Вольмар
— Нет, папа! Я уже взрослый! И мне ни капельки не нужно, чтобы кто-то за мной присматривал и охранял меня!
Род решительно покачал головой:
— Вот когда тебе исполнится пятнадцать — может быть. Может быть. Но даже тогда ты не будешь достаточно взрослым для того, чтобы позаботиться о восьмилетием младшем брате, да и десятилетнем, если на то пошло. Не говоря уже о тринадцатилетней сестренке.
— Мне уже десять! — Девочка подбоченилась, сжав кулаки, и дерзко взглянула на отца, строптиво вздернув подбородок.
Род повернулся к ней, с трудом удерживаясь от улыбки, но Гвен уже ласково ворковала:
— Ну, пожалуй, когда тебе будет четырнадцать, моя милая, а твоему братцу Магнусу — шестнадцать, я, быть может, дерзну оставить остальных на ваше попечение. Но пока… — она повернулась к старшему сыну, — тебе, Магнус, всего двенадцать.
— Не так уж это мало! — набычился Магнус. — Уж о себе я точно могу позаботиться. — Он оглянулся на Рода. — Многие другие мальчики, мои ровесники, уже помогают своим отцам во время пахоты и…
— А другие твои ровесники — пажи и получают уроки фехтования у местных рыцарей, — кивнул Род. — Но ты все-таки обрати внимание: и в том, и в другом случае рядом с ними находятся взрослые, и уж эти мальчики точно не хлопочут о младших братишках и сестренках!
— Ну, хватит уже языками-то чесать! — Из-за колена Рода вынырнул эльф росточком в полтора фута, поставил руки в боки и, свирепо нахмурив брови, уставился на детей. — Ишь, разговорились! Ведите себя, как полагается, и слушайтесь меня, а не то вам же хуже будет!
Род вдруг на миг представил, как возвращается домой и застает вместо своих детей четырех крошечных лягушат в ночных рубашечках и колпачках. Дети сразу умолкли. Они, конечно, метали глазами молнии и дулись, но молчали. И хотя даже самый маленький из них, Грегори, был вдвое выше Пака, они все отлично знали, что невинные шуточки эльфа порой могут оказаться куда суровее, чем любые наказания, которые были бы способны измыслить их родители.
— Ваши родители желают провести вечерок наедине, — сердито проворчал Пак, — чтобы им никто не мешал. И между прочим, это для вас же лучше, а не только для них. И вы должны понимать, не маленькие уже: как они могут спокойно побыть наедине, ежели то и дело переживают, как бы с вами чего не стряслось? А вот когда с вами на вечерок останусь я, у них душеньки будут спокойны.
Все четверо детей стыдливо потупились. Корделия вычерчивала на полу круги мыском туфельки. Род промолчал. Он смотрел на эльфа с уважением — тот его здорово удивил своими воспитательскими способностями.
— А теперь пожелайте папе с мамой доброй ночи, — распорядился Пак, — да скажите им, что вам будет хорошо и весело, покуда вы будете вверены, так сказать, моему попечению.
Дети неохотно друг за дружкой подошли к родителям, не слишком искренне торопливо поцеловали их в щеку (что касалось Корделии и Грегори), а Магнус и Джеффри по-мужски пожали руку отца и чмокнули мать.
— Ну, теперь ступайте, — сказал Пак Роду и Гвен, — и не тревожьтесь за судьбу ваших детишек. Я позабочусь о том, чтобы с ними ничего не случилось, даже если против них дерзнет ополчиться целая дюжина рыцарей, потому что тогда на их защиту выступит целый легион эльфов!
— Не говоря уже о том, что ты самолично без особого труда сумел бы одолеть эту самую дюжину рыцарей, — понимающе кивнул Род. — Спасибо тебе, Пак.
— Будь благословен, Робин, — едва заметно улыбнувшись, произнесла Гвен.
Пак вздрогнул:
— Леди, вы бы поосторожнее! Нельзя же так шутить!
— Но это же я тебя благословляю, — успокоила его Гвен, — и больше никто. Но я тоже благодарна тебе, добрый дух.
— Да мы с радостью, чего уж там. — Пак снял колпачок и галантно поклонился Гвен. — Особенно когда такая красотка просит. Ну, ступайте, ступайте, да поторопитесь, уже вечереет!
Супруги последовали совету эльфа. Род закрыл за собой дверь, и они с Гвен прошли пять шагов по тропинке, считая про себя.
— Шесть, — тихо проговорил Род. — Семь…
Как по команде, из окошка за их спиной высунулись четыре мордашки и послышалось:
— Счастливо прогуляться!
— Доброй ночи, мам!
— Пока!
Род усмехнулся, а Гвен сдержанно улыбнулась. Они помахали детям руками, отвернулись и зашагали дальше по тропинке.
— Нам с ними повезло, — улыбнулся Род.
— Это верно, — вздохнула Гвен. — Но будет так приятно еще разок хоть несколько часов побыть наедине.
Они вошли в сумеречный лес. Род обнял жену. Она довольно улыбнулась, чем несказанно его порадовала.
— И куда же ты меня поведешь, супруг мой и господин? — проворковала она.
Род улыбнулся ей:
— Я тут как-то раз встретился с одной сухонькой, маленькой старушкой — она шла из лесу и несла тяжеленную вязанку дров. Спотыкалась, бедняжка, ругалась на чем свет стоит, каждые десять футов от усталости опускала вязанку на землю. Вот я и предложил ей сесть верхом на Векса, а дрова донес сам до скрещения дорог, где старушку поджидал сын. Она была так рада, что и не передать, и чтобы хоть как-то отблагодарить меня, устроила мне небольшую прогулку и показала маленькую полянку с чудесным озерцом. — Он вздохнул. — Признаюсь, никогда не видел ничего более красивого неподалеку от нашего дома — исключая, конечно, тех, кто в нем живет.
Гвен удивленно взглянула на мужа, но он заметил в ее взгляде мечтательность и погрозил ей пальцем:
— Нет-нет, только не говори мне, что теперь все точно так же, как в те дни, когда я за тобой ухаживал! Ведь мы познакомились в разгар маленькой гражданской войны!
— Верно. Но мне вспомнились те дни, что за ней последовали.
— Сразу после окончания войны мы поженились.
Она потерлась щекой о его грудь:
— Вот это самое мне и вспомнилось.
Род взглянул на жену, улыбнулся, опустил голову, прижался щекой к ее легким, пушистым волосам.
Неожиданно лесная тропинка оборвалась. Раздвинув ветви, супруги вышли на поляну, и перед ними предстало прекрасное озеро, вода в котором сверкала как драгоценный камень. Камни пологими уступами спускались к берегу, поросшему цветами. Ветви деревьев смыкались над озером подобно зеленому куполу.
У Гвен вырвалось:
— О, как красиво!
И тут она увидела единорога.
Он вышел из тени у края пруда, опустил голову к воде и стал пить.
Род затаил дыхание, но даже при том, как он был очарован этим зрелищем, разум его автоматически отметил, что вода в озере, судя по всему, необыкновенно чиста, если ее рискнул пить единорог.
Но вот сказочный серебристый зверь поднял голову и посмотрел на людей.
Гвен изумленно ахнула и медленно, зачарованно пошла к озеру.
Род пошел за ней, едва смея дышать.
Стоило Гвен подойти ближе к берегу, как единорог отступил в тень деревьев. Гвен растерялась.
— Прости, милая, — прошептал Род.
— Я никогда не буду жалеть об этом, — негромко отозвалась она. — Но, господин мой, в его глазах был не только испуг. В них была мольба. Не могло ли быть так, что он нуждался в нашей помощи?
— Что он нас нарочно разыскал, ты это хочешь сказать? — Род нахмурился. В глубинах его сознания сработала сигнализация. — Гвен… но даже на Грамерае единороги не водятся.
Гвен покачала головой:
— Не забывай о «ведьмином мхе», милый. На Грамерае стоит только какой-нибудь старенькой тетушке вообразить такого зверя, когда она рассказывает сказку, — он тут же возникает, а она и не догадывается, что она — колдунья.
Но Род ничего не ответил жене. Он оглядывался по сторонам, насторожив все чувства, и старался понять, что здесь не так. Он не упускал ничего и быстро, но внимательно осмотрел всю поляну целиком, пригляделся к тому, в какие краски закат окрасил колючие кусты, прислушался к шелесту листвы и наконец различил поскрипывание кожи и звяканье металла у себя за спиной…
Он резко развернулся и выхватил из ножен меч, и брошенная кем-то пика просвистела около его плеча и упала на землю.
— Берегись! — крикнул он, но как только Гвен обернулась, ее ударили по голове дубинкой. Она рухнула на землю, и Род гневно взревел, наполнившись безумием берсеркера. Ему казалось, что чудесная лесная поляна окрасилась в цвет крови. Дико крича, он бросился вперед и принялся размахивать мечом, лезвие которого разгорелось подобно пламени. Его противник отскочил назад. Глаза у него сверкали, он был настороже, но явно не испытывал страха.
С трех сторон подступали его напарники. Род догадывался, что позади него — еще один негодяй, и позволил себе оглянуться и бросить на того взор, пылающий яростью. Вспыхнуло пламя, кто-то вскрикнул. Род отразил удар, нанесенный первым мерзавцем, и зыркнул на того, что наступал на него слева. Тот отлетел назад, стукнулся спиной о ствол дерева и упал на землю, но тут справа на Рода бросился другой разбойник и нанес Роду сокрушительный удар по макушке. Ощущение у Рода было такое, словно весь мир наполнился его болью. Видя все сквозь кроваво-красную дымку, он пошатнулся, но все же заставил себя поднять руку и взмахнуть мечом, и мерзавец взвыл и рухнул наземь. Его щека, рассеченная лезвием меча Рода, обагрилась кровью. Но Род забыл о том, что есть еще один негодяй — у него за спиной. Просвистела в воздухе веревка, наброшенная петля обожгла шею Рода, он не удержался на ногах и упал. Сверху на него рухнуло чье-то мягкое тело и прижало к земле с такой силой, что Род чуть не задохнулся. Потом его и того, кто лежал на нем, поволокли по земле, и Род не без труда догадался, что лежит на нем Гвен. Род взвыл и попытался разрубить мечом опутавшую его и жену сеть, но лезвие запуталось в ней. Он яростно вцепился в сеть, попробовал разорвать ее и тут услышал, как кто-то прокричал:
— Ага, попались! А теперь тащите их! Еще два метра!
Род отчаянно пытался упереться в землю ногами и встать. Что бы там ни находилось — в двух метрах, он знал, что это ему вряд ли понравится.
И тут он увидел… странную ребристую конструкцию на выдвижных опорах, обрамлявшую треугольную арку, в проеме которой сверкал слепящий солнечный свет. Род узнал эту конструкцию. Это были те самые ворота или точно такие же, как те, через которые однажды он и все его семейство, за исключением Грегори, угодили в альтернативную вселенную, на планету под названием Тир-Хлис. Род яростно и испуганно взревел, направив всю силу своего гнева на эту мишень…
Он опоздал всего на мгновение. Сеть врезалась ему в спину, его рывком подняли на ноги и швырнули вперед, и только тогда конструкция межпространственных ворот позади него озарилась пламенем.
Рода замутило. Он наконец сумел упереться ногами в землю и встал. Сорвал с себя сеть, ошарашенно огляделся по сторонам.
До самого горизонта тянулась поросшая травой равнина. Пахло свежестью, приятно грело солнце. Место явно находилось не на возвышенности — земля была ровной, как шахматная доска. Род повернулся, потрясенный царившей здесь тишиной, которая тем более изумляла, что нарушали ее только щебетание птиц да жужжание насекомых. От того места, где Род оставил опутанную сетью Гвен, земля постепенно шла на подъем и переходила в цепь холмов. Вдалеке, на самом горизонте, синели вершины горного кряжа. И повсюду, повсюду росла трава — высокая, до пояса.
Это был не Грамерай.
Род в отчаянии осматривал окрестности, мучаясь от осознания собственного бессилия. Все было очень ловко задумано. Его и жену заманили в ловушку и…
Злость сменилась страхом. Да, засада была превосходно спланирована. Первым делом отключили Гвен… Жива ли она?! Род опустился на колени рядом с женой, распутал сеть, осторожно приподнял голову Гвен, бережно пошлепал ее по щекам:
— Гвен! Очнись! Приди в себя, пожалуйста! Гвен, ты жива? Очнись!
Род прижал губы к губам жены, ощутил ее дыхание и облегченно вздохнул. Она была жива. Все остальное было не так уж важно — главное, она была жива!
С опозданием Род вспомнил о своих экстрасенсорных способностях, но это было неудивительно — ведь он овладел ими по-настоящему всего-то два года назад. Он замер, напряг сознание — и услышал сон Гвен. Род улыбнулся, добавил свой образ в этот сон и попросил жену проснуться и заговорить с ним — что она и сделала.
— Нет-нет, мне уже хорошо, — пробормотала она. — На миг только стало дурно, а…
— Да не на миг, пожалуй. — Род бережно прикоснулся кончиками пальцев к ее макушке. Она какое-то время лежала неподвижно… и вдруг ахнула. Род кивнул. — Шишка величиной с гусиное яйцо. Ну… пока с яйцо малиновки, но будет с гусиное, это точно.
Гвен подняла руку, опасливо потрогала шишку и, поморщившись, спросила:
— А что случилось, господин мой? Я помню только, что ты обернулся и издал боевой клич…
— На нас напала шайка разбойников. Сначала они одним Ударом лишили чувств тебя, а меня превзошли числом. Потом нас опутали сетью и швырнули в проем межпространственных ворот.
Гвен улыбнулась:
— Сетью опутали, вот как? А твоя голова, видно, оказалась для них слишком крепкой.
— Ну, спасибо, — усмехнулся Род. — И потом, не исключено, что им был дан приказ не убивать нас, а драться куда труднее, когда тебе велено только оглоушить кого-то, но при этом оставить в живых.
Гвен нахмурилась:
— А почему ты решил, что они не хотели нас убивать?
— Потому что они орудовали не пиками, а дубинками. Но живыми им нас взять не удалось, и тогда они решили вышвырнуть нас из нашего места и времени. — Род сдвинул брови, огляделся по сторонам. — А это означает, что где-то поблизости запросто может сидеть в засаде еще кто-нибудь из наших врагов, выжидая возможности совершить вторую попытку.
— Верно, господин мой. Если они желали сохранить нам жизнь, стало быть, у них для того была веская причина. — Она пристально посмотрела на мужа. — А что это за «межпространственные ворота», о которых ты говоришь? Почему-то при упоминании о них мне вспомнился Тир-Хлис.
Род кивнул:
— Не зря он тебе вспомнился. То самое и есть. Но как футурианцы узнали, где подстеречь нас? Ведь ворота, должно быть, были установлены заранее.
— Та старуха… — пробормотала Гвен.
Род стукнул себя кулаком по лбу:
— Конечно! Все было подстроено! На самом деле она вовсе не нуждалась в моей помощи… а была агентшей футурианцев!
— Они знали, что ты никогда не откажешь человеку в подмоге.
Род кивнул:
— А я, всегда готовый прийти на выручку ближнему, помог старушке и проглотил наживку. Она показала мне дорогу к западне, которую сама же и расставила. — Он покачал головой. — Напомни мне, чтобы я больше никому никаких услуг не оказывал.
— Никогда такого не пожелаю, — решительно заявила Гвен. — Однако впредь следует задумываться о том, что может сулить доброта.
— Верно, — согласно проговорил Род. — Подарки судьбы лучше распаковывать, держа их под водой. — Он огляделся по сторонам и нахмурился. — Интересно, в какую альтернативную вселенную нас забросили на этот раз?
Вдруг прозвучало залихватское улюлюканье, и три десятка лиловокожих мужчин в юбках из звериных шкур поднялись из травы в ста ярдах от Рода и Гвен.
Род и Гвен вытаращили глаза от изумления.
В воздухе просвистело копье и вонзилось в землю в полуметре от ног Рода.
Род охнул и выпалил:
— Где бы мы ни очутились, нас тут явно не ждут с распростертыми объятиями. Бежим, милая!
Они вскочили, развернулись и побежали прочь. Гвен на бегу подхватила подол юбки.
— Наши похитители могли бы нам позволить хотя бы метлу с собой захватить!
— Да, это они плохо придумали, — бросил Род и закусил губу. Но между прочим, ты, пожалуй, права, милая. Давай-ка попытаем счастья… Ты готова? — Он обнял жену за талию. — Полетели!
Они взмыли ввысь. Род употреблял все старания для того, чтобы сохранять вертикальное положение. Аборигены стали маленькими и далекими. Род и Гвен парили на высоте футов в двадцать.
— Развернись, — посоветовала мужу Гвен.
Род последовал ее совету, оставив вопрос «зачем» на потом. Покуда он еще был новичком в левитации и потому согласен был оставить за Гвен роль штурмана.
А у Гвен появилась дерзкая мысль. Супруги Гэллоугласс помчались вниз, прямо на аборигенов, словно разъяренные фурии.
Дикари замерли в неподвижности — отчасти от удивления, но больше от страха. Тем, кого они рассматривали как добычу, атаковать было не положено.
— Издай-ка боевой клич, — предложила Гвен.
Род ухмыльнулся и произвел вопль, которым с легкостью посрамил бы мятежников в Дикси.
Это было ошибкой. Что-то родное и знакомое, видимо, послышалось дикарям в этом вопле. Оправившись от потрясения, они сомкнули ряды перед летящими на них Гэллоуглассами.
— Неверная тактика, — проговорил Род. — Держись покрепче. — Он всеми силами пожелал оказаться выше и пролетел над головами дикарей, значительно перекрыв расстояние полета стрелы. А потом они с Гвен опустились ниже.
— А зачем так низко, супруг мой? — поинтересовалась Гвен.
— А вдруг горючего не хватит, — пошутил Род.
Гвен побледнела:
— Если нам предстоит удариться о землю, господин мой, я бы предпочла не лететь так быстро.
— Не волнуйся, малышка. Если что, я приторможу…
Земля шла под уклоном вверх. Род, естественно, летел параллельно земле, а развопившиеся дикари быстро уменьшались в размерах. Все дальше и дальше улетали Род и Гвен, и вскоре аборигены остались за изгибом горного кряжа.
— Они остались в полумиле, не меньше, позади, господин мой, — возразила Гвен. — Разве не время им отказаться от попытки захватить нас в плен.
Род кивнул:
— Как скажешь, милая. Надеюсь, они слышали, что ты сказала.
Он сбавил скорость, и они с Гвен плавно опустились на землю. Коснувшись ее ступнями, Гвен улыбнулась:
— Ты делаешь большие успехи в использовании своего дара, мой господин.
— О, знаешь — все дело в практике, — с наигранной небрежностью ответил Род, однако от него не укрылось, что похвала жены несколько насмешлива. — Должен, однако, признаться: я сильно удивлен, что не вызвал законного ужаса у этих охотничков.
— Верно, — нахмурилась Гвен. — Что же они за люди?
— Ну… Похоже, дикари средней руки.
— Но они… они лиловокожие!
— Люди вообще очень разные, — философски изрек Род. — Но с другой стороны… как знать: не смоется ли эта красочка с них после первого дождя?
Гвен вытаращила глаза:
— Не желаешь ли ты сказать, что они красят себя с головы до ног?
Род кивнул:
— Не так уж это необычно. На самом деле, если бы не их цвет, я бы сказал, что мы с тобой угодили по ту сторону Адрианова вала в стране под названием Британия, где держали оборону племена пиктов году примерно в сотом до нашей эры.
— И что же, они вправду были такие?
— Были, были, милая, можешь удостовериться в этом, заглянув в любой учебник истории — если, конечно, тебе удастся его раздобыть. Пикты размалевывали себя синей краской. — Род сдвинул брови. — Правда, это было невероятно давно, и тема, казалось бы, должна быть закрыта…
Ветер снова донес до них боевые вопли.
Род обернулся.
Они появились на вершине цепи холмов — точно такие же лиловые, вооруженные копьями и орущие, как эвмениды.
— Пора сматываться! — заключил Род и снова крепко обнял Гвен за талию.
— Только на этот раз не так высоко, господин мой, прошу тебя.
— Чего не сделаешь, лишь бы тебе было приятно, — отозвался Род и сосредоточился. На несколько мгновений перед глазами у него поплыло, и они с Гвен снова взмыли ввысь.
— Вперед, — пробормотала Гвен.
Они полетели вперед, никуда не сворачивая, быстрее, чем летает копье (так, на всякий случай).
— С техникой у них явно не шибко, но тактика явно терранская. Похоже, они решили зайти с тыла.
— Именно так. И долго ли они будут так себя вести?
Род обернулся, оценил обстановку:
— Поглядим… Они не в кольцо нас взять пытаются, а пустились следом за нами.
— Неприятно. И долго они смогут бежать?
Род пожал плечами;
— Думаю, столько же, сколько мы будем лететь.
— А мы сколько сможем лететь, господин мой?
Род снова пожал плечами:
— Я недавно поужинал. Часов шесть-семь, по меньшей мере. — Он взглянул на Гвен. — Какие будут предложения относительно направления?
Гвен покачала головой:
— Наверное, все равно, когда не знаешь, куда хочешь попасть.
Род кивнул:
— Это я понимаю. Я тоже когда-то был молод.
Гвен глянула на него:
— Ты, похоже, не очень-то испуган, господин мой.
— Нет, не очень. Эти ребята пока не изобрели противовоздушную артиллерию… А ты как? Боишься?
— Нет, — ответила Гвен, запрокинула голову и умиротворенно вздохнула.
На горизонте появились яростно вопящие размалеванные дикари.
Род выпучил глаза:
— Интересно, как они ухитрились так быстро сюда добраться?
— Нет, это другое племя. Эти выкрашены в желто-зеленый цвет.
— По-моему, это называется «салатный» — но ты права. — Род нахмурился. — Что-то неохота снова идти в атаку. Ты тоже так думаешь?
Гвен кивнула:
— Поверни в другую сторону, господин мой. Не хотелось бы кровопролития.
Род развернулся на сто восемьдесят градусов, и как раз в это мгновение с этой стороны, из-за холмов, показались их предыдущие преследователи.
— Разворот, еще разворот, — скомандовал сам себе Род. — Пилот — навигатору: взять курс перпендикулярный направлению преследования. Вперед, согласно вычерченному вектору!
Гвен оглянулась назад:
— Они объединились в погоне, господин мой.
— Плохо дело, — невесело усмехнулся Род. — А я-то надеялся, что они друг на дружку накинутся.
— Нет, все вместе бегут, — вздохнула Гвен. — А почему мы не повернули налево, супруг мой?
— Я либерал. Сторонник правых взглядов.
— И что?
— Почему бы не направо? Я ведь не знаю, куда лететь… Погляди-ка, а что это там впереди, на возвышенности, а?
— Еще дикари, — ответила Гвен.
— Вполне веская причина для того, чтобы сделать правый поворот, — заключил Род, что и сделал.
— А эти какого цвета были, дорогая?
— Оранжевого, господин мой.
Род пожал плечами:
— Да, цвета тут у них разнообразные… Между прочим, если у нас на пути попадется еще одно племя, считай, нас окружили.
— Молю тебя, лучше не говори об этом, господин мой.
— Ладно, не буду. Но на всякий случай приготовлюсь к восхождению по горам. Ты уверена, что не можешь лететь сама?
Гвен сокрушенно покачала головой:
— Без метлы не смогу.
— Ох уж этот мне устав профсоюза, — вздохнул Род.
Над его головой просвистело копье и вонзилось в землю в десяти футах впереди. Род проводил его взглядом:
— Пожалуй, хорошо, что ты рядом со мной. Целятся они паршиво, так что для нас с тобой плюс, что мы представляем собой раздвоенную мишень.
Гвен проводила взглядом второе копье, описавшее дугу у них над головами. Оно пролетело футах на двадцать выше.
— Сдается мне, что они нас слишком низко ценят как врагов, господин мой. Не отборные войска послали они драться с нами.
— Отборные не отборные, но уж отменно размалеванные — это как пить дать. Не возражаешь, если я прибавлю скорость, милая?
— Нисколько не возражаю, — оглянувшись, отозвалась Гвен. — Копий в воздухе нет, господин мой.
— О’кей, вперед! — выкрикнул Род, и они помчались вперед над высокой травой так, словно за ними гнался призрак Карактака. Вопли дикарей, быстро стихая вдали, сменились разочарованным воем.
— Ну, ладно, — облегченно вздохнул Род. — Из западни мы, можно сказать, выбрались — если только никто не выскочит из-за следующей горы.
Они поднялись выше, перелетели через холм и увидели ровную, прямую линию, протянувшуюся поперек равнины вдоль горизонта.
— Стена! — воскликнула Гвен.
— Не может быть! — вытаращив глаза, вскричал Род и задумчиво сдвинул брови. — Кто знает, как близко могут находиться параллельные вселенные? Гвен, я буду наблюдать за тем, чтобы по нам не выпустили каких-нибудь летающих зарядов, а ты попробуй заглянуть в мысли тех, кто находится за стеной, и попытайся выяснить, на каком языке они разговаривают.
Взгляд Гвен на миг стал отстраненным, но тут же прояснился, и она сообщила:
— Они говорят на нашем наречии, господин мой.
Род еще сильнее нахмурился:
— Странно… но стены строили не только римские завоеватели. Еще их строили китайцы… а если задуматься, то стены возводили и на некоторых планетах Терранской Сферы в пору их освоения…
— Кажется, я догадываюсь, о чем ты говоришь…
— Все объясню подробно, когда за нами не будет погони. Видишь что-нибудь, с виду напоминающее ворота?
— Вон там, — указала Гвен. — Бревенчатые, похоже.
То, на что указывала Гвен, оказалось темным прямоугольником посреди камней. Вскоре стали видны перемычка и створки.
— Точно, ворота. Туда и направимся. Забавно, что там, за стеной?
— Вот и узнаем, — пробормотала Гвен.
Стена неумолимо приближалась.
— Снижаемся, — сказал Род. — Сделай вид, будто бежишь, — посоветовал жене Род и усиленно заработал ногами, как опытный бегун на длинные дистанции.
Гвен подобрала юбки и весело «побежала» рядом с ним.
Род снизился окончательно и, опустившись на землю прямо перед воротами, забарабанил кулаком в бревенчатую створку:
— Эй! Помогите! Откройте! Впустите нас! Погоня! Стреляют! Враги!
Он опустил руку и прислушался. Тишина. Никакой реакции. А вопли дикарей позади приближались к пределу Допплера, да и просто приближались.
Род отступил назад и посмотрел вверх, на край стены:
— Тут что-то не так. Не вижу ни одного дозорного.
Гвен сдвинула брови, и ее взгляд снова стал задумчиво-отстраненным.
— За стеной — люди, господин мой. Но они очень осторожны.
— С чего бы это? Только из-за того, что никогда раньше нас не видели, и теперь боятся, что наше появление — уловка, рассчитанная на то, чтобы заставить их открыть ворота? — Он склонил голову набок. — Вообще-то, если задуматься, я слегка смахиваю на Улисса…
— Не знаю, кто это, господин мой, но может, и так. Однако не мог бы ты попытаться убедить их в нашей честности?
— А как насчет того, чтобы не тратить так много слов? — Род изо всех сил стукнул по воротам сапогом. — Эй! За нами гонятся дикие индейцы! Откройте же! Выпускайте кавалерию!
— Хватит стучать, трусливый сосунок! — послышался сверху зычный бас.
Род отошел от ворот и задрал голову.
Сверху вниз на него и Гвен смотрел свирепого вида мужик в просторной рубахе, небритый и явно с жестокого похмелья. Он прижал ладонь к виску:
— Вот так-то лучше. А то барабанит, барабанит, а у меня башка раскалывается.
С этими словами небритый детина исчез за стеной.
— Вот это здорово! — взревел Род. — Вернись и впусти нас, а не то я сейчас разнесу эти ворота в щепки!
— Придется подождать, пока мы доиграем кон, — послышался приглушенный бас из-за стены. К нему присоединилось еще несколько грубоватых мужских голосов, явно выражавших согласие.
— Но… но… но… — Род сдался и обратился к жене: — Но что же там, за стеной?!
— Мы уже не одни, господин мой, — сообщила Гвен.
Род обернулся и увидел разноцветных дикарей, выстроившихся в шеренгу на горизонте. Аборигены стояли опершись на копья и наблюдали за развитием событий.
Издав тягучий стон, створки ворот распахнулись. В проеме стоял, осклабясь, тот самый небритый тип, который разговаривал с Родом со стены.
— Фул хаус, — сообщил он. — Я сцапал неплохой куш.
— Оно и заметно, — многозначительно отозвался Род и оценил взглядом внушительное пузо незнакомца. Подняв взгляд к его физиономии, он разглядел багровый нос, яснее всяких слов говорящий о том, что его обладатель — страстный любитель рома, а рядом с носом — лиловый шрам. Голову детины венчала густая черная шевелюра. Рубашка на нем была белая — вернее, со следами былой белизны. Пузо подпоясывал черный ремень, поддерживавший зеленые форменные штаны, заправленные в черные ботинки, отчаянно нуждавшиеся в чистке.
— Ладно, — пробасил детина. — Чего торчать тут да лаяться. Входите, ежели уж вам так приспичило.
— О да, — только и ответил Род и, из предосторожности обняв Гвен за талию, вошел в ворота.
Глазки детины при взгляде на Гвен зажглись, но все же он махнул рукой, дав знак кому-то, находившемуся на стене. Ворота начали закрываться, но до того, как они захлопнулись, детина успел еще раз махнуть рукой — на этот раз он дал знак дикарям. Огромный дубовый засов, которому следовало бы водвориться в тяжеленные железные скобы, валялся на земле у ворот, но детина и не подумал на него взглянуть. Он обернулся к гостям и снова уставился на Гвен. Похмелье немного отступило перед интересом к женщине, и он оценивающе смерил ее взглядом с ног до головы. Гвен покраснела и одарила детину гневным взором.
Род громко кашлянул.
Детина глянул на него и заметил его возмущение. Похмелье вступило в сражение с похотью и проиграло. Чтобы спасти чувство собственного достоинства, детина проворчал:
— Где это вы разжились этими обносками?
— А ты где разжился спиртным? — парировал Род.
Во взгляде детины появилась осторожность. Его глаза стали непрозрачными.
— Ладно, считайте, мы вас впустили, — буркнул он и отвернулся.
Род недоуменно вытаращил глаза:
— Эй, минутку!
Детина остановился, обернулся, в отчаянии воззрился в небо:
— Ну, чего еще?
— Куда нам идти?
— Куда хотите, туда и топайте, — проворчал детина и снова отвернулся.
Род несколько секунд простоял, открыв рот от изумления.
Наконец он пожал плечами и посмотрел на Гвен:
— Наверное, стоит пойти за ним.
— Наверное, — согласилась Гвен, и они зашагали по длинному наклонному пандусу, который вел к стене.
