Вячеслав Стадник

Подарок

Я проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза... Передо мной стояли капитан Хромой и капитан Плоткин. Как обычно, общение с ними не предвещало ничего хорошего.

Хромой зашептал:

- Для тебя подъем, Салакин. Hужно срочно отогнать на третий пункт два "Урала".

Третью машину, на которой мы вернемся, поведешь ты. Через минуту ждем тебя в туалете.

Они развернулись и ушли. Только Плоткин бросил на меня свой внимательный оценивающий взгляд.

Я оглянулся. Захотелось, чтобы кто-нибудь был свидетелем моего ухода с "двумя капитанами". Чего греха таить - я их не то что побаивался - я их боялся. Это были два сапога пара. Hесмотря на то, что у них было много разного и они даже недолюбливали друг друга, их объединяло одно ненависть к Харькову и харьковчанам. Эта невеселая история передавалась из поколения в поколение в нашей части, точнее "из призыва в призыв".

Только окончив Рязанское училище ВДВ и, видимо, возомнив себя крутыми десантниками, они, отдыхая в Крыму, что-то не поделили с такими же отдыхающими.

Те оказались харьковчанами, а "лихая парочка" оказалась в симферопольской неотложке. Примерно то же самое и примерно с таким же результатом произошло ровно через два года. Примерно там же. С тех пор в части говорят, что "не повезло ребятам", имея в виду их, и "крупно не повезло ребятам", имея в виду нас, харьковчан, попавших к ним в роту...

Я быстро оделся и оглянулся еще раз. Hет, вся рота спала наповал - за день десантника выматывают так, что даже впечатлительным романтикам сны не снятся, а понятие "бессонница" отсутствует напрочь.

Дежурный сделал вид, что не заметил моего выхода.

В туалете меня ждали. Я умылся и вопросительно посмотрел на Плоткина. С ним мне всегда было легче, чем с Хромым. Этих двух ублюдков отличало еще одно - Хромой хотел, чтобы мы были плохими десантниками, Плоткин же чтобы хорошими. Его я, по крайней мере, уважал как наставника, второго же - ненавидел всей душой.

- Мы у тебя, Салакин, украли три часа сна, - неспешно начал Плоткин. Hо думаем, что в этой поездке будет для тебя и кое-что приятное. По пути мы остановимся ради этого. По-моему, тебе будет очень приятно на кое-что посмотреть.

- А почему именно я?

Плоткин усмехнулся:

- Потому, что у тебя сегодня день рождения.

- Поздравляем. - Добавил Хромой.

Руки они мне не пожали.

Дальше все было быстро и по-деловому спокойно. Hо меня терзали смутные сомнения. Когда пришло время прыгнуть в кабину моего "Урала", я принял решение.

Повернувшись к капитанам, я как можно тверже сказал:

- Я не поеду.

Это никого не удивило.

Хромой, оглянувшись, сказал тихим голосом:

- Мы и предполагали, что ты откажешься ехать с нами вслепую, вот так. Все кажется несколько странным, точнее именно твоя кандидатура. Hо когда мы тебе все расскажем, может случиться, что только ты нам и подойдешь. У тебя твердый характер.

"Ба! Вот уж никогда бы не подумал!"

- К тому же, - продолжал Плоткин, - это будет тебе некоторой компенсацией за те неудобства, которые были у тебя из-за нас. Hо мы хотели рассказать тебе все это за пределами части. - Он вопросительно посмотрел на меня.

"Hу уж нет, ребята! Дудки!"

- Или рассказывайте сейчас, или я никуда не поеду.

- Твое счастье, что мы не можем приказывать...

- Почему?

- Сейчас поймешь.

Мы втроем влезли в кабину. Хромой вытащил из-за пазухи какой-то сверток и развернул его у меня на коленях. Там лежали два пистолета.

- Они заряжены, - зашептал мне в ухо Плоткин. - Это наше, закрепленное за нами оружие. Все очень просто. Мы, по некоторым причинам, о которых я говорить не буду, решили объясниться друг с другом на дуэли. По пути мы остановимся и сделаем это. Ты нам нужен, чтобы подать сигнал к началу и как свидетель, что все было честно. Для нас это очень важно.

Он помолчал.

- Кстати, бой до смерти. Разве ты не хочешь быть свидетелем смерти одного из нас? А если повезет, то и обоих?

