Несясь по пескам, усеянным редким кустарником, Джени приближалась к приземистому зданию станции, приветливо поблескивавшему в тумане сигнальными огнями. Своими очертаниями оно напоминало перевернутую чашку, забытую кем-то посреди бескрайней равнины.

Постепенно к ней возвращалось спокойствие. В сознании пробегали строки схемы выживания. Что она должна сделать, насколько быстро, чем может пренебречь. Внутренняя организованность не всегда была ей свойственна. Служба буквально вбила это качество ей в голову. Имплантация делала свое дело. Вживление в мозг определенных клеток, которого требовала инструкция, сделало из нее солдата. Джени была не по душе навязанная организованность мышления, но сейчас она схватилась за нее как за спасательный круг. Приближаясь к станции, она изучала входы и подъездные ячейки купола, высматривая, не прячется ли кто в их тени.

Дважды обогнув небольшое здание станции, она припарковала скиммер, установив режим подзарядки. Держа наготове пистолет, Джени с помощью пластиковой карточки беспрепятственно миновала электронную проходную и окинула взглядом небольшую комнату, которую больше подобало бы назвать камерой. Все на своих местах. Поставив пистолет на предохранитель, она заткнула его за пояс куртки. Действуя с быстротой, рожденной тренировкой и бесстрастием, порожденным химией, она упаковала в сумку свой скудный гардероб. Быстро собрав постельные принадлежности, она запихнула отсыревшее белье в утилизатор. Загудели фильтры, в комнате послышался легкий запах жженой материи.

Порывшись в боковом кармане сумки, Джени осторожно вынула небольшую наксиновую бомбу. Когда сжигатель протеина сделает свое дело, здесь не останется никаких следов ее присутствия: ни волос, ни клеток эпидермиса, ни отпечатков пальцев. Вторая бомба ждала своего часа в сумке. Ее она оставит в скиммере, когда доберется до порта.

Джени взглянула на часы. Шаттл отправлялся из Северного порта через каждые полчаса. Но в условиях экономического спада на четкое соблюдение графика рассчитывать не приходилось. Джени опустилась на узкую койку, зажав в руке бомбу. Если она запаниковала напрасно, то все это ей дорого обойдется. Избавиться от наксина так же трудно, как от неприятных воспоминаний. Потребуется тщательная дегазация станции. Дорогостоящая дегазация. Другими словами, с работой придется распрощаться.

Но кто знает? Может, тут и пригодится новая приятельница администратора с ее работой уровня Регистра. Джени грустно улыбнулась. Кому могло прийти в голову предложить ей такую работу, чтобы заставить ее потерять самообладание?

Тому, кто хорошо ее знает.

И кто, по-вашему, капитан Килиан, знает вас настолько хорошо?

Джени решительно сорвала пломбу на протеиновой бомбе, положила ее на матрас и выбежала наружу. Через несколько секунд внешняя оболочка устройства лопнет, распространяя вокруг стойкий, уничтожающий все живое дым.

Едва Джени распахнула дверь, как раздался сигнал защитной системы, и металлический электронный голос констатировал: «С северо-северо-запада приближается скиммер. Скорость шестьдесят пять километров в час. Один пассажир. Расчетное время прибытия — две минуты».

Джени оглянулась. Протеиновая бомба трещала, как лопающийся лед, высвобождая первые клубы ядовитого дыма. Слишком поздно. Выбросить бомбу наружу она не успеет. Пара хороших вдохов наксина превратит ее легкие в жидкую кашицу.

Плотно прикрыв внутреннюю дверь станции, Джени уперлась спиной в небольшой выступ входного проема и изо всех сил прижала ногой наружную дверь. Рукояткой пистолета она разбила лампу, и небольшое помещение погрузилось в темноту. Появился едва заметный едкий запах. Из комнаты начал просачиваться наксин. Джени закашлялась и закрыла глаза.

Электронный голос сообщил: «Скиммер прибыл».

Джени взвела курок. Посетитель попытается войти. Убедившись в его присутствии, Джени опустит ногу, позволит ему открыть дверь и замрет, дожидаясь, когда он сделает тот единственный шаг вперед, который его погубит.

Косая линия огня. Целиться в голову.

Снаружи донеслись шаги, а затем звук пластиковой карточки, вставленной в пропускное устройство. Пропускное устройство не сработало, так как дверь была заблокирована. Посетитель повторил попытку войти с помощью пластикового пропуска, и вновь безуспешно.

— Чертова девчонка!

Этот голос! Джени замерла, а дверь уже содрогалась от мощных ударов.

