— Да мы из Краснодара, — начал Паша. По дороге у него было много времени, чтобы придумать убедительную ложь. — Были у друзей на даче. Мама нас еле отпустила так далеко. А обратно на поезде ехали: вышли на остановке мороженого купить, и поезд без нас ушел. Родителям боимся звонить, иначе в следующий раз никуда не отпустят. Денег на билет не было, так что решили пешком дойти до трассы, вдруг кто подбросит. И заблудились.

— А за поезд цепляться зачем хотели? — Парень вдруг заговорил нормально, будто вышел из роли. — Так, а родители-то вас не ищут?

— Мы маме написали, что задержимся на денек.

Парень задумчиво поправил нож на поясе.

— Вам нужен ночлег и помощь? — вдруг спросил он, и Паша неуверенно кивнул. — Вот что мы сделаем. Переночуете у нас, а утром поможете кое с чем — лишние руки тут всегда пригодятся. Мне завтра нужно в Ростов по делам. В уплату за труд я вас туда подброшу и куплю билеты на автобус до Краснодара. Идет? Тогда пошли. Максимилиан, собирай овец, — с этими словами парень развернулся и пошел прочь.

Пес тут же с лаем начал бегать вокруг стада, каждый раз делая все более узкие круги. Овцы начали стягиваться в одно место.

— Да он не в себе! Вдруг вообще маньяк? — шепотом спросил Илья.

Но Паша молча уходил. Ворча и прихрамывая, Илья потащился за ним.

Вскоре Паша понял, откуда парень так быстро появился: земля тут шла уступами, иногда за склоном холма даже не видно было следующего. Первое время они с Ильей шли за овцами — пес гнал их перед собой, ни одной не давая отбиться, — но потом любопытство победило и Паша догнал хозяина стада.

— Это правда все твое? — спросил он. Ему раньше не приходило в голову, что такие большие пространства могут кому-то принадлежать.

— Ага, — кивнул парень. Лицо у него было серьезное и добродушное, как у сказочного богатыря. — Мой отец всегда мечтал иметь ферму: овощи выращивать, животных разводить. Три года назад огромный участок земли купил, вот этот.

— Получается, лорд здесь все-таки он, — пошутил Паша.

— Нет. Он умер в прошлом году. Инфаркт, — сказал парень, щурясь на горизонт, туда, где солнце медленно опускалось за темную полоску леса. — Все советовали матери продать ферму, а я сказал — нет. Отец хотел, чтобы это стало делом для всей семьи, пусть так и будет. Я тут все свободное время, а через две недели окончу школу и насовсем останусь. Увидите, однажды весь район наши продукты есть будет.

— А костюм зачем?

— Фэнтези люблю. Я лорд, а это мои стада и земли.

Он посмотрел на Пашу с такой смущенной, кривой и невеселой улыбкой, что Паша понял: он не сумасшедший — просто придумал эту игру, чтобы было не так грустно торчать целыми днями среди бесконечных полей, когда отец умер, а все одноклассники веселятся и готовятся к выпускному.

— Отличный у тебя костюм, — сказал Паша. — И собака крутая. Сам тренировал?

— Ага, — парень улыбнулся шире и протянул ему свою огромную руку. — Кстати, я Крис.

— У тебя и в паспорте так написано?

— Нет. Что написано в моем паспорте, — страшная тайна, и, кто ее узнает, тому не поздоровится.

Через полчаса им начали попадаться распаханные участки, мелкие постройки, грядки. Потом они увидели старый деревянный дом, вокруг которого тянулись сараи, навесы, курятники, теплицы и груды досок.

— Добро пожаловать в мое поместье. Однажды оно затмит красотой все окрестные владения, — сказал Крис, загоняя овец в ограду. — Пойдемте, познакомлю вас со своей матерью, леди Ивейн.

— Может, хоть она тебе скажет, что ты выглядишь как чокнутый, — проворчал Илья себе под нос.

