В четверг вечером Питер сидел дома. Он уже давно запрограммировал домашний компьютер просматривать телепрограммы в поисках тематических или развлекательных передач, которые могли бы его заинтересовать. Вот уже два года как он оставил постоянно действующую инструкцию записать на видео телефильм «Ночной охотник» — картину, которую он впервые увидел подростком, — но пока она еще не появлялась на экране. Он также просил предупредить его, если будут показывать какой-нибудь фильм Орсона Уэлса или ток-шоу с участием Ральфа Надера или Стефена Джея Гулда, а также любые эпизоды сериала «Ночной суд», в которых снимался Брент Спикер.

Сегодня вечером каирское телевидение показывало Уэлса в фильме «Чужой» на английском с арабскими субтитрами. В его видеомагнитофоне был стиратель субтитров — он сканировал участки кадра рядом с субтитрами и кадры, следовавшие непосредственно до и после появления субтитра, и экстраполировал изображение на участках, затемненных надписями. Неплохая находка: Питер не видел «Чужого» уже двадцать лет. Его видеомагнитофон тихо зажужжал, записывая передачу.

Может быть, он посмотрит ее завтра. Или в субботу.

Кэти, сидевшая в другом конце комнаты, кашлянула и сказала:

— Мои сослуживцы спрашивают о тебе. О нас.

Питер почувствовал, что его плечи напряглись.

— Да?

— Ты же знаешь: почему мы не появляемся на их сборищах по пятницам?

— И что ты им сказала?

— Ничего. Нашла какую-то отговорку.

— А они… они знают, как ты думаешь, о том… о том, что случилось?

Она подумала.

— Трудно сказать. Хотелось бы думать, что нет, но…

— Но у этого козла Ханса есть рот.

Она промолчала.

— Ты что-нибудь слышала? Двусмысленные реплики? Намеки? Что-нибудь, что могло навести на мысль, что твои сослуживцы знают?

— Нет, — ответила Кэти. — Ничего.

— Ты уверена? Она вздохнула:

— Можешь мне поверить, я очень чутко реагировала на все разговоры. Если они и сплетничали у меня за спиной, то пока я их за этим не застукала. Никто не сказал мне ни слова. Мне кажется, они не знают.

Питер покачал головой:

— Я… я не думаю, что смог бы это вынести, если бы они знали. Я имею в виду, встречаться с ними. Это… — он замолчал, подыскивая подходящее слово, — …унизительно.

Она слишком хорошо его знала, чтобы отвечать на подобные тирады.

— Черт, — взорвался Питер. — Я ненавижу все это. Я и в самом деле все это ненавижу.

Кэти кивнула.

— И все же, — сказал Питер, несколько успокоившись, — мне кажется… мне кажется, что, если мы хотим хоть когда-нибудь снова жить нормальной жизнью, нам нужно начать выходить из дома, встречаться с людьми.

— Дэнита тоже считает, что это было бы разумно.

— Дэнита?

— Мой консультант.

— А-а.

Она немного помолчала, потом добавила:

— Ханс сегодня уехал из города, отправился на какую-то конференцию. Если мы завтра после работы проведем вечер с моими друзьями, его там не будет.

Питер сделал глубокий вдох и с шумом выдохнул.

— Ты уверена, что его не будет? — спросил он.

Она кивнула.

Питер какое-то время молчал, собираясь с мыслями.

— Хорошо, — решил он наконец. — Я попробую, если мы пробудем там не слишком долго. — Он посмотрел ей в глаза. — Но тебе лучше бы не ошибиться насчет его отсутствия. — В голосе Питера послышались нотки, которые Кэти до сих пор никогда не слышала, холодная, как камень, горечь. — Если я его еще раз увижу, я убью его.

Питер пришел в «Согбенный епископ» пораньше, чтобы наверняка сесть рядом с женой. Служащие «Дуоп эдвертайзинг» нашли на этот раз длинный стол посредине зала, так что они все сидели в капитанских креслах. Питеру удалось устроиться рядом с Кэти. Напротив него оказался псевдоинтеллектуал. Его приборчик-книгочей был на этот раз заряжен Камю.

— Добрый вечер, док. — Голос Псевдо звучал приветливо. — В последние дни о вас много шумят в прессе.

Питер кивнул:

— Привет.

— Что-то вы сегодня рановато, — не унимался Псевдо.

