Глава 1

ЭРАЙЗИЯ И ЭДДОР

Два миллиарда лет тому назад пересеклись пути двух галактик. Произошло ли это на двести миллионов лет раньше или позже - не так важно, поскольку примерно такой же срок требуется галактикам для взаимного проникновения. И в то же время - как полагают, с погрешностью плюс-минус десять процентов почти все звезды двух галактик обзавелись планетами.

Невольно возникает мысль, что образование многочисленных планет одновременно с взаимным проникновением галактик - не простое совпадение. Одна из научных школ тем не менее утверждает, что у всех звезд планеты появляются так же естественно и неизбежно, как у кошки - котята.

Исторические манускрипты Эрайзии свидетельствуют о том, что до сближения обеих галактик в каждой из них никогда не существовало больше трех Солнечных систем, обычно - только одна. Так что когда солнце планеты, на которой возникла эрайзианская раса, начало остывать, эрайзи-анам пришлось напряженно трудиться ради спасения своей Цивилизации, наперегонки со временем решать инженерные проблемы перемещения планеты к более молодому светилу.

Когда эддориане были насильно перенесены на другой уровень бытия, окружавшая их обстановка сохранилась и исторические записи планеты оказались доступны для изучения. Эти документы - фолианты, ленты и записи на дисках из сплава платины, не подверженные губительному действию атмосферы Эддора,- во многом согласуются с эрайзи-анскими записями. Непосредственно перед столкновением во Второй Галактике существовала только одна Солнечная планетная система, и вплоть до появления Эддора pазумная жизнь в этом мире полностью отсутствовала.

Таким образом, бессчетные миллионы лет обе расы, ос таваясь единственной разумной формой жизни в своих га лактиках, а возможно, и во всей Вселенной, находились в полном неведении о существовании друг друга. К моменту столкновения обе они были достаточно древними. Еще одной общей чертой было для них стремление к могуществу.

Поскольку Эрайзия по составу, атмосфере и климату похожа на Землю, эрайзиане в те времена были отчетливо выраженными гуманоидами, тогда как эддориане - нет. Эддор был большой и очень плотной планетой, его океан ядовитым грязным сиропом, его атмосфера - мутным едким туманом. Эддор, единственная в своем роде планета, настолько отличался от других миров в любой галактике, что само его существование нельзя было объяснить до тех пор, пока из его собственных записей не стало ясно, что он появился во Вселенной из какого-то иного мира, совершенно непохожего на наш.

Два народа различались так же сильно, как и их планеты. Эрайзиане прошли через обычные стадии дикости и варварства на пути к Цивилизации - каменный век, бронзовый, железный, стальной и век электрический. Вполне вероятно, что все последующие Цивилизации прошли эти стадии развития вслед за эрайзианами, потому что споры, из которых зародилась жизнь на остывающих планетах столкнувшихся галактик, занесены с Эрайзии, а не с Эддора. Эддорианские споры, без сомнения, тоже существовали, но, видимо, были столь чуждыми, что не могли развиваться ни в одном из обычных миров.

Эрайзиане - особенно после того, как атомная энергия освободила их от физического труда - посвятили себя интенсивному исследованию и реализации неограниченных возможностей мышления.

Поэтому даже до столкновения галактик эрайзианам не были нужны ни космические корабли, ни телескопы. Одной только силой разума они предвидели, что линзовидное скопление звезд, которое теллурианские астрономы позже назовут туманностью Лундмарка, приближается к их галактике. Они внимательно, неотрывно и с большим интересом наблюдали, как происходит то, что невозможно доказать математическими расчетами. Ведь для двух галактик вероятность испытать лобовое столкновение в экваториальной плоскости и полностью проникнуть друг сквозь друга практически равна нулю.

Эрайзиане наблюдали рождение бесчисленных планет, тщательно отмечая в своей совершенной памяти каждую деталь происходящего в надежде, что по прошествии времени либо они, либо их потомки смогут разработать символику и методологию, которые позволят изучить необъяснимый феномен. Свободные от забот, любопытные и внимательные, эрайзиане странствовали по различным мирам до тех пор, пока один из них не столкнулся с эддорианским разумом.

Хотя любой из эддориан может по своему желанию принять облик человека, их никак нельзя считать человекоподобными. Амебообразными тоже не назовешь, потому что этот термин подразумевает студенистое тело и отсутствие жесткой основы. Они изменчивы и многообразны. Каждый эддорианин в соответствии с требованиями момента изменяет не только свой облик, но и структуру. Каждый способен создать любые органы, какие могут ему понадобиться в зависимости от ситуации, и эти органы будут полностью приспособлены к выполнению определенных функций. Если от них потребуется твердость - они будут твердыми; если мягкость - мягкими. Большие или маленькие, жесткие или гибкие, суставчатые или с щупальцами - любые. Нити или канаты, пальцы или ноги, иглы или кувалды - все что угодно. Одна мысль - и тело готово к действию.

Эддориане были бесполыми существами. Никакая форма теллурианской жизни, по развитию стоящая выше дрожжей, не могла соперничать с ними в этом отношении. Они не были гермафродитами, не обладали андрогенезом или партеногенезом. У них совершенно отсутствовали половые признаки. Кроме того, они были бессмертны, если не считать насильственной смерти. Каждый эддорианин, когда его разум после миллионов лет жизни приближался к пересыще-нию и стагнации, просто раздваивался. Новые существа отличались от предшественников способностями и более активным образом жизни, но в каждом из двух детей сохранялись все знания и воспоминания их единственного родителя, возрастали сила и могущество.

Если трудно выразить словами физические черты эддориан, то описать или изобразить символами Цивилизации разум любого эддорианина вообще невозможно. Они были нетерпимы, высокомерны, жадны, ненасытны, равнодушны, бессердечны и жестоки, но вместе с тем - энергичны, умелы, настойчивы, расчетливы и деятельны. У них не было и следа каких-либо нежных чувств или эмоций, которыми обладают расы, принадлежащие к Цивилизации. Ни один эддорианин не обладал ничем, что хотя бы отдаленно напоминало чувство юмора.

По натуре эддориане не были кровожадны - они не проливали крови больше, чем им казалось необходимым. Их не пугало число жертв, которое могло помочь эддорианам в достижении цели. На бесцельное кровопролитие они смотели неодобрительно, ибо, по их мнению, оно было бесполезной, а следовательно, и ненужной тратой сил.

И, наконец, в отличие от самых различных представителей всех рас Цивилизации, стремившихся к тем или иным целям, любой эддорианин имел только одну-единственную цель - власть. Власть!

Изначально Эддор был населен различными расами, возможно, сходными друг с другом, подобно земным расам. Поэтому вполне вероятно, что история планеты на ранних этапах развития, когда она еще находилась в своем собственном пространстве, является непрерывной чередой войн. А поскольку война была и, возможно, всегда будет тесно связана с научно-техническим прогрессом, раса, известная как эддориане, по уровню развития превзошла остальные. Все прочие расы исчезли. Исчезли также и все иные формы жизни, сколь бы незаметны они ни были, которые каким-либо образом мешали Господам планеты.

Затем, когда всякое соперничество со стороны других рас было устранено, а непреодолимая жажда власти по-прежнему не была утолена, эддориане стали воевать между собой. В войнах применялись такие средства разрушения, единственным средством защиты от которых могло служить скальное основание планеты невероятной толщины.

В конце концов немногие уцелевшие жители планеты, неспособные уничтожить или поработить друг друга, заключили своего рода мир. Поскольку собственное пространство эд-дориан почти полностью лишено планетных систем, они решили перемещать свою планету из одного пространства в другое до тех пор, пока не найдут такое, в котором много планет, и каждый эддорианин сможет стать единственным Господином все возрастающего числа миров. Программа заслуживала внимания, ведь она обещала дать выход ненасытному эддорианскому властолюбию. И вот эддориане, впервые за всю невероятно долгую историю фанатичных междоусобных войн, решили объединить свои материальные и интеллектуальные ресурсы и действовать совместно.

Эддориане создали что-то вроде союза, который не был мирным и не обошелся без смертельно опасных внутренних трений. Они знали, что демократия по самой своей природе неэффективна; поэтому демократическая форма правления даже не рассматривалась. Деятельное правительство должно быть диктаторским. Эддориане не были точными копиями друг друга и обладали неодинаковыми способностями. Полная идентичность двух столь сложных структур практически невозможна, а любое различие, каким бы малым оно ни было, становилось достаточной причиной для расслоения общества.

Самый могущественный из эддориан, более жестокий, чем остальные, стал Всевысочайшим - Его Наивысшим Превосходительством, а примерно дюжина других, более слабых эддориан, образовали Совет, который позднее стали называть Внутренним Кругом. Число его членов лишь незначительно изменялось на протяжении веков: возрастало, когда один из его членов делился, и уменьшалось, когда какому-нибудь завистнику из числа коллег или подчиненных удавалось совершить успешное покушение.

Таким образом, впервые за долгие годы эддориане начали действовать вместе. Среди прочих вещей они создали гиперпространственный тоннель и абсолютно безынерционный привод. Через миллионы лет эрайзианин, действующий под именем Бергенхольм, подарит его Цивилизации. Другим результатом их деятельности было произошедшее вскоре после столкновения галактик вторжение планеты Эддор в нормальное пространство.

- Теперь я должен решить, избрать ли это пространство нашей постоянной штаб-квартирой или продолжить поиски,- сообщил телепатически Всевысочайший своему Совету.- С одной стороны, даже тем планетам, которые уже сформировались, потребуется время, чтобы остыть. Еще больше времени уйдет на то, чтобы жизнь на них достигла достаточно высокого уровня развития и смогла бы войти составной частью в замышляемую нами империю или потребовала приложения огромных общих усилий. С другой стороны, мы уже потратили миллионы лет, исследуя сотни миллионов пространств, и нигде не нашли такого изобилия планет, которые, по всей вероятности, скоро заполнят обе галактики. Здесь также очевидны определенные преимущества, так как планеты еще не заселены. Когда жизнь будет развиваться, мы сможем придать ей любую форму. Кронджен, что ты выяснил насчет вероятности существования планет в других пространствах?

Кронджен не было именем в общепринятом смысле - это больше, чем имя: ключевое слово в мыслительной стенографии, аббревиатура и сконцентрированное выражение эго, то есть индивидуальной жизненной матрицы каждого эддорианина.

- Ничего интересного, Ваше Наивысшее Превосходительство,- ответил Кронджен.- Ни одно пространство в пределах досягаемости моих приборов не содержит ничего, кроме немногочисленных обитаемых миров, хотя в ближайшем будущем их станет неизмеримо больше.

- Очень хорошо. Нет ли у кого либо из вас существенных возражений против основания империи в даввом пространстве? Передайте мне свои мысли.