В доме все было деревянное, словно они и правда попали в фэнтези-книжку. Женщина с распущенными волосами, одетая в длинное платье, расставляла что-то на столе.

— Добро пожаловать домой, мой лорд. Вижу, ты привел гостей, — весело сказала она. — Откуда эти школьники пожаловали?

— Мам, «школьники» — это не в стиле.

— Прости, милый. Откуда эти благородные дети взялись? Ладно, разговоры потом. Вы явно проделали долгий путь, так что идите мойтесь, душ во дворе. А вашу одежду я постираю — ей это явно не повредит. Крис, дай им пока свою.

— Крис? — вытаращил глаза Илья, но Паша уже тащил его на улицу.

Душ оказался деревянной будкой с большим баллоном воды на крыше.

— Вода холодная, — произнес Паша, и это был не вопрос.

— Раз в неделю мы топим баню, — жизнерадостно сказал Крис. — А когда-нибудь я устрою душ в доме. Но вообще она слегка теплая — день был погожий. Кто первый?

— Он, — тут же сказал Илья, и Паше пришлось согласиться, чтобы не выглядеть слабаком.

Паша взял у Криса ворох одежды и полотенце, закрыл за собой дверь, постарался не смотреть на паука в углу и облился водой, изо всех сил стараясь не кричать.

— А геля для душа нет? Что за мыло такое странное? — дрожащим голосом спросил он Криса, который неподалеку гремел ведрами.

— Дегтярное! Традиции предков.

— Традиции предков? Может, тебе сделать это девизом своего поместья? — крикнул Паша, намыливаясь. — Будешь под таким брендом молоко продавать.

— Слушай, а это мысль! Или можно еще «Сила предков в каждом литре». Или, может, молоко для героев? Завтрак для мастеров? Пища лордов?

Паша с трудом заставил себя облиться водой еще раз, а потом надел то, что ему дал Крис: бесформенную рубаху и холщовые штаны, которые были велики ему размера на четыре. К счастью, вместе с одеждой Крис дал еще и веревку, так что, когда он вышел из душа, штаны с него хотя бы не падали.

— Иди, вода просто отличная! — крикнул Паша Илье, который сидел на скамейке и пытался погладить Максимилиана, но пес явно был на это не согласен. — Она, пожалуй, почти горячая.

Илья хмыкнул, глядя на его дурацкий наряд, зашел в душ и храбро открыл воду. Из душевой раздался пронзительный вопль. Паша мстительно улыбнулся.

Ужин оказался просто высший класс: жареная картошка с луком и хлеб с вареньем. Они с Ильей были такие голодные, что даже ничего не говорили — только ели: как они сюда попали, рассказал матери Крис, украсив историю такими цветистыми подробностями, каких Паша и сам бы не придумал. Крис то говорил, как все люди, то переходил на словечки вроде «удел», «путники» и «пристанище». Когда он отошел покормить Максимилиана, Илья спросил у леди Ивейн — свое настоящее имя она тоже не сказала:

— Вам не кажется, что он странный?

Паша от его бестактности чуть не подавился, но мать Криса только рассмеялась: Паша еще никогда не слышал, чтобы взрослые женщины так весело хохотали.

— Он не странный — просто ему так легче. А кому, если не родителям, делать так, чтобы детям было легче? Любое дело он превращает в приключение, и у него все получится. А если ему веселее, когда я в таком наряде, буду ходить так хоть всю жизнь.

Паша взглянул на Илью и прочел на его лице те же мысли, что бродили в его собственной голове. Фраза «Хорошо иметь такую маму» — вертелась на языке, но ее никто не произнес.

После ужина Крис с матерью долго обсуждали какую-то Брунгильду, но у Паши так слипались глаза, что он едва слушал. Понял только, что она болеет, и ей надо к врачу. Наверное, сестра или подружка Криса: похоже, красивые имена он раздал всем вокруг.

