Бессметрный

Солодкова Татьяна Владимировна

Введите сюда краткую аннотацию

Ее зовут Миранда, но она предпочитает, чтобы к ней обращались по фамилии — Морган. Она космический пилот, уроженка планеты Земля и истинная патриотка. Когда Морган было десять, ее старший брат погиб в войне с планетой Лондор, и теперь, даже пятнадцать лет спустя, лондорцы для нее личные враги. Но Земля втянута в новый военный конфликт, заключив с Лондором договор о сотрудничестве, и Морган попадает на лондорский корабль, вынужденная участвовать в программе по обмену. Одна среди врагов, наедине со своими детскими страхами и земными предрассудками. Вот только кто ее настоящий друг, а кто враг?…

 

От автора

Мне самой немного сложно определить жанр этой книги. Пожалуй, это любовный роман в фантастическом антураже. Сейчас это принято называть модным словом «космоопера».

К сожалению, не могу порадовать любителей описания техники и технологий, потому как весь упор книги сделан на человеческие отношения. Хотелось бы уточнить это заранее, дабы не отнимать время у тех, кто ищет в книгах нечто иное.

Приятного чтения тем, кого заинтересовала моя работа. И заранее прошу прощения у тех, кто сочтет ее пустой тратой своего времени.

Кому есть, что сказать, милости прошу на страницу комментариев. Готова выслушать любое мнение, в том числе и негативное.

Всем добра).

Татьяна С.

Выписка из архива

Полное имя: Миранда Кэролайн Морган

Идентификационный номер: 36987452594331155982

Дата рождения: 13.01.2601 г.

Место рождения: планета Земля. Объединенная Федерация Земли.

Семья:

— отец: Шеймус С. Морган (д.р. 15.05.2563 г.), генштаб Объединенной Федерации Земли; звание — генерал;

— мать: Мария В. Морган (д.р. 01.09.2564 г.), дизайнер;

— брат: Николас Л. Морган (23.09.2589 — 30.05.2611 гг.), пилот, военный флот Объединенной Федерации Земли; звание — лейтенант; погиб во время «Тринадцатилетней войны» с планетой Лондор; награжден орденом «Герой ОФЗ» посмертно.

Образование: Космическая Летная Академия. Выпуск 2622 г. в звании лейтенант .

Награды: «Лучший курсант», «За отвагу», «За мужество», «Крылья» (4 шт.)

Занесена в «черный список» Объединенной Федерации Земли в 2627 г., объявлена врагом государства, лишена гражданства без права восстановления .

Статус: предатель.

Контакт — запрещен.

Посещение планеты Земля — запрещено.

При обнаружении на территории планеты — стрелять на поражение.

Меня зовут Миранда Морган…

Я не застала ожесточенных войн между гражданами разных стран за территории одной планеты, о которых рассказывают учебники истории, не застала и века освоения космоса, открытие пространственных «окон», а с ними неизведанных галактик и заселения новых планет человечеством. Я также пропустила Великое объединение Земли, когда наша планета превратилась в единое государство и «Первую Вселенскую войну», отгремевшую еще за полвека до рождения моих родителей.

Зато я успела застать знаменитую «Тринадцатилетнюю войну» с планетой Лондор, в самом начале которой мне и довелось появиться на свет. Тогда достаточно молодая, всего какие-то два века назад населенная планета пошла на мою Родину войной, пытаясь увеличить свое влияние на политической арене освоенной части Вселенной.

Мое детство пришлось на период, когда все дети мечтали вырасти военными и отправиться в космос крушить врагов. Мы с братом не были исключением. И едва он достиг нужного возраста, тут же поступил в Космическую Летную Академию, чтобы стать пилотом.

Несмотря на двенадцатилетнюю разницу в возрасте, мы с Ником были очень близки. Он был моим рыцарем, героем, образцом для подражания, защитником и просто обожаемым старшим братом. Я безумно гордилась, когда он получил диплом и лейтенантские нашивки, а когда отправился на поле боя, была уверена, что именно Ник поможет Земле одержать долгожданную победу.

Мне было всего десять, но я отчетливо помню момент, когда пришла «похоронка». Помню плачущую мать и смертельно побледневшего отца… А еще помню, как сама рыдала, забившись в угол своей комнаты, и выла от бессилия, словно раненый зверь…

Тогда мой мир рухнул в первый раз.

Война с Лондором закончилась через какие-то два года, причем завершилась ничем: главы государств подписали мирные договоры, признав, что вести дальнейшие военные действия нецелесообразно. Вот так мой брат погиб в двадцать два года ради «ничьи». Вот так планета Лондор превратилась в моего личного врага…

Меня зовут Миранда Морган, и это моя история. История моей жизни, моей любви, боли и ненависти. А также история о том, как из фанатичного патриота я превратилась в предателя Родины….

 

— I —

 

1

«Лейтенант Миранда К. Морган. Личный номер: N36987452594331155982. Идентификация пройдена, можете покинуть здание», — сообщил лишенный эмоций голос компьютера, выплевывая мою карточку.

Я убрала пропуск в нагрудный карман голубой формы, и быстрым шагом вышла из здания штаба, пока кто-нибудь не вспомнил о моем существовании и не отменил мой увольнительный. Это был сложный полет, и я мечтала только об одном — поскорее очутиться дома и как следует выспаться. Пусть, всего на один день, но во время войны о большем нечего даже мечтать.

Война вспыхнула неожиданно. Старушка Земля расслабилась за пятнадцать лет мирного сосуществования с другими государствами и оказалась совершенно не готова к тому, что бывшая Колония Альфа, ныне Карамеданская Империя, разросшаяся и уже имеющая в своем составе несколько планет, не только захватит небольшие близко расположенные к ней страны, но и решится бросить вызов самой Прародительнице человечества. А потому военные пилоты высокой квалификации, вроде меня, были на вес золота и всегда нарасхват.

Последний год вообще выдался сумасшедшим. Постоянные задания, полеты, некоторые спокойные и почти безопасные, если так можно сказать во время войны, некоторые рискованные. Мой корабль не единожды попадал в самую гущу военных действий, несколько раз мы возвращались домой с повреждениями судна, а один раз даже с огромной пробоиной корпуса. Тогда я привела «Овен» к Земле исключительно с помощью везения и чертовой бабушки, которую в пути вспоминала чаще обычного. За тот полет я получила целых две медали, добавившихся в мою коллекцию: «За мужество» и «Крылья» (наивысшую награду для космического пилота). А пресса потом еще долго трепала мое имя…

Я поморщилась при одном этом воспоминании, перекинула сумку через плечо и решительно направилась к стоянке флайеров, искренне надеясь, что в этот раз охотники за сенсацией не решат снова превратить меня в героиню.

* * *

— Миранда! — мама оказалась дома и заключила меня в объятия, едва я появилась на пороге. — Почему не предупредила? — она отстранилась от меня на длину вытянутых рук и серьезно заглянула в лицо. — Ты в порядке? Все хорошо?

В ответ я только дернула плечом:

— Да что со мной будет?

Вышло несколько беспечнее, чем следовало. Мама это поняла, нахмурилась. Но я уже вывернулась из ее рук и сделала вид, что безумно заинтересовалась интерьером.

Что она хотела от меня услышать? Что нас снова подбили? Что погибли трое из моей команды? Что… Да что об этом говорить? Все пустое. Если я здесь, значит, все лучше, чем могло бы быть.

— Ой, а вы ремонт успели сделать!

Объект для смены темы был выбран идеально, мама тут же забыла о всех не случившихся со мной несчастьях и переключилась на любимый дизайн интерьера.

— Правда, нравится? Это новые тенденции, лавандовый в этом году в моде.

Я покрутилась в гостиной, осматриваясь. Лавандовый? Честно говоря, я бы назвала его фиолетовым, но маме виднее.

— Очень красиво, — без зазрения совести соврала я, дабы не обидеть мать. В действительности, мне было абсолютно безразличен новый цвет стен, и даже не вполне понятно, зачем они его регулярно меняют раз сезон.

Мама снова «переключилась»:

— Ты надолго?

Ну вот зачем? Я только вернулась, зачем мне думать о службе, когда я только-только пришла домой?

— Завтра утром меня ждут в штабе, — ответила я и предупреждающе выставила руку ладонью вперед. — Прошу, хватит расспросов.

Мама только покачала головой, но спорить не стала.

— Иди, переоденься, отдохни, а я пока приготовлю что-нибудь вкусненькое, — решила она.

Я расплылась в улыбке. Вот давно бы так!

Уже когда я снова закинула ремень от сумки на плечо и преодолела несколько ступеней на второй этаж, где располагалась моя комната, мама снова меня окликнула:

— Майкл звонил, спрашивал, как ты.

Я закатила глаза к потолку. Вот же прилипала. Если я за несколько месяцев не прислала ему ни весточки, разве это не говорит, о том, что он мне надоел?

Тщательно замаскировав раздражение на своем лице, я обернулась к матери:

— И что ты сказала?

Она пожала плечами:

— Что передам тебе, чтобы ты позвонила ему, как только увижу тебя, — я даже не попыталась изобразить энтузиазм. — Ты ведь позвонишь? — забеспокоилась мама. — Он хороший мальчик…

Но окончания оды Майклу я не дождалась, махнула рукой в знак того, что и так знаю, что за чудо мне досталось, и, перепрыгивая через две ступеньки, совершила тактическое отступление в свою комнату.

— Ух! — я выдохнула с облегчением, когда дверь за моей спиной закрылась. Мамины благие намерения действуют на нервы не хуже вражеского обстрела.

Я бросила сумку на пол прямо у порога и упала на кровать лицом вниз. Говорят, домашнюю постель не заменит ни одна, даже самая удобная корабельная койка. Хм, может быть.

Уже через пару мгновений я перекатилась на бок, подперев рукой голову, и улыбнулась фотографии на прикроватном столике:

— Привет, Никки!

Когда-то я ждала его из опасных полетов, а теперь дома ждал меня он, и, возвращаясь, я непременно рассказывала ему обо всем, что произошло. Один Бог знает, сколько бы всего я отдала за то, чтобы Ник мог мне ответить…

— Опять чуть было не было, — доложила я улыбающемуся изображению брата. — «Овен» теперь надолго на ремонте. Завтра, наверное, отправят на другой корабль. Жалко… Привыкла я к этой старой консервной банке…

Действительно, привыкла, причем, как ни странно, к «Овну» гораздо больше, чем к его команде. Хотя для меня вовсе не странно, на флоте у меня не было друзей. Впрочем, как и вне его. Это Ник из нас двоих был душой компании, наверное, у меня до сих не было столько знакомых, сколько друзей у моего брата…

Из раздумий меня вырвал звонок.

Выругавшись нецензурными выражениями, которых нахваталась у нашего кока, я нажала кнопку приема. Давно было пора настроить голосовое управление, но руки все не доходили. К тому же, мне почти никто не звонил.

— Морган! — над столом появилось голографическое изображение Майкла. Легок на помине. — Я узнал, что «Овен» вернулся!

— Рада за тебя, — буркнула я. И откуда у него взялся такой достоверный источник информации?

— Морган, включи камеру! — голос просящий.

Ага, уже бегу.

— Майкл, чего тебе надо? — спросила я прямо. Разлука ничего не поменяла в моем к нему отношении. И хотя Майкл был недурен собой, и за ним постоянно увивались толпы поклонниц, у меня он по-прежнему не вызывал ничего, кроме скуки.

— Как — чего? — небесно-голубые глаза удивленно распахнулись. — Я соскучился!

Я скорчила гримасу, хотя и прекрасно знала, что он меня не видит, потом села на краю кровати, чтобы, наконец, разуться.

— Сочувствую, — отозвалась я, избавившись от ботинок и отшвырнув их в другой конец комнаты, начала расстегивать форму.

— Я хочу тебя увидеть, — продолжал канючить Майкл.

— Не сегодня, — в данный момент я хотела одного: принять душ. — Меня не было дома два месяца.

— А когда? — нет, ну обиделся бы, что ли.

Хотя… Я на мгновение задумалась. Как любовник Майкл был весьма неплох, молчал бы побольше, цены бы ему не было.

— Завтра, — решила я. — Если не отправят на новое задание.

— Я так хочу тебя увидеть…

Я не потрудилась даже дослушать.

— Пока, Майкл, — и нажала «отбой». — Осточертел, — пояснила я фотографии брата. Ник как всегда улыбался…

* * *

Вечером вернулся со службы отец, принеся с собой новость, которая ввела меня в ступор на несколько минут. Лондор вступил в коалицию против Карамеданы. Бог ты мой, мы союзники!

Я сидела за столом, вяло ковыряя вилкой в тарелке, несмотря на вкуснейший ужин. Аппетит пропал. Я прекрасно знала, что война принимает опасные обороты, что Земле нужны сильные союзники, но Лондор! Планета, отнявшая у нас Ника, мой самый злейший враг…

По сравнению с этой новостью все остальные меркли. И то, что с Лондором к коалиции примкнули Поллак и Медея, и то, что эту войну уже негласно называют «Второй Вселенской».

Понять, как Земля могла подписать договоры о сотрудничестве с планетой, с которой билась не на жизнь, а насмерть целых тринадцать лет, было выше мои сил. Наверное, выступи Лондор на стороне Карамеданы, я бы расстроилась куда меньше. Нет, я отдавала себе отчет, что Лондор сильный союзник, и надо бы радоваться, что он воюет на нашей стороне, но радоваться не получалось.

Вечер дома был бесповоротно испорчен.

* * *

По прибытии утром в штаб меня огорошили известием, что меня ждет у себя сам адмирал Хьюн, заместитель командующего флотом Земли. С чего мне оказана такая честь, никто не пояснил, а задавать лишние вопросы здесь было непринято, потому я просто приняла приказ как данность.

Адмирал Хьюн был полным мужчиной в возрасте. Седые волосы, светлые, почти под цвет волосам, глаза. Я видела его несколько раз, прошлые «Крылья» он вручал мне лично. Хьюн был героем «Тринадцатилетней войны», чем вызывал у меня особое уважение. Он убивал лондорцев, а значит, был моим героем.

После приветствия по всем правилам, адмирал неожиданно указал мне на стул напротив своего стола. Мои брови непроизвольно поползли вверх, но ослушаться или задавать вопросы я не решилась.

По правде говоря, я ожидала чего угодно, но точно не приглашения присесть. Я всего лишь пилот в звании лейтенанта, в котором, кстати говоря, засиделась. Медали мне давали, а вот повышение в звании нет.

— Вы знаете, что Лондор вступил в войну на стороне Земли, лейтенант? — спросил адмирал, не став делать долгих отступлений. За это он мне тоже нравился, ненавижу людей, тратящих время на пустую болтовню.

— Да, сэр, — это не было секретной информацией, иначе отец не рассказал бы ее нам с мамой за ужином.

— И что вы об этом думаете? — пристальный взгляд.

Я почувствовала себя неуютно. Странный вопрос. Какое дело прославленному адмиралу до мнения какого-то там пилота. Закусила губу. Не стоит обманываться добродушным видом этого человека. Это не добрый дядюшка, с которым можно пооткровенничать и выплеснуть свое недовольство.

— У Земли появился сильный союзник, — сдержанно ответила я. Теперь глаза адмирала напоминали настроенный на меня сканер.

— И вы не испытываете к лондорцам личной неприязни?

А вы? Этот вопрос так и вертелся на языке, но я поспешно его прикусила, чтобы не взболтнуть лишнего.

— Это не входит в мои должностные обязанности, — отчеканила я заученную фразу, уже не один раз спасавшую меня от высказывания нежелательного личного мнения.

— Вы их ненавидите, — спокойно констатировал адмирал, будто бы и не слышав моего ответа. — Вы потеряли брата в «Тринадцатилетней войне», не так ли, лейтенант?

— Так точно, сэр.

Не услышал ли он, как я скрипнула зубами? Больше всего на свете я ненавидела разговоры о личном с посторонними. Будь он хоть трижды моим командиром, никто не имел права трогать память о Нике.

Адмирал смерил меня очередным внимательным взглядом, потом откинулся на спинку кресла, сложив пальцы рук «домиком», все еще не отрывая от меня глаз.

— Когда мирный договор был подписан, и «Тринадцатилетняя война» была официально закончена, лондорцы перестали быть нашими врагами, — медленно произнес он. — Вы это понимаете, лейтенант?

— Понимаю, сэр.

А еще я понимаю, что моя ненависть к ним никогда не пройдет, потому что ни один мирный договор не вернет мне брата.

— Рад это слышать, лейтенант, — на лице ни намека на радость, скорее угроза и… предостережение, да. — Вот ваше назначение на новый корабль, ознакомьтесь и подпишите, — он протянул мне стандартный планшет.

С каких пор адмиралы передают лейтенантам приказы о назначении?

«Прометей» — прочла я название моего нового судна. «Прометей»? Ни разу о таком не слышала. Я, конечно, не вездесуща, но все равно большинство кораблей на слуху, тем более легких маневренных крейсеров, которые я обычно пилотирую. Построили новый? С какими-нибудь секретными технологиями, поэтому-то Хьюн решил поговорить лично?

Нет, не новый, уже через мгновение поняла я, потому как год постройки значился ниже. Пять лет назад, хотя для космического корабля такого класса, это все равно еще юность.

«Место постройки: Клирк.»

После этой строчки я растерялась еще больше. Небольшая планета Клирк специализировалась на постройке крейсеров, лучших крейсеров во Вселенной, но Земля никогда не закупала технику у Клирка для своего военного флота. Пилотировать корабль, сделанный на Клирке — да это просто мечта! Неужели Федерация решила раскошелиться…

Но я в очередной раз убедилась, что ошиблась в предположениях, когда прочла следующие строчки, ставшие для меня роковыми: «Командир: капитан Александр Тайлер. Принадлежность: Лондорский военный флот».

Я почувствовала, как застучал в висках пульс.

Это шутка? Изощренная шутка, иначе и быть не может. Меня на лондорский корабль? Меня?!

— Адмирал… — мой голос прозвучал жалко, и мне пришлось откашляться, чтобы совладать с ним, а заодно и с эмоциями. — Адмирал, сэр, могу я просить уточнения?

Показалось, или в его глазах промелькнула усмешка?

— По-моему, в приказе все достаточно ясно. Приложите ладонь и подтвердите назначение.

Если это шутка, то совершенно несмешная и затянувшаяся.

— Меня отправляют на лондорский корабль? — в вопросе ни звания, ни «сэра» — не до них, если он не шутит…

— А что вас удивляет, лейтенант? — а вот Хьюн про звание не забыл. — Это пункт договора с Лондором. Перед лицом общего противника флот Земли и флот Лондора должны взаимодействовать, а после «Тринадцатилетней войны» отношения между нашими планетами натянуты. Поэтому на некоторые лондорские корабли было решено отправить по одному землянину, а на земные по лондорцу. Этакий обмен ценными кадрами.

У меня зашлось сердце. А я-то считала себя человеком хладнокровным. Лондорцы — враги. Оказаться одной среди них, не имея возможности убивать, более того — подчиняться приказам лондорского капитана — как там его? — какого-то Тайлера?!

На этот раз скрыть эмоции я даже не пыталась. Адмирал и так прекрасно знал мою реакцию, потому и затеял эту личную встречу, потому и напомнил о Нике…

— Приказ обсуждению не подлежит, — напомнил он мне прописную истину. — Но мы живем в цивилизованном мире, а война идет далеко за пределами нашей Родины, поэтому вы можете подать в отставку, — голос адмирала зазвенел металлом. — И это будет к лучшему и для нас, и для вас, потому что Космическому флоту Земли не нужны офицеры, не способные справиться со своими личными эмоциями.

Моя карьера… Если я сейчас уйду, то мне одна дорога — водить неповоротливые пассажирские лайнеры, или, в лучшем случае, можно наняться в личные пилоты какого-нибудь миллионера, имеющего свой космический корабль. При любом раскладе: это конец. Скорость, риск, азарт — то, что я больше всего любила в пилотировании, будут мне навсегда недоступны.

Адмирал ждал моего ответа, а я молчала, как круглая дура, не в силах как поднять руку и приложить ладонь к экрану, так и встать, чтобы уйти.

Неожиданно лицо адмирала смягчилось, он даже подался чуть вперед, опершись локтями о столешницу.

— Мы тщательно подбирали кандидатов, — доверительно сообщил он. — Мы не можем послать абы кого. Помимо жеста доброй воли и демонстрации дружеского отношения, мы должны не упасть в грязь лицом. Наши посланники должны быть солдатами высочайшего класса. Я читал ваше досье. Вы лучший выпускник КЛА своего года, многократно награждены за заслуги. В двадцать пять — это завидные достижения. Неужели вы загубите свою карьеру из страха?

Я все еще была не готова ответить. Сердцебиение чуть успокоилось, но я все еще была не способна быстро соображать. Я вернулась к планшету и еще раз внимательно перечитала приказ, потом подняла глаза на Хьюна.

— Адмирал, сэр, здесь не указаны сроки.

— Полгода, лейтенант, — охотно ответил он. — Согласитесь, немного, чтобы вернуться и получить капитанское звание?

Полгода, и мне дадут капитана? Капитана, даже минуя коммандера?! Голова тут же прояснилась. Я жажду повышения как манны небесной, а мне вручат его на блюде, стоит только пережить полгода с ненавистными лондорцами?

— Немного, — эхом отозвалась я, прижимая ладонь планшету и подтверждая получения назначения.

«Прометей», так «Прометей», но думать, что земляне слабаки, я не позволю.

* * *

Чем больше я думала о словах адмирала и своем назначении, тем крепла моя уверенность, что я поступила правильно. Да, мысль оказаться на лондорском корабле была невыносима, но, во-первых, я, действительно, считаю себя первоклассным пилотом, а значит, лишний раз продемонстрирую врагам, что им не стоит больше никогда тягаться с Землей, во-вторых, данное назначение, наконец, сдвинет мою замершую карьеру с мертвой точки. Ну, и, в-третьих, своим страхам нужно смотреть в лицо.

— Дорогая, ты уснула?

Я вздрогнула, так задумалась, что совершенно забыла, где нахожусь. На лондорский корабль следовало прибыть на следующий день, и после посещения штаба я поехала к Майклу, чтобы хотя бы частично снять стресс.

Оказалось, я так задумалась, что не заметила, что он уже несколько секунд трясет меня за плечо.

Я нетерпеливо сбросила его руку. Тоже мне, «дорогая».

— Если ты подумал, что я сплю, так какого черта будишь?

— Потому что ты опять сбежишь, а нам нужно поговорить.

Я села на постели, обняв колени, и посмотрела на любовника. Взгляд необычно серьезный, лоб нахмурен. Вот только выяснения отношений мне не хватало.

— Говори, — тем не менее, позволила я, пусть лучше выскажется сейчас, чем опять будет донимать меня звонками.

Майкл стушевался и покраснел, опустил взгляд.

— Морган, выходи за меня замуж.

О!

Мне не сразу удалось замаскировать свой смех под кашель, как я ни старалась. Но Майкл продолжал смотреть на меня, ожидая ответа. Нет, он, что, серьезно?

— Нет, Майкл, конечно, нет! — что за абсурдная мысль?

Надо было раньше уходить, подумать можно и дома.

Я откинула простыню и встала. Несколько раз обошла скромную квартиру Майкла в чем мать родила в поисках разбросанной несколько часов назад одежды. Он следил за мной взглядом и ничего не говорил. Я тоже не имела ни малейшего желания оправдываться. Зачем мне нужен Майкл, я никогда не скрывала.

— Почему? — все же решился спросить он.

Интересно, какой ответ его бы устроил? Потому что я его не люблю? Хотя я никогда не была романтиком и всегда считала, что для брака любовь не самое необходимая составляющая. Потому что я вообще пока не собираюсь замуж? Потому что идет война? Потому что в данный период моей жизни все, чего я хочу, это летать и служить своей Родине?

— Потому что ты мне не нужен, — просто ответила я, продолжая одеваться.

Кажется, на этот раз я все-таки задела его за живое. Майкл задохнулся от обиды, а может, и злости, покраснел до корней волос и вдруг выпалил:

— А кому еще, кроме меня, нужна ты?!

Наверное, он хотел меня тоже задеть, вызвать эмоции. Что ж, он не первый пытался это сделать.

— Прощай, Майкл, — совершенно спокойно ответила я. На правду ведь не обижаются, не так ли?

Я застегнула последнюю кнопку и вышла из его квартиры.

Завтра мне предстоит прибыть на лондорский корабль, и домой я вернусь только через полгода. Если выдержу. Если выживу.

Майкл был прав, я была никому не нужна, но и мне никто не был нужен. Привязанности — это слабость, а я хотела быть сильной.

Я выдержу.

Я выживу.

Я вернусь.

2.

В ноздри ударил знакомый запах пластика и металла, какой бывает только на космических станциях. Именно здесь на станции Эхо-VI, принадлежащей Земле, и должна была состояться моя встреча с новым экипажем.

«Прометей» я увидела еще на подлете к станции, трудно не узнать легкий крейсер постройки Клирка. Хотя я и считала себя истинным патриотом, но не могла не признать, что по сравнению с этим красавцем все земные корабли были просто консервными банками. Пожалуй, единственным светлым моментом в моем назначении на лондорское судно, было именно то, что у меня появится возможность поближе познакомиться с клиркийской техникой.

— Ну как, дальше не заблудитесь? — заботливо поинтересовался пилот катера, доставивший меня сюда и зачем-то вышедший на станцию вместе со мной.

Помня, как всю дорогу сюда он пытался строить мне глазки и неудачно острить, я еле удержалась от колкости в ответ, но вовремя себя осадила. В конце концов, это, возможно, последний землянин, с которым я говорю на следующие полгода.

— Не заблужусь, сержант, — ответила я максимально сдержанно. — Освободите стыковочный узел, иначе вас оштрафуют.

Юноша смутился моему последнему замечанию, торопливо отдал честь как старшей по званию и скрылся в дверях шлюза.

Я глубоко вдохнула искусственный воздух и решительно зашагала к стойке регистрации. Как говорится у меня на Родине, перед смертью не надышишься, а потому незачем тратить время на сантименты.

Военная пересадочная станция Эхо-VI была небольшой и почти полностью автоматизированной с ограниченным количеством обслуживающего персонала. Вследствие чего на стойке регистрации меня никто не встретил, я вставила в принимающий компьютер идентификационную карту и получила информацию, что меня ждут в седьмом стыковочном узле.

Вот так. Стоит мне пройти туда, и я покину территорию земной юрисдикции.

Было даже не страшно, а непривычно и неуютно.

В поисках нужного указателя я прошла мимо большой зеркальной панели и остановилась напротив нее, чтобы еще раз убедиться, что мой внешний вид безупречен. Перед лондорцами хотелось предстать в лучшем свете, чтобы старушка Земля могла мной гордиться, а враги не догадались, что на самом деле творится у меня в душе.

Из зеркала на меня смотрела девушка в голубом летном комбинезоне, наглухо застегнутом на все кнопки до самой шеи. Большая спортивная сумка с широким длинным ремнем, небрежно перекинута через плечо.

Больше всего я переживала за лицо, но и тут все было безупречно, косметика, тщательно нанесенная утром, скрыла следы бессонной ночи, не оставив ни намека на темные круги. Карие блестящие глаза, черные волнистые волосы, доходящие до линии подбородка, немного растрепанные, но с этими кудряшками всегда так, словно, живут своей собственной жизнью.

Я покрутилась у зеркала несколько секунд и осталась довольна осмотром. Комплексами по поводу своей внешностью я не страдала. Я нравилась мужчинам, а женщины мне частенько завидовали. Впрочем, сейчас моей целью было не понравиться своим врагам, а наглядно продемонстрировать, что до землян им далеко.

Врагам? Бесспорно, именно врагам. Как я ни пыталась настроить себя на нужный лад прошлой ночью, я так и не смогла думать о лондорцах как о союзниках. Враги они и есть враги.

Поправив ремень сумки, я продолжила поиск седьмого узла. Интересно, лондорцев тоже тошнит при мысли, что среди них теперь будет землянка?

Топографического кретинизма у меня не было, и я нашла нужный стыковочный узел довольно быстро. Остановилась и огляделась.

Так-с, и что теперь? Насколько мне было известно, лондорцы носили темно-синюю форму, причем не комбинезоны, как было принято у нас, а брюки и китель, по крайней мере, в фильмах о «Тринадцатилетней войне» они представали именно так. Никого в подобной одежде поблизости не наблюдалось.

— Миранда Морган? — окликнули меня со спины.

Я заскрипела зубами. Только враг мог подобраться так незаметно.

Обернулась и встретилась взглядом с человеком в черной форме без знаков отличия. Свободные брюки со множеством карманов, высокие ботинки, такая же черная футболка и не до конца застегнутая легкая куртка. Лондорец (а это не мог быть никто иной) был достаточно молод, навряд ли, старше тридцати. Такие же темные, как у меня самой, глаза и волосы, причем если мои соотечественники на службе стриглись «под ёжик», то у этого типа волосы были отросшими, лишь немного короче моих собственных и тоже с легкой волной.

Мне стало не по себе. И это лондорец? Я ожидала… Даже не знаю, кого я ожидала увидеть, но этот лондорец не просто не отличался от землян, он еще и вообще был похож на меня. Наверное, когда мы вот так стояли рядом, нас даже можно было принять за родственников. Какая ужасная мысль!

Я придала своему лицу надменное выражение, в первую очередь, чтобы скрыть свое замешательство, и отчеканила:

— Лейтенант Морган.

В ответ на мою реплику лондорец лишь изогнул бровь, но извиняться и не подумал. Впрочем, как и представляться. На самом деле, это полностью соответствовало моему представлению о лондорцах: хамы и грубияны.

— Пойдемте, лейтенант, я провожу вас на «Прометей».

В обращении прозвучала откровенная насмешка. Я резко вскинула голову, намереваясь поставить зарвавшегося врага на место, но встретилась с совершенно невинным взглядом.

— Что-то не так, лейтенант? — на этот раз голос серьезный, но совершенно спокойный, будто ничего не произошло.

Я дернула плечом.

— Ничего.

Может, и правда, показалось? Нервы на пределе, могло и почудиться.

* * *

«Прометей» поразил меня с первого шага на борт. Плавные линии корпуса были настоящим произведением искусства. Никакая картинка и никакое видео не могло передать этой красоты. Кажется, я была готова перетерпеть общество лондорцев, только чтобы пилотировать это клиркийское чудо техники.

Проводник перехватил мой восхищенный взгляд.

— Красавец, да?

А мне стало обидно, что у нас таких кораблей нет. И еще обиднее, что этот тип явно об этом знает.

— Ничего особенного, — огрызнулась я.

Спорить со мной тактично не стали.

Я прошла немного вперед, а лондорец быстро пробежал пальцами по цифровой панели, отдавая бортовому компьютеру приказ задраить шлюз. Похоже, все члены команды уже были на борту, и больше никого не ждали. Хотя оно и понятно, навряд ли, лондорцы стали бы свободно разгуливать по земной станции. Не зря же встречающий даже нарядился в черную полевую форму без знаков отличия, чтобы ничем не привлекать к себе внимания.

— Пойдемте, лейтенант, — позвал меня лондорец, — команда уже собралась на второй палубе для знакомства с вами.

Признаюсь, я удивилась. С чего такая честь? Собрать весь экипаж, чтобы встретить навязанную им землянку? Вместо того чтобы немедленно покинуть станцию, их капитан оторвал всех от дел, чтобы познакомить со мной? Что ж тогда лично не вышел встретить вновь прибывшую?

— Я думала, мне сначала нужно передать свои документы капитану, — я не стала скрывать свое удивление.

— Успеется, — беспечно отмахнулся лондорец. Интересно, у них все так спокойно решают за капитана, что ему нужно, а что «успеется»?

В ответ я только пожала плечами. Мне было абсолютно все равно, как мои враги понимают слово «субординация».

Мы прошли вглубь корабля, который внутри превзошел мои самые смелые ожидания. Я любовалась «Прометеем», а мой проводник молчал и, как мне показалось, изучал меня.

— У вас большая команда? — решив, что терять мне нечего, задала я вопрос.

— Нет, двенадцать человек, — охотно откликнулся лондорец.

Действительно, совсем небольшая. Даже на «Овне» всегда было не меньше двадцати. Впрочем, «Овен» требовал куда больше обслуживающего персонала, чем полностью автоматизированный клиркийский крейсер.

— Стало быть, я тринадцатая?

Лондорец усмехнулся.

— На Земле до сих пор верят в чертову дюжину?

— Мне кажется, на любой планете полно суеверных, — обиделась я за свою Родину. Он может ненавидеть Землю, как я Лондор, но насмехаться над ней я никому не позволю.

К моему удивлению, лондорец и не подумал спорить.

— Тут вы правы, — признал он. — Надеюсь, вы сами не суеверны, лейтенант.

Я родилась тринадцатого числа. Но это точно не его дело.

— Нет, — отрезала я, давая понять, что разговор закончен. — Не суеверна.

* * *

Нужная палуба была освещена ярче других. Довольно большая для такого корабля.

Меня невольно замутило при виде ожидающих людей. Лондорцы. Враги.

Одиннадцать человек в темно-синей форме выстроились в ряд и все, как по мановению волшебной палочки, повернули головы в сторону входа, услышав приближающие шаги. Мне захотелось втянуть голову, но я, наоборот, выпрямила спину и расправила плечи.

Сознание отметило, что наши кинематографисты переврали лондорскую форму, правдиво передав только ее цвет. Сама же она была точной копией черной формы встречающего: штаны с карманами, легкая куртка и футболка. Должна признать, такая одежда, скорее всего, куда удобнее земного цельного комбинезона, который, к тому же, слишком сильно подчеркивал особенности фигуры.

Но больше всего меня поразила не форма экипажа «Прометея», а выражения их лиц. Я ждала ненависть, брезгливость — да что угодно, но только не дружелюбных улыбок!

Девять мужчин и две женщины. Причем почти все молодые. Самому старшему в поварском фартуке поверх формы и косынкой на голове, завязанной совершенно по-пиратски, было, максимум, едва за сорок. Возраст остальных колебался от двадцати до тридцати пяти лет.

— Добро пожаловать, лейтенант! — тут же подошел ко мне светловолосый молодой человек с нашивками, обозначающими звание коммандера. — Меня зовут Эшли Рис, я старший помощник капитана. Рад приветствовать вас на «Прометее».

Рад? Мне стало совсем не по себе, потому что я не заметила и тени притворства в его радушной улыбке.

Старпом, к тому же, выше меня по званию. По всем правилам я должна была отдать ему честь. Впервые в жизни отдать честь лондорцу…

Но не успела я пошевелиться, как коммандер без всякого воинского этикета протянул мне руку. Они, что, тут все сумасшедшие?

Я пожала протянутую конечность чисто автоматически, все еще пребывая в полнейшем шоке.

— Лейтенант Миранда Морган, — все силы ушли только на то, чтобы назваться.

Старпом же продолжил, как ни в чем не бывало:

— Капитан попросил меня представить вам команду, так что приступаю.

Его голос звучал без малейших признаков напряжения, будто я на самом деле желанный гость, а капитан, который его «попросил» вообще его добрый дядюшка. Нет, с субординацией на Лондоре точно не все гладко. С каких таких пор командиры просят своих подчиненных о чем бы то ни было, а не приказывают?

Я мельком глянула на своего недавнего проводника, который и не думал вставать в строй к остальным. Он совершенно расслабленно устроился у дверного проема, опершись спиной о стену, сложил руки на груди и согнул одну ногу в колене.

Дурдом какой-то. Коммандер, пожимающий руку лейтенанту, капитан, который «просит», а этот, кто его знает, какое у него звание, но по логике точно ниже, чем у старпома, вообще делает вид, что находится на курорте, а не перед командиром.

— Старшина Глеб Кули, — указал тем временем Рис на полного человека в фартуке, на которого я сразу обратила внимание, — наш кок. По совместительству, душа этого корабля, всегда выслушает, поддержит, даст совет.

— Миледи, — отвесили мне шутливый полупоклон.

Какая еще миледи?! Я старше тебя по званию!

Но, судя по лицам лондорцев, никто из них не видел в этом ничего необычного и, тем более, предосудительного.

— Так, идем дальше, — пробормотал старпом себе под нос и уже громко назвал мне следующего члена команды: — Сержант Райан Ригз, — боже мой, эта гора мышц умеет улыбаться!

Громадный Ригз окинул меня с ног до головы любопытным взглядом, особенно задержавшись на груди, хмыкнул каким-то своим (явно пошлым) мыслям, но все же козырнул по всем правилам и гаркнул:

— Добро пожаловать на борт, лейтенант!

Не корабль, а балаган, честное слово.

Следующим был представлен парнишка от силы лет двадцати, Стив Кленси, числящийся в звании капрала. Каково же было мое удивление, когда я услышала, что он в своем возрасте занимает на корабле должность главного специалиста по компьютерной технике. Вундеркинд? Я не решилась спросить.

Затем меня познакомили с двумя «представительницами прекрасного пола», как дословно выразился старпом, Лорой и Клавдией.

Младший лейтенант Лора Стэнли была совсем молодой миловидной блондинкой, с длинными волосами, заплетенными в перекинутую через плечо тяжелую косу. Невысокая, худенькая, совсем хрупкая. На «Прометее» она занимала должность астрокартографа.

Лейтенант Клавдия Морз, строгая женщина за тридцать с темно-рыжими коротко стрижеными волосами, оказалась главным инженером-механиком.

Далее мне представили помощника Клавдии, младшего лейтенанта Нила Корбеца, высокого худощавого парня примерно моего возраста. Он поприветствовал меня теплой улыбкой.

Следующими шли двое, лишь немногим уступающие габаритами уже представленному мне Ригзу, Бен Солвел и Кит Локмер. Их звания обозначены не были, нашивки на форме вообще отсутствовали, и я решила, что они, скорее всего, рядовые.

Серьезного мужчину с флегматичным лицом, казавшего особенно тощим и нескладным на фоне Бена и Кита, стоящих рядом, звали Генри Коллинзом, и он исполнял обязанности корабельного врача.

А вот последний член команды снова заставил меня собраться и призвать все свое внимание. Пилот. Причем тоже в звании лейтенанта, как и я. Мэтью Бонс, парень с пронзительными голубыми глазами, особенно ярко контрастирующими с темной шевелюрой.

— Ну, вот и познакомились, — довольно подвел итог коммандер, оторвав меня от пристального и совсем невежливого рассматривания моего конкурента на пилотское кресло. Пришлось переключить внимание на говорящего. — Еще у нас в команде есть кот, но он пока знакомиться не захотел.

Я, не понимая, уставилась на Риса. Он так пошутил, правда?

— Кот? — тупо переспросила я. На военном корабле кот?!

— Кот, — кажется, лондорец усмехнулся. — Скоро познакомитесь.

Психлечебница на двигателях, вот куда я попала.

На самом деле этим всеобщим знакомством они меня еще больше запутали. Более странной команды я еще не видела. Все было слишком: слишком разные люди, слишком большое количество разнообразных званий, слишком много офицеров на одно маленькое судно, так что совершенно не ясно, кто кому подчиняется.

До меня только сейчас дошло, что в приказе о назначении не значилось, чем конкретно занимается «Прометей». Последний год я прослужила на «курьере» и почему-то наивно думала, что на «курьер» меня и отправят. Вот только теперь я отчетливо осознавала, что «курьером» тут и не пахнет. Чем может заниматься такая разношерстная команда? И где вообще их капитан, если тут все такие гостеприимные?

И тут меня будто обдало холодной водой во второй раз: я поняла, что человека, встречавшего меня на станции и все еще подпирающего стену за моей спиной, мне так и не представили. А судя по тому, что я познакомилась с одиннадцатью членами экипажа…

Я резко обернулась и наткнулась на насмешливый взгляд карих глаз.

Капитан Александр Тайлер лениво оторвался от стены:

— Давайте ваши документы, которые вы так рвались мне передать.

* * *

Дав распоряжение Бонсу отходить от станции Эхо-VI, капитан поманил меня за собой. Хотя, опять же, как «дав распоряжение» — он просто махнул пилоту рукой, бросив короткое: «Мэтт, уходим».

Я шла за своим новым командиром по лабиринту коридоров и совершенно не знала, как себя вести. К чему был этот балаган? Почему он просто не представился мне еще на станции?

Тайлер тоже молчал, уверенно шагал впереди и даже ни разу не обернулся, чтобы удостовериться, что я не отстала. Я решила, что как безымянный проводник он и то нравился мне больше.

Капитан, командир, человек, которому отныне я должна подчиняться. Больше всего мне хотелось догнать его и всадить нож между лопаток. Только у меня не было с собой даже ножа, необходимое оружие мне должно было выдать новое командование.

Мы поднялись на одну палубу выше, преодолели еще один длинный коридор и остановились у неприметной двери без номера или таблички, указывающей на назначение данного помещения. Тайлер приложил ладонь к панели замка, и дверь плавно отъехала в сторону.

— Проходите, — обернулся ко мне капитан, тем не менее, не отступил в сторону, чтобы пропустить меня как гостя вперед.

Я крепко сжала зубы, чтобы ничего не ляпнуть, и прошла вслед за ним внутрь. Каюта оказалась ничем иным, как рабочим кабинетом. Еще один пунктик к списку «ненормальностей» «Прометея». Капитаны кораблей, на которых мне приходилось служить, решали все рабочие дела в рубке или в конференц-зале, а в личном пользовании имели лишь каюту, как и все остальные члены экипажа. У Тайлера же оказалось дополнительное помещение, как у кого-то начальника штаба.

Кабинет был небольшим, стандартная односпальная каюта, вместо койки в которой располагался письменный стол, три стула и множество полок по стенам. Я пробежала по ним взглядом: тысячи дисков, но без этикеток, видимо, капитан и так знал, что где лежит, а остальным тут копаться не предлагалось.

— Лейтенант, вы можете присесть, — окликнул меня Тайлер, уже занявший место хозяина кабинета за столом.

Даже его, казалось бы, вежливый тон вызывал у меня желание, если не убить, то точно ударить его обладателя.

Я опустилась на стул напротив, даже не пытаясь скрыть своего напряжения. Спина прямая, подбородок поднят, руки на коленях. Пусть видит, что я ни на миг не теряю бдительности и не собираюсь раскисать после их шоу с радушным приемом.

Компьютер оказался встроен прямо в стол, и стоило Тайлеру только вставить в паз переданный мной диск, как над столешницей ожил голографический экран.

Мое досье он не читал, это я поняла сразу, просто пролистал, чтобы убедиться, что это оно, после чего приложил ладонь к идентификационной панели, подтверждая, что я поступила под его командование.

Я не спускала с капитана удивленных глаз. Я уже поняла, что у них на Лондоре все шиворот-навыворот, и понятие «субординации» вообще слабо знакомо, но чтобы даже не ознакомиться с данными о новобранце, а просто тут же подписать…

— Вы даже не прочтете? — не сдержалась я. На Земле я никогда бы не стала задавать своему командиру подобные вопросы, но раз уж тут все ведут себя, как им вздумается…

Тайлер поднял на меня взгляд и чуть улыбнулся.

— У меня хорошая память, перечитывать нет нужды.

Я попыталась переварить информацию. Значит, он уже читал мое досье и знал заранее, кого к нему пришлют. Мне было известно, что записано в тех данных, что принесла я, но что за информацию обо мне получил он и из каких рук?

— Чему вы удивляетесь? — Тайлер подпер рукой подбородок и посмотрел на меня как-то устало. — У меня слаженная сплоченная команда, проверенная временем, и которой я безоговорочно доверяю. Неужели вы думали, что я приму на борт первого встречного? Естественно, мы с вашим начальством обсудили несколько кандидатур и решили, что вы подойдете лучше других.

Как лошадь на базаре…

— Потому что я женщина? — слабая, безвольная, которую можно окрутить вокруг пальца?

Кажется, капитан удивился.

— Потому что вы первоклассный пилот. Что за ерунду вы несете? — в голосе послышалось раздражение.

— Потому что ничего не понимаю, и вы не облегчаете мне эту задачу, — ответила я с не меньшим раздражением.

Тайлер прищурился, а потом выдал с апломбом, достойным королевского отпрыска:

— А с чего вы взяли, что я намерен облегчать ваши задачи?

Я задохнулась от возмущения.

Ну, держись…

— С того, — отчеканила я, — что вы, как мой новый командир, обязаны ввести меня в курс дела и моих должностных обязанностей, а не устраивать костюмированный фарс.

Он понял, о чем я, без подсказок. Опустил взгляд на свою черную форму, потом хмыкнул.

— А вы, правда, думаете, что это была бы хорошая идея — расхаживать по земной станции в лондорской форме?

— По крайней мере, это было бы честно… И смело, — добавила я, чуть помедлив.

Да уж, обозвать своего нового капитана трусом в первую встречу, это нужно уметь, но идти на попятные я не стала, и будь, что будет.

К моему удивлению Тайлер не обиделся и не разозлился, только поморщился, будто съел горькое лекарство.

— Не путайте смелость с идиотизмом, — сказал он. — Мне прекрасно известно, как земляне относятся к нам. «Эй, это лондорцы! Закидать их камнями и пристрелить!» — спародировал он.

Значит, мы говорим начистоту? Ну что ж…

— А вы относитесь к землянам не так?

Я уже предвкушала долгий спор, полный взаимный претензий и оскорблений, но Тайлер посмотрел на меня неожиданно серьезно и коротко, но предельно ясно ответил:

— Нет.

Я почему-то смутилась.

— Тогда почему не представились там, на станции? — все же спросила я.

— Вы знакомитесь с бездомными собаками? — последовал незамедлительный ответ.

— И вы утверждаете, что земляне плохо относятся к лондорцам… — выдохнула я. Моему возмущению уже не было предела, это же надо — обозвать бездомной собакой…

— Утверждаю, — Тайлер снова умудрился поймать мой взгляд и уставиться прямо в глаза. — Это вы так на меня смотрели, как на дворняжку, посмевшую к вам подойти, да еще и обратиться, опустив звание. Не так ли?

— Я… — черт, пожалуй, он прав, как бы ни было неприятно это признавать.

— К тому же, — неожиданно признался Тайлер, — мне стало интересно, как вы будете себя вести с рядовым лондорцем, а не со своим новым командиром. Я же не знал, что вы не перестанете хамить и после знакомства, — усмешка.

Увольте, это не я начала!

— Значит, вам нравится, когда вам хамят?

— Мне нравится честность в любом ее проявлении, — ответил капитан. — А потому мне бы хотелось сразу расставить все точки над i.

— Какие именно? — поинтересовалась я сухо.

— А такие, — вроде бы, он не менял ни позы, ни даже интонации, говорил по-прежнему спокойно, но от него моментально пахнуло надменностью, — вы можете считать нас отбросами рода человеческого, своими личными врагами (или за кого там вы нас принимаете?), но теперь вы на моей территории, и мне бы хотелось, чтобы до вас это дошло.

— Я понимаю, — ответила я слишком поспешно, отчего ему не составило труда, понять, что чихать я хотела на его власть и его территорию.

— Хорошо, если понимаете, — Тайлер откинулся на спинку стула, не отводя изучающего взгляда, чем неприятно напомнил мне адмирала Хьюна. Но, ладно тот, пожилой мудрый воин, ветеран, по сравнению с которым я неопытная девчонка, но этот! Он же всего ненамного старше меня! Когда он научился так смотреть? И так выводить из себя одним взглядом?..

Я молчала. Пришлось приложить усилия, чтобы выкинуть из головы красочные картинки его убийства, услужливо подкинутые моим воображением. «Полгода, — твердила я себе, — полгода, тебе нужно выдержать всего полгода».

— Моя команда разве что не станцевала перед вами «канкан», чтобы вы почувствовали себя как дома, — тем временем продолжал Тайлер. — Вы же смотрели на них с плохо скрываемым отвращением, как на душевнобольных, — я резко вскинула на него глаза. Неужели это было так заметно? — Да, я не жалуюсь на наблюдательность, — ответил капитан на мой невысказанный вопрос.

— Я постараюсь лучше контролировать свои эмоции, — скрепя сердце, пообещала я.

Кажется, мой ответ Тайлера не устроил. Он скривился. Странный тип, командиры, с которыми я работала, всегда хмурились, выказывая свое неудовольствие, этот же вечно кривился. У него вообще была очень красноречивая мимика, так что не ему мне указывать на то, что я плохо контролирую эмоции.

— Я хочу, чтобы вы постарались не лучше притворяться, а попытались на то время, что вы здесь, забыть, что мы с разных планет. Наши задания часто сопряжены с риском для жизни, так что отношения внутри экипажа крайне важны.

Что ж, тут поспорить я не могла. В первую очередь дело.

— Я понимаю.

— Рад, что мы пришли к первому взаимопониманию, — кивнул Тайлер. — И, поверьте, мне тоже не улыбалось брать в свою проверенную команду постороннего человека, сколько бы «Крыльев» и других наград у него не было, — значит, он, действительно, читал мое досье. — Но если это поможет нашим планетам, наконец, наладить отношения и начать взаимодействовать как цивилизованным людям, я готов стерпеть многое.

Вот так, капитан только что дал мне понять, что мое присутствие его радует не больше, чем меня мое нахождение здесь.

— И чем же занимается «Прометей»? — спросила я, решив, что все точки над i уже расставлены по своим местам.

Вот сейчас мне, кажется, удалось его по-настоящему удивить.

— Вам не сообщили?

Я покачала головой, а потому уже сама выпучила глаза, когда Тайлер тихо выругался. Боже мой, куда меня отправили?

— Впервые вижу, чтобы на такие корабли посылали без предупреждения, — сказал он.

— Без предупреждения, о чем? — все еще не понимала я.

— О, том, что вы вполне можете не вернуться, — его голос зазвучал жестче.

— Сейчас идет война, — серьезно кивнула я, — и я понимаю риски, — пусть даже думать не смеет, что земляне трусы. — Я служила на «курьере», мы не один раз попадали под обстрел, я уже видела смерть.

Тайлер посмотрел на меня как на наивную сельскую девочку и как-то устало сообщил:

— «Прометей» получает разные задания, основные из которых: разведка, диверсии и другие спецзадания. Подчиняемся непосредственно министру обороны Лондора. Вероятность смертности у нас весьма высока.

— Но вы еще живы, — не подумав, ляпнула я.

— Я не буду перечислять тех, кто служил вместе со мной, и не дожил до этого дня, — сухо ответил Тайлер, потом снова уставился на меня. — Именно поэтому мне нужна от вас полная выкладка. Не можете работать в команде — закройтесь в своей каюте и не отсвечивайте, обещаю, вам не будут докучать, а по прошествии полугода я верну вас домой. Если нас никто за это время не подорвет, разумеется.

А вот это уже было унизительно: предложить мне спрятать голову в песок.

— Я пилот, — отрезала я, — мое место в рубке, а не в каюте.

— Я на это надеюсь, — кажется, Тайлер все же ожидал именно такого ответа. — Поэтому с этого дня вы второй пилот «Прометея».

Второй? Второй. А чего я ожидала? Что он променяет проверенного летчика на меня, к тому же ненавистную землянку?

— Есть, сэр, — раз я теперь официально принята на службу, нужно и отвечать соответствующе.

Тайлер же поморщился.

— Не на параде. Можете звать меня по имени.

Совсем сбрендил? Еще с лондорцами я не браталась!

— Можете идти. Ваша каюта номер 13, - он правильно истолковал мой взгляд. — А что? Вы же сами сказали, что не суеверны.

Я поджала губы, чтобы снова не вступить в полемику. Издевается. Точно ведь издевается.

— К вам чуть позже зайдет Лора, организует вам форму, — голос Тайлера настиг меня уже у самой двери.

— Что?! — я резко обернулась.

Капитан посмотрел на меня с самым невинным выражением лица и сделал вид, что не понял смысл моего вопроса.

— К вам зайдет Лора, организует… — терпеливо принялся повторять.

— Я слышала, — мой голос против воли напоминал шипение. — Но у меня уже есть форма.

— У экипажа должна быть единая форма, — голос мягкий, но предупреждение в нем очевидно.

Одно дело служить среди лондорцев, взаимодействовать с ними ради победы над общим врагом, но надеть на себя символ их армии, форму, которую носили люди, убившие моего брата.

Я вернулась обратно к столу, оперлась ладонями о столешницу, практически нависнув над Тайлером.

— Я. Никогда. Не. Надену. Форму. Лондора, — отчеканивая каждое слово, сообщила я.

Мой грозный голос не произвел никакого эффекта. Тайлер приподнялся, чтобы наши лица оказались на одном уровне:

— В таком случае, еду вам в каюту будут приносить строго по расписанию.

Это означало, что в кресло пилота в земной форме он меня не пустит. Черт!

— Я вас больше не задерживаю, — бросил Тайлер, усаживаясь обратно и вызывая что-то на экране компьютера.

Мне хотелось что-нибудь разбить, а лучше всего его голову. Капитан, чтоб его.

Понимая всю бесполезность дальнейших споров, я развернулась на пятках, и вылетела в коридор подальше от этого типа.

Если раньше я ненавидела лондорцев как нечто абстрактное, теперь у меня появился конкретный представитель, которого я ненавидела больше других. Мой личный враг.

3.

Как Тайлер и обещал, младший лейтенант Стэнли пришла через несколько часов, я только-только успела разложить в каюте вещи.

Я ей не открыла.

Знаю, ребячество, но ничего поделать с собой не смогла. Наверное, если бы явился сам зловредный капитан, пришлось бы открывать. Годы учебы, а затем службы намертво вбили в голову привычку подчиняться старшим по званию. Но впускать какую-то там Лору, чтобы она помогла подобрать мне ненавистную форму, я была не намерена.

Повезло, девушка не стала долго нарушать мой покой: несколько раз постучала, позвала, потом потопталась возле двери и ушла. Наверное, подумала, что я сплю.

— Я не собираюсь надевать форму твоих убийц, — пообещала я фотографии Ника, которую успела поставить на тумбочку. Раньше я никогда не брала его с собой, а в этот раз не смогла отказать себе в слабости.

Полдня бесцельно бродила по тесной каюте, пыталась читать что-то из тех дисков, которые второпях закинула в сумку, но мысли все равно были не о том.

Тайлер же не выполнил свою угрозу о том, что еду мне будут приносить в каюту, чтобы я не шлялась по кораблю в голубой земной форме. Такое чувство, что про меня вообще забыли.

К вечеру есть хотелось просто невыносимо, но я проиграла бой своей гордыне и все равно никуда не пошла. Напилась воды, которой в каюте было с избытком (сразу три пластиковые бутылки), и легла спать.

Знаю, что вела себя как ребенок, глупый обиженный ребенок. Знаю, что Тайлер был во многом прав, что я была обязана забыть о ненависти к лондорцам ради общего дела. Но я была готова сотрудничать, даже не спорить и выполнять приказы капитана, но надеть на себя их форму… Я не могу сказать, что питала к своему земному комбинезону нежные чувства. По правде говоря, он меня всегда раздражал за то, что слишком сильно обтягивал грудь и заставлял мужскую половину сослуживцев смотреть мне не в глаза, а чуть ниже шеи. Но эта форма была пусть маленьким, но все же кусочком Родины, моей тонкой персональной броней, расстаться с которой я пока была категорически не готова.

Утром голод стал сильнее меня. Кажется, человек может при наличии воды прожить без пищи до двух недель, но что-то проверять это утверждение на себе не хотелось.

Мерная вибрация корабля говорила о том, что мы в пути. Куда летим? Какое задание получила команда «Прометея», и допустят ли меня к его выполнению, если я так и не переоденусь? Впрочем, капитан по этому поводу выразился предельно ясно.

В конце концов, пришлось выбираться из своей «берлоги». Бдительность гордыни удалось усыпить мыслью, что я остаюсь на службе Земле, которая выделяет средства на содержание и питание лондорцев, отправившихся на наши корабли, так же, как и я попала на их, следовательно, они обязаны предоставить мне мою часть пайка.

Умылась, расчесалась и вышла из каюты. Коридор был пуст, и я напрасно крутила головой по сторонам, прежде чем закрыть за собой дверь и отправиться на поиски камбуза.

В конце палубы на стене обнаружился план корабля, и я смогла сориентироваться, в какую сторону мне идти. Меня никто не тревожил, встала я поздно, поэтому надеялась, что все уже успели позавтракать, и мне не придется ни с кем общаться.

Камбуз мне сразу понравился тем, что здесь пахло свежей выпечкой, а мой желудок уже был голов свернуться от голода.

Большое светлое помещение, холодильники, печи, духовка, вытяжка. Ничего лишнего, и везде очень чисто, прямо до блеска. Помнится, на «Овне» в камбузе всегда стоял устойчивый запах гари…

Помимо стола непосредственно для готовки пищи, рядом с ним оказалась барная стойка с несколькими высокими стульями (видимо, для тех, кто хотел перекусить второпях), а также небольшие круглые столики у противоположной стены.

Мои брови непроизвольно поползли вверх. Это помещение вообще мало соответствовало моим представлениям о камбузе на военном корабле. Хотя чего я ждала? Я уже поняла, что «Прометей» судно необычное и не только благодаря своей клиркийской постройке.

— О, какие люди! — весело поприветствовал меня кок. Сегодня он тоже был в «пиратской» бандане, но уже не красной, а зеленой.

— Здравствуйте, — поздоровалась я. Что ж, если я хочу, чтобы меня покормили, придется быть вежливой.

— Проголодалась? — старшина подмигнул мне, отчего я немного растерялась. Ну не может быть на военном корабле такой домашней атмосферы, просто не может! — Не стесняйся, — заметил он мою реакцию, — конечно, ты пока чувствуешь себя не в своей тарелке, но кушать надо всегда. Садись-садись, — Кули указал мне на место за барной стойкой, — что предпочитаешь?

Честно говоря, я планировала добыть еды и убраться за дальний столик, чтобы избежать ненужных разговоров или, судя по настрою кока, задушевных бесед. Но раз меня приглашают за стойку, до получения пищи спорить не стала.

— А есть, из чего выбрать? — удивилась я, устроившись на неожиданно удобном стуле. Везде, где я служила, обычно готовилось на день на всю команду, и выбирать не приходилось, или ешь, что дают, или жуй сухой паек.

Морган, прекрати сравнивать, сейчас же!

Я тут же отругала себя, потому что, чем больше я этим занималась, тем больше «Прометей» выигрывал в списке сравнений.

— Ну, — протянул Кули, отчего-то смутившись, — на самом деле выбор не велик, я сегодня… как это говорится? О! — тут же ответил он сам себе. — Я сегодня не в ударе, как говорит Эшли, — Эшли? Это он о старпоме так фамильярно? — Так что сегодня есть суп, овощное рагу и салат.

И это называется, нет выбора? В желудке протяжно заурчало.

— Можно мне суп? — попросила я.

— О чем речь?! — кок расплылся в улыбке. — Можно даже все и сразу!

— Спасибо, супа будет достаточно.

— Сказано — сделано! — и хозяин кухни загремел посудой.

Я сидела, навалившись на стойку и подперев рукой подбородок, и наблюдала за ним. Улыбчивый и очень милый человек. И это лондорец? Как так может быть? Вот капитан подходил под мое представление о них просто идеально. Было ощущение неправильности ситуации, словно я не там и не в то время.

Через пару минут передо мной поставили глубокую тарелку с ароматно пахнущей жидкостью, от которой еще шел пар.

— Не стесняйся, — подбодрил меня кок, вручая ложку, — а я сейчас тут дорежу овощи, а то скоро обед, а я все вожусь, Александр за это по головке не погладит.

Я попробовала суп, действительно, оказалось очень вкусно, прямо-таки настоящая домашняя еда.

— Александр? — не удержалась я, решив получить хоть какую-то информацию. — У вас на планете принято обращаться к командирам по имени?

Кули отвлекся от нарезания, его монотонно стучащий нож замер, а сам он обернулся ко мне с озадаченным выражением на лице.

— Шутишь? За неуважение к старшим по званию можно вылететь с флота, если вообще не загреметь под трибунал.

— Но… — теперь я совершенно запуталась.

— Просто это Александр, — ответил кок, будто это многое проясняло. — Он особенный.

В его тоне было что-то такое, чему я не могла подобрать название. Так не говорят о своих командирах, так отзываются о близких.

Что же в Тайлере такого особенного, я спрашивать не решилась, ибо не хотела нарываться на спор. Во мне капитан вызывал лишь стойкое чувство неприязни. Но Кули продолжил сам:

— Ты не думай. Мы все тут много где послужили, и сам Александр повидал разное начальство, потому и работал, как черт, чтобы получить повышение раньше своих сверстников и свой собственный корабль.

Я только пожала плечами и продолжила трапезу. Слушать хвалебные речи капитану у меня не было ни малейшего желания.

— Его, кстати, у нас в верхах как раз за это и не любят, — тем временем доверительно сообщил мне кок, — за то, что команда к нему всегда так прикипает, что потом клещами не оторвать. Потому и сослали с глаз долой на одиночные задания. Хоть дали самому команду выбрать, и то хлеб.

Ну вот, что-то прояснилось. Вот почему экипаж состоит из людей с такими разными званиями. Они здесь не для укомплектованности штата, а исключительно из-за личных отношений с Тайлером. И не сказала бы, что я это одобряю. По мне, так дружба дружбой, а служба службой.

— Мне кажется, Рикардо специально одобрил назначение Александра сюда, чтобы ему поменьше на него жаловались.

После этой фразы я замерла, не донеся ложку до рта. Да быть такого не может! Рикардо?

— Рикардо Тайлер? — выдохнула я.

— А ты не знала? — удивился Кули.

Я замотала головой. Рикардо. Рикардо Тайлер — нынешний президент Лондора. Нет, я, конечно, обратила внимание на имя, но думала, что капитан просто однофамилец.

— Но почему он тогда не занят политикой, не помогает брату? — изумилась я.

Кок нахмурился и очень серьезно предостерег:

— Александру не ляпни.

— Почему? — тупо спросила я.

— Взбесится. Они с братом не ладят. А когда их начинают сравнивать… — Кули махнул рукой, мол, что об этом говорить.

Человек может взбеситься за сравнение с братом? Нет, не понимаю. Да я даже в пилоты пошла, чтобы походить на Ника.

— Познакомилась бы с Рикардо, поняла, — правильно истолковал собеседник мою реакцию.

Я покачала головой.

— Не думаю.

Мое отрицательное отношение к Тайлеру после этого разговора только укрепилось Как кто-то может отказаться от семьи, от родного брата?

Быстро доев и поблагодарив, я поскорее смылась из кухни, пока словоохотливый кок не начал нахваливать своего капитана по второму кругу.

* * *

Я не спеша шла по коридору, намереваясь, снова запереться в каюте. Мне нужно было подумать. Мое прежнее представление о лондорцах трещало по швам, и мне требовалось время, чтобы с этим примириться.

Больше всего поражало, с какой любовью кок отзывался о капитане. Зато стало понятно, почему тот спокойно устраивает свои порядки, наплевав на общепринятые устои — наверное, уверен, что старший брат прикроет. С другой стороны, что я знаю о Лондоре и его жителях, кроме того, что я их ненавижу? Может, для лондорцев семья вообще не имеет ценности?

Погрузившись в свои мысли, я вырулила из-за угла и не среагировала, когда чуть было с кем-то не столкнулась. Еле успела отпрыгнуть.

Помяни черта…

Тайлер тоже отступил от меня на шаг, как от чумной, сложил руки на груди и смерил с ног до головы критическим взглядом.

Я стойко выдержала осмотр, даже удержалась от того, чтобы не сжать кулаки, хотя мне очень этого хотелось.

Сам Тайлер успел преобразиться, надев, наконец, лондорскую форму с блестящими капитанскими нашивками. Должна признать, бортовой компьютер по пошиву одежды на «Прометее» работал так же идеально, как и все остальная техника — форма сидела на капитане как влитая.

Молчание затянулось.

— И что это значит? — недовольно спросил Тайлер, красноречиво посмотрев на мой наряд.

— Только то, что я сказала вчера, это форма моей планеты, и я не намерена ее менять.

— А это, — он ткнул пальцем себе куда-то в плечо, — форма корабля, на котором вы служите, и на этом корабле есть свои правила. Я сказал вам переодеться еще вчера. Лора говорит, вы не открыли ей дверь.

Вот же черт…

— Я спала, — глупая и очевидная ложь для нас обоих.

— Хорошо, — Тайлер неожиданно смягчился. — Зато сейчас вы не спите, — мне показалось, что последние слова он произнес прямо-таки с садистским наслаждением.

Захотелось провалиться сквозь землю, то есть, сквозь палубу. Вчера я покачала свои права, но не добилась никакого результата. Что делать сейчас? Это же прямое неподчинение приказу.

— Или мы сейчас вместе идем к Лоре, или вы отправляетесь в свою каюту, и чтобы больше я вас не видел, — в голосе столько властности, столько уверенности в своей правоте, что кулаки у меня все-таки сжались, ногти впились в ладони.

Он давал мне шанс сгладить этот конфликт, сделав вид, что принял отговорку про неожиданно сморивший меня вчера приступ сонливости. Если я продолжу отстаивать свою точку зрения, капитан вполне может запереть меня на все время полета, а потом еще и красноречиво описать мое поведение в докладе моему командованию, после чего мне не видать повышения, как своих ушей.

Ненавидя лондорцев, сколько себя помню, я даже подумать не могла, что могу ненавидеть так люто.

— Итак? — осведомился Тайлер. — Ваше решение?

Да провались ты…

— Идем к Лоре, — ответила, как выплюнула, и отвернулась.

— Отлично, — только радости в его голосе я не заметила, даже показалось, что он охотнее бы запер меня и забыл о моем существовании на все полгода.

— Вообще-то я могла бы дойти и сама, — буркнула я, когда капитан развернулся и последовал за мной в противоположную сторону той, в которую он двигался изначально.

Он стрельнул на меня глазами.

— Не хочу, чтобы вы заблудились, — иначе говоря, не хотел, чтобы я сбежала.

— Очень любезно с вашей стороны, — проворчала я. Что ж, хочет, пусть тратит свое время и провожает, мне совершенно плевать.

* * *

— Александр!

Лора нашлась в просторной кают-компании. Когда мы вошли, она сидела на диване, подогнув под себя ноги, и в задумчивости водила пальцем по экрану небольшого планшета.

— Привет, не отвлекли? — снова совершенно неформально поздоровался Тайлер.

Девушка удивленно распахнула глаза, услышав множественное число. Меня за спиной капитана она не видела. Пришлось выступить вперед, не хватало еще, чтобы лондорцы решили, что я прячусь.

— О! Миранда! — девушка расплылась в улыбке и тут же вскочила на ноги, отложив планшет.

Миранда? Кажется, мы не пили не брудершафт, и я не разрешала называть себя по имени.

— Здравствуй, — сухо откликнулась я, уже не видя никакого смысла поправлять. — Лора.

Однако девушка оказалось неглупой и по моему неприветливому тону сразу поняла, что сказала что-то не так, смутилась. Впрочем, о чем я? Дураков в астрокартографы не берут, вот и сейчас она явно не прохлаждалась, а высчитывала какой-то сложный маршрут.

— Я чем-нибудь могу помочь? — робко спросила Лора, бросив на меня настороженный взгляд, тем не менее, адресовав свой вопрос капитану.

Я тоже посмотрела на Тайлера. Что ж, раз уж он меня сюда притащил, пусть и объясняет. Мне, собственно, плевать, я уже проиграла.

— Ты обещала помочь с формой для нашего новобранца, — как ни в чем не бывало ответил капитан. И как у него только получилось одновременно раздраженно сверкнуть на меня глазами и мягко улыбнуться Стэнли?

— Да, конечно, — растерялась девушка. — Я просто подумала…

Да, вынуждена признать, совсем не глупа, всё она правильно подумала и поняла, что я специально не открыла дверь. Вот только мы с ней обе ошиблись, решив, что Тайлер спустит мне это с рук.

— Лейтенант Морган устала после перелета на станцию и уснула, — пояснил капитан с милейшей улыбкой. — Правда, лейтенант?

Что ж, хоть он уяснил, что не надо обращаться ко мне, как к старой знакомой.

— Правда, — выдавила я из себя, — мне очень жаль, — изобразить раскаяние даже не пыталась, смотрела из-под нахмуренных бровей на капитана, а не на Лору, которой, по идее, должны были быть адресованы мои извинения.

Девушка удивленно моргнула, наблюдая эту пантомиму.

— Так моя помощь еще нужна? — поинтересовалась она как-то жалобно.

Мне до боли хотелось сказать «нет», развернуться и уйти, но я это означало бы «прощай» месту в пилотском кресле. Поэтому я просто промолчала. Заткнуть меня и принудить выполнять его приказы капитан может, а вот метать взглядом молнии мне никто не запретит.

— Нужна, конечно, — улыбнулся ей Тайлер, — ты же одна можешь договориться с этой адской машиной, — это он так об аппарате по пошиву форму?

Девушка не стала заставлять себя уговаривать.

— Тогда ладно, — быстро согласилась она. — Если ты не против, конечно? — это уже был вопрос непосредственно мне.

— Не против, — буркнула я.

* * *

Комната для пошива внутри оказалась небольшой, зато с зеркалом в полный рост.

Лора запустила программу, поколдовав над приборной панелью, а потом попросила меня встать на определенное место, где по мне прошелся сканирующий луч, снимая мерки. На наших кораблях мы тоже пользовались подобной техникой, правда, не такой современной.

— Готово, — сообщила девушка, снова вернувшись к пульту. — Можешь отходить.

Из духа противоречия с места я не сошла, только приняла более расслабленную позу. Лора же тактично сделала вид, что ничего не заметила.

— Есть какие-нибудь пожелания? — спросила она, на мгновение оторвавшись от экрана, где компьютер уже смоделировал образец для пошива.

Я уставилась на нее, совершенно не понимая, чего от меня хотят. Какие у меня могут быть пожелания? Я хочу оставить свою земную форму, других пожеланий у меня нет.

— Ну, там… Где поуже, где пошире, — пояснила Стэнли. — Легкие коррективы в модели разрешены. — Вот Райан, например, всегда просит себе штаны пошире, — и она хихикнула, ну совершенно по-детски.

Я пожала плечами.

— Мне все равно. Делай по стандарту.

Она снова удивленно моргнула. Кажется, ей было не понятно, как девушке может быть все равно, что на ней надето. Мне все равно не было, но вовсе не так, как она подумала. Я. Хотела. Оставить. Свою. Форму.

— Можно сделать куртку поуже, будет выгодно подчеркивать фигуру, — Лора предприняла новую попытку меня заинтересовать.

— Спасибо, не нужно, — отрезала я, пресекая все дальнейшие предложения. Пусть форма хоть мешок напоминает, это уже не имеет значения.

Младший лейтенант Стэнли пожала плечами и нажала «старт».

— Ну вот, — провозгласила она. — Через десять минут все будет готово.

Больше всего мне хотелось сказать, что вот и хорошо, через десять минут я обязательно вернусь. Вот только куда я могла пойти незнакомом корабле? Уйти в свою каюту? Глупо — на путь туда и обратно уйдет даже больше времени. Пришлось просто кивнуть и остаться ждать.

— Ты извини, — вдруг сказала девушка, — раз вчера не вышло, я должна была сама зайти к тебе утром, чтобы Александру не пришлось тащить тебя силой, — ее улыбка сделалась смущенной.

— Силу он не применял, — заверила я. Всего лишь моральное давление и шантаж.

Лора рассмеялась:

— Скажешь тоже!

Похоже, для нее была смешна и нелепа сама мысль, что капитан может применить к кому-то из экипажа физическую силу. По мне, так лучше бы он меня ударил, чем попытался «отлучить» от штурвала.

— У вас, землян, очень красивая форма, — сказала девушка, отсмеявшись. — Неудивительно, что тебе не хочется ее менять.

Никогда не считала свою форму красивой. Слишком светлая, маркая и при этом чересчур обтягивающая. Но ведь дело не в красоте или даже удобстве. Это МОЯ форма, форма МОЕЙ Родины.

Я понимала, что было бы глупым пытаться объяснить лондорке свою философию, но все же не сдержалась.

— Разве форма — это дань моде? — задала я риторический вопрос. — Форма — это символ. Символ верности, преданности, патриотизма.

— А разве цвет одежды, которую ты носишь, может повлиять на твой патриотизм? — неожиданно по-взрослому возразила Лора. — Я согласна, форма — это символ. Но ведь еще и символ равенства.

Я нахмурилась, осознав, что не смотрела на приказ капитана переодеться с этой точки зрения. Что если Тайлер…

— Думаю, Александр просто хочет, чтобы и ты, и остальные поскорее забыли, что мы с разных планет, — словно прочтя мои мысли, закончила за меня девушка. — Мы ведь теперь одна команда, правда?

Я внезапно ощутила себя капризным ребенком, который все это время боролся за игрушку, которую у него никто и не собирался отбирать. Разве Тайлер приказал выбросить мой земной комбинезон? Отдать ему? Сжечь, в конце концов? Нет, он всего лишь попросил переодеться в форму, принятую на «Прометее». Мне стало еще неприятнее, когда я поняла, что капитан, действительно именно просил, а не приказывал до тех пор, пока я не встала на дыбы.

Не знаю, что Лора прочла в моем изменившемся выражении лица, но она подбадривающее улыбнулась.

— Все будет хорошо, — я вскинула на нее глаза, намереваясь заявить, что в утешении не нуждаюсь, но девушка скорректировала свою фразу прежде, чем я успела возмутиться: — Я имею в виду, что форма будет отличная, даже без ввода дополнительных параметров.

Грубые слова так и не сорвались у меня с языка.

Символ равенства, значит?..

Лондорцы навсегда останутся моими врагами, но и Стэнли, и Тайлер (чтоб его!) правы: мне придется научиться с ними работать.

Аппарат пропищал, огоньки на панели погасли, и Лора торжественно сообщила:

— Готово!

Готово… Моя первая лондорская форма была готова.

* * *

Я крутилась у зеркала, встроенного в шкаф в моей каюте.

Положа руку на сердце, если на мгновение отбросить мои предубеждения против Лондора, то форма сидела отлично. Черная обтягивающая футболка, свободная темно-синяя куртка и брюки. Синий мне шел.

Сочли ли бы меня предательницей, увидев на Земле в этом, или согласились бы с Лорой, что патриотизм измеряется и доказывается не тем, что на тебе надето?..

Решив, что, выполнив распоряжение капитана, я теперь имею полное право расхаживать по «Прометею» везде, где мне вдумается, я покинула каюту, намереваясь найти рубку. Пусть меня и назначили всего лишь вторым пилотом, но все же пилотом. Прятаться и жалеть себя я и дальше не имело смысла.

Рубку я отыскала без проблем, в чем мне снова помогла схема судна на одной из стен, и, поплутав всего несколько минут, я вышла в носовую часть корабля.

Подойдя к двери, я вдруг осознала, что, если меня не впустят, то войти не смогу. Постучать? И что тогда: просить или требовать? В итоге приложила ладонь к замку чисто в порядке эксперимента, даже не надеясь на успех. Но красный огонек неожиданно мигнул и сменился на зеленый. Дверь поползла в сторону.

Значит, Тайлер предвидел, что я приду сюда, и заранее внес отпечаток моей ладони в список допущенных к центру управления кораблем. Я даже не обрадовалась, а скорее удивилась. Неужели он был настолько уверен, что я не устрою диверсию? Я ведь все-таки землянка, враг.

Рубка потрясла меня так же, как и все остальное на судне производства Клирка. Обзорный экран был просто огромен, а приборная панель раскинулась на всю ширину палубы. Вроде бы, стандартная система управления космическим кораблем, но в то же время самая впечатляющая из всех, что мне довелось повидать. И впечатляла клиркийская техника далеко не только габаритами.

Когда я вошла, лейтенант Бонс сидел на своем законном месте в центре — в кресле пилота. Он о чем-то разговаривал с капитаном. В этом не было бы ничего удивительного, если бы Тайлер расположился в соседнем кресле или, скажем, стоял у пульта управления — да где угодно, только не сидел по-турецки прямо на полу. Причем, кажется, его совершенно не смущало, что он разговаривает со своим подчиненным, смотря на него снизу верх.

Я встала, как вкопанная, не веря своим глазам. А разговор присутствующих тем временем смолк, и они оба повернулись на звук сработавшего замка.

— О, лейтенант! — прокомментировал Тайлер мое появление и легко поднялся с пола, не выразив и доли смущения. Похоже, свое поведение он считал совершенно нормальным. Окинул меня взглядом: — Вот теперь вы выглядите как настоящий член экипажа.

Я ответила хмурым взглядом. Мы ведь оба прекрасно знали, что выглядеть и быть далеко не одно и то же.

— Могу я узнать свои должностные обязанности? — прямо спросила я.

Тайлер чуть прищурился, все еще внимательно меня изучая:

— Вам огласить список?

Вроде бы, вид серьезный, но в том, что он насмехается, я не сомневалась.

Я гордо вздернула подбородок:

— Да, это стало бы наилучшим вариантом.

— Список короче, чем вы думаете, — Тайлер и глазом не моргнул. — Вы сменщица Мэтта. Когда он устал, болен, ранен или не способен к пилотированию по какой-либо другой причине, обязанности пилота ложатся на вас.

Гнев заполнил меня до краев.

— То есть, когда он в добром здравии, вы в моих услугах не нуждаетесь? — голос прозвучал тише обычного, но иначе я бы вообще закричала.

— Ну почему же? Разное может случиться, — невозмутимо ответил капитан.

У меня прямо-таки руки зачесались его ударить. Я даже спрятала их в карманы куртки, чтобы не поддаться соблазну и окончательно не загубить свою карьеру.

Заметив, что я достигла точки кипения, Тайлер все же сдал назад и уже серьезно спросил:

— Вам знакома система управления класса «Прометея»?

Я покачала головой.

— Только ознакомительно. На клиркийских кораблях я не летала.

— Мэтт, — Тайлер посмотрел на пилота, — объяснишь, в чем отличие системы?

Бонс пожал плечами, мол, что за глупые вопросы.

— Нет проблем, — откликнулся он. — На самом деле, Клирк в своих последних моделях (я имею в виду, модели последних десяти лет) упростил все просто до безобразия. Если не нужно резко маневрировать или внештатно ускоряться, можно задать программу и полностью положиться на компьютер. Пройти пространственное «окно», ясное дело, ни одна машина без человека не может, но там все совершенно стандартно, никакие новшества на системе перехода не отразились.

Я подошла ближе, всмотревшись, в приборную панель. Некоторые кнопки были мне незнакомы.

— Покажешь, как устанавливать программы? — ненавижу показывать, что чего-то не знаю, но выбора не было.

— Нет проблем, — повторился пилот. — Но только потом. Сейчас полезу — собью весь курс. А вот после перехода через «окно» все равно перенастраивать, так что покажу.

Я кивнула. Кажется, лейтенант Бонс, действительно, был готов помочь заполнить мне пробелы в знаниях. И ревности я в его взгляде не заметила. Не считает меня конкурентом? Но тут я была готова поспорить: если он привык управлять судном, на котором половину его обязанностей выполняет компьютер, то мне приходилось водить даже корабли с полностью отказавшей автоматизированной системой управления.

Я поймала на себе заинтересованный взгляд Тайлера. Похоже, пока я изучала пилота и пыталась найти мотивы его дружелюбия, капитан все это время наблюдал за мной и делал какие-то свои выводы.

Он подошел ближе. Еле поборола позыв отойти от него в другой конец помещения.

— Видите вон то скопление астероидов? — указал Тайлер на обзорный экран. — Вперед и слева от нашего курса.

Не дожидаясь, пока я буду вглядываться, Бонс пробежал пальцами по каким-то клавишам, и нужный сектор космоса появился на экране в увеличенном масштабе.

— Можете сманеврировать так, чтобы пролететь между ними? — спросил Тайлер.

Я покачала головой.

— Не на «Прометее», он слишком большой.

— Конечно, нет, — согласился со мной капитан, — если на «Прометее» проделывать такие кульбиты ради развлечения, тут ни одного целого предмета не останется, никакое гравитационное поле не поможет. На катере сможете?

Я снова посмотрела на экран. Даже на катере это рискованно, если чуть-чуть не так просчитать траекторию…

Тут я заметила, как Бонс покачал головой.

— На катере — раз плюнуть, — заявила я.

— Уверены? — опасно ласковым голосом уточнил капитан.

Можно подумать, после своего заявления я могла пойти на попятные? Это была бы уже крайняя степень унижения.

— Уверена, — повторила я.

Капитан кивнул каким-то своим мыслям и распорядился:

— Мэтт, попроси Нила подготовить «Сигму». Мы сейчас подойдем в грузовой отсек.

— «Сигму»? — не поняла я.

— Наш катер.

Я растерянно переводила взгляд с капитана на экран.

— То есть, это был не теоретический вопрос?

Тайлер одарил меня таким взглядом, будто хотел прожечь во мне дыру.

— А что, лейтенант, это был теоретический ответ?

Да, черт возьми! Но я скорее прикушу себе язык, чем признаюсь. Что ж, если расшибусь, мне больше не придется терпеть общество лондорцев…

— Я уверена в своем мастерстве, — повторила я еще тверже.

— Вот и отлично, — и почему мне показалось, что он все прекрасно понял? — Мэтт, поторопи Нила. Мы с лейтенантом немного полетаем.

Мы?!

— Александр! — на лице пилота отразился натуральный испуг. — Это страшный риск!

Но Тайлер и не подумал прислушаться.

— Никакого риска. Лейтенант Морган уверена в своих силах, — взгляд на меня: — Не так ли, лейтенант?

Я разозлилась. Прекрасно. Если хочет разбиться вместе со мной, я последняя, кто станет его отговаривать. Одним врагом меньше.

— Так, — с вызовом ответила я.

— Замечательно, — мне показалось, Тайлер тоже разозлился. — Тогда не будем терять времени. Пойдемте.

* * *

Я до последнего думала, что это какая-то шутка, и если даже капитан решил избавиться от меня, то точно сам не полезет в катер. Полез.

«Сигма» оказался не слишком большим катером, но при желании на нем можно было бы эвакуировать всю команду. Однако на таких моделях не предусмотрены даже защитные экраны. Скорость достигается как раз легким весом и минимумом дополнительных удобств.

Просчитаюсь на пару сантиметров, и нас будут собирать по кускам, дрейфующим в космосе кускам…

Казалось, Тайлер тоже ждал, что я испугаюсь и откажусь от этой глупой затеи, но я не собиралась сдаваться. В конце концов, я уверена в своем мастерстве, я опытный пилот и одна из лучших на своей планете.

Несмотря на то, что «Сигма» тоже был клиркийского производства, он не сильно отличался от привычных мне катеров, и я быстро сориентировалась, что к чему. Пристегнулась, пальцы пробежали по панели, проверяя готовность. Впрочем, это было лишнее, все проверили и подготовили еще к нашему спуску в грузовой отсек.

После короткого приказа капитана, шлюз открыли, и я подняла катер. Было немного страшно, но желание доказать Тайлеру, что я не профан в своем деле, было сильнее страха.

Хм, я даже не ожидала, что этот катер сможет развить такую скорость…

Тайлер сидел на месте второго пилота и молчал. Наблюдал, делал выводы.

В этот момент я поняла, что, судя по реакции и страху Бонса, сейчас вся команда должна была прилипнуть к иллюминаторам и следить за нашим полетом. Это придало мне азарта, и я влетела в скопление астероидов.

Крутое пике, потом подъем, направо, наклонить набок… Сердце стучало, как заводное. Один раз я чуть было не зацепилась правым бортом, вырулила в последний момент. Подбодренная своим успехом, я сделала еще несколько «восьмерок», виляя между астероидов на максимальной скорости, и только потом вышла из скопления и замедлила катер.

Я ликовала. Я победила! Я доказала!

Тайлер молчал, задумчиво смотрел в черный простор космоса и барабанил пальцами по колену.

— Прикажете еще, капитан? — весело поинтересовалась я.

— Достаточно, — сухо ответил Тайлер.

Моего ликования он не разделял, но я решила, что ему просто обидно, что его первый пилот не способен на то, что сейчас проделала я.

* * *

На выходе из грузового отсека нас встретил почти весь экипаж. Мне даже поаплодировали. Пилот Бонс выглядел особенно впечатленным.

Я была крайне довольна собой. Я показала этим лондорцам, чего стоят земляне.

Мою радость сбил капитан. Я как раз принимала поздравления «с веселой прогулкой», когда его рука вдруг сжала мою чуть выше локтя, крепко, даже больно.

— В мой кабинет. Сейчас, — прошипел он мне на ухо, при этом сам, продолжая улыбаться команде.

Я растерялась. Что ему нужно? Будет отчитывать за то, что я оказалась лучшим пилотом, какого он когда-либо видел?

Но приказ есть приказ.

* * *

Отец как-то сказал, что хороший командир никогда не станет отчитывать подчиненного при свидетелях. Что ж, по этому принципу Александр Тайлер был хорошим командиром.

— Что это было? — прошипел он, стоило нам остаться наедине.

Я пожала плечами.

— Отличный полет.

— Это вы называете отличным полетом? — голос капитана стал опасно ласковым и тихим. — Вам сколько лет?

Я растерялась. Он же читал мое досье, к чему этот вопрос?

— Двадцать пять…

— А я подумал, двенадцать!

— Что?.. — я даже отступила от него, уже ничего не понимая.

— Я, что, похож на идиота? Или считаете себя великой актрисой, что я не заметил, что вы ни капли не были уверены, что справитесь?

Значит, все-таки догадался…

— Дайте угадаю, — не унимался Тайлер, — вы решили, что вы, великая землянка, докажете этим бездарным лондорцам, что такое истинное мастерство? Утрете нос — кому? Мне? Мэтту? А если погибните, то с высоко поднятой головой? Так?!

Черт, у меня, что, на лбу это было написано?

— Но я справилась, — возразила я, все еще не понимая, что ему от меня надо.

— А если бы нет? — он уперся в меня тяжелым взглядом. — А если бы на катере были не только мы, а весь экипаж? Или если бы это был не катер вовсе, а «Прометей»? Вы бы так же рискнули жизнями команды, будучи неуверенной в своих силах? — я молчала. — Когда на хвосте висят преследователи, рискнуть и погибнуть в случае провала лучше, чем сдаться. В такой ситуации ваш поступок был бы оправдан. Но вы решили рискнуть жизнью просто из собственной гордыни.

— Зачем же вы тогда полетели со мной? — мой голос прозвучал придушенно.

— А что мне было делать? Спровоцировать, а потом остаться в тепле и безопасности, пока глупая девчонка рискует жизнью?

— Я не глупая девчонка! — вскинулась я. Меня еще никто так не оскорблял.

— Да, вы просто камикадзе. Камикадзе не делятся по половому признаку!.. — Тайлер резко сбавил обороты, осадив сам себя, и продолжил уже спокойнее, но ужасающе серьезно: — Я не потерплю, если вы будете тешить свою гордыню на моем корабле. Мне плевать, с какой вы планеты, но за штурвал я вас пущу только тогда, когда буду полностью уверен, что вы не станете рисковать моей командой только затем, чтобы покрасоваться.

Я молчала. Что я могла сказать? Хотелось разреветься. Не помню, когда в последний раз меня так отчитывали. Забиться в угол и разреветься. Но я не умела плакать. Когда погиб Ник, я плакала в последний раз, потом родители даже показывали меня психологам, но плакать, я так заново и не научилась.

Тайлер присел на край стола и отвернулся от меня.

— У нас две недели пути до пункта назначения, — устало сказал он. — На Одине-III мы получим новое задание, а до тех пор у вас есть четырнадцать дней вдали от военных действий, чтобы решить, против кого вы воюете: против Карамеданы или против своего экипажа.

Тайлер замолчал. Я переступила с ноги на ногу.

Нужно было что-нибудь сказать.

— Я могу идти? — сказала. — Вы закончили?

— Я закончил, — на меня он так и не посмотрел.

4.

Не знаю, что гнало меня больше, ярость или обида, но до своей каюты я практически долетела. Подумать только, всего несколько минут назад, я радовалась, как ребенок, удачному полету и была ужасно горда собой. А сейчас меня, как этого самого ребенка, отчитали и, можно сказать, поставили в угол. Головокружительный взлет и болезненное падение.

Жаль, что автоматической дверью нельзя хлопнуть…

Я металась по тесной каюте, как дикий зверь, не в силах успокоиться. Не помню, чтобы меня когда-либо так унижали. Капитан не просто в мгновение ока растоптал мое самолюбие, он еще и попрыгал на нем!

Дьявольски хотелось что-нибудь разбить.

— Ник, — от переизбытка чувств я снова начала разговаривать с братом вслух, — ты не представляешь, как я его ненавижу! — я вышагивала от стены к стене, шаг, еще шаг, еще, поворот, шаг… — Он же специально позволил мне почувствовать себя победителем, чтобы потом побольнее припечатать, — шаг, шаг, поворот. — Приручает, как собаку! Чертов лондорец!

А еще он мой капитан и командир…

Ненавижу!

Я была уверена, что, будь, Ник жив, то непременно бы поддержал меня. А еще лучше — пошел бы и набил лицо этому самовлюбленному лондорцу.

— Ник, если бы ты только был жив, — простонала я, падая на койку навзничь.

Я сама была себе противна. За то, что ради карьеры согласилась на это позорное назначение, а не подала в отставку, пока это было возможно. За то, что теперь нахожусь здесь, среди врагов, одетая в их форму. Даже за то, что эта проклятая форма идет мне куда больше, чем земная!

Я перевернулась на живот, подтянула к себе подушку и прикусила ее угол зубами, чтобы не закричать.

За то, что я так легко поддалась на провокацию Тайлера, я была себе особенно омерзительна. И почему со всеми этими современными технологиями до сих пор не изобрели машину времени? Вернулась бы на час назад и застрелилась…

Я даже не смогла бы сказать, на кого злилась больше: на Тайлера или на себя. Он ведь все верно рассчитал, знал заранее мою реакцию и подловил. А я, тоже хороша, повелась, как девчонка. Да, именно, повела себя как глупая девчонка, Тайлер ведь так и сказал.

Побесившись еще несколько минут, нещадно сминая ни в чем неповинную подушку, я все же пришла к выводу, что саму себя я ненавижу даже больше, чем капитана. В конце концов, он ведь на самом деле беспокоится за свою команду и преследует одну цель: доверять штурвал человеку, в котором будет уверен.

Стоп. Я, что, его оправдываю?!

Нет, положа руку на сердце, я его вовсе не оправдывала, а в чем-то я его даже понимала. Тем было еще обиднее: признать, что был прав лондорец, а не я. Но будь Тайлер хоть тысячу раз прав, зачем он устроил этот спектакль, зачем позволил мне сесть в катер, если видел, что я это делаю не из уверенности в своих силах, а из-за гордыни? Еще и сам полез вместе со мной! А после этого назвал камикадзе меня, кто из нас двоих камикадзе, еще можно поспорить.

И все же, Тайлер «сделал» меня уже трижды. Да-да, именно трижды: сначала, когда указал на то, что его команда устроила мне радушный прием, а я смотрела на них свысока, и я не могла не признать, что в этой ситуации прав был он, а не я; потом, когда вынудил меня переодеться, причем так, что в итоге я признала рациональность его требования; и сейчас, когда он унизил меня и оскорбил, но, в то же время, я понимаю, что капитан опять был прав, снова был прав…

Прав, тысячу раз прав. Мне нужно спрятать личные переживания куда подальше и забыть о том, что я только временный член этого капитана, я должна влиться в команду, я обязана…

Я, наконец, выпустила несчастную подушку и села на койке, посмотрела на фото брата.

— Никки, — сил хватило только на шепот, — скажи, будь ты жив, ненавидела бы я лондорцев так, как теперь?

И пусть он не ответил, я прекрасно знала ответ на этот вопрос. Но Ник погиб в глупой войне, затеянной планетой Тайлера, и это уже не изменить.

* * *

Несмотря на то, что я поняла мотивы поступка Тайлера и в некотором роде признала его правоту, я была не намерена давать ему время для злорадства. Конечно же, он и так понял, что задел меня за живое, но не хватало еще, чтобы он узнал, насколько. Если капитан думает, что теперь я запрусь в каюте и носа не покажу, он глубоко ошибается.

Не прошло и часа после нашего «памятного» разговора, как я уже собралась, посмотрела в зеркало, пригладила растрепавшиеся волосы, прорепетировала любезную улыбку и вышла из каюты. Если Тайлер мечтал превратить ее в мой карцер, то пусть даже не надеется.

В кают-компании, обнаружилась почти вся команда «Прометея», за исключением пилота Бонса, механика Корбеца и медика Коллинза. Кок Кули, само собой, был на камбузе.

Лора снова заняла край дивана, забравшись на него с ногами, и чертила пальцем по экрану планшета. Стив Кленси, местный программер, устроился возле нее на подлокотнике, заглядывал через плечо и делал какие-то замечания. Старпом, Клавдия Морз, а также сержант Ригз и двое его громил (кто из них Бен, а кто Кит, честно говоря, я не запомнила) расположились за небольшим круглым столиком и играли в карты. Тайлер (глаза б мои его не видели!) занял другой край дивана Лоры и что-то читал, расслабленно вытянув ноги.

Смотрите-ка, прямо семейная идиллия.

Такие, как я не созданы для семьи и, тем более, для идиллии, поэтому я вплыла в кают-компанию, чувствуя прямо-таки садистское наслаждение от того, что нарушаю, стоящую здесь атмосферу дружбы и комфорта.

— Всем еще раз здравствуйте, — пропела я, нацепив на лицо недавно отрепетированную улыбку.

Мне ответил нестройный хор голосов. Тайлер бросил на меня косой взгляд, но промолчал и тут же вернулся к чтению. Так, значит?

Но я была настроена решительно. Хотят, чтобы я общалась с командой и была милой и доброжелательной? Что ж, скоро у них самих зубы сведет от моего дружелюбия.

— Лора, — выбрала я себе «жертву», не забыв, как тут принято, обратиться по имени и улыбнуться, — можно тебе отвлечь ненадолго?

Стэнли улыбнулась в ответ, пожала тонким плечиком:

— Конечно. Чем я могу тебе помочь?

Интересно, она всегда такая милая?

— Помоги мне с еще одним комплектом формы, — попросила я, не забыв и про волшебное слово: — Пожалуйста. Я хотела позаниматься в спортзале, а про спортивную форму мы с тобой утром не подумали.

На самом деле, я считала, что «не подумала» она, а не я. Капитан же сказал помочь мне с формой, так нужно было помочь по полной программе. В эпоху космических битв физической подготовке солдат стали уделять значительно меньше внимания, но судя по внешнему виду экипажа «Прометея», никто из них о спорте не забывал.

— О! — гаркнул Ригз, опередив ответ Лоры. — Вот это разговор! Второй день на борту, а уже в спортзал! Уважаю! Готов помочь размяться.

Я же сегодня «мисс Дружелюбие», не так ли? Поэтому я вежливо кивнула:

— Да, было бы здорово.

Клавдия не слишком удачно замаскировала смешок под кашель.

Я поджала губы. На что я только что согласилась, черт возьми?

Лора же уже отложила планшет и птичкой вспорхнула с насеста, то есть дивана.

— С удовольствием, — пропела она, — пойдем.

Я подарила всем оставшимся улыбку, еще раз кивнула Ригзу на обещание присоединиться ко мне в зале, правда, на этот раз с меньшим энтузиазмом, и последовала за Стэнли.

Уже на пороге обернулась и встретилась с внимательным взглядом Тайлера, должно быть, до этого сверлившим мою спину. Однако, к моему удивлению (и внутреннему возмущению), капитан и не думал отводить глаза и делать вид, что рассматривает стену, или что там еще делают, когда их застают за подглядываем? Он лишь чуть усмехнулся краем губ. Провоцирует? Насмехается?

Я решила просто не реагировать. На этот день с меня хватит Тайлера. И на следующие две недели тоже. И я дала себе обещание свести наши с ним контакты к минимуму.

* * *

На этот раз, наученная прошлым опытом, Стэнли не стала интересоваться моими предпочтениями и сразу же задала стандартную программу. Форма для тренировок оказалась самым обычным темно-серым спортивным костюмом, состоящим из штанов, футболки и кофты с капюшоном.

— Любишь спорт? — спросила Лора, пробежав взглядом по моей фигуре. Правда, у меня создалось впечатление, что девушка задала этот вопрос только для того, чтобы не стоять столбом, пока аппарат выполнял заказ.

— Я люблю свое тело, — совершенно искренне ответила я.

Лора скользнула по мне взглядом повторно.

— Это видно.

От комментариев я воздержалась. От благодарности за комплимент тоже. В подростковом возрасте я из кожи вон лезла, чтобы довести фигуру до совершенства. Возможно, это было глупо, но уверенность в своем идеальном внешнем виде всегда помогала мне чувствовать себя увереннее и во всем остальном.

— А ты? — спросила я, чтобы поддержать разговор.

— Так, — неопределенно ответила та. — Время от времени.

Девушка выглядела вполне спортивной, но ее хрупкость говорила о том, что занимается она точно не борьбой.

— Пойдешь со мной вместе в зал? — предложила я, не выходя из образа «самой любезности».

Ее брови удивленно приподнялись, но, как вежливая девушка, Лора тут же постаралась скрыть замешательство.

— Д-да-да, — преувеличенно быстро пробормотала она. — Почему бы нет? С удовольствием. Только зайдем ко мне, я переоденусь?

— Конечно, — у меня уже скулы начало сводить от этой фальшивой улыбки, но я слишком сильно хотела за штурвал, а раз Тайлер хотел, чтобы я подружилась с командой, значит, будем «дружить».

Когда аппарат по пошиву «выплюнул» мою новую спортивную форму, мы вместе направились к каюте Стэнли. Честно говоря, я думала, она зайдет, а я пока сбегаю к себе и переоденусь там, но Лора гостеприимно предложила мне войти. Отказываться я не стала, в конце концов, мне было элементарно интересно, как живут обитатели «Прометея».

И посмотреть было на что. Помещение не выглядело каютой на корабле. Да что там говорить, моя собственная комната в родительском роме была куда менее обжитой.

На койке розовое покрывало с вышитыми на нем цветами и рюшками, на стенах с десяток маленьких картинок с пейзажами, очевидно, лондорскими. На одной я рассмотрела берег озера с кувшинками, на другой поле, что-то вроде пшеничного. Природа — точная копия земной.

На прикроватной тумбочке оказалось фото, совсем, как у меня самой, только на фотографии были запечатлены пожилые мужчина и женщина, очевидно родители, а рамка розовая, под цвет покрывала.

Вообще, в комнате (ну нельзя это помещение называть каютой!) преобладал именно розовый цвет. Все такое нежное и женственное.

Из всех существующих цветов розовый я ненавидела больше всего.

— У тебя мило, — промямлила я. Ага, мило, как на конфетной фабрике.

— Спасибо, — кажется, девушка не заметила неискренности в моих словах.

— Ты давно на «Прометее»? — ну не могла же она организовать этот «розовый рай» за пару дней.

— Второй год, — Лора отчего-то смутилась. — Я давно просилась к Александру, но пока я не получила диплом и соответствующую квалификацию, об этом и думать было нечего.