Поднимаясь по пандусу, Род обратил внимание на то, что он изготовлен из литого пластикрита — полимерного бетона. Как, впрочем, и сама стена. Пластикрит был местами выщербленный, местами в заплатах, но от этого не переставал быть пластикритом.
— Да… хороши римляне, ничего не скажешь, — пробормотал Род.
— Господин мой?
— Этот материал называется «пластикрит», — ответил Род. — И изобрели его не раньше две тысячи сорокового года нашей эры. Значит, мы никак не в Британии времен ее завоевания римлянами. Это было на тысячу шестьсот лет раньше.
— Я об этом ничего не знаю, — нахмурив брови, отозвалась Гвен. — Верю тебе на слово. Но что же это за мир, если так?
Род потер подбородок, огляделся По сторонам:
— Может быть — только может быть, — мы находимся в нашей вселенной, Гвен. Нет, это, конечно же, не Грамерай. Это другая планета, обращающаяся вокруг другого солнца. — Он взглянул на жену. — Но безусловно, это не может быть Терра.
— Что такое «Терра»?
Род изумился не на шутку. Чтобы женщина-терранка даже не знала названия планеты, давшей жизнь ее роду!.. Но он сдержался, вспомнив о том, что на Грамерае историческая наука никогда не была особенно развита. На самом деле обитатели этой планеты не имели понятия о том, что существуют другие миры, помимо их собственного.
— Терра — это мир, откуда родом твои предки, милая, — планета, откуда изначально родом все люди. Эта наша родина.
Гвен несколько мгновений молчала, переваривая эти сведения.
А пока она молчала, они с Родом поднялись на самый верх Стены. Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулся этот высокий крепостной вал. На четыре фута ниже края пластикритовых стенок лежал бетон.
Несколько мужчин стояли на коленях или сидели у костра неподалеку от того места, где на Стену выводил пандус. Как тот детина, что открыл Роду и Гвен ворота, эти мужчины тоже были в белых рубахах, зеленоватых штанах и черных ботинках, но на большинстве из них также были зеленые куртки, застегнутые на все пуговицы. На рукавах курток виднелись у кого нашивки, а у кого — более светлые пятнышки на тех местах, где нашивки были прежде.
«Военная форма, — догадался Род, а следующая догадка была такая: — Это солдаты!»
Гвен широко открыла глаза. Она прекрасно слышала мысли мужа.
Однако эти солдаты не производили впечатление слишком вымуштрованных. Либо тут действительно никто не требовал от них соблюдения строгой воинской дисциплины, либо в данный момент не велось военных действий. Род услышал шелестение карт и щелканье фишек.
Солдаты обернулись, заметили Гвен и выпучили глаза.
Она улыбнулась — вежливо, но неприступно.
Солдаты разразились звуком, похожим на мурлыканье изголодавшихся котов. Сидевший ближе других к Роду и Гвен сержант поднялся. Ростом он оказался дюймов на восемь выше Рода и дюйма на четыре шире его в плечах. На три четверти он состоял из мышц’ а в остальном — из жира. Физиономия у сержанта красотой не блистала. Неприятно, по-хозяйски ухмыляясь, он шагнул навстречу к Гвен.
Род предостерегающе поднял руку. Его ладонь коснулась груди надвигающегося сержанта. Тот удивленно зыркнул на Рода, на пробу несколько раз подряд попытался продвинуться вперед, после чего изумленно заявил:
— Не пускает! — И одарил Рода одобрительным взглядом. — А ты крепыш, хоть и коротышка!
— Ну, спасибо, — чуть насмешливо улыбнулся Род. — А теперь… почему бы вам не вернуться к игре?
Остальные солдаты с неподдельным интересом наблюдали за происходящим.
Сержант злорадно осклабился и покачал головой:
— Не надо грубить, малый. — Он смерил Рода взглядом с головы до ног, присмотрелся к камзолу и лосинам. — Актер, видно. Или клоун. Ну так я вот что тебе скажу, парень: бабы у нас тут, на Стене, общие.
С этими словами он развернулся к Гвен, попытавшись отбросить руку Рода.
Но это у него не получилось.
Род ухватил сержанта за куртку:
— Вернитесь к игре, сержант. Будьте хорошим мальчиком.
— Гостям так себя вести не положено, — послышался откуда-то сбоку голос небритого детины.
— А хозяевам — тем более, — возразил Род. — Это что же, называется, гостеприимство, когда ты в гостях, а хозяева намереваются изнасиловать твою…
— Изнасиловать??? — выпучил глаза сержант-здоровяк. Он запрокинул голову, разразился раскатистым хохотом, а потом согнулся в поясе и обхватил трясущийся живот. — На Стене — баба, и ее надо изнасиловать!
— Они не такие, — пояснил небритый. — Они явились… ну, добровольно — да, добровольно, скажем так.
Род приподнял сержанта и оттолкнул его. Здоровяк попятился назад, продолжая хохотать. Род тоже отступил и принял боевую стойку.
— Эта женщина, — проговорил он мрачно, — ни в чем таком не нуждается.
Сержант резко перестал хохотать и зловеще прищурился.
— Поучи-ка его хорошим манерам, Талер, — басом прорычал небритый.
«Господин мой, — прозвучал в сознании у Рода мысленный голос Гвен. — Тут неподалеку на земле валяются камни. Я могла бы…»
«Ни в коем случае! — мысленно воскликнул Род. — Не хочешь же ты, чтобы здесь началась „охота на ведьм“! Аборигены видели, как мы летали. Наверняка они верят в чудеса. А эти парни цивилизованные! Эти привыкли убивать все, что им непонятно!»
Вслух он проговорил:
— Что останется, можете собрать с помощью аптечки первой помощи.
Глазки Талера весело сверкнули. Он хохотнул раз, другой, третий… и повалился наземь. Несколько мгновений он катался по бетону, держась за живот, но вскоре издал боевой вопль, вскочил, как на пружине, продолжая хохотать, и поддел Рода макушкой под подбородок.
Род отлетел назад и ударился спиной о стенку.
Талер наступал, размахивая кулаками.
Род увернулся, нырнул в сторону и повалился на спину.
Талер осклабился и кинулся к нему.
Род приготовился врезать ему сапогами в нижнюю челюсть. Он вложил в удар всю силу, но Талер в последнее мгновение вывернулся, отступил и сам заехал успевшему вскочить Роду ботинком по челюсти. Род пошатнулся, но удержался на ногах, отступил в сторону и, сделав Талеру подножку, успел заметить, как ладонь сержанта летит прямехонько к его переносице.
Род пригнулся, и удар пришелся ему по лбу. При всем том он оказался необычайно силен. Род, у которого помутилось в глазах, в ужасе догадался: этот удар был первым из двух, а второй мог оказаться смертельным.
Да, похоже, тут и вправду недолюбливали чужаков.
Талер снова замахнулся и ударил. Его удар предназначался для того, чтобы перебить Роду гортань, но в последнюю секунду Род все же отскочил в сторону, и удар Талера пришелся по пластикриту. Тот взвыл от боли, а Род, вновь приняв боевую стойку, врезал ему в солнечное сплетение каратистским ударом. Но Талер успел разгадать его тактику и в последнее мгновение отпрыгнул назад. Это избавило его от силы удара, но все же ее хватило для того, чтобы он на миг задохнулся, а Роду только и нужен был этот миг.
Он заработал кулаками. Талер еле успевал отбиваться и отступал так быстро, как мог. Успех придал Роду лишнюю уверенность, и в какое-то мгновение он слишком широко расставил ноги. Талер этого момента не упустил и сделал Роду подножку, одновременно въехав ему по уху кулаком размером с двойную порцию телячьей грудинки.
У Рода закружилась голова, он пребольно ударился о пластикрит, но он успел опустить подбородок и потому ударился не так сильно, как мог бы.
Мир бешено проносился перед его глазами, но он все же успел заметить подошву опускавшегося на него ботинка Талера. Род ухватил противника за ногу, вывернул ее и отшвырнул верзилу. Талера отбросило назад. Чертыхаясь и воя, он пытался удержать равновесие.
Род сгруппировался, рывком вскочил на ноги. Треклятый ботинок вновь устремился к его лицу.
Что и говорить — видок у Талера был такой, что можно было четко определить: высоких баллов при определении КИ он явно не получал, но зато драчуном был опытным и потому вряд ли бы стал применять тот же прием во второй раз. Однако такое уже имело место. Род схватил его за ногу, но приготовился к уловке, и уловка незамедлительно воспоследовала: Талер врезал ему кулаком по затылку.
Род отпустил его ногу, шагнул вперед и, выставив перед собой руки, сжал их в «замок».
Удар пришелся Талеру снизу по челюсти.
Глаза у того остекленели, он закачался.
Род отступил и нанес ему сокрушительный апперкот с правой.
Голова у Талера запрокинулась, ноги подкосились, и он плашмя рухнул на пластикрит.
Род стоял над ним, тяжело дыша. У него болела голова от полученных ударов. Он быстро огляделся по сторонам, в любое мгновение ожидая нападения со стороны товарищей Талера.
Но те сидели на своих местах — только злобно поглядывали на Гвен и потирали щеки.
Род недоверчиво посмотрел на жену.
Гвен возмущенно обернулась.
«У них нет ни совести, ни чести, господин мой! Они были готовы напасть на меня, покуда ты меня защищал!»
Как ни было Роду больно, он не удержался от усмешки. Ему было искренне жаль любого мужчину, который дерзнул бы прикоснуться к его любимой жене.
— И что ты с ними сделала?
— Всего лишь отвесила каждому по пощечине, господин мой.
По пощечине, сила которой значительно возросла за счет телекинеза, догадался Род. Он удивился, как это никто из мужиков еще не отправился в больницу.
— Превосходно, — прозвучал холодный, удивленный голос.
Род резко обернулся.
Высокий стройный молодой мужчина стоял, прислонившись к наружной стенке. Его форма была аккуратно отглажена, на голове красовалась фуражка с блестящим черным козырьком. Нашивок на рукавах не было, но на погонах блестели маленькие медные бритвочки.
Этот явно был офицером.
Он повернул голову и обратился к небритому типу:
— Сержант.
— Сэр!
Невероятно, но небритый вытянулся по стойке «смирно».
— Вы одеты не по форме, а то, что на вас надето, и одеждой не назовешь. К тому же вы совершенно непотребно выглядите.
— Да, сэр, — согласился детина и добавил, защищаясь: — Но все-таки я тут.
— Это верно, и потому вы получаете десять минусов, а не пятьдесят.
Небритый дрогнул:
— Сэр! Да это же все мое следующее жалованье!
— Вам так мало платят? Жаль, жаль. Однако наберитесь мужества, старина. Приведете себя в порядок, начистите до блеска ботинки и через несколько месяцев вернете с лихвой все, что потеряли. — Он отвернулся и, подойдя к поверженному Талеру, легонько пнул того носком ботинка. — Бедняга. Но что от него было ожидать? — Наконец офицер повернулся к Роду. — А вы профессионал, должен вам заметить.
Род пожал плечами:
— Просто немного специальной подготовки. А дисциплина тут у вас, я бы сказал… исключительная.
Офицер пожал плечами.
— В принципе не так уж она плоха, если учесть, что наш Вольмар еще девять лет назад был тюремной планетой. Почти все, кого вы здесь встретите, осужден за то или иное преступление.
Род остолбенел от удивления. Отчасти это было связано с известием о том, что все эти люди — преступники, а отчасти — с названием планеты. Он знал о ней не слишком много, но название помнил из учебников истории. В конце концов он был агентом АБОРТ — Ассоциации по борьбе с нарождающимися ростками тоталитаризма, и пока его не отправили на поиск планет, некогда колонизированных Террой, где местные власти склонялись к этому самому тоталитаризму, с ним провели краткий инструктаж, в ходе которого рассказали понемногу обо всех колониях, связь с которыми была утрачена в то время, когда к власти на Терре пришла ПИСК — Пролетарская изолированная социалистическая коммуна. Вольмар был одной из этих планет и одной из самых далеких от Терры. Вольмар оставался ссыльной тюрьмой до тех пор, пока ПИСК не прекратила с ним всяческие контакты и отказала планете в снабжении.
Это означало, что они с Гвен угодили не только в свою вселенную, но и за пятьсот лет до того, как родились на свет.
Гвен, естественно, слышала его мысли. Она шагнула ближе к нему, взяла ее за руку. Род порадовался этому — близость жены сейчас была как нельзя кстати. Вдруг их с Гвен маленький уютный домик на Грамерае стал таким далеким, и их души обдало ветром одиночества.
Талер со стоном пошевелился, с болью приоткрыл глаза. Офицер, глядя на него сверху вниз, покачал головой и поцокал языком:
— Стыд и позор, сержант! Двое невооруженных гражданских лиц ищут у нас защиты, а что делают их спасители? Беззастенчиво нападают на них!
Талер сел и простонал:
— Он не был… невооружен, лейтенант.
Лейтенант глянул на меч Рода и округлил глаза:
— Вы про эту гигантскую зубочистку? Не смешите меня, дружище! Отправляйтесь в казарму и ждите вызова с рапортом!
Талер побледнел, но, всеми силами стараясь сохранять достоинство, с трудом поднялся на ноги и развернулся. Проходя мимо Рода, он зыркнул на него, вложив во взгляд всю ненависть, на какую только был способен. Род проводил его взглядом и решил для себя, что впредь всегда будет оглядываться по сторонам — нету ли где Талера.
Он посмотрел на лейтенанта и позволил себе немного расслабиться. Оговорки, высказанные Талером, были вполне естественными. Так повел бы себя любой сержант при разговоре с заносчивым юнцом-лейтенантом, вот только этот лейтенант уже не был неоперившимся юнцом и держался так уверенно, как может себе позволить только очень опытный человек. Было что-то такое в том, как он себя вел, что яснее всяких слов говорило: его приказы исполняются вовсе не потому, что подчиненные считаются с его званием.
— Примите мои извинения, сэр и госпожа, — сказал он и учтиво поклонился Роду, а затем — чуть более учтиво — Гвен. — Прошу у вас прощения за это недоразумение. Прошу вас, рассчитывайте на наше гостеприимство независимо от того, с чем вам довелось столкнуться.
— Ну, спасибо. — Род склонил голову, гадая, почему лейтенант не вмешался в драку, не прекратил ее. Может быть, потому, что все выглядело так, что соперники не собирались, того и гляди, прикончить друг друга?
— Вы очень учтивы, — проговорила Гвен и сделала едва заметный реверанс.
Глаза лейтенанта столь же едва заметно сверкнули. Род прибавил ему очко за самодисциплину, задумавшись, насколько эта дисциплина принадлежала самому лейтенанту.
— Не могли бы вы сообщить мне ваши имена, сэр и госпожа?
— Родни Гэллоугласс, — ответил Род. Было у него искушение назвать свое настоящее имя — Родни д’Арман, но он решил этого не делать. Взяв Гвен за руку, он добавил: — А это моя жена, Гвендилон.
Гвен удивленно глянула на него, и Род услышал ее мысль, не высказанную вслух:
«Почему ты не назвал своего титула, господин мой?»
«Разные страны, разные обычаи, — безмолвно ответил ей Род. — Люди такого сорта скорее отвергнут лорда, нежели окажут ему подобающую честь».
— Лейтенант Корриган, к вашим услугам. — Молодой офицер прищелкнул каблуками и склонил голову. — А теперь, гражданин Гэллоугласс, я был бы вам крайне признателен, если бы вы объяснили мне причину присутствия наших уважаемых противников. — Он указал в сторону главных ворот. Род посмотрел туда и увидел толпу дикарей, которая дружно выкрикивала одно и то же слово. Род в ужасе понял, что это за слово.
— Спра-вед-ли-вость! Спра-вед-ли-вость! Спра-вед-ли-вость!
— Нельзя сказать, что они негостеприимны, — объяснил Корриган, — но мне хотелось бы знать, какой вопрос я буду с ними обсуждать.
— Боюсь, я и сам не знаю, — признался Род. — Мы просто… стояли посреди равнины, говорили о своем, и тут они выскочили из-за гор и погнались за нами.
— Ага, — понимающе кивнул лейтенант. — Значит, дело всего лишь в требовании выкупа, можно не сомневаться. Надеюсь, вы извините меня. Я сейчас же пойду и выясню с ними этот вопрос.
Он слегка поклонился, прищелкнул каблуками и зашагал вниз по пандусу.
В сознании Рода прозвучал мысленный голос Гвен:
«Так значит, он дворянин?»
«Нет, — отозвался Род. — Не думаю, что тут вообще есть дворяне. Но кто-то должен брать на себя дела, которые исполняли бы дворяне, имейся они здесь. Он облечен подобной властью. Он кто-то вроде рыцаря».
«И что же дает ему такое право?»
«Подготовка, — ответил Род, — знания и ум. А порой всего лишь опыт».
Тяжелые створки ворот распахнулись, и молодой офицер вышел к дикарям.
Скрестив руки на груди, он коснулся плеч кончиками пальцев и слегка поклонился. Вперед вышел один из желто-зеленых дикарей и ответил таким же жестом.
— Наверное, это у них такое приветствие, — заключил Род.
До него и Гвен донесся голос лейтенанта:
— Приветствую тебя, мастер-следопыт.
Мастер-следопыт ответил:
— Желать тебе солнечный, значит, день, Лейтенант.
— Благодарю за пожелание. — Голос лейтенанта зазвучал четче. — Однако хотя я и польщен вашим визитом, он меня удивляет. С каких это пор благородные воины нападают на гражданских?
— Они, значит, не быть гражданский. И еще они от нас… упорхнуть!
— Я бы тоже, пожалуй, упорхнул, если бы увидел, как твои свирепые воины меня преследуют. Так почему они стали преследовать этих людей?
Мастер-следопыт осклабился, а его воины захохотали.
— Мы же не взаправду. Просто, значит, для шутка.
— Ничего себе шутка! — вырвалось у Гвен.
— Ну же, будь справедлива, — пожал плечами Род. — На самом деле так ведь оно и было.
— Вот как? — В тоне лейтенанта появилась холодность.
Мастер-следопыт заискивающе усмехнулся:
— Мы когда они увидать, подумать: вот, значит, парочка зеленушки. Почему, значит, думать, не пошутить с они?
Лейтенант холодно улыбнулся:
— Стало быть, вы не намеревались причинить им зло?
— Какой зло? Никакой зло! — нахмурившись, воскликнул мастер-следопыт. — Но им не бывай чего делать за Стена! Они не бывай торговцы!
— Это ты верно заметил, вынужден признать. И все же, должен заметить, ваша манера контакта с этими людьми была далека от уважительной.
Аборигены начали бормотать, переговариваться друг с другом, а мастер-следопыт только пожал плечами:
— Моги быть и хуже — по законы. Что, значит, будет сказать Шаклар?
Лейтенант помолчал и вздохнул:
— Губернатор-генерал сказал бы: если не причинено большого вреда, следовательно, не стоит слишком сильно обижаться.
Род нахмурился:
— «Губернатор-генерал»? Не ослышался ли я?
— Так и быть, — торжественно произнес мастер-следопыт и поднял вверх руку с вытянутым указательным пальцем. — Уговоры есть уговоры. Только все равно я обращаться с жалобы — с официальный жалобы! За нарушение граница владения!
Лейтенант снова помолчал и снова вздохнул. Он вытащил из кармана блокнот и стал что-то записывать.
— Хорошо, если ты так настаиваешь. Однако речь идет о гражданских лицах. Придется посетить генерала-губернатора.
— Отлично, значит, — осклабился мастер-следопыт. — Он завсегда угощай хороший кофе. — С этими словами он развернулся к своим воинам и замахал на них руками. — Ступай, ступай, ходи опять в дозор!
— Скукотища бывай эта дозор, — проворчал один из воинов.
— А ты, значит, очень сильно хотеть, чтобы, значит, солдаты топтайся, значит, по вся, значит, наша планета? — рявкнул мастер-следопыт. — Дозор — очень полезный занятий! В дозор закаляйся характер!
Воин вздохнул, и все войско дикарей развернулось и понуро зашагало прочь от ворот. Мастер-следопыт повернулся к лейтенанту и вновь довольно ухмыльнулся:
— А мы ходи к Шаклар, значит?
Лейтенант провел гостей в кабинет размером тридцать на тридцать футов с большими окнами, которые, как заметил Род, снаружи закрывались стальными ставнями. У одной стены стоял письменный стол, у другой — мягкие кресла. Вся мебель имела несколько топорный вид, словно ее сработал из местных материалов столяр-любитель. Между тем мебель была изготовлена из настоящего дерева. Род подумал было, что это говорит о высоком статусе владельца кабинета, но тут же вспомнил о том, что на фронтирных планетах дерево куда дешевле пластика. Пол в кабинете также был деревянный, полированный. Большую его часть покрывал тканый ковер, сплетенный из оранжевых, лиловых, желто-зеленых и ярко-синих нитей. Род задумчиво прищурился.
Мужчина, сидевший за письменным столом, казался здесь как бы не на своем месте. Он был одет по форме, его стол был завален множеством бумаг, но выглядел он чересчур молодо для важного начальника: на вид ему было никак не более сорока. Он был поджарый, долговязый, темноволосый. На вошедших он взглянул с мягким любопытством и приятной улыбкой. Между тем во взгляде его явно обнаруживался недюжинный интеллект, и именно поэтому он так странно выглядел на фоне непрезентабельной обстановки своего кабинета.
«Он — здешний правитель», — услышал Род мысленный голос Гвен.
«Пожалуй, она права, — подумал Род. — Может быть, младший сын младшего сына?»
— Генерал Шаклар, — сообщил лейтенант. — Губернатор.
Ах вот как. Этим и объяснялось, почему звание произносилось шиворот-навыворот.
Генерал поднялся, гостеприимно улыбнулся и, обойдя стол, направился к гостям. Лейтенант встал по стойке «смирно» и откозырял. Генерал ответил ему тем же и, остановившись перед местным жителем, скрестил руки на груди и поклонился:
— Да будет твой день солнечным, мастер-следопыт.
— И твоя тоже, — осклабился абориген. — Кофе, значит?
— Конечно! Лейтенант, будьте так добры, принесите кофе. — Но как только молодой офицер отвернулся, генерал окликнул его: — Минутку! Вы забыли представить мне наших гостей.
— Да, сэр. — Лейтенант вернулся. — Мистер Род Гэллоугласс и его супруга, Гвендилон.
— Очень рад. — Генерал взял руку Гвендилон и отвесил ей поклон. Та улыбнулась, довольная его обходительностью.
Лейтенант занялся приготовлением кофе.
— Не припомню, чтобы я был оповещен о вашем прибытии, — пытливо взглянул на Рода генерал.
Род догадывался, что этот человек должен знать о каждом, кто прибывает на его планету — тем более что он здесь был в некотором роде начальником тюрьмы. Начальником тюрьмы размером с целую планету. И не сказать, чтобы Род и Гвен были так уж свободны от подозрений.
— Мы… совершили вынужденную посадку, генерал. Приземлились посреди равнины. У нас не было никакой возможности вернуться домой.
Шаклар нахмурился:
— Не припоминаю ни единого сообщения о сигнале бедствия.
— Мы не могли подать сигнал бедствия.
До сих пор по большому счету Род не врал и надеялся, что это сработает.
Сработало. Шаклар снова одарил его пытливым взором. Он явно усмотрел в объяснениях Рода погрешности, но указывать на это не стал.
— Примите мои соболезнования. Это случилось сегодня Утром?
— Вскоре после зари, — объяснила Гвен. — Только мы пришли в себя, как эти…
Она растерялась, и Шаклар помог ей:
— Вольмарцы. Так они себя называют. Их предки были романтиками, противниками цивилизации, которые бежали с Терры, чтобы зажить жизнью благородных дикарей. Они придумали свой вариант туземной культуры. Она основана большей частью на романах и киносценариях.
Понятно. Этим объяснялись многие странности в поведении аборигенов.
— Насколько я понимаю, они обнаружили вас практически сразу и устроили за вами погоню?
— Верно. А мы умчались от них. Полетели быстрее ветра.
Род напрягся. Зачем Гвен понадобилось говорить так буквально? Но с другой стороны, Гвен была права. Теперь, если вольмарец примется утверждать, что видел, как они «летали», Шаклар решит, что тот выражается образно. Какая же умница у него жена. Род просто засиял от гордости.
К счастью, Шаклар этого не заметил. Он печально покачал головой:
— Как неудачно! Очень вам сочувствую. Видите ли, согласно нашему договору с вольмарцами, ни один колонист не имеет права находиться за пределами Стены, кроме как по официальным или торговым делам. Вы должны понять, почему они отреагировали на ваше присутствие на своей территории столь резко. Но вреда они вам не причинили — они лишь высказали свое право на территорию, не более.
— Да, это вполне понятно, — пожала плечами Гвен. — Я не могу их слишком сильно винить.
— Вот и чудесно, — лучисто улыбнулся Шаклар. — Ну а теперь… Надеюсь, вы извините меня, но теперь я желал бы послушать, что мне скажет мастер-следопыт.
Он отвернулся. Гвен негромко обратилась к Роду:
— Не хотел ли он сказать, что эти люди просто играют в дикарей, господин мой?
— Нет. Но вот их предки играли, а у них это уже успело войти в плоть и кровь. Однако у меня такое чувство, что здесь закипела самая настоящая война, когда Терранское правительство вознамерилось устроить здесь ссыльную тюрьму. Скорее всего терране не посоветовались предварительно с вольмарцами, и те возмутились. И не просто, а с применением силы. — Он пожал плечами. — А кто бы их в этом обвинил?
Генерал повернулся к ним:
— Мастер-следопыт понимает ваше неведение, но тем не менее обвиняет вас в нарушении территориального права. — Он вздохнул. — На самом деле он проявил чрезвычайную терпимость в этом вопросе. Он мог бы применить к вам целый ряд более или менее суровых мер наказания, а вместо этого вместе со своими людьми гнал вас к Стене.
Гнал?!
«Гвен, ты знала, что нас гнали?»
«Нет, но теперь понимаю, что это так и было».
Генерал озабоченно нахмурился:
— В чем дело, дружище? Вы и не догадывались, что вас подгоняют в определенном направлении?
— Представьте себе, не догадывался, — ответил Род и против воли улыбнулся. — И… генерал, прошу вас, передайте мастеру-следопыту мои извинения и самую искреннюю признательность.
— О, вы ему сами сможете все это передать прямо сейчас! Хотя… — Генерал потупился, потер нос кончиком указательного пальца. — Но откровенно говоря, я бы вам этого не советовал. Просто извиниться и выразить благодарность — нет, мастер-следопыт воспримет это исключительно как свидетельство слабости.
— О. — Род поджал губы. — Понимаю. И в каком же выражении он предпочел бы принять мои извинения?
— Прекрасно, мистер Гэллоугласс, — тепло улыбнулся генерал. — Всегда приятно иметь дело с человеком, понимающим истинную природу дипломатии!
— Так в каком виде он желает получить дипломатию? Золотом или Терранскими купюрами?
— Золото — это, конечно, было бы неплохо, но думаю, будет достаточно обычных квачасов. — Генерал невесело усмехнулся. — А вот денежные единицы ПИСК, боюсь, вряд ли подойдут. Вольмарцы им не доверяют.
— Понимаю, — улыбнулся Род. — Примитивные цивилизации отличаются консерватизмом.
— Верно. — И снова — пытливый взгляд. — Итак! В данном случае извинения могут быть приравнены к… — Шаклар вынул из кармана небольшой кожаный блокнотик, открыл его. — К пятистам квачасам.
Род вытаращил глаза:
— К пяти…стам?
«Это очень много, господин мой?»
«Не так уж много, когда располагаешь такой суммой. Как у тебя с превращением свинца в золото, милая?»
Взгляд Гвен вдруг стал задумчиво-отстраненным.
Генерал внимательно наблюдал за супругами, но по-прежнему приятно улыбался.
— Насколько я понимаю, вы несколько обескуражены? У вас сложности с деньгами? — спросил генерал. — Мы могли бы устроить вам беспроцентную ссуду, мистер Гэллоугласс. У нас на Вольмаре есть банк, и он сейчас открыт.
— О нет, с деньгами у нас никаких проблем. А, Гвен?
Род запустил руку в кошель, притороченный к поясу. Там лежало всего-то несколько грамерайских монеток. Они были из чистого серебра, вот только было бы сложновато объяснить наличие на монетках портретов Туана и Катарины.
— Да, деньги нас никогда не тревожили, — согласилась Гвен и искоса глянула на мужа. — Я их так давно не видела, что даже забыла, как они выглядят!
Род остолбенел и с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. Конечно, Гвен не могла и понятия иметь о том, как выглядят денежные знаки Межзвездной Федерации. Она никогда не видела никаких денег, кроме грамерайских.
Но если на то пошло, Род тоже понятия не имел о том, как они выглядят. Межзвездная Федерация приказала долго жить за пять лет до его рождения.
— Вы знаете, генерал, — проговорил он, — пожалуй, я соглашусь насчет ссуды. Не могли бы вы ссудить мне купюру в двадцать квачасов… на пару минут.
Генерал непонимающе нахмурился, но все же достал бумажник и подал Роду купюру:
— Пожалуйста.
— Благодарю, — кивнул Род и передал купюру Гвен. — Это деньги, милая.
Гвен вытаращила глаза. Она была не на шутку потрясена:
— Бумага, супруг мой? Это деньги?
— Ну… да, милая, — подтвердил Род. Гвен, естественно, никогда не видела никаких денег, кроме монет. В Средневековье на экономику смотрели иначе. — Это деньги. Здесь это деньги. — Род усмехнулся. — Гм-м-м… Прошу прощения, генерал. Знаете, мы не привыкли пользоваться наличными.
— Вы пользуетесь кредитными карточками, — понимающе кивнул генерал.
Роду очень не хотелось развеивать эту иллюзию.
— Господин мой, — пробормотала Гвен, — я не могу…
— Ничего, ничего, милая, просто попробуй, — прошептал Род и погладил руку Гвен. — Никогда не узнаешь наверняка, что можешь, а чего не можешь, пока не попробуешь… Уж я-то знаю…
Род снова запустил руку в кошель — так, словно это была шахта глубиной десять миль. На лбу у него выступили бусинки испарины.
Что-то зашуршало. Его пальцы коснулись бумаги. Бумаги было много.
Он медленно вытащил купюры из кошеля, облегченно усмехнувшись:
— Вот, пожалуйста, генерал, двадцать пять купюр по двадцать квачасов. — Он взял из онемевших пальцев Гвен оригинал. — О, и, конечно же, та, которую вы мне одолжили.
Генерал слегка округлил глаза, но наличность принял без комментариев.
— Я не любитель возить с собой крупные купюры, — объяснил Род.