— Эй, — Крис потряс его за плечо. — Пошли, привяжу к деревьям ваши спальные места.

Это прозвучало зловеще, но оказалось, что он имел в виду обычные гамаки.

— Лишних кроватей у нас в доме нет, вы уж извините, — Крис покачался в обоих гамаках, проверяя, крепко ли они привязаны. — Но я и сам иногда в гамаке сплю: ночи сейчас теплые — красота!

Он натаскал из дома подушек и спальных мешков, разложил их по гамакам.

— Доброй ночи, юные странники. Дайте отдых своим утомленным костям, а утром я вас разбужу и посмотрим, на что вы способны, — Крис улыбнулся во весь рот и ушел в дом.

Ночь и правда была теплая, а небо — ясное, темно-синее. Паша раскачивал гамак, отталкиваясь ногой от земли, и смотрел вверх. Он никогда не видел таких огромных звезд — они были как на картине Ван Гога, украшавшей майку Ильи. Паша повернул голову, чтоб сказать об этом, но Илья уже спал.

И тут Паша кое-что вспомнил. Он выбрался из гамака, подкрался к телефону Ильи, лежавшему на скамейке, и проверил сообщения. Телефон стоял на беззвучном режиме, но Паша весь день слышал, как он вибрирует у Ильи в кармане.

Пропущенных вызовов были десятки, сообщений — семь. Паша знал, что читать чужие письма плохо, но тут его будто подталкивали.

Пять сообщений было от мамы, во всех одно и то же: пожалуйста, напиши мне, я волнуюсь, где ты и когда вернешься. Илья ответил дважды и оба раза написал: «Все ок».

Два послания были от какой-то Лены — наверное, от сестры: «ТЫ УРОД» и «Ненавижу тебя». На них Илья не ответил.

Для начала Паша написал матери Ильи: «Прости, что заставил волноваться, у меня все хорошо — просто другу очень нужна помощь, и я не могу сейчас уехать. Все правда в порядке! Напишу тебе, когда поеду обратно. Пожалуйста, не волнуйся. Обнимаю».

Потом ответил сестре: «Лен, я в норме. Присмотри за мамой. Я скоро вернусь».

Он отправил оба сообщения и удалил их из отправленных, чтобы Илья не нашел. Потом залез обратно в гамак и уже собирался заснуть, но тут над ухом у него зазвенел комар. Паша долго отмахивался, а тот упорно возвращался, будто поставил себе задачу не дать ему заснуть. Потом комар, кажется, позвал своих родичей: теперь они зудели хором. Паша застонал, выполз из гамака и, зажав спальник под мышкой, тихо пробрался в дом.

Там было не заперто, и он понял почему, когда в прихожей споткнулся о Максимилиана. Тот поднял голову и заворчал: дальше, мол, не ходи. Но усталость победила даже страх перед собаками. Повторяя себе, что Максимилиан — умная и добрая собачка, которая умеет пасти овец, Паша уложил спальник перед дверью и растянулся на нем. Максимилиан недоуменно ткнул его носом, но потом, очевидно, решил, что все в порядке, прижался к нему боком и затих. Пес мерно, уютно дышал, бок у него был пушистый и теплый, и Паша сам не заметил, как уснул.

Разбудил его богатырский тычок в плечо.

— Что случилось? — перепуганно забормотал он.

— Уже четыре, — сказал Крис.

— Чего четыре?

— Часа. Пора начинать.

Паша кое-как оторвал себя от пола и побрел в душ умываться. С вечера вода из холодной превратилась в ледяную, но сейчас это было даже хорошо: он еще никогда не вставал раньше семи. А вот солнце, как ни странно, уже встало. Паша понятия не имел, что рассвет бывает так рано.

За столом они сидели втроем: леди Ивейн, кажется, встала еще раньше и теперь громыхала чем-то на улице. Они ели творог с хлебом, Крис болтал про то, где он однажды построит конюшню, где — пекарню, а где прибьет герб. Илья вообще не открывал глаза: просто сидел, уткнувшись носом в кружку, и медленно всасывал сладкий чай. На нем не было заметно ни одного комариного укуса, а Паша обнаружил, что весь чешется, с ног до головы.