Никто не возражал, поскольку никто из монстров тогда ничего не знал об Эрайзии и ее обитателях. А если бы и знал, то это едва ли повлияло бы на принятое решение. Во-первых, ни один эддорианин - от Всевысочайшего до самого последнего - не мог представить себе или признать при любых обстоятельствах, что некая раса приближается или может приблизиться к эддорианам хотя бы по одному из их талантов, и, во-вторых, как при любой диктатуре, несогласие с Всевы-сочайшим не способствовало долголетию спорщика.

- Очень хорошо. Теперь мы должны обсудить... Стоп! Эта мысль не принадлежит ни одному из нас! Кто ты, незнакомец, осмелившийся проникнуть на совещание Внутреннего Круга?

- Я - Эвконидор, студент с планеты Эрайзия.

Это имя. также было символом. Молодой эрайзианин не был Часовым - ведь до появления Эддора Эрайзия не нуждалась в защите. Но вскоре он и многие его товарищи вынуждены будут стать Часовыми.- Как ты знаешь, я не проник сюда, не прикоснулся ни к одному из ваших разумов, не прочел ни одной вашей мысли. Я ждал, когда ты заметишь мое присутствие, чтобы мы могли познакомиться. Честное слово, вы удивительно развиты - много циклов времени мы думали о себе как о единственной высокоразвитой форме жизни во Вселенной...

- Молчи, червь, в присутствии Господ! Сажай свой корабль и сдавайся, и твоей планете будет позволено подчиниться нам. Если ты откажешься или хотя бы будешь колебаться, каждый представитель твоей расы умрет!

--Червь? Господа? Посадить корабль? -в мыслях юного эрайзианнна не было ни малейшего следа страха, смущения или благоговения - одно любопытство.-Сдаваться? Подчиниться вам? Вроде бы в ваших словах нет никакой двусмысленности, но что вы имеете в виду, мне совершенно."

- Обращайся ко мне, "Ваше Наивысшее Превосходительство",- приказал Всевысочайший холодно.- Приземляйся или ты умрешь - делаю последнее предупреждение!

- Ваше Наивысшее Превосходительство? Конечно, если у вас принята такая форма обращения! Но что касается приземления, предупреждения и угрозы смерти, то неужели вы думаете, что я присутствую здесь во плоти и что вы в состоянии убить меня или даже самого маленького эрайзианского ребенка? Что за странная психология!

-Тогда умри, червь! - прорычал Всевысочайший и направил в эрайзиавина мощный интеллектуальный разряд, который мог уничтожить любое живое существо.

Однако Эвконидор без видимых усилий отразил яростную атаку. Его манера поведения не изменилась-он не отвечал на удар.

Тогда эддорианин запустил зонд-анализатор и опять удивился - мысль эрайзианина не прослеживалась! Эвконидор, отражая атаки разъяренного эдцорианяна, направил тихую мысль, как бы обращаясь к кому-то рядом с собой:

- Пожалуйста, подойдите сюда кто-нибудь из Старейшин. Я столкнулся с необычной ситуацией, с которой сам немогу справиться.

- Мы, слияние Старейшин Эрайзии, здесь,- внушительный, сильно резонирующий псевдоголос проник в сознание эддориан, и каждый из них увидел объемное изображение старого седобородого человека.- Мы ожидали вас, эддориан. Порядок действии, которому мы должны следовать, уже давно определен. Вы полностью забудете об этом инциденте. Многие последующие циклы времени ни один эддорианин не будет знать о существовании Эрайзии.

Еще до того, как была Нередана эта мысль, слияние Старейшин спокойно приступило к работе. Эддориане полностью забыли о произошедшем инциденте. Ни у одного из них не осталось в сознании и намека на то, что Эддор был в космосе не единственным местом обитания разумных существ.

А на далекой Эрайзии проходило всеобщее собрание разумов.

- Почему вы просто не убили их?- спросил Эвконидор.- Такая акция, конечно, до крайности неприятна, почти неприемлема, но даже я могу понять...- он остановился, захваченный своими мыслями.

- То, что ты пока можешь понять, юноша,- всего лишь малая часть целого. Мы не пытались их уничтожить, потЬму что не можем этого сделать. Не из-за щепетильности, как ты полагаешь, а просто из-за нашей полной несостоятельности. Ты сейчас не в силах понять, насколько велика жизнеспособность эддориан. Попытка уничтожить их привела бы к тому, что они не забыли бы о нас. Нам нужно время" много циклов времени.- Слияние Старейшин распалось, каждый из них несколько минут размышлял, а затем они обратились ко всем сразу.

- Мы, Старшие Мыслители, не полностью делились с вами результатами нашей визуализации Космического Единства, потому что вплоть до того момента, когда появились эддориане, существовала вероятность, что наши открытия могут оказаться ошибочными. Однако теперь сомнений не осталось. Цивилизация, которая, как представлялось, мирно развивается на бесчисленных планетах двух галактик, возникнет теперь самостоятельно. Мы, жители Эрайзии, должны в конце концов добиться полного осуществления этой сложной и трудоемкой программы.

Разум эддориан обладает огромной скрытой силой. Узнав о нас сейчас, они наверняка создали бы механизмы, способные нейтрализовать все наши усилия,- они могли бы выбросить нас из нашего собственного пространства и времени. Нам нужно время... будет время, и все осуществится; нужны Линзы... и представители Цивилизации, во всех отношениях достойные носить их. Но мы, эрайзиане, в одиночку никогда не сможем победить эддориан. Поэтому чрезвычайно велика вероятность того, что невзирая на наши отчаянные усилия по саморазвитию, нашим потомкам придется вырастить из какого-нибудь народа, который возникнет на еще не существующей планете, совершенно новую расу, гораздо способнее нас, чтобы они вслед за нами стали Стражами Цивилизации.

Прошли столетия. Тысячелетия. Космические и геологические эпохи. Планеты остыли, стали твердыми и стабильными. Возникла и стала активно развиваться жизнь. И в своем развитии она постоянно подвергалась воздействию диаметрально противоположных сил Эрайзии и Эддора.

 

Глава 2

ГИБЕЛЬ АТЛАНТИДЫ

Эддор

- Члены Внутреннего Круга, где бы вы ни находились и что бы вы ни делали, выйдите на связь! - возвестил Всевы-сочайший.- Анализ данных, полученных в ходе только что законченного исследования, показывает, что Великий План в основном выполняется вполне удовлетворительно. Похоже, что существуют всего четыре планеты, которые нашим представителям не удалось должным образом проконтролировать: Солнце III, Ригель IV, Валентия III и Палейн VII. Как вы видите, все они находятся в другой галактике. В нашей собственной галактике никаких проблем нет.

Из четырех планет первая требует жесткого и безотлагательного вмешательства. Ее народ за короткое время, прошедшее после предыдущей генеральной инспекции, овладел ядерной энергией и создал такую культуру, которая ни в каких отношениях не соответствует разработанным нами основным принципам. Наши представители там, которые ошибочно полагали, что сами могут справиться с делом, не обращались за помощью к руководителям вышестоящего уровня и не представили отчета, должны быть строго наказаны. Неудача заставляет сделать соответствующие выводы.

Гарлейн, ты, как Господин Номер Два, немедленно возьмешь на себя контроль за Солнцем III. Круг отныне разрешает тебе предпринимать любые шаги, необходимые для восстановления порядка на планете, и предоставляет широкие полномочия. Тщательно изучи данные, касающиеся остальных трех миров, где очень скоро тоже могут возникнуть неприятности. Не думаешь ли ты, что помощь одного или нескольких членов Круга гарантирует успешное подавление неправильно развивающихся сообществ?

- Нет, Ваше Наивысшее Превосходительство,-ответил Гарлейн, изучив данные.Поскольку рассматриваемые народы пока обладают слабо развитым интеллектом и при общении с ними достаточно сохранять постоянно только одну форму тела и применять одни и те же методы воздействия, я смогу в одиночку управиться со всеми четырьмя планетами гораздо успешнее, чем в сотрудничестве с другими. Если я правильно прочел данные, при использовании разума необходимо соблюдать лишь самые элементарные меры предосторожности, так как из всех четырех рас только валентий-цы имеют зачатки знаний о разуме и его возможностях. Верно?

- Вы прочли данные правильно,- Внутренний Круг согласился без возражений.

- Тогда иди. Когда закончишь, представь полный отчет.

- Иду, Всевысочайший. Я представлю полный и убедительный отчет.

Эрайзия

- Мы, слияние Старейшин, представляем на общее обозрение для всестороннего изучения и широкого обсуждения визуализацию существующих и будущих отношений между Цивилизацией и ее непримиримым и непреклонным врагом. Некоторые из младших членов, в частности Эвконидор, который только что удостоился стать Часовым, потребовали дополнительных разъяснений. Поскольку они еще совсем неопытны, их визуализации не могут ясно понять, почему Неданиллор, Крайдиган, Дроунли и Бролентин в одиночку или в слиянии совершали в прошлом одни действия и избегали других и почему действия Формирователей Цивилизации в будущем также окажутся ограниченными.

Визуализация, являясь более сложной, полной и детальной, чем созданная нашими предками во время Столкновения, в сущности подтверждает такие сведения. Пять основных положений остались неизменными: эддориан можно

победить только силой разума; единственный возможный

источник силы разума - это организация типа Галактического Патруля, над созданием которой мы работаем; поскольку ни отдельные эрайзиане, ни их слияние никогда не

смогут целенаправленно применить силу разума, необходимо вырастить расу, разума которой будет достаточно для выполнения такой задачи; новая раса, будучи инструментом уничтожения эддорианской угрозы, со временем заменит

эрайзиан на посту Стражей Цивилизации; эддориане не должны ничего знать о нас до тех пор, пока для них не станет физически и математически невозможным создание эффективных противодействующих устройств.

- Честно говоря, положение не из лучших,- появилась

невеселая мысль.

- Не совсем так. Немного подумай - и ты увидишь, что

твои представления неопределенны и смутны. Когда настанет время, каждый эрайзианин будет готов к переменам.

Мы знаем путь, хотя не установлено точно, к чему этот путь

приведет. Однако предназначение эрайзианцев на данной

фазе развития непременно будет выполнено, и мы с готовностью и радостью займемся новыми проблемами. Есть ли

еще вопросы?

Все промолчали.

- Тогда изучите материал с предельным вниманием. Может случиться так, что здесь обнаружится какая-нибудь частица правды, которую мы упустили и которая могла бы прекратить конфликт или уменьшить число ростков цивилизации.

Прошли часы. Дни. Никаких критических замечаний и предложений не появилось.

- Тогда будем считать, что настоящая визуализация - наиболее полная и точная, которую совместный интеллект Эрайзии может создать на основании доступной информации. Теперь Формирователи после краткого отчета о сделанном сообщат нам свои планы на ближайшее будущее.

- Мы наблюдали за развитием разумной жизни на многих планетах,- начали свой отчет члены Слияния Старейшин.- В меру своих способностей мы направляли энергию живых существ в каналы Цивилизации, последовательно поддерживали повышение их интеллектуального уровня, необходимого для эффективного использования Линзы, без которой не может быть реализована идея Галактического Патруля.