— Но ведь вы вроде бы сказали… — Шаклар поджал губы. — Нет-нет, ничего. Это вовсе не мое дело… — Он снова одарил Рода пытливым взглядом. — Но разве удобно таскать с собой такую кипу денег?
— Неудобно, — согласился Род, — но не было времени поменять.
Генерал сложил купюры в аккуратную стопку:
— Насколько я понимаю, вы покидали дом в спешке.
— Можно и так сказать.
Генерал развернулся к лейтенанту и мастеру-следопыту. Последний улыбнулся от уха до уха и поспешил крепко пожать руку Рода:
— Рад я видеть, что ты бывай из хорошие парни!
— О, ничего особенного, — пробормотал Род. — Спасибо за понимание.
— Конечный, конечный! Гуляй теперь, значит, за Стена, в любой время. — Мастер-следопыт сложил руки на груди, отвесил Роду поклон и, отвернувшись к двери, возле которой стоял лейтенант Корриган, послюнявил палец и принялся пересчитывать купюры. — Славный было гоняйся за тебя! — добавил он, обернувшись.
— Когда вам будет угодно, — небрежно махнул рукой Род, ощущая себя до некоторой степени глупо.
Лейтенант с нескрываемым облегчением закрыл дверь за аборигеном.
Род обернулся к генералу и покачал головой:
— Забавно — как это получается, что сообщества, стоящие на ранних ступенях развития, первым делом постигают один и тот же аспект нашей цивилизации, правда?
— Совершенно верно. — Генерал вернулся к своему столу. — Итак! По крайней мере с этим недоразумением покончено.
— Да. И это радует, верно? — Род взял Гвен за руку и направился к выходу. — Спасибо, что все устроили, генерал. Если мы когда-нибудь сможем быть вам чем-нибудь полезны…
— На самом деле, — негромко проговорил Шаклар, — вы могли бы ответить на несколько вопросов…
У Рода препротивно засосало под ложечкой. Он остановился, но по инерции наклонился к двери и глянул на Гвен.
— Нам следует соблюдать правила хорошего тона, господин мой.
— В следующий раз лучше останавливай меня словами, ладно? — укоризненно проговорил Род и развернулся. — О, конечно, генерал? Какие вопросы вы хотели нам задать?
Генерал поджал губы. Было видно, что он с трудом удерживается от улыбки.
Род сдвинул брови и заметил кое-что, что упустил ранее. Он шагнул к столу генерала и вгляделся в нашивку на рукаве форменной куртки Шаклара. На ней был изображен посох Асклепия.
— Вы — врач!
— Точнее — психиатр, — улыбнулся генерал. — Несомненно, это вполне соответствующая профессия для начальника бывшей исправительной колонии, правда?
— А-а-а… да, пожалуй, — промямлил Род и нахмурился. — Я просто не ожидал ничего настолько логичного.
— А я и не уверен, что изначально в этом была какая-то логика. — Улыбка Шаклара стала менее приятной. — Но думаю, в итоге все оказалось к лучшему. У меня ощущение, что я здесь на своем месте.
— Да-да, конечно, это так очевидно. — Род выпрямился, кашлянул. — Ну, так какие у вас к нам вопросы, генерал?
— Вопросы такие… Не откажетесь ли вы поведать мне о том, как вы потерпели крушение на Вольмаре?
— Не откажусь, — кивнул Род и подумал: «Если придумаю как».
Шаклар сплел пальцы:
— Легкая амнезия?
— О нет, нет, — поспешно проговорил Род. — Никакой амнезии, просто… гм-м-м… — Он вдохнул поглубже и принялся со страшной скоростью импровизировать: — Я понимаю, это может показаться странным, но… мы летели на костюмированный бал пассажирским лайнером с… — Он отчаянно пытался вспомнить название какого-нибудь корабля, пропавшего без вести ближе к окончанию эры Межзвездной Федерации. На память пришел только самый знаменитый. Род мысленно выругался и поспешно мысленно извинился перед Гвен. — Мы летели на «Альфреде» с Фидо — ну, вы знаете… это четвертая планета в созвездии Гончих Псов. Корабль направлялся на Туонелу, пятую планету шестьдесят первой Лебедя…
— Но до цели не добрались?
Род кивнул. В конце концов «Альфреда» покинула Фидо, Унося на своем борту кучу знаменитостей, но с тех пор об этом звездолете не было ни слуху ни духу. Это давало Роду возможность излиться в лирических отступлениях.
— Мы ощутили жуткий толчок — просто страшный! У меня весь камзол был перепачкан черной икрой… а потом члены экипажа всем велели забраться в спасательные капсулы и запрограммировали их как попало, в надежде, что рано или поздно мы доберемся до каких-нибудь терранских колоний.
— Что вам, к счастью, удалось. — Шаклар вынул трубку и сжал губами ее мундштук. Улыбался он или нет, видно не было, но около уголков его глаз собрались морщинки.
— Вот так мы сюда и угодили, — заключил свое повествование Род. — Наша капсула приземлилась на территории вольмарцев, и… а-а-а… но вы… мне не верите.
— Да нет, я этого вовсе не говорю, — тепло улыбнулся Шаклар. — Просто таких фильмов по трехмерным телеканалам давно не транслируют.
— Что ж, если вы сомневаетесь, можете проверить записи. «Альфреда» исчезла по пути из созвездия Гончих Псов к шестьдесят первой Лебедя…
— Да, этот случай я прекрасно помню. На борту звездолета находилось столько политических бонз, что возник нешуточный скандал. — Шаклар очаровательно улыбнулся Роду. — Это по крайней мере чистая правда. Что же до остального… Гм… Я не собираюсь оказывать на вас давление, мистер Гэллоугласс. Мы тут, на Вольмаре, вообще не имеем обыкновения копаться в чужом прошлом. Однако я высоко ценю любой творческий потенциал. Особенно меня впечатлил фрагмент относительно костюмированного бала.
— О да! Моя супруга должна была исполнять роль Нелл Гвин, а я… Сирано де Бержерака!
— В таком случае я — король Англии, — пробормотал Шаклар, с трудом удерживаясь от улыбки. — Однако, как я уже сказал, чужое прошлое на Вольмаре никого не интересует. Без причины сюда никто не попадает, и, как правило, все желают, чтобы эта причина оставалась никому не известной. В конечном счете я здесь не только потому, что я — психиатр, а еще и потому, что я — мазохист.
Род вытаращил глаза, но тут же взял себя в руки:
— Вот как?
— Да, — улыбнулся Шаклар. — Я умею сдерживать свои наклонности, но все же они вызывали определенные сложности с вышестоящим начальством. А здесь моим людям, похоже, до этого особого дела нет.
Род медленно кивнул:
— Я начинаю догадываться, почему вам здесь нравится.
— Да, что-то есть в том, когда тебя положительно оценивают, — лучисто улыбнулся Шаклар. — Однако даже в том, что я рассказал вам об этом, присутствует легкий налет эксгибиционизма. Безусловно, от других я этого не требую. — Он наклонился к столу и взглянул на дисплей компьютера. — Однако я вас слишком долго задержал. Наверное, вы страшно проголодались после долгого пребывания в анабиозе. Тут неподалеку есть превосходная кафешка.
— Ну… спасибо, генерал, — вымученно улыбнулся Род.
Он повернулся к двери и открыл ее, дав дорогу Гвен.
— Если вам что-то будет нужно, дайте только знать.
— На самом деле, мистер Гэллоугласс, ваша супруга могла бы сделать мне маленькое одолжение.
Род застыл на пороге. У него снова жутко засосало под ложечкой.
Он развернулся. Гвен оглянулась и в испуге уставилась на Шаклара.
— И чем же я могла бы вам помочь, сэр?
— Отстегать меня.
Род поставил на столик небольшой поднос и подал Гвен тарелку с вареными сосисками и булочками и кружку пива.
— Негусто, милая, но боюсь, это самое лучшее, что подают в этой забегаловке под названием «У Чолли». — Он сел и, пригубив пиво, удивленно вытаращил глаза. — А знаешь, совсем недурно.
Гвен сделала маленький осторожный глоток:
— И — вправду недурно! Но почему он такой холодный, этот эль?
— А? — Род удивленно взглянул на жену. — О… ну, просто тут любят пить его холодным, дорогая. Вот и все. — Он откинулся на спинку стула, обвел взглядом кафешку. Дощатый пол, грубо сработанные столы и стулья. — Да-а-а… — протянул он. — Уж конечно, не так я собирался провести с тобой свободный вечер.
Гвен улыбнулась:
— О, конечно, нет! И все же… о господин мой! Это все так ново и так удивительно!
— Да?
— Да. — Гвен склонилась к столу. — Но скажи мне — что означают все эти странные здешние манеры и вещи? Кто здесь правит? Почему все тут носят леггинсы, а доспехов совсем не носят? И что за дивные предметы висели на поясах у мужчин на Стене? И почему здесь ни у кого таких нет? Как загораются огни в этой таверне? И где бочонки, из которых наливают эль?
Род заслонился рукой:
— Погоди, дорогая. Начнем по порядку. — Он не успел подумать о том, каким удивительным, странным и новым покажется Гвен мир, полный всевозможных чудес техники. Но в конце концов его жена была детищем Средневековья. Втайне он благодарил судьбу за то, что они оказались на фронтирной планете, а не одной из суперцивилизованных, ближе к Терре.
Но как же все это ей объяснить? Он вдохнул поглубже, гадая, с чего начать.
— Начнем с власти.
— Ну, тут ничего нового нет, — пожала плечами Гвен. — Как только ты сказал мне о том, что здесь нет господ, мне стало ясно, что здешние крестьяне делятся на более и менее властных, как эти вольмарцы, что преследовали нас поутру. Такое принято даже у диких народов, которые нападают на города — как те зверолюди, что напали на наш остров Грамерай десять лет назад.
Упоминание об истекшем с тех пор времени налетело на Рода подобно ударной волне.
— О господи! Неужели это действительно было целых десять лет назад? — Он судорожно вдохнул. — Ну конечно. Тогда у нас был только один ребенок, а теперь четверо, а Магнусу уже двенадцать. — Он внимательно вгляделся в лицо Гвен. — А ты совсем не изменилась.
Она покраснела и потупилась:
— Приятно слышать от тебя такие слова, господин мой, однако порой я замечаю морщинки то здесь, то там на моем лице и проседь в моих волосах.
— Что же тут удивительного, с нашими-то четырьмя сорванцами? Но видимо, седых волос у тебя совсем немного — я пока ни одного не замечал! Что же до морщин, то у меня своих полным-полно.
— Ты же не женщина, — пробормотала Гвен.
— Как мило, что ты мне об этом напомнила… Но давай вернемся к разговору о планете, на которую нас занесла судьба. Теперь поговорим о силе, которая…
— О силе? — Гвен изумленно посмотрела на него. — О волшебстве?
— Нет-нет, не о волшебстве. О той силе, которая заставляет предметы двигаться.
Гвен непонимающе нахмурилась.
Род набрал в легкие побольше воздуха:
— Послушай. В Грамерае есть четыре разновидности силы, которые выполняют работу для нас: сила мышц — наших собственных или домашних животных, сила ветра, которая движет по морю корабли и вращает крылья ветряных мельниц, сила воды, которая вращает мельничные колеса, и сила огня, который обогревает наши дома, на котором мы кипятим воду и готовим еду. Вот, собственно, и все, что мы там имеем.
Гвен нахмурилась:
— Но что же тогда за сила дана арбалету, из которого вылетает стрела, способная убить человека?
Род покачал головой:
— Это та же мышечная сила, только сохраненная. Видишь ли, когда лучник натягивает тетиву, он просто-напросто передает силу своей руки и своего плеча пружинящей древесине, из которой изготовлен лук. Но лучнику нужно несколько минут для того, чтобы его арбалет вновь приобрел эту силу, — он Делает это, наматывая тетиву. Затем, когда он нажимает на рычаг, с помощью которого натягивается тетива, вся эта сила высвобождается резко и быстро — и потому стрела, пущенная из арбалета, летит быстрее и бьет сильнее, чем стрела, выпущенная из обычного лука.
Гвен медленно кивнула. Она жадно впитывала каждое слово мужа.
— И потому простой лучник быстрее пускает стрелу, чем воин бросает копье?
— Конечно! — Род расправил плечи, удивленный тем, как быстро Гвен уловила суть того, о чем он говорил. — Конечно, и к тому же стрела легче копья. Это тоже важно.
Гвен опять сдвинула брови:
— А также важно и то, что сам лук длиннее рук копейщика, да? Я замечала, что чем длиннее лук, тем дальше летит пущенная из него стрела.
— Ну… да, — ошеломленно проговорил Род. — Чем длиннее рычаг, тем больше он умножает силу… А концы лука и рука копейщика — это все рычаги.
— И хотя более длинный лук крепче, его все равно можно согнуть?
— А-а-а… да, верно. — У Рода по спине побежали мурашки. Гвен соображала слишком быстро. — А арбалет более мощен, потому что намного более крепок.
— Но тот, кто из него стреляет, затрачивает на выстрел меньше собственной силы, — кивнула Гвен. Казалось, она чуть ли не сердится на себя за то, что так сосредоточилась на этих мыслях.
— Правильно, — подтвердил Род и сглотнул подступивший к горлу ком. — Ну, так вот… На этой планете существуют другие источники силы, но самый главный из них — тот, что зовется электричеством. Это как… — Он запнулся, задумался, ища объяснение. — Оно невидимо, но течет, как вода. Только оно течет по металлу. Это… — Он снова умолк, и вдруг его осенило. — Это почти так же, как тогда, когда ты заставляешь предметы двигаться силой своего сознания. — Он взмахнул рукой. — Ты этого не видишь, но можешь почувствовать, если прикоснешься к проводу, по которому течет электричество. Еще как почувствуешь! — Род нахмурился. — Хотя с другой стороны, я не совсем прав, говоря, что увидеть электричество нельзя.
Ты когда-нибудь видела молнию, дорогая? О, конечно же, видела! И зачем я спрашиваю! — Один случай помнился Роду очень живо… Они с Гвен спрятались в Пещере и смотрели, как грозовые молнии раздирают небеса. А когда гроза их окончательно ослепила… Он кашлянул. — Молния — это электричество. Один из видов электричества, точнее.
— Не может быть! — выдохнула Гвен, широко раскрыв глаза. — Эти люди приручили молнию?
Род кивнул, не на шутку потрясенный догадливостью жены:
— И придумали, как заставить электричество делать множество работ.
Гвен смотрела на него, не отрывая глаз.
— Так, стало быть, огни в этой таверне — это прирученные молнии?
— Можно и так сказать, — медленно кивнул Род. — Но электричеством пользуются и для многого другого. Те предметы, которыми были вооружены солдаты на Стене, называются «бластеры». В них электричество заставляет драгоценный камень — рубин производить огненный луч, подобный клинку.
Гвен, не моргая, смотрела на мужа. Род снова кивнул:
— Электричество можно употреблять для многого, очень многого. Какую работу ни возьми, дорогая, — и скорее всего окажется, эти люди придумали, как ее делать с помощью электричества.
— Забота о ближних, — немедленно проговорила опытная мать.
Род несколько мгновений молчал, не отрывая от нее взгляда. А потом улыбнулся и взял Гвен за руку:
— Ну, конечно, мне следовало догадаться, что ты скажешь именно о том единственном, на что электричество не способно. Нет, нет, только пойми меня правильно: у них тут есть множество машин, которые могут заботиться о человеческом теле — обо всех физических потребностях человека. Электричество питает машины, которые стирают белье, готовят пищу, прибирают в домах. Но чтобы возникло такое чувство, что кто-то заботится о тебе, что о тебе заботится другой человек… — Он покачал головой. — Нет. — Машины, конечно, могут создать такую иллюзию… но в глубине души все понимают, что это не так. О людях по-настоящему могут заботиться только другие люди. Пока никакой замены для такой заботы не придумано.
Гвен долго смотрела на мужа, и ее взгляд был полон волнения и согрет самой важной заботой — заботой о нем.
Может быть, поэтому ее глаза всегда так завораживали Рода. Казалось, они занимают целиком все поле зрения, зовут, ласкают…
— Что-то мне вдруг вспомнилась история насчет обезьяны и питона, — негромко проговорил он.
— Правда? — пробормотала Гвен.
— Ага. Вот только не могу понять, кто из них — я… — Неожиданно поле его зрения расширилось, и он заметил коренастого широкоплечего, сутулого мужчину неподалеку от входа. — Кто это?.. Вот этот, который только что вошел?
Гвен испустила мученический вздох и обернулась:
— Ты про того воина с каштановой гривой? О боже! Быть не может!
— Почему же — не может? Мы же знаем, что он странствует во времени, и не говори мне, что такого не бывает, потому что я этим тоже занимаюсь!
— Ничего я тебе такого не говорю. Но как он здесь оказался?
Род пожал плечами:
— Место как место, не хуже и не лучше других. В конце концов два года назад он сложил с себя полномочия наместника — вице-короля страны зверолюдей.
— Это верно — хотя Туан возмущался и твердил, что он ему все еще нужен.
— Да… Жаль только, что сам вице-король этого не слышал, — вот бы посмеялся!
— А как он мог об этом узнать? — пожала плечами Гвен. — Он ведь попросту исчез.
Человек с физиономией гоблина медленно обшаривал взглядом зал кафешки, свирепо нахмурив кустистые брови. Наконец он заметил Рода и, радостно осклабившись, затопал к нему, раскинув руки:
— Господин!
Половина завсегдатаев кафешки обернулась. Мысли бешено метались у Рода в голове. Следовало что-то предпринять. Он вымученно улыбнулся, встал и протянул руку Йорику.
— Господи, Йорик! — произнес он, как бы вторя старому знакомцу. — Как же я рад тебя вдеть!
Завсегдатаи, ворча, вернулись к прерванному занятию — распитию пива. Вопрос о присутствии в зале «господина» был снят с повестки дня. Конечно, им попросту послышалось. Род похлопал Йорика по плечу и кивком указал на свободный стул:
— Садись! Выпей пива! И расскажи нам, что ты тут делаешь?
— Вот спасибо! Отчего же не сесть? Можно и сесть. — Неандерталец придвинул стул к столу. — Небось здорово удивились, увидев меня здесь, а?
Род неторопливо уселся на свое место, стараясь оправиться после пережитого шока.
— Честно говоря — да, очень удивились. Ведь до твоего исчезновения с Грамерая — еще добрых пять сотен лет… — В голову ему пришла неожиданная мысль, и он нахмурился. — Но с другой стороны, минуло и почти сорок тысяч лет с тех пор, как вымерли все твои сородичи.
Йорик кивнул:
— Ну, так почему бы мне не объявиться здесь? Какая разница?
— Вот-вот, какая разница? — подхватила Гвен и склонила голову набок. — Как ты оказался именно здесь?
— Не без труда, — ответил Йорик. — Прямо скажем, не без труда. Понимаете, когда вы в ту ночь не вернулись домой, ваши ребятишки разволновались, но Паку все же удалось уложить их спать. Но когда вы не появились и утром, разволновался и он и обо всем доложил своему боссу.
Род мысленно содрогнулся. Бром О’Берин был не только королем эльфов, он еще был отцом Гвен — вот только об этом никто не знал, кроме него самого и Рода. Удивительно, как это, узнав о пропаже дочери, Бром О’Берин послал в эту забегаловку не всю эльфийскую рать, а неуклюжего неандертальца в единственном числе.
Гвен улыбнулась:
— И Бром забил тревогу?
Йорик кивнул:
— Он отправил на разведку отряд эльфов. Сотня этих малюток-ищеек без труда напала на ваш след. Эльфы быстро добрались до озера и там обнаружили неопровержимые свидетельства драки, после которой двоих сначала куда-то волокли, а потом они попросту исчезли.
Род не слишком довольно усмехнулся:
— Приятно узнать о том, что эти ребята, футурианцы, не догадались замести следы. Самоуверенность порой творит великие чудеса.
— Да нет, следы-то они замели, — возразил Йорик. — Травку притоптанную приподняли, распушили, и все такое прочее. Разве их можно винить в том, что они не подумали про то, какие эльфы классные следопыты?
— Это было бы несправедливо, — согласилась Гвен.
Йорик согласно кивнул:
— Я готов об заклад побиться: даже если бы муха посидела на травинке, эльфы бы нашли ее след.
Роду вспомнилось, как Пак всегда настаивал на том, чтобы пить нектар только из тех цветов, на которых собрали взяток дикие пчелы, — и само собой, цветы эти он находил уже после того, как пчелы улетели.
— Это просто фантастика. Но как же они догадались, куда мы подевались?
— Следы выглядели слишком похоже на те, которые вы оставили в последний раз, когда растворились в воздухе.
Род понимающе кивнул, вспомнив о недобровольном путешествии своего, семейства на Тир-Хлис.
— Вечно я недооцениваю Брома. Ну и как он себя повел?
— Так же, как в прошлый раз, — меня вызвал.
Род нахмурился:
— Но ведь ты тоже числился пропавшим без вести.
Йорик пожал плечами:
— Он все Коригу сказал. Помните его? Верзила такой, со здоровенной нижней челюстью.
— Твой заместитель. — Род кивнул. — А он знал, как с тобой связаться?
— Ну, само собой, знал, а как же? Неужто вы думали, что я вот так возьму и брошу бедного малого на произвол судьбы? А если бы ИДИОТ или ВЕТО снова попытались учинить произвол в неандертальской колонии?
— Футурианские подразделения, занимающиеся путешествиями во времени, — понимающе склонил голову Род и сделал мысленную заметку о том, что в стране зверолюдей по прежнему существует машина времени. Она принадлежала Обществу охраны прав индивидуумов — ООПИ, компании, которая также занималась странствиями во времени, но ею управляли демократы. Как бы то ни было, при этом агрегат оставался машиной времени. Мог и пригодиться в один прекрасный день.
— И Кориг вызвал тебя?
Йорик кивнул:
— А я связался с Доком Ангусом. На самом деле Док первым получил известие — меня на месте не было. Улаживал одно небольшое недоразумение. Понимаете, у короля Карла Лысого появились нехорошие замашки — прямо скажем, деспотические…
— И как ты уладил это недоразу… Нет! Лучше не говори! Давай ближе к нашим делам.
Йорик пожал плечами:
— Как скажете. Ну, в общем, Док Ангус провел небольшое расследование.
Род вспомнил, как однажды мельком увидел этого ученого — белогривого коротышку, горбуна, изуродованного болезнью — главу корпорации ООПИ и еще одной организации — ЗУБ — общества защиты униженных бизнесменов.
— Какое такое расследование?
— Пришел, увидел и понял, что вас победили. По крайней мере победы вашим врагам хватило для того, чтобы вас похитить. Конечно, вы могли и погибнуть, но Док — любитель смотреть на вещи оптимистично. Вот он и решил, что вас забросили в прошлое.
Род нахмурился:
— А почему не в будущее? Почему не в альтернативную вселенную?
— Можно было и просто передатчик материи употребить, — пожал плечами Йорик. — На самом деле случиться могло все, что угодно, но для начала он проверил гипотезу о применении машины времени, поскольку это для него было самое легкое.
Род медленно покачал головой, не отрывая взгляда от Йорика:
— Но ведь ему пришлось переворошить восемь тысяч лет истории человечества, не говоря уже о доброй сотне тысяч лет доисторического времени, а до этого еще миллиард лет… Как же ему удалось?
Йорик снова пожал плечами:
— Да очень просто. Он велел своим агентам, которые у него расставлены везде и всюду на линии времени, выяснить, не появлялись ли вы где-то — ну и конечно, оказалось, что у нас и на Вольмаре свой агент имеется. И этот агент обратил внимание на то, что отряд вольмарцев гонится за какой-то парочкой в костюмчиках тюдоровской эпохи. Агент тут же послал весточку, попросил помощи — ну и как только я разобрался с франками, Док отправил меня сюда.
— Да… Но все-таки давай по порядку. Почему нас забросили сюда? На Вольмар? На эту заштатную маленькую планетку на задворках Галактики? И зачем доктору Мак Арану понадобилось держать здесь своего агента?
— Потому что эта планета крайне важна для возрождения демократии, — объяснил Йорик. — Генерал Шаклар понимает, что выжить здесь можно только при том условии, что вольмарцы и колонисты будут сотрудничать.
— Я уже начал догадываться об этом, — кивнул Род. — Добиться того, чтобы два столь разных сообщества достигли стадии мирного сосуществования — это поистине грандиозный успех.
— Особенно если учесть, что всего-то десять лет назад они были готовы друг дружке глотки перегрызть.
Род и Гвен дружно вытаращили глаза.
Йорик кивнул:
— Да-да, милорд и миледи. Тут шла всамделишная, неприкрытая, кровопролитная война. Она продолжалась с десяток лет, а потом сюда прислали Шаклара.
— И как же ему удалось остановить ее?
— Ну… у него было преимущество, — пожав плечами, ответил Йорик. — Обе стороны к тому времени жутко устали воевать. И ему оставалось только придумать веское оправдание для прекращения войны, а прекратить огонь противники были готовы. Безусловно, Шаклар и не пытался уговорить их сложить оружие — это было бы чересчур.
Гвен нахмурилась:
— Но ведь тогда получается, что война в любое мгновение могла бы вспыхнуть вновь?
Йорик, кивнув, сказал:
— Этому препятствует система, которую Шаклар здесь внедрил для разрешения любых противоречий.
— Угу, — буркнул Род. — Мы ее нынче в некотором роде испытали на себе. — Он переглянулся с Гвен. — Но у меня возникло такое ощущение, что система несколько… хрупкая.
— Определенно. Шаклару предстоит еще многое сделать, пока обе стороны окажутся в безопасности друг от друга. Ему нужно слить их в единое политическое сообщество, в котором все были бы равны и уважали бы друг друга.
— Означает ли это, что у вольмарцев и у воинов будут общие суды чести? — спросила Гвен.
— Что ж, наверное, это было бы очень недурно, если бы удалось объединить их под эгидой единой системы юриспруденции, — задумчиво проговорил Род и поджал губы. — Но для этого нужно создать и единый законодательный орган.
Гвен непонимающе сдвинула брови:
— Что значат эти слова, господин мой?
— Гвен, понимаешь, ты — послушная подданная их величеств, но… милая, бывает так, что люди сами издают для себя законы.
— Не может такого быть!
— Может, может. Конечно, нужно быть заранее уверенным в том, что люди с этими законами согласятся, а иначе их будет крайне трудно провести в жизнь.
— «Ни один князь не может править без согласия подданных», — процитировал Йорик.
Род раздраженно зыркнул на него:
— Большое спасибо, Ник Макиавелли.
— А между прочим, не такой уж плохой он был малый. Он просто пытался смотреть на вещи реалистично, вот и все.
— О? И когда ты с ним последний раз беседовал по душам?
Йорик раскрыл рот и уже был готов дать ответ на этот вопрос.
— Нет! Не желаю этого знать, — остановил его Род, предостерегающе подняв руку. — Скажем так, милая: наилучший способ добиться того, чтобы люди не возражали против новых законов, — дать им возможность самим выбирать законодателей.
Гвен молча смотрела на него.
— Это возможно, — пробормотал Йорик. — Знаю, звучит невероятно, но это возможно.
Гвен перевела взгляд на него:
— И ты сумел свыкнуться с этим?
— Кто, я? — . Неандерталец развел руками. — Да у нас и законов-то никаких не было совсем. Просто все были во всем согласны…
— Стало быть, — Гвен снова перевела взгляд на Рода, — на этой планете нет короля.
Род покачал головой:
— Только генерал Шаклар — со стороны колонистов. Думаю, у вольмарцев тоже имеется какой-нибудь вождь, вот только навряд ли они наделяют его королевскими полномочиями.
— И все же они сами правят своей страной?
— Ну… думаю, Шаклар над этим работает. Но такое происходило и в других местах — правда, их было очень немного. Фактически люди выбирают короля, но на его долю достается только подписание законов, придуманных законодателями. Он даже не судит людей, повинных в преступлениях, не разрешает споры. Для этого существует система судов и судей.
— Вот как, стало быть… — Гвен задумчиво уставилась в одну точку. Род прекрасно слышал ее мысли. Мало-помалу они выстроились в стройную логическую цепочку. — И все это для того, чтобы не начался мятеж, — негромко проговорила она.
— Верно, милая. Именно это я и стремлюсь сделать на Грамерае.
Гвен пристально посмотрела на него. В ее взгляде появилось понимание.
— Однако ты долго медлишь!
— Приходится, — покачал головой Род. — В таких делах быстро не получается. Нужно, чтобы люди сами до этого додумались, иначе долго никакая демократия не продержится. Есть тысяча различных способов, как этого добиться, — по одному для каждого общества, которое добилось самоуправления. Самоуправление должно вырасти, как дерево. Его нельзя навязать людям.
— То, что навязано, не прививается, — негромко добавил Йорик.
— А если и прививается, то только тогда, когда порочная система близка к гибели. На самом деле отчасти именно это ее и добивает.
— А мы присутствуем при самом начале ее гибели, — ухмыльнулся Йорик. — О коррупции пока не может быть и речи — она еще не зародилась.
— Но все же удивительно, сколь многое уже удалось сделать Шаклару, — обратившись к неандертальцу, сказал Род. — И каким же образом он намеревается сплотить обитателей планеты в единый политический союз?
— Как он добился того, чего добился? — Йорик пожал плечами. — Прошу прощения. Я не досконально ознакомлен с информацией о Вольмаре. Краткий брифинг — и я уже в кабине машины времени. Но наши ребята с линии времени говорят, что он непременно сделает все, что задумал, если мы одолеем агентов ИДИОТ и ВЕТО, которые пытаются уничтожить его самого и его систему.
Род вытаращил глаза. «Инициаторы движения за искоренение объединения телепатов» — это была организация, возглавляемая путешествующими во времени анархистами, а «Верные тоталитаристы», само собой, были верными тоталитаристами. Именно из-за них он и оказался в свое время на Грамерае, именно они и не давали ему покоя все это время, постоянно строили всяческие козни.
— Они и за ним охотятся?
— Конечно. Ваша планета — не единственная, имеющая особо важное значение для становления демократии в будущем, милорд.
— Но чем так уж важен Вольмар?
— Большей частью тем, что он является одним из немногих островков демократии, которому суждено продержаться на протяжении всех лет правления ПИСК. По крайней мере благодаря Вольмару не погибнет сама идея демократии. Но его важность объясняется так же и тем, что здесь находится штаб системы образования.
Род несколько мгновений не сводил глаз с Йорика. Потом зажмурился, тряхнул головой и снова открыл глаза.
Йорик кивнул:
— И поэтому нам непременно нужен здесь свой агент — чтобы не допустить саботажа системы Шаклара со стороны ИДИОТ и ВЕТО.
— Теперь понятно!
— Но если тут есть кто-то из твоих соратников, — возразила Гвен, — почему он не может позаботиться о нас?
— А кто сказал, что это «он»?
— Но… — Гвен быстро взглянула на Рода. — Я думала, что…
Йорик покачал головой.
