Глава 1

Паркер сказал:

— Там что-то есть, — и показал вниз на землю.

— Вижу, — ответил пилот. Ингленд тоже присмотрелся.

— Нашего человека, — заметил он, — мы не имеем законного права забирать с мексиканской территории даже в случае, если он жив.

Паркер не стал вникать в переживания Ингленда. Он вглядывался в землю, пытаясь увидеть чемоданы. Вертолет снизился, и стало ясно, что среди камней лежит человек, но никаких чемоданов поблизости нет. Затем человек перевернулся на спину и уставился на вертолет, с которого, в свою очередь, на него уставились трое сидевших под прозрачным колпаком кабины. Паркер уже понял, что это не Барон, но и обнаружить здесь Грофилда было просто невероятно.

В последний раз Паркер видел его на пристани у лодочной станции на острове, за мгновение до того, как его самого подстрелили. Пуля попала ему в верхнюю часть правого бедра, и от сильного удара он завертелся на месте, а потом рухнул на землю и потерял сознание, но ему досталась и вторая пуля. Первая попала в Грофилда; Паркер видел, как тот, рванувшись вперед, упал.

Когда Паркер пришел в себя на объятом пламенем острове, лодка и чемоданы уже исчезли, а над ним стоял разъяренный Ингленд, который тряс его и кричал, что Барон скрылся. У Паркера не было ни времени, ни желания искать тело Грофилда. На пристани валялось столько трупов, что он решил: один из них принадлежит Алану.

Единственно важным оставался вопрос о деньгах, и выходило так, что они находились сейчас там же, где и Барон. По словам Ингленда, тот пошел на катере к югу.

Паркер не мог устоять на ногах, хотя и пытался.

— Куда на юг? — спросил он. — Вы следите за ним?

— Нет. В этом погроме, который учинили ваши люди, мы потеряли его из виду. Знаем только, что направился на юг. Вполне логично, что он попытается добраться до Мексики.

Куба слишком далеко, он не сможет туда дойти и знает об этом.

— Найдите его, — потребовал Паркер, — и поскорее. — Он все еще пытался удержаться на ногах, но это ему удавалось с огромным трудом, и он снова рухнул на землю. — И сделайте что-нибудь с моей ногой. Сделайте что-нибудь, наконец! Я не могу на ней стоять.

Они доставили его на военный корабль, где один парень в белом разрезал ему штанину, а другой, назвавшись врачом, пощупал ногу и вынул пулю.

— Вам следует держаться подальше от таких сюрпризов, — предупредил он.

— Не могу, — ответил Паркер. Ингленд все еще ходил вокруг него и непрестанно расспрашивал, где он был всю прошлую неделю, почему оторвался от слежки, почему Грофилд и Салса неожиданно набросились на сопровождавших их фэбээровцев. Вместо того чтобы разыскивать Барона, Ингленд стоял над ним и обсуждал события, уже ставшие для Паркера древней историей, а когда тот сказал, что ему лучше заткнуться и найти Барона, Ингленд возразил:

— Мы не можем начать поиски, сейчас глубокая ночь, везде темно, кроме этого проклятого острова. Он до сих пор горит, ты знаешь?

— Когда? — простонал Паркер.

— Когда? Да сейчас! Посмотри вон туда, видишь красный свет, это пожар.

— Когда вы начнете искать Барона?

— Как только рассветет. Утром.

— Я отправлюсь за ним сам, — заявил Паркер. — Никто, кроме меня, не пойдет — это часть нашей договоренности.

— Прекратите суетиться! — прикрикнул на него врач. — Вы хотите, чтобы я зашил рану, или нет?

Ингленд спросил:

— С чего бы это? Зачем нам брать тебя с собой? Ты уже сыграл свою роль, Паркер, разве не донимаешь?

— Вы не можете арестовать Барона, хотя жаждете именно этого, — вспыхнул Паркер. — Я все еще нужен вам, чтобы доставить его в такое место, где вы его, возьмете.

Ингленду идея строптивого союзника; явно не понравилась. Он молча постоял, словно пережевывая его мысль, как корова жвачку, а затем кивнул и; сказал:

— Посмотрим! — И Паркер понял, что победил. Затем он обратился к врачу:

— Я буду спать до утра, если вы сейчас оставите меня в покое.

Врач раздраженно посмотрел на него и вышел, не сказав ни слова.

На рассвете начались поиски.

— Мы не можем ничего делать сами, — стонал Ингленд, — поисками Барона занимаются сто человек.

Кэри снова был рядом с Инглендом, и они втроем с Паркером сидели на палубе военного корабля.

— Все, что они сделают, — заметил Кэри, — это найдут Барона и сообщат нам, где он находится. Затем мы отправимся и схватим его.

Паркеру все еще было трудно стоять и почти так же трудно сидеть. Он лежал на боку на раскладушке, выставленной на палубу, и чувствовал себя полным идиотом: ему не терпелось взяться за дело.

— Скорей бы ваши люди нашли его. — Он стоской смотрел в небо.

Но они ничего не нашли за весь день и после наступления темноты снова оставили койки. Паркер к тому времени уже встал я, хромая, ходил взад-вперед по металлическим коридорам, яростно ругаясь.

— Вы... Да вам нужна сотня человек, чтобы застегнуть ширинку на штанах. Вы — что орава Карнза — одно и то же. Никто из вас не в состоянии ничего сделать сам. Думаете, что, собравшись кучей, все сможете? Дудки!

Кэри снова исчез. И только Ингленд вынужденно мотался рядом с ним, выслушивая его речи.