— Джени! Это Эван! Открой! — Пауза. — Я один. И уже тише:

— Будь умницей.

Спокойствие Джени лопнуло подобно оболочке протеиновой бомбы. О Боже! Этого не может быть! Джени невольно сжала в руке пистолет. Как они могли отпустить его сюда одного?!Эван ван Рютер. Министр внутренних дел Содружества. Ни один офицер безопасности не позволил бы ему отправиться в колонии без сопровождения. Вот уже несколько недель его лицо мелькает на первых страницах газет. Любой безграмотный таксист его узнает.

— Джени! Джени! — Стук в дверь возобновился, на этот раз еще громче и настойчивее. Мощные удары сотрясали стены. — Я знаю, что ты здесь! Отзовись!

Наксин продолжал сочиться из комнаты. Джени попыталась вдохнуть. В горле запершило. Невыносимая резь в глазах… Щеки горели. Девушка убрала ногу. Дверь тут же распахнулась, но Джени не спешила выходить из своего укрытия. Волна холодного воздуха принесла минутное облегчение.

Секунду помедлив, Эван ван Рютер шагнул внутрь. Почти двадцать лет прошло с тех пор, как Джени в последний раз видела этого высокого худощавого человека. Знакомая осанка. Этот наклон головы…

— Мое почтение, ваше превосходительство, — сказала Джени, выходя навстречу своему гостю. От неожиданности тот оступился.

— Джени! — Гость в замешательстве смотрел на нее, словно не узнавая. — Это ты?

В это мгновение он заметил пистолет, который она все еще держала в руке. Тонкие губы сжались. Темные глаза под нависшими бровями сузились. Нахмурившись, гость пристально смотрел на Джени. Ей казалось, что она читает его мысли. Еще бы! Теперь ее будет трудно узнать. Это льстило девушке.

— Да я это, Эван, я. — Она поставила пистолет на предохранитель и запихнула его в сумку.

Эван сунул руки в карманы своего тяжелого черного форменного пальто, полы которого хлопали на ветру.

— Нам нужно поговорить. Это очень важно. Такая холодина! Может, войдем?

Джени покачала головой. Активность имплантированных клеток снижалась. Внутренняя собранность уступала место легкой экзальтации. Джени протянула руку, заметив, как она дрожит.

— Нельзя. Там бомба.

— Что ж, давай хотя бы от ветра спрячемся, будь он неладен. — Эван схватил ее руку и потащил Джени за собой в обход здания. За углом возле скиммера Джени стоял черный блестящий седан.

Откинув дверцу машины, Эван усадил Джени на пассажирское место. Тяжелая дверь захлопнулась. Джени ощутила мягкое прикосновение кожаного сиденья. По телу пробежала дрожь. Здесь было гораздо теплее.

Эван тоже поспешил забраться в машину и захлопнул свою дверцу.

— Годподи, как ты можешь здесь жить»! — Порывшись под сиденьем, он извлек сначала большой термос, а затем и две металлические кружки.

Сунув одну кружку Джени, Эван плеснул в нее содержимое термоса. Приятный запах свежезаваренного кофе наполнил кабину. У Джени потекли слюнки. Она уже успела забыть вкус нормальной здоровой пищи. Девушка залпом опорожнила кружку.

— Бедняжка. Хочешь еще? — Эван протянул термос и вдруг спохватился: — Что у тебя с лицом? Ты вся горишь!

Джени приложила ладонь к щеке. Несмотря на дождь и холодный ветер, кожа была сухой и горячей.

— Это наксин. Напоминает солнечный ожог. Ничего, пройдет.

— Тебе нужно к врачу. Я отвезу…

— Говорю, пройдет. Эван успокоился.

— И в самом деле, в сравнении с тем, через что мне пришлось пройти, пока я тебя искал, это чепуха. — Он поставил кружку в углубление на поднос и порылся в карманах. — Я не знал, от чего отталкиваться. Твое дело похоронили. Все, что у меня было, — это аннулированное удостоверение лейтенанта, которое ты мне отдала после повышения в звании. Я сделал копии и разослал своим людям.

— В том числе и блондинке из Южного Порта? — Джени откинулась на спинку сиденья, чувствуя его легкую вибрацию, в то время как оно перестраивалось в соответствии с очертаниями ее тела. — Почему ты выбрал это общежитие?

— У меня много людей в Северном Порту, — ответил Эван, продолжая рыться в карманах. — Да и в Южном тоже. И в доках. Я не мог позволить тебе ускользнуть.