— Нам нужно только, чтобы агент делал свое дело.
— Стало быть, ваш агент — женщина?
— Нет, я этого не говорил, — предостерегающе поднял ручищу Йорик. — И говорить не собираюсь. Главное, что наш агент долго работал для того, чтобы обеспечить себе надежное прикрытие, и снимать это прикрытие вовсе ни к чему. Ну, сами подумайте, можете вы догадаться, кто это такой?
Род несколько секунд пристально смотрел на неандертальца.
— Ты прав, — покачав головой, отозвался он. — Я догадаться не могу.
Гвен обвела взглядом зал, уставилась в одну точку.
— Эй, эй, миледи! — запротестовал Йорик и укоризненно покачал пальцем. — Мысли читать — это нечестно. Для нас всех лучше, если вы не будете знать, кто это. В конце концов, чего не знаешь, про то и не проболтаешься.
— Итак, сюда послали специального агента — тебя, — заключил Род. — Ведь если слетит твое прикрытие, большой беды не будет.
— Я так или иначе больше своим прикрытием пользоваться не собирался, — согласно кивнул Йорик.
— Значит, ты здесь для того, чтобы помочь нам вернуться домой!
Йорик снова кивнул:
— Собираюсь попробовать по крайней мере. У меня с собой временной маячок. Мне нужно только кнопочку нажать — и по всей линии времени зазвучит сигнал. Как только он доберется до штаба Дока Ангуса, он точно узнает, где мы и в каком времени, и сумеет переправить нам запчасти для сборки машины времени. Ну а потом я ее соберу, нажму кнопочку и… ѵоііа! Вы окажетесь дома!
Род сдвинул брови:
— Но почему он не может нажать кнопочку и вытащить нас отсюда? Тебя-то он сюда забросил без приемной машины времени?
— Верно, но в обе стороны эта система не работает. — Йорик пожал плечами. — Только не спрашивайте почему. Я в этих штуках ничегошеньки не смыслю, милорд.
— Ты бы лучше перестал называть меня «милордом», — попросил Род Йорика, окинув зал нервным взглядом. — Думаю, здесь этого не поймут.
— Заметано. — Йорик, правда, пожал плечами. — И как вы желаете, чтобы я вас называл?
— Ну, скажем… «майор». И между прочим, это чистая правда — только я служу в другой армии, вот и все.
— Как пожелаете, майор.
— Благодарю. — Род склонился к столу и сдвинул брови. — А теперь вернемся к путешествиям во времени. Почему они срабатывают только в один конец?
— Я же сказал: не спрашивайте меня об этом, — болезненно скривился Йорик. — Что я могу об этом знать? Я — всего-навсего необразованный пещерный человек. Но на мой взгляд, это может выглядеть примерно как… Ну, скажем, если вы бросили копье, вы же не станете ждать, что оно к вам возвратится, правильно? Понятно?
— К копью можно и веревку привязать, — возразил Род. «Моби Дика» он помнил почти что наизусть.
— Веревку, да? Длиной в пятьсот лет? Слабовато придумано, майор. К тому же пятьсот лет — это ерунда в сравнении с тем, откуда меня перебросили.
Род почувствовал, что им овладевает приступ упрямства.
— Все равно это должно быть возможно.
— О’кей, но даже если это возможно, Док Ангус до этого пока не додумался. И у меня такое впечатление, что до этого никто никогда не додумается.
— Поосторожнее с такими опрометчивыми заявлениями. — Род покачал указательным пальцем. — Может быть, ребятишки, которые находятся на линии времени впереди нас, пока просто-напросто не просветили тебя на этот счет.
— Возможно, — признал Йорик, — но маловероятно. Мы боремся с одними и теми же врагами, и если бы умники из ИДИОТ увидели шанс переплюнуть ВЕТО, можно не сомневаться: они бы этого шанса не упустили. А ежели бы такая возможность представилась парням из ВЕТО, они бы ею тоже наверняка воспользовались.
— И они, наверное, чрезвычайно возрадовались бы, получив преимущество перед этим вашим ООПИ, — добавила Гвен.
— Зуб даю, вы правы, леди!
— Что ж, видимо, придется поверить Мак Арану на слово. — Род отодвинул стул от стола и поднялся. — Пойдемте, ладно? Думаю, будет непросто разыскать в этой колонии местечко, где мы сможем остаться втроем на пару часов.
— Ну, скорее, не на пару, а часов эдак на шестнадцать, — уточнил Йорик. — Нужно примерно такое время, чтобы перебросить запчасти. Не говоря уже о сборке машины. — Он повернул голову к Гвен. — Надеюсь, вы извините нас, миледи…
— Нет, не извиню, — твердо объявила Гвен, которая уже поднялась и обошла столик. — Куда идет мой муж, туда иду и я.
— О. Думаешь, я не в состоянии сам о себе позаботиться, да? — усмехнулся Род. — Или просто боишься выпустить меня из поля зрения?
— Пожалуй, и то и другое, — улыбнулась Гвен и взяла его под руку. — Как бы то ни было, я тебя одного никуда не отпущу. Ведите, господин Йорик.
— Как прикажете, миледи, — учтиво кивнул пещерный человек и, положив на столик несколько купюр Межзвездной Федерации, развернулся к выходу.
Род одобрительно взглянул на деньги:
— Ты прибыл сюда подготовленным по всем статьям, как я погляжу.
— А? — Йорик обернулся и увидел, куда смотрит Род. — О, это всего-навсего джентльменский набор для выживания, майор. У нас такие имеются для любого времени и места.
Род направился к двери следом за Йориком.
— А знаешь, вообще-то это довольно странно, что на этой заброшенной планетке до сих пор пользуются бумажными деньгами Межзвездной Федерации, в то время как правительственная организация, выпускавшая их, давным-давно померла.
— А что тут странного? Между прочим, это не бумага, а очень прочный пластик. Он вечный — ну, или по крайней мере способен сохраниться пару столетий.
— Ну, допустим. Но все равно сами по себе эти бумажки никакой ценности не имеют. Цена им — как тому правительству, что их печатало.
— Да, но пока все верят в эти деньги, они и имеют хождение — а в них верят. Этому в немалой степени помогает то, что эти денежные единицы основаны на энергии. Основной денежной единицей в Межзвездной Федерации была BTU. Сколько-то BTU равняются квачасу — одному киловатт-часу, а сколько-то квачасов — одному терму. Как только становится больше энергии в межпланетном масштабе, увеличивается и денежная масса.
— Ну да, если правительство не запускает печатные станки на повышенных оборотах!
— Верно, но правительства больше не существует, — подняв указательный палец, заметил Йорик. — Так что инфляция никому не грозит.
— Шутка хороша, — отметил Род с улыбкой. — Валюта Межзвездной Федерации более прочна теперь, когда правительство, выпускавшее эти деньги, исчезло, чем тогда, когда оно было живо и трепыхалось.
— Большей частью трепыхалось — по крайней мере ближе к концу своего существования. Это я к тому, что они пытались сделать все возможное для того, чтобы вышвырнуть сюда Чолли — и только из-за того, что он высказывал кое-какие бредовые идеи.
— Чолли? — Род обернулся и посмотрел на бармена. — Неужто такой записной «мистер Славный Малый» мог кому-то навредить? И зачем властям Межзвездной Федерации понадобилось его вышвыривать?
— Да не то чтобы это были, строго говоря, власти… Только партия ЛОРДов — та самая, которая, став парламентским большинством, устроила переворот и создала Пролетарскую Изолированную Социалистическую Коммуну.
— Еще до того, как они пришли к власти?
Йорик кивнул:
— А ИДИОТ и ВЕТО до сих пор пытаются завершить начатое ЛОРДами дело. И одна из самых важных обязанностей нашего агента состоит в том, чтобы защищать Чолли и его заведение.
— А что такого важного в этой забегаловке?
— О, кафешка — это всего-навсего фасад. Главное — это идея Чолли и метод, основанный на опробованной системе. Люди, которым нужен смысл жизни, пользуются его методом, а потом сами занимаются тем же делом. — Йорик усмехнулся. — ПИСК из-за этого просто с ума сходит. Они пытаются допетрить, как работает его организация — кто дает распоряжения, как эти распоряжения передаются, — но никакой организации нет! Только идеи…
— Звучит просто фантастически. И в чем же состоит его настоящая работа?
— В массовом просвещении — при том, что массы и не догадываются о том, что их просвещают. Чолли — это Чарльз Т. Бармэн, майор.
Род застыл на месте, не спуская глаз с симпатяги бармена.
— Это он?! Это… тот самый человек, который создал систему образования, которая в итоге породила Децентрализованный Демократический Трибунал?
— Он самый, но пока он ее только начал создавать, а до возникновения ДДТ еще должно пройти пятьсот лет. Если что-нибудь стрясется с Чолли, «революция», которая приведет к зарождению ДДТ, может никогда не произойти. Вы должны понять, почему мы ни в коем случае не можем подвергать риску нашего здешнего агента. Не надо так таращиться, майор, — это может вызвать подозрения. Так мы идем?
— А-а-а… да, конечно. — Род отвернулся. Он чувствовал себя не в своей тарелке. — Да, пойдем.
— Вот это вряд ли, — буркнул сержант.
Сам по себе он не производил такого уж внушительного впечатления, но группа солдат, сопровождавших его, целиком заполнила дверной проем. Род от удивления выпучил глаза: это был детина со Стены, дружок Талера. Правда, с ним произошла поистине невероятная метаморфоза. Скорее всего он даже душ принял. Форма на сержанте была чистенькая, аккуратно выглаженная, его щеки были гладко выбриты, а шевелюра — причесана.
— Поразительно, — пробормотал Род.
Чолли, трудившийся за стойкой, обернулся и заметил, что происходит у двери.
— Эй, там! — крикнул он, и в кафешке сразу стало тихо. — Тут драться запрещено!
— Это ты ему скажи, — проворчал преобразившийся сержант. — Пойдет к генералу подобру-поздорову, так и драки никакой не будет.
Род нахмурился:
— К генералу?
— Ага. Вы арестованы.
Род не двигался с места. Сержант ухмыльнулся.
— Не сказал бы, чтобы это входило в мои планы, — пробормотал Йорик.
— А за что мы арестованы? — спросила Гвен.
Сержант пожал плечами:
— Это вам генерал скажет. Ну так пойдете тихо-мирно или как?
Судя по блеску его глаз, он ожидал отрицательного ответа.
Род вздохнул и капитулировал:
— Пойдем. Я всегда готов к сотрудничеству с властями.
— Вернее — почти всегда, — еле слышно проговорил Йорик.
— С генералом было очень приятно беседовать, — спокойно сказала Гвен.
Солдаты дружно злорадно ухмыльнулись.
— Ну, тут у вас, как я погляжу, женщине ничего нельзя сказать просто так, чтобы вы не поняли ее слов превратно, — вздохнул Род. — Вам, конечно, и в голову не пришло, что это за женщина, если ей общество вашего генерала-мазохиста могло показаться приятным.
Ухмылки исчезли. Солдаты в ужасе выпучили глаза.
Род довольно кивнул:
— Думаю, тебе тут нечего бояться, дорогая. Ну а теперь пойдем.
Может быть, эти солдаты и были, в военном смысле, отбросами, однако строевым шагом ходили неплохо. Конвой, сопровождавший супругов Гэллоуглассов и Йорика, браво прошагал по улице до здания штаб-квартиры губернатора. Конвой остановился у двери кабинета Шаклара. Сержант постучал в дверь, и секретарь (человек, поскольку это была фронтирная планета, и мужчина, поскольку это была военная тюрьма) официально сообщил ему о том, что он может войти. Затем конвойные все тем же строевым шагом протопали в кабинет и остановились перед письменным столом генерала.
Генерал оторвал взгляд от бумаг, разложенных на столе, и тепло улыбнулся.
— Отлично, сержант, — откозырял он главному конвоиру. — Вольно. Вы свободны.
Сержант выпучил глаза:
— Но, генерал… эти люди… они же…
— Они очень приятные собеседники, — заверил его генерал. — Я уже имел удовольствие беседовать с ними нынче утром. Уверен, никаких проблем не будет — в особенно при том, что здесь присутствует Верховный Вождь.
Он кивком указал на лилового вольмарца, стоявшего рядом с письменным столом.
Сержант оценивающе смерил вольмарца взглядом с головы до ног, но, похоже, не удовлетворился этим зрелищем.
— Если вам, конечно, не все равно, сэр…
— Боюсь, действительно не все равно, — резковато, но не выходя из рамок вежливости, оборвал подчиненного Шаклар. — Это все, сержант. Благодарю вас за заботу.
Сержант и конвоиры обвели вольмарца, Рода и Йорика опасливыми взглядами, а на Гвен глянули чуть ли не с испугом. Однако сержант рявкнул:
— Кру-у-гом! Ша-гом марш!
Конвойные четко исполнили — его команду и маршевым шагом покинули кабинет! Сержант на миг задержался на пороге и бросил на задержанных еще один злобный взгляд, но Шаклар этот взгляд поймал, и сержант тут же развернулся и исчез за дверью.
Но дверь при этом за собой не прикрыл.
Шаклар на это ровным счетом никакого внимания не обратил. С лучистой улыбкой он приветствовал супругов:
— Чрезвычайно рад вновь видеть вас; мистер Гэллоугласс и миссис Гэллоугласс. — Йорика он одарил вопросительным взглядом. — А с вами я, пожалуй, не имел удовольствия познакомиться?
Род указал на неандертальца:
— О, это…
Но Йорик опередил его:
— Андер Таль, генерал. Но в свое время я выступал в одной не слишком известной комической труппе, и там меня прозвали…
— Йориком, — закончил за него Род и сглотнул подступивший к горлу ком. — А-а-а… скажите, генерал, вам не кажется, что вы поставили себя в несколько опасное положение?
— Не обеспечил себе численное преимущество, в смысле? А вы оба вооружены? — Шаклар кивнул. — Это мне известно.
— И тем не менее… вас это не пугает.
— Не особенно. Я полагаюсь на вашу порядочность, дружище.
Род смотрел на генерала широко раскрытыми глазами. Наконец он произнес — таким тоном, словно желал сообщить Шаклару новость:
— Между прочим, вы дурак.
— Это мне также известно, — с улыбкой ответил ему Шаклар.
Йорик в упор уставился на Рода. Его мысли читались без труда.
«Этот человек — крайне важная фигура для становления демократии, майор. И если вы его хоть пальцем тронете…»
Затем мысли Йорика нарисовали Роду очень и очень неутешительную картину его будущего.
В принципе никакие угрозы Роду были не нужны. Он взглянул в открытое, дружелюбное лицо Шаклара и вздохнул:
— Я не имею обыкновения убивать дураков до ужина — плохо, знаете ли, сказывается на пищеварении.
Род с тоской вспомнил о том, как сам не раз разыгрывал точно такой же гамбит, но у него это получалось, и он таки действительно завоевывал доверие… Вот и теперь получилось.
Он решил, что в этом кабинете дурак не только Шаклар.
Легкая улыбка тронула краешки губ генерала. Он расслабился:
— Полагаю, вы не знакомы с этим человеком? Это вождь Гвун из племени «лиловых». В данное время он также является Верховным Вождем всех вольмарцев.
— Нет, не имел счастья познакомиться, — отозвался Род, мучительно пытаясь вспомнить, как вольмарцы здороваются. Вроде бы следовало скрестить руки на груди, коснуться плеч кончиками пальцев…
Но прежде чем он успел изобразить приветствие, рослый вольмарец заявил:
— Они, значит, это сделать — эти мужчина и эти женщина в потешный, значит, одежда.
Род непонимающе уставился на вождя.
— С любезностью у него не ахти, верно? — выговорил он наконец.
— А… — Йорик оглянулся на Рода и быстро перевел взгляд на генерала. — Я понимаю, дело, конечно, не мое… но о чем таком говорит этот вождь? Что такое, по его мнению, сделал ма… мистер Гэллоугласс?
Род обратил внимание на то, что Йорик чуть не проговорился и не назвал его «майором», но все же поправился, за что род добавил ему очков за сообразительность. Неандерталец, видимо, понял, как опасно будет, если Шаклар решит, что может командовать Родом, как старший по званию.
— Да мы нарушили вольмарскую территорию, — объяснил Род Йорику и обратился к Шаклару: — Однако этот вопрос, если не ошибаюсь, мы уже благополучно выяснили и закрыли пару часов назад.
— Это верно, но Верховный Вождь снова выдвигает против вас обвинение.
Род нахмурился:
— А это, случаем, не называется «повторным привлечением к ответственности по одному и тому же делу», а?
— Вовсе нет, поскольку в этом преступлении вы прежде не обвинялись.
— И что же это за преступление?
— Убийство.
Род поставил кружку пива на столик перед Гвен и вернулся к стойке.
— Пару порций пойла, которое тут у вас считается виски. Двойной.
— Есть такое дело, — кивнул Чолли и, водрузив на стойку два стакана с толстым дном, стал наливать в них из бутылки коричневатую жидкость. — Так, выходит, он вас отпустил под честное слово?
— Угу, — ответил Род и пожал плечами. — Мы просто пообещали никого не убивать до завтрашнего рассвета, а он сказал: «Отлично. Почему бы вам не осмотреть город, покуда вы здесь…» Хватит!
— Как скажете, — отозвался Чолли, но стаканы наполнил почти до краев и только потом поставил бутылку на стойку. — Следовательно, судить вас будут завтра на рассвете, я так понял?
— Если это можно так назвать, — ответил Род и сдвинул брови. — А вам не кажется, что с нами обошлись слишком милостиво? Все-таки нас подозревают в убийстве.
Чолли кивнул:
— Слишком, пожалуй, — даже для нашей планеты. Думаю, генерал не верит в вашу виновность.
— И что же — надеется, что мы деру дадим или еще что-нибудь в этом роде вытворим?
— А куда вам бежать?
— Верно подмечено, — сказал Род и поджал губы. — Стало быть, нам действительно позволили расслабиться и насладиться жизнью, так, что ли?
— Либо так, либо это время вам дано для того, чтобы вы постарались найти доказательства своей невиновности. Когда сидишь в камере, это, знаете ли, сделать трудновато.
Род нахмурился:
— Вообще-то да, если честно. Мы, кстати, и сами об этом подумывали.
— Ну вот! — просиял Чолли. — Генерал в людях отлично разбирается, верно? Скажите, если я чем-то смогу помочь.
— Спасибо, всенепременно, — поблагодарил его Род и вернулся к столику. Один стакан он поставил перед Йориком, сам уселся напротив Гвен и сделал смелый глоток. Затем несколько минут он сидел неподвижно, дожидаясь, пока голова перестанет кружиться.
— Из чего они это делают? — наконец сумел выдохнуть Род.
— Из чего-то почти соответствующего терранским ингредиентам по биохимическим показателям, я так думаю, — глубокомысленно изрек Йорик, взгляд которого тоже на несколько мгновений помутился.
Род вдохнул поглубже и на этот раз глоток сделал очень осторожный. Поспешно поставив стакан на стол, он медленно выдохнул и откинулся на спинку стула.
— Итак! — изрек он и по очереди глянул на Гвен и Йорика. — Вы были рядом со мной и слышали все то же, что слышал я. Что значило то, что мы услышали?
Гвен пожала плечами:
— Мы случайно оказались неподалеку от того места, где был убит человек, господин мой.
— Да, но все же я сильно сомневаюсь, что мы действительно были где-то рядом с этим «Местом Приветствия Солнца», или как оно там еще называется. Кроме того, я не верю в совпадения — особенно если они настолько удобны.
Гвен нахмурилась:
— И для кого же они удобны?
— Для наших врагов.
— Я за это выпью, — заявил Йорик, подняв и кружку, и стакан.
— Ты за что угодно выпьешь, — проворчал Род, но с Йориком чокнулся. — Выпьем за врагов — чтоб им пусто было.
— Кем бы они ни были, — добавил Йорик, прикончил виски, стукнул стаканом по столу и склонился ближе к Роду. — Но я с вами согласен, майор. Кто-то действительно пытается до вас докопаться.
Род вытаращил глаза:
— Когда это я такое говорил?
— Когда мы возвращались из замка, — ответила Гвен.
— О, вот как… — Род покачал головой. — Да, вроде бы я и правда что-то такое сказал.
— С ним часто такое бывает? — осведомился Йорик.
— Время от времени, — ответил Род, а Гвен заверила Йорика:
— Только тогда, когда он думает о важных делах.
— Ага, понятно, — кивнул Йорик. — И в такие моменты вами еще и паранойя овладевает?
Гвен нахмурилась:
— Что означает это слово?
— Подозрительность, — объяснил Род. — Он хочет сказать, что мне кажется, будто все ополчились против меня.
— О! — воскликнула Гвен. — Нет, я была неправа. Он всегда такой.
— Но на этот раз он не ошибается.
Все трое в изумлении обернулись, услышав незнакомый голос.
Та, что произнесла эту фразу, была худенькой и стройной, и хотя одета была в ту же самую форму, которую тут носили все солдаты, ухитрялась выглядеть в ней женственно. При этом волосы у нее были подстрижены очень коротко, по-мальчишески, и все же и в этой стрижке, и в том, как она держалась, и в мягких чертах лица безошибочно угадывалась женщина.
— Это мое профессиональное мнение, — добавила незнакомка. — За вами действительно охотятся.
— Кто? — требовательно вопросил Род, а Йорик негромко осведомился:
— А какая у вас профессия?
— Секретный агент, — небрежно бросила женщина. — Шпионка. — Вновь обратившись к Роду, она сказала: — А на свой вопрос вы могли бы ответить лучше меня. Кто желает вам смерти? В принципе это не важно. На этой планете всякий, кто попал в беду, — мой друг.
Род смотрел на женщину, раскрыв рот. Гвен подвинула к ней стул:
— Садись, в ногах правды нет.
Женщина села и усмехнулась:
— Забавно вы разговариваете.
Род наконец обрел дар речи:
— Не хотелось бы выглядеть невежей, но все-таки — кто вы такая?
— Меня зовут Шерши Чорной, и вам лучше выслушать меня от начала до конца. Пять лет назад я была правительственной шпионкой.
— Пять лет назад… — сосредоточенно сдвинул брови Род. — Это значит — примерно в то время, когда произошел переворот, устроенный ПИСК, если я верно помню… — Он сумел исправить ошибку вовремя: — Нашу историю.
— Вы верно помните историю, — кивнула Чорной. — Я была секретным агентом партии ЛОРДов. Собирала для них информацию и помогала им в устранении кое-кого из самых заклятых врагов. Я понимала, что пособничаю убийцам, но своими глазами я ни одного убийства не видела, и потому это меня не очень волновало. И не думала, что когда-нибудь станет волновать. — Ее лицо стало бесстрастным, равнодушным. — Но после переворота мне вдруг стало ясно, что я — сотрудница тайной карательной полиции. Однажды мои боссы дали приказ моему подразделению арестовать одного профессора. — Она болезненно скривилась. — Это был симпатичный старичок, тихий и робкий. Стоило только войти к нему в дом — и сразу стало ясно, что они с женой обожали друг друга и нежно друг о друге заботились. А мы вытряхнули его из постели посреди ночи, выволокли из дома и засунули в темную кабину флайера. Он был напуган, просто дрожал от страха, но нас ни в чем не винил. Не ругался, не возмущался, только смотрел на нас широко раскрытыми испуганными глазами. Было видно, что он все знает, все понимает… — Чорной поежилась. — Ну а мои подчиненные из-за этого так жутко разозлились, что принялись колотить его и жестоко избивали всю дорогу до штаб-квартиры. Мне еще повезло: я вела флайер, но все равно, конечно, все слышала…
Потом мы приземлились на крышу здание нашей базы, и мне пришлось помочь подчиненным внести профессора внутрь. Его лицо так распухло и было залито кровью, что я бы его не узнала. Мы уложили его на стол и приготовили к пыткам. — Она снова скривилась. — .О, у них это называлось «допросом», но это самые настоящие пытки. Верно, они не пользовались пыточными тисками, а подсоединяли к телу электроды, но муки оставались муками. Мне не нужно было оставаться и смотреть на это, но настроение у меня было препаршивое: казалось, я участвую в чем-то жутком, бесчеловечном. Мне сказали, что я могу вернуться к себе, но я пошла к боссу и объявила ему, что ухожу в отставку.
А он откинулся на спинку стула в своем кабинете с пластиковыми стенами и столом из нержавеющей стали и расхохотался мне в лицо.
— Уволиться из тайной полиции нельзя, Шерши, — заявил он. — Отсюда уходят только вперед ногами. Я все сказал.
И я пулей вылетела из, его кабинета и направилась к главному входу. Я шла быстро, но не бежала — это могло вызвать подозрения. Босс между тем не шутил: я была уже недалеко от выхода, когда дорогу мне загородил человек с бластером… Я продолжала идти, а он прицелился и взял меня на мушку, но я в последнюю долю секунды метнулась в сторону. Он упустил время, а когда выстрелил в меня, то промахнулся. Я развернулась и врезала ему ногой в нижнюю челюсть. Его голова запрокинулась назад, послышался хруст костей, но я мигом перепрыгнула через него и выбежала из двери.
Чорной умолкла, чтобы отдышаться. Йорик негромко спросил:
— И долго бежали?
— Около километра. По крыше. Я заметила, что курьер сажает флайер, бросилась к нему, вышвырнула его из кабины, плюхнулась на сиденье и подняла машину в воздух. Успела перелететь через парапет и быстро спустилась в город, пока за мной не послали перехватчик. Я оказалась в Старом Городе, где улицы образуют лабиринт. Иногда это очень удобно, и я этим воспользовалась. Скоро я затерялась в улицах.
— Но задерживаться там вы наверняка не стали, — тихо проговорил Род.
— Естественно. — Чорной пожала плечами. — Хотя это было все равно. К рассвету повсюду были выставлены кордоны, а по городу за мной охотились копы из тайной полиции. Я стояла у стойки в кафе. Только успела поставить на нее миску с соевым супом, как на меня набросились.
— Тяжко пришлось? — участливо спросил Йорик.
— Еще как, — зыркнув на него, ответила Чорной. — Но я выжила, — добавила она, поглядев на Рода. — Когда меня через пару часов приволокли к судье, у меня еще кровь текла тут и там. Ну и конечно, копы разыскали шестерых свидетелей, которые поклялись, будто видели, как я убила того, с бластером, хотя никого из них там и близко не было. Наверное, кто-то из них следил за всем происходящим по монитору. Но это, в общем, не имело значения: прокрутили запись с монитора, и судья вынес приговор: «Реформировать ее».
Гвен непонимающе нахмурилась, а Род побледнел:
— Они намеревались стереть вашу память и записать в ваш мозг параметры другой личности?
Чорной кивнула:
— А какая мне была разница? Что умереть, что так… Но до этого не дошло. Меня запихнули во флайер и уже были готовы везти в центр реформации, но флайер даже в воздух не поднялся. В кабине сидел курьер с неким документом. Видимо, все то время, пока шел суд, подонки из тайной полиции осаждали Генерального Секретаря и убеждали его в том, что тайная полиция — это военная организация. Поэтому от реформации было решено отказаться. Меня погрузили на каторжный звездолет и отправили на Вольмар. — Она поджала губы. — Еще тот был полетик, между прочим. Он продолжался целых две недели, а женщин среди осужденных было только три. Мужики, естественно, пытались к нам приставать, но три — это как раз столько, сколько нужно, чтобы суметь постоять за себя. После того как мы прикончили парочку негодяев, остальные поутихли. Остальные, правда, пытались уговорить ребят из экипажа корабля связать нас, но те заявили, что их дело — управлять звездолетом, а дела осужденных — это исключительно дела осужденных и их нисколечко не касаются. — Она поежилась. — Пришлось спать по очереди, но в итоге все-таки нас никто и пальцем не тронул.
— А здесь? — широко раскрыв глаза, спросила Гвен.
Чорной пожала плечами:
— Теперь уже полегче. Две другие женщины, как только поняли, что на этом можно заработать, открыли, мягко выражаясь, собственное дело. Теперь у них собственные дома и они обе богаче любого человека на этой планете.
Гвен побледнела. Дрожащей рукой она подняла кружку и тут же поставила на стол.
— А ты не стала… как ты сказала…
— Открывать собственное дело, — сверкнув глазами, кивнула Чорной. — Но отбиваться поначалу приходилось каждый день. Двое-трое за сутки подваливали ко мне, и так продолжалось до тех пор, пока я не заработала репутацию неприкасаемой. Теперь только двое-трое в неделю отваживаются до меня докопаться. Но те, кто тут живет, — парни смекалистые и при малейшей опасности сваливают, так что убивать мне пока никого не пришлось.
— А… они не пытаются… объединиться против тебя? — испуганно спросила Гвен.
— А я потому и сидела вон там, — объяснила Чорной и кивком указала на столик в дальнем углу. — Оттуда видны и входная дверь, и весь зал, а со спины ко мне никто не подкрадется. Да и не пытались, между прочим. — Она отхлебнула пива, но сморщилась так, словно оно оказалось горьким. — Можно сколько хочешь ругать мужской шовинизм, но когда нас, женщин, так мало, каждая — на вес золота. Всякий из мужиков может подвалить ко мне один, но при этом не пожелает, чтобы кто-то из его дружков увидел, как его отошьют.
— А дружки, само собой, начеку, — негромко проговорил Йорик.
Чорной кивнула, залпом допила пиво и грохнула кружкой по столу:
— Ну, вот так, значит. Сама я по этому городку шагу не могу ступить без того, чтобы ко мне кто-то не полез, и потому всякий, за кем тоже охотятся, — мой товарищ. А особенно женщины. — Она кивнула Гвен. — К тому же твоему мужику я могу доверять. На что ему сдалась я, когда у него есть ты, правильно я говорю? — Она скривилась. — Ой, только не надо на меня так сочувственно глядеть! Я про себя сама все знаю. Я — горячая штучка. — Она повернула голову к Роду. — Может, даже слишком горячая. Я хочу сделать ноги с этой планетки — так сильно хочу, что даже ни о чем другом думать не могу. Вы тут прежде не бывали, а значит, вы не осужденные и, стало быть, можете и смыться отсюда. Пожалуй, вы могли бы и меня прихватить.
Род сдвинул брови:
— Я так понял, что здесь — военная тюрьма и Шаклар — ее начальник, только и всего. Как он может отпустить вас?
— Он может сделать все, что пожелает — теперь, — сказала Чорной и злорадно усмехнулась. — ПИСК бросила нас на произвол судьбы четыре года назад — примерно в то самое время, как я здесь оказалась. Эти подонки заявили, что торговля с дальними планетами убыточна — а она действительно убыточна. Речь шла о триллионах термов. А эта каторжная планетка — и вообще сплошные убытки. Куда как дешевле было бы просто поубивать всех преступников. Короче говоря, Вольмар просто-напросто перестали снабжать. Эта новость поступила к нам, как только прибыл очередной грузовой звездолет.