— Мы найдем его, — твердил он. — Барон наверняка уже достиг материка, завтра поиски сосредоточатся именно там. Будет обыскан каждый сантиметр берега, до которого он мог доплыть.

— К утру они просто потеряют свои самолеты, — издевался Паркер.

Но к утру они нашли катер, который лежал практически на берегу, на территории Мексики, в двухстах милях к югу от границы.

— Они обнаружили катер, — сообщил Ингленд Паркеру, — но они не нашли там Барона.

— Вопрос в том, увидел ли Барон их?

— Они сказали, что катер выглядел брошенным, — ответил Ингленд. — Похоже, у него кончилось топливо.

— Мы отправимся туда сами?

— Конечно, — кивнул Ингленд, как бы подтверждая тем самым свою уверенность. — Для нас уже готовят вертолет.

Вертолет выглядел каким-то хрупким и ненадежным, особенно расположенная спереди прозрачная плексигласовая кабина, где сидели пилот и пассажиры. Они отправились втроем: Паркер, Ингленд и пилот. Ингленд не представил пилоту Паркера, а пилот не стал задавать вопросов.

Корабль, на борту которого они находились, всю ночь двигался к югу и сейчас пребывал в сорока милях от мексиканского побережья и того места, где обнаружили катер, на котором плыл Барон. Паркер и Ингленд добрались туда на вертолете меньше чем за полчаса. Пилот приземлился на берегу и остался в кабине, в то время как Паркер с Инглендом отправились осматривать катер.

Паркер уже ходил, но пока еще неуверенно; правая нога от колена до бедра представляла собой сплошной синяк. Пуля, выпущенная из кольта 45-го калибра, больше ударяет, чем разрывает, и у Паркера появилось ощущение, будто нога его испытала удары бейсбольной биты.

Хромая к лодке, он пожалел, что не прихватил с собой оружие. Ингленд имел при себе револьвер, но он был запрятан в кобуре под пиджаком. Катер выглядел покинутым, но это еще ничего не значило.

Нога болела все больше и больше. Ингленд помог ему подняться на борт, и они обыскали катер: он был пуст, но кто-то устроил здесь странный беспорядок. В каюте на полу стояла раскладушка, матрац на ней отсутствовал. Паркер нашел его свернутым под кроватью в другой каюте. Они с Инглендом осторожно вытащили его оттуда, ожидая обнаружить завернутый в нем труп, но там ничего не оказалось. Просто матрац — и никаких причин, никаких объяснений.

На ковре в главной кабине чернели пятна крови, из чего следовало, что Барон был ранен. Но кто мог его подстрелить, Паркер не имел ни малейшего представления. Они нашли также следы, свидетельствующие о том, что на катере кто-то пару раз ел, а в гардеробе не хватало морской фуражки, которую надевал сам Паркер, когда они с Йонси в первый раз осматривали остров на этом катере. Исчезли и чемоданы.

Итак: человек в морской фуражке с двумя чемоданами, возможно раненый.

—Ясно, он направился вглубь материка, рассуждал вслух Паркер, думая о чемоданах. — Пошли за ним.

— У нас здесь нет юрисдикции, — возразил Ингленд.

— Так ведь именно поэтому я и здесь, так?

— Ты думаешь, что сумеешь доставить его отсюда в Соединенные Штаты? — В голосе Ингленда сквозило сомнение. — Для нас лучше попросить мексиканскую полицию арестовать его и передать нам. Они обычно идут на сотрудничество в подобных случаях. Паркер покачал головой:

— Я слышал, что у Барона какие-то связи с Кубой. А Мексика признает Кубу, ведь так? Барон доберется до кубинского посольства. Куба заявит о том, что он им нужен, — и мексиканцы передадут его им.

Ингленд нахмурился:

— Мне эта операция не нравилась с самого начала. Если бы все пошло так, как задумывалось, ты бы обвел нас вокруг пальца, взял деньги, бросил Барона и исчез.

— Вы хотели, чтобы мы вам помогли, — усмехнулся Паркер, — но вы даже не попросили как следует.

— Так все дело в этом? — посмотрел на него Ингленд. — Не понимаю тебя. Почему я должен сейчас доверять тебе?

— Потому что вы ничего не теряете. Без меня вам вообще не видать Барона. Со мной у вас еще есть надежда его заполучить.

— Я тебя раскусил, — ответил Ингленд. — Если тебя отпустить, у меня не будет ни Барона, ни тебя.

— Я вам не нужен. Помнишь? Ты ведь специалист.

— Так же, как и ты, — ответил Ингленд, — и я начинаю понимать в чем.

Паркер буквально видел внутренним зрением, как чемоданы удаляются от него за горизонт, пока он стоит и точит лясы с этим дураком о всякой ерунде. Ингленд ничего не знал о чемоданах, потому что Паркер дал ему понять, что добыча сгорела во время пожара на острове. Он поверил, потому что это удовлетворило его потребность в справедливости. Но обман лишал Паркера видимых причин для подобной спешки, и если он будет продолжать настаивать, то Ингленд наверняка что-то заподозрит.

И все же Ингленду самому следовало торопиться.

— Решайся. Тебе нужен Барон или нет? — подтолкнул его Паркер. Офицер пожал плечами.

— Хорошо, — согласился он наконец. — Мне приказали сотрудничать, и я сотрудничаю, но, если нам когда-нибудь удастся схватить Барона с твоей помощью, у меня точно будет инфаркт.

Они вернулись к вертолету и объяснили пилоту, что им нужно; человек, которого они ищут, идет на запад или к ближайшему городу. Или и туда и сюда одновременно.