Наконец он извлек из внутреннего кармана пальто небольшой пластиковый конверт.

— Эта самая блондинка доложила мне, что они вышли на особу, соответствующую описанию. То есть на тебя. Единственная проблема заключалась в том, что ты была совсем не похожа на голограмму в твоем удостоверении. Но она сказала, что хааринцы тебя любят, что ты прекрасно справляешься с работой, и те, на кого ты работаешь, так до сих пор и не могут понять, кто ты такая на самом деле. Это так на тебя похоже. — Он вынул фотографию из пластикового конверта и протянул ее Джени. — После крушения многое изменилось, правда?

Сперва Джени отвела взгляд, но затем любопытство взяло верх. Она небрежно взяла фотографию. Со снимка на нее с вызовом смотрела совсем юная девчонка.

Тогда волосы у нее были жесткими и прямыми. Стрижка немного длиннее, чем сейчас, под пажа, сглаживала выступавшие скулы. Редкая челка, густые брови, курносый нос.

Джени провела пальцем по своему прямому носу с легкой горбинкой. По крайней мере цвет волос остался прежним. Они были такими же темными и густыми, как и много лет назад. Смуглая кожа. Да и глаза… по-прежнему зеленые.

Так и есть. Только никто об этом не знает. Темные линзы, которые она носила последнее время, в сухом воздухе скиммера напомнили о себе. Джени едва удержалась, чтобы не потереть глаза, и снова взглянула на фотографию. Желтые погоны лейтенанта с крошечными серебряными буквами D контрастировали с голубым воротничком. Желтый цвет погон говорил о принадлежности к вспомогательному подразделению и был предметом постоянных колкостей и насмешек офицеров основного подразделения. У настоящих лейтенантов, как они себя называли, погоны были красными. Джени же была простым инспектором. Школа высшего офицерского состава была для нее закрыта. Единоборства тоже не для нее. Какой из нее солдат?

Джени бросила удостоверение Эвану на колени.

— Эдакая девочка-недотрога, да?

Эван подхватил фотографию, которая едва не соскользнула на пол, и заботливо стер с ее глянцевой поверхности следы, оставленные пальцами.

— А мне нравится, — обиженно буркнул он, вложил фотографию обратно в пластиковый конверт и бережно положил обратно в карман.

Наступило неловкое молчание.

— Я не видела тебя на торжественной встрече, — заметила Джени, вертя в руках пустую кружку. Эван вопросительно посмотрел на нее. — На той самой, организованной в честь прибытия Тсеши. Голографическую трансляцию передавали сегодня, но на самом деле событие происходило шесть недель назад. Видишь, с каким опозданием мы здесь все узнаем. Целых шесть недель нужно, чтобы добраться сюда от Земли.

— Джени…

— Можно и быстрее, если, воспользовавшись своими министерскими привилегиями, расчистить навигационные пути. Ты по какому делу к нам?

Эван задумчиво постукивал пальцем по колесу штурвала. Он успел снять с себя пальто и остался в повседневной форме министерства внутренних дел, состоящей из свободной черной гимнастерки, заправленной в темно-серые брюки. В тусклом освещении кабины его профиль очень напоминал отца. Много лет назад Джени и предположить не могла, что сходство будет столь выраженным. От Эктона до Эвана, орлиный нос ван Рютеров путешествовал из поколения в поколение. Те же темно-каштановые волосы, короткая стрижка подчеркивает выступающие скулы, массивную челюсть, сильную шею. Все эти черты казались до боли родными Джени.

Поправка: всё эти черты казались до боли родными той девочке, чья фотография была в удостоверении лейтенанта. Наконец, сделав глоток кофе, Эван тихо ответил:

— На торжественной встрече посла я не был по той простой причине, что премьер попросила меня не приходить.

— Не вижу смысла. Ты познакомился с Тсешей, когда мы стояли в Рота Шера. Ты единственный министр, который присутствовал при этом. Неужели Као не понимает, что это могло бы оказаться полезным.

Эван мрачно усмехнулся.

— Благодарю за доверие. Я внесу тебя в список моих сторонников. Вакансий предостаточно. Он тает не по дням, а по часам. — Он задумчиво смотрел в окно, за которым не утихал ливень. — Здесь что-нибудь было слышно о гибели моей жены?

— Было слышно только то, что нам говорили. — Джени помнила все эти отвратительные подробности, тщательно отобранные средствами массовой информации. С тех пор за четыре месяца Джени ни разу не подошла к головизору. Трансляция визита Тсеши была единственной программой, которую она заставила себя посмотреть. — Я знаю, что Лисса погибла, когда отдыхала на Шире.