— Что значит «очередной»? — непонимающе вопросил Род. — Вы же сказали, что торговля прекратилась.
— Мы и раньше вели небольшую собственную торговлю с рядом дальних планет, но потом Терра перестала нас снабжать новым оборудованием и запасными частями. Так что наш славный губернатор-генерал очень вовремя заключил мир с туземцами.
— Но теперь вы не в состоянии прожить на самообеспечении?
Чорной кивнула:
— Вольмарцы поставляют нам продукты и пряжу, а наши люди занимаются добычей полезных ископаемых и трудятся на производстве. Но главное, что теперь Вольмар — не каторжная планета, а колония. А Шаклар — не только генерал, но и губернатор, поэтому с нами может делать, что его душеньке угодно. Захочет отпустить — отпустит. Весь вопрос в том — куда? — Она махнула рукой. — За этой треклятой Стеной нет ничего, кроме травы и вольмарцев.
— А планету покидать он не позволяет?
— Да нет, почему — не позволяет… Может и позволить, если решит, что можно, и если это будет кому-то по карману. — Чорной пожала плечами. — Задаром на звездолеты не сажают, сами понимаете.
Род переглянулся с Йориком.
— Ладно, с этим разберемся. В нужное время мы раздобудем наличные.
Йорик кивнул:
— Думаю, эта дама нам пригодится, майор. Очень даже пригодится.
— Прочисти мозги, парень, — огрызнулась Чорной. — Я вам помощь предложила, а не сервис.
— А я ни о чем таком и не думал, — невинно возразил Йорик. — Я имел в виду помощь в плане информации. Я кое-что знаю об этой планете и о ПИСК…
— А кто не знает? — скривила губы Чорной.
— Да, но… Ладно, давайте поговорим о Вольмаре. Вы тут прожили несколько лет и знаете, что здесь и как, и при случае могли бы сориентироваться на местности. Всегда полезно иметь на своей стороне местную жительницу.
Чорной пожала плечами:
— Я такая же местная, как все прочие. Но по крайней мере знаю, кто здесь кто и где тут принято хоронить покойников. И вдобавок я общалась с вольмарцами.
Гвен сдвинула брови:
— Как это вышло?
— А просто они показались мне безопаснее солдат — и между прочим, это подтвердилось за тот год, что был назначен мне в качестве испытательного срока. За год я побывала во всех местных племенах и смогла ощутить почву под ногами и немного успокоиться. — Чорной пожала плечами. — Что еще сказать? Получилось.
— Итак, — задумчиво проговорил Род. — Вы готовы помочь нам — если мы поможем вам?
— Да, если вы поможете мне смыться с этой планеты.
— Если получится.
— Да, само собой — если получится. — Чорной нетерпеливо мотнула головой.
— Но если нам удастся покинуть планету, — столь же задумчиво продолжал размышлять вслух Род, — из-за вас мы станем, в некотором роде, мечеными. Это я к тому говорю, что у ПИСК наверняка есть хотя бы один агент на Вольмаре, и если вы исчезнете, он непременно дунет в свисток. И тогда… не успеете вы отлететь дальше одного светового года, как вам «на хвост» сядет наемный киллер.
— Я это отлично понимаю, — резко отозвалась Чорной. — И не стану вас винить, если вы не пожелаете рисковать.
Род пожал плечами.
— Это меня не слишком волнует, — сказал Род и мысленно добавил: «Тем более что мы собираемся смыться отсюда с помощью машины времени». — По крайней мере пока мы на Вольмаре, киллеров нам опасаться нечего, а без вашей помощи мы вряд ли сумеем покинуть планету.
Чорной согласно кивнула:
— Пожалуй, что так. Вы же сами сказали: убийство вольмарца уж больно здорово подгадано. Вполне возможно, что это специально подстроено для того, чтобы вы и ваша жена оказались за решеткой… или безвременно отправились на тот свет.
— Да, у нас есть враги, — согласился Род. — И их гораздо больше бы устроил второй вариант.
— Нас чрезвычайно возрадует твоя помощь, — вступила в разговор Гвен.
Чорной опять одарила ее подозрительным взглядом.
— Благодарю вас, — проговорила она. — Ну, так что мы имеем? — прищурившись, спросила она у Рода.
Род пожал плечами:
— Лиловый труп. — Он с невеселой усмешкой добавил: — И это — подумать только! — при том, что все «лиловые» на месте и сосчитаны по головам.
Йорик развел руками:
— Вот и все, что нам известно. Не сказать, чтобы много.
— Не то слово, — согласилась Чорной. — Нужно узнать побольше, чтобы можно было хотя бы строить догадки о том, чьих это рук дело.
Йорик откинулся на спинку стула, скрестил руки на животе, в глубокой задумчивости пошевелил большими пальцами:
— И все-таки, по сравнению с нами, вас можно считать местным экспертом. Скажите, где мы могли бы раздобыть больше сведений?
— На месте преступления, естественно, — не задумываясь, ответила Чорной.
— О, это не так уж срочно, — протестовала Гвен. — Наверняка у вас много своих забот!
Вероятно, именно слово «заботы» заставило молодого рядового удвоить старания.
— Ой, да будет вам, мэм! Я же с Браксы родом! Мы там только то и делали, что метлы да веники вязали с утра до ночи. — Он оглянулся через плечо и улыбнулся Гвен. — А то как бы еще наши мамаши в домах прибирали? — С этими словами он продолжил работу по изготовлению метлы для Гвен. — Вот тут она… одна веревочка развязалась… а нужно хороший квадратный узел завязать. А вы прижмите вот тут, пожалуйста, пальчиком… Ага, вот так…
Гвен сделала, как ее попросил рядовой. Конечно, для этого ей пришлось наклониться и оказаться в непосредственной близости от молодого человека. Рядовой шумно сглотнул скопившуюся слюну и так дёрнул веревку, закрепляя узел, что та чуть не порвалась.
Покуда Гвен таким образом отвлекала часового, Род бесшумно подбросил вверх веревку так, чтобы петля на ее конце обхватила один из кольев в дюйм толщиной, которыми щетинился край Стены. Проверив крепость веревки, Род поманил к себе Чорной. Та, ловко и проворно перебирая руками, взобралась наверх. За ней последовал Йорик, а за ним — Род. Вниз первым спустился Йорик, за ним — Чорной. Род напоследок обернулся, гневно зыркнул на стоявшего к Стене спиной дозорного, развернулся и спрыгнул вниз, крепко сжав веревку. Приземлился он удивительно легко, и Чорной вытаращила глаза:
— Как это вам удалось? В смысле — ноги не переломать?
— Опыт у него большой, — пробурчал Йорик. — Пошли, надо убираться отсюда.
Он быстро зашагал от освещенной полосы земли рядом со Стеной к небольшой темной рощице, расположенной футах в пятидесяти. Сигнализация не сработала — рядовой был явно увлечен своим занятием и дамой, ради которой так старался. Род затаил дыхание, стараясь справиться с охватившей его жгучей ревностью. Но тут послышались шелест и шуршание, и, обернувшись, Род увидел, как Гвен идет на посадку, сидя верхом на метле.
Чорной развернулась и повторила слова, которые только что говорила Роду:
— Как это вам удалось?
Род не стал ей отвечать и, дождавшись, когда она ушла вперед, процедил сквозь зубы:
— Надеюсь, этот юнец впоследствии будет считать себя полностью отмщенным за свою доброту.
— Муж мой, умоляю тебя. — Гвен нежно коснулась его руки. — Какой у нас был выбор? Он ведь ни за что не поверил бы барышне Чорной, если бы она попросила его изготовить для нее метлу.
— Что верно, то верно, — коротко отозвался Род. — Позволь поздравить тебя с успешным флиртом — вернее говоря, с образцово проведенным отвлекающим маневром. Но если я еще раз увижу этого сосунка, я ему самолично вспорю печень и кишки выпущу.
— Воистину, супруг мой, ты несправедлив, — укоризненно покачала головой Гвен. — Не забывай, что этот юноша говорил с грамерайской колдуньей, которая, помимо всего прочего, умеет навевать людям нужные мысли и чувства. Так что он не смог бы сделать мне ничего дурного, при всем его желании.
— Во всех смыслах, — вздохнул Род. — И тебе даже не стоило упоминать о своих способностях. Так у меня нет никакого права на него злиться, да?
— Конечно же, нет, — выдохнула Гвен и теснее прижалась к нему. — Однако мы медлим.
— Интересно, откуда это она, черт бы ее побрал, знает, куда идти? — негромко проговорил Род на ухо Йорику. — Понятное дело, у этой планеты есть парочка лун, и потому почти всю дорогу было более или менее светло. Сначала взошла первая, большая луна, и Чорной заставила нас ждать, пока не взойдет вторая, поменьше. Но даже при этом я вижу не дальше, чем на двадцать футов впереди!
— Ну, я-то, положим, вижу получше, — ухмыльнулся Йорик. — Просто вы, sapiens, разнежились порядком, вот и все. Слишком много веков прожили в городах с освещенными улицами.
— А Чорной что же, — проворчал Род, — неандерталка, да?
Йорик покачал головой:
— Телосложение неподходящее. Тощая. Да и лицо плоское и угловатое. Правда, похоже, несмотря на такую внешность, малышка она славная.
Что касалось Рода, то он считал, что Чорной обладает классической красотой — вернее, обладала бы, если бы ее лицо непрерывно не искажалось враждебными гримасами. А уж назвать ее «тощей» — ну уж нет! Между тем Род понимал, почему она не соответствовала неандертальскому идеалу женской красоты. Относительно же характера и истинной сути этой дамочки он пока сомневался и с Йориком соглашаться не торопился.
— Наверное, ты видишь глубже, чем я.
Йорик пожал плечами:
— Ну, тогда вы, sapiens, почти совсем слепые.
Род задумался: уж не вложил ли Йорик в это высказывание Двойной смысл?
— Пошли поскорей, — сказал Йорик и зашагал быстрее. — У нас куча важных дел.
Чорной размашисто и легко шла впереди — так легко, словно даже не замечала, что поднимается по склону под углом в тридцать пять градусов. Когда она наконец остановилась, мужчины догнали ее, задыхаясь и пыхтя. Гвен молча прижалась к плечу мужа.
— Это здесь, — коротко проговорила Чорной и махнула рукой.
Они стояли на вершине гряды холмов, протянувшейся с востока на запад. Вокруг на многие мили под луной раскинулись равнины — бесконечные степи, посреди лишь кое-где темнели бугры небольших рощиц да тянулась линия невысоких деревьев, отмечавшая берег реки.
Род глубоко вдохнул:
— Прекрасное зрелище.
Чорной кивнула:
— Да, днем тут красиво, но думаю, этого дожидаться не стоит. — Она указала в сторону. — Вон оно — то самое Место Приветствия Солнца.
В нескольких шагах от того места, где они стояли, начиналась вырубленная в камне лестница длиной футов тридцать. На ее вершине была установлена здоровенная каменная глыба. Чорной вынула из кармана куртки небольшой электрический фонарик и направила его луч на этот камень. Сверху камень оказался гладким, с наклонной поверхностью. Дальний его конец поднимался вверх зубцом с восемью глубокими расщелинами. Первая, четвертая и восьмая были глубже остальных.
— Шаманы разных племен приходят сюда по очереди каждое утро, чтобы приветствовать солнце, — объяснила Чорной. — Ритуал это, безусловно, религиозный, но служит весьма практической цели. Каждое утро Шаман Дня следит за тем, насколько близко солнце к одной из более глубоких прорезей. Средняя из них обозначает равноденствие. Здесь год длится шестнадцать месяцев, а две луны за год обращаются вокруг Вольмара по восемь раз. Они по очереди управляют месяцами. Допустим, первая прорезь в камне обозначает день зимнего солнцестояния. Солнце восходит здесь, а здесь оно бывает в день весеннего равноденствия, а к восьмой прорези перемещается ко дню летнего солнцестояния, а потом вновь возвращается к средней прорези во время осеннего равноденствия и вновь уходит к первой прорези.
— Новогодней, — присвоил название первой щели Йорик.
Чорной кивнула:
— Тут настает очередь шамана племени «лиловых» наблюдать за солнцем. Когда оно восходит на уровне четвертой щели, он возвращается домой и возвещает, что пришла пора начинать весенний сев. А когда он видит солнце на уровне восьмой щели, он говорит, что настала пора праздника.
— «Сон в летнюю ночь»? — усмехнулся Род.
— Можно и так назвать, — кисло отозвалась Чорной. — Потом солнце начинает обратный путь, и когда оно снова оказывается напротив четвертой щели, шаман говорит своим соплеменникам, что им пора готовиться к уборке урожая.
— А потом — опять зимнее солнцестояние, и так далее, — понимающе кивнул Йорик и опустился на корточки около каменной плиты. — Не могли бы вы посветить своей штуковиной вот сюда, мисс?
— Это можно. Только зови меня «Чорной», ладно? Мы же теперь соратники.
Луч фонарика осветил шероховатую каменную ступень. Йорик провел рукой по камню. Его пальцы замерли около темного пятнышка.
Все на миг застыли и притихли.
Йорик вскоре обнаружил еще одно пятнышко и еще одно.
— Кровь, — негромко произнес Род.
— У меня нет при себе оборудования для химического анализа, — задумчиво проговорил Йорик, — но думаю, ваша догадка очень даже верна. Не поможете мне осмотреть тут все получше, мисс Чорной?
— Ну вот, уже лучше, — проворчала Чорной и медленно повела лучом фонарика вокруг каменной ступени. Тут стояла трава высотой дюйма три.
— Приятно отметить, что траву недавно косили, — сказал Йорик. — Но это практически все, что я вижу.
Род кивнул:
— Никаких следов борьбы. Кем бы ни был настоящий убийца, он сработал на редкость аккуратно.
— Я бы сказал: не по-человечески аккуратно, — уточнил Йорик.
— Не скажите, — поджав губы, возразила Чорной. — Некоторые из моих бывших коллег проявляли потрясающую аккуратность. Я и сама в этом смысле отличалась.
Йорик оглянулся:
— Но кровь на камне указывает на то, что вольмарец встретился со своим убийцей, когда пришел сюда встретить восход солнца.
Род нахмурился:
— Ну да… И что же это… О!
— Вот-вот, — кивнул Йорик. — Кто поднимается к «Месту Приветствия Солнца», чтобы встретить восход?
— Шаман, — выдохнула Чорной.
— Но никто из шаманов не пропал, — заметил Род.
— И что из этого? — пожал плечами Йорик. — Из вольмарцев вообще никто не пропал. Почему тогда речь не может идти о непропавшем шамане?
— А если еще точнее, — негромко добавила Чорной, почему речь не может идти о самом Гвуне? В конце концов он — шаман племени «лиловых», а они живут ближе всех к этому месту.
— Какая о нем может быть речь, когда он живой? Даже, я бы сказал, слишком живой — на мой вкус, — пробурчал Род и сдвинул брови. — И как, интересно, Гвун может быть одновременно Верховным Вождем вольмарцев и шаманом племени «лиловых»? Слыхал я о работе по совместительству, но слишком ли очевидно это выглядит?
— Тут как раз — никаких проблем, — покачала головой Чорной. — Система правления у вольмарцев — примитивная форма демократии, майор. Очень примитивная. Они просто-напросто садятся в кружок и обсуждают, кому быть вождем. И когда большинство из них соглашается по той или иной кандидатуре, тот человек и становится вождем. Так поступают в каждом клане, и как только клан выбирает себе вождя, он становится лидером. И когда кланы сходятся на собрание племени, в выборах вождя племени принимают участие вожди кланов.
Йорик кивнул:
— И это означает, что вождем всех вольмарцев затем становится вождь одного из племен.
Чорной подозрительно глянула на него:
— У тебя что же, опыт в этом деле имеется?
— Мы, можно сказать, были в этом деле первыми. Ну и, насколько я понимаю, вольмарцы в свое время провели национальное собрание, дабы объединить силы против солдат?
— Нет, ты точно подсматривал. Верно, было такое собрание. Все племена объединились для того, чтобы вести войну.
— Разумно, — понимающе кивнул Йорик. — В конце концов в их истории впервые возник момент, когда им предстояло биться с кем-то еще, а не друг с дружкой.
Гвен поежилась:
— О, неужто мужчинам непременно нужно вечно сражаться?
— Конечно. А как еще мужчине вынудить женщину обратить внимание на него, а не на кого-то другого? — ответил Йорик и снова обратился к Чорной: — Я верно понимаю, что так вольмарцы впервые объединились для чего бы то ни было?
Чорной вытаращила глаза и медленно кивнула:
— Точно. До тех пор, как сюда не начали прибывать заключенные, вольмарцы только тем и занимались, что сражались друг с другом — именно так, как ты сказал.
Йорик кивнул:
— Очень любезно было с вашей стороны помочь вольмарцам в этом плане.
— Вот-вот. Принесли цивилизацию бедным-разнесчастным дикарям, — сверкнул глазами Род. — Меня всегда приводила в бешеный восторг унификация.
Что-то в том, как это было сказано, заставило Чорной скривиться.
— Не заблуждайтесь, майор. Вольмарцы сами решили объединиться, чтобы воевать с нами. Колонисты тут были ни при чем. Это был всего лишь брак по расчету, не более того.
— И наверняка этот брак оказался столь же непрочен, как все подобные союзы. Между тем Шаклар и Чолли, я так думаю, всеми силами старались этот союз упрочить.
— О, само собой, а как же иначе? Шаклару определенно предпочтительно иметь дело с вождем всей нации. Но вольмарцы выбрали вождем Гвуна, а не Шаклара.
— На национальном совете?
Чорной кивнула:
— Сошлись вожди племен — ну, и конечно же, выбрали человека из числа собравшихся. Вот так Гвун, вождь племени «лиловых», стал Верховным Вождем всех вольмарцев.
— Ясно, — кивнул Род. — Но почему вождем избрали шамана, а не генерала… прошу прощения — не полководца? Разве из знахаря может получиться хороший стратег?
Чорной покачала головой:
— Медицина — это только одна часть деятельности шамана, майор. Главное, чем они занимаются, относится к области духовной, ритуальной. Шаман считается избранным, посвященным.
Род брезгливо поежился:
— Не нравится мне, как это звучит. Религия в сочетании с политикой — не самая приятная комбинация.
— Однако именно она очень эффективна, когда стараешься объединить народ, — заметила Чорной. — Это и есть главное занятие Гвуна. А когда дело дошло до войны, к услугам Гвуна были четверо полководцев — по одному от каждого племени. Тактику они взяли на себя, так что за Гвуном осталось последнее слово в плане стратегии.
— Умно, — скривил губы Род. — На самом деле, на мой взгляд, даже чересчур умно.
— Однако избиратели могут в любую минуту взять да и лишить Гвуна его полномочий, — отметил Йорик.
Чорной раздраженно зыркнула на него:
— Все правильно. Но откуда ты знаешь?
— Поглядишь на одну первобытную культуру — считай, что все повидал, — уклончиво ответил Йорик. — Это, конечно, не совсем так, но между ними действительно много общего. Правление по общему согласию — одна из таких общих черт, так же, как и мгновенное переизбрание.
— Точно, мгновенное — с помощью всех имеющихся в арсенале средств. По крайней мере — иногда. На самом деле мне только что пришло в голову, что, вероятно, мы тут имеем дело с импичментом.
Йорик покачал головой:
— Вам, конечно, виднее, но все-таки мне в это верится с трудом. В подобном обществе не одобрили бы столь предательского убийства. Если бы кто-то пожелал вызвать на поединок главу племени или рода, этот человек так бы и поступил. На самом деле, чем больше было бы у такого человека свидетелей, тем большей поддержкой он бы смог заручиться.
Род кивнул:
— Похоже на правду. К тому же вы сами сказали, Чорной, что некоторые из ваших коллег просто-таки нечеловечески ловки. Дело провернуто настолько аккуратно, что так и хочется назвать это профессиональной работой.
Чорной медленно кивнула:
— Верно. И вооружен убийца был явно неплохо.
Род нахмурился:
— Но при этом не воспользовался бластером. Воспользуйся он этим оружием, крови не было бы.
Чорной покачала головой:
— Киллер-профи ни за что не стал бы применять бластер, майор. Не забывайте, все произошло на рассвете. Вспышка бластера была бы заметна. Кроме того, из-за выстрела мог начаться пожар, и тогда уж люди точно бы призадумались. — Она пожала плечами. — Порой гораздо лучше себя зарекомендовывает самое древнее оружие.
— Что ж… — задумчиво протянул Йорик, — в одном можно не сомневаться. — Он встал, выпрямился, отряхнул пыль с ладоней. — Убийца — не вольмарец. Конечно, они — люди вспыльчивые и к тому же ловкие и опытные воины, но в деле убийства они сущие дилетанты. — Он кивнул Чорной. — Это сделал кто-то из солдат. И притом — спецназовец.
— Может быть, и так, — проговорила Чорной, не отрывая взгляда от темных пятнышек на каменной ступени. — Но все же не стоит недооценивать вольмарцев. С тех пор как они начали сражаться с солдатами из числа осужденных, они поднабрались военного опыта. А с тех пор, как Шаклар одержал победу и заключил с ними мир, они и с бластерами неплохо управляются.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Гвен. — Никак не возьму в толк: зачем же Шаклар отдает вольмарцам свое оружие, если для него намного выгоднее оставлять такое оружие только у своих воинов?
Чорной пожала плечами:
— Похоже, он думает, что если дело дойдет до войны, колонистов в любом случае сотрут с лица земли — рано или поздно. Вольмарцы настолько превосходят нас числом, что единственная надежда выжить — это надежда на мир с ними.
— А единственный способ обеспечить этот мир, — продолжил ее мысль Род, — состоит в том, чтобы слить две цивилизации в единое, унифицированное общество.
Чорной кивнула и добавила:
— А иметь при этом все бластеры на одной стороне — не самый лучший путь к завоеванию доверия вольмарцев.
— Может быть, так оно и есть, — рассеянно проговорил Йорик, оглядываясь по сторонам. — Но у меня такое чувство, что мы что-то упускаем. Какие-то следы борьбы здесь обязательно должны были остаться. Либо еще какие-то улики, которые ночью не найдешь.
— Совершенно верно, — рассудительно изрек Род. — Если искать с фонариком в темноте, ни за что не разыщешь больше того, что мы уже разыскали. Нужно дождаться утра, чтобы получить ясную картину и увидеть какие-то улики, о которых мы пока не догадываемся.
— Тут есть проблема, — заметил Йорик.
— Верно, господин мой, — подхватила Гвен, устремив взгляд на мужа. — Поутру мы должны явиться к губернатору, в его большой зал. На рассвете.
Род пожал плечами:
— И что? Мы ведь уже удрали из города, верно?
— Верно-то верно, однако он даровал нам свободу, заручившись нашим словом чести.
Чорной остолбенело уставилась на Гвен:
— О чем это она говорит?
— Она хочет сказать, что Шаклар отпустил нас только потому, что мы обещали с утра вернуться, — ответил Род и недовольно поджал губы.
— Это будет бесчестно — если мы не возвратимся.
— Все правильно, но здесь — не Грамерай. Честь тут не очень-то в почете.
Гвен одарила его оскорбленным взглядом. Мало этого, но у Рода мерзопакостно засосало под ложечкой из-за того, что он вдруг почувствовал: он и сам так думает.
— Ладно! Ладно! Придется вернуться в город. Кроме того — одно дело удрать из города, но совсем другое — с планеты.
Гвен нахмурилась:
— Что такое «планета», господин мой?
Чорной не мигая смотрела на Гвен. Род набрал в легкие побольше воздуха.
— Ну… Планета — это мир, милая. Она не плоская, понимаешь? Она круглая, как мяч.
— Не может такого быть! — вскричала Гвен.
Род пожал плечами.
— Пожалуйста, можешь так думать — но прошу, поверь мне на слово. Я явился на Грамерай на «падучей звезде», если помнишь, и уж я-то видел планету с высоты. С очень большой высоты. И она круглая. О, поверь мне, она круглая!
— Он говорит вам правду, — все еще довольно озадаченно подтвердила Чорной. — Мне тоже доводилось видеть планеты из космоса. Они круглые, это точно. Вот как эта, к примеру. — Она указала на одну из лун, которая до сих пор еще светилась на небосклоне. — Это луна, спутник этой планеты. Сама по себе она тоже планета, только очень маленькая. А спутником называется потому, что все время путешествует по небу вокруг Вольмара.
— Вот как… — Гвен сосредоточенно сдвинула брови, стараясь усвоить прежде чуждые для нее понятия. — Но ведь есть и иные миры, верно? Звезды, что тоже странствуют.
— Верно, — кивнул Род. — Это тоже миры. Но большинство звезд — те, что остаются на своих местах. Они называются солнцами, и они похожи на то солнце, что дает нам свет и тепло днем.
— Разве такое возможно? — выдохнула Гвен, широко открыв глаза. — Ну уж нет! Ведь они — всего лишь светящиеся точки!
— Это потому, что они очень далеко, — объяснила Чорной.
— О нет, не может этого быть, — нахмурившись, посмотрела на нее Гвен. — Ведь тогда они должны быть так далеко, что…
Она не договорила. Видимо, у нее голова пошла кругом, когда она осознала, насколько далеко должны находиться звезды.
Чорной, наблюдая на Гвен, медленно кивнула:
— Да, мэм. Это очень далеко. Так далеко, что свет этих звезд доходит до нас за несколько лет.
— Но как же это? — Гвен изумленно переводила взгляд с Рода на Чорной. — Неужто свету нужно время, чтобы странствовать от одного места до другого?
— Все правильно. Свет тоже путешествует. Ты просто поверь нам, милая. Доказать это нелегко. Я хочу сказать… На самом деле это доказано, но доказать это было очень трудно, очень непросто. Свет путешествует со скоростью около ста восьмидесяти шести миль в секунду. За год получается шесть триллионов миль. — Гвен напряженно задумалась. — Не пытайся, милая. Мы не можем себе представить такого огромного расстояния — ни разумом, ни чутьем. От таких попыток только чувствуешь себя униженным и впадаешь в уныние. — Он развернулся к Чорной. — А самая ближайшая к Вольмару звезда отсюда видна очень плохо, правильно?
— Точно. Третья звезда в созвездии Бластера — одного из тех, что мы тут сами наименовали. — Чорной встала рядом с Гвен и указала на небо. — Видите вон там — шесть звездочек образуют неправильный параллелограмм — ну… наклонный прямоугольник.
Гвен посмотрела туда, куда показывала Чорной:
— Да, я вижу эти звезды.
— Это «рукоятка». А от нее под прямым углом тянутся четыре звездочки, видите? Это дуло. Третья звезда от края — наша ближайшая соседка. — Чорной пожала плечами. — На самом деле она никак не называется, у нее просто есть номер на звездных картах. А солдаты прозвали ее «Соседской девчонкой».
— И далеко до нее? — спросил Род.
— Чуть меньше семи световых лет.
— А это значит… — Гвен сглотнула подступивший к горлу ком, — что та звезда, которую я сейчас вижу, на самом деле и не звезда вовсе? Это тот свет, который покинул ее семь лет назад?
— Правильно, — обрадованно кивнул Род. — Мы видим звезду не такой, какая она сейчас, а такой, какой она была семь лет назад. Ты права, права, милая. Может быть, именно сейчас эта звезда взорвалась, но мы об этом не узнаем еще семь лет. — Его жена смотрела в ночное небо, захваченная грандиозностью того, о чем сказал Род. — А планеты, — негромко добавил он, — вращаются вокруг своих солнц, и их путь по форме подобен яйцу.
Гвен обернулась и в изумлении уставилась на Рода:
— О нет! Ведь все наоборот. Это солнце ходит вокруг земли! Я каждый день вижу, как оно восходит и заходит!
Род покачал головой:
— Просто все так выглядит. На самом же деле вокруг солнца вращается планета. — Он описал пальцем кружок. — А теперь представь, что ты вертишься и вертишься вокруг своей оси. Тогда тебе будет казаться, что Йорик вертится вокруг тебя, хотя на самом деле он не двигается.
Гвен посмотрела на Йорика и начала медленно поворачиваться на месте. Сделав два оборота, она сказала:
— Так и есть, — и, остановившись, посмотрела на Рода. — Но если просто смотреть, как же я смогу уразуметь, кто из нас двоих движется — он или я?
Род ахнул. Он знал, что Гвен сообразительна, но все же изумился тому, как быстро она перешла к следующему вопросу. Он не сводил с жены глаз, восторгаясь ее смекалистостью. Наконец он вяло усмехнулся:
— Ну… есть и другие доказательства, милая. Например, если мы посмотрим в телеск… Если мы посмотрим на другие планеты поближе, мы увидим, как вокруг них обращаются их луны. Тогда становится понятно, почему наша луна вращается вокруг нашей планеты. А уж тогда мы понимаем, что наша планета вращается вокруг солнца — в особенности это становится ясно тогда, когда мы обнаруживаем, что солнце намного больше любой из планет. — Он пожал плечами. — И чем оно больше, тем сильнее оно притягивает к себе.
Гвен долго молча смотрела на него, затем медленно проговорила:
— И по этой самой причине нам столь трудно покинуть эту… планету?
У Рода дыхание перехватило. Он разжал губы, набрал в легкие побольше воздуха и наконец изрек:
— Да. Планета притягивает к себе предметы точно так же, как солнце притягивает к себе планеты.
— А почему же тогда планета не падает на солнце?
— Потому что вращается слишком быстро. Как… — Рода осенило. — Как ты, когда пытаешься поймать Джеффри. Он пробегает мимо тебя, ты успеваешь схватить его, но не можешь притянуть к себе из-за того, что он бежит слишком быстро. С другой стороны, ты держишь его достаточно крепко, и он не может убежать от тебя, и ты держишь его на вытянутой руке. А теперь представь, что он продолжает бежать по кругу, а ты все держишь его. Ты его притягиваешь, и твое притяжение подобно тому, каким солнце воздействует на планеты, а планеты — на предметы на их поверхности. Конечно, с нашей точки зрения это притяжение выглядит падением. Эту силу мы называем гравитацией. Планета притягивает к себе объекты… вот так. — Он притянул Гвен к себе и крепко обнял. — И не желает их отпускать.
Гвен улыбнулась, кокетливо опустила ресницы:
— Но скажи, не притягивает ли и… объект к себе планету?
— Послушай, а ты все схватываешь налету! Верно, и объект тоже обладает притяжением, но оно слишком слабо, поскольку объект мал. А мы с тобой не слишком различны по размеру.
— Верно, — мурлыкнула Гвен. — Мы хорошо друг другу подходим.
Род успел потерять интерес к лекции по астрономии, но нельзя было забывать о том, что они с Гвен сейчас не одни.
— Ну, так вот… — рассеянно проговорил он. — Ты спросила, почему предмету так трудно покинуть пределы планеты?