— Мы не знаем, как давно он отправился в путь, — сказал Ингленд, — поэтому будем искать следы, чтобы знать хотя бы, куда он направился.

В течение следующих полутора часов они кружили в небе, делая петли на север, на юг и на запад, и снова на север, на юг и на запад, до тех пор, пока не увидели перед собой черную фигуру, лежащую на песке. Паркер сказал, указывая на нее:

— Там кто-то лежит.

Вертолет снизился, и Паркер не увидел никаких чемоданов, но потом он отчетливо разглядел фигуру, лежащую на песке, и понял, что под ними Грофилд, хотя это и было совершенно невероятно.

Пилот приземлился в двадцати ярдах от распростертого на земле человека, и Паркер почти побежал к Грофилду, чтобы помешать тому сказать что-нибудь лишнее.

Грофилд лежал с закрытыми глазами, едва заметно улыбался. Он выглядел так, будто уже, как минимум, неделю бродил по пустыне: пыль засохла коркой на его лице, запекшиеся губы потрескались, а одежда была неимоверно грязной. Паркер быстро опустился на колени рядом с ним и предупредил:

— Со мной Ингленд. Молчи о деньгах. Алан открыл глаза в тот момент, когда к ним подбежал офицер, и прошептал:

— Уйди, Паркер. Ты просто мираж. — Паркер спросил:

— Где Барон?

— Он впереди. Где — не знаю. — Грофилд охрип, и ему не хватало дыхания. Но слова звучали так, словно он был в твердой памяти и хорошей форме. — Я прятался на катере, — сказал он, — а потом потерял сознание. И не представляю, насколько он опередил меня.

Паркер спросил:

— Как он путешествует? С грузом или без?

— С грузом.

Ингленд решился, кивнув на Грофилда:

—Лучше его доставить на корабль. — Грофилд возразил:

— Нет. Мне очень нравится в Мексике. — Паркер выпрямился и посмотрел на Ингленда:

— У вас нет здесь юрисдикции, помнишь?

— Он ранен, — настаивал Ингленд. — Ему нужна медицинская помощь.

Лежа на земле, Грофилд стоял на своем:

— В Мексике полно врачей.

Паркер посмотрел на запад, где до самого горизонта простиралась бесконечная, ровная, как стол, пустыня, и затем глянул вниз, на Грофилда. Он хотел слишком много и сразу. Он понимал, что нельзя оставить Грофилда на растерзание закону, но нельзя было также и стоять здесь, в то время как Барон удалялся от них все дальше и дальше.

— На вертолете есть радио? — спросил он Ингленда.

— Конечно.

— А карта этого района у нас с собой?

— Думаю, что да.

— Пойдем посмотрим на нее. Грофилд, ты подожди.

Грофилд еще раз улыбнулся, не меняя позы. Он выглядел очень плохо.

— Я не шевельнусь, — пообещал он. Паркер и Ингленд вернулись к вертолету и принялись рассматривать карту. По словам пилота, они находились где-то в двадцати милях от прибрежного поселка под названием Песка. В пятнадцати милях к западу от них проходила с севера на юг грунтовая дорога, которая в конечном счете приводила в Сьюдад-Викторию, единственный поблизости мало-мальски приличный город, до которого оставалось еще миль восемьдесят.

Паркер сказал Ингленду:

— Свяжись по радио и организуй, чтобы нам из Сьюдад-Виктории выслали джип. Затем ты улетишь отсюда на вертолете. Мы с Грофилдом на джипе догоним Барона и доставим его вам. Договорись о том, что мы задержим джип на несколько дней, возможно, на неделю. Вернем его, когда будем пересекать границу.

— Не знаю, получится ли у меня, — засомневался Ингленд. — Ты, кажется, не понимаешь, насколько трудно получить машину...

— Но ты попробуй, посмотри, что выйдет.

— Я останусь с вами, — заявил Ингленд.

— У вас здесь нет юрисдикции.

— Я буду находиться здесь неофициально и наблюдать за вами.

Паркер покачал головой:

— Нет.

— Я добуду автомобиль только на таких условиях. Мне никогда не позволят просто так отдать автомобиль тебе.

— Джип.

— Да, джип. И я еду с вами.

Паркер задумался на несколько секунд. Они попусту теряли теперь время, и он понимал, что ничего не сможет добиться. А не лучше ли избавиться от Ингленда, когда в этом возникнет необходимость?..

— Ладно, поедешь с нами, — согласился он.

— Я сейчас же свяжусь со своими по радио, — ответил Ингленд.

 

Глава 2

Грофилд сказал:

— Мама, в последние мгновения своей жизни я думал о тебе.

Паркер оглянулся и увидел, что Алан сел. В ожидании джипа они отнесли его в тень вертолета, и теперь он сидел, держась правой рукой за стойку, и улыбался всему миру.

Паркер подошел к нему и очень тихо, так, чтобы не услышал Ингленд, приказал:

— Лежи, ты, дурак! Когда джип подойдет, я хочу, чтобы ты сам дошел до него. Грофилд спросил:

— Почему?

— Ты что, еще не проснулся? Или считаешь, что тебе неплохо бы попасть в больницу? Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы самостоятельно дойти до джипа, то, значит, сможешь и жить с нами вместе в гостинице. Если же нам придется нести тебя, то Ингленд при первой же возможности отправит тебя в больницу, и ты ничего не сможешь с этим поделать: из больницы один шаг до мексиканской полиции, а она, в свою очередь, передаст тебя нашей, и мы снова увидимся не раньше чем через пятнадцать лет.