Много временных циклов мы работали индивидуально с четырьмя самыми сильными расами, и одной из них в далеком будущем предстоит заменить нас на посту Стражей Цивилизации. Родовые линии установлены. Мы поощряем спаривание, в результате которого улучшается естественный отбор - усиливаются положительные способности и исчезают недостатки.

Эддориане уже заинтересовались появившимися ростками цивилизации на планете Теллус и скоро неизбежно начнут мешать нашей работе на трех остальных планетах. Четыре юные цивилизации должны погибнуть. Мы предупреждаем каждого эрайзианина о нежелательности действий хотя и с хорошими намерениями, но непродуманных, к чему кое-кто призывает наше совещание. Мы сами будем действовать, воплотившись в жителей планеты, стараясь не отличаться от них по интеллекту. Между нами и этими формами не будет заметно никаких следов связи. Эддориане ничего не должны знать о нас до тех пор, пока не станет слишком поздно что-либо предпринимать против нас. Любой случайный бит информации, полученный каким-либо эддорианином, следует мгновенно уничтожить. Для предотвращения именно таких случайностей и существуют наши Часовые.

- Но если все цивилизации погибнут...- запротестовал Эвконидор.

- Изучение покажет тебе, юноша, что общий уровень разума повышается,прервало его слияние Старейшин.- Наблюдается постоянная тенденция роста: каждый пик и каждое плато располагаются выше предыдущих. Когда будет достигнут уровень, на котором можно эффективно использовать Линзу, мы не только позволим эддорианам узнать о нас - мы сами вступим с ними в бой повсюду.

- Один фактор остается неясным,- прервал наступившее молчание Мыслитель.Похоже, эддориане могут в любой момент представить себе нас, и я не вижу, что могло бы помешать этому. Существует вероятность того, что врагу удастся вычислить нас с помощью логики. Эта мысль особенно беспокоит меня, так как строгий статистический анализ событий на четырех планетах показывает, что их нельзя отнести только на счет случайности. Начав анализ, даже разум умеренных способностей почти неизбежно придет к выводу о нашем существовании. Итак, я предлагаю рассмотреть эту возможность.

- Проблема поставлена верно. Подобная возможность действительно существует, однако неясно, насколько велика вероятность, что строгий статистический анализ будет проведен, прежде чем мы заявим о себе. Эддориане, узнав о нас, сразу же начнут повсюду укреплять свои позиции. Мы, Старейшины, уже давно заботимся о том, чтобы вовремя обнаружить первые следы такой деятельности, но пока ситуация остается неизменной. В противном случае мы немедленно созовем новое Всеобщее совещание разумов. Есть ли какие-нибудь вопросы?.. Если нет, то совещание объявляется закрытым.

Атлантида

Арипонид, недавно избранный Фаросом Атлантиды на третий пятилетний срок, стоял у окна в верхней части Башни Фароса, сжав руки за спиной. Он не видел ни безбрежных и спокойных просторов океана, ни шумной гавани, ни величественной и деловитой столицы, раскинувшейся внизу. Арипонид стоял неподвижно, пока легкая вибрация не дала ему знать, что посетители подошли к двери.

- Входите, господа... Пожалуйста, садитесь.- Он сел у конца стола, отлитого из прозрачного пластика.- Психолог Талмонид, политик Клето, министр Филамон, министр Мар-ксий и офицер Артомен, я просил вас прийти лично, так как уверен, что в этой комнате нас не смогут подслушать, а о многих вещах больше нельзя говорить по нашим якобы тайным телевизионным каналам. Нам надо обсудить общее состояние, в котором находится нация, и по возможности прийти к какому-то решению.

Каждый из нас хорошо знает самого себя. Используя только свои собственные возможности, мы не можем с такой же уверенностью знать, что представляют собой другие. Однако методы и инструменты психологии могущественны и точны, и Талмонид после исчерпывающего и строгого изучения всех нас поручился, что все мы полностью лояльны.

- Его поручительство ни черта не стоит,- заявил офицер.- Как мы можем быть уверены, что сам Талмонид не входит в число заговорщиков? Уверяю вас, у меня нет оснований подозревать его в нелояльности. В сущности, я безотчетно верю ему, поскольку он более двадцати лет был одним из моих лучших друзей. Тем не менее, Арипонид, какие бы меры предосторожности вы ни приняли, они бесполезны, коль речь идет об абсолютном знании. Истина всегда останется неизвестной.

- Вы правы,- согласился психолог.- В таком случае мне, видимо, придется покинуть совещание.

- Что тоже не поможет,- покачал головой Арипонид.- Любой искусный заговорщик готов ко всяким неожиданностям. Один из оставшихся может оказаться им.

- Тот факт, что первым начал спор наш офицер, облегчит поиск того, кто мутит воду,- сказал Марксий.

- Господа! Господа! - запротестовал Арипонид.- Конечно, полная ясность недостижима для любого ограниченного ума, но все вы знаете, что Талмонид проходил проверку и что у нас нет веских причин сомневаться в нем. Если мы не будем доверять друг другу, провал неизбежен. Этими словами предупреждения я и начну свой доклад.

Всемирный всплеск беспокойства последовал сразу за контролируемым освобождением атомной энергии и, видимо, связан с ним. Своим возникновением он ни в коей мере не обязан империалистическим намерениям или действиям со стороны Атлантиды. И мы не должны переусердствовать, слишком часто подчеркивая этот факт. Нас никогда не интересовало - и сейчас не интересует - создание Империи. Несомненно, что другие страны первоначально были колониями Атлантиды, но мы не пытались сохранить хотя бы в одной из них колониальный статус вопреки воле избирателей. Все нации были и остаются равноправными. Мы выигрываем или терпим поражение вместе. Атлантида, прародительница, была и остается координатором усилий и финансовым центром, но она никогда не пыталась установить свое главенство силой; все решения основывались на широком обсуждении и свободном и тайном голосовании.

Но теперь всюду, даже в старой Атлантиде, возникают партии и фракции. Каждая страна разрываема внутренними разногласиями и спорами. И это не все. Уйгар как государство беспричинно подозревает Южные Острова, а те в свою очередь - Майя. Майя не доверяет Банту, Банту - Екопту, Екопт - Норхейму, а Норхейм - Уйгару. Порочный круг усугубляется возникающими повсюду завистью и ненавистью. Каждый боится, что кто-то другой вот-вот установит контроль над миром, и, как мне кажется, быстро распространяется совершенно беспочвенное убеждение, что сама Атлантида готова превратить все другие страны на Земле в своих вассалов.

Таково современное состояние мира, как мне видится без прикрас. Поскольку я не знаю другого возможного курса в рамках конституции и демократического правления, предлагаю продолжить и еще более усилить нашу современную деятельность, такую, как работа над международными договорами и соглашениями. Теперь выслушаем политика Клето.

- Вы достаточно ясно обрисовали ситуацию, Арипонид. Однако, я думаю, главная причина бед кроется в бесчисленных политических партиях, особенно тех, которые состоят из экстремистов и сумасшедших. Связь с ядерной энергией очевидна: поскольку атомная бомба дает малой группе людей возможность уничтожить мир, они считают, что тем самым она дает им и власть над миром. Мои рекомендации - всего лишь уточнение ваших; надо приложить все усилия, чтобы внушить избирателям Норхейма и Уйгара необходимость установления эффективного международного контроля над ядерной энергией.

- Вы преобразовали свои данные в символы?- спросил Тал-монид, сидевший у клавиатуры вычислительной машины.

- Да. Вот они.

- Благодарю.

- Министр Филамон,- объявил Арипонид.

- Как я вижу - и как должен видеть любой разумный человек,- главный вклад ядерной энергии во всемирный хаос - полная деморализация трудящихся,решительно заявил седовласый министр торговли.- Производительность труда должна была подняться по меньшей мере на двадцать процентов, и в этом случае цены автоматически снизились бы. Вместо этого близорукие гильдии наложили жесткие ограничения на выпуск продукции и теперь, похоже, сами удивлены тем, что раз производство падает, а почасовая оплата растет, то цены также растут, и реальный доход уменьшается. Возможен только один путь, господа: трудящихся нужно заставить прислушаться к голосу разума. А раздувание штатов, защита бездельников, это...

- Я протестую! - вскочил на ноги Марксий, министр труда.- Вина лежит исключительно на капиталистах. Их алчность, жадность, эксплуатация...

- Пожалуйста, одну секунду,- Арипонид резко ударил по столу.- Вы можете убедиться, в каком плачевном состоянии мы находимся, если два министра позволяют себе так разговаривать друг с другом. Полагаю, что никто из вас не скажет ничего нового.

Оба министра потребовали слова, но им было отказано.

- Передайте ваши данные Талмониду,- приказал Арипонид.- Офицер Артомен?

- Вы, наш Фарос, прекрасно знаете, что во всем случившемся больше всего обвиняют оборонную программу, за которую я в первую очередь несу ответственность,- начал немолодой офицер.- Возможно, отчасти это так - только слепой не увидел бы здесь связи и только предубежденный не признал ее. Но что мне оставалось делать, зная, что от атомной бомбы практически нет защиты? Каждая страна имеет их и производит все больше. Каждая страна кишит агентами всех остальных стран. Мог ли я оставить Атлантиду фактически безоружной в мире, лязгающем клыками? И мог ли я - или кто-либо другой - быстро добиться успеха?

- Вероятно, нет. Никто не собирается вас критиковать; мы должны действовать с учетом существующей ситуации. Пожалуйста, ваши рекомендации.

- Я думал над этим днями и ночами и не увидел решения, приемлемого для нашей или любой другой демократии. Тем не менее у меня есть одна рекомендация. Мы знаем, что наше больное место - Норхейм и Уйгар, особенно Норхейм. В настоящее время у нас атомных бомб больше, чем у них, вместе взятых. Нам известно также, что сверхзвуковые устройства Уйгара готовы, однако не знаем точно, чем вооружен Норхейм. Недавно они уничтожили мою сеть разведки, но сегодня ночью я посылаю нового, кстати моего лучшего агента. Если он установит наше существенное преимущество в скорости,- а я уверен, что это так,- то, по моему мнению, надо будет сразу же нанести превентивный удар по Норхейму и Уйгару, пока они не сделали этого сами. И ударить мы должны всей мощью просто распылить их! Затем мы создадим мировое правительство, достаточно сильное, чтобы подчинить себе любую страну, в том числе Атлантиду, которая не захочет с ним сотрудничать. Знаю, что подобные действия находятся в вопиющем противоречии со всеми международными законами и демократическими принципами, притом они могут оказаться и бесполезными. Однако, на мой взгляд - это единственное средство, которое должно сработать.

- Вы, как и все мы, понимаете его слабость,- Арипонид задумался на несколько минут.- Вы не можете гарантировать, что разведка обнаружила все угрожающие точки, а многие из них наверняка находятся так глубоко под землей, что их не поразят даже самые мощные ракеты. Все мы, включая вас, верим, что психолог прав, когда говорит, что реакция других стран на такой шаг будет неблагоприятной и жесткой. Талмонид, пожалуйста, вам слово.