— Сказали, что это был несчастный случай?

— Со смягчающими обстоятельствами. Говорили, что она была тяжело больна… — Джени замялась, но закончила: — Ходили слухи, что она выпивала, принимала наркотики. Она попыталась на дорожном скиммере перепрыгнуть через небольшое ущелье. Но эта машина на такое не рассчитана. Она потеряла управление и разбилась о скалы.

Джени вспомнился эпизод из репортажа, пятиминутного сообщения о разбившемся скиммере. Репортер смотрел на обломки по-ребячьи широко раскрытыми глазами, так, словно никогда раньше не сталкивался со смертью.

— Думаешь… — Голос Эвана дрогнул. Он извлек из-под сиденья термос и наполнил кружки. — Думаешь, все из-за меня?

Джени подняла на Эвана глаза. Невозмутимый профиль. Лишь подрагивающая жилка у виска выдает напряжение.

— Нет. С чего ты взял?

— Сплетни всякие ходили, достаточно мерзкие, чтобы Кабинет в любую минуту создал комиссию по расследованию. Вот почему Као попросила меня не высовываться. Чтобы не осложнять и без того деликатные вопросы: Сама понимаешь, наши отношения с идомени, взаимоотношения между Землей и колониями. Постоянные стычки между их и нашими колониями. Замкнутый круг. Понимаешь, что я имею в виду? — Рука Эвана невольно дернулась к горлу. — Као затягивает петлю у меня на шее, на пару со своей подругой, ми-«истром внешних отношений Улановой. Я не согласен с их методами работы, и они хотят, чтобы я ушел.

— Помнится, ты говорил, что периодическая чистка в политике — обычное дело.

— Я уже не тот, что был, Джен. Гибель детей, теперь жена. Смерть ходит за мной по пятам. Это отталкивает людей. Тех людей, на чью поддержку я рассчитывал. — Дождь припустил, и теперь вода струилась по стеклам, словно они оказались под водопадом. — Все против меня. Я не могу сражаться один.

Джени отрешенно следила за струйками воды. Шаблонные фразы о том, что Эвану только сорок два, что у него еще все впереди, что он может снова жениться и будет снова на коне, казались ей неуместными. Смерть изменила сценарий. Она подняла вопросы, которые нельзя было оставить без ответа, напомнила о том, что значит взять себя в руки, не падать духом, поддерживать свой имидж в глазах общественности. Кому, как не мне, знать, что это такое?

Эван неловко заерзал.

— Я тоже думаю, что Лиссу убили, — сказал Эван. — И раз уж мы возобновили отношения с идомени, я явно кому-то мешаю. Мне необходима поддержка. — Он протянул руку, но его ладонь повисла в воздухе, не решаясь опуститься на руку

Джени. — Мне нужна помощь друга, который смог бы выяснить, что случилось в действительности.

— Ты хочешь, чтобы я летела с тобой на Землю?

— Мне нужна твоя помощь, Джен. Мне нужен друг, который знает меня, знает идомени, всю подноготную наших с ними отношений, и который непременно найдет, где собака зарыта.

А я и так знаю, можно сказать, сама ее закопала, подумала Джени, глядя на руку Эвана. Та дрожала. Едва заметно. Это их встреча так его разволновала? Или ему и в самом деле приходится тяжко?

— Я знаю, что виноват перед тобой. Все могло сложиться иначе, — сказал он, а его ладонь опустилась на сиденье рядом с коленом Джени. — Все еще сердишься?

— Нет.

— Едва ли. На тебя это. не похоже. Ты живешь по своим правилам. У тебя свой нравственный кодекс. Ты идешь напролом, но на тебя можно положиться.

— Мы расстались много лет назад. За эти годы я могла измениться.

Эван продолжал, словно не слыша ее слов.

— Моя карьера будет в твоих руках, ты поймешь, насколько я тебе доверяю. Единственное мое условие — постарайся быть осторожной. Кто знает, чем все может обернуться.

— Интересный вариант начала новой жизни, не так ли? — Джени смотрела на свое отражение на полированной поверхности кружки. — Так ты вправду возьмешь меня обратно на Землю?

— В любом случае тебе придется исчезнуть. Та моя блондинка дала мне понять, что здесь я немного помешал твоей карьере.

— Помешал — не то слово. Торговая Ассоциация винит меня в перебоях с транспортом. Они считают меня осведомителем. Возможно, за мной следят. Если я вернусь в Северный Порт после встречи с тобой, то до вечера мне не дожить.