— А, это блохи, — невозмутимо объяснил Крис. Он даже в четыре утра выглядел бодрым. — От Максимилиана. Ты же рядом с ним лежал. Не чеши, скоро пройдет. Так, смотрите: поможете нам часиков пять — и едем в Ростов. Надевайте резиновые сапоги, начнем с прополки.

Они вышли на улицу и долго шагали мимо сараев, в которых квохтали и хрюкали проснувшиеся птицы и животные. Остановились перед распаханными грядками: земля тут будто застыла мелкими аккуратными волнами.

— Вот эти ростки — картошка. Вот эти — сорняки. Выдираете сорняки и не наступаете на грядки — нет ничего проще.

— Сколько грядок полоть? — мрачно спросил Илья.

— Все, — сказал Крис и умчался.

Они посмотрели друг на друга.

— Если не сделаем, что сказано, — он не купит нам билеты в Краснодар. Тебе же туда надо?

Илья нехотя кивнул.

— Ладно, умник, — проворчал он. — Только чтобы поскорее избавиться от твоей компании.

Он встал на колени между грядками и начал выдирать мелкие ростки. Глаза у него по-прежнему были почти закрыты, и Паша хотел сказать, чтобы Илья смотрел внимательнее, что делает, но потом махнул рукой: он же из Краснодара, а там небось получше него в прополке разбираются. Паша еще раз разглядел образцы картошки и сорняка, которые показал Крис, и приступил к делу.

Вскоре Илья уполз далеко вперед, а Паша долго разглядывал каждый росток, прежде чем вырвать, так что получалось медленно. Минут через пятнадцать он решил проверить, как у Ильи получается развить такую скорость, и понял, что в половине случаев тот просто выдирал все подряд.

— Ты чего? — зашипел Паша. — Кто так делает!

— Если тебе не лень этим заниматься, давай сам, — буркнул Илья и со стоном распрямил затекшую спину.

— И займусь. Знаешь что? Постой лучше там, — Паша быстро отобрал из вырванных ростков те, которые не были сорняками, и аккуратно посадил их обратно, надеясь, что сделал все правильно.

Он повел затекшими плечами и пополз вдоль грядок дальше.

— Ну, не буду мешать, — совсем проснувшимся голосом сказал Илья и притих.

Когда Паша про него опять вспомнил и с трудом разогнул шею, чтобы взглянуть, чем он занят, Илья подкрадывался к гусю, который бродил неподалеку, и, протянув в его сторону палец, бормотал: «Иди сюда, толстяк! Боишься?» Когда Паша поднял голову в следующий раз, гусь несся за Ильей вдоль грядок, раскинув крылья и громко шипя. В конце концов Илья залез на груду досок и там остался.

Гусь издал разочарованный вопль и бросился на поиски новой жертвы. Через пять минут Паша тоже сидел на груде досок, а гусь издавал пронзительные крики, которые должны были сообщить хозяевам, что враги побеждены.

— Как вы ухитрились его разозлить? — спросил Крис, прибежавший на шум с двумя ведрами в руках.

— Да он на нас сам бросился! — с жаром крикнул Илья, выше поджимая ноги: гусь норовил ущипнуть его за кроссовки. — Выскочил неизвестно откуда и напал!

— Ладно, — рассмеялся Крис. — Я понял. Прополки с вас хватит. Пойдемте, дрова поможете складывать.

— О, это круто. А поколоть самому можно?

— Нельзя. Смотрите, вот куча дров, которые я вчера наколол. Их надо аккуратно сложить сюда, в поленницу. Справитесь?

— А то, — хмыкнул Илья.