Гвен улыбнулась ему:
— А зачем ему этого желать?
— Я и сам не могу придумать зачем, — признался Род. — Но давай представим, что он этого хочет — чисто теоретически. Ну, попробуй.
— Ну, если ты так желаешь… — вздохнула Гвен и рывком отстранилась.
Род немного расслабил руки и позволил жене отойти на несколько дюймов.
— Видишь? Тебе пришлось с силой оттолкнуться от меня. Вот так люди покидают планеты. На летающих кораблях, которые способны с очень большой силой оттолкнуться от планеты.
— Между прочим, они называются «космическими кораблями» или «звездолетами», — вставил свое слово Йорик. — Вы бы, миледи, не позволяли ему говорить с вами как с маленькой.
— У меня и в мыслях такого не было! — с деланным возмущением воскликнула Гвен.
— Корабль, — как ни в чем не бывало продолжал Род, — должен не только с огромной силой оттолкнуться от планеты, но и набрать огромную скорость. Ее называют «скоростью убегания». И как только ты наберешь скорость убегания… — он отпустил руку Гвен, и она покачнулась и по инерции отступила на несколько шагов, — считай, что ты обрела свободу, избавилась от притяжения. Вот так покидают планеты. Понятно?
— Понятно. — Гвен вернулась, пригладила растрепавшиеся волосы. В глазах у нее загорелись боевые огоньки. — Однако не могли бы мы полететь с такой «скоростью», господин мой? Ты и я, вместе?
Род невольно попятился. Еще секунда — и он понял, что Гвен говорит о телекинезе.
— Ну…
За ними со все более нараставшим волнением наблюдал Йорик.
— А-а-а… вырвалось у него. — Майор, миледи, прошу вас, не принимайте поспешных решений!
— Это возможно, — сказал жене Род. — Мы бы смогли это сделать, милая, если бы соединили наши силы, но тут возникла бы еще одна маленькая проблема. — Он тактично кашлянул и указал на звезды. — Видишь ли, планета притягивает к себе не только нас с тобой. Она притягивает также и воздух, которым мы дышим. — Гвен растерянно смотрела на него. — На высоте около двадцати миль, — указав вверх, продолжал Род, — атмосфера заканчивается. Там — пустое пространство, без ветра, без воздуха. Вот почему Чорной сказала о том, что видела планету из космоса. «Космос» — это и означает пространство. Безвоздушное пространство.
Гвен медленно перевела взгляд на звезды:
— Между ними так много черноты… Но как же там может быть «пространство» без воздуха? Разве воздух — это и не есть пространство?
Род покачал головой:
— Воздух — это вещество, как вода, — только легче и не такое плотное. Воздух покрывает всю поверхность планеты, но только потому, что его удерживает сила притяжения. И чем дальше ты уходишь от поверхности, тем слабее сила притяжения, и в конце концов она становится настолько слабой, что не может удержать даже воздух. И когда это происходит, когда в пространстве нет совсем ничего, такое пространство называется «вакуумом». Это значит также, что в вакууме нечем дышать. Поэтому, милая, даже если бы мы смогли взмыть в такую высь, долго бы мы там не протянули.
Гвен оторвала взгляд от неба и посмотрела на мужа, но в глазах у нее словно бы остались звезды.
— Как дивно, — выдохнула она. — Я готова поверить тебе, господин мой. И все же я верю и в то, что вместе мы могли бы что-то придумать.
Чорной раздраженно покачала головой:
— Неужели вы не можете придумать ничего получше, чем слишком доверять мужчинам?
— Нет, — с улыбкой взглянула на нее Гвен и прижалась к Роду. — И думаю, другим мужчинам мне доверять не придется.
Роду ее слова были очень приятны, тем более что ему стало весьма не по себе из-за того, насколько быстро Гвен схватывала такие сложные понятия. Уж слишком она была сообразительна при том, что все, о чем они сейчас говорили, было совершенно чуждо тому миру, в котором жила Гвен. Роду даже начало казаться, что Гвен умнее его. Одно дело, что он понимал средневековую цивилизацию, но совсем другое — то, что Гвен, женщина Средневековья, понимала его мир.
— Ну, все, хватит болтать про космос, вакуум и преодоление гравитации, — проворчала Чорной. — У нас другая проблема: здесь надо бы осмотреться днем, а вы, майор, и ваша жена должны до рассвета вернуться в город.
— Ну, тут-то как раз все ясно. Должны остаться либо вы, либо я, — вмешался Йорик. — И если вы извините меня за мой мужской шовинизм…
— Не извиню, — резко бросила Чорной. — Я вам уже говорила: у меня есть опыт общения с вольмарцами. Со мной все будет в порядке, можете мне поверить — тем более что я никогда не скрывала от туземцев, что мне не очень-то нравится, как ведут себя колонисты. Вольмарцы меня слушали и мало-помалу стали относиться ко мне теплее. Нет-нет, не то чтобы они стали ко мне подкатываться, не переживайте. У них свои понятия о красоте, и я их идеалу не соответствую.
Род прикусил язык, чтобы ничего не сказать.
— Однако вольмарцы стали смотреть на меня как на возможную союзницу в лагере Шаклара. Нет, конечно, я бы ни за что не предала солдат, — заверила своих новых товарищей Чорной, и по ее лицу пробежала тень, — и надеюсь, этого не произойдет. А еще больше я надеюсь на то, что меня не заставят это сделать… Но как бы то ни было… — Она выпрямилась, ее глаза сверкнули. — Короче говоря, можете быть спокойны: со мной ничего дурного не случится. Увидимся в городе.
— С точки зрения дипломатии это выглядит несколько странно, — нахмурившись, проговорил Род. — С их стороны, в смысле. Подобная государственная изворотливость как-то плоховато сочетается с обычными понятиями о необразованных дикарях.
— Шаклар и Чолли со страшной силой стараются их просвещать, чтоб вы знали, — фыркнула Чорной. — Торговцы Чолли — на самом деле замаскированные учителя.
— Вот оно что! — Род запрокинул голову. В сознании у него начали укладываться на места многие кусочки головоломки. — Вот почему он не слишком много выручает от своего фармацевтического бизнеса.
Чорной кивнула:
— Вроде того. Его торговцы держат очень низкие цены на свои товары, а вольмарцам платят очень хорошо, поэтому те с превеликим удовольствием снова имеют с ними дело и всегда готовы поговорить о том о сем. Торговцы приохотили их к учебе и дают им весьма современное образование, в курс которого входят и политические науки. Начинают они с Макиавелли.
Род заметил, что Йорик открыл рот, и поспешно проговорил:
— Стало быть, вольмарцам открыта сущность технически развитой цивилизации — включая возможность предательских ударов сзади?
Чорной снова кивнула:
— И еще многое, чего от них и не ожидаешь. Но в этом есть определенное преимущество: перед вольмарцами открывается долгосрочная перспектива.
— И поэтому они проявляют прозорливость и оберегают потенциальную союзницу.
— Верно — покуда сохраняется перемирие. А оно сохранится как минимум до тех пор, пока не завершится суд над вами.
— А вы вернетесь до этого времени?
— Да, — ответила Чорной. — Как только станет немного светлее, я осмотрю окрестности. А сразу после рассвета возвращусь на цивилизованную сторону. Если опоздаю и не смогу присоединиться к вам до того, как вы войдете в зал суда, то приду прямо туда. — Ее улыбка стала строже. — Я вернусь, не переживайте. Вернусь обязательно. А теперь идите, ребята… Ну, чего вы ждете? Ступайте же! Вперед!
Гвен, Род и Йорик медленно развернулись и стали спускаться с холма.
— Как думаете, ей вправду ничто не грозит? — озабоченно спросила Гвен.
Йорик пожал могучими плечами:
— Как знать… Все-таки эти парни — дикари, хоть и синтезированные… А вы что скажете, майор?
— Я думаю, что они — мужчины, — ответил Род. — И еще думаю, что Чорной хорошо понимает, насколько она — женщина, что бы она там ни говорила насчет их понятий о красоте.
— Это верно, — согласилась Гвен. — Кроме того, я не испытываю сомнений в том, что она способна одолеть любого воина, который осмелился бы напасть на нее.
— Да, пожалуй, их силы будут равны.
— Я бы так не сказал, — осклабился Йорик. — Она, как-никак, профессионал.
Гвен оглянулась назад, озабоченно сдвинув брови, и вдруг ахнула и застыла на месте.
Йорик и Род взволнованно обернулись.
Чорной стояла на вершине холма, раздевшись догола. Ее тело блестело, озаренное луной. Она провела кончиками пальцев по плоской коробочке и чем-то намазала предплечье. Кожа сразу стала темнее.
— Краска… — пробормотал Йорик. — Готов побиться об заклад — лиловая, майор.
— А я готов утверждать, что это мы выясним только завтра. — Род отвернулся и покачал головой. — Вперед, друзья. Почему-то теперь я уверен, что с ней действительно все будет в порядке.
— «Говорила ртуть водичке: упардонь, что я плотней», — усмехнулся Йорик, прищурился, посмотрел на Рода, потом — на Гвен и снова — на Рода. — Но позвольте все-таки поинтересоваться: если можно было перебраться таким способом, зачем понадобилось устраивать этот спектакль с дозорным, когда мы выбирались из города?
— Ради того, чтобы Чорной не узнала, что мы — волшебники, — пояснила Гвен и решительно взяла Йорика под руку.
— Вот-вот, — подтвердил Род. — Ты-то знаешь, кто мы такие, а Чорной, наверное, даже не верит в экстрасенсорную перцепцию. Тем более она не догадывается о том, что мы с Гвен ею обладаем.
— Понятно, — кивнул Йорик. — Не стоило шокировать бедную малютку, верно? А то она еще подумала бы, что угодила к врагам.
— И конечно, ее добровольное желание остаться — необычайная удача…
— Еще бы. Теперь я понял. Я вообще-то сообразительный.
— Кое в чем ты очень сметлив, — подтвердила Гвен.
— Ладно, ладно, у всех нас есть свои слабые места, — торопливо проговорил Род. — Ну а теперь, скажи мне, Йорик, как агент агенту: как ты думаешь, удастся ли Чорной разузнать больше того, что мы уже знаем?
Йорик неуверенно пожал плечами:
— Трудно сказать. Честно говоря, я и не особенно рассчитывал на то, что мы обнаружим какие-то улики на месте преступления, но кто знает?
— Верно, верно, — кивнул Род, не отрывая глаз от верхнего края стены. — С другой стороны, она явно решила опросить нескольких вольмарцев.
— Ну да, по крайней мере — Гвуна, — рассудительно произнес Йорик. — Он ведь обязательно должен явиться туда на рассвете, чтобы приветствовать солнце.
Род болезненно поежился:
— Как подумаю про этого малого — так мурашки по коже.
— Верно, от него веет холодом, — подхватила Гвен.
— А ведь это странно — для человека из родоплеменного общества, — отметил Йорик. — Что-то в нем есть такое… не совсем человеческое, я бы так сказал.
— Кто бы говорил, — хмыкнул Род.
— Может, обойдемся без расовых намеков, а? — буркнул Йорик. — Но я так думаю: кто бы он ни был, хоть и рыба, Чорной выудит из него все, что он знает, до последней унции. В конце концов мужчина есть мужчина.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — согласился Род, — и ни на секунду в этом не сомневаюсь. Я всего лишь опасаюсь, что ей не придется слишком долго выуживать из него информацию только потому, что ее слишком мало, вот и все.
— И то правда, — кивнул Йорик и, задрав голову, посмотрел вверх, на Стену. — Главная информация находится там. Вот только бы узнать, где ее искать. Но давайте подумаем, майор и миледи, кто, кроме вас двоих, мог желать смерти вольмарца?
— Прежде всего замечу, что как раз у нас-то никаких причин желать ему смерти не было, — фыркнул Род. — Но самый очевидный ответ: ВЕТО или ИДИОТ.
— А может, и те и другие, — буркнул Йорик.
— Словом, какие-то футурианцы. Они попытались прикончить нас с Гвен, но мы оказали им настолько достойное сопротивление, что в итоге они решили забросить нас в прошлое.
— И это не самое неразумное решение с их стороны, — заметил Йорик. — В том смысле, что без посторонней помощи вам очень трудно вернуться в будущее.
— Ну уж нет! — возразила Гвен. — Рано или поздно мы бы непременно вернулись в тот год, из которого нас похитили. Но вернувшись, мы были бы людьми, умершими пять сотен лет назад…
— Ну, согласитесь, это создает определенные проблемы, — кивнул Йорик. — В таком состоянии веселенького мало. Но тут возникает вопрос о том, почему вас зашвырнули именно сюда и именно в это время.
— Вольмар, — сосредоточенно сдвинул брови Род. — Сразу после переворота, учиненного ПИСК… — Он уставился в одну точку. — Хороший вопрос…
— Ежели ты спрашиваешь, стало быть, у тебя имеется ответ, — не спуская глаз с Йорика, проговорила Гвен.
Йорик искоса глянул на нее:
— И где вы ее только раздобыли, майор?
— Мне просто повезло, наверное… Ну, так каков твой ответ?
— Это было проделано для того, чтобы легче было предпринять еще одну попытку покончить с вами, — сказал Йорик и усмехнулся. — А для этой цели как нельзя лучше подходят первые годы правления ПИСК. Межзвездная тоталитарная администрация только-только взяла бразды правления в свои руки, она полна сил. Множество агентов состоит на службе у этой власти, но пока они не собраны в организацию типа тайной полиции, подчиняющейся центральным планетам.
Род кивнул и, запинаясь, проговорил:
— Верно… При таком раскладе… преимущества на их стороне… Но почему они выбрали одну из фронтирных планет? Почему не Терру?
— Там намного труднее было бы скрыть покушение на вашу жизнь. Слишком много лишних свидетелей.
— Допустим, но кому на Терре какое дело до нас?
— Правильно подмечено, — рассудительно изрек Йорик, — но следует обратить внимание и на то, что чем больше народу на планете, тем легче вам было бы там затеряться. А вас футурианцы слишком хорошо изучили для того, чтобы полагаться на вашу неосмотрительность.
— Хорошо, пусть так, — согласился Род. — А здесь, среди бескрайних степей, нам затеряться намного труднее.
— И даже в городе, — добавил Йорик, — каким бы он ни был.
— Однако они уже пытались нас убить, — отметила Гвен, — но это им не удалось. Не разумно ли им было бы испытать нечто похитрее?
— Типа обвинения нас в убийстве? — кивнул Род. — Пожалуй, ты попала в точку, милая.
— Само собой, хорошенький маленький смертный приговорчик их устроил бы на все сто, — глубокомысленно протянул Йорик, — тем более что банда дикарей наверняка будет настаивать на том, чтобы казнь ни в коем случае не заменяли чем-нибудь погуманнее — типа пожизненного заключения.
Род фыркнул.
— Дело ваше, — чуть обиженно проговорил Йорик. — Но гипотезы лучше этой у меня нет. А у вас есть на примете какие-нибудь кандидатуры, майор? Кто еще мог бы стоять за инсценировкой этого убийства?
Род не отрывал гневного взора от верхнего края Стены. Наконец он выдавил:
— Шаклар.
По Стене прошел часовой. Его силуэт на фоне звездного неба казался непроницаемо черным.
Все трое замерли и молча следили взглядами за часовым, покуда тот не скрылся за поворотом Стены.
— Вперед! — прошипел Род и, закрыв глаза, сосредоточился на ощущении легкости. Через пару мгновений его ступни оторвались от земли. Гвен, стараясь не отставать от мужа, поднялась вверх, сидя верхом на метле. Они набрали скорость и поднялись выше… еще выше. Йорик скрипнул зубами.
Вскоре они перелетели через стену и пошли на посадку, крепко держа Йорика под руки. Как только ноги неандертальца коснулись земли, он поспешно отдернул руки — так, будто его держали раскаленными щипцами. Затем он встряхнулся, шумно выдохнул и повернулся к Роду с радостной улыбкой:
— Ну вот! Так почему вы заподозрили генерала Шаклара?
— Давай поговорим об этом тогда, когда отойдем подальше от Стены, — предложил Род и бросил опасливый взгляд в сторону пандусу, ведущего наверх. — Пошли, скорее!
Троица быстро пересекла пятьдесят ярдов открытого пространства и оказалась в густой тени, отбрасываемой зданием. Здесь спутники остановились, чтобы отдышаться, и прижались спинами к стене.
— В конце концов, — запыхавшись, выговорил Йорик, — из-за этого дурацкого убийства могло пойти прахом все, чего Шаклар достиг за десять лет. Еще бы чуть-чуть, и он смог бы собрать две стороны под эгидой единого правительства. Зачем бы он стал рисковать и подстраивать это убийство?
— Для того, чтобы завершить свой труд, — усмехнулся Род. Йорик и Гвен недоуменно вытаращили глаза. — А вы подумайте, — предложил им Род, чрезвычайно довольный собой. — Мы с Гвен предоставили ему прекрасную возможность ускорить создание объединенного правительства. Мы тут новички, и никто не станет сильно горевать, если нас отдадут на растерзание вольмарцам. И если это произойдет, доверие дружественно настроенных вольмарцев к Шаклару еще более укрепится, и он сможет переговариваться с ними, как со сплоченной нацией. Ему нужно будет сделать единственное: показать вольмарцам, что они имеют такое же право на участие в судилище над нами, как колонисты. Вот и будет у Шаклара первый опыт применения объединенной власти, которую он всеми силами старается сформировать.
— Ну хорошо, допустим, что все так, — кивнул Йорик и поджал губы. — Но что, если затея провалится? Что будет, если вам удастся исчезнуть, или вы вдруг ухитритесь доказать, что невиновны, или — мало ли еще что? Тогда он получит гражданскую войну.
— Не сказать, чтобы такую уж гражданскую, — усмехнулся Род. — Думаю, если бы ему это было нужно, он бы смог протащить приговор «невиновны». Сейчас на Вольмаре достигнуто более или менее пристойное равновесие. В некотором роде колонисты и туземцы даже нуждаются друг в друге, в том, что им может предложить противоположная сторона. Шаклару только нужно найти подходящее оправдание для того, чтобы все было забыто.
— Ну да, что-то такое, чтобы спасти лицо, — задумчиво кивнул Йорик. — А вы о дипломатической карьере никогда не задумывались, майор?
Род был готов ответить, но его опередила Гвен:
— Быть может, Шаклар приказал своему наемнику переодеться вольмарцем?
— Да, это не исключено, — отозвался Род, не отрывая глаз от Йорика, и кивнул. — И футурианцы такое вполне могли изобразить.
Йорик кивнул в ответ:
— Очень может быть, майор.
— Что ж, — проговорила Гвен, подбоченилась и глянула поочередно на обоих мужчин. — Мы имеем два заговора, и каждый из них может быть истинным. Но как же мы выясним, какой из них истинный, господа?
— Вполне может оказаться и так, что мы ошибаемся и в первом, и во втором случае, — пожал плечами Род. — Нужно раздобыть побольше информации.
— Вот-вот, мы снова к этому вернулись, да? — рассеянно произнес Йорик и почесал висок указательным пальцем.
— Но как же ты намереваешься изыскать потребные тебе сведения, господин мой? — вопросила Гвен.
— Надо отправиться туда, где люди разговаривают, само собой, — ухмыльнулся Йорик. — Выпить не желаете, майор?
— Очень хочу, но… — Род обменялся взглядом с Гвен. — Даже не знаю, стоит ли нам втроем показываться у Чолли.
Йорик развел руками:
— Ну, тогда придется мне взять это на себя. И что же? Я разве боюсь? Я разве робею из-за того, что кровожадные вояки могут принять меня за шпика? Нет! А разве я жажду славы? Разве я прошу благодарности?
— Просишь, просишь. Просишь в десятой степени. О’кей, мы тебе несказанно благодарны. Мы тебя будем восхвалять, превозносить до небес! Мы даже будем готовы написать тебе похвальное рекомендательное письмо! Но как ты думаешь, что такого ты сможешь там услышать, что будет достойно внимания?
Йорик пожал плечами:
— Если бы я это знал, мне бы не пришлось никуда ходить. Но никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. А вдруг кто-то неожиданно разбогател? А если так, то откуда бабки? О, жизнь полна неожиданностей!
Род покачал головой и усмехнулся:
— Все может быть. Но не забывай: все это пока только догадки. Могло быть и так, что вольмарец попросту покончил с собой. О нашем гипотетическом киллере даже слухов не ходит.
— Не волнуйтесь. Со слухами я буду особенно осторожен, — осклабился Йорик. — Ну, все, отбываю в кафешку, майор. С вами встретимся, как только начнет светать.
Он учтиво поклонился Гвен, развернулся и исчез в темноте.
— Надеюсь, то будет свет истины, — пробормотала Гвен.
— Славно подмечено, — признал Род. — Как ты думаешь — не последовать ли нам за ним? Тайно, само собой.
— Несомненно, — решительно кивнула Гвен. — Кто еще способен последовать за человеком более тайно, как не мы с тобою? — С этими словами она взяла мужа под руку, и они углубились в ночную тьму и пошли по мысленному следу Йорика.
— Но нет ли тут великой опасности, господин мой? Ведь, если на то пошло, мы могли бы преспокойно устроиться в каком-нибудь убежище и слушать разумом своим.
— Это верно, — кивнул Род и, подняв голову, на миг заглянул в окно кафешки «У Чолли». — Но понимаешь… не могу удержаться — ужасно хочется поглядеть на этого клоуна-здоровяка в действии. К тому же мы находимся по другую сторону от входа и скрыты темнотой. Здесь нас никто не увидит. Здание оборудовано канализацией… Я хотел сказать: помои тут на улицу не выливают и уборная тоже внутри, так что вряд ли кто-то выйдет из задней двери.
А Йорик тем временем мало-помалу подводил разговор все ближе и ближе к теме политики.
— Выпьем за наших вольмарских братьев! — предложил тост широкоплечий капрал и поднял кружку.
— Ага, и за наших вольмарских сестер, — подхватил рядовой.
Капрал пожал плечами:
— Считай их сестрами, ежели тебе так охота. Что до меня, то я предпочитаю более близкие отношения.
Его шутка была встречена общим дружным хохотом, только пожилой сержант пробурчал:
— Отношения, не отношения… Понимал бы чего! Насчет случайных связей у этих вольмарцев ой как строго! Соблазнителей пристреливают на месте.
Йорик воспользовался моментом и предложил свой тост:
— Выпьем за женщин. Да не откажутся они от тех, кто их достоин!
Кто-то хихикнул, но тут же умолк. Наступила гробовая тишина. Солдаты молча переглянулись.
— Да ты, видать, не знаешь тут ни хрена? — хмуро проговорил сержант.
Йорик сдвинул брови, пожал плечами:
— Я тут недавно. Ну распсихуются вольмарцы маленько — и что с того?
— Что с того? Он спрашивает — что с того! — проворчал один из рядовых постарше. — Не было тебя здесь, приятель, когда мы взаправду воевали, вот что я тебе скажу. Не видал ты, как эти паршивцы шли против нас со своими треклятыми копьями и выпускали нашим ребятам кишки!
— Во-во, и руку тебе не отрубали, — проворчал безрукий ветеран.
— Вот именно, — кивнул седоватый сержант. — А еще ты не слыхал, как они дико вопят — так вопят, что уши закладывает. И не доводилось тебе уйти в бой с сотней ребят, а возвращаться за Стену с десятком. Возвращаться! Позорно драпать, а кругом копья да стрелы свистят!
— Так что не надо их недооценивать, — буркнул капрал. — Дерутся они как звери.
— Да уж, и не трусы они, это точно, — пробасил другой. — А стрелами и копьями вольмарцы людей убивают так же верно, как можно прикончить лучом бластера, парень. И не увернешься от них, когда они налетают тучей.
— Какие у нас были потери? — рассеянно проговорил седой сержант и уставился в свою пивную кружку. — По десятку в день? По шестьдесят человек в неделю? Или по сотне?
— Вот так и тянулось — год за годом, год за годом! — воскликнул другой сержант, которому на вид было под сорок, и брякнул кружкой по стойке. — И мы не желаем, чтобы это жуткое время вернулось. Ни за что на свете, не желаем! Ни за какие деньги!
Род в ужасе узнал в нем Талера.
— Ну… — задумчиво протянул седой сержант, — даже я бы не стал такого заявлять. Я бы, пожалуй, от кое-каких бабок не отказался бы.
— Да и я бы тоже, — признался сорокалетний. — Но чтобы вся эта жуть не повторилась, не грех кое-что и приплатить. — Он огляделся по сторонам. — Что такое какие-то две жизни в сравнении с теми тысячами, которые отнимет война? А? Я вас спрашиваю: что такое какие-то две жизни?
В зале стало тихо. Наконец голос подал седой ветеран.
— Верно-то оно верно, — протянул он. — Да только отвертятся они на суде, как пить дать.
— Ну, это только ежели они невиновны, — поспешил вставить Йорик. — Я, само собой, Шаклара, в отличие от вас, знаю недавно, но надеюсь на его справедливость.
— Виновны они, не виновны, кому какое дело? — прорычал Талер и развернулся к Йорику. — Если их отпустят, вольмарцы взбесятся и тут же ополчатся против нас. И уж на этот раз у каждого из них в руке будет бластер, а не копье!
По бару пробежал взволнованный ропот. Большинство вояк поежились. Стало тихо.
А потом кто-то заявил:
— Убить их надо, вот что.
И снова наступила сдавленная пауза.
— Точно, — нарушил тишину еще кто-то.
— Верно, прикончить их — и дело с концом!
— Что такое какие-то двое замухрышек, когда будут спасены тысячи!
— Да! Отдадим вольмарцам поутру их трупы, и они уберутся прочь!
Седой сержант нахмурился и покачал головой:
— Но когда Шаклар узнает…
— Не станет он шуметь, — злорадно осклабился Талер. — Что такое мертвецы в сравнении с живыми? Ну побледнеет наш Шаклар, но сказать — не-a, ничего не скажет.
— Но они же ни в чем не виноваты! — горячо возразил Йорик.
— И те, кто во время войны погибнет, тоже не виноваты ни в чем! — гаркнул Талер. — И сравни-ка сам, малый: два невиновных или тысяча? Смекаешь?
— Но как же справедливый, беспристрастный суд? — не унимался Йорик. — Вы что же, самосуд решили учинить?
— Они — это не я, — осклабился Талер. — И никто из нас.
Ответом ему был дружный, согласный гомон.
— Но… — постучал по стойке пальцем Йорик. — Если вы их продадите ради мира, что же будет, если в один прекрасный день в чем-то обвинят кого-то из вас?
— Ой, вот заладил… — проворчал седой сержант.
— Ну, ты чего, хмурик, нарываешься, да? Войны захотел? — Талер смерил Йорика взглядом с головы до ног, словно хотел понять, какой длины тому потребуется гроб. — Ага, небось повоевать захотелось — мочи нет как охота. Ты ж никогда пороха не нюхал, да? Желаешь, чтобы кровь тебе пустили?
— Ничего я такого не желаю! — огрызнулся Йорик. — Мне самому тоже досталось по полной программе. Повалялся по больницам не с одной царапиной, а что получил я их во время «полицейских операций» — так это только так называется.
— А я ни одному твоему словечку не верю, — заявил Талер, спрыгнул с табурета возле стойки и подошел к неандертальцу вплотную. Его глазки налились кровью. — Что-то мало ты смахиваешь на драчуна. А вот на того, который пожелал бы, чтобы за него другие передохли, ты очень даже смахиваешь.
— Хватит болтать! — крикнул кто-то. — Пойдем схватим их! — Да!
— Ага! Схватим и поджарим!
— И поднесем вольмарцам на тарелочке!
— Точно!
Ты попался, малый, — процедил Талер сквозь зубы, сверля Йорика глазами. — Пошли с нами, а иначе мы посчитаем, что ты против нас, что ты готов предать всю колонию!
— С вами? — вытаращил глаза Йорик, но тут же проворно слез с табурета. — Да я не только с вами пойду! Я видел эту парочку, когда сюда шел. Они искали, где бы им спрятаться. Пойдемте, и я покажу вам, где их искать.
Талер выпучил глаза, но в следующий миг расплылся в улыбке:
— Пошли!
Йорик протолкался сквозь толпу и направился к выходу.
Род и Гвен быстро обменялись ошеломленными взглядами, вскочили и припустили от кафе на полной скорости.
«Куда, господин мой?» — прозвучал в сознании у Рода встревоженный голос Гвен.
«Куда угодно, — мысленно отозвался Род и в отчаянии огляделся по сторонам. — Вон туда! — Он указал на две большие пустые бочки, лежавшие на боку. — Сядь на корточки!»
Гвен послушно опустилась на корточки, прижала к себе метлу, зажмурилась. Род поднял бочку и бережно накрыл ею Гвен. Затем он присел рядом и, уставившись на вторую бочку, сосредоточился на ней, напрочь забыв обо всем остальном. Бочка медленно оторвалась от земли, поднялась в воздух и накрыла собой Рода. Род расслабился, уселся поудобнее, прислонился спиной к стенке бочки. Закрыв глаза, он весь обратился в мысленный слух. На происходящее он смотрел как бы глазами одного из не самых смышленых солдат.
Йорик выбежал из кафешки во главе толпы линчевателей.
— Пошли! — крикнул неандерталец. — Я покажу вам, где видел их в последний раз!
В сознании у Рода зазвучали мысли Гвен:
«Как только он мог так быстро предать нас и переметнуться на сторону врагов?»
«Не знаю, — угрюмо отозвался Род, — но я уже придумываю для себя новое увлечение. Резьбой, к примеру, можно заняться…»
Гомон толпы стих вдали, но мысли вояк продолжали звучать в сознании у Рода и Гвен. Солдаты некоторое время очумело бежали вперед, но затем замедлили шаг — порыв энтузиазма начал иссякать. В мыслях у «среднего» солдата появились сомнения типа: «Что это я такое творю? Куда-то бегу посреди ночи, а зачем?»
Но тут впереди прозвучал голос Йорика:
— Вон они! Скорее, за ними!
«Средний» солдат тут же приободрился. Горя от волнения и кровожадно вопя, он бросился следом за своими товарищами. Они свернули влево, выбежали на темную улицу и бежали по ней еще несколько минут. «Средний» солдат изможденно, хрипло дышал. В голову ему снова полезли сомнения.
Йорик прокричал:
— Туда! Между вон теми двумя домами! Я видел, как они туда побежали! За ними, быстрее!
Солдат снова взбудоражился и помчался вперед вместе с соратниками. В крови его бушевал раж погони.
Толпа бежала по улице… и бежала… и бежала…
Род направил поток мысли на бочку. Бочка приподнялась. Род повернул голову и увидел, как бочка, под которой пряталась Гвен, тоже взлетела вверх и, упав, опрокинулась набок. Супруги виновато переглянулись.
— Как только мы могли в нем усомниться? — смущенно пробормотала Гвен.