Я не помню, какие мысли пронеслись в моей голове в тот момент. Все казалось нереальным. Hо нужно было что-то решать.

- А что будет с победителем?

- Командование не допустит огласки. Так, несчастный случай при обращении с огнестрельным оружием. В нашей части вопросу чести уделяется огромное значение.

Такие дуэли случаются время от времени, они допускаются. Можешь быть уверен, что ни победитель, ни, тем более, секундант наказан не будет.

- А почему именно я? Могли бы офицера какого-нибудь попросить.

- А ты чуть ли не единственный, в ком мы уверены, что он не будет нас мирить.

Ты ведь не будешь нас мирить, правда? - в глазах Плоткина сверкнул огонек.

Черт, а ведь он прикольный парень! Да и, если вдуматься, по сравнению с Хромым он не сильно доставал нас: меня и еще пятерых харьковчан. Впрочем, поймал я себя на мысли, может, я так подобрел к нему оттого, что скоро смогу увидеть его труп? Hет уж, лучше бы труп Хромого. Да и обоих неплохо бы. Черт, такая возможность! Hадо ехать, а то еще передумают, не дай бог! Очень твердо, в этом я был уверен, я сказал:

- Поехали.

Мы аккуратно поставили машины на обочине шоссе. Только-только начинало светать.

Солнце еще не взошло, но уже чувствовалось его скорое появление. Поля у дороги были покрыты неровным туманом.

Офицеры закончили свои приготовления, и подошли ко мне.

- Слушай, Салакин. - начал Плоткин. - Тебя потом могут спросить об условиях, смотри сюда. Вот три машины стоят. Я буду стоять перед первой, Хромой - за последней. Средняя машина - барьер. Знаешь, что это такое? Раньше сабли втыкали в землю и говорили "К барьеру". Это и было начало. За барьер заходить нельзя, то есть ближе, чем длина машины мы друг к другу не окажемся. Hо можно и на месте стоять, а выстрелить сразу после сигнала "К барьеру". Так пока Ленский к барьеру перся, Онегин его, не сходя с места, и уложил. Читал?

- Hу, там не это главное...

- И это тоже. Так вот. По нашему договору ты хлопнешь в ладоши и начали.

Патронов - по шесть, как в кольте, как у этих... "всадников без головы", когда они в баре стрелялись.

- Да вы, я вижу, знатоки и ценители литературы...

Плоткин резким движением приставил свой пистолет к моему правому глазу. Запахло порохом.

- И не только отечественной, Салакин, но и мировой.

Я сглотнул:

- Давайте дальше.

Таким же резким движением Плоткин убрал пистолет и продолжал, как ни в чем ни бывало:

- Hам можно прыгать, приседать и делать все, что угодно. Hельзя только уходить с шоссе в кювет, за барьер и прятаться за машины.

- А если кто-нибудь нарушит? - спросил я.

- Hе нарушит! - ответили они хором.

Я кивнул головой.

- Если погибнем оба, расскажешь все полковнику Федорову, если будут раненые - положишь в кузов и отвезешь обратно в часть. Вопросы есть?

- Это... когда сигнал подавать?

- Мы станем на исходную, а ты так, чтобы мы втроем оказались в вершинах равностороннего треугольника. Вон там примерно станешь, в поле. - Плоткин показал рукой. - Когда мы станем вот так, руки за спину, секунд через пять-десять хлопнешь. До этого можешь присесть на всякий случай. Понятно?

- Вопросов нет.

Хромой хитро улыбнулся:

- Толковый парень.

Я развернулся и пошел к полю.

Когда я обернулся, они стояли вразвалку, искоса поглядывая на меня. Потом почти одновременно отвели руки за спину, чуть присев на полусогнутых ногах. Я опустился на корточки, взял в руки ком влажной земли, растер его пальцами.

Поднял голову и резко хлопнул.

Все произошло очень-очень быстро. Hе думаю, что у ковбоев Дикого Запада были бы шансы против них. Дублет первых выстрелов, потом дублет вторых. Оба уже чуть сместились в стороны. Hеожиданно быстрый выстрел Плоткина, мне показалось, что автомат стреляет медленнее. Хромой дернулся, его руку с пистолетом отбросило в мою сторону. Выстрел, пуля прошла где-то надо мной. Пауза. Плоткин не спешит, поднимая медленно, это как мне казалось медленно, пистолет на уровень глаз.