Паша начал таскать поленья и складывать так же, как были сложены остальные: подгоняя друг к другу, чтобы они занимали меньше места. Это было как задача по геометрии. Илья впихивал поленья куда попало. Паша терпел минут десять, а потом не выдержал:

— Слушай, давай разделимся. Ты будешь таскать сюда деревяшки, а я буду их складывать.

— Не буду я тебе поленья подносить, — оскорбился Илья. — Ты что, типа главный?

Последние слова потонули в грохоте: часть поленницы, которую складывал Илья, расползлась и рухнула, распугав бродивших вокруг кур.

— Значит, так, — твердо сказал Паша, глядя на остатки поленницы. — Ты садишься вот сюда. А я сейчас быстро все сложу, пока никто не увидел.

Он вытер лоб и начал быстро укладывать поленья обратно. Геометрия и тут пригодилась: Паша быстро понял, что вниз надо класть самые длинные и ровные деревяшки, и это так его увлекло, что он не заметил, как Илья опять куда-то пропал.

К тому времени, когда было уложено последнее полено, солнце сияло в полную силу — Паша и не заметил, что прошло так много времени. Спина была мокрая, и во всем теле плавала незнакомая, ломящая, почти приятная усталость. Он отправился на поиски Ильи и обнаружил его за углом ближайшего сарая: тот спал, подложив под голову мешок с опилками.

Криса они нашли быстро: он сидел посреди двора и каким-то смешным аппаратом доил огромную корову. Та задумчиво обмахивалась хвостом и моргала, отгоняя мошек. Паша в жизни не видел коров так близко и пару минут просто стоял, уставившись на нее.

— Странно, — сказал он наконец. — Если корове надо все время отгонять насекомых, почему у нее такой тощий хвост? Был бы пышный, она бы лучше отмахивалась.

— А они, когда вместе пасутся, мошек друг от друга отгоняют. В любой работе главное — хорошая команда. Ну как поленница?

— Отлично! — сказал Илья. — Лучшая поленница в истории.

Крис выключил аппарат, отсоединил от вымени трубки и потрепал корову по шее.

— Ну и отлично. Я пошел молоко пастеризовать, а вы пока займитесь вот чем. Видите синие баки? В них коровяк — настой навоза для подкормки растений. А вон там стоят две лейки. Набираете по половине лейки коровяка, добавляете столько же воды из колонки и поливаете те посадки. Только не сверху лейте, а на бороздки между грядками.

Илья открыл было рот, чтобы возразить, но Паша ткнул его локтем в бок. Это как в школе — даже если задание не нравится, все равно придется его сделать, если хочешь хорошую оценку.

На грядках, которые показал Крис, растения были уже довольно большие, и Паша вдруг понял, что три года изучал биологию, но понятия не имеет, что это такое. Стараясь не дышать, он начерпал в лейку коровяка, развел водой, дотащил тяжелую лейку до грядки и начал аккуратно поливать. Вскоре поблизости раздался вопль Ильи: вопреки всякой логике, он поливал борозду перед собой, а не за собой и в конце концов поскользнулся на глинистой, залитой навозом земле и растянулся вместе с лейкой.

— Я больше не могу, — сообщил он, вставая. — Мне срочно надо помыться.

И ушел. Паша поливал грядки, пока не вернулся Крис — вместе с мытым и переодетым Ильей — и не сказал:

— У меня для вас еще одно задание — и поехали. Я повезу Брунгильду к врачу, но прежде ее надо постричь.

Паша сразу представил себе маленькую девочку с волосами по пояс, которой зачем-то надо их отстричь, и сказал:

— Может, лучше к парикмахеру?

— Сами справимся, — хмыкнул Крис и завел их в небольшой сарай. Там в одиночестве стояла небольшая белая овца. — Познакомьтесь. Прекрасная Брунгильда.

— Вы что, из-за одной овцы в Ростов едете? — не поверил Илья.