- Я уже ввел свои данные в интегратор,- психолог ударил по клавише, и механизм начал жужжать и щелкать.- У меня есть только один новый важный факт, что Норхейм и Уйгар в какой-то степени сотрудничают...

Он замолчал, так как машина кончила щелкать и выдала ответ.

- Посмотрите в эту графу - ее значение поднялось на десять пунктов за неделю! Ситуация ухудшается все быстрее. Вы сами видите, что общая линия приближается к единице, и неизбежен вывод - события станут неконтролируемыми дней через восемь. Линии организации и результата по-прежнему имеют случайное значение - за небольшим исключением, вот здесь. Невзирая на окончательный итог, мне хочется верить, что видимое отсутствие взаимосвязи между ними объясняется недостаточностью данных и что за всем этим стоит тщательно разработанный и согласованный план. Но имеющихся данных вполне хватает. Совершенно очевидно, что ни одна из стран не может победить, даже полностью разгромив Атлантиду. Они просто уничтожат друг друга и всю Цивилизацию. Согласно прогнозу, последствия наверняка будут именно такими, если не принять срочных мер для исправления ситуации. Поэтому данные нашего офицера в дальнейшем будут иметь все более решающее значение.

- Тогда используйте мой план! - Артомен вскочил и ударил по столу кулаком.- Позвольте мне немедленно послать два звена ракет, которые превратят Уйгарстой и Норград в радиоактивную пыль, и тысячи квадратных миль вокруг них станут необитаемыми на тысячелетия! Если это единственный способ вразумить их, давайте воспользуемся им!

- Сядьте, офицер,- тихо приказал Арипонид.- Этот путь, как вы сами сказали, не оборонительный. Он нарушает все Основы нашей Цивилизации. Более того, он может оказаться тщетным, так как, по прогнозам, тогда все страны на Земле будут уничтожены в течение суток.

- А что же делать? - горько спросил Артомен.- Сидеть и ждать, когда они уничтожат нас?

- Не обязательно. Мы собрались здесь, чтобы выработать план. Талмонид на основе наших объединенных знаний должен предложить план действий.

- Перспективы неважные, совсем неважные,- мрачно объявил психолог.Единственный путь, который дает какие-то надежды на успех,- и то с вероятностью всего восемнадцать процентов,- план, рекомендованный Арипонидом, в который можно включить предложение Артомена послать своего лучшего агента с указанной миссией. Между прочим, Арипонид должен встретиться с агентом для улучшения его морального состояния. Обычно я не сторонник действий, которые имеют столь малую вероятность успеха, но в данном случае я не вижу другого выхода.

- Согласны?- спросил Арипонид после короткой паузы.

Все были согласны. Четверо из совещавшихся один за другим вышли из помещения, друг за другом, и внутрь быстро вошел молодой человек. Хотя он не обратился к Арипониду, в его глазах стоял немой вопрос.

- Пришел за приказаниями, сэр! - он четко отсалютовал офицеру.

- Вольно, сэр,- Артомен ответил на приветствие.- Вас вызвали сюда для беседы с Арипонидом. Сэр, я представляю вам капитана Фригия.

- Никаких приказов, сынок... нет,- правая рука Арино-нида приветственно легла на плечо капитана, мудрый взгляд проник глубоко в карие с золотистыми искорками глаза юноши.- Я попросил прийти тебя, чтобы пожелать удачи,- не только ради себя, но и ради всей нашей страны, а возможно, и всей расы. Хотя все мое существо восстает против неспровоцированного и необъявленного нападения, возможно, мы будем вынуждены выбирать между планом своего офицера и гибелью Цивилизации. Поскольку тебе уже известна жизненная необходимость твоей миссии, не буду распространяться о ней. Но хочу, чтобы ты знал, капитан Фригии, что вся Атлантида будет с тобой этой ночью.

- Спасибо, сэр,- ответил Фригии.- Сделаю все, что в моих силах.

Позже, в бескрылом аппарате, летящем к аэродрому, юный Фригии прервал затянувшееся молчание.

- Так вот какой Арипонид... Мне он нравится, Артомен... Я никогда раньше не видел его вблизи... в нем что-то такое... Он не похож на моего отца, но мне кажется, что я знал его тысячу лет!

- Хм-м... Странно. В вас обоих много общего, несмотря на то, что вы не похожи друг на друга... Не могу точно определить, что именно, но что-то есть.Хотя ни Артомен, ни кто-либо из его современников не мог определить этого, сходство между ними, конечно, существовало. Оно было в орлином взгляде, который много позже стали связывать с носителями эрайзианских Линз.- Мы уже на месте, и твой корабль готов. Удачи, сынок.

- Спасибо, сэр. Но еще одно. Если случится так, что я не вернусь,- вы позаботитесь о моей жене и ребенке...

- Да, сынок. Они покинут Северную Майя завтра же утром. Не знаю, как мы с тобой, но они будут жить. Что-нибудь еще?

- Нет, сэр. Спасибо. До свидания.

Корабль был огромным летающим крылом. Обычный коммерческий транспорт. Пустой - пассажиры и даже команда не перенесли бы чрезмерных ускорений, создаваемых автоматическими пилотами. Фригии оглядел панель. Миниатюрные моторчики тянули ленты через контроллеры, лампы испускали зеленое свечение. Все было готово. Облачившись в водонепроницаемый скафандр, он проник через гибкий клапан в заполненный водой амортизационный отсек и стал ждать.

Взвыла и тут же смолкла сирена. Чернота ночи озарилась ослепительным светом, когда начала высвобождаться энергия ядер атомов. Всего через пять целых и шесть десятых секунды острый и твердый передний край У-образного корабля из бериллиевой бронзы прорезал путь в разреженном воздухе.

Корабль будто мгновенно остановился и вздыбился. Он дрожал и вибрировал, рискуя разорваться на мелкие куски, но Фригии в своем отсеке ничего не чувствовал. Менее прочные корабли раньше разваливались на куски, наталкиваясь на плотную завесу несжимаемой атмосферы при скорости звука; но этот был достаточно прочным и мощным, чтобы пробить плотную завесу и пройти сквозь нее неповрежденным.

Дьявольская вибрация ослабла, фантастическая ярость движения превратилась всего лишь в легкие толчки. Фригии знал, что корабль равномерно движется с крейсерской скоростью в две тысячи миль в час. Он выбрался из отсека, стараясь пролить как можно меньше воды на полированный стальной пол, снял скафандр и запихнул его через клапан обратно в отсек. Затем вытер до блеска пол тряпкой.

Теперь надо приблизиться к задней стенке, к небольшому аварийному люку, около которого был привязан тусклый черный шар. Первыми наружу вышли якорные устройства. Фригии задохнулся, когда воздух вырвался наружу в разреженное пространство, но он прошел тренировку и мог легко переносить внезапные и резкие перепады давления. Он откатил шар к люку и открыл его; оба полушария, соединенные шарнирами, были до краев заполнены рыхлым материалом, похожим на губчатую резину. Казалось невероятным, чтобы такой большой человек, как Фригии, тем более вместе с парашютом, мог пролезть в столь маленькое пространство, но губчатая прокладка позволяла сделать это.

Шар был небольшим. За кораблем, хотя он совершал регулярный коммерческий рейс, будут внимательно и непрерывно следить с того момента, как он попадет в зону действия радаров Норхейма. Шар будет невидим на радарных экранах, и никаких подозрений у них не возникнет. Насколько стало известно разведке Атлантиды, норхеймианцы еще не сумели создать устройство, с помощью которого человек мог выбраться живым из сверхзвукового воздушного корабля.

Фригии долго ждал, пока секундная стрелка часов не показала назначенное время. Когда он свернулся в одной половине шара, вторая половина захлопнулась над ним, а люк открылся. Шар с человеком полетел вниз, резко замедляя падение до заданной конечной скорости. Если бы воздух оказался хоть немного плотнее, капитан атлантов сразу же погиб, но нее было тщательно вычислено, и Фригии остался в живых.

При стремительном падении по наклонной траектории тар стал исчезать! Это была еще одна новинка - надежда атлантов: синтетический материал, который при трении о воздух разрушался молекула за молекулой так быстро, что до земли не мог долететь ни один его осколок.

Обшивка и мягкая пористая прокладка исчезли. Фригии, все еще находясь на высоте более тридцати тысяч футов, оттолкнул последние остатки своего кокона и повернулся лицом к земле, смутно видневшейся в первых неясных лучах рассвета. Там, параллельно траектории падения, тянулось шоссе; он не мог промахнуться больше чем на сотню ярдов.

Фригии боролся с непреодолимым желанием раскрыть парашют, но он должен был ждать - ждать до последнего момента, так как парашют был большим, а радары норхейми-анцев прощупывали все вокруг. Наконец, опустившись достаточно низко, он дернул за кольцо. Вж-ж-ик - ХЛОП! Купол парашюта раскрылся; стропы рывком натянулись всего за несколько секунд до того, как напружиненные колени капитана приняли на себя удар приземления.

Это было чересчур рискованно! Бледный и дрожащий, но невредимый, Фригии собрал вздымающееся волнами полотно и скатал его вместе со стропами в рулон. Потом он вскрыл крохотную ампулу с жидкостью, и, когда капли жидкости коснулись прочного парашютного материала, тот начал исчезать, но он не горел, а просто разлагался, превращаясь в ничто. Меньше чем за минуту от парашюта осталось только несколько стальных карабинов и колец, которые атлантий-ский агент закопал под срезанным и аккуратно возвращенным на место куском дерна.

Пока что все шло по графику. Примерно через три минуты в воздухе раздадутся сигналы и он узнает, где находится - если только не обнаружена и уничтожена вся подпольная группа атлантов. Он нажал кнопку на маленьком приборе и вдавил ее. На шкале зажглась зеленая линия - вспыхнула красным - и исчезла.

- Черт! - выдохнул Фригии. Яркость сигнала говорила ему, что он находится в пределах мили от потайного укрытия - первоклассное попадание! - но красная вспышка предупреждала, что надо держаться подальше. К нему должна прибыть Киннекса-лишь бы это была она!

Как? По воздуху? По дороге? Пешком через лес? Фригии не знал - о том, чтобы разговаривать с ней, даже с помощью мощного луча, не было и речи. Он дошел до шоссе и притаился за деревом. Сюда Киннекса сможет добраться любым из трех способов. Он снова стал ждать, время от времени нажимая кнопку на передатчике.

Длинная обтекаемая машина обогнула поворот, и Фригии поднес к глазам бинокль. Это была Киннекса - или ее двойник. При мысли об этом он бросил бинокль и схватился за оружие - бластер в правой руке, пневматический пистолет в левой. Но нет, не надо этого. У нее тоже появятся подозрения - должны появиться - а в машине наверняка есть что-нибудь помощнее. Если он выйдет к ней вооруженным, она тут же изжарит его. Может быть, и нет - вероятно, у нее есть защита,- но рисковать не стоит.