Грофилд моргнул.

— О! — сказал он и снова осторожно улегся. — Извини. Не подумал. Я буду в порядке.

— Хорошо.

Сидевший на другой стороне вертолета Ингленд воскликнул:

— Вот он! Вон идет джип. Паркер обошел вертолет, посмотрел на запад и увидел облако пыли. Под ним подпрыгивало что-то маленькое и черненькое.

— Наконец, — сказал Ингленд. Он потер руки как человек, который собирается сделать очень много дел. — Теперь мы сможем отправиться в путь.

После телефонного звонка, снявшего с него ответственность, Ингленд выглядел совсем по-другому. Он больше не спорил с Паркером и не твердил постоянно, что тот ведет двойную игру.

Джипу понадобилось много времени, чтобы преодолеть последний участок. В течение какого-то времени казалось, что он лишь подпрыгивает на месте, нисколько не продвигаясь вперед. Но наконец он появился перед ними, тормоза завизжали, и улыбающийся водитель-мексиканец выпрыгнул из машины как раз в тот момент, когда облако пыли догнало джип и поглотило его. Водитель вышел из облака, по-прежнему улыбаясь, но теперь еще и отряхиваясь от пыли.

Это был коренастый усач в штатской одежде: белой рубашке с короткими рукавами и темно-серых слаксах. Он театрально поклонился и объявил:

— Ваше авто, сеньоры.

Ингленд защелкал пальцами и вдруг заторопился.

— Где Грофилд? — спросил он.

— Здесь, здесь, не волнуйся. — Грофилд вышел из-за вертолета, небрежно улыбаясь и сунув руку в карман брюк. — Прекрасный денек для поездки, — заметил он.

— Si, — ответил водитель, — вы понимаете.

Казалось, они с Грофилдом очень понравились друг другу.

Ингленд уселся впереди рядом с водителем, а Паркере Грофилдом устроились сзади. Алан с трудом поднялся в машину, так что Паркеру пришлось даже подтолкнуть его, но, как только он уселся, на его лице снова вспыхнула улыбка и он поднял руку:

— Ну, я, как всегда, готов.

Паркер скользнул на сиденье рядом с ним, и джип рванулся с места, развернулся и направился обратно, туда, откуда появился. Позади остался вертолет, по ступенькам которого поднимался пилот. Ему предстояло вернуться на корабль.

— Еще разок объедем вокруг парка, шеф, — сказал Грофилд. — А я тем временем вздремну.

Его улыбка стала какой-то искусственной, и он снова потерял сознание, стукнувшись головой о плечо Паркера.

Паркер сказал громко, так, чтобы услышал. Ингленд:

— Хорошая мысль. Поспи, пока будем ехать. Всю первую часть пути, проходившую по пустыне, их ужасно трясло, так что было даже хорошо, что Грофилд потерял сознание. Дорога, на которую они в конце концов выехали и по которой направились на север, оказалась немногим лучше.

Вскоре они добрались до селения под названием Сото-ла-Марина и помчались по грязной улице, вдоль которой выстроились слепленные из грязи дома. Казалось, главной культурой этой местности были камни, потому что то тут, то там возвышались каменные стены.

Оставив позади Сото-ла-Марина, они повернули налево, на дорогу, которая мало чем отличалась от той, по которой они ехали только что. Теперь их путь лежал на запад. Вскоре они миновали городок под названием Касас, выглядевший практически так же, как Сото-ла-Марина, но на выезде из него дорога начала понемногу улучшаться.

Выбравшись из Касаса, они сразу увидели двух мужчин у дороги -старого и молодого. Молодой, огромный как бык, стоял, подперев бока руками и наблюдал за джипом, несущимся мимо них. Старик, выглядевший очень усталым, сидел на чемодане. Второй чемодан стоял у ног молодого.

Паркер даже не оглянулся на них, когда джип промчался мимо.

За городом Петакено их ждала асфальтированная дорога. На площади толстый оранжевый автобус, похожий на кита, загружался пассажирами, каждый из которых держал в руках огромный тюк.

На выезде из Петакено Паркер переместил Грофилда так, чтобы высвободить свою левую руку. Он принялся шарить ею по полу, потому что знал, что в любом джипе мира на полу валяются различные инструменты. Вскоре его рука нащупала монтировку. Он оценил ее вес, кивнул и попросил:

— Остановитесь-ка на секунду. Ингленд, нахмурившись, обернулся.

— Зачем? Мы будем в Виктории через пятнадцать минут.

— Это срочно. Ну-ка, стой! Водитель улыбнулся, пожал плечами и затормозил.

— Ну, если нужно, — сказал он, и в этот момент Паркер ударил Ингленда монтировкой. Рот водителя округлился, и он попытался рукой закрыться от надвигающейся на него монтировки, но было уже поздно.

Паркер вышел, устроил Грофилда на заднем сиденье, вытащил Ингленда и водителя из джипа и положил их на землю. Затем достал из кобуры офицера служебный револьвер 38-го калибра и положил его себе в карман, уселся за руль и, развернувшись, устремился назад, в Касас.

 

Глава 3

Они шли по дороге навстречу Паркеру, и у них в руках уже не было чемоданов.

Облако пыли, тот шлейф, который тащился за джипом, как хвост за кометой, подсказало им, что он приближается, и они вспомнили машину, которая прошла мимо всего четверть часа назад. Возможно, в их мозгах совершенно случайно возникла связь между джипом и облаком пыли, между облаком пыли и человеком, который раньше нес эти чемоданы, но просто на всякий случай они решили их спрятать.