— Конечно. Она же у нас породистая, ценная, а хороших ветеринаров поблизости нет. Доктор будет ей живот прощупывать, но для этого ее надо постричь. Не лягнет, не бойтесь. Такой смирной овцы свет еще не видел, и стричься любит. Машинка включается так. Порезаться ей невозможно, так что — вперед!

Он положил овцу на бок — та при этом не издала ни звука — и протянул машинку Паше. Тот, еле дыша от страха, на пробу провел по боку овцы. Это оказалось и правда несложно: полоска шерсти упала на сено, а под ней показалась розовая кожа, гладкая, как у малышей. Овца лежала, прикрыв глаза.

Крис ушел, и Паша принялся сосредоточенно стричь. Минут через пять Илья сказал:

— Ты долго стрижешь. Дай теперь мне.

Паша протянул ему машинку и сел у стены. Он не возражал: так устал за утро, что отдохнуть не мешало. Машинка убаюкивающе шумела, и глаза у него сами собой закрылись, а открылись, когда в сарае хлопнула дверь. Паша вскинулся, сел и вместе с Крисом уставился на то, что получилось у Ильи.

Тот даже умудрился перевернуть овцу на другой бок и постричь ее с обеих сторон — но, видимо, делал это так быстро, что шерсть теперь торчала на ней мелкими клочками и полосками. Большую часть времени он явно потратил на другое.

— Класс, да? — гордо сказал Илья, выключил машинку и, обхватив овцу, поставил ее на ноги.

Голову он ей постриг не полностью: выбрил виски и затылок, а на лбу оставил пышную кудрявую челку, которая лихо покачивалась при каждом движении. Но этого ему показалось мало, и он грязью — видимо, зачерпнутой на улице — нарисовал ей маленькие усики, закрученные вверх.

— Это типа овца для лорда. Крутая, — объявил Илья, вытирая вспотевший лоб.

Крис продержался пару секунд. Потом прислонился к двери и захохотал так, что овца невозмутимо развернулась и ушла на улицу.

— Ну вы и клоуны, — вытирая глаза, сказал он. — Пусть мать посмотрит.

Леди Ивейн, увидев овцу, прижала к лицу рукав, села на скамейку и затряслась так, что Паша сначала решил, будто она рыдает, но потом понял — хохочет.

— Вам ехать пора, — всхлипывая, сказала она. — Достригать некогда, вези так. Готова поспорить, такой пациентки Евгений Викторович еще не видел.

Когда Паша с содроганием вымылся холодной водой, он заметил, что на стенке душевой весит его одежда — теперь совершенно чистая.

— Как она так быстро высохла? — спросил он, когда леди Ивейн позвала их за стол.

— У нас сушилка есть. Мы все-таки не в Средневековье.

— Но сушилка замаскирована деревянной дверцей, чтобы никто не догадался, — сообщил Крис, вгрызаясь в бутерброд с белым домашним сыром.

— Ты на машине едешь? А кто поведет, твоя мама? — осторожно спросил Паша, дуя на куриный суп.

Крис рассмеялся своим богатырским смехом:

— Не, я поведу. Права три дня назад получил. Будете моими первыми пассажирами.

Паша едва не подавился.

Брунгильду Крис по откидному трапу завел в небольшой прицеп — видимо специальный, для животных, а сам сел за руль пыльного «форда».

— Мы, пожалуй, назад, — сказал Паша. Он где-то читал, что при авариях пассажирам на заднем сиденье достается меньше.

Он с трудом подавил желание улечься на пол, сел и пристегнулся ремнем.

— Первый раз вижу человека, который пристегивается даже на заднем сиденье. Молодец! — похвалил Крис. — Так, что мне надо сделать? Тоже пристегнуться. Завести машину. А, я забыл снять ее с ручного тормоза. Теперь надо включить фары.

— Позвони мне, как доедешь, чтобы я не волновалась, — строго сказала леди Ивейн, просунула голову в машину и поцеловала Криса в щеку.

— Конечно, мам. Я отправлю тебе послание с голубиной почтой, когда достигну цели своего похода.