И тут Питер понял, какую допустил ошибку. Все должно было быть в точности, как прежде. Ему не следовало делать ничего, что могло бы привлечь внимание к нему или к Кэти.

— Прячусь от репортеров, — небрежно бросил он. Псевдо понимающе кивнул и поднес к губам стакан темного эля.

— Могу вас обрадовать — Ханса сегодня не будет. Питер почувствовал, что краснеет, но в полумраке паба, возможно, этого никто не заметил.

— Что вы имеете в виду? — Питер намеревался произнести это небрежным тоном, как бы между прочим, но вопреки его воле вопрос, несомненно, прозвучал немного раздраженно. Кэти под столом похлопала его по колену.

Псевдо удивленно поднял брови:

— Ничего, док. Просто вы с ним, похоже, не всегда ладили. В прошлый раз он здорово вас поддел.

— А-а. — Появилась официантка. — Апельсиновый сок, — попросил Питер.

Официантка вопросительно посмотрела на Кэти.

— Минеральной воды, — поспешно заказала Кэти. — С лимоном.

— Ничего не пьешь сегодня? — удивился Псевдо, словно сама эта мысль была вызовом всем приличиям.

— У меня, э-э… болела голова, — пробормотала Кэти. — Я приняла аспирин.

Лжи теперь конца не будет, мрачно подумал Питер. Не может же она сказать: «Я бросила пить, потому что когда в последний раз напилась, то позволила своему сослуживцу трахнуть меня». Питер почувствовал, как сжимаются под столом его кулаки.

Появилась еще парочка знакомых Кэти, мужчина и женщина, оба средних лет, оба чуть полноватые. Кэти поздоровалась с ними.

— Маловато сегодня народу, — заметил мужчина. — А где Ханс?

— В Бинтауне, — охотно отозвался Псевдо. Питер с отвращением подумал, что тот поди весь день дожидался возможности ввернуть это словечко — Бинтаун — шутливое прозвище Бостона. — На конференции по интерактивному телевидению.

— Ги-ии, — как лошадка, заржала женщина. — Без Ханса это уже будет не то.

Ханс, подумал раздраженно Питер. Ханс. Ханс. Каждый раз звук этого имени воспринимался им как удар ножом. Эти люди когда-нибудь слышали о местоимениях?

Официантка снова появилась и поставила перед Кэти апельсиновый сок какого-то странного цвета, должно быть, из порошка, а перед Питером небольшую бутылку «Перье» и стакан с надетым на его край надрезанным ломтиком лимона. Для нее все безалкогольные напитки, подумал он, очевидно, одинаковы. Питер и Кэти поменялись своими напитками, а официантка приняла заказы от опоздавших.

— Как дела, ребята? — Только что вошедший мужчина взмахом руки поприветствовал супругов Хобсон.

Кэти улыбнулась:

— Отлично.

«Почему он это спросил? — молнией пронеслось в голове у Питера. — Что он знает?»

— Отлично, — как эхо, повторил он вслед за женой. — Просто отлично.

— Тебя то и дело показывают по телевизору, Питер, — обратился к нему Псевдо. — Куда-нибудь скоро поедешь?

«Ну уж в этот вонючий Бинтаун я точно не поеду».

— Нет, — воскликнул Питер, затем он чуть помолчал и добавил: — Возможно.

— У нас пока нет никаких определенных планов, — дипломатично выручила его Кэти. — Но у Питера понимающий босс. — Короткие смешки тех, кто знал, что Питер и был главой собственной компании. — Мне нужно посмотреть, как у меня сейчас с работой. Вот-вот придется сдавать большой заказ туристической фирмы.

Женщина сочувственно кивнула. Было ясно, что ей тоже отравляла жизнь эта конкретная работа.

Появилась официантка с новыми напитками. Одновременно в паб вошел Тоби Бейли, еще один сослуживец Кэти.

— Добрый вечер, — бодро сказал Тоби. Он показал официантке, чтобы ему принесли то же, что и Псевдо. — А где Ханс?

— В Бостоне, — рявкнул Питер, предотвратив еще одно произнесение слова «Бинтаун». Псевдо выглядел слегка разочарованным.

— А Донна-Ли поехала с ним?

— Нет, насколько мне известно, — с готовностью подхватил Псевдо.