— О, — тут же заинтересовалась я, — так вы были знакомы до этого?

Выходит, их непогрешимый капитан все же не так уж безгрешен: набрал команду, исходя не из профессиональных качеств, а по знакомству.

— Ну да, — Стэнли же подвоха в моем вопросе не заметила. — Наши родители дружили, так что я знаю Александра с самого детства. Потом… когда… — она вдруг запнулась и явно выкинула из рассказа весомую часть. — Мы не виделись довольно долго, а когда встретились вновь я, была студенткой, а вот уже в следующий раз, я как раз заканчивала Академию, и мне повезло, на «Прометее» появилось место астрокартографа.

— Твой предшественник погиб? — нахмурилась я, памятуя о рассказе капитана о том, какие опасности подстерегают экипаж на заданиях.

— Предшественница, — Стэнли улыбнулась, — она ушла в декрет. Так что двойное везение.

— А-а, — протянула я. — Конечно же.

Я почувствовала себя глупо. И чего я только поверила Тайлеру на слово? Наверняка, решил просто напугать. Судя по всему, служба на этом корабле сродни курорту.

Тем временем Лора достала из шкафа свою спортивную форму.

— Где тебе удобнее переодеться? — вежливо поинтересовалась она. — Здесь или в ванной? В ванную могу пойти я.

Я не сдержалась и фыркнула, на мгновение выйдя из выбранного образа.

— Я стандартной ориентации и не стеснительная, — усмехнулась я и начала раздеваться. Можно подумать, я не видела голых сослуживцев. Тоже мне, неженка.

Стэнли удивленно моргнула, но потом тоже взялась за замок своей куртки.

* * *

Спортзал оказался не слишком большим, но оборудованным по последнему слову техники. Переодевшийся Ригз уже поджидал нас там. Ему я не удивилась, он же собирался присоединиться, а вот увидеть старпома не ожидала. Молодой блондин Рис, на самом деле одного со мной роста, выглядел просто миниатюрным по сравнению с огромным сержантом.

— А вот и наши девчонки! — пробасил Ригз, довольно потирая руки, за что вдруг получил локтем в бок от Лоры.

— Райан, прекрати играть в ловеласа, — она сморщила носик. — А то Миранда невесть что подумает.

— Гы, — кажется, Ригзу эта идея пришлась по нраву, и он тут же мне подмигнул: — Морган, ты подумаешь?

— Всенепременно, — шутя, пригрозила я. Удивительно, но когда все сняли лондорскую форму и оказались в одинаковых спортивных костюмах без знаков отличия, дышаться стало легче. Обычные люди, очень дружелюбные, пожалуй, на время можно даже забыть, что лондорцы.

— Его, между прочим, невеста дома ждет, — сдала Стэнли друга со всеми потрохами.

— Ну вот, — мученически закатил тот глаза. — Уже и пошутить нельзя.

— Вообще-то, мы пришли заниматься, — призвал к порядку старпом, хотя у него у самого в глазах плясали смешинки. — Миранда, с чего предпочитаешь начать? — это уже адресовалось мне.

— Зовите меня Морган, — попросила я. Я не любила, когда посторонние называли меня по имени. Раз уж официального обращения от них не дождаться, так пусть хотя бы зовут по фамилии. Не так интимно, что ли. К тому же, я привыкла, даже Майкл звал меня так.

— Без проблем, — заверил блондин. — Меня зовут Эшли, если помнишь.

— Конечно, помню, — сама удивилась, но моя ответная улыбка была совершенно искренней. — Я бы хотела сначала размяться…

Я начала с беговой дорожки. Последние две недели я бессовестно халтурила, поэтому хватило меня от силы на полчаса. Позор…

Я присела передохнуть, а заодно полюбопытствовать, чем занимаются остальные.

Лора обнаружилась на брусьях. Должна признать, растяжка у девчонки была первоклассной и руки очень даже сильными для такой хрупкой фигуры. И я совершенно искренне залюбовалась тем, что вытворяла Стэнли, удерживая вес, то на одной, то на второй руке. Ей бы не в астрокартографы, а в гимнастки. Я тоже была достаточно гибкой, но не настолько.

Ригз и Рис устроили спарринг. Фамилии у них были похожи, а вот их обладатели совершенно нет. Сержант делал упор на вес и физическую силу, а коммандер на скорость и увертливость. Впрочем, уклоняться удавалось ему не всегда, и тогда Ригз настигал свою «жертву», и старпом непременно проигрывал.

Я не удержалась, встала и подошла к ним.

— А можно мне? — весело поинтересовалась я. Занятия спортом всегда придавали мне хорошее настроение.

В этот момент Рис как раз лежал на матах лицом вниз, а победитель Ригз довольно восседал у него на спине, вывернув тому руку. Оба удивленно уставились на меня. И как старпом вообще умудрился повернуть голову, когда на нем уселась такая туша?

Сержант поразительно легко для своих габаритов и веса спрыгнул с Риса и отошел на пару шагов.

— Пробуйте, — несколько печально сказал он, понимая, что партнера у него отобрали, и теперь он остался не у дел.

По правде говоря, я, действительно, думала вызвать на тренировочный бой старпома. Это было бы логично в первую очередь по весовой категории. Но тут во мне проснулся дух авантюризма.

— Нет, я хочу с тобой.

Эшли как раз поднимался с пола и отряхивался. Он замер на середине движения.

— Морган, ты чокнутая? — совсем невежливо поинтересовался он и красноречиво потер ушибленное плечо.

Ригз же смотрел на меня в нерешительности. Ему явно очень хотелось принять предложение, но и не хотелось меня покалечить.

А вот мне после пробежки вдруг расхотелось играть какие-то роли, захотелось просто немного отдохнуть и повеселиться.

— На моем прежнем корабле я была лучшей, — похвастала я, задирая его.

— Точно, чокнутая, — расплылся Ригз в улыбке, решившись. — Но потом не плачь.

— Я не умею плакать, — ответила я совершенно честно, хотя, конечно же, они посчитали это за браваду.

— Райан, ты поосторожней, — попросил старпом, поняв, что отговаривать нас бесполезно.

— Знаю, Александр нам головы оторвет, в случае чего, — отмахнулся Ригз.

— При чем тут Александр? — как мне показалось, раздраженно отозвался старпом. — Ей Александр голову, в случае чего, не пришьет.

Я вскинула брови. Волнуется о моей безопасности? Это что-то новенькое.

Все же я почувствовала, что должна вставить свое веское слово, пока Ригз не передумал.

— Все будет нормально, — заверила я.

Эшли подарил мне долгий предостерегающий взгляд, но сдался и отошел подальше, чтобы не мешать. Я видела, как к нему подбежала Лора, интересуясь, что мы тут затеяли, а потом мне уже было не до того.

Я не соврала и не преувеличила, я, правда, была лучшей в рукопашной на «Овне». Я побеждала и мужчин, и женщин. Выигрывала как раз за счет гибкости, умении уворачиваться и по максимуму загонять противника. Вот только лондорцы явно отдавали физической подготовке куда больше времени и внимания, чем земляне. Но не проверить свои силы я не могла. В конце концов, не убьет же он меня в самом-то деле.

Броски и движения Ригза были стремительными, но я была быстрее. Несколько раз он почти ловил меня в «захват», но я успевала в последний момент или отпрыгнуть, или откатиться.

Это было весело. Чистый адреналин. Ради такого чувства я готова была терпеть синяки по всему телу, которые непременно появятся к утру.

Сначала Ригз был предельно осторожен, но когда понял, что я все-таки кое-что умею, начал двигаться смелее и нападать жестче.

— Морган, да ты та еще штучка, — довольно прорычал он, сплевывая кровь прямо на маты, это я была неосторожна и заехала ему по губе. — Не устала?

Устала — мягко сказано. Но сдаться — никогда. И тут дело не в землянах и лондорцах, не врагах и гордыни, тут было дело в адреналине и азарте, которые заслонили собой все другие мысли и чувства.

— Не дождешься.

— Ну, тогда держись!

Ригз сделал обманный выпад, и я слишком поздно сообразила, что это ловушка. Я опоздала с движением всего на секунду, но этого хватило, чтобы он меня достал. Я все же резко прыгнула в сторону, но не успела…

Закончилось тем, что я вылетела с мата и впечаталась спиной в твердый пол палубы, а Ригз, для полного счастья, спикировал на меня.

От резкой боли потемнело в глазах.

Мне показалось, что хруст моих ломающихся ребер слышал весь корабль.

* * *

Надо было видеть лицо бортового доктора Генри Коллинза, когда мы всей компанией ввалились в медотсек. Я даже сама забеспокоилась за здоровье медика.

— Мать твою! — совсем некультурно выдохнул он.

А посмотреть, действительно, было на что. Я обнимала свои пострадавшие ребра одной рукой, а второй, одновременно, отбивалась от гложимого чувством вины Ригза, который настаивал, что должен меня нести. С другой стороны от меня нервно подпрыгивал старпом, то и дело вскидывая руки, чтобы немедленно подхватить меня, если я вдруг решу упасть. Сзади бежала испуганная Лора, без перерыва спрашивая, как я себя чувствую.

Все же Коллинз был на этом корабле не новичком, и ему хватило пары секунд, чтобы оценить ситуацию.

— Райан, опять калечишь новеньких, — не спросил, а констатировал врач.

Ригз виновато втянул голову в плечи и оправдываться не стал. Лицо — выражение покорности и мировой скорби.

— Я сама виновата, — вмешалась я, не хватало еще, чтобы на сержанта спустили всех собак за мою выходку, в конце концов, он же меня предупреждал, и все, что произошло, было следствием решений, принятых мной самой.

Коллинз приподнял одну бровь, выражая полнейший скептицизм.

Хорошо, не верит и не надо. Я в очередной раз откинула руку Ригза, пытающегося меня поддерживать, прошла к койке, застеленной белой простыней, и уселась на нее.

— Вы доктор, или как? — совершенно беспардонно поинтересовалась я. — Лечим, или нотации читаем?

Все присутствующие переглянулись, а потом их взгляды скрестились на мне. Похоже, мы поменялись ролями: раньше я поражалась поведением лондорцев, а теперь они смотрели на меня так, будто их гостья-землянка выжила из ума.

— Да, — ответила я на их невысказанные вопросы, — я хамка и грубиянка, и сейчас мне адски больно, поэтому я хочу не искать виноватых, а получить свою дозу болеутоляющего.

От моего грубо прозвучавшего голоса Коллинз будто очнулся, нахмурился.

— Так, у меня пациент, — он замахал руками на сгрудившихся у двери лондорцев, — так что прошу освободить помещение.

Старпом первым развернулся на выход.

— Я зайду позже, — пообещал он мне, я пожала плечами: пусть заходит, если ему хочется.

— Эх, — вздохнул Ригз, тоже собираясь уходить, — пойду, доложусь Александру.

А вот этого нам точно не нужно…

— Стой! — воскликнула я, чем снова приковала к себе всеобщее внимание. — Не надо к капитану, — на этот раз мой голос прозвучал значительно тише.

— Это еще почему? — не понял Эшли.

Что я могла ему сказать? То, в чем не могла признаться даже самой себе? Что уже побаиваюсь их капитана? Он же непременно подумает, что я опять тешила свою гордыню, поэтому и полезла к Ригзу. Разве после моих предыдущих поступков Тайлер поверит, что я всего лишь развлекалась? Конечно же, не поверит, а оправдываться, будучи невиновной, еще унизительнее.

— Потому что инцидент исчерпан, — твердо ответила я. — Ни у кого ни к кому нет претензий, ты, как старший помощник, в курсе, так что нет смысла поднимать шумиху.

Рис подарил мне долгий задумчивый взгляд, а Ригз, как мне показалось, воспрянул духом.

— Ладно, — решил коммандер, — обсудим это позже. Док, она твоя.

Ригз подмигнул мне на прощание и вышел за остальными, Коллинз запер за ними дверь.

* * *

С техникой, имеющейся на «Прометее», осмотр не занял много времени, и уже через пару минут доктор рассматривал мои рентгеновские снимки.

— Два ребра треснули, — констатировал он.

Я выдохнула с облегчением. Даже не сломаны, тем проще будет замять и не поднимать шумиху.

Коллинз сделал мне укол болеутоляющего и принялся перематывать ребра.

— Я смотрю, вы уже ломали ребра, и не раз, — сказал он, мотнув головой в сторону экрана, на котором все еще были снимки моего скелета.

Это он еще рентген моих конечностей не видел, я была несносным ребенком, кажется, в детстве я ломала себе все, что только можно было сломать. Отец каждый раз поднимал глаза к потолку и вздыхал, что в следующий раз я непременно сверну себе шею.

— Бывало, — сдержанно ответила я.

— Один совсем свежий, — не унимался доктор.

Точно, а я уже и забыла.

— Аварийная посадка, — скрывать мне было нечего, — меня вышвырнуло из пилотского кресла.

— Не пристегнулись? — нахмурился Коллинз.

— Да как-то не успела, — прошипела я, лекарство еще не успело подействовать, а он во время перевязки нажал на болезненный участок. Прозвучало грубо, и, чтобы загладить неловкость, я пояснила: — На мой корабль произошла внезапная атака, это был мирный участок, никто не ожидал нападения, поэтому пришлось отключать «автопилот» и брать управление на себя в экстренном режиме.

— Экипаж не пострадал?

— Нет, — я улыбнулась, вспомнив, как меня потом, как героиню, качали на руках всей командой. — Мои сломанные ребра стали главной потерей.

— То есть вы привыкли защищать свою команду?

Я, не понимая, подняла на него глаза:

— Что вы имеете в виду?

— То, что вы вступились за Райана, — доктор тоже смотрел на меня в упор.

Не объяснять же ему истинную причину, почему я хотела скрыть это происшествие от капитана.

— Его вины, и правда, не было, — сказала я.

— Вы, наверное, не знаете, но Александр обещал отправить его на месяц драить камбуз, если он опять попытается демонстрировать новеньким свою силу, — как бы невзначай заметил Коллинз.

— Не знала, — растерянно подтвердила я, не совсем понимая, к чему он клонит.

— Так что вы спасли Ригза, — доктор неожиданно улыбнулся. — И завоевали его уважение, а это не так-то просто. Райан ведет себя, как весельчак, но к дружбе и долгу относится весьма серьезно.

— Да-а… — протянула я, даже не зная, что мне делать со свалившимся на меня «счастьем».

— Готово, — провозгласил Коллинз, завершив перевязку, и я смогла одеться. — Будет болеть, примите это, — он взял из шкафчика баночку с таблетками и протянул мне. — Но не больше двух в сутки. И побольше отдыхайте. А дня через три загляните ко мне на осмотр.

Я кивнула, поблагодарила за работу и уже направилась к двери, когда доктор снова заговорил:

— Я рад, что ошибался на ваш счет.

Я замерла на середине шага и обернулась.

— Вы о чем?

Он смело встретил мой взгляд.

— О том, что вы не из тех землян, которые мнят себя выше всех остальных, и тратят все силы, чтобы доказать свою «крутизну», — док сделал пальцами жест, долженствующий изображать кавычки на последнем слове.

Никогда не знала, что у меня есть совесть, но после этих слов, она явно зашевелилась.

— Я пытаюсь быть не из «таких», — тихо ответила я, а потом все же не удержалась: — Вы не любите землян?

— Я ко всем отношусь лояльно, — заверил Коллинз, — но те земляне, с которыми мне довелось встречаться, оставили о себе не лучшее впечатление.

Что-то такое было в его словах, значимое, важное, над чем стоило поразмыслить. Но не сейчас, а в спокойствии и одиночестве.

— А капитан? — сама не знаю, что мной руководило, когда я задала этот вопрос, но когда сообразила, что делаю, было уже поздно. — Он тоже не любит землян? — все же мне было важно знать, все дело во мне лично или все-таки в моей планете.

Кажется, доктор удивился моему вопросу.

— Александр? — даже переспросил он, потом сделался серьезным: — Нет, не думаю. Хотя у него как раз были бы причины.

— Какие причины? — не поняла я.

Но лицо Коллинза оставалось предельно серьезным.

— Идите, Морган, — он мягко подтолкнул меня к двери. — Идите, отдыхайте.

Опять какие-то загадки! Я с этими лондорцами с ума сойду!

Но я благоразумной заткнулась и вышла. Хватит с меня на сегодня впечатлений.

5.

На следующий день стало хуже. Ребра ломило, и мне с самого утра пришлось выпить болеутоляющее. На завтрак не пошла, да и вообще не вставала с койки до самого обеда, то просто лежала, то проваливалась в сон, когда сил думать больше не оставалось.

А подумать было о чем. Лондорцы оказались вовсе не теми, кем я их всегда считала. Обычные люди, вполне дружелюбные, даже, можно сказать, доброжелательные. Причем, если верить доктору Коллинзу, это они ждали от меня гадостей, как от землянки.

А ведь Тайлер в первый день говорил мне о том же, и объяснял, что не мог появиться на земной станции в форме своей родной планеты.

С другой стороны, если подумать, то чего они от нас ждали? Ведь это Лондор начал «Тринадцатилетнюю войну», унесшую так много невинных жизней, в том числе и моего брата. Чего они хотели? Уменьшить земное влияние на другие планеты, кажется, именно так звучала официальная версия. Даже это можно было бы принять, если забыть о том, что стало первым вестником войны: лондорцы спалили земной пассажирский лайнер «Одиссей», который, сбившись с курса, зашел на их территорию. Двести ни в чем неповинных людей. Естественно, Земля объявила им войну после такого вопиющего инцидента.

А теперь, получается, земляне злые?

Вот только разум, сговорившийся с внезапно проснувшейся совестью, подсказывал, что когда взорвался «Одиссей», Лоры Стэнли еще на свете не было, Эшли Рису было года три, Райану Ригзу — пять, а Клавдия Морз была еще подростком. Единственным из экипажа, кто застал начало «Тринадцатилетней» войны во взрослом возрасте, был кок Кули. Но даже моя неуемная фантазия не могла вообразить, что Глеб Кули бросился расстреливать пассажирское судно.

Прошло уже тринадцать лет со дня окончания той войны. Символично: «Тринадцатилетняя война» и тринадцать лет.

Сколько было тому же Тайлеру на то время? Лет шестнадцать, не больше. Так что даже он, самый ненавистный мне из всех знакомых лондорцев, не мог принимать участие в войне против моей Родины.

Так кого же ты ненавидишь, Морган?

Это был очень важный вопрос, и, не желая врать самой себе, я понимала, что экипаж «Прометея» мне ненавидеть не за что. Любить, конечно, нет причин, но и ненавидеть тоже. Обычные люди, родившиеся на другой планете, со своими обычаями и своей историей, но не так уж сильно отличающиеся от землян. Вот только, в отличие от моих соотечественников (и меня самой), относящиеся к уроженцам другой планеты гораздо терпимее.

Мои рассуждения были бесцеремонно прерваны стуком в дверь. Гостей я не ждала.

Пришлось, кряхтя, подняться, чтобы открыть. Голосовую команду на замок я так и не установила.

— Сейчас! — крикнула я, быстро набрасывая покрывало на разобранную постель, сама я была в форменной футболке и брюках, так что одеваться не пришлось. — О! — изумилась я, когда на пороге обнаружился старпом с подносом, полным еды, в руках.

— Привет, — улыбнулся он.

— Привет, — тупо ответила я, часто моргая и пытаясь осознать, что это на самом деле, и я не сплю.

— Ты не пришла на завтрак, — пояснил Рис, — я подумал, что ты отсыпаешься, а обед решил доставить, — снова глуповатая смущенная улыбка, — ты же у нас пострадавшая.

— Не больно-то отоспишься с такими ребрами, — пробурчала я.

— Что? — не расслышал мой гость.

— Ничего, — отмахнулась я, заставив себя тоже улыбнуться, — проходи, — он жалобно покосился на тяжелый поднос, — поставь на тумбочку, — показала я.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Рис, когда избавился от своей ноши.

— Паршиво, но до свадьбы заживет, — не слишком удачно пошутила я.

— Мне жаль.

— Брось, — надо бы получше следить за тем, что и кому говорю, — все нормально. Присаживайся, — не то чтобы я хотела, чтобы мой гость задержался, но выгонять, не пригласив присесть, было бы уж совсем невежливо.

Рис не отказался и не стал придумывать срочных дел. Значит, планировал, что я приглашу остаться.

Он устроился на одном краю койки, я на другом. Посмотрела на поднос, от еды шел приятный аромат, есть на самом деле хотелось, просто за всеми этими «великими думами» я совсем забыла о голоде. Поэтому я без всякого стеснения поставила поднос перед собой, уселась по-турецки и принялась за еду.

— М-м, Кули готовит как Бог, — я даже закатила глаза от удовольствия. Мясо было божественно.

— Ему все так говорят, — усмехнулся Рис.

— Еще я скажу, — щедро пообещала я, потом окинула взглядом принесенные «дары». — Ты с порцией не перестарался? — я была не из тех женщин, которые едят птичьими порциями, но Эшли притащил еды, которой бы хватило на троих таких, как я.

— Не знал, что ты любишь, — пожал он плечами.

— А я всеядна, — я придвинула к нему поднос, — угощайся, а то я лопну.

— Я уже поел, — попробовал «отнекаться» от меня старпом, но не тут-то было.

Я сделала серьезное лицо:

— У меня на Родине не принято отказываться от угощения, если пришел в гости. Так что не обижай хозяйку жилища.

— Ну, если все так серьезно, — подыграл мне Рис, и тоже взял кусочек с подноса.

Вообще-то, я не очень люблю есть в присутствии посторонних, но, как ни странно, сейчас я не чувствовала никакого стеснения.

— Как тебе у нас? — спросил меня Эшли, глядя на меня, чуть прищурившись.

У меня было много вариантов ответа, но я остановилась на самом нейтральном:

— Непривычно.

— Скоро привыкнешь, — да он оптимистичен! — Это сейчас ничего не происходит, а долетим до Одина, получим задание, и сама не заметишь, как втянешься.

— Наверное, — не стала я спорить. Потом вздохнула и добавила: — Если Тайлер пустит меня к пульту управления.

— А чего бы не пустил? — кажется, Рис тоже чувствовал себя в моем обществе вполне комфортно, он уже полулежал на койке, устроившись на боку и подперев согнутой в локте рукой голову.

В ответ я пожала плечами. Жаловаться на капитана его же старшему помощнику я не собиралась. Это между мной и Тайлером.

— Ты уже показала, что ты отличный пилот, не вижу проблемы.

А, это он о моем фееричном полете к астероидам, о котором и вспоминать тошно.

— Думаешь?

— Конечно, — заверил Эшли. — Александр просто присматривается к тебе. Ты ведь сама понимаешь, что он должен быть уверен в человеке, которому доверит свой корабль.

— Понимаю, — вздохнула я. Я, действительно, понимала.

— Так что не переживай раньше времени, пока летим до Одина, у тебя как раз есть время, чтобы поправиться.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, — за поддержку.

— А, брось, — отмахнулся Рис, — мы же теперь одна команда.

Тут он был прав, одна команда, не поспоришь и ничего не поделаешь.

— Ригз сильно расстроился? — перевела я тему, продолжать рассуждать о единстве экипажа мне точно не хотелось.

Эшли хмыкнул.

— Вчера да, сегодня уже весел и полон сил, сказал, что завтра его очередь нести тебе завтрак.

— Эй! — я чуть не подавилась от такой новости. Вот уж чего мне только не хватало, так это преувеличенного внимания к своей персоне. — Не надо! Что вы из меня барышню какую-то делаете!

— Ну, барышня не будет драться с Райаном на равных.

Он, что, со мной заигрывает? К чему эти комплименты?

— Смотри правде в глаза, — возразила я, — ни о каких «на равных» речи не было. Ригз весит вдвое больше меня, и потрясающе двигается. Если бы он не отдавал себе отчет в том, что это тренировочный бой, то мне пришлось бы туго. В реальной схватке он бы меня убил.

— Ты самокритична.

— Я честна. Мне есть, чем гордиться и даже хвастаться, но тут я проиграла по-честному.

— Как знаешь, — легко согласился Эшли, потом перевел взгляд на мое плечо: — Кстати, если ты не хочешь, чтобы кто-то еще узнал о происшедшем, — одевай куртку прежде, чем открывать дверь.

Я опустила голову. Вот черт, а я и не видела — с внешней стороны руки от локтя вверх шел огромный фиолетово-черный синяк, доходил до рукава футболки и уходил под нее.

— Да уж, — протянула я. Что ж, учту, не хватало еще, чтобы Тайлер прознал.

— Кстати, — старпом будто прочел мои мысли. — Почему ты не захотела, чтобы Райан доложил Александру?

— А зачем? — сыграла я в дурочку, можно подумать, я не знала, что капитан должен знать о всех травмах экипажа. Трюк не прошел, Эшли смотрел на меня предельно серьезно. — Ладно, — сдалась я. — Я не хочу, чтобы Тайлер неверно истолковал мои мотивы.

— Не замечал за Александром такого.

Если бы он знал, что на самом деле произошло, когда мы полетели к астероидам… Но просвещать его я была не намерена. Да я о таком позоре, даже маме родной бы не рассказала.

— Пусть останется, как есть, — попросила я.

— Ладно, — кивнул Рис, чуть улыбнулся, но смотрел на меня все еще серьезно, будто пытаясь понять то, что я не стала озвучивать. — Только синяки прячь, — посоветовал он.

Я тоже кивнула. Буду прятать. И завтра же выйду из каюты и буду делать вид, что со мной все в порядке. В конце концов, подумаешь, ребра, не впервой.

* * *

Следующие несколько дней прошли спокойно. Меня никто не трогал, а я по возможности избегала общества лондорцев. В каюте я больше не пряталась, понимая, что это, наоборот, привлечет ко мне ненужное внимание: во-первых, озабоченные моей травмой Ригз и Рис устроят ко мне настоящее паломничество, во-вторых, и так невзлюбивший меня капитан точно заподозрит неладное, и тогда не видать мне штурвала как собственных ушей.

Поэтому я ходила сама питаться на камбуз, несколько раз объявлялась в кают-компании, где как-то даже сыграла с Клавдией в шахматы.

Не могу сказать, что воспылала к лондорцам внезапной любовью, дистанцию я собиралась соблюдать и впредь. Но все же мой разум возобладал над чувствами: я здесь, чтобы быть пилотом и летать, а не прятаться по углам, а путь к пульту управления у меня был один: продемонстрировать капитану, что я положительно настроена к команде. К тому же, с этими людьми мне в любом случае придется прожить бок о бок полгода, а значит, нужно учиться общаться.

Вечером седьмого дня моего пребывания на «Прометее» я лежала в каюте. Ребра еще давали о себе знать, поэтому совершив свой ежедневный «обход» и показавшись всем на глаза, мол, я жива и у меня все хорошо, я возвращалась к себе, чтобы отлежаться.

Пробовала читать, но хотя глаза быстро бегали по строчкам, мозг категорически отказывался воспринимать информацию. Поэтому закончилось тем, что я отложила считыватель, притянула к себе подушку и так и лежала на животе, крепко ее обняв. В первые дни после травмы такая поза была невозможна, давая нагрузку на ребра, теперь же я облегчением обнаружила, что стало почти не больно.

Я повернула голову, чтобы видеть фото брата.

— Осуждаешь? — тихо спросила я. — Играю в любезность, а у самой на душе кошки скребут. Ты бы, наверное, на самом деле уже со всеми подружился. К тебе тянулись люди, а ты тянулся к ним, — я вздохнула, — а мне ведь на самом деле никто не нужен.

После смерти Ника у меня случился нервный срыв, и я по настоянию родителей целых два года посещала психолога. И он пытался разобраться не только с моей неспособностью плакать, но и понять, почему за такой короткий срок я умудрилась растерять всех своих друзей. В итоге доктор объяснил это посттравматическим синдромом, а конкретно: «боязнью привязанностей из страха потери».

По прошествии многих лет, повзрослев, я признала, что мой детский психолог был прав. Я не сближалась с одноклассниками, понимая, что после школы все мы пойдем своей дорогой и неминуемо расстанемся. Та же история повторилась в КЛА, так как я прекрасно знала, что после выпуска каждый из нас получит назначение, кто куда, и мы можем больше никогда не встретиться. А когда началась реальная служба, ситуация усугубилась пониманием того, что любой из членов моей команды может не вернуться с задания живым. Так что и на флоте друзей я не завела.

А лондорцы? Что будет, даже если я найду в себе силы простить их за «Тринадцатилетнюю войну» и подпущу слишком близко? Моя нога никогда не ступит на Лондор, через полгода я вернусь домой, где все станет, как прежде, а этих людей я больше не увижу. А значит, оставить все, как есть, наилучший вариант.

— Когда ты никого не любишь, тебе некого терять, не так ли? — озвучила я свои мысли.

Хотя Ник на фото улыбался, я была готова поклясться, что он со мной не согласен.

Мои размышления прервал странный звук. Я прислушалась — кто-то скребся в дверь моей каюты.

Я нахмурилась и встала. Хотела подскочить, но ребра тут же напомнили о себе, поэтому о скорости пришлось забыть.

Меня ведь предупреждали, что на корабле есть питомец, которого я, правда, так ни разу не видела. Эшли объяснил мне, что Хрящ (так звали кота) не любит чужаков, и пока опасается меня и прячется в каюте капитана. Так может, он все-таки пришел познакомиться?

Я открыла дверь, в самом деле уверенная, что увижу знаменитого Хряща, поэтому смотрела вниз. Каково же было мое удивление, когда мой взгляд наткнулся на огромные ботинки!

Я резко вскинула голову.

— Привет, — Ригз улыбнулся мне во все тридцать два белоснежных зуба.

Это еще что за фокусы?

— Ты что здесь делаешь на ночь глядя? — возмутилась я. По корабельному времени уже было слишком поздно и все, кто не был на дежурстве, давно ушли спать.

— Т-с-с-с! — сержант приложил палец к губам и опасливо оглянулся в коридор, чтобы удостовериться, что мой громкий голос никто не слышал. — Не шуми.

— Да что случилось? — я послушно перешла на шепот, рассудив, что так я скорее выясню причины его странного поведения, чем если начну спорить.

— Если Александр или Эш услышат, нам несдобровать, — сообщил здоровяк.

Ну ладно, Тайлер, но старпом-то при чем?

— Кому это — «нам»? — на автомате спросила я, поздно сообразив, то вопрос: «За что нам несдобровать?» — гораздо актуальнее.

— «Нам» — это людям, не так помешанным на правилах, как другие, — просветил меня Ригз.

Это Тайлер-то помешан на правилах? Теперь я совершенно запуталась в предположениях.

— Пошли-пошли, — заторопил сержант и, не медля, потянул меня за руку за собой.

— Да куда пошли-то? — зашипела я, от растерянности даже не сообразив, что нужно вырвать у него мою конечность.

— В кают-компанию, — Ригз заговорщически подмигнул, увлекая меня за собой.

* * *

Мое состояние, когда я увидела, что творится в кают-компании, можно описать одной старинной поговоркой: «нет слов, одни эмоции».

Может, я еще была не вполне осведомлена обо всех правилах, установленных на «Прометее», но одно я знала наверняка: нельзя — категорически нельзя! — распивать спиртные напитки на борту военного корабля. Да что там распивать, запрещено проносить на борт. В кают-компании же нас встретил уже накрытый стол с бутылками с алкоголем, а также закусками.

Столик подтащили к дивану, и теперь на нем и на стульях рядом устроились Лора, программер Кленси, Клавдия Морз, дружки Ригза Бен и Кит, и даже Глеб Кули! Вот от кока такого безрассудства я ожидала меньше всего.

— Да вы с ума посходили! — ахнула я, за что на меня тут же зацокали и зашипели все присутствующие.

— Тише, — миролюбиво попросил Ригз. — Если Александр узнает… — он не стал договаривать, зато довольно красноречиво провел указательным пальцем поперек шеи. — Да и Эшли тоже, он парень веселый, но тут точно «включит» старпома.

Так, спокойно…

Мои ногти впились в ладони. Нельзя кричать, нужно оставаться спокойной…

— Да за такое можно загреметь под трибунал, — зашипела я.

— Если Александр не узнает, все будет нормально, — не разделил моего беспокойства Ригз.

— А если узнает?

— Нужно, чтобы не узнал, — непрошибаемая логика. — Да и под трибунал — это ты, мать, загнула.

Мой палец уперся ему в грудь.

— Я тебе не мать, — орать шепотом — та еще задачка. — А была бы матерью, отлупила бы и поставила в угол.

Все это время остальная компания слушала нашу перепалку молча, наконец, голос подал программер:

— Я говорил тебе, Райан, что не надо было ее звать.

Еще как не надо было. Лучше бы я ничего этого не видела и не знала. И дернул меня черт открыть дверь!

— Как не звать? — не согласился Ригз. — Она ж моя боевая подруга.

А я-то, наивная, думала, что боевыми подругами становятся в бою, а, оказывается, нужно всего-то разбить ему губу, а самой чуть не схлопотать от него перелом ребер.

Я сложила руки на груди и спокойно сообщила:

— Я не собираюсь поддерживать ваш психоз.

На этот раз подала голос Клавдия:

— Боюсь, у тебя теперь два варианта: или присоединиться к нам, или сдать нас.

— Она нас не сдаст, — вступился за меня Кули.

— Вы-то что здесь забыли, — простонала я, самый взрослый член экипажа, казалось бы, разумный человек. Это еще Стэнли и Кленси простительно, им едва за двадцать, а вот то, что Морз и Кули им потакают, не имеет никакого оправдания. Что касается Райана, Кита и Бена… Да у них, кажется, один мозг на троих! И этот мозг пятнадцатилетнего подростка, а не взрослых мужиков за тридцать.

— Решай, Морган, — голос Клавдии был спокоен, а вот во взгляде вызов.

Я была категорически против этой затеи, и если бы я заранее знала, куда меня ведут, вырвалась бы и сбежала, но теперь… Не могла же я на самом деле пойти и доложить капитану или старпому о нарушении. Эшли все же не так категоричен, как Тайлер, может, просто бы разогнал… Но мне была омерзительна сама мысль пойти и донести на кого-либо.

Я вздохнула, сдаваясь, прошла к дивану.

— Подвинься, — буркнула я развалившемуся на нем Киту.

— О! Живем, — Ригз радостно потер руки и коротко скомандовал Бену: — Наливай.

* * *

О своей невосприимчивости к алкоголю я знала. Еще в Академии я могла выпить в три раза больше мальчишек и еще стоять на ногах, когда остальные уже были «в отключке».

Вот и сейчас моих «собутыльников» успело порядком развести, а я еще толком не опьянела. В теле чувствовалась тяжесть, немного нарушилась координация движений, но мозг был отвратительно трезв.

Я скривилась, покосившись на Лору и Стива Кленси, расположившихся на противоположном от меня конце дивана и уже откровенно тискающих друг друга.

— Вам хоть противозачаточные имплантанты ставят?

— Морган, ты так цинична, — пробормотала Стэнли и снова припала к губам своего кавалера.

— Я ответственна, в отличие от некоторых.

— Да оставь ты их, — вступилась за «влюбленных» Клавдия. — Ик!.. Подумаешь, развлекаются.

— Может, она просто завидует? — пьяно хохотнул Кит, сидящий справа от меня и недвусмысленно возложил свою лапищу мне на колено. Наивный.

Я брезгливо сняла его руку двумя пальцами и вкрадчиво предупредила:

— Еще одно поползновение, и я разобью тебе лицо.

— Ой, какая серьезная, — проворчал Кит, но, тем не менее, второй попытки не сделал.

— А что, — поддержал его Ригз, который уже несколько раз чуть не свалился со своего стула, — если бы не моя Анжелика, я бы сам приударил за Морган.

— Ну-ну, — отозвалась я. — Проспись сначала.

В этот момент успевший прямо сидя заснуть кок оглушительно захрапел.

— Эй, Глеб, проснись, — Бен двинул его локтем так, что тот почти свалился на бок.

— Чего тебе? — проворчал кок, обнимая себя руками.

— Тебе Морган нравится?

— Да, — он протяжно зевнул, — у нее глаза добрые, — и снова закрыл глаза и захрапел.

Уму непостижимо!

— Может споем? — Ригз внезапно «переключился» и загорелся новой идеей.

— Ты сбрендил? — зашипела я на него. — Посидели и будет. Пора расходиться, пока не попались.

— Да мы тихонько, — поддержала его Клавдия.

— Нет, — отрезала я, — Кули уже спит, эти, — кивок в сторону молодежи, — сейчас детей начнут делать. Пора расходиться, пока все могут дойти своими ногами.

Еще в КЛА мне говорили, что у меня хороший «тайминг», чувство времени, благодаря чему я и стала лучшим пилотом своего выпуска. Вот и сейчас моя интуиция вопила, что пора убираться отсюда, что, если поторопимся, еще успеем.

— Ладно, петь не будем, — Морз таки признала мою правоту, — но выпьем еще.

— Наливай, — поддержал Ригз.

Боже, откуда у них столько? Напрасно я надеялась, что спиртное быстро кончится.

Я озвучила свой вопрос.

— Так это… — начал объяснять сержант, но, видимо, его голова соображала уже совсем плохо, поэтому ему приходилось делать длинные паузы почти после каждого слова, а иногда и посреди слов. — Когда… это… Алек…сандр… встречать пошел… э-э… тебя… я ули…ули… улиз-нул! — когда ему удалось произнести последнее слово, он расплылся в гордой улыбке.

— Ты купил это на Эхо-VI? — поразилась я.

— Зам… зам… замо….

— Замаскировался, — пришел на помощь другу Бен, — подсмотрел, что кэп пошел на станцию в полевой форме, вот и повторил… ик!.. Гениальная идея!

Выпили еще.

Надо было как-то уговорить их расходиться, иначе…

Что «иначе» я додумать не успела, потому как от двери раздалось вежливое покашливание.

Это конец, поняла я. Поворачивая голову, я уже знала, кого я там увижу.

Видимо, у Тайлера привычка подпирать стены. Вот и сейчас его поза очень напоминала ту, в которой он наблюдал за моим знакомством с командой: привалился к стене возле двери, руки сложены на груди. Вот только взгляд не насмешливый.

Все вскочили на ноги, как по мановению волшебной палочки. Даже Кули каким-то неведомым способом умудрился проснуться.

Тайлер молчал. Мы тоже.

Мое сознание совершенно некстати отметило, что у капитана красивое тело (он был без куртки, а черная футболка обтягивала торс и открывала руки). В этот момент я поняла, что переоценила свои силы, и пьяна гораздо больше, чем мне казалось.

— Ну? — Тайлер все-таки первым нарушил тишину. — И долго мы будем молчать?

Никто не произнес ни слова. Детский сад.

— На данный момент меня интересует, кто это затеял. Остальное решим завтра.

Снова молчание.

— Морган, говори, ты самая трезвая, — шепнул мне стоявший рядом Кит и в качестве мотивации двинул в бок. И попал по моим еще несросшимся ребрам!

— Ай! — я согнулась пополам. — Мои ребра, идиот!

— Что с вашими ребрами, лейтенант? — я, вроде, не из пугливых, но меня пробил озноб от этого тона.

— Упала, — промямлила я, разгибаясь.

Сказать, что он мне поверил, значило бы сильно приукрасить. Взгляд капитана ясно давал понять, что он это так не оставит и все выяснит.

— Я жду, — напомнил он. — Я задал вопрос.

Молчание. Нашли крайнюю, тоже мне. Я не собиралась отдуваться за всех. Их корабль, их капитан, пусть и разбираются. Мне, конечно, тоже достанется, но вызывать огонь на себя я не буду.

Как бы ни так. Потому что в этот момент подал голос Стив Кленси, очень удобно стоящий позади всех:

— Это Морган. Она принесла.

Взгляд капитана переместился на меня, и он был явно удивленным.

— Лейтенант? — только и произнес он.

Тайлер давал мне слово, шанс оправдаться, высказать свою версию.

А я растерялась. Ну, совершенно. Вот так свалить все на меня… Это было… Я даже не могла подобрать такому поступку названия. Низко? Подло? Несправедливо?

Я посмотрела на Ригза, ища поддержки. Ну же, признайся, скажи правду!

Но сержант молчал, смотрел на меня мгновенно протрезвевшими глазами и молчал. Значит, за это ему может грозить кое-что пострашнее уборки камбуза…

Боевая подруга, говоришь?

Мои губы исказила невеселая улыбка. Какая насмешка судьбы, я-то думала использовать «доверчивых» лондорцев, чтобы получить желаемое, а оказалось, что они использовали меня. Более того: использовали и выбросили.

Что мне оставалось? Доказывать, что меня оклеветали? Обвинять во лжи его любимую проверенную команду? Смешно. Правда, смешно.

— Да, капитан, — ответила я, тем не менее, смотря не на него, а в глаза Ригзу, а тот даже не смел их от меня отвести. — Это целиком и полностью моя вина.

Тайлер устало вздохнул и оторвался от стены.

— Идите спать, — распорядился он, тоном, нетерпящим возражений. — Завтра чтобы здесь все было убрано. А вас, лейтенант, я жду с утра у себя.

— Да, сэр, — это все, на что меня хватило, и я первой выбежала из кают-компании.

6.

Несмотря на переживания, я уснула мгновенно, едва голова коснулась подушки. Зато потом меня всю оставшуюся ночь мучили кошмары. За мной кто-то гнался, я убегала от преследователя по темным коридорам, наполовину сгнившим лестницам, ведущим непременно вниз, пряталась в каком-то подвале. А потом убийца все же настиг меня, повалил на спину и принялся душить. Я боролась из последних сил, но все равно проигрывала, мне не хватало воздуха, я задыхалась. Напавший был сильным, тяжелым, мохнатым…

Мохнатым?!

Осознание дикого несоответствия сна и реальности выкинуло меня из сна, заставив проснуться.

— Вот черт, — выдохнула я, когда увидела два изумрудных глаза в непосредственной близости от своего лица.

Огромный черный котяра сидел прямо на моей груди. Вот почему я задыхалась, еще бы, да он весит не меньше десяти килограммов!

— А ну брысь!

У меня никогда не было домашних животных, и как с ними себя вести я понятия не имела. Но ведь все кошки знают команду «брысь»?

Как бы ни так. «Тяжеловес» и не подумал слушаться, только лениво зевнул, устраиваясь поудобнее. Лондорский кот, чтоб его, весь в своих хозяев.

Пришлось забыть о голосовых командах и применить физическую силу. Мне захотелось сбросить с себя животное прямо на пол, но его внимательный взгляд словно намекал, что стоит мне это сделать, ходить мне потом с поцарапанным лицом. Поэтому я деликатно подняла его с себя и поставила на койку рядом.

Коту это не понравилось. Он недовольно мяукнул и замотал из стороны в стороны своим огромным пушистым хвостом. Я где-то читала, что так они злятся.

— Ну, извини, — пробурчала я, — мне, между прочим, нужно идти к твоему хозяину на ковер, — в ответ презрительный взгляд. — Вот-вот, думаю, он будет смотреть на меня так же.

На этот раз в ответ Хрящ повторно зевнул, покрутился на одном месте, а потом улегся спать на моей койке, свернувшись в клубок. Надо понимать, это означало, что я ему надоела.

Я только покачала головой. У них тут еще и коты с характером.

Я встала с постели, приняла душ и привела себя в порядок. Застелить койку не удалось, потому как Хрящ наотрез отказался ее освобождать, а в ответ на одну из моих попыток его выселить так лупанул когтистой лапой по одеялу, что я подумала, что не слишком оно мне и нужно.

Похмелья у меня отродясь не было, так что физически я чувствовала себя отлично, чего нельзя было сказать о моем моральном состоянии. Лучше бы Тайлер отчитал меня и вынес наказание еще вчера на месте событий, теперь же идти к нему самой было еще невыносимей.

Я потянула время еще несколько минут, осматривая комнату на предмет секретных ходов, но так и не поняла, как кот умудрился пробраться в закрытую каюту. Углубляться в расследование не стала, дабы капитан не подумал, что я решила избежать наказания, спрятавшись в своей каюте.

* * *

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы поднять руку и постучать. Нелепое ощущение, будто иду на смерть. Нечто похожее я испытывала в школе, когда меня вызывали к директору за очередную драку с одноклассником.

Вот только я уже давно не школьница, поэтому потоптавшись у двери капитанского кабинета пару секунд, я все же постучала. На подсознательном уровне, правда, надеялась, что он в рубке или еще где-нибудь, и мне придется его разыскивать, как минимум, полчаса.

Но нет, капитан меня ждал. Он даже не спросил, кто там, просто открыл дверь.

Тайлер сидел за столом, но вежливо поднялся, когда я вошла.

— Доброе утро, лейтенант.

— Здравствуйте, капитан, — назвать это утро добрым у меня язык не повернулся.

— Садитесь, — он указал на стул. — Может, кофе?

Честно говоря, я ожидала, что Тайлер захочет придушить меня, едва я появлюсь на пороге, ибо теперь он уверен, что я трезва и смогу осознать и почувствовать все в полной мере.

— Это было бы здорово, — ответила я. Кажется, что бы я ни предполагала, поведение этого человека мне не предугадать.

Тайлер отошел в другой конец кабинета, куда-то мне за спину. Я не стала оборачиваться, чтобы не подумал, что я за ним слежу. Пока он гремел чашками, сидела и смотрела в одну точку, пытаясь продумать предстоящий разговор. Но, как ни старалась, ответные реплики Тайлера я представить не могла.

— Вам с сахаром?

— Нет. Просто черный, — отозвалась я, теряясь в догадках. С чего вдруг такая любезность?

Талер вернулся с двумя кружками, поставил их, а потом обошел стол и занял свое место. Я молча следила за его передвижениями. Он сел, придвинул стул ближе, поставил локти на стол, сплел пальцы и опустил на них подбородок. Взгляд внимательный, серьезный, но совсем не враждебный.

— Так что с вашими ребрами, лейтенант?

Да, я снова просчиталась. Ни за что бы ни подумала, что капитан начнет с этого.

Я вздохнула. Юлить не имело никакого смысла, его мнение обо мне после вчерашнего и так должно было опуститься ниже некуда, поэтому очередная информация ничего уже не испортит.

Отхлебнула кофе, вкусный, качественный, как и все на «Прометее», и честно ответила:

— Тренировочный бой с сержантом Ригзом. Неудачное падение. Трещины в двух ребрах.

Лицо Тайлера оставалось спокойным.

— Когда?

— Пять дней назад.

— Хм, — он тоже отпил кофе, побарабанил пальцами по столешнице, потом снова поднял на меня глаза. — И могу я узнать, зачем вам понадобился бой с человеком в два раз крупнее и тяжелее вас?

Что ж, я так и предполагала, хоть в чем-то я угадала. Конечно же, капитан подумал, что я опять тешила свою гордыню и пыталась доказать, что земляне лучше всех. Конечно же… Что еще он мог подумать?

— Вы ведь уже сделали выводы, — ответила я.

— Давайте оставим мои выводы при мне, — настаивал Тайлер, — я задал вопрос.

Ладно, хочешь — получай, мне уже все равно.

— Я пришла в спортзал, сержант тренировался с коммандером. Мне тоже захотелось. Я планировала попробовать свои силы с Рисом, но Ригз был расстроен тем, что остался без партнера, и мне стало интересно. Потом увлеклась, — вот так, сказала чистую правду, а дальше пусть не верит, ничем доказать правдивость своих слов я не смогу.

Тайлер помолчал.

— И что в этом страшного? — спросил он, наконец. — Почему я последним узнаю о травме моего пилота?

«Моего пилота» — как звучит…

— Мне хватило полета к астероидам, — коротко ответила я, не желая разъяснять, что я имела в виду.

Но, кажется, Тайлер понял и так.

— Я вас тогда сильно задел? — спросил он и тут же ответил сам себе, видимо, понимая, что на вопрос, поставленный так, я все равно не отвечу: — Знаю. Но это было необходимо, — я молчала. — И вы подумали, что я снова решу, что вы связались с Ригзом, чтобы потешить свою гордость?

— А разве вы решили не так? — не то чтобы мне было интересно, просто задала риторический, с моей точки зрения, вопрос.

Тайлер покачал головой:

— Вы только что мне все объяснили, и у меня нет причин вам не верить. И я хочу, чтобы вы понимали, впредь вы должны докладывать мне о таких случаях. Я должен знать о вашем состоянии здоровья, чтобы понимать, когда я могу доверить вам управление кораблем, а когда вы не в состоянии его принять.

Вот сейчас я удивилась по-настоящему. Неужели после всего случившегося он все же планирует дать мне штурвал? Или просто дразнит?

— Впредь такое не повторится, — выдала я заученную фразу, но, кажется, такой ответ капитана вполне удовлетворил.

— Хорошо, — вздохнул он, отставляя свою кружку в сторону. — А теперь давайте обсудим вчерашнее ночное происшествие.

Я отвела глаза и уставилась в стену.

— Нечего тут обсуждать. Какое назначите наказание, такое и приму.

Тайлер вдруг стукнул ладонью о столешницу, заставив меня вздрогнуть.

— Вот скажите, вы вообще не умеете нормально общаться? Или у вас на меня такая реакция?

— Не понимаю, о чем вы.

— А о том, — в его голосе послышались язвительные нотки, — что я пока что в вас ни в чем не обвиняю, пытаюсь с вами нормально разговаривать, но я не могу общаться с манекеном, которому все безразлично. Когда вы были неправы, я вам на это указал. Если вы решили, что это моя личная к вам неприязнь, то вы ошибаетесь… Да перестаньте вы пялиться в стену!

Я резко повернулась к нему. Хотел увидеть, как мои глаза мечут молнии? Пожалуйста, смотри.

— Так-то лучше.

Не лучше, совсем не лучше. Я не хотела спорить, не хотела еще больше усугублять свое положение, а теперь промолчать я не смогу.

— Что конкретно вы хотите узнать? — зло поинтересовалась я. — Ваша команда уже все вам вчера рассказала, а я со всем согласилась. Это я пронесла алкоголь на борт, и это я затеяла вчерашний сбор в кают-компании.

Но Тайлер мою вспышку злости проигнорировал.

— Вы хотите защитить Райана или просто думаете, что я вам не поверю? — спокойно спросил он.

Я удивленно распахнула глаза. Он, что, все знает?!

— Я никого не хочу защищать, — твердо сказала я. — И обвинять тоже.

— Они вас подставили.

— Тогда почему вы вчера промолчали? — вспыхнула я. — Ведь могли сразу же сказать, что не поверили!

И тогда, возможно, мне не было бы так обидно…

А вот после моих последних слов Тайлер помрачнел.

— Я дал Райану шанс до утра прийти и признаться. Он им не воспользовался.

— Мне жаль.

Я даже сама растерялась оттого, что я это сказал вслух. Но я вдруг осознала, что вчера враньем подставили не меня, а его, потому что мне они все равно никто, а капитан им доверял.

Тайлер удивленно вскинул брови, у него был такой вид, будто он сомневается в том, не послышалось ли ему.

— Что им за это будет? — спросила я, попытавшись сгладить неловкость.

— Вы предлагаете мне обсудить наказание одних подчиненных с другим подчиненным? — усмехнулся Тайлер, приходя в себя.

Я пожала плечами.

— Вы можете не отвечать.

Тем не менее, он ответил:

— Я уже разговаривал с Райаном утром, поэтому никакого секрета здесь нет. После того, как мы вернемся в следующий раз на Лондор, на борт «Прометея» он больше не взойдет.

У меня не возникло ни малейшего желания злорадствовать. Весь экипаж «Прометея» очень любил свой корабль и своего капитана. Наверное, для Ригза это решение стало ударом. Хотя, если быть объективной, это мягкое наказание, сержант просто получит новое назначение, в то время как, если бы Тайлер доложил вышестоящему начальству, он мог бы вообще попрощаться со службой.

— А остальные? — спросила я.

— Отделаются легким испугом, — многообещающе усмехнулся капитан. — Надеюсь, до них дойдет… Меня интересует другое, — он снова сделался серьезным, — вы сможете после этого нормально работать с тем же Стивом, который обвинил вас во всем?

— Да мне плевать на Кленси, — в сердцах выпалила я. — Пьяный малолетка, который чуть не наложил в штаны от страха.

Тайлер улыбнулся, но на этот раз не зловеще.

— Я рад, что мы одинаково смотрим на ситуацию.

Честно говоря, я чувствовала облегчение. То, что он мне поверил, и мне не пришлось ничего доказывать и оправдываться, для меня было очень важным.

— Что говорит Генри? — вдруг спросил Тайлер. — Как состояние ваших ребер?

Я не поняла, зачем ему это, но честно ответила:

— Драться пока запретил, тяжести поднимать тоже, а так все хорошо.

— Отлично, — чему-то обрадовался капитан. — А то с вашим наказанием были бы проблемы.

— Моим наказанием? — оторопела я.

— Вы же сами сказали, что примите любое, — напомнил Тайлер, вроде бы, серьезным голосом, но его глаза явно смеялись.

— Я помню, — буркнула я. Что ж, он прав, я ведь принимала участие в распитии спиртных напитков, о нарушении правил не доложила…

— Что вы там опять напридумывали? — или у меня все на лице написано, или капитан все-таки умеет читать мысли. — Это не имеет отношения к вчерашнему происшествию. Вы утаили факт вашей травмы, более того, подговорили остальных это скрыть, в том числе моего старшего помощника.

Тайлер сказал это как-то так весело, что мне показалось, что сейчас он отключит систему автоматической уборки и заставит меня собственноручно мыть туалеты.

— Будете неделю помогать Кули на кухне, — вынес вердикт капитан.

А я постаралась замаскировать вздох облегчения. Тоже мне наказание, когда мне и так совсем нечем заняться.

* * *

Заканчивалось время обеда, экипаж покидал камбуз.

Я была занята тем, что складывала грязные тарелки в посудомоечную машину, но все равно заметила, как покраснели и отскочили друг от друга Стив и Лора, когда случайно оказались рядом у стола с подносами. Я хмыкнула и поспешно отвернулась, чтобы скрыть усмешку. Я-то думала, что у этих двоих роман, а они, оказывается, в тот вечер просто перебрали.

— По поводу чего злорадствуешь? — полюбопытствовал Кули.

Вот так, поймали с поличным.

— Может, я не злорадствую, а просто улыбаюсь, — я невинно похлопала ресницами, но с коком этот трюк не прошел.

— Если бы я думал, что ты просто улыбаешься, я бы так и сказал, — он подошел ближе и заговорщически подмигнул. — Морган, колись.

Я пожала плечами:

— Сами посмотрите.

Кули проследил за моим взглядом. Молодые люди как раз шли на выход, причем Лора двигалась по большой дуге, так, чтобы не приблизиться к Кленси ни на один лишний сантиметр.

— Нарушили границы дружбы и теперь не знают, как вернуть все обратно, — понимающе и, как мне показалось, сочувствующе вздохнул кок.

— Пить надо меньше, — вот к ним я не испытывала ни капли сочувствия. Может, я не всегда была слишком разборчива в своих связях с мужчинами, но уж точно потом на утро никогда не краснела.

Кули посмотрел на меня задумчиво, но от дискуссии воздержался, вернулся к столу, где до этого нарезал продукты, чтобы приготовить ужин.

Я уже думала, что он погрузился в свое любимое дело и забыл о моем существовании, но не тут-то было.

— Тебе еще не надоело заниматься уборкой? — поинтересовался он.

— Все нормально, — отмахнулась я.

Я, на самом деле, несла свое наказание уже четвертый день, но мне не надоело. В отсутствии других дел и временным запретом на занятия спортом, это было неплохим развлечением. Экипаж «Прометея» был небольшим, поэтому я не перетруждалась. От меня-то и требовалось: собрать посуду, загрузить ее в машину для мойки, потом запустить роботов-уборщиков на пол, а самой протереть столы.

Как мне объяснил кок, обычно все члены команды несли по очереди дежурство по камбузу, сейчас же, на время моего наказания, их освободили от этой обязанности.

— Попробовала бы приготовить что-нибудь вместе со мной, — не отставал Кули.

Я закатила глаза. Эта тема поднималась каждый день, я всегда отвечала отказом, но храбрый кок не сдавался.

— Я не умею готовить, — в сотый раз повторила я.

— Не хочешь, — в сто первый раз возразил Кули.

— И не хочу, — не стала я спорить. — Я вообще не понимаю, зачем все резать ножом самому, когда можно использовать измельчитель, — не удержалась я от ответного замечания.

Кули посмотрел на меня так, как будто я предложила призвать Сатану в святом храме.

— Машина никогда не заменит человека! — пафосно изрек он.

— Ах, ну конечно, — поддела я, — машина не порежет себе палец, например.

Кок обиженно засопел.

— Это ты, между прочим, меня вчера отвлекла!

Я покосилась на его заклеенный пластырем палец и решила промолчать. Доля правды в его словах была, я, правда, вчера не вовремя влезла под руку.

Так что я решила ретироваться. Взяла полотенце и принялась протирать столы.

— Ты еще молода и многого не понимаешь, — вздохнул Кули.

— Да-а? — я снова повернулась к нему, хотя это мне ничего не дало: кок на меня не смотрел, продолжая стучать ножом. — И чего же я не понимаю?

— Того, что приготовление пищи — это ритуал, — я хмыкнула, вспомнив, что только пару минут назад поминала Сатану, но Кули подумал, что я смеялась над ним. — И зря не веришь, станешь старше, поймешь.

— Ладно, — сдалась я, бросила полотенце, подошла к барной стойке и уселась на стул, — я слушаю, — в конце концов, у меня на уборку еще полдня, а работы от силы на полчаса, так что я могу позволить себе потерять несколько минут, чтобы выслушать кока.

— Что ж, хорошо, — принял вызов Кули, положил нож и подошел к стойке с другой стороны, поставил на нее локти и склонился ближе ко мне. — Скажи, твоя мама готовит?

— Готовит, — признала я.

— Она профессиональный повар?

— Нет.

— Она не работает?

— Работает.

— Тогда зачем она готовит, если ей и так есть чем заняться?

— Ей нравится? — предположила я. Вопрос был явно с подвохом, но в чем он заключался, я пока не понимала.

— Возможно, — серьезно кивнул Кули. — Но скажи, если бы твоя мама жила одна, она бы готовила?

Я подумала.

— Вряд ли, — решила я, — заказывала бы готовую еду, наверное.

— Вот! — Кули поднял вверх указательный палец, демонстрируя, как важно то, что я только что сказала. Правда, при учете, что этот палец был перемотан пластырем, это выглядело скорее комично, чем торжественно. — Но она готовит! Уловила логическую цепочку?

— Нет, — все мои силы ушли на то, чтобы не рассмеяться, куда уж тут искать логику и великий смысл.

— Эх ты, — кок по-отечески потрепал меня по волосам, но умудрился сделать это как-то так естественно и быстро убрать руку, что я даже не успела обидеться. — Она ведь готовит для вас, для своей семьи.

— Даже если у меня когда-нибудь будет своя семья, — в чем очень сильно сомневалась, — вряд ли мне захочется кашеварить.

— Тебе только так сейчас кажется, — упрямый кок не терял надежды меня переубедить. — Когда у тебя появится тот, или те, кого ты будешь любить, ты захочешь делиться с ними теплом своей души. А это один из способов.

— Нет в моей душе тепла, — буркнула я, отчего-то расстроившись, веселье куда-то пропало.

Я резко встала и вернулась к столам. Нашел способ делиться теплом. Я прямо-таки представила, как приношу своему воображаемому мужу тарелку супа и говорю: «Ешь, пока кусок моей души в нем не остыл». Да и какой муж, в самом-то деле!

— Тепло есть в душе у каждого, — тихо сказал мне в спину Кули, но я все равно его прекрасно слышала. — Его надо только разглядеть.

* * *

Я лежала на койке со считывателем в руках. Книга попалась неинтересная, но вполне подходящая, чтобы скоротать вечер. Последний день моего наказания миновал, утром мы должны были прибыть на Один-III, после чего «Прометей» получит задание, и скучать будет уже некогда.

Хрящ устроился у меня под боком и время от времени начинал мурчать, будто кто-то заводил в нем невидимый моторчик. Близко с котами я знакома не была, но слышала, что так они выражают удовольствие.

Всю прошедшую неделю незваный гость наведывался ко мне регулярно, и я к нему даже привыкла. Хозяин его не искал, и я решила, что подобное шатание по каютам для кота в порядке вещей.

Через пару дней после первого «нашествия» Хряща я таки обнаружила, способ, которым он воспользовался, чтобы проникнуть ко мне. Поймала с поличным. Все оказалось просто — вентиляционный люк в ванной. Таким образом кот мог свободно разгуливать по всему кораблю, и, очевидно, все относились к маленькому члену экипажа совершенно спокойно.

Хрящ пошел на очередной заход по мурчанию, когда кто-то постучал в мою дверь. Я вздрогнула от неожиданности. После памятного визита Ригза от незваных гостей я ждала лишь неприятностей. Привилегией заявляться без приглашения теперь пользовался исключительно Хрящ.

Я открыла, не став даже спрашивать, кто почтил меня своим вниманием. Все равно ведь, каким бы ни был ответ, придется открывать, хотя бы для того, чтобы спровадить визитера.

— Привет, — стоявшая на пороге Лора Стэнли смущенно улыбнулась.

Вот уж кого не ждала. За прошедшую неделю мы с ней и парой слов не перекинулись. Все силы и время Лора тратила на то, чтобы избегать своего несостоявшегося любовника.

— Привет, — прохладно ответила я, не став изображать радость. За две недели на «Прометее» я вообще утратила всякое желание что-либо изображать.

Стэнли неловко потопталась в дверях.

— Можно мне зайти?

— Смотря зачем, — отозвалась я, смерив ее взглядом.

Лора зябко повела плечами.

— Посоветоваться, — в ее глазах было столько мольбы, что даже мое сердце дрогнуло.

— Заходи, — вздохнув, пригласила я, отходя с прохода. О чем она собирается советоваться, было и так ясно, и радости мне эта ясность не доставляла.

Стэнли вошла, озираясь по сторонам, видимо, не зная, куда себя деть.

— Можно прямо на койку, — кивнула я ей, заперла дверь и сама села, подвинув Хряща. Кот издал недовольный «мяв», но соизволил переместиться левее.

— Подружились, — заметила девушка моего квартиранта.

— Типа того, — буркнула я. Вот предисловий и отвлечения от темы я не хотела. Хочет советоваться, пусть выкладывает и поскорее уходит восвояси.

Лора устроилась на самом краю койки, поджав под себя ноги, и опустила глаза. Мне же захотелось биться головой об стену. Ведет себя как подросток, честное слово.

Я закинула ногу на ногу и демонстративно зевнула.

— Или говори, или проваливай, — не думая о приличиях, выдала я. Этот спектакль начал меня утомлять.

— Миранда…

— Морган, — тут же поправила я.

— Морган, — послушно повторила Стэнли, — мне нужен женский совет, и я больше ни с кем не могу поговорить.

— Вообще-то есть еще Клавдия, — напомнила я.

— С Клавдией говорить о мужчинах? — тонкие брови девушки сошлись на переносице.

Я хмыкнула. Об ориентации Клавдии Морз я подозревала давно.

— Ладно, — сдалась я, сменив гнев на милость, и переменила тон на более дружелюбный, — я тебя слушаю. Только, боюсь, я не слишком сильна в отношениях с мужчинами, — на лице Лоры появилось удивление, и я пояснила: — Мои отношения с противоположным полом состояли исключительно из постели, так что в делах любовных я полный профан.

Скрывать мне было нечего, стыдиться тоже, поэтому я говорила совершенно честно. То ли я никогда не встречала мужчину, которого я смогла бы полюбить, то ли я вообще не способна на подобные чувства, но до сих пор мне не довелось испытать даже чувство мимолетной влюбленности.

Однако Лору мои слова не испугали, и «советоваться» она не передумала.

— Я не знаю, как быть со Стивом, — сказала она, а потом замолчала, с испугом ожидая моей реакции. Похоже, она считала себя гением конспирации, и я не должна была ни о чем догадываться, а сейчас удивиться.

Но я пожала плечами, мол, продолжай. Та вздохнула поглубже, словно, набираясь смелости:

— Он давно мне нравился, и я ему, это было заметно, но мы были друзьями, даже за руку ни разу не подержались, не то что поцеловаться. А на той неделе, стоило выпить…

— Плотину прорвало, — подсказала я, видя, что она замешкалась с подходящим определением того, что произошло.

— Именно! Прорвало. Ты видела, дальше поцелуев и объятий дело не зашло, но… — она снова запнулась. — Но я теперь даже не знаю, как ему в глаза смотреть.

Я не удержалась от комментария:

— А остальным ты в глаза нормально смотришь? Между прочим, все, кто был в кают-компании, видели тебя почти без одежды, — Стэнли покраснела до корней волос. — У тебя отличное тело, нечего стыдиться, — продолжила я издеваться. На самом деле, я искренне считала, что ничего криминального не произошло, но ее реакция забавляла.

— Все было так ужасно? — судя по блеску ее глаз, в них вот-вот должны были появиться слезы.

— Нет, — призналась я.

— Тогда?.. — совершенно растерялась та.

— Вот именно. Тогда чего ты себе душу рвешь? Ничего не случилось.

— Но Стив тоже от меня шарахается!

Потому что такой же дурак.

Но вслух я это говорить не стала, она и так сама себя доведет без моей помощи.

— Наверное, потому что тоже не знает, как себя с тобой вести, — логично предположила я.

— Но если бы он вел себя как ни в чем не бывало, я бы стала вести себя так же, — бессильно возопила Лора. — Или стал бы ухаживать. И тогда я поняла бы, что все, что случилось, не случайность, и я ему нужна. А так…

По ее щекам все же покатились слезы. Я вздохнула. Счастливая, мне бы так. Помнится, слезоизлияния отлично снимают стресс.

Я встала, сходила в ванную, взяла салфетки, налила стакан воды, вернулась и молча всучила ей и то, и другое.

— Морган, что мне делать? — всхлипнула Стэнли.

— Вариант «застрелиться» не предлагать? — неудачно пошутила я, чем вызвала новый поток слез. — Ладно-ладно, — поспешила я исправить положение. — Ну чего ты ревешь? Он же тебя не бросал.

— Если бы я была ему нужна, он бы уже…

— Что «уже»? — от ехидства в своем голосе мне избавиться так и не удалось.

Стэнли даже перестала плакать. Задумалась.

— Не знаю, — призналась она через некоторое время.

Мне захотелось закатить глаза к потолку, но я сдержалась. Ох уж эти лондорцы, и за что мне такое повышенное внимание с их стороны?

— Для начала, не пытайся думать за него и определить, «что бы он уже», — строго сказала я. Почему-то вспомнился последний разговор с Тайлером, я ведь все время пыталась предсказать его реакцию и следующие слова, но не угадала ни разу. — Отвечай за себя. И все.

— Как это? — удивилась Лора.

— Он тебе нужен?

Признаюсь, я была удивлена тем, что девушка замялась.

— Меня к нему тянет…

Но она не знает, большое это и светлое чувство или просто похоть, поняла я. Вот тут уж я точно не советник.

— Если нужен, прояви инициативу, если нет, расслабься, — выдала я.

— Я… я запуталась.

Час от часу не легче. Я все же закатила глаза. Нашла себе исповедника, тоже мне.

— Ладно, — изрекла я тоном профессора из Академии, — давай пойдем от общего к частному, — девушка тут же уставилась на меня во все глаза, такого псевдонаучного подхода она от меня не ожидала. — На этом корабле много симпатичных мужчин, — как бы я там ни относилась к лондорцам, на этот факт я обратила внимание в первый день. — Кого ты считаешь самым привлекательным?

— Александра, — не задумываясь, ответила Лора.

Хм, губа не дура. Внешне капитан был весьма привлекателен.

— Хорошо, — кивнула я. — Вот представь, что на тебя обратил внимание Тайлер, — назвать его по имени я почему-то все равно не смогла, — кого бы ты тогда выбрала? Его или Кленси?

— Стива, — Лора отчего-то покраснела.

— Ну, вот видишь! — я расплылась в победной улыбке. — Значит, отбрось лишние мысли, и прояви инициативу.

— Ты, правда, так думаешь? — ее брови снова сошлись на переносице.

— Ты просила совет, я дала. Дальше решай.

— Спасибо, Морган, ты чудо!

Лора вдруг вскочила, порывисто меня обняла и выскочила за дверь, а я еще несколько минут сидела, тупо пялясь ей вслед.

Хотела бы я знать, на что я только что ее подвигла…

Чертовы лондорцы, совсем с ними свихнуться можно.

7.

Один-III была пересадочной станцией, вроде Эхо-VI, с которой началось мое знакомство с лондорцами, разве что чуть больше. В основном, все здесь были приезжими, некоторые из обслуживающего персонала жили на станции семьями, но большинство работали вахтовым методом и прилетали на свою смену с Гиаммы, которой и принадлежала Один-III. Постоянно на станции обитали лишь хозяева магазинов и гостиниц, и тех и других тут было в избытке.

Гиамма, мирная планета, расположенная в стороне от основных маршрутов, ни разу не участвовала ни в одном вооруженном конфликте, даже «Первая Вселенская», в которую были вовлечены почти все государства, каким-то чудом миновала Гиамму.

Я ждала прибытие на Один-III с нетерпением школьницы, которой пообещали экскурсию в музей. Наконец-то, я смогу оказаться на территории, не принадлежащей лондорцам.

Перед прибытием на станцию капитан созвал весь экипаж в кают-компании. Судя по плану корабля, на «Прометее» был конференц-зал, но я так поняла, что им никто не пользовался, Тайлер предпочитал решать все вопросы именно в кают-компании, так сказать, в неформальной обстановке.

Я вошла одной из последних и сделала это намеренно, не хотела, чтобы кто-нибудь заметил мое нетерпение. Оставалось только надеяться, что капитан разрешит выйти на станцию, а не запрет всех на судне.

— Все здесь? — Тайлер совсем не по-капитански устроился на подлокотнике дивана, болтая ногой в воздухе.

— Все! — провозгласил Ригз, вбегая последним. Вид у него был заспанный и запыхавшийся.

— Опять проспал, — пробурчала Клавдия, вроде бы себе под нос, но, тем не менее, ее слышали все. — Обормот.

Ригз состроил виноватое лицо, чем вызвал смех большинства. Что ж, кажется, не одна я находилась в приподнятом настроении от предвкушения посещения станции.

— Райан, сядь, а? — я думала, такая просьба поступит от Тайлера, но первым не выдержал старпом. — И так все тебя ждем.

Я удивленно покосилась на Эшли. Лицо серьезное, да и тон был далеко не шутливым. На самом деле, я давно заметила, что после инцидента со спиртным отношения Риса и Ригза изменились на более прохладные. Вот только причины я не знала. Может, старпом обиделся, что его не позвали с собой?

Райан насупился, но спорить не стал и молча уселся на свободный табурет.

— Спасибо, Эшли, — поблагодарил Тайлер за помощь в наведении порядка. Теперь смешки окончательно стихли, и весь экипаж обратился в слух. Удивительно, как капитану только удается завладеть всеобщим вниманием, при этом, даже не повысив голос. — Итак, торжественно объявляю, что две недели безделья подошли к концу. Можно сказать, что по счастливому стечению обстоятельств мы все получили отпуск во время войны. Теперь же этот отпуск заканчивается. Сегодня я получу новое задание от связного, который ждет нас на станции, и нам уже будет не отдыха, — лица у всех мгновенно посерьезнели. — Мы пробудем на Одине-III пять часов. Клавдия и Мэтт, — Тайлер кивнул по очереди инженеру-механику и пилоту, — останутся на «Прометее», остальные могут посетить станцию, но, предупреждаю, — его голос стал строже, — ровно в шесть вечера мы отбываем, и все к этому времени должны быть на борту. Райан, — сержант, кажется, пытался снова задремать, но, услышав свое имя, встрепенулся и открыл глаза, — категорический запрет на пронос чего-либо на «Прометей».

— Но… — попробовал возмутиться Ригз, но потом, наверное, вспомнил, из-за чего на него пала такая немилость, а может, заодно и то, что его ждет в будущем за прошлый проступок, и быстро сник. — Ладно, я понял.

— Я надеюсь, — без тени издевки кивнул ему капитан, потом снова обратился ко всем: — Что касается вопроса безопасности. По станции перемещаемся только по двое. По одному никуда. Гиамма дружит со всеми, а это значит, что здесь могут быть камеданцы и их союзники.

— И еще куча шпионов и всяких секретных агентов, — проворчал Кит.

— Именно, — поддержал Тайлер. — Поэтому выходим не меньше чем по двое. И все с наручными коммуникаторами, которые вы постоянно держите в режиме доступности. Бен, это ясно?

Кит с Беном переглянулись и как-то разом смутились.

— В прошлый раз весело сходили к любовнице, — шепнула мне на ухо, сидящая рядом Лора. Впрочем, эта пантомима не требовала пояснений.

— Думаю, это все, — подвел итог Тайлер. — У кого-нибудь есть вопросы? — В ответ экипаж нестройно закачал головами. Вопросов не было. — Тогда сейчас послушаем Стива, который утром сумел подключиться к новостному каналу, и все могут быть свободны.

Кленси вздрогнул, кажется, он не ожидал, что ему предоставят слово. Но все же нашел в себе мужество, чтобы подняться и встать перед «аудиторией».

Я заметила, как Лора тайком показала ему большой палец, мол, все хорошо, я с тобой. Значит, помирились.

— Новости неутешительные, — начал юноша, подбодренный поддержкой Стэнли. — За время нашего перелета у Ориента-XVII произошло сражение между флотом Земли и Карамеданы. В последний момент на помощь проигрывающим карамеданцам пришли силы с Кронса, и земляне были с треском разбиты.

Я вздрогнула, как от удара. Сколько людей погибло в этой битве? Скольких из них я знала лично?

Я на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, то обнаружила, что все смотрят на меня.

— Морган, с тобой все нормально? — заботливо спросил Эшли.

Что со мной будет? Я-то как раз была все это время в незапланированном отпуске, «в отпуске во время войны», как верно сказал Тайлер.

— Со мной все хорошо, — ответила я грубее, чем следовало.

Кленси тем временем успел ретироваться «со сцены», и капитан снова привлек внимание к себе.

— Новости нерадостные, — сказал он, — но все должны понимать серьезность сложившихся обстоятельств. Только по двое, и все время на связи, — еще раз повторил Тайлер. — И в шесть все должны быть здесь.

Все снова закивали, но теперь лица у экипажа были скорбными, а не веселыми. Признаюсь, я была поражена. Это же земляне погибли там, за миллионы километров отсюда. Но, кажется, лондорцы были опечалены этим фактом ничуть не меньше меня самой.

— Морган.

Я так задумалась, что не заметила, как Тайлер подошел совсем близко.

— А? — отозвалась я совсем не правилам. С капитаном я все же старалась держать официальный тон.

Но он, казалось, не обратил никакого внимания.

— Коммуникатор возьмите, — Тайлер протянул мне черный браслет с небольшим экраном. Модель была мне незнакома. — Не работали с таким? — наверное, понял по выражению моего лица.

Я пожала плечами.

— Разберусь, они все однотипные.

Тайлер недобро на меня глянул.

— Выключите браваду, — попросил он. — Смотрите, — взял коммуникатор и показал на клавиши, — это «принять-отклонить вызов», это «громкая связь», а вот эта кнопка экстренной ситуации, если попадете в беду, тут же жмите, включится пеленгатор.

— Угу, — буркнула я, не совсем понимая, с чего такая забота еще и от самого капитана.

Тайлер же собственноручно застегнул браслет на моем запястье и, не прощаясь, направился к выходу.

Я проводила его удивленным взглядом.

* * *

Я задумчиво поглядывала на команду, собирающуюся покинуть «Прометей». Капитан запретил разгуливать по станции одному, стало быть, мне необходима компания. Вот только кого взять в «напарники»?

Лору уверенно взял за руку Кленси, и они первыми вышли через шлюз. Ригз, Кит и Бен направились на выход своей неразлучной троицей. Кули что-то увлеченно рассказывал механику Корбецу, так, не прекращая разговор, они и шли к выходу…

— Могу я составить тебе компанию? — мягкий голос раздался совсем рядом.

Совсем я расклеилась, в который раз уже не замечаю, как ко мне кто-то подходит. Прав Тайлер, одной мне с моей рассеянностью в незнакомое место никак нельзя.

Эшли стоял рядом, заложив руки за спину, и улыбался мне, терпеливо ожидая ответа.

— Конечно, — я искренне обрадовалась. Старпом мне даже нравился, несмотря на то, что лондорец. А то, что сам предложил свое общество, освобождало меня от необходимости кому-нибудь навязываться.

— Тогда прошу, — Эшли шутливо подставил мне локоть, изображая галантного джентльмена.

Я, смеясь, положила ладонь на сгиб его руки. Так мы и покинули судно.

* * *

Пять часов могут показаться целой вечностью, если ты скучаешь и ничего не делаешь, или же ждешь чего-то. Но нам было не до скуки, и первые три часа предоставленного в наше распоряжение свободного времени пролетели совершенно незаметно.

Пересадочная станция оказалась прекрасно подготовлена к приему гостей, и здесь определенно было, на что посмотреть. Мы даже нашли фонтан! Правда, в нем плавали искусственные рыбы, о чем говорилось в табличке, привинченной к столбику неподалеку, но выглядели они как самые настоящие рыбы-клоуны.

Эшли все время о чем-то рассказывал, вспоминал другие станции и планеты, на которых побывал. Это не было навязчиво, напротив, я активно участвовала в разговоре, тоже вспоминая смешные случаи, связанные со станциями. Рассказала, как сержант Крю, с которым мы вместе служили на «Овне», как-то раз умудрился закрыться в станционном туалете, что едва не пропустил отлет, случился сбой замка, и в итоге персонал станции вырезал дверь лазером. Рис смеялся с этой истории чуть ли не до слез.

Время пролетело незаметно и просто замечательно. Давно я столько не смеялась и не дурачилась. Эшли оказался очень веселым парнем с отличным чувством юмора. И когда на него перестала давить ответственность, связанная с должностью помощника капитана, он раскрылся в полной мере.

— Есть хочешь? — предложил Рис в начале четвертого часа из пяти.

— Было бы неплохо.

На самом деле, я не сильно проголодалась, но идея посетить местное кафе показалась мне как нельзя кстати.

Мы разместились на мягких диванах в маленьком уютном кафе, интерьер которого был выдержан в приятных пастельных тонах, за столиком в углу и заказали у робота-официанта кофе и закуски.

— Все автоматизировано, — оценила я, положив локти на стол и осматриваясь.

— А что ты хочешь? — Эшли пожал плечами. — В то время как мы тратим миллионы на вооружение, Гиамма расходует их на исследование и улучшение жизни своих граждан.

— Ну, роботы-официанты не открытие века, — не согласилась я, — у нас они тоже есть, просто не слишком распространены.

— Правильно, потому что экономика нацелена на то, что людям нужна работа, чтобы платить налоги, которые идут все на то же вооружение.

Тут я поспорить не могла. Спросила другое:

— Почему же ты пошел в военные, если считаешь, что наши планеты тратят деньги и силы не туда?

— Я не сказал, что не туда, — Эшли на пару секунд отвлекся, принимая наш заказ с подноса, прикатившего робота, потом продолжил: — Просто порой задумываешься и понимаешь, какой бред все эти войны, — я не успела поинтересоваться, какой именно «порой» на него накатывают подобные мысли, как он сам пояснил: — Например, когда ты попала на наш корабль, и мы познакомились с землянами поближе. Ведь можем же мы общаться, как нормальные люди.

— Можем, — подтвердила я не слишком уверенно. — Но «Тринадцатилетнюю войну» из истории не выкинешь.

— Ты кого-то потеряла в той войне? — голос старпома прозвучал удивительно понимающе, мне даже на мгновение показалось, что мы знакомы с ним тысячу лет.

— Брата, — ответила я, потом покачала головой, заранее пресекая дальнейшие вопросы. — Давай не будем об этом.

— Хорошо, — покладисто согласил Эшли, — только не расстраивайся, — и его ладонь вдруг накрыла мою, лежащую на столешнице.

Я вздрогнула. А вот этого нам точно не нужно.

Может быть, я слишком много о себе возомнила, но мне показалось, что этот жест был чем-то большим, чем поддержка.

Я медленно высвободила руку и тут же схватила ей кружку, чтобы мой жест выглядел так, как будто я просто захотела пить, а не отделаться от него. Я только понадеялась, что Эшли не обратил внимания на то, что я правша, и обычно не держу кружку левой рукой.

Не знаю, заметил Рис что-то или нет, но, по крайней мере, сделал вид, что нет.

— Уютно здесь, — сказал он, разглядывая обстановку. — Люблю такие места.

Я пожала плечами.

— Мило, — потом снова отпила из кружки, — а вот кофе здесь так себе.

Мы оба засмеялись, но уже не так беспечно, как раньше. И этому причиной была даже не «Тринадцатилетняя война», о которой мы только что невольно вспомнили. Мне показалось, что Эшли хочет мне что-то сказать или о чем-то спросить, но не решается.

— Расскажи о себе, — вдруг попросил он.

— Что именно? — усмехнулась я. — Родилась, училась, выросла. Второе имя Кэролайн.

— Красивое.

— Ужасное! — возмутилась я. — Посмотри на меня какая из меня Кэролайн?

— А, по-моему, тебе идет.

— Вот уже нет, — я даже замахала руками для убедительности, а потом погрозила указательным пальцем. — Скажешь кому, придушу!

— Не скажу, — пообещал Эшли так серьезно, что мой смех угас сам собой.

Мне стало нехорошо. Ассоциация пришла внезапно и напрочь испортила мне настроение: в последний раз с похожим выражением лица на меня смотрел Майкл.

— Миранда… — Эшли неожиданно (или уже ожидаемо?) поднялся и пересел на диван ко мне.

— Я просила звать меня Морган, — язык стал словно резиновым. Не порть все, Эшли, умоляю, не порть! — Мирандой меня зовут только близкие.

— Миранда, — повторил он упрямо. — Ты мне безумно нравишься, больше чем просто друг.

Я смотрела на старпома бесконечно долгую минуту. Он серьезен и, скорее всего, искренен. Нравлюсь. Вот только мне что с этим делать? Эшли симпатичный парень с отличным тренированным телом. Завести себе любовника на корабле?.. Боже, о чем я думаю! Рис не поверхностный Кит или Бен, ищущий развлечений, ему непременно захочется от меня чего-то большего, например, «тепло моей души», как говорит кок.

На этот раз я высвободила руку, которую он успел сжать, довольно резко и не таясь.

— Умеешь ты все испортить, — выдохнула я. Мне нравилось наше общение именно своей легкостью. Мне не нужны признания, не нужны поклонники!

— Я просто хотел с тобой объясниться вне «Прометея».

— Ты поэтому так смотришь на Ригза? — вдруг осенило меня. — Потому что он меня подставил?

Эшли не ответил, но по глазам я поняла, что угадала.

— Ах ты ж черт, — выдохнула я и до боли прикусила губу. А ведь все было так хорошо, я совершенно расслабилась в его обществе, а он…

— Миранда…

— Прекрати! — слишком громко, на меня обернулось сразу несколько посетителей. Плевать. — Я прежде всего солдат, пилот, а потом уже женщина, — отчеканила я, резко поднимаясь. — Пусти.

— Куда ты? — вскинулся Эшли.

— К черту, — бросила я сквозь зубы, уже направляясь к выходу.

* * *

До назначенного времени для возвращения на «Прометей» оставалось еще полтора часа, но настроение было бесповоротно испорчено. Вернуться раньше?

Я невесело рассмеялась про себя: то ненавижу лондорцев и мечтаю поскорее сбежать от них, то раздумываю о том, чтобы быстрее снова подняться на борт их крейсера. Да уж, Морган, совсем ты уже помешалась…

Побродив бесцельно около получаса, я оказалась в самом центре станции у фонтана. Подумать только, меньше часа назад мы с Эшли рассматривали в нем искусственных рыб, и нам было легко и весело. И с чем я осталась теперь?

«Ты мне безумно нравишься», кажется, так он сказал. Господи, чем же я могла ему понравиться? То шарахаюсь ото всех, то хамлю. И это его «Миранда», я же сказала, что так меня зовут только близкие, так он еще и повторил!

Я присела на бортик фонтана, ноги с непривычки гудели. Вот посижу еще полчаса и поплетусь на корабль. Оставалось только надеяться, что не попадусь Тайлеру на глаза, он же предупреждал, чтобы не ходили по одному.

Неожиданно я заметила группу молодых людей в голубых комбинезонах. Земляне!

Первым моим порывом, было бежать. Вскочить, убежать, спрятаться — да что угодно, чтобы мои соотечественники не видели меня в лондорской форме.

Очень умно, нечего сказать, как будто я школьница, которую застали подружки в компании непопулярного парня. Смешно.

И я осталась на своем месте. Хотелось бы поздороваться, узнать, какие подразделения участвовали в битве у Ориента-XVII, возможно, там, действительно, погибли мои сослуживцы. Но я не шелохнулась. Кто мне поверит? Ведь у меня на лбу не написано, что я тоже с Земли, примут за лондорку, которая решила глупо пошутить. Тыкать в нос документами и что-то доказывать тоже не было ни малейшего желания.

Но меня заметили сами. Три парня и одна девушка, рядовые, отделились от остальной группы и направились ко мне.

Сначала я подумала, что много о себе возомнила, и молодые люди просто решили поближе рассмотреть фонтан, но уж через пару секунд стало очевидно, что я не ошиблась — земляне шли прямиком ко мне.

Я прищурилась, вглядываясь в их лица. Может быть, я служила с кем-то из них, и меня узнали? Но нет, на память я не жаловалась, а ни один из приближающихся землян мне знаком не был. Хотя, возможно, они видели меня по телевидению, одно время моя персона привлекала внимание прессы.

Я решила, что лучше всего перестать строить предположения и просто дождаться, когда соотечественники сами подойдут и объяснятся. Встречаться с кем-то из своих, пока на мне форма Лондора, не хотелось, но ведь это не мой выбор, они должны понять, о вводе смешанных экипажей уже должно быть известно всем.

Однако дружелюбная улыбка сползла с моего лица, когда земляне остановились, не дойдя до меня полуметра, и выстроились в ряд, как по команде, сложив руки на груди.

— Надо же, а на вид милая, — сказала девушка своим друзьям, тоном, каким обсуждают жирафа в зоопарке.

— Угу, — мрачно согласился один из парней. — А форму наши киношники переврали, так и знал, но все равно узнаваема.

Они стояли и рассматривали меня, как какое-нибудь диковинное животное, которое, к тому же, неспособно воспринимать человеческую речь.

От такой наглости у меня, действительно, пропал дар речи. Так вот что имел в виду Тайлер, когда говорил, что в первую встречу я смотрела на него, как на приблудную собаку…

— Чего смотришь? — перехватил мой взгляд землянин. — Гореть в аду тебе и твоей чертовой планете!

— Ты что себе позволяешь? — не выдержала я. — Я… — я хотела сказать, что я землянка, но осеклась. Сказать, что я одна из них? Нет, такой, как эти представители моей Родины я быть не хотела.

— Тебя не спросил, — буркнул мне в ответ грубиян.

Я спрыгнула с бортика и встала на ноги. Все четверо вздрогнули и даже чуть попятились. Ну, точно, будто я дикий зверь и могу напасть.

— Вы позорите честь своей великой планеты, — отчеканила я. В этот момент я испытывала даже не злость, а жгучий стыд. Из-за таких, как эти (я даже не могла подобрать им подходящее определение), жители многих других планет считают, что земляне не уважают никого, кроме себя.

Мне стало просто противно. Неужели я вела себя так же? Нет, мне хватило бы воспитания не задирать встретившегося лондорца, но вот взгляд… Взгляд порой может сказать гораздо больше слов…

Я повернулась с твердым намерением уйти, но один из землян преградил мне путь.

— Куда это ты пошла? Мы еще не договорили.

Я оценила невоспитанного соотечественника взглядом. Некрупный, не слишком спортивный, я смогу его уложить, даже не напрягаясь. Девчонка вообще не боец, не обсуждается. Двое других… Уже плохо. Четверо на одного — при любых обстоятельствах плохой расклад. В крайнем случае, можно попробовать, но затевать конфликт на станции светит разбирательством с полицией и задержкой нашего отлета.

Я судорожно соображала, что сказать, чтобы расстаться полюбовно. Попробовать доказать, что я тоже землянка? Или…

И тут мне на плечо легла чья-то рука.

— Какие-то проблемы, молодые люди?

Я не шелохнулась, не вскинула голову, а сделала вид, что ни капли не удивлена тем, что мне подошел другой лондорец. Оборачиваться мне не было смысла, я прекрасно узнала капитана по голосу.

Земляне неуверенно переглянулись, при этом у них на лице появилось выражение брезгливости, и сейчас они явно решали для себя тот же самый вопрос, что и я минуту назад: стоит ли вступать в конфликт. Но, вряд ли, они, подобно мне, боялись общественного позора, скорее, понимали, что вдвоем с Тайлером мы одолеем и четверых.

Мне стало тошно, но уже от самой себя, ведь в этот момент я воспринимала капитана своим союзником, а землян врагами. Словно мир перевернулся с ног на голову.

От конфликта спас землянин-сержант, увидевший через зал, что творится что-то нехорошее и поспешил на выручку своему отряду.

Рука Тайлера все еще лежала на моем плече, а мне не хватало духу, чтобы ее прилюдно сбросить, хотя мне очень этого хотелось.

— Что здесь происходит?! — рявкнул сержант, подбежав к нам, а потом побелел. Наверняка, он заметил лондорскую форму еще издали, а вот военные звания тех, к кому пристали его подчиненные, разглядел только сейчас. — Прошу прощения, капитан, — теперь сержант обращался непосредственно к Тайлеру, — мои люди доставили вам беспокойство?

В отличие от молодых дуролеев, сержант понимал, как для Земли важен мир с Лондором. Политика. Ведь не просто так меня отправили на лондорский корабль, Земле необходимо это перемирие.

На мгновение я даже обрадовалась, что на судно этих землян не послали лондорца, если бы он туда попал, кем бы он или она ни был, ему стоило бы только посочувствовать.

Тайлер выдержал многозначительную паузу, чуть сильнее сжав мое плечо, но, уверена, кроме меня, этого никто не заметил.

— Все в порядке, сержант, — ударение на звании, однако, было очевидно всем.

— Удачного полета, — официально кивнул нам сержант, лицо которого из белого превратилось в пунцовое. — Капитан, лейтенант, — я тоже удостоилась кивка, отдавать честь офицерам другой планеты все же было непринято. — За мной, — это уже адресовалось «его людям», которые, лишившись всей своей спеси, послушно засеменили за ним.

Едва они отошли, Тайлер отпустил меня.

— Ну как? Приятно было посмотреть на себя со стороны? — жестко поинтересовался капитан.

Мне не хватило сил, чтобы хотя бы поднять на него глаза. Он снова был прав, черт бы его побрал.

— Нет, — пробормотала я.

Но так просто мне отделаться не удалось.

— Какого черта вы разгуливаете по станции одна? — в его голосе явственно прозвучало раздражение. — Я же предупреждал.

— Так вышло, — не пересказывать же ему нелепую ситуацию, которая произошла между мной и его старшим помощником. О том, что он сам один, я тоже благоразумно не упомянула.

Тайлер хмыкнул, но допытываться не стал.

— Пойдемте на «Прометей», — сказал он, — пока вы снова не столкнулись с дружелюбием своих соотечественников.

Я вспыхнула. Кровь прилила к лицу. Да, мне было стыдно за поведение землян, я не одобряла его и не поддерживала, но позволить лондорцу плохо отзываться о них тоже не могла.

Я вскинула голову и встретилась с капитаном взглядом.

— Если бы вы не начали «Тринадцатилетнюю войну», ничего бы этого не было!

В лице Тайлера что-то изменилось. Я думала, он обвинит меня и мою планету в ответ, но мне показалось, что капитан был удивлен.

— Мы начали? — как-то растерянно переспросил Тайлер, но уже через мгновение отмахнулся: — Не важно. Пойдемте.

Странный тип. Но ничего говорить у меня больше не было ни малейшего желания.

* * *

На «Прометей» мы с капитаном вернулись вместе, но тут же разошлись в разные стороны. И у меня сложилось мнение, что Тайлер был рад избавиться от моего общества ничуть не меньше, чем я от его.

Проходя мимо кают-компании, я услышала веселый смех. Команда потихоньку подтягивалась на борт и собиралась там, чтобы обсудить впечатление от посещения станции. Заходить туда мне не стоило, настроение было неважное, и я не хотела портить его остальным своей кислой миной.

Услышав голос Риса, я окончательно уверилась в своем решении и поспешила ретироваться. Нам непременно придется общаться, и, возможно, все снова будет как прежде, но точно не сегодня.

А в каюте меня ждал Хрящ, развалившийся на моей койке с таким расслабленным видом, будто не только она, но и вся комната принадлежала ему.

— Обнаглел ты, дружище, — вздохнула я. — Смотри, чтобы твой хозяин тебя не потерял.

В ответ котяра широко зевнул и отвернулся. Кажется, ему было начхать не только на мое мнение, но и на мнение его хозяина. Странно даже, что Тайлер до сих пор не хватился своего питомца…

— Подвинься, — я бессовестно потеснила Хряща и улеглась сама. Поймала взгляд брата с фотографии. — Никки, мы, правда, такие? Все мы, земляне, такие?

Сегодняшняя встреча с соотечественниками меня потрясла сильнее, чем хотелось бы признавать.

Ник молчал, молчала и я, только Хрящ умиротворенно мурчал под моим боком.

Я пробыла на «Прометее» всего две недели, но мой привычный мир пошатнулся. Две недели… Что будет дальше?

Разозлившись на саму себя, а заодно и на землян и лондорцев, я накрыла голову подушкой, не желая ни слышать, ни видеть окружающий мир.

 

8

На моей памяти это был первый раз, когда капитан собирал команду в конференц-зале. Причем явка была стопроцентной, даже включая пилота, который обычно все время проводил в рубке.

Впрочем, происходящее было ожидаемо, Тайлер получил на Одине-III новое задание, и теперь собирался сообщить его суть своему экипажу.

Утром капитан по громкой связи лично попросил всю команду явиться в конференц-зал после завтрака. Ни он, ни старпом на камбузе не появились.

— Да они и не ложились, наверное, — ответил мне Кули, когда я удивилась отсутствием обоих. — Новое задание, как-никак. Они так всегда, закрываются и планируют, пока не найдут решение.

В конференц-зал я пришла одна из первых, и сразу поняла, что кок был прав. Несмотря на утро, вид у Тайлера и Риса был уставшим. Эшли то и дело тер глаза тыльной стороной ладони. В помещении пахло крепким кофе.

Мне даже стало немного стыдно, ведь я умудрилась потрепать старпому нервы перед бессонной ночью. Хотя, если быть честной, не настолько стыдно, чтобы извиняться. Он все равно сам виноват, потому что именно он заварил эту кашу.

Когда все разместились за длинным столом (я заняла место в самом конце), Тайлер, сидевший во главе, поднялся и без лишних предисловий начал:

— Итак, наш курс лежит к планете Сьера, — он что-то нажал на пульте, который держал в руке, и над столом развернулся голографический экран, показавший нам участок космоса с маленькой планетой. — Кто-нибудь знает об этом месте?

Стэнли подняла руку, напомнив прилежную школьницу, Тайлер кивком разрешил ей говорить.

— Сьера относится к Гиаммской Республике. Довольно маленькая планета, климат жаркий, две трети поверхности заняты пустынями, после века терраформирования и частичного озеленения, стала использоваться как курорт. Сейчас на ней расположены санатории и реабилитационные центры с лучшими врачами различных специализаций. Сюда слетаются с разных уголков Вселенной на лечение и просто отдохнуть, если позволяют средства.

— Весьма дорогостоящий курорт, — подтвердила Клавдия, — слышала о нем.

— Все верно, — продолжил Тайлер. — Маршрут от нашего местоположения?

— Направление соответствует заданному курсу. Два дня пути, одно «окно», — тут же ответила Лора. — К вечеру третьего дня будем на месте.

— Так я и прикидывал, — кивнул капитан, прохаживаясь взад-вперед вокруг стола, и я поняла, что зря пряталась подальше, впрочем, Тайлер в этот раз обращал на меня внимание не больше, чем на других. — Суть нашего задания звучит весьма абстрактно, — продолжал он, — «выяснить обстановку». Конкретнее: лондорский секретный агент после получения травмы был отправлен на лечение и реабилитацию на Сьеру, где и пропал без вести. У командования есть основания полагать, что он не единственный, таинственно исчезнувший пациент на Сьере…

Я нахмурилась. Все это, конечно, безумно интересно, и я вполне могла представить Тайлера в образ детектива, но ведь идет война…

Моя мысль толком не успела оформиться, как все встало на свои места:

— … В последнем сообщении, которое агент Стоун отправил на Родину, говорилось, что он подозревает, что на Сьере что-то проворачивают карамеданцы. Что, и на чем основаны его выводы, Стоун не сообщал, на дальнейшие вызовы со стороны Лондора больше не отвечал.

Над столом повисло молчание, лица присутствующих выражали предельную серьезность. Что бы ни затеяла Карамедана, это было необходимо выяснить, на войне все средства хороши, и любые лишние сведения о противнике могут стать дощечкой в лестнице к победе.

— Полагаю, у вас уже созрел план? — первой нарушила тишину Клавдия.

— Есть наметки, — признался Тайлер и повернулся к Кленси. — Стив, так что?

Кленси кивнул, явно понимая, о чем идет речь.

— Покопаюсь денек, но да, сделаю.

— Отлично, — Тайлер снова обошел стол, но вместо того, чтобы сесть на свое место, устроился на краю столешницы. — Итак, мы с Эшли решили, что самым оптимальным вариантом будет отправиться в санаторий, в котором пребывал Стоун, под прикрытием. Стив по моей просьбе уже посмотрел базу Сьеры, и мы выяснили, что в ближайшие дни на лечение должна прибыть группа с Альфа Крита, а именно: сестра в сопровождении своего мужа, привезет брата на реабилитацию после лечения от наркомании. Стив сможет изменить в данных фото и отпечатки, чтобы мы смогли заменить гостей Сьеры.

— А их самих? — не удержалась я от вопроса. Если лондорцы были бы готовы убить мирных жителей для своей миссии, я бы не удивилась.

Тайлер хмыкнул с таким видом, будто ожидал подобного вопроса именно от меня, и вместо ответа посмотрел на Кленси.

— А? — встрепенулся юноша. — С оригиналами? — ну и термин. — Нет проблем, они полетят с пересадкой на станции Форс, у них простая база, закину вирус, который «сожрет» данные об одном из них, пока будут восстанавливать документы и разбираться с полицией, пройдет недели три, — в голосе Кленси послышалась гордость, — это как минимум.

Тайлер, казалось, полностью удовлетворился таким ответом, в умениях своего программера он не сомневался.

— А теперь самое главное: кто пойдет, — капитан обвел присутствующих взглядом.