— Видишь, тебе некуда деваться. — Голос Эвана стал увереннее, жестче. Что ж, имеет смысл. Он ее прощупывает, нужно ловить момент — Решено, я увезу тебя отсюда. Куда, решать тебе.

— Не знаю.

— Тогда чем тебе не нравится Земля? Смотри. — Он начал загибать пальцы. — Нам предстоит четыре промежуточные посадки: на Амсуне, Падишахе, Феликсе и Марсе. Если по пути ты передумаешь, я дам тебе все необходимое и мы расстанемся.

Эван говорил горячо, всем телом подавшись к Джени, и в каждом его слове слышалась решимость.

— Но если тебе дается шанс делать ту работу, для которой тебя готовили, если ты можешь начать новую жизнь, не стоит ли тогда держаться меня? Посмотри вокруг. — Эван кивнул, указывая на разбушевавшуюся стихию. — Это все не твое. Ты заслуживаешь второй попытки. Официально ты все еще в розыске. Ну и что? Ведь все уверены, что тебя нет в живых. Ты можешь воссоздать себя в том виде, в котором захочешь, и именно это я тебе предлагаю.

— При условии, что я буду на тебя работать.

— При условии, что ты выяснишь, что же произошло с Лиссой. Называй это как угодно: работой, чем хочешь.

— Ведь тебя могли специально прислать, чтобы заманить меня в ловушку. С какой стати я должна тебе верить?

— Что ж, если все, что ты рассказала мне о том, как тепло к тебе относятся в Северном Порту, правда, то тебе стоит мне довериться, по крайней мере пока мы не доберемся до Амсуна. — Он приподнял кружку, словно для тоста. — Разве у тебя есть выбор?

Да уж, выбирать не приходится. Задумавшись на мгновение, Джени уставилась на свою кружку, затем залпом допила ее содержимое и вручила пустую посудину Эвану.

— Знаешь, один опытный разведчик однажды сказал мне, что если достаточно далеко отступить, то можно снова оказаться на линии фронта. — Она вытащила из сумки вторую наксиновую бомбу и сорвала чеку. Быстрым движением откинув дверцу, она выпрыгнула под проливной дождь, открыла стоящий рядом скиммер, швырнула в него бомбу, захлопнула дверцу и через несколько мгновений уже снова сидела в седане. А в окнах ее старенького скиммера уже клубился наксин. Эван уставился на нее:

— Быстро ты.

— В Службе этому учили. Забыл?

— Да уж, с тобой опасно находиться рядом. — Эван бросил быстрый взгляд на пол у ног Джени. На его лицо вернулась улыбка. — Ты не можешь без своих штучек. Все та же Джен. — Он повернул ключ зажигания, двигатель мерно загудел. — Я пришлю людей, чтобы все уладить. Все будет так, словно тебя никогда здесь и не было.

— Им понадобится комплект обеззараживания.

— Когда после тебя прибираешь, он всегда нужен. Закон природы, никуда не денешься. — Глаза Эвана блестели сдерживаемой радостью. Он вывел скиммер со стоянки и рванул вперед. — Хочешь оставить кому-нибудь прощальную записку? Серьезно, может, нужно кого-то предупредить?

— Нет. — Вот почему Джени старалась не запоминать имена. Легче смываться. Она потянулась за термосом. — Жаль только, я не досмотрела торжественное приветствие. Као только для тебя сделала исключение?

Эван плавно повернул скиммер.

— Нет, не только. Еще Гизела Детмерс-Ньюман, министр связи. Фицхаг и Эббен, депутаты из торговой палаты. Унзер из министерства образования.

От неожиданности Джени расплескала кофе.

— А они-то при чем? — спросила она.

Эван взглянул на нее и перевел глаза на коричневую лужицу на коврике.

— Брось, Джени. Кто-кто, а ты знаешь. — Он потянулся к бардачку, достал одноразовую салфетку и протянул ее Джени. — Не стоит так нервничать. К тому же эта поездка может оказаться приятной. Кто знает, а вдруг ты встретишь Тсешу? Ты была его любимицей в Академии. Уверен, старик будет рад видеть тебя снова.

— Думаешь, я брошусь ему на шею? — фыркнула Джени, тщательно промокая кофе. — Если и брошусь, то наутек.

Вдали поблескивала матовая поверхность стартовой площадки шаттла. Эван нажал клавишу акселератора.

— Кстати, — спросил он, — что это за знакомый опытный разведчик? В Рота Шера ты тоже часто его вспоминала.

— Не его, а ее, — вздохнула Джени. — Этот разведчик — я.