Ближе, ближе, совсем близко... Двое шли вдоль дороги. Отойти далеко в сторону они не могли, поэтому чемоданы здесь, где-то рядом. За спиной у них или с другой стороны. Они спрятали их и пошли прочь. Точно, чемоданы тут.

Они смотрели прямо перед собой. Ни один из них не повернул головы в сторону джипа.

Паркер проехал мимо них и затормозил на сотню ярдов дальше, развернулся и увидел, как они замерли, застыли. Старик смотрел на него, а молодой тянул его за рукав, пытаясь заставить снова идти вперед. Но потом молодой понял, что уже слишком поздно, отпустил старика, и теперь они стояли вдвоем, уставившись на него.

Паркер вышел из джипа. Справа, невдалеке от дороги, тянулся земляной вал шириной около десяти футов, весь усыпанный камнями. Вал заканчивался низкой, не выше колена, каменной стенкой, сложенной без всякого раствора из красно-коричневых камней, устилавших здесь все вокруг. Просто положенные друг на друга камни, обрамляющие петляющую узкую полоску, отделяли высохшую, коричневую, безжизненную землю от высохшей, коричневой, безжизненной земли.

Паркер шел по дороге навстречу мужчинам, потом остановился и повернул назад к джипу. Миновал джип и через двадцать ярдов развернулся и снова пошел вперед.

И тут же увидел ее над верхушкой стены — черную, пластиковую, изогнутую, выглядевшую среди камней чужеродным телом. Ручка!

Его губы растянулись в улыбке. И он направился к ручке.

Но едва он сделал шаг в сторону от дороги, мужчины принялись швырять в него камни. Старик был слаб, и камни, которые он бросал, не долетали до Паркера; молодой же имел точную руку и верный глаз.

Они мешали ему и раздражали. Паркер достал из кармана револьвер Ингленда и показал им. Убивать он их не собирался, считая это глупым и бессмысленным.

Но крестьяне продолжали бросать в него камни даже после того, как он пригрозил им, а старик даже начал кричать:

— Хай! Хай! Хай!

Тогда Паркер выстрелил, и пуля вздыбила пыль у ног молодого.

Оба остановились, глянули вниз, где поднималось облачко пыли, затем друг на друга и выпустили камни из рук.

Но они не ушли. Застыв опять на месте с отсутствующим выражением лиц, продолжали наблюдать за тем, что делал этот неизвестно откуда взявшийся гринго.

Паркер дошел до стены, ухватился за выступающую ручку и потянул, почувствовав с удовлетворением, что чемодан полон. Он отнес его к джипу и уложил на полу перед сиденьем пассажира. Затем вернулся к стене, передвигаясь вдоль нее и заглядывая через верх, и скоро нашел второй.

Положив оба чемодана на капот, открыл их. Как и предполагалось, они ломились от денег, но маленькие мешочки с бриллиантами пропали.

Он поднял голову и увидел, что мужчины тихо и сердито препираются. Один из них явно хотел делать одно, а второй — другое. Заметив, что он смотрит на них и что чемоданы открыты, оба сразу пришли к общему решению. Старательно изображая небрежную походку и внимательно наблюдая за каждым движением Паркера, они сошли с дороги, направились к стене и перелезли через нее. Молодому пришлось помочь старику сделать это. Когда оба оказались по ту сторону, то не оглядываясь зашагали прочь от дороги, прямо по пустыне.

Паркер отпустил их. С ними не было бриллиантов, иначе он нашел бы их в чемодане, поэтому решил, что драгоценные камушки, по всей видимости, зарыты где-то вместе с Бароном. Паркер не говорил по-испански, а эти двое вряд ли знали английский, и допрашивать их ему показалось слишком сложным и пустым занятием. В любом случае деньги он получил в полной сохранности, а болтаться здесь и разыскивать бриллианты значило бы потерять много времени. Вот почему Паркер и дал им уйти.

Чем дальше они удалялись, тем быстрее шли и вскоре бросились бежать. Вообще эта парочка выглядела очень комично.

Повернувшись к джипу, Паркер увидел, что Грофилд сидит. Под слоем пыли его лицо сделалось совсем серым.

— Это все наше, дорогой? — спросил он.

— Все, кроме бриллиантов. — Паркер закрыл чемоданы и положил один на пол впереди, а второй — сзади. — Бог с ними, с бриллиантами, — улыбнулся он, вспомнив удирающих крестьян.

— Куда, о куда же пропал мой Барон? — воскликнул Грофилд, пытаясь изобразить трагический жест.

Паркер показал на две фигурки, удалявшиеся от них по пустыне.

— Думаю, эти двое позаботились о нем. И товар прихватили они.

— Ингленд страшно огорчится, — посочувствовал Грофилд. Он улыбнулся, оглянулся вокруг и, нахмурившись, спросил: — А кстати, где он? Ингленд где?

— Мы сбросили его и водителя.

— Паркер, ты чудо! — Паркер уселся за руль.

— Ляг, — приказал он. — Я не могу по таким дорогам вести машину медленно.

— Я знаю, ты делаешь все, что можешь, старина, но если бы ты выкроил еще несколько минут для врача...

— Это следующий пункт, — кивнул Паркер. — Ложись.

— Один момент. — Грофилд, улыбаясь, улегся на сиденье и закрыл глаза. Он выглядел как мертвец.

 

Глава 4

Паркер поднялся в бюро «Америкэн экспресс» с сотней долларов в кармане и вышел оттуда с одной тысячей двумястами пятьюдесятью песо, что полностью соответствовало одно другому.