Я даже не стала изображать особый интерес. Не нужно быть гадалкой, чтобы предсказать, что я не пойду. Во-первых, совершенно объективно, у меня нет опыта работы под прикрытием, во-вторых, это уже субъективно, но Тайлер мне все еще не доверяет.

Впрочем, спорить с выбором действующих лиц мне бы и в голову не пришло. «Братом» и «сестрой» были провозглашены Эшли Рис и Лора Стэнли. Оба, будучи голубоглазыми светлокожими блондинами, вполне подходили для этих ролей. «Мужем» Лоры Тайлер назначил сам себя, и я заметила, что девушка немного смутилась от такой перспективы, но быстро взяла себя в руки и уверенно заявила, что справится. На роль охранников (а куда же такие гости без охраны, курорт-то элитный) определили Кита и Бена.

— А я? — обиженно спросил Ригз, оставшийся не у дел.

— А ты, останешься следить за безопасностью экипажа, — отрезал капитан тоном, не терпящим возражений. — Своим заместителем оставляю Мэтта, — пилот тут же подобрался и выпрямил спину, — отведете «Прометей» к Форсу «на ремонт», а заодно проследите, чтобы наши «оригиналы», — Тайлер повторил слово, ранее использованное Кленси, — не освободились раньше времени.

— Какое прикрытие? — уточнил Бонс.

— У Лондора со станцией договор, по которому нашим судам, в том числе военным, разрешена стыковка при условии, что все оружие останется строго на борту. Так что документы показываем настоящие.

— Тем более что по документам мы никакое не военное судно, — пробормотала сидящая рядом со мной Клавдия, но на ее слова никто не обратил внимания, видимо, все, кроме меня, были и так прекрасно осведомлены.

— Готов принять командование, — тем временем подтвердил пилот.

— Вот и хорошо, — подвел итог капитан. — Таким образом, у нас с вами остается два дня на более подробную обработку плана. Стив, на тебе базы. Мэтт, курс на Форс, там и проведем подмену.

* * *

Я не знала, в чем заключалась «более подробная обработка плана», но напряжение прямо-таки витало в фильтрованном воздухе корабля. А Тайлера, Риса и программера Кленси весь следующий день я вообще не видела.

Некоторое время я раздумывала над словами Клавдии о том, что по документам «Прометей» не значится военным судном. Но как тогда быть с файлами, которые видела я, где ясно было написано, что корабль относится к Военному флоту Лондора? Сколько же у «Прометея» таких «настоящих» документов?

Кажется, только сейчас я начала в полной мере понимать, что имел в виду Тайлер, когда говорил, что его корабль не обычное военное судно. Они ведут войду не на том фронте, на котором привыкла служить я, не участвуют в открытых боях, они работают иначе, тайные операции, работа под прикрытием… Ну надо же!

В таком случае, назревает вопрос, каким образом на этом корабле оказалась я? Ведь капитан ясно дал понять, что изучал досье кандидатов, значит, видел, что у меня нет ни малейшего опыта подобной работы. Так почему я? Ответов у меня не было, и я приписала выбор моей кандидатуры к еще одной странности Тайлера.

Не имея никакого задания, я решила отправиться в спортзал, куда, наконец-то, разрешил мне ходить доктор Генри. Генри? Странно, но постепенно я стала привыкать к манере экипажа обращаться друг к другу по именам, а не фамилиям или званиям. Правда, ко мне так и закрепилось обращение «Морган», и на том спасибо.

В спортивном зале обнаружилась Лора. Она как раз только что покинула беговую дорожку и вытиралась полотенцем.

— О, привет! — обрадовалась она мне, потом тут же нахмурилась: — А тебе разве можно сюда?

Неужели, правда, беспокоится?

— Генри разрешил, — успокоила я, потом сгримасничала и процитировала: — «Только, прошу, без излишнего энтузиазма. Ребра не любят фанатизма».

Девушка звонка рассмеялась, видимо, у меня вышло похоже.

Я заняла освободившуюся беговую дорожку, а Лора присела передохнуть на скамью неподалеку.

— Ужасно нервничаю, — сказала она спустя несколько минут.

— В первый раз? — не люблю бегать и разговаривать, сбивая дыхание, но девушке явно требовалось с кем-то поговорить. А если уж я никак не участвую в будущей операции, так почему бы не сделать хоть какой-то вклад в общее дело?

Лора вздохнула.

— Нет, уже приходилось, но это было совсем иначе: прийти, назваться другим именем, выдать себя за кого-то, сделать что-то, уйти. А тут неизвестно, как долго нам придется притворяться, чтобы все выяснить.

— А еще твой будущий «муж», — подсказала я.

— Да уж, — на этот раз смешок вышел нервным. — Неловко как-то.

— Ерунда, — отмахнулась я, желая подбодрить, — справишься.

— Справлюсь, — твердо повторила за мной девушка, убеждая больше саму себя. — Справлюсь, иначе и быть не может.

Лора поднялась и решительно направилась к брусьям, видимо, решив снять нервное напряжение при помощи физической нагрузки.

Я проводила ее взглядом, улыбаясь про себя. Надо же, она начинала мне даже нравиться. Боится ведь, до ужаса трясется, но не хнычет, борется со своим страхом. Никогда бы не подумала, что буду смотреть на лондорцев без ненависти. Может, особой любви они и не заслуживают, но уважения — определенно. По крайней мере, экипаж «Прометея», даже его зловредный капитан, если уж быть до конца честной…

Я увеличила в настройках тренажера скорость и постаралась отвлечься. В конце концов, это Лора отправится на задание, ей нужно волноваться. Мое дело — выдержать полгода и вернуться домой, все остальное ерунда, если у человека есть цель, значит, у него все хорошо, а, что-что, а цель у меня была.

Краем глаза я видела, как Лора с каким-то остервенением выделывает гимнастические упражнения на брусьях.

* * *

Я бегала довольно долго и порядком выдохлась, а Стэнли все не унималась, что, по правде говоря, начало вызывать у меня беспокойство.

— Может, хватит уже?! — крикнула я ей, выключив свой тренажер. — Мышцы надорвешь!

— Не на…дор…ву…

Я хмыкнула. Что тут скажешь? Только то, что выносливости ее тела можно позавидовать. Но меру надо знать во всем…

Я только успела отвернуться, чтобы взять со скамьи полотенце, как за спиной раздалось удивленное «ох», а затем звук падающего тела.

Вот черт!

— Эй, — я отшвырнула полотенце и бросилась к Лоре, — ты как?

Девушка сидела на полу, прикусив от боли губу, и трясущимися руками ощупывала лодыжку.

— Кажется, вывернула, — она подняла на меня растерянные голубые глаза, медленно, прямо пропорционально осознанию случившегося, наполняющиеся слезами.

Не нужно было ничего говорить, чтобы понять, что мы подумали об одном и том же: до прибытия на станцию Форс ровно сутки. Если она не сможет пойти, то вся подготовка и план насмарку.

— Не реви, — приказала я, быстро взяв себя в руки. Что делать с планом, пусть ломает себе голову капитан, моя задача — позаботиться о члене экипажа, получившем травму. — Пойдем-ка, — я помогла Стэнли подняться, и теперь она почти полностью повисла на мне, стоя только на здоровой ноге.

— К Генри? — с вселенской скорбью в голосе спросила Лора.

— К Генри, — отрезала я. — И не паникуй. Может, ерунда, и завтра все будет нормально.

В ответ Стэнли слабо улыбнулась.

Нормально… Как бы не так, судя по стремительно распухавшей ноге, повод для паники как раз имелся.

* * *

— Перелома нет, — порадовал медик, рассматривая только что сделанные снимки. — Сильное растяжение, не более того.

— Вот видишь, — подбодрила я Лору, которая сидела на койке, вытянув больную ногу. — Все не так плохо.

— Совершенно верно, — подтвердил Коллинз. — Наложу тугую повязку, дня три полежать, а через недельку уже все пройдет.

— Недельку?! — возопили мы со Стэнли в один голос.

Это катастрофа, просто катастрофа…

— Ну, а чего вы хотели? — проворчал медик, тем временем извлекающий из ящичка перевязочный материал. — Скажите спасибо, что ничего не порвала и не сломала.

— Александр меня убьет, — простонала Лора.

И будет прав…

Хотя я и сочувствовала Стэнли, но все равно разозлилась на нее. Ну зачем надо было так себя изнурять? Она ведь прекрасно понимала, какая на ней ответственность. Теперь, наверное, на всем плане придется поставить жирный крест. И, будь капитаном я, мне бы стоило неимоверных усилий сдержаться и не придушить ее на месте.

Послышались быстрые шаги, и в медотсек ворвались Тайлер и старпом. Как всегда, вовремя.

— Я только что узнал… — капитан замолчал, внимательно наблюдая за тем, как Генри перетягивает пациентке место растяжения.

Коллинз бросил на него короткий взгляд и продолжил свою работу, Лора втянула голову в плечи.

Я стояла чуть в стороне, но ясно видела, как побледнел Эшли, когда понял, что к чему, как заиграли желваки у Тайлера. Кажется, у него тоже возникло желание придушить Стэнли.

— Сколько? — с каменным лицом спросил он, обращаясь непосредственно к медику. Уточнять, что капитан имеет в виду, не было необходимости.

— От трех дней до недели, — ответил тот.

— Прости, — пискнула Лора.

Я, кажется, уже говорила, что у капитана очень живая мимика. Вот и сейчас на его лице за пару секунд промелькнуло столько разных эмоций, что даже мне стало не по себе. Злость, граничащая с яростью, паника, снова злость, растерянность.

Мне показалось, я ясно видела тот момент, когда Тайлер сумел взять свои эмоции под контроль и заменить все просящиеся на язык эпитеты в адрес Лоры на тихое ни к кому не обращенное ругательство.

— Мы ничего не успеем переделать за сутки, — озвучил общие мысли старпом.

Тайлер блеснул глазами в сторону Стэнли и отвернулся, сцепив руки за спиной, дабы оградить себя от соблазна протянуть их к ее тонкой шее.

В медотсеке повисло молчание. Напряженное. Гнетущее.

Коллинз закончил перевязку и отошел к своему столу, сложив руки на груди, ясно демонстрируя, что свою миссию он выполнил.

Капитан со старпомом обменялись тяжелыми взглядами.

— Стив уже запустил свой «вирус»?

— Угу, — Тайлер смотрел куда-то себе под ноги, отчаянно пытаясь на ходу переделать хорошо продуманный план. — Уже доложился.

— Да уж, — протянул Эшли, — отличный был план…

— Не вздыхай, а думай, — огрызнулся на него капитан.

Так, медик самоустранился, Лора прикинулась мебелью, эти двое думают, как исправить неисправимое. Вопрос: что я делаю там, где мне совсем не место?

— Не буду мешать, — пробормотала я и направилась к выходу.

Как бы я ни хотела, помочь я не могла. Я пилот, а не стратег. Как можно сохранить план, исключив из него Лору, я не представляла. А если не можешь ничего исправить, не мешайся под ногами у тех, кто может.

— Морган, погоди! — внезапно окликнул меня медик, когда я как раз поравнялась с Тайлером по дороге к двери.

Я остановилась, обернулась. Капитан тоже повернулся к Коллинзу, очевидно, тоже не понимая, чем им может помочь мое присутствие.

— Вот! — медик вдруг засветился, как новогодний фонарик. — Так и стойте!

— Что? — нахмурился Тайлер, и, в кои-то веки, наши мнения полностью совпадали, я ничего не понимала.

— Эшли, иди сюда, — поманил Генри к себе старпома, в данный момент оказавшегося у нас за спинами. — Иди-иди, сюда, — Рис послушно обошел нас с капитаном и встал рядом с Коллинзом. — Что ты видишь? — не унимался доктор.

Эшли посмотрел на нас, на Генри, на нас, потом снова на медика.

— Старик, ты болеутоляющими не балуешься? — заботливо спросил он.

Сказать по правде, я думала примерно о том же.

— Если Стив успеет заменить фото, может сработать, — неожиданно сказал Тайлер.

Что-что-что?

Кажется, теперь среди непонимающих остались мы с Рисом, Лора все еще прикидывалась предметом интерьера.

— Да о чем вы? — первым не выдержал Эшли.

Я посмотрела не капитана. Что бы он вдруг ни понял из странного поведения медика, это явно могло спасти почти уже проваленную операцию. Вот только почему он смотрит на меня так, будто я должна ему крупную сумму? Мне стало не по себе.

Парни, вы ошиблись, я тут точно ни при чем…

— Почему мы решили отвести вам с Лорой роли «брата» и «сестры»? — подсказал Тайлер, его пальцы выбивали беззвучную дробь по рукаву формы.

— Потому что мы похожи внешне… Ах ты ж!

Кажется, мы с Рисом догадались одновременно. А когда я поняла, мое сердце ухнуло куда-то вниз. Не может быть, чтобы он готов пойти на ЭТО.

Я вспомнила, о чем подумала, когда впервые увидела Тайлера на Эхо-VI. Я тогда с возмущением думала, что внешне лондорцы ничем не отличаются от землян, а этот так вообще похож на меня. Темные волнистые волосы того же оттенка, карие глаза…

Я посмотрела на капитана. Былого напряжения в его взгляде и позе как не бывало. Он прищурился, глядя на меня, а мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Ну, здравствуй, сестренка! — вдруг совершенно развязно воскликнул Тайлер, на ходу входя в новую роль, и заключил меня в удушающие объятия. — Наконец-то, встретились!

Мне захотелось вырваться, оттолкнуть его, а еще лучше ударить, чтобы впредь не смел распускать руки. Он не имеет права нарушать мое личное пространство, он не смеет даже предлагать мне притворяться его сестрой, потому что у него нет ничего общего с моим братом, это звание свято…

За какую-то долю секунды в голове пролетели тысячи мыслей и желаний. И одна особенно яркая мысль: идет война, а я на службе.

И я вцепилась в Тайлера, будто он правда был кем-то безумно мне дорогим и близким.

— Братишка! Я так скучала!

Краем глаза я заметила ошарашенное выражение лиц всех присутствующих, но предпочла не обращать на них внимание. Я на службе, а значит, я должна.

* * *

Из медотсека мы вышли все вместе, оставив там лишь доктора Коллинза.

Тайлер, подхватил пострадавшую Лору на руки и, попросив меня, далеко не ходить, понес девушку в каюту. Я, конечно же, согласилась, хотя сбежать хотелось ужасно. Раз не дал уйти, значит, собирается вести разговоры на серьезную тему, а это дело хоть и неприятное, но в данном случае необходимое.

— Что ж, кажется, я только что переквалифицировался из «братьев» в «мужья», — усмехнулся Рис, поравнявшись со мной по пути к каюте Стэнли.

Вот уж точно час от часу не легче. А ведь я даже об этом не подумала, сосредоточившись на том, что мне придется звать братом капитана, я совершенно забыла, что при таком раскладе моим «супругом» станет Эшли, который только позавчера признавался мне далеко не в дружеской симпатии.

— Похоже, — с деланной беспечностью откликнулась я. — А ты, небось, уже репетировал, как изображать бывшего наркомана?

Рис глянул на меня немного обиженно.

— Между прочим, полночи вчера не спал, читал про наркозависимых.

— И как? — с искренним участием поинтересовалась я.

— Познавательно.

Я рассмеялась. Несмотря на то, что произошло на Одине, с Эшли мне все равно было общаться проще, чем со всеми остальными лондорцами. И то, что мне придется изображать его жену, для меня на самом деле ничего не значит, я только не хотела сделать ему больно.

— Из меня выйдет вредная женушка, ты захочешь развода, — заявила я, стараясь по максимуму свести ситуацию в шутку.

В ответ Эшли беспардонно ткнул меня локтем в бок.

— Что ты, дорогая, как я могу тебя бросить, когда ты должна лечить своего брата.

Я рассмеялась.

Нет, зря я переживала насчет Риса, с его стороны проблем не предвидится. Он все прекрасно понял тогда на станции, и вновь перешел на дружескую «волну». Для меня это было облегчением.

* * *

Распрощавшись с Лорой, а затем и с Эшли, капитан позвал меня в свой кабинет.

— Проходите, присаживайтесь, — пригласил он, открыв дверь.

Я пожала плечами и молча приняла приглашение, заняла стул для посетителей.

Тайлер снова был серьезен, будто действительно другой человек, а не тот, с кем я обнималась всего полчаса назад. Братишка, тоже мне…

Вместо того чтобы занять место хозяина кабинета, капитан пристроился на краю стола, тем самым оказавшись ко мне ближе, чем мне бы хотелось. Я сцепила зубы, но промолчала.

— Вы уже выполняли подобные задания? — как ни в чем не бывало спросил он.

— Вы же знаете, что нет, вы читали мое досье.

— А в театральный кружок ходили?

Возможно, я придумывала, но мне послышалась насмешка.

— Если вы о том, смогу ли я сыграть свою роль, — отчеканила я, — то не беспокойтесь, я сделаю все необходимое.

А вот теперь Тайлер уже не скрывал усмешки:

— Некоторые люди долгие годы учатся актерскому мастерству, а потом всю жизнь его совершенствуют, а вы необычайно уверены в своих силах. Для новичка.

Я почувствовала жаркую волну раздражения. Чего он хочет? Я же сказала, что справлюсь. Это нужно для дела, и у меня просто нет выбора.

— Если вы о том, насколько мне будет неприятно называть вас своим братом, — холодно сообщила я. — Чертовски. Но я смогу.

Однако Тайлер на мой резкий тон не обиделся.

— Нет, я не об этом, — заявил он, чуть склонившись вперед, тем самым как бы нависая надо мной. — Я вот о чем.

Его ладонь накрыла пальцы моей руки, лежащей на подлокотнике. Я вздрогнула. В последний момент сообразила, чего он добивается, и не убрала руку, но и этого мгновения колебания хватило, Тайлер увидел именно то, что ожидал.

Застигнутая врасплох, теперь я смотрела на него волком. Капитан же сам отодвинулся от меня.

— Понимать свою задачу разумом — это одно, — сказал он, — а вот следить за реакциями тела — совсем другое. Я же ваш брат, забыли?

— И что вы предлагаете? — огрызнулась я, злясь еще больше от понимания его правоты. — Обниматься с вами весь оставшийся день?

— Нет уж, увольте, — Тайлер даже скривился, представив себе подобную перспективу, а мне принесло моральное удовлетворение, что ему неприятна моя близость так же, как и мне его. — Я просто хочу, чтобы вы были готовы к тому, что ждет нас на Сьере. Вы должны не просто сыграть, вы должны вжиться в образ, пока вы сами не поверите в свою легенду, никто не поверит.

— Для вас, я смотрю, менять личины не проблема, — я все еще злилась.

— А я ходил в театральный кружок, — само спокойствие, сегодня вестись на мои провокации он явно не намеревался. Это раздражало еще сильнее.

— Наверное, Гамлета играли, — проворчала я, сложив руки на груди, принимая «закрытую» позу. На самом деле мне было чертовски страшно от одной мысли о предстоящей операции, и злость была единственным средством скрыть свой позорный страх.

— Йорика, — невозмутимо отозвался Тайлер.

Я собиралась высказать очередную колкость, но после такого ответа откровенно растерялась.

— Ну, знаете ли, я, конечно, не специалист по древней литературе, но даже мне известно, что Йорик предстает в пьесе в виде черепа, а не персонажа.

— Ну, что поделаешь, — капитан развел руками, — когда в нашем театре ставили Шекспира, мне досталась лишь роль ответственного по реквизиту. Пластиковый череп был моим любимым, — и он ослепительно улыбнулся.

Черт бы его побрал. Издевается.

Я глубоко вздохнула, пытаясь вновь начать контролировать разбушевавшиеся эмоции. Помимо всего прочего, ему определенно нравилось меня доводить, значит, мне просто необходимо успокоиться.

— Я уверена, что справлюсь, — твердо сказала я. — Не спорю, это будет непросто, но я все сделаю, как нужно.

Тайлер кивнул, не уверена, мне или каким-то своим мыслям, наконец, убрал с лица все фальшивые улыбки и посмотрел на меня уже серьезно.

— А Эшли?

— Что — Эшли? — на автомате переспросила я, но капитан не счел нужным пояснять, просто пристально смотрел мне прямо в глаза, ожидая ответа. — Что он вам рассказал? — поинтересовалась я, сдаваясь. Наверное, он прав, сейчас слишком многое стоит на кону, чтобы изображать из себя дуру.

— Он ничего мне не говорил, — заверил Тайлер, и я сразу ему поверила, — но я знаю его слишком хорошо. Эшли от вас без ума, лейтенант, и я не хочу, чтобы это стало проблемой.

— Тогда почему бы вам не поговорить об этом с ним?

— Сейчас я говорю с вами.

Я снова заскрипела зубами, но все-таки сдержалась. И как этому человеку удается выводить меня из себя за такой короткий срок?

— Для меня это не будет проблемой, — заверила я, подарив собеседнику ледяной взгляд.

— Знаю, — он ни капли не удивился. — Но мне бы очень хотелось, чтобы это не стало проблемой для Эшли.

— Почему?

Тайлер скривился:

— Ну же, не заставляйте меня говорить очевидные вещи. Потому что он мой друг, вот почему.

И чувства друга ему не безразличны. Конечно… А в моей бесчувственности он, похоже, даже не сомневался. Тем лучше.

Почувствовав себя хозяйкой положения, я расслабилась, перекинула ногу на ногу и улыбнулась ледяной надменной улыбкой.

— Просите меня следить за своим поведением и «вне камер», дабы не давать Эшли ложных надежд?

В лице капитана что-то промелькнуло, но я не успела уловить, что именно. Ясно было одно, мои слова были ему неприятны. Наверное, решил, что я еще хуже, чем он полагал. Если так, то я последняя, кто будет его в этом переубеждать.

— Да, я прошу вас именно об этом, — мне показалось, что слово «прошу» в данном случае далось ему нелегко.

— Я учту ваши пожелания, капитан, — едко произнесла я. — Теперь я могу идти? Полагаю, мы уже высказали друг другу все, что хотели? — я поднялась со стула.

— И чего не хотели… — вполголоса пробормотал Тайлер.

— Что-что? — переспросила я. Может быть, мне послышалось?

Но капитан уже преобразился, мне даже показалось, будто помолодел.

— Ничего-ничего, сестренка, — весело отозвался он. — До встречи!

Чертов зубоскал.

Я вспыхнула и быстрым шагом направилась к двери. Чем бы ни кончилось предстоящее задание, но нервы мы друг другу потреплем, это уж точно.

9.

— Я это не надену, — твердо заявила я, рассматривая себя в зеркало.

Платье. Ткань тонкая, летящая. Глубокий вырез, открытые руки. Длина — чуть выше колена, но из-за легкой ткани и расклешенного фасона, подол постоянно задирается. Жутко неудобная штука. А цвет! Ярко-синее с белым узором. Настолько яркое, что тот, кто наденет это «чудо» дизайнерской мысли, будет привлекать к себе внимание в любой разношерстной толпе.

— Нет! Категорически нет!

— А, по-моему, тебе очень идет, — Лора расположилась на моей койке, удобно вытянув пострадавшую ногу, и полулежа следила за тем, как я примеряю подобранную ею одежду. — Ты очень красивая.

Я фыркнула.

— Красивая, — от ложной скромности не умру, — но не в этом!

— А в чем? — прицепилась назойливая Стэнли. — Признайся, дома в гардеробе у тебя есть хотя бы одно платье?

— Конечно, есть, — без зазрения совести соврала я.

— Так я и поверила.

Я отмахнулась от ее замечания и снова прильнула взглядом к своему отражению. Если это в ее понимании красиво, то я северный олень!

Я в очередной раз помянула Тайлера недобрым словом. Это же надо было додуматься поручить Лоре заняться моим внешним видом перед отправкой на задание. Интересно, он тоже сочтет, что ЭТО красиво?

Стэнли же следила за мной, чуть склонив голову набок и прищурившись.

— Надо бы еще что-то сделать с волосами, — задумчиво изрекла она.

Ну-ну. В ответ я только хмыкнула. Посмотрела бы я, что ей удастся сделать с моими волнистыми непослушными волосами. Укладка для них как мертвому припарка.

Наверное, Стэнли все поняла по скептическому выражению моего лица, потому что быстро сдалась:

— Ладно, ободок под цвет платья и можно не трогать прическу.

Я закатила глаза, но смолчала. Приходилось все чаще напоминать себе, что все эти мучения на благо операции.

— Еще браслет, серьги, цепочку с кулоном, — продолжала девчонка, явно наслаждаясь процессом. В куклы она, что ли, в детстве не наигралась?

— Ладно, — проворчала я. Все ради задания.

— А вообще ты что-то неважно выглядишь, — добавила наша «мисс Деликатность».

Еще бы. Я почти не спала прошлой ночью. Сначала думала, пыталась примириться с мыслью, что мне придется изображать сестру зловредного Тайлера и жену влюбленного в меня Эшли. Потом изучала свою легенду. Затем снова думала. В итоге заснула под утро, проспала всего пару часов, как ко мне постучала присланная капитаном Стэнли с огромным пакетом с вещами в одной руке и костылем в другой. Естественно, я не успела воспользоваться косметикой, чтобы скрыть следы бессонной ночи.

Так что я пропустила последнее замечание мимо ушей. До начала операции я еще успею привести себя в порядок так, чтобы никто ни о чем не догадался, не впервой.

Стэнли же полезла в пакет, пошуршала там и извлекла на свет босоножки на высоченных каблуках.

— Издеваешься? — мрачно поинтересовалась я.

— Клэр Хоул — наследница миллионного состояния. Всю жизнь она прожила в роскоши, регулярно посещая светские мероприятия. Ты, правда, думаешь, что она в повседневной жизни носит брюки и футболки, как ты?

— Не думаю, — признала я.

Лора расценила мой ответ как согласие на продолжение примерки и расплылась в хищной улыбке, извлекая из пакета нечто красное и длинное.

— А это для особых случаев!

Мне захотелось биться обо что-нибудь головой.

* * *

Клэр Хоул никогда ни в чем не нуждалась. Она и ее старший брат Дэни Майс прожигали жизни и пользовались всеми благами цивилизации за счет заработанных их родителями средств. Будучи родом с Альфа Крита, они много путешествовали и оба побывали почти на всех освоенных человечеством планетах, где был разрешен туризм.

Несколько лет назад родители Клэр и Дэни трагически погибли. В то время брат как раз увлекся алкоголем и наркотиками, и семейный бизнес полностью взяла в свои руки сестра. Будучи светской львицей, а вовсе не бизнесвумен, Клэр не растерялась и поспешно вышла замуж за сына старого друга своего отца Джереми Хоула, который быстро вошел в курс дела и взял все дела на себя.

Жизнь Клэр вновь стала практически безоблачна, если бы не брат, алкоголик и наркоман. На деньги семьи, которые ее удачный брак только преумножил, она отправляла Дэни в лучшие клиники, но после очередного курса лечения, раз за разом, он снова срывался, и все начиналось сначала.

Сьера стала идеальным вариантом, куда они могли бы отправиться все вместе: Клэр с мужем отдохнуть, а Дэни пройти курс лечения у опытных врачей. И Хоулы приобрели путевки и отправились в путешествие.

Наверное, мне должно было быть совестно, что из-за нас Дэни Майс так и не попадет к докторам на Сьере, но не было. С их капиталами они вполне могут отправиться сюда чуть позже, когда решат проблемы с документами, разумеется. Кленси обещал, что бюрократия затянется на несколько недель, а за это время мы уже должны будем покинуть планету.

О неразберихе, которая начнется по прибытии на Сьеру еще одних Хоулов и Майса на смену только что улетевших, я думать не стала. В любом случае, наши настоящие личности выяснить они не смогут.

В досье нашлись фото, брат и сестра Хоулы на самом деле были брюнетами, поэтому мы с Тайлером подходили на эти роли куда больше, чем Эшли и Лора. Почему капитан изначально об этом не подумал и даже не рассматривал мою кандидатуру? Ответ был на поверхности: он не был уверен в том, что я сумею все сделать правильно и не провалить задание. На мое участие Тайлер согласился за неимением выбора, и это было неприятно. Мое ущемленное самолюбие требовало реванша, и я была твердо намерена доказать, что способна на большее.

Лора подготовила для меня гардероб, по ее мнению, соответствующий дочке миллионера. Я больше не спорила, хотя и чувствовала себя во всех этих нарядах до ужаса некомфортно. Ведь я провела в форме почти всю свою жизнь: сначала в школьной, потом в курсантской, затем Космического Флота Земли, и вот теперь в лондорской.

По плану мы должны были покинуть «Прометей» на станции Форс и, не привлекая к себе внимания, под вымышленными именами сесть на пассажирский челнок, который доставит нас на Сьеру. В санаторий мы уже прибывали под личинами Джереми и Клэр Хоулов и ее непутевого брата Дэни Майса.

Легкий мандраж все еще присутствовал, но я почувствовала себя гораздо лучше, когда сумела-таки привести себя в порядок, чтобы никто, кроме уже успевшей застать меня врасплох Лоры, не смог ничего заметить.

С капитаном и Эшли мы встретились уже в шлюзе после стыковки «Прометея» со станцией. Они тоже заметно преобразились.

Рис облачился во все светлое: рубашку, брюки и даже туфли того же оттенка. Его обычно торчащие в разные стороны волосы сейчас были аккуратно причесаны и лежали волосок к волоску. Пришлось признать правоту моего личного костюмера Стэнли, мы будем прекрасно смотреться вместе.

Мое ярко-синее платье, навязанное Лорой, тоже не осталось незамеченным, и в глазах Эшли я прочла неприкрытое восхищение.

А вот внешний вид Тайлера… Нет, он, определенно, играл в театре не только Йорика.

Капитан нацепил на себя брюки, похожие на форменные, тоже темно-синие и с карманами, а также черную майку, причем настолько обтягивающую, что она не скрывала ни единой мышцы на его торсе. Открытые руки украсило несколько татуировок. Если бы я не знала, что раньше их там не было, то сочла бы их настоящими. На запястьях кожаные напульсники, на одной руке еще и какой-то плененный браслет из разноцветных ниток, на шее сразу несколько цепочек разной длины и толщины звеньев. А в довершение образа зеленая бандана, которую я уже видела у кока. Волнистые, как и у меня, непослушные волосы, торчали из-под банданы в разные стороны, что придавало их хозяину совершенно мальчишеский вид.

— Капитан, будь я вашей сестрой, я бы точно сдала вас в клинику, — я не сумела сдержать ехидства.

— Вы тоже ничего, лейтенант, — огрызнулся Тайлер в ответ, окинув меня взглядом с ног до головы. В отличие от Эшли, восхищением в его глазах и не пахло, только насмешкой. Да я и сама не могла смотреть на себя в зеркало без смеха. Он посерьезнел: — Ну что, все готовы? — уточнил он и, дождавшись наших кивков, провозгласил: — В таком случае, объявляю начало операции.

* * *

Нанятый в космопорте лимузин остановился у огромный кованых ворот, на которых были изображены цветы и птицы в лучах заходящего солнца. Если сама ограда представляла собой настоящее произведение искусства, то можно было только представить, что ждет нас за ней.

Бен и Кит, оба облаченные в черные строгие костюмы, выбрались первыми, огляделись и только потом распахнули двери. Эшли галантно подал мне руку, помогая выйти. Тайлер вылез с другой стороны.

Погода стояла солнечная, но ветреная, и ветер тут же заиграл подолом моего платья и волосами.

Не успели мы выгрузиться, как ворота поехали в сторону, выпуская худощавого мужчину средних лет, облаченного в светлый дорогой костюм со старомодным галстуком-бабочкой. Следом за ним шествовали двое молодых людей в бордовой форме обслуживающего персонала, катя за собой гравиплатформу для багажа.

— Мистер и миссис Хоул, — поприветствовал нас Галстук-бабочка, пожал руку моему «мужу» и поцеловал мою, странный и давно непринятый способ поприветствовать женщину. — Меня зовут Клемент Гаренье, я управляющий «Райских кущ». Как долетели? — сверкнул он белозубой улыбкой.

Я повела плечом с тонкой бретелькой платья:

— Утомительно.

— Понимаю, — кивнул управляющий с таким видом, будто действительно понимал и искренне сочувствовал. — Я надеюсь, скоро вы сможете забыть о длительном путешествии, как следует отдохнув и восстановив силы.

— Я тоже надеюсь, — бросила я с равнодушным видом. Сама же думала о том, что от сладости в его голосе можно схлопотать сахарный диабет.

— А это, я так понимаю, наш пациент? — заметил Гаренье Тайлера, который прохаживался вдоль лимузина в стороне от нас.

Я одарила своего фальшивого брата усталым взглядом, каким смотрят на давно надоевшую вещь.

— Вы правы. Мой брат Дэни. Дэниэл Майс.

— Очень приятно, мистер Майс, — пролепетал управляющий, но Тайлер и ухом не повел, будто не слышал.

Я демонстративно закатила глаза.

— Дэни, будь добр, иди сюда!

Тайлер сплюнул себе под ноги, бросив на нас раздраженный взгляд.

— Дэни, — настойчиво повторила я.

Наконец, «братец» соизволил подойти, вальяжной походкой и спрятав руки в карманы брюк.

— Ну? — спросил он, брезгливо оглядывая Гаренье с головы до ног. Нет, это все же талант — смотреть на людей так, будто они презренные мошки. — Что за тип?

— Дэни, — зашипела я.

— Меня зовут Клемент Гаренье, — как ни в чем не бывало представился управляющий. — Я рад приветствовать нового пациента «Райских кущ»…

Не знаю, кто как бы отреагировала настоящая Клэр Хоул, но я ахнула, когда мой самозваный брат вдруг схватил Галстука-бабочку за грудки, так, что затрещали нитки на его дорогом костюме.

— Еще раз назовешь меня пациентом…

— Эй-эй, Дэн, остынь, — Эшли шагнул вперед и положил руку Тайлеру на плечо.

Тот зло глянул на Риса, но управляющего отпустил, а потом еще брезгливо отряхнул руки и снова спрятал в глубоких карманах.

Выдержке Гаренье можно было только позавидовать. Видимо, ему приходилось иметь дело с разными клиентами, потому что на его лице не дрогнула ни одна мышца, а взгляд по-прежнему оставался невозмутимым.

— Прошу прощения, мистер Майс, если оскорбил вас, — извинился он, будто за ним, и правда, была какая-то вина. — Впредь такое больше не повторится.

— В твоих же интересах, — бросил Тайлер и отвернулся.

Йорика он играл, как же!

— Проходите, прошу вас, — сочтя, что инцидент исчерпан, управляющий поспешил вернуться к прежнему плану, — комнаты для вас уже приготовлены.

Проходя мимо Гаренье, я незаметно вложила крупную купюру в его ладонь.

— У моего брата сложный период, — прошептала я.

— Не беспокойтесь, — кивнул мне управляющий, что означало, что о вспышке гнева отпрыска богатого семейства никто не узнает.

После чего легким взмахом руки я отпустила Бена и Кита вместе с арендованным лимузином, а сама последовала за Гаренье. Это было обговорено заранее, личной охране не место на территории санатория, а потому наши так называемые телохранители должны были дожидаться нас в ближайшем городке и в случае непредвиденной ситуации обеспечить отход.

* * *

Территория санатория «Райские кущи» поражала воображение своим размером и богатством обстановки. Главное здание было выполнено в стиле средневекового замка, даже о башнях не забыли. Увитые плющом стены и балкончики, огромные окна в человечески рост, высокое, прямо-таки величественное крыльцо. От классического замка санаторий отличало лишь количество этажей, я насчитала пятнадцать.

Нас провели по широким коридорам к просторному зеркальному лифту, на котором мы поднялись на седьмой этаж, где для нас приготовили комнаты.

Наши апартаменты заняли полкрыла. Так номер для четы Хоулов представлял собой три смежные комнаты, каждая из которых была вдвое больше кают-компании на «Прометее». Самая современная мебель, новейшая техника. Признаться, такую роскошь я видела только в кино.

Дэни Майсу выделили апартаменты через коридор от нас. Гаренье провел нас по всем комнатам, показывая и рассказывая, что и где находится. Номер Дэни тоже оказался трехкомнатным, только кровать в спальне несколько уже, чем в нашем: если в нашей могли спать, не мешая друг другу, человек пять, то в этой не больше трех.

За время осмотра комнат с управляющим разговаривал в основном Эшли. Я ходила с равнодушным видом, лишь изредка вставляя какие-то комментарии, надеясь показать себя уставшей больше, чем есть, и вынудить Гаренье поскорее убраться восвояси.

По завершении этой небольшой экскурсии мы все оказались в гостиной апартаментов Хоулов, где, управляющий, наконец, раскланялся. Уточнил по поводу ужина и умчался раздавать распоряжения. И переодеться, наверное, подумала я, лацкан его пиджака определенно придется пришивать.

Едва двери за Гаренье закрылись, Тайлер вытащил из кармана небольшой планшет и пробежал пальцами по экрану.

— Все чисто, — сказал он через пару секунд уже своим обычным тоном и стянул с головы бандану, — прослушки нет, камеры отключены.

Я выдохнула с облегчением, плюхнулась на диван и с наслаждением сняла босоножки. С непривычки ноги от каблуков гудели.

— Морган, ты как?

Я удивленно вскинула голову. Заботливый тон от Тайлера это что-то новенькое.

— Нормально, — я пожала плечами, — что со мной станется?

— А я помню свою первую операцию, — высказался Эшли, — боялся до жути. Ты, Миранда, молодец.

Я закатила глаза. Опять эта «Миранда». Просила ведь не называть меня по имени, это только для близких.

— Да, неплохо, — в свою очередь оценил мое поведение Тайлер, — с взяткой было очень к месту.

Я удивленно воззрилась на него. Заметил? Он же шел впереди. У него, что, глаза на затылке?

Но капитан только отмахнулся, прошелся по комнате, заложив руки за спину и осматриваясь.

— Тут мило, — сказал Эшли, усаживаясь рядом со мной.

— Угу, — отозвался Тайлер, приподнимая двумя пальцами тяжелую штору на окне, — мило, как в будуаре куртизанки.

Я прыснула в кулак. Точно подмечено. Золотые нити в бордовых шторах вызвали у меня точно такую же ассоциацию.

— Итак, — серьезно спросил Рис, — наши действия?

Тайлер пожал плечами.

— Пока осматриваемся, а там по ситуации.

* * *

После ужина, поданного уставшим с дороги гостям в номер, Тайлер ушел к себе. Время было позднее. Потом, возможно, нам еще придется, пробираться куда-то ночью, но пока нужно было хотя бы выяснить, что и в каком направлении искать.

Я вышла из душа в халате и обнаружила еще полностью одетого Эшли возле кровати. Вид у него был задумчивый.

— У тебя такой вид, будто теорему в уме доказываешь, — подколола я.

— Думаю, где лечь спать, — признался он.

В двух комнатах, помимо спальни, находилось три дивана, но, как по мне, ни один из них не был пригоден для нормального сна.

— Зачем мучиться? — не поняла я. — Ложись здесь. С кроватью такой ширины я даже не услышу, если ты будешь храпеть.

Такого ответа от меня Эшли явно не ожидал, он смутился.

— И ты не боишься, что я…

Он запнулся, вызвав этим у меня улыбку.

— Что? Начнешь приставать? — если мой «муж» на утро появится со сломанным носом, это, конечно, будет трудно объяснить, но постоять за себя я сумею.

— Я тебя понял, — кивнул мне Рис, видимо, все мои мысли были написаны у меня на лице.

Он скрылся в ванной, а я забралась под одеяла и свернулась клубком.

Через несколько минут в ванной полилась вода.

Я его обидела, в очередной раз, и я это прекрасно знала. Что же со мной не так? Ведь дело даже не в том, что он лондорец, в случае с Эшли я вообще об этом не вспоминала.

Мне везло, как считали женщины из моего окружения, я всегда нравилась мужчинам. Может быть, как раз своей холодностью и безразличием по отношению к ним, и это будило в них инстинкт охотника? Я даже любовников выбирала себе с холодным расчетом, и ни один из них мне не нравился по-настоящему. Так что же со мной не так? Как я умудрилась дожить до двадцати пяти лет и даже ни разу не испытала чувства хотя бы легкой влюбленности? А ведь на моем пути встречалось много неплохих парней. Взять хотя бы Майкла. Да, он наговорил мне гадостей в нашу последнюю встречу, но это было сделано от обиды, ведь я сделала ему больно. Я всегда причиняла боль тем, кто находился рядом со мной…

Вода перестала течь. В полной темноте я слышала, как Эшли вышел из ванной и прошел к другой стороне нашего необъятного супружеского ложа.

Я притворилась, что сплю.

 

10

День начался с посещения курса психологической терапии. Моего «супруга» туда не пригласили, а мне настоятельно рекомендовали сопровождать «брата». И после завтрака мы с Тайлером отправились в указанный кабинет.

Данный курс проходил на манер клуба анонимных алкоголиков, как я его себе представляла. Седовласый серьезный доктор-психолог и пациенты, расположившиеся на расставленных полукругом стульях.

После короткого знакомства доктор Вулгари пригласил нас занять свободные места и открыл очередное занятие. Получилось так, что я оказалась не рядом со своим названным братом, а через несколько стульев, но все были рассажены так умело, что я со своего места могла прекрасно видеть каждого.

Тайлер выглядел напряженным, смотрел на окружающих его людей волком, молчал, но в каждом жесте и каждом взгляде явно чувствовалось желание покинуть это место. Я только диву давалась, как ему удается вести себя так естественно.

— Познакомьтесь, — представил нас психолог присутствующим, — это Дэни и Клэр. Дэни будет посещать наши занятия, а Клэр пришла поддержать своего брата.

— Привет, Дэни! Привет, Клэр! — понеслось со всех сторон.

Я чувствовала себя неуютно, но притворяться не пыталась. Навряд ли, настоящей Клэр Хоул было бы комфортно в подобном обществе, светская львица, как-никак.

После приветствий на нас посыпался поток имен, которые я старалась запоминать. Тайлер сидел со скучающим выражением на лице и душой компании выглядеть не пытался.

— Многие из здесь присутствующих посещают наши занятия не одну неделю, — заговорил Вулгари, когда все угомонились. — Мы говорим о своих проблемах, делимся своими страхами и, уверяю, ничего из здесь сказанного никогда не выйдет за пределы санатория. Мы все здесь друзья. И всем нам бы хотелось, чтобы ты, Дэни, стал частью этого, — Тайлер одарил его скептическим взглядом, и промолчал. — Может быть, ты все-таки поделишься с нами, что тебя беспокоит? — не унимался доктор. — В твоей карте указано, что ты долгое время принимал наркотики. Расскажи нам, с чего все началось?

— Расскажи! Расскажи! — тут же поддержали остальные.

Даже мне захотелось сбежать отсюда, хотя меня пока еще никто не трогал и после приветствия не обращал внимания.

Тайлер молчал.

— Ну же, Дэни, мы ждем.

— Ваши врачи уже взяли у меня кровь утром, — проворчал «Дэни Майс». — Они еще раз убедятся, что я давно ничего не употребляю. Нечего тут лясы точить, — и он сложил руки на груди, ясно демонстрируя, что больше ничего говорить не намерен.

— Что ж, — Вулгари, как и положено доктору, настаивать не стал, — тогда пока посиди, послушай. Мы все понимаем, каково это, раскрыться перед незнакомыми людьми. Послушай пока других, а к концу занятия попробуешь рассказать нам свою историю. Хорошо?

— Ладно, — буркнул Тайлер, смотря куда-то в пол.

И началось!

Я не актриса, талантами капитана не обладаю, и на этом занятии мне пришлось очень нелегко. Пациенты один за одним рассказывали о «страшных» проблемах своей жизни, и мне стоило неимоверных усилий не сложиться пополам от хохота. У меня вообще создалось впечатление, что сюда приехали богачи, которым просто нечем заняться. Выражение «с жиру бесятся» подходило сюда как нельзя лучше.

Например, обвешенная драгоценностями миниатюрная девушка по имени Крис рассказала душераздирающую историю о том, как она долго гонялась за сумочкой из последней модной коллекции, которая была страшным дефицитом. Когда сумочка за баснословную сумму таки оказалась у Крис, и она с гордостью отправилась с ней на великосветский прием, то обнаружилось, что у одной из гостей точно такая же. Бедняжка Крис не вынесла такого позора и проплакала всю ночь. Прошло уже два месяца, но у нее всякий раз случается нервный срыв, как она подумает о том страшном унижении, к слову сказать, самом страшном в ее жизни.

Следующий пациент, худой угловатый Хью, поделился проблемами, возникшими из-за развода с женой. В прошлом году он развелся, и бывшая жена забрала с собой их общего любимца, крохотную карманную собачку. Хью неоднократно пытался ее отсудить, но всякий раз суд принимал решение не в его пользу. От горя и опять-таки унижения (я поняла, местный контингент особенно любит это слово) несчастный Хью начал пить. В итоге весь последний год он занимался обильными возлияниями алкоголя, пока его родители не потеряли терпение и не отправили его сюда, где он и пребывает уже третий месяц, в течение которого не выпил ни капли спиртного. Сейчас же Хью сетовал, что желание выпить не пропадает, и стоит ему услышать собачий лай, хотя бы по телевизору, ему хочется напиться.

Рассказывали про сгоревшие фазенды, крах рынка ценных бумаг, проигрыши в казино. Никто из них даже не заметил, что идет война и гибнут люди.

Я ожидала увидеть здесь людей с реальными проблемами, но никто из них не потерял никого дороже карманной собачки и ничего, кроме денег. Настоящий Дэни Майс вписался бы в эту компанию, как никто.

— Итак, Дэни, — снова обратил на него внимание доктор. — Как ты услышал, никто не стеснялся рассказывать о своих переживаниях. Расскажи о себе, хотя бы немного.

Я перестала душить в себе смех пополам с возмущением, подобралась и превратилась вслух. В конце концов, я уставшая от причуд брата, но все-таки любящая сестра.

— Дэни? — мягко подтолкнул психолог.

Тайлер кивнул, обвел взглядом присутствующих.

Я умирала от любопытства, что же он скажет. Доктор — человек опытный, и обмануть его будет не так просто. Я только надеялась, что капитан заранее продумал свою легенду.

Повисло молчание, все терпеливо ждали, когда же «Дэни» решится.

Пауза затянулась, но потом он все же заговорил. Некоторые даже вздрогнули от его вдруг зазвучавшего голоса.

— Мы все к чему-то стремимся, — начал Тайлер, его сцепленные руки лежали на коленях, и он уперся в них взглядом, — и бывает, в жизни наступает такой момент, когда мы получаем то, чего хотели. Когда просыпаемся утром раньше будильника, потому что хочется поскорее начать новый день этой яркой прекрасной жизни, хочется обнять людей находящихся рядом и поделиться с ними своим счастьем. Это гармония. Словно высшая точка твоего существования. Ты никому не завидуешь, ни с кем не меряешься достижениями, ты счастлив быть собой, тем, кто ты, и где ты сейчас. А потом наступает момент, когда все это рушится…

Честно говоря, я не ожидала ничего подобного. Мне показалось, что сейчас Тайлер говорит о себе, именно о себе, а не выдуманную историю Дэни Майса. Впрочем, я знала его слишком плохо, чтобы утверждать наверняка.

— … И когда ты стоишь на руинах своей прошлой жизни и понимаешь, что то, во что ты свято верил, было ложью, в тебе что-то ломается, лопается, как струна. Алкоголь не решит твоих проблем и ничего не изменит, но он помогает забыться. На время.

Он замолчал, а я забыла, как дышать.

Черт тебя дери, Тайлер, если ты сам все это не пережил. Нет, эти слова не выдумка. Кто-то когда сделал тебе очень больно, и теперь ты решил использовать собственные эмоции, чтобы история Дэни выглядела правдоподобно.

В этот момент я поймала взгляд доктора Вулгари, который красноречиво указал мне в сторону «брата». Я кивнула и поднялась.

Что же ты за человек, Тайлер, а? Зловредный капитан?

Я подошла совсем близко и обняла его со спины. Наверное, сестра поступила бы так.

Как ни странно, я не испытала отвращения или желания отскочить. Возможно, не удалось-таки вжиться в роль, а, может, своими словами Тайлер что-то затронул в моей собственной душе.

Его ладонь накрыла мою на его плече. И у меня на самом деле не возникло желания ее отдернуть.

Доктор Вулгари смущенно кашлянул.

— Спасибо, Дэни, ты молодец, я думаю, на сегодня достаточно.

Наши руки разъединились.

* * *

По дороге в свои номера мы молчали. В наличии камер на этажах никто из нас не сомневался.

— Это была правдивая история, — все же шепнула я, когда мы подошли к своим дверям.

Тайлер усмехнулся, сверкнув на меня глазами.

— Без правды порой никуда, «сестренка», — памятуя о камерах, он коснулся губами моей щеки, а потом открыл дверь в свои апартаменты.

Наверное, я все же слишком хорошо вжилась в роль, потому что его касание не было мне неприятно.

Тряхнув головой, чтобы отделаться от странных мыслей, я отправилась в нашу с Эшли комнату.

* * *

Переодевшись и подправив макияж, я снова покинула комнату. Свои действия я так толком и не продумала, но хотелось внести свою лепту в общее дело. Я и так бездействовала все время пребывания на «Прометее».

На солнечной террасе под навесом установили столики для гостей, где они могли бы отдохнуть, подышать свежим воздухом и чего-нибудь выпить.

Я опустила на лицо солнцезащитные очки и окинула взглядом посетителей импровизированного кафе. Пары, пары, одинокий пожилой мужчина… Нет, этот, вряд ли, окажется словоохотливым собеседником, да и со стороны Клэр Хоул было бы странно заводить дружбу со стариком.

Мое внимание привлекла блондинка в платье с глубоким декольте. Примерно моего возраста и, разумеется, положения Клэр. Девушка была красива истинной красотой представительницы высшего общества, с идеальными чертами лица, не обезображенными интеллектом. Да, то, что нужно.

Я улыбнулась, наметив цель, и неспешной походкой двинулась в ее направлении.

— Здравствуйте, можно к вам? — интонация тупоголовой оптимистки.

Девушка оторвала взгляд от планшета, в котором что-то рассматривала, и провела быстрый осмотр моей персоны. Удовлетворившись увиденным и, видимо, решив, что я достойна ее общества, гостья «Райских кущ» подарила мне ответную улыбку.

— Конечно же, присаживайтесь, — она тряхнула золотыми волосами, и они тут же рассыпались крупными кольцами по плечам, — а то я тут уже совсем зачахла от скуки, — девушка красноречиво глянула на старика, кандидатуру которого я только что рассматривала. — Раньше тут можно было встретить только сливки общества, — посетовала она, — а сейчас у санатория сменились хозяева, а этим хоть кто, лишь бы мог оплачивать счета.

Джек-пот! Наверное, это везение, присущее всем новичкам, — с первой попытки нарваться на постоянного клиента.

Я приняла приглашение и опустилась на стул напротив словоохотливой аристократки, расправила платье и только после этого сняла очки.

— Меня зовут Клэр, — представилась я.

— Хилари, — кивнула та.

При знакомстве в обычных условиях, я бы непременно протянула руку, но тут мы обошлись взаимными кивками.

— Так ты здесь не первый раз? — изобразила я восторженную идиотку, сразу же перейдя на фамильярный тон. Пусть думает, что я тоже несказанно обрадовалась обществу равной и немедля записала ее в подружки.

— Уже пятый раз, — охотно поделилась Хилари, — каждую зиму дома отправляюсь сюда погреться, — после этих слов она нахмурилась и печально вздохнула, — но, наверное, это последний мой визит. Ужасное общество, — обличительная фраза была сказана преувеличенно громко, специально, чтобы люди за соседними столиками услышали и почувствовали свою никчемность.

В ответ я понимающе кивнула. Здешнее окружение мне тоже не нравилось, но совсем по другой причине.

— А ты, — Хилари с готовностью перехватила инициативу, — каким ветром здесь?

— Приехала подлечить брата, — ответила я. Пришлось отвлечься, чтобы сделать заказ подоспевшему официанту, а потом вдохновенно продолжила: — А об этом месте узнала от своего старого друга, он раньше часто здесь бывал. Потеряла с ним связь в прошлом году, и, по правде говоря, надеялась его здесь встретить, — я вздохнула, копируя свою собеседницу, — но не сбылось.

— Часто здесь бывал, говоришь? — как и предполагалось, заинтересовалась девушка. — А как его зовут? Возможно, мы знакомы.

— Ричард Шейн, — с готовностью назвала я имя, под которым здесь и пребывал агент Стоун.

Услышав имя, Хилари помрачнела и вся подобралась, как пантера перед прыжком. Лицо только что милой и приветливой девушки озлобилось.

— Даже слышать о нем ничего не желаю! — категорично заявила она, резким движением отставив от себя бокал с коктейлем, который до этого пила, будто внезапно обнаружила, что в нем яд.

Мне даже не пришлось изображать замешательство.

— Ричард что-то натворил? Да он и мухи не обидит, — попробовала я вступиться за якобы друга. — Может быть, ты ошиблась?

— Ричард Шейн! Да это имя я никогда не забуду!

Она часто заморгала, делая вид, что с трудом справляется со слезами, но я прекрасно видела, что ее слезы такие же настоящие, как и я Клэр Хоул.

— Я поражена, — осторожно сказала я, чтобы не вызвать у девушки новый всплеск негодования, своим громким голосом она уже и так привлекла к нам ненужное внимание соседних столиков, — но если не хочешь, не рассказывай, я вижу, что тебе больно…

Больно, как же, игра на публику и ничего больше.

Хилари артистично замотала головой. Мне даже показалось, что еще мгновение, и она прижмет ручку ко лбу и грохнется в обморок. То, что я не буду ее поднимать, я пообещала себе заранее.

Но, несмотря на мои опасения, девушка решила не переигрывать и ограничилась трагическим тоном:

— Этот подлец ухаживал за мной, крутился вокруг, не давал проходу, обещал… — Хилари сжала пальцами переносицу, справляясь с эмоциями. — Да столько всего обещал, что не перечислить. А когда я ответила взаимностью, исчез. Представляешь?

— Как исчез? — не поняла я.

— А вот так!

На нас снова стали оборачиваться.

Мысленно сцепив зубы, я пересилила себя, склонилась вперед и сжала ее ладонь в знак поддержки:

— Дорогая, я понимаю, как тебе тяжело, но, прошу, тише. Не стоит показывать этим людям свою слабость.

— О, конечно, ты права, — тут же закивала Хилари, бросив на соседний столик презрительный взгляд, — не их это дело. Но так, как твой подлец-друг меня унизил, меня никто не унижал.

— Так что все-таки произошло? — может реветь, бить ногами и орать пуще прежнего, но ни с чем я уходить не собиралась.

— Он просто исчез, — повторила Хилари в третий раз. — Утром в «Райских кущах» не осталось ни его, ни его вещей. Я спросила Гаренье, а он сказал, что Ричард уехал. Вот так, даже не предупредив.

— Каков подлец, — согласилась я, но подразумевая Гаренье. Если управляющий заявляет, что человек, который на самом деле самостоятельно не уезжал, уехал, он точно замешан.

— А вы? — во взгляде Хилари проснулось запоздалое подозрение. — В каких вы с ним отношениях?

— Не в тех, о которых ты подумала, — заверила я со всей искренностью, на какую была способна. — Я замужем и счастлива в браке.

— Вон там, случайно, не твой муж? — девушка вытянула шею, всматриваясь куда-то мне за спину. — Кажется, я видела вас вместе.

Я обернулась и увидела Тайлера, ну, то есть нынешнего Дэни Майса, идущего по направлению к входу в отель.

— О, нет, — рассмеялась я. — Это мой брат. Дэни.

— Да-а? — вся печаль и злость мгновенно слетели с ее лица, а улыбка превратилась в плотоядную. — И он свободен?

— Абсолютно, — заверила я, хотя почувствовала непонятное раздражение.

— Какой у тебя братик, — не унималась Хилари. — Познакомишь?

Я уже узнала у нее все, что хотела, какой смысл мне знакомить ее с остальными, не так ли?

— Мой брат лечится от алкоголизма и наркомании, — доверительно сообщила я, понизив голос.

Но Хилари и не думала пугаться.

— Пустяки, — отмахнулась она, — с таким-то телом, хоть от мутации.

От такого заявления я часто заморгала. Тайлер же, заметив нас, изменил траекторию и направился к нам. Хилари следила за ним взглядом голодной тигрицы, впитывая каждое его движение.

— Сестренка! — пропел мой названный братец, положив руку на спинку моего стула. Вот уж мастер нарушать мое личное пространство! — Прохлаждаешься? Думал, ты спишь.

— Взаимно, — пробормотала я.

А Тайлер тем временем заметил мою новую «подругу», окинул ее взглядом, задержавшись на декольте до неприличия долго, а потом расплылся в улыбке, точь-в-точь копирующей ее собственную.

— А с кем это ты? Познакомишь?

— Конечно, — вежливо согласилась я, хотя энтузиазма не испытывала ни капли. — Хилари, это Дэни, Дэни, это Хилари.

— Очень приятно, — сверкнула идеальными зубами девушка.

— А мне-то как, — не остался в долгу Тайлер.

Хилари подалась вперед, нависая своей большой грудью над столешницей.

— Поужинаем сегодня, Дэни? — томно предложила девушка. Кажется, она не привыкла оставлять за мужчиной право первого шага.

— Давай, если не шутишь, — усмехнулся ей «мой брат», а потом соизволил-таки снова обратить внимание на меня. — Я устал, иду спать, ты со мной?

Ну хоть за что-то я была Тайлеру благодарна, без него мне, вряд ли, удалось отделаться от общества этой красотки так быстро.

— Пожалуй.

— Тогда догоняй, — Тайлер подмигнул Хилари и вальяжным шагом направился к входу в отель.

— Пойду, — я подарила Хилари виноватый взгляд и встала, — посмотрю, чтобы ничего не натворил.

— До встречи, — с готовностью откликнулась та, видимо, моя компания стала ей также неинтересна.

Я уже отошла на несколько шагов, когда услышала брошенное мне вслед:

— А он у тебя горяч!

Я не обернулась.

Он у меня придурок, вот он кто! Бедный Йорик, чтоб его…

* * *

Я догнала Тайлера уже в вестибюле, и мы вместе вошли в лифт. Он все еще довольно ухмылялся, и мне чертовски захотелось съездить ему по физиономии.

— Правда, пойдете с ней ужинать? — не удержалась я от вопроса. Хотела спросить нейтрально, но не вышло, тон получился желчным, и я от досады на саму себя прикусила губу.

— Почему бы и нет? — продолжал веселиться капитан.

— Потому что у нее мозг меньше груди, — сварливо проворчала я.

Тайлер долго сверлил меня взглядом, а потом выдал:

— Если бы я тебя не знал, решил бы, что ты ревнуешь.

Я задохнулась от возмущения. Вот же самовлюбленный лондорец! Да что он о себе думает?!

Я фыркнула, не удостоив его даже ответом, и с демонстративно оскорбленным видом первая вышла из лифта.

* * *

К вечеру снова собрались полным составом у нас в номере. Эшли тоже вернулся с «уловом». Не сговариваясь, мы с ним умудрились использовать одну и ту же легенду о друге семьи, коим якобы был Ричард Шейн. Но и Рис продвинулся не дальше меня, все, что ему удалось выяснить, это то, что Стоун был здесь некоторое время, а потом внезапно уехал, ни с кем не попрощавшись. Важными сведениями оказалось лишь то, что один из новых знакомцев Эшли обронил, что за последнее время Ричард Шейн не единственный, кто вот так ни с того ни сего покидает «Райские кущи». Правда, он связывал это с тем, что уровень сервиса падает, и, видимо, причиной скоро отъезда послужило недовольство обслуживанием или оскорбление кем-то из персонала.

Самым плодотворным день оказался у капитана. Удачно выбранная линия поведения Дэни Майса сыграла ему на руку. Он умудрился поскандалить с Гаренье, заявив, что простыни в его номере недостаточно чистые, и пока бедный управляющий проверял по компьютеру, когда и кем в последний раз менялось постельное белье, умудрился скачать местную базу данных на свой планшет.

— И как? — поинтересовался Эшли. — Не закодирована?

— Нет, — отмахнулся Тайлер, в свойственной ему манере прохаживающийся по комнате, пока мы с Рисом сидели на диване, — ерунда, внешнего доступа нет, а отсюда я взломал за полчаса. Простенький пароль.

— Раз не слишком-то охраняют, значит, противозаконная деятельность в базе не отражена, — вставила я.

— Согласен, — скривился Тайлер, и мне показалось, что соглашаться со мной ему особенно не нравится. — Но, во всяком случае, я «вытащил» карту Стоуна. Он лечился у доктора Вулгари, с которым мы уже познакомились, — выразительный взгляд в мою сторону, — и еще у некого доктора Шнейдера. Он, кстати, тоже есть в моем расписании, так что познакомимся.

— Управляющий точно замешан, — высказала я свое мнение.

— Но один он действовать не может, — кивнул мне капитан. — Я ставлю на врачей.

— Его ставки обычно выигрывают, — подсказал мне Рис, хотя я и так была склонна верить опыту Тайлера.

Капитан же посмотрел на часы и засобирался уходить.

— Мне пора, — сообщил он, — у меня еще ужин с бывшей приятельницей Стоуна. Посмотрим, может, она знает больше, чем говорит.

Я нахмурилась при одном упоминании о Хилари. Совсем нервы расшатались. Глупая богачка, только и всего.

— Она хорошенькая? — невинно поинтересовался Эшли, а я поймала себя на том, что чертовски хочу услышать мнение Тайлера.

Но он равнодушно пожал плечами:

— Пластика во всех ее лучших проявлениях.

— Совмещай приятное с полезным, — напутствовал Эшли друга и пошел закрывать за ним дверь.

Я осталась сидеть на диване, погрузившись в свои мысли, очнулась, только когда вернулся Рис и коснулся моих сжатых кулаков.

— Что с тобой? — тревожно спросил он, вглядываясь в мое лицо.

Схожу с ума…

— Не знаю, задумалась, — объяснить свою внезапную злость я не смогла бы и самой себе. — Закажем ужин в номер? — попыталась я перевести тему.

Эшли пожал плечами:

— Как скажешь.

 

11

Через два дня, прошедших без каких-либо результатов по делу, гостей пригласили на экскурсию за пределами территории санатория. Эшли уже договорился о партии в гольф с одним из новых знакомых, и мы отправились вдвоем с Тайлером. Сестра ведь должна поддерживать брата в трудный период.

Уже трижды капитан ужинал с Хилари, но, как я и предполагала, полезной информации из нее выудить не удалось. Чем они занимались помимо приема пищи и ненужной болтовни, я не спрашивала.

Поездка была организована на многоместном флайере, в который поместилось двадцать человек, впервые оказавшихся на Сьере. Подобная экскурсия входила в обязательную программу, и все, кто приезжал сюда до этого, уже успели ее посетить.

Несмотря на это, Хилари пыталась поехать вместе с Тайлером, не переставая виснуть у него на руке, но так как она не изъявила своего желания заранее, ей не нашлось в флайере места. Это вызвало у меня приступ злорадства, чтобы скрыть которое я нацепила очки и старалась смотреть в сторону.

На самом деле, культурную ценность экскурсии я не осознала. Мы пролетали участки пустыни, и экскурсовод, молодая женщина модельной внешности и с приятным голосом, рассказывала, какие работы по терраформированию здесь планируются, просвещала про особенности климата и почвы.

Почему-то я представляла себе сьерскую пустыню, как засыпанную песком территорию с редкими оазисами и непременно кактусами. Но Сьера была другой. Вместо песка я увидела засохшую потрескавшуюся от солнца глину с редкими деревцами, лишенными листвы. К тому же рельеф оказался неровным, из окна флайера я заметила даже несколько ущелий и крутых обрывов.

После кружения над поверхностью в течение часа, мы опустились, чтобы «передохнуть и устроить пикник».

Я не устала и не хотела есть, поэтому отошла в сторону от голодных туристов с жадностью накинувшихся на вытащенные из багажника угощения, разумеется, состоящие сплошь из деликатесов. Впрочем, проверять меню мне совершенно не хотелось.

Сегодня я одела мягкие босоножки без каблука, и легко ступала по твердой глине. Очки спасали глаза от ярких солнечных лучей, а вот головного убора катастрофически не хватало.

Я отошла подальше и поднялась на небольшую возвышенность, только потом обнаружив, что это очередной крутой обрыв.

Отсюда открывался красивый вид. Наверное, расскажи мне кто, я бы не поверила, что растрескавшаяся глина с чахлыми деревцами может выглядеть так. На фоне белоснежных облаков и ярко-голубого неба глина смотрелась не желтой, а золотой, а деревья настоящими волшебными существами, ветви которых напоминали вздернутые к звездам руки.

— Красиво здесь.

Реакция ни к черту. Расслабилась от безделья в последний месяц, вот как это называется. Тайлер подошел совсем близко, а я даже не заметила.

Он встал рядом, заложив руки за спину, и тоже уставился вдаль.

Я обернулась вполоборота на толпу у флайера и решила, что мы достаточно далеко, чтобы не играть роли.

— Я городской житель, мне не доводилось бывать в таких местах, — в приливе откровенности призналась я.

— Вот как? — Тайлер покосился на меня и снова перевел взгляд. — А я вырос в подобном месте. Недалеко от моего приюта был холм, на который я любил забираться в детстве. Так оттуда был очень похожий вид, только без глины.

Я удивленно уставилась на него. Приют? Уверенный в себе зловредный капитан вырос в приюте? Почему-то это никак не сочеталось с тем его портретом, который сложился у меня в голове.

— Что? — Тайлер усмехнулся, перехватив мой взгляд. — Не ожидали?

— Нет, — не стала я отпираться.

— Бывает, — на этот раз усмешка вышла с налетом грусти. — Не всем, как вам, лейтенант, довелось вырасти в полной семье.

Мне захотелось сказать, что после потери Ника моя семья уже никогда не была полной, но я почему-то промолчала. Наверное, потому что поняла, что за собственной болью потери забыла, что другим тоже может быть больно.

— А Рикардо? — я решила воспользоваться внезапной откровенностью Тайлера и разузнать побольше. — Вы оба выросли в приюте?

То, что мальчик-сирота вырос и стал успешным капитаном корабля по особым операциям, было удивительным, но вполне возможным. Но то, что выходец из детдома сумел стать президентом целой планеты, было для меня на грани фантастики.

— Нет, — Тайлер дернул плечом, будто что-то отбрасывая. Дурные воспоминания? — Когда родители погибли, он был уже взрослым, в приют попал только я.

Но разве Рикардо, будучи совершеннолетним, не мог сам заботиться о младшем брате? Никки никогда не отдал бы меня в детский дом, я даже не сомневалась.

Я не сказала это вслух. Мог или не мог, но почему-то не стал, и это не мое дело. Лезть в чужую жизнь так глубоко я не имею ни малейшего права.

— Я никогда не представляла свою жизнь без родительской поддержки, — вместо этого сказала я, — наверное, это было тяжело.

— Терпимо, — отозвался Тайлер, что я перевела как: «откровения закончились». — Пошли, пока нас не потеряли.

И он повернулся и вальяжной походкой Дэни Майса направился к остальным. А я еще пару секунд стояла и смотрела ему вслед.

Кто ты такой на самом деле, зловредный капитан?..

* * *

Следующие несколько дней дали не много результата: все, что удалось выяснить, что у одного из партнеров Эшли по гольфу точно так же, как и Стоун, пропал один из приятелей. Разумеется, слово «пропал» использовали только мы, для всех этот человек спешно уехал, даже не попрощавшись.

В тот вечер, так ничего и не добившись собственными изысканиями, я сидела в номере. Я только что вышла из душа и поленилась одеваться, оставшись в халате. Телевизор был настроен на волну развлекательных ток-шоу, но ни одного мало-мальски интересного я так и не нашла и теперь раздумывала, не лечь ли спать. Время было позднее, но Эшли еще не вернулся, где Тайлер, я не интересовалась.

Щелкнул дверной замок. Я вздрогнула, но это оказался Рис. Старпом явно выпил и не мало, потому как шел, слегка покачиваясь, а по помещению тут же разлетелся запах крепкого спиртного.

— Я думала, нам нельзя напиваться на задании, — заметила я.

В ответ мне икнули.

— А что делать, если у них развязывается язык только поле пары бокалов, — пробурчал Эшли в свое оправдание и на негнущихся ногах потопал в спальню.

Я закатила глаза, пара бокалов, как же, скорее уж пара бутылок.

В спальне что-то упало, покатилось по полу.

Придя к выводу, что так Рис не сумеет самостоятельно добраться до постели, я решила проявить благородство и помочь сослуживцу.

Когда я вошла, Эшли как раз боролся с запонками, но они никак не желали поддаваться.

— Давай помогу, — я нетерпеливо вырвала у него рукав.

— Миранда, — расплылся тот в пьяной улыбке, дыхнув мне в лицо соответствующим амбре.

Снова эта его «Миранда». Но сейчас старпом явно был не в том состоянии, чтобы пытаться ему что-то объяснять.

— Фу, Эшли, не дыши, — я поморщилась и принялась за второй рукав.

Это же надо было так набраться. Утром кого-то будет мучить адская головная боль, впрочем, злорадствовать не хотелось.

Я помогла Рису избавиться от рубашки. За ремень брюк он взялся сам, но справившись с застежкой, в итоге запутался в штанинах и едва не пропахал носом ковер. Я в последний момент успела среагировать и поддержать.

— Так не пойдет, — пробормотала я.

— Поможешь? — на меня уставились обычно яркие, а сейчас совершенно мутные голубые глаза.

Дожили, приходится быть заботливой супругой даже за закрытыми дверьми.

Но показывать характер было совершенно некому. Данная субстанция, бывшая некогда старпомом, на мыслительную деятельность в этот момент была неспособна.

Смирившись с неизбежным, я толкнула Эшли в грудь, так, что он рухнул спиной на кровать, и стянула с него брюки.

— А теперь — спать, — строго сказала я, уже запутавшись, то ли я сегодня в роли его жены, то ли мамочки. — Ну же, Эшли!

Я попробовала выдернуть из-под него одеяло, чтобы укрыть, но он вдруг перехватил мои руки и дернул на себя. От неожиданности я потеряла равновесие и рухнула прямо ему на грудь.

— Миранда, — простонал Рис, обхватив мою спину и прижимая меня к себе крепче.

Будь он трезв, я бы его ударила, скорее всего, разбила бы нос, чтобы было неповадно в другой раз, но бить пьяного все равно, что ребенка.

— Пусти меня, — зашипела я, сделав попытку вырваться.

— Нет, не уходи.

— Сейчас же пусти меня, — мое благородство иссякало, как песок в старинных часах.

— Я хочу быть с тобой…

— Ну, хватит, — я окончательно разозлилась, изловчилась и надавила на болевую точку на его руке. Возможно, от злости даже перестаралась, потому что Эшли громко взвизгнул, зато я успела отскочить. — Придурок несчастный, — вне себя от гнева я одернула сбившийся к талии халат, — спи, и тебе же лучше, если назавтра ты ничего не вспомнишь.

Впечатывая пятки в пол, я как раз подошла к двери, когда Эшли снова заговорил, причем его голос показался мне куда более трезвым, чем пару мгновений назад.

— Почему, Морган?

Я остановилась.

— Что — почему?

— Я так тебе неприятен? — Рис перекатился набок, подперев согнутой в локте рукой голову, и смотрел на меня в упор.

— При чем тут неприятен? — не поняла я. Пожалуй, тут было бы уместно слово «безразличен»…

— Тогда что? — допытывался Эшли. — Ты свободна, я свободен, так что мешает нам провести время вместе?

Я хмыкнула, веселенькое дельце. Это что же, мне только что предложили секс без обязательств?

— Во-первых, нам мешает то, что ты пьян, — отрезала я, опять собираясь уйти, но меня догнал следующий вопрос:

— А во-вторых?

Что ж, ты сам напросился…

— А во-вторых, ты захочешь большего, — меня так и подмывало заорать, но я сдерживалась из последних сил.

Никаких безнадежных романов на службе — это всегда было моим золотым правилам. Да и вне службы. Мне пока что по горло хватило Майкла, решившего, что он для меня что-то значит, и предложившего руку и сердце. Довольно с меня, мне никто не нужен. Тем более, на «Прометее» мне еще служить и служить, развернуться и уйти, как с Майклом, не получится.

— Я уже хочу большего! — вдруг вскричал Эшли. — Что мне делать с этим?!

Только бы звукоизоляция номера не подкачала…

— Проспись, — прошипела я и почти бегом выскочила из спальни.

Меня трясло от злости. Нужно убраться отсюда подальше и немедленно!

Вариантов, куда я могу пойти ночью в таком виде и состоянии, у меня было немного.

— Куда ты?! — прокричал Рис мне вслед.

— К черту, — ответила я скорее сама себе, чем ему, и, как была, в халате и тапочках вышла из номера.

* * *

К моему счастью Тайлер не спал и сразу же отреагировал на стук.

— Кто?!

— Дэни, это я, — памятуя о камерах в коридорах, ответила я. — Открой, пожалуйста.

Уже когда щелкнул замок, я запоздало подумала, что капитан мог оказаться не один, например, в компании той же Хилари…

Но Тайлер был один. Он распахнул дверь, окинув меня тревожным взглядом, и буркнул:

— Проходи, — посторонившись с прохода.

В отличие от меня, капитан явно еще не собирался спать, он был полностью одет, причем во все черное.

Я задержала взгляд на кожаных перчатках на его руках и выразительно вскинула брови.

— Я помешала? Вы собирались уходить?

— Нет, как раз вернулся, — Тайлер стянул перчатки, а заодно и черную бандану с головы, и бросил их на диван. — Располагайтесь, и было бы здорово узнать, что там у вас стряслось?

Я закусила губу, все еще стоя посреди комнаты, как истукан.

Но Тайлер был не из тех, кто нуждался в долгих объяснениях. Он кивнул каким-то своим мыслям:

— Полагаю, произошло то, о чем я и предупреждал?

— Эшли напился, — пробормотала я, будто бы это служило оправданием нам обоим.

— Когда проспится и придет извиняться, будьте так великодушны и примите извинения, — вот и все, что сказал капитан по поводу случившегося. — Ну же, — сверкнул он на меня глазами, — чего стоите, как неживая? Эшли — взрослый мальчик, переживет, уже ничего не поделаешь, нечего убиваться. Я так понимаю, вы сюда с ночевкой? — я неуверенно кивнула, если бы капитан меня сейчас выставил, я бы его поняла. — Ну так располагайтесь, а мне нужно в душ.

— Вы что-то разузнали? — спросила я, понимая, куда именно и с какой целью он мог выходить из номера в подобной одежде.

— Вернусь, расскажу, — как ни в чем ни бывало отозвался Тайлер и скрылся за дверью в другую комнату.

Как странно, он вел себя так, будто я захаживаю к нему каждый вечер, и это совершенно в порядке вещей.

* * *

Вернулся капитан довольно быстро, нарядившись в спортивный костюм и наскоро вытерев волосы.

— Ну что, успокоились? — поинтересовался он.

— Вполне.

В его отсутствии, не зная, куда себя деть, я устроилась в глубоком кресле, забравшись в него, поджав под себя ноги.

— Это хорошо. Может быть, воды? — гостеприимно предложил хозяин номера. — Или чего покрепче? В здешнем баре чего только не найдешь.

— Нет уж, — решительно отказалась я, — на сегодня хватит одного пьяного.

— Согласен, — хмыкнул Тайлер и занял диван напротив меня.

— Как вам удалось выйти из номера? Тут же повсюду камеры?

Капитан пожал плечами.

— Отсюда — через балкон, обратно — закоротил камеры. Не думаю, что двухминутные помехи на линии особо встревожат местную охрану.

Мнение о том, что это было крайне рискованно, я придержала при себе.

— Это хотя бы было не зря? — спросила я вместо этого.

— Весьма познавательная прогулка, — усмехнулся Тайлер. — Моя ставка проиграла.

Я нахмурилась, не сразу сообразив, что он имеет в виду, и капитан охотно пояснил:

— В деле не врачи, а лаборант, который брал у меня анализы при поступлении на лечение.

— Как вы узнали? — лично мне тоже импонировала версия про преступных докторов.

— Видел, как он и наш горячо любимый Гаренье встретились в холле, как только стемнело, и поехали на служебном лифте вниз.

— Вниз? — изумилась я. — Здесь есть «минусовые» этажи?

— Угу. Причем, не указанные ни на одном плане здания, — подтвердил Тайлер.

— Мы должны туда попасть!

— Само собой, но позже.

Я поджала губы, молча соглашаясь.

Повисло молчание.

Сердце все еще было не на месте из-за случившегося с Эшли.

— Он кричал, — сказала я, надеясь, что Тайлер все поймет и так и не потребует уточнения, кто это «он». — С нашим прикрытием не будет из-за этого проблем?

— Бросьте, — беспечно отмахнулся капитан, — вы же «муж» и «жена». Ссорой супругов никого не удивишь. К тому же, вы правильно сделали, что пришли сюда. Бедняжка Клэр повздорила с мужем и бросилась искать утешения у любимого братца. Чем не идеальное прикрытие?

Я выдохнула с облегчением, больше всего я боялась навредить нашему заданию этой глупой вспышкой эмоций.

— Завтра этим «супругам» нужно будет помириться, — заметила я.

— Помиритесь. У вас же «счастливый брак», незачем затягивать ссору.

И тут я не сдержалась:

— Вы так говорите, будто были сами женаты.

И кто тянул меня за язык? Нет, в лице Тайлера ничего не изменилось, не дрогнула ни одна мышца, а выражение по-прежнему осталось бесстрастным, но что-то в глубине его темных, казавшихся в полумраке совершенно черными, глаз сказало мне, что я задела запретную тему.

— Может быть, и был, — все же ответил он, — но это было миллион лет назад, — а потом встряхнулся и встал. — Уже очень поздно, нужно ложиться.

— Пожалуй, — согласилась я.

Я чувствовала себя неловко. Сначала пристала с этим приютом, теперь с женой. Можно подумать, капитан должен передо мной отчитываться о своем прошлом.

— Ложитесь в спальне, я лягу здесь на диване, — предложил Тайлер.

Я вспомнила, как беспечно заявляла Эшли, что кровати здесь широкие, и нечего ютиться на неудобном диване. Я ведь могла и сейчас предложить Тайлеру то же, на кровати в его номере могли бы легко уместиться трое…

Но я этого не сделала.

— Спасибо, — только поблагодарила я и направилась в спальню.

 

12

В последнее время мне все чаще снились кошмары, заставляющие просыпаться среди ночи, после чего я погружалась в невеселые мысли и подолгу не могла уснуть. Не знаю, что случилось сегодня, но я спала как младенец. Ощущение расслабленности и полной безопасности, совершенно неуместные в сложившихся обстоятельствах, но такие приятные.

Меня разбудил запах свежесваренного кофе. Несколько секунд я лежала с закрытыми глазами, пытаясь сообразить, где нахожусь, и определить источник такого умопомрачительного запаха. Наконец, события прошлой ночи накрыли меня ледяной волной понимания, и я вскочила, как ошпаренная, резко села на кровати, автоматически запахивая полы халата.

— Утро доброе, сестренка, — Тайлер стоял в дверях, подперев плечом косяк, и держал в руках чашку дымящегося кофе.

Я часто заморгала, не веря в реальность происходящего. Может, я все еще сплю? Хотя сны с капитаном в главной роли — это что-то новенькое и, честно говоря, пугающее.

— Кофе в постель для моей обожаемой сестры, — усмехнулся Тайлер, верно истолковав мое замешательство, шагнул вперед и протянул мне кружку. — Мне показалось, после вчерашней ночки, вам он понадобится.

— Спасибо, — пробормотала я, обхватив ладонями чашку, как спасательный круг. — У вас, что, в номере кофеварка? — ко мне потихоньку стало возвращаться самообладание и ясность мыслей. Если в номере Дэни Майса есть кофеварка, а в апартаментах его сестры ее не предоставили, Гаренье получит скандал в лучших традициях избалованной аристократки…

— Я спускался за кофе вниз, — пояснил капитан, спасая оказавшуюся под угрозой нервную систему управляющего. — Кстати, встретил Гаренье. Он порадовался, что лечение идет мне на пользу и справлялся, все ли у вас с мужем в порядке.

Я нахмурилась:

— Значит, видел-таки, что я сбежала из своего номера среди ночи?

— А то, — Тайлер, похоже, не был удивлен. — Галстук-бабочка тот еще проныра, даже если опустить все наши подозрения в его адрес.

Я мысленно усмехнулась. Это же надо — «Галстук-бабочка», ведь именно так я и окрестила Гаренье в нашу первую встречу. У дураков мысли схожи.

Тайлер же повернулся к двери:

— Допивайте кофе, не буду вас смущать.

Я заторможено кивнула, гадая, что это было? Искренняя забота, или он решил, что Дэни должен был бы принести Клэр с утра бодрящий напиток? Может, я что-то не понимаю, но мне кажется, настоящий Дэни сделал бы заказ в номер, а не ходил сам, тем самым дав мне возможность выспаться.

— Кстати, Эшли, наверняка, уже проснулся, — донеслось до меня уже из другой комнаты.

Ненавязчиво, но мне явно намекнули, что пора бы мне убираться восвояси.

Несмотря ни на что, я все же сделала себе поблажку, посмаковав кофе в течение нескольких минут, потом кое-как пригладила спутанные волосы и встала.

Позднее утро, по коридору ходят давно проснувшиеся постояльцы, но я пришла сюда в одном халате, стало быть, в нем и придется уходить.

Тайлер сидел ко мне спиной на диване и копался в своем планшете. Я замерла в дверном проеме, пользуясь тем, что пока что осталась незамеченной, и без зазрения совести уставилась на него. Неужели присутствие зловредного капитана в соседней комнате дало мне то небывалое ощущение защищенности, которое я испытала проснувшись? Что за глупости, в самом-то деле?

Нужно было его поблагодарить, за приют, за кофе, за радушный прием, но я не находила слов. Поэтому просто направилась к двери.

— До встречи, — вот и все, что мне удалось выдавить из себя, как я надеялась, беспечно.

— Увидимся, — бросил Тайлер, не поднимая глаз.

Кажется, он и не ждал моей благодарности.

Странный Тайлер человек. С одной стороны, как «брат», он не мог отказать мне и не впустить, когда я прибежала среди ночи через коридор, напичканный камерами. С другой стороны, ведь внутри не было ни «жучков», ни камер. Никто не заставлял его вести себя со мной за закрытыми дверьми так… так тепло?

* * *

Когда я вошла, Эшли уже встал. Он был гладко выбрит и одет с иголочки, и о вчерашнем переборе со спиртным напоминала лишь легкая припухлость глаз, хотя и ее можно было списать на обычный недосып.

— Доброе утро, — поздоровалась я, как ни в чем не бывало.

— Привет, — Рис удивленно вскинул брови, не услышав от меня ожидаемых претензий.

Наверное, он ждал меня и планировал извиниться, но извинения — последнее, что я бы хотела от него услышать. Если Эшли начнет просить прощения, это волей-неволей приведет к возвращению выяснений отношений, которое я вчера прервала своим побегом. А к этой теме я возвращаться категорически не хотела, даже вскользь.

— Я беспокоился, — все же сказал Рис, когда я вернулась из спальни, переодевшись. — Где ты ночевала?

— У Тайлера, а что?

Глаза Эшли удивленно округлились, но он быстро взял себя в руки.

— Ничего. Просто не ожидал.

Я тоже не ожидала, но, как говорится, не моими стараниями.

Я пожала плечами:

— Он ведь для всех мой брат.

Наши взгляды встретились. Рис смотрел на меня пристально и предельно серьезно.

— Но Александр тебе не брат.

— Естественно, — автоматически ответила я, хотя и почувствовала, что слова Эшли не были простым утверждением очевидного. Но если он решил ревновать меня к Тайлеру, это уже верх маразма, объясняться еще и на эту тему я не собиралась.

Рис дураком не был, и все понял правильно, поспешил перевести тему:

— Может быть, спустимся вниз, выпьем кофе?

Я благоразумно умолчала, что меня уже угостили с утра, и решила согласиться. Чашкой больше, чашкой меньше, пусть это будет моим жестом примирения.

Но нашим планам было не суждено сбыться. В дверь постучали.

Мы с Эшли переглянулись, и по молчаливому согласию он отправился открывать.

— Дэни?! — изумился он.

Тайлер молча вошел внутрь, закрыв за собой дверь, отрезая звуки от коридора. Вид у него был хмурым, я бы даже сказала, мрачным, ничего общего с тем человеком, с которым мы разговаривали всего полчаса назад.

Эшли тоже мгновенно подобрался, сообразив, что новости будут невеселые.

— Хилари нет в отеле, — без предисловий сообщил нам капитан. — Как и ее вещей. Официальная версия: проблемы с бизнесом, улетела на рассвете. В спешке.

Повисло молчание. Гробовое.

— Может, правда, бизнес? — высказалась я, прекрасно осознавая всю глупость данного предположения. Когда из этого места скоропостижно уехали несколько человек, которых больше никто не видел, это уже не совпадение, а закономерность.

Тайлер покачал головой.

— Мы договорились встретиться утром. Ни о каких делах и речи не было.

— Как близко она тебя к себе подпустила? — тут же совершенно беспардонно поинтересовался Эшли. — Что ты о ней узнал?

Тайлер прочел между строк, подарив Рису недобрый взгляд:

— Если ты о том, был ли я у нее в спальне, то нет.

— Но какой смысл ее похищать? — я поспешила вмешаться, пока Эшли напридумывавший о прошлой ночи невесть чего, не отклонился от дела. — Она ведь богатая наследница, ее будут искать.

— Ее бизнес полностью на плечах ее управляющего и правой руки, она может не появляться дома годами, пока кто-то заподозрит неладное, концов будет уже не найти, — подтвердил самые страшные предположения Тайлер.

— Вопрос: с какой целью здесь используют людей, — слава богу, Эшли переключился на задание. — Возможно, она еще жива.

— Нет, Эшли, — покачал головой Тайлер. — Главный вопрос: кинемся ли мы ее искать, так толком ничего не узнав и не спланировав, или же сделаем вид, что ничего не произошло, и продолжим действовать не торопясь.

Мне не было жаль Хилари. Я пыталась выдавить из себя хоть каплю сочувствия, но не выходило. Если бы биологи на моих глазах забрали на опыты бездомную собачку, мне было бы ее жаль в тысячу раз больше, чем эту эгоистичную курицу.

Для меня вопрос стоял иначе: сколько еще людей пропадет и, вероятно, погибнет, если продолжим ждать и присматриваться?

— Мы спустимся на минусовые этажи, — решил Тайлер, по каким именно соображениям, кто его знает.

* * *

Эшли все-таки заказал завтрак в номер, и мы расположились в наших апартаментах, пытаясь спланировать дальнейшие действия.

Лично мне кусок не лез в горло, я цедила уже третью за это утро порцию кофе и молча слушала рассуждения лондорцев. Пока что мне нечего было высказать. Реальность была нерадостной: у меня совершенно не было опыта в операциях подобного рода, и я не могла этого не признать. Прорваться на катере через поле астероидов под вражеским огнем — это пожалуйста, а вот придумать, как попасть на секретные этажи и при этом остаться в живых — это не ко мне.

Все варианты, которые предлагались, отвергались по мере их поступления. При этом я обратила внимание, что и Тайлер, и Рис могли выдвинуть предположение и тут же самому признать его негодным.

В странной компании я оказалась, если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду сидеть на одном диване с двумя лондорцами, волнуясь и внимая каждому их слову, я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Смотря на капитана и старпома, таких непохожих друг на друга, лондорцев, моих извечных врагов, я поймала себя на мысли, что не хочу и даже боюсь, что с кем-то из них что-нибудь случится. И дело было вовсе не в том, что мы были членами одного экипажа, каким-то образом, вышло, что эти люди больше не были мне чужими.

— Нужно попасть вниз до наступления темноты, — настаивал Тайлер, — ночью охрана, наверняка, усилена. Кроме того, людей в коридорах почти нет, и они прекрасно просматриваются.

— Можно опять отключить камеры, — возразил Эшли, — ты сам говорил, что это уже делал.

— Ага, конечно, две ночи подряд системы барахлят, и никто не заметит.

— Вчера не заметили, — продолжал настаивать Рис.

— Один раз, Эш, — напомнил Тайлер, — везение, оно как молния, в одно место дважды не бьет.

Мне тут же вспомнился случай про парня, живущего со мной на одной улице, так в него молния била целых три раза, но я благоразумно придержала это воспоминание при себе. Сейчас шутки были бы неуместны.

— Я предлагаю спуститься сейчас, — впрочем, слово «предлагаю» здесь явно было лишним, капитан уже все решил.

Рис смерил его внимательным взглядом, очевидно, пришел к тем же выводам, что и я, и медленно кивнул:

— Хорошо. Мы с тобой идем, а М… Морган отвлечет Гаренье.

Морган, все-таки Морган, не могла не заметить я с облегчением.

Тайлер же перевел взгляд на меня, изогнув бровь, словно оценивая. Все еще сомневается в моих актерских способностях? Ну, ладно…

— Если вы думаете о том, смогу ли я отвлечь Бабочку… — не сдержалась я.

— Бабочку? — не понял Эшли, но я только отмахнулась:

— …то можете не сомневаться, устроить шоу я смогу, с криком, истерикой, если нужно, но я категорически против такого плана.

— И отчего же? — прищурился Тайлер, не иначе, ожидая от меня какой-нибудь глупости.

— А оттого, — я ни капли не смутилась, — что спустившиеся вниз могут попасться. И что тогда? Что вы скажете? Какого черта Дэни и его свояк прогуливаются в паре там, где их быть не должно? А? Есть идеи?

Тайлер с Рисом переглянулись, Эшли тут же помрачнел, уловив мою мысль, взгляд капитана стал же еще более оценивающим.

— Значит, вы готовы идти вниз? — осведомился он.

Нет, отпущу тебя туда одного…

— Вполне, — заверила я. — Во всяком случае, если нас поймают там вдвоем, мы сможем сказать, что я пошла туда за своим непутевым братом.

— Нет гарантий, что вам поверят, — напомнил Эшли, — это опасно.

— Это в любом случае опасно, — проворчала я, скрестив руки на груди, демонстрируя, что менять мнение не намерена.

— Она права, — неожиданно поддержал меня Тайлер. — Поверят или нет, это хоть какой-то шанс выкрутиться, — а в том, что капитан умеет выкручиваться, после всего увиденного я не сомневалась.

Но старпом со своей ненужной влюбленностью сдаваться не собирался.

— У Морган нет опыта, — он бесцеремонно ткнул меня пальцем в плечо, за что немедленно получил от меня по руке, но продолжал настаивать на своем: — Это слишком опасно.

Теперь он возомнил себя моим рыцарем и решил оберегать? Я только хотела возмутиться и поставить его на место, как капитан осадил своего старшего помощника раньше:

— В таком случае, — высказался он ледяным голосом, — предлагаю завернуть ее в пакет и отправить посылкой на Землю. Мне нужен солдат, а не домашний любимец.

Эшли заскрипел зубами, а я воспрянула духом. Доказывать им обоим, что я на что-то способна, было бы тяжело. То, что Тайлер на моей стороне, автоматически делало меня победителем в этом споре.

— Но как мы попадем вниз? — вернулась я к делу. — Там, наверняка, замок.

Но капитан был готов к этому вопросу:

— У Гаренье ключ-карта в нагрудном кармане. Это уже мелочи.

Ничего себе, мелочи у него.

Тайлер же встал, прошел к бару в углу комнаты и принялся копаться в бутылках. Мы с Эшли остались на месте, и если я немного удивилась, то Рис и бровью не повел, привыкший, что у капитана голова работает быстрее, чем у остальных.

Тайлер извлек на свет пузатую бутылку виски, тут же открутил крышку, отхлебнул, прополоскал рот и выплюнул в приготовленный бокал.

Я хмыкнула, догадавшись, что он задумал. Что ж, может сработать.

— Пошли, — ухмыльнулся капитан, обняв бутылку, как родную, и направился к выходу, — шоу начинается.

* * *

Получив нечто среднее между приказом и просьбой от капитана, мы с Эшли задержались наверху, якобы закрывая дверь, фактически же дав Тайлеру пару минут форы.

— Не хмурься, — прошипела я Рису по дороге к лифту, — мы же помирились, забыл?

— Конечно, дорогая, — помня о камерах, Эшли чуть приобнял меня и коснулся губами щеки, — все нормально.

Хотелось бы верить. Эти мелодраматические страсти меня чертовски нервировали.

Стоило дверям лифта распахнуться на первом этаже, мы и другие постояльцы, спустившиеся вместе с нами стали свидетелем развернувшегося в холле скандала.

Опрокинутые стулья у барной стойки, разбитая посуда…

— Мистер Майс, успокойтесь, — лепетал Гаренье, болтая ногами в воздухе, — мы найдем решение…

— Черта с два я успокоюсь, — прохрипел державший его за грудки Тайлер и для подтверждения серьезности своих намерений хорошенько тряхнул.

Если бы не столько людей вокруг, принимающих все происходящее за чистую монету, я бы присвистнула — ну Тайлер дает! Однако, помня о своей роли, я громко ахнула, как мне хотелось надеяться, удивленно, и бросилась к «брату».

— Дэни, ты что творишь?! Отпусти его немедленно!

Названый братец только сверкнул на меня глазами, но своей жертвы не выпустил.

— Клэр, убирайся!

— Дэни, пожалуйста… — я заметила бегущих к нам охранников и испугалась уже по-настоящему. — Дэни, нам не нужны проблемы…

Уверена, Тайлер тоже прекрасно видел троих амбалов с одной стороны и еще двоих с другой. Каждый превосходил его габаритами вдвое, но, кажется, он решил идти ва-банк.

Тогда я сменила мишень и воззвала уже к благоразумию управляющего:

— Господин Гаренье, прошу вас, давайте решим конфликт полюбовно.

— С удовольствием, если меня поставят на ноги, — пискнул Галстук-бабочка.

— Дэни, — потребовала я, — прекрати.

— Дэн, Дэн, тихо, — возле нас очутился Рис, — прекращай, ты пугаешь сестру.

Тайлер бросил на него злой взгляд и с видимым усилием разжал пальцы, Гаренье безвольным кулем свалился на пол, и персонал, до этого беспомощно сгрудившийся неподалеку, тут же кинулся его поднимать.

К тому времени, когда управляющий оказался на ногах, подоспела охрана и в нерешительности замерла за спиной у Тайлера. Хватать и вязать богатого гостя без прямого приказа начальства никто не спешил.

Гаренье демонстративно отряхнул от несуществующей пыли лацканы уже второго испорченного пиджака и выразительно сверкнул глазами на обидчика, потом на меня, будто что-то прикидывая (уверена, сумму компенсации), потом махнул охранникам:

— Все в порядке, ваша помощь не требуется.

Я выдохнула с искренним облегчением.

— Господин Гаренье, мне очень жаль, — подарила я пострадавшему виноватую улыбку, — Дэни расстроен внезапным отъездом Хилари, — на ходу выдумала я, — и не смог сдержаться.

— Он требовал ее адрес и информацию, куда она уехала, — поведал мне Гаренье, — но я не имею права распространять конфиденциальные данные наших клиентов.

Ну надо же, Тайлер тоже решил использовать Хилари как причину скандала. Похожу, у дураков мысли, действительно, схожи.

— Я все понимаю, — заверила я, — я прослежу за братом, такого больше не повторится.

Я поймала взгляд Эшли и чуть качнула головой в сторону обиженного управляющего, получила понимающий кивок, после чего подхватила Тайлера под локоть и потащила за собой, а тот еще умудрился забрать по дороге бутылку с виски, все это время терпеливо дожидающуюся его на барной стойке.

— Я видел его два часа назад, — донесся до нас уже со спины голос Гаренье, — когда только он успел напиться? Я надеялся, лечение пошло мистеру Майсу на пользу…

Что отвечал ему Эшли, я уже не слышала.

— Получилось? — практически беззвучно шепнула я Тайлеру, которого я якобы силой тащила к лифту. Если ему не удалось достать ключ-карту, то весь спектакль был напрасным.

— Обижаешь, сестренка, — усмехнулся капитан пьяной улыбкой.

* * *

Как бы я ни относилась к Тайлеру, он все-таки умница. Момент был выбран идеально. Охрана всполошилась и покинула свои места, кинувшись на помощь управляющему, люди испуганы шумом, мельтешат повсюду, пересказывают друг другу случившееся. Кто не успел к необычному шоу, останавливают расходившихся и спрашивают, что произошло, те за неимением других новостей с радостью делятся впечатлениями. Персонал пытается всех успокоить, заверяет, что все в порядке, но гости заинтересованы и испуганы — гремучая смесь во все времена.

Затерявшись в этой взбесившейся толпе, мы нырнули за угол, миновали двери лифта, в которые якобы собирались зайти, и остановились перед, как казалось на первый взгляд, цельной стеной. Тайлер извлек из кармана украденную карточку, вставил ее в паз, который я бы приняла за обыкновенный стык панелей, и стена поехала в сторону, открывая нам вход в другой лифт.

Капитан нажал единственную клавишу, и кабина медленно тронулась вниз.

Стоило дверям закрыться, Тайлер убрал с лица фальшивые улыбки и вытащил из кармана свой планшет, пробежал пальцами по экрану.

— Так я и думал, тут нет ни камер, ни прослушки, тайный ход есть тайный ход.

— Думаете, нас не заметили? — спросила я.

Лифт, опускаясь, мерно гудел, кабина маленькая, рассчитана человека на четыре не больше, освещение тусклое, табло с счетчиком этажей отсутствует. Я вслушивалась в гудение лифта, как в музыку, потому что раз его до сих пор не остановили, значит, нам таки удалось проскочить незамеченными.

Лицо Тайлера оставалось серьезным, но ответил он вполне беспечно:

— Как всегда, пятьдесят на пятьдесят, но думаю, охране и персоналу пока есть, чем заняться.

Я передернула плечами, вспомнив погром в холле.

— Могли бы предупредить, — укорила я.

— Зачем? — капитан прищурился, глядя на меня в упор. — Ваш испуг не вышел бы таким натуральным.

Я сжала зубы. Чертовски захотелось его ударить, но я сдержалась и промолчала.

Внезапно гудение смолкло, лифт замер. В наступившей тишине мне казалось, что я слышу биение собственного сердца.

— Мы приехали, или нас остановили? — прошептала я.

— Хорошо бы, первое, — отозвался Тайлер.

Двери открылись практически бесшумно, что давало надежду, что нас не заметят еще не некоторое время.

Перед нами оказался слабо освещенный коридор, уходящий далеко вперед, а затем заворачивающий в сторону. Бетонный пол, широкие трубы под потолком.

— Смахивает на бомбоубежище, — прокомментировал Тайлер.

Я вышла первой, а он помедлил, смотря на кнопку отправления лифта и, видимо, не решаясь, отправить ли его назад вверх, чтобы никто не хватился, или же оставить здесь, дожидаться нас.