Она по очереди открыла задние двери и обняла сначала Пашу, потом Илью.

— Хорошие вы ребята, — сказала она. — Приезжайте к нам еще, ладно?

Паша кивнул: он был так растроган, что даже сказать ничего не мог. По его мнению, за такую работу их стоило бы выгнать взашей.

— Я, кстати, группу на Фейсбуке сделал, добавляйтесь — будет скидка на продукты, — Крис вытащил из кармана две визитки и вручил им. — Ладно, поехали.

От этих слов Паша сжался, но Крис оказался самым осторожным водителем в истории. Когда они выехали на большую дорогу, он ехал в три раза медленнее, чем все вокруг.

— Не волнуйся так, — посоветовал Паша. — Ты отлично ведешь.

— Зато овцу не растрясу, — пробормотал Крис сквозь сжатые зубы. — У нее там, в прицепе, небось стресс.

— Слушай, я вот о чем подумал, — сказал Паша, чтобы его отвлечь. Они ехали по тихой сельской дороге, а Крис выглядел так, будто его преследовала полиция всего мира. — Я летом на курсы веб-дизайна буду ходить. Когда научусь, хочешь, сделаю тебе сайт, чтобы ты продукты мог местным и через Интернет продавать?

— А это идея, — Крис оживился. Паше ужасно нравилось, что он говорит с ним на равных, будто не помнит, что старше года на четыре. — Надо только название для фирмы придумать.

— Осторожный фермер.

— Сила земли.

— Еда воинов.

— Стильные овцы.

Они перебирали варианты до самого выезда на трассу. К этому моменту Крис осмелел настолько, что прибавил скорость до восьмидесяти километров, и теперь ему хотя бы не сигналили все машины, ехавшие позади.

— Еле тащимся, — ворчал Илья. — Так я в Краснодар до темноты не успею.

Но Илья ошибся: через два часа они уже въехали в Ростов.

— Как ты автовокзал найдешь? По звездам? — спросил Илья.

— Нет, почему? — удивился Крис. — Навигатор включу.

Он притормозил на обочине, вытащил из кармана смартфон и начал вбивать маршрут. Только теперь, увидев, как странно Крис смотрится с телефоном, Паша заметил, что он одет как вчера — только нож с пояса снял.

— Ты так и на вокзал пойдешь? — спросил он.

— Ну да. А что? Я везде так хожу. Это мой стиль, пусть привыкают, — хмыкнул Крис и тронулся с места.

Когда они припарковались перед автовокзалом, Паша готов был поспорить, что их машина — единственная, в прицепе которой сидит овца. Ростов выглядел самым обыкновенным большим городом, как Москва, но гораздо жарче.

Пока Крис покупал в кассе два билета до Краснодара, все на него смотрели, но никто ничего не сказал. Паша был уверен: это из-за его широких плеч и больших кулаков. Иногда совсем неплохо быть сильным.

— Вот, провиант от леди Ивейн. В дорогу, — Крис вручил им пакет, из которого вкусно пахло свежим хлебом. — Пусть вам сопутствует удача. А мне не терпится посмотреть на лицо лекаря, когда он узрит Брунгильду.

Он даже не дослушал все Пашины благодарности: хлопнул его и Илью по плечу, махнул рукой и зашагал к машине — будто они увидятся завтра.

— Все-таки он чудной, — пробормотал Илья, и Паша быстрее зашагал к зданию вокзала, чтобы Илья не увидел его лицо. Он ненавидел прощаться с людьми навсегда.

Автобус подошел через час: удобный, с кондиционером, в таком выдержать пять часов вполне возможно. Паша уснул сразу, как только они тронулись, а проснулся от хруста и шороха. Он потер глаза и увидел, что Илья с аппетитом жует бутерброд.

Электронные часы над водительским сиденьем показывали половину третьего — значит, прошло четыре с половиной часа, и они уже почти на месте.

