять минут сорок пять секунд. Проще – без пятнадцати секунд десять.

Странно, очень странно, подумал Агапий Агафонович и заново словно припаялся взглядом к часам, невероятно, но на его часах ещё не истекли пятнадцать секунд. На его часах ещё нет десяти! Однако он хорошо помнит, что Бэмсик позвонил в кабинет, когда ударил бой курантов старинных часов и на его «Командирских» было ровно десять часов пятнадцать секунд.

Полковник подбежал к компьютеру: так точно – десять ноль-ноль. Тогда, сверяя время, он отметил, что его часы на пятнадцать секунд спешат. Так и есть, всё совпадает, разница во времени на пятнадцать секунд.

Агапий Агафонович невольно замер, прислушиваясь, не раздастся ли звонок в кабинете и мягкое пощёлкивание открывающихся дверных замков, но вместо этого услышал голос Бэмсика.

– Полковник, вы опять правы, отсюда и чувство дежавю, но будущее многовариантно. А стало быть, и входов, и выходов у будущего вполне достаточно, чтобы, даже повторяясь, всё же не повторяться полностью. В нём всегда-с присутствует элемент неповторимости. Как сказал великий Гераклит из Эфеса, поклонявшийся единому знанию всего , «в одну и ту же реку ты не вступишь дважды».

– Послушайте, где вы находитесь? Я не вижу вас! – немножко «не в себе», вскричал полковник и осёкся. – Впрочем, догадываюсь, вы разговариваете со мной мыслями, используете возможности телепатии. Однако в каком-то конкретном пространстве вы сейчас находитесь, может быть, как человек-невидимка – в моём кабинете?

Агапий Агафонович, шаря глазами по всем углам, тем не менее не спускал их с компьютера. Ему казалось, что часы, выставленные на рабочем столе, собьются с точного времени, если он не будет на них смотреть. Да, он понимал, что это чувство кажущееся, что оно всего лишь обманчивый плод разыгравшегося воображения, но ничего не мог поделать.

Уйду, уйду, без всякой пенсии уйду, пусть ищут замену, мысленно возмущаясь, твердил Агапий Агафонович, не совсем сознавая причину возмущения и оттого всё более и более распаляясь.

– Успокойтесь, полковник, я нахожусь, скажем так, во вневременной полости пространства, из которой, образно говоря, много и входов, и выходов, но мне открыты только два: либо обратно в ваш кабинет, либо в клуб «Сталкер». Что посоветуете?

– Возвращайтесь сюда, немедленно! – приказал начальник СОИС.

– И о чём будем беседовать, – не скрывая иронии, спросил Бэмсик.

Агапий Агафонович вынужден был признать, что беседовать им не о чём.

– Полковник, не занимайтесь насилием. Насилие порождает насилие. Лучше займитесь осмысливанием информации, которую получили от меня.

Трудно сказать, что стало виною неадекватных действий полковника. То ли непонимание происходящего. То ли пугающая беззащитность в кабинете, который прежде считал не досягаемым ни для каких экстрасенсов. А может, просто человеческая слабость от внезапной утраты своей личной власти, но всё это вдруг смешалось, переплелось и отозвалось в нём такой бурей неконтролируемых эмоций, что впору было усомниться – полковник ли это?

В чрезвычайно крайнем возбуждении, не сознавая себя, кинулся он к пустым стульям, на которых, согласно повторившемуся времени, должна была находиться колоссальных размеров улитка с выползшим из раковины клювообразным существом. И в затмении разума запрыгнул на них, как бы на некий спортивный снаряд, напоминающий коня. К его изумлению, «конь» оказался живым – отбросил его с такой силой, что он, инстинктивно цепляясь за него, всё-таки упал навзничь. Упал и потерял сознание. Правда, в последний момент увидел через плечо психотерапевта Бэмсика рассеивающиеся струйки серебристой дымки, зал с зелёными абажурами и услышал отвратительный запах невыветривающегося нафталина.

Сколько полковник пролежал без сознания, он не знал. Голова была тяжёлой, как бы чугунной – не отрывалась от пола. Он поднёс часы к глазам и едва не вскрикнул – десять часов пятнадцать секунд. Замер. (Подумалось, что часы остановились, когда упал на пол.) Ничего подобного, секундная стрелка сдвинулась и, как ни в чём не бывало, попрыгала дальше. Полковник как-то враз позабыл про боль, вскочил на ноги, а когда вспомнил, то уже никакой боли не чувствовал.

Наверное, зал с зелёными абажурами, который на мгновение он увидел поверх плеча Бэмсика, как и падение навзничь, – это только игра его разбушевавшегося воображения. На самом деле ничего подобного не происходило. Какое-то своеобразное самовнушение или безумие, подумал полковник и неожиданно увидел возле ножки одного из стульев какую-то поблёскивающую полоску. Он поднял её. И, прежде чем догадался, что это позумент с обшлага Бэмсика, в памяти возник спокойный ровный голос.