— Он днем не должен никому понадобиться, — высказалась я, хотя мое мнение не спрашивали.

Но капитан неожиданно согласился:

— Ладно, пускай, — и вышел вслед за мной.

* * *

Мне было страшно, впервые за годы службы по-настоящему страшно. Мы с моими прежними экипажами не раз попадали под обстрел, но это всегда было неожиданно, а потом бояться времени не было, нужно было прилагать все возможные усилия, чтобы унести ноги. Адреналин смывает чувство страха, есть только ты здесь и сейчас, что будет потом уже, не пугает, в этот момент будущего просто нет.

Сейчас же мы шли наобум по темным коридором, которые как могли оказаться пусты, так и кишеть толпами охраны. Что будет, если нас схватят? Пытки? Допросы? Здесь не будет возможности послать свой корабль в лобовую атаку и, по крайней мере, умереть с честью. Будучи за штурвалом, я всегда успокаивала себя этой мыслью — в крайнем случае, я уйду на тот свет с фейерверком и в сопровождении пары десятков врагов.

Здесь и сейчас меня больше всего пугала неизвестность, но я бы предпочла умереть на месте, чем показать свой страх. Тем более Тайлеру.

Капитан шел чуть впереди, медленно и бесшумно, внимательно смотрел по сторонам и выглядел абсолютно спокойным. Или он настолько привык подвергаться опасности, или не хуже меня умел скрывать страх.

Чтобы не оставлять следов, бутылку с виски ему пришлось тащить с собой. Недолго думая, Тайлер засунул ее в большой карман брюк чуть выше колена. Она заметно оттягивала штанину, но, казалось, совершенно ему не мешала. Привык не обращать внимания на мелкие неудобства?

Заранее зная, куда мы собираемся, я обулась в босоножки без каблука, и тоже передвигалась бесшумно. Правда, сейчас я бы предпочла, чтобы на мне была форма, пусть даже лондорская, но гардероб Клэр Хоул не содержал даже брюк. Черт тебя дери, Лора!.. Пришлось надеть свободное платье, чтобы в случае борьбы оно хотя бы не сковывало движений.

Узкий коридор несколько раз разветвлялся, и одному Богу известно, по какому принципу Тайлер решал, в какую сторону идти. Я догадывалась, что просто наугад, но вопросов не задавала, поговорить, поспорить и привычно поссориться мы успеем потом. Если выберемся отсюда, разумеется…

Мы зарулили в очередной коридор, с толстой трубы под потолком капала вода, на полу уже образовались лужицы. Звук падающих капель ударял по нервам, и без того натянутых до предела.

Я повела носом. Что-то изменилось. Здесь к запаху сырости примешивалось еще что-то, неприятное, но очень знакомое.

— Запах медикаментов, — прошептала я.

Тайлер обернулся вполоборота и кивнул, пошел дальше еще осторожнее.

Куда мы влезли, и что происходит в «Райских кущах», оказавшимися скорее адскими?

В конце коридора тьма рассеивалась, сюда снаружи попадал свет. В только что там, куда ведет этот коридор?

Коридор привел в большой зал, напоминающий собой склад. Свет здесь тоже был довольно тусклым, но заметно ярче, чем в переходах, которые мы уже прошли. По периметру помещения от пола до высокого потолка шли длинные узкие полки, нижние из них были заставлены прозрачными контейнерами с чем-то желтоватым внутри.

Тайлер подошел к одной из стен, а потом резко отпрянул с явным отвращением на лице.

— Что там? — прошептала я, чувствуя, что мы наткнулись на то, что искали. Сердце стучало набатом. — Боже… — вот и все, что я сумела сказать, разглядев содержимое контейнеров.

— Человеческие органы, — подтвердил Тайлер мою догадку, сказал, как сплюнул.

Меня замутило, и я поспешно отвела взгляд.

— Зачем они им? — спросила, смотря в пол.

— Опыты на людях — один из возможных сценариев, который предполагался изначально, — тихо пояснил капитан. — Недавно прошел слух, что карамеданцы разрабатывают биологическое оружие. Возможно, здесь они и проводят эксперименты.

— Но почему здесь?

Тайлер посмотрел на меня как на несмышленыша.

— Ну не у себя же и на своих, — пожал он плечами, кажется, считая выбор врагов вполне логичным. — Сьера находится в отдалении от основных магистралей и крупных планет. Если бы не Стоун, никто бы не обратил на нее внимания.

Что ж, похоже, лондорский агент сослужил службу своей Родине и после своей смерти.

Больше я не задавала глупых вопросов, хотя бы потому, что прекрасно понимала, что капитан сам ничего не знает и может высказать мне лишь предположения.

— А это что?

Я обернулась. Тайлер увидел что-то в противоположном углу зала и направился туда. С той стороны потолочных ламп не было, и потому угол был затемнен.

Я подумала последовать за ним, но сильно сомневалась, что мне понравится то, что я там увижу.

Я решила правильно, потому как капитан вернулся сам, и у него было такое выражение лица, что в этот момент я бы не хотела быть его врагом.

— Я нашел Стоуна, — ответил он на невысказанный вопрос. — И еще какого-то мужчину.

Я сглотнула, посмотрела снова в ту сторону, откуда только что вернулся Тайлер, и теперь поняла, что это за продолговатые предметы стоят у стены.

— Криогенные камеры?

— Да, положили отработанный материал в холодильник.

Больше мне ничего рассказывать не собирались.

Я покосилась на Тайлера и сделала шаг в направлении криокамер, убедилась, что он не против и не станет меня останавливать, и пошла дальше. Мне не хотелось этого видеть, но я должна была знать, что произошло со Стоуном. И если капитан не стал мне рассказывать, выход один — посмотреть собственными глазами.

Зрелище, как я и думала, было не для слабонервных, но благодаря тому, что я заранее ожидала, что увижу, почти не произвело на меня впечатления. По крайней мере, больше прежнего мутить не стало.

Кто из обнаженных мужчин, положенных в криогенные камеры, Стоун, я не знала, но идентификация была уже неважна. Все тело одной из жертв покрывали огромные багровые язвы, особенно ярко выделяющиеся на бело-синей коже. Второй несчастный «испробовал» на себе какое-то другое средство: его тело распухло, особенно шея и конечности, живот раздулся так, что не знай я, что убитый заморожен, подумала бы, что он сейчас лопнет.

— Насмотрелись? — довольно грубо спросил Тайлер, когда я подошла к нему.

— Да, вполне, — огрызнулась я. Если не хотел, чтобы я это увидела, мог бы приказать, запретить, в конце концов.

Продолжать ненужные споры капитан не стал, сделал мне знак следовать за ним, и направился к выходу, расположенному с противоположной стороны, откуда мы пришли.

Еще один зал. Свет еще ярче, тоже много полок, но, помимо них, еще и столы, металлические, блестящие, как в морге.

Я узнала ее сразу. Сначала увидела под одним из столов перепутанный клубок, бывший когда-то великолепными золотистыми волосами, а потом уже их бывшую хозяйку.

Судя по всему, мы давно опоздали. Скорее всего, когда мы раздумывали о том, стоит ли пытаться спасти Хилари или подождать, она была уже мертва. Я видела раньше свежие трупы, и выглядели они иначе.

Я приблизилась к телу девушки на негнущихся ногах. Я ведь терпеть ее не могла, и утром, когда я узнала о ее похищении, мне было ее совсем не жаль. Так почему сейчас внутри все сжалось? Тела двух мужчин, которых я не знала при жизни, в соседнем зале произвели на меня куда меньшее впечатление. Кем бы ни была Хилари, такой смерти она не заслужила.

Деньги, чувство собственного превосходства, граничащее с манией величия… Где это все в налысо обритой мертвой девушке, на иссиня-белой коже которой вспучились темно-фиолетовые вены?

Нет, плохой из меня секретный агент, честно говоря, вообще никакой, потому что, отвлекшись на собственные эмоции, я перестала замечать все вокруг.

Рука Тайлера вдруг крепко обхватила мое запястье и дернула на себя. Он не обратил внимания на тот факт, что я практически рухнула ему в объятия, и потащил меня за собой.

Со стороны противоположного входа кто-то приближался.

Капитан подтолкнул меня за один из высоких столов с дверцами и присел на корточки рядом. Кто бы это ни был, от дверей они нас не заметят, а вот если начнут обход…

Я вжалась в заднюю стенку стола, внушая себе, что я ее часть. Только бы не задумываться, что может храниться внутри за закрытыми дверцами.

— Полковник, говорю вам, все идет по плану, — донесся до нас молодой мужской голос. — Она умерла через три секунды после того, как вдохнула препарат.

— Вдохнула? — второй недовольный голос был с хрипотцой и определенно принадлежал кому-то постарше. — Теперь здесь безопасно?

— Абсолютно, — заверил первый, — вытяжка все вычистила. Вам не о чем беспокоиться.

— Хорошо бы. Вы задерживаете результаты.

— Простите, полковник, — залебезил молодой, — мы бы с радостью, но вы же понимаете, секретность превыше всего. Мы не можем похищать людей чаще, это вызовет подозрения.

— Насколько мне известно, пока не вызвало. Ведь так? — явная угроза в голосе.

— Нет, конечно, нет, мы очень осторожно подбираем кандидатов, только тех, кого никто не станет искать.

— Хорошо. Пока что, — уже не просто угроза, а обещание.

Я встретилась с Тайлером взглядом. Такого напряжения в его глазах я его еще не видела, я вообще никогда еще не видела у него такого выражения. Задание выполнено, мы выяснили то, что хотели, вот только как теперь унести ноги? Кажется, он думал о том же.

— Завтра мне нужен отчет, — вновь заговорил тот, кого назвали полковником. — Время не терпит, поддержка Лондора дала Земле перевес, наше командование хочет поскорее использовать припасенный козырь.

Я зажмурилась, представив размеры бедствия. Что они задумали? Где собираются распылять свою смертоносную разработку, способную убить человека за пару секунд? Не в открытом бою, уж точно, системы фильтрации воздуха кораблей помешают, а вот если их цель мирные жители, открытые станции…

— Я подготовлю документы, — заверил младший, — вашему командованию понадобятся результаты. Особенно последний препарат, он не имеет ни вкуса, ни запаха, а одна двухмиллиметровая капсула дает радиус поражения два километра…

— Обойдусь без подробностей, — отрезал полковник карамеданской армии, теперь в его принадлежности к ней не было сомнений. — Не я принимаю решения, готовьте отчет.

— Слушаюсь, сэр. Только нужно убрать тело.

— Нести смерть вам нравится, а вот сидеть в компании мертвеца неуютно, — зло хохотнул полковник.

— Сэр, я… — начал оправдываться первый, но, видимо, был прерван на полуслове.

Скрипнула рация.

— Ребята, сюда, — распорядился полковник, — надо подчистить.

Тайлер глянул в ту сторону, откуда пришли мы. Он прав, если эти «ребята» появятся оттуда же, нам несдобровать. Нам некуда бежать, а полковник и трусливый медик-испытатель явно не собираются покидать помещение, чтобы дать нам уйти.

Оружия у нас не было, не знаю, не спрашивала, почему Тайлер его не взял с собой. Может, чтобы не вызвать подозрений в случае поимки, а может, потому что предполагал, что оно нам не поможет.

По закону рока (или подлости, кому как больше нравится) шаги раздались как раз оттуда, откуда пришли мы сами.

Губы Тайлера шевельнулись в беззвучных ругательствах, и он поспешно достал из кармана свой планшет. Я не знала, чем был напичкан его суперсовременный прибор, к тому же модернизированный Кленси, но в том, что при ближайшем рассмотрении на просто игрушку богача-наркомана, он не сойдет, я не сомневалась.

Тайлер нажал несколько клавиш, ввел пароль и уже спокойно убрал планшет обратно в карман. Запустил систему уничтожения данных, поняла я.

Громкие шаги приближались, причем определенно не одной пары ног. Бежать нам было некуда.

Тайлер посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся. Улыбка вышла кривой, но вполне оптимистичной. Кажется, этот человек никогда не сдается.

Я скорчила гримасу, подняла руку и провела пальцем поперек шеи, мол, улыбки не помогут, нам конец.

Тайлер же в ответ мне подмигнул!

А больше никто ничего не успел.

— Кто это у нас здесь? — голос появившегося нового действующего лица прозвучал совсем рядом. И уже громче: — Полковник! У нас гости!

 

13

Мы стояли на коленях на полу в центре помещения, со связанными за спиной руками, а на нас были направлены сразу четыре ствола игольников. Прелестно.

Четверо молодых солдат в бордовой карамеданской форме держали нас на «мушке», рядом стояли испуганный лаборант, которого мы уже видели, когда у Тайлера при поступлении в санаторий брали анализы, квадратный мужчина лет сорока, полковник, обладатель голоса с хрипотцой, и белый, как мел, Гаренье, которого немедленно вызвали сюда.

— Какого черта у них оказался твой ключ?! — рычал полковник на Галстука-бабочку.

— Я… я не знаю, — Гаренье был просто в ужасе. — Наверное, этот чокнутый вытащил ее у меня, когда напал.

— Сам ты чокнутый, — огрызнулся Тайлер, — она сама выпала!

За что получил по лицу уже не в первый раз. Он уже приобрел живописный кровоподтек на скуле, а теперь еще и прибавилась струйка крови, побежавшая из рассеченной губы вниз, кровь закапала с подбородка. Ко мне пока и пальцем не притронулись, только связали, и что-то мне подсказывало, что все благодаря тому, что капитан все время вызывал огонь на себя.

— На кого вы работаете? — потребовал полковник ответа. — Земля? Лондор? Местная полиция?

— Вот только к легавым меня не приписывай, — Тайлер сплюнул кровь на пол.

— Тогда зачем тебе ключ, как вы сюда попали? — полковник оказался не из брезгливых, шагнул вперед сам и приподнял Тайлера за воротник.

Я не шевелилась, почти не дышала, боясь сказать что-нибудь не то и все окончательно испортить. Тайлер отыгрывал Дэни Майса, и я тоже должна была соответствовать образу.

— Я видел ночью, как он входил в этот лифт, — голос Тайлера дрогнул, будто он наконец-то испугался, — я думал, он прячет тут контрабанду. Карта выпала, и я ее взял! Это все! — он добавил истерических ноток.

— Да-а? — протянул полковник почти ласково, разжал пальцы, и Тайлер чуть было не рухнул носом в бетонный пол, удержал равновесие в последний момент. — Ну а ты? — черные глаза карамеданца остановились ко мне. — Что скажешь?

Я сглотнула. Кажется, я поняла, почему Гаренье и лаборант так боялись этого человека, он производил впечатление того, кто готов резать свою жертву долго и хладнокровно, пока не добьется желаемого результата.

— Я пошла за ним! — я всхлипнула. Черт, если бы я умела плакать… — Он выпил, вел себя неадекватно, я не смогла его остановить! — полковник нахмурился, а я вдохновенно продолжила: — Да у него даже сейчас виски с собой! Посмотрите на бутылку! Я вкидываю такие деньги в его лечение, а он… — я резко опустила голову и часто заморгала, пусть думают, что я справляюсь со слезами.

Полковник хмыкнул.

— Ты им веришь? — обратился он к Гаренье.

Управляющий приободрился, что его перестали обвинять, а спрашивают его мнения.

— Этот урод точно больной, — указал он на Тайлера, — столько мне крови попортил. Я ей верю. Вот уж кому не повезло с братцем.

— Да на кого мы можем работать?! — я решила, что пришла пора закрепить успех. — Посмотрите на нас! Отпустите, пожалуйста, мы никому не скажем!

Полковник осклабился, наблюдая мою истерику. Вот уж кого бы убила, ни мгновения не колеблясь.

— Проверь, что в бутылке, — приказал он одному из солдат и хмыкнул, когда тот подтвердил, что внутри именно то, что указано на этикетке.

— Я же говорил, алкаш, — вставил свою лепту Гаренье. — Я съем свою «бабочку», если он секретный агент.

— Осмелел, — прокомментировал выпад управляющего полковник, но заметно подобрел, увидев бутылку. — Что там? — спросил он лаборанта, который копался в отобранном планшете?

— Игры, фильмы, — развел руками молодой человек. — Ничего не вижу необычного. Обычный набор молодого лоботряса.

— Я же говорил, — вскинулся Гаренье, но уже через мгновение позорно заглох под тяжелым взглядом полковника.

— Значит, идиот и его сестра-истеричка, — подвел тот итог. — В любом случае, их надо убрать. Вам не хватало подопытных, вот и используйте.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. С другой стороны, если Хилари умерла за три секунды, возможно, Тайлер своей игрой выторговал нам быструю смерть.

— Сэр, осмелюсь сказать, это опасно, — снова подал голос управляющий.

— Объяснись, — потребовал карамеданец.

— Они прибыли сюда вместе с ее мужем, — кивок в мою сторону, — если убирать, то всех троих, а это опасно, этих могут искать.

— И что ты предлагаешь?

По недоброму взгляду полковника, было ясно, что, что бы ему кто ни предложил, живым нам не уйти.

Но Гаренье предложить было нечего, он поник и понуро пожал плечами.

— Пару лет назад был случай, — подал голос лаборант, — один гость поперся гулять по пустыне и заблудился. Пока поняли, куда он делся, пока нашли, прошло три дня, он умер от жары и жажды.

— Если найдут их тела, спишут на несчастный случай, — управляющий даже подпрыгнул от радости. Сволочь.

Полковник одарил нас задумчивым взглядом.

— Неплохо, — решил он, — но на них не должно быть следов насильственной смерти.

— Скинем в пустыню живыми, а я позабочусь, чтобы никто не стал искать там раньше времени, заговорю зубы ее муженьку, — пообещал Гаренье.

— Да вы чего?! — взвыл Тайлер. — Отпустите нас, мы заплатим! У нас есть деньги.

Управляющий посмотрел на него с неприкрытой ненавистью.

— Может, девчонку в пустыню, а он пропадет без вести?

— Молодой, здоровый, — поддержал лаборант, и в его взгляде появилась мечтательность.

Я перепугалась ни на шутку. Наверное, нужно было выкрикнуть что-то вроде: «Не трогайте моего брата!», но язык словно прирос к нёбу.

На наше счастье полковник не вдохновился предложенным вариантом.

— Нет тела, есть расследование. Два трупа устроят всех, — вынес он вердикт. — Действуйте, — приказал он своим солдатам.

Нас заставили подняться на ноги и повели к выходу.

* * *

Флайер пошел на снижение, в обзорный экран была видна пустыня, с которой нас уже познакомили на экскурсии: потрескавшаяся глина, мелкие деревца, палящее солнце и нигде ни капли воды.

Мы с Тайлером сидели рядом с по-прежнему связанными за спиной руками. Он молчал и не смотрел в мою сторону, тоже впившись глазами в проносившийся мимо пейзаж.

Я постаралась расслабиться. В конце концов, нам не просто повезло, нам фантастически повезло, вместо того, чтобы пытать и убить, нас всего лишь решили выбросить в пустыне. А ведь это шанс, не так ли? Если Эшли вовремя сообразит, что к чему, он непременно нас найдет. К тому же, здесь Тайлер, он, наверняка, отыщет способ подать старпому сигнал, ну или придумает еще что-нибудь безумное, что в очередной раз спасет наши жизни.

— Думаю, здесь, — решил карамеданец все это время держащий руку на «пушке», — достаточно далеко. Это расстояние и за неделю не пройти.

Ясно, попытка выбраться самостоятельно отменяется…

— Да, согласен, — отозвался второй и приказал пилоту: — Джим, спускайся еще.

Когда флайер оказался в метрах десяти от поверхности планеты, открыли дверь.

— Ты первый, — карамеданец указал на Тайлера стволом игольника.

Тот поднялся.

— Ребят, может, все-таки договоримся? — отыгрывал капитан роль Дэни Майса в последний раз. — У нас есть деньги. Много денег.

— Мы служим своей Родине, — пафосно заявил солдат, держа Тайлера на прицеле, пока другой развязывал ему руки. — Прыгай.

При этом никто и не думал останавливать флайер или снижаться еще. А до поверхности оставалось метров шесть, минимум. Прыгнуть с такой высоты, да еще на скорости, для человека нетренированного верная смерть. О чем они думают? Им же сказали, что на телах не должно быть следов насилия. Но, похоже, ребята решили импровизировать, а заодно и повеселиться.

Тайлер расправил плечи и шагнул к краю.

— Дерьмо — твоя родина, — сообщил он карамеданцу напоследок, и прыгнул вниз.

Я затаила дыхание, надеясь, что никто из солдат не обратит внимания, что лоботряс и пьяница Дэни Майс ни за что бы не смог выпрыгнуть с высоты, уйти в перекат и умудриться ничего себе не сломать после такого прыжка.

Но карамеданцы не только не обратили внимания, они даже не посмотрели вниз. Если бы пленник при падении сломал себе шею, их бы это не взволновало.

— Теперь ты, детка.

— Черт, а она красивая, — оценил меня солдат помоложе. — Жаль.

— У нас приказ, — напомнил ему тот, что держал игольник. — Прыгай, детка.

Помня о роли, я изобразила испуг:

— А если я что-нибудь сломаю? Как вы спишите это на несчастный случай?

Но мои слова не возымели никакого действия, карамеданец плотоядно улыбнулся и философски заметил:

— Разное случается в пустыне, детка, разное.

Недолго тебе зубоскалить, если мы выживем…

Я больше ничего не сказала, не в моих интересах тянуть время, иначе мы слишком далеко улетим от места приземления Тайлера.

И я прыгнула, услышав напоследок веселый смех карамеданцев и рев флайера, начавшего набирать высоту.

Ободралась я на славу. Естественно, меня учили правильно падать и прыгать с большой высоты, но никто не предполагал, что я буду делать это в летнем платье без рукавов и с голыми ногами.

В итоге, я ободрала о камни бедро и локоть. Белое платье тут же пропиталось кровью. Замечательно!

Я поднялась на ноги и выпрямилась, проводив взглядом удаляющийся флайер. Энтузиасты чертовы.

Несмотря на то, что близился вечер, солнце палило во всю свою мощь. Как там называется звезда Сьеры? Но как я ни напрягала память, вспомнить мне не удалось, в астронавигации я никогда не была особо сильна.

Я огляделась и попробовала сориентироваться на местности. Кажется, мы прилетели с той стороны, значит, туда мне и следует двигаться, чтобы найти Тайлера.

* * *

Я брела до самой темноты, а когда совершенно стемнело, сил уже не осталось. Ободранное бедро стало болеть сильнее, и я начала прихрамывать. К тому же, из-за попавшей в босоножки пыли, я умудрилась стереть ноги в кровь.

Сколько часов я шла и какое расстояние преодолела, я не имела понятия, но двигаться дальше больше не могла. Пришлось останавливаться на ночлег.

Я устроилась у большого валуна, опершись об него спиной и с наслаждением вытянув ноги. Заметно похолодало, но прикрыться было совершенно нечем.

Но больше всего меня волновала не температура, я запоздало спохватилась, что ничего не знаю о фауне Сьеры. Нет ли здесь диких животных? Безопасно ли здесь спать?

При мысли о безопасности я нервно хихикнула. Да уж, только о безопасности мне сейчас и рассуждать. Что и говорить, в подобные переделки я еще не попадала.

Через несколько минут усталость все же взяла свое, я перестала думать и о диких животных, и даже о холоде, и забылась глубоким сном.

Мне снился Ник. Совсем как живой. Мы о чем-то разговаривали и весело смеялись, как раньше. А когда сон развеялся, я еще несколько минут лежала с закрытыми глазами, пытаясь его удержать. Но палящее солнце вернуло меня в реальность быстрее, чем это сделал бы холодный душ.

Я поднялась и осмотрелась, пытаясь сориентироваться. Хотелось бы надеяться, что я не перепутала направление, ведь когда я ложилась спать, было уже темно.

Перед тем как отправиться в путь, я задрала платье и критически осмотрела пораненное бедро. Кожа воспалилась и покраснела. Кажется, если мне удастся отсюда выбраться, первая моя остановка будет у врача.

Оценив размеры бедствия, и решив, что физическая боль не самое страшное, что может случиться, я отправилась в выбранном направлении. Стало ужасно жарко, и хотелось пить.

Я где-то читала, что при температуре примерно двадцать девять градусов человек может прожить без воды до недели, при тридцати трех — не более пяти дней, при сорока — максимум двое суток. Я не знала точной температуры, но по ощущениям жара стояла градусов пятьдесят.

Пот застилал глаза, из организма выходила последняя влага. Кажется, когда я думала в флайере, что нам очень повезло, я сильно преувеличила свою везучесть. Эшли не догадается сам искать нас в пустыне, он будет переворачивать «Райские кущи» вверх дном, а когда, наконец, направит поиски в пустыню, спасать будет некого. Мое богатое воображение много раз рисовало сцены возможных смертей, но даже в самой безумной фантазии я не смогла бы представить, что умру от жажды на богом забытой планете.

И где, черт его дери, Тайлер?!

Я начала злиться, на него, на себя, на Лондор и даже на Землю. Я ведь пару часов назад была уверена, что выбрала направление правильно, так почему же мы до сих пор не встретились.

В воспаленный от жары мозг тут же закралась мысль, что, возможно, Тайлер каким-нибудь необъяснимым способом сумел за ночь подать Рису сигнал, и тот его вытащил, а про меня они забыли. Но, как следует обдумав этот вариант, он показался мне глупым, Тайлер не из тех, кто бросает своих людей, а под моим назначением он подписался собственноручно и принял меня на борт, так что, хочу я этого или нет, я член экипажа «Прометея».

* * *

Наверное, прошло еще около часа, я потеряла счет времени, надеялась только, что не перепутала направление.

Глаза начинали слипаться, хотелось лечь, но я понимала, что нужно двигаться дальше. Если я лягу и усну сейчас, я могу уже никогда не проснуться.

Координация движений нарушилась, внимание притупилось, и я умудрилась споткнуться о камень, потеряла равновесие и полетела вниз. Все бы ничего, я бы просто получила несколько новых ушибов и царапин, если бы рельеф не шел под уклон. И я со скоростью валуна, катящегося с вершины горы, полетела со склона.

Затормозить свое падение не получалось, как на зло, по дороге не было ни одного выступающего камня, ни одного куста или дерева.

Наконец, мои руки ухватились за что-то. Ветка!

Я вцепилась в высохшую ветку мертвой хваткой, по голове ударили несколько мелких камешков, летевших вслед за мной, а затем все стихло.

Сердце бухало в ушах и, казалось, вот-вот порвет грудную клетку. Я обхватила ветку так крепко, как будто пыталась врасти в нее. Острые сучки резали кожу, но я не замечала этого.

Чтобы открыть зажмуренные глаза, пришлось приложить усилия. Я чувствовала, что подо мной нет опоры, и ветка — единственное, что держит меня, но когда увидела, где оказалась, я пришла в полнейший ужас.

Да, глупо и нелепо, но космический пилот боится высоты. Одно дело находиться в космосе, но при этом в надежном кресле с ремнями, и совсем другое — болтаться на ветке над ущельем высотой несколько десятков метров.

Кажется, там раньше текла река, но она давно высохла, на дне валялись острые камни и обломки деревьев, видимо, занесенных сюда ураганом.

Адреналин, выброшенный в кровь при падении, проходил. Я почувствовала, как онемели руки. Снова посмотрела вниз, беспомощно болтая ногами и пытаясь отыскать хоть какую-нибудь опору, чтобы опереться и выбросить тело вверх. Ничего.

Нет, это уже верх идиотизма. Это еще хуже и унизительнее, чем умереть от жажды, не дождавшись помощи — упасть и разбиться по собственной глупости.

Мне было страшно, но сдаваться так просто я не собиралась. Попробовала подтянуться, переставить руки, дотянуться до другой ветки… Снова провал, наоборот, чуть было не сорвалась и теперь повисла над пропастью на вытянутых руках.

Нужно набраться сил, нужно пробовать еще, пока руки хотя бы слушаются.

Я снова попробовала подтянуться, но ветка заскрипела так, что я замерла, боясь, что она вообще обломится, и полетит вниз вместе со мной.

Будь это не хрупкая ветка, а, скажем, железный брус, я бы смогла выбраться, раскачалась бы, перевернулась, перехватила руки… Но чем больше попыток выбраться я делала, тем ниже клонилась ветка и скрипела все громче.

Прости, Никки, кажется, твоя сестра неудачница…

И в это мгновение на мои вздувшиеся от напряжения запястья легли чьи-то пальцы.

Наверное, умей я плакать, я бы разревелась.

— Спокойно, — приказным тоном распорядился Тайлер. — Я тебя вытащу, хорошо? Не бойся, я никуда не уйду.

Не бросает своих…

Он лег прямо на землю у самого края и теперь крепко держал меня.

— Тебе нужно разжать пальцы, и я тебя вытащу.

Я отчаянно замотала головой. Разжать пальцы? Как он себе это представляет? Он же меня не удержит!

— Морган…

Я не хотела его слушать, я не привыкла ни на кого полагаться, я должна рассчитывать только на себя, именно это всегда мне помогало. Нужно самой как-то подтянуться, как-то…

— Морган, смотри на меня! — в голосе капитана было столько командного тона, что я послушалась. — Хорошо, — сказал он мягче. — Сейчас ты отпустишь ветку, не бойся, я тебя удержу. Вон там справа, — я скосила глаза, — есть выступ, ты обопрешься об него ногой, и я тебя вытащу.

— Н-не получится, — выдавила я, в горле совершенно пересохло, и язык отказывался слушаться, — я… я рук почти не чувствую.

— Твои руки чувствую я, — заверил Тайлер, — и они на месте. Давай, готова?

Я вымученно кивнула. Лондорец, представитель ненавистной мне с детства планеты, к тому же тот, кого я все это время ненавидела на «Прометее» больше других, сейчас валяется в пыли, пытаясь меня спасти…

Я думала, еще не родился человек, которому я могла бы доверить свою жизнь. Я ошиблась, все это время такой человек был, просто жил на Лондоре.

— На счет «три», — распорядился Тайлер. — Один… — мне захотелось зажмуриться, — два… — лишь бы, если он не сумеет меня удержать, я не потянула его за собой… — Три! — я разжала пальцы.

Тайлер удержал, чуть передвинулся, чтобы я достала до того камня, о котором он говорил. Почувствовав под ногой опору, я ощутила себя всемогущей, после пугающей пустоты, это было неповторимое ощущение. Я оттолкнулась, и капитан затащил меня на твердую поверхность.

— Божеее, — простонала я и рухнула на землю, упала навзничь, раскинув онемевшие руки, и с наслаждением закрыла глаза. По рукам побежали мурашки от возобновившегося кровообращения.

— Ты в порядке? — сквозь закрытые веки я увидела, что солнце над моей головой накрыла тень.

Вот позор-то! Я все это время так пыталась сохранить лицо перед лондорцами, особенно перед зловредным капитаном, и на тебе…

— В порядке, — я скрипнула зубами и заставила себя сесть. Мир вокруг качнулся, но я отставила руку назад, вовремя опершись и не дав себе упасть.

Я ждала ехидного «и как ты только умудрилась?» или «и что это только было?», но Тайлер ничего не сказал, молча протянул мне руку, помогая подняться.

Я взялась за его ладонь, хотя и чувствовала себя до ужаса неловко. Но он все правильно понял, сама бы я сейчас не встала.

— Я уже начал переживать, куда ты подевалась, — только и сказал Тайлер.

Куда уж еще унизительнее?

Я потупилась:

— Наверное, я в темноте сбилась с направления, и утром продолжила идти не в ту сторону.

Тайлер хмыкнул:

— Или я. Звезды незнакомые, тут толком не сориентируешься, — и он ободряюще мне улыбнулся.

Тайлер?! Мне?! Ободряюще?!

* * *

Мы шли по выбранному Тайлером курсу несколько часов. То, как уверенно он выбрал направление движения, дало мне повод сомневаться в его недавних словах о том, что, возможно, заблудилась вовсе не я.

Пощадили мои чувства, капитан?

— Они говорили, что пешком до города идти не меньше недели, — сказала я.

— Сидеть на месте тоже не вариант, — отозвался Тайлер, — так, может быть, наткнемся на очередную экскурсию, вроде той, на которую вывозили нас.

— Свежо преданье, — пробормотала я себе под нос.

— Что?

— Ничего. Все хорошо, — заверила я. Он был прав, просто лечь и умереть было бы проще всего. — Пить ужасно хочется.

— Угу. Я бы сейчас даже с радостью выпил ту бутылку виски.

Я хмыкнула, представив, что бы с ним было после такого напитка на жаре, но спорить не стала, пускай помечтает.

— Все, больше не могу, привал, — объявил Тайлер и плюхнулся на землю под небольшим засохшим деревцем. Оно почти не давало тени, зато об него можно было опереться.

Я тоже села, но с другой стороны дерева, таким образом, оказавшись с капитаном спина к спине.

Он молчал, я слушала его тяжелое дыхание, и чувствовала, что что-то сказать должна я.

— Александр?

— А?

— Я ведь так тебя и не поблагодарила… Ты спас мне жизнь.

Я ожидала на свои слова какой угодно реакции, но только не той, которая последовала. Он засмеялся! Даже не засмеялся — захохотал, так, что бедное деревце затряслось.

Я обиделась. Я тут его благодарю, а он хохочет!

И я наугад двинула локтем назад, попала ему под ребра.

— Эй! — возмутился Тайлер.

— Не смешно, — проворчала я.

— Морган, ты неподражаема, — несмотря ни на что, продолжил веселиться капитан, — тебе нужно было постоять под дулом игольника, чуть не свалиться в ущелье, а потом умирать в пустыне от жажды, чтобы начать звать меня по имени и на «ты».

Вот черт, я ведь даже не обратила внимания, автоматически вырвалось.

— Сам говорил, не на параде, — огрызнулась я.

— Да ладно, — ничуть не обиделся он, — я, может, так радуюсь, что мы, наконец-то, нашли общий язык.

Счастья-то привалило…

Однако, вопреки всему, я не могла не признать, в сложившихся обстоятельствах мне досталась не самая плохая компания.

— Думаешь, нас найдут? — спросила я.

Тайлер помолчал, потом ответил уже серьезно:

— Если я скажу: «Да, конечно, можешь не сомневаться», ты все равно мне не поверишь. Но я верю Эшли и в Эшли. Думаю, он уже задействовал Бена и Кита, возможно, связался с «Прометеем». Так что да, я верю, что они нас вытащат.

— Как же так, а? — не выдержала я. — У вас на корабле все по последнему слову техники. Неужели нельзя было вшить тебе под кожу какой-нибудь «жучок»-маячок, что ли?

— Очень смешно, — съязвил Тайлер. — А не заметила, что у карамеданцев был ручной сканер? Они проверили на наличие электроники в первую очередь. Всю жизнь мечтал, чтобы твой маячок из меня вырезали наскоро в полевых условиях.

— М-да, — протянула я, — не лучший план.

— Эшли догадается, где нас искать, — уж не знаю, кого Александр убеждал больше, меня или себя, но мне определенно хотелось ему верить.

— Я вот никак не могу понять, — поделилась я своими мыслями. — О каком несчастном случае могла идти речь? Мы вдвоем посреди пустыни, без всякого транспорта. Как, по их мнению, мы сюда бы добрались?

— Черт его знает, — ответил Тайлер. — Может, бросили флайер где-нибудь на таком расстоянии, которое мы не успеем преодолеть. Или бросят позже, когда убедятся, что мы не выжили.

Я больше ничего не сказала, закрыла глаза и попыталась расслабиться, представляя себе воду со льдом в большом стакане.

* * *

Мы шли до самой темноты, но ничего так и не изменилось, никто не примчался нас спасть. Было решено остановиться на ночлег, потому как в темноте была опасность снова свалиться в какой-нибудь овраг.

— Мы не переживем завтрашнюю жару без воды, — сказала я, укладываясь поудобнее на жесткой глиняной поверхности.

Тайлер все еще сидел, обхватив руками колени, и смотрел в ночное небо. В тусклом свете неизвестного мне спутника Сьеры я видела только его профиль.

— Скорее всего, — ответил он, — но я не привык сдаваться раньше времени.

— Похвальное качество, — я видела, как Александр повернулся ко мне. — Нет, правда, — поспешила заверить, — без издевки. Наверное, потому твой экипаж так тебя любит, ты никогда не сдаешься.

Несмотря на темноту, я увидела, как он улыбнулся.

— Может, секрет в том, что я тоже их люблю?

Я задумалась. Что я знаю о любви и привязанностях? Мало, много меньше, чем должна была бы в своем-то возрасте.

— Ты, правда, собирался выгнать Ригза? — зачем-то спросила я. Может быть, потому что разговоры отвлекали от мыслей о воде.

— Он заслужил.

— Я знаю, другой бы на твоем месте вообще отправил его под трибунал за такие фокусы. Но мне казалось, вы как одна большая семья, странно отделываться от члена семьи за проступок.

Александр молчал несколько минут, так долго, что мне показалось, не ответит.

— Морган, ты перегрелась? — спросил он, наконец. — Ты ли рассуждаешь о том, что экипаж — это нечто большее, чем просто коллеги?

Я подумала.

— Наверное, да, перегрелась, — серьезно ответила я. — В других обстоятельствах я бы такого никогда не сказала.

— Ладно, будем считать, мне повезло, я нарвался на прилив твоей откровенности, — развеселился Тайлер. Удивительная способность искать позитив в любой ситуации.

— Наверное, где-то в глубине души я всегда мечтала о такой семье, где ты кому-то нужен, — жажда превратилась в маниакальное желание, и я уже плохо соображала, что и, главное, кому, говорю. Но Александр слушал и не перебивал. — Когда погиб Ник, наша семья рухнула, все справлялись с горем по-своему, отец с головой ушел в службу, мама в работу, а я в учебу, и когда смогла покинуть дом, и без того постоянно пустой, была несказанно этому ряду.

— Думаешь, родители тебя не любят? — просто спросил Тайлер.

Наверное, так откровенно я не разговаривала ни с кем в своей жизни.

— Любят, — я пожала плечами, хотя, вряд ли, он видел мой жест, — конечно, любят, я ведь их дочь. Но они всегда хотели дочь, похожую на девочку, леди, носящую платья, рассуждающую о моде, ту, которая подарит им внуков и обеспечит спокойную старость.

— Хочешь сказать, они любят тебя как своего ребенка, но не как личность, не саму тебя?

И как только он понял, что я действительно пыталась сказать?

— Они не знают меня как личность, — я обреченно вздохнула.

— А кто-нибудь знает?

Этот вопрос я задавала себе сама не один раз, и ответ на него всегда не нес в себе утешения.

— Не думаю, — честно ответила я. — Я никого не подпускаю близко, — я перекатилась набок и подперла согнутой в локте рукой голову, чтобы лучше видеть собеседника. — Вот взять хотя бы Эшли. Во что он влюбился? В кого? Что он обо мне знает? Ну, понимаю, понравилась ему внешне. А что еще? Я покорила его тем, что прикрыла от тебя Ригза? Что взяла на себя вину за ту пьянку? Что он обо мне придумал? Создал образ, который сам и полюбил, а потом еще и обиделся, что я не его выдуманная леди.

— Эшли — хороший парень, — вступился Александр за друга.

— А разве я спорю? — я невесело усмехнулась. — У меня было много хороших парней. Без шуток, хороших. Вот только я нехорошая, мне это ненужно.

— Приступ самобичевания?

— Наверное, — я снова плюхнулась на спину, на этот раз скрестив руки на груди. — Если я скоро умру, должна же я перед кем-то излить душу.

Тайлер усмехнулся.

— Вот только я не исповедник, — напомнил он, — я не отпускаю грехи.

— Я и не прошу их отпускать, пусть умрут со мной, — разрешила я.

— Теперь буду знать, когда мне понадобится услышать от тебя, что ты на самом деле думаешь, я посажу тебя под лампу и не буду давать пить, — съехидничал капитан.

— Это будет садизм, — напомнила я.

— Это будет необходимая мера. С тобой в обычном состоянии разговаривать просто невозможно.

— Аналогично! — возмутилась я. — Я с первого дня умираю от желания тебя ударить. Такой умный, всегда правый, отчитывает меня как школьницу.

Но Александр на провокацию не повелся.

— Потому что ты и ведешь себя, как обиженная школьница.

— Сейчас, наверное, особенно, — признала я, сдаваясь.

— Да нет, сейчас ты меня как раз не бесишь.

И мы рассмеялись вдвоем. Да уж, нелепее ситуации не придумаешь.

— М-да, — вздохнула я, — у нас как-то с первой встречи не заладилось.

— Давай исправим и начнем все заново? — развеселился Тайлер и с деланной серьезностью представился: — Будем знакомы, Александр Тайлер, можно просто Александр, — и протянул мне руку.

Я вывернулась и пожала протянутую руку, при этом не меняя позы.

— Миранда Морган. Можно просто… э-э… Морган.

Он рассмеялся. А чего ждал? Что я на смертном одре настолько раздобрюсь, что разрешу звать себя по имени? Ну уж нет.

Александр надолго замолчал, и я подумала, что он задремал, но когда приподнялась, обнаружила, что он все так же сидит, смотря куда-то вдаль.

Я снова перекатилась набок.

— Ты, правда, был женат?

Оказалось, мучительная жажда провоцирует не только мою откровенность, но и любопытство.

Не ответит, настаивать не буду, убеждала я себя, придумаю другой вопрос, хотя не заткнусь, это точно. Нет, не заткнусь.

— Правда, — ответил Тайлер.

— И где твоя жена сейчас? — я посчитала, раз не послал, значит, не против расспросов.

— Не знаю, — Александр покачал головой и снова уставился вдаль, — бороздит просторы Вселенной, я думаю. Мы расстались четыре года назад, больше я о ней ничего не слышал.

Будь я в нормальном состоянии, я бы поняла, что наступаю на больную мозоль, стучу в закрытые двери, куда меня не приглашали, но я уже вошла в раж и не могла остановиться.

— Она тебя бросила! — вдруг поняла я. Надо же, кто-то бросил самоуверенного всегда правого капитана.

Я поздно спохватилась, что несу, думала, он теперь разозлится, но нет, я ошиблась, может это и была когда-то больная мозоль, но она явно давно зажила.

— Бросила, — просто подтвердил Александр, — сбежала, как ошпаренная.

— Почему?

— Не знаю.

Я опешила.

— Как так? И ты не искал ее, не просил объяснений? — Тайлер стойко ассоциировался у меня в мозгу с человеком, который всегда добивается своего и получает необходимые ему ответы.

Он повернулся ко мне.

— А зачем? Когда видишь в глазах любимого человека непоколебимое желание уйти, объяснения и долгие разговоры уже ничего не изменят.

Любимого? Значит, он ее еще любил, когда она ушла. Сколько раз я уходила без объяснений от тех, кто говорили, что любят меня? Но за Александра почему-то сделалось обидно.

Я подумала, что увлеклась, и пора закругляться на эту щекотливую тему, но он продолжил сам:

— Ты была права, когда говорила, что люди влюбляются в тех, кого сами придумали, и кого на самом деле не существует. Если бы я знал ее по-настоящему, то никогда бы не полюбил женщину, способную бросить своего годовалого ребенка и улететь устраивать свою жизнь.

— Что? — ахнула я. — То есть, кого? Ты сказал, ребенка?!

— А что? — он усмехнулся. — У таких, как я, тоже бывают дети, знаешь ли.

— Но… — я совершенно растерялась от этой новости. — Но ведь тебе и тридцати нет.

— Мне двадцать девять по стандартному летоисчислению, — подтвердил Тайлер.

— То есть…

— Мне было двадцать четыре, когда родился мой сын. Его зовут Лаки, и ему пять.

— М-да, — протянула я, пытаясь переварить свалившуюся на меня информацию. — Лаки? — переспросила я, когда немного пришла в себя. — Почему Лаки?

— Счастливчик, это домашнее прозвище, — пояснил капитан, кажется, тоже не чувствуя напряжения от нашей беседы. — На самом деле его зовут Александр Тайлер-младший. Но, как говорит Рикардо, мои гены сыграли злую шутку, это очень гиперактивный ребенок, совершенно неугомонный. Постоянные несчастные случаи, травмы, даже переломы. А в прошлом году он уволок у домработницы робота-уборщика, переподсоединил контакты и умудрился подорвать полкрыла дома.

Я пораженно распахнула глаза.

— И с ним все в порядке?

— Да, — в голосе Александра появилась теплота, с какой родители говорят о детях, которыми гордятся, — я же говорю, Счастливчик.

— И ты вот так оставляешь его там, а сам здесь? — возмутилась я. Нет, теперь нам просто категорически нельзя умирать, ведь тогда малыш Лаки останется без отца.

Тайлер вздохнул.

— К сожалению, мое присутствие еще больше усугубляет дело, он чувствует себя в полной безопасности и начинает безобразничать с удвоенной силой.

— Но это не повод не видеть ребенка, — напомнила я.

— Знаю, — Александр не стал ни возражать, ни оправдываться. — Я стараюсь как можно чаще бывать дома. Был в прошлом месяце, и если бы Лондор не вступил в коалицию против Карамеданы, пробыл бы дольше.

Я закусила губу, нет, не похоже, что Тайлер просто избавился от сына, он его любит, просто его место здесь, на опасных заданиях, в выполнении которых он великолепен, а не на мирной душной планете. Себя не переделать, и в этом я его прекрасно понимала.

Мне захотелось сказать что-нибудь ободряющее.

— Когда Лаки вырастет, он, наверняка, поймет.

— Ну, он же мой сын, — преувеличенно весело отозвался Александр, — так что должен.

Мы все придумываем себе образы других людей и влюбляемся в них или ненавидим. И, кажется, я сама совершила ту же ошибку, придумала себе образ зловредного капитана и возненавидела его, толком не успев о нем ничего узнать.

— Я рад, что мы познакомились заново, — словно прочел мои мысли Тайлер.

— Я тоже, — эхом откликнулась я, и это было чистейшей правдой.

 

14

Я проснулась от палящего в лицо солнца. Потянулась и тут сообразила, что что-то не так, повернула голову и… Господи, я спала на плече у Тайлера! Как я вообще там оказалась? Я даже у своих любовников никогда не засыпала на плече…

Морган, ты совсем свихнулась от этой жары. Ясное дело, умом тронулась.

Я отпрыгнула, как ошпаренная, при этом больно припечатавшись пятой точкой об острый камень. Вот черт! И так вся грязная и ободранная, так еще и сама себя сдуру покалечила.

Я посмотрела на Тайлера, но обнаружила, что он продолжает мирно спать. Это что же такое? Он, что, настолько мне доверяет, что совершенно расслабился? А вдруг мне окончательно снесет от жары крышу, и я припомню, что все лондорцы — враги, и решу его прикончить?

— Ээй, — я бессердечно потрясла его за плечо, — Александр!

— Чего? — проворчал он, щурясь от солнечных лучей. — Нас нашли?

— Нет.

— Тогда дай поспать.

— Ты так вообще не проснешься, — не отставала я.

— А может, я предпочитаю умереть во сне.

Я прямо дар речи потеряла от такого заявления.

— Да шучу я, шучу, — Тайлер правильно истолковал мое затянувшееся молчание и с видимым усилием заставил себя сесть, потер глаза, — уже и пошутить нельзя. Я пока что вообще не собираюсь умирать.

Мне полегчало.

Посмотрев на Александра, я не выдержала и хихикнула. Да уж, нас сейчас только на парад. Грязные, оборванные, потные, у него его еще и запекшаяся кровь размазана по лицу. Красавцы, нечего сказать.

Тайлер явно понял, о чем я подумала, и скорчил мне «рожицу». Я подняла руки ладонями от себя, показывая, что сдаюсь. Он хмыкнул.

— Мы куда-нибудь пойдем? — спросила я уже серьезно.

Сил не было, я уже даже перестала испытывать чувство голода, только огромную неутолимую всеобъемлющую жажду.

— Если мы будем сидеть здесь, нас могут вообще не найти.

— А если будем весь день идти и пройдем расстояние, которое флайер преодолевает за пару минут, это поможет?

Я не хотела нагнетать обстановку, но нужно смотреть правде в глаза. Идти или сидеть, мы оба понимали: если нас не найдут, шансов на спасение у нас нет.

Тайлер помолчал несколько секунд, наверное, думая о том же, а потом тихо признался:

— Если мы будем просто сидеть в ожидании смерти, я свихнусь.

Откровенно.

— Тогда пошли, — я заставила свое тело подчиниться и подняла его с земли одним усилием воли.

— Идут всего вторые сутки, — напомнил Александр, — еще ничего не кончено.

Что ж, я же сама говорила, что никогда не сдаваться — похвальное качество.

* * *

Не знаю, сколько еще длилось это путешествие в никуда. Наверное, пару часов. А потом у меня подвернулась нога, я еще вчера порвала ремешок у босоножек на правой ноге, и сейчас это дало о себе знать: я неудачно поставила ногу на камень, и она вывернулась.

— Ч-черт! — я взвыла от боли и уселась прямо на горячую глину, потирая лодыжку.

Александр успел отойти немного вперед, но тут же вернулся и присел возле меня на корточки:

— Ты как?

Я — отвратительно. Я больше не могу идти, я стерла ноги, а теперь еще и вывернула одну из них. У меня кружится голова от голода и жажды, ее напекло, и кусок ткани, оторванный от платья и повязанный поверх волос, ни черта не спасает от солнцепека. Я…

— Я в порядке. Правда.

Тайлер присел рядом на землю, согнув ноги в коленях и опустив голову, спутанные пряди волос упали на лицо, но он не стал ни убирать их, ни поднимать глаз.

Кажется, отчаяние стало подбираться и к нему, вот только Александр по-прежнему не готов в этом признаться ни мне, ни себе самому.

Я сидела, потирала больную ногу и молчала.

А ведь на моем месте могла оказаться Лора. Милая нежная, но в то же время очень упорная Стэнли. Как бы вела себя она на моем месте? Плакала бы, как она устала, и как ей плохо, или же, наоборот, не подворачивала ноги и не падала бы с откосов, а смело шла вперед, слепо веря своему командиру?

— Почему я? — мой голос напоминал скрип несмазанных петель, что казался незнакомым даже мне самой.

— Что — почему? — не понял Тайлер.

— Ты как-то сказал, что земляне предложили тебе несколько кандидатов, — напомнила я. — Так почему я?

Он пожал плечами.

— Я уже говорил, мне нужен был второй пилот.

— Я была единственным пилотом из кандидатов?

— Нет.

Мог бы и соврать, что ли, раз так.

— Тогда?

— Морган, — взмолился Александр, казалось, уже из последних сил, — ну чего ты от меня хочешь? Это называется чутье на людей. Я посмотрел несколько досье, и выбрал твое.

Но я не собиралась отставать так просто, если мне суждено умереть в ближайшие сутки, то я, по крайней мере, удовлетворю сполна свое любопытство и получу ответы на все мучавшие меня до этого вопросы.

— Как «Прометей» вообще попал в программу по обмену? Вы ведь не входите в регулярные войска Лондора.

Тайлер приподнял голову, но только затем, чтобы я увидела его недовольную гримасу.

— Ты решила ускорить мой конец?

— Скорее, разнообразить свой, — ответила я чистую правду. — Разве я прошу разглашать военную тайну? Эта информация секретна?

— Да нет, — признал Александр, — просто надо было спрашивать вчера, пока у меня хотя бы язык ворочался.

Тут я, пожалуй, была согласна, мне вчера вечером в ночной прохладе тоже говорилось легче, но сейчас я, честно говоря, опасалась до следующей ночи не дожить.

Однако настаивать я перестала. По сути, это действительно не важно, все не важно…

— Это Рикардо, — Александр заговорил сам, — ему приспичило, мол, у меня получится, и все такое.

— А под «всем таким» он подразумевал рекламный ход: родной брат президента приручил землянку? — догадалась я.

— Поменяй «приручил» на «нашел общий язык», и, я думаю, да, именно это было в его планах.

— Почему тогда ты согласился?

— У меня не было причин отказывать. Я уже говорил, я хотел второго пилота… Ну а ты?

— Что — я?

— Как ты попала в программу обмена?

Я хмыкнула, была бы у меня в пересохшем рту хоть капля слюны, я бы сплюнула.

— Меня никто не спрашивал. Поставили перед фактом: или «Прометей» или в отставку.

— На корабль к ненавистным лондорцам, врагам твоей Родины, — передразнил Александр.

— Не врагам моей Родины, а моим врагам.

В глазах Тайлера промелькнуло понимание.

— Из-за Ника?

— Из-за Ника.

— Но ты ведь понимаешь, что это не я убил твоего брата и никто из моего экипажа.

Я опустила глаза.

— Понимаю, — и всегда понимала, это ничего не меняет.

Я думала, что Александр продолжит пытаться меня переубедить, настаивать, что моя ненависть к его стране беспочвенна и бессмысленна, но он промолчал. Сидел и думал о чем-то своем.

— Пойдем? — предложила я через несколько минут.

— Куда? У тебя лодыжка распухла.

— Не впервой, — соврала я, — дойду, — по правде говоря, я чувствовала себя немного виноватой, что сама начала эту тему противостояния Земли и Лондора. Мои чувства к лондорцам навсегда при мне, но сейчас, возможно, в последние часы жизни, рядом с лондорцем, на деле оказавшимся неплохим человеком, разговоры об этом были неправильными и ненужными.

Тайлер окинул меня критическим взглядом, и я поняла, моя ложь не прошла.

— Тебе нельзя идти.

— Нести ты меня не сможешь, так что у меня нет выбора, — попробовала я пошутить, но, видимо, мое чувство юмора испарилось из меня вместе с влагой.

— Ты была права, они найдут нас и здесь.

Я не стала спорить, мне на самом деле было больно, и не было сил никуда идти.

* * *

Приближался вечер, третий вечер в пустыне. Мы прожили двое суток.

Не знаю, как так получилось, но каким-то образом я лежала поперек груди Александра, а он накручивал на палец прядь моих окончательно спутавшихся волос. В этом не было ничего интимного и тем более эротического, ни у кого из нас не было сил даже думать на эту тему, все мысли сводились к одному — к воде.

— Я боюсь засыпать, — призналась я, впервые говоря кому-то вслух о своих страхах, но точно зная, что здесь и сейчас человек, находящийся рядом, меня не осудит.

— Тогда не засыпай, — спокойно ответил Тайлер. — Поговори со мной.

— Мы, кажется, уже все обсудили, то, что можно было, и то, что нельзя.

— Интересным людям всегда начнется, что обсудить, — не согласился он со мной.

— А мы интересные?

— Ну я уж точно.

— Хвастун, — были бы силы, я бы его стукнула, но мне было тяжело пошевелить даже рукой.

И тогда мы стали говорить, обо всем и ни о чем одновременно. Александр рассказывал глупые и порой нелепые случаи из своего детства, сначала в семье, потом в приюте, из которого он трижды пытался бежать.

— Куда? — спросила я.

— А черт его знает. В подростковом возрасте важен сам акт протеста, а не его последствия.

Мы смеялись, смеялись, потому что закрыть глаза и замолчать означало сдаться.

Я тоже что-то рассказывала, вспоминала истории из школы и Академии, перед глазами вставали, казалось, давно забытые лица и события. На поверхность извлекалось все, и общеизвестные факты и старые секреты. Главное было одно — говорить и не останавливаться.

А потом раздался звук, звук, показавшийся мне самой прекрасной музыкой во Вселенной — рев флайера.

Мы вскочили с такой скоростью, будто только что не мы валялись без сил. Флайер был еще далеко, и распознать его было невозможно.

— Это могут быть карамеданцы, — озвучила я и без того очевидную вещь.

— Тогда мы их разочаруем, что до сих пор живы, — отозвался Тайлер, — и им придется подождать еще.

И мы замерли, задрав головы и с замиранием сердца ожидая приближения летящего аппарата.

А потом в лучах заходящего солнца сверкнула эмблема «Полиция Сьеры».

Я завизжала, как маленький ребенок, впервые увидевший море, и повисла у Александра на шее. Кажется, мы обнимались.

Нас заметили, флайер пошел на снижение. Мне казалось, что я еще в жизни не была так счастлива и не видела ничего прекраснее этой спускающейся с неба машины.

Флайер еще находился в метре от поверхности, когда его боковая дверца открылась, и в проеме показался Эшли. Растрепанный, в помятом костюме и залегшими под глазами темными кругами. Ему тоже непросто дались эти двое суток.

Он спрыгнул вниз, не дожидаясь полного снижения аппарата, и побежал к нам, и в этот момент я была готова простить ему все смертные грехи.

По законам жанра нам следовало бы броситься к нему навстречу, но последние силы уже были только что потрачены. Поэтому мы с Тайлером стояли рядом и просто ждали.

Александр приобнял меня одной рукой.

— Я же говорил, не дрейфь, сестренка, — пробормотал он, улыбаясь.

— Больше никогда не называй меня сестренкой, — с фальшивой злостью зашипела я.

— Хорошо, я буду звать тебя старушкой.

И я все-таки ткнула его кулаком в бок.

* * *

Мне ужасно хотелось есть и пить, но эти зловредные врачи не давали мне много ни того, ни другого. Я засыпала и просыпалась, кажется, у меня началась лихорадка. «От перегрева», — слышала я чей-то голос, но так и не смогла определить, кому он принадлежит. Снова засыпала и просыпалась, получала свою порцию воды и жидкой пищи и опять засыпала.

Когда я проснулась в очередной раз, я чувствовала себя намного лучше. Осмотрелась: обычная больничная палата, должно быть, все еще на Сьере. В помещении никого не было, но противный медицинский прибор запищал, оповещая кого-то о моем пробуждении.

— Выключите, — взмолилась я, вбежавшей медсестре, и невыносимый звук стих.

Девушка в белом халате измерила у меня температуру, проверила пульс, разбинтовала бедро, нанесла новую порцию мази и снова наложила повязку.

Я вообще напоминала себе мумию, бинты на бедре, на лодыжке, на локтях, даже на пальцах ног. Как выглядело мое лицо, по правде говоря, я даже не хотела знать.

— Где я? — боже мой, какой скрипучий голос.

— В больнице, не волнуйтесь, — получила я весьма информативный ответ.

Люди, я перегрелась, а не умом тронулась, понятное дело, что я в больнице!

Но девушка оказалась не из болтливых, еще раз проверила все приборы, попросила не волноваться, мол, мне это вредно, и просто-напросто сбежала.

Я снова осталась одна, лежала и злилась. Потом, несмотря на боль во всем теле, решила подняться. Не хотят объяснять, так я сама встану и все выясню.

Но стоило мне спустить ноги с койки, как дверь отворилась. Я вздрогнула.

— И куда это ты намылилась, а, моя старушка?

Я зашипела, как голодная змея:

— Еще раз так меня назовешь…

— Ладно-ладно, поправишься, можешь меня бить. А сейчас ложись, доктор говорит, тебе еще нельзя вставать.

Я зашипела еще громче, но позволила себя уложить, укрыть одеялом и даже поправить подушку, чтобы я могла оставаться в положении «полусидя».

Александр выглядел хорошо, ну, то есть, хорошо при учете того, что мы пережили. Кровоподтек на скуле, припухшая губа, немного осунувшееся лицо, синяки под глазами, но при этом вид довольный, я бы даже сказала, цветущий. Он вообще выглядел полным энергии.

Так нечестно! Мы оба там были, так какого черта, он носится по больнице, а я лежу тут, как куколка невылупившейся бабочки?

— Что со мной? — спросила я, хмуро глядя на Тайлера снизу вверх.

— Реакция организма на стресс и перегрев, — охотно объяснил он, — плюс пошло заражение от раны на бедре. Но уже все в порядке.

— Сколько прошло? — тут же потребовала я.

— Два дня.

— У-у, — я без сил откинулась на подушку, лежу тут овощем целых два дня. Позорище.

— Эй, старушка, чего удумала? — прищурился Александр.

— Еще раз меня так назовешь!..

— Ты меня ударишь, я помню, — проявил он чудеса хорошей памяти, потом подошел и бессовестно присел на койку возле моего бедра. — А если серьезно, я рад, что с тобой все нормально.

Его ладонь накрыла мою руку. А я вдруг вспомнила, как всего-то на прошлой неделе в его кабинете на «Прометее» меня передернуло от такого же жеста. Теперь это показалось мне совершенно естественным, во всяком случае, отдергивать руку мне не захотелось. Но Тайлер убрал ее сам.

— Ты расскажешь мне, что произошло? — миролюбиво попросила, решив разыграть пай-девочку, ибо криком мне пока что ничего узнать не удалось.

— Может, лучше из первых уст? — предложил Александр.

— Эшли! — тут же догадалась я. — Ну, конечно. Где он?

Тайлер улыбнулся краем губ.

— Вообще-то, в коридоре.

— Почему не зашел? — не поняла я.

— Он думает, ты до сих пор на него злишься.

— Что за чушь, — отмахнулась я. — Зови его сюда.

— Я так и думал, — Тайлер подмигнул мне, встал и шагнул к двери.

А мне вдруг сделалось страшно.

— Александр!

Он остановился, повернулся ко мне, приподняв бровь и ожидая пояснений, зачем я его окликнула.

А я смутилась.

— То, что я говорила… там, в пустыне… — мне даже не сразу удалось подобрать слова, но он понял и так.

— Ну, ты чего? — мне показалось, Александр даже обиделся. — Никто никогда ничего не узнает, я обещаю, — а потом все же вышел за дверь.

А я почему-то сразу ему поверила. Никто никогда ничего не узнает. Подумать страшно, что я несла, думая, что жить нам осталось всего-ничего.

* * *

Эшли, и правда, чувствовал себя смущенно, когда вошел, но быстро расслабился, видя, что я не собираюсь поминать старое.

Наконец, мне рассказали, что случилось, пока мы с Тайлером «загорали».

В тот день Рис заговаривал Гаранье зубы столько, сколько мог, сулил возмещение ущерба, полученного вследствие погрома, устроенного Дэни, а потом управляющему позвонили, и он, сославшись на непредвиденные обстоятельства, улизнул.

Эшли сразу заподозрил, что Гаренье могли вызвать в случае нашей поимки, но рассудил, что причиной также могла быть поднятая нами тревога. Он подождал еще некоторое время, и когда не вернулся ни Гаренье, ни мы, окончательно понял, что дела плохи.

Нужно было что-то предпринять, но Рис прекрасно понимал, что не может просто спуститься вниз, размахивая пушкой. А так как наше задание состояло в том, чтобы выяснить, правда ли здесь похищают людей, или это пустое подозрение перестраховщиков, Эшли справедливо рассудил, что раз нас схватили, значит, мы получили доказательства.

Так как Лондор не одобрял афиширование своего участия в подобных операциях, Рис решил не выходить из образа. Связался с Беном и Китом и сказал им вызвать в «Райские кущи» местную полицию от имени Джереми Хоула.

Надо отдать полиции должное, среагировала она быстро. Эшли поведал стражам порядка почти чистую правду, мол, жена и ее брат пропали, и ходят слухи, что они не первые, кто здесь исчез.

Начался опрос гостей и докторов, информация о пропавших при подозрительных обстоятельствах подтвердилась. А когда дело дошло до допроса управляющего, Гаренье никто не смог найти.

Когда полиция взломала секретный лифт и спустилась вниз, то нашла все то же, что видели мы, а заодно и карамеданцев в компании лаборанта-экспериментатора. Карамеданцы попробовали отстреливаться, но были быстро успокоены парализующим газом. Использовать свои смертоносные препараты они то ли не успели, то ли не решились.

Допросы пойманных ничего не дали, кроме того, Гаренье, бесследно пропал. Куда подевались мы, полковник и его свита якобы не знали. Был отправлен особый запрос в ближайшее посольство Карамеданы, и на следующий день пришел, ответ, что, разумеется, о подобных экспериментах на людях Империи неизвестно, а схваченный полковник ни кто иной, как дезертир и фанатик, самолично придумавший весь этот коварный план.

Эшли настаивал, что карамеданцы знают, где мы, и раз уж наши тела не были обнаружены вместе с остальными, мы можем быть еще живы. Как назло, в полицейском участке не обнаружилось ни единой дозы, так называемой «сыворотки правды», в последнее время активно используемой на просторах Вселенной. За ней был послан курьер на станцию Форс, который, как ни парадоксально, прибыл на день позже официального письма Карамеданы, хотя ему нужно было преодолеть куда меньшее расстояние.

Только после получения «сыворотки правды» допрос дал результат, правда, не совсем ожидаемый: у полковника оказалась искусственно вызванная аллергия на препарат, и он скончался на месте от анафилактического шока, зато его парни раскололись. Тогда-то Эшли и помчался в пустыню за нами.

— Я думал, свихнусь за эти двое суток, — признался Рис. — Но я полагал, что они спрятали вас в какой-нибудь тайной комнате под замком, мне и в голову не пришло искать вас в пустыне.

— Идеи больного мозга не всегда постижимы, — философски заметил Тайлер. — Главное, ты успел вовремя. Мы не в обиде, правда, Морган?

— Еще бы, — подтвердила я, и, кажется, Эшли, наконец, избавился от чувства вины, мучавшего его все это время. — И что дальше? — спросила я.

— А что дальше? — удивился Тайлер моему вопросу. — Уходим, это задание выполнено, нас ждут новые и «Прометей».

— Когда?

— Когда ты встанешь на ноги. Доктор обещает пару дней.

— Нееет, — простонала я, — два дня здесь? Я не выдержу.

Но Тайлер был безжалостен, как моя двоюродная бабушка, заставляющая меня в детстве есть ненавистный суп из брокколи.

— Почитай, — равнодушно посоветовал он и подтолкнул Риса к выходу. — Пошли, Эш, нашей больной надо спать и набираться сил.

— Выздоравливай, — пожелал мне Эшли и безропотно вышел из палаты.

А Александр обернулся уже у самой двери, подмигнул мне и скрылся раньше, чем я нашла что-нибудь, чем можно было бы в него кинуть.

Дверь закрылась, а я поймала себя на том, что лежу и тупо улыбаюсь.

 

15

Перелет со Сьеры выдался утомительным и неожиданно напряженным. Видя, как мы с Александром всю дорогу то и дело обмениваемся взаимными подколками и постоянно вместе над чем-то смеемся, Эшли все больше молчал и бросал на нас задумчивые взгляды. Сначала я не обращала внимания, а когда заметила мне стало не по себе.

Нет, это не то, о чем он подумал. Ерунда, мы просто, действительно, нашли с Тайлером общий язык, это ничего не значит…

«Прометей» отстыковался от станции Форс, стоило нам взойти на борт.

Уже в шлюзовом отсеке нас встретил почти весь экипаж корабля, счастливые улыбки, похлопывания по плечам, даже объятия. Лора умудрилась повиснуть одновременно на Тайлере и Рисе, а меня сгреб в охапку кок.

Такие знакомые и в то же время чужие лица. Мне казалось, что мы виделись с ними в последний раз не две недели, а целую вечность назад. Или это во мне что-то успело измениться за этот срок?

Как ни странно, меня окутало странное чувство спокойствия, будто я вернулась домой из долгой командировки. И я, правда, была рада видеть всех этих людей, мою команду.

Тем не менее, такие эмоциональные приветствия были мне непривычны, и я постаралась скорее сбежать.

— Мне не очень хорошо, я к себе, — я вывернулась из объятий Кули и сделала шаг в сторону.

Нет, я даже не соврала, я на самом деле устала. К тому же, бедро еще не до конца прошло, я продолжала прихрамывать, и мне было тяжело долго держаться на ногах. А еще я мечтала принять душ и переодеться. За четыре дня, проведенных в госпитале, казалось, больничный запах медикаментов въелся в меня намертво.

— Помочь дойти? — предложил Александр.

Это прозвучало без всякого подвоха, совершенно искренне и даже естественно, но его слова заставили смолкнуть всех. Немая сцена, во время которой лондорцы удивленно переводили взгляды с капитана на меня, еще бы, ведь наше, мягко говоря, прохладное отношение друг к другу ни для кого не было секретом.

Мне стало неуютно. Неважно, как мы общались на задании и там, в пустыне, это все не имеет значения, мы снова на корабле…

А еще я разозлилась. На Тайлера, за то, что все это время вел себя так заботливо, и на себя, за то, что мне безумно захотелось, чтобы именно он меня проводил.

Ситуацию спас Ригз. Райан шагнул вперед и подхватил меня на руки, будто я весила не больше пушинки.

— Нашу пострадавшую доставим в лучшем виде, — весело пообещал он.

Еще никогда я не была ему так признательна, как в этот момент.

Ригз, и правда, доставил меня «лучшем виде», даже занес прямо в каюту и уложил на койку.

— Райан, я не умираю, — я невольно рассмеялась этой трогательной заботе. — Всего лишь растяжение, пара ушибов и легкое воспаление. Ерунда.

— Ага, — хмыкнул Ригз в ответ, — вредные девчонки не любят признаваться в своих слабостях?

На это мне нечего было возразить. Я только развела руками, мол, ты прав, что тут сказать.

— Давай отдыхай, — распорядился Райан, собираясь уйти. Он и почти ушел, когда остановился у самой двери и обернулся. — Здорово, что вы, наконец, подружились с Александром, — выдал Ригз на прощание и вышел.

А мне захотелось биться обо что-нибудь головой. Ну, подружились, с чего они все придают этому такое значение?

* * *

— Врачи на Сьере молодцы, — вынес вердикт доктор Генри, разглядывая мое бедное бедро, — заживает хорошо, — я сидела на его столе, естественно, сняв брюки, а Коллинз заканчивал осмотр. — Дам тебе мазь, поприкладываешь еще пару дней, чтобы воспаление окончательно спало.

— Отлично, — я обрадовалась, что мне не грозит перспектива таскаться к нему в медотсек на перевязки, а я вполне могу справиться сама. В последние дни я устала чувствовать себя инвалидом, которого все опекают, просто до чертиков.

— Это ты как так умудрилась? — поинтересовался медик, накладывая бинт.

— Проводила эксперимент, стоит ли выпрыгивать из флайера на ходу в платье, — пошутила я, и глаза доктора округлились. — Пришла к выводу, что не стоит.

— Веселое вышло задание, я погляжу, — хмыкнул Коллинз.

На самом деле, да, я давно столько не смеялась, как в эти дни, несмотря на опасность и возможность скорой смерти. Да, несмотря ни на что.

Я согласно кивнула:

— Я получила бесценный опыт. Как бы то ни было.

В этот момент двери медотсека распахнулись, и на пороге появился Тайлер.

— Ну что, как наша пациентка? — поинтересовался он, а я задохнулась от возмущения:

— Эй, я вообще-то не одета. Стучаться надо!

Брови Александра взметнулись вверх, он явно не ожидал от меня такой вспышки. Действительно, вышло чересчур эмоционально, я даже сама не поняла, что на меня нашло.

— Извини, не думал, что твоя честь будет поругана, если я увижу твое забинтованное бедро, — съязвил он.

— Моя честь тут ни при чем, — проворчала я. Доктор как раз закончил перевязку, и я спрыгнула на пол и торопливо натянула форменные брюки.

Тайлер и Коллинз, оба, смотрели на меня с удивлением. А мне вдруг захотелось выкрикнуть: «Да, я психопатка! Оставьте меня в покое!». Но вместо этого я просто демонстративно застегнула на брюках ремень и вылетела из медотсека.

Куда делось мое только что бывшее хорошим настроение, одному Богу известно.

Что со мной? Реакция на стресс? Посттравматический синдром?

Забыв про ноющую боль в бедре, я ускорила шаг, чтобы поскорее скрыться от всех в каюте, своей маленькой крепости. Но не тут-то, Александр догнал меня, схватил чуть выше локтя, вынуждая остановиться.

— Капитан, вам не говорили, что это несолидно — бегать за своими подчиненными по коридорам? — прошипела я, вырывая руку.

Я хотела, чтобы он тоже разозлился на меня и, наконец, отстал, но я снова просчиталась. Во взгляде Тайлера на меня не было ни злости, ни раздражения, только тревога.

— Морган, что с тобой?

Я не могла ему ответить на этот вопрос, я сама не отдавала себе отчет, почему веду себя подобным образом.

Я отвела взгляд:

— Со мной все хорошо.

— Эй, — Александр без всякого стеснения протянул руку и приподнял мою голову за подбородок, — все же было хорошо?

Ох уж эти лондорцы с их постоянным нарушением личного пространства!

От этого невинного прикосновения я вздрогнула, но это было совсем не то чувство, с каким я отдергивала ладонь в капитанском кабинете около двух недель назад. Это было что-то другое, незнакомое и пугающее. И мне, как никогда, захотелось сбежать.

Тайлер все еще не убирал руку. А я чувствовала, что веду себя неправильно, но почему-то не могла смотреть ему в глаза, уставилась куда-то в район шеи и молчала.

— Не надо от меня шарахаться, — неожиданно мягко попросил Александр.

А меня до колик в животе пугало то, что я как раз и не хочу от него шарахаться.

Там, на Сьере, в пустыне, думая, что мы скоро умрем, все было просто, мне было все равно, что он лондорец, но стоило вернуться на «Прометей» я вдруг поняла, как далеко зашла, забылась, непозволительно расслабилась.

Я так ничего и не сказала. Александр убрал руку и даже отступил от меня.

— Вечером все соберутся в кают-компании, я обещал рассказать им, что произошло, — сообщил тоном, лишенным эмоций. — Тебя ждать?

— Бедро все еще болит, — ответила я, пытаясь подражать его интонации. — Я бы лучше отлежалась. Ты не против?

— Конечно, — его ответная улыбка показалась мне фальшивой, — отдыхай, — поле чего развернулся и направился обратно в сторону медотсека.

Мое сердце билось с такой скоростью, будто я пробежала марафон.

* * *

Я все-таки пришла вечером.

Подумала трезво и решила, что мой внезапный всплеск эмоций не что иное, как реакция на смену обстановки. Хотя, если быть объективной, очень бурный всплеск.

С чего мне вздумалось нападать на Александра за то, что он без стука вошел в медотсек? Во-первых, если бы осмотр оказался серьезнее, и мне пришлось больше раздеться, Генри отвел бы меня за специальную ширму, приготовленную как раз для таких случаев. Во-вторых, а даже если бы он и увидел лишнего? Так что с того? Я никогда не обладала «должным леди стеснением», как любила говорить мама. Иногда я даже шокировала своих прежних сослуживцев и сокурсников в КЛА, спокойно заходя в мужской душ после тренировок, если в женском была очередь. Так что случилось теперь?

Не желая врать самой себе, я все же пришла к неутешительному выводу: все происходящее — реакция не на стресс, а на Тайлера. То есть то, что мне в данных обстоятельствах нужно меньше всего. А самым глупым было как раз то, что он заметил, мое резко изменившееся отношение, а этого нам не нужно вдвойне.

Придя к таким умозаключениям, я и решила появиться вечером в кают-компании, сделать вид, что ничего не произошло, и по возможности вести себя как можно беспечнее.

— О, Морган! — первым заметил меня Ригз и подвинулся, освобождая место на диване возле себя. — Падай, ты вовремя.

Действительно, вовремя, все как раз собрались, включая даже пилота, который вообще редко покидал рубку. Он вообще напоминал мне крота, который старается не оставлять свою нору.

Я встретилась глазами с Александром, получила приветственный кивок и едва заметную улыбку. Я сразу поняла, что он рад, что я перестала ребячиться и пришла.

Когда все устроились поудобнее, капитан и старпом просветили остальной экипаж о том, что произошло на Сьере. Я почти не дополняла их рассказ, лишь кое-где вставляла свои реплики, когда ко мне обращались напрямую.

— Я не рассказчик, я пилот, — извинилась я перед слушателями, чтобы объяснить свою излишнюю молчаливость и заранее уберечь себя от ненужных вопросов.

— Для пилота ты неплохо справилась, — заметила Клавдия.

Я пожала плечами:

— Новичкам везет.

А потом снова поймала на себе взгляд Тайлера. Интересно, это он так часто смотрел в мою сторону или я в его?

По окончанию истории капитан продемонстрировал всем заранее припасенное фото Гаренье, который теперь был объявлен в розыск.

— Ему может быть многое известно, — предупредил Александр. — Если вы где-то столкнетесь с ним, нужно постараться взять его живым.

— Но лучше мертвым, чем упустить, — перефразировал понятливый Ригз.

— Совершенно верно, Райан, — температура в голосе Тайлера понизилась сразу на несколько градусов, — и мое мнение: мертвым он будет куда полезнее, чем живым.

Сержант даже растерялся от такого напора.

— Ладно, — пробормотал он, — как скажешь.

В этот момент я понимала Александра, как никто, ведь остальные не видели своими глазами, что эти «испытатели» делали с людьми. Я даже в чем-то могла оправдать мотивы карамеданцев, они участвовали в разработке оружия для своей Родины, могла понять лаборанта, он ученый, фанатик, люди для него лишь расходный материал для достижения цели, но Гаренье… Творить все эти зверства… Ради чего? Ради денег? Как мне рассказали, на одном из допросов лаборант признался, что Гаренье согласился «участвовать в проекте» за кругленькую сумму, будучи совершенно равнодушным, как к интересам Карамеданы, так и противоборствующей стороны. А оставаясь в живых, человек, способный за деньги продать родную мать, может быть смертельно опасен.

— Я думаю, на сегодня все, — Тайлер чуть тряхнул головой, наверное, тоже отбрасывая от себя видение мертвых тел из катакомб «Райских кущ», и снова заговорил вполне бодро. — Сейчас держим путь на Альберу, там мы встретимся со связным, передадим отчеты и получим новое предписание. Лора, проложи, пожалуйста, кратчайший маршрут и передай Мэтту, — Стэнли с готовностью закивала. — А ты, Стив, — Кленси тут же вскинул голову, — будь добр, сооруди мне новую чудо-штуку взамен потерянной, — попросил Александр, как я поняла, имея в виду свой погибший планшет.

— Без проблем, — пообещал юноша. — Дай мне два дня.

— Даю три, — разрешил Тайлер, — но чтобы не слабее предыдущего.

— Понял, не дурак, — отозвался Кленси скороговоркой, прищурившись в предвкушении, чем еще новеньким оснастит заказанную вещь.

— Мэтт, с тебя отчет о событиях, происходивших в мое отсутствие, — продолжал раздавать указания капитан. — Клавдия, отчет о проделанной диагностике судна.

— Бу сде, кэп, — козырнула та.

А я могла лишь очередной раз даваться диву, как у Александра так получалось. Ведь он, по сути, даже не приказывал, но слушались его беспрекословно.

— Эшли, Морган, — задумавшись, я вздрогнула, услышав свое имя, — от вас мне тоже нужны письменные отчеты об операции, нужно будет приложить их к моему перед отправкой командованию.

— Конечно, — кивнул старпом, по-видимому, заранее знавший, что это придется делать.

Что же касается меня… Я никогда не была на подобных операциях и, соответственно, ни разу не писала таких отчетов. Как правило, мои письменные изложения для начальства были не чем иным, как объяснительными: «я превысила допустимую скорость, потому что…», «я пошла на этот маневр, потому что…» и так далее. Все мои записи такого плана всегда были максимально краткими и содержали в себе одну единственную мысль: «я в своих действиях уверена, при необходимости повторю, оставьте меня в покое».

— …Э-э… — виновато улыбнулась. — Ты дашь мне образец?

— Новичок понял, что у заданий есть кое-что похуже смертельной опасности, — хохотнула Клавдия, и они с Ригзом хором пропели окончание фразы: — Отчееееты!

Ну, вообще блеск, судя по их реакции, тут парой слов мне отделаться не удастся.

Александр попробовал сдержать смех и остаться серьезным, но вышло у него, надо сказать, не очень.

— Нечего тут людей запугивать, — шикнул он на певучую парочку, а потом посмотрел на меня: — Зайди ко мне в кабинет завтра с утра, я тебе объясню, что и как писать.

Я покосилась на Эшли, который теперь довольно ухмылялся по поводу того, что отчет не доставлял ему неудобств. Ну же, влюбленный мой, мог бы и предложить написать все за меня, проявил бы благородство…

Но порыва благородства от Эшли я не дождалась, ждать их от Тайлера было бы вообще глупо, лентяям он явно не благоволил.

— Зайду, — вздохнула я и мстительно пообещала: — Готовь побольше кофе, выпью все твои запасы.

* * *

На ужин я пошла вместе со всеми, но по привычке заняла место за стойкой возле Кули и не стала делить компанию с остальными.

Еда, приготовленная коком, как всегда была великолепна. Как по мне, то с ней не смогли бы сравниться никакие деликатесы поваров из «Райских кущ». Что там однажды сказал Кули? Ах да, главный секрет его блюд в том, что он вкладывает в них тепло своей души.

Я сидела, помешивая остывающий чай, и посматривала на экипаж «Прометея» из-под опущенных ресниц. Что я здесь делаю, кто они мне? Нет, они мне не враги, несмотря на все свои убеждения, не могу так думать. Не враги… Просто мне здесь не место.

Александр устроился за столиком с Эшли и Райном, они что-то обсуждали и смеялись. Может, все-таки капитан простит Ригза и оставит его на «Прометее»? Во всяком случае, казалось, что их взаимоотношения стали прежними. Почему-то мне хотелось, чтобы Райан остался, а Тайлер снова стал ему доверять. Я не до конца осознавала, какое мне до этого дело, но я бы ни за что не пожелала Александру из-за принципов потерять человека, с которым они многое прошли вместе.

Отчасти, я начинала понимать, почему на «Прометее» у команды такие теплые отношения. Подобные задания сближают, неожиданно и сильно, гораздо сильнее, чем долгое пребывание на одном судне.

Двое суток в пустыне…

Александр рассказывал что-то смешное, Ригз уже хохотал во весь голос. Я подумала, что сейчас не дала бы Тайлеру и его двадцати девяти. Вернувшись с задания и снова оказавшись в кругу своей корабельной семьи, он на какое-то время скинул с себя груз ответственности и выглядел… счастливым? Да, пожалуй, это то самое слово.

Он резко дернул головой, что-то объясняя и активно жестикулируя, прядь волос упала на глаза… Я помнила, что эти волосы на ощупь совсем не такие, как мои, хотя и кажутся похожими, мягче, приятные на ощупь…

Я резко отвернулась, чувствуя, что мысли пошли куда-то не туда. Да что же со мной такое? Я никогда в своей жизни так не смотрела ни на одного мужчину. Никогда. Ни на кого.

— Эй, Морган, ты в порядке? — Кули остановился с другой стороны барной стойки и уставился на меня.

— В полном, — соврала я. — Просто задумалась, — ага, о том, что неприлично долго разглядываю твоего капитана, и мне чертовски нравится то, что я вижу.

— Ладно, — сегодня кок оказался на редкость покладист, — значит, показалось.

— Показалось, — эхом повторила я.

Я уже достаточно хорошо знала Кули и не сомневалась, что он это так просто не оставит, обязательно примется пытать меня, что случилось, стоит народу разойтись. Я могла бы избежать этого «допроса с пристрастием», просто взять и уйти раньше других, но я так и сидела, продолжая помешивать уже совершенно холодный чай, пока на камбузе не остались только мы вдвоем.

Кули словно этого и ждал, тут же оперся о стойку локтями и заговорщически склонился ко мне.

— Ну, выкладывай.

Что именно я могла ему выложить? Что я ненормальная? Так это ни для кого здесь не секрет с первого дня.

Я зашла издалека:

— Когда Эшли мне тебя впервые представил, он назвал тебя «душой этого корабля»…

— Душа, сердце, почки, — с готовностью подтвердил кок и ни капли не смутился под моим убийственным взглядом. — А что? Если плохо питаться, любой орган может забарахлить.

— Я вообще-то серьезно.

Видя, что я не собираюсь веселиться, Кули тоже посерьезнел:

— Я тебя слушаю.

— Глеб, ты когда-нибудь влюблялся?

— О, сколько раз! У меня были такие романы, такие женщины!.. — он вдруг оборвал сам себя, склонился ко мне еще ближе и понизил голос: — Только не говори мне, что ты умудрилась меньше чем за две недели на Сьере встретить какого-то типа, который разбил твое неприступное сердце.

Я поморщилась, звучало абсурдно. Всего-то чуть больше недели на Сьере… Двое суток в пустыне…

— Давай без исповеди, — попросила я. — Просто ответь мне отвлеченно.

Кок нахмурился, но согласился:

— Хорошо, но только ради тебя.

— Я это ценю, — искренне заверила я. — Вот скажи мне, какого это — влюбиться? Какие симптомы?

Кули даже присвистнул.

— Ну, милая, скажешь тоже. Симптомы. Любовь — это дар, а не болезнь.

— Симптомы, Глеб, — настаивала я.

— Для женщины твоего возраста вопрос…э-э… мягко говоря, неожиданный.

Я пожала плечам, не собираясь оправдываться.

— Пусть так. Ты мне ответишь?

— Ладно, — обычно такой разговорчивый кок задумался, пытаясь подобрать слова. — Говорю только за себя, — предупредил он, — как это у других, судить не берусь, я кивнула, соглашаясь. — Когда ты в кого-то влюбляешься, тебе хочется все время находиться рядом с этим человеком, касаться его, если нет возможности касаться, то хотя бы видеть. Ты, вроде бы, и не специально, но постоянно ищешь его глазами, заходя в помещение, в толпе. А еще ты ведешь себя при нем иначе. Тебе хочется смеяться в его присутствии, а порой наоборот, беспричинно язвить. Ну как? Я тебе помог?

Я молчала. Симптомы на лицо, диагноз неутешительный. Лечение — выстрел в голову.

— Морган, — снова окликнул меня Кули, вырывая из потока мрачных мыслей. — Ты, правда, никого раньше не любила? — он сказал это таким тоном, будто я только что призналась в инвалидности, и ему меня чертовски жаль.

— Я и сейчас никого не люблю, — отмахнулась я. — Я просто спросила.

Кок подарил мне долгий взгляд.

— Спросила она, — фыркнул он, ни на миг не поверив.

Я спрыгнула с высокого стула.

— Спасибо за информацию, обязательно учту, когда в кого-нибудь влюблюсь, — заявила бодро, собираясь сбежать от дальнейших разговоров.

Кули не стал меня останавливать, только проводил все тем же задумчивым взглядом, и я услышала уже в спину:

— Еще не забудь учесть, что жизнь одна.

 

16

Эту ночь я спала, как младенец. Разговор с Кули для меня многое прояснил, и хотя сначала сделанные выводы напугали, потом они же меня и успокоили.

Стоит признать очевидное: я начала влюбляться в Тайлера, а может, даже уже влюбилась. Глупо и скверно. Но если посмотреть на это с другой стороны, то что такое влюбленность, помимо симптомов, названных коком? Это всего лишь гормоны, а любые реакции организма на тот или иной раздражитель временны. Поэтому я решила вести себя как ни в чем не бывало, надеясь, что это необычное помутнение рассудка в скором времени меня отпустит само по себе.

К тому же, все было бы в тысячу раз хуже, будь у Александра ко мне ответные чувства. Но я была уверена в обратном. А ведь если не подливать масло в огонь, он сам по себе прогорит и потухнет, не так ли?

Таким образом, решив, что мне не о чем беспокоиться, кроме как некоторое время себя контролировать, я покинула утром каюту с легким сердцем и отправилась к капитану, как мы и договаривались накануне.

Он открыл дверь после первого стука. Ждал или просто не был занят?

— Привет, — я дружелюбно улыбнулась и тут увидела Хряща, нагло восседавшего прямо в центре хозяйского стола. — О! А я-то думаю, чего это мой сожитель не пришел ко мне ночевать.

— Ах, вот оно что, — Тайлер остановился как раз между мной и котом, скрестив руки на груди, и одарил нас обоих по очереди таким взглядом, будто только что застал на месте преступления. — А-то думаю, чего он больше не появляется у меня по ночам. Нашел компанию получше, а, предатель?

Хрящ не выразил по этому поводу угрызений совести, лениво зевнул, положил голову на передние лапы и отвернулся.

— Хе-хе, — прокомментировала я. — Сцена ревности не удалась.

— Ага, — Александр скорчил оскорбленное лицо, хотя прекрасно видела, что его глаза смеются. — Ему даже не стыдно.

— А что, — я подошла к столу и погладила кота по лоснившейся черной шерсти, — как истинный мужчина, он предпочитает спать с женщиной. Правда, Хрящ? — котяра довольно замурчал, и я сочла это согласием. — Вот видишь? — я победно вздернула подбородок.

— Сговорились, — вздохнул Тайлер. — Ты присаживайся, — вспомнил он о своей роли хозяина кабинета, — я, кажется, обещал тебе кофе, если ты придешь с утра.

— И покрепче, — напомнила я. И хотя я великолепно выспалась, кофе с утра — это то, что доктор прописал.

Пару минут Тайлер гремел чашками, потом поинтересовался, кивнув в сторону нагло задремавшего Хряща:

— И давно он ночует у тебя?

— Почти сразу, как я здесь появилась, — призналась я. — А что? Я думала, ты не против, что он ходит, где хочет.

— Не против, — подтвердил Александр, — просто удивляюсь. Раньше чаще всего он спал у меня, иногда ночевал то у одного, то у другого, но чтобы постоянно у кого-то конкретного, это впервые. Ты ему понравилась.

— Должна же я хоть кому-то нравиться.

— Ах, прости, забыл, ты же злобная землянка, ты никого не любишь, и тебя, соответственно, все терпеть не могут, — съязвил Тайлер.

Сначала я хотела оскорбиться, но потом поняла, что он просто подтрунивает надо мной за мое поведение на судне в первые дни.

— Между прочим, ты попала в точку, — продолжал Александр, — он не лондорец.

— Вот как? — честно говоря, я думала, Тайлер притащил любимца из дома. — А откуда он у тебя?

— Прибился на одной из станций пару лет назад. Еще котенком. Они там как раз проводили какую-то дезинфекцию, так что от бродячего животного точно бы избавились, вот и подобрал.

Я посмотрела на безмятежного жирного кота, уже мало чем напоминавшего несчастного котенка. Наверное, я бы тоже не смогла пройти мимо в такой ситуации. Вот только куда бы я его дела, подобрав?

— У нас запрещено держать на кораблях живность.

— У нас тоже, — как ни в чем ни бывало отозвался Тайлер.

Вот теперь я удивилась по-настоящему.

— А если ваше командование о нем узнает?

Александр поставил передо мной мою порцию кофе, а сам присел на край столешницы со своей в руке.

— А кто меня сдаст? — невозмутимо поинтересовался он.

Я усмехнулась:

— Нарушаете правила, капитан, как не стыдно.

Но Тайлер и не думал смущаться.

— У меня на «Прометее» свои правила, — уверенно заявил он, отставил кружку, потом подошел, взял котяру по обе стороны его внушительного пуза и поставил на пол.

Кот одарил его возмущенно-презрительным взглядом, отряхнулся, будто к нему только что прикоснулся не хозяин и, заодно, спаситель, а кто-то облил водой. Потом развернулся и важным шагом направился за шкаф. Наверное, там тоже был выход вентиляционной трубы.

— Почему Хрящ?

Тайлер посмотрел на меня так, будто искал подвох в каждом моем слове.

— Что, не достаточно высоко-поэтичное имя?

— Скорее, забавное, — я сдержалась и не стала говорить в ответ гадости.

— А история тоже забавная. В первую неделю на корабле он забрался в запасы Кули и стащил хрящи. Только тот, который он пытался съесть оказался таким большим, что встал поперек пасти. Пришлось Генри его извлекать хирургическим пинцетом. Вот и приросло имечко.

Все это звучало так… по-домашнему. Впрочем, дома у меня никогда не было даже кота.

— Ладно, хватит мне заговаривать зубы, — встряхнулся Тайлер, — не думай, что если ты будешь меня отвлекать, я забуду про отчет.

Я прикусила губу от досады. Как был зловредным капитаном, так и остался.

Ненавижу бумажную работу!

Александр обошел стол, включил компьютер и вывел голографический экран.

— Вот что, садись сюда, — к моему удивлению, он отодвинул собственный стул.

— Вообще-то, можно настроить экран в мою сторону, — воспротивилась я, восседать на капитанском месте — это уже определенно слишком.

Но Тайлер не увидел в этом ничего такого.

— А панель управления ты тоже повернешь? — съехидничал он. — Или думаешь, я буду листать за тебя?

Я скривилась, всем своим видом демонстрируя протест, но подчинилась. В конце концов, я на службе, а этот вредный тип все еще мой командир.

— Смотри, — он открыл документ, стоило мне усесться. И, кажется, его ни капли не смутило, что для этого ему пришлось склониться над моим плечом. Близко, чертовски близко. Я покосилась на него и тут же впилась глазами в экран, как в спасительное окно. — Вот этот файл. Тебе нужно написать что-то вроде.

Сказав это, Александр, наконец, отстранился. Я выдохнула с облегчением. Нет, с реакциями своего тела надо что-то срочно делать…

Я пробежала глазами несколько строчек.

— Что это за ересь? — возмутилась я. — Зомби, атакующие… — я на всякий случай сверилась с текстом, чтобы не переврать название, — Башню Власти!

Тайлер успел развалиться на недавно покинутом мной стуле с противоположной стороны стола. Он мученически закатил глаза:

— Морган, прояви фантазию. Это же образец, причем с курса обучения. Не могу же я тебе дать реальные отчеты по секретным делам.

— Ты бы мне еще сказку про Белоснежку всучил, — прошипела я.

— Когда мне понадобится, чтобы ты написала отчет о среднестатистическом поведении гномов, дам обязательно, можешь не сомневаться, — отбил Тайлер мой выпад. Издевается и явно доволен собой.

Я тебе это припомню, зловредный капитан…

Я не успела выпалить в ответ очередную колкость, как у него ожил коммуникатор на руке.

— Александр, — раздался голос Стэнли, — ты занят?

В его взгляде промелькнула досада.

— Нет, Лора, я тебя слушаю.

— Подойди, пожалуйста, в рубку, у нас с Мэттом вопросы по маршруту.

— Хорошо, сейчас буду.

Тайлер отключил вызов и поднялся, как мне показалось, с сожалением, ему явно не хотелось уходить.

— Читай пока образец, — распорядился он мне, — вернусь, покажу, что нужно делать.

Вот черт, а я-то надеялась, что мне удастся воспользоваться предлогом и избежать чтения про зомби и башню.

— Ты, что, оставишь меня здесь одну? — на всякий случай переспросила я. Здесь? В его личном кабинете?

Александр изогнул бровь:

— А ты что-то украдешь?

— Вообще-то, не собиралась.

— Вот и отлично. Не скучай, — и, не дав мне больше ничего возразить, быстро вышел из кабинета.

А ведь тут, наверняка, полно его личных вещей. Доверяет или просто нечего скрывать?

От этой мысли мне стало даже смешно. О чем ты, Морган, за последние дни он выложил тебе столько о своей личной жизни, что вещам и не снилось.

Тем не менее, воспользовавшись ситуацией, я тут же встала из-за стола и прошлась по помещению. Сам виноват, единственное, что мне запрещено, это что-нибудь украсть, смотреть могу все, что хочу.

Какая-то крохотная часть меня встрепенулась, напоминая, что хорошо было бы все же ознакомиться с историей зомби до возвращения Александра, а остальные мои составляющие (а именно: вредность, упрямство и любопытство) быстро заткнули эту совестливую часть.

Я прошла по кабинету, без зазрения совести разглядывая полки. Диски, множество дисков. Впрочем, их я видела и раньше. Все без этикеток. Как он сам в них разбирается?

Я протянула руку, воровски обернувшись на дверь, вытащила один наугад и вставила в считыватель. Это оказалась книга, обычная книга, философский труд какого-то мыслителя древности.

Неужели все это книги? Я, конечно, догадывалась, что Тайлер у нас начитанный мальчик, но чтобы настолько…

Я отошла к другой полке, повторила маневр. Учебник по астрофизике. Еще… Учебник по квантовой механике.

Наконец, мое внимание привлек диск в оранжевом чехле на дальней полке. Все остальные футляры были выдержаны в черно-белых тонах, а этот яркий, словно не отсюда.

Я вставила в считыватель свою добычу, довольно потирая руки в предвкушении, что нашла что-то интересное. Но уже через секунду у меня кровь отхлынула от лица. Это был фотоальбом. Нечто действительно, личное, что я точно не имела права трогать.

Я на автомате пролистала несколько фото: смеющийся маленький мальчик с ямочками на щеках, красивый, но, как ни странно, блондин; обнявшаяся пара, не юные, должно быть, погибшие родители; серьезный мужчина в костюме с галстуком, идеальная осанка, вздернутый подбородок, надменный взгляд — Рикардо Тайлер, его я видела по телевизору.

Моя совестливая часть начала расти прямо на глазах. Мне стало даже немного стыдно. Это личное, не для чужих глаз.

И я поспешно убрала диск на место и вернулась к столу.

Что ж, зомби, так зомби. Лучше буду прилежной ученицей, чем доморощенной ищейкой, сующей нос в чужие дела.

* * *

Тайлер вернулся часа через три, уж не знаю, правда ли все это время решал вопросы с маршрутом или задержался специально. В любом случае, я провела это время с пользой, добросовестно штудируя предложенный материал.

Когда я перестала обращать внимания на выдуманные персонажи и место действия, указанные в отчете, я поняла, насколько на самом деле серьезен этот документ, и сколько придется приложить усилий, чтобы выдать в своем докладе нечто подобное. Разложить по часам каждый день пребывания на Сьере, не потерять ни одну деталь, даже ту, которая мне самой показалась незначительной, но в которой аналитики сумеют увидеть скрытый смысл. Если Тайлер и Эшли пишут такие отчеты на раз-два, то я могла им только завидовать.

Александр вошел и остановился, подперев плечом стену и сложив руки на груди. По-моему, это его любимая поза наблюдателя.

Он ничего не говорил, и я тоже не горела желанием общаться, как раз дочитывая последние абзацы истории про зомби. Хмуро глянула на него, даже не поднимая головы, и снова вернулась к чтению.

Все же Тайлер заговорил первым:

— Как успехи?

— Значительные, — заявила я не без гордости, оттолкнулась от столешницы руками и откатилась на стуле назад, я только что дочитала последние строки и была чрезвычайно собой довольна.

— Вот как? — Александр склонил голову набок, не спуская с меня глаз. — Зомби уже не веселят?

Я даже передернула плечами при воспоминании, хоть и выдуманные, но кровавые события в докладе были прописаны весьма натурально.

— Да как-то больше нет, — призналась я. — Только не думаю, что у меня получится написать нечто подобное.

— Просто перескажи, все что помнишь, — посоветовал он, — художественный стиль далеко не обязателен. Я просмотрю перед отправкой.

— Может, ты еще его за меня и напишешь, — пробормотала я себе под нос. Ну не смогла я удержаться.

— Мне притвориться, что не расслышал? — безмятежно поинтересовался Тайлер. — Или не дать тебе шанс сделать вид, что ты ничего не говорила, и сразу высказать, что по этому поводу думаю?

Вот ведь… Даже моя бурная фантазия не смогла подобрать ему подходящий эпитет.

— Ни то, ни другое, — ответила я. — Я все поняла.