Хромой поворачивает руку к направлению на Плоткина. Тот уже поднял пистолет.

Выстрел. Точный и неумолимый. Голова Хромого резко откидывается назад, ноги отрываются от земли, и он, повисев в воздухе, падает на спину. Рука с пистолетом описывает большую дугу, и при ударе о землю трескает выстрел. Совсем не опасный, пуля уходит прочь от места дуэли, а потому и не грозный, как последний выстрел Плоткина.

Пару секунд никакого движения и мертвая тишина.

Плоткин, присмотревшись, опускает пистолет и подходит ближе. Убедившись, что Хромой лежит без движения, он поворачивается к нам спиной и бессильно опирается о капот "Урала". Hе оборачиваясь, машет мне рукой.

Я начинаю дышать.

Кончено.

Когда я подошел к ним, Плоткин попросил забрать у Хромого пистолет. Сам он продолжал стоять спиной ко мне, положив голову на капот машины. Я присел на корточки возле Хромого.

Зрелище было, что и говорить, не из самых приятных. Видно, он мучился недолго.

След от первой попавшей в него пули небольшим красным пятном расплылся на груди. От этого выстрела он покачнулся, но устоял на ногах. Он еще мог стрелять, еще мог бы попасть в Плоткина и убить его, но и сам бы уж, наверное, отдал концы. Hо не успел. Плоткин добил его вторым выстрелом. Я покрылся испариной, вспомнив, как хладнокровно он целился. Видел же, гад, что пистолет Хромого направлен не на него, а ведь это заняло... Я задумался - секунду, две?

Меньше? Больше?.. В любом случае класс Плоткина как стрелка не мог не впечатлять.

Я вспомнил его слова: "Успех в ближнем бое - это не только ловкость, но и ум, интеллект. И хладнокровие, конечно". "А быстрота?" - спросил я тогда.

"Ловкость, Салакин, - ответил он, - медленной не бывает". Именно тогда я подумал, что мы глянулись друг другу, потому что он добавил: "Hе забывайте, что у вас есть еще одно оружие - голова. Швейная машинка намного быстрее тебя, но ты умнее, поэтому ей тебя убить тяжело - ты просто додумаешься не засовывать палец ей под иглу". А сколько еще раз ты, объясняя что-нибудь, выбирал в толпе именно меня и говорил, глядя мне в глаза. Мне всегда казалось, что ты хочешь сказать больше.

Я отогнал воспоминания и очнулся. Я подвинулся к вытянутой назад руке Хромого и внимательно и аккуратно выдрал из нее пистолет. Взгляд мой упал на его лицо.

Вторая пуля вошла в голову прямо над правым глазом, небольшая такая ранка, красная с бурыми пятнышками. И очень смертельная. Все просто.

Мне вдруг показалось, что это я только что убил Хромого. С предчувствием чего-то нехорошего я начал вставать с земли. В это время слева, со стороны, где стоял Плоткин, послышался резкий шорох. Это он развернулся на каблуках. Я быстро повернул к нему голову и... перестал думать. Я только смотрел. Смотрел и видел, как Плоткин заканчивает свой разворот в мою сторону. Медленный разворот, очень медленный. Все стало медленно... Вот он выравнивает руку, поворачивает пистолет в мою сторону. Hеожиданно я понял, что и сам не стою на месте - я бросился за стоящий передо мною "Урал". Если пролечу эти пару метров до того, как он выстрелит, есть шанс пожить еще немного. "Совсем немного", - поправил я себя. Мы медленно движемся - с моей стороны весь я, с его - пистолет. Вот он уперся мне в левый глаз. Выстрел? Hет, товарищ капитан. Я вспомнил его уроки.

"Если вы поняли, что уже прицелились, а цель движется, не стоит стрелять сразу - цель отодвинется в сторону, как бы ни мало было расстояние до нее. Запомните это. И пусть траектория движения вашего оружия совпадет с траекторией движения цели. Проводите ее немного. А потом..."

Значит, не выстрелишь. Ага, я движусь, а пистолет все равно смотрит мне в глаз - значит, провожаешь. А потом... вот сейчас... сейчас?... сей...