«Попытайтесь мысленно проникнуть в мой мозг. Например, силой своей фантазии вообразите, что в моей голове спрятана волшебная коробочка, своеобразный чип-с, наполненный нужной вам информацией, коснувшись которого обычным взглядом вы сейчас же и овладеете нужными сведениями».

В самом деле, на что он тратит время? Полковник усмехнулся – как раз ничего не истратил, время, словно по заказу, останавливалось. Он вытащил салфетку и, завернув в неё позумент, осторожно положил во внутренний карман костюма. Присутствие вещественного доказательства встречи с Бэмсиком неожиданно подействовало настолько благотворно, что теперь ему не терпелось разобраться в информации, полученной от него.

Полковник поудобнее уселся в кресло за столом и, для настроя опершись на руку, прикрыл глаза (он почему-то думал, что ему придётся читать информацию подобно тому, как читается бегущая электронная строка на затемнённых рекламных стендах или компьютерах). Однако настроиться не удалось. Он вспомнил о криптограмме, и ему нестерпимо захотелось взять её в руки. Полковник отодвинул ящик стола (криптограмма, четвертинка обыкновенного стандартного листа, лежала на стопке бумаг).

«Ставим Вас в известность, что назрела безотлагательная необходимость создания Международной Чрезвычайной Комиссии (МЧК), с особыми полномочиями подбора людей, способных с помощью своих экстрасенсорных возможностей предотвратить катастрофу надвигающегося Апокалипсиса. В основе создания МЧК декларация ООН “Об охране Земли как колыбели человечества”».

В конце криптограммы вместо подписи секретаря канцелярии стояла уже известная печать – крестик в круге.

Полковник задержал взгляд на печати. И вдруг почувствовал, что крестик стал вращаться, набирать обороты, а круг – расширяться и заполняться серебристым маревом.

Президент страны и Председатель комитета СОИС прогуливались по глухой дорожке парка.

– Господин Президент, разработкой « Проекта индиго » у нас занимаются несколько отделов, я могу предоставить отчёт.

– Не надо никаких отчётов. Меня сейчас интересует, можем ли мы предъявить «нечто», чтобы американцы и японцы взяли нас в свой « Проект » на равных. Кстати, почему-то молчат Пекин и Дели?!

– Предполагаю, они молчат по тем же причинам, что и мы, – опыты ещё не закончены, – сказал Председатель и прикусил нижнюю губу.

– А вы знаете, что американцы и японцы уже создали телелинзы , благодаря которым можно заглядывать как в прошлое, так и будущее? Именно благодаря телелинзам американцам удалось заранее предсказать появление некоторых комет и астероидов в нашей галактике, в том числе и печально известного Фантома.

– И тем не менее почему-то пригласили в свой « Проект » нас.

Председатель вновь прикусил губу, и полковник увидел знакомую щербинку на верхнем левом зубе.

– Может быть, они более ответственны? – с некоторой долей сарказма сказал президент.

– Не думаю. Насколько мне известно, два их сотрудника вместе с телелинзами находятся в будущем и не возвращаются. По их сведениям, катаклизмов, связанных с предстоящим столкновением с астероидом Фантом, они не обнаружили.

– Но в соответствии с изысканиями профессора Бреуса будущее многовариантно. Кажется, именно это вы сами утверждали.

– Да, это так, – сказал Председатель и по обыкновению прикусил губу.

– В общем, если человек и Земля – живые существа и во многом схожи, то тогда в тонком мире возможно наше сотрудничество. В конце концов, предложение американцев вести совместный « Проект индиго » весьма похвально. Однако и нам необходимо предъявить им «нечто». Например, выловить из будущего «невозвращенцев» с их телелинзами или хотя бы телелинзы.

Ничего себе! Феноменальная дезинформация, уже из будущего охмуряют, подумал полковник, полагая, что всё происходящее не более чем проделки Бэмсика.

– Господин Президент, мы предъявим «нечто».

– А этот амбициозный полковник из МГУ, – Презедент приостановился. – Ну, тот, с пунктиком сверхбдительности.

– Акиндин, – подсказал Председатель.

– Вот-вот, подключите его, пока совсем уже не свихнулся. Он смел, а смелость города берёт. И не скупитесь, представьте его к званию генерал-лейтенанта, скажите – погоны вручит Верховный.

Председатель комитета согласно кивнул, а полковник, позабыв о бдительности, едва не зарыдал от счастья. Благо, сбил угол зрения, проявился не на глухой аллее парка, а в своём кабинете главного корпуса МГУ.