Машина затормозила, остановилась. Девушка вышла, осмотрела переднюю шину, выпрямилась и посмотрела вдоль дороги, прямо туда, где прятался Фригии. Теперь в бинокль она казалась совсем рядом - на расстоянии вытянутой руки. Высокая, светловолосая, прекрасно сложенная, на лице - слегка изогнутая левая бровь, тонкая золотая ниточка, выдающая коронку и еле заметный шрам на верхней губе -его работа: Киннекса всегда любила играть в полицейских и воров с ребятами старше и сильнее себя - да, это была она! Даже норхейм-ской науке не удалось бы с такой точностью воспроизвести все черты лица девушки, которую он знал раньше, чем она начала ходить.

Девушка скользнула назад на сиденье, и тяжелая машина тронулась с места. Фригии встал на ее пути, раскрыв ладони. Машина остановилась.

- Повернись! Спиной ко мне, руки назад! - четко приказала она.

Фригии подчинился, хотя и был удивлен. Только почувствовав, как ее палец ощупывает заднюю сторону его шеи, он понял, что она ищет - едва заметный шрам в том месте, где она укусила его, когда ей было семь лет!

- О, Фри! Это ты! В самом деле ты! Слава богам! Я стыдилась этого всю жизнь, но сейчас...

Он мгновенно повернулся и подхватил ее, когда Киннекса начала падать, но она не потеряла сознания.

- Скорее! Садись... веди машину... не так быстро! - резко предупредила она, когда шины начали визжать.- Здесь максимальная скорость - семьдесят, а нам нельзя попадаться.

- Порядок, Кинни. Но давай! Какой счет? Где Коланид? Или, точнее, что с ним?

- Мертв. Как и остальные, я думаю. Они посадили его на психоскамью и вывернули наизнанку.

- А блокировка?

Не помогла - помимо обычных психологических приемов, их пытали - с них сдирали кожу и посыпали солью. Но они совсем ничего не знали ни про меня, ни про то, как передаются наши сообщения, иначе я бы тоже погибла. Однако все это не имеет значения, Фри,- мы опоздали на педелю.

- Что ты имеешь в виду под опоздали? Рассказывай по-быстрее! - он говорил резко, но его рука нежно легла на ее плечо.

- Я быстрее не могу. Последний доклад получен позавчера. У них есть ракеты, такие же большие и мощные, как наши,- а может быть, и мощнее,- и они собираются запустить одну по Атлантиде сегодня ровно в семь вечера.

- Сегодня вечером! О боги! - мысли бушевали в голове Фригия.

- Да,- голос Киннексы был тихим и невыразительным.- И мне не удалось ничего сделать. Меня бы тоже схватили, как только я приблизилась бы к любому из наших укрытий или попыталась воспользоваться лучом, достаточно мощным, чтобы мое сообщение достигло цели. Я долго размышляла, но придумала только один план, от которого, может, и будет польза, но я не смогу осуществить его в одиночку. Но вдвоем, вероятно...

- Продолжай. Выкладывай. Еще никто не говорил, что у тебя нет мозгов, а ты знаешь страну как свою ладонь.

- Надо угнать самолет и быть над пусковой установкой точно в девятнадцать ноль-ноль. Когда колпак откроется, на полной скорости ринуться вниз, послать луч Артомену - если бы у меня была хоть секунда до того, как они заглушили мою волну! - и встретить их ракету в лоб в пусковой шахте.

Это был отчаянный план, но момент был таким напряженным и от них двоих зависело так много, что они не видели в плане ничего необычного.

- Неплохо, за неимением лучшего. Загвоздка, конечно, в том, что ты не можешь угнать самолет.

- Именно. Я не могу носить бластер. Сейчас ни одна женщина в Норхейме не носит пальто или плаща. А взгляни на это платье! Ты видишь, где я могла бы спрятать хоть что-нибудь?

Фригии окинул Киннексу оценивающим взглядом, и она покраснела.

- Кажется, не вижу,- признал он.- Но я бы предпочел один из наших собственных самолетов, если до них можно добраться. Может быть, вдвоем нам это и удастся, как ты думаешь?

- Ни малейшего шанса. В самолете постоянно находится по меньшей мере один человек. Даже если мы убьем всех снаружи, он взлетит раньше, чем мы окажемся рядом и откроем люк.

- Возможно. Давай дальше. Скажи, ты уверена, что за тобой нет хвоста?

- Конечно,- она невесело усмехнулась.- Я еще жива, и это убедительное доказательство, что они обо мне ничего не знают. Но я не хочу, чтобы ты выполнял именно этот план, если придумаешь что-нибудь получше. У меня для тебя есть документы и все остальное, так что можешь стать кем угодно - хоть водопроводчиком, хоть банкиром из Екопта. То же самое подготовлено для меня и для нас обоих в роли супругов.

- Молодец,-Фригии подумал несколько минут, затем покачал головой,-Не вижу никакого выхода. Секретная шлюпка прибудет не раньше, чем через неделю, а после того, что ты сказала, может и вообще не прибыть. Но ты можешь дождаться ее. Я высажу тебя где-нибудь...

- Нет,- оборвала Киннекса тихо, но решительно.- Что ты предпочтешь погибнуть в заварушке вместе с тем, кому придется это сделать, или, покинув его, попасть к палачам, которые подвергнут тебя психической обработке, сдерут кожу, насыплют соль на кровоточащее тело и еще живого выпотрошат и четвертуют?

- Тогда будем вместе,- согласился Фригии.- Муж и жена. Туристы молодожены из какого-нибудь городка неподалеку. Никаких подозрений. Так подойдет?

- Наверняка! - Она открыла отсек и выбрала один документ из пачки.- Я могу соорудить такой за десять минут. Нам надо уничтожить все остальные и много другого барахла. А ты лучше сними эту шкуру и надень костюм, как на фотографии в паспорте.

- Правильно. Дорога совершенно прямая на много миль, и с обеих сторон никого не видно. Дай мне костюм, я переоденусь! Будем останавливаться или нет?

- Я думаю, надо остановиться,- решила девушка.- Побыстрее - нам еще надо найти, где спрятать все эти улики.

Пока Фригии переодевался, Киннекса собрала все, что могло их выдать, и завернула в снятую куртку. Подняв глаза в тот момент, когда Фригии надевал пиджак, она мельком взглянула на его подмышки, а затем пригляделась внимательнее.

- Где твои бластеры? - спросила Киннекса- Они должны быть видны хотя бы чуть-чуть, а даже я не вижу и следа от них. Он показал ей.

- Но они такие крохотные! Никогда не видела таких бластеров!

- У меня есть бластер, но он в заднем кармане, а это пневматические пистолеты с отравленными иглами. На расстоянии в сто футов они уже безопасны, но вблизи смертельны. Одно касание иглы - и мгновенная смерть, самое большее через две секунды.

- Мило! - юная шпионка была не из слабонервных.- У тебя, конечно, есть запасные, а я легко могу спрятать два таких пистолета в набедренных кобурах. Дай их мне и покажи, как они действуют.

- Стандартная система, как и в бластерах. Вот так,- Фригии показал, и, пока он продолжал вести машину, девушка усердно прилаживала на себе оружие.

День проходил не без происшествий. Один инцидент, который нет особого смысла здесь описывать, вызвал такой разговор:

- Ты не думаешь, что хорошо бы мне знать координаты установки? - тихо спросил Фригии.- На случай, если ты выйдешь из игры раньше времени?

- О! Конечно! Прости меня, Фри, я совершенно забыла, что ты не знаешь, где она находится. Район шесть, точка че-тыре-семь-три-тире-шесть-ноль-пять.

- Понял,- он повторил цифры.

Но ни с одним из них ничего не случилось, и в шесть вечера парочка мнимых молодоженов, поставив свой большой родстер в гараже на Норградском аэродроме, прошла через ворота. Документы, включая билеты, оказались в полном порядке, не было замечено ничего подозрительного, и они привлекали к себе внимание, как и обычные молодожены,- ни больше ни меньше.

Бесцельно бродя и жадно взирая на каждый новый предмет, Фригии и Киннекса двигались окольным путем к небольшому ангару. Как сказала девушка, на аэродроме базировались сотни сверхзвуковых истребителей, так что их обслуживание продолжалось круглосуточно. В ангаре находился короткий остроносый У-образный самолет, один из самых быстрых в Норхейме. Он был готов к полету.

Конечно, нечего было и надеяться, что пришельцы проникнут в здание незамеченными. Так и случилось.

- Эй вы, назад! - замахал им часовой.- Идите, откуда пришли - сюда нельзя входить!

- Ф-ь-ю! Ф-ь-ю! - Пневматический пистолет Фригия издал тихое, но смертоносное посвистывание. Киннекса повернулась-руки метнулись вниз, юбка взлетела вверх -и побежала. Часовые пытались задержать ее, достать оружие, но не успели и погибли.

Фригии тоже побежал, но назад. В радиусе действия игл живых врагов не осталось, и он достал бластер, извергающий пламя. Рядом с его головой просвистела винтовочная пуля, заставив инстинктивно пригнуться. Винтовки здесь были плохими, но он помнил об их существовании.

Киннекса добралась до люка истребителя и открыла его. Фригии прыгнул в люк. Киннекса упала на него. Отпихнув ее в сторону, он быстро захлопнул и запер дверь, затем оглядел девушку и бессильно выругался. В ее переносице зияла маленькая дырочка, задняя часть черепа была полностью снесена.

Фригии бросился к приборам, и самолет с ревом взмыл в небо. Он включил приемник и передатчик, настроил и повертел ручку. Ни черта. Так он и знал! Они уже заглушили все частоты, которыми он мог воспользоваться. Через их глушилки не пробился бы на сотни миль даже мощный луч. Но он все еще мог уничтожить ракету в шахте. Впрочем, мог ли? Фригии не боялся других норхеймианских истребителей; он далеко оторвался и летел на одном из самых быстрых. Но раз уже была вызвана подозрительность, не запустят ли они ракету раньше семи часов? Он напрасно старался выжать еще хоть немного из работающих на полной мощности двигателей.

На огромой скорости истребитель достиг заданной точки как раз в тот момент, когда хвост раскаленного газа исчез в стратосфере. Фригии задрал нос истребителя, поймал ракету в прицел и лег на горизонтальный курс. Хотя его аппарат не обладал ускорением гигантской ракеты, он мог догнать ее до того, как она достигнет Атлантиды, так как ему не нужно было набирать высоту, а ракета большую часть пути летит по инерции. Что будет потом, он не знал, но нужно было сделать что-нибудь.

Фригии догнал ракету; с искусством пилота, которое могут оценить только те, кто сам водил самолеты на таких скоростях, он лег на ее курс и выровнял скорость. Затем с расстояния не более ста футов Фригии направил самые тяжелые снаряды в боеголовку ракеты. Он не должен промахнуться! Но сделать это оказалось труднее, чем стрелять по сидящим уткам, глушить динамитом рыбу в ведре! Однако ничего не произошло. Эта штука взрывалась не от удара, а в заданный момент; и часовой механизм был защищен даже от снарядов.