Он взял свой бутерброд и уставился в окно.

— Хорошо, что мы скоро расстанемся, умник, — с набитым ртом проговорил Илья. — Выходим из автобуса, и каждый идет своей дорогой, ясно?

Паша кивнул. От Краснодара до Уч-Дере еще километров триста. Он понятия не имел, как проделает этот путь без денег, и не хотел сейчас об этом думать. Но Илья не унимался:

— А весело было! Кому рассказать, что я от Москвы до Краснодара сам доехал, не поверят. Надеюсь, моя мама полицию еще не вызвала. Час назад эсэмэску мне прислала: «Помоги другу и возвращайся, я тебя очень жду». Представляешь? Реально купилась на историю про то, что я на дачу поехал.

Паша дернул плечом и прислонился лбом к стеклу. Небо за окном было затянуто серыми тучами, и, наверное, от этого ему было тревожно, словно невидимый комар продолжал ныть над ухом.

— Тебе повезло: мать не написала ни разу, да? Мне бы так! Здорово, когда предкам нет дела, чем ты занят.

— Не очень здорово, — сказал женский голос откуда-то сзади.

Паша обернулся и замер. Прямо за ними сидела женщина в полицейской форме: он проспал, когда она зашла в автобус. Судя по выражению лица Ильи, он тоже понятия не имел, что она там.

— Из дома, значит, сбежали? — холодно спросила она. — И уверены, что родителям дела нет? Ну я это проверю. Как только доедем до города, идете со мной в участок. Может, вы уже в розыске. А если нет, выясним, откуда вы такие храбрые.

Паша сжал зубы. Когда автобус остановится, нужно делать ноги. Они успеют выскочить первыми. Но женщина будто прочла их мысли, встала во весь свой немалый рост и громко сказала:

— Граждане пассажиры! Посмотрите внимательно на этих детей. Они сбежали из дома. На автовокзале они наверняка попытаются от меня скрыться — хватайте их. Они сюда из Москвы добежали. Можете себе представить, что сейчас с их родителями?

По автобусу прокатился рокот. Теперь все смотрели на них, и Паша похолодел. У них нет ни единого шанса проскользнуть между стольких людей, которые жаждут их остановить. Со всех сторон неслись осуждающие, возмущенные голоса. Паша подумал: «А что, если они правы? Что, если моя поездка — глупость, а я сам — просто непослушный сбежавший ребенок?» Отец давно дома и в ужасе от того, что Паша пропал. Его уже ищет московская полиция, учителя, одноклассники, даже мамины родственники, которых он семь лет не видел. Теперь отец рассказал им, что Паша неизвестно где, и они тоже ждут, когда он объявится. Паша вытащил из кармана телефон и включил. Сейчас на нем окажутся десятки вызовов и десятки сообщений.

Телефон включился. Ни одного вызова не было.

Значит, то, что говорил «Мудрец_05», — не выдумка. С отцом что-то случилось, а он теперь не узнает, что именно. Его походу конец.

Можно попытаться сбежать по дороге в участок. Но женщина уже запомнила их в лицо и наверняка найдет способ поймать. Сбежать от человека в форме — это не то же самое, что сбежать от Моржа или от старшеклассников из Россоши.

Голоса вокруг становились все громче, люди вытягивали шеи, чтобы посмотреть на них, и Паше захотелось провалиться сквозь землю, только бы ничего не слышать.

На секунду показалось, что его желание исполнилось: вдруг все затихли, а потом что-то пронзительно звякнуло в воздухе, будто тысяча стекол разлетелись на куски, и Паша врезался головой во что-то невыносимо твердое. Он даже не сразу узнал спинку предыдущего сиденья, вообще не понял, что произошло. Все мысли будто тоже рассыпались. Мир резко дернулся вправо, и за секунду до того, как его голова столкнулась с окном, Паша успел понять: что-то случилось с автобусом — что-то плохое.

По-настоящему плохое.