— Вот и чудно, — Александр подошел к столу с явным намерением согнать меня с насиженного места. — У тебя есть два дня, изложи письменно свою точку зрения на события и скинь мне внутреннему каналу.

Ну, за два дня с этим бы и обезьяна справилась, я за это время успею не то что написать, но и десять раз удалить и переписать заново. Мне немного полегчало, я-то думала, что он потребует от меня отчет сегодня же.

Тайлер положил руку на спинку стула, я поняла намек, и тут же вскочила на ноги. Это очень хорошая идея — убраться от него подальше и заняться мыслительной деятельностью в процессе написания отчета у себя в каюте.

— Ладно, спасибо за курс обучения, — поблагодарила я на прощание. — Я постараюсь сделать все к сроку.

— Удачи, — пожелал Александр, чуть улыбнувшись.

Я кивнула и сделала шаг к двери. Чем дальше я буду находиться от него, тем лучше.

— Морган! — вдруг остановил Тайлер.

— А? — я обернулась, а он неожиданно взял меня за руку и потянул на себя.

Его лицо оказалось совсем близко с моим…

…Я не знаю, как так вышло, и не смогла бы объяснить, но уже через мгновение нас словно волной отнесло к стене, и я бы непременно со всего размаха врезалась бы в нее лопатками, если бы Александр не успел подставить руки.

Зачем он поцеловал меня? Зачем я ответила? Зачем его руки так крепко держат меня, и почему мне это так нравится? Зачем мои пальцы запутались в его волосах, а, вместо того, чтобы оттолкнуть, я притягиваю его к себе еще сильнее?

Я не взялась бы с точностью сказать, сколько это длилось, должно быть, пару минут, но это было в прямом смысле умопомрачительно. Я совершенно потеряла над собой контроль. Странно, я ведь не неопытная неискушенная девочка, но я понятия не имела, что всего лишь поцелуй способен пробудить такую бурю эмоций, и далеко не только в теле.

Что ты делаешь, Морган? Ты ведь трусиха, и эмоциональная привязанность — твой самый большой страх. Что бы ты сейчас ни чувствовала, Александр — лондорец, и это не изменить и не исправить. Если позволить этому зайти слишком далеко, потом будет слишком больно, в стократ больнее, чем сейчас…

Сделав над собой прямо-таки титаническое усилие, я уперлась ладонями ему в грудь, отстраняясь.

— Что… — голос подвел, я облизала вмиг пересохшие губы и повторила тверже: — Что ты делаешь?

Но он не отпустил, оперся о стену вытянутыми руками с обеих сторон от моей головы, тем самым нависая надо мной и отрезая пути к отступлению.

— А разве не ясно? — его голос тоже был хриплым, а глаза все еще горели.

— Это неправильно, — я разорвала зрительный контакт, уперлась взглядом в пульсирующую жилку на его шее. — Так не должно быть, я не хочу.

Он мне не поверил. Естественно.

— Твое тело только что сказало мне совсем другое.

Если бы только тело, если бы. Тогда в этом не было бы ничего страшного. А сейчас, стыдно признаться, я испугалась своей реакции до чертиков. Бежать, бежать отсюда. И немедленно.

— Все лишь тело! — практически выкрикнула я, снова поднимая голову и упрямо отбивая его взгляд. — Я здоровая молодая женщина, естественно, мое тело реагирует!

Внимательные темно-карие глаза смотрели пристально и, казалось, видели меня насквозь.

— Врешь, — одно короткое слово.

А я почувствовала, что если пробуду в опасной близости от Александра еще хотя бы минуту, то сама кинусь ему на шею, и что-либо менять будет уже поздно.

— Отпусти меня.

— Миранда…

Даже не Морган, Миранда…

— Да пусти же! — не выдержала я, поднырнула под его рукой и бегом бросилась к двери. Сердце колотилось так, будто вот-вот выскочит из груди.

Больше всего на свете я боялась, что Тайлер побежит за мной, но закрывшаяся за моей спиной дверь так и осталась таковой, когда я помчалась по коридору прочь.

Кажется, я только недавно думала, что ничего страшного не происходит, куда хуже и серьезнее было бы, если бы Александр тоже стал смотреть на меня иначе, чем просто на подчиненную и боевую подругу?

Что ж, поздравляю, Морган, только что случилось то, чего ты боялась больше всего.

* * *

Я залетела в каюту, будто за мной гнались космические пираты, заперла дверь и принялась срывать с себя одежду. Забралась под душ, включила ледяную воду. Пусть заболею, пусть простужусь, лишь бы успокоиться, лишь бы не чувствовать…

Я подставляла лицо под холодные струи, но даже они не могли смыть с собой мысли, толпящиеся в моей голове, соревнуясь друг с другом и, кажется, даже устроивших между собой поножовщину…

Я ведь его ненавидела, совсем недавно. Ненавидела до потемнения в глазах, до дрожи. Потом во мне начало просыпаться понимание его поступков, потом уважение, а теперь…

Чертов Тайлер!

Даже в этой истории с котом он оказался спасителем, а не избалованным мальчиком, притащившим из дома трофей, как я думала изначально.

Почему я на него так реагирую? Да, привлекателен внешне, но далеко не идеальный, властолюбивый, со скверным характером, язвительный, упрямый.

Если бы я хотя бы не ответила на поцелуй, если бы…

 

17

В тот день я пропустила обед и даже ужин. Кусок бы в горло не полез.

В итоге, собрала себя в кучу и села писать отчет. Что бы ни произошло, от него меня никто не освобождал.

Закончила глубокой ночью. Получилось сносно. Для первого опыта даже неплохо. Но отсылать пока не стала, раз уж у меня было время, решила перечитать на свежую голову. Все-таки личное есть личное, а служба есть служба, и в профессиональном плане упасть лицом в грязь не хотелось.

Я выбралась из каюты, по совместительству моей персональной крепости, только на следующий день — голод таки взял свое. Пришла на камбуз, когда все уже поели, постаравшись ни с кем не встречаться. Кули пытался меня разговорить, но я находилась в скверном расположении духа, и он быстро оставил меня в покое. Побродила по кораблю, избегая рубки и кают-компании, где могла бы натолкнуться на Тайлера. Нога почти прошла, поэтому наведалась в спортзал. Пообщалась с встретившейся там Лорой на отвлеченные темы и отправилась на ужин уже довольно поздно, рассчитывая, что не встречу на кухне никого, кроме кока.

Все тем же занималась следующие два дня, пытаясь восстановить душевное равновесие. Отчет перечитала, перепроверила, исправила и молча отослала Александру: когда заметит, прочтет.

Но, как я ни старалась, без столкновений с Тайлером не обошлось. Я не хотела, чтобы кто-то заметил, что я прячусь, поэтому пришлось появляться из каюты на свет. Дважды столкнулась с ним в кухне, один раз в кают-компании. Все три раза мы вежливо здоровались друг с другом и фальшиво улыбались.

Не знаю, что чувствовал он, но у меня при этих встречах на душе еще сильнее скребли кошки. Я только очень надеялась, что, в отличие от меня, умудрившейся по уши влюбиться, у Тайлера тогда в кабинете взыграл исключительно физический интерес.

Я даже ждала, что он подойдет ко мне и извинится за несдержанность, но этого не происходило. Александр сверкал на меня глазами и все так же фальшиво улыбался. Что ж, тем лучше, сама я не собиралась обсуждать произошедшее и, тем более, оставаться с ним наедине.

Тайлер все-таки не выдержал первым, перехватил меня на третий день на выходе из камбуза.

— Морган, подожди, нам нужно поговорить.

Морган, не Миранда, и на том спасибо.

Я остановилась и на всякий случай огляделась. Кухня была еще полна народу. Отлично!

Я натянула вежливую улыбку, в свое время тщательно отрепетированную перед зеркалом, и поинтересовалась:

— Ты получил мой отчет? — хотела даже сказать «вы» и «капитан», но вовремя передумала, это было бы слишком… да просто слишком, и все!

По выражению лица Александра прекрасно читалось, что сейчас последнее, что его волнует, это отчетность. Тем не менее, он ответил весьма спокойно:

— Да, все хорошо. Меня все устроило.

— Хорошо, — эхом повторила я и собралась сбежать в очередной раз, только уже медленно и с милейшей улыбкой.

Но Тайлер ожидаемо преградил мне дорогу.

— Подожди, нам нужно поговорить.

Милейшая улыбка, Морган, не забывай, милейшая улыбка…

— Конечно, говори, — разрешила я.

— Наедине.

Ишь, чего захотел.

— А разве нам есть, что скрывать? — изобразила я удивление.

Он разозлился, я это видела, но, нужно отдать Тайлеру должное, владеть собой он умел превосходно.

— Чего ты добиваешься?

Мы так и стояли в дверях. Я заметила, как ухмыльнулась обошедшая нас по дуге Клавдия.

— Я — ничего. Ничего ведь не произошло, не так ли? — я с вызовом вздернула подбородок. Умоляю, подтверди, что ничего не было, и тогда мне легче будет об этом забыть…

— Я не собираюсь ни извиняться, ни изображать амнезию, — отрезал Александр. — А если ты хочешь общественное шоу, могу устроить. Могла бы уже понять, я не из стеснительных.

Я невольно вспомнила, что он вытворял в образе Дэни Майса. Да, точно не из стеснительных.

Я первой отвела взгляд:

— Не надо сцен на потеху публике, — попросила я тише.

— Тогда давай поговорим у меня в кабинете, — продолжал настаивать Тайлер.

Ну уж нет, дорогой, куда-куда, но туда ты меня больше не затащишь, никаких разговоров за закрытыми дверьми.

— Александр, — на этот раз я нашла в себе силы встретиться с ним глазами, — нам, правда, нечего обсуждать, тем более, наедине.

Не знаю, что Тайлер прочел в моих глазах, упрямство, мольбу, может, даже страх, но он сдался.

— Ладно, Морган, позже.

Скорее никогда. Но я кивнула, дабы не продолжать препираться.

Он вышел первым.

— Морган, у вас что-то случилось? — тут же, словно из-под земли, возле меня материализовалась Лора. А взгляд-то какой — тревожный, заботливый.

— У кого? — я сыграла в дурочку.

Стэнли смешалась:

— Ну, у вас с Александром. Это, конечно, не мое дело…

Ты права, любопытная девчонка, сующая везде свой нос, это не твое дело.

Но я подарила ей любезную улыбку:

— Тебе показалось, мы обсуждали отчет.

* * *

В тот день я пришла на ужин позже обычного, надеясь никого не встретить. Кули еще куда ни шло, он умеет быть ненавязчивым, видеть остальных не было моральных сил.

Но мой прогноз не оправдался, как раз Кули на камбузе не обнаружилось, зато нашелся Эшли, сидящий за барной стойкой, задумчиво подперев рукой голову.

— А где Глеб? — не поняла я, мгновенно почувствовав подвох.

— Ушел к себе, все, кроме тебя, уже поели, — сообщил старпом.

Эшли явно ждал, что я спрошу, что в таком случае здесь делает он, но я не собиралась вести себя по заготовленному чужому сценарию. Равнодушно пожала плечами и молча зашла за стойку в поисках, чем бы поживиться. Предполагая, что нормально поесть мне теперь не дадут, налила стакан молока и взяла еще теплую булочку, после чего устроилась на стул кока, чтобы не обходить стойку еще раз, а, заодно, не садиться с Рисом бок о бок.

Он молчал. Ждал, что я заговорю первой? Изучал? Что-то высматривал? В любом случае, это нервировало.

Я упрямо принялась жевать, начисто игнорируя его задумчивый взгляд.

Не выдержала на третьей минуте, с грохотом поставила стакан:

— Господи, да что?!

— Хочу с тобой поговорить, — спокойно ответил Эшли, в свою очередь, проигнорировав мою вспышку гнева.

— Тогда говори, чего сидишь?

— Думаю, не пошлешь ли ты меня куда подальше.

— Пошлю, разумеется, — подтвердила я. Если он снова начнет мне признаваться в любви, могу не только послать, но еще и съездить по физиономии.

— Морган, что у вас с Александром? — Эшли положил локти на столешницу и чуть наклонился вперед, не спуская с меня внимательных глаз.

Я растерялась, но не потому, что услышала такой вопрос. Нечто подобное я как раз и ожидала, ведь Рис уже проявлял намеки на ревность по отношению ко мне и Тайлеру, правда, тогда для меня это казалось смешным. Нет, поразило меня другое — тон, которым был задан этот вопрос. В нем не было ни ревности, ни упрека, ни раздражения, просто вопрос, заданный совершенно спокойным голосом, а, следовательно, требующий ответа.

Я нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Какие у вас отношения? — по-прежнему спокойно пояснил Эшли.

Я чуть было не ляпнула, что у нас нет отношений, но вовремя сообразила, что это прозвучит двояко.

— Дружеские, — ответила я.

Рис прищурился, глядя на меня.

— Ты сама себе сейчас врешь или меня держишь за полного кретина? — уточнил он.

Но я тоже уперлась и обсуждать эту тему не собиралась.

— Ты придумываешь!

— Морган, — Эшли как-то устало вздохнул, — давай так, я просто скажу тебе то, что думаю, и не стану ни на чем настаивать, а ты, также просто, меня выслушаешь. Как поступать дальше, дело твое.

Предложение звучало заманчиво.

— Валяй, — разрешила я.

— Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — начал он без обиняков, и я вынужденно кивнула, — но я не слепой и не дурак. Когда вы находитесь с Александром в одном помещении, между вами разве что искры не летят, — я уже открыла рот, чтобы возразить, но Эшли меня заранее остановил: — Дай мне закончить, пожалуйста, — я сдалась и заткнулась. — Я еще никогда не видел двух людей, так подходящих друг другу. Что бы я сам к тебе ни испытывал, я понимаю, что когда чувства двоих взаимны, третий должен уйти.

— Ничего у нас… — не сдержалась я.

— Морган, — попросил Рис с нажимом в голосе. — Это ведь заметно, то, как вы смотрите друг на друга… У Александра был непростой период после развода с женой, не знаю, говорил ли он тебе.

Я сделала в воздухе неопределенный жест:

— Слышала что-то мельком.

— Так вот, я знаю Александра давно, и впервые после его разрыва с Элизабет, я вижу, чтобы он так на кого-то смотрел.

— Он привлекательный мужчина, я привлекательная женщина, — пробормотала я, — подумаешь, смотрим.

— Морган, — не повелся Эшли на это объяснение, — ты поняла, о чем я. Будь добра, не унижай меня глупыми отговорками.

Я поджала губы, чувствуя себя пристыженной. Рис тоже замолчал, кажется, он высказал то, зачем пришел.

— Так чего ты хочешь? — спросила я через некоторое время, убедившись, что сам Эшли больше ничего не скажет.

— Я? — он как-то грустно улыбнулся. — Я хочу, чтобы два дорогих мне человека, небезразличных друг другу, перестали валять дурака и были счастливы.

Я хмыкнула.

Легко сказать — перестали валять дурака. О каком счастье он говорит? О сказочной утопии? Поддаться чувствам, слабости, ради чего? Ради скоротечного романа, которому все равно не суждено перерасти в нечто большее? Мое назначение подойдет к концу, и я вернусь на Землю, и нога моя никогда не ступит на Лондор.

Не Александр виновен в смерти Никки, но я никогда не смогу простить его родину за «Тринадцатилетнюю войну», за брата, за тысячи моих соотечественников, погибших из-за жажды власти Лондора. Не прощу, не смогу, не сумею, эта заноза, эта боль въелась в меня слишком глубоко, проросла и пустила корни.

Мне стало так грустно, наверное, я бы заплакала, умей я это. Моральный инвалид, вот я кто, не способный на истинные чувства, ведь говорят, когда любовь настоящая, ей не помеха ни время, ни расстояние. Вот только «Тринадцатилетняя война», в каком бы далеком прошлом ни была, для меня никогда не исчезнет.

Наверное, что-то такое промелькнуло в моем лице, потому что Эшли испугался.

— Морган, что с тобой? Ты в порядке?

— В порядке. В случайном, — неудачно пошутила я, но Рис даже не улыбнулся.

Я видела в его глазах сочувствие и искреннее желание помочь. Еще один хороший человек, сердце которого я разбила и даже не заметила…

— Я чего-то не знаю? — мягко спросил Эшли. — Для твоего поведения есть причины? Ты можешь мне рассказать.

Я дернула плечом.

— Нечего рассказывать. Ничего нового ты не узнаешь.

Рис понял сам.

— Лондор-Земля?

— Эшли, если я дам слабину сейчас, потом я вообще не выдержу, — выпалила я в порыве внезапного откровения. — Вы все лондорцы, я не могу. Это… это как предать память брата!

— Да-а, — протянул Рис, оторвался от стойки и сложил руки на груди, задумался. — Я не уверен, что имею право тебе это говорить, — сказал он через некоторое время.

Я сидела, изучая сцепленные на столе руки, теперь же оторвала взгляд, посмотрела на Эшли.

— Не уверен, не говори, — логично заключила я.

— Ну, это не тайна, — все же решился он, — всем на «Прометее» это известно.

— Тебе удалось-таки меня заинтриговать, — призналась я. — Я тебя внимательно слушаю.

— Морган, ты знаешь, что случилось с родителями Александра?

Вот такого поворота я точно не ожидала.

— Не знаю. Вроде бы, он говорил, что они погибли. Несчастный случай?

— Несчастная «Тринадцатилетняя война».

Я задохнулась.

— Но…

— Этого не может быть, потому что он не ненавидел тебя изначально за то, что ты землянка? — я неуверенно кивнула. — Я не хочу сейчас поднимать политические причины «Тринадцатилетней войны» и ее события, — продолжал Эшли. — Я только хочу сказать, что Александр остался без семьи, когда ему не было даже четырнадцати. И вот его жизнь действительно сломала эта война, лишила родителей и детства, но он сумел это пережить и пойти дальше. Если постараешься, ты тоже сможешь.

После этих слов Эшли поднялся, по-дружески хлопнул меня по плечу, и направился к выходу.

А я так и сидела, смотря ему вслед, и думала, думала.

* * *

Я поймала его в коридоре возле кабинета. Было уже поздно, но я знала, что Александр будет сидеть там до поздней ночи, доделывать отчеты. На следующий день мы прибывали в пункт назначения, станцию Альбера, где он должен будет передать все документы своему командованию.

Я могла бы постучать и зайти, но вместо этого прождала под дверью почти час. Просто стояла в излюбленной им позе, подперев плечом стену и скрестив руки на груди, и смотрела в пол.

Замок щелкнул, и дверь поехала в сторону.

— Морган? — удивился Александр, увидев меня. — Давно ты здесь?

Не «что ты здесь делаешь». Как ему удается читать меня между строк?

Я передернула плечами.

— Некоторое время.

Тайлер поджал губы, смерил меня взглядом и предложил:

— Войдешь?

Я покосилась на все еще открытую дверь кабинета. Воспоминание того, что случилось в прошлый раз, все еще преследовало меня.

Александр понял меня правильно, поднял руки ладонями от себя:

— Обещаю, я к тебе пальцем не притронусь. Не делай из меня маньяка.

Я кивнула, соглашаясь. Маньяк, очень смешно. Я больше боялась не его действий, а своих.

Мы оба вошли в кабинет. Я села на стул для посетителей, Тайлер на край стола, но при этом оставил между нами довольно большое расстояние.

Он молчал. Все правильно, ведь это я пришла, стало быть, мне и начинать.

— Эшли рассказал мне о твоих родителях, — Александр все еще не произносил ни слова, не удивился и не разозлился, просто принял к сведению. — Почему ты не сказал?

— Зачем?

— Затем, что я так упорно твердила о своей потере, а ты должен ненавидеть «Тринадцатилетнюю войну» не меньше меня.

Тайлер просто смотрел на меня, не отводя взгляда, прямо и открыто.

— Я ненавижу любую войну, — сказал он. — И ту, что сейчас заварила Карамедана, ничуть не меньше.

— Но твои родители…

— Морган, старые раны обладают особенностью зарубцовываться, если не иметь привычки ковырять в них чем-нибудь острым изо дня в день. Ты лелеешь свою боль потери, будто это что-то бесценное, я так не хочу, не хочу возвращаться в прошлое, меня интересует настоящее.

Теперь настал мой черед молчать. Я уже не знала, зачем я пришла сюда, что хотела сказать.

Но, кажется, у Александра появилась потребность высказаться, потому что он продолжил:

— Пойми, я не романтик с большой дороги. Я не готов валяться у тебя в ногах и петь серенады. Ты важна для меня, но я не могу тебя вытащить из той ямы, куда ты сама себя загнала. Вспомни ущелье на Сьере, я не смог бы тебя вытащить, если бы ты мне не доверилась. Здесь то же самое. Люди либо обоюдно идут навстречу, либо нет.

— Если бы не «Тринадцатилетняя война»…

— Да что ты заладила?! — мне все же удалось вывести его из себя, от того как он в сердцах долбанул по столу, у меня чуть не заложило уши. — Все это не важно. Ни кто откуда, ни что будет потом. Ты либо чувствуешь, либо нет. Всё! — Тайлер замолчал, давая себе возможность остыть, и продолжил уже спокойнее: — Как же вам, землянам, промывают мозги…

Я моргнула.

— Что? Не поняла.

Александр пристально смотрел на меня не меньше минуты, потом шумно выдохнул, отвел глаза.

— Не важно. Не хочу сейчас обсуждать политику.

Я совершенно не поняла его последних слов. При чем здесь политика? Разве непонятно, что я ненавижу Лондор не за то, что это другая планета со своим устройством, а за то, что именно они развязали когда-то войну, планируя усилить свое влияние на другие территории.

Мы оба замолчали. Напряжение в каюте казалось прямо-таки осязаемым. Теперь я поняла, что имел в виду Эшли, когда сказал, что между нами летают искры.

Тайлер потер глаза.

— Мы прибываем рано утром, — сказал он, — мне надо выспаться.

— Я понимаю, — я встала, очень хотелось подойти к нему ближе, прикоснуться, но я только попрощалась и пошла к двери: — Спокойной ночи и удачи завтра.

В ответ Александр горько усмехнулся, качая головой, словно не веря своим ушам.

Я выскользнула за дверь.

 

18

Спускаться на Альберу Тайлер категорически запретил всем. У этой станции была дурная слава, слишком много продавцов и скупщиков краденого, а также оружия, мошенников всех мастей и даже космических пиратов.

Александр взял с собой только Ригза. Оба надели черную форму без знаков отличия и покинули «Прометей», едва тот пристыковался к станции. Остальные остались ждать.

Меня весь день не оставляло непонятное чувство тревоги. Я даже не сразу поняла, что это. Я никогда ни за кого не волновалась, и это было непривычно.

Что это, очередная глупость или настоящее плохое предчувствие?

Я отругала себя за подобные мысли. Тоже мне, нашлась Кассандра. Какой из меня предсказатель?

Я натолкнулась на Эшли в кают-компании, он выглядел спокойно и что-то читал. Никаких признаков беспокойства.

— Привет, — поздоровалась я, — думала, ты в рубке.

— Был, — Рис отложил считыватель, — но там мое присутствие не требуется. Со станцией договорились, они разрешили нам стоянку аж целых двенадцать часов, — он усмехнулся, — за кругленькую сумму, разумеется. Так что до возвращения Александра с Райаном нас никто не должен беспокоить.

Я присела рядом на диван.

— Ты был здесь? — я взмахнула рукой, обозначая станцию за пределами корабля. — Тут, правда, так опасно, что никому не разрешили спуститься?

— Ну, — протянул Эшли, — на Сьере так вообще якобы был курорт. Так что опасность относительна.

— Безопасности не существует, — пробормотала я.

— Что? — не понял он.

— Да так, — отмахнулась я. — Как-то прочла в одной из книг: безопасности не существует, есть только разные степени риска.

— Умно, — оценил Эшли, — пожалуй, соглашусь.

Я улыбнулась, искренне.

Сейчас, сидя рядом на одном диване, после всего того, что было сказано в последние дни, все снова будто бы стало, как раньше, до его признания в чувствах ко мне и до моего равнодушного отказа.

— Эшли, я волнуюсь, — призналась я, пользуясь тем, что больше в кают-компании никого нет. — Что со мной?

Эшли вздохнул и посмотрел на меня, еле сдерживая улыбку.

— Это любовь, Морган.

Я хмыкнула, но после вчерашних разборок у меня не было моральных сил, чтобы возражать или возмущаться.

Я тоже вздохнула, сползая по спинке дивана вниз и расслабляясь.

Но спокойствие и умиротворение длились недолго. Ожил коммуникатор старпома:

— Эшли, поднимись. Райан на связи, он потерял Александра, — коротко сообщил пилот и тут же прервал связь.

Мы с Рисом переглянулись, и оба тут же вскочили.

Не Кассандра, говоришь? Кажется, моя Троя только что занялась огнем.

* * *

Я последовала за Эшли, будто имела на это полное право, даже не спросив разрешения. Старпом покосился в мою сторону, но возражать не стал, сейчас было не до препирательств.

— Уже идет… — как раз говорил пилот по громкой связи, когда мы вошли.

К моему удивлению, здесь же обнаружилась Лора, которую я, кстати, давненько не видела возле Кленси.

— Райан, я здесь! — тут же громко сообщил Эшли.

— Наконец-то, — выдохнул Ригз, как мне показалось, с облегчением. — У нас тут ЧП, старик.

— Говори, — распорядился старпом, наверное, таким серьезным и собранным я видела его впервые.

— Чертовщина какая-то, — принялся рассказывать Райан, слышимость была не из лучших, в динамике что-то шипело, а на заднем фоне доносились голоса. — Мы спустились, все было ровно, нашли кафе, в котором должна была состояться встреча со связным. Александр ушел, я остался снаружи. Прождал час, но никто так и не вышел, заглянул внутрь — ни одного посетителя, официант сказал, что последние ушли за полчаса до меня.

— А его коммуникатор?

Ригз выругался, помянув что-то о тех, кто считает себя самыми умными.

— Проверил в первую очередь, — уже внятно ответил он, — нашел в туалете, в мусорном баке.

— Больше ничего не нашел?

— Да как провалился! Я уже даже обратился к местным стражам порядка, говорят, пишите жалобу, через недельку рассмотрим… — в динамике зашуршало. — Да-да, жалобу не пишу, всем доволен, отвали… — донесся до нас приглушенный голос Райана. — Достают меня теперь, — он снова вернулся к нам. — Короче, Эш, без вариантов, шли подмогу, надо прочесывать станцию.

— Если он еще на станции, — пробормотала Лора.

Похоже, Эшли подумал о том же. Он поднес к губам наручный коммуникатор:

— Стив?

— Внимаю, — тут же отозвался Кленси.

— Проверь записи с «обзорок», отходили ли в последние два часа от Альберы другие суда.

— Пять сек… — повисло напряженное молчание. — Нет, все на месте. Только появился дредноут без «опознавалок», вышел из «окна», мотается неподалеку, видимо, кого-то ждет, к станции не подходить не собирается.

— Чей дред?

— Говорю ж, без «опознавалок». Местная братия нелегалов, как пить дать.

— Ясно, — ответил старпом, — следи за ним, посмотрим, кого он ждет, — и Эшли отключил связь с программером.

— Что там у вас?! — напомнил о себе Ригз. — Спускаетесь?

— Да, — решил Рис, — жди, будь на связи.

— Понял, — подтвердил Райан и отключился, шипение смолкло.

Эшли же снова включил свой коммуникатор.

— Бен, Кит, на выход. Идем на станцию. Встреча в шлюзе через пять минут. Синий код.

— Понятно.

— Принято, — тут же подтвердили оба.

Я только подумала, что со времени выдачи мне наручного комма так ни разу им и не воспользовалась…

— «Синий код»? — спросила я. У нас, на Земле, таких обозначений не было.

— Пропажа или похищение своего, — пояснил Эшли, потом повернулся к пилоту: — Я с парнями. Мэтт, ты за старшего, в случае чего, тут же выходи на связь.

— Понял, — Бонс поморщился, бросив взгляд на обзорный экран. — Не нравится мне все это.

Ну надо же, а остальные прямо в восторге!

Но сейчас мне было не до пилота, я преградила дорогу Эшли, собирающемуся покинуть рубку.

— Я пойду с вами, — твердо заявила я.

Наши глаза встретились. Я видела, Рис хотел возразить, но потом передумал.

— Ладно, — решил он, — но без самодеятельности, — я с готовностью закивала, — у тебя две минуты сменить форму.

— Я мигом! — пообещала я и бегом бросилась к своей каюте.

* * *

— Парализатор? — я поморщилась, когда мне протянули безобидное маленькое оружие.

— На станцию легально разрешено проносить только их, — объяснил Эшли. — Остальное, ясное дело, протаскивают, но задержки в связи с этим нам не нужны.

Я заметила, как Бен и Кит прицепили себе к поясу такие же, и не стала спорить. В любом случае, на космической станции стрелять чревато.

С борта на Альтеру нас выпустили без проблем, даже документы предъявлять не пришлось, проверили лишь на наличие огнестрельного оружия и напомнили, когда заканчивается оплаченный срок пребывания на станции.

Ригз встретил нас тут же. Выглядел он неважно и все время нервно покусывал нижнюю губу, которая от такого долгого обращения уже начала опухать.

— Привет, ребята… — удивленный взгляд в мою сторону, — и Морган.

Я скорчила гримасу.

— И тебе не хворать.

Слава богу, он не спросил, какого черта я тут забыла, потому что, навряд ли, я смогла бы ответить на этот вопрос, даже самой себе.

— Итак, Эш, есть идеи, с чего начнем? — Райан подошел ближе, засунув руки в задние карманы брюк, и огляделся с таким видом, будто видел станцию впервые, а не провел на ней полдня.

Сразу видно, что Ригз не привык к позиции слабого, но ему хватило ума не строить из себя героя-одиночку и позвать на помощь.

Эшли тоже посмотрел по сторонам, явно сам не зная, за что хвататься, но быстро взял себя в руки и деловито спросил:

— Сколько прошло времени с тех пор, как вы с Александром расстались?

Райан сверился с наручными часами.

— Два часа… э-э… двадцать две минуты, если быть точным.

Соответственно, Александр был в руках похитителей уже около двух часов…

— Думаю, нужно пойти к тому кафе и искать свидетелей, — предложил Рис.

Судя по спешащим людям, проходящих мимо, опустив головы и старающихся ни с кем не встречаться глазами, что-то подсказывало мне, то свидетели, даже если таковые имелись, могут оказаться не слишком-то разговорчивыми.

Мне захотелось сказать, что этот план обречен на провал априори, но я прикусила язык прежде, чем с него успели сорваться слова. Золотое правило: нечего предложить, заткнись.

Нужно было отбросить переживания и все обдумать холодно и равнодушно, только так. К тому же, Александр не новичок и не дурак, раз его не убили сразу, я была уверена, что он сможет потянуть время и выстоять до подхода помощи. Что бы с ним не стряслось…

Выключи фантазию, Морган, и думай!

* * *

Как я и предполагала, свидетелей не нашлось. Никто никого не видел, ничего странного не заметил, и вообще в этот момент его здесь не было.

Еще раз переговорили с официантом, но тот только опять подтвердил, что видел Александра с другим мужчиной, они разговаривали за столиком, потом тот встал и вышел через боковой выход, Тайлер тоже собирался уйти, но тут к нему подошли двое, перекинулись парой фраз, а затем все вместе вышли все через тот же боковой выход, в то время как Райан ждал у главного.

Не солоно хлебавши, мы всей компанией вышли на улицу, где Эшли связался с «Прометеем»:

— Стив, что с камерами?

— Взломал центральную сеть, — деловито отозвался Кленси, — прокрутил записи, посмотрел в реальном времени. Борода.

— Что? — растерянно переспросил старпом.

— Безрезультатно, — перевел программер. — Проблема в том, что Альбера напичкана камерами, но они в основном частные, не подключенные к общей сети, их не взломать на расстоянии, работать нужно с каждой в отдельности и на месте.

Что само по себе невозможно…

— Ладно, Стив, отслеживай все, что покажется подозрительным, — распорядился Эшли. — Кстати, что наш дредноут?

Было слышно, как Кленси застучал по клавиатуре.

— Дрейфует, — сообщил он, очевидно, открыв нужный экран. Снова стук по клавишам. — Идет обмен данных со станцией. Шифрованный канал, вроде того, по какому мы сейчас разговариваем.

— Взломаешь?

— Взломаю — да, когда — не знаю.

— Хорошо, действуй, — и Рис оборвал связь, потом обвел взглядом присутствующих. — Предлагаю разделиться, — это ни у кого не вызвало возражений, и он продолжил: — Кит с Беном, Морган с Райаном.

Ригз нахмурился:

— А ты один?

— Одному проще затеряться в толпе и услышать то, что не скажут группе, — заявил Эшли, хотя не уверена, что он на самом деле так думал. — На связи.

Рис изобразил пальцами нечто вроде воинского салюта и быстрым шагом направился в один из переулков. Оставшиеся переглянулись и тоже разошлись.

— Идеи? — мрачно спросил Райан, когда мы остались вдвоем.

Я покачала головой.

— Пока нет.

Меня не отпускало чувство, что мы что-то упускаем.

А если зайти с другой стороны? Не ГДЕ искать, а КОГО. Это же Александр…

Я остановилась, пораженная догадкой. Ригз по инерции пролетел вперед несколько шагов, но, заметив мое отсутствие, тут же вернулся, встал передо мной, с надеждой заглядывая в глаза.

— Идеи? — повторил он снова, но на этот раз уже зная, что прав.

— Райан, это же Александр, — выпалила я. — Не неопытный испуганный мальчик. Это же Тайлер!

Ригз меня не понял, пожал плечами, мол, и что, что Александр, со всеми случается.

— Пошли, — я подхватила Райана под локоть, увлекая за собой в обратную сторону. — Что нам сказал официант? — объясняла я по дороге. — Что они сидели, подошли двое, и ушли все вместе.

— Ну, — согласился Ригз, все еще не понимая, куда я клоню.

— Почему Александр мог добровольно пойти с ними?

— Думаю, ему угрожали оружием, — тут же ответил Райан. — По-моему, это очевидно.

Я кивнула, соглашаясь.

— Вот именно. А теперь представь, некто застает Александра врасплох. Они некоторое время разговаривают, как сказал нам официант, а потом, угрожая расправой, ему приказывают идти с ними, — Ригз хмурился, но не перебивал, и я постаралась максимально доступно донести свою мысль. — Александр знал, что его будут искать, знал, что ты ждешь его возле кофе…

Все же мыслительная деятельность явно не была сильной стороной моего напарника.

— Конечно, он знал, что мы будем его искать, — не понимал он. — При чем тут это?

— А при том, что в жизни не поверю, что, имея хотя бы пару секунд, Александр не оставил бы нам какой-нибудь знак.

Лицо Райана просветлело.

— Черт возьми, Морган, да ты права, это же Александр!

Я ухмыльнулась.

— Вот и я о том.

Мы успели отойти не слишком далеко, поэтому вернулись в считанные минуты. Официант, уже замученный расспросами, воздел глаза к потолку при нашем новом появлении.

— Что-то еще? — поинтересовался он с натянутой улыбкой. — Если по поводу вашего друга, я уже сказал все, что знал.

Кажется, его профессиональная вежливость вступила в конфликт с личным желанием нас послать.

Я подарила ему самую лучезарную улыбку, на которую только была способна, и попросила показать нам столик, за которым сидел Тайлер.

— Желаете выпить? — не понял официант.

— Желаем только посмотреть столик, — продолжала я улыбаться, боковым зрением видя, что Ригз часто моргает, глядя на меня и не узнавая.

Да, Райан, я могу быть милой, если мне это нужно. Я та еще чертова лицемерка.

Официант проводил нас к столику, после чего получил от догадливого Ригза чаевые и ретировался.

Мы приступили к осмотру стола и стульев. Ничего странного или необычного. Чисто, даже поразительно для дешевого кафе на космической станции. Никаких зарубок на ножках стола, никаких смятых салфеток под столом со скрытым посланием — ничего.

Неужели я ошиблась? Я не могла в это поверить. Чтобы Тайлер взял и просто сдался, не оставив нам никакой зацепки? Нет, не верю.

Но дело было не в моей вере, мы осмотрели все самым тщательным образом и не нашли никаких следов.

Мне захотелось что-нибудь разбить. И что теперь? У нас ничего нет. Просто ходить по улицам и расспрашивать прохожих?

В отчаянии и бессильной ярости я сползла спиной по стене и уселась прямо на пол.

— Эй, Морган, мы его обязательно найдем, — попытался подбодрить меня Ригз.

— Естественно найдем, — процедила сквозь зубы. — Куда мы денемся… Что это?

Хотя я и заглядывал под стол ранее, когда села на пол, угол обзора поменялся, и я смогла увидеть то, чего прежде не заметила.

Райан присел на корточки рядом.

— По-моему, это кровь, — сказал он, разглядывая внутреннюю сторону столешницы, потом с удивлением посмотрел на меня: — Имея в своем распоряжении пару секунд, Александр проколол себе палец, чтобы нарисовать бабочку?!

О да, это определенно была бабочка, нарисованная кровью, наскоро, схематически, но определенно бабочка.

Я вскочила на ноги и тут же набрала вызов на коммуникаторе.

— Стив, это Морган.

— Э-э… — парень растерялся, но быстро сориентировался. — Слушаю тебя, Морган.

— Ищи по камерам не Александра, ищи Гаренье.

* * *

— Объясни мне еще раз, — недоумевал Ригз, когда мы кружили по улицам, — при чем здесь тот тип со Сьеры? Он энтомолог?

— Да нет, — нетерпеливо отмахнулась я. — Это ассоциативно. Он все время носил галстук-бабочку.

Райан посмотрел на меня как на умственно отсталую.

— И ты уверена, что рисуя два треугольника, сходящихся вершинами, между которыми проходит линия, чем-то отдаленно напоминающих бабочку, Александр имел в виду именно это?

— Уверена, — отрезала я.

Ригз не верил, но и не стал разубеждать, видимо, решив, что лучше хвататься за соломинку, чем вообще не иметь зацепок.

А я, действительно, была уверена в своей догадке. Я уже успела узнать Тайлера достаточно хорошо, я знала, как он мыслит — быстро, нестандартно. Если он натолкнулся на Гаренье, и у него совсем не было времени, проколоть палец, скажем, зубочисткой и нарисовать несколько линий было самым простым и быстрым решением. Кроме того, можно было не волноваться, что это послание дойдет до кого-то чужого.

Но, с другой стороны, «Бабочкой» звали Гаренье только мы с ним. Даже Эшли тогда не понял, о ком мы. Неужели Александр знал, что я кинусь его искать? Особенно после всего того, что я натворила в последние дни и как себя вела…

— Морган, Морган, прием! — ожил мой коммуникатор.

— Да, Стив.

— Камера зафиксировала одного типа, подходящего под описание.

Я многозначительно посмотрела на Ригза, тот в ответ развел руками.

— Где?

— Бар прямо возле портовых шлюзов. Сейчас… Называется «Фортуна». Сейчас он там, заливается спиртным у барной стойки, кажется, пока никуда не собирается, но на всякий случай поторопитесь.

— Спасибо, Стив, — искренне поблагодарила я.

— Морган?

— Да? Слушаю.

— Эшли сообщить?

Если я все-таки ошиблась, и сходство найденного Кленси человека с Гаренье случайное совпадение, я оторву остальных от поисков, и мы зря потеряем время.

— Нет, пока не нужно, — решила я. — Но если свяжется сам и спросит, не выходили ли мы на связь, скажи.

— Понято-принято, — скороговоркой отозвался программер и отключился.

— Итак, мы идем в бар, — объявила я Ригзу.

Он расплылся в улыбке, не предвещающий тому, кому она предназначалась, ничего хорошего.

— Если это он, я ему не завидую, — пообещал Райан, разминая пальцы.

* * *

Естественно, если Гаренье наткнулся на Тайлера, он его сразу узнал и по несоответствию образа, тут же сообразил, что он никакой не Дэни Майс, а чей-то агент, а по совместительству виновник всех его бед. Ничего удивительного, что ему захотелось отомстить, но куда он его дел? А раз сидит и преспокойно празднует в баре, значит, явно считает дело решенным.

У меня невольно сжались кулаки. Александр говорил, что командование приказало брать Гаренье живым. Конечно, господа, непременно…

Похоже, местный бар пользовался популярностью, а может, просто имел удачное расположение, но тут было полно народу. Приглушенный свет, негромкая приятная музыка — вполне себе милое местечко.

Я подтолкнула Ригза вперед, а сама спряталась ему за спину. Нельзя было позволить Гаренье увидеть меня раньше, чем я его.

За барной стойкой сидели несколько человек, но никто даже отдаленно не напоминал бывшего управляющего «Райских кущ». Нет-нет-нет, он должен быть здесь, Кленси же его нашел. Даже если он видел не Гаренье, это должен был быть кто-то на него похожий.

— Опоздали, что ли, — раздосадовано пробормотал Райан, видя, что я шарю глазами по залу, но так никого и не нахожу.

— Кажется… — я уже хотела снова связаться со Стивом, как заметила худощавую чуть сутулую фигуру мужчины, направляющегося в сторону уборных. Лица я не видела, но со спины — вылитый Гаренье. — Райан, это он!

— Где? — Ригз закрутил головой.

— Тихо, а то заметит, — шикнула я, снова прячась за него. — Вон тот, который сейчас заходит в туалет.

— Уверена?

— Черт, Райан, нет, — чуть не взвыла я. — Не уверена, но похож, Кленси точно видел именно его.

— Ладно, — Ригз автоматически засучил рукава формы, — пошли, поглядим, кто там.

— Только парализатор не используй, — посоветовала я, — пока оклемается, пройдет много времени.

— Не учи ученого, — отмахнулся мой напарник. Мы подошли к дверям, за которыми скрылся нужный нам тип. — Стоишь тут, — распорядился Райан, бросив взгляд на свое левое плечо, — если это он, просто толкни меня в бок, если нет, лучше не привлекать внимания.

— Понято-принято, — позаимствовала я выражение у программера.

Ждать пришлось недолго, Гаренье (а это был именно он) появился уже через пару минут, отряхивая с рук воду и совершенно не смотря по сторонам. Чувствует себя в безопасности, гад!

Я не то что толкнула Райана в бок, я впечатала в него локоть. Ригз вздрогнул, но придержал при себе все эпитеты в мой адрес, общее дело было важнее.

Я осталась стоять на месте, а он подошел к Гаренье, умудрившись встать чуть слева, но при этом позади него, склонился и что-то шепнул на ухо. Тот дернулся, вскинул голову, бешеный взгляд пробежал по помещению в поисках спасения.

Если он сейчас заорет, нам несдобровать. Пока разберемся с местными, он может уйти…

Но боялась я совершенно зря, бывший управляющий не закричал, видимо, Ригз умеет убеждать. Гаренье опустил голову, и Райан, подхватив под локоть, повел его к выходу.

* * *

— Куда вы меня ведете? — ныл Гаренье. — Я вас не знаю, я вам ничего не сделал.

Я все это время шла позади, поэтому он все еще меня не видел и, следовательно, не узнал. Между собой мы тоже не разговаривали. На данном этапе я сделала все от меня зависящее, и теперь пришла очередь Райана действовать.

— Куда вы меня ведете? — не унимался Галстук-бабочка, теперь уже не носивший «бабочку», а одетый скорее как портовый грузчик. — Вы обещали задать мне пару вопросов и отпустить, если пойду с вами добровольно.

— Посмотрим на твою сговорчивость, — буркнул Ригз. — Шагай, ну!

Только теперь я увидела, что на молчание Гаренье подействовало еще кое-что, кроме вежливой просьбы Райана пойти с ним. В сжатой ладони сержанта блеснул лезвие ножа, более того, оно уже пропороло бывшему управляющему куртку.

Мы отошли подальше, свернули куду-то в малообитаемый район. Очевидно, это были какие-то склады, высокие контейнеры стояли длинными рядами повсюду, покуда хватало глаз.

— Стив, — на ходу, вызвал Ригз, — ну-ка пробеги по камерам, ты нас видишь?

— Пять сек… — стук клавиш. — Не-а, система распознавания лиц вас не находит. А где вы?

— В одном хорошем месте, — загадочно ответил Райан, — нам тут немного некогда, крикни там Эшли, что у нас сдвиг по делу, пусть с парнями двигают к стыковочному узлу. Скоро будем.

— Ладно, старик, — по голосу было слышно, что Кленси удивлен и заинтригован.

Я тоже была немного поражена, таким сержанта Райана Ригза я еще не видела, не слишком интеллектуальный балагур и весельчак, любящий выпить и подраться, предстал для меня совсем в ином свете. На такого человека можно было положиться друзьям, а врагам наложить в штаны от страха.

Райан молча кивнул мне, указывая на валяющийся в стороне остов какого-то давно сломанного прибора. Я поняла без слов, подошла, наклонилась, принесла его и поставила рядом.

— У меня шнурок в кармане, — продолжал командовать Ригз. — Правый, на бедре, — я выполнила и это. — Хорошо, вяжи ему руки, — негромко и спокойно — мне. — Садись! — с холодной угрозой — Гаренье.

Пленник сразу послушался и сел, и тогда-то впервые увидел меня.

— Клэр Хоул? — ахнул он, но быстро совладал с собой. — Хотя о чем я? Какая, к черту, Клэр…

— И я не могу сказать, что рада вас видеть, — ответила я, прошла за спину и крепко связала ему запястья, наверное, даже туже, чем следовало.

— Теперь поговорим, — доверительно сообщил ему Ригз, демонстративно поигрывая ножичком. — Увидев ее, — он качнул головой в мою сторону, — ты теперь сообразил, что нам нужно?

Сообразил, я видела по глазам.

— Понятия не имею! — пафосно заявил Гаренье, гордо вскинув подбородок.

Я вздрогнула, когда Ригз его ударил по лицу, но только от неожиданности. Пленник слетел со своего импровизированного стула и грохнулся на пол, обильно поливая его кровью из разбитого носа.

Я поморщилась, но не отвернулась. Мне было противно, но определенно не было его жаль. Подсознательно вспомнила, как Александр сплевывал кровь, стоя перед ним на коленях в катакомбах «Райских кущ». Нет, этого человека мне не было жаль, ни капли.

Ригз подошел к своей жертве и, не обращая внимания на то, как тот заскулил и рванулся в сторону, сначала лягнул под ребра, а потом хладнокровно поднял за ворот куртки и усадил на прежнее место.

— Говорить будешь? — спокойно поинтересовался он.

— Я не знаю, о чем вы. Спасите!..

Его крик оборвался новым ударом.

— Стой на стреме, — бросил мне Ригз, не оборачиваясь, — вроде, далеко, но мало ли, вдруг услышат.

Он больше не хотел, чтобы я это видела, чем реально думал, что кто-то сюда забредет, поняла я. Спорить не стала, отошла к краю контейнерного ряда, чтобы иметь лучший обзор.

Через несколько минут Гаренье уже не кричал, а хрипел.

— Будешь говорить? — все так же спокойно спросил Ригз в очередной раз. Я обратила внимания на разбитые костяшки его пальцев. А ведь он еще не пустил в дело нож…

— Ладно-ладно, — сдался бывший управляющий, его лицо было сплошь залито с кровью, она стекала струйками по подбородку, по шее, капала за воротник. — Чего ты хочешь?

— Меня интересует, где наш друг?

— Какой еще друг?

— Тот самый, которого ты знал в своих «Райских кустах» под именем Дэни, — терпеливо подсказал Ригз таким тоном, каким преподаватель объясняет предмет нерадивому ученику.

Гаренье тяжело дышал, несколько раз поднимал и опускал заплывшие глаза, очевидно, решая, соврать или все-таки сказать правду. Но, как я уже говорила, Райан умел быть убедительным.

— Когда я увидел его… — все же решился пленник, его голос звучал хрипло, он то и дело прерывался, чтобы сплюнуть кровь. — Сразу понял… что он чей-то агент. А как изводил меня… Правда, думал… что богатый алкаш…

— Ближе к делу, — угрожающе навис над ним Ригз.

— Карамедана… щедра… за вражеских оперативников. Я… продал его им.

— Подробнее! Карамеданцы? Здесь?

— Не… не… — голос Гаренье дрожал, не знаю, отчего больше, от боли или от страха. — Неофициально. Несколько агентов.

— Где они? — прорычал Ригз, время доброго тона прошло.

— Они… они здесь на катере, их подберет какой-то корабль…

Мы переглянулись. Так вот что это за дредноут!

— Я все сказал! — к Гаренье внезапно вернулся голос. — Отпустите! Я не могу его вернуть назад! Я все сказал.

Ригз скривился от омерзения и сплюнул, потом посмотрел на меня, советуясь. Не нужно было ничего говорить, чтобы понять, о чем он думает.

Я кивнула. Также молча.

А потом стояла, обхватив себя руками, и смотрела, как Райан вынимает из кармана нож и заходит пленнику за спину.

— Вы чего?! — завизжал бывший Галстук-бабочка, когда сержант взял его за волосы, задирая голову назад. — Я же все расска…

Последние свои слова Гаренье произнести не успел.

Ригз обтер лезвие о штанину убитого, сложил нож и снова убрал в карман.

— Пошли, у нас мало времени.

— Ты в крови, — сказала я, — достала из кармана носовой платок и протянула Райану.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Хорошо хоть форма черная.

Я кивнула, и мы поспешили оставить место преступления. Впрочем, как я поняла, на этой станции такие случаи сплошь и рядом, лишь бы не попасться с поличным.

Я еще ни разу не присутствовала при убийстве, видела взрывавшиеся корабли, людей раненых осколками, видела мертвые тела подопытных в «Райских кущах». Смерти связанного беспомощного человека не видела. Человека, убийство которого я одобрила своим кивком…

* * *

Эшли вместе с Беном и Китом уже поджидали нас.

— Что выяснили? — тут же потребовал от нас отчета старпом. — Стив сказал, вы обнаружили Гаренье.

— Да, Александр оставил нам знак, — просветил Ригз, — если бы не Морган…

— Он что-то знает? Вы его нашли? Где он? — посыпались на нас вопросы, на последний из которых никому из нас не хотелось отвечать.

— Погиб, — тут же выдал Райан свою версию произошедшего, и я была готова ее подтвердить перед кем угодно, как устно, так и письменно.

Я заметила, как Эшли скользнул взглядом по разбитым костяшкам Ригза, но промолчал.

— Александр у карамеданцев, их катер и ждет тот дредноут, — сообщила я, стараясь поскорее отвести внимание присутствующих от обстоятельств смерти Гаренье.

Сказать по правде, я не думала, что Рис умеет так ругаться.

— Стив, дред на месте?! — практически заорал он в коммуникатор.

— Д-да, — Кленси даже растерялся от такого напора. — Морган только недавно спрашивала, ничего не изменилось.

— Катера! От станции отходили какие-нибудь катера?

— Нет, все чисто. Да что…

— База, — перебил Эшли, — взламывай диспетчерскую базу.

— Уже, — успокоил программер. — Что искать?

— Катера, готовящиеся отходить.

— Тэк-с, сейчас… Ага, есть такой, ему уже согласовали время, скоро отшвартовывается.

Эшли выругался повторно.

— Насколько скоро?

— Расчетное время — полчаса.

— Понял. Отбой, — старпом быстро переключил каналы, — Мэтт, запрашивай разрешение на отход!

— Мы не сможем туда попасть, — мрачно заметил Ригз, когда Эшли закончил раздавать приказы. — Местные стражи порядка не пропустят нас даже в их стыковочный узел.

— Да и с чем мы заявимся? — вставил Кит, с досадой хлопнув по парализатору на поясе. — С этим? У них явно найдется, с чем нас встретить.

Тупик. Если катер отойдет и достигнет дредноута, это конец, мы ничего не сможем сделать. «Прометей», может, маневреннее за счет своего небольшого размера и веса, но у нас слабее вооружение. Мы не можем потребовать их сдаться, ничем не угрожая. Попытаться захватить катер на подходе? В таком случае, дредноут сделает по нам несколько залпов, и игра закончится.

«Прометей» может угрожать катеру, а дредноут «Прометею»… А если…

— У меня идея! — выпалила я.

 

19

Конференц-зал «Прометея» был полон народа, собственно, отсутствовали только Мэтт и Стив, но оба были доступны по громкой связи.

— Морган, то, что ты предлагаешь, безумие, — уже несколько минут спорил со мной Рис.

— Возможно, — я даже не стала возражать, — но это наш единственный шанс. Сейчас ты командир, и я прошу тебя одобрить мой план.

Старпом сидел во главе стола, я — по правую руку от него, говорили в основном мы вдвоем, остальные лишь время от времени вставляли реплики, но большей частью нашему спору не мешали.

— То, что ты предлагаешь… — снова завел шарманку Эшли.

Не сдержавшись, я хлопнула ладонью по столу:

— То, что я предлагаю, сработает!

— Маскировочным полем сейчас никого не удивишь, пробивающие его датчики уже давно стоят почти на всех судах. Дредноут принадлежит местным наемникам, они, наверняка, предусмотрели подобные сюрпризы.

— Датчик сработает, если «Прометей» под маскировкой подойдет слишком близко, — продолжала настаивать я, уже полностью захваченная идеей. — Наша задача не играть в корабль-призрак, а не привлекать внимание наемников до определенного момента.

— Итак, — принялся перечислять Эшли, он говорил спокойно, но я прекрасно видела, что это спокойствие дается ему очень нелегко, — ты предлагаешь накинуть на «Прометей» маскировочное поле, подойти к катеру, как только он покинет станцию, но будет еще далеко от дредноута.

— Правильно, — закивала я.

— …навести на него орудия и пригрозить подорвать к чертовой матери, если они не вернут нам Александра.

— Именно, — снова подтвердила я.

— А что насчет того, что мы не взорвем катер с ним на борту?

Я пожала плечами:

— Они-то об этом не знают.

— Ладно, допустим, они поверят в наш блеф, но что насчет дреда?

— Стив запустит помехи в эфир, они не смогут попросить у него помощи.

— Стив?! — Рис поднял глаза к потолку, обращаясь к невидимому собеседнику.

— Минут на десять могу устроить тишину в эфире, — тут же откликнулся программер. — Пока они не сообразят, что к чему, и не изменят настройки.

— Л-ладно, — пальцы Эшли начали постукивать по столу. — Допустим. Но разве дредноут не заинтересует, почему их катер не отвечает и не подходит к ним? Они решат проверить, приблизятся, и тогда-то их датчики и обнаружат «Прометей». С нас хватит одного залпа, Морган, ты понимаешь? — голос Риса стал жестче. — Я отвечаю за этих людей, ты это понимаешь?!

Я понимала. А еще понимала, что если мы упустим момент, Тайлера уже не вытащить.

— У вас будет несколько минут форы, — пообещала я, — орудия на дредноуте будут заняты.

Эшли уже открыл рот, чтобы озвучить новое возражение, но осекся, моргнул, словно пытаясь поверить, что я не шучу.

— Ты хочешь?..

Я не дала ему договорить.

— Да. Я хочу взять «Сигму» и отвлечь их.

— Они расстреляют тебя! Ты на нашем катере будешь для них не страшнее комара!

— Эшли, — я уперлась в него взглядом и даже немного склонилась вперед, чтобы он точно не пропустил ни единого моего слова, — я лучший выпускник КЛА за последние несколько лет, одна из лучших пилотов Флота Земли. Они не попадут в меня. Комары назойливы, но их не так-то просто поймать.

— Мэтт?! — потребовал Рис мнение пилота, все еще не отрывая от меня глаз. Не знаю, что он хотел увидеть в моих, возможно, искал искорки сомнений или неуверенности, но так и не нашел.

— Я бы не смог, — честно ответил Бонс по громкой связи, чем вызвал у меня искреннее уважение. — Если вспомнить послужной список Морган и тот ее памятный полет к астероидам, я полагаю, у нее есть шанс.

— Спасибо, — пробормотала я. Я действительно просила всего лишь о шансе.

Эшли молчал, испепеляя меня взглядом.

Тишину нарушил Клавдия.

— Эшли, ответственность принятия решения лежит на тебе, — сказала она, — но мы все имеем право выбора. Мы постоянно рискуем своими жизнями. Так ради чего все это, если мы не готовы рисковать ради друг друга? Я ставлю на Морган и предлагаю поднять руки тем, кто согласен со мной.

Я вскинула голову и с облегчением обнаружила, что руки подняли все присутствующие, не считая самого Риса.

— Я за план Морган, — высказался незримый Мэтт.

— Я тоже, — нервно хихикнул в динамик Кленси, — если погибнем, по крайней мере, повеселимся.

Черт бы его побрал с таким чувством юмора, Эшли и так нелегко.

Я видела, старпом колебался, и понимала его мотивы. Он готов был рискнуть ради Тайлера своей собственной жизнью, но не подставить под возможный удар весь «Прометей».

— Эшли, — серьезно сказала я, — сейчас ты вправе все запретить, я не смогу увести «Сигму», если ты не позволишь мне этого сделать. Я буду обязана подчиниться твоему приказу, но я прошу, дай нам всем этот шанс.

— Ты понимаешь, на что идешь? — спросил в последний раз, кажется, сдаваясь.

— Если ты о том, готова ли я умереть за Александра, то да, несомненно, — твердо ответила я, признаваясь в своих чувствах не только другим, но и себе самой. Земля, Лондор, все прошлые потери, все это ушло, затерялось где-то там, за гранью. Впервые в жизни я точно знала, чего хочу и на что готова ради этого пойти.

Эшли выдохнул, откинулся на спинку стула.

— Даю добро, — я видела, как его рука сжалась в кулак, когда он произнес эти слова.

* * *

— Может, наденешь скафандр? — неуверенно предложил механик Нил Корбец, помогающий, мне забраться в «Сигму».

Я усмехнулась.

— Не поможет.

Нил нахмурился, но спорить не стал. Наверное, он принял мое поведение за браваду, чтобы скрыть истинный страх, но он ошибался. Несмотря на то, что я когда-то отправилась учиться на летчика только потому, что хотела походить на Ника, пилотирование было моим призванием, моей жаждой. Я так долго была лишена возможности сидеть за штурвалом, что сейчас каждая клеточка моего тела пела в предвкушении.

Я чувствовала мандраж, азарт, но определенно не страх. Как и всегда, стоило мне занять пилотское кресло, женщина по имени Миранда Морган исчезла, растворившись в небытие месте со своими мыслями и переживаниями, ей на смену прихошел пилот, просто пилот, без имени и идентификационного номера, не имеющий чувств, не умеющий испытывать ни страха, ни сомнений.

Я устроилась, Корбец закрепил колпак на пилотской кабине, проверил показания приборов и отошел. Помахал рукой на прощание. Не воинский салют, не отдание чести, а просто дружеский взмах руки. Я ответила кивком.

Механик покинул отсек, а я проверила готовность катера, все работало идеально. Неудивительно, это же аппарат постройки Клирка. Если мне суждено сегодня умереть, мне будет оказана редкая честь — сгореть в настоящем чуде технического искусства.

— Не дрейфь, Морган, это того стоит, — пробормотала я сама себе, после чего вставила наушник, проверила связь: — «Сигма» к взлету готов, жду команды.

— Вылет разрешаю, — ответил мне такой же, как и мой собственный, лишенный эмоций голос Эшли. — Всем приготовиться.

«Прометей» еще несколько минут назад отошел от станции на безопасное расстояние, сразу после старта будучи накрытым куполом маскировочного поля. Пока что все шло по плану — нам удалось избежать внимания к себе дредноута.

— Катер покидает Альберу, — сообщил Кленси, связь работала прекрасно, и я слышала все, что происходит. — Рву передачу сообщений между катером и «маткой». Готово. Контакта нет.

Одновременно с этими словами шлюз начал открываться. Мои руки легли на пульт управления…

— Удачи, Морган, — пожелал мне Эшли.

— Удача мне не понадобится, — пафосно отозвалась я.

Я направила «Сигму» прямиком к дредноуту.

— Сообщите цель сближения! — с судна тут же раздался механический голос, транслируемый на общей волне. — Сообщите цель сближения, иначе будет открыт огонь.

— Открывай, консервная банка, — проворчала я, естественно, ничего не отвечая по каналу связи.

Эшли был прав во многом, например в том, что мой катер для дредноута не страшнее комара. Естественно, мои выстрелы так же были для него как мертвому припарка, но комары тоже могут потрепать нервы.

Я несколько раз выстрела, огонь, выпущенный из орудий «Сигмы» рассыпался о защитное поле дредноута.

— Назовитесь, — настаивал механический голос.

— Одна психованная идиотка, — представилась я сама себе и повторила выстрел.

В свое время я стала лучшей выпускницей КЛА не только за особые успехи в пилотировании, я была прилежной ученицей по многим дисциплинам, в том числе по кораблестроению. Я была прекрасно знакома с подобной моделью дредноутов, знала, откуда ждать выстрела, знала, как едва уловимо взгляду мигнет защита судна, выпуская атакующий луч…

В первый раз я ушла с линии огня с легкостью, метнулась в сторону, но уже через мгновение вернулась обратно, дразня, привлекая в себе внимание.

Последовал второй выстрел. Я снова успела, но не так легко и грациозно, как в прошлый раз.

Дредноут продолжал дрейфовать, не меняя положения, пока что рассчитывая испепелить меня, всего лишь меняя прицел.

Что ж, поиграем, мальчики…

На мне по-прежнему был наушник, канал связи с «Прометеем» никто не отключал, и я могла слышать все, что происходило на борту. Не вслушивалась, сейчас даже минимальное отвлечение внимания могло стать для меня фатальным, но слова, произнесенные по ту сторону приемника, все равно откладывались где-то на подкорке мозга.

— Катер 562-698-84, - обратился старпом, — на данный момент на вас направлены восемь орудий крейсера А-класса. Мы требуем изменить траекторию движения и отдать нам нашего человека, который находится у вас на борту.

В ответ невнятная ругань, потом высокий молодой голос:

— Что вы сделали с нашей связью?

— Связь временно нарушена. Как только вы выполните наши требования, она будет восстановлена, и вы сможете без помех добраться до ожидающего вас судна.

Непродолжительное молчание, затем вопрос по существу:

— Что за человек? У нас много пассажиров.

— Перевозимый против его воли подданными Карамеданы.

Снова пауза. Потом:

— Э-э, нет. За его доставку нам уже заплачено. Сделка есть Сделка, — вот оно, главное правило наемников.

По мне выстрелили опять. Какой раз? Десятый? Я чувствовала, как лоб покрывается испариной, пальцы рук сводит от напряжения, но я снова ушла. Отлетала и подлетала к неповоротливому дредноуту на манер уже помянутого комара.

— … Если вы не выполните наши требования, мы будем стрелять. Ваш дред не успеет вас прикрыть.

— Зато потом поджарит вас в отместку, — уверенный голос только еще раз подтверждал общепринятое мнение, что у наемников крепкие нервы.

— Для вас это будет уже слабым утешением, — гнул свое Эшли.

— Ага, нашел идиотов! — в голосе ни капли сомнения. — Вы не станете палить по своему.

Голос старпома не дрогнул:

— У этого «своего» в голове столько секретной информации, что, можете не сомневаться, будем.

— Кэп, эти военные — отморозки, — высказался кто-то на заднем фоне, но капитан наемников на него не отреагировал.

— Вы блефуете, — заявил он.

— Испытай меня, — абсолютно спокойно ответил старпом, а потом дал команду: — Приготовиться к уничтожению цели!

Я все же отвлеклась, новый поражающий луч, задел крыло «Сигмы», я выругалась, лавируя. На мониторе замигал аварийный огонек. Если Эшли не переспорит упрямого наемника в ближайшие пару минут, моя жизнь закончится красочным фейерверком…

Угроза старпома, кажется, наконец, дошла до оппонента. Кто-то заспорил, отчетливо донеслась фраза: «Вам заплатили за доставку!» Значит, карамеданцы запаниковали.

— …Обратный отсчет, — звучал в наушнике голос Эшли. — Пять… четыре…три…

— Стой, психопат! — не выдержал-таки наемник. — Какие у нас гарантии, что вы не выстрелите в нас, когда получите то, что хотите? — поинтересовался он деловым тоном.

— Вы нам не нужны, — интонация абсолютно равнодушная.

Наемник хмыкнул:

— Слабое утешение, как ты сам сказал.

— Это факт, — отозвался Рис и снова вернулся к отсчету. — Два…

— Да стой, придурок! — может, нервы у местного капитана и крепкие, но все же не железные. — К черту тебя! Ладно, — снова возмущения на заднем плане. — Я сказал, заткнуться! — раздраженное — возмущающимся. — О, это твой? — заинтересованное — Эшли.

Я поняла, речь обо мне.

В кабине катера завывал аварийный сигнал. Не в силах достать меня, дредноут начал поворачиваться…

— Мой, — спокойный ответ Риса.

— Красиво исполняет, — откровенное восхищение, — у-у-у, — в тот момент, когда я увела «Сигму» в занос, прошмыгнув под брюхом дредноута, проскочив между двух перекрестившихся атакующих лучей. — Эгей, да вы там все отморозки.

— Твой ответ?

— Ладно, — развеселился капитан наемников, — отморозкам и проиграть не стыдно. Забирай, — кто-то быстро и зло заговорил рядом с ним, но слов было не разобрать. — Я сказал, пусть забирают! К черту их! — рыкнул на возмутителей спокойствия переговорщик и уже снова спокойно: — В спасательную капсулу их парня.

— С вами приятно работать, — Эшли.

— А с вами весело, — наемник.

Если бы у меня была хотя бы секунда на отдых, я бы зажмурилась и вздохнула от облегчения, но у меня не было даже этого.

Я начинала глохнуть от воя сирены. Монитор сообщал, что до отключения второго двигателя осталось: десять… девять…

Я должна была продержаться до тех пор, пока Тайлер не окажется на борту. Согласие наемников — это одно, но при передаче заложников случается всякое. Я не должна позволить дредноуту вспомнить о задерживающемся катере, иначе все напрасно.

…Три… два…

Когда двигатель номер два отключится, я потеряю половину мощности, могу не успеть…

— Морган! — крик Мэтта в наушнике. — Уходи оттуда! Он у нас! Морган!

— Не ори, — шепчу, потому что нет сил и возможности отвлечься даже на ответ.

Дредноут ударил снова, я успела в последнюю миллисекунду, рванулась от огненной струи (видимо, я их окончательно достала, и они решили использовать плазму), «Сигму» крутануло, завертело, ремни впились в тело.

Вращение еще не успело закончиться, а я уже увидела, как катер наемников поворачивается, чтобы снова идти к своему кораблю-«матке». Как только они окажутся на борту, ничего не мешает им развернуть дредноут и ударить по «Прометею».

Нас может спасти только скорость и маневренность.

— Мэтт! Нам нужно разогнаться и сразу влететь в «окно»! — закричала я в микрофон, выжимая из катера последнее, чтобы добраться до своих.

Пилот ответил мгновенно:

— Я могу не войти на скорости, это слишком опасно.

Мэтт, как пилот, слабее меня…

Мысль пронеслась в голове с бешеной скоростью, и впервые я не испытала ни капли морального удовлетворения от того, что Бонс уступает мне в мастерстве.

— Я смогу! — прорычала я. Сегодня я все могу, я всемогуща!

«Сигма» стонал, залетая в гостеприимно распахнутый шлюз. Я расстегивала ремни еще на ходу, одной рукой, ломая ногти.

Как только шлюз закрылся, и в отсек пустили воздух, в двери вбежал Нил, готовый помочь мне выбраться из «раненого» катера. Но я уже откинула колпак сама, спрыгнула, не тратя времени на осторожный спуск, и бросилась в рубку.

Механик, оказавшийся на моем пути, отскочил в сторону, как ошпаренный. Прости, Нил, я извинюсь потом, если выживем…

Я бежала по коридорам, которые слились перед глазами воедино, мелькавшие испуганные лица, подъем, распахиваемые передо мной двери — все это больше не воспринималось сознанием. У меня была только одна цель — успеть.

Не знаю, сам ли Мэтт вскочил с пилотского кресла, или я его вытолкала, в памяти это не отложилось. Но вот я уже за штурвалом, «Прометей» отзывается на касание трясущихся пальцев к панели управления.

Будь я на «Овне», то, что я замыслила, могло стать для корабля и экипажа крайне опасным, при перегрузке, наверняка, отключилось бы внутреннее гравитационное поле, поломалось бы все: люди и предметы. Но ведь это клиркийское судно, оно создано для такого, не так ли?

В последний момент я обратила внимание на монитор: дредноут подобрал свой катер и медленно стал поворачиваться в нашу сторону, меняя курс.

При входе в «окна» от пилота требуется ювелирная точность, переход на скорости не рекомендован ни в одной инструкции. Плевала я на инструкции!

Кажется, я нервно рассмеялась, и дала ускорение. «Прометей» послушался мгновенно, и мы понеслись к «окну» перехода.

* * *

Нормальное сердцебиение постепенно восстанавливалось. Я оперлась локтями о панель управления и уронила голову на руки. Сейчас адреналин покинет кровь, и меня начнет трясти, придет запоздалый испуг.

Дредноут, ожидаемо, за нами не последовал. «Окно» перехода разветвлялось внутри на пять направлений, следовательно, был только один шанс из пяти, что они выберут тот же путь, что и мы. Я ставила на четыре к одному, и я выиграла.

Черт возьми, я выиграла!

Наконец, я смогла полностью осознать эту мысль, а заодно и то, что я все еще практически лежу на приборной панели.

Я вскинула голову и увидела Бонса. Пилот сидел прямо на полу и смотрел на меня таким взглядом, каким смотрят на спустившееся с небес божество.

— Э-э… Мэтт, ты в порядке? — осторожно спросила я, поднимаясь из кресла. Ноги подрагивали, но это уже ерунда.

— Это была моя реплика, — пробормотал пилот, все еще не придя в себя.

В этот момент дверь рубки с тихим шипением поехала в сторону.

Я повернулась.

Если я совершенно не запомнила свой путь до рубки, то этот момент память запечатлела в мельчайших подробностях.

В двери вошел Александр, живой, здоровый, может, чуть помятый, только ссадина над бровью. Ерунда, какая же все это ерунда…

Я больше не думала, не сомневалась, просто преодолела разделяющее нас расстояние в несколько шагов и крепко обняла. Обхватила руками и прижалась к груди с такой силой, будто пыталась стать с ним единым целым.

Я чувствовала, как быстро бьется его сердце, как снова ускорило свой бег мое, громко и совсем не в такт. Его руки оказались на моей спине, а я уткнулась куда-то ему в шею, чувствуя пульсирующую жилку, вдыхая его запах, и понимая, что никогда в своей жизни еще не была так счастлива, как в этот момент.

Рубка наполнялась людьми. Кто-то вежливо кашлянул, пытаясь привлечь наше внимание и напомнить, что мы тут не одни, но мне было плевать, я вцепилась в Александра так, будто, отпусти я, он исчезнет.

— Ну дают, — кажется, Клавдия.

— Не завидуй, — это точно Ригз.

— Что там? Что там? — тонкий голосок Лоры, видимо, оказавшейся в задних рядах и протискивающейся вперед. — Ой! Как здорово!

Когда адреналин исчезает и критический момент отступает, обычно приходит истерика, люди смеются или плачут. Я не умела плакать, меня стал разбирать смех.

— Все хорошо, — прошептал Тайлер мне на ухо, успокаивая, и тоже совершенно не заботясь, что мы обнимаемся посреди рубки, и на нас все глазеют.

— Знаю, — пробормотала я, но ничего не могла с собой поделать, мои плечи продолжали сотрясаться от неконтролируемого смеха.

— Кстати, а почему все-таки ты нарисовал именно бабочку? — вдруг спросил Райан.

Александр хмыкнул куда-то мне в волосы:

— Ты, правда, думаешь, у меня было время подумать? Это первое, что пришло мне в голову. Я решил сразу сдаться, чтобы у них не появилось повода преследовать моего связного, который только что вышел. Так что пришлось импровизировать. Я знал, что если Морган узнает про бабочку, она непременно догадается.

— Миранда, — пробормотала я, все еще не ослабляя хватки.

— Что? — не понял Тайлер, наверное, мой голос прозвучал слишком глухо.

— Миранда, — повторила я. — Не Морган, для тебя Миранда…

Уже позже я спрашивала Александра, что бы он делал, если бы мы не смогли его вытащить. Помню, он посмотрел на меня долгим внимательным взглядом и сказал, что был уверен, что мы, его команда и семья, обязательно что-нибудь придумаем. А если бы все же не сумели, он бы устроил так, чтобы его пристрелили при попытке побега.

Больше я эту тему не поднимала.

В своих отчетах мы с Ригзом написали о случайной гибели Гаренье при попытке к бегству. Александр не задал по этому поводу ни единого вопроса, но я ни на миг не усомнилась, что он догадался, о чем мы умолчали.

Так началась моя служба на «Прометее». А затем пролетели еще четыре месяца, которые я смело и со всей уверенностью могу назвать самыми счастливыми в моей жизни.

Но все имеет свое начало и свой конец. Горят корабли и планеты, а люди рождаются и умирают…

Меня зовут Миранда Морган, и это моя история…

 

— II —

 

1

Паллада была настоящей крепостью, если такое сравнение уместно для космической станции. Из-за удобного расположения Паллада, изначально созданная в качестве обычного пересадочного узла, за последние десять лет превратилась в закрытую территорию, где располагались посольства большинства планет, и любопытным туристам ход сюда был заранее заказан.

В связи с повышенными мерами безопасности «Прометею» даже не позволили пристыковаться, и нам пришлось добираться на катере. Потом были потрачены еще несколько часов на всевозможные проверки, досмотры и вопросы: кто, куда, зачем, где приглашение, подлинное ли оно, что везем с собой, как ничего?..

Я к подобной обстановке не привыкла, затравленно смотрела по сторонам и раскрывала рот только тогда, когда вопросы были обращены непосредственно ко мне. Бен и Кит, с которыми мы прибыли на станцию, тоже были не в своей тарелке, еще бы, никакого оружия, да еще и такой тщательный осмотр.

Зато Александр чувствовал себя как рыба в воде, вел себя абсолютно расслабленно, с готовностью отвечал на вопросы, даже шутил. За время осмотра нашего катера они стали чуть ли не друзьями с начальником действующей смены службы безопасности. Тот даже начал оправдываться и извиняться за то, что отнял у нас так много времени.

При предъявлении документов фамилия Тайлер произвела фурор. Если в обычной ситуации можно было подумать, что он всего лишь однофамилец, то сейчас ни у кого не возникало сомнений: президент Лондора появляется на станции, и тут же прилетает некто Александр Тайлер.

Однако после выяснения фамилии Александра формальности ни капли не упростились.

— Протокол есть протокол, — повторно извинился начальник смены.

Мы с Тайлером обменялись взглядами, он чуть повел плечом, мол, такие уж у нас бюрократы. Я кивнула: понимаю, потерпим.

Не знаю, как бы я себя здесь чувствовала полгода назад, когда меня трясло от одной мысли о нахождении с лондорцами в одном помещении, ведь весь этот пропускной пункт и стыковочный узел принадлежали Федерации Лондора, и здесь было не просто много лондорцев, здесь были ТОЛЬКО лондорцы.

На данный момент прошло уже пять месяцев с тех пор, как я впервые ступила на борт «Прометея». Казалось бы, немного, но, с другой стороны, словно целая жизнь. Сейчас же до окончания срока назначения оставалось меньше месяца, а если быть точной, двадцать шесть дней. В последнее время эта мысль посещала меня все чаще, и я гнала ее от себя, как ночной кошмар.

Несмотря на всеобщие надежды, война затягивалась, Карамедана оказалась сильным противником, победить которого никак не удавалось. А это значит, что по окончанию срока, указанного в приказе, меня заберут с «Прометея» и отправят служить на одном из кораблей Земли, подальше от Александра и остальных.

Хотела ли я этого? Определенно, нет. Готова ли я была бросить свою Родину ради личных привязанностей? Тоже нет. Конфликт интересов, с которым я не могла справиться. Кули как-то сказал, что я могла бы написать прошение о переводе во Флот Лондора, но этот вариант был для меня категорически неприемлем. Я любила Александра, но не его планету. Четыре месяца назад я позволила себе плыть по течению, радоваться тому, что имею здесь и сейчас, не думая о будущем, но это вовсе не означало, что я забыла о смерти брата и «Тринадцатилетней войне», совсем не значило…

Последние дни я подсознательно ждала, что Тайлер заговорит об этом, возможно, даже попросит о том, что предлагал мне кок. Но, как и прежде, я не могла предсказать поведение Александра. Он молчал, никоим образом не затрагивая эту тему. Та я, кем я была полгода назад, непременно подумала бы, что Тайлер отмалчивается, потому что ему все равно, сегодняшняя я понимала, что он просто позволяет мне самой решать, что и кто мне нужен.

— Миранда, — я задумалась, и Александру пришлось меня окликнуть. Я обернулась. — Пошли, закончили, — он взял меня за руку, увлекая за собой к выходу непосредственно на станцию.

Я видела, как досмотрщики обменялись красноречивыми взглядами на наше неформальное касание. Мне даже невольно захотелось выдернуть руку, но я сдержалась. В конце концов, это лондорская территория, и Тайлеру виднее, как себя здесь вести. Впрочем, навряд ли, где бы то ни было поощрялись личные отношения капитана и его подчиненной, но Александр, похоже, плевал на условности не только на борту своего корабля.

Нас проводили до дверей и передали из рук в руки другой встречающей компании, состоящей сразу из пяти человек. Форма новых действующих лиц была мне незнакома, тоже темно-синяя, но сшитая иначе, брюки со стрелками, кители с отложными воротниками.

— Приветствую вас на Палладе, — склонил голову предводитель процессии, седовласый мужчина, своей манерой говорить и двигаться напомнивший мне дворецкого. — Я провожу вас на аудиенцию к мистеру Тайлеру, — надо же, на аудиенцию, я едва не присвистнула. — Ваша охрана может подождать вас в небольшом кафе неподалеку, где подают закуски и прохладительные напитки. Мои люди также проводят их.

Интересно, а я кто? Тоже подхожу под определение «охраны»? На станцию я прибыла на правах пилота, приведшего катер, а вот о своей дальнейшей роли я, честно говоря, не задумывалась.

— Хорошо, — Тайлер кивнул своим парням: — Бен, Кит, следуйте с этими людьми. А лейтенант Морган идет со мной, — это уже непосредственно для так и не представившегося Дворецкого.

— Мистер Тайлер не предупреждал, что вы будете не один, — тут же выразил тот вежливую форму протеста.

Александр же, ни капли не смутившись, подарил ему прохладную улыбку человека, уверенного в своей правоте:

— Мистер Тайлер, — ни капли уважения в голосе, — забыл, с ним такое случается.

Дворецкий моргнул, будто услышал жесточайшее святотатство, но в открытую возражать не решился.

— В таком случае, следуйте за мной, — сказал он, развернулся и быстрым шагом зашагал по коридору.

Мы двинулись следом, а двое людей в синем пристроились за нами. Двое других увели Бена и Кита.

На самом деле, хотя я и обрадовалась решению Александру, оно меня удивило. Взять меня с собой на приватный разговор с президентом, да будь он хоть тысячу раз его братом!

Тайлер перехватил мой взгляд и чуть склонил ко мне голову.

— Это, действительно, пожелание Рикардо, — прошептал он. — Не мое.

Я вскинула глаза.

— Тогда почему не предупредил? — возмутилась, но тоже шепотом.

Александр скривился:

— Чтобы неделю пути ты ломала себе голову, зачем понадобилась моему брату?

Что тут скажешь? Он, и правда, успел меня очень хорошо изучить, именно этим я бы и занималась все время по дороге сюда. Зачем Рикардо встреча со мной?

В ответ я только неопределенно пожала плечами, поспорить мы успеем на «Прометее» и наедине.

— Только он не удосужился поставить в известность своего швейцара, — добавил Александр.

— Дворецкого, — шепнула я.

— Что?

— Он больше похож на дворецкого.

У Тайлера дернулся уголок рта, как если бы он хотел рассмеяться, но передумал.

— Серьезнее, лейтенант, — все же съязвил он, — вы идете на встречу с президентом.

* * *

Коридоры, по которым мы проходили, были пусты. Светлые, холодные, словно в больнице. Наверное, тут еще и камеры слежения через каждый метр. Повышенные меры безопасности в присутствии важных гостей.

— Минуту, — сказал Дворецкий, останавливаясь у высоких двустворчатых дверей, — я сообщу мистеру Тайлеру о вашем прибытии, — и, не дожидаясь нашей реакции, скрылся за не полностью отворившимися и тут же закрывшимися вновь дверьми.

Мы остались ждать. Так как охрана не отходила ни на шаг, ждали молча.

Дворецкий не соврал и вернулся спустя даже меньше минуты.

— Прошу, мистер Тайлер вас ждет. Обоих, — уточнил он, явно раздосадованный, что его шеф, правда, был осведомлен о моем присутствии.

— Благодарю, — равнодушно откликнулся Александр и первым вошел в помещение через гостеприимно открывшиеся двери.

Я последовала за ним. Двери беззвучно закрылись, оставляя наше сопровождение в коридоре.

Помещение оказалось кабинетом, огромным, больше нашей кают-компании. В углу — бар с прозрачными дверцами, у стены большой кожаный диван на массивных ножках, в центре — громоздкий письменный стол, кажется, из настоящего дерева (ужасная роскошь в наше время), возле него ближе к входу два кожаных кресла, подходящих обивкой к дивану, а за самим столом…

Ну, что ж, первое, что мне пришло в голову, это то, что Рикардо Тайлер абсолютно нефотогеничен. Я видела его много раз по видео и в новостных сообщениях, но камера почему-то не могла передать красоту этого человека. Да-да, Рикардо был красив той самой редко встречающейся аристократической красотой. Вроде бы, они с братом были похожи, но черты Александра нельзя было назвать идеальными, хотя все вместе они и смотрелись гармонично и делали его привлекательным. У его старшего брата, казалось, не было ни единой неидеальной черточки, правильный овал лица, высокие скулы, большие карие глаза, прямой нос. Наверное, отрасти он волосы, они были бы такими же вьющимися, как у Александра, но Рикардо стригся коротко.

Он был одет в черный костюм и белую рубашку, без галстука, не застегнутую на верхнюю пуговицу (видимо, эдакий неофициальный вариант). Одежда тоже сидела на нем идеально. Хотя я не видела его в полный рост, сразу было ясно, что, несмотря на кабинетную работу, президент Лондора не забывал о спорте, и у него отличная фигура.

Внешность Рикардо Тайлера, без преувеличения, была просто идеальной, наверное, он стал мечтой многих наивных девушек. Почему именно наивных? Да потому что ни одна здравомыслящая женщина не приблизится к человеку с таким взглядом, холодным, надменным и, в то же время, словно смотрящих в самую душу, чтобы отыскать в ней все самое отвратительное, о чем ты и сам не догадываешься.

Хозяин кабинета и не подумал о правилах этикета, не встал, не протянул брату руку, хотя и Александр, похоже, не горел желанием ни жать руки, ни обниматься.

— Приветствую на Палладе, — губы Рикардо изогнулись в улыбке, которую только слепой принял бы за радушную. — Рад видеть, что твоя голова все еще на месте. Ознакомился с отчетами о твоих последних операциях, надо признать, презанятное чтиво.

— И тебе привет, — откликнулся Александр. — Заканчивай свою заготовленную речь, — и он, не дожидаясь приглашения, занял одно из кресел.

Я переступила с ноги на ногу. И что прикажете делать мне?

Я молча последовала примеру Александра и опустилась во второе гостевое кресло.

Рикардо же обиженно надул свои красивые губы:

— Вот как всегда, все портишь. Может, я хотел произвести впечатление на твою даму?

Меня пронзила злость.

— Я не его дама, — не сдержалась, — я его пилот.

— Ах, конечно, — ледяная улыбка резанула, словно нож, — но ведь одно другого не исключает, я правильно понимаю?

— Вы проницательны, — пробормотала я, сдерживая рвущуюся наружу ярость, тут же возненавидев этого человека до глубины души. Александр был прав, они ни капли не похожи, даже в начале нашего знакомства он не вел себя так цинично, и его целью никогда не было унизить собеседника.

— А она у тебя забавная, — сделал вывод Рикардо с таким видом, будто покупал новую лошадь. — Значит, это та самая землянка по обмену? Вот видишь, а ты не горел желанием связываться с землянами.

— Рикардо, — опасным голосом предупредил Александр.

— Ладно-ладно, — старший брат приподнял руки, — промолчу, — снова оценивающий взгляд на меня, а потом, наконец, серьезное: — Рад, что наши планеты сумели договориться.

— Это не может не радовать, — ответила я сдержанно.

После этого Рикардо потерял ко мне интерес и обратился уже к брату:

— Вообще-то я вызвал тебя по делу.

— Я догадался, — кивнул Александр. — Так что излагай, что ты там не смог передать мне со связным или с курьером.

— Хамишь, — спокойно заметил Рикардо.

— Это семейное.

Интересно, они всегда так общаются? Будто бы не родные люди, а враги, вынужденные общаться по делу.

— Мне нужна твоя помощь, — кажется, Рикардо пропустил последнюю фразу мимо ушей.

— Какого плана? — Александр тут же тоже сделался серьезным.

Рикардо переплел пальцы и немного подался вперед:

— У меня «утечка».

— Паранойя или факты?

— Еще раз назовешь меня параноиком, сошлю тебя патрулировать дальние границы, — предупредил президент опасно спокойным тоном. — Разумеется, факты. «Утечка» есть, причем на очень высоком уровне. Другого объяснения, каким образом карамеданцы узнают о наших планах даже раньше, чем мы успеваем приводить их в исполнение, у меня нет. Они заранее готовы к любому ответному ходу со стороны нас или Земли. Причем им известна информация, которая еще не обсуждала в широких кругах.

— Тогда с чего ты взял, что «утечка» не у земного командования? — в свою очередь поинтересовался Александр.

— А с того, что стоило мне начать копать, на меня за последний месяц было совершено уже три покушения. Многовато для случайного совпадения, не находишь?

Александр напрягся.

— Ты не пострадал?

Рикардо дернул плечом.

— Разумеется, не пострадал, моя охрана наивысшего класса… Ой, да брось, — беспокойство брата ему явно пришлось не по душе. — Покушения на мою жизнь давно стали любимой народной забавой. Последние лет пять меня пытаются прикончить с завидным постоянством, ты же знаешь. Но вот трижды за месяц — это уже наглость.

— Думаешь, свои?

Рикардо снова откинулся на спинку кресла.

— На самом деле, у меня три кандидата, — он принялся загибать пальцы, — министр обороны Добсон, главнокомандующий флота адмирал Бергман или же генерал Клавье, шеф СБ.

— Даже так? — протянул Александр.

— Именно так. Последняя секретная информация, дошедшая до Карамеданы, обсуждалась именно с этими троими, — глаза Рикардо блеснули: — Итог этой «утечки»: три сотни погибших, и это мы отделались малой кровью, потому что вовремя отступили.

Малой кровью… Вряд ли, осиротевшие семьи думали так же…

— Так чего ты хочешь от меня? — прямо спросил Александр. — Хочешь, чтобы я вернулся на Лондор и помог тебе с поисками «крысы»?

Сердце неприятно ёкнуло. Я-то думала, что у нас еще есть последний месяц…

— Ну уж нет, — скривился Рикардо, — ноги твоей не будет в моем штабе. В последний раз, когда я подпустил себя слишком близко, ты украл моего лучшего программера.

— Стив сам ушел.

— Вот и я о том. К тебе все уходят сами, а потом их от тебя уже не оторвешь. А чего стоил один твой Ригз! Я бы уже сделал из него полковника, так нет же, ходит у тебя в сержантах и радуется.

Для меня это стало новостью, я понятия не имела, что Райан предпочел службу на «Прометее» карьерному росту. А ведь Александр чуть было его не выгнал…

— Так что к моему штабу ты не приблизишься, — продолжал Рикардо, — мне больше делать нечего, как спасать свой персонал от твоего обаяния, — он снова сделался серьезным: — На месте попробую разобраться самостоятельно, у меня еще остались люди, в которых я уверен. Ты понадобишься мне в другом месте.

Глаза братьев встретились. Не знаю, что Александр прочел во взгляде Рикардо, но он тихо выругался, потом переспросил:

— Ты шутишь?

— А похоже, что я шучу? — изогнул бровь президент Лондора. — Наши данные льются Карамедане как из рога изобилия, а мы понятия не имеем о том, что происходит у них. Их командование обосновалось на небольшой планете империи…

— Эйдане, — кивнул Александр, явно понимая, о чем идет речь, — что-то слышал.

— Похвально, — хмыкнул Рикардо. — Так вот, я решил, что, возможно, обнаружить источник моей «утечки» будет проще, если потянуть за обратный конец нити.

— Это ты называешь «проще»?

Рикардо развел руками:

— Как вариант. Ты же понимаешь, я должен рассматривать все.

— Ладно, — Александр побарабанил пальцами по кожаной обшивке подлокотника. — У тебя есть план?

Рикардо поморщился:

— Будь у меня план, мне бы не понадобились твои мозги, которые, вынужден признать, иногда выдают блестящие идеи.

— То есть или туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что? — усмехнулся Александр.

— Но-но! — возмутился Рикардо. — Куда идти, я обозначил весьма конкретно — на Эйдану.

Александр хмуро смотрел на брата, что-то мысленно прикидывая.

— Полная свобода действий? — уточнил он.

— Можешь там хоть плясать, — разрешил Рикардо, расходы покроем любые. — Эйдана — темная лошадка. Кроме того, ходят слухи, что именно там хранится большая часть запаса вооружения Карамеданской Империи, а мы понятия не имеем, что припасено у них на самом деле. Кстати, — он сделал вид, что только что вспомнил, но я ни миг ему не поверила, — карамеданцы, которым продал тебя Гаренье, направлялись как раз на Эйдану.

— Их выследили? Схватили? — оживился Александр.

Рикардо скромно опустил взгляд и принялся полировать ногти о рукав пиджака.

— Ну, как схватили, — протянул он. — Скажем так, до пункта назначения они не долетели.

Александр хмыкнул, Рикардо повторно развел руками.

У меня вообще создалось впечатление, что, несмотря на конфликты, браться неплохо понимали друг друга без слов.

— Итак, — подвел итог нынешний глава Лондора. — У тебя карт-бланш. Мне важен только результат.

— Имя предателя…

— …или его голова, — Рикардо выдал хищную улыбку.

— …и информация о реальном запасе оружия.

— Именно, — подтвердил старший брат. — И ни одной живой душе, кроме твоей команды, куда вы направляетесь.

— Вообще-то, я должен отчитываться перед министром Добсоном, — напомнил Александр.

Рикардо подарил ему долгий пронзительный взгляд.

— Нарушать правила тебе не впервой, — невозмутимо сказал он. — Никто — я повторяю — никто не должен знать о том, куда ты направляешься, пока я не выловлю «крысу».

Александр нахмурился еще больше, очевидно, снова читая слова брата между строк.

Повисло молчание.

— Ты предлагаешь мне «дезертировать»? — спокойно спросил Александр через некоторое время. Что-что-что? Я еле сдержала возглас удивления. — Я правильно понимаю?

— Совершенно, — на лице Рикардо появилась улыбка сытого кота. — Мы поссорились, ты послал меня к черту, взял свой корабль и улетел в неизвестном направлении. По-моему, складно. Всем известно, что у нас не самые хорошие отношения.

— Знаешь, твое предложение побыть дезертиром не улучшает наши отношения, — заметил Александр.

— Неужто дурная слава тебя заденет? — хитро прищурился президент. — Как только ты вернешься, я все улажу. Хочешь медаль? Будет.

— Куда я ее дену?

— А куда дел остальные?

— В ящик.

— Отлично, — Рикардо неожиданно развеселился. — Положишь туда же.

На этот раз Александр спорить не стал. Одной наградой больше, одной меньше — его мало интересовало. Зато он задал вопрос, который не успела озвучить я:

— А как же Морган? — легкий наклон головы в мою сторону. — Ты представляешь реакцию земного командования? Землянка на лондорском корабле, отказавшемся подчиняться приказу и ушедшем в свободное плавание?

— Ну, собственно, за этим я и пригласил вас обоих, — Рикардо адресовал мне персональную обворожительную улыбку, которая, впрочем, не произвела на меня впечатления. — Лейтенант Морган, вы готовы побыть предателем Родины в глазах своего командования до окончания операции?

Мне захотелось рассмеяться ему в лицо. Он бы еще похлопал ресницами, изображая невинность.

Я встретилась с ним взглядом. Ледяные жесткие глаза над улыбающимися губами. У меня создалось впечатление, что каждое слово, каждый жест этого разговора Рикардо продумал заранее. Кем он себя считает? Великим кукловодом? И так ли он далек от истины?..

— Если это в дальнейшем не отразится в моем личном деле и на моей карьере, — спокойно ответила я, копируя его улыбку. Уж что-что, но лицемерить я тоже умею.

— Разумеется, — медленно кивнул Рикардо, наглядно подтверждая серьезность своих слов и намерений. — Как только я получу нужные мне сведения, я свяжусь с Землей, ваше имя будет немедленно обелено. К сожалению, за время выполнения задания до вашей семьи может дойти не самая приятная информация, и поэтому я хочу, чтобы вы были к этому готовы.

К сожалению, но только не к твоему…

Как отреагируют мои родители, если до них дойдут сведения, что я сбежала на лондорском корабле? Отцу ведь, наверняка, сообщат…

Я покосилась на Александра, он тоже ждал моего ответа, и с куда большим интересом, чем Рикардо.

— Я все объясню им потом, — ответила я, сохраняя равнодушное выражение. — Как бы это ни выглядело, это в интересах моей Родины.

Рикардо сверкнул глазами:

— Похвально, — ему было бы наплевать, если бы я высказала возражения, но мое согласие ему понравилось. — Думаю, мы сработаемся, лейтенант.

Упаси меня, Боже, от сотрудничества с таким человеком.

Рикардо вздохнул, выглядя полностью довольным состоявшейся беседой.

— Итак, братец, я думаю, мы пришли к взаимопониманию? Задание у тебя есть. Свобода действий полная, мне важен только конечный результат.

— Как скажете, мистер президент, — съязвил Александр.

— Уже сказал.

— Что ж, полагаю, наш разговор закончен, — это не было вопросом, Александр поднялся.

— Да, — согласился Рикардо, — я сказал все, что хотел.

Я ожидала, что в этом холодной расчетливом типе все же есть что-то человеческое, что отправляя родного брата на рискованное предприятие, он хотя бы пожелает удачи или попросит быть осторожным. «Я сказал все, что хотел» — точно не прощание любящего брата.

Александр же окинул взглядом помещение.

— Как тут со звукоизоляцией? — спросил он.

— Полная, — ожидаемо сообщил Рикардо и тоже поднялся со своего места, нажал кнопку интеркома, дал короткую команду: — Выведите их! — а потом обошел стол и встал перед братом. — У меня завтра пресс-конференция, — предупредил он, — так что аккуратнее.

— Постараюсь, — усмехнулся младший Тайлер.

Я не сразу поняла, что они собираются делать, а через мгновение объяснения были уже не нужны. Стоило дверям поехать в стороны, как Александр без замаха ударил Рикардо кулаком по лицу.

— Иди к черту! — сопроводил он удар гневным восклицанием.

Голова президента Лондора мотнулась, как у тряпичной куклы, он схватился за скулу, глаза, мечущие молнии, превратились в щелки.

— Ты об этом пожалеешь, — прошипел он.

Дворецкий замер в дверях, часто моргая, и, кажется, не веря своим глазам.

— Чего стоишь? — Рикардо мастерски сделал вид, что только что его заметил. — Выведи их!

— С превеликим удовольствием, — процедил Александр, резко схватил меня за руку и потащил за собой к выходу.

Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Я ожидала чего угодно, но только не такого представления. Кажется, актерская жилка была сильна в обоих братьях. Не будь я свидетелем состоявшегося разговора от начала до конца, я бы ни за что не заподозрила, что последние пару минут — всего лишь инсценировка.

Выходя, я думала о том, что больше никогда в жизни не хочу видеть этого человека, тем более иметь с ним дело. Кукловод, для которого все остальные люди — марионетки.

2.

Я хмуро следила за тем, как Александр запирает дверь своего кабинета.

Стоило нам вернуться на «Прометей», Тайлер позвал меня сюда, отложив объяснения с командой на потом. Хотел поговорить? Но ведь мы могли остаться наедине в моей или его каюте. То, что местом для беседы был выбран именно рабочий кабинет, говорило о том, что предстоящий разговор обещает быть серьезным.

Не дожидаясь приглашения, я опустилась на стул для посетителей, чувствуя скованность и напряжение. Что-то подсказывало, что то, что я сейчас услышу, мне не понравится.

Александр, также молча, обошел стол и занял место хозяина кабинета.

Я следила за ним взглядом, как он отодвигает стул, садится, опирается локтями о столешницу, а потом опускает голову на руки, но все еще молчит.

Мне очень хотелось встать, подойти и обнять его, но я предпочла остаться на месте и прежде всего позволить ему сказать то, что собирался.

Тайлер поднял голову, лицо серьезное, глаза… усталые.

— Миранда, ты понимаешь, на что дала согласие?

Я пожала плечами: что тут непонятного?

— Отлично понимаю, — ответила, возможно, преувеличенно бодро.

— И понимаешь, что подумают о тебе земляне?

Вот сейчас я немного заволновалась.

— Рикардо ведь обещал, что объяснится с моим командованием. Он соврал?

— Конечно, нет, — Александр мотнул головой, будто это было самое нелепое предположение, которое только можно было бы сделать. — Что-что, а слово Рикардо держит всегда. Дело не в этом.

— Тогда в чем? — серьезность его тона уже откровенно пугала, и я до сих пор не могла понять, к чему он ведет.

— Земляне поверят лондорцу, будь он хоть самим президентом?

Тайлер не отводил от меня взгляда, а я вздрогнула, как от пощечины. Я слишком долго пробыла среди лондорцев, и я начала забывать об отношении к ним землян. Я позволила себе забыть слишком о многом…

— Сначала брат президента дезертирует вместе со своей командой, — убито озвучила я очевидные выводы, которые сделают у меня на Родине, — потом одумывается, возвращается, а президент, дабы не портить брату карьеру, заявляет, что тот вовсе не дезертировал, а выполнял секретное задание.

Александр кивнул:

— Именно так это и будет выглядеть.

Он был прав, и возразить мне было нечего. Сказала:

— Мы будем знать правду, это главное. Мое командование не решится открыто обвинять меня в чем-либо, чтобы не испортить и без того хрупкие отношения с Лондором. А на общественное мнение мне наплевать, ты же знаешь.

Тайлер вздохнул, отвел взгляд, побарабанил пальцами по столу.

— А давай представим, что это случилось бы на самом деле, — предложил он. — Я решаю бросить все к черту, послать куда подальше Лондор и Землю с их соглашениями и улететь со своей командой в какое-нибудь тихое местечко подальше от зоны боевых действий. Что тогда? Как бы при таком раскладе должна была бы поступить истинная землянка-патриотка?