Оставалась еще одна возможность. Ему не надо вызывать Артомена, даже если бы он мог пробиться через помехи, посылаемые быстро приближающимися преследователями. Наблюдатели в Атлантиде, конечно, уже давно заметили эту дрянь; капитан и сам точно знал, что грозит Атлантиде.

Устремившись с максимальной скоростью вперед и вниз, Фригии медленно направил свой корабль по курсу, пересекающемуся с курсом ракеты под острым углом. Иглообразный нос истребителя ударил по боеголовке в футе от того места, куда метил капитан, и, умирая, он знал, что выполнил свою миссию. Ракета Норхейма упадет не ближе чем в десяти милях от Атлантиды, а океан там очень глубок. Атлантида будет спасена!

Но, возможно, лучше было бы Фригию погибнуть вместе с Киннексой на аэродроме в Норграде, и тогда континент уцелел бы. А так, хотя ракета не достигла города, ее чудовищный атомный заряд взорвался под шестьюстами саженями воды всего лишь в десяти милях от гавани Атлантиды и очень близко от древнего геологического разлома. У Арго-мена, как и предполагал Фригии, было время для действий, и он гораздо лучше Фригия был осведомлен о том, что летит на Атлантиду. Но он слишком поздно узнал, что не одна, а целых семь ракет были запущены из Норхейма и по меньшей мере пять - из Уйгара. Ракеты возмездия, которые должны были смести Норград, Уйгарстой и тысячи квадратных миль вокруг них, находились в полете задолго до того, как бомбы и землетрясение уничтожили все пусковые установки атлантов.

Когда равновесие наконец восстановилось, там, где раньше был континент, безмятежно катил свои волны океан.

 

Глава 3

ПАДЕНИЕ РИМА

Эддор

Подобно двум высшим руководителям теллурийской корпорации, обсуждающим деловые проблемы при случайной встрече в клубе, Всевысочайший эддорианин и Гарлейн, его помощник, занимались эддорианским аналогом болтовни после трудового дня.

- Ты хорошо поработал на Теллусе,- похвалил Гарлейна Всевысочайший.- На остальных трех планетах, конечно, тоже, но Теллус зашел так далеко и был настолько хуже трех других, что твоя работа просто великолепна. Когда атлантические страны столь основательно уничтожили друг друга, я думал, что так называемая демократия исчезла навсегда, но, похоже, с ней очень трудно покончить. Тем не менее я полагаю, что ситуация в Риме полностью находится под контролем?

- Совершенно верно. Митридат Понтийский - моя работа. Так же,как и Сулла с Марием. С их помощью я уничтожил практически всех умных и способных римлян и превратил демократию в бесцельно вопящую толпу. Мой Нерон покончит с ней. Риму еще предстоит двигаться по инерции - даже как будто расти - в течение нескольких поколений, но то, что сделает Нерон, окажется непоправимым.

- Хорошо. Честно говоря, сложная задача.

- Скорее, не сложная, а дьявольски занудная,- мысли Гарлейна были тоскливыми.- Но такова работа со всеми не-долговечными расами. Все существа живут лишь не более минуты и меняются так быстро, что от них нельзя отрывать взгляд ни на секунду. На досуге я хотел отправиться в небольшое путешествие в наше старое пространство-время, но, похоже, что мне не удастся до тех пор, пока они не постареют и не утихомирятся.

- Это настанет довольно скоро. Как ты знаешь, продолжительность жизни увеличивается, когда расы приближаются к своей норме.

- Да, но ни у кого другого нет и половины моих проблем. В общем, у большинства наших все идет сообразно их желаниям. А мои четыре планеты приносят больше неприятностей, чем остальные две галактики, вместе взятые, и знаю, что виноват не я,- не считая тебя, из всех нас я самый умелый работник. Но меня удивляет, почему именно я оказался козлом отпущения.

- Конечно, потому, что ты - наш самый умелый работник.-Если допустить, что эддориане могут улыбаться, то Всевысочайший улыбнулся.- Выводы Интегратора ты знаешь не хуже меня.

- Да, но я все больше задумываюсь, можно ли безраздельно доверять им. Споры вымершей формы жизни, подходящее окружение, законы вероятности - какой вздор! Я начинаю подозревать, что вероятность вышла за свои гибкие рамки, чтобы порадовать лично меня, и, как только обнаружу, кто стоит за этим, во Внутреннем Круге появится вакантное место.

- Поберегись, Гарлейн! - все легкомыслие и небрежность Всевысочайшего как ветром сдуло.- Кого ты подозреваешь? Кого обвиняешь?

- Пока никого. Правильная точка зрения открылась мне только сейчас, при нашем разговоре. И я не собираюсь никого подозревать или обвинять. Сначала удостоверюсь, а потом уже буду действовать.

- Вопреки мне? Моим приказам? - вскричал Всевысочайший, его буйный нрав вырвался наружу.

- Скажем, скорее в поддержку,- не смутившись, парировал его помощник.-Допустим, кто-то мешает мне в моей работе - а какую позицию ты занимаешь, не зная об этом? Предположим, что я прав и что на этих четырех планетах такое творится из-за интриг внутри Круга. Кто будет следующим? И как ты можешь быть уверен, что нечто подобное, но зашедшее еще не так далеко, уже не нацелено на тебя? Мне кажется, что все это необходимо серьезно обдумать.

- Может быть, и так... Вероятно, ты прав... У нас возникали кое-какие несоответствия. Каждое из них не казалось особо важным, но все вместе, рассмотренные в новом свете...

Таким образом, подтвердился вывод эрайзианских Старейшин, что в данный момент эддориане не могут обнаружить Эрайзию и, следовательно, Эддор упустил шанс вовремя ковать оружие, которое помогло бы справиться с Галактическим Патрулем Эрайзии и Цивилизации, который должен вскоре появиться.

Если бы эти двое были менее подозрительны, завистливы, высокомерны и самонадеянны - другими словами, не были бы эддорианами - История Цивилизации, вероятно, никогда бы не была написана, а если и была, то совсем иначе и другой рукой.

Но, однако, они были эддорианами.

Эрайзия

За короткий промежуток времени между гибелью Атлантиды и восхождением Рима к вершинам могущества Эвко-мидор из Эрайзии совсем не состарился. Он был и будет многие последующие века Часовым. Хотя его разум был достаточно силен, чтобы понять созданную Старейшинами ви-зуализацию пути Цивилизации,- в сущности, Эвконидор уже достиг значительного прогресса в своей собственной ви-|уализации Космического Единства,- он был недостаточно опытным, чтобы созерцать, не пытаясь изменить события, которым предстояло произойти, согласно всем эрайзиан-ским визуализациям.

- Твои чувства вполне естественны, Эвконидор,- Дроун-ли-Формирователь, действующий главным образом на планете Теллус, равномерно смешивал свой разум с разумом бо-лее молодого Часового.- Нам самим не нравится, как тебе известно. Тем не менее это необходимо. Другим путем невозможно достигнуть конечного триумфа Цивилизации.

- Но неужели ничего нельзя сделать для смягчения? - спросил Эвконидор.

- У тебя есть какие-нибудь предложения? - прервал затянувшееся молчание Дроунли.

- Нет,- признался молодой эрайзианец - Но я думал... вы, все Старейшины, как более мудрые и сильные... могли бы...

- Нет. Рим падет, он должен пасть.

- И будет Нерон? И мы ничего не сможем сделать?

- Да, будет Нерон. И нам очень немногое предстоит сделать. Наши формы во плоти - Петроний, Акте и другие - сделают все возможное, но сил у них будет ровно столько же, как и у других людей их времени. Они должны быть и будут ограничены в своих действиях, так как любое проявление необычных сил, умственных или физических, будет немедленно обнаружено и выдаст нас. С другой стороны, Нерон - то есть Гарлейн из Эддора - будет иметь более широкие возможности.

- Да уж, фактически для него нет никаких преград, кроме чисто физических ограничений. Но если ничего нельзя сделать, чтобы остановить... Если позволить Нерону посеять семена разрушения...

И на такой безрадостной ноте совещание закончилось.

Рим

- Ради чего мы живем, Ливии? - спросил гладиатор Патрокл у своего товарища по камере.- Нас хорошо кормят, содержат и обучают - как лошадей. Мы и есть лошади, а даже не рабы. У рабов есть какая-то свобода действий, у большинства из нас - никакой. Мы сражаемся - с теми и тогда, как захотят наши проклятые хозяева. Тот, кто остается в живых, сражается снова. Но конец все равно один, и наступит он скоро. У меня были жена и дети, у тебя - тоже. Есть ли пусть самый малый шанс, что когда-нибудь мы увидим их или узнаем, живы ли они? Нет. Стоит ли такая жизнь хоть что-то? Моя - нет.

Ливии из Вифинии, смотревший до этого через оконную решетку и посыпанную песком арену на трон Нерона, украшенный венками и пурпурными лентами, повернулся и оглядел своего товарища-гладиатора с ног до головы. Сильные мускулистые ноги, узкая талия, широкие плечи. Голова, покрытая подобной львиной гриве копной рыжеватых волос. И наконец, глаза - карие глаза с золотистыми искорками, суровые и холодные, выражающие свирепость и решительность, которые нельзя было скрыть.

- Я ожидал чего-нибудь в этом роде,- сказал Ливии спокойно.- Внешне ничего не заметно -ты хорошо сложен, Патрокл, но тот, кто знает гладиаторов так же, как я, за прошедшие недели мог что-то заподозрить. Я так понимаю, что кто-то поручился за меня жизнью и что я не должен спрашивать, кто этот друг.

- Да. Поручился. И ты не должен спрашивать.

- Пусть будет так. Тогда благодарю моего неизвестного благодетеля и богов, потому что согласен с тобой. Не могу сказать, что на что-то надеюсь. Хотя твое племя умеет растить людей,- судя по твоему сложению, волосам и глазам, ты происходишь от самого Спартака,- но ведь даже он не добился успеха. А сейчас все хуже, гораздо хуже, чем было в те времена. Еще никто, замышлявший против Нерона заговоры, не достигал успеха -даже его интриганка-мать. Все они умерли, и тебе известно - как. Нерон - негодяй, мерзавец из мерзавцев. Но мир не знал более опытных шпионов, чем у него. Однако я чувствую то же, что и ты. Если я прихвачу с собой двоих-троих преторианцев, то погибну без сожаления. Но, судя по всему, ты 'не собираешься напрасно штурмовать подиум Нерона. У тебя есть хоть слабая надежда на успех?

- Да, и вовсе не слабая.- Зубы фракийца обнажились в волчьем оскале.- У него, как ты говоришь, опытные шпионы. Но на этот раз мы будем такими же суровыми и безжалостными, как они. Многих из его шпионов уже нет в живых, остальные почти все известны. Они тоже умрут - Глатий, например. Иногда по воле богов человек убивает лучшего, чем он, но Глатий в бою совершил это шесть раз, не получив ни царапины. Теперь его черед, и он умрет, несмотря на покровительство Нерона. Я так сказал. У гладиаторов - свои хитрости, о которых Нерон никогда не слышал.