— Легко. Я никогда не доверял тем, у кого всегда хорошее настроение. Но в данном случае я ошибся. Смертельно ошибся.
— О, хвала Небесам, не смертельно!
— Но уж точно глупо. — Род поджал губы. — Что же со мной станет, если я буду продолжать сомневаться в своих истинных друзьях?
— Мы отплатим ему, — заверила мужа Гвен, — тем, что останемся в безопасности.
— Верно, — согласился Род. — Ведь именно этого он сейчас и добивается. И кстати говоря… — Он обернулся, посмотрел на кафе, и его глаза задорно сверкнули. — А ведь он, можно сказать, купил для нас время, верно?
Гвен в первое мгновение удивилась, но тут же улыбнулась:
— Верно, супруг мой. Однако не слишком ли ты петушишься? Стоит ли так искушать наших врагов?
— Насчет «петушиться», — усмехнулся Род, — это ты хорошо сказала. Знаешь, что-то во рту пересохло ужасно. Давай промочим горло, а?
— Конечно, если ты так хочешь, господин мой, — отозвалась Гвен и решительно взяла мужа под руку.
— Ведь, если на то пошло, все, кто жаждал нашей крови, оттуда убрались, правильно?
Супруги Гэллоугласс обошли здание бара, подошли ко входу, расправили плечи и одновременно, твердо и бесстрашно переступили порог. Бармен, возившийся за стойкой, поднял голову, чтобы посмотреть, кто вошел, и вытаращил глаза от изумления.
Пятеро-шестеро завсегдатаев, оставшихся за столиками, дружно обернулись, чтобы выяснить, что могло так удивить Чолли — ну и, само собой, глаза у них тоже полезли на лоб.
Чолли же тем временем справился с собой и возобновил прерванное занятие: принялся протирать стойку.
— Рад вас приветствовать, мистер и миссис! Чего желаете?
— По пинте пива, — ответил Род и забрался на высокий табурет возле стойки. Гвен устроилась рядом с ним, положила руки на стойку: ни дать ни взять — воплощенная невинность. Род с ухмылкой обвел взглядом посетителей, и у тех явно дух перехватило. Они ухитрились, правда, ответить ему вымученными усмешками и поспешно возобновили процесс распития спиртного.
Чолли водрузил на стойку перед Родом и Гвен кружки с пышными шапками пены, и Род устремил свой взгляд на пиво, которое в этот миг казалось ему намного приятнее и важнее, нежели что-либо и кто-либо еще. Он отпил чуть не полкружки одним глотком и, довольно выдохнув, осведомился:
— Ну, какие тут у вас новости?
Завсегдатаи еще более сосредоточенно стали употреблять заказанное пиво и виски.
— О, — пожал плечами Чолли, — ничего такого особенного. Те ребята, что дежурят на Стене, поговаривают, будто бы вольмарцы подтягиваются и встали лагерем на расстоянии выстрела из бластера… Ну, что еще? Человек эдак двадцать — тридцать из них вопят, крови жаждут… Генерал отправил к Стене командиров, чтобы те напомнили ребятам, где их боевые позиции…
Род кивнул:
— Ночь богата событиями, да?
— Не то слово, — хмыкнул Чолли. — То и дело приходят новые слухи.
— Да-да, вот, кстати, о слухах… — Род многозначительно поднял указательный палец. — О Шакларе ничего не слышно?
Чолли озадаченно глянул на него:
— О генерале-то? А что про него должно быть слышно?
Род пожал плечами:
— Ну, так… Если вы меня спросите, так я скажу, что он довольно-таки спокойно, даже, я бы сказал, хладнокровно все воспринимает.
— А мы — нет, — встрял в их беседу молодой солдат.
Род снова пожал плечами:
— Это понятно. А он что, всегда такой хладнокровный в пору кризисов?
— Вообще-то да, — медленно протянул Чолли. — Помнится, я видел, как он раз здорово распсиховался, когда не мог найти свою плетку, а так, в целом — нет, не замечал, чтобы он сильно тревожился по какому-нибудь поводу.
— Плетку? — переспросил Род и сдвинул брови. — Ведь вы вроде бы говорили, что он запретил телесные наказания.
— Запретил, — глядя на него в упор, ответил Чолли. — Да только кто же может арестовать губернатора-генерала, a? Quis custodiet ipsos custodes, молодой человек?
— Ну да, ясное дело — кто станет судить судью, и так далее… — Род понимающе кивнул. — Это я понимаю.
— Но без веской причины генерал никогда никому ничего плохого не сделает, — поспешно заверил его Чолли.
— Никому, говорите? — задумчиво повторил Род. — Это, я бы сказал, радует.
— А как же иначе-то? — осклабился капрал лет пятидесяти.
— Он всегда справедлив, — на всякий случай добавил Чолли.
— Угу. Я бы даже сказал, чересчур справедлив, — проворчал пятидесятилетний капрал.
— И все, что он делает, он всегда делает ради наибольшего счастья почти что всех — как говаривал Иеремия Бентам.
Роду не очень понравилось ограничение «почти что».
— А мне казалось, что у Бентама было написано о «наибольшем счастье наибольшего числа людей», — возразил он.
— Ну, так ведь это и означает: «почти что всех», разве нет?
— Пожалуй, это даже лучше, чем то, на что надеялся Бентам, — признал Род. — Лишь бы все были живы.
— Прогресс без жертв не обходится, — вздохнул Чолли.
— А прогресс имеется, — пробасил седой ветеран. — Как же с нашим генералом, да и без прогресса? Каждый год наша жизнь все лучше и лучше.
— У вас — это понятно. А вот у вольмарцев как?
— И у вольмарцев тоже! — не без удивления, вызванного невежеством Рода, воскликнул молодой солдат. — Вообще-то и правда, поверить трудновато, да только он действительно заставляет нас, солдат, ладить с этими дикарями! Постоянно, то и дело!
— Не пойму, почему мне в это с трудом верится? — покачал головой Род.
— Да потому, что скептик — он и на Вольмаре скептик, — вздохнул Чолли.
Род повернул к нему голову:
— Готов побиться об заклад: эта маленькая история с убийством может несколько отсрочить выполнение грандиозных замыслов вашего генерала.
Взгляд Чолли тут же переключился в режим тревоги.
Молодой солдат мотнул головой:
— Вот уж нет!
А пожилой ветеран подтвердил:
— Уж наш генерал придумает, как выкрутиться. Он обязательно сделает так, что всем будет хорошо.
— И колонистам, и вольмарцам? — скептически вздернув бровь, уточнил Род.
— Можете даже не сомневаться! — торжественно кивнул пожилой капрал.
— Да я и не сомневаюсь, — негромко проговорил Род. — Ни капельки не сомневаюсь.
— Ну так что же? — удивленно уставился на него молодой солдат. — Вы сдаетесь или как?
— Да, вы меня целиком и полностью убедили, — подтвердил Род.
Седой ветеран смотрел на него с нескрываемым сомнением. Чолли только округлил глаза, а молодой рядовой радостно улыбнулся.
— Ну что ж, вот и славно! — Он хлопнул ладонями по стойке и решительно спрыгнул с табурета. — Пойду, пожалуй. Если через пятнадцать минут я не брякнусь на койку, не встать мне с утра на дежурство, как пить дать. Правда, у меня на посту тоже гамачок имеется, так что…
— С утра? — Род навострил уши. — Это в котором же часу вам в дозор заступать? Ведь сейчас только… — Он взглянул на висевшие на стене за стойкой часы, — ровно двадцать пять…
Молодой рядовой подмигнул Чолли и кивком указал на Рода.
— А он, видать, совсем ни фига тут не знает? — В нем пробудилось всегдашнее стремление молодых поговорить со старшим в покровительственном тоне. — На Вольмаре день длится двадцать шесть часов, приятель, — охотно сообщил он Роду. — И ежели я лягу спать в двадцать пять, то до пяти утра, когда мне на пост заступать, у меня, считай, шесть часиков — можно и выспаться.
Род сочувственно покачал головой:
— Не самое приятное время для дежурства. Скажите… а вы, случайно, не заметили, чтобы вчера с утра кто-нибудь выходил за Стену?
Парень покачал головой. Он почти не обращал внимания на отчаянные знаки, которые ему делал Чолли.
— Никто не выходил, кроме сержанта Талера. — Солдат приветственно поднял кружку с остатками пива. — Твое здоровье, Чолли.
— И твое, Спар, — вздохнул бармен.
Спар допил пиво, поставил кружку на стойку и направился к двери, по пути утирая губы рукавом. На пороге он остановился, обернулся, помахал всем рукой и удалился.
Род обратился к Чолли:
— А ведь это странно, не правда ли? Насколько я понимаю, Талер не входит в число ваших торговцев?
Чолли уже открыл рот, чтобы ответить, но пожилой капрал опередил его:
— Нет. Да и то, к слову сказать: они-то ближе к полудню возвращаются.
— О, — с полной невинностью воскликнул Род, — правда?
— Талер — сержант, человек ценный, — предупреждающе проговорил Чолли. — Шаклар ему доверяет целиком и полностью, до подошв его ботинок.
— Ну да, — кивнул Род. — Вот как раз это-то меня больше всего и тревожит.
— Господин мой, — заботливо проговорила Гвен и накрыла его руку своей. — Сдается мне, ты уже достаточно выпил эля нынче.
— А? — Род удивленно посмотрел на жену, понял по ее глазам, что она хотела ему сказать, и усмехнулся: — О! — Он на миг нацелил свой мысленный радар на то, что происходило за стенами бара, и услышал недовольные, смятенные мысли людей с пересохшими глотками. Толпа линчевателей возвращалась. — Да-да. Пожалуй, нам пора. — Он выпил остававшееся в кружке пиво, поставил ее на стойку. — Запишите на мой счет, ладно? — сказал он Чолли, слез с табурета, подал Гвен руку и развернулся к выходу. — Спасибо за все, — бросил он через плечо, на ходу обернувшись.
Чолли поднял руку в знак прощания:
— Сохраняйте веру.
«Интересно какую?» — подумал Род, но решил не спрашивать. Как только они с Гвен переступили порог, они проворно обежали бар и уселись под окном со стороны черного хода. Здание бара отделило их от возвращавшихся из неудачного набега линчевателей. Род приподнялся и осторожно заглянул в окно. Через пару мгновений его примеру последовала Гвен.
Толпа ворвалась в кафешку и разделилась на отдельных солдат и отдельные мысли.
— Столько времени даром потеряли! Это ж сколько выпить можно было бы! Эх…
— Да уж… За вымершими зверями — и то, пожалуй, легче гоняться!
— А помнится, когда я в последний раз рыбачил…
— Они, видно, колдуны раз так ловко исчезать умеют! — пробурчал дородный капрал, вперевалочку шагая к стойке.
— Колдуны, как же! — осклабился сержант Талер. — Ну уж нет, тут все как раз очень даже натурально, безо всякого там колдовства. — Он обернулся и злобно зыркнул на Йорика. — Подстава самая натуральная, вот что это такое! Здорово ты нас поводил за дикими гусями, а?
— Кто, я? — Йорик энергично помотал головой — ну просто-таки воплощенная невинность. — Не про ту птичку речь, сержант.
— Да что ты говоришь? — притворно проворковал Талер, соскользнул с табурета и шагнул к Йорику.
Неандерталец прижал руку к сердцу:
— Ни разу в жизни не гонялся за дикими гусями. Я обычно поджидаю, когда они мимо полетят. И кстати, гусятинка очень даже недурна под апельсиновым соусом, с грушами.
— Хватит языком трепать! — рявкнул Талер. — На этот раз твои шуточки не пройдут! — Он ухватил Йорика за куртку на груди и рванул к себе. — Тыс ними в сговоре, ведь так?
Те солдаты, что стояли или сидели ближе, насторожились, враждебно зароптали.
— А я видал его тут вместе с ними ближе к вечеру, — объявил один рядовой.
— Во-во, — подхватил другой. — И между прочим, они, как завзятые дружки, болтали.
— Точно-точно, как старые приятели!
Талер выхватил из-за голенища ботинка нож и приставил кончик его лезвия к животу Йорика.
Я им бреюсь, между прочим, перышком этим, так что смотри, говори правду. Ты с ними заодно, да? По самые уши, так? И ты хочешь только одного: помочь им бежать.
— Ох. Ой! Тише, тише! — Йорик замахал рукой. — Требую справедливого суда. Давайте во всем разберемся справедливо!
— Не-а, — прорычал пожилой капрал. — Ты че, не соображаешь, что ли? Тут и говорить не о чем! Нам нужны мертвые преступники, а не живые подозреваемые!
— Да я не о них говорю! Я о себе, только о себе!
— А на что тебе сдался суд? И за что тебе такая роскошь? — оскалился Талер. — Ты пытаешься помочь им смыться, а если они смоются, мы получим войну на наши головы! — Он крикнул остальным солдатам: — Он изменник! Он предал колонию и всех нас в придачу!
— Да!
— Да!
Солдаты стали подступать ближе к Йорику:
— Ты что же, хочешь, чтобы все мы подохли?
— Небось ни разу не видал, какого цвета кровь?
— Точно, не видал он! Так давайте ему покажем, какого цвета она у него!
— Есть у кого-нибудь веревка?
— Эй! Не надо! Сдаюсь! — Йорик замахал обеими руками — так, словно стирал написанное на доске. — Сознаюсь! Виноват! Только не наваливайтесь всем скопом, ребята! — Он тяжко вздохнул. — Считайте, поймали вы меня. Ладно. Что угодно, только не веревка и не нож. Я покажу, где они на самом деле.
Род и Гвен оторопело переглянулись и поспешно бросились к пустым бочкам.
— Сюда, за мной! — завопил Йорик и бросился к двери. Солдаты от неожиданности расступились и дали ему дорогу. Неандерталец выбежал на улицу, крича: — Теперь мы их изловим с первой попытки! Скорее! Изловим колдунов!
Толпа, дружно взревев во все глотки, устремилась за ним. Шаги прогремели совсем рядом с бочками и затихли вдали.
Бочки взлетели вверх. Род и Гвен встали и выпрямились. Род покачал головой:
— Я должен это увидеть своими глазами. Обязательно должен увидеть.
— Верно, — весело сверкая глазами, кивнула Гвен. — Как же он проведет их на этот раз?
— Не знаю, но что-нибудь придумает, это точно. — Род взял ее за руку. — Он человек с неисчерпаемыми способностями. Да, он не умеет манипулировать образами, но люди — это совсем другое дело. Пошли, а то они далеко убегут!
Супруги на цыпочках, бесшумно пошли в темноте в ту сторону, куда умчалась жаждущая крови толпа.
Своих преследователей Род и Гвен увидели, когда толпа выбежала на широкую площадь, за которой на фоне звездного неба чернела громада Стены.
Йорик резко затормозил, и поднял руку.
— Тихо! — проорал он во всю мощь своих могучих легких. — Я слышу, они приближаются! Надо устроить засаду! По местам, быстрее!
Все солдаты на миг остолбенели от удивления, но тут же бесшумно разбежались и мгновенно исчезли за пластикритовыми домами, окружавшими площадь.
По спине у Рода побежали мурашки.
«Неплохо они подготовлены, эти парни, — передал свою мысль Гвен Род. — Нам тоже лучше было бы подготовиться ко всяким неожиданностям. Не хотим же мы, чтобы они нас изловили, правда?»
«Конечно, нет! — мысленно отозвалась Гвен и растаяла в темноте, и из поглотившего ее мрака донеслась мысль: — Господин мой? Что же ты медлишь?»
«Минутку, — мысленно проговорил Род и поднял руку. — Зачем упускать такую возможность? Давай-ка позабавимся. Передай мне мысли сержанта Талера!»
Губы Гвен тронула медленная улыбка, и она поманила мужа за собой.
Они на цыпочках пошли вперед за домами, позади солдат, чье внимание было приковано к главному проходу к площади со стороны города.
Гэллоуглассы ушли в сторону, затем вернулись и остановились позади главарей. Род выхватил нож, взял его за лезвие, намереваясь стукнуть Талера по голове рукояткой, но Гвен подняла руку и остановила его. Она сдвинула брови и уставилась сержанту в затылок. Талер неожиданно дернулся и застыл с выпученными глазами и разбухшей шеей. В следующее мгновение глаза у него закатились, и он рухнул на спину, но шума при этом не произвел, поскольку не успел коснуться земли — Род подхватил его в последнее мгновение, поднял, взвалил на плечо, развернулся и на цыпочках пошел прочь.
Гвен почти невесомо коснулась кончиками пальцев плеча Йорика. Неандерталец в испуге обернулся и довольно ухмыльнулся. Гвен поманила его пальцем, и он на цыпочках пошел следом за ней. На площади, озаренной луной, царила тишина.
Через некоторое время кто-то из солдат что-то пробормотал. Другой солдат что-то пробормотал в ответ. Подал голос третий, четвертый, пятый. Голоса зазвучали громче. Затем, один за другим, солдаты начали выходить на площадь и свирепо оглядываться по сторонам.
— Куда же они подевались? — прорычал капрал.
— Очередной дикий гусь, — буркнул великовозрастный рядовой.
— Опять он нас одурачил, — прошипел третий солдат и крикнул: — Сержант! Сержант Талер! Надо прикончить этого подонка!
Солдаты замерли, ожидая звука удара, злобного выкрика Талера — хоть какого-нибудь звука, но на площади воцарилось безмолвие.
— Где же сержант? — оторопело вымолвил рядовой.
— Он вон там прятался, — сказал капрал и указал на тень, отбрасываемую приземистым одноэтажным домом.
Все бросились туда, на ходу набирая скорость.
— Нету никого! И след простыл!
— Не хочешь же ты сказать, что Талер нас предал?
— Да нет, ничего я такого не хочу сказать. — Младший сержант указал на землю. — Гляньте-ка сюда. Тут возня была.
— Он на него набросился! — воскликнул рядовой. — Этот вшивый зубоскал, этот тупоголовый ублюдок вырубил нашего сержанта!
— Небось башку ему проломил, — сверкая белками, уточнил капрал. — Надо найти его.
— Точно! Найдем эту кровожадную мерзкую обезьяну!
— Врассыпную, парни! — взревел младший сержант. — Найдем ублюдка и вздернем его!
— А что толку-то будет? — с сомнением проговорил рядовой и поскреб макушку.
— А хоть душу облегчим — так я думаю, и то дело, — бросил на ходу сержант, и вдруг глаза его хитро блеснули, и он довольно осклабился. — Кстати говоря, чем один труп хуже другого, а? Мы просто скажем вольмарцам, что они ошиблись, обознались, стало быть, а мы, дескать, провели подобающее расследование и точно установили, кто кокнул их распрекрасного воина!
Рядовой расплылся в понимающей улыбке. В глазах его вспыхнул сатанинский блеск.
— Тебе бы, сержант, еще одну нашивочку за твои мозги надо дать! — выкрикнул другой рядовой.
Сержант самодовольно осклабился.
— Быть тебе лейтенантом, сержант! — гаркнул тот капрал, что был помоложе.
Сержант смущенно пожал плечами:
— Да будет вам, парни. Не надо делать из мухи слона. — И тут же проорал: — Вперед! Найдем засранца!
Солдаты издали боевой клич и бросились за сержантом, размашисто зашагавшим в сторону проема между двумя домами. Видимо, сержант почему-то решил, что искать пропавших Талера и Йорика надо именно в той стороне.
— Добро пожаловать в список объявленных в розыск, — усмехнулся Род и похлопал Йорика по плечу.
— Благодарю, майор, — издав могучий вздох, отозвался Йорик. — Немного стыдно, правду говоря, за то, что пришлось так горько разочаровать этих резвых гончих.
Род сочувственно кивнул:
— Трудно найти след, когда добыча упорхнула у тебя из-под носа — в буквальном смысле упорхнула.
— Ага, — обрадованно улыбнулся Йорик. — Спасибо, что подвезли, миледи.
— Не стоит благодарности, — ответила ему с теплой улыбкой Гвен. — Мое помело — всегда к вашим услугам.
— Боюсь, моя летная практика не слишком велика, так что… — Йорик вымученно усмехнулся. — Но было… очень забавно, правда.
— И теперь мы там, где им никогда не придет в голову нас искать, — прошептал Род и, запрокинув голову, прислушался к шагам, звучавшим над головой.
Йорик прислонился спиной к стене и выпустил изо рта кольцо сигарного дыма.
— Следует отдать вам должное, майор. Уж если вы беретесь за дело, так делаете все, как надо.
Род пожал плечами:
— Это все — результат многолетней практики. — Он поддел ногой неподвижное тело Талера, лежавшее на земле между ними. — Как думаете, что нам с ним делать, Чолли?
— Будьте милосердны, — посоветовал бармен. — Если у вас еще есть какие-то кровожадные намерения, то лучше уходите и уносите эти намерения с собой во мрак ночи. Я вас сюда пустил только потому, что не желаю, чтобы пролилась невинная кровь.
— Это Талер-то невинен? — выпучив глаза, вопросил Йорик.
— Не менее, чем вы, — с укоризной глянул на него Чолли.
— Протестую, — прижав руку к груди, заявил Йорик. — Я невиновен! Я чист! Я…
— …весь такой, — закончил за него Чолли. — А мне нужно быть за стойкой к тому моменту, когда развеселая солдатская компания вернется в бар с последней неудачной охоты. — Он развернулся к Роду. — Как вы ее провели на этот раз?
— Не я. Его спросите. — Род кивком указал на Йорика.
Чолли перевел взгляд на неандертальца. Пещерный человек развел руками:
— Я, любезный хозяин, всего-навсего дал им то, чего они так сильно хотели. Вот вы разве не тем же самым занимаетесь?
— Это верно, этим самым, да еще и добавляю капельку такого, о чем они и не догадывались. — Чолли покачал указательным пальцем. — Но не забывайте: это мое призвание. А за эту ночь я почти израсходовал все свои ресурсы. Так что теперь сидите тихо, не высовывайтесь. Если они услышат шум и поймут, что вы здесь, внизу, я больше ничем не смогу вам помочь.
— Будем как мышки, — пообещал Род.
— Рядом с котом, — добавил Йорик.
— Не услышите даже скрипа половицы, — заверила бармена Гвен.
Чолли развернулся было к лестнице, но остановился и бросил опасливый взгляд на Талера.
— Он тоже не будет шуметь, — сказал Род с невеселой усмешкой. — Мы же не дураки. Зачем нам так рисковать?
— Это верно, — согласно кивнул Чолли. — Уж в чем вам не откажешь, так это в хитрости. Постарайтесь уснуть. Вам это совсем не повредит.
Лучше бы он этого не говорил. Стоило ему отвернуться и подняться вверх по лестнице, как Род зевнул во весь рот. Он помотал головой, поморгал:
— Ладно, ладно, уж как-нибудь… не заснем. Верно?
— Верно, господин мой. Дать тебе…
— …мягкое тонизирующее средство? — Йорик порылся в кармане и извлек небольшую коробочку с таблетками. — Берите, майор. Не яд и не наркотик, уверяю вас.
Род подозрительно осмотрел коробочку, вздохнул и проглотил одну таблетку.
— Чего уж там, — проворчал он. — Если бы ты захотел, ты бы мог как минимум четыре раза сдать нас этим мерзавцам сегодня.
Гвен испытующе смотрела на пещерного человека.
Йорик пожал плечами:
— Я на вашей стороне, или вы забыли? Чем я должен это доказать? Сделать так, чтобы вы смертельно захворали, и вылечить вас — так, что ли?
— Нет, не надо, — улыбнулась Гвен, а Род сказал:
— Не то чтобы мы не доверяем твоим поступкам. Было бы намного лучше, если бы мы в них не нуждались.
Гвен посмотрела на Талера:
— Только, молю тебя, не награждай этого человека никакой долгой и тяжкой хворью.
— О, конечно же, нет! — возмущенно воскликнул Род.
— Да нет, это ненадолго, — покачал головой Йорик и легонько пнул ногой бесчувственное тело сержанта. — Ну же, солдат, рога трубят, и все такое. По-о-о-дъем! — Он поддел Талера носком ботинка и перевернул на спину, словно мешок с песком.
Род вздохнул и посмотрел на жену:
— Милая, уж если за дело берешься ты, то ты все делаешь, как надо. Разбуди его сама, хорошо?
Гвен сдвинула брови и устремила взгляд на Талера. Веки у того дрогнули и разжались. Он оторопело огляделся по сторонам, хмурясь и моргая, облокотился о пол, протер тыльной стороной другой руки глаза.
— Как… — вырвалось у него. — Где…
— Я сказал «устроим засаду», — напомнил ему Йорик. — А на кого засада — этого я не говорил.
Талер запрокинул голову и злобно зыркнул на пещерного человека:
— Ты с ними… в сговоре!
— Да нет, всего лишь в подполе. Как и ты, между прочим.
— Угу, — по-волчьи оскалившись, добавил Род. — Теперь ты тоже во всем этом замешан.
Взгляд Талера отчаянно метался между Родом и Гвен.
— Что это вы такое несете? Как это, спрашивается, я могу быть в этом замешан? Это ваших рук…
Он не договорил. Дар речи покинул его, когда он заметил, как смотрит на него Род. Талер, не задумываясь, отполз назад и наткнулся на ботинки Йорика. Сержант в отчаянии запрокинул голову, и его дикий взгляд встретился с непроницаемым взглядом неандертальца. Пещерный человек ухмыльнулся. Зубов у него оказалось немало.
— Не хотелось бы причинять вам неудобства, сержант. Но просто вы говорили о том, что не прочь застегнуть на мне потуже верхнюю пуговицу рубашки. Вот я и подумал, что, вероятно, вы не будете против, если я отвечу вам любезностью на любезность.
— Ублюдки! — прорычал Талер, но при этом побледнел от страха.
Наверху что-то хлопнуло, послышались громкие шаги. Род скорчил гримасу и глянул на потолок.
— То возвратились воины из набега, — сообщила ему Гвен и уточнила для Талера: — Вернулись твои соратники.
Талер сразу приободрился, взгляд его стал не таким затравленным. Он набрал в легкие побольше воздуха, но тут же сглотнул подступивший к горлу ком и, выпучив глаза, уставился на нож, который Йорик приставил острием к его кадыку.
— Тише, тише, спокойнее, — ласково проговорил неандерталец. — Ты же не хочешь, чтобы твои дружки узнали о том, что тебя сцапали, как молокососа-новобранца, а? Да и кто сцапал-то? Те самые ребята, за которыми ты охотился, вот ведь какая незадача! Неужто ты думаешь, что приказам такого сержанта-недотепы впредь будет повиноваться хоть самый последний рядовой?
Во взгляде Талера возникла задумчивость. Он закрыл рот.
— Задние мыслишки сработали? — Йорик кивнул. — Похвально. Мудро. Я всегда догадывался, что ты парень благоразумный.
— Вот-вот. Он своего главного шанса никогда не упустит.
— Ага, — подтвердил Йорик и немножко — совсем немножко — отодвинул нож от горла Талера. — Вот и хорошо, вот и умница, сержант. А теперь, голубчик… вот тут майор говорит, что желает познакомиться с тобой поближе…
— Совершенно верно, — сказал Род и шагнул чуть ближе к Талеру. — Знакомство с вами, сержант, само по себе оказалось на редкость поучительно, но мне бы хотелось отказаться от риторики в пользу получения большего объема информации.
— Он хочет сказать, что желал бы, чтобы ты ответил на несколько вопросов, — перевел для Талера Йорик.
— Вот видите? Он меня отлично понимает, — сказал Род и кивком указал на Йорика. — Поймете и вы. Итак: что вы делали на Месте Приветствия Солнца вчера утром?
— Насчет времени дня я ничего не скажу, — буркнул Талер, но Род ощутил готовый ответ в мыслях сержанта. На подробности сейчас времени не было, тем более что мыслями Талера явно не на шутку занялась Гвен.
Йорик ухватил Талера за запястье, вывернул кисть градусов на сорок пять и завел за спину. Талер дико дернулся, но вырваться от неандертальца не смог.
— Что за манеры, что за манеры! — укорил его Йорик. — Нужно вести себя повежливее. Ну-ка, скажи хорошему, добренькому майору то, что он желает от тебя услышать.
Талер выпучил глаза, но рта не раскрыл. Он крепко сжал зубы и издал стон.
— Да-да. По-дружески было бы лучше, конечно, — проговорил Род и задумчиво воззрился в потолок. — Хорошо, поставим вопрос так: что вы делали, сержант, вчера утром за Стеной?
— Отвяжись, сопляк, — процедил Талер сквозь стиснутые зубы.
Род нахмурился.
«Сопляк»… Уж больно древним было это оскорбление. Он решил попозже выяснить, что оно означает на местном сленге.
— Однако согласитесь, это способно вызвать законное удивление — когда сержант вдруг ни с того ни с сего посреди ночи покидает город. В том смысле, что он, никому ничего не объясняя, проходит мимо часового и направляется в сторону холмов. Невольно задаешься вопросом: куда он идет? Зачем? И кто велел ему туда пойти?
Йорик чуть сильнее вывернул руку Талера. Тот раззявил рот от боли, но в ответ только простонал:
— Не… льзя… говорить…
Однако ответы были видны как на ладони — они всплывали на поверхность сознания сержанта, как только Род задавал очередной вопрос.
— Что ж, в этом ты, может быть, и прав, — рассудительно проговорил Род. — Но все-таки забавно, зачем тебе это вообще понадобилось? Посреди ночи? Почему бы до утра не подождать?
Йорик поводил кончиком ножа перед самыми глазами Талера. Лезвие зловеще сверкнуло. Талер как зачарованный следил глазами за ножом, но ответил только:
— Катитесь вы к черту со своими расспросами.
— Не уверен, что получу от него больше сведений, чем от вас, — усмехнулся Род. — А, что ты сказала, милая?
Гвен потянула мужа за руку, передавая ему свои мысли:
«Я выведала все, что ему известно».
А вслух она сказала:
— Нет смысла долее подвергать его пыткам, господин мой.
— Ты называешь это пытками, дорогая? — ухмыльнулся Род и мысленно добавил: «Это была всего лишь легкая разминка, милая, дабы показать ему, что мы не шутим. Само собой, мы не собирались доводить дело до конца. Но если бы собрались, тогда мы бы…»
«Избавь меня от подробностей, — поспешно оборвала его Гвен. — Однако его следует связать, господин мой».
— Ну-с, ладно, — вздохнул Род. — К чему тратить время попусту, если вы не желаете беседовать. Советую вам перевернуться и притвориться мертвым, сержант, чтобы нам не пришлось сделать так, что вам и притворяться не придется. Договорились?
Йорик отпустил руку Талера и принялся заботливо массировать его плечо. Талер отшвырнул его руку и злобно зарычал. Глаза его были полны неприкрытой ненависти.