Придя в себя, Агапий Агафонович осторожно вернул криптограмму на календарную тетрадь, а затем плотно задвинул ящик. Потом, так же осторожно выйдя из-за стола, стал нервно и быстро ходить по кабинету. Он обдумывал обрушившуюся на него информацию. Даже не обрушившуюся, а вдруг открывшуюся. Как бы там ни было, но он вот только что побывал в иной реальности, то ли в качестве человека-невидимки, то ли какой-то другой невидимой субстанции.

Постепенно полковник успокоился, вновь почувствовал себя начальником.

Как ни крути, а опыты экстрасенсов, их паранормальные способности – это главное. Так что исчезновение и перемещение одушевлённых предметов, транспортировка интеллекта, способность экстрасенсов (того же Бэмсика) проникать и в прошлое, и в будущее (происшествие в ресторане «Ермак» тоже нельзя отрицать) – в конечном счете это как раз то, что нужно всем, а не только американцам и японцам. Да, тут нельзя проходить мимо. Да и как пройдёшь, если вот только что психотерапевт Бэмсик из клуба «Сталкер» без всякого телефона сообщил, что находится в какой-то вневременной полости.

Интересно – кто автор циркулярной криптограммы, которую он получил? Где она составлялась и с какой целью?

Агапий Агафонович предполагал, что ответ, как и прежде, всплывёт сам собою, то есть как бы вспомнится. Нет, ничего не вспоминалось. Он даже попытался включить ассоциативную память – заново прокрутил разговор Верховного с Председателем комитета. (Тут надо признать, что их разговор о генеральских погонах, которые Верховный обещал вручить ему лично, приятно согрел душу.) Полковник даже вскрикнул от удовольствия.

– Да-с, смел, смел! А пунктиком бдительности горжусь – да-с, да-с!

Впрочем, более никаких чувств и мыслей не возникло. Полковник уже было хотел смириться, заняться предстоящей встречей с информаторами из клуба «Медиум», и вдруг его осенило – надо вообразить как бы волшебную коробочку, своеобразный чип, наполненный нужной информацией.

«Уважаемый Бэмсик, немедленно предоставьте в моё распоряжение картотеку обличий монстров, в тела которых вы входили или соблазнялись войти. Это приказ. Начальник СОИС МГУ А.А. Акиндин».

Нет. Молчание. Полковник не ощущал мысленной связи с контактёром , он разговаривал с пустотой. И вдруг его опять осенило. Не отдавая себе отчёта в действиях, он торопливо вынул из кармана полоску поблёскивающего позумента, завёрнутого в салфетку, и, обнажив его, повторил приказ. Полковник откуда-то знал, просто был уверен, что смотритель клуба «Сталкер», психотерапевт Бэмсик теперь слышит его. И не ошибся.

Вначале перед глазами возник как бы «Чёрный квадрат» Казимира Малевича, олицетворяющий его беспредметный мир. (Сходство с известным полотном угадывалось и в картине, и в торчащих из подрамника краях холста.) Потом, когда на чёрной глади квадрата стали появляться монстры, как некие «архитектоны прибавочного элемента в живописи», иллюстрирующие супрематизм, полковнику вновь захотелось вернуться в беспредметный мир «Чёрного квадрата». Пожалуй, само по себе произведение Казимира Севериновича гораздо интереснее без этих, выплывающих из него тварей.

Между тем на зеркальной глади квадрата парад монстров продолжался. Сменяя друг друга, появлялись трёхглавые Змеи Горынычи с верблюжьими мордами и харями полулюдин. Огромные головы-колобки с бесчисленным количеством, как у сороконожек, младенческих ручонок, которые поначалу казались своеобразными ресничками. Явилась и уже известная улитка с выползшим из раковины клювообразным существом и многое-многое другое, сохраняющее минимум человеческого облика и оттого как бы глумящееся над ним.

Агапия Агафоновича заинтересовал монстр, похожий на осьминога. Ежесекундно меняясь обличьем, в один из моментов он вытащил как бы из-под себя свою голову и на длинном рукастом щупальце приблизил ее к полковнику. Не узнать психотерапевта, его отчуждённую улыбку и щербинку на зубе, как у Председателя комитета, было просто невозможно. Слишком свежа была встреча с ним.

– Бэмсик! – невольно вскрикнул полковник.

И в ту же секунду услышал:

– Циркулярная криптограмма оформлена в будущем, которое уже не за горами. Крестик в круге – вовсе не крестик, а знак «плюс». На материнской планете, откуда пришли на Землю наши пращуры, такой печатью испокон обозначали время. «Плюс» в круге – будущее. «Минус» – прошедшее. А настоящее – широкая разделительная линия между ними. Суть в том, что Живое Время, умножаясь, делится, подобно живой клетке. Все законы природы, вся красота мира – здесь. Вы спрашиваете о цели, она у нас с вами одна – воспользоваться влиянием будущего, чтобы изменить настоящее в свою пользу.