- Вполне вероятно. Еще вопрос, и я, может быть, тоже начну надеяться. Это уже не первый заговор гладиаторов против Агенобарба. Однако прежде чем заговорщикам удается что-либо сделать, они всегда оказываются сражающимися друг против друга, и толпа никогда не дает пощады побежденным. А теперь?..Ливии замолчал.

- Именно это и дает надежду. В заговоре участвуем не только мы, гладиаторы. У нас есть могущественные друзья при дворе; один из них никогда не расстается с острым ножом, чтобы не упустить случая всадить его между ребрами Нерона. Он все еще носит свой нож, а мы все еще живы - и для меня это достаточные доказательства того, что Агено-барб, матереубийца и поджигатель, ничего не знает о новом заговоре.

В этот момент Нерон на своем троне разразился раскатистым смехом, его тучное тело сотрясалось от хохота, который Петроний и Тигеллин отнесли на счет зрелища предсмертных мучений женщины-христианки на арене.

- Ну и что же будет поручено мне в этом деле? - спросил Ливии.

- Кое-что. Тюрьмы и ямы переполнены христианами, они умирают, трупы разлагаются, и Риму угрожает чума. Чтобы улучшить положение, несколько сотен христиан завтра будут распяты на крестах.

- Почему бы нет? Все знают, что они отравляют колодцы, убивают детей и занимаются магией. Колдуны и ведьмы!

- Верно,- Патрокл повел сильными плечами.- Но кроме того, завтра ночью в полной темноте остальные христиане будут...-ты когда-нибудь видел сарментиции и семак-сии?

- Только один раз. Великолепное зрелище - почти так же волнует, как вид человека, умирающего на твоем мече. Мужчины и женщины, завернутые в промасленные одежды, обмазанные смолой и прикованные к столбам - это прекрасные факелы! Значит, ты имеешь в виду, что...

- Ага. В собственном саду Цезаря. После того как костры разгорятся, Нерон возглавит парад. Когда его колесница минует десятый факел, наш союзник взмахнет ножом. Преторианцы бросятся со всех сторон, несколько мгновений продлится замешательство, но тут появимся мы, и стража будет уничтожена. В то же самое время другие участники нашего заговора захватят дворец и перебьют всех сторонников Нерона - мужчин, женщин и детей.

- Все это выглядит довольно заманчиво.- Вифиниянин не скрывал сомнений.Но как мы попадем туда? Иным гладиаторам - таким чемпионам, как Патрокл-Фракиец - иногда позволяется в свободное время делать все, что захочется, а значит, они могут оказаться рядом и принять участие в заварушке, но большинство из нас будут под замком.

- Это тоже продумано. Наши союзники из приближенных к трону и кое-кто из граждан Рима, выигравших на наших победах много денег, уговорили наших хозяев завтра ночью, сразу же после массового распятия, устроить большой пир для всех гладиаторов. Он будет проходить в Роще Клавдия, прямо напротив садов Цезаря.

- О! - Ливии глубоко вздохнул, его глаза загорелись.- Клянусь Ваалом и Бахусом! Клянусь высокой грудью Изи-ды! Впервые за многие годы я возвращаюсь к жизни! Наши хозяева умрут первыми... но подожди - а оружие?

- Будет и оружие. Заговорщики принесут его под плащами - вместе с доспехами и щитами. Да, наши владельцы умрут первыми, а вслед за ними преторианцы. Но помни, Ливии, что Тигеллин, начальник гвардии, мой - и только мой! Я лично хочу вырвать сердце из его груди.

- Согласен. Я слышал, что он некоторое время владел твоей женой. Но ты как будто вполне уверен, что завтра ночью все еще будешь жив. Клянусь Ваалом и Иштар, я тоже хотел бы верить в это! Наконец-то в моей жизни появилась цель, но я чувствую, как тает мое мужество - я уже слышу весла Харона. Как бы мне сегодня не попасться в сеть какому-нибудь ловкому юнцу-ретиарию - а тогда мне не ждать сигнала о пощаде. У толпы, начиная с Цезаря, такие нравы, что даже ты можешь ждать Police verso ( Повернутый палец (лат.) гладиатора. (Прим. перев.)) , если упадешь.

- Верно. Но лучше избавься от таких мыслей, если хочешь жить. Что до меня, то я в достаточной безопасности. Я дал обет Юпитеру, и он, защитивший меня уже много раз, не оставит и сейчас. Любой человек или зверь, с которым я встречусь во время этих игр, погибнет.

- Я тоже так думаю, чест... тихо! Трубы... кто-то идет!

Дверь позади них распахнулась. Ланиста - хозяин гладиаторов вошел, нагруженный доспехами и оружием. Дверь захлопнулась за ним и была заперта снаружи. Пришедший был явно возбужден, но несколько секунд молча глядел на Патрокла.

- Ну, Железное Сердце,- вырвалось наконец у него,- тебе не интересно, что ждет тебя сегодня?

- Не очень,- безразлично ответил Патрокл,- было бы подходящее оружие. А что? Что-то особенное?

- Чрезвычайно особенное. Сенсация года. Сам Фермий. Без ограничений. Свободный выбор оружия и доспехов.

- Фермий! - воскликнул Ливии.- Фермий Галл? Да закроет тебя Афина своим щитом!

- Мне ты тоже можешь этого пожелать,- черство согласился ланиста.- Прежде чем узнать, что произойдет, я, как дурак, поставил на Патрокла сотню сестерциев при ставках всего лишь один к двум. Но слушай, бронзовая голова. Если ты справишься с Фермием, я отдам тебе треть выигрыша.

- Спасибо. Ты его получишь. Фермий - хороший человек и сильный. Я много слышал о нем, но никогда не видел в деле. А он видел меня, и это плохо. Он тяжелый и быстрый - немного легче меня, но быстрее. Фермий знает, что я всегда сражаюсь по-фракийски и буду дурак, если использую против него какие-нибудь другие приемы. А он сражается и по-фракийски и по-самнитски, смотря какой противник. Против меня он, конечно, будет по-самнитски. А ты знаешь?

- Нет. Пока не говорили. Может быть, он решит только в последний момент.

- Если без ограничений и против меня - он, конечно, выберет самнитское вооружение. У него нет выбора, и это дает мне возможность применить новую хитрость. Я возьму меч без ножен - и два кинжала, помимо моего гладил. Достань мне булаву, самую легкую булаву, какая только найдется в арсенале.

- Булаву? По-фракийски против самнита!

- Именно булаву. Надо мне победить Фермия, или ты хочешь сделать это сам?

Булаву принесли, и, размахнувшись обеими руками, Пат-рокл ударил ею по каменной стене. Головка осталась прочно сидеть на древке. Порядок Они стали ждать.

Прозвучали трубы, шум гигантского сборища почти стих.

- Великий Чемпион Фермий против Великого Чемпиона Патрокла! - хрипло объявил глашатай. - Один бой. Любое оружие по выбору самих соперников, которое можно использовать любым способом! Без отдыха и перерывов! Входите!

Две фигуры в доспехах быстрыми шагами двинулись к центру арены. Доспехи Патрокла, в том числе высокий шлем и щит, сделанные из тускло отблескивающей стали, без всяких украшений, покрыты вмятинами и царапинами. Видно было, что доспехи - отнюдь не декорация и не раз использовались в бою. Что касается галла, то его облегченные сам-нитские доспехи по традиции сверкали украшениями. На шлеме Фермия красовались три ярких разноцветных пера, щит и латы окрашены во все цвета радуги и выглядели так, будто их надели впервые.

Гладиаторы остановились в пяти ярдах друг от друга и повернулись лицом к подиуму, на котором, развалясь, сидел Нерон. Шум голосов - булава вызвала немало размышлений и споров - затих. Патрокл поднял свое увесистое оружие в воздух, галл взмахнул длинным и острым мечом. Они пропели:

Ave, Caesar Imperator! Morituri te Salutant!

( Славься, Цезарь Император! Тебя приветствуют идущие на смерть! (лат.))

Сразу же после взмаха сигнального флажка, но еще до того, как он коснулся земли, оба гладиатора оживились. Фермий повернулся и кинулся к противнику, но, хотя он и был быстрым, ему не хватило скорости. Булава, которая в руках фракийца мгновение раньше казалась такой тяжелой, стала фантастически подвижной - она полетела по воздуху прямо в Фермия! Она не ударила в цель Патрокл надеялся, что он здесь единственный, кто не ожидает, что она попадет в его соперника,- но, чтобы избежать снаряда, Фермию пришлось сбавить шаг, и его прекрасно задуманная атака провалилась. И тут Патрокл нанес несколько сильных ударов.

Однако Фермий был стойким и быстрым, и первый удар, нацеленный в его обнаженную правую ногу, попал в щит. Второму удару с левой руки также помешал щит. Тем же кончилась и третья попытка - жестокий удар справа. Третьим ударом, частично отраженным мечом Фермия, которому на этот раз удалось им воспользоваться, были срезаны красное, зеленое и белое перья, медленно опустившиеся на землю. Двое сражавшихся бойцов отскочили в стороны и мгновение смотрели друг на друга.

С точки зрения гладиаторов, это была всего лишь разминка. Тот факт, что галл лишился своего плюмажа и что на его доспехах появились большие полосы отвалившейся эмали, означал всего лишь, что мнимый сюрприз фракийца не удался. Каждый знал, что он стоит лицом к лицу с самым могучим противником в мире. Если кто-то из них и волновался, то ничем не выдал свое состояние противнику.

Толпа сходила с ума. Ничего подобного этому первому ужасающему натиску здесь раньше не видели. Предчувствие смерти, мгновенной и жестокой, витало в воздухе. Вся арена была как бы пропитана им. Сердца бились в экстазе. Все зрители - мужчины и женщины - чувствовали неописуемое возбуждение от приближавшейся смерти. При этом им самим ничто не угрожало, и каждая жилка в них трепетала от нетерпения и жажды жестокого зрелища. Каждый знал, что один из бойцов умрет сегодня. И никто не хотел да и не мог позволить остаться в живых обоим. Они сражались до конца, и смерть должна найти свою жертву.

Женщины кричали и вопили, их лица от возбуждения покрылись пятнами и покраснели. Мужчины громко выкрикивали проклятия, стучали ногами и размахивали руками. К тому же многие - и мужчины, и женщины - делали ставки.

- Пятьсот сестерциев на Фермия! - кричал один, размахивая стилом и дощечкой.

- Принято! - раздавался ответный крик.- Галл готов - Патрокл сразит его!

- Тысяча, эй ты! - пришел новый вызов.- Патрокл упустил свой шанс, и другого у него не будет -тысяча на Фермия!

- Две тысячи!

- Пять тысяч!

- Десять!