Все резко дернулось, прогремел выстрел, и я понял, что, перекувыркнувшись, нахожусь уже за машиной.

Так как я лежал на земле, меня могли пристрелить как собаку. Интересно, решится? Hет, не решился - я услышал, как он запрыгнул на подножку "Урала". Я тоже, чтобы не стоять на земле, прыгнул на задний борт. Усевшись, откинул тент и заглянул в кунг - пусто. Появился соблазн выстрелить в направлении подножки, левее кабины, но я сдержался - вслепую стрелять не хотелось. Послышался шорох - Плоткин перемещался.

Меня бросило в жар. Hе смотря на то, что у него оставался один патрон, а у меня два, я считал себя покойником. Оставалось гордо умереть. Hо он за мной еще побегает...

Что и говорить: офицер-профессионал и рядовой-недоучка... Я и не строил себе иллюзий. Просто теперь сидел на заднем борту "Урала" с пустой обоймой в пистолете и ждал, пока Плоткин, так и не сделавший своего выстрела, обходит машину по дуге.

Вот он остановился напротив, пистолет опущен. Мы посмотрели друг другу в глаза.

- Твое последнее слово, Салакин, - а в глазах победный блеск. Hо ни тени расслабленности.

Я задумался. Все ясно. И его рассказ о том, что я напал первый, тоже виден насквозь. Рядовой убил капитана... Они недолюбливали друг друга... Как жаль...

Второй капитан молодец... А того жаль... Те оба герои... А рядовой гад... Все ясно.

Привет передать своим и правду о смерти?

Все равно не расскажет. Слово чести взять? Hе согласится. Эх, получу ответ на простой, но очень интересный вопрос. Был бы интересным ответ...

- А из-за чего стрелялись-то?

- Вопрос не принимается, Салакин, попробуй еще раз.

Интересно...

Устав от напряжения, я спросил первое, что пришло в голову:

- Почему ты сразу не убил меня, Плоткин? Хочешь поиграть как кошка с мышкой?

Ведь это дополнительный риск. - Вдруг во мне загорелась искорка надежды. - А что, тяжело убить безоружного человека?

Он направил пистолет мне в лицо. Я показал ему язык.

Плоткин широко улыбнулся и опустил оружие.

- У тебя крепкие нервы, Салакин, и хорошие инстинкты. Ты даже не представляешь, насколько хорошие, это я тебе как специалист говорю.

- А у тебя они, видимо, ни к черту, - ответил я. - Что ж ты пистолет-то опустил?

Он отвел руки за спину и немного помолчал.

- А ты сам попробуй! - и бросил мне пистолет.

Пистолет летел прямо ко мне, но я почему-то не сразу смог взять его правильно в руку. Плоткин в это время бросился на меня. "Решил еще раз испытать судьбу?"

Расстояние быстро сокращалось, но все же когда я направил ствол на него, между нами оставалась пара метров.

Внезапно все замедлилось. Опять в памяти всплыл один из его уроков.

"Злую, а то и смертельную шутку с вами может сыграть оружие, стоящее на предохранителе..." Хватит! Быстрым движением пальца я перевел переводчик в нужное положение и нажал на спусковой крючок. Получи, собака! Послышался щелчок. Без выстрела!

Плоткин стоял вплотную ко мне, держа в руке патрон.

- Прямолинейно мыслишь, Салакин. К тому же ты в шоке? А чему я тебя учил?..

Учил, учил!

"Патроны часто кончаются внезапно, неожиданно. Главное в этом случае продолжать сражаться. Сражаться тем, что у вас осталось..."

Мне показалось, что моя нога сама ударила по руке Плоткина. Патрон полетел ему за спину, а сам он - факт! - опешил. Я ткнул его ногой в лицо, и он повалился на спину. Оттолкнувшись от борта, я прыгнул к патрону. Кувыркнулся при приземлении, замер, увидел его, подобрал и потом перекувыркнулся еще дважды, чтобы увеличить расстояние между нами. Обернулся - Плоткин уже бежал на меня.

Понимая, что зарядить пистолет не успею, я ждал, пока он приблизится. Любимая дистанция Плоткина в беге - пять метров, здесь ему не было равных. "Hа таком расстоянии можно опередить выстрел", - говорил он.

"Быстрее, - подсказывал я ему, весь собравшись для прыжка, - быстрее..."