Я сглотнула, уловив, к чему он клонит. Тем не менее, Александр ждал ответа, и я честно его дала:

— Патриотка должна бы была потребовать высадить ее на ближайшей станции, а затем связаться со своим командованием и доложить о происшедшем. В случае отказа отпустить ее добровольно, она бы устроила диверсию, а затем совершила побег.

Тайлер снова посмотрел мне в глаза, и я поняла, что он спросит еще прежде, чем он это озвучил. И мне чертовски захотелось, чтобы он этого не говорил.

— Миранда, когда срок твоего назначения закончится, ты вернешься на Землю?

Ну, вот и все. Я все эти дни ждала, когда же Тайлер поднимет эту тему, а он молчал. А теперь, когда эти слова были произнесены, мне адски захотелось отмотать пленку назад.

Прямой взгляд и прямой вопрос — они требовали такого же прямого ответа. Лгать — только не Александру.

— Да, — сорвалось с моих губ.

В его лице ничего не изменилось, но я была готова поклясться, что это спокойствие дорого ему стоило.

— Ты этого действительно хочешь?

— Нет, — так же честно ответила я, сама мысль о расставании сейчас казалась мне невыносимой. — Но это мой долг.

— Тогда ты должна уйти сейчас.

Мне захотелось зажмуриться, но я сдержалась. Я тоже могу выглядеть спокойной, когда мою душу разрывает на части.

— Что бы ни сказал Рикардо, — продолжал Александр, — что бы ни было написано в официальных отчетах, твоей репутации на Земле придет конец, ты станешь изгоем, и, что бы ты ни говорила, все до конца жизни будут считать, что ты «снюхалась» с лондорцами и предала Родину.

Мне хотелось возразить, возмутиться, заявить, что он ошибается, что все это напрасные опасения. Но я молчала. Тайлер был прав во всем, в каждом произнесенном им слове.

Я опустила глаза, уставилась на переплетенные на коленях пальцы. Я не знала ответов, но я точно знала одно:

— Я не уйду сейчас, — я снова вскинула голову и встретилась с ним взглядом. — Не сейчас, — повторила тверже.

— Миранда, двадцать шесть дней, — значит, он тоже считал! — Всего двадцать шесть. Легче не станет… Если ты намерена уйти, — добавил Александр, выдержав паузу.

— А у меня есть выбор? — вскинулась я, не видя смысла сдерживаться. — Я хочу остаться с тобой больше всего на свете, но что я могу? Мое назначение закончится, и мой долг вернуться и предстать перед командованием. Если меня спросят, хочу ли я вернуться назад и продолжить службу у вас, готова ли, я скажу «да», и с радостью вернусь, да что там, прибегу, распевая победные песни. Но если мне этого не предложат, я не смогу оспорить приказ. Меня могут возвратить на земные корабли, а могут отправить на другое лондорское судно, и я обязана буду подчиниться. Я, прежде всего, солдат, а только потом женщина.

Ну вот, сказала.

— Ты можешь подать в отставку у себя, — Александр говорил все тем же спокойным тоном. — Захочешь, поступишь на службу у нас. Это неважно, все можно решить. Но ты можешь остаться со мной.

Я опешила.

— Это, что, что-то вроде предложения руки и сердца?

Александр едва заметно скривился от моей формулировки, но это и то было облегчением: наконец-то, хоть какое-то проявление эмоций из-под капитанской маски.

— Что-то вроде. Можешь называть так.

— Нет, так не пойдет, — возмутилась я. — Ну а ты? Разве ты не можешь бросить Лондор? Отправиться со мной на Землю? А?

У Тайлера дернулся уголок губ, как будто он хотел рассмеяться, но так и не рассмеялся.

— И что меня там ждет?

Он больше ничего не сказал, но этого и не требовалось. «Все лондорцы — враги» — было не только моим личным девизом, но и убеждением всей моей планеты. Я ведь прекрасно помнила ситуацию на Одине-III, когда ко мне прицепились земляне, думая, что я лондорка. Если бы Александр оказался настолько глуп (или ослеплен любовью, не знаю) и принял бы мое предложение, что бы ждало его на Земле? Вечная опала? Никакой работы? Вся его жизненная энергия, талант — куда все это? Спустить все это в трубу? Ради чего? Ради меня? Он прав, это даже не смешно.

А ведь Александр не предлагал мне зеркальной ситуации. Он предлагал мне продолжение той жизни, которой я действительно наслаждалась в последние месяцы, предлагал мне службу на «Прометее», полеты и… себя.

Я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Опустила глаза.

— Прости, — прошептала я, испытывая жгучий стыд.

— Морган, Морган, что же мне с тобой делать, — пробормотал Александр, но, к моему удивлению, весело, а не обиженно.

Я с опаской подняла глаза и посмотрела на него: нет, совершенно точно, не обиделся и не разозлился.

— Ладно, нет, так нет, — бодро подвел итог Тайлер. — Давить на тебя в этом вопросе точно не собираюсь.

— А если по истечении двадцати шести дней я все же решу уйти? — сама не знаю, зачем я это спросила, наверное, всему виной мое природное упрямство.

Александр криво улыбнулся:

— Прикую тебя к койке в своей каюте, — потом все же посерьезнел: — Куда я денусь? Естественно, я тебя отпущу.

Как отпустил свою бывшую жену… Как он сказал тогда в пустыне: «Когда видишь в глазах любимого человека непоколебимое желание уйти, объяснения и долгие разговоры уже ничего не изменят». Почему-то эта фраза отчетливо въелась в память. Отпустит, в этом я не сомневалась. И я стану еще одной бездушной женщиной, разбившей ему сердце. Вот только, в отличие от меня, Элизабет, его не любила.

Я встала, обошла стол и без зазрения совести устроилась у него на коленях, а потом крепко обняла.

— Мне плевать на репутацию, — сказала я, нарушая повисшее молчание, — я всегда была изгоем, мне не привыкать. Но я очень тебя прошу, дай мне эти двадцать шесть дней, которые у нас остались. Не хочу и не могу сейчас ничего решать.

Как странно, до этого разговора мне казалось, что я абсолютно уверена в своем намерении уйти, а сейчас, когда я вдруг осознала реальность и последствия этого решения, я поняла, что на самом деле ничего еще не решено. Но переступить через пятнадцатилетнюю ненависть, живущую в моем сердце, и принять Лондор? Смогу ли я? Даже ради Александра?

— Хорошо, — пообещал Тайлер, — В таком случае, мы отправимся на задание, а с последствиями будем разбираться потом.

— Хорошо, — эхом повторила я. Эти двадцать шесть дней нужны были мне как воздух.

* * *

Не знаю, сколько мы так просидели, молча и просто обнявшись, а потом я, как всегда все испортила.

— Почему так, — задала я, как мне казалось, риторический вопрос, — в «Тринадцатилетней войне» погибло множество людей с обеих сторон, но лондорцы по-прежнему лояльны к землянам, а земляне ненавидят лондорцев?

Я почувствовала, как руки Александра напряглись на моей спине. Что я такого сказала?

— Не стоит об этом.

— Не поняла, — я подняла голову, чтобы встретить взгляд человека, знающего больше меня и явно не желающего делиться этой информацией со мной. — Объясни.

Тайлер закатил глаза, делая вид, что я превращаю муху в слона.

— Ерунда, забудь.

Ну уж нет, в этот раз я так легко не сдамся.

— Каждый раз, когда разговор заходит о «Тринадцатилетней войне», ты бросаешь фразы, значение которых я не понимаю, а объяснять отказываешься, то переводя тему, то сводя все в шутку. Ты, правда, думаешь, я не замечаю? — я говорила спокойно, но прожигала его взглядом. Эти недомолвки уже порядком затянулись, и я нуждалась в ответах.

Кажется, Александр понял, что я не шучу.

— Дело не в самих землянах, — сказал он, уверена, тщательно подбирая слова, — дело в вашем правительстве. Политика.

Я нахмурилась:

— Все еще не понимаю.

Взгляд Александра пробежал по кабинету, словно пытался за что-то «зацепиться» и в очередной раз перевести тему, чтобы уйти от ответа. Я терпеливо ждала, когда же до него дойдет, что я абсолютно серьезна.

Кажется, понял.

— Эту политику Земля начала еще в шестисотом году, — год начала «Тринадцатилетней войны», — и продолжает ее до сих пор. Поддерживает ваш патриотизм, так сказать.

Я моргнула. О чем он? Как может лондорец знать о политике моей планеты больше меня?

— И что же наше правительство от нас скрывает? — со скептицизмом в голосе поинтересовалась я.

Александр смерил меня взглядом и спокойно констатировал:

— Мы поссоримся.

— Почему?

— Потому что ты мне не поверишь.

Еще загадочнее. До сих пор Тайлер был единственным, кому я верила безоговорочно. Что такое он мог сказать, чтобы я решила, что он лжет?

— Позволь мне самой решать, — твердо ответила я.

Я слезла с его колен, отошла и уселась на краю стола, чтобы лучше его видеть. Александр тоже встал, прошелся по кабинету.

Я давно заметила, что когда он думает, начинает расхаживать взад-вперед. Что же теперь? Снова подбирает слова, вот что!

— Что послужило поводом к «Тринадцатилетней войне»? — спросил он меня очевидный, как мне казалось, факт.

Я пожала плечами, не понимая, к чему это сейчас.

— Лондор напал на пассажирский лайнер «Одиссей». На борту было двести человек.

— Двести двадцать один, — поправил Александр, ясно давая понять, что осведомлен об этом событии лучше, чем я.

— Хорошо, — я начала злиться, — двести двадцать один. Какое это имеет принципиальное значение?

Расхаживающий до этого Тайлер поравнялся со мной, сидящей на столе, и остановился прямо напротив.

— Значение имеет то, что не лондорские истребители сбили «Одиссей».

Я замотала головой. Это же бред, полнейший бред. Об этом даже написано в учебниках истории: лондорцы сбили «Одиссей», Земля объявила войну.

— Тогда кто? — я с вызовом вскинула подбородок. — Карамеданцы? Альфакритяне?

Александр все еще стоял передо мной, заложив руки за спину. Он покачал головой:

— Не они.

— Тогда кто же?

— Земляне.

Это заявление вызвало у меня приступ хохота. Большей чуши я еще в жизни не слышала. Земляне сбили пассажирский лайнер с собственными согражданами, а потом обвинили во всем Лондор, который якобы оказался невинной жертвой, так, получается? Чушь!

Тайлер по-прежнему стоял передо мной и не сводил пристального взгляда. Он был прав, я ему не верила, но выражение его лица, взгляд, даже поза — все это говорило мне, что Александр не врет.

Мой смех прекратился так же внезапно, как и начался.

— Это бред, — прошептала я, голос куда-то пропал.

Убедившись, что я его снова внимательно слушаю, Тайлер опять заходил по кабинету:

— Это были учения. «Одиссей» зацепили случайно. А на Лондор Земля давно точила зуб за то, что он стал вытеснять ее на политической и экономической арене. Лондор обвинили в гибели «Одиссея» и пошли на него войной.

— Что значит «обвинили»? — я попыталась найти весомые аргументы. — Должна была быть проведена экспертиза обломков.

— Она и была проведена, — спокойно ответил Александр голосом человека, уверенного в своей правоте, — позже. Естественно, Лондор к обломкам не подпустили, никого не подпустили, но оказалось, что участок трагедии плохо очистили. Обломки разлетелись очень далеко, а через некоторое время успели отдрейфовать еще дальше. Исследователь-энтузиаст с Альфа Крита сумел собрать их и предоставил доказательства, что «Одиссей» был сбит снарядами, которые были только в арсенале Земли.

— И что ответила на это Земля?

— То, что снаряды можно было украсть.

— И, по-твоему, твоя планета не могла этого сделать? — уцепилась я за соломинку.

— Миранда, — Тайлер снова остановился, — на кой черт моей планете это делать? Зачем Лондору пассажирский лайнер? Чтобы объявить Земле войну? Так это можно было сделать и так.

— Ерунда! — я отчаянно замотала головой. — Ты хочешь сказать, что ты знаешь правду, а все остальные понятия о ней не имеют? Так не бывает!

— Правду знает вся Вселенная, — голос Александра прозвучал жестко, — все, кроме, как оказалось, большинства землян.

— Даже в учебниках истории…

Он не дал мне закончить.

— В земных учебниках истории?

— Не верю, — не сдавалась я, — этого просто не может быть.

— Хорошо, — Тайлер кивнул своим мыслям, взял с полки какой-то диск, подошел к столу, включил компьютер и вставил в него диск. На возникшем экране высветился текст. Он пролистал вниз, пока не нашел то, что искал, и только потом поднял на меня глаза: — Иди сюда, — указал мне на свой стул, — иди-иди, — повторил он, видя мое замешательство, — садись.

Я подчинилась, не понимая, что он задумал. Села.

— Читай, — коротко приказал Александр, а сам отошел от меня, чтобы не мешать.

Я впилась глазами в текст. Это оказался учебник истории, и в открытой главе говорилось как раз о том, о чем мне только что рассказал Тайлер. «…Добровольный исследователь Дийогу Кредо собрал разлетевшиеся обломки и установил…»

Я решительно оттолкнулась от стола.

— Это лондорский учебник! С какой стати мне верить ему?

Но мне не удалось его подловить.

— Посмотри автора, — посоветовал Александр, — этот учебник выпущен на Поллаке.

Я хмуро смотрела на него, не произнося ни слова, но вся моя поза говорила об одном: «не верю».

Тайлер прошел к полке, достал еще несколько дисков.

— Альфа Крит, — он подбросил диск, и тот с грохотом упал передо мной на стол, — Гиамма, — следующий. От столкновения каждого нового диска со столешницей я вздрагивала, как будто меня били. — Кронс… даже Карамедана.

— Ну и что! — я вскочила со стула. — Не верю! Откуда у тебя такая коллекция нужных книг? Может быть, специально, чтобы показать мне их в нужный момент и запудрить мозги?

Александр не шелохнулся, так и стоял, только изогнул бровь и, не моргая, смотрел на меня. Я и сама понимала абсурд моего последнего заявления. Но поверить, признать, что моя Родина водила меня и моих соотечественников за нос столько лет…

Я зажмурилась, руки сами собой сжались в кулаки.

— Я. Не. Могу. В. Это. Поверить, — четко, с расстановкой, произнесла я.

— Я предупреждал, — напомнил Тайлер. — И я понимаю, и поэтому старался обойти эту тему.

— Но не обошел, — обвинила я.

Что, если он специально все это придумал, подделал книги? Зачем? Чтобы обмануть, заставить меня возненавидеть свою Родину, предать ее и остаться с ним? Это был бы логичный вывод, логичные действия человека, желающего удержать другого любой ценой. Но это же Александр… Нет, заподозрить в подобном я его не могла.

— Я никогда не врал тебе, — он словно прочел мои мысли.

Я это знала.

Помолчала, покусала губу.

— Мне нужно время, — сказала, наконец.

А еще мне нужны время и доказательства, которые я должна получить без его помощи.

Александр пожал плечами.

— У тебя есть столько времени, сколько тебе потребуется, — продолжать доказывать мне свою правоту он явно желанием не горел.

Я благодарно кивнула.

* * *

Свои доказательства я попыталась получить тем же вечером.

По графику было мое дежурство по камбузу, поэтому никто не удивился тому, что я задержалась, а не ушла вместе со всеми.

Выполнив всю необходимую работу и запустив роботов-уборщиков, я подсела за стойку к Кули.

— Глеб, из-за чего началась «Тринадцатилетняя война»? — спросила я в лоб.

Кок нарезал овощи, но отложил нож и удивленно поднял на меня глаза:

— Это вопрос с подвохом?

Я покачала головой:

— Просто ответь.

— Ладно, — Кули посмотрел на меня, как на сумасшедшую, разве что пальцем у виска не покрутил. — Во время учений земляне сбили свой же пассажирский лайнер, а представили все так, что это сделал Лондор, и объявили войну. Когда открылась правда, война была уже в разгаре.

Я опустила глаза.

— Понятно.

— Морган, да что с тобой? — недоумевал кок. — На тебе лица нет. Я что-то не то сказал?

Не то, в том-то и дело. Вы все говорите совсем не то, что я хочу услышать…

— Нет, все нормально, — соврала я, спрыгивая с высокого стула. — Спокойной ночи, потом поболтаем.

— Пока, — растерянно пробормотал Глеб, но не стал спорить.

Доказательство я получила одно: лондорцам известна именно та версия, которую мне изложил Тайлер. Считала ли я, что Александр соврал сам и подговорил экипаж поддержать его? Определенно, нет. Он бы никогда так со мной не поступил. Следовательно, Тайлер сам верил в то, что говорил.

Но кто сказал, что своих граждан обманывает Земля? Возможно, именно Лондор заставил своих поверить в эту сказку, дабы обелить собственное имя.

Мне, определенно, нужны были доказательства, но только не те, которые я могла бы получить на «Прометее». Да, не от лондорцев.

* * *

Я пришла к каюте Тайлера и еще несколько минут переминалась с ноги на ногу возле нее.

Было уже поздно, большинство членов экипажа легли спать, но я знала, Александр в такое время никогда еще не ложится.

Я чувствовала себя ужасно, вышло так, что мы, действительно, почти поссорились. От этого на душе было скверно. Я ведь еще четыре месяца назад решила для себя, что противостояние Земли и Лондора, и мои эмоции по поводу «Тринадцатилетней войны» не имеют никакого отношения к моим чувствам к Александру. Есть только я и он, все остальное, когда мы вместе, не важно.

Я постучала.

Замок его каюты давно был настроен на мою ладонь, но сегодня я чувствовала, что должна предупредить о своем приходе.

Он открыл почти сразу, ровно через такой промежуток времени, какой потребуется, чтобы встать с койки и дойти до двери.

Александр застыл на пороге, подперев плечом дверной косяк, и просто смотрел на меня, не произнося ни слова. Я все же ошиблась, видимо, он собирался ложиться, потому как был без футболки. Лицо усталое.

— Ты не спросил: кто там, — сказала я первое, что пришло в голову.

Тайлер дернул плечом:

— Я знал, что это ты.

Я криво улыбнулась:

— Не удивился, что я постучала?

— Удивился, что ты вообще пришла, — признался Александр.

Больше ничего не нужно было говорить, я и так видела, что мне здесь рады, — по глазам.

Я просто обвила его шею руками и поцеловала, а потом подтолкнула внутрь каюты, в которой я уже несколько месяцев чувствовала себя как дома.

Все-таки отношения Земли и Лондора не имеют к нам никакого отношения.

 

3

С памятной встречи с Рикардо Тайлером прошло три дня, еще трое суток из отмеренных нам на тот момент двадцати шести. Стало быть, оставалось всего двадцать три, чуть больше трех недель…

Я сидела на койке по-турецки и уже второй час наблюдала, как Александр мечется по каюте. По корабельному времени было уже далеко за полночь, но ложиться спать он, кажется, не собирался.

Тайлер вообще почти не спал эти дни, пытаясь придумать план проникновения на Эйдану, но ни одной стоящей идеи так и не появилось. Он несколько раз собирал команду, выслушивал варианты, которые они могли предложить, но решительно отметал их все, как не годящиеся.

Помню, Райан предложил прикинуться бродячими артистами, Клавдия — ремонтной бригадой, но что именно ремонтировать, зачем, и почему карамеданцы не смогли бы найти местных мастеров, так и не пояснила.

Александр мрачнел на глазах, выслушивая новые идеи, каждая безумнее другой. Как и всегда перед выполнением задания, они запирались вместе с Эшли, но в этот раз и эти посиделки не давали результатов. Как попасть на закрытую территорию, втереться в доверие и не вызвать подозрений, не знал никто.

Глаза предательски слипалась. Разумеется, я могла бы отправиться в собственную каюту и спокойно лечь спать, но я не уходила, а меня не гнали. Честно говоря, я вообще не была уверена, что Тайлер замечал мое присутствие, расхаживал из угла в угол, заложив руки за спину, молча, смотря куда-то себе под ноги.

Я тоже молчала, боясь спугнуть верную мысль. Пробовала читать, но чтение не пошло, мысли скакали от конфликта «Земля-Лондор» до способа проникновения на Эйдану. И у меня не было ответов ни на один из этих вопросов.

— Тебе нужно поспать, — не выдержала я, наконец.

— А? — Александр на мгновение остановился и взглянул на меня так, будто только что увидел. Под глазами уже очевидные круги от недосыпа, сами глаза красные.

Я вздохнула и терпеливо повторила:

— Я говорю, тебе нужно поспать. В усталую голову хорошие идеи не приходят.

— Не скажи, — возразил Тайлер, — идеи не спрашивают, когда им приходить, — но все же частично сдался, прекратил свое хождение и опустился на край койки.

Я придвинулась ближе, сначала обняла со спины, потом стала массажировать плечи.

— Расслабься, — распорядилась, хлопнув ладонью между лопаток.

— Угу, — пробурчал Александр, явно ни на минуту не прекращая работу мысли.

— А как обычно вы придумываете план действий? — спросила я, пытаясь хоть как-то его отвлечь. По правде говоря, я никогда этим не интересовалась, принимая решения капитана как должное.

— Обычно? — вздохнул Тайлер. — Обычно мне выдается эдакий «полуфабрикат»: что делать, где, если работа под прикрытием, то легенда. Нам остается только исполнение, проработка деталей.

— Хочешь сказать, сущие мелочи? — фыркнула я. Та работа «Прометея», которую я видела за эти месяцы, для меня определенно не подходила под такое определение. Может, им и давали «легенду», но Александр и Эшли прорабатывали план сами от начала и до конца, и, не могу не признать, их идеи всегда были блестящи.

— Иногда мелочи, иногда нет, — согласился Тайлер. Мне показалось, он слишком сам себя вымотал, чтобы спорить. — Но факт остается фактом, сейчас у нас ни черта нет.

— Да уж, загадал Рикардо загадку, — пробормотала я.

— У тебя не появилось идей? — Александр повернул ко мне лицо вполоборота.

— Ты спрашивал меня об этом час назад. И за час до этого.

Тайлер хмыкнул:

— И спрошу через час.

— Через час ты должен уже спать.

— Ты сегодня строга, моя старушка… Уй! — он дернулся и потер бок, куда я его бессовестно ткнула.

— Я предупреждала не звать меня старушкой, — напомнила я опасно ласковым тоном.

Александр покосился на меня.

— Давай я упаду к тебе в ноги и буду молить о прощении, когда мы все-таки найдем решение? — съязвил он.

Тайлер? Молить о прощении? Очень смешно.

— Так уж и быть, — милостиво разрешила я.

Он снова замолчал и задумался. Да уж, план не сработал, задать шутливый тон не удалось.

Я перестала разминать его плечи и просто обняла сзади, прижавшись щекой к спине. Мне очень хотелось помочь, но в голову ничего не приходило, как я ни старалась.

— Мне кажется, мы уже обсудили все возможные варианты, — сказала я, — и все они оказались… невозможными.

— Безвыходных ситуаций нет, — не согласился Александр, — если мы не нашли выход, значит, просто ищем не с той стороны.

— Предлагаешь искать черный ход? — хмыкнула я.

— Что-то вроде того.

Наверное, я никогда не перестану поражаться оптимизму и целеустремленности этого человека.

— Карамеданцы просто так не пустят на свою планету, — принялась рассуждать я вслух, — тем более, если они организовали там штаб и склад основных запасов вооружения. Да что там, они бы родную бабушку обыскали, заявись она к ним в такой ситуации.

Я почувствовала щекой, как напряглись мышцы на его спине. Что? Что я такого ляпнула на этот раз?

— Миранда! — он повернулся ко мне всем корпусом, так резко, что я, внезапно потеряв опору, чуть не рухнула носом в покрывало, но руки Александра уже легли мне на плечи и удержали. Я с удивлением встретила горящий взгляд только что совершенно потухших глаз и победную улыбку.

— Да что?..

Я не договорила, руки Тайлера уже переместились, он обхватил мое лицо ладонями и жарко поцеловал.

— Миранда, ты гений! — выдохнул он, оторвавшись от моих губ.

Я часто моргала, ничего не понимая, а Александр сорвался с койки и ухватил с прикроватной тумбочки наручный коммуникатор, который успел снять еще час назад.

— Стив, ты не спишь?

— Еще нет, — мгновенно откликнулся Кленси, — время детское, — мне захотелось казать, что он и есть еще ребенок, но я воздержалась от комментариев. — А что? Ты что-то «поймал»?

— Не я, Морган.

— Я? — я растерянно ткнула себя пальцем в грудь. Я? Когда это?

— Внимаю, — тем временем заинтересовался программер. — Что делать?

— Поднимай карамеданскую базу погибших, — распорядился Александр, — она должна быть в свободном доступе. Ищи родственников умерших, которые живут на других планетах и могли бы захотеть приехать почтить память усопших.

— Ого! — Стив восхищенно присвистнул. — А это идея! Сделаю.

— Спасибо, — поблагодарил Тайлер и прервал связь.

Когда он повернулся ко мне, его глаза все еще блестели. Никаких признаков безнадежности во взгляде, вот таким я и привыкла его видеть, вот таким Александром Тайлером я восхищалась.

— Это была полностью твоя идея, — внесла я ясность, не желая незаслуженной похвалы. — И, должна признать, это может сработать.

— Если Стив найдет то, что нам нужно, непременно сработает, — уверенно заявил Тайлер. — И не важно, чья это была идея, — добавил он.

* * *

Меня разбудил сигнал вызова. Пока я пыталась сообразить, что происходит, Александр уже вскочил и взял коммуникатор.

— Разбудил? — тут же раздался из динамика голос Кленси.

Тайлер зажмурился и потер глаза, явно пытаясь проснуться, но ответил совершенно бодро:

— Нет, Стив, я весь внимание.

Я успела приподняться на локтях, и теперь с выдохом рухнула обратно на подушку. И как Александру только удается так быстро переключаться на работу?

— Я кое-что нашел, — тем временем сообщил довольный программер. — Ты был прав, эта идея — золотая жила.

— А конкретнее?

— А, да, отвлекся, — извинился Стив и заговорил серьезнее: — Родственников много, троюродных бабушек-тетушек я отсеял сразу. Нашел-таки идеальный вариант. Есть один парень, подходит по параметрам. Зайдешь, все покажу?

— Уже иду, — Александр, и правда, уже одевался одной рукой, держа коммуникатор во второй. — Дай мне пять минут.

— Хор, жду, — отозвался Кленси, громко зевнув, а потом отключался.

Я посмотрела на часы — ранее утро, но при учете, во сколько мы легли, проспать нам удалось всего несколько часов.

— Кажется, кто-то не спал всю ночь, — уважительно заметила я.

Тайлер пожал плечом, бросив на меня короткий взгляд:

— Стив тот еще оболтус, но свое дело знает, а когда надо, выкладывается по полной… Не скучай, — он наскоро поцеловал меня в щеку и скрылся а дверью.

Что ж, кажется, время отдыха прошло, задание, данное Рикардо, вступает в силу.

* * *

О находке Стива экипажу сообщили на общем сборе в конференц-зале тем же вечером.

Просматривая списки, Кленси наткнулся на некоего карамеданского адмирала Эндрю Гиббса, погибшего в прошлом месяце. База данных выдала информацию, что у этого человека есть тридцатиоднолетний сын, покинувший с матерью Карамеданскую Империю в возрасте семи лет после развода родителей и в настоящий момент проживающий на Альфа Крите.

— По официальным данным в последние годы Энтони Гиббс Альфа Крит не покидал, — сообщил программер. — Виделся ли он с отцом и поддерживал ли с ним отношения, инфы нет. На похороны точно не ездил. Вот, — Кленси взял пульт, нажал несколько клавиш, и над столом появилось голографическое изображение, — знакомьтесь, Энтони Гиббс собственной персоной.

Я чуть склонилась вперед, всматриваясь в фото. Молодой темноволосый человек, лицо открытое, приятное, голубые глаза… Стоп! Глаза!

— У него глаза голубые, — озвучила я вслух свою мысль.

Если Александр рассчитывал выдать себя за сына покойного адмирала, который, по самой оптимистичной версии, с детства не бывал на родине, все равно, вполне могли найтись те, кто знал его еще ребенком. Да, люди взрослеют, черты лица меняются, но цвет глаз-то нет. А сочетание светлых глаз и темных волос всегда привлекает внимание и запоминается.

— Ерунда, — отмахнулся Тайлер, — линзы все решат.

Я подарила ему хмурый взгляд, поджав губы. Линзы, действительно, могут все «решить», например, если сдвинутся в самый ответственный момент. А еще контактные линзы имеют способность выпадать.

— Самое главное сейчас выяснить, бывал ли этот Энтони на Эйдане и в каких отношениях с отцом находился, — вставил Эшли, тоже не видя особой проблемы в разнице цвета глаз.

— Ух ты! Значит, держим курс на Альфа Крит! — воодушевился Ригз. — Никогда там не бывал. Говорят, там… — Райан осекся под тяжелым взглядом Александра, поднял руки ладонями от себя. — Помню, никакого алкоголя, на борт ничего не проносить.

Тайлер удовлетворенно кивнул, потом пояснил для всех:

— Я уже дал распоряжение Мэтту, действительно, держим курс на Альфа Крит. Во-первых, на месте Стив сможет покопаться в их базах данных, во-вторых, можно встретиться непосредственно с самим Гиббсом и что-нибудь выяснить.

— А что мы знаем о нем на данный момент? — задала Клавдия вопрос, который хотела, но не успела озвучить я.

— Стив? — Александр передал слово программеру.

— Момент, — Кленси «поиграл» клавишами, фото на голографическом экране уменьшилось и плавно съехало в сторону, а на черном фоне появились белые буквы досье. — Женат, детей нет, — озвучил Стив основные пункты, — работает тренером по фитнесу, — он хмыкнул, — спортивный парень. Тааак-с, есть номер паспорта, номер страховки, адрес. Альфакритчики не спецы по обеспечению безопасности конфиденциальных данных, — самодовольно пояснил программер, видя удивления на лицах, — вытащил инфу на раз-два.

— Не хвались, — фыркнула Клавдия, — мы тут все специалисты в своем деле.

Кленси смутился и покраснел, а Лора подарила Клавдии обиженный взгляд, а Стиву поддерживающую улыбку. Ну надо же, кажется, наша пара молодежи опять воссоединилась, то-то пилот снова не кажет носа из рубки…

— Кто будет мериться способностями, может пойти прогуляться, — призвал к порядку Александр, и в его тоне явственно прозвучали стальные нотки. Клавдия тут же потупила взгляд, демонстрируя, что спорить с мнением капитана не собирается. — Отлично, — кивнул Тайлер, — миритесь, и не отвлекайтесь.

Я еле сдержала смешок, как в детском саду, честное слово. Когда касалось дела, экипаж «Прометея» был дружным и собранным, а также готовым умереть друг за друга, но иногда мне казалось, что я нахожусь в сумасшедшем доме, а не на военном корабле (тут с момента первой встречи мое мнение не изменилось).

— Итак, Альфа Крит, — подвел итог Александр.

— Пять дней пути, — подсказала Стэнли, — три «окна».

— Есть у кого-нибудь вопросы?

Вопросов не было, и Тайлер распустил команду заниматься своими делами. Я вышла вместе со всеми, а он остался в конференц-зале с Эшли и Кленси.

Пять дней пути… Мы прибудем на Альфа Крит за две недели до окончания моего официального срока службы на «Прометее».

Мы больше не поднимали тему «Тринадцатилетней войны», но она, естественно, так и не шла у меня из головы. Я перекопала всю имеющуюся на «Прометее» литературу, и вся она полностью подтверждала то, что сказал мне Александр. Но так просто я сдаваться не собиралась, я упорно верила своей Родине, и была уверена, что, так или иначе, я найду, как объяснить написанное в учебниках.

В этой ситуации путешествие на Альфа Крит стало подарком, и я обрадовалась ему ничуть не меньше, чем Ригз. Независимая планета, никогда не вступавшая ни в одну коалицию, а во времена «Тринадцатилетней войны» четко держащая нейтралитет между Землей и Лондором. Там-то я непременно найду ответы.

* * *

— Ты не боишься? — спросила я.

Александр что-то изучал в своем планшете, я лежала рядом и гладила примостившегося под боком Хряща. Казалось бы, милый семейный вечер, если не задумываться о том, что официально наш корабль значится «дезертиром», а сами мы собираемся сунуться в самое логово врага.

— Что это на тебя нашло? — удивился Тайлер, откладывая планшет.

— Не знаю, — так как я лежала на боку, пожала только одним плечом. — Нехорошее предчувствие.

— Как-то не замечал за тобой экстрасенсорных способностей, — съязвил Александр.

— А я замечала, — я села и повернулась к нему, — в последний раз, когда у меня было плохое предчувствие, мы как раз подошли к Альбере, где тебя похитили.

Аргумент действия не возымел. Тайлер закатил глаза к потолку:

— Еще меня чуть не убили на Кронсе в прошлом месяце, и что-то твое предчувствие молчало.

Я снова пожала плечами. Возразить мне было нечего. К тому же я уже поняла, что возможность погибнуть существовала практически на всех заданиях, которые поручали «Прометею».

— Ты собираешься сунуться на Эйдану один? — спросила я, не сводя с него серьезных глаз.

— Мы еще ничего толком не выяснили о Гиббсе, — напомнил Александр. — Если этот вариант подойдет, то да. А с кем еще может прибыть на родину скорбящий сын? С другом? С группой поддержки? С охраной?

Я выдержала его взгляд, не перебивая, а потом твердо ответила:

— С женой.

Тайлер помолчал.

— Вообще-то, я не собирался брать тебя на Эйдану, — признался он.

— Почему? — я с вызовом вскинула подбородок и ответила сама: — Потому что там будет слишком опасно, вот почему.

— Ты не оперативник, ты пилот. Сама мне все время это твердишь. И Клавдия сегодня сказала правильно, мы все специалисты в своих областях.

— На Сьере я справилась.

Но и этот довод был отвергнут, Александр покачал головой:

— Не спорю. Но я не собирался брать тебя и туда, так вышло из-за травмы Лоры, ты знаешь.

Я хмыкнула, помолчала.

Я уже давно уяснила, что криками и выдвижением требований от Тайлера ничего не добиться, действовало только одно — аргументы.

— Помнишь, — сказала я, — когда Эшли был против, чтобы я спускалась в подземелье на Сьере, потому что волновался за меня? Помнишь, что ты сказал?

На плохую память он никогда не жаловался, поэтому повторил практически дословно:

— Я сказал, что мне нужен солдат, а не домашний любимец, и предложил завернуть тебя в пакет и отправить посылкой на Землю, если он и дальше собирается тебя оберегать.

— А не это ли сейчас делаешь ты сам? — спросила я, смотря ему прямо в глаза. — Давай абстрагируемся от нас и наших отношений. Ты прав, скорбящий сын не поедет помянуть своего отца с другом, соседом или коллегой, только с семьей. А семья у нас кто? Жена, — я загнула один палец, начиная отсчет доводов в пользу моего предложения. — Отправляться на вражескую территорию одному без всякой поддержки слишком опасно. Нужен хотя бы один напарник, — второй палец. — Таким образом, мы возвращаемся к «жене». Кто мог бы выступить в этой роли? У нас в экипаже всего три женщины. Клавдия? Не смеши, никто не поверит в то, что вы пара. Лора? Ну, допустим. И я. А теперь объективно? Кто лучше справится с ролью твоей жены: Лора или я? Не ты ли как-то читал мне лекцию о том, что можно говорить все, что угодно, но реакции тела подделать гораздо сложнее? — я торжественно загнула третий палец и покрутила рукой перед его носом.

— Долго придумывала аргументы? — мрачно спросил Александр, перехватывая мою руку за запястье и убирая подальше от своего лица.

— Весь день, — честно призналась я.

Тайлер несколько секунд испепелял меня взглядом, потом сдался:

— Хорошо, логика в твоих словах есть, — я не успела расплыться в победной улыбке, как он продолжил: — Но!..

— Какое еще «но»? — возмутилась я, мне казалось, что я все предусмотрела.

Сколько раз я уже зарекалась пытаться предугадать реакцию Александра, и вот опять попалась.

— Меня интересует, зачем ты так рвешься на Эйдану? Так печешься о задании? — он красноречиво изогнул бровь. — Жаждешь выслужиться? Принести пользу отечеству? Посмотреть Карамеданскую Империю, наконец?

Я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Да уж, я ведь сама только что рассуждала о том, что служба превыше всего, и личные отношения не при чем…

— Я не хочу отпускать тебя одного, — пробормотала я, опустив глаза.

— Нет, так не пойдет, — Тайлер протянул руку и приподнял мое лицо за подбородок, вынуждая посмотреть на него. — Ты меня убедила. Если информация об Энтони Гиббсе подтвердится, мы полетим на Эйдану вдвоем, но, — снова это «но», будь оно неладно, — но наши личные отношения должны остаться на «Прометее». Это задание, служба. Если ты будешь чересчур волноваться за меня и опекать… — он не окончил предложения, но это было и не нужно.

— Аналогично, — прошипела я, отталкивая его руку.

— Идет, — согласился Александр, а я подарила ему злобный взгляд.

Как был зловредным капитаном, так и остался.

4.

Я сидела на койке, подогнув под себя ногу, и молча наблюдала, как Александр одевается. Футболка, черная полевая форма без знаков отличия, ботинки.

Обувшись, он выпрямился и поймал мой взгляд:

— Что?

Пойманная с поличным за подглядыванием, я только пожала плечами:

— Ничего.

Тайлер подарил мне полный скептицизма взгляд, но так и не дождавшись объяснений моей задумчивости, вернулся к сборам.

— Я тебя не узнаю: молчишь, не споришь, не просишь взять тебя с собой, — сказал он через некоторое время.

Я вздохнула:

— Это было бы глупо. У всех свои четко отведенные роли: ты, Райан и Стив пытаетесь раздобыть информацию о Гиббсе, Лора — познакомиться и подружиться с его женой. Остальным ты еще вчера сообщил, что их задача ждать до твоих дальнейших распоряжений, покидать «Прометей» только по двое и с разрешения Эшли. Чего тут спорить?

Тайлер повернулся ко мне, прищурился. Я ненавидела, когда он вот так на меня смотрел и всегда видел гораздо больше, чем я хотела бы сказать.

— Хорошо, если так.

— Так, — смиренно кивнула я. Естественно, у меня было на уме кое-что свое, касающееся посещения планеты, но пока что посвящать его в свои планы мне не хотелось.

— Не знаю, сколько это займет времени, — напомнил Александр, — возможно, пара дней, может, больше.

— Я понимаю, — встала, подошла и обняла его, — я обещаю вести себя паинькой.

Тайлер вывернулся из моих объятий, пристально посмотрел в глаза:

— Миранда, что ты задумала?

Я никогда ему не врала, но разве недоговаривать и лгать — одно и то же?

— Ничего, — заверила я. — Занимайся заданием, когда ты вернешься, я буду здесь, ждать тебя, как верная Пенелопа.

Тайлер хмыкнул, все еще подозревая в моей покладистости подвох.

— То она Кассандра, то Пенелопа. Надеюсь, ты не припасешь шкатулку Пандоры к моему возвращению?

В ответ я состроила возмущенную физиономию, мол, как он вообще мог обо мне такое подумать!

Александр вздохнул, видя, что ничего от меня не добьется, но в то же время не находя оснований, чтобы настаивать.

— Ладно, мне пора. Ребята уже ждут, — и он поцеловал меня на прощание.

* * *

Не знаю, действительно ли, Лондор объявил экипаж «Прометея» дезертирами и разослал ориентировку на задержание, но на Альфа Крит нас пропустили без проблем, позволив кораблю остаться на орбите, а команде спускаться на планету.

Хотя, наверное, все дело в том, что на Альфа Крите не было экстрадиции. Удаленное, держащееся в стороне от большой политики государство совершенно спокойно относилось к людям, совершившим преступления где бы то ни было за пределами их территории. Будь ты хоть убийца, хоть наркобарон, добро пожаловать на Альфа Крит, но горе тебе, если ты продолжишь свою преступную деятельность здесь. На Альфа Крите была особенно развита система правопорядка, а любое правонарушение каралось по всей строгости местного закона, в том числе и смертной казнью за особо тяжкие деяния. Так что, если ты добропорядочный член общества, на Альфа Крите будешь в полной безопасности, если же нарушитель — твое счастье, если ты настолько ас в своем деле, чтобы не попасться.

Я стояла в коридоре у иллюминатора и смотрела на незнакомую планету. Альфа Крит был меньше Земли и, естественно, имел другие очертания материков, но все же был очень на нее похож, наверное, больше всего потому, что вода здесь тоже преобладала над сушей.

Прошло уже три дня с тех пор, как Тайлер, Ригз, Кленси и Стэнли покинули корабль. Я хотела спуститься на планету в тот же день, но получила категорический отказ от Эшли, оставшегося на судне за главного. Оказалось, что прогуляться уже отправились Клавдия, Бен и Кит, и пока они не вернутся, отпускать остальных старпом не собирался.

Мне хотелось возмутиться, но здравый смысл подсказывал, что протестами я ничего не добьюсь и только привлеку к себе излишнее внимание. Кроме того, в том, то Александр что-то заподозрил, и велел Рису за мной приглядывать, я не сомневалась. А потому я покладисто приняла информацию к сведению и отправилась помогать коку на камбуз, дабы занять себя чем-нибудь полезным.

Попробовала отпроситься у Эшли на следующий день, но снова получила отказ, на этот раз аргументированный тем, что Рис собирался пойти со мной, а он не может покинуть корабль, пока не вернется пилот, чтобы остаться за старшего.

Я начинала откровенно злиться. Находись мы на планете, я бы уже непременно сбежала, но пытаться увести катер без спроса и официального разрешения могла бы попытаться только полная идиотка. Может, я и не всегда способна оценивать ситуацию адекватно, но все же понимала элементарные вещи. Также я осознавала, что стоит мне надавить на Риса, он тут же почувствует неладное и запрет меня на все время стоянки.

Приходилось мило улыбаться и понимающе кивать, соглашаясь с дополнительным ожиданием.

Время истекало, как песок в старинных часах, которые я однажды видела в музее. Я не знала, сколько времени понадобится Александру и остальным для выяснения всех необходимых данных, и переживала, что так и не успею привести свой план в исполнение до их возвращения.

Казалось бы, чего проще, сказать Тайлеру напрямую, зачем мне понадобилось на Альфа Крит, он, наверняка, понял бы, отпустил, да еще и сам проводил до нужного мне места. Но что-то мешало просить его об этом. Было стойкое ощущение, что это только мое дело, и я должна все выяснить без его участия, да и вообще без лондорцев.

— А, вот ты где! А я тебя ищу.

Я повернулась к Эшли, шагающему ко мне по коридору, и скептически скривилась. Ищет он, как же. Вообще-то, коммуникатор у меня на руке, и вызовов на него не поступало.

— Зачем ищешь?

У меня было много вариантов ответа на этот вопрос: чтобы придумать очередную причину, почему мы не можем отправиться на планету, чтобы дать мне какое-нибудь задание, чтобы не слонялась без дела, или вообще запереть, дабы не действовала на нервы.

Но я ошиблась.

— Как — зачем? — удивился Рис. — Ты же хотела на Альфа Крит, так вот, я свободен, и готов тебя сопровождать.

Я удивленно моргнула, не веря своим ушам. Согласен? Правда?

Я тряхнула головой и улыбнулась, довольно, но сдержанно, чтобы он не заметил моего излишнего энтузиазма.

— Отлично. Могу собираться?

— Да, оденься в полевую форму, — кивнул старпом. — Я уже запросил разрешение у космопорта. Через полчаса наш катер будут ждать.

Я поблагодарила Эшли за хорошую новость и размеренным шагом направилась в свою каюту переодеваться. Размеренным ровно до того момента, пока не завернула за угол, а потом, уже не таясь, побежала. Сердце в предвкушении билось с удвоенной силой. Наконец-то, я узнаю правду, наконец-то, я докажу лондорцам, что это их обманывали годами, а все обвинения против Земли беспочвенны.

* * *

Альфа Крит меня впечатлил, нет, не размерами портового города, не необычной архитектурой, не утопающими в зелени улицами (хотя все это здесь было), он поразил меня людьми. Земляне не любят чужих, вблизи космопортов, принимающих иностранные суда, люди обычно напряжены и стараются держаться от чужаков на расстоянии, будто бы они чем-то больны. Я привыкла к этому, более того, всегда воспринимала как должное, утопая в своей ненависти к лондорцам и не вообще обращая внимания на представителей других планет.

Но здесь все было не так. В парке совсем рядом с космопортом гуляли матери с детьми, приветливые улыбки, никакого напряжения. Здесь можно было подойти к любому местному жителю и сказать, что ты только что прибыл с другой планеты и ничего тут не знаешь, спросить дорогу, которую тебе с радостью подскажут, да еще и посоветуют, на какие достопримечательности стоит обратить внимания.

Погода тоже удалась, солнечно, над головой ярко-голубое небо с белоснежными облаками, легкий теплый ветерок, качающий кроны деревьев.

Несколько часов мы с Эшли просто гуляли по парку, и я даже забыла, зачем собственно так сильно рвалась с корабля. Здесь было хорошо, спокойно, уютно.

Впервые я задумалась о том, что на других планетах тоже можно жить, и жить счастливо. Эта мысль была яркой вспышкой, светом в конце непроглядного туннеля, который я сама для себя построила. Да, сейчас идет война, но она закончится, непременно закончится. Александру заказан путь на Землю, а я ни за что не приму Лондор, но что нам мешает взять Лаки и переехать на Альфа Крит? Выбрать нейтральную территорию и просто быть счастливыми вместе?..

— О чем думаешь? — голос Эшли ворвался в мои мысли холодным ветром.

— А?

Мы прохаживались по узкой зеленой аллее, и уже несколько минут молчали, поэтому я и позволила себе увлечься мыслями о будущем.

— Ты улыбалась, — пояснил Рис свой вопрос.

— Я думала о том, что хотела бы здесь жить, — призналась я.

— Я думал, ты слишком сильно привязана к Земле, — удивился Эшли.

Что тут скажешь? Я тоже так думала. Раньше.

В ответ я только пожала плечами.

* * *

Еще через час мы зашли в небольшое кафе с верандой, где разместились за столиком на свежем воздухе и заказали перекусить.

Черт возьми, здесь даже кофе был восхитительным!

Поставив кружку на стол, я обнаружила, что Эшли смотрит на меня, щурясь на солнце, и улыбается.

— Что?

— Вспомнил, как уже почти полгода назад пытался признаваться тебе в любви в маленьком кафе, вроде этого.

Улыбка сошла с моего лица. И кто создал меня такой бессердечной? Я ведь все время забывала, что Эшли испытывал ко мне чувства. Или испытывает? Боже, ужасная мысль!

— Эшли… — начала я, но он поднял руку, прося меня не продолжать.

— Морган, все нормально, — и правда, на обиженного Рис в этот момент никак не походил. — Наоборот, мне стало смешно, как все меняется за какие-то пару месяцев.

Я выдохнула с облегчением, а потом поддержала его веселое настроение:

— Теперь смешно, как мог в любиться в такую, как я?

— Нет, — усмехнулся старпом. — Смешно, как мог так глупо признаться.

— Бывает, — философски рассудила я. — Главное, что сейчас все в прошлом, и мы друзья.

— Да, — Эшли отсалютовал мне чашкой с кофе, — я, между прочим, рассчитываю погулять на вашей свадьбе.

— Эй! — возмутилась я. — О свадьбе и речи не было, мы просто… просто… — что-то я сама запуталась в том, что хотела сказать.

— Вы просто любите друг друга, — закончил за меня Рис с улыбкой мудреца древности, какими их изображали на холстах.

— Выходит, что так, — признала я, закрывая тему, говорить о своих чувствах я не умела, и не хотела.

Я глянула на часы на наручном коммуникаторе: вторая половина дня. Пора бы закругляться и выполнить то, что задумала.

— Уже устала? — поддел меня Эшли, заметив мой жест.

— Не дождешься! — весело огрызнулась я и вскочила. — Пойду освежусь, — кивнула в сторону туалетных комнат, — я скоро!

— Валяй, — согласился ни о чем не подозревающий Рис, позволяя мне ретироваться.

Прости, Эш, я постараюсь управиться поскорее…

Я не зря выбрала именно этот столик, заранее обратив внимание на расположение уборных. И теперь Эшли сидел ко мне спиной и не мог видеть, что я прошла мимо двери с табличкой, вещающей о назначении находящегося за ней помещения, и прошла ко второму выходу из кафе.

Вышла на крыльцо, вздохнула полной грудью и отключила коммуникатор.

Итак, первый шаг сделан.

* * *

Я поднималась по высоким ступеням, ведущим к величественному зданию с огромной вывеской над дверьми: «Мировые Архивы».

Найти это место оказалось проще, чем я рассчитывала. Я прочла о нем заранее, а стоило спросить первого попавшегося прохожего, как мне с готовностью объяснили, куда идти и на каком транспорте ехать. Кстати говоря, общественный транспорт здесь оказался бесплатным, о чем мне рассказали доброжелательные попутчики, местные жители платили соответствующие налоги, а для гостей предполагаемая сумма на переезды заранее вкладывалась в пошлину, которую необходимо было оплатить при посещении планеты. Итак, я воспользовалась флайером, чтобы добраться до нужного мне города, благо он находился в часе лёта от космопорта, и, наконец, добралась, до места.

Я потянула на себя тяжелую дверь на шарнирах, выполненную под старину, и попала в большой холл. В отличие от улицы, здесь царила прохлада, и я даже поежилась от резкой смены температур. Белые колонны, уходящие в потолок, выложенный мраморной плиткой пол. Все выглядело величественно, но совершенно пусто, нигде не было ни души.

Дверь гулко захлопнулась за моей спиной, но никто так и не отреагировал на громкий звук, и не появился.

Я узнала об этом месте в сети планеты, в которую мы имели доступ, находясь на орбите. Там говорилось о том, что «Мировые Архивы» являются одной из основных исторических достопримечательностей Альфа Крита. Во-первых, само здание, выполненное в стиле древней архитектуры Земли, во-вторых, их содержимое. Здесь были собраны многие бесценные исторические документы, как оригиналы на бумаге, так и файлы, которые не найти в сети. Разумеется, секретных данных в «Мировых Архивах» не хранилось, но зато там можно было найти самые достоверные сведения о истории Вселенной, какие только были в свободном доступе.

Я преодолела пустой холл и прошла через еще одни резные двери, где, наконец-то, обнаружила стойку администратора.

— Добро пожаловать, — пропела мне блондинистая девчонка, оказавшаяся за ней. — Чем могу помочь?

Честно говоря, в месте, выглядящем, как это, с царившей атмосферой древности и таинственности, эта девушка смотрелась неуместно. Сюда бы больше подошел седой старец или же серьезная женщина среднего возраста, но точно не этот «близнец» Лоры Стэнли.

— Здравствуйте, я бы хотела ознакомиться с данными о «Тринадцатилетней войне».

— Что вас интересует? Сводки по погибшим, конкретные бои? Итоги?..

— Всё, — прервала я ее словесный полет. — Начиная с причин, повода и объявления войны.

— О! — девушка смутилась под моим тяжелым взглядом, и желание болтать со мной у нее поубавилось. — Вы у нас впервые? — перешла она на деловой тон.

— Да.

— Тогда позвольте ваши документы, создам вам карточку.

Я с готовностью протянула идентификационную карту, и интересом рассматривала фрески на потолке, пока девушка стучала по клавишам.

— Готово, — пропела служащая через несколько минут, — пойдемте, я вас провожу.

И я молча последовала за ней.

Всю дорогу мне было страшно от одной мысли о том, что я могу здесь найти, сейчас же я была абсолютно спокойна, это как мандраж перед боем, который пропадает, стоит лишь коснуться штурвала.

— Проходите, — девушка распахнула передо мной очередную дверь.

Видимо, жители и гости Альфа Крита не слишком-то интересовались историей, так как зал, в который мы попали, тоже был пуст.

Я оглядела полки, заполненные дисками и настоящими бумажными книгами. Стеллажи располагались по всему периметру помещения и доходили до самого потолка. В центре на столах располагались компьютерные панели. У столов и по всему помещению располагались мягкие кресла для посетителей, расставленные в каком-то хаотичном порядке.

— Э-э… И где нужная мне информация?

Девушка посмотрела на меня, как на ненормальную.

— Здесь, — и она сделала жест рукой, словно охватывая всё помещение и все находящиеся в нем предметы. А ведь скоро вечер, а тут можно копаться несколько дней… — Смотрите, — служащая подошла к одному из столов, над которым тут же ожил голографический экран, — вводите сюда запрос, компьютер вам показывает, где книга или диск по этой теме, кроме того, сразу же выдает список файлов, хранящихся в собственной базе и не перенесенных на диски. Понятно?

— Разберусь, — отозвалась я совсем невежливо. Конечно же, я злилась не на девчонку, а на себя за то, что так бездарно потратила сегодня полдня. — Спасибо, — я все же попыталась сгладить свою грубость, — если что-то будет непонятно, я вас позову.

— Конечно, — девушка расплылась в улыбке и застучала каблучками в сторону выхода.

Я осталась одна в окружении величественных стеллажей, хранящих в себе долгожданную правду. Страх снова попробовал поднять голову, но я затолкала его поглубже. Поздно паниковать.

Я решительно подошла к компьютеру и ввела запрос: «Причины войны». Система тут же выдала мне название и местонахождение бумажной книги, в которой информация была отражена наиболее полно.

И я послушно отправилась за книгой.

Главной причиной войны автор исторического труда называл возросшую популярность Лондора и уменьшение влияния Земли на остальные планеты. То есть именно то, о чем и говорил Александр.

Лондор предлагал меньшие цены на полезные ископаемые, идентичные земным. На общем Саммите Глав Государств президент Лондора проголосовал против проекта, выдвинутого Объединенной Федерацией Земли, касающегося испытаний медикаментов и ядов на людях. Лондор заключил договор с Клирком на закупку техники, выиграв тендер и обойдя Землю…

Лондор, Лондор, Лондор… Лондор, действительно, обходил Землю по всем позициям, вырвавшись вперед с конца списка, но как я ни искала, я так и не нашла ни одного действия лондорцев непосредственно против Земли. Лондор просто развивался и шел своим собственным историческим путем, ни на кого не оглядываясь.

Когда я вводила «Повод к войне», пальцы немного дрожали.

Ну же, архивы Альфа Крита не могут соврать…

«Поводом к войне в 2601 г. послужила гибель пассажирского лайнера «Одессей» с двумястами двадцати одним пассажиром на борту, включая членов экипажа. По дороге с Поллака на Землю лайнер подвергся неожиданной атаке неопознанных истребителей. Спастись никому не удалось, «Одессей» был взорван. На следующий день после трагедии Объединенная Федерация Земли объявила, что лайнер «Одиссей» был сбит лондорским флотом и, не дожидаясь последствий данного заявления, объявила Лондору войну, по окончании получившую название «Тринадцатилетняя».

Только несколько недель спустя добровольный исследователь Дийогу Кредо родом с Альфа Крита собрал разлетевшиеся обломки и установил, что земляне сами сбили свой лайнер. Земля официально признать очевидные всем остальным факты отказалась…»

Мои ладони сами собой сжались в кулаки. Нет, это не может быть правдой. Не за такой правдой я сюда пришла.

Из упрямства я ввела запрос повторно и проверила, что пишут о поводе к «Тринадцатилетней войне» другие авторы. Я перевернула гору изданий, но все они, как и первая книга, разными словами твердили одно: Земля сама сбила «Одиссей».

Я выдохнула, откинулась на спинку кресла, в котором сидела, и закрыла глаза. Бесполезно сопротивляться и дальше, пришла пора признать очевидное: Александр не врал, наоборот, он долго молчал, щадя мои чувства.

Я чувствовала себя глупой, невероятно глупой, обманутой с самого детства, верящей в несуществующие идеалы. Я так ненавидела Лондор за то, что он напал на мою святую Родину, а ведь он всего лишь защищался, защищался от надменных землян….

Знал ли Ник за что дрался, знал ли, за что умирал?

А отец? Он ведь служит в генштабе. Вот, кто с самого начала знал, что происходило на самом деле…

Наверняка, и мама знала…

Они учили меня с детства, что Земля — прародительница человечества, все остальные планеты никогда не достигнут ее величия, что истинные уроженцы Земли превосходят чужеземцев во всем. Только моя ненависть непосредственно к лондорцам и спасла меня от всеобщего «зомбирования», Ник спас… Нет, мне не хотелось думать, что он знал правду.

От осознания той лжи, в которой я прожила столько лет, стало так тоскливо и горько. Умела бы плакать, наверное бы, разревелась, но слез по-прежнему не было.

Я выяснила то, зачем пришла, и надо было бы встать и уйти, успеть вернуться на «Прометей» до темноты, но я не смогла заставить себя это сделать. Начала читать про ход войны.

Какой только черт меня дернул это читать?!

Я узнала, что земляне не брали пленных, они стреляли на поражение. Противник мог сдаться, показать «белый сигнал», но в ответ на это получал лишь залп из всех орудий. А однажды один из лондорских кораблей пропал с радаров, и Земля объявила, что взяла экипаж в плен и предложила обменяться на землян, удерживаемых Лондором. Лондор согласился, бумаги были подписаны, встреча состоялась. Только на встречу прибыли не плененные лондорцы, а вооруженные земляне, забравшие своих соотечественников и расстрелявшие лондорских парламентеров. Бывшие же пленники Лондора, вернувшиеся домой, говорили о хороших условиях содержания…

Я не выдержала и захлопнула книгу.

Всю свою жизнь я гордилась своей Родиной, гордилась тем, что я землянка, что служу своей планете, я готова была за нее умереть. Впервые мне было тошно, тошно и стыдно за свою планету, планету, на которой я больше никогда не смогу стать «своей»…

* * *

Не знаю, сколько времени я копалась в архивах, гонимая каким-то мазохистским упрямством, но когда поняла, что больше не выдержу, за окном было совсем темно.

Я выходила из «Мировых Архивов» как сомнамбула.

— Эй, подождите! — крикнула мне вслед служащая, но я не остановилась, мне нужно было на воздух, срочно нужно было на воздух.

Погода на улице испортилась, как и мое хорошее с утра настроение. В воздухе висела крупная морось, оседая на лице, волосах и одежде.

Нужно было включить коммуникатор и сообщить Эшли, где я, что со мной все в порядке, а потом отправляться к стоянке флайеров и лететь в космопорт, но я не могла найти в себе силы, чтобы позвонить. Я должна была взять себя в руки и успокоиться прежде, чем заговорю с кем бы то ни было.

* * *

Я брела по аллее по направлению к остановке, форма промокла насквозь, волосы липли к лицу. Я шла, обхватив себя руками и смотря под ноги, все еще пытаясь смириться с тем, что все мои идеалы были ложными.

— Мисс, что вы делаете здесь одна ночью и под дождем? — раздавшийся неожиданно голос заставил меня вздрогнуть.

Полисмены. Двое. В плащах-дождевиках.

— С вами все в порядке? — спросил второй, не дождавшись ответа.

— Ой, простите, — голос прозвучал хрипло, пришлось откашляться. — Я, наверное, заблудилась. Я искала стоянку флайеров, мне нужно в космопорт имени Джона Френсиса.

Полицейские переглянулись.

— Вы иностранка?

— Да, — так как к чужестранцам тут относились более чем лояльно, врать не было никакого смысла. — Наше судно прибыло три дня назад.

— Могу я проверить ваши документы? — полисмен протянул руку, и так и остался стоять, ожидая, что я вложу идентификационную карточку в его раскрытую ладонь.

Я же потянулась к нагрудному карману и замерла, осознав, что выскочила из «Архивов», на эмоциях совершенно забыв забрать у девушки-администратора свои документы.

— Извините, я, кажется, забыла их в «Мировых Архивах», — я виновато улыбнулась, надеясь, что они рассмотрят мою улыбку в тусклом свете ночного освещения. — Это здесь неподалеку, мы можем…

— «Мировые Архивы» закрылись три часа назад, — оборвал меня полицейский, уже далеко не так учтиво, как говорил до этого.

— Три часа? — ахнула я. Как же так, я совершенно потеряла счет времени. Эшли меня убьет!

— Вы задержаны, — безапелляционно заявили мне.

— За что?!

— За неадекватное поведение.

Я только часто заморгала от такого поворота. Неадекватное поведение? Ну ладно, признаю, гулять ночью одной под дождем не совсем нормально, но не повод же для ареста!

— Постойте, я позвоню, за мной приедут… — я потянулась к кнопке вызова на коммуникаторе, но мою руку перехватили.

— Не положено. Вы задержаны до выяснения обстоятельств. Все звонки только из полицейского участка.

— Но…

— Сдайте ваше средство связи и следуйте за нами к машине.

Как роботы, честное слово! Но суровые лица полицейских ясно говорили, что спорить бесполезно.

Черт, Эшли совершенно точно меня убьет.

 

5

Коммуникатор у меня отобрали, спросили название корабля, имя командира, планету регистрации и сказали, что свяжутся с «Прометеем» сами, но завтра, ибо «добропорядочные граждане по ночам спят». После чего меня сопроводили в одиночную камеру и заперли на ночь.

Вот тебе и гостеприимная планета…

Когда конвоиры ушли, я осмотрелась: камера как камера, чистая, свежее постельное белье, выдраенные до блеска унитаз и раковина. Словом, на гигиену жаловаться не приходилось, да и к замкнутым пространствам любой космонавт давно привык. Если бы еще дверь не была заперта, и я имела бы хоть какую-то связь с внешним миром, тогда бы все вообще было просто прекрасно.

Я бесцельно побродила по выделенному мне пространству два на два метра. Наверное, была уже глубокая ночь, но спать не хотелось совершенно, в голову то и дело лезли мысли о Земле, хотя куда целесообразнее было бы подумать о том, как завтра буду оправдываться перед Эшли.

Даже не могу сказать, что мне было больно узнать правду о своей планете. Мне было, скорее, тошно, да, именно тошно, противно от осознания, как долго я верила в выдуманное величие. Я думала, что мой брат погиб, защищая свою Родину, а оказалось, он умер за ее жажду власти и мировое господство. Это было бессмысленно, это было жестоко. Сотни тысяч людей умерли из-за того, что Земля тешила свои амбиции, и даже не смогла открыто в этом признаться…

Я, не раздеваясь, легла на койку на спину и уставилась в потолок.

Пару дней назад мысль об отставке казалась мне абсурдной, даже ради Александра. Теперь это решение стало единственно верным. Нет, я не разлюбила Землю, во многом разочаровалась, но не разлюбила, это попросту невозможно. Но находиться среди землян, неся на своих плечах бремя полученной правды, я не сумею.

Что мне там делать? Нести просвещение в массы? Смешно. Каждый верит в то, во что хочет верить, именно это я только что доказала, никому не поверив на слово и отправившись за доказательствами.

Землю невозможно переделать, земляне считают себя лучше других, и это мнение уже укоренилась в их головах настолько, что изменить его способна только смена поколений. А, значит, у меня остается два пути: принимать Землю, такой, какая она есть, даже зная правду о «Тринадцатилетней войне», или же уйти…

* * *

Мне ничего не снилось, и, несмотря на незнакомое место и твердую койку, я спала как убитая. Уснула незаметно для себя, а проснулась, услышав голоса и приближающиеся шаги.

Я села, опустив ноги на пол, и потерла глаза. Голова болела так, будто я спала слишком долго, отвратительное ощущение. Судя по яркому солнечному свету, льющемуся в мою камеру через узкое окно под потолком, сейчас далеко не раннее утро.

Сколько же я спала, черт возьми?!

Я обулась, прошла к раковине и умылась ледяной водой, чтобы быстрее прийти в себя.

Шаги приближались, и теперь я смогла различить слова.

— Не беспокойтесь, такое больше не повторится, — говорил до боли знакомый голос. Нет-нет-нет, что он здесь делает?! — Она обязательно пройдет психологическую проверку, прежде чем снова ступит на территорию Альфа Крита.

— Мы на это надеемся, — отвечал, судя по всему, представитель защиты порядка.

Полицейский в форме появился у решетчатой двери первым, Александр остановился за его плечом, заложив руки за спиной и терпеливо ожидая, пока тот откроет замок.

Тайлер был мрачнее тучи, прожигающий насквозь взгляд и сжатые в прямую линию губы. Мне сразу вспомнились первые дни нашего знакомства, и даже расхотелось покидать камеру, вдруг показавшуюся такой уютной и безопасной. А что? Здесь-то меня никто не будет убивать, а вот насчет Александра — не уверена.

— Забирайте ее, — разрешил полицейский, открыв дверь и кивнув в мою сторону, будто бы я неодушевленный предмет.

Я бросила на него убийственный взгляд, но тот его попросту проигнорировал. Вот тебе и гостеприимная планета. Нет, не хочу жить на Альфа Крите…

Видя, что я медлю, Тайлер сам шагнул ко мне, крепче, чем следовало, сжал мою руку чуть выше локтя и практически силой вытащил из камеры.

— Да что ты… — попробовала я возмутиться, но он сильнее сжал пальцы.

— Улыбайся, — прошипел Александр, почти не разжимая губ, — или хотя бы заткнись.

Я часто заморгала, услышав такое, и действительно, заткнулась. Наверное, это и называется, потерять дар речи.

— Всего доброго, сержант, — тем временем Тайлер подарил полицейскому самую радушную улыбку, — благодарю вас за понимание и помощь.

— Надеюсь, с вашим экипажем больше ничего подобного не повторится, — сдержанно откликнулся сержант и протянул Александру какие-то бумаги. — Вот, отдадите на выходе, и вас выпустят.

— Спасибо, — Тайлер разве что не поклонился, а потом направился к выходу, увлекая меня за собой.

Что он вообще здесь делает? Утром стражи порядка должны были связаться с «Прометеем», и я ожидала увидеть здесь Эшли, но никак не Александра. Он же должен был «обрабатывать» Гиббса? Неужели моя чертовская «везучесть» снова сыграла со мной злую шутку, и Тайлер вернулся на корабль как раз тогда, когда я с него сбежала?

Когда я думала, что Эшли меня убьет за вранье и побег, я прекрасно понимала, что «убьет» — сильное преувеличение, отчитает, обидится, пригрозит больше никуда не пускать, если это будет зависеть от него. А вот Александр, навряд ли, будет так мягок, по крайней мере, судя по выражению его лица, которое не предвещает мне ничего хорошего.

Тем не менее, я благоразумно держала язык за зубами, пока мы не покинули полицейский участок. Тайлер отдал дежурному на выходе полученные от сержанта бумаги, и мы, наконец, вышли из мрачного здания на залитую солнцем улицу.

— Что происходит? — зашипела, пытаясь выдернуть руку из захвата. — Может, хватит меня держать, будто я сбегу?

Если бы взглядом можно было поджечь, я бы сейчас запылала, как факел.

— Вот когда я буду уверен, что ты не сбежишь, тогда и отпущу.

Я почувствовала, что краснею. Черт, снова он отчитывает меня, как школьницу, и снова я понимаю, что была неправа. Черт-черт-черт!

Мы в молчании прошли к стоянке и подошли к небольшому флайеру, рассчитанному, максимум, на четырех человек. В отличие от меня, Александр не воспользовался общественным транспортом, а взял флайер напрокат.

Тайлер отпустил мою руку только тогда, когда я уселась на переднее сидение, а он захлопнул дверцу. Сам Александр занял водительское место, что было непривычно, всегда, когда мы куда-то летали, пилотировала я.

Молчание затягивалось.

Тайлер легко поднял флайер, выведя его с узкого парковочного места, несколькими движениями опытного пилота.

— Хм, хорошо водишь, — оценила я, когда мы взлетели вверх и вошли в магистральную ветвь, идущую над городом. — А катер тоже умеешь?

— И «Прометей», если тебе интересно, — сухо ответил Тайлер, он злился, — даже могу провести через «окно», если понадобится. Ты не знаешь еще многих моих талантов. Но до тебя в пилотировании мне далеко, так что можешь не волноваться.

Я молчала, изучая сложенные на коленях руки. Ссориться, отстаивая свою точку зрения, это одно, а вот осознавать, что поступила глупо, — совсем другое.

— Глупо получилось, — пробормотала я, избегая смотреть на него.

— Миранда, — тихо попросил Александр, — давай мы долетим до места, сядем, и тогда ты выскажешься, а я вдоволь на тебя поору. Но если ты начнешь сейчас, мы разобьемся.

— Хм, — я хмыкнула и прикусила язык.

* * *

Мы молчали всю дорогу. По правде говоря, я не знала, что сказать. Оправдываться? Просить прощения? Я поступила опрометчиво, даже глупо, но по-прежнему главной своей глупостью считала не побег от Эшли, а то, что забыла документы, поддавшись эмоциям.

Александр больше тоже не произносил ни слова. Кажется, злился, но это никак не сказывалось на стиле его вождения, вел он уверенно, без лишних рывков и маневров. Что бы Тайлер там ни говорил, но я заподозрила, что сказав, что до меня в пилотировании ему далеко, он сильно мне польстил.

Александр плавно опустил флайер на стоянке, заглушил двигатель и только потом повернулся ко мне и… и заорал, как и обещал:

— Какого черта ты это сделала?!

Честно говоря, я такого взрыва я не ожидала и даже подпрыгнула от неожиданности. Заметила, как обернулись в нашу сторону несколько человек, выбравшихся из припарковавшегося рядом флайера.

— Ты хочешь поговорить об этом здесь? — я качнула головой в сторону невольных свидетелей.

— Да, именно здесь! — Александр и не думал сбавлять обороты. — Потому что там, — он указал пальцем вверх, подразумевая «Прометей», — я твой командир, который должен был бы отдать тебя под трибунал за уход в самоволку!

Я поежилась, об этом я не подумала.

— И, в отличие от тебя, — продолжал Тайлер, — мне знакомы законы Альфа Крита. Взяв напрокат флайер, я имею право делать в нем все, что мне заблагорассудится. И, пока я не начну тебя здесь убивать, никто мне не станет мешать.

— А ты начнешь? — серьезно поинтересовалась я.

— Мне очень хочется, — признался он, испепеляя меня взглядом. Кажется, у него, действительно чесались руки меня придушить. — Ты хоть понимаешь, что натворила?

Я вздохнула и честно перечислила свои провинности:

— Обманула Эшли, сбежала, никого не предупредив, потеряла документы, попала под арест, — ну вот, кажется, все.

— Значит, не понимаешь, — подытожил Александр.

Что я еще упустила? То, что не поделилась с ним своими планами? Или?..

— Хорошо, я поясню, — Тайлер откинулся на спинку сидения, положив руки на колени и явно заставляя себя говорить спокойно, в том, что его все еще подмывало заорать, я не сомневалась. — Полицейские связались с Эшли утром и потребовали немедленно представить им твои документы, аргументируя тем, что если они у тебя в порядке, это не займет много времени. И знаешь, что? — я только качнула головой, моего ответа здесь не требовалось. — Они дали ему час, только один час, по истечении которого передали бы твои бумаги в суд, который бы приговорил тебя к тюремному заключению, сроком от десяти до пятнадцати лет.

— Что?! — я не поверила своим ушам. — Я же никого не убила!..

— За убийство тебя бы приговорили к смертной казни без единого звонка, — жестко прервал мои возмущения Александр и продолжил: — Итак, представь — я хочу, чтобы ты полностью поняла ситуацию — у Эшли был час, за который он бы не сумел получить разрешение на спуск на планету и преодолеть путь до полицейского участка, разве что будь у него волшебная палочка или фея, превращающая тыквы в кареты, — наверное, я бы оценила оригинальность сравнения, если бы оно не было произнесено так язвительно. — Поэтому он связался со мной. И, поверь, ему было непросто вырвать меня с задания и сообщить, что не смог за тобой уследить, — вот сейчас меня таки пробрало. Все это время я представляла, что Эшли сделает со мной, когда я вернусь, но мне и в голову не приходило подумать о том, что он почувствовал, когда потерял меня и не мог со мной связаться. — Вооот, — естественно, перемена в выражении моего лица от Александра не укрылась, — рад, что ты начала понимать. Так вот, я в час уложился, забрал твою карточку в «Архивах», а потом провел еще четыре, распинаясь перед стражами порядка и уверяя их, что ты добропорядочная гражданка, не замышляющая преступлений, а просто страдаешь психическим расстройством и провалами в памяти.

— Боже, — пробормотала я, закрыв ладонями лицо. Вот тебе и гостеприимная планета Альфа Крит, это же надо было превратить административное нарушение в преступление века.

Тайлер подозрительно замолчал, что вынудило меня убрать руки от лица и посмотреть на него. Кажется, приступ ярости миновал, и он смотрел на меня скорее устало, чем зло.

— Ты даже не представляешь, как ты меня напугала, — на этот раз тихо произнес Александр.

У меня ёкнуло сердце от этих слов. Никогда и никто не говорил мне ничего подобного, даже родители. Он. За меня. Испугался.

Мне захотелось сказать так много, но я прикусила язык, пока не наговорила всяких глупостей. Просто протянула руку и сжала его ладонь, все еще лежащую на бедре.

— Прости, — это все, что я произнесла вслух.

— Да уж, — Тайлер криво улыбнулся. — Но хорошо все, что хорошо кончается, и мне удалось уболтать полицию. Чертовски не хотелось бы брать штурмом полицейский участок, чтобы тебя вытащить.

Я удивленно распахнула глаза:

— Ты бы это сделал?

— Нет, конечно, — он театрально фыркнул, — оставил бы тебя там на десяток лет, а потом заехал забрать по истечению срока.

— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя, что краснею. Погрузившись в свои переживания по поводу Земли, я и представить не могла, какие последствия может повлечь за собой мог побег.

Александр потянул меня на себя, а потом обнял, положив руку мне на плечо. Так как я сидела на соседнем сидении, это было не слишком удобно, но я не сопротивлялась. По правде говоря, я бы просидела в этой позе вечность.

— Ну и зачем ты это сделала?

Я вздохнула.

— Ты ведь знаешь.

Тайлер хмыкнул.

— Хотела получить доказательства.

— Угу, — промычала я, уткнувшись носом ему в плечо.

— И почему не сказала ни мне, ни Эшли?

Я и сама не знала точного ответа на этот вопрос, хотя и задавала его себе не один раз за время, проведенное в камере.

— Я должна была сделать это сама, — пробормотала я не самое лучше объяснение, но самое искреннее, на какое была способна. Но Александр принял и такое.

— Убедилась? — только и спросил он.

— Ты был прав. Хотя ты и сам знаешь, что был прав.

— Знаю, — однако было непохоже, что это знание его радует.

Меня прорвало.

— Я больше не смогу быть, как они, — быстро заговорила я, — не сумею так, не смогу там жить, хотя там мои родители, моя семья, я не смогу…

Я думала, Тайлер поддержит эту тему, напомнит, что я могу уйти в отставку и отправиться с ним на Лондор, но Александр не был бы Александром, если бы я хоть раз смогла предугадать его реакцию.

— Не впадай в крайности, — мягко посоветовал он. — Твои родители всегда останутся твоими родителями, а Земля твоей родиной, где ты будешь жить и работать, не так важно.

— Если ты будешь со мной, тогда не важно, — сказала я и зажмурилась. Не люблю я эти словесные нежности, ненавижу признания, всегда чувствую себя глупо, произнося нечто подобное.

Он усмехнулся.

— Если ты думаешь, что я тебя брошу, даже не надейся.

Я улыбнулась, чувствуя, как все тревоги последних дней начинают понемногу отступать. Поерзала, устраиваясь поудобнее и попросила:

— Давай еще посидим…

* * *

В одном нам повезло — задание я своей выходкой не сорвала. Оказалось, что Тайлер и его команда уже успели выяснить все, что хотели, к тому моменту, когда Эшли забил тревогу по поводу моего исчезновения.

Энтони Гиббс оказался «нашим» парнем, как и предполагали, идеальный кандидат на подмену. Покинув Карамеданскую Империю, он потерял всякую связь с отцом и своей семьей считал только мать. По прошествии многих лет адмирал пытался наладить с сыном контакт, отослал ему несколько писем с извинениями, но получил жесткий отказ — Энтони не желал иметь дело с человеком, который предпочел сыну карьеру. Известие о смерти Эндрю Гиббса также не взволновало Энтони, он отправил сослуживцам отца ответное сообщение, что сожалеет о его гибели, но на похороны не приедет, и продолжил жить своей обычной жизнью на Альфа Крите. Что было особенно ценно для нас, так это то, что, все еще лелея свою детскую обиду на отца, Энтони даже не соизволил записать видео-файл для ответа на «похоронку», а послал равнодушное текстовое сообщение. Следовательно, никто на Эйдане не знал, как выглядит сын адмирала во взрослом возрасте.

Когда мы вернулись на «Прометей», полным ходом началась подготовка к операции, ведь нам требовалось обставить приезд Энтони Гиббса с женой на свою историческую Родину так, чтобы его личность ни у кого не вызвала ни единого подозрения.

О моем побеге Александр больше не упоминал, вообще сделал вид, что его не было, и я была ему за это невероятно благодарна. Однако от Эшли такого великодушия ждать не приходилось. Нет, Рис не строил из себя обиженного, не пытался меня избегать, так же здоровался, улыбался при встрече, но вел себя настолько вежливо, что у меня сводило зубы.

Наверное, мне следовало извиниться еще в первый день, но я не могла найти нужных слов, а потом Эшли с Александром настолько погрузились в подготовку к внедрению на Эйдану, что я просто-напросто никак не могла поймать старпома, чтобы поговорить наедине.

* * *

После завтрака я сидела за барной стойкой, допивая кофе, и с тоской смотрела, как Александр с Эшли скрываются в дверном проеме. Тайлера я в эти дни почти не видела, он вручил мне файлы, касающиеся Тиффани Гиббс, в которую мне предстояло в скором времени перевоплотиться, а сам пропадал до самой ночи в компании Риса и Кленси, что-то планируя и оттачивая легенду до идеала.

— Чувство вины — неприятная штука.

Я так задумалась, что вздрогнула, когда голос кока раздался совсем рядом.

Я подняла глаза и встретилась с понимающей улыбкой Глеба Кули, остановившегося напротив меня с противоположной стороны стойки.

— Да уж, — протянула я, не став опровергать истинность его слов. Иногда мне казалось, что кок знал обо мне и моих переживаниях больше, чем я сама.

— Стыдно? — Кули оперся локтями о стойку и склонился ко мне, чтобы те, кто еще оставался на камбузе, не слышали, о чем мы говорим.

— До жути, — призналась я, для выразительности зажмурившись.

— Скверно, — кивнул кок, не спуская с меня серьезных глаз. — Извинись.

Я нервно рассмеялась. Как просто — извинись. Если бы мне хотя бы дали эту возможность.

— Он меня избегает.

— Он избегает не тебя, а разговора с тобой, — поправил всезнающий Кули, но от этого уточнения мне было ничуть не легче.

— Глеб, — спросила я прямо, устав ходить вокруг да около, — что здесь происходило, пока меня не было?

Кок прищурился:

— Хочешь сказать, когда Эшли до ночи разыскивал тебя на планете, а потом вернулся на корабль?

Я сделала в воздухе неопределенный жест рукой, мол, он и так прекрасно понял, что именно я хотела знать.

Кули вздохнул, бросил взгляд в зал, где все еще заканчивали завтрак Клавдия и Кит, и заговорил еще тише:

— Я служу здесь не первый год, и давно знаю Эшли. Он парень тонкой душевной организации, скажем честно, ранимый, но такое выражение лица я видел у него впервые.

— Какое? — мой голос тоже упал до шепота.

— Опустошенное, — я поджала губы, не зная, что сказать, а словоохотливый кок продолжал: — Он ведь сначала подумал, что с тобой что-то случилось, пытался с тобой связаться, обнаружил, что твой коммуникатор отключен. Попытался получить видеозапись с камер охраны того кафе, в котором вы обедали, но ему отказали. Тогда он вызвал Бена и Кита на планету, они стали искать свидетелей. Нашлись несколько человек, которые видели, как ты сама, по доброй воле и в полном одиночестве, направлялась к остановке общественного транспорта. Куда ты поехала, никто понятия не имел, но стало ясно, что ты просто-напросто надула Эшли. А на утро это звонок из полиции… — Кули развел руками, не став заканчивать фразу. — Сама понимаешь.

— И он позвонил Александру, — закончила я за него.

— О да, — на этот раз его улыбка вышла кривой, — сначала Александр просит его присматривать за тобой, так как ему показалось, что у тебя что-то на уме, Эшли спорит с ним, уверяя в том, что у него паранойя, и у тебя достаточно ума, чтобы ничего не выкинуть на незнакомой планете, а потом он вынужден звонить и говорить, что ты сбежала от него, а теперь еще и арестована.

Я молчала, беззвучно барабанила пальцами по столешнице и не знала, что сказать.

— Надеюсь, Александр не спустил на него всех собак? — спросила через некоторое время. Судя по настрою Тайлера, когда он забирал меня из участка, Эшли вполне мог попасть под горячую руку.

Кок же посмотрел на меня как на ненормальную.

— Мы же об Александре, — пожал он плечами, — конечно, нет, но в красочных выражениях пообещал тебя придушить, как только вызволит и притащит на борт. Отчего Эшли распереживался еще больше.

Я снова замолчала, думая о том, что такого хорошего я совершила в этой жизни, что Бог послал мне таких замечательных людей.

— Мой тебе совет, — прервал мои размышления Глеб, — ты знаешь, где каюта Эшли. Перестань искать удобный момент, просто пойди и сделай.

Я кивнула и спрыгнула с высокого стула. Кок, как и всегда, был абсолютно прав.

* * *

Под вечер я пришла к каюте Эшли. Не стала связываться с ним по коммуникатору, полагая, что он в любом случае сошлется на то, что занят. Но по моим подсчетам как раз в это время они должны были закончить с Тайлером и Кленси и разойтись.

Я постучала, но мне никто не ответил, значит, я все же пришла слишком рано.

Помотавшись по коридору, я просто села на пол, подперев спиной дверь каюты Риса и решила, что готова ждать хоть всю ночь, потому что дальше тянуть просто нельзя.

Внезапно ожил коммуникатор на моем запястье.

— Миранда, — раздался голос Александра, — тебя сегодня ждать?

— Д-да, — ответила я, запнувшись, — только попозже, у меня кое-какое дело.

— А-а, — многозначительно протянул Тайлер, — мы с Эшли только что разошлись, так что он скоро.

Я потеряла дар речи от изумления.

— Да как ты?.. — выдохнула, когда снова обрела способность говорить.

— Я же говорил, что ты не знаешь еще многих моих талантов, — усмехнулся Александр. — Удачи. И я тебя жду, — и отключился.

И как ему только это удается — всегда быть на шаг впереди остальных и знать все наперед?

И, сказав, что Эшли скоро, Тайлер снова не ошибся, потому что уже через пару минут я услышала шаги.

Рис быстрым шагом вырулил из-за угла и изумленно замер, увидев меня, подпирающую дверь его каюты.

— Какую бы отговорку ты не придумал, я не уйду, — пообещала я прежде, чем он успел что-либо сказать.

Эшли поморщился, как от зубной боли, молча изучал мое решительное лицо пару секунд, а потом обреченно вздохнул:

— Встань хотя бы, чтобы я мог открыть дверь.

* * *

Эшли пропустил меня вперед и только потом вошел сам, прикрыв дверь.

Когда он повернулся ко мне, его лицо было самым что ни на есть доброжелательным.

— Что-то случилось? — поинтересовался он, изобразив вежливое изумление.

Что ж, так мне и надо, я это вполне заслужила.

— Присаживайся, — продолжал играть в саму любезность Эшли, — ты ведь у меня в гостях. Впервые, насколько я помню.

Действительно, впервые. Я и сама только сейчас это поняла, скользнула взглядом по окружающей обстановке, но, как я и думала, старпом любил классику, и ничего необычного я не увидела, типичная корабельная каюта, мало говорящая о личности своего жильца. Впрочем, и моя была точно такой же. Разве что, мою отличало фото брата на прикроватной тумбочке.

— Я постою, — откликнулась я, окончательно определившись с линией своего поведения, — я все равно ненадолго.

— Как скажешь, — Эшли пожал плечами, прошел к койке и сел сам, откинувшись назад на выпрямленные руки.

Я молча следила за его перемещениями и заговорила только тогда, когда Рис поднял на меня глаза, и я убедилась, что, наконец, завладела его вниманием целиком и полностью.

— Знаешь, Эшли, — я долго думала, что ему скажу, но сейчас все заготовленные заранее извинения куда-то пропали, — у меня никогда не было друзей. Не потому что я какая-то особенная, а потому что я сама никого не подпускала к себе близко, — Рис чуть дернул головой, давая понять, что знал это и так. — Ты стал первым, кого я смогла назвать своим другом на этом корабле, — а вот это, кажется, его удивило. — И если ты подумал, что для меня это неважно, то ты ошибаешься. И я сбежала от тебя не потому, что не доверяла, и, тем более, не для того, чтобы подставить (об этом я просто-напросто не подумала), а потому что знала, что ты беспокоишься за меня, и никуда не отпустишь одну. А я должна была все выяснить сама, без чьей-либо помощи и присутствия, — Эшли внимательно смотрел на меня и не перебивал. — Есть такие моменты, когда ты должен остаться один. Не знаю, почему, потому что так правильно, и все. Я поступила как эгоистка, и мне чертовски жаль, что заставила тебя волноваться, но… — я облизнула отчего-то пересохшие губы. — Но, повторись тот момент, я бы поступила так же. Я просто хочу сказать, что ты ни в чем не виноват, я очень ценю нашу дружбу, но по-другому не смогла. И я очень надеюсь, что ты меня простишь. Когда-нибудь.

Я развернулась на пятках, чтобы больше не видеть его серьезных глаз, не глядя, ударила ладонью по панели замка и выскочила в коридор прежде, чем дверь успела полностью отъехать в сторону.

Я была зла на себя. Не ты ли, Морган, шла сюда извиняться? Так какого черты ты наговорила такого бреда?

Но я успела сделать лишь пару шагов по коридору, как мое запястье обвили чужие пальцы, вынуждая остановиться.

— Эш, я такая дура, — простонала я, поворачиваясь к нему.

— Порой да, — охотно согласился Рис. — Но я не лучше.

 

6

Подготовка растянулась не на день и даже не на неделю. Только к концу второй недели нашего пребывания на Альфа Крите все, наконец, было сделано и отработано. За это время также было записано и отослано сообщение якобы от Энтони Гиббса на Эйдану сослуживцам его покойного отца, в котором блудный сын высказал желание почтить память отца, посетив место, где он провел свои последние годы жизни, и просил разрешение на визит.

Пока сообщение следовало к своему адресату, Кленси колдовал над базами данных. И теперь любой, кто попытался бы получить информацию об Энтони Гиббсе, находил бы фото Тайлера, а мое — как его верной супруги.

Хотя я сама совершенно не разбиралась в том, чем занимался Стив, даже я понимала, что работа проделана колоссальная. Кленси почти не покидал свою каюту, обустроив там импровизированный штаб и впуская только Тайлера (для разговоров по делу) и Лору, которая приносила еду в его одинокую обитель.

Заменив данные, Кленси теперь лично отслеживал каждый запрос на поиск информации о Гиббсе. Главной его задачей было проконтролировать, кому и какие файлы поступают в тот или иной момент. Дело осложнялось тем, что настоящий Энтони продолжал жить привычной жизнью, ни о чем не подозревая. И когда, например, полиция останавливала его, чтобы проверить документы, они должны были увидеть в базе реальные данные, включая фото, отпечатки пальцев и снимок сетчатки глаза, а не измененные под Тайлера.

Как только Стив не свихнулся в эти дни, гадал весь экипаж. Я же начала понимать, почему Рикардо так злился, что Кленси ушел к Александру, а не остался у него. Пусть программер вел себя в повседневной жизни порой как мальчишка, в работе ему не было равных.

А вскоре труды Кленси принесли реальные плоды: пришел ответ с Эйданы — нам разрешили посетить планету!

Окончательно был утвержден план, по которому мы с Талером должны будем отправиться на Эйдану с Альфа Крита обычным пассажирским лайнером с пересадкой на Новом Риме. «Прометей» же полетит тем же курсом и останется в пространстве Нового Рима, ближайшей к Эйдане планете, дружественно настроенной как к Лондору и Земле, так и к Карамедане, и пробудет там до того момента, пока не получит от нас сигнал о том, что операция окончена. В лучшем раскладе, они снова вернутся к Альфа Криту, куда мы направимся, по-прежнему оставаясь под прикрытием. Если же что-то пойдет не так, и нам придется бежать, Тайлер должен будет подать команде сигнал, и место встречи будет изменено по обстоятельствам.

Никто не обсуждал и даже ни разу не озвучил вариант, что будет, если нас раскроют, а сбежать мы не сможем. Уверена, не одна я думала о подобном развитии событий, но все старались сохранять оптимизм и даже не затрагивали эту тему.

Свою легенду за это время я выучила так, что она просто отскакивала у меня от зубов. Я знала о реальной Тиффани Гиббс всё, начиная с рождения, и могла ответить на любой вопрос, касающийся ее прошлого и настоящего. Когда я готовилась преобразиться в Клэр Хоул, я все лишь ознакомилась с ее досье, сейчас же Александр и Эшли по очереди «гоняли» меня по биографии Тиффани, задавая каверзные вопросы и пытаясь подловить на мелочах.

Было такое чувство, будто мы все вместе разучиваем роли к спектаклю, вот только место, куда нам надлежало отправиться, никак не походило на театр.

* * *

Мы отбывали с Альфа Крита как раз в тот день, когда по документам заканчивался срок моей службы на «Прометее». Символично. Ровно полгода назад я ступила на борт этого корабля, уверенная, что именно в этот день, я навсегда покину его и вернусь домой. И теперь я действительно покидала «Прометей», вот только надеялась, что не навсегда.

Удивительно, как все может поменяться за какие-то полгода…

Я прошлась по каюте, потом опустилась на койку и взяла в руки фото брата. Провела пальцем по стеклу.

Я давно с ним не говорила, в моей жизни появились живые люди, с которыми я могла поговорить, и они постепенно вытеснили моего мертвого собеседника.

— Ты ведь не обижаешься, правда? — прошептала я. Ник на фото улыбался. — Если я не выберусь с Эйданы живой, то мы скоро встретимся, и ты сможешь отвесить мне подзатыльник за все, что я натворила за это время… — я прервалась и решительно поставила фото брата обратно на тумбочку. — Нет уж, придется тебе меня подождать еще лет так пятьдесят, я только-только почувствовала вкус к жизни и умирать не собираюсь!

Ник с фотографии улыбался мне вслед, когда я подхватила сумку и вышла из каюты.

Когда я вернусь, я не знала, но вернуться была намерена твердо.

* * *

Александр был в своей каюте, заканчивал последние приготовления. Когда я вошла, он копался в шкафу.

— Я готова, — провозгласила я вместо приветствия и вздрогнула, когда он повернулся ко мне. Казалось бы, всего лишь другой цвет глаз, но отличие на лицо.

А серо-голубые глаза уставились на меня.

— Смотрятся естественно? — серьезно спросил Тайлер, подходя ближе, чтобы я смогла как следует его рассмотреть.

— Абсолютно, — заверила я, изготовленные доктором Генри линзы были превосходны и совершенно незаметны. — Просто… — я не сразу сумела подобрать нужные слова. — Просто чужие.

Александр усмехнулся.

— Иногда ты выдаешь нечто настолько глубокомысленное, что меня это пугает.

Я скорчила «рожицу», не став упоминать, что иногда он становится таким язвительным, что мне хочется огреть его по голове чем-нибудь тяжелым.

— Смотрятся естественно, но мне не нравятся, — высказалась я, потакая детскому желанию оставить за собой последнее слово.

— Да-а? — задумчиво протянул Тайлер, взглянув на себя в зеркало, вмонтированное в дверцу шкафа. — А по мне, так неплохо.

Я только подарила ему убийственный взгляд и промолчала.

Александр вернулся к упаковке вещей, а я устроилась на койке и наблюдала за ним, пытаясь отвлечься от нервирующих мыслях, о том, что нам предстоит. Гражданская одежда на Тайлере была мне так же непривычна, как и его новый цвет глаз.

Мне самой пришлось обновить гардероб в очередной раз, пытаясь подобрать стиль, подходящий Тиффани Гиббс. После долгих споров с Лорой мы все же пришли к выводу, что раз Тиффани будет волновать карамеданцев куда меньше Энтони, можно не пытаться скопировать оригинал, а подобрать вещи, максимально близкие к моему собственному вне службы. А потому сейчас я была одета в обтягивающие брюки из плотной ткани, высокие сапоги и свободный свитер до середины бедра.

Что ж, во всяком случае, по сравнению с моей прошлой ролью Клэр Хоул, в этой одежде я чувствовала себя комфортно, никаких тебе платьев с глубокими декольте и туфель на шпильках.

Александр закончил сборы, застегнул сумку и отставил в сторону, потом подошел ко мне.

— Я думала, нам уже пора, — удивилась я, когда он сел рядом.

Тайлер мотнул головой:

— Времени больше, чем достаточно. Нам нужно поговорить, — серьезность его тона явно давала понять, что разговоры будут не о погоде.

Я согласилась:

— Ладно. Я тебя слушаю.

— Ты готова?

Я слишком привыкла к его карим глазам и смотреть в голубые было так непривычно, что я поневоле отвела взгляд. Пожала плечами:

— Ты меня знаешь, готова, не готова, есть слово «надо». Я сделаю все как положено, когда придет время.

Александр поджал губы, все еще внимательно глядя на меня.

— Именно об этом я и хотел поговорить, о «когда придет время».

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.

— Помнишь, что ты сама говорила о карамеданцах? Что в данных обстоятельствах они бы и своей родной тетушке не поверили?

— Бабушке, — поправила я, припоминая тот разговор, — я говорила про бабушку.

Тайлер красноречиво закатил глаза.

— Даже если про дедушку. Ты поняла, о чем я?

Нервозное состояние требовало выхода, и мне хотелось острить, но я заставила себя собраться и ответила уже серьезно:

— О том, что к нам будут присматриваться и следить за каждым нашим шагом?

Александр улыбнулся краем губ тому, что я поняла все без пояснений.

— Если на Сьере мы играли в общественных местах, — сказал он, — то тут, подозреваю, нас будут просматривать и прослушивать везде. Возможно, мы даже получим соглядатая еще на пути к Эйдане, и не факт, что сумеем его вычислить.

Я постаралась осмыслить полученную информацию.

— Ты хочешь сказать, что мы будем Энтони и Тиффани даже за закрытыми дверьми?

— Даже в ванной и в постели, — подтвердил Тайлер.

Звучало пугающе.

Я поежилась:

— Мне начинает казаться, что на Сьере был курорт.

— А так оно и было, по сравнению с Эйданой. Без преувеличения, — я вскинула на него глаза, но лицо Александра оставалось предельно серьезным.

— Ты хочешь меня напугать?

Он взял меня за руку.

— Я хочу тебя подготовить.

На самом деле я была не готова, и, навряд ли, когда-либо смогла бы быть готова к подобным танцам над пропастью, но выбор у меня был невелик: либо сделать все, от меня зависящее, либо струсить и отпустить его одного.

— Я не боюсь, — твердо сказала я. — С тобой — не боюсь.

Тайлер хмыкнул, изогнул бровь:

— Бравада и лесть, моя старушка?

Так как он все еще держал меня за руку, мои ногти пились ему в ладонь.

— Еще раз назовешь меня…

Я не договорила очередную угрозу, потому что Александр засмеялся, и все встало на свои места, напряжение спало. Я даже заподозрила, что он специально припомнил мне «старушку», чтобы отвлечь.

Тайлер глянул на часы.

— А вот теперь, действительно, пора, — объявил он.

— Вообще-то я была готова раньше тебя, — сочла я своим долгом его поддеть, пока мы еще не начали играть роли и могли быть сами собой.

— Пошли, старушка, — Александр легко поднялся и подхватил с пола свою сумку.

Я зашипела, снова услышав ехидное обращение, которым он злил меня еще со Сьеры, и мстительно пообещала, смотря в наглые голубые глаза:

— Спущу твои линзы в унитаз первым же делом, как только мы вернемся на «Прометей»!

Тайлер скорчил гримасу и отобрал у меня мою поклажу.

— Ты теперь не солдат, а моя хрупкая жена, — с ухмылкой объяснил он на мой недоуменный взгляд, — начинай соответствовать.

* * *

Пилот Бонс плавным движением вывел «Сигму» из грузового отсека «Прометея», и я заметила, каким задумчивым взглядом Александр провожает корабль.

— Что-то не так? — я дотронулась до его руки.

— А? — Тайлер моргнул, словно только что заметил меня, потом тряхнул головой, очевидно, отбрасывая от себя невеселые мысли. — Нет, все нормально, — привычная ободряющая улыбка.

Он нервничал перед заданием больше обычного, вот что я поняла, но также не хотел, чтобы другие, в том числе и я, это заметили. Поэтому я не стала допытываться и улыбнулась в ответ. Мандраж перед боем, вот что это, и нечего искать этому другие объяснения.

Я чуть сползла по сидению, усаживаясь поудобнее, и положила голову Александру на плечо.

— Между Новым Римом и Эйданой нет «окон», — внезапно сказал он.

— Что? — я, не понимая, оторвала голову от плеча, чтобы иметь возможность видеть его лицо. — Ты это к чему?

— Только к тому, что между Новым Римом и Эйданой нет «окон», а это означает, что поданный радиосигнал сможет достичь «Прометея».

— Ты о «плохом» варианте? — догадалась я.

— Угу, — Тайлер кивнул, — «Орёл», запомни, кодовое слово — «орёл».

Я нахмурилась, какой странный выбор.

— Почему «орёл»?

Александр усмехнулся:

— Мифы Древней Греции, навеяло.

Вот оно как. Я поджала губы. По легенде за похищение огня Прометей был прикован к скале, куда каждый день прилетал орел и клевал ему печень. Оптимистично.

— А почему «Прометей»? — вдруг заинтересовалась я. — Ты дал кораблю такое имя?

— Я.

— И почему же?

Тайлер пожал плечами.

— «Прометей» означает «мыслящий прежде», «предвидящий», — он поморщился, поймав мой недоуменный взгляд. — Ну, захотелось мне немного пафоса, что ж поделать, — чем вызвал у меня усмешку.

— Зачем ты сказал мне о сигнале? — задала я главный вопрос, резко посерьезнев.

Александр отбил мой взгляд.

— Потому что, его должны знать оба, на случай, если один не выберется.

— Если выбираться, мы все равно выберемся вдвоем, — отрезала я, и нечего даже обсуждать такую возможность.

— А я и не спорю, — весело отозвался Тайлер, — естественно выберемся. Это я так, по протоколу.

И он отвернулся к иллюминатору, а всю дорогу так и смотрела на его профиль и думала о том, что если что-то пойдет не так, не выберется никто из нас. Нельзя угнать катер или корабль и сбежать с охраняемой планеты, полной военных, как на поверхности, так и в близлежащем пространстве, это попросту невозможно…

* * *

Терминал космопорта был полон людей, снующих туда-сюда с сумками и чемоданами, галдящими и вертящими головами в поисках нужного рейса на табло.