Внизу, на первом этаже здания, находилась почтовая стойка, вдоль которой постоянно тек поток отдыхающих американцев,•получивших письма или деньги из дома. Там появлялись группки из трех-четырех молодых учителей на каникулах, пожилые пары, одетые слишком тепло для здешнего климата, кучки экстравагантных юных соотечественников, выглядевших точно так же, как и их сверстники в Гринвич-Виллидже или Латинском квартале Норт-Бич.

Паркер поболтался в холле минут десять, пока не заприметил мальчишку, который с видом бездомного пса потолкался у стойки и отошел ни с чем — видно, из дома ничего не прислали. Он направился к двери с еще более грустным видом. Его туфли были не чищены, брюки не глажены, рубашка не стирана, а волосы не стрижены.

— Эй, ты! Подойди-ка сюда на минуту! — окликнул его Паркер.

— Кто? Я?

— По-испански говоришь?

— По-испански? Конечно. А в чем дело?

— Хочешь быстро заработать десятку?

— Долларов?

Этот парень мог говорить только вопросами. Паркер кивнул.

— Долларов.

Физиономия юнца расплылась в улыбке.

— Кого я должен убить?

— Пойдешь со мной и будешь переводить.

— Ведите.

— Тогда вперед! — откликнулся Паркер и направился вниз по улице.

Он находился в Мехико на авеню Ниса и направился на угол, к пересечению ее с Пасео-де-ла-Реформа — главной магистралью города, ведущей с востока на запад. Здесь свернул направо. Реформа представляла собой широкий проспект с газонами по обеим сторонам и статуями почти на каждом крупном перекрестке. Добравшись до ее пересечения с авеню Лос-Инсурхентес, второй главной улицей, разделяющей город с севера на юг, где возвышалась величественная статуя индейца по имени Куаухтемок, Паркер подозвал песеро — так назывались такси, которые курсировали по Инсурхентес и Реформе и могли довезти пассажира в любую точку на этих улицах за одно песо или восемь центов. Песеро представляли собой красные или оранжевые «шевроле», «опели» или «форды», развозившие от одного до пяти пассажиров.

В машине уже сидели сзади три человека, поэтому Паркер с провожатым устроились впереди рядом с водителем, и такси отправилось на север.

На авеню Паганини на окраине города Паркер с мальчишкой покинули такси последними. При расчете им пришлось разменять десятипесовый банкнот. Торопливо отсчитав восемь песо сдачи, таксист тут же рванул назад, в центр.

— Сюда, — указал Паркер мальчику, и они направились вдоль улицы. По дороге миновали джип, который Паркер бросил недавно здесь.

Мехико находился в пятистах милях дальше от американской границы, чем Касас, но имело смысл приехать именно сюда, и Паркер приехал. Ингленд и его друзья теперь разыскивают его изо всех сил, но, он надеялся, будут искать не в тех местах: на север к границе и на юг до Сьюдад-Виктории. Но это зависело от того, поверят ли они, что он сбежал ради поисков Барона, или нет. Поэтому он старался держаться подальше от границы и от Сьюдад-Виктории.

И еще. До тех пор пока он не сможет покинуть Мексику навсегда, ему следовало держаться крупных городов, больших курортов, где американцы не так заметны. А самый подходящий из них, безусловно, Мехико. Поэтому, захватив чемоданы, он из Касас направился назад, к Сото-ла-Марина, и дальше на юг, мимо того большого камня, возле которого они впервые выехали на дорогу, вплоть до Алдамы, где находилась государственная бензоколонка, торговавшая бензином «Пемекс». Высшего сорта у них не оказалось, и Паркер залил полный бак и еще двадцатилитровую канистру бензином второго сорта, единственным, который можно было купить в Мексике. Лишний раз останавливаться по пути и, таким образом, оставлять следы он считал по меньшей мере неосмотрительным.

За Алдамой дорога улучшилась. Он поехал на юг, через Мануэль, а затем на запад через Сьюдад-Манте — довольно большой город, как ему показалось, переполненный мужчинами. Женщины на улицах его появлялись крайне редко. За Сьюдад-Манте он выбрался на шоссе 85 — трассу, которая вела непосредственно в Мехико. Ночь с понедельника на вторник они провели в джипе севернее Симапана и уже до обеда во вторник въехали в столицу. А как только они пересекли границу города, Паркер тут же избавился от джипа и нашел врача для Грофилда.

Еще в Касасе он пришел к выводу, что им не стоит терять время на поиски врача, прежде чем они смогут избавиться от джипа. Рана Грофилда не кровоточила, транспортировка его не представляла особых трудностей, поскольку он чаще всего пребывал в бессознательном состоянии, хотя иногда, приходя в себя, и выдавал свои дежурные шутки, но затем снова впадал в беспамятство.

Только теперь, когда Грофилд находился на попечении врача и когда в кармане у него завелись деньжата, а рядом шел говорящий по-испански гид, выглядевший слишком наивным, чтобы что-то заподозрить, Паркер почувствовал себя лучше, ему стало легче дышать. Возле дома врача он предупредил мальчишку:

— Не задавай вопросов. Ничего не говори. Молчи как устрица.

— Молчу как устрица, — кивнул тот. — Он уже не казался таким потерянным, а в глазах его светились волнение и любопытство.