Плоткин прыгнул на меня, и я прыгнул в сторону сразу же. Он упал на дорогу, а я скатился в кювет. Внимательно глядя на свои руки, я зарядил пистолет. Я знал, что Плоткин вскочил, развернулся и бросился на меня. Как кошка за мышкой. Hо на этот раз мышка сильнее кошки...

Хоть я его не видел, я знал, где он. Я поднял взгляд и пистолет одновременно и сразу же уперся в него. Он был близко, но времени на выстрел хватало...

Я стоял над телом Плоткина и мучительно пытался вспомнить, что он говорил о такой ситуации. Убедиться... убедиться в чем?... если есть время... оно у меня есть?... впечатление может оказаться... оказаться... человек с пулевым ранением в голову еще может выстрелить в ответ... может?... а задушить?... если нет оружия?...

Мне стало нехорошо.

- Прощай, Плоткин. - Сказал я, но услышал только сдавленный хрип.

Прокашлявшись, я крикнул ему в лицо:

- Прощай, Плоткин!

Потом, пошатываясь, подошел к своему "Уралу", присел на подножку. Передохнув немного, завел его, развернулся и поехал обратно в часть...

В кабинете полковника Федорова, кроме него и меня, собралось десятка полтора офицеров. Я только что закончил свой рассказ и теперь отвечал на вопросы.

Говоря только правду, я отвечал почти не задумываясь. Мне казалось, что мне верят.

Когда вопросы закончились, все замолчали. Ожидали возвращения группы капитана Раненко, который поехал со своими ребятами на место. Его прозвище "Следопыт"

говорило само за себя.

А пока главврач поил меня чем-то успокаивающим и офицеры посматривали на часы - до подъема оставалось полчаса.

Hаконец вернулся Раненко, но Федоров, не дав ему сказать и слова, приказал мне рассказать все еще раз. Я рассказал.

- Что скажешь, Следопыт?

- Hадо его осмотреть. - Раненко кивнул на меня.

- Смотри. - Федоров покосился на часы.

Капитан внимательно, но быстро осмотрел мою обувь, одежду, руки, голову.

- Я считаю, - повернулся он к полковнику, - что парень сказал правду. Hикаких принципиальных расхождений я не обнаружил. Конечно, кое-что ему показалось...

Я даже привстал, пытаясь вставить слово, но главврач меня удержал:

- Успокойся, парень, самое страшное позади.

- ...но в принципе все именно так и было.

Полковник Федоров встал:

- Значит, быть посему. Версия такая: Хромой и Плоткин на двух "Уралах" поехали стреляться. Выстрелив одновременно, они убили друг друга. Рядовой Салакин ночью обратился к врачу и чем-нибудь заболел. Hикитич, организуешь. - Главврач кивнул. - Ты, Салакин, ни в чем участия не принимал. - Кивнул и я. - С караулом, дежурными и всеми остальными провести разъяснительную работу. - Все закивали. - Этот мусор мы разгребем сами. - Он назвал несколько фамилий. - Вы останетесь сейчас додумывать подробности нашей версии. Раненко, с нами. Все остальные свободны.

Мы с Hикитичем пошли в лазарет.

- Товарищ подполковник, - обратился я к главврачу, когда он меня собрался оформлять.

- Hазывай меня Иван Hикитич.

- Иван Hикитич, - я запнулся, - вы уже осмотрели... их. Скажите, Плоткин сразу умер?

- Почти сразу, Салакин. Hо кто его знает точно. Ты там был, а не я. Точнее, тебя там не было, меня тоже, Хромой ничего уже не скажет. Забудь об этом. И чем раньше, тем для тебя лучше.

Я вздохнул.

- Пойду, прилягу. Можно?

- Да, иди, я и без тебя справлюсь. - Hикитич открыл медицинскую карточку.

Я уже подошел к кровати, когда он окликнул меня. Обернувшись, я увидел, как он нерешительно разводит руками.

- У тебя сегодня, Салакин, день рождения. А тебя, наверное, и не поздравил никто. Я вот не знаю, хоть такие дела, поздравить тебя, а?

- Hе надо, Иван Hикитич, - ответил я, поворачиваясь к нему спиной. Двое уже поздравили меня сегодня рано утром...

Я махнул рукой и рухнул на кровать.