Тиффани Гиббс — уроженка Альфа Крита, никогда не покидавшая свою планету, поэтому, пока мы пробирались через толпу к нужной стойке регистрации, я не переставала глазеть по сторонам с видом восторженной аборигенки.

Мы зарегистрировались на рейс без проблем и задержек, а наши фальшивые документы не вызвали ни у кого подозрений. До отлета оставалось еще около часа, и мы вместе с другими пассажирами отправились в зал ожидания.

Я как раз пробегала глазами длинные ряды кресел в поисках свободных, когда Александр прошептал:

— Ногу подверни.

За эти месяцы я уже настолько привыкла доверять Тайлеру, что послушалась прежде, чем успела подумать или попытаться понять, зачем ему это понадобилось. При следующем шаге, моя правая нога встала боком, я громко ойкнула и позволила своему телу потерять равновесие. Естественно, Александр, успел меня подхватить и не дать познакомиться с блестящим половым покрытием ближе.

— Тифф, ты в порядке? — лицо и голос встревоженные, будто бы, и правда, испугался.

Я зашипела, на этот раз совершенно искренне. Что за шоу он решил устроить?

— Ничего-ничего, сейчас, — засуетился Александр, перекинул мою руку себе через плечо, чтобы я могла опереться и прыгая на одной ноге добраться до внезапно освободившихся перед нами кресел.

Я же для себя отметила, что, наверное, Энтони Гиббс так бы и сделал, поддержал и помог дойти. Александр Тайлер взял бы меня на руки, не слушая возражений и заверений, что я и сама могу передвигаться. Впрочем, Тиффани не спорила, приняв заботу мужа, как должное.

— Садись, — Тайлер усадил меня в кресло, а сам присел на корточки и склонился к моей мнимо больной лодыжке, расстегнул сапог. — Пошевелить можешь?

Естественно, я могла, но поморщилась, изобразив на лице мучение, и только чуть-чуть повела ногой из стороны в сторону.

— Всего лишь ушиб, — заключил Александр, еще бы Энтони не знать, он же профессиональный тренер и должен разбираться в такого рода травмах. — Может, все же в медпункт? — заботливо.

Я встретилась с ним взглядом: черт бы побрал эти линзы, по глазам ничего не прочесть! И что я должна делать? Может, ему как раз нужно, чтобы я согласилась на врача и позволила себя увести?

— Не надо, — я покачала головой, надеясь, что поступаю правильно, — сейчас пройдет, — и потянулась, чтобы потереть «больную» конечность.

Александр тут же приподнялся, нежно провел тыльной стороной ладони по моей щеке, заправил непослушные волосы за ухо, а потом поцеловал в щеку.

— У тебя за спиной, на тридцать градусов от нас, — еле слышный шепот, — парень-блондин в синей куртке.

— Уже? — выдохнула я.

— Уже два часа, — на грани слышимости и тут же нормальным голосом: — Скоро пройдет, посиди немного. Может быть, принести тебе воды?

Я с готовностью закивала.

— Да, милый, спасибо.

Милый? Откуда вообще взялось это слащавое слово в моем лексиконе? Но сейчас оно само просилось на язык. Все эти ласковые обращения: «милый», «дорогой», «любимый», — которые я ненавидела и считала фальшивыми, из уст Тиффани Гиббс по отношению к ее супругу звучали естественно и… правильно, что ли.

Тайлер отправился на поиски воды, и я получила возможность проводить его взглядом и убедиться, что он не ошибся: парень-блондин в синей куртке помедлил пару секунд и вышел из зала вслед за ним.

Я поджала губы. Скверно. Как Александр и предполагал, нас решили «вести» с самого начала.

7.

Когда перед отлетом с Альфа Крита Тайлер ходил за водой, он позволил нашему наблюдателю приблизиться и прицепить ему на куртку «жучок». Судя по тому, как Александр скривился, молча указывая мне на свой рукав, парень оказался не профессионалом, и Тайлеру стоило немалых усилий сделать вид, что он ничего не заметил.

Как достаточно состоятельные люди, мы путешествовали первым классом в отдельной каюте, но, теперь обремененные подслушивающим устройством, придерживались отведенных ролей и за закрытыми дверьми. Разговаривали нормально только в душе при включенной воде, заглушающей звуки, и только шепотом.

Полет до Нового Рима занял неделю, и я постепенно привыкала к тому, что отныне я Тиффани Гиббс. Не знаю, какой эта женщина была на самом деле, но в моей интерпретации она получилась примерной женой, во всем прислушивающейся к мнению своего мужа и всячески его поддерживающей. Когда нас никто не видел, а только слушал через «жучок», Александр беззвучно ухохатывался и строил мне смешные рожицы, когда я называла его «милым» или «дорогим».

А на Новом Риме наш соглядатай сошел с рейса и его заменил куда более опытный экземпляр. С чего я так решила? Да потому что даже Тайлер потратил целых два дня, пока его вычислил, хотя корабль, обслуживающий направление Новый Рим — Эйдана, шел полупустым. И это несмотря на то, что данный рейс совершался всего лишь раз в месяц.

Больше всего на свете я боялась, что от перенапряжения начну разговаривать во сне или отвлекусь и на автомате назову Александра настоящим именем. Но во время нашего очередного короткого разговора в душе Тайлер заверил меня, что на его памяти во сне я ни разу не болтала, разве что храпела пару раз. За что тут же получил от меня болезненный тычок под ребра, и еще несколько минут давился беззвучным смехом и не мог выйти из ванной.

Вообще, если оставить в стороне переживания о том, что ждет нас на Эйдане, убрать из нашего общения фальшивые имена и непривычно слащавые обращения, путешествие шло хорошо, а провести столько времени наедине нам удалось вообще впервые за время нашего знакомства.

Энтони Гиббс называл это вторым медовым месяцем. Тиффани соглашалась и радовалась. Я же настоящая считала это время короткой передышкой.

* * *

На Эйдану мы прибыли спустя семнадцать дней с нашего отлета с Альфа Крита.

— Ну, вот и прибыли, — провозгласил Тайлер, собирая, разложенные по каюте вещи.

— Волнуешься? — я даже не знала, кто из нас это спросил: я настоящая или выдуманная Тиффани.

Александр весело мне подмигнул, без слов давая понять, что он и не думал волноваться, а вот ответил за Энтони самым что ни на есть серьезным голосом:

— Я не был тут с детства. И не уверен, что стоило вообще приезжать, ты же знаешь.

Это было основной частью нашей легенды: Энтони был обижен на отца много лет, именно поэтому-то так отреагировал и отказался куда-либо ехать, когда ему пришло извещение о смерти адмирала, а потом остыл и поразмыслил (а заодно и послушал советы мудрой жены), решил, что приехать почтить память родителя — его священный долг.

— Стоило, — заверила я. — Есть вещи, которые нужно сделать, чтобы потом спокойно спать по ночам.

Александр округлил глаза в ответ на мое философское высказывание и замахал на меня руками, прося перестать нести всякий бред, пока он не рассмеялся в голос. Забавно, если какое-то время общаться только взглядами и жестами, слова становятся нужны все меньше.

Я, конечно же, сделала оскорбленное лицо, но потом сдалась и изобразила, как закрываю губы на невидимую «молнию». Почему-то мне показалось, что Тайлеру хочется меня придушить, но раздавшийся из динамиков голос капитана корабля не дал ему этого сделать:

— Уважаемые пассажиры, просим вас пройти к стыковочному узлу, где после досмотра вы будете пересажены на катер для спуска на планету. Приятного времяпровождения в Карамеданской Империи.

Я беззвучно присвистнула, это же надо, очередной досмотр еще до прибытия на планету. Кажется, говоря, что они обыскали бы и родную бабушку я не ошиблась.

* * *

Досмотр перед посадкой в катер был быстрым: нас и наш багаж проверили миниатюрными ручными сканерами и тут же пригласили на борт. Зато проверка по прибытию в космопорт заняла не один час.

И это я жаловалась на всевозможные проверки перед визитом к Рикардо Тайлеру! Да это вообще были цветочки.

К концу четвертого часа мне казалось, что меня столько раз просветили и просканировали, что я свечусь, как новогодняя игрушка. Вещи проверили визуально, полностью разобрав все сумки, просканировали, проверили на наличие взрывчатых веществ, оружия и электроники, а потом еще на всякий случай прошлись по ним специальным лучом, разрушающим нанотехнологичные приборы, если бы кому-то пришло в голову пытаться протащить их через такой уровень контроля.

Признаюсь, я опасалась за наш «жучок». Да, Александр позволил его на себя прицепить, чтобы не вызвать подозрений, но что, если его обнаружат проверяющие, никак не связанные с секретным агентом, «ведущим» нас с Нового Рима?

Но боялась я совершенно зря, как я и говорила, парень оказался профессионалом, не чета своему предшественнику: когда мы выходили из катера, он просто протиснулся вперед и будто бы случайно задел Тайлера плечом, вежливо извинился и вполне себе незаметно стащил подслушивающее устройство. И если бы я не ждала чего-нибудь подобного, то ни за что бы не обратила внимания.

А когда один из военных, проводящих досмотр, объявил: «Все в порядке, добро пожаловать на Эйдану», я уже буквально валилась с ног от усталости.

* * *

Нас встретил просторный ярко освещенный зал, кажущийся еще больше из-за того, что был полупустым. Несмотря на то, что на планету прибыл первый рейс за месяц, народу оказалось немного, как пожелавших посетить планету, так и встречающих.

— Смотри, — пока я глазела по сторонам, Тайлер уже успел высмотреть пришедших по нашу душу.

Я посмотрела в указанном направлении и увидела двух пожилых мужчин в карамеданской бордовой военной форме. По правде говоря, я их даже не заметила, потому как почти все здесь были в бордовом.

Александр поймал мою ладонь в свою и решительно зашагал по направлению к встречающим.

Их было двое, мужчины в возрасте, скорее всего, ровесники погибшего Эндрю Гиббса. Один высокий, подтянутый, сразу видно, что трепетно следящий за своим телом, темные волосы лишь слегка тронуты сединой на висках. Второй напоминал этакого доброго дядюшку, пузатый и совершенно седой, а невысокий рост позволял заметить круглую блестящую лысину на его макушке. И смотрели карамеданцы соответствующе своему внешнему виду: высокий — пристально и настороженно, второй — с надеждой во взгляде, готовой в любой момент превратиться в ликование.

— Дядя Саймон? — неуверенно обратился Тайлер к невысокому.

— Узнал-таки, паршивец! — засиял, как фонарик, карамеданец. — А ты: «не узнает», «столько лет», «напиши табличку», — гордо бросил он своему спутнику и, больше не медля, заключил Александра в крепкие объятия.

Наобнимавшись вдоволь, мужчина отстранился на длину вытянутых рук и впился в лицо Тайлера жадным взглядом.

— Какой вымахал-то, ни за что бы не узнал, встреть на улице! Вот глаза эти помню! Все сиял своими голубыми глазенками, когда пробирался к нам в кабинет.

Я незаметно выдохнула, вознося хвалу доктору Генри и его чудо-линзам.

— Милая, — Александр вспомнил и про меня, — познакомься, это старый друг моего отца, Дэвид Дункан.

Вице-адмирал Дункан, отметила я для себя, смотря на знаки отличия на его форме.

— Не такой и старый, а? — весело возмутился вице-адмирал, сияя глазами. — И, между прочим, крестный этого обормота! — и сам же рассмеялся своей шутке.

— А это моя жена, Тиффани, — представил меня Тайлер, приобнимая за плечи.

— Приятно познакомиться, — тут же завладел моей рукой Дункан, — очень рад! — в этот момент за его плечом вежливо кашлянули. — О, простите дурака, — спохватился вице-адмирал. — Джерри, иди сюда, — махнул он своему спутнику. — Полковник Джерральд Кокс, узнаешь?

Александр поджал губы, всматриваясь в лицо представленного.

— Простите, нет, — он огорченно покачал головой.

— А ты и не должен! — снова рассмеялся Дункан. Видимо, это было его привычкой: не смешно шутить и самому же смеяться. — Ты его если и видел, то пару раз.

— Здравствуйте, — сдержанно кивнул нам полковник, воздержавшись как от объятий, так и от банальных рукопожатий.

— Не обращайте внимания, — отмахнулся счастливый вице-адмирал, — он вообще не хотел ехать вас встречать, предлагал послать какого-нибудь рядового. Но раз мы оба оказались на планете к вашему приезду, грех не встретить сына нашего общего друга, правда?

— Дэвид, может, мы уже уедим куда-нибудь, где будет удобнее? — разумно предложил Кокс, очевидно, понимая, что если друга не осадить, он может болтать еще часами.

— Ах, конечно-конечно, — встрепенулся вице-адмирал. — Просто я так рад, так рад!

— Пойдемте, — пригласил полковник, — машина ждет нас на входе, — после чего одарил нас взглядом «я за вами наблюдаю», развернулся на каблуках и первым направился к выходу.

Что ж, кажется, акценты расставлены. Недоверчивый полковник Кокс может стать нашей первой проблемой.

* * *

Перелет занял около часа. Но поездка в комфортабельном флайере-лимузине была бы несравненно приятнее, если бы вице-адмирал Дункан замолкал хоть на минуту. Разместившись рядом с Тайлером и оставив друга на сидении напротив в одиночестве, он всю дорогу предавался воспоминаниям.

Я в разговор не встревала, молчала, то слушая их, то смотря в окно на незнакомую планету. Только отметила про себя, что пока что все шло хорошо. Тайлер отвечал уверенно и «вспоминал» очень многое из того, о чем говорил Дункан. А когда же речь заходила о том, что Александр и его команда не смогли выяснить на Альфа Крите, он виновато извинялся, что таких подробностей уже не помнит, потому что все же тогда был слишком маленьким.

— Вы заскучали?

Я вздрогнула он неожиданности, по правде говоря, я надеялась долететь до места, оставаясь всего лишь наблюдателем.

Я повернулась, наклеивая на лицо вежливую улыбку. Полковник переместился на противоположном сидении ближе ко мне и чуть склонился вперед, зажав сложенные ладони между колен.

— О, нет, что вы, — пролепетала я. — Просто я никогда не покидала Альфа Крит и немного… э-э… дезориентирована. Все это путешествие оказалось для меня просто ошеломляющим.

— Понимаю, — спокойный голос Кокса звучал гипнотически. — К тому же вокруг столько людей в форме, вы, должно быть, к этому не привыкли?

Он, что, решил поймать меня на такой мелочи?

Я покачала головой.

— Напротив, это смущает меня меньше всего. На Альфа Крите очень много полиции, а они носят форму.

Полковник улыбнулся улыбкой доброй акулы, которая уже пообедала, но непременно съест свою жертву на ужин.

— Вы выглядите уставшей, — тем не менее, не отстал он, — должно быть, наши досмотры вас утомили?

Чего ты хочешь от меня, старый лис?

— Тут вы правы, — не стала я юлить, — я не ожидала, что это займет столько времени.

— Что поделать, военное положение, — в голосе и взгляде ни капли сожаления, не говоря уже о сочувствии. — Эйдана — важный стратегический объект, поэтому попасть сюда непросто. На самом деле, обсуждение вашего визита заняло у нас несколько дней.

— О, — я округлила глаза, будто услышала новость, — мы доставили вам неудобства?

— Отчасти, — признал полковник, — но мы не могли отказать сыну героя Империи.

Я сделала виноватое лицо.

— На самом деле, приехать сюда было моей идеей, — покаялась я. — Энтони не отреагировал на известие о смерти отца, а потом так корил себя, что я предложила съездить и почтить его память.

— Вы преданная жена, — отметил Кокс, сверля меня взглядом. Будь я из пугливых, после такого взгляда мне бы неделю снились кошмары.

— А как же иначе? — я пожала плечами. — Супруги должны поддерживать друг друга.

— Похвальное убеждение, — снова эта улыбка акулы, короткий взгляд в сторону Александра, которого по-прежнему атаковал Дункан, — вы кажетесь счастливой парой.

У меня так и зачесались руки ему врезать, чудовищно захотелось хотя бы сказать в ответ какую-нибудь гадость, но Тифани у нас девочка воспитанная, поэтому пришлось сдержаться.

— Так и есть, — улыбнулась я, сделав вид, что приняла последние слова за комплимент.

— Как я уже сказал, ваша преданность мужу похвальна, — продолжил адмирал, — но раз уж мы первые, кто встретил вас на нашей планете, я бы хотел кое-что вам объяснить, дабы в дальнейшем не возникло недоразумений. Поэтому не сочтите за дерзость.

— О, конечно, что вы, — я вся так и рассыпалась в благодарностях. Интриган, что тебе от меня надо?!

— Дело в том, что положение женщин в Карамеданской Империи немного отличается от того, к которому вы привыкли. Вы что-нибудь слышали об этом?

Тиффани-то? Тебе же уже сказали, что я не покидала Альфа Крит, жила там и радовалась и плевать хотела на вашу страшную и великую империю, а приехала сюда только ради мужа.

— Простите, нет, — извинилась я.

— Но, наверное, вы заметили, что военную форму у нас носят только мужчины?

Скажем так, я вообще не заметила на улице ни одной женщины. Запирают их тут, что ли?

— Не обратила внимание, — растеряно пробормотала я. — А, что, у женщин какая-то другая форма?

Тиффани, не переборщи с тупостью…

— У женщин вообще нет формы, — сухо ответил полковник, — военными могут стать только мужчины.

Я часто заморгала.

— Но это же дискриминация…

— Это закон, — все та же улыбка, но, кажется, обед у акулы уже начал перевариваться. — Женщина — хранительница очага, но не солдат.

Скажи еще «постельная грелка», урод!

— И есть несколько правил, которых вам следует придерживаться, чтобы не допустить недоразумений, — продолжал свою лекцию Кокс. — Женщина не заговаривает с мужчиной первой, — я удивленно вскинула на него глаза, а он отрезал, подтверждая серьезность своих слов: — Никогда, — я придушенно кивнула. — И одежда… — я растерянно опустила взгляд на свои ноги, обтянутые плотной тканью брюк, — одежда должна быть соответствующей.

Во время подготовки к заданию я прочла много информации о Карамедане и, да, я знала, что женщины не допускаются к военной службе, но о том, что женщины вообще не имеют права голоса, не говорилось нигде. Видимо, как раз потому, что раз женщины у них не занимаются ни войной, ни политикой, не зачем о них и писать.

Когда-то давно, когда Земля еще была разделена на отдельные государства, существовали страны, в которых женщины были вынуждены носить паранджу, чтобы никто, кроме мужа, не видел их лица. Неужели карамеданцы дошли в своем маразме до такого?

— Женщины должны носить платья, — успокоил меня адмирал, видимо, мысли о парандже были написаны у меня на лице, впрочем, я и не пыталась их скрыть. — И пока вы здесь, вам следует соответствовать, иначе многие могут вас неправильно понять.

Или ваши женщины тоже захотят себе брюки.

— Спасибо, полковник, я учту ваши слова, — поблагодарила я и не удержалась: — у меня с собой есть платья.

Теперь и я смогла прочесть по лицу Кокса, что он представил, какие платья могут быть у альфакритянки. Его губы сжались в прямую линию. Ну, точно, представил себе облегающее мини.

— Вам не о чем беспокоиться, — совладал он со своей фантазией, — я позабочусь о том, чтобы вам прислали несколько подходящих платьев.

— Ой, это так неудобно, — засмущалась я.

— Никакого неудобства, — кажется, акула проголодалась.

Пришлось заткнуться и только вежливо улыбнуться в ответ.

* * *

Мы прилетели в город Эйдон, где располагался главный штаб, в гостинице неподалеку от которого нас и разместили. Как объяснил словоохотливый Дункан, такая благодать на нас снизошла, потому как большую часть своего времени он проводит на службе, а ему очень хочется как можно больше общаться с крестником, пока мы здесь.

Гостиница в Эйдоне мало походила на то, что я понимала под этим словом: пропускной пункт с двумя военными на входе, затем совершенно пустой холл, никаких тебе там шумных постояльцев, вообще ни одной живой души. Вместо стойки администратора оказалась дверь с окошком, при стуке в которую, окошко распахнулась, и суровый мужчина средних лет проверил наши документы на соответствие с заявленными «гостями» и только потом выдал карту-ключ.

Александр был прав, в таком месте нас будут просматривать и прослушивать каждую секунду. Хорошо еще если не будут измерять объем потребляемого воздуха.

Полковник даже не вышел из лимузина, а вот вице-адмирал проводил нас до самих апартаментов.

— Располагайтесь, отдыхайте, — пропел он, — а отужинаем вместе, — тут Дункан запнулся, упершись взглядом в мои ноги в обтягивающих брюках. — Э… Тиффани, милая, как бы сказать, чтобы не обидеть…

Какая же разительная разница между тем, как преподнес информацию о правилах в одежде Кокс, и как пытался ее объяснить Дункан. Кажется, этот вице-адмирал славный малый.

— Не беспокойтесь, — заверила я, — полковник меня уже просветил.

— О! — вице-адмирал удивился, но тут же повеселел. — Вот и хорошо. Тогда я вас оставляю! — после чего поспешил ретироваться.

— О чем он? — хмуро поинтересовался Александр, когда за Дунканом закрылась дверь.

Я вздохнула, изображать усталость не пришлось.

— О том, что женщине следует носить платья. И, как я поняла, в пол.

— О! Ну ты ведь потерпишь, правда?

Однако Тайлер не выглядел удивленным. Знал? Конечно же, знал! И не сказал мне, чтобы удивление Тиффани смотрелось натуральнее. Вот же… зловредный капитан, вот он кто!

Боясь, что в комнате работает не только «прослушка», но и камеры, я воздержалась от видимых проявлений эмоций. Подошла ближе, обвила его торс руками, а потом больно ущипнула, выражая свой протест по поводу утаивания от меня информации. Уверена, Александр ожидал от меня чего-то подобного, потому что даже не дернулся.

8.

Полковник не соврал, и обещанное мне им платье было доставлено через несколько часов. Однако мои прогнозы не оправдались: платье не напоминало монашеское. Обычное платье из тонкой однотонной ткани темно-зеленого цвета, маленький скромный вырез горловины, длинные рукава и длина, естественно, в пол. В общем-то, весьма пристойно, но надевать его ужасно не хотелось только из-за того, что его выбирал неприятный Кокс.

Ужин прошел в местном ресторане, все посетители-мужчины которого были военными. Я даже пожалела, что платье Кокса оказалось зеленым. Не мог он, что ли, выбрать бордовое? Хотя, размышляя здраво, скорее всего, женщинам было запрещено носить одежду одного цвета с формой — символом Карамеданской Империи.

На ужине присутствовали все те же Кокс и Дункан. Полковник пришел один, а вот вице-адмирал привел с собой свою «обожаемую супругу», как он нам ее представил. Диана Дункан оказалась невысокой полной женщиной, под стать своему мужу, одета она была в длинное платье, фасоном похожее на мое, но с яркой вышивкой по вороту и подолу. На первый взгляд женщина казалась милой, но я давно уже не верила своему первому впечатлению и предпочитала быть настороже.

Помимо жены Дункана, нас познакомили с еще одним старым другом отца Энтони, капитаном Хеннеси и его супругой. Хеннеси было явно за пятьдесят, а вот его спутница выглядела моей ровесницей, тем не менее, держалась как степенная дама. Мне она не понравилась с первого взгляда, впрочем, как и я ей. Она одарила меня ледяной пренебрежительной улыбкой, полной осознания собственного превосходства, но в то же время злобный прищур ее глаз ясно говорил о том, что его обладательница оценила мою внешность и записала меня в ряды соперниц. Боже правый, неужели она могла подумать, что я обращу внимание на ее престарелого мужа?

Видимо, здесь так было принято, и, хотя мы все и разместились за одном столом, женщины устроились отдельно от мужчин. Я не спорила и молча заняла, указанное мне супругой вице-адмирала место.

— Милая, они все равно будут говорить о войне и политике, нам нечего там делать, — обратилась ко мне Диана Дункан, когда поймала мой тоскливый взгляд в направлении «мужской» части стола.

Я не успела ей ответить, как меня перебила Эльза, жена капитана Хеннеси.

— Ну, может быть, наша гостья разбирается и в том, и в другом, — с усмешкой произнесла она, хорошо отработанным жестом перебрасывая длинные светлые волосы с одного плеча на другое. Видимо, по ее мнению, это должно было выглядеть эффектно. Возможно, не знаю.

У меня руки так и зачесались вырвать всю ее роскошную шевелюру с корнем. И вовсе не потому, что я позавидовала ее красоте, начхать я на нее хотела, но вот таких надменных дамочек я не любила с детства. В школе такие были мной безжалостно биты, после чего несколько утрачивали свой гонор и только затравленно улыбались, стоило мне показаться в конце коридора.

Я улыбнулась при воспоминании о школьном терроре, который я то и дело устраивала. Очевидно, улыбка вышло что надо, потому как Эльза побледнела и даже чуть отпрянула от меня.

— Эльза, будь добрее, — шикнула на хамку Диана. — Тиффани первый день на Эйдане, конечно же, она не привыкла к нашим порядкам.

— Спасибо, — поблагодарила я женщину, бросив взгляд-предупреждение молодой задире, — для меня тут все в диковинку.

— Я понимаю, — и теплая рука Дианы накрыла мою ладонь. А вот посягать на мое личное пространство не следует, я деликатно высвободила руку, сделав вид, что потянулась к стакану с водой.

— Вы надолго к нам? — снова встряла Эльза.

Ты сейчас не Морган, ты Тиффани Гиббс, Тиффани не умеет драться, а еще она милая, она не станет бить никого лицом об стол…

— Я пока не знаю, — ответила я, усилием воли заставляя себя успокоиться, — все зависит от Энтони, я приехала сюда только в качестве поддержки, поэтому как он решит, так и будет.

— Вот видишь, — тут же обрадовалась Диана, — наши планеты не так уж и отличаются, везде решают мужчины.

В ответ я только пожала плечами и принялась жевать лист салата из своей тарелки. Нужно было поскорее занять чем-нибудь рот, пока я не вышла из роли.

— А чем у вас занимаются женщины? — все же не удержалась я через несколько минут.

— О, — рассмеялась Диана, — нам есть, чем себя занять, правда, Эльза? — блондинка лишь повела плечом, бог ее знает, что она хотела этим сказать. — Мы собираемся вместе, вышиваем, разучиваем новые рецепты, рисуем, музицируем, — какая прелесть! — Ну а когда дело доходит до званых приемов, тут мы полноправные хозяйки, — в ее голосе прозвучала неприкрытая гордость. — Уверена, Саймон захочет устроить прием в честь крестника, вот там все и увидишь.

— Жду с нетерпением, — соврала я, но Диана приняла мои слова за чистую монету.

Мне оставалось только улыбаться.

* * *

— Как тебе тут? — заботливо спросил меня Тайлер-Энтони, когда мы вернулись в наши апартаменты.

— Мужчины очень милы, — ответила я, пытаясь выбраться из непривычного платья. — И Диана тоже.

— То есть Эльза тебе не понравилась? — Александр прищурился, и на его губах обозначилась улыбка. Еще бы, он прекрасно знал мое отношение к женщинам подобного типа.

— Нахалка та еще, — фыркнула я, рассудив, что Тиффани должна вести себя естественно.

— А мне она показалась милой.

Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Тайлер не выносил надменность не меньше моего. Что ж, может, Энтони бы и «повелся» на внешнюю красоту Эльзы Хеннеси.

— Ну а ты? — перевела я тему. — Еще не захотелось домой?

— Пока нет. Я так давно здесь не был, мне все интересно, — восторженно ответил он. — Завтра дядя Саймон обещал мне экскурсию по городу, выкроит пару часов на службе, чтобы все мне показать.

— Только тебе? — вне всякого сомнения, Тиффани бы обиделась, еще бы, ее притащили невесть куда, заставили переодеться, держать язык за зубами, да еще и терпеть общество какой-то девчонки-задиры.

— Извини, дорогая, но только мне, — Тайлер притянул меня к себе, обнимая. — Тебя займет Диана.

— О, ну если Диана, — пробормотала я.

* * *

Как и было обещано, вице-адмирал забрал Александра с самого утра, а мне предоставили время до обеда, чтобы я могла не торопясь собраться и дождаться, когда за мной заедет Диана.

Возможно, правильна женщина, действительно, провела бы эти несколько часов у зеркала, приводя себя в божеский вид, я же бессовестно проспала до самого звонка жены Дункана, и все мои приготовления состояли из принятия душа и расчесывания.

Первым делом Диана повезла меня по магазинам. Как я ни спорила с ней, что у меня есть деньги, женщина ни в какую не уступала, и оплатила все мои покупки. Под ее напором, мне пришлось перемерить кучу платьев и туфель, а потом, к моему ужасу, скупить их все. Кажется, теперь я смогла бы жить на Эйдане целый год. Столько платьев в гардеробе не было даже у Клэр Хуол.

После того, как мы завезли обновки в наше временное жилье, где, кстати говоря, Диана заставила меня переодеться, мы отправились в так называемый «женский клуб», чтобы я могла познакомиться с представительницами высшего общества, по совместительству подругами Дианы.

Видимо, женская дружба на Эйдане не имела никакого отношения к возрасту, а только к социальному статусу. Диана называла своими подругами и восемнадцатилетнюю девочку и пожилую женщину, годящуюся ей самой в матери, а мне в бабушки.

Чем мы занимались весь остальной день? О, это был один из самых долгих дней в моей жизни. Точнее, первый из самых долгих дней, но я тогда еще об этом наивно не знала.

Меня учили вышивать и дружно, но беззлобно смеялись, когда я то и дело прокалывала себе палец. Потом дамы принялись музицировать и петь, из соседней комнаты привезли фортепиано на колесиках, молоденькая Кларисса стала играть незнакомую мне мелодию, а ее ровесница Луиза петь песню о несчастной любви.

Не спорю, музыка и песня были красивыми, и первую я слушала с искренним интересом и даже восторгом. Но когда пошла десятая по счету песня — слезливая история любви юной девы к прекрасному солдату, мне захотелось заткнуть уши, а еще лучше начать биться головой об стену.

Но вскоре появилась кандидатура для биться об стену получше, чем моя собственная голова — пришла Эльза Хеннеси. И я откровенно порадовалась, что не одна я скривилась при ее появлении. Кларисса даже перестала играть, пробормотав, что сегодня не настроена быть предметом для насмешек. Я же только поразилась, почему столько женщин терпят поведение одной хамки и до сих пор не устроили ей «темную».

Однако все присутствующие женщины могли сегодня расслабиться, ибо предметом для насмешек Эльза выбрала меня.

Услышав, как она пропела: «О, какие люди!», — я только расплылась в хищной улыбке. Что ж, пока что основная работа на Александре, моя задача вести женские разговоры и заниматься шитьем. Так почему бы не развлечься?

— Я вижу, тебя приодели, — продолжила свои нападки Эльза. Очевидно, будучи далеко от мужчин, эта особа даже не считала нужным притворяться вежливой.

Я проигнорировала ее колкую фразу, лишь одарив ее красноречивым взглядом, и вызвалась тоже спеть, хотя до этого упорно отказывалась.

Когда-то давно меня учили игре на фортепиано, и я понадеялась, что не все уроки пропали даром. Возможно, где-то я и сфальшивила, но это было уже не столь важно. Когда я с удовольствием исполнила шутливую песенку, слышанную мной когда-то в детстве, о глупой девушке, которую выдали замуж за старика, потому что ровесники воротили от нее нос, у Эльзы разве что пар из ушей не валил. Зато другие, в том числе и самая пожилая представительница женского общества, восьмидесятилетняя Эллина, хохотали так, что тряслись стены.

— А ты молодец, — шепнула мне старушка, когда я села на свое место на мягком диване.

— Стараюсь, — улыбнулась я, послав раскрасневшейся Эльзе воздушный поцелуй.

— Ты пожалеешь! — не выдержав, вскричала-таки Хеннеси, вскочила и, впечатывая каблуки в пол, выскочила из комнаты.

Проводил ее очередной взрыв хохота.

Я всегда больше общалась с мужчинами, но что я знала о женской психологии, так это то, что они особенно любят «дружить» против кого-то. И по одобрительным взглядам, то и дело бросаемым в мою сторону, я поняла, что только что расположила к себе большую часть присутствующих.

* * *

Несмотря на ужасно скучную большую часть дня, в наш временный дом я приехала в отличном расположении духа. Стычка с Эльзой подняла мне настроение.

Александр уже тоже вернулся, и выглядел не менее довольным.

— Мне здесь очень нравится, — поделился он со мной от лица Энтони.

— Да, тут не так скучно, как мне сначала показалось, — поддержала я, а потом сделал вид, что испугалась: — Ты ведь не думаешь остаться здесь насовсем?

Тайлер замялся.

— Еще рано об этом говорить…

— Значит, тебе приходила в голову эта мысль?

— Приходила, — покаялся «мой супруг». — Ты ведь знаешь, что я давно подумывал переехать с Альфа Крита.

Когда это? Похоже, в нашей легенде на ходу происходят изменения.

— Знаю, — вздохнула я. — Но я думала о чем-то другом.

— Рано еще о чем-то думать. Я еще так мало знаю о сегодняшней Эйдане. Военное положение, сама понимаешь, никто не торопится делиться со мной настоящим положением дел.

Значит, этим разговором Тайлер надеется вызвать прослушивающих наш разговор на откровенность. Что ж, может сработать.

— Я всегда с тобой, — заверила я. — Но чтобы думать о том, чтобы остаться где бы то ни было или нет, нужно знать об этом месте побольше, посмотреть, как живут люди.

— Во всяком случае, давай не будем пока торопиться отсюда уезжать, — попросил Энтони. — Мне здесь нравится.

— Хорошо, милый, конечно, — ответила Тиффани, как самая что ни на есть преданная жена.

* * *

А потом потекли дни. Александр уходил утром с Дунканом и возвращался под вечер, я же проводила все время с Дианой и «женским клубом».

Тайлер возвращался под вечер и ничего мне не рассказывал, ссылаясь на то, что то, что ему рассказывают не для распространения. Тиффани обижалась, но пыталась быть понимающей и не настаивала.

Наше нормальное общение, как и по дороге на Эйдану, проходило только поздним вечером в душе.

— Дункан — сентиментальный старик, — шептал мне на ухо Александр, обнимая под журчащими струями, — он мной очарован, хочет, чтобы я остался здесь.

— А Кокс?

— Кокс со мной почти не общается, смотрит с подозрением.

— Они не дураки, — высказалась я, — просто так не выдадут тебе военные секреты. А лезть куда-то самому — самоубийство.

— «Дядя Саймон» все выдаст, — уверенно возразил Тайлер, — но на это нужно время.

— Не торопись и не рискуй.

— Я знаю, что делаю.

И так происходило почти каждый вечер. Двухминутный разговор, а потом опять эти Тиффани и Энтони, «милая», «дорогой», «любимая», от которых уже болел язык.

Несмотря на то, что Александр был рядом, я чувствовала, что безумно по нему скучаю. По нашим настоящим разговорам, взаимным подначиваниям и искреннему смеху. Меня тошнило от женского общества, от пялец и песен о трагической любви, даже Эльза за пару недель присмирела и перестала меня веселить.

Мне уже начинало казаться, что в пустыне Сьеры я и то чувствовала себя куда более свободной и счастливой, чем сейчас. Но я держалась, лепила на свое лицо каждое утро улыбку и болтала с Александром, как с Энтони, о том, что Эйдана чудесное место, и том, как мне здесь нравится все больше и больше.

Вставать по утрам не хотелось вообще, было одно желание: завернуться в одеяло и пролежать так весь день. Но на Эйдане так было не принято. Женщины, хоть и не работали, но дома никогда не сидели.

Вскоре я начала притворяться даже в душе во время нашего двухминутного общения, потому что понимала, что на Александре лежит большая ответственность, и ему тяжелее, чем мне. А поэтому я изображала из себя мисс Позитив, уверенную, что все идет хорошо, а скоро станет еще лучше.

Тайлер тоже безумно устал, много больше меня, я видела это по глазам, но также знала, что если он поставил перед собой цель, он добьется.

* * *

Через три недели нашего пребывания на Эйдане, Энтони объявил Тиффани, что ему предложили остаться здесь насовсем, и «дядя Саймон» даже подыскал ему работу: быть тренером для служащих штаба. Энтони предложение принял.

Тиффани восприняла это известие стойко, заверив, что совершенно не против, к тому же, если что-то будет не так, всегда можно будет уехать.

Тиффани не понимала, что если Энтони откроют местные секреты, никто их с планеты не выпустит.

Тиффани нравилось вышивать и больше не работать, чтобы делать вклад в семейный бюджет.

Тиффани в моем исполнении получилась наивной дурой!

 

9

— Они чертовы камикадзе, — шептал мне Александр, — у них здесь огромный склад оружия, просто огромный. Корабли приходят за боеприпасами, а потом уходят в зону военных действий.

— А камикадзе тут при чем? — не поняла я.

— У них здесь новые технологии, оригинальное оружие. И чтобы оно не попало в руки врагов, весь город заминирован. В случае нападения, они просто нажмут на кнопку, и город со всем его населением взлетит на воздух, а заодно и все их секреты.

— И они на это пойдут? — не поверила я.

— Судя по тому, что я видел и слышал, пойдут. Они готовы умереть ради своей Империи.

— То есть ты уверен, что «красная кнопка» существует? — уточнила я. Сама мысль, что кто-то готов уничтожить целый город своих же сограждан, казалась мне нереальной.

— Более того, — уверенно ответил Александр, — сегодня, когда я начал беспокоиться, не устроит ли кто теракт, использовав «кнопку», Дункан заверил меня, что бояться нечего, пульт управления находится в подвале штаба и тщательно охраняется.

Я только сжала губы, обдумывая полученную информацию. И что же делать с ней дальше? Судя по всему, Тайлер тоже не знал.

— Может быть, пора планировать отход? — спросила я.

— Мы еще не выяснили имя предателя, — напомнил Александр.

Конечно, Рикардо дал задание выяснить, что творится на Эйдане и найти того, кто поставляет Карамедане информацию. Александр не бросит работу на полпути. Конечно же…

* * *

Тот день начался, как многие до него. Утром Тайлер ушел на работу, а я осталась в ожидании, пока за мной заедет Диана и отвезет в «женский клуб».

Диана заехала ровно в полдень, ни минутой позже, она вообще отличалась пунктуальностью. По дороге в «клуб» рассказала мне, что сегодня мы будем вышивать узоры на платьях, я мило улыбалась и не спорила.

Я билась над пяльцами около двух часов к тому моменту, когда ко мне подошла Эльза. Я давненько уже не наблюдала данную особу возле себя. После той песенки в мой первый день в «клубе», она меня побаивалась и предпочитала судачить исключительно за спиной.

— Тиффани, у тебя уже неплохо получается, — прокомментировала она мою работу.

Да я за этот месяц уже стала просто гуру по вышиванию!

— Спасибо, Эльза, — я хмуро подняла на нее взгляд. — Ты что-то хотела? — рассыпаться в любезностях мне вообще не хотелось. К чему это? Мы уже ясно показали и другим, и себе, что друг о друге думаем.

— Ну почему все сразу думают, что я задумала какую-то гадость? — воскликнула девушка, изобразив оскорбленную невинность.

— Действительно, почему, — пробормотала я, снова вернувшись к работе.

— Я, может быть, хочу помириться.

Вот теперь я отложила пяльцы и подняла на нее глаза, посмотрела прямо, так, что она даже отодвинулась от меня.

— Мы не ссорились, — сообщила я. — Чтобы поссориться, нужно сперва подружиться. Дружить с тобой я не намерена.

— Фи, как некрасиво, — скривилась Эльза. — Я же по-хорошему.

Моя дорогая, ты еще не видела по-плохому…

Я кивнула.

— И я. По-хорошему.

— Ну, брось, — не отставала эта «прилипала», и я окончательно убедилась, что ей от меня что-то нужно, помимо ее фальшивого «помириться».

— Что бросить? — я притворилась тупой и глухой на ухо.

— Так себя вести. Наши мужья общаются. Собираются вместе на прием у Болледли, так что нам там придется держаться вместе, как ни крути.

Карл и Мария Болледли, действительно, устраивали званый вечер через несколько дней, и мы были в числе приглашенных. По правде говоря, я думала об этом приеме с ужасом. Я и так с трудом пережила и еле не набила никому лицо во время приема, организованного Дунканом в честь прибытия Энтони, который отгремел несколько недель назад. Второе такое сборище я вряд ли переживу.

— Придется, значит, придется, — я равнодушно пожала плечами.

Я искренне полагала, что запал дружественности у Эльзы таки сойдет на нет, но я ошиблась, она и не думала отставать.

— Ди, — она привлекла Диану, — я пытаюсь помириться с Тиффани, а она вредничает, — пожаловалась девчонка.

Диана отложила в сторону свою работу и подошла к нам.

— Милая, — она коснулась моего плеча, — впервые вижу, чтобы Эльза с кем-то хотела подружиться, это большой прорыв, нельзя отвергать человека, который к тебе искренен.

Это того, кто искренен…

— Я вот как раз думаю, навестить мужа на работе, — продолжила Эльза, — он мне разрешил. Может, пойдем вместе? — персональная улыбка мне. — Держу пари, тебе не разрешали заходить в здание штаба, и ты не бывала у мужа на службе.

— Отличная идея, — с готовностью поддержала ее Диана, и я поняла, что попала в ловушку.

Не собирается Эльза со мной «мириться», а Диана не добрая тетушка, которая видит в людях только хорошее. Им совершенно точно нужно отвезти меня в штаб, да так, чтобы без шума и привлечения внимания.

— Я не хотела бы мешать мужу, — снова возразила я, проверяя свою теорию.

— Уверена, он обрадуется, — Диана.

Что ж, значит, я была права. И что я могу? Отказаться? Начать брыкаться? Устроить скандал?

Мое сердце сжалось от одной мысли, что Александра могли раскрыть. Но нет, успокоила я себя, будь это так, меня бы пришли брать с оружием, а не пытались уговорить в вежливой форме. Скорее всего, кто-то, кто не желает себя афишировать, хочет со мной побеседовать. И если я продолжу упрямиться, это только навлечет подозрения, а подставить Тайлера — это то, чего я боялась больше всего на свете.

— Хорошо, — сдалась я, — если вы думаете, что это хорошая идея.

* * *

Здание, где располагался штаб, было просто огромным, наверное, самым высоким в этом городе. Мы прошли несколько пунктов охраны, и везде двери нам отворялись, как по мановению волшебной палочки, стоило Эльзе показать свои документы. Очевидно, о визите госпожи Хеннеси было заявлено заранее.

Эльза продолжала болтать со мной всю дорогу. Она дошла до того, что начала рассуждать, что все члены «женского клуба» слабые и безвольные, и я первая, кто дала ей отпор и тем самым заслужила ее уважение.

Я не верила ни единому ее слову, но прерывать словесный поток не спешила, полагая, что когда Эльза соизволит заткнуться, со мной начнут разговор люди пострашнее.

Как же я ненавижу быть иногда правой!

Когда мы прошли все посты охраны и оказались в огромном выложенном каменной плиткой холле, Хеннеси поманила меня к невзрачной двери в углу.

— Это еще что за черный ход? — заподозрила я неладное.

— Мы же к мужьям, а не на ковер к начальству, — рассмеялась Эльза. — Ух, какая ты подозрительная.

Хотела бы я быть всего лишь подозрительной. Мне уже начало казаться, что сдаться без боя было неправильным. Лучше бы устроила скандал, чем прийти на заклание своими ногами.

Какое еще заклание, Морган? О чем ты думаешь? Пока тебе еще никто ничем не угрожал.

Маленькая дверь поехала в сторону от касания ладони Эльзы, что еще раз подтверждало, что ее ждали и настроили на нее замок.

— Проходи, — вежливо пропустила она меня вперед.

Дверь вела не в помещение, а открывала проход в новый коридор. Интересно.

Я шагнула вперед, и в то же мгновение из тени дверного проема ко мне шагнула мужская фигура с чем-то в руке и потянулась ко мне. Мне хватило доли секунды, чтобы оценить ситуацию: я успею рвануться, возможно, даже отбиться от нападающего, но что дальше? Куда я побегу из охраняемого штаба? Кроме того, одно движение опытного бойца, и моя легенда полетит в тартарары.

И я только испуганно пискнула, когда мужская рука прижала влажную салфетку к моему лицу.

Последнее, что я слышала:

— Иди домой, ты свое дело выполнила, — обращенное к Эльзе.

* * *

Сознание возвращалось медленно, словно какими-то толчками, я то выплывала на поверхность, то снова погружалась во тьму.

— … проверить…

— … странно…

— … вот и увидим….

Мой мозг ловил обрывки фраз и отдельные слова и никак не мог собрать картину воедино.

Когда я, наконец, пришла в себя, то поняла, что сижу, очевидно, на стуле, руки заведены за спинку и связаны, благодаря чему я не падаю, а сохраняю вертикальное положение. Глаза открывать не стала, не желая, чтобы мои таинственные пленители раньше времени поняли, что я очнулась.

Хотя какие, к черту, «таинственные»? Ясное дело, кто это затеял, если я здесь оказалась стараниями Эльзы и Дианы.

— Прекрати бояться собственной тени, — узнала я голос полковника Кокса, — она в любом случае нам не нужна, а проверить мы должны. Саймон слишком доверяет ее муженьку, и мы должны убедиться, что это доверие не зря.

— Я, конечно, согласился тебе помочь, — Хеннеси, — но думаю, у тебя паранойя, — звук постукивания пальцев по твердой поверхности. — Черт, ну и где Саймон? Скоро действие препарата пройдет.

— Звонил, уже идет.

Словно в ответ на его слова прошуршала открывающаяся дверь.

— А вот и я… — бодро начал вице-адмирал и осекся, очевидно, увидев меня. — Мы ведь договаривались всего лишь поговорить с ней.

— А ты думаешь, она потом не расскажет Гиббсу, что ее таскали на странный разговор? — Кокс, издевательски.

— Девочка нам ничего не сделала, — Дункан, неуверенно.

— Да хоть бы и так, — снова Кокс, — ты хочешь быть уверенным в своем крестнике на сто процентов или нет?

Вице-адмирал, по-прежнему не слишком уверенно:

— Я и так уверен…

— И потому рассказал ему больше, чем следовало, — вступил в разговор Хеннеси.

— А раз уверен, то тем более, тебе не о чем волноваться, — продолжал полковник, как ни в чем не бывало, — овдовев, он женится на местной, и тогда уж точно никуда не денется.

— Как-то все равно это неправильно, — больше промямлил, чем возразил Дункан. Вот тебе и добрый дядюшка.

— Эй, — полковник Кокс шагнул ко мне и потряс за плечо, — просыпайся!

Я не отреагировала. Иди к черту, бесхребетная акула!

Но я недооценила полковника, не прошло и минуты, как меня окатили ледяной водой.

Я взвыла, отчаянно отплевываясь, а когда, наконец, смогла проморгаться, увидела напротив Кокса с пустым ведром в руках.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес он, отставляя пустую посуду.

Он снова приблизился, протянул руку и отвел от моего лица мокрые пряди волос. Я еле поборола желание укусить его за пальцы.

Потерпи, Морган, пока не время показывать характер, этим ты только разозлишь, но ничего не добьешься.

— Так-то лучше, — повторил полковник.

— Что вам нужно? — всхлипнула я, изобразив испуг. — Я ничего не сделала! — чертова неспособность плакать! Слезы сейчас были бы очень кстати.

— Не сделала, — «утешил» меня полковник, — но лучше перестараться, чем проглядеть.

Я часто заморгала, на этот раз не изображая, а искренне удивившись. Они решили пустить Тиффани «в расход» просто так, не имея ни одного весомого доказательства, да что там доказательства, ни единого как такового подозрения. Просто на всякий случай!

— Держи, — Хеннеси протянул Коксу блестящий инъектор, — как и договаривались.

— Благодарю, — полковник хищно улыбнулся и повертел инъектор перед моим носом. — Догадываешься, что это?

Так называемая «сыворотка правды», к гадалке не ходи. И что мне теперь делать? Я никогда не подергалась воздействию этого препарата, но видела, как он действует, люди начинают болтать, обо всем, что знают. Правду.

— Это яд?! — испугалась глупышка Тиффани. — Отпустите меня! Я ничего не сделала!

— Это не яд, — встрял «добрый» Дункан, — это средство для допросов.

— Зачем?! Не надо! — задергалась я, когда полковник прижал инъектор к моему плечу прямо через мокрый рукав платья.

— Вот так, — протянул он, — скоро подействует. Считай от ста до одного, — приказал он, — я испуганно всхлипнула, намеренная играть роль до последнего, — живо!

— Сто… девяносто девять… девяносто восемь…

Я считала, а троица не сводила с меня глаз. Что должно было происходить? Я ничего не чувствовала, ну совершенно ничего.

В этот момент Хеннеси позвонили, и он ушел, сказав, что подойдет позже. Остались только полковник и вице-адмирал.

Я досчитала до пятидесяти, но ничего так и не произошло. На меня не действует знаменитая «сыворотка правды»? Быть такого не может, испытания доказали, что не родился еще человек, на которого она бы не подействовала. Но что тогда?

И тут меня осенило. Это же как алкоголь! У меня особенность организма — я очень долго не пьянею. Но ведь потом пьянею все равно… А это значит, что «сыворотка» подействует, но позже, и моя задача убедить их закончить допрос до наступления момента, когда мне захочется откровенничать.

Я растянула губы в улыбке, пытаясь припомнить, как вели себя люди под воздействием препарата.

— О, — обрадовался Кокс, — подействовало.

— Тринадцать… двенадцать…

— Достаточно, — прервал он меня. — Твое имя.

— Тиффани Гиббс.

— Дата рождения.

— Пятое мая две тысячи шестьсот первого года, — отчеканила я данные из досье Тиффани.

— Зачем вы прибыли на Эйдану?

— Почтить память отца Энтони, — продолжала я, как робот.

— Вы работаете на вражескую разведку?

— На кого? — запуталась я. Кто же его учил так задавать вопросы?

— Лондор? Земля?

— Нет, — я все еще изображала непонимание. — Тони работает тренером у вас в штабе, я вышиваю, — я хихикнула и теперь испугалась по-настоящему, потому что смешок вырвался непроизвольно, кажется, препарат начинал действовать.

— Вот видишь, — тем временем, вмешался Дункан. — Да ну тебя, придумал теорию заговора. Годы работы в Службе Безопасности не проходят даром.

Кокс заскрипел зубами.

— Годы работы СБ выработали у меня чутье, — прорычал он. — Я уверен, что с Гиббсами что-то не так. Если они вообще Гиббсы.

— А кто? — едко поинтересовался вице-адмирал. — Я качал этого мальчика на руках, я знаю, кто он.

— Сколько лет назад, Саймон? Сколько?

О, нет-нет-нет, не спорьте, не тратьте время. Я почувствовала, как начинает кружиться голова.

— Девчонка чиста, — тем временам ткнул пальцем в мою сторону Дункан. — Что теперь прикажешь с этим делать? Думаешь, Энтони нормально отреагирует на то, что мы допрашивали его жену еще и под «сывороткой»?

— Надо ее «убрать», — без лишних сантиментов сообщил полковник.

Дункан смерил меня печальным взглядом, и я даже решила, что сейчас он возразит, скажет, что это бессердечно, что так нельзя. Да что угодно, только не:

— Тогда устрой такой «несчастный случай», чтобы все выглядело «чисто».

Добрый «дядя Саймон», так вот ты какой…

Дункан попятился к двери.

— Сам затеял, сам и зачищай теперь, — бросил он напоследок, а потом вышел из помещения.

Что ж, во всяком случае, в ближайшее время Александр вне подозрений.

— Что? — Кокс резко обернулся ко мне.

А мое сердце с глухим «у-у-ух!» покатилось к ногам, потому что в этот момент я осознала, что произнесла последнюю фразу вслух.

— Кто такой Александр? — прорычал он, схватив меня за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза. — Говори!

— Лучший из тех, кого я знаю, — нараспев выдало мое подсознание.

Так вот как работает «сыворотка правды»! Я говорю все, о чем только подумаю.

Меня начал разбирать неконтролируемый смех.

— Говори! — Кокс продолжал грубо держать меня за волосы. — Говори, кто такой Александр?!

— Тебе его не достать, — тут же пропела я, — я тебя обставила, — за что меня тряхнули так, что голова мотнулась из стороны в сторону.

— Твое имя, — прорычал, быстро сориентировавшийся полковник. Быстро соображает, урод!

Его глаза налились кровью, и я поняла, что снова озвучила свои мысли.

— Имя!

— Миранда Кэролайн Морган, — как на духу, выложила я.

— Ах, ты, — кажется, он меня ударил по лицу, уже не уверена, потому как успела заметить лишь смазанное движение, но боли не почувствовала. Чертова «сыворотка»…

Отложив допрос на потом, Кокс принялся вызывать кого-то по коммуникатору, очевидно, чтобы приказать схватить Александра.

Нет, акула, сегодня ты останешься голодной…

Не знаю, сумела бы я сделать нечто подобно, будь я в адекватном состоянии. Мне показалось, что время замедлилось. Вот он поднимает руку, чтобы набрать вызов на наручном коммуникаторе… Вот его палец нажимает на клавиши…

Я оттолкнулась от пола обеими ногами и рухнула на спину, перекувыркнулась и встала на ноги.

Кокс поворачивается ко мне. Медленно, по-прежнему медленно…

Перед глазами все плывет, и я уже почти совсем не соображаю, когда бью его ножкой стула, к которому до сих пор привязана, под коленку и сбиваю с ног. Полковник падает, а я добавляю сверху. Кажется, он отключается.

Снова позволяю своему телу упасть, на этот раз набок, ползу по полу вместе со стулом, на ощупь снимаю нож с ремня бесчувственного полковника, разрезаю путы…

Поднимаюсь на ноги. Они трясутся, комната качается, создается ощущение, что я на корабле, но не на космическом, а на обычном, мореходном.

Оборачиваюсь на Кокса, лежит на боку, лицо в крови, кровь, много крови…

Уже даже не могу поймать разбегающиеся мысли…

Вижу узкую дверь в углу, заставляю себя идти к ней, дважды падаю, поднимаюсь, упорно иду…

Это туалет. Сгибаюсь над унитазом, вставляю два пальца в рот, меня рвет.

Где-то остатками сознания всплывает, кто-то рассказывал мне, что, несмотря на то, что «сыворотка правды» вводится в кровь, если человека стошнит, он быстрее избавляется от дурмана.

Кое-как поднимаюсь от унитаза, полощу лицо и рот ледяной водой из-под крана. Хочется спать, так сильно, что глаза закрываются сами. Заставляю их открыться, но веки снова опускаются.

Практически на ощупь открываю дверцу аптечки. Этикетки расплываются перед глазами. Смутно различаю «Нейтрализатор», «Стимулятор» и еще какое-то средство, название которого напоминает слово «энергия», но я больше не могу различать буквы. Высыпаю себе на ладонь по таблетке из всех трех баночек, глотаю, запиваю из-под крана.

Ноги все-таки подкашиваются, падаю, еле успеваю увернуться от края унитаза и не разбить голову. Кажется, все же теряю сознание…

* * *

Кажется, я все-таки отключилась, но, судя по тому, что никто не приходил, и меня до сих пор не схватили, беспамятство длилось всего несколько минут.

Лежа на полу, пошевелила пальцами, сначала рук, потому ног. Села. Немного подташнивает, но голова работает нормально.

Я встала с пола и теперь уже осмысленно осмотрела бутыльки, из которых наглоталась таблеток. «Автопилот» сработал превосходно, я выпила все правильно. Только, кажется, с дозировкой переборщила, сердце стучит, как сумасшедшее, но, по крайней мере, могу адекватно мыслить и не засыпаю.

Я вышла из ванной комнаты и осмотрела плоды своих рук, вернее, своего стула.

Полковник Кокс лежал в той же позе, в которой я его и оставила, голова в крови, на виске вмятина, оставленная ножкой стула.

В том, что полковник мертв, я не сомневалась, тем не менее, присела и проверила пульс. Мертв, но еще теплый, значит, я, действительно, быстро очнулась.

Стараясь сохранять ледяное спокойствие, я обшарила карманы трупа, забрала нож, которым разрезала путы и лучевой пистолет. Проверила заряд — почти разряжен, хватит на пару выстрелов, но это ничего, сейчас и такая малость пригодится…

Я не успела окончить обыск, как услышала в коридоре шаги, приближающиеся к двери.

Я не думала, запретила себе думать. Я только что убила акулу Кокса, и убью любого, кто будет угрожать моей жизни. Я не женщина, я солдат. Сколько раз я убеждала других в этом? Пришла пора поверить в это самой.

Дверь плавно поехала в сторону, и в помещение быстро вошел Хеннеси. Он замер на полушаге, широко распахнув глаза. Что бы он ни ожидал увидеть в этой комнате, но точно не своего мертвого друга в луже крови. Потянулся к кобуре…

Эльза-Эльза, быть тебе вдовой…

Действие «сыворотки правды» до сих полностью не прошло, потому что я жму на курок с глухим смешком. А когда падает тело Кокса, тоже падаю на колени и еще несколько минут содрогаюсь от неконтролируемого смеха.

 

10

В реальность вернул надрывный звон коммуникатора Кокса. Видимо, он все же успел послать вызов перед тем, как я его ударила, и теперь абонент пытался дозвониться в ответ.

Я подошла ближе и перевернула руку трупа. На экранчике высвечивалось: «Дункан». Так я и думала.

Если мне повезет, вице-адмирал переждет некоторое время, прежде чем отправится на поиски приятеля. Скорее всего, сейчас он думает, что Кокс избавляется от моего тела, поэтому-то и не отвечает. Но вскоре, молчание в эфире вызовет у него подозрения, и Дункан придет сюда.

Прежде чем, что-либо предпринять, я подошла к двери и заперла ее изнутри.

Попыталась заставить себя мыслить трезво. Итак, что мы имеем? Два трупа. Я, которую засняли камеры на входе, а также охрана, проверяющая документы. Даже если я спрячу тела убитых, выиграв себе отсрочку на то время, пока их будут разыскивать, смогу ли я покинуть здание? Определенно, нет.

Пока Александр вне подозрений, но стоит карамеданцам обнаружить трупы, станет сразу же понятно, кто их таковыми сделал. Как только поймут, что это я, Тайлера тут же схватят и допросят с применением «сыворотки», чего допустить категорически нельзя, потому что в его голове хранится столько секретов, что мне и не снилось.

Дальше. Что я могу? Признаюсь, я даже в какой-то момент пожалела, что не позволила внезапно вошедшему Хеннеси меня убить. По поводу Кокса у меня не было ни сомнений, ни угрызений совести, потому что он узнал о нас правду, а вот Хеннеси… Возможно, будь я мертва, Александру бы удалось выкрутиться. Хотя, вряд ли, он сумел бы это сделать, избежав допроса, опять-таки с «сывороткой»…

Коммуникатор полковника замолчал, зато разразился трелью у капитана. Скверно. Отсутствие ответа от обоих ускорит беспокойство.

Окончательно убедившись, что я совершенно не имею идей и возможностей выбраться самостоятельно, я сдалась. Придется признать очевидное, я уже подставила Тайлера, и это уже не изменить.

Я бесцеремонно стащила коммуникатор с запястья Кокса, автоматически отметив, что не испытываю ни страха, ни отвращения, касаясь мертвого тела. Энтони Гиббс в списке контактов был, и я решительно набрала максимально короткий текст сообщения: «Ситуация: орёл. В его кабинете».

Отправив послание, я отключила коммуникатор полковника, а потом проделала то же самое с капитанским. Конечно, это ничего не меняло, разве что теперь не придется слушать звуки вызовов, действующих на нервы.

После чего отправилась в ванную, нашла фен, высушила волосы и по возможности подсушила платье. Странно, но присутствия при убийстве Гаренье, я и то испытала больше эмоций, чем теперь, когда собственноручно убила двоих. Возможно, всему виной остаточное действие «сыворотки» в сочетании с таблетками, которых я щедро наглоталась. И, весьма вероятно, что расплата за злоупотребление препаратами настанет потом, но пока я не хотела об этом думать, продолжая методически делать то, что нужно.

Мы никогда не договаривались с Александром ни о каком условном стуке, но услышав двойной «перестук», я сразу же поняла, что это именно он.

Я подошла к двери и обнаружила неприятную новость: закрыть дверь изнутри можно было нажатием кнопки, а вот открыть только отпечатком ладони хозяина кабинета.

Все-таки таблетки из аптечки Кокса творили чудеса. Никогда еще я не чувствовала такого хладнокровия и четкого осознания того, что я готова сделать все необходимее для достижения моей цели, ни секунды не колеблясь.

Я подобрала с пола лазерный пистолет, убедилась, что заряда хватит на то, что я задумала, и решительно провела лучом линию по запястью покойника. Кисть легко отделилась от руки, а лазер прижег обрубок, не дав пролиться на пол ни капле крови. Я подняла свою добычу и отправилась обратно к двери, приложила ладонь.

Александр замер на пороге, переводя взгляд с моего лица на отрезанную кисть в моей руке и обратно. Впрочем, нужно отдать ему должное, замешательство длилось не больше двух секунд, а потом он подтолкнул меня внутрь, а сам запер дверь.

— Ты в порядке? — выдохнул Тайлер, в следующее мгновение оценив обстановку с двумя трупами посреди кабинета.

Я равнодушно пожала плечами.

— В полном.

Опустила взгляд и только тут сообразила, что все еще сжимаю в пальцах обрубок руки полковника, и отбросила его от себя, как ядовитую змею. Кисть с глухим «шмяк» упала на пол, вызвав у меня очередной «сыворочный» смешок.

— Морган, — Александр взял мое лицо в ладони, внимательно вглядываясь в мои глаза, — у тебя зрачки огромные. Чем тебя накачали?

— «Сывороткой правды», а потом я сама себя накачала, — я мотнула головой в сторону ванной комнаты, не имея больше сил что-то объяснять словами.

— Понятно, — Тайлер убрал руки от моего лица и просто прижал меня к себе.

— Я все испортила, — пробормотала я ему в плечо.

— Ерунды не говори. Что-то мне подсказывает, что ты не сама пришла сюда с пистолетом.

— Сама, — покаялась я, — правда, без пистолета. Эльза заманила. Я думала, что со мной поговорят и отпустят, а они изначально планировали меня «убрать».

— Ладно, — Александр отстранился, внимательно оглядывая размеры бедствия. — Никто больше не в курсе, что тебя допрашивали?

— Дункан. Я думаю, нам стоит ждать его с минуты на минуту.

— Прелестно, — пробормотал Тайлер, потом передернул плечами, видимо, пытаясь взбодриться. — Нужно попытаться убраться с планеты. Или хотя бы из этого города.

Я опустила голову.

— Прости.

— Морган, — опасно ласковым тоном предупредил Александр, — прекращай.

Обычно он звал меня Мирандой, а вот когда злился, непременно Морган.

Я закивала, как китайский болванчик. Он прав, самобичеваться еще не время.

— Хорошо, — кивнул Тайлер, — у нас мало времени. Пока что у меня есть право перемещаться по зданию везде, кроме секретных объектов, так что пошли.

— А я? — я опустила взгляд на еще не до конца высохшее платье.

Александр хмыкнул, тоже обратив внимание на потеки, и направился к шкафу. Отыскав там большой черный шарф, в который при желании я могла бы завернуться как в кокон, он бросил его мне, я поймала налету.

— А ты — моя жена, которую добрая Эльза привела меня навестить.

— Думаешь, мы выйдем? — усомнилась я.

— Не попробуем, не узнаем.

Тайлер присел возле тела Хеннеси и забрал у него оружие, которое спрятал у себя под курткой.

— Тут есть еще?

— Не видела, — призналась я, заматываясь в шарф. Меня бил озноб, и теплая вещь пришлась как нельзя кстати.

Не получив от меня должной помощи, Тайлер прошел к столу Кокса, дернул ящик, но тот оказался заперт.

— Ты только на ногах держись, ладно? — бросил он мне, а сам, поморщившись, подобрал обрубок руки Кокса и вернулся к столу.

Отпечаток, действительно, открыл ящики.

— Что это? — я приблизилась и заглянула Александру через плечо: в одном из ящиков он достал картонную коробочку с маленькими шариками темно-серого цвета.

— Гранаты.

Я только присвистнула. Вот и одна из новых карамеданский технологий во всей красе.

Александр зачерпнул десяток мини-гранат из коробки и положил в карман.

— Они не взорвутся? — озабоченно уточнила я.

— Нет, их надо сначала сжать пальцами в определенном месте, потом бросить. Взрываются от удара, но после такого сжатия. Так что все безопасно.

Я не спорила, только удивилась, когда он успел «развести» Дункана на эту информацию.

— Держи, — Тайлер вручи мне пистолет, также извлеченный из ящика стола и полностью заряженный, — спрячь под шарфом.

— Угу.

— Думаю, мне не надо тебе уточнять, что, в случае чего, нужно стрелять на поражение, — быстрый взгляд в сторону убитых мной карамеданцев.

— Да, я попрактиковалась, — серьезно ответила я.

Александр смерил меня взглядом, будто проверяя, шучу я или нет. Я и сама не знала, ощущения были непривычными.

— Только не начни хихикать, когда мы кого-нибудь встретим, — попросил он, верно оценив мое состояние.

— Я смогу, — заверила я.

— Тогда пошли, — он уже шагнул к двери, но остановился и вернулся за кистью Кокса, выругался вполголоса, поднимая ее. — Возьмем с собой, пригодится.

Я бесстрашно протянула ладонь, рассудив, что спрятать обрубок под необъятным шарфом будет проще. Тайлер посмотрел на меня то ли с опаской, то ли с сомнением, но кисть отдал.

— Кстати, я выяснил, кто предатель, — сказал он.

— И кто же?

— Добсон, мой непосредственный начальник, — Александр говорил спокойно, но огонь ярости в его глазах не скрывали даже линзы. — Поэтому нам с тобой нужно выбраться, во что бы то ни стало, и доставить Рикардо эту информацию.

— Хорошо, — тщательно оглядела себя, проверяя, чтобы из-под шарфа ничего не торчало, — я готова. Куда сейчас?

— Попробуем по-хорошему на проходную… А, еще… — Тайлер достал из-за пояса складной нож, раскрыл его и аккуратно поддел верхнюю панель замка, отбросил ее в сторону и подрезал несколько проводков. — Теперь они не сразу ее откроют, — пояснил он на мой удивленный взгляд, — соединил вручную проводки, и дверь послушно поехала в сторону.

* * *

Мы шли обычным неспешным шагом, я положила ладонь Александру на согнутую в локте руку, словом, со стороны вполне себе идеалистическая картина куда-то направляющейся семейной пары. Никто ведь не догадывался, что я расположила так руку, чтобы у меня не выпала из-под шарфа чужая, недавно мною отрезанная.

По дороге встретилось несколько военных, все они приветливо улыбались Тайлеру, некоторые игнорировали мое присутствие, но, тем не менее, не удивлялись, другие даже здоровались со мной персонально, но все, как один, были рады видеть Энтони Гиббса. И я только еще раз убедилось, что Александр здесь времени не терял, очаровывая и влюбляя в себя окружающих, впрочем, как и всегда.

Я вспомнила, как злился Рикардо, что к его брату притягивает людей, которых потом от него не оторвешь. Воспоминание вызвало улыбку. Что ж, Рикардо Тайлер был прав.

Мы прошли длинный коридор, спустились по одной лестнице и вышли в холл, оставалось всего сотня метров до пропускного пункта, и, если бы нам удалось выйти… Но нам не пришлось даже проверить ребят на выходе на бдительность, потому как прямо возле них стоял вице-адмирал Дункан.

— Отправьте в кабинет полковника наряд! — голос вице-адмирала ничем не напоминал добродушный тон «дядюшки Саймона», громоподобный, командный, эхом разносящийся по пустому холлу. — Никого не впускать, не выпускать!

— Назад, — прошептал мне Тайлер, отступая в тень широкой колонны.

Отсюда мы могли видеть Дункана, а он нас нет.

— Черт знает что! — бушевал вице-адмирал по поводу молчания Хеннеси и Кокса в ответ на его бесконечные вызовы.

Тут он поколдовал над своим коммуникатором и принялся вызывать еще кого-то. И через мгновение стало ясно, кого, потому что коммуникатор на запястье Тайлера засветился, и я только вздохнула с облегчением от того, что он заранее догадался поставить его в режим «без звука».

— Давай, пошли, — заторопил меня Александр, отступая обратно в коридор, из которого мы только что вышли.

Его коммуникатор продолжал светиться.

— Я думаю, тебе лучше ответить, — прошептала я.

— Угу, попробую выиграть отсрочку, — прикрыв за собой дверь, ведущую в холл, — он принял вызов: — Да, я слушаю, дядя Саймон.

Я поморщилась, да уж, дядюшка, так дядюшка.

— Где ты? — тон по-прежнему грозный.

— В зале, — Тайлер добавил в голос удивления. — Что-то случилось?

Но вопрос вице-адмирал проигнорировал и тут же задал свой:

— Почему так долго не отвечал?

— У меня идет тренировка, я снимал коммуникатор.

— Я тебя жду, — отрезал Дункан, — немедленно иди к холлу.

— Да что происходит? — продолжил «удивляться» Тайлер, а сам двинулся вглубь коридора, сделав мне знак следовать за ним.

— Ничего хорошего, — бросил, как сплюнул, вице-адмирал. — Бросай свои тренировки и дуй сюда.

— Хорошо, дядя Саймон. Уже иду.

Александр нажал «отбой», после чего отключил коммуникатор, снял с запястья и аккуратно, чтобы не наделать шума, положил на пол.

— План «А» только что провалился, — мрачно подвел он итог.

— Я надеюсь, у тебя есть план «Б»?

Тайлер усмехнулся:

— Не сомневайся, у меня в запасе все буквы алфавита. Пойдем, — и он быстро двинулся по коридору.

— Куда?

— Внизу есть подземный гараж для флайеров, он выходит с западной строны здания, попробуем угнать транспорт.

— Там охрана, — тревожно напомнила я.

— Знаю, — голос напряженный, — а еще нас сейчас кто-нибудь заметит по камерам и сообщит, что тренер Гиббс там, где ему быть не положено.

Я не спорила, надеясь, что Александр знает, что делает.

* * *

К сожалению, Тайлер не ошибся, здесь все четко знали, кому куда можно заходить, а кому нет. Рука Кокса без проблем открывала нам все двери, и стоило спуститься на уровень ниже первого этажа, как первый же повстречавшийся нам рядовой удивленно выпучил глаза:

— Энтони, ты что здесь делаешь? Тебе же…

Слово «нельзя» он произнести не успел, Александр выстрелил в него прежде, чем тот успел вообще что-либо сообразить. Я лишь для себя отметила, что Тайлер воспользовался парализатором, а не чем-то смертоносным.

— Быстрее, — заторопил он меня, — игры кончились.

Мы неслись по лестнице вниз, когда раздался визг сирены. От осознания, что мы не успели, у меня подкосились ноги.

— Прорвемся, не дрейфь, — бросил мне Александр, ни на мгновение не останавливаясь. — Сюда, — он повернул в какой-то коридор, — здесь короче, я изучал план здания.

Мы не успели, дверь в конце коридора начала закрываться прямо перед нами.

— Энтони и Тиффани Гиббс, сложите оружие и сдайтесь! — тут же загремело из невидимых глазу динамиков. — Мы не причиним вам вреда!

— Ага, дядюшка, бегу, — пробормотал Тайлер и ловко подстрелил видеокамеру под потолком, вниз посыпались раскаленные осколки, и мне пришлось отпрыгнуть. — Прости, не подрассчитал, — виновато улыбнулся он мне, я только отмахнулась. — Отойди, — Александр извлек из кармана мини-гранату, — другого выхода из коридора нет.

Я с опаской покосилась на серый шарик в его руке.

— Может, попробовать прожечь пистолетом? — предложила я.

Тайлер мотнул головой:

— Долго, маленькая мощность, три часа будем жечь.

— Ладно, — я надломлено кивнула, — надеюсь, ты знаешь зону поражения этой штуки.

— Догадываюсь, — не слишком уверенно ответил он.

Оптимистично. Впрочем, как и все наше положение — просто блеск.

Я отбежала подальше, в самый конец коридора, который теперь также заканчивался запертой дверью. Александр был прав, выбор у нас был невелик, или рискнуть или ждать, когда нас достанут из этой мышеловки.

— Пригнись!

Он подбежал ко мне, прикрывая собой, и грянул взрыв. Нас не задело, но засыпало пылью на славу. Уши частично заложило, но все это были цветочки по сравнению с тем, что осталось от двери.

— Быстрей, пошли, — Александр потянул меня за руку, вынуждая встать, — они скоро будут здесь!

* * *

Сирена смолкла, а вот голос из динамиков время от времени давал о себе знать:

— Гиббс, остановись! Наше терпение кончается!

Терпение, действительно, кончалось, как и наше время. Из прилегающего коридора вырулило сразу с десяток солдат, немедленно открывших по нам огонь.

Не знаю, как только Александр успел среагировать, но он практически мгновенно приложил отрезанную руку к замку и втолкнул меня в ближайшее помещение, бросив очередной чудо-шарик в нападавших. Грянул взрыв, на этот раз окончательно заложивший мне уши.

Солдаты, молодые парни… Я попыталась почувствовать сострадание, но как не искала его в себе, так и не нашла. Должно быть, всему виной медикаменты, но внутри было пусто. Никаких эмоций я не испытывала, даже страха.

— У тебя кровь, — заметил Александр, помогая мне подняться с пола.

Я опустила взгляд и увидела, осколок, вонзившийся мне в руку чуть выше локтя.

— Ерунда, — отмахнулась я.

— Угу, — хмыкнул Тайлер, — приготовься, — аккуратно взял осколок двумя пальцами и выдернул его из моего плеча, — оторви кусок от подола, я перевяжу.

— Нам нельзя тратить время, — попробовала я возразить.

— Нам нельзя, чтобы ты истекла кровью, — отрезал Александр, — давай, не тяни.

И я послушалась.

— Мы не выберемся, — сказала серьезно, поймав его взгляд, когда он перематывал мне руку.

Тайлер одарил меня таким взглядом, будто я сказала несметную глупость.

— С чего бы?

— Сейчас к гаражу, наверняка, подтягиваются все их силы, — я не отвела взгляд.

— Ты лучший пилот, какого я знаю, — и не подумал он сдаться, — надо попробовать прорваться к флайеру, и тогда они нас не возьмут.

Ты сам пилот не хуже меня… Но на сердце потеплело. Александр верит в нас и в меня, значит, мы справимся.

— Пойдем, пока не подоспели новые.

Мы выбрались из временного укрытия.

Да уж, эти гранаты просто чудо техники, думала я, обходя обгоревшие и разорванные тела в обуглившейся бордовой форме. Руки бы оторвать изобретателю этого «чуда».

— Нам нужно всего один этаж, — сказал Александр, и вдруг покачнулся.

— Что? — испугалась я. — Тебя задело?

— Пустяки.

— Не пустяки!

— Пустяки.

Я попыталась припомнить, из чего в нас стреляли. Все произошло так быстро… И тут я вспомнила тонкую серебристую иглу, впечатавшуюся в стену недалеко от моего лица.

Игольник — одно из самых страшных и смертоносных оружий последних пятидесяти лет. Тончайшие иглы, глиной около пяти миллиметров попадали в тело, прокалывали внутренности, вызывая кровоизлияние. Их можно было извлечь только в операционной, только самыми опытными хирургами и только немедленно, потому что иначе они продолжали свое перемещение в теле жертвы.

— Куда? — прорычала я, и сама не узнала свой голос.

Одно бесконечное мгновение противостояния глаза в глаза, а потом Тайлер приподнял край куртки, чтобы я увидела окровавленную на боку футболку.

— Нееееет, — простонала я, к горлу подступил ком.

— Не вздумай меня хоронить раньше времени, — огрызнулся Александр.

Я не могла говорить. У меня перед глазами так и стояли блестящие иглы, которые пропарывают его внутренние органы при каждом движении.

— Тебе нельзя шевелиться!

— Нельзя, — не стал он спорить. — Но куда больше нельзя, чтобы полученные нами сведения не дошли до Рикардо. На кону слишком много жизней. Я справлюсь.

Почему они попали не в меня? Черт! Кому я нужна? Какой во мне прок? Ну, погоревал бы Александр, но пережил… Почему он?..

* * *

Нас снова обстреляли на подступах к гаражу, но мы отстрелялись в ответ.

Александр бледнел, слабел и уже очевидно пошатывался. Мне хотелось реветь, да что там, выть! Но я молчала, до хруста сжимала зубы и шла за ним.

— Туда, — указал он куда-то в прилегающий коридор.

— Почему? — не поняла я. — Нам же вниз.

— Они будут ждать нас отрядом в несколько десятков на входе. Можно попробовать спуститься сверху. По плану в полу этого этажа есть люк, ведущий прямо в гараж.

Я представила высоту гаража. Очень высоко, но спрыгнуть можно. Мне здоровой, но не ему.

— Александр…

— Знаю.

Что он знал, и что имел в виду, я не решилась спросить. Язык словно намертво прирос к небу.

Тайлер быстро прошел по пустому коридору и отпер одну ему известную дверь. Очевидно, план здания он успел выучить наизусть.

Это оказалось складское помещение, заполненное какими-то ящиками и коробками. А в полу, действительно дверца от люка.

Александр запер дверь изнутри и, наконец, с омерзением отбросил от себя обрубок руки.

— Они скоро будут здесь, — спокойно сказал он, — ты должна поторопиться.

Я как раз подошла к люку и рассматривала на нем замок. Его слова словно обухом ударили меня по голове.

Я резко обернулась.

— Что значит: ты?!

Кажется, я кричала, но уже не отдавала себе отчета.

— Ты значит ТЫ, — Александр прислонился спиной к стене, возле которой стоял, и медленно начал сползать по ней на пол.

Я подбежала к нему, грохнулась на колени рядом, схватила за руку — ледяная!

— Ты не можешь… — я не договорила, что он не может, просто не может, и всё. Так не бывает, такие, как Александр Тайлер бессмертны, им везет до последнего, это их враги умирают, это…

— Миранда, — голос все еще спокойный, и как ему только удается, — ты знаешь, как я не люблю сдаваться, но сейчас я не могу. Я не выживу. И если ты сейчас попробуешь потащить меня за собой, то ты тоже не жилец.

— И что? — с вызовом выкрикнула я. — Я лучше умру с тобой!

— Не кричи.

— Я буду кричать! Я…

— Ты справишься, — Александр ласково погладил меня по волосам. — Ты сильная, и ты справишься. Ты должна добраться до Рикардо, ты должна выжить. Ради меня.

Я перехватила его руку, прижалась щекой к ладони.

— Я не смогу тебя бросить.

— Так надо. Ты знаешь, что такое игольник, и я знаю.

Я знала. И понимала, что Александр прав, ему оставалось жить максимум час, а передвигаться самостоятельно он не может уже. Мне вообще было страшно представить, какую боль он испытывал в этот момент и какой силы воли ему стоило вот так спокойно со мной говорить и меня же утешать.

— А… Черт… — Тайлер все же выругался и принялся вынимать линзы.

— Что ты делаешь? — простонала я, в этот момент желая одного — умереть раньше него.

— Убираю линзы, — спокойный ответ. — Они ведь тебе не нравятся.

Я поняла, что истерически смеюсь только несколько секунд спустя.

— Уходи, ты сможешь, — снова попросил Александр.

Я молчала, смотрела в лицо самого прекрасного человека, которого я когда-либо знала, и просто пыталась запомнить каждую его черточку. Сколько силы воли, любви к жизни, везения, ума, таланта… Как же так?

— Я люблю тебя, — прошептала я.

В этот момент в коридоре раздался шум бегущих ног.

— Камеры показали, они вошли туда!..

— Что им там надо?…

— Взрывайте дверь!..

— Как нет гранат?! Прожигайте!..

У двери началась суета. Если они решили прожигать дверь, это займет время, как минимум, несколько минут, если у них мощное оружие.

Я заметалась, обернулась на люк, на Александра, снова на люк.

Он был прав, черт, он был прав, если я попытаюсь его вытащить, я только продлю его страдания, но все равно не спасу… Не спасу…

Я снова повернулась к Александру, не знаю, что он прочел в моих глазах, но кивнул.

— Ты молодец. Эти тебе не помешают, — он мотнул головой в сторону трясущейся под напором двери. — Сигнал ты знаешь. Постарайся добраться до «Прометея», а потом до Рикардо. И еще, убедись, что с Лаки все в порядке, передай ему, что я его люблю.

Где же эти чертовы слезы, когда они так нужны? Потому что без них мне кажется, что мое сердце сейчас лопнет от боли. Но оно не лопается! Не лопается! Я продолжаю жить, а он умирать…

— Ухо…ди, — уже не так спокойно, с надломом.

А на двери появляется красная полоса, прорезанная лазером. Счет пошел на секунды.

Наверное, всему виной медикаменты, которых я наглоталась, но мне упорно казалось, что все что происходит не на самом деле, и вообще не со мной, что все это дурной сон, что я сейчас проснусь и увижу Александра на соседней подушке, и он ехидно усмехнется и скажет что-то вроде: «Не спится, моя старушка?»

Но это был не сон.

Я наклонилась и поцеловала его в так быстро побелевшие губы. Прижалась своим лбом к его, запустив руку в волосы.

— Сколько бы мне ни осталось, я буду любить тебя всегда, — прошептала я.

— Живи, — еле слышный ответ из последних сил.

Я отстранилась и встала на ноги, сделала несколько шагов к люку, а потом обернулась в последний раз.

Александр весело подмигнул мне, словно говоря свое привычное: «не дрейфь». Я не хотела знать, чего ему стоило это самообладание.

Я улыбнулась в ответ. Не хотела, чтобы последнее, что он увидел в своей жизни, была гримаса боли на моем лице.

А потом я отвернулась, выстрелила по замку от люка, быстро откинула крышку, и даже не смотря, что меня там ждет, прыгнула вниз.

Стоило мне приземлиться на пол гаража, наверху раздался взрыв.

 

11

Александр был прав, как и всегда, в гараже нас ждали, но в этой его части всего трое.

Я никогда еще не двигалась с такой скоростью. Говорят, когда отключаются эмоции, тело реагирует куда лучше. А эмоций у меня не было, меня вообще не было, меня только что не стало, там наверху. Меня больше нет, но и вам, ублюдкам, не жить.

Едва приземлившись, и еще даже не выпрямившись, я выстрелила с двух рук, уложив сразу двоих. Третий успел выстрелить в ответ, я ушла в перекат, выстрелила уже из-под прикрытия стоящего рядом флайера. Попала.

Из другого конца гаража послышался грохот бегущих ног.

Я должна была угнать флайер, я должна была спасаться. Александр этого хотел, он просил…

Я прострелила замок, забралась в флайер, включила двигатель.

Я должна была направить его к выходу, выбить дверь и попытаться уйти. Как тогда, с дредноутом, попытаться уйти из-под огня. Я должна была…

К черту! Вы так просто не отделаетесь!

Я подняла флайер в воздух всего на полтора метра над землей и повернула не в сторону выхода, а навстречу преследователям.

Около трех десятков. Хорошо.

Они не успели даже выстрелить. А если бы и успели, наверняка, мой флайер имел бронированное покрытие. Я просто сожгла их всех из встроенного плазменного оружия, а потом снова посадила флайер.

Нет, карамеданцы, вы так просто не отделаетесь, вы отняли мою жизнь, а я отниму ваши.

Я действовала на автомате, словно я робот, я просто тело, тренированное тело, способное убивать.

Я выстрелила, даже не оборачиваясь, заслышав за спиной шаги, подошла, подобрала плазменное ружье, которым молодой карамеданец не успел воспользоваться.

Александр говорил, игры кончились. Нет, игры начинаются сейчас.

Я забрала у убитого нож, отрезала себе платье до длины «мини», чтобы не мешало, перехватила поудобнее ружье и направилась обратно к входу в здание, из которого должна была бежать.

Направляющийся навстречу отряд я полила плазменной струей, даже не взглянув на них перед этим. Только из-за скорости мне и удалось их опередить. Ведь им нужно было увидеть, в кого они стреляют, в своих или чужих. У меня своих здесь больше не было. Моя боль, моя любовь и моя ненависть слились во мне воедино и требовали мести.

Я не сожгла карамеданца, шедшего последним, ему лишь слегка опалило волосы и отбросило назад. Сейчас он как раз поднимался с пола и пытался поднять уцелевшее оружие.

— Не советую, — мой голос напоминал мне самой воронье карканье. — Встал!

Молодой, совсем молодой, лет восемнадцать. Плевать…

— Мне нужен пульт активации программы уничтожения.

— Я… я… — затрясся парень. — Я не предам…

Я выстрелила ему в плечо. Рука задымилась, повисла плетью. Он не просто закричал, завыл, как раненое животное, бухнулся на колени, беспрерывно всхлипывая.

— Если хочешь жить, вставай, — я схватила его за здоровое плечо и силой поставила на ноги.

Откуда у меня взялась эта сила? Говорят, у сумасшедших во время приступов силы гораздо больше, чем у нормальных людей, активизируются резервы. В тот момент я была, определенно, не в себе.

— У меня нет доступа к пульту, — захныкал юнец.

— Покажи, — прорычала я. — Я знаю, он где-то здесь, в самом низу!

* * *

Я не ошиблась, пульт оказался буквально в соседнем коридоре, от того, где погиб Александр. Юнец не соврал и привел меня к массивной двери.

Естественно, у двери был караул. Мне не нужно было его видеть, чтобы знать это. И воспользовалась одной из гранат, которые забрала у Александра, бросила, даже не выходя из-за угла и не проверяя, сколько там человек и есть ли они там вообще.

Мой пленник решил все же побыть героем и попытался выкрикнуть что-то своим, предупредить об опасности. Но не успел. Я просто сломала ему шею, четким бездушным движением, когда-то отработанном на манекенах и ни разу не применяемом мною на практике. Парнишка не успел даже пикнуть.

Мой взрыв уничтожил охрану и заодно снес часть двери, образовав отверстие, в которое вполне можно было пройти.

В помещении меня ждал карамеданец в военной форме, как и следовало ожидать, но по очкам на носу, вспотевшему лбу и трясущемся от страха в руках пистолете, было видно, что передо мной технарь, а не солдат.

Тем не менее, техник оказался смельчаком, он выстрелил, но его рука настолько ходила ходуном, что было бы чудом, если бы он попал.

Я по-прежнему ничего не чувствовала, лишь отметила краем сознания, что он промахнулся, а потом выбила у него оружие, а его самого приложила лицом о его рабочее место.

— Код доступа!

— Я не скажу!

— Код доступа, — я приложила его вторично.

Чертовы карамеданцы. Немудрено, что им понадобился тренер. В эпоху космических боев физическая подготовка давно отошла на второе место. Зачем уметь драться технику-хранителю пульта? Ведь за дверью целый отряд, они защитят, они помогут…

— Код доступа!

— Не убивай, — взмолился-таки техник после четвертого удара.

— Код! — прорычала я, уже сама не узнавая свой голос. — Быстро!

— Только если не убьешь меня! Не убивай!

— Ладно, даю слово, — равнодушно пообещала я, убирая руку с его шеи. — Вводи код, у тебя есть мое слово. Заберу тебя из города.

Он мне поверил. Должно быть, так сильно хотел жить. Согласился убить сто сорок тысяч человек (а именно столько жило в этом городе по последним сводкам), надеясь, что я заберу его с собой и позволю избежать общей участи.

Неужели можно так сильно хотеть жить?

Я не понимала. Я не хотела.

— Ставится минимум на пятнадцать минут после команды, — пролепетал техник, смотря на меня с откровенным страхом, в то время как его пальцы летали над клавишами.

— Ставь, — милостиво разрешила я.

— Г-готово, — его голос дрожал. Неужели можно так сильно хотеть жить, что быть готовым предать своих?..

Я не произнесла больше ни слова, успела лишь увидеть ужас в глазах предателя, когда моя рука пошла вверх. Его губы приоткрылись, возможно, он хотел выкрикнуть что-то вроде: «Ты же обещала!» Но я не дала ему такой возможности, выстрелила ему в лицо и равнодушно наблюдала, как, словно в замедленно съемке, его тело падает на пол, задевает кресло, опрокидывает его и вместе с ним с глухим стуком таки достигает твердого полового покрытия.

Таймер на табло показывал отсчет времени. Четырнадцать минут тридцать секунд. Как долго! Как долго мне еще жить!

Я сползла спиной по стене, точно так же, как совсем недавно обессиленный Александр. Я хочу что-то почувствовать, хотя бы ту боль, что рвала меня на части, когда он умирал, но я не чувствую ничего. Кажется, если бы мне сейчас отпиливали ноги тупой пилой, я бы не почувствовала.

Кто-то бежит.

Коридор узкий, и я могу видеть приближающихся, они имеют возможность передвигаться только по двое, больше ширина прохода не позволяет. Я даже не встаю, лениво перестреливаю их по очереди, пока те, не соображают, что надо спрятаться и подождать, пока кто-нибудь принесет гранаты с газом. Я бы непременно использовала газ, ведь они не хотят повредить драгоценный пульт, им ведь еще нужно успеть дать команду отмены…

Я поднялась с пола. Двенадцать минут.

Нет уж, никаких команд отмены, мои дорогие, ничего у вас не будет, как и у меня…

И я полила пульт управления плазменной струей из ружья. И теперь отменить ничего нельзя. Мертвых не воскресить. У этого города чуть больше одиннадцати минут, а у меня и того меньше, наверняка, за газовыми гранатами уже отправили, они ведь не знают, что пульт уже не спасти…

Голова закружилась, я пошатнулась, ухватилась ладонью за свежее поджаренный пульт управления и с шипением отдернула руку. Вот черт!

Перед глазами маячили черные круги, угольно-черные, как шерсть Хряща.

Я собиралась снова сесть на пол и дожидаться своей смерти, как вдруг меня осенило. Черные, как шерсть Хряща!

Я обшарила комнату взглядом, потом задрала голову вверх, ища вход в вентиляционную шахту. И он был, прямо над пультом!

В коридоре оживились, видимо, доставили гранаты.

Я не думала, просто двигалась. На мне были высокие сапоги, поэтому я без проблем наступила на еще горячие останки пульта, потянулась, сняла крышку с входа в вентиляционную шахту, подтянулась и забралась внутрь. Уже когда я оказалась внутри, меня снова стал разбирать смех, истерический, неуемный, так, что мои плечи то и дело бились о стены узкой трубы. Я смеялась и ползла вперед, до конца не осознавая, зачем и что делаю. Просто отдалась инстинктам, которые теперь и вели меня без участия разума.

Ломая ногти, открыла первый попавшийся люк и провалилась туда. Тело опять сработало превосходно, успев сгруппироваться и прыгнуть так, что я ничего не сломала.

Я снова оказалась в том же гараже, совершенно пустом, потому что все силы были направлены на то, чтобы выкурить меня из центра управления. Какая ирония судьбы: одна маленькая я против целого здания вооруженных до зубов военных.

Я забралась в флайер, опустила колпак и повела аппарат к запертым дверям. Нажала ускорение и ударила по ним носом, отвела флайер назад и снова ударила. Лобовое стекло треснуло в двух местах, но таран сработал, двустворчатые двери поддались, и я на полной скорости вылетела из гаража, а потом, всё увеличивая скорость, понеслась прочь из города, которому оставалось жить несколько минут.

* * *

Я никогда не страдала психическими расстройствами, всегда с блеском проходила психологические тесты, адекватно реагировала на стрессовые ситуации. Что случилось со мной в тот роковой день, известно одному Богу. Возможно, виной тому препараты, которые я приняла, возможно, смерть Александра. Я практически не осознавала себя, не отдавала себе отчет в том, что сделала и что делаю.

Я неслась на флайере прочь, в меня пытались стрелять с поверхности планеты, но я ловко уходила от выстрелов. Потом за мной увязался патрульный флайер, но я умудрилась петлять и ни разу так и попала в его зону поражения. А когда небо за моей спиной окрасилось ярким заревом, преследователь отстал. Еще бы, не каждый день видишь, как целый город превращается в пепелище.

На Эйдане началась паника, снижаясь, я слышала вопли сирен. Зачем? Они думали, это атака с воздуха и жертвами падут другие населенные пункты?..

Пролетая над полями, я увидела чью-то частную посадочную площадку с катером. Так не бывает! Так везет или благословенным Богом или безумцам! Но в тот день я определенно была безумна.

Я бросила флайер и угнала катер. Далеко уводить в космос катер нельзя, просто не хватит ресурсов, но мне и не нужно было далеко. В этот момент я жаждала одного: не умереть на этой чертовой планете. Умереть — да, но только не здесь, не на их территории.

* * *

Я ушла от обстрела, естественно, меня не хотели отпускать с планеты, но я ушла. Все мое мастерство, весь мой опыт в пилотировании были использованы в этот момент и дали мне уйти, туда, в черноту космоса. И если я умру, то пусть я умру там.

Пилоты должны умирать в космосе.

Последнее, что я запомнила, это как запустила в радиоэфир трансляцию слова: «Орёл».

 

12

Я видела пустыню Сьеры, ту самую, где мы с Александром впервые по-настоящему познакомились. Песчаный ветер, потрескавшаяся глиняная почва, только солнце не палящее и смертоносное, а теплое, согревающее.

Тайлер сидит на стволе дерева, поваленного бурей. На нем непривычная одежда, белая рубашка и черные брюки, будто на праздник. Я опускаю взгляд и обнаруживаю, что тоже одета торжественно: темно-синее платье с летящим подолом и босоножки на высоких каблуках.

Александр улыбается мне и протягивает руку навстречу, я шагаю к нему и поражаюсь, как легко могу передвигаться на шпильках, которые ступают по потрескавшейся глине, как по паркету.

Я подхожу и сажусь рядом, мы молчим, ветер колышет волосы и юбку моего платья.

— Ты не боишься? — спрашиваю я, ловя его взгляд и утонув темно-карих глазах. Какой-то удаленный уголок сознания подсказывает, что я не всегда могла видеть их такими, словно что-то прикрывало этот темный глубокий цвет, нечто светлое, холодное. Но я не могу вспомнить. И не хочу.

Александр улыбается краем губ, а потом отворачивается и задумчиво смотрит даль.

— Не боятся только дураки, — отвечает он. — Но своим страхам нужно смотреть в лицо.

И я смотрю ему в лицо, именно потому, что он мой самый большой страх, страх потерять его навсегда.

Александр снова поворачивается, смотрит на меня, щурясь от яркого солнца, а я пытаюсь запомнить каждую его черточку, словно скоро, действительно, его потеряю. Я не помню, почему мне так кажется. И не хочу помнить.

Как я только могла подумать когда-то, что Рикардо Тайлер красивее своего брата. Здесь и сейчас Александр кажется мне совершенством.

— Почему ты так смотришь? — ехидно интересуется он. — У меня выросли крылья?

И мне кажется, что это было бы правильно, он достоин крыльев, больших, белых и пушистых.

Я улыбаюсь при этой мысли, а он протягивает руку и привычным жестом берет за подбородок, а потом целует. Никто и никогда не целовал меня так.

— Живи, — шепчет он, отстраняясь и ловя мой взгляд. — Живи…

Я смутно помню, что уже слышала эти слова. Я не хочу вспоминать, где, потому что четко знаю, что они там, за стеной боли и отчаяния, близость которой я чувствую лопатками, но запрещаю себе оборачиваться, чтобы увидеть.

— Живи, — повторяет ветер, а фигура Александра начинает растворяться.

Я вскидываю руки в попытке его удержать, но мои пальцы проходят насквозь.

— Живи, — звучит уже в пустоте, и я открываю глаза.

* * *

Я открыла глаза. Никакого солнца и никакой пустыни.

Я лежала на одноместной койке со светлым постельным бельем, укрытая одеялом до самого подбородка. Надо мной светло-серый потолок. Слева — стена, справа ширма, отгораживающая мою койку от остального медотсека «Прометея». Я бывала в этом месте тысячу раз, с ушибами и порезами, с вывихами и ожогами, и я ни за что не перепутала бы его с другими.

Я была одна. Повертела головой, но не обнаружила никаких подключенных ко мне аппаратов, поэтому решилась сесть. Голова тут же пошла кругом, а перед глазами потемнело так, что мне пришлось ухватиться обеими руками за край койки, чтобы не упасть.

Восстановив равновесие и убедившись, что смогу оставаться в сидячем положении, я продолжила осмотр: на мне больничная рубаха, светлая, как и постельное белье, короткая, сидя — до середины бедра. А что с моими ногами? Мои ноги украшали десятки ссадин и царапин, но я совершенно не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах я их получила. Протянула руку и провела по одной из уже покрывшихся коркой ранок, зашипела и отдернула пальцы. Нет, не сон.

Только как я сюда попала?

В голове была полная сумятица, я плохо соображала, но точно помнила, что я не должна быть на «Прометее».

Так, нужно успокоиться и попытаться восстановить цепочку событий. Мы с Александром отправились на задание в Карамеданскую Империю на Планету Эйдана под именами Тиффани и Энтони Гиббс. Это я помнила. Мы пробыли там около полутора месяцев, я проводила время в «женском клубе» и вышивала…

…Вместе с Дианой и Эльзой, которые меня затащили в здание штаба…

Мне стало трудно дышать. Я убила Кокса и Хеннеси, вызвала Александра, а потом мы пытались уйти. Но он не смог, не смог…

Меня затрясло, и я еще крепче вцепилась в койку, так, что побелели костяшки пальцев.

Последнее, что я четко помнила, это как Александр умирал на моих руках и шептал мне: «Живи». Совсем как во сне, который я видела перед пробуждением. Все последующее — яркие, но неясные вспышки. Вот я куда-то бегу, стреляю, убиваю, не думая, не колеблясь, кого-то бью, падаю, разбиваю коленки, снова поднимаюсь и прокладываю себе дорогу по трупам…

А потом пульт управления, расплавленный плазменной струей, на котором все еще живо табло с таймером, отсчитывающем последние минуты… Красное зарево за моей спиной…

— Нееееет, — я даже не простонала, проскулила. — Неееееет!

Согнулась от боли пополам. Я сделала это, уничтожила целый город населением сто сорок тысяч человек! Женщины, дети — невинные! Я. Это. Сделала.

Я разжала пальцы, тут же потеряла равновесие, упала. Грохнулась на холодный пол набок, подтянула колени к подбородку и замерла в позе эмбриона, сотрясаемая крупной дрожью.

Как я могла? Столько жизней, столько смертей…

Как я могла?!

— Морган! Морган! — кто-то подбежал ко мне. — Морган, что с тобой?

А я только мотала головой и что-то невнятно мычала. Оставьте меня, не трогайте, не нужно меня спасать, не надо обо мне заботиться, я этого не заслуживаю. Даже Александр меня никогда бы не простил за то, что я натворила. Мне нет прощения.