Бойцы сближались - замахивались - били. Щиты звенели, отражая удары, мечи свистели в воздухе и гремели. Назад - вперед - поворот - прыжок - снова на ноги - минуты текли, а отчаянный и бешеный показ мастерства, скорости, силы и выносливости все продолжался. Даже для самых больших оптимистов ситуация оказалась неожиданной, но бой не прекращался, и напряжение возрастало.

Алая кровь струилась по голой ноге галла, толпа одобрительно вопила. Кровь просачивалась сквозь сочленения доспехов фракийца, и толпа совсем обезумела.

Ни один человек не мог бы долго сохранять такой темп. Оба бойца быстро устали, их движения становились более медленными. Пользуясь преимуществом в весе, Патрокл оттеснял галла туда, куда хотел. Затем, собрав всю свою мощь для последнего усилия, фракиец сделал стремительный бросок вперед и со всей силы нанес прямой удар.

Окровавленная рукоятка меча повернулась у Патрокла в руках, лезвие ударило плашмя и сломалось, с резким свистом отлетев прочь. Фермий, хотя и зашатался от чудовищного удара, почти сразу же пришел в себя, выронил меч и схватился за гладий, чтобы использовать посланное судьбой преимущество.

Но меч сломался не случайно; Патрокл и не пытался выпрямиться. Вместо этого он проскользнул мимо удивленного и ошеломленного галла. Все еще нагибаясь, он схватил свою булаву, про которую все забыли, и размахнулся ею, собрав воедино всю мощь рук, запястий, плеч и натренированного тела.

Стальная головка массивного оружия ударила по доспехам галла, и они продавились, как картонные. Удар оторвал Фермия от земли, и, согнувшись, он пролетел по воздуху. Едва он упал, Патрокл уже стоял над ним. Наверное, галл был уже мертв,- такой удар свалил бы слона - но это не имело значения. Толпа все равно могла бы потребовать его жизни. Поэтому, вскинув голову и подняв свой кинжал высоко в воздух, Патрокл спросил Цезаря о его императорской воле.

Толпа пришла в полное неистовство от такого удара. Среди скопления кровожадных безумцев не могло появиться ни одной мысли о пощаде для человека, который так великолепно сражался. Будь они поспокойней, они могли бы оставить его в живых, чтобы он еще не раз заставил их поволноваться. Но сейчас своими глотками они ощущали горячее, удушающее возбуждение смерти. И они хотели достойного завершения.

- Смерть! - прочное сооружение качалось в такт с нарастающим ревом.Смертъ! СМЕРТЬ!

Нерон вытянул большой палец горизонтально и прижал к груди. Каждая весталка сделала тот же самый знак. Police verso. Смерть. Толпа завопила еще громче.

Патрокл опустил свой кинжал и нанес уже ненужный УДар.

- Peractum est!(Свершилось! (лат.)) - раздался единый оглушительный вопль.

Итак, рыжеволосый фракиец остался в живых. И Ливии тоже, хотя сам этому удивлялся.

- Рад видеть тебя, Бронзовое Сердце, клянусь белыми бедрами Цереры! воскликнул этот Достойный, когда они встретились на следующий день. Патрокл никогда не видел вифиниянина таким жизнерадостным.- Афина Паллада защитила тебя, как я и просил ее. Клянусь красным клювом Тота, я ужаснулся, когда ты сделал первый бросок и промахнулся, и сошел с ума вместе со всеми, когда ты нанес решающий удар. Но теперь, проклятье, мы должны остерегаться - хотя нет, ведь бой без ограничения оружия - это не то, что остальные, слава Нинибу Воину и его алым копьям!

- Слышал, ты тоже был неплох,- прервал Патрокл болтовню своего друга.- Я пропустил два твоих первых боя, но видел, как ты справился с Календием. Его высоко ценят - из местных он один из лучших - и я боялся, что он подстроит тебе западню, но судя по твоему виду, ты получил только пару ударов. Тонкая работа.

- Все дело в молитве, мой мальчик. Я молился всем богам подряд, и Шамаш помогла. Мужество вернулось ко мне, и все приметы были в мою пользу. А кроме того, когда ты выходил на бой с Фермием, ты не заметил, как рыжеволосая гречанка делала тебе знаки?

- Не говори чепухи. У меня были другие заботы.

- Так я и понял. Она, видно, тоже, потому что немного погодя пришла вместе с ланистой и стала строить мне глазки. Наверное, я выгляжу здесь лучше всех не считая тебя. Что за баба! В общем, мне становилось все легче, и когда она ушла, я знал, что ни один проклятый ретиарий, который когда-либо размахивал трезубцем, не сможет закинуть сеть за мой эфес. Так и вышло. Еще парочка таких боев, и я стану Великим Чемпионом. Однако праздник начинается - ямы для крестов готовы, и трубят трубы. Похоже, что зрелище будет интересным.

Патрокл и Ливии плотно поели - аппетит у них не пропал- обильным угощением от щедрот Нерона. Затем они вернулись на свои места, откуда были видны кресты с распятыми христианами, поставленные почти вплотную по всей арене. Откровенно говоря, оба они наслаждались каждым моментом длительного и мерзкого зрелища. Они были самыми жестокими выпускниками самой жестокой школы, которую когда-либо знал мир; их учили безжалостно убивать и безропотно принимать смерть по приказу. Этих людей невозможно судить по меркам более мягкой и милосердной эпохи.

Наступил вечер. Все гладиаторы, которые в тот день были в Риме, собрались в Роще Клавдия вокруг столов, ломившихся под тяжестью изысканных яств и вин. Женщин тоже хватало, и веселье текло непринужденно. Хотя казалось, что все ели и много пили, не стесняясь, на самом деле часть вина выливалась под стол. Когда небо стемнело, большинство гладиаторов один за другим под тем или иным предлогом избавлялись от женского общества и передвигались к дороге, отделявшей пирующих от закутанной в плащи толпы любопытных зрителей.

В полной темноте из сада Цезаря в небо поднялось красное зарево, и гладиаторы, рассеявшиеся вдоль дороги, начали перебегать ее и смешиваться с фигурами в плащах. Затем вооруженные и более или менее защищенные доспехами люди вернулись к месту пира. Мечи, кинжалы и гладии резали и кололи. Столы и скамьи окрасились в красный цвет, земля и трава стали скользкими от крови.

После этого заговорщики устремились в императорский сад, ярко освещенный светом факелов. Патрокла, однако, с ними не было. Он с трудом нашел подходящие доспехи и задержался еще и потому, что пришлось убить трех незнакомых ланист, прежде чем добрался до своего владельца, которого он давно решил прикончить. Поэтому Патрокл был один, когда к нему подбежал Петроний и схватил за руку. Бледный и дрожащий, он больше ничем не походил на изысканного Arbiter Eleganiae(1 Арбитр изящества, законодатель моды (лат.) - прозвище Петро-ния при императорском дворе. (Прим. перев.)) или невозмутимого августианца.

- Патрокл! Во имя Бахуса, Патрокл, почему люди бегут туда? Сигнала не было - я не смог справиться с Нероном!

- Что? - вскричал фракиец.- Вулкан и его демоны! Он был - я сам его слышал! В чем дело? Что-то не так?

- Все не так,- Петроний облизал губы.- Я стоял рядом с ним. Не было никого, кто бы мог помешать. Но когда я достал свой нож, я не мог шевельнуться - Нерон смотрел на меня. Я не могу забыть его глаза, Патрокл. Клянусь белой грудью Венеры, у него дурной глаз,- говорю тебе, я не мог пошевелить ни одним мускулом! А потом, хоть и не собирался этого делать, повернулся и побежал!

- Как ты так быстро нашел меня?

- Я-я-я не знаю,- неистовый Арбитр начал запинаться.- Я бежал и бежал и наткнулся на тебя. Но что мы... ты будешь делать?

Мысли Патрокла проносились с бешеной скоростью. Он слепо верил, что Юпитер защищает его лично. Верил и в других римских богов и богинь. Он больше чем наполовину верил в многочисленные божества Греции, Египта и даже Вавилона. Другой мир был близким и реальным, дурной глаз - всего лишь одним из многих необъяснимых фактов повседневной жизни. Тем не менее, невзирая на свое легковерие,- а может быть, и благодаря ему- он столь же твердо верил в себя, надеялся на свои собственные силы. Поэтому он недолго колебался.

- Юпитер, храни меня от дурного глаза Агенобарба! - вслух сказал он и повернулся.

- Куда ты? - спросил Петроний, все еще дрожа.

- Конечно, совершить то, в чем поклялся ты,- убить эту надутую жабу. А затем вернуть Тигеллину старый должок.

Патрокл быстро догнал своих товарищей и ввязался в драку, не встречая сопротивления. Он был Великим Чемпионом Патроклом, делающим свое дело, которому сложно научиться и которое он так хорошо знал. Ни один преторианец или простой солдат не мог устоять против него больше мгновения. На нем не было всех его фракийских доспехов, но хватало и тех, что были. Один за другим погибали люди от его рук.

В это время Нерон непринужденно сидел в компании с красивым мальчиком справа от себя, красивой шлюхой слева. Он оценивающе смотрел через изумрудную линзу на горящие факелы, и только очень небольшая часть его эддориан-ского разума была занята проблемой Патрокла и Тигеллина.

Позволить фракийцу убить начальника его гвардии или нет? Ни то ни другое не имело особого значения. В сущности, ничто на всей этой мерзкой планете ультрамикроскопической, что было так обидно, частице космической пыли в Великом Эддорианском Плане - не имело значения. Будет приятно посмотреть, как гладиатор совершит свою месть, разрезав римлянина на кусочки. Но с другой стороны, существует гордость мастера. С этой точки зрения фракиец не должен убить Тигеллина, потому что этот спрут коррупции еще не все сделал. Тигеллин должен достичь невероятных глубин падения и в конце концов перерезать себе горло бритвой. Хотя Патрокл не узнает этого,- не надо, чтобы он знал,- месть, задуманная фракийцем, ничтожна по сравнению с тем, что судьба уготовила незадачливому римлянину. И тогда хитроумно нацеленный удар сбил шлем с головы Патрокла, и булава, опустившись на нее, разбрызгала его мозги.

Последняя попытка спасти Римскую цивилизацию закончилась полным провалом, и даже такие дотошные историки, как Тацит и Светоний, упомянули о ней просто как о небольших беспорядках во время праздника в саду Нерона.

Планета Теллус обошла вокруг своего солнца не меньше двух тысяч раз. Родилось и умерло более шестидесяти поколений, но этого оказалось недостаточно. Эрайзианская генетическая программа требовала большего. Поэтому Старейшины, после долгих размышлений, согласились с тем, что эта цивилизация тоже должна погибнуть. А Гарлейн из Эддора, возвращенный на службу из незакончившегося короткого отпуска, обнаружил, что дела идут все хуже, и принялся усердно исправлять положение. Он лишил жизни одного своего коллегу члена Внутреннего Круга, но, вполне вероятно, что не только тот один был всему причиной.