Они вошли в частную клинику — белый оштукатуренный дом, стоявший за белой оштукатуренной же стеной с битым стеклом, рассыпанным поверху, и черными железными воротами, открытыми днем настежь. Но на ночь их наверняка запрут. Пропасть между имущими и неимущими была здесь шире, чем в Штатах, что делало имущих гораздо более осторожными.

Врач, низенький худенький человек с оливкового цвета кожей, тонкими усиками и безупречным английским, встретил Паркера с холодным негодованием.

— Вашему другу, — начал он, — следовало обратиться к врачу еще два дня назад. Его место в больнице. Не знаю, насколько остры его супружеские проблемы, но медицинские гораздо серьезнее, поверьте мне.

Паркеру пришлось разыграть перед ним целое представление. В красках и с подробностями он живописал ему, как Грофилда застал в постели муж его любовницы, как сам Грофилд, будучи, в свою очередь, женатым человеком, нервничает, опасаясь, что его жена, женщина из богатой семьи, все узнает. Этот драматический сценарий, полный интриг, романтики и опасностей, они с Аланом сочинили заранее, предусмотрев два момента, чтобы актер мог легко и со вкусом играть, а доктор, как истинный латиноамериканец, мог бы получить от этого рассказа массу удовольствия.

Но сейчас доктор был вне себя.

— Он, мне кажется, не понимает всей тяжести своей раны! — Врач сердито махнул рукой в сторону двери, за которой лежал Грофилд. — Но как вы, его друг, не убедили его явиться к врачу, прежде чем дошло до этого!

— Я не мог ничего поделать, доктор. У него есть своя голова на плечах.

Затем все это продолжалось еще какое-то время: врач рвал и метал, Паркер смиренно и терпеливо слушал его гневные речи, а мальчишка смотрел на все удивленными глазами и ничего не понимал.

Наконец доктор умолк. Паркер позволил ему выговориться, чтобы позднее его раздражение не обернулось неприятностями, но все же обрадовался, когда поток нравоучений иссяк.

— Я прослежу, чтобы отныне Алан вел себя более благоразумно, — пообещал он. — Можно мне забрать его сейчас?

— Он очень слаб.

— Понимаю.

— Я извлек пулю и перевязал рану, а также дал ему успокоительное. Он спит.

— Что это значит?

— Это значит, что он спит. Ему нужно дать отдохнуть.

— Вы не против, если он поспит немного у вас?

— Конечно.

Паркер посмотрел на часы.

— Что, если я вернусь, скажем, в шесть часов?

— Очень хорошо.

— Отлично. Мне заплатить сейчас или потом?

— Потом. Это не играет существенной роли.

— Я заберу свои чемоданы.

— Пожалуйста. Они в углу, там, где вы их оставили.

Паркер сказал ему, что чемоданы его, и не сделал никаких объяснений. Люди обычно не объясняют ничего посторонним; пусть и доктор сам строит догадки относительно этих оставленных в углу чемоданов.

Забрав их, Паркер махнул головой мальчишке, чтобы тот выходил. Покинув дом врача, они двинулись назад по авеню Паганини.

— Если хотите, я помогу вам нести чемодан? — предложил парень.

— Конечно. Почему бы и нет.

Они дошли до Инсурхентес, неся каждый по чемодану в руке. Им пришлось подождать еще немного песеро, потому что немногие из них добирались до окраины города.

Пока они ждали, Паркер сказал:

— Мне нужна гостиница. Не «Хилтон», но и не трущоба какая-нибудь. Небольшой спокойный отель, где никто не лезет в твои дела. И подальше от центра, если возможно.

— Большинство крупных туристических отелей расположены у Аламеда. Вы хотите устроиться подальше? — уточнил проводник.

— Правильно.

— Тогда стоит посмотреть отели неподалеку от Инсурхентес, ближе к Реформе. Они маленькие, но в них говорят по-английски.

— Как раз то, что надо. Показывай! Остановив песеро, они добрались до центра, сошли у авеню Гомес-Фариас и направились к Плаза-де-ла-Република. В первых двух отелях мест не было, но наконец они нашли подходящую гостиницу на авеню Эдисон.

— Номер не для меня, — объяснил Паркер. — Я снимаю его для своего друга. Со мной его багаж.

— Укажите его имя. — Портье говорил по-английски со смешанным гринпойнт-мексиканским акцентом.

Паркер написал: «Джозеф Голдберг, город Нью-Йорк». Портье сам поднял их на лифте в номер, неся чемоданы. Получив пять песо на чай, удалился. Затолкав чемоданы в шкаф, Паркер обратился к мальчишке:

— А теперь нам предстоит сделать кое-какие покупки.

В течение следующих полутора часов они переходили из магазина в магазин, покупая одежду и разную ерунду. Паркер приобрел два костюма, четыре белые рубашки, два ремня, пять галстуков, две пары туфель и шесть пар носков, пять комплектов нижнего белья, плащ, зубную щетку, зубную пасту, щетку для волос, бритву и пачку лезвий, банку крема для обуви, два путеводителя по Мексике, англо-испанский словарь, два дешевых серебряных браслета в подарочной упаковке, две кварты текилы, дамскую соломенную сумочку, дорогой кожаный чемодан, небольшую картину, написанную маслом, в деревянной рамке, размером с квадратный фут, блок дорогих американских сигарет, зажигалку «Зиппо» и флакон бензина для зажигалок. Мальчишка выбирал лавки и супермаркеты, переводил при необходимости и таскал покупки.

Вернувшись в отель и свалив пакеты и коробки на кровать, Паркер достал из бумажника десятидолларовый банкнот и сказал:

— Ты меня очень выручил. Я сделал все, что предполагал.