Доктор Генри поднял меня, проигнорировав мое слабое сопротивление, и уложил обратно на койку. Потянулся за шприцем, должно быть, с успокоительным.

— Нет! — в отчаянии закричала я и сделала новую попытку подняться. — Только не медикаменты! Не надо!

— Тихо-тихо, — медик отложил шприц и продемонстрировал мне пустые ладони. — Хорошо, не будет уколов, только успокойся, хорошо? Успокоишься так?

Я закивала, готовая пообещать что угодно, лишь бы мне ничего не кололи.

— Вот так, хорошо, — голос Генри звучал гипнотически, — молодец, дыши, все хорошо.

— Можно мне воды? — во рту было так сухо, что немудрено, что мне снилась пустыня.

— Конечно, сейчас. Ты пообещаешь не вставать?

Я снова послушно закивала, а Генри отошел за водой.

— Держи, — он протянул мне стакан, который я тут же жадно осушила до дна.

— Можно мне еще? — вернула пустую посуду.

Коллинз присел на край койки и покачал головой:

— Чуть позже, пока нельзя, — я поджала губы, но спорить не стала.

Сейчас меня больше интересовало другое:

— Как я сюда попала?

Генри нахмурился:

— Ты не помнишь?

Я поморщилась.

— Нет, вообще.

Медик посмотрел на меня озабоченно:

— Мы получили сигнал, нашли твой катер, ты сама пристыковала катер к «Прометею», вот только не вышла из него, а когда мы вошли, ты лежала в кресле без сознания.

Я кивнула, принимая информацию. Видимо, мой мозг уже окончательно отключился, и я действовала на чистом «автопилоте».

— Что было потом?

Генри пожал плечами, словно для него это была самая неинтересная часть истории.

— А потом мы принесли тебя сюда. Я сделал анализы. Чего только у тебя в крови не было. Пришлось чистить твой организм, делать переливание крови, потом ты три дня лежала под капельницей.

— Сколько? — ахнула я.

— Три дня.

— И где мы сейчас?

— Держим курс на Лондор. Самым кратчайшим маршрутом это около двух недель.

Я опустила глаза, переваривая сведения.

— Морган?

— А? — я вскинула голову, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Я знала, что спросит Генри.

— Александр… — он не договорил, но это было и не нужно.

Я отвела взгляд, уставилась в стену, будто бы это могло принести облегчение.

— Александр погиб.

— Мы так и подумали, — произнес медик глухо. — Ладно, — он попытался придать своему голосу бодрости, — сейчас тебе нужно поесть, твой организм ослаблен.

Я молчала, поэтому он счел это согласием и направился к двери.

— Генри!

— Что? — Коллинз обернулся уже у самой двери.

— Генри, это я.

— Что — ты? — не понял он.

Пришлось повторить:

— Это я взорвала город, я убила этих людей.

Я ожидала увидеть в лице доктора ужас, омерзение, шок, да что угодно, но он только поджал губы и сдержанно сказал:

— Поговоришь об этом с Эшли. Это не мое дело.

И ушел, оставив меня пялиться на закрывшуюся дверь.

* * *

Генри заставил меня поесть, и не отходил от меня, пока я полностью не прикончила принесенную им порцию. Вставать запретил, пообещал пустить ко мне Эшли через пару часов, но взял обещание, что это время я потрачу на сон.

А потом он ушел, и это было облегчением. Мне тяжело было смотреть ему в глаза.

Оставшись одна, я просто сидела на койке, подтянув колени к подбородку, и думала. Пыталась смириться и осознать случившееся.

Не получалось. Я то и дело ловила себя на мысли, что жду Александра. Мне казалось, что вот-вот откроется дверь, он войдет, усмехнется и спросит: «Ну как ты, моя старушка?» Но он не приходил, а я не могла поверить, что этот мир остался существовать дальше без него. Злой рок, насмешка судьбы, что выжила я, а не он.

В дверь постучали, очень осторожно, будто боясь разбудить.

— Входи, я не сплю.

— Привет, — Эшли закрыл за собой дверь и замер, словно не решаясь подойти.

Я тоже не знала, что сказать, не знала, как себя вести. Рис очнулся первым, в несколько шагов пересек помещение и заключил меня в крепкие объятия.

— Морган, я так рад, что с тобой все в порядке.

— Эшли, я…

— Ты здесь и ты жива, это главное.

Я так не думала, но спорить сил не было.

Старпом, наконец, отпустил меня, но далеко не ушел, сел на край койки возле моего бедра.

— Как ты? — столько трогательной и искренней заботы в голосе, что мне захотелось реветь.

— Физически все в порядке, — заверила я. — Александр…

— Ты не должна сейчас об этом говорить, если тебе тяжело, — перебил меня Эшли, но я только покачала головой: потом легче не станет.

— Его ранили. Игольником, — при этих словах Эшли вздрогнул, будто сам получил выстрел в упор. — Он держался, сколько мог, а потом прикрыл мой отход. Спас меня, а я его… не смогла.

— Морган, — тихо произнес Эшли и продолжил только тогда, когда я подняла на него глаза. — Я знал Александра гораздо дольше, чем ты. И я, как никто, знаю, что он никогда не сдавался. Если он не выжил, значит, у него не было ни единого шанса. Ты не смогла бы его спасти.

Я все же отвернулась, вновь уставилась в спасительную стену.

— Я могла умереть вместе с ним.

— Ерунды не говори, — совсем как Тайлер, огрызнулся Эшли. — Неужели ты думаешь, что Александр хотел бы, чтобы ты умерла?

— «Живи» — это последнее, что он мне сказал.

— Вот видишь, — Эшли бережно накрыл мою руку своей. — Он хотел, чтобы ты жила.

Я мягко высвободила кисть. Я не заслуживала утешения.

— Эшли, ты знаешь, что случилось с городом, в котором мы были?

— Эйдон был стерт с лица планеты, — Рис заметно напрягся. — Я так понял, что весь город был заминирован на случай атаки врага. Пока никаких точных сведений не поступало…

— Это сделала я, — я не дала ему договорить.

— Что?

— После смерти Александра я перебила половину охраны здания, активировала пуль управления, а потом сбежала, — Эшли смотрел на меня, не моргая, и я продолжила: — Я убила сто сорок тысяч человек. Собственноручно.

Рис вдруг воровато обернулся на дверь.

— Морган, больше никогда и никому этого не говори, слышишь?

Я удивленно распахнула глаза:

— Но…

— Убийство мирных жителей, ты понимаешь? За это тебя ждет трибунал и смертная казнь за «преступление против человечества». Я никому не скажу. То, что ты успела сбежать, сочтут роковым стечением обстоятельств. Доказательств все равно не найдут.

Я смотрела на него во все глаза и не верила своим ушам. Он готов пойти на это? Скрыть информацию от своего командования, друзей — ото всех. Ради меня? Разве я такого заслуживаю? После всего, что я сделала?

— Эшли, это должностное преступление.

Он серьезно кивнул:

— Я знаю, на что иду.

— Нет, Эшли, ты не знаешь, — я замотала головой, а потом накрыла уши руками, — я не хочу этого слышать!

— Морган!

— Прекрати!

— Морган, — Рис поймал мои руки и отвел от лица, — они казнят тебя. Даже Земля не вступится. За такое казнят.

Я упрямо отбила его взгляд.

— Знаю. Я это заслужила.

— Морган, послушай меня… — не сдавался Эшли.

— Нет, это мы меня послушай, — я не дала ему договорить. — Эшли, у меня больше ничего нет, я все потеряла: и Александра, и Родину. Так позволь мне сохранить хотя бы честь. Я не понимала, что делаю, но это сделала я, и мне за это отвечать.

Рис запустил руку в волосы, работа мысли ясно отразилась на его лице.

— Ладно, допустим, — принялся рассуждать он вслух, — ты признаешься, расскажешь, как все было. Но у Генри есть результаты твоих анализов. Возможно, суд обратит внимание на то, что тебя накачали…

— Я сама себя накачала.

— Что?

— Мне нужно было убрать действие «сыворотки правды», и я наглоталась стимуляторов, — Эшли побледнел, а я жестко продолжила: — Помнится, это тоже статься: употребление на службе наркотических средств.

— Была чрезвычайная ситуация… — вот только голос старпома звучал уже не так уверенно.

— Хватит, Эш, — устало попросила я. — Я приму свое наказание. Я заслужила.

— Морган…

— Я сказала, Эшли, — мой голос зазвенел металлом, откуда только силы взялись. — Я не стану врать, чтобы спасти свою шкуру!

Рис молчал и только испепелял меня взглядом, будто надеясь, что я передумаю.

Я набрала в легкие побольше воздуха.

— Сейчас важно не это, — сменила я тему, — по прибытии на Лондор ты должен лично встретиться с Рикардо Тайлером. Предатель — министр Добсон, — глаза Эшли округлились, но он не перебивал. — Нельзя передавать эту информацию по лучу, письмом, посылкой — да чем угодно! Только лично, и только Рикардо.

— Хорошо, я понял, — кивнул Рис, смотря на меня с опаской.

— Эшли, пообещай мне, — серьезно повторила я. — Меня, скорее всего, сразу же арестуют, пообещай, что добьешься встречи с Рикардо.

— Конечно, — пообещал Эшли, и мне стало немного спокойнее. Мы должны были доставить эти сведения Рикардо, Александр не должен умереть зря.

* * *

Мое возвращение в обычную жизнь проходило тяжело. Когда доктор Генри через пару дней разрешил мне покинуть медотсек, и я впервые пришла на обед на камбуз, экипаж встретил меня аплодисментами.

Я понимала, что они хотели как лучше, это был жест поддержки, но меня замутило, и я опрометью выбежала из кухни и закрылась в своей каюте еще на сутки. Ко мне стучался Эшли, приходил Райан, Лора, Кули, но я только просила дать мне побыть одной. Они понимали и уходили.

В следующий мой приход на камбуз, все уже поняли, как себя вести и постарались просто не заострять на моей персоне особого внимания. Так мне было легче, и я была им за это благодарна.

Если перестать думать, то так даже могло показаться, что все как прежде. Привычный обеденный шум, кто-то что-то рассказывает, смеется, кок травит байки и пытается меня развеселить.

Могло показаться, что все как прежде, но как прежде не было, потому что на этом корабле больше не было капитана.

Эшли передал по лучу на Лондор сообщение, в котором коротко излагал случившееся: Тайлер погиб, я вернулась, но перед этим уничтожила город Эйдон. Ответ пришел через неделю, ровно столько потребовалось, чтобы курьерская служба передала информацию через «окна». В ответном сообщении говорилось о том, что «Прометею» приказано немедленно вернуться на Лондор, а Рису, как временно исполняющему обязанности капитана, позаботиться о том, чтобы я не сбежала в пути и прибыла на планету вместе с остальным экипажем.

Я была рада, что путешествие на Лондор заняло столько времени, это дало мне время, нет, не пережить, немного смириться и научиться контролировать свои эмоции. Я знала, меня будут судить, и я должна буду принять вой приговор стойко. Показных выступлений в моем исполнении никто не увидит.

* * *

Я откладывала до последнего, не могла, не находила в себе сил, по все же решилась. До прибытия на Лондор оставалось три дня, и я отправилась в каюту Александра забрать свои вещи.

Пока я шла по коридору, мне казалось, что в этом нет ничего сложного. Подумаешь, открыть дверь, зайти, забрать то, что мне нужно, и выйти. Подумаешь…

А когда я подошла к двери, я поняла, что жестоко ошибалась. Зайти в каюту Александра без него означало признать, что его больше нет.

Не знаю, сколько времени я провела в коридоре, стояла, подпирая стену, сидела на полу, снова стояла. Проходящая мимо Лора заботливо предложила помочь, но я вежливо отказалась. Есть вещи, которые нужно делать самой и до конца.

Уже когда по корабельному времени стояла глубокая ночь, я, наконец, приложила ладонь к панели замка, и дверь плавно поехала в сторону. Эта каюта была моим домом, местом, где мне всегда рады, уголком во Вселенной, где я была по-настоящему счастлива. А теперь… теперь это была просто комната, лишившаяся своего хозяина, и в которую никто не заходил почти два месяца.

Свет зажегся автоматически, стоило мне войти. Я осмотрелась. Все лежало на своих местах. Александр любил порядок. Все то же темно-синее покрывало на кровати, две подушки, вторую из которых он раздобыл специально для меня, недочитанная книга на тумбочке, фото Лаки в рамке.

Прости, малыш, слышишь, мне так жаль, так жаль…

Я зашла в ванную, собрала свои шампуни, расческу, полотенце, зубную щетку и сложила в пакет, а потом без сил опустилась на кровать, провела рукой по покрывалу. Как много мы значим для других людей, и как мало остается от нас. Если Эшли не повысят, сюда въедет новый капитан, и «Прометей» навсегда станет другим.

Мифический Прометей принес огонь людям, а Александр принес огонь в мою жизнь, жар любви и пламя потери, как бы пафосно это ни звучало.

Что-то мохнатое коснулось моей ноги. Я нагнулась и подняла Хряща на руки, усадила на колени.

— Ты тоже скучаешь? — я погладила кота по голове, а на меня уставились два круглых внимательных глаза. — Я тоже скучаю, — на военных кораблях нельзя содержать животных, что станет с ним? — Я бы тебя забрала, — не знаю, для кого я говорила, для кота или для себя, — клянусь, забрала бы…

А когда попыталась его обнять, Хрящ недовольно мявкнул и вывернулся из моих рук. «Ох уж эти ваши телячьи нежности», — так и было написано на усатой морде. А потом котяра скрылся тем же путем, что и пришел.

А я не хотела уходить. Забралась с ногами на кровать и взамен кота обняла подушку. Я надеялась, что она сохранила запах своего хозяина, но нет, это была просто подушка.

* * *

Я пришла на камбуз уже глубокой ночью. Из-за своих мытарств у двери каюты я пропустила ужин и теперь адски хотела есть.

Я ожидала увидеть кухню темной и пустынной, но я не угадала, кок был на своем законном месте и что-то нарезал.

Я подошла и привычно села на высокий стул у барной стойки.

— Не рановато ли для завтрака?

Кули бросил на меня такой взгляд, будто бы ни капли не удивился ночной гостье.

— Не спится, решил занять чем-нибудь руки.

— Ты когда-то предлагал научить меня готовить.

Вот теперь мне удалось его удивить, кок так и замер с занесенным ножом.

— Ты шутишь?

Я покачала головой:

— Не шучу. И мне бы тоже хотелось занять руки чем-нибудь полезным.

Кули понимающе хмыкнул, без слов достал вторую разделочную дощечку и еще один нож.

— Держи, нарезай овощи.

— Как?

— Кубиками, вот так, — он показал мне и не отходил до тех пор, пока у меня не получился такой же ровный кубик, как у него. — Вот видишь, ничего сложного.

— Да, все просто, — я улыбнулась, пытаясь отвлечься и тратить все свое внимание на создание из овощей кубиков одинаковой формы.

Вскоре Кули дорезал свою порцию и теперь молча наблюдал за мной, опершись локтями о стойку и подперев одной рукой голову.

— Что? — я не выдержала его взгляда.

— Я беспокоюсь.

— Не стоит, — заверила я. — Со мной все нормально.

— Можно задам тебе один вопрос? — попросил Глеб и уточнил под моим тяжелым взглядом: — Всего один, обещаю.

Я вздохнула.

— Задавай, — разрешила я, — но помни, ты обещал, только один.

Кули кивнул, что помнит, и передвинулся ко мне вдоль стойки поближе.

— Что не дает тебе покоя больше всего?

Да, умеет наш кок задавать вопросы.

Я выпустила воздух через сжатые зубы. Не нервничай, Морган, ты не на допросе.

— Просто сформулируй четко, для себя, — подсказал Глеб, ободряюще улыбаясь.

— Хорошо, — я облизнула губы, — хорошо, — отложила нож. — Больше всего мне не дает покоя даже не тот факт, что я убила столько невинных людей, а то, что будь Александр жив, никогда бы меня за это не простил, — кок чуть приподнял брови, но не перебивал. — Он верил в меня, он считал меня лучше, чем я есть. А я… предала его память. Я думала не о задании, не о том, чтобы доставить Рикардо полученные сведения, я отдалась эмоциям, мести.

— Ты была под медикаментами, — мягко напомнил кок.

— Это не важно, — отмела я сомнительное, с моей точки зрения, смягчающее обстоятельство. — Александр никогда бы так не поступил.

— Что есть, то есть, — не стал спорить Глеб. — Но вот что я тебе скажу, если бы все пытались равняться на Александра, то мы бы уже здесь перевешались от комплекса неполноценности, — я вскинула на него глаза. — Я, конечно, утрирую, но ты поняла, о чем я.

— Да.

— А теперь послушай, что я тебе скажу, — кок сделался непривычно серьезным. — Я просто выскажусь, а принимать во внимание мои слова или нет, решать тебе, — я кивнула, что согласна на такие условия. — Я знал Александра, и ты его знала, — я снова кивнула. — А теперь представь, что было бы, если бы он остался жив, а ты по какой-то причине сделала то, что сделала. Что бы он тебе сказал?

— Отчитал, — немедленно ответила я.

— Выматерил бы от всей души, — менее культурно высказался Кули. — Но-о?

— Что «но-о»? — не поняла я.

— Но не отвернулся бы от тебя.

Я только пораженно приоткрыла губы, не зная, что сказать.

— Так-то, — подвел итог нашего разговора Кули и необидно щелкнул меня по носу. — Так-то.

 

13

Эшли пришел в мою каюту вечером накануне прибытия на Лондор. Я как раз упаковывала вещи, убрала на самое дно сумки фото Ника и заложила одеждой. Со дня возвращения я больше не разговаривала с ним, не хотела и не могла.

Я открыла дверь после первого стука и удивленно замерла на пороге, очень уж серьезное лицо было у старпома.

— Эшли? Что-то случилось?

Рис мотнул головой:

— Ничего нового. Можно войти?

— Заходи, конечно, — я отошла с прохода и закрыла за гостем дверь. Шестое чувство упрямо подсказывало, что ничего хорошего от этого визита ждать не стоит, уже слишком серьезное было у Эшли выражение лица, плечи напряжены. — Не стой столбом, — я все же сделала попытку внести нотку непринужденности, — садись, все свои.

Рис вымученно улыбнулся и опустился на край койки.

— Я хотел с тобой кое о чем поговорить.

Интригующее начало, впрочем, как и не предвещающее ничего хорошего.

— Говори, — разрешила я, помедлила пару мгновений, раздумывая, стоит ли садиться рядом, а потом все же села.

Как я и думала, не стоило этого делать, потому как Эшли тут же завладел моей рукой.

— Эш, — попробовала забрать ладонь, но он не пустил.

— Морган, послушай меня, — столько мольбы во взгляде, что я прекратила попытки освободиться. Что ж, если ему спокойнее держать меня за руку, пусть так. — Завтра мы прибываем на Лондор.

— Знаю.

Рис покачал головой.

— Знаешь, но мне кажется, что не вполне понимаешь, что тебя там ждет.

Я напряглась.

— Отчего же? Прекрасно понимаю.

— Ты землянка, Лондор даже не попытается тебя защитить.

— Даже не будь я землянкой, с чего бы кому-то меня защищать? — я все еще не понимала, к чему он ведет.

— Если бы ты была гражданкой Лондора, можно было бы рассчитывать хотя бы на местное законодательство, адвокатов, — продолжал Рис, а я хмурилась все больше.

— Эшли, к чему все это? Я не лондорка.

— Но можешь ей стать.

— Что? — голос как-то разом осип, а потом и вовсе пропал, когда Рис, все еще не выпуская моей руки, опустился передо мной на колени.

— Миранда Кэролайн Морган, я прошу тебя стать моей женой.

Кровь отлила от моего лица, а потом резко прилила обратно, меня бросило в жар. Мне казалось, что хуже уже быть не может, но могло.

Боже мой, Эшли, ты все еще меня любишь…

Мне стало тошно, мне стало больно. Мне захотелось его оттолкнуть, возможно, даже ударить и на повышенных тонах объяснить ему, что он дурак, меня больше нет, от меня ничего не осталось, я умерла там, на Эйдане, вместе с Александром. Но больше всего на свете мне не хотелось причинять Рису боль. Я и так принесла ее в этот мир слишком много, гораздо больше, чем позволено одному человеку.

Я собрала волю в кулак и ответила спокойно, но твердо:

— Нет.

— Если ты станешь моей женой, я хоть как-то смогу участвовать в твоей судьбе, я найму лучших адвокатов, я… — он запнулся под моим тяжелым взглядом.

— Ты поломаешь свою жизнь, — закончила я за него. — Умоляю, Эшли, встань, я не приму твоей жертвы.

— Это не жертва, — возразил Рис, но, тем не менее, поднялся.

— Не обижайся, пожалуйста, — тихо попросила я. — Но тебе не нужно связывать свою жизнь со мной. Ты испортишь себе карьеру, ты запятнаешь свою репутацию, в конце концов.

— Может быть, мне все равно, — упрямо возразил Эшли.

Я твердо встретила его взгляд.

— Мне не все равно, — отрезала я, — И Александру не было бы все равно.

Кажется, последний аргумент таки возымел действие, Рис опустил глаза.

— Александр бы хотел, чтобы я сделал для тебя все, что в моих силах.

— Ты сделал, Эшли, — заверила я. — Ты сделал, — подошла ближе и на этот раз сама взяла его за руку, — спасибо тебе.

* * *

«Прометею» велели оставаться на орбите планеты и выслали навстречу катер, который должен был прибыть с минуты на минуты. Почти весь экипаж собрался в шлюзовом отсеке.

— Ты как, девочка моя? — участливо поинтересовался кок, который для возвращения домой даже снял с головы свою фирменную бандану, и я впервые увидела, что у него редкие седые волосы.

Я пожала плечами:

— Порядок.

— Храбришься, — понял Кули, — но ничего, ты молодец, — он ободряюще похлопал меня по плечу. — В любом случае, тебя ждут долгие допросы, а там уже поглядим, может, Рикардо поможет.

— Рикардо? — я посмотрела на Глеба, как на сумасшедшего. — Рикардо собственноручно отправил родного брата на задание, с которого было практически нереально вернуться живым. Неужели он станет что-то делать для меня? Кто я ему? Никто, и видел он меня всего один раз.

Кули не стал со мной спорить, только покачал головой и тихо, практически себе под нос произнес:

— Не принимай маски за лица.

Я не успела переспросить, что он имел в виду, потому как катер с планеты запросил стыковки.

* * *

Форма вошедших на борт была такой, какую я уже видела на станции Паллада, когда мы встречались с Рикардо Тайлером. Брюки и кители стандартного лондорского темно-синего цвета.

— Капитан Гленсфильд, — представился идущий впереди мужчина лет сорока с благородной сединой у висков, — у меня приказ арестовать лейтенанта Морган и сопроводить на планету.

Эшли выступил вперед.

— Коммандер Рис, — козырнул он. — Какие будут распоряжения для остального экипажа?

— Пока никаких, коммандер, оставайтесь на борту, скоро прибудет команда проверки.

Эшли нахмурился, но спорить со старшим по званию, естественно не стал. Это только Александр по-особому понимал понятие субординации. Без него все встало на свои места и подчинялось общепринятым правилам.

— Лейтенант Морган, прошу вас сдать оружие и подойти ко мне.

— У меня нет оружия, — я шагнула вперед. — Я готова.

— Протяните руки, лейтенант.

Наручники. Все верно, а на что я рассчитывала? Я же преступница.

Холодный металл защелкнулся на моих запястьях.

— Проводите лейтенанта Морган в катер, — капитан кивнул своим людям. — Коммандер Рис, могу я с вами переговорить наедине?..

Больше я ничего не слышала, и позволила себя увести. Не оборачивалась, не хотела видеть сочувствующие взгляды своих друзей. Да, именно друзей.

* * *

Катер привез нас в небольшой военный космопорт, откуда путешествие продолжилось на флайере.

Я удивилась, когда при выходе из коспорта мне на плечи накинули шерстяной плащ с капюшоном. А когда вышла на улицу, поняла: в этой части Лондора стояла зима.

Я так давно не видела снег. В полном безветрии снежинки сыпались с неба, оседали на ресницах, попадали за воротник и тут же таяли. Покрытые снегом облетевшие от листьев деревья, сугробы с обеих сторон от расчищенных дорожек, заснеженные дома. Все это казалось таким красивым, непривычным, чуждым, но настолько прекрасным, что я невольно застыла, залюбовавшись открывшейся мне картиной.

— Пойдемте, лейтенант, — легонько толкнули меня в спину, возвращая в реальность.

Волшебство пропало. Вернулись наручники на запястьях и конвой.

— Конечно, — я опустила голову. — Извините.

* * *

А потом часы слились в один бесконечный день. Меня допрашивали, долго, без перерыва, разные люди, все в звании не ниже капитанского.

Я рассказывала все, ничего не утаивала и не приукрашивала. Старалась говорить максимально подробно и беспристрастно. Тем не менее, мне понадобился весь мой самоконтроль, когда я описывала, при каких обстоятельствах погиб Александр. Потом стало проще, я практически ничего не помнила о тех роковых событиях, поэтому пересказала основные факты, кратко и эмоционально скупо.

— Вы сожалеете о том, что сделали?

Признаюсь, этот вопрос поставил меня в тупик. Что значит, сожалею ли? Они, что, полагают, что человек может гордиться тем, что отправил на тот свет столько невинных душ?

Мне стало тошно. Нет, моя откровенность и мое чувство вины не имеют никакого отношения к этим людям.

— Вы просили пересказать факты, я это сделала, — сдержанно ответила я, тем самым завершая диалог.

Капитан, допрашивающий меня, хмыкнул, но не стал спорить, после чего приказал проводит меня в камеру.

* * *

В камере мне приказали переодеться и снять лондорскую форму. Взамен нее предоставили светло-зеленую рубашку, такие же свободные брюки и мягкие тапочки. Должно быть, тюремная роба, подумала я, но безропотно приняла все условия.

Мне принесли поесть, но я не притронулась к еде и провела бессонную ночь в камере два на два метра. Впрочем, ночь ли? Часов у меня не было, в коридоре горел искусственный свет, и я не знала, сколько на самом деле прошло времени с того момента, как я покинула «Прометей».

По моим примерным расчетам я провела в камере около шести часов, после чего за мной пришли.

— Куда меня ведут? — спросила я у молоденького рядового, который пришел по мою душу.

— Не могу знать, — чопорно ответил он, высоко задирая нос, но, не услышав от меня возражений, все же сжалился. — Сейчас точно не знаю, а потом вас ждет медицинское освидетельствование.

— Спасибо, — пробормотала я.

В общем-то, мне было все равно, что будет дальше, и по какому пути пойдет следствие, что вообще они собираются расследовать. В любом случае, проверить мое психическое здоровье было шагом логичным. Что ж, пусть проверяют.

Меня привели в небольшое помещение, точно такое же, как та комната, где проводили допросы, с одной единственной разницей было металлическая скоба на поверхности стола, ближе к тому краю, за который меня усадили. И очень скоро я узнала ее назначение: мои наручники пристегнули к скобе, после чего оставили одну.

Я, не понимая, смотрела по сторонам. И что все это значит? Зачем им понадобилось приводить меня сюда?

Прямо напротив меня была зеркальная стена, и я сначала решила, что это специальное стекло, прозрачное с другой стороны, чтобы за мной можно было наблюдать. Но я ошиблась, зеркальная поверхность потемнела, а голос через невидимый динамик произнес:

— Нам приказано показать вам данное сообщение.

Я удивленно вскинула брови. Какое еще сообщение? Почему-то я первым делом подумала о Рикардо Тайлере, решила, что вполне в его духе прислать мне видео-привет, в котором мы говорилось, что он лично проследит за тем, чтобы меня приговорили к смертной казни. Но нет, я ошиблась во второй раз.

На экране появилось другое лицо, вернее, лица. Лица людей, которых я вообще больше не надеялась увидеть. Мама и папа, оба серьезные, сидящие рядом в каком-то кабинете, очевидно в штабе, где работал отец.

Мне захотелось зажмуриться и сбежать отсюда. Пожалуй, не зря меня пристегнули.

И, несмотря на то, что чертовски хотелось отвернуться, я заставила себя смотреть. В конце концов, это была всего лишь запись, доставленная сюда с Земли, меня родители не видели, должно было пройти уже не меньше недели с тех пор, как они записали это видео.

— Можно говорить? — папа посмотрел куда-то за пределы досягаемости камеры.

— Да, генерал, сэр, прошу вас, — ответил ему молодой, почти мальчишеский голос.

Генерал Шеймус Морган переплел на столе пальцы, а потом откашлялся:

— Хм, итак. Миранда, — я вздрогнула оттого, как он произнес мое имя, холодно, как же холодно. — Когда до нас дошла информация, что лондорский корабль, на котором ты несла службу, объявлен дезертиром, мы подумали, что этому должно найтись логичное объяснение. Что, скорее всего, тебя держат на нем против твоей воли. А, возможно, ты и вовсе погибла, — я поджала губы, что ж, я знала, что родителям будет нелегко услышать об этом. — Но когда мы несколько дней назад узнали реальное положение вещей, нашему возмущению не было предела. Наша дочь уличена в любовной связи с каким-то лондорским капитаном, — я сжала зубы до скрипа, — а потом настолько обезумила из-за его смерти, что уничтожила целый город. Наша дочь! Это страшнейший позор, никогда не думал, что буду краснеть за своих детей. Николас погиб как герой, за свою Родину, а ты… Ты опозорила весь наш род, нашу семью, нашу планету. Мне стыдно, что у меня такая дочь.

Отец замолчал и перевел взгляд на маму, и тоже впилась глазами в ее изображение.

Ну же, мама, скажи, что ты так не думаешь, скажи, что-нибудь!

Она сказала. И мне захотелось провалиться сквозь пол.

— Никогда не думала, что воспитываю дочь, чтобы сгореть из-за нее от стыда, — голос равнодушный, спокойный. — Мне больше нечего тебе сказать, Миранда. Забудь о том, что я твоя мать. С этого дня для меня у меня был один ребенок, сын, который героически погиб.

Я почувствовала, как у меня задрожала нижняя губа, как если бы я собиралась заплакать, но слез по-прежнему не было. Даже боли не было. Только пустота.

Снова заговорил отец:

— Мы сообщили правительству Лондора, что отказываемся от родства с тобой, и не приедем на судебный процесс. Земля также отправила официальное письмо, в котором передает твою дальнейшую жизнь и судьбу на усмотрение лондорского суда и правительства. У нас больше нет дочери, а у тебя больше нет Родины, — после чего изображение погасло, стена снова стала зеркальной, и я могла видеть лишь свое отражение.

Неужели женщина напротив это я? В зеленой тюремной одежде, затравленным взглядом и черными кругами под глазами? Это? Та, за внимание которой дрались мужчины и к которой ревновали и завидовали женщины? Это я?

Да, теперь я такая.

Я отвернулась, не в силах больше смотреть на себя.

Еще в «Архивах» Альфа Крита я поняла, что потеряла свою Родину навсегда, но я никогда не думала, что можно потерять родителей. Семья казалась мне чем-то незыблемым, вечным, нерушимым.

Эшли, знакомый со мной всего полгода, был готов рискнуть карьерой и репутацией ради меня, а мои родные папа и мама…

До этого момента я думала, что заслужила все, что со мной случилось. Кажется, теперь я получила сполна.

Дверь отворилась, и на пороге появился пожилой мужчина в белом врачебном халате.

— Добрый день, лейтенант, вы готовы к беседе? — спросил он.

Он издевается? Показал мне такое видео, а теперь хочет мило беседовать?!

Мне казалось, в этот момент я была не готова ни к чему.

Со смертью Александра я потеряла часть себя, свои надежды на будущее и само будущее, но только что я потеряла действительно все, что связывало меня с этим миром.

— Беседуйте, — равнодушно разрешила я.

— Меня зовут доктор Шрайт, — представился психиатр (а это не мог быть никто иной) и сел с противоположной стороны стола. — Могу я обращаться к вам «Миранда»?

— Нет.

Мохнатые седые брови доктора поползли куда-то на лоб. Такого ответа он не ожидал.

— Хм. Что ж… Тогда как мне к вам обращаться? Лейтенант?

— Морган, просто Морган.

— Хм, — повторно хмыкнул Шрайт и что-то записал в планшете, который принес с собой. — Хорошо, Морган, расскажите мне, что вы почувствовали, когда просмотрели данное сообщение? — легкий кивок в сторону зеркальной стены.

— Ничего, — я смотрела не него в упор.

Доктор моргнул.

— Совсем ничего? — его тон приобрел те оттенки, которые обычно появляются в разговоре с умственно отсталыми или совсем маленькими детьми.

— Я же сказала, ничего, — повторила я.

— Ладно, — Шрайт еще что-то записал. — И вам не было больно?

Больно? Определенно, нет. Кажется, со смертью Александра я уже испытала всю боль, на которую была способна.

Я покачала головой.

— Нет.

— Вам не захотелось плакать?

— Я не умею плакать.

По взгляду врача я поняла, что он решил, что я то ли шучу, то ли издеваюсь, но посвящать его в свои детские проблемы со слезами я не собиралась.

— Хорошо, — продолжил доктор Шрайт. — О чем вы думали, когда уничтожили город Эйдон?

Я по-прежнему смотрела ему прямо в глаза, не моргая.

— Ни о чем. Я была не способна думать.

— Из-за медикаментов, действию которых вы подверглись?

— Должно быть.

— Или из-за чувства потери? — допытывался Шрайт.

Да что ты знаешь о моих потерях?

— Возможно.

— Мы опросили экипаж «Прометея», а также провели осмотр личной каюты капитана Тайлера. Там найдена ваша ДНК, ваши отпечатки пальцев… Продолжать?

Я мотнула головой:

— Не стоит.

Я почувствовала прилив злости. Они обыскивали его каюту, перебирали личные вещи…

— Это правда, что вы состояли в близких отношениях с капитаном Тайлером?

Он ведь все прекрасно понял.

— Да.

— И вы знали, что воинский устав запрещает подобные отношения?

— Знала.

— И, тем не менее, это вас не остановило?

Ярость уже просто клокотала внутри.

— Нет.

Врач снова принялся записывать.

— У вас были отношения с другими вашими командирами?

Тон деловой, спокойный, а я, кажется, поняла, что означает, когда глаза наливаются кровью. Меня затрясло.

— Я похожа на портовую шлюху? — прошипела я.

— Не надо так радикально, — попросил доктор.

Не надо так бессердечно!

— Мои личные отношения вас не касаются! Пишите свой диагноз, объявите меня дееспособной и отправьте под суд!

— Не кричите.

— Идите к черту, — с чувством сказала я, дернула наручники, черт, из-за них я даже не могу встать, чтобы закончить этот бессмысленный разговор!

Доктор никак не отреагировал на мои эмоции.

— Вы не ответили, — спокойно напомнил он, — у вас была связь личного характера с другими вашими командирами?

Я снова с силой дернула наручники, хотя и понимала бессмысленность такого действия.

— Убирайтесь к черту, я не буду с вами разговаривать, — прорычала я.

— Успокойтесь.

— Знаете, доктор, — мой голос напоминал шипение, я подалась вперед, склонившись над столом, чтобы быть к психиатру ближе, — я обученный солдат, это, — я грохнула наручниками по столу, — не помешает мне подпрыгнуть и сломать вам шею ногами. Мне даже не понадобятся руки, а вы и пикнуть не успеете.

Шрайт побледнел и шарахнулся от меня. Так-то лучше.

— Вы угрожаете должностному лицу, — только его голос больше не был таким спокойным и уверенным, как раньше.

Я рассмеялась ему в лицо.

— А вы злите женщину, которая взорвала сто сорок тысяч человек только потому, что ей этого захотелось!

Шрайт поспешил к двери и постучал в нее кулаком.

— Успокоительного! Быстро!

— А давайте! — я уже по-настоящему истерически смеялась. — Именно под успокоительным я особенно люблю убивать… Нет! Оставьте меня!

Я начала брыкаться, когда двое крупных парня-военных встали по обе стороны от меня, а доктор потянулся к моей шее инъектором. Я таки выбила инъектор у врача из рук, а заодно заехала ему по коленной чашечке. Шрайт охнул и рухнул на пол. А я получила удар под дых и согнулась поплам.

— Держи ее, держи!

Меня все же обездвижили и вкололи успокоительное.

— Принесите еще, — уже краем ускользающего сознания услышала я распоряжение мерзкого доктора, успевшего подняться с пола. — Еще двойную дозу этой стерве!..

 

14

Тройная доза успокоительного, наверное, свалила бы даже лошадь. Я весила не так много, поэтому меня такое количество не просто свалило с ног, но еще и размазало по полу.

Я лежала на ледяном полу своей камеры и совершенно не помнила, как сюда попала. Я пыталась лежать на спине, но потолок так сильно кружился, что пришлось поменять положение и улечься набок.

Сердцу было тяжело справляться с таким количеством препарата, введенного в кровь, поэтому оно стучало, как сумасшедшее, а этот стук отдавался в ушах, словно барабанная дробь.

Я надеялась, что придет забвение, и эта круговерть и грохот на время прекратятся, но я не засыпала и не теряла сознание, просто лежала на полу, обхватив себя руками, стучала зубами от холода и тупо смотрела перед собой.

Иногда наступало просветление, и я понимала, кто я и где нахожусь, а потом оно отступало вновь, и я терялась в водовороте звуков и обрывков мыслей и образов, то и дело всплывающих в воспаленном мозгу.

Краем сознания я различала в коридоре громкие голоса.

— Что значит «приказано никого не пускать»? — звенел металлом уверенный мужской голос. — Кем приказано? — кто-то что-то отвечал в ответ, но тихо и, кажется, испуганно, что слов было не разобрать. — Я сказал, открывай дверь! Живо! — аргументы на наглого типа с громким голосом явно не подействовали. — Я вам всем устрою веселую жизнь, энтузиасты чертовы!

Громкоголосый добился своего, дверь поползла в строну и в мое поле зрения попали начищенные до блеска ботинки вошедшего и идеально выглаженные брюки со «стрелками». Где-то там, на краю сознания, я узнала голос своего незваного гостя, но так и не смогла его идентифицировать.

Ноги приблизились ко мне, потом остановились, будто в нерешительности.

— Что с ней?

— Так это… я же говорю…

— Изволь яснее формулировать свою мысль, — тон раздраженный, ядовитый.

— Она сопротивлялась, напала на доктора Шрайтера.

— Шрайтера, значит, — многообещающе произнес хозяин начищенных ботинок, — вот, кто добрался до дела, старый садист.

Я не узнавала владельца голоса, но его слова, определенно, пришлись мне по душе. Старый садист, да…

Ноги снова приблизились, и их обладатель присел на корточки возле меня, перед этим привычным жестом подтянув брюки, чтобы не вытянулись коленки. Лица я все еще не видела, смотрела в одну точку прямо перед собой.

— Морган, ты меня слышишь?

Теплая ладонь дотронулась до меня в районе плеча.

— Ч-черт! — выругался гость и отдернул руку, будто обжегся, хотя мне было так холодно, что, скорее, обморозился. — Какого черта она делает раздетая на полу?

— Так… это… — испуганно залепетал ответчик, потом собрался и выдал на одном дыхании: — Не велено было заходить!

— Стадо баранов, — произнес обладатель дорогих брюк и ботинок.

А потом меня вновь коснулись теплые руки, подняли в воздух, будто я весила всего-ничего, а затем бережно уложили на койку. Накрыли одеялом по самый подбородок, но меня все еще трясло. Над головой вновь закружился потолок, и я закрыла глаза, потому что если бы продолжила смотреть на эту карусель, меня бы непременно вырвало.

— Что стоишь? — снова тон разгневанного королевского отпрыска. — Быстро принеси попить что-нибудь горячее.

— А как же охрана заключенной?

— По-твоему, она сейчас встанет и побежит?! — заорал мой защитник.

— Слушаюсь, сэр, сейчас, — а затем быстрые шаги.

— Бараны, — зло, с раздражением, но не мне. — Морган, ты меня слышишь? — а это уже мне, я хочу ответить, но не могу, мысль ускользает, а уже через мгновение все мое внимание отдается быстро стучащему сердцу. Нельзя так быстро стучать, нельзя. Слишком быстро, быстро…

Дорогие ботинки отошел от меня и с кем-то заговорил, кажется, по коммуникатору:

— Да, Гас, это я. Не занят? Дуй в тюремный блок… Знаю, что много работы… Гас, считай, что это моя личная просьба… Да, буду должен… Да, личное дело… Да, у меня тоже бывают личные дела… Да тут твой коллега начудил… Что значит: какой? Шрайтер, чтоб его… Надо откачать девчонку, — теплые пальцы накрыли мое все еще ледяное запястье, — не нравится мне ее пульс. И дыхание. Хрипит.

Хриплю? Я и не замечала. Да, хриплю. Воздух с трудом заходит в легкие и выходит с хрипами. Так вот почему мне тяжело дышать…

Очевидно, собеседники достигли взаимопонимания, потому что разговор прекратился. Незнакомец (или назовем его «неузнанный») подошел ко мне.

— Имей в виду, решишь умереть, оживлю и убью снова, — адресовал он мне странную угрозу, а потом я услышала удаляющиеся шаги.

* * *

— Как вы себя чувствуете? — заботливо осведомился доктор Огастус Лантер, в палате у которого я, наконец, окончательно пришла в себя несколько часов назад.

— Спасибо, все хорошо, — я выдавила из себя улыбку.

Я чувствовала себя на самом деле хорошо, меня больше трясло, мысли были ясными, дыхание свободное.

— Вот и славно, — улыбнулся доктор в ответ.

Медик казался очень приятным человеком, довольно молодой, где-то между тридцатью пяти и сорока, подтянутый, улыбчивый.

— Думаю, меня уже можно возвращать в камеру, — решила я, не желая, чтобы у доктора были проблемы из-за того, что я засиделась у него в палате.

Лантер нахмурился.

— В какую еще камеру?

— В ту, где мне полагается быть, — растерялась я.

— Ну что за глупости? Вы там, где и полагается, — фыркнул доктор.

— То есть? — то ли я еще не до конца пришла в себя, то ли вообще по жизни туго соображала.

— То есть, у вас весьма могущественный покровитель, — подмигнул мне Лантер. — Забудьте о камере… О, кстати, — он подхватил мою теремную одежду, лежащую на стуле и бросил ее в мусорный контейнер. — И об этом забудьте.

— Я… — я совершенно растерялась. — Я не понимаю.

— Скоро поймете, — подарил мне очередную улыбку улыбчивый доктор. — Если вы хорошо себя чувствуете, меня попросили отдать вам вашу одежду и проводить к флайеру, который отвезет вас… — он запнулся, не желая раньше времени выдавать конечную цель моего маршрута, — отвезет, куда нужно.

— Вы только что выбросили мою одежду, — напомнила я.

— Вашу одежду, — с нажимом повторил Лантер и указал на вешалку, на которой я обнаружила свою лондорскую форму, выстиранную и выглаженную.

Я часто заморгала и потрясла головой.

— Я сплю?

— Это вряд ли, — усмехнулся доктор. — Не тяните, меня ждут другие пациенты. Если готовы, собирайтесь. Душ за дверью. Я зайду через несколько минут.

Он вышел, а я все еще ошарашено смотрела ему вслед.

Как такое может быть? Как я вообще попала в эту палату? Все белоснежное, новейшая аппаратура, сам доктор — просто мечта из сериала про врачей. Как так?

Я потерла лоб, пытаясь вспомнить, что произошло. Вспомнила только ботинки. А еще наглый голос, хорошо поставленный, привыкший отдавать приказы. Этот голос напоминал мне… И Лантер сказал про могущественного покровителя… Нет, этого определенно не может быть!

* * *

Нормальный душ и привычная одежда частично вернули мне чувство собственного достоинства. Улыбка и доброжелательность доктора Лантера тоже многого стоили, по правде говоря, я думала, что все оставшиеся дни своей жизни мне суждено провести в камере в зеленой униформе и под успокоительным.

Доктор, по-прежнему улыбаясь, выдал мне шерстяной плащ с капюшоном и лично проводил к выходу из клиники, где передал меня из рук в руки высокому крупному мужчине в черной форме без знаков отличия, которые помогли бы определить его принадлежность к той или иной службе. Несмотря на свои габариты и суровое выражение лица, встречающий вежливо кивнул мне в знак приветствия и пригласил проследовать в припаркованный неподалеку флайер.

Я сразу поняла, что незнакомец здесь для того, чтобы не спускать с меня глаз, но в то же время применить по отношению к нему слово «конвой» не повернулся бы язык. Скорее, это была охрана, вот только кого он охранял: добропорядочных граждан от меня или же меня от них? С этим еще предстояло разобраться.

Стоило мне занять пассажирское сидение и пристегнуться, как флайер взмыл в воздух. Охранник молчал, но я и сама была не намерена вести разговоров, отвернулась и просто смотрела в окно.

Под нами проносились заснеженные улицы. Снегопад, который я застала по прибытии и выходе из космопорта, прекратился, и теперь выпавший снег покрывал здания и деревья, блестел на солнце и слепил глаза. Охранник (и по совместительству водитель) затемнил лобовое стекло, но и это не уменьшило представшего передо мной великолепия.

Вопреки предубеждениям, с которыми я прожила большую часть своей жизни, Лондор ничем не отличался от Земли. Похожая планета, с той же силой тяжести и содержанием кислорода в воздухе. Небоскребы и невысокие строения, широкие улицы и узкие аллеи…

Возможно, увидь я столицу Лондора хмурым осенним днем, она не произвела бы на меня такого впечатления, но сейчас, покрытая белоснежным переливающимся на солнце покровом, она казалась прекрасной.

Полет занял меньше времени, чем мне бы хотелось. Я бы и дальше любовалась городом и не думала ни о чем, ни о прошлом, ни о будущем, ни о том, что меня в нем ждет. Но мы припарковались у высокого здания, отделанного от фундамента до самой крыши зеркальными панелями, и мой проводник сообщил, что поездка окончена, мы на месте. И я послушно покинула кабину. Старалась не думать и не искать причин внезапного изменения моего положения, просто шла, куда мне велели.

Не давала покоя только одна мысль: правда ли, что я видела в своей камере Рикардо Тайлера или мне все это привиделось? С чего бы этого могущественного и, как я до этого была стойко уверена, бессердечного человека волновала моя судьба?

Тем не менее, я отчетливо помнила взволнованное: «Морган, ты меня слышишь?» и теплые руки, поднимающие меня с пола.

Но даже если допустить, что я бредила, и мне все это померещилось, как объяснить, что я очнулась не в камере, а в дорогой клинике?

То, что я не ошиблась, к кому меня ведут, я поняла уже на входе, где у меня тактично забрали плащ, а затем просканировали на предмет проноса оружия и запрещенных предметов.

— …Приложите ладонь, пожалуйста…

— … Да, спасибо…

— … Еще раз…

— … Проходите.

Со мной даже разговаривали иначе, совсем не так, как по прибытии на планету. Скажу даже больше, со мной явно обращались как с гостей, а не как с пленницей.

После преодоления пункта охраны, мой проводник повел меня через огромный выложенный черно-белой плиткой пол к лифту, на котором мы поднялись на двадцать первый этаж. Мужчина в черном все еще молчал, только указывал дорогу, а я шла за ним, чувствуя себя овцой на привязи. Но, в то же время, осознавала, что со мной обращались как с очень ценной овцой.

Выйдя из лифта, мы преодолели еще один зал, выполненный все в тех же черно-белых тонах. По периметру помещения были расставлены мягкие кресла, но в данный момент все они пустовали. В этом зале мы тоже не задержались, и охранник-провожатый уверенно повел меня к еще одной двери.

Новая дверь привела в небольшое помещение, где обнаружился секретарский стол, маленький диванчик для посетителей и стеклянный столик с журналами.

Из-за стола поднялась белокурая очень ухоженная женщина без возраста, ей могло быть как тридцать, так и сорок пять, но она прекрасно выглядела.

— Здравствуйте, — она приветливо улыбнулась и представилась, как я поняла, лично для меня: — Я Луиза, личный секретарь мистера Тайлера. Одну минуту, я узнаю, когда мистер Тайлер сможет вас принять, — и она уверенным шагом на высоченных шпильках направилась к еще одной двери, и скрылась за ней.

Охранник молчал и не предпринимал никаких действий, ни присесть, ни опереться обо что-либо, да хотя бы переступить с ноги на ногу! Просто стоял черным исполином и, мне казалось, даже лишний раз не моргал.

Луиза, действительно, вернулась буквально через минуту.

— Мистер Тайлер просил вас подождать, — сообщила она мне персонально, затем кивнула охраннику-истукану, — а вы пока свободны, можете подождать в общем зале.

Мой бывший проводник без слов чуть склонил голову и сразу же вышел. Мне стало совсем неуютно.

— Присаживайтесь, — пропела секретарь, заметив мое замешательство, — у мистера Тайлера важный разговор, это может занять время.

Меня не пришлось просить дважды, я только пожала плечами и опустилась на мягкий диван. В конце концов, не в моем положении показывать характер, здесь, в любом случае, находиться куда приятнее, чем в камере.

— Может быть, кофе?

— Да, спасибо, — я благодарно кивнула.

Хотела бы я знать, что задумал «мистер Тайлер», и чем его так заинтересовала моя персона.

Помимо бумажных журналов, что само по себе было в наше время роскошью, на столике обнаружился портативный считыватель для просмотра ленты новостей. Я тут же потянулась к нему. Луиза видела мой жест, но против не высказалась, стало быть, читать новости мне не возбранялось.

А через пару секунд я уже не думала ни о чем, кроме строк, в которые впилась глазами, даже не отреагировала, когда передо мной на стол опустилась чашка ароматного кофе. Быть такого не может! Не может быть!

Но это было. Первая колонка новостей гласила: «Карамеданская Империя официально признала поражение в войне и подписала пакт о прекращении военных действий». Причиной автор статьи называл трагедию на Эйдане, заметно подкосившую карамеданские силы.

Я не верила своим глазам. Неужели война закончилась?

Я подняла голову.

— Скажите, это правда?

Секретарь, успевшая занять свое место за столом, тут же подарила мне фирменную гостеприимную улыбку и вежливо уточнила:

— Что вы имеете в виду?

— Война с Карамеданской Империей, правда, окончена?

— Да, конечно, мистер Тайлер только вчера вернулся с Нового Рима, где был подписан мирный договор.

Я ошарашено кивнула. Казалось, мир перевернулся с ног на голову.

— Простите, — не выдержала я. — А министр Добсон, он все еще занимает свой пост?

Озвучив свой вопрос, я опасалась, что не получу ответа, ибо интересуюсь секретными данными, но, видимо, эта информация уже стала достояниям общественности.

— Министр Добсон взят под стражу по обвинению в государственной измене, — спокойно ответила мне Луиза. — Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, я с удовольствием отвечу на них.

Но я только покачала головой. У меня были вопросы, уйма вопросов, но задать их я хотела не ей.

* * *

Прошло не меньше получаса, когда на столе у Луизы ожил интерком, и оттуда раздался уже хорошо знакомый мне голос:

— Лу, проводи, пожалуйста, ко мне лейтенанта Морган.

«Пожалуйста», ну надо же…

— Пойдемте, — тут же вскочила с места Луиза, — мистер Тайлер вас примет.

Я поборола желание брякнуть что-то вроде: «я уже поняла», но сдержалась и проследовала за ней к двери кабинета президента Лондора.

Луиза не вошла внутрь, только открыла дверь и чуть отошла, пропуская меня. Кажется, меня ждет приватный разговор.

Я вздохнула поглубже, расправила плечи и решительно вошла в кабинет.

Рикардо сидел в кожаном кресле за высоким столом. Он ни капли не изменился с нашей последней встречи и выглядел все так же безупречно, будто ненастоящий человек, а скульптура гениального художника.

Я подошла ближе и поняла, что ошиблась: Рикардо выглядел иначе. В прошлый раз в его глазах была холодная насмешка, надменность и чувство собственного превосходства над другими. Сейчас же я увидела лишь усталость. Неужели я ошиблась в этом человеке так же, как когда-то в Александре, толком не узнав его, но уже возненавидев?

Но нет, ушла всего секунда на то, чтобы я преодолела расстояние от входа до его стола, а Рикардо уже подобрался, взгляд сделался уверенным, дерзким, острым, а губы изогнулись в улыбке, холодной и явно тщательно отрепетированной, так, чтобы доводить ей своих собеседников до дрожи.

Впрочем, я уже никак не отреагировала на эти метаморфозы. С порога я успела увидеть настоящего Рикардо Тайлера, пускай всего на мгновение, но мне было этого достаточно.

Рикардо прошелся по мне оценивающим взглядом с головы до ног и сделал небрежный жест рукой:

— Присаживайтесь, лейтенант, — я, не раздумывая, приняла приглашения, а Тайлер продолжал изучать меня: — Выглядите лучше, — вынес он вердикт, — не похожи на зомби.

Он ошибался, я по-прежнему чувствовала себя не вполне живой, разве что отдохнувшей.

— Сочту за комплимент, — ответила я, так же, не спуская с него взгляд.

Рикардо ухмыльнулся.

— Сочтите, — милостиво разрешил он. — Вы заставили меня побегать, а это дорогого стоит, — в этот момент его темно-карие глаза показались мне совершенно черными.

Если меня хотели напугать, то номер не прошел.

— Я ни о чем не просила, — спокойно ответила я.

— Что правда, то правда, — признал Рикардо, чуть склонив голову, словно ожидая от меня какой-то более бурной реакции, но ее так и последовало. — Что ж, — он переплел на столе пальцы, а сам откинулся на спинку кресла, — Морган… Могу я вас так называть? — и тут же ответил сам себе, не успела я и рта раскрыть: — Могу или нет, но буду.

— Как вам будет угодно, — равнодушно ответила я.

— Больше жизни в сцене смерти, — раздраженно отозвался Рикардо. — Я позвал вас для серьезного разговора, и мне бы хотелось, чтобы вы вышли из апатии хотя бы на время нашей беседы.

Я передернула плечами. Апатия — да, то самое слово.

— Я вас слушаю.

— Нет, не слушаете, — отрезал Рикардо, скривившись и тем самым до боли напомнив Александра. — Вы, в сущности, еще девчонка, возомнили, что потеряли смысл жизни после первой же потери!

— Не первой, — мой голос прозвучал глухо, к горлу подступил ком ярости.

— Первой, второй, третьей, — не впечатлился Рикардо. — Вытащи голову из того места, на котором сидишь, и послушай меня, — он так резко перешел на «ты» и отбросил официальный тон, что я удивленно распахнула глаза. — Вот так, отлично, — он остался доволен моей реакцией. — Карамедана просит мира, и я вместе с представительствами других государств мчусь на Новый Рим для обсуждения условий и подписания мирного договора, а когда возвращаюсь, узнаю, что «Прометей» прибыл на Лондор уже несколько дней назад. Тебя отдали на забаву мозгоправу, а весь корабль перевернули с ног на голову, команду допрашивают с пристрастием, Рис уже чуть ли не арестован за своевольные высказывания, а Ригз и вовсе сидит под замком за открытое неповиновение старшим по званию. Может, мне тоже стоило впасть в апатию после известия о смерти моего брата? Но почему-то я понесся вызволять этих дураков, разбалованных Александром, доказывать, что никакого дезертирства не было, и все что, совершила команда «Прометея» было по моему приказу. Потом занялся тобой, выдернул моего лучшего врача, поскандалил с кучей должностных лиц. Если думаешь, мне привычна роль героя-освободителя или она мне нравится, то глубоко заблуждаешься. Поэтому я хочу, чтобы сейчас ты послушала меня очень внимательно, — он потянулся и взял кипу бумаг с дальнего угла стола. — Это, — первый лист лег на столешницу ближе ко мне, — документ, подписанный Советом ОФЗ, в котором говорится о некой Миранде Морган, которая официально признана «предателем Родины». Это, — второй листок, — приказ о запрете все той же Миранде Морган когда бы то ни было ступать на территорию планеты Земля. Это, — новая бумага, — отказ от претензий в случае, если лондорский суд приговорит тебя к казни, между прочим, подписанный генералом Морганом, — глаза Рикардо блеснули. — Продолжать?

Я пожала плечами:

— Если вам нравится тыкать меня носом во все это, то не отказывайте себе в удовольствии.

Рикардо мои слова проигнорировал. Продолжил:

— Всем этим, — он ткнул пальцем с идеальным маникюром в толстую кипу бумаг, — я только хочу продемонстрировать, что между смертным приговором по статье «Преступление против человечества» и тобой, стою только я.

Его глаза впились в мои. Что он искал там? Страх? Слабину? Не знаю, я ответила прямым взглядом. Страха я определенно не испытывала, ни перед ним, ни перед смертью.

— Ну так отойдите, — произнесла я в наступившей тишине.

Рикардо фыркнул:

— Я всегда там, где мне нравится быть.

В этом я почему-то и не сомневалась. Самоуверенный тип, каких поискать. Видимо, у Тайлеров это семейное.

— Предисловий достаточно, — тон Рикардо резко посерьезнел, и он чуть склонился вперед над столешницей, сокращая между нами дистанцию. — У меня есть к вам деловое предложение. Скажите, что вы слышали обо мне раньше?

Такого вопроса я не ожидала. Впрочем, терять мне было нечего.

— То, что вы наглый самоуверенный сукин сын? — выпалила я то, что на самом деле думала.

Рикардо изогнул бровь (тоже явно семейный жест), потом в его взгляде мелькнуло понимание, и он досадливо отмахнулся:

— Нет, до нашей личной встречи. До «Прометея». До этого.

Я пожала плечами:

— Ничего. «Президент Лондора Рикардо Тайлер» — только в такой формулировке и ничего конкретного.

На губах Рикардо расплылась довольная улыбка, будто бы я сказала именно то, на что он рассчитывал.

— Я президент Лондора уже третий год, но менее известен, чем вы в последние две недели, — подвел он итог. — Отсутствие дурной славы делает меня неопасным противником в глазах других государств. А новой «Тринадцатилетней войны» мне не нужно.

— Вам нужна дурная слава, — я против воли усмехнулась, — позвольте общественности узнать вас получше, и она у вас появится.

— Благодарю за тактичность, — съязвил Рикардо. — Но, я думаю, моя мысль ясна. Мне предстоит побороться с военными и судебной властью, но я всегда добиваюсь того, чего хочу. А сейчас я хочу, чтобы Миранда Морган, «бессердечная женщина, уничтожившая больше ста тысяч человек», работала на меня.

Вот теперь я ужаснулась.

— Вы говорите об их смерти, будто я выиграла в карты, а не убила невинных людей!

— Да что ты говоришь, — он склонился над столом еще сильнее, — тебе показать сводки по погибшим в этой войне? А сколько людей погибло, когда карамеданскй десант высаживался на Илее, мирной планетке без достаточных военных сил, чтобы хоть как-то противостоять интервентам? Не нужно быть предсказателем, чтобы понимать, что не будь погибшего города на Эйдане, война бы продолжилась, и сколько бы невинных душ она забрала бы еще? Сто тысяч? Уже погибло около двух миллионов человек с разных планет. Я не хочу продолжать отсчет.

Я растерялась.

— Хотите сказать, я своими действиями остановила войну?

Рикардо закатил глаза.

— Я не стану записывать в героини женщину, которая принялась убивать всех без разбора, накачавшись наркотиками. Но я не был бы тем, кто я есть, если бы не умел видеть выгоду во всем. И я ее вижу. Люди боятся таинственной Миранды Морган, от которой отказалась даже родная планета, а если Миранда Морган будет работать на меня, угадайте, кого они будут бояться?

У меня просто не было слов. И я недавно пыталась разглядеть в этом типе истинные эмоции? Думала, что когда он возился со мной в камере, им руководили человеческие чувства? Расчет, холодный расчет…

Я вскинула подбородок.

— Мне-то какая от этого всего выгода?

Рикардо снова выпрямился и развел руками.

— Жизнь.

Александр просил: «Живи»…

Я ответила честно:

— Для меня моя жизнь ничего не стоит.

— А думаю, что для моего брата ваша жизнь много стоила, — одарил меня Тайлер ледяной улыбкой.

О да, он прекрасно разбирался в людях, выискивал их слабые места и бил по больному.

Рикардо снова откинулся в кресле.

— Впрочем, решать тебе, я сделал свое предложение. Но мне нужен боец, а не истеричка. Если согласишься, будешь обучать курсантов-пилотов в местной академии. Первые пару лет, разумеется, никаких полетов за пределы планеты, но уже сегодня выйдешь отсюда свободным человеком. Если же нет, я просто умываю руки. Если трибунал тебя оправдает, значит, тебе повезло, если же нет, в их праве будет решать, жить тебе или нет, я буду всего лишь наблюдателем.

Он, действительно, предлагал мне жизнь, вернее, шанс на жизнь. Свободу, работу, жалование. Обучать молодежь? Я даже никогда не думала об этом, потому что искренне полагала, что никто и никогда не доверит мне столь ответственную работу. А самое главное, предложение Рикардо как нельзя лучше соответствовало просьбе Александра жить.

Я помолчала.

— Когда вы звонили доктору Лантеру, вы сказали, что дело личное, — сказала я через некоторое время.

Рикардо скривился:

— Разумеется, личное. Я привык верить чутью Александра на людей, и не хотел упустить ценный кадр.

То есть дело лишь в моей дурной славе и ценности меня как пилота. А мне показалось… Впрочем, не важно, что мне почудилось под лошадиной дозой успокоительного.

— Это не предложение руки и сердца, — проворчал Тайлер. — Никаких «я подумаю» и времени на раздумья.

Я облизнула губы. Я думала о том, что Александр не простил бы меня за то, что я сделал с Эйдоном. А простил бы он меня, если бы я отказалась сейчас, практически добровольно покончив с собой? Кули говорил представить Александра живым и подумать, что бы он сказал. А он бы сказал именно то, с чего Рикардо начал наш разговор, посоветовал бы вынуть голову из того места, на котором сижу, и жить дальше, пусть я этого после всего случившегося не заслуживаю.

— Я согласна, — сорвалось с моих губ.

Рикардо расплылся в хищной улыбке, довольно потер руки.

— Чудно.

Все равно, что подписать контракт с Дьяволом… К черту! Он прав, я боец, и я буду бойцом. Потому что Александр в меня верил, мои друзья в меня верили, и сейчас на какое-то мгновение я вдруг тоже поверила, что ничего еще не кончено.

— Выйдите из кабинета, — сказал Рикардо, — у Луизы уже приготовлены все документы, подпишите и можете пока быть свободны. Дрю отвезет вас в служебную квартиру, где вы поживете, пока не подыщите себе квартиру.

Я опешила.

— Все документы уже готовы? Откуда вы знали, что я соглашусь?

Тайлер блеснул белозубой улыбкой:

— Я же сказал, я привык верить чутью моего брата на людей.

На это мне нечего было сказать, просто не осталось ни эмоций, ни слов. Шахматист Рикардо только что блестяще отыграл партию, в которой все, кроме него, были всего лишь пешками.

Я подняла голову.

— Прежде чем я уйду, у меня есть еще один вопрос.

Рикардо посмотрел на меня с лениво-скучающим выражением. Было очевидно, что все интересное для себя на сегодняшний день он уже обсудил.

— Что ж, я весь внимание.

— Александр, — голос не подвел, и мне все-таки удалось произнести его имя вслух, не дрогнув, — просил передать Лаки, что он его очень любил. Когда увидите племянника, передайте ему… пожалуйста.

А вот сейчас Рикардо уставился на меня как на сумасшедшую.

— А с чего вы взяли, что я его собираюсь навестить? — снова резкий переход на «вы» и официальный тон.

— То есть? — я напряглась. Он не мог иметь в виду то, что я поняла из его слов, просто не мог… — Мальчик остался сиротой, вы его единственный родственник.

Рикардо выслушал меня равнодушно.

— Как единственный родственник, я отправлю его в лучший пансионат, в котором Лаки ни в чем не будет нуждаться, — отрезал он.

А вот после этих слов во мне что-то сломалось. На протяжении всего разговора я держала себя в руках, говорила спокойно и вежливо. Но это…

Я поднялась из кресла, в котором сидела, и шагнула ближе к столу.

— И обречешь своего племянника на жизнь в детском доме? — возмутилась я, наплевав на приличия. — Среди незнакомых людей?! Чтобы он вырос с мыслью, что никому не нужен?!

Но моя гневная тирада не произвела на Рикардо никакого впечатления. Он только развел руками:

— Александр же как-то вырос в приюте, и ничего.

Я еле сдержалась, чтобы не залепить ему пощечину, руки просто чесались от желания это сделать.

— Ты чудовище, — выпалила я.

— Да-а? — Рикардо тоже встал, оперся вытянутыми руками о стол, и впился в меня тяжелым взглядом. — И это говорит мне женщина, спалившая в Эйдоне тысячи невинных детей?

Да, этот человек мастерски умел бить по больному…

— Это говорит тебе женщина, — отчеканила я, — которая никогда бы не бросила свою семью и тем более тех, чья жизнь зависит от нее.

Рикардо выпрямился и дважды хлопнул в ладоши.

— Браво. Но Лаки мой племянник, и мне решать его судьбу.

— Он. Этого. Не. Заслуживает.

— Это решать мне, — отрезал Тайлер и снова сел, давая понять, что спор закончен, как и вся наша беседа.

Что я могла? Кто я Лаки? Просто женщина, безумно любившая его отца. Никто.

Я собрала всю последнюю волю в кулак, чтобы произнести более-менее спокойно:

— Я могу его навестить?

— Да бога ради, — кажется, Рикардо удивился, но быстро спрятал истинные эмоции под маской насмешки. — Дрю первое время в вашем распоряжении в качестве проводника и охраны.

— Благодарю, — выдавила я из себя, развернулась и направилась к двери.

— До скорой встречи, — застал меня насмешливый голос Рикардо уже в дверях.

Я не обернулась.

И откуда он, черт возьми, мог знать, что наша следующая встреча будет, действительно, скорой?

 

15

Дрю, как, оказалось, звали мужчину в черном, отвез меня в обещанную служебную квартиру сразу же после того, как я подписала договор о поступлении на службу. Какие горы пришлось свернуть Рикардо, чтобы добиться для меня такой должности и свободы, я не хотела думать. Как только я задумывалась о Тайлере, вместо благодарности я испытывала только злость и отчаяние за то, как он собирался поступить с племянником.

Дрю привез меня на квартиру, вручил коммуникатор, по которому я смогла бы вызвать его в любое время, и оставил одну. Со времени нашего знакомства охранник не стал разговорчивее, но я пребывала в таком настроении, что даже была ему благодарна за молчание.

Квартира оказалась однокомнатной, обставленной по минимуму, зато с наполненным доверху холодильником. Что ж, похоже, голодом меня морить не собирались.

Однако кусок в горло не лез. Я только попила воды и упала ничком на мягкую кровать.

Кто я теперь? И как мне смириться с тем, кто я и где?

За какие-то полгода Александр стал моей Вселенной, и теперь мне предстояло научиться жить без него. Вот только ради чего и ради кого? Я пока не знала ответов. Моя жизнь до знакомства с ним теперь казалась мне пустой и бессмысленной, и я не хотела возвращаться к такому существованию. Познавший истинную свободу не сумеет жить в рабстве.

Я так и уснула в одежде, провалилась в глубокий сон как-то незаметно для себя и проспала весь остаток дня и ночь. Проснулась только следующим утром.

Я надеялась, что когда усну, мне приснится Александр, но, наверное, я спала слишком крепко, потому что не видела снов. Или не помнила.

А утром я позвонила Дрю и попросила отвезти меня в дом Александра, чтобы я могла увидеть Лаки.

Странное и пока еще мне самой непонятное чувство, но я нуждалась в этой встрече. Нет, не только из-за просьбы отца передать сыну, что он его любил, а я сама, мне это было нужно.

* * *

Погода стояла морозная, но солнечная, и я снова любовалась городом, пока флайер летел до пункта назначения.

Даже не верилось, что когда-то я ненавидела Лондор и считала, что никогда не смогу его принять. Подумав об этом, я с ужасом поняла, что мне здесь нравится. С ужасом, потому что никак не ожидала от себя подобных чувств. Отныне Лондор — мой дом. Немыслимо, но возможно. Александр просил меня жить, и я буду жить. Здесь.

Флайер остановился у подъездной дорожки, и я с любопытством уставилась в окно. Дом оказался довольно большим, двухэтажным, с мансардой и высоким крыльцом. Светлая облицовка стен, на крыше синяя черепица — любимый цвет Александра.

Я вышла из флайера и двинулась к дому, стараясь не думать, сколько раз Александр проходил по этой дорожке и входил в дверь, в которую теперь предстоит войти мне.

Мне открыла женщина среднего возраста, в темном платье с белым передником и светлыми волосами, уложенными в аккуратную высокую прическу.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она. — Вы кого-то ищите?

— Здравствуйте, — эхом отозвалась я, чувствуя себя до смешного неловко. — Я бы хотела увидеть Лаки.

Глаза женщины широко распахнулись, и она уставилась на меня взглядом, полным подозрения и… да, враждебности.

— Вы его мать? — сухо.

— О, господи, нет, — я даже замахала руками, чтобы поскорее развеять это недоразумение. Вот это предположение! — Я хорошо знала его отца.

Женщина вздохнула с видимым облегчением.

— Меня зовут Клара, я няня Лаки, — представилась она, — да вы проходите, не стойте на пороге.

— Спасибо, — давно я не чувствовала себя так неуверенно. — Меня зовут Миранда, — фамилию озвучивать не стала, боясь, что сочетание «Миранда Морган» уже у многих на слуху. Пугать няню малыша не хотелось.

— Проходите, Миранда, — повторно пригласила Клара, отходя с прохода. — Мы всегда рады друзьям Александра, — она всхлипнула: — Такое горе…

Я только сдержанно кивнула. Обсуждать свое личное горе я хотела и не могла.

Я оказалась в просторном холле, выполненном в темно-синих тонах. Пол выложен крупной квадратной плиткой, окно во всю стену, тяжелые шторы до самого пола раздвинуты, открывая широкий обзор на заснеженный сад. Наверняка, моя мама бы осудила простоту интерьера, но мне здесь было невероятно уютно, будто бы я наконец-то вернулась домой после долгого путешествия.

— Сейчас позову Лаки, — вырвала Клара меня из моих мыслей.

Я встряхнулась.

— Как он?

Клара погрустнела.

— Спокоен. Пугающе спокоен для такого возраста. Когда я сказала ему, что папа больше не вернется, я ожидала слез, истерики, но он только помрачнел и сказал, что так и знал.

— И все? — поразилась я.

— И все, — Клара замялась, — ну почти. Потом, когда я отвернулась, он стащил из кухни тостер, закоротил контакты…. — она не стала договаривать, только махнула рукой, слава богу, не пострадал, да и пожарные приехали быстро.

— Он часто это делает? — поинтересовалась я. — Взрывает что-то? Александр рассказывал, что уже были случаи.

— Часто, — призналась няня. — Слежу, как могу, но у него столько энергии, столько фантазии. Я уже избавилась от всех роботов-уборщиков в доме, а он сообразил стащить тостер.

— Он, наверное, очень одинок, — сказала я.

Клара не стала спорить.

— Раньше он хотя бы ждал возвращения отца… — она прервала себя на середине фразы. — Да что это я? Расстроила вас совсем. Сейчас позову Лаки, проходите пока в гостиную, — она указала мне на дверной проем в конце холла, а сама направилась вверх по лестнице.

Я осталась одна, чувствуя себя глупо. Зачем я пришла сюда? Я ведь не умею общаться с детьми. Как мне вести себя? Что ему сказать?

Гостиная оказалась просторной и светлой. Такое же огромное окно, как и в холле. Бежевая обивка мебели и стен. На стеклянном столике свежие цветы в вазе.

Я прошла в центр комнаты и присела на мягкий диван. Сжала ладони между колен, потом сложила руки на груди, затем спрятала в карманы брюк. Господи, как перед экзаменом в КЛА.

Лаки ворвался в комнату маленьким ураганом, а потом замер, впившись глазами в незнакомое лицо. Никакого страха, только интерес. Я тоже, в свою очередь, рассматривала его, хотя и видела раньше на фото. Вживую впечатление было абсолютно другим, кроме того, мальчик успел заметно подрасти, если я не ошибалась, в этом месяце ему должно было исполниться шесть.

Александр Тайлер-младший обладал природной привлекательностью, как, очевидно, все Тайлеры. Черты его лица еще были детскими, до конца не сформировавшимися, но уже было видно, что когда он подрастет, слабый пол передерется за его внимание. Я не разглядела этого на фото, Лаки был похож на Александра, тот же разрез глаз, форма лица, губ, нос, вот только глаза пронзительно-зеленые, цвета свежей листвы, и светлые волосы.

Я так и застыла на диване каменной статуей, мальчишка сориентировался первым.

— Привет! — он шагнул ко мне, протягивая руку. — Клара говорит, ты подруга папы?

— Привет, — я почувствовала, что улыбка сама просится на мои губы. — Да, подруга.

— «Помимо прочего, Миранда Морган обвиняется в любовной связи со своим командиром, Александром Тайлером», — вдруг процитировал мальчик.

Стоящая в дверях Клара ахнула, а я почувствовала, как кровь отлила от лица.

Лаки посмотрел на меня с обидой:

— Что? Я смотрю телевизор.

— Видишь ли, — я не сразу нашла слова, — по телевизору не всегда говорят только правду…

— Знаю, — отмахнулся мальчик, — про тебя там говорили кучу неприятных вещей, — я напряглась еще больше, а Лаки вдруг расплылся в озорной улыбке, — но я им не верю, ты мне нравишься.

Я опешила. Мне хотелось сказать, что он еще маленький и не умеет разбираться в людях, но язык онемел.

— Так тебя зовут Миранда Морган? — снова заговорил Лаки, сверкая своими зелеными глазищами. — Можно я буду звать тебя Морган?

— Конечно, можно, — я откровенно терялась, получалось, что разговор вел этот шестилетний мальчишка, а не я.

— Пошли, — он вдруг схватил меня за руку и потянул за собой, — покажу тебе свою коллекцию. Расскажешь о папиных приключениях? Расскажешь, где вы были?…

Лаки все тараторил и тараторил, увлекая меня за собой к лестнице на второй этаж. Я затравленно обернулась, ища помощи у Клары, но получила от нее лишь одобрительную улыбку.

* * *

— Я хочу увидеть Рикардо Тайлера.

— Вам не назначено, нам ничего не сообщалось, — в очередной раз затянул свое охранник на входе в здание.

Дрю привез меня сюда по моей просьбе и теперь стоял рядом молчаливой стеной, ни во что не вмешиваясь. Ему был дан приказ сопровождать меня и охранять, но никак не прорываться за меня к своему же работодателю.

— Я не уйду, сообщите мистеру Тайлеру, что я хочу его видеть, — продолжала настаивать я.

— Мистер Тайлер не давал распоряжений, — будто с роботом разговариваю.

— Звоните ему, — я уперлась, я увижу Тайлера, чего бы мне это ни стоило, и я не отступлюсь.

Кажется, охранник все-таки понял, что от меня так просто не отделаться. Кроме того, из-за меня уже создалась небольшая очередь, так как я загораживала вход в здание, в котором, кроме Рикардо, работало много других людей.

Дежурный отошел, и я видела, как на голоэкране высветилось лицо Луизы. Они о чем-то коротко поговорили, и плечи охранника заметно расслабились. Кажется, вопрос решен, вот только в чью пользу?

— Мистер Тайлер вас примет, — дежурный посмотрел на меня чуть ли не с обидой, кажется, я его так достала, что он выпроводил бы меня превеликим удовольствием. — Приложите сюда ладонь и пройдите через сканер…

* * *

Рикардо встретил меня ехидной улыбкой:

— Надо же, наша встреча оказалась даже раньше, чем я предполагал.

Я проигнорировала эту реплику, решительно прошла и заняла кресло для посетителей.

— Нам надо серьезно поговорить, — выдала без лишних предисловий.

— О, — Рикардо насмешливо изогнул бровь, — сколько решимости, пыла. А где же девочка-зомби, не желающая жить, с которой я разговаривал… Когда? Дай-ка подумать… Ах, да, всего лишь вчера.

Мне захотелось огреть его чем-нибудь тяжелым.

— Обстоятельства изменились.

— И Белоснежка проснулась ото сна, — продолжал глумиться Тайлер. — Ну надо же. И что же послужило причиной?

— Я хочу усыновить Лаки.

— Что? — вот она, искренняя, неприкрытая эмоция. — Да ты с ума сошла, женщина!

— Я. Хочу. Усыновить. Лаки, — повторила я, отчеканивая каждое слово.

Мне показалось, что лицо Рикардо окаменело.

— Скажи мне, что ты пошутила, я посмеюсь, и ты больше не будешь занимать мое время.

— Я не шучу, — я говорила правду, я была серьезна и решительно настроена, как никогда в жизни.

Тайлер пару секунд сверлил меня взглядом, а потом взорвался:

— Ты хоть понимаешь, о чем просишь? У тебя отродясь не было детей, ты не знаешь, что с ними делать.

— Я научусь, — я уже думала об этом, со мной останется Клара, она поможет, вместе мы справимся.

— Научишься? Допустим, — Рикардо принялся постукивать пальцами по столешнице, явно придумывая новые аргументы. — А что будет потом? Когда ты выйдешь замуж, родишь своих детей? Что станет с Лаки, когда твоя любовь к Александру пройдет?

Я поджала губы, усмиряя эмоции. Не хочу и не буду объяснять этому человеку, что мои чувства гораздо глубже мимолетной влюбленности. Не хочу. А он не поймет.

Сказала:

— У меня не будет своих детей.

Рикардо фыркнул:

— Да что ты несешь? Тебе двадцать пять лет!

— Двадцать шесть.

— Что?

— Двадцать шесть, — только сейчас я сама поняла, что пропустила свой день рождения. — Мне исполнилось двадцать шесть позавчера, как раз когда меня «успокоил» доктор Шрайтер.

— Да наплевать, — отмахнулся Тайлер. — Двадцать пять, двадцать шесть, тридцать. Ты еще молода, и ты не знаешь, что говоришь. У тебя появятся свои дети, и Лаки станет тебе не нужен.

Как объяснить ему, что я уверена в своих словах? Я хотела бы детей только от Александра, и у меня будет ребенок Александра, других я не хочу.

Я поймала его взгляд и посмотрела прямо в глаза:

— Я никогда не предам того, кто мне верит.

— Ты передумаешь…

— Я не передумаю, — я повысила голос, — я не буду есть, спать, но я костьми лягу, чтобы Лаки ни в чем не нуждался. Он должен расти с человеком, которому не безразличен, он заслуживает того, чтобы его любили. И если Александр не успел передать ему всю свою любовь, то это сделаю я.

— Какой альтруизм, — Рикардо продолжал выбивать пальцами дробь. — Такая самоотверженность ради чужого ребенка.

— Ради ЕГО ребенка, — отрезала я. — Ребенок Александра никогда не будет мне чужим.

Тайлер покачал головой:

— Ты не понимаешь, чего просишь…

— А ты? — меня уже откровенно понесло. — Мне, по крайней мере, не плевать на мальчика! Я готова заботиться о нем, да я порву на части ради него любого! А ты? Ты готов отдать его в приют, лишь бы не нести ответственности! Как поступил с его отцом! Я не хочу, чтобы Лаки прошел через это! Раз уж я осталась жива, я не позволю! Если тебе плевать, то мне нет!

У Рикардо заходили желваки.

— Да что ты знаешь, — процедил он, — плевать мне или нет… — я только хотела переспросить, что он имел в виду, как вдруг маски были сброшены, и я увидела настоящего Рикардо Тайлера, у него даже лицо преобразилось, перестало быть таким скульптурно идеальным, а стало просто… человеческим. — Именно потому, что мне не плевать, я не подойду к Лаки близко! Ты, что, не понимаешь?! На меня совершается, в среднем, по три покушения в год! Мои близкие — мишени! Думаешь, почему я бросил Александра в приюте? Именно поэтому! Я знал, на что иду, когда лез в большую политику, отдалить от себя брата было единственным способом сделать так, чтобы мои враги не пытались достать меня через него! — Рикардо вдруг резко замолчал, возвращая себе самообладание, продолжил уже тише: — Я не допущу, чтобы второй Александр Тайлер погиб по моей вине.

Я молчала, смотрела на него и молчала, оглушенная, раздавленная этой лавиной, выплеснутых на меня эмоций. Рикардо больше не притворялся, не прятался за маской, и я увидела в его глазах такую боль, что мне стало трудно дышать. Боль и чувство вины. Смерть Александра стала для него не меньшей потерей, чем для меня. А ведь он собственноручно отправил его на Эйдану…

Рикардо резко разорвал контакт взглядов и отвернулся.

— И пусть Александр так никогда не простил мне, что я бросил его в приюте, — сказал он куда-то в пустоту, будто ни к кому не обращаясь, — это того стоило, он хотя бы дожил до сих пор.

— Он простил, — сказала я.

Рикардо метнул на меня злой взгляд:

— Ерунду не неси.

Я покачала головой:

— Я не лгу. У него был фотоальбом со снимками самых дорогих. Твое и Лаки на первом месте.

Рикардо по-прежнему смотрел куда-то в сторону, только рука, лежащая на столешнице, сжалась в кулак. Он не поворачивался ко мне до тех пор, пока не взял себя в руки, окончательно совладав с эмоциями.

— Ты нашла для себя новый смысл жизни? — спросил Тайлер непривычным глухим голосом, серьезно, без насмешек.

Я кивнула и добавила:

— Я справлюсь. Помоги мне, Рикардо. Не отправляй его в детский дом. Мать бросила, отец погиб, не добивай его еще сильнее.

Тайлер смотрел на меня бесконечно долгую минуту, мне казалось, я практически слышу, как крутятся шестеренки у него в голове.

— Морган, мне уже становится страшно оттого, что связался с тобой, — на его лицо вернулась прежняя улыбка, а тон стал обычно уверенным. — Но так даже интереснее. Я все устрою, — продолжал он, — бумаги на усыновление, перепишем на тебя дом, нечего с ребенком ютиться по квартирам.

Я ошарашено кивнула, такой щедрости я не ожидала.

— Ну, чего ждешь? — Рикардо скорчил гримасу. — У меня работа стоит, а ты отнимаешь мое время. Можешь собирать вещи и переезжать, завтра все бумаги будут готовы.

Я поспешно встала, пока он не передумал.

— Рикардо, спасибо, — с чувством поблагодарила я.

Он хищно улыбнулся:

— Рано благодаришь, вот поживешь с этим сорванцом месяц-другой, на стенку полезешь… Ну чего стоишь?

— Мои вещи остались на «Прометее». Могу я их забрать?

— Ах, да, — Рикардо поморщился, — полагаю, их все досмотрели и перетрясли, но скорее всего, они все еще на судне. Подойдешь к Луизе, она выпишет пропуск. А теперь все, лимит доброты исчерпан. Морган, выметайся.

Я развернулась и послушно направилась к двери, обернулась уже у самого выхода.

— Он давно тебя за все простил, — и вышла прежде, чем Рикардо успел хоть как-то отреагировать на мои слова.

 

16

В личное пользование катер мне, естественно, не дали, но отвезли на «Прометей» без лишних вопросов, стоило мне показать пропуск, выписанный секретарем Рикардо.

Дрю по-прежнему следовал за мной немой тенью, и мне стоило немалых усилий убедить его, что я не нуждаюсь на борту в его услугах, и буду благодарна, если он останется в космопорте до момента моего возвращения. Уж не знаю, что Тайлер сказал ему по поводу меня и какие указания дал, но вел себя охранник так, будто кто-то в любую минуту может покуситься на мою жизнь. Впрочем, возможно, так оно и было бы, приди мне в голову в одиночестве расхаживать по улицам, ведь шумиха, связанная с моим именем и не думала утихать. Но я и так прекрасно это все понимала и не нуждалась в постоянных напоминаниях. Раз уж я решила жить и, тем более, нести ответственность еще и за Лаки, рисковать и подставляться я не собиралась.

На крейсере меня встретил весь экипаж, полным составом, все тут же засыпали меня вопросами, а я, в свою очередь, узнала, что Рикардо лично попросил Риса временно оставить команду на корабле и не спускаться на планету до тех пор, пока он не утрясет кое-какие бюрократические нюансы и полностью не опровергнет обвинение в измене и дезертирстве.

— Вот это номер, — ахнула Клавдия, когда мы разместились в кают-компании, и я вкратце рассказала о том, что со мной произошло. — Кто бы подумал, что Рикардо вступится за всех нас.

— А я говорил, — пробасил Ригз, — Рикардо нормальный мужик, суров, но справедлив.

Я не спорила. Понятное дело, я не рассказала всех мелочей, в том числе, умолчала о эмоциональных всплесках Тайлера, посчитав, что не имею никакого морального права ломать его столь тщательно склеенные маски.

— То есть, ты к нам не вернешься, — грустно подытожила Лора, шмыгнув носом.

А Клавдия толкнула ее локтем в бок:

— Куда — к нам? Мы еще сами не знаем, возможно, экипаж расформируют. Рикардо сказал, что выступит с пожеланием повысить Эшли до капитана и оставить нас в прежнем составе, но он сам сказал, что о ничего не может обещать.

— Морган, — Лора тут же впилась в меня глазами, полными надежды, — а ты что думаешь, ты же общалась с Рикардо? Он сможет?

Я улыбнулась.

— Если я что и вынесла из общения с Рикардо, так это то, что если он хочет, он может все.

Клавдия хихикнула:

— Если он сохранит «Прометей», обещаю, я буду за него голосовать на следующих выборах!

Все рассмеялись. Знакомые улыбки, смех… Здесь я по-настоящему чувствовала себя в кругу друзей, вот только мне на «Прометее» больше не место. От этой мысли стало грустно.

— А где Хрящ? — спохватилась я. — Я его нигде не видела.

Эшли нахмурился и виновато признался:

— Забрали. Насколько мне известно, он содержался в зоне биоконтроля космопорта, откуда его должны были отправить в приют для бездомных животных в случае необнаружения никаких вирусов.

— Понятно, — протянула я.

— Морган, ты не думай, — Рис неправильно истолковал мою реакцию, — он тоже член экипажа, я его не брошу, как только нам разрешат спуститься на планету, я заберу его домой, нельзя его бросать.

Добрый Эшли, готовый всех спасать…

— Эш, — попросила я, — а можно это сделаю я?

— Боже, конечно!

Как мне показалось, Рис был не особым любителем животных, но готов был забрать себе кота из жалости. Конечно же, команда «Прометея» никогда не бросала своих…

* * *

Я провела на «Прометее» весь день. Нужно было возвращаться, но я понимала, что это, скорее всего, последний раз, когда мне было позволено ступить на борт судна, и никак не могла заставить себя уйти.

Под вечер пришла на камбуз к Кули и упивалась иллюзией, что прошлых двух месяцев не существовало, что сейчас в эти двери войдет Александр, и мы вместе отправимся ночевать в его каюту. Не спорю, я малодушничала, но строго пообещала себе, что это в последний раз. Завтра мне передадут на руки бумаги об опекунстве над Лаки, и моя жизнь снова кардинальным образом изменится, я больше не смогу позволить себе быть слабой.

— Обязательно приезжайте ко мне в гости, — пригласила я кока, — все, в любое время, я уже говорила ребятам.

Кули усмехнулся, подарив мне хитрый взгляд прищуренных глаз:

— И эта говорит наша нелюдимая Морган? Зовет полный дом гостей? Смотри, мы же примем приглашение и приедем.

Но ему не удалось меня смутить.

— Это говорит просто Морган, — сказала я. — Без эпитетов. И я, правда, буду рада, если вы придете навестить меня. Я познакомлю вас с Лаки.

— Он чудесный, да? — тепло улыбнулся кок. Я кивнула. — И очень на него похож?

Я подумала, прежде чем ответить.

— И да и нет, Глеб. Он другой, — я помолчала несколько минут, уставившись на свои сложенные на стойке руки, а потом тихо призналась: — Я так по нему скучаю, — и, конечно же, кок прекрасно понял, что я говорила уже не о Лаки.

Кули отложил все дела, подошел ближе, привычно навалился локтями на стойку.

— Доверься моему жизненному опыту, — сказал он. — Такие, как Александр бессмертны, они не умирают. Он всегда будет жить здесь, — кок прикоснулся к своей груди в том месте, где находится сердце, а потом протянул руку ко мне, — и здесь, — он аккуратно дотронулся до моей форменной куртки слева. — Всегда.

— Всегда, — эхом повторила я.

* * *

Сегодня было пасмурно, синоптики обещали очередной снегопад, но пока в воздухе не было ни снежинки, только небо все больше заволакивало хмурыми облаками.

Охранник повел флайер в гараж, а я решительным шагом направилась к дому, моему дому. В одной руке у меня была сумка с вещами, собранными на «Прометее», в другой переноска для животных. Дрю хотел мне помочь, но я отказалась, свое богатство я была в силах донести глаза.

Дверь открыла Клара, но стоило мне шагнуть в холл, как на меня с криком: «Морган!» свалился Лаки. Кажется, он умудрился скатиться по перилам с лестницы и теперь с прыжка повис у меня на шее, так, что я еле сумела удержаться на ногах. Я резко взмахнула руками для восстановления равновесия, и в ответ на это движение из переноски раздался оскорбленный «мяв» протеста.

— Кот? — ахнула Клара, скорее обреченно, чем радостно.

А вот Лаки завопил, как резаный:

— Кот! Покажи мне! Это Хрящ? Папа мне о нем рассказывал!

Несмотря на предостережения, и мои, и Клары, мальчишка смело полез в переноску и извлек вырывающегося кота на свет. Хрящ никогда не был любителем телячьих нежностей, поэтому немедленно попытался сбежать, и даже ударил Лаки когтями по внешней стороне ладони. Выступили несколько капель крови, но, к моему удивлению, мальчик не заплакал и даже не обиделся на кота, он только небрежно вытер кровь о штанину, а потом перехватил животное поудобнее.

— Он весит не намного меньше тебя, — ляпнула я первое, что пришло в голову, чтобы скрыть свое замешательство от того, что Лаки так беспечно и несвойственно для ребенка отнесся к располосованной ладони.

— Здорово! — кажется, мое замечание обрадовало его еще больше. — Огромный!

Я, наконец, поставила свою сумку на пол и поймала удивленный взгляд Клары.

— Это весь ваш багаж?

Я пожала плечами.

— Мне хватало.

И правда, с момента окончания КЛА я путешествовала с одной единственной, и то, наполовину пустой сумкой, и никогда даже об этом не задумывалось. Больше мне ничего не было нужно.

— Наверное, вы просто никогда долго не жили на одном месте, — понимающе улыбнулась Клара. — Это дело наживное, привыкните.

Я опустила глаза на Лаки, который все еще возился с котом. Надо отдать Хрящу должное, он больше не пытался поранить нового хозяина, просто смотрел на него взглядом, словно говорившем: «Когда же ты меня отпустишь?» и раздраженно мотал хвостом.

Я неодобрительно покачала головой, заметив, как по пораненной руке побежала новая струйка крови.

— Рану нужно обработать.

— Может, потом? — Лаки поморщился, чем снова безумно напомнил Александра.

— Не-а, — я строго сложила руки на груди и строго повторила: — Обработать, сейчас.

— Ууу, — мальчик надулся, но кота послушно поставил на пол, чем Хрящ немедленно воспользовался и дал деру. Лаки проводил его расстроенным взглядом.

— Руку перевяжем, и пойдешь его искать, — утешила я. — Он твой.

Зеленые глаза тут же заискрились радостью.

— Правда-правда? Честно-честно? Мой?

Я кивнула со всей серьезностью, на которую была способна.

— Урааа! — и Лаки с победным воплем понесся по лестнице на второй этаж.

Я сделала было шаг за ним, намереваясь пойти и самой промыть и перевязать ему руку, но меня остановила Клара:

— Я помогу, не беспокойтесь. Разбирайте вещи, — я благодарно кивнула, в конце концов, я, элементарно, пока еще даже не знала, где в этом доме находится аптечка. — А вы пока подумайте, что хотите заказать на ужин.

У меня промелькнула одна мысль, сначала я хотела ее отбросить, как одну из самых нелепых, что когда-либо приходили мне в голову, а потом вдруг передумала. А почему бы и нет, черт возьми? Почему бы и нет?

— Я бы хотела сама что-нибудь приготовить на ужин.

Клара удивленно воззрилась на меня, но спорить не стала.

— Если вам хочется, разумеется.

Видимо, мой образ в ее воображении никак не вязался с приготовлением пищи самостоятельно. Зря, мне давал уроки мастер.

— Один очень мудрый человек как-то сказал, — пояснила я, — что когда мы готовим пищу, этим мы делимся теплом своей души с теми, для кого это делаем.

Няня чуть склонила голову набок, обдумывая мои слова.

— Наверное, это действительно мудрый человек, — согласилась она, а потом все же направилась вверх по лестнице, чтобы позаботиться о своем воспитаннике.

Я осталась в пустом холле одна.

Мой дом… Не верится, но Рикардо не обманул, и все документы, подтверждающие мои права собственности лежали в сумке.

Я покружила вокруг своей оси, осматриваясь, будто видя впервые. Мой дом. Мой и Лаки. Наш.

Я подошла к окну.

Пока мы разбирались с котом, успел пойти снег, он кружил в воздухе крупными хлопьями и падал на еще не растаявший тонким свежим слоем. Это неспешное падение и танец снежинок завораживали, и я не могла оторвать от них глаз.

Я подошла ближе, уперлась лбом в холодное стекло и смотрела на снег. На меня опустилось незнакомое, небывалое спокойствие.

Я думала об Александре.

Кули был прав, такие, как Александр Тайлер бессмертны. Потому что свет, который они несут в своем сердце и дарят окружающим людям, не может пропасть бесследно. Этот свет навсегда остается в тех, в чьей жизни они оставили след.

Александр никогда не умрет, просто потому, что это невозможно. Он всегда будет жить во мне, в своем сыне, в наших друзьях, даже в своем брате, хотя Рикардо ни за что в этом никому не признается. Потому что жизнь всех, кто знал Александра Тайлера, никогда не уже не станет прежней, а он всегда будет жить. Вечно. В наших сердцах.

Снег все кружил и кружил за окном, а я вдруг почувствовала соленый привкус на губах. Я даже не сразу поняла, что это слезы. Я плакала! Плакала впервые за пятнадцать лет!

Это было освобождением…

 

Эпилог

3 года спустя

— Прекрати, ты обещал, — я нависла над столом, грозно уперев руки в бока, в то время как Рикардо наглым образом притворялся, что занят, перебирая бумаги на своем столе.

— Ты мне мозги запудрила, вот и пообещал, — фыркнул Тайлер. — Обещание, данное под давлением, теряет свою силу, тебе любой юрист это скажет.

— Рикардо! — я заскрипела зубами. — Если не встанешь и не начнешь собираться, я потащу тебя силой.

— Я тогда вызову охрану, — не остался в долгу тот.

— Не вызовешь, — не купилась я.

— Да что ты ко мне пристала? — кажется, использовав все другие аргументы, Рикардо решил воззвать к состраданию. — Какой загород? Какие лыжи? Ты посмотри на меня, где я, а где лыжи.

— Переоденешься, — отрезала я. — Давай быстрее, Лаки уже полчаса нас ждет во флайере.

Рикардо поднял вверх указательный палец, лишний раз обращая мое внимание на серьезность своих слов:

— Я еще раз напоминаю, что считаю это глупой затеей, мы уже обсуждали, что общение Лаки со мной небезопасно для него.

— Он сам небезопасный для кого угодно, — отмахнулась я. — Ты видел своего племянника четыре раза за три года, и в пятый раз ты не отвертишься. Я ему обещала, что притащу тебя, и я притащу, чего бы мне это не стоило.

— Уу, — Рикардо закатил глаза к потолку, — садистка. И когда ты только успела научиться у моего братца не давать мне покоя, — затянул он уже привычную песню, однако же встал из-за стола. — Ну, и во что мне переодеваться? — взгляд полный скептицизма.

— Придумаем по дороге, — раздался звонкий голос от дверей.

Мы оба обернулись, я улыбнулась Лаки, а вот Рикардо откровенно растерялся.

— Эй, а как же моя охрана? — возмутился он. — У тебя нет пропуска.

Девятилетний мальчишка состроил ангельскую физиономию, что было довольно просто при учете его светлых, вечно торчащих в разные стороны волос.

— Я уболтал охрану, и они меня пропустили, — невинно выдал он.

Вот только купиться на это очарование мог только тот, кто его плохо знал.

— Уболтал, значит, — мне показалось, из ушей Рикардо сейчас повалит пар, если вообще не дым.

— Брось, дядя Рик, все же знают, кто я такой, почему бы им было меня не пропустить? — беспечно отмахнулся мальчик.

— «Дядя Рик»? — придушенно повторил Рикардо за моей спиной, за которую как-то плавно переместился.

Я хмыкнула и нарочно отступила в сторону, чтобы он не пытался прятаться за мной от племянника.

— Ну не тетя же ты ему, — логично заметила я.

Лаки же воспользовался моментом, быстро преодолел разделяющее их расстояние и ухватил Рикардо за руку.

— Пойдем! А то ничего не успеем, — потащил его к выходу.

Я лишь отметила, что Тайлер-старший больше не сопротивлялся. Что бы он там не говорил, какого бы грозного политика из себя не строил, я знала, что в глубине души Рикардо очень хотел общаться с племянником. И пусть пока это общение давалось ему тяжело, потому что, не имея собственных детей, он просто-напросто не знал, как с ними с себя вести, я не сомневалась, скоро этот барьер будет преодолен, уж Лаки постарается. Пока что я еще не встречала человека, способного противостоять очарованию и темпераменту этого мальчишки, совсем как его отцу.

— Приятных выходных, мистер Тайлер, — пропела Луиза, бессменно занимающая секретарский стол в приемной президента Лондора, кстати говоря, избранного на второй срок.

— Как прокляла, — проворчал Рикардо себе под нос и произнес уже громко: — Я на связи, звони в любое время! — судя по всему, именно на срочный звонок он и рассчитывал, чтобы избежать семейного отдыха.

— Да, мистер Тайлер… — голос Луизы перекрыла закрывшаяся за нами дверь.

— По-моему, она в тебя влюблена, — доверительно сообщил Лаки своему дяде.

— Что?! — у Рикардо разве что волосы не побелели от шока. — Мальчик, что ты несешь?!

— Расслабься, дядя Рик, — беспечно отмахнулся Лаки, без всякого стеснения повиснув у нег того на руке. — Все свои.

Я отвернулась, давясь смехом. Рикардо что-то бурчал себе под нос, должно быть, ругательства, а Лаки продолжал что-то весело тараторить.

Со стороны мы вполне могли показаться настоящей семьей. Хотя, по сути, именно семьей мы и были, людьми, которых Александр навсегда связал вместе…