— Что ж, какая-нибудь американская красотка сегодня вечером неплохо поживится, — сказал Тоби таким тоном, словно иначе и быть не могло. Многие захихикали. Похоже, Ханс своим отсутствием привлекал к себе почти столько же внимания, как и своим присутствием. Питер извинился и под предлогом, что ему нужно вымыть руки, вышел из-за стола.

— Что же, — философски заметил Псевдо, когда Питер удалился, — даже богатым и знаменитым время от времени приходится сливать водичку.

Питер все больше злился, спускаясь по лестнице в небольшой подвал, где были две комнаты отдыха и пара телефонов-автоматов. На самом деле ему вовсе не нужно было вставать из-за стола, но ему хотелось немного побыть в тишине и покое, разобраться в ситуации. Все выглядело так, словно они все смеялись над ним. Как будто они все знали.

Конечно, они знали. Питер в прошлом сам слышал довольно часто, как Ханс похвалялся своими победами. Боже, они все наверняка знали обо всех его похождениях.

Он прислонился к стене. Красотка с рекламного плаката улыбалась ему со стены напротив. Конечно, было большой ошибкой приходить сюда.

Но погоди-ка, если сослуживцы Кэти знали, то они наверняка знали это уже несколько месяцев. В первый раз Кэти и Ханс сделали это очень давно. Питер попытался вспомнить свой последний приход сюда, а затем и предпоследний. Были ли тогда какие-либо признаки того, что они знают? Действительно ли сегодня вечером они вели себя иначе?

Ясности не было. Все казалось теперь совершенно иным. Абсолютно все.

Это такое унижение, если они знают. В его частную жизнь вторглись. У всех на глазах.

Унижен. Оскорблен.

Боже, Хобсон не умеет держать бабу в руках, а?

Черт бы все это побрал.

Жизнь прежде была такой простой.

Это было ошибкой.

Он побрел обратно к столу.

Он выдержит это еще час. Он взглянул на часы. Да. Шестьдесят минут. Это он сможет вынести.

Может быть.

Питер и Кэти молча подошли к двери своего дома. Питер прикоснулся большим пальцем к дактилоскопическому датчику и услышал, как щелкнул запорный механизм. Он шагнул через порог в вымощенную плиткой прихожую и начал снимать уличную обувь. Девять туфель Кэти красовались в ряд у дверцы шкафа.

— Для них что, другого места не нашлось? — проворчал Питер.

— Извини, — мягко сказала Кэти.

— Имею я право войти в собственный дом, не спотыкаясь всякий раз о твои туфли?

— Извини. — Она всеми силами старалась избежать ссоры.

— У тебя же есть в спальне полка для туфель.

— Сейчас я отнесу их туда.

Питер поставил свои туфли на коврик.

— Ты хоть раз видела, чтобы я разбрасывал здесь свою обувь? Никогда.

Кэти молча кивнула. Питер прошел в гостиную.

— Компьютер, были ли сообщения? — рявкнул он.

— Никаких, — ответил синтезированный голос.

Он подошел к дивану, схватил пульт дистанционного управления и начал переключать каналы. На свободных каналах раздавался гудок.

— Псевдоинтеллектуал сегодня был в хорошей форме, — саркастически заметил Питер.

— Йонас, — поправила Кэти. — Его зовут Йонас.

— На кой хрен мне знать, как его зовут?

Кэти тихонько вздохнула и пошла заварить чай. Питер знал, что ведет себя низко. И не хотел, чтобы все так закончилось. Он надеялся, что сегодняшний вечер пройдет хорошо, надеялся, что все наладится и они смогут зажить, как раньше, как у них было всегда.

Но что-то не сработало.

Сегодняшний вечер это доказал.

Он больше никогда не сможет общаться с ее сослуживцами. Даже когда там не было Ханса, один вид этих людей напоминал Питеру о том, что она сделала, о том, что сделал Ханс.

Питеру было слышно, как на кухне звякает в фарфоровой чашке ложечка. Это Кэти размешивала молоко, которое она добавила в чай.

— Ты не хочешь ко мне присоединиться? — крикнул он.

Она появилась в проеме кухонной двери с застывшим на лице выражением холодного безразличия.

Питер положил пульт и внимательно посмотрел на нее. Она старалась помогать ему, стойко перенося все невзгоды. Он не хотел вести себя с ней низко. Он просто хотел, чтобы у них было все, как раньше.

— Извини, мне жаль, — отвернувшись, с горечью сказал Питер.

Кэти кивнула, уязвленная, но не сломленная:

— Я знаю.