— Был рад помочь, — ответил подросток. — Попытаться отгадать, что вы делали, было еще занимательнее, чем ломать голову над кроссвордом в воскресной «Тайме».

Паркер отдал ему десятку и спросил:

— Ты здесь по туристической визе или у тебя паспорт?

— По туристической.

— Хочешь заработать еще немного денег? Мальчишка улыбнулся:

— Сами знаете.

—Пятьдесят долларов, — предложил Паркер.

— Пятьдесят? И что я должен сделать на сей раз?

— Потерять бумажник. Мальчишка мигнул.

— Что?

— Потеряй бумажник, прежде чем выйдешь из этой комнаты. Завтра пойдешь в американское посольство и скажешь, что кто-то украл твой бумажник со всеми документами. Сделаешь это после обеда, не раньше.

— Мистер, на меня обрушатся большие неприятности...

— За потерю бумажника? Ерунда. Подобные вещи случаются постоянно.

Мальчишка вытащил бумажник и посмотрел на него.

— Вам ведь не нужен бумажник, только документы?

— Ты получишь шестьдесят долларов и купишь себе новый.

— У меня там фотографии...

— Сделаешь новые. Если бумажник потерян, то он потерян.

— Да. Наверное, так. — Парень подержал бумажник в руке. — Хотел бы я знать, что происходит.

— Я работаю в контрразведке, — заговорщически произнес Паркер, — и мне нужно попасть в Вашингтон, прежде чем русские развяжут третью мировую войну.

— Я так и думал. — Мальчишка вытащил из бумажника свою новенькую десятку и несколько песо, а его швырнул на кровать. — Как вам это нравится? — развел он руками. — Я потерял свой бумажник.

— Ты сообщишь об этом не раньше, чем завтра после обеда.

— Понял.

Паркер отдал ему шестьдесят долларов десятками и проводил до двери.

В течение следующих нескольких часов он был очень занят. Вытащил чемоданы из шкафа, открыл их на кровати и принялся считать деньги. Закончил, досчитав до ста двадцати семи тысяч пятисот шестидесяти. Это составляло по шестьдесят три тысячи семьсот восемьдесят долларов на брата. Не двести тысяч, обещанные ему Карнзом, но он не станет требовать у него остальные. Возможно, бриллианты покрыли бы разницу, но в любом случае его доля составляла больше, чем те пятьдесят тысяч, которые достались бы ему, пойди все как задумано.

Паркер положил долю Грофилда в один из чемоданов и сунул его назад в шкаф. Затем позвонил в аэропорт, заказал билет на вечерний рейс до Лос-Анджелеса и принялся упаковывать свои чемоданы — их теперь у него было два, новый и старый. И множество покупок. Сборы заняли немало времени, ибо собирался он медленно и методично. Сначала он упаковал одежду, которая была на нем, и, надев все новое, потом все остальное.

Ему предстояло разделить большую массу денег на маленькие пачки и сделать так, чтобы эти маленькие пачки исчезли, растворились в вещах. Часть банкнотов он сунул в новые носки так, что носок с деньгами внутри выглядел как свернутая пара. Он заталкивал банкноты в запасные туфли и заполнил ими все карманы костюмов. Когда снял обертки с рубашек, они приобрели такой вид, будто только что принесены из прачечной, и каждая из них тоже получила свою пачку денег. Туго свернутые банкноты, как драгоценные жемчужины, лежали внутри комплектов белья. Дамскую сумочку деньги заполнили до отказа. Банкноты забили карманы плаща и всевозможные места во всей прочей одежде, в которую нарядился Паркер. Ему пришлось потратить несколько часов и основательно потрудиться, но, когда он наконец закончил, вся наличность исчезла в его багаже. С картиной, сумочкой, бутылками текилы и прочим барахлом в чемодане он выглядел как обычный турист, а обычные туристы не подвергаются пристальному таможенному досмотру.

В шесть Паркер вернулся к доктору, оплатил счет и забрал Грофилда. Алан уже не терял сознание и улыбался. От слабости ноги его еще дрожали, и в своей одежде он выглядел ужасно, но с этим уже ничего нельзя было поделать.

Они поехали назад в такси, а потом прошли еще три квартала пешком до отеля.

— Хороший человек этот доктор, — заметил актер.

— Да, он здорово тебя обработал.

— И все-таки еще не гожусь для путешествия. Пока ничего не получится.

— Я знаю, — кивнул Паркер. — Твой отель за тем магазином впереди. Ты там Джозеф Голдберг.

— А ты кто?

— Никто.

Паркер не стал больше ничего объяснять, пока они не вошли в номер, где Грофилд немедленно растянулся на кровати, заявив:

— Я слаб, как котенок.

— Ты зарегистрирован здесь один, — сказал ему Паркер, — я сегодня уезжаю. Твоя доля в чемодане в шкафу. Они будут искать нас вдвоем. Чем скорее мы разбежимся, тем лучше.

Грофилд кивнул:

— Конечно.

— Рано или поздно они найдут джип и узнают, что мы приехали сюда, поэтому будь осторожен.

— Буду.

Паркер огляделся:

— Вот и все... — поднял чемоданы, зажав под мышкой плащ, и уже с порога проговорил: — До встречи.

— Я очень тебе благодарен, — серьезно произнес Грофилд.

— Благодарен?

— За то, что ты не бросил меня там. Привез сюда, составил мою долю.

Паркер не понимал, за что тут благодарить.

— Мы работали вместе, — пожал он плечами.

— Ты прав, — улыбнулся Грофилд. — До встречи.