— Не переживайте, мы собираемся всего-навсего связать вас, — с непоколебимой учтивостью объяснил Род. — Мы можем это сделать сейчас, когда вы бодрствуете, а можем и отключить вас — это дело ваше. Ну, давайте же, не будем создавать сложностей. Будьте хорошим мальчиком, ложитесь на животик. Руки за спину… Вот так.
Талер гневно зыркнул на него.
А в следующее мгновение он неожиданно вскочил на ноги и замахнулся на Рода кулаком. Род успел увернуться в последнее мгновение, но этого оказалось недостаточно. Кулак Талера задел-таки его скулу, и Род покачнулся и попятился, автоматически встав в оборонительную стойку. Злоба и ярость полыхнули в его сердце, разогревшись до белого каления, но он ухитрился направить эти чувства на Талера и блокировать его следующий удар. Род умело уклонился от удара ногой, отскочил в сторону, сгруппировался и пошел в атаку. Талер закрылся, но Род нашел огрех в его обороне и врезал ему кулаком в солнечное сплетение. Талер согнулся в поясе, выпучил глаза, издал беспомощный стон. Йорик подтолкнул его сзади, и сержант рухнул ничком на земляной пол. Неандерталец проворно пригвоздил его к полу коленом, свел вместе его запястья, а Род быстро обмотал их веревкой.
— Вы бы потише, сержант, — с притворным участием проговорил он. — Сами же понимаете, мы хотели бы по-хорошему.
— Но с другой стороны, — заметил Йорик, — могли бы и по-плохому. Между прочим, майор, я еще не развлекся как следует.
Род отрезал еще кусок веревки от мотка, что лежал на полке.
— Странно, как это Чолли не приберег тут магнитофонных кассет.
— Зачем? — пожал плечами Йорик. — Это не из его оперы. Он таким не занимается, в смысле.
— Ну да, пожалуй, ты прав. — Род наклонился, чтобы связать лодыжку Талера. Тот попытался лягнуть Рода, но Гэллоугласс этого удара ожидал. Он ловко ухватил сержанта за ногу и, согнув ее в колене, прижал к ягодице.
— Ну-ну, будет вам, сержант! Неужто вы вправду полагаете, что мы так глупы? Будь так добр, Йорик, затяни потуже веревку, которой связаны его руки.
Неандерталец притянул запястья Талера к лопаткам. Сержант взвыл и выпрямил ноги. Род обмотал их веревкой и соединил ее конец с той, которой были связаны руки. В итоге пятки Талера снова оказались прижатыми к ягодицам.
— Ну а теперь я завяжу пару-тройку узелков из числа тех, в которых я последнее время практиковался.
— Перемены! Нововведения! Рационализация! Все бы вам развиваться, — проворчал Йорик. — Все вы, sapiens, такие! Не уж, спасибочки, я ограничусь добрыми старыми, испытанными узелочками.
Род краем глаза глянул на работу Йорика:
— Ну, знаешь, если это у тебя называется «старые узелочки»…
— Так я же про самые старые говорил! Вы-то, sapiens, их вязать так и не выучились! Вот… так! Теперь, можно сказать, все у нас аккуратненько упаковано. Ну-ка, красавчик, перевернись-ка на спинку! — Он сам перевернул Талера и ущипнул за то место, где у сержанта было побольше мышц. Сержант от одного только изумления раззявил рот, и Род проворно сунул туда смятый носовой платок. Йорик обхватил голову Талера, а Род быстро обвязал его губы еще одним носовым платком и скрепил его на затылке квадратным узлом.
— Прости, что тебе придется помучиться от жажды. Обидно, правда, когда наверху — море пива. Но ты не переживай сильно. Кто-нибудь непременно тебя разыщет. После завтрака.
Йорик подсунул руки под плечи Талера, Род — под колени, после чего они подняли сержанта и перенесли под лестницу, где было темно и прохладно.
В сознании у Рода зазвучал расстроенный голос Гвен:
«Неужто вправду нужно было вести себя так жестоко?»
«Боюсь, что так, милая, — мысленно ответил ей Род. — Разве ты не видела, что стала вытворять его психика, как только ты его пробудила?»
Гвен, минуту помолчав, отозвалась:
«О да, истинно так. Им овладело чувство беспомощности, полной беззащитности».
Род кивнул:
«Вот-вот. Так что так ему будет безопаснее, нежели от твоего ментального нокаута, хотя для нанесения оного ты и не пользуешься никакими наружными средствами. Это он переживет. Это для него привычнее. — Род пожал плечами. — Но надо же было, чтобы все выглядело убедительно, понимаешь?»
«Что тут скажешь. Надеюсь, ты прав, — вздохнув, мысленно произнесла Гвен. — Ну, рассказать тебе, какие у него были мысли?»
«С превеликим удовольствием послушаю», — отозвался Род, перешел к Гвен и, поманив пальцем Йорика, уселся на почтительном расстоянии от Талера. Неандерталец устроился рядом с ним, и Род прошептал:
— Говори вслух, но тихонько — так, чтобы наш дружок слышал, а его жертва — нет.
— С чего это вдруг — моя жертва? — возмутился Йорик.
— Я, кстати, кое-что засек во время допроса, — невозмутимо продолжал Род, — но детали упустил.
— Ах, так вот вы чем занимались! — усмехнулся Йорик. — А я еще диву дался, что это вы так быстро сдались.
Гвен непонимающе посмотрела на мужа.
— Я тебя не обманывал, милая, — покачал головой Род. — Мы действительно обошлись с ним крайне милосердно.
— Ну.-., относительно да, — согласился Йорик. — Но если на то пошло, все на свете относительно, правда? Вот, к примеру, согласно мнению антропологов, мы с вами состоим в родственных отношениях.
— В дальних. В очень дальних, — торопливо прервал это лирическое отступление Род.
— А-а-а, понятно, — кивнул Йорик. — Вам подавай исключительно прямые родственные связи!
— Конечно, — пожал плечами Род. — Это же моя родословная, как-никак. У нас был общий предок, но вы, ребята, отпочковались от древа человечества, и ваша ветвь зачахла, не дав плодов. Это был тупиковый путь развития…
— Ну, если мы сто тысяч лет «чахли»… — фыркнул Йорик. — Что же касается «тупикового пути», то мы, перед тем как вымереть, хотя бы Терру в приличном состоянии оставили.
— Господа! — прошептала Гвен и закрыла ладонями рты спорщиков. — Не желаете ли вы узнать о том, что делал наш сержант за Стеной вчера поутру?
— Да-да, неплохо было бы наконец узнать об этом. — Род перевел все внимание на супругу. — Он ведь и близко не подходил к Месту Приветствия Солнца, верно?
— Верно, — кивнула Гвен. — Он и на лигу к этому холму не приближался. Даже на десять лиг, если на то пошло.
Йорик сдвинул брови:
— Если можно, без хождений вокруг да около. Так что же он делал за Стеной?
— Он был кем-то вроде гонца, — пояснила Гвен. — Губернатор-генерал послал его с вестью к племени «салатных». — Она задумалась и, покачав головой, сказала: — Все-таки очень странное название для племени.
— Как захотели — так и назвались, — пожал плечами Род. — И что же он сказал вождю?
— Вот-вот, — заинтересованно кивнул Йорик. — Из-за чего он поперся туда посреди ночи?
— Из-за того, что вождь племени «салатных» взял взаймы крупную сумму денег у генерала… «из банки» — он ведь так говорил, да?
— Не «из банки», а «из банка», дорогая. Банк — это место, где люди хранят свои сбережения.
— Банк… Странное слово, да и сама мысль очень странная, — проговорила Гвен и, повернув голову к мужу, сдвинула брови. — Почему же эти люди не хранят свои деньги при себе? Зачем они отдают их другим, дабы те хранили их?
— Слишком велика вероятность быть обворованными, — объяснил Род. — А когда деньги лежат в банке, воров бояться нечего. Тревожиться можно только за банкира, а где банкир, вкладчики всегда знают.
— Почти всегда, — уточнил Йорик.
— Да, да, ты прав, — кивнул Род. — Но все равно так надежнее.
— Ну ладно, если ты так говоришь, — недоверчиво пожала плечами Гвен. — Но пожалуй, я быстрее пойму про эту вашу «гравитацию», нежели про «банки».
— Ты просто думай о настроении вольмарцев. Итак, племя «салатных» задолжало вольмарскому банку крупную сумму, да?
— Да, но при этом у них в банке хранились деньги, которыми они могли бы расплатиться. И они послали в банк человека, дабы тот узнал, какова разница в про… центах по ссуде и в про… центах по вкладу. — Гвен непонимающе нахмурилась. — Что это за «проценты» такие, господин мой? Не связаны ли они как-то со степенью уважения между вождем и банкиром?
Род сглотнул подступивший к горлу ком.
— Пожалуй, можно и так сказать, милая. Но если точнее, то значит это то, сколько банк платит племени «салатных» за то, что пользуется их деньгами.
Гвен вытаращила глаза:
— Но зачем же банку пользоваться чужими деньгами?
— Да за тем же самым, зачем ими пользуются все остальные, — со вздохом сообщил Йорик.
— Для вложений капитала, — объяснил Род. — Ну, вот, например… Скажем, капитан собирается в торговое плавание и хочет отправиться не через десять лет — а именно за это время он бы скопил денег на путешествие сам, — а сейчас. Вот банк и вкладывается в его предприятие.
— Чтобы потом получить от капитана больше денег, чем было вложено?
— Совершенно верно. Намного больше. И к тому же банк имеет дело со многими капитанами, а не с одним.
Гвен, сдвинув брови, долго изучала мужа испытующим взглядом. Наконец она вздохнула и сказала:
— Хорошо, как скажешь. Смысл слов, которые ты говоришь, мне понятен, но неясна мысль, вызывающая эти слова.
Род признался:
— Я и сам в этих банковских дебрях путаюсь.
— Но почему же банк платит племени «салатных» за то, что использует их деньги, а племя «салатных» платит банку за то, что пользуется деньгами банка? Это же все равно что ходить по кругу вновь и вновь, господин мой. По моему разумению, это лишено всякого смысла.
— Честно говоря, мне тоже так кажется, — кивнул Род. — Но я думаю, все выглядит примерно так: если вольмарцы имеют двенадцать процентов — по двенадцать BTU за каждую вложенную в банк сотню, а платят всего десять процентов за ссуженные им деньги, то за счет вложений в банк они получают двухпроцентную прибыль, но при этом не используют свои вложения для выплаты ссуды.
Гвен вытаращила глаза, глубока вдохнула и сказала:
— Но ведь тогда выходит, что банк теряет эти самые два процента, про которые ты говоришь! Зачем же он платит больше, чем получает?
— И в этом я тоже ничегошеньки не понимаю, — сокрушенно проговорил Род. — Единственное, что приходит в голову, так это то, что Шаклару нужно держать банк и он сознательно идет на убытки, чтобы вольмарцы от него зависели. В конце концов, если кто-то держит под замком все твои денежки… трудно пойти… против такого человека войной! — воскликнул Род и широко раскрыл глаза. — Ну конечно же! Он их просто-напросто покупает!
— И все же, если вольмарцы решили поинтересоваться насчет этих своих… процентов, не значит ли это… — Гвен тоже округлила глаза. — Они решили забрать свои деньги, чтобы затем свободно объявить войну!
— Да так, чтобы не прогадать, — мрачно добавил Род. — Что ж, у Шаклара была вполне веская причина отправить к «салатным» гонца посреди ночи. Но что этот гонец должен был сказать «салатным»?
— Что процентная ставка выросла на пять единиц, — ответила Гвен, не понимая, о чем говорит.
— Пятипроцентный подскок ставки, это надо же! — изумился Род, а Йорик присвистнул:
— Что ж, вождь «зеленых» умеет торговаться! Только угроза войны могла заставить генерала так щедро раскошелиться.
— Щедро — это не то слово, — кивнул Род. — И чем ответило на это предложение племя «салатных»? Вежливым «да» или расходным ордером?
— Сержант Талер должен был от их имени поблагодарить генерала Шаклара за его честность, и более ничего «салатные» не передали.
— А это значит, что денежки свои они таки оставили на депозитном хранении, — заключил Род и с чувством выдохнул. — Между прочим, должен заметить, что и Шаклар тоже поторговаться не дурак. Что такое какие-то пять процентов по вкладам по сравнению с войной? Думаю, он был очень прав, когда в свое время решил приобщить вольмарцев к благам современной цивилизации.
Правда, Род не думал, что к этим самым благам стоит приобщать Гвен.
— Сюда, сюда! — послышался со стороны лестницы голос Чолли. — Осторожнее, мистер и миссис! Тут кое-кто с вами поговорить желает!
Род почувствовал, как хлынул по жилам адреналин.
По лестнице спускалась Чорной. Ее щеки заливал яркий румянец.
Гвен улыбнулась:
— Тебя как будто щеткой отскребли.
— Само собой, — буркнула Чорной. — А чем же еще?
— У-у-у! — расстроенно протянул Йорик. — А тебе так шел этот цвет!
Род расслабился. Концентрация адреналина пошла на убыль.
— Ага, — кивнул он, — он сочетался с вашей истинной сущностью.
— Ой, заткнулись бы вы! — сверкнув глазами, рявкнула Чорной.
Род на миг опешил и вытаращил глаза:
— Да что такое, не пойму? Вам не понравилась роль вольмарки?
— А вы как думаете? — фыркнула Чорной. — Не так-то просто быть женщиной из племени «оранжевых».
Йорик ногой подвинул к Чорной пустой ящик.
— Садись. Расскажи нам, что происходит под открытым небом, на воле.
— Не обращай внимания на их издевки, — посоветовала девушке Гвен. — На самом деле они безмерно радуются, видя тебя целой и невредимой.
— Ну, значит, они очень умело скрывают свою радость, — проворчала Чорной.
— Благодарю, — церемонно склонил голову Род. — А теперь расскажите нам, что случилось.
Чорной фыркнула и села на ящик:
— Ничего. Ровным счетом ничего.
Остальные несколько мгновений молча смотрели на нее.
Наконец Род вздохнул и прижался спиной к стене:
— Наверное, нам и не стоило ожидать чего-то другого. Но ведь кто-то должен был явиться на Место Приветствия Солнца!
— Да явился он, явился. Гвун и явился, кто же еще?
— Но сразу заподозрил неладное, да? — Род стукнул себя кулаком по лбу. — Конечно! Что же это я! Он ведь знает в лицо каждого члена своего племени! И почему только я не…
— Не переживайте. Я это предусмотрела, — спокойно проговорила Чорной. Уголки ее губ опустились вниз. — Он — вождь племени «лиловых», потому я и выкрасилась оранжевой краской. И разыграла я все, как по нотам. Он явился в предрассветных сумерках — только-только начало розоветь небо на востоке, а я в это время стояла на коленях и горько плакала. — Она уставилась в одну точку, медленно, с улыбкой кивнула. — Да, это у меня здорово получилось. Ну, пришел он и несколько минут стоял, ничего не говорил, ничего не делал. Я сделала вид, что не замечаю его. Тогда он наклонился и положил руку мне на плечо. — Она поежилась. — Вернее говоря, схватил меня за плечо, и надо сказать — крепко. Просто-таки стальные пальцы у него!
— Надеюсь, он не причинил тебе боли? — заботливо осведомилась Гвен.
Чорной покачал головой:
— Не думаю, что он этого хотел. Наверное, с его точки зрения, он так проявил сочувствие ко мне. «Женщина, — сказал он, — почему ты плачешь?»
— Минуточку! — прервал ее Йорик и поднял указательный палец. — Он даже не спросил, как тебя зовут?
Чорной покачала головой:
— Это для него не имело значения. Я была из другого племени — вот и все, что ему нужно было знать. И чужих владений я не нарушила, потому что пришла на священную землю, открытую для всех. И я ответила ему, что плачу о том человеке, которого убили вчера утром. А Гвун сказал: «Но ведь он — не из твоего племени».
— Так и сказал? — нахмурившись, переспросил Род и медленно запрокинул голову. — А это означает, что в то время, как Гвун нашел труп, на том еще сохранилась краска.
— А уж это, в свою очередь, означает, что затем Гвун смыл с несчастного краску, — свирепо сдвинув брови, добавил Йорик.
— Точно. Для того, чтобы никто не узнал, из какого племени жертва, — подхватил Род и нахмурился. — Но зачем это ему понадобилось?
Но Чорной покачала склоненной головой и помахала руками, выставив их ладонями вперед:
— Нет! Хватит! Помолчите! Вы оба упускаете главное!
— То есть? — насторожился Род.
— То, что Гвун старается объединить все племена, а мертвый вольмарец для этого — чуть ли не идеальное средство. Но для этого намного лучше, чтобы никто не мог определить, из какого он племени.
Пару мгновений все молчали. Наконец Род медленно кивнул:
— Да… Это вероятно.
— Это более чем вероятно, — фыркнула Чорной.
— И все же он сказал тебе, что ты не из одного племени с погибшим? — уточнила Гвен.
Чорной кивнула:
— Ну да. Так почему, спрашивается, я плачу? Мне нужно было соображать с бешеной скоростью, сами понимаете! И я сообразила. Я сказала ему, что плачу обо всех вольмарцах сразу, что я плакала бы о любом, кто пал бы от рук подлых колонистов! — Она сдвинула брови. — Потом я ждала, что он велит мне подняться, но он молчал.
— Ну, и еще вы, конечно же, ждали, что его сердце дрогнет при виде плачущей женщины.
Чорной сердито зыркнула на него:
— Я вам, кажется, уже говорила, что я не соответствую вольмарским идеалам красоты!
Род и на этот раз в это не поверил.
— Пусть так. Все равно: вы были женщиной, и притом — женщиной, искренне горюющей. К тому же молодой. Вы же ожидали чего-то вроде рыцарской реакции, или я не прав?
Чорной задержала на нем взгляд, скривила губы и призналась:
— Да, ожидала. Но никакой реакции не последовало. Даже намека на реакцию не было.
Йорик усмехнулся:
— Ну, ты же знала, что вольмарцы — это большая шайка мужчин-шовинистов.
— Точно, — вмешался Род. — Любая первобытная культура патриархальна.
— Не любая, не надо, — подняв руку, возразил Йорик. — Но у этих ребят здесь точно патриархат. И проистекает такое общественное устройство, вне всякого сомнения, из попыток имитировать дешевое чтиво. — Он развернулся к Чорной. — Ну, я так понимаю, что ты еще немножко поплакала и встала, да?
Чорной раздраженно пожала плечами:
— А что было делать? У меня шея затекла.
— Итак, ты поднялась, — поторопил ее Род. — Наверняка ты проделала это медленно, скорбно, картинно поеживаясь, правильно?
Глаза Чорной сердито полыхнули, но она промолчала.
— Не сработало, да? — негромко спросил Род.
Чорной немного сбросила злость и не очень охотно кивнула:
— Он только начал меня уговаривать. Сказал, что мне не стоит это принимать так близко к сердцу, что я, как благоразумная женщина, должна понять, что для меня пользы от колонистов куда больше, чем вреда.
Род усмехнулся:
— Это он с насмешкой говорил или серьезно?
Чорной покачала головой:
— Нет… Судя по тону, каким он разговаривал, он просто констатировал факты, рассуждал логически, понимаете?
— Ох, уж чего-чего, а здравого смысла представителям первобытных цивилизаций не занимать, — вздохнул Йорик. — Ну и как ты на это ответил Шерши? В конце концов женщин на Вольмаре больше, вследствие чего здесь царит полигамия. — Он нахмурился. — Хотя это странно, честно говоря — чтобы вождь столь беззаботно предлагал женщинам из своего народа вступать в любовные связи с врагами.
— Вот-вот, и я об этом же самом с ним заговорила. Я устроила грандиозную сцену, стала кричать про то, что ни одна истинная вольмарка не пожелает иметь мужчину только для себя одной, если этот мужчина не вольмарец, а колонист. Но Гвун продолжал бесстрастно разглагольствовать и убеждать меня в том, что гораздо разумнее иметь одного, личного мужа, если уж подворачивается такая возможность.
Род покачал головой:
— Надо же… А я думал, что Гвун старается всячески препятствовать связям вольмарцев с колонистами.
— Я тоже так думала. Я шагнула чуть ближе к нему и гневно заявила, что на Вольмаре было бы гораздо больше мужчин, если бы солдаты-колонисты не перебили бы такое число наших сородичей во время войны. Но Гвун возразил мне и сказал, что смертность среди девочек в младенчестве всегда на два процента ниже, чем среди мальчиков… Хотела бы я знать, кто у них тут ведет такую статистику?
Йорик покачал головой. Вид у него был озадаченный.
— Да, странные тут, однако, представители родоплеменного строя…
— Вероятно, все дело в Чолли и его просветительской деятельности, — пожав плечами, предположил Род. — Я еще удивляюсь, как это Гвун не процитировал вам итоги последней переписи населения в Межзвездной Федерации.
— Нет, этого он не сделал, но в конце концов принялся восхвалять мой патриотизм. А потом довольно долго распространялся на тему о том, как дописьменные культуры всегда погибают под давлением тех сообществ, где развита письменность. Первые либо поглощаются вторыми, либо их представители гибнут в сражениях.
Род на несколько мгновений лишился дара речи. Обретя его, он, запинаясь, выговорил:
— Не сказал бы, чтобы я признал в этих словах призыв к войне.
— Да нет, можно было бы и признать, если бы Гвун не вещала, будто бы какой-то треклятый профессор!
Род гадал, с чего бы это Гвун так раздражалась. Нет, она всегда была резка, но…
— Ну, так что же он сказал, чтобы утешить вас?
— Ничего, — буркнула Чорной и с отвращением отвела взгляд в сторону. — Он вдруг резко развернулся и взбежал вверх по каменной лестнице. И знаете, что я вам скажу: из него получился бы превосходный спринтер!
— Представители примитивных цивилизаций всегда поддерживают хорошую физическую форму, — заверил ее Йорик.
— Но не настолько хорошую! Клянусь, он бы на скачках выиграл у лошади! — Чорной в отчаянии покачала головой. — Но поспел он — тютелька в тютельку! Только он приблизился к ритуальному камню, как взошло солнце.
— Он, видимо, обладает природным чувством времени, — понимающе кивнул Йорик.
— Которое у некоторых людей напрочь отсутствует, — хмыкнул Род и одарил Йорика недвусмысленным взглядом.
Чорной обреченно посмотрела на Рода:
— Считаете, ночь потрачена даром?
— Ну, это как сказать, — поджав губы, отозвался Род. — По крайней мере теперь мы точно знаем о том, что Гвун не желал, чтобы люди знали, из какого племени убитый. А это что-то да значит.
— Не так уж много, — бросила Чорной, а Гвен прищурилась и мягко улыбнулась:
— Тебе не стоит так сильно горевать только из-за того, что он не поддался на твои женские чары.
Род, изумленно вздернув брови, взглянул на супругу.
Чорной замерла и побледнела:
— Ну ладно, все так и есть. Моя женская гордость была уязвлена. А вам-то про это откуда знать, мэм?
Гвен пожала плечами:
— По тону твоего голоса, по наклону головы. Ты ведь хорошо владеешь искусством дамских чар, верно?
— Да, я его неплохо освоила, — согласилась Чорной, — с тех пор, как обнаружила, что у вольмарцев в отношении женщин существуют очень строгие моральные законы — в особенности в отношении незамужних женщин. Знаете, это было на редкость приятно — такой контраст с моими собратьями, колонистами!
— С вольмарцами вы чувствуете себя безопаснее, да? — догадался Род.
Чорной энергично кивнула:
— Ко мне относились с уважением, и не только потому, что я проявляла к ним равнодушие. Вероятно, вольмарцы размышляли о том, что из меня могла бы получиться неплохая лишняя жена… Трудно сказать. Но так здорово, когда впервые за столько лет к тебе относятся как к леди. Ну, вот я и научилась флиртовать по полной программе, — закончила она объяснение таким тоном, словно сама удивилась сказанному.
Род нахмурился:
— Но если их моральный кодекс настолько строг, что они даже не пытались соблазнить вас…
— О, я же этого не говорила! — воскликнула Чорной и одарила Рода ледяным взором. — Конечно же, пытались все и каждый! Это-то как раз и было самое приятное! Я могла флиртовать с ними сколько моей душеньке угодно, а потом взять и сказав: «Нет!» — и они с этим мирились! И даже если им этого совсем не хотелось, они тут же прекращали свои поползновения.
— А Гвун вас соблазнить не попытался?
— Ни капельки. В его манере обращения со мной не было и намека на флирт. Он не улыбался, не подмигивал мне, не строил глазки.
Род склонил голову набок:
— И это при том, что вы его, похоже, заинтересовали.
— О да! Ему было очень интересно, кто я такая и почему оказалась на Месте Приветствия Солнца, но кроме этого… Честно говоря, у меня было такое ощущение, что он даже не замечает, что я — женщина!
Йорик покачал головой:
— Странно. Очень странно. Я бы даже сказал: ненормально. Такого поведения можно было бы ожидать от человека цивилизованного общества, но не от…
— Тише! Молчи! — подняв руку, раздраженно воскликнула Чорной. — С чего это ты взял, что вольмарцы нецивилизованные?
— С того, что слово «цивилизация» предполагает наличие городов, — дерзко ответил Йорик. — Давай уж хотя бы с терминологией определимся, что ли.
— Однако почему же такое поведение скорее надо искать в городах, нежели в деревне? — удивилась Гвен.
— Потому, что для того, чтобы строить города, нужна более высокая степень развития техники, — ответил ей Йорик. — Пожалуй, мне следовало сказать «технически развитое» общество, а не «цивилизованное». Разве можно назвать поселение городом, если в нем живет сто тысяч человек, но при этом нет ни одной фабрики.
— Это верно, — убежденно подтвердил Род.
Йорик пожал плечами:
— Ну ладно, мы все-таки скатились к определениям. Лично я под словом «город» подразумеваю индустриальное уродство: ну, знаете… паровые двигатели, электростанции-гиганты, сети проводов, железные дороги, заводы…
— Нет, не знаю, — прервал его Род и покачал головой. — Я не настолько глубоко изучал археологию. Но я могу поставить вопрос ребром: с чего ты решил, что представитель промышленно развитого общества не должен признавать в женщине женщину?
Йорик нахмурился:
— Ну, я не то чтобы прямо так уж «решил», но по крайней мере я бы такому не удивился. Прогресс индустриально развитой цивилизации, майор, происходит за счет того, что там любая вещь укладывается на свое место на полочке, дабы в случае необходимости ее можно было с полочки снять и использовать в сочетании с другими вещами при сборке какого-либо нового устройства. Но все, что можно сделать с помощью инструментов, орудий, то можно сделать и мысленно. И вот человек индустриального общества начинает рассматривать «эмоции» как одно свойство сознания, а «интеллект» — как другое, и для первого, и для второго отводит полочку в своей душе. Эмоции и интеллект полеживают на этих полочках и друг дружке не мешают. Поэтому не следует удивляться, что вождь, которого в данный, конкретный момент занимала куда более важная проблема, не подумал заглянуть на ту полочку, где у него хранятся сексуальные запросы.
— Но неужели же он рассудителен до такой степени, что даже в женщине женщину не признал? — возмущенно воскликнула Чорной.
— Признать-то он признал, наверняка, но при этом проигнорировал.
— Так проигнорировал, что даже не отреагировал на присутствие женщины как мужчина?
Йорик пожал плечами:
— Ну, что я тебе могу сказать? Это возможно. Однако вольмарская цивилизация не промышленная. Здесь царит родоплеменной строй, и техникой вольмарцы обладают самой примитивной, в основе которой лежат принципы целостности и индивидуальности. Для этих людей все на свете сплетается в единую огромную конструкцию, и секс для них — столь же естественная часть жизни, сколь и любая другая. Мысли и чувства у членов такого общества натуральным образом сливаются. Одно ведет к другому, а из другого вытекает третье. Это бесконечный круг.
Род поджал губы:
— Ты хочешь втолковать мне, что Гвун вел себя как образцовый верховный вождь племени?
Йорик застыл с разинутым ртом. Закрыв его, он, запинаясь, вымолвил:
— Ну да. Вроде того. Точно.
— Ладно, допустим, что в этом ты не промахнулся. Но есть еще кое-что, что тревожит меня в поведении этого типа. — Род уставился в одну точку и на несколько минут предался мысленному пережевыванию собственных соображений. В конце концов он сокрушенно вздохнул и пожал плечами. — Увы, не могу поймать смысл.
— Не горюй, — посоветовал ему Йорик. — Погуляет-погуляет, да и вернется домой.
— Это уж точно, — кивнул Род. — И вдобавок к тому времени у него хвост вырастет.
Наверху стукнула дверь. Род тут же вскочил и сжал в пальцах рукоятку кинжала.
— Нет-нет, господин мой, — взяв его за руку, возразила Гвен. — Это скорее друг, нежели враг.
На лестнице первым делом появились ботинки, в которые были заправлены просторные зеленые штаны. Потом — белый фартук, повязанный поверх внушительного живота, затем — грудная клетка размером с добрый пивной бочонок и могучие плечищи и, наконец, усмехающаяся физиономия Чолли, который спускался к «подпольщикам» со здоровенным подносом, уставленным всякими аппетитными дымящимися вкусностями.
— Вот, подумал да решил, что вы проголодались. Как-никак, ночь того и гляди истает.
— А с ней и наше время, — вздохнул Род и протянул руки, чтобы помочь Чолли с подносом.
— Нет-нет! Не надо мне помогать! — Чолли отвел поднос в сторону. — В нашем деле на дилетантов полагаться нельзя! Садитесь, садитесь! Для того чтобы получить удовольствие от еды, мало, чтобы она была вкусная и приготовленная по всем правилам. Важно и то, как ее подают.
Род поднял руки.
— Я невиновен, шериф! — театрально поклялся он и сел.
— Вот так. Так-то лучше будет, — усмехнулся Чолли и подвинул ногой на середину подпола перевернутый ящик. На него он и водрузил поднос, после чего принялся накладывать на тарелки яичницу, колбаски, оладьи, тосты, отбивные и жареную картошку. — Эти яйца несут местные птицы, а не какие-нибудь стандартные терранские курицы. Славные пташки и очень гордятся своим трудом. Кстати, и холестерина в этих яйцах поменьше, чем в куриных будет. — Чолли поставил тарелку на колени Йорику. — А кем была в прошлой жизни эта отбивная, я вам рассказывать не буду. Расслабьтесь и кушайте на здоровье.
— М-м-м… вкусно, — пробормотал Йорик, прожевав кусок мяса.
Род проводил подозрительным взглядом колбаски на тарелке, отправившейся мимо него к Чорной:
— А что за колбаски?
— Свиные, — ответил Чолли, нагружая едой тарелку для Рода. — Добрая старая свининка, майор. Где люди, как говорится, там и свинки. А почему бы нет? — Он передал тарелку Роду и принялся накладывать еду на следующую. — Они вкусные, не слишком большие, а питаются нашими пищевыми отбросами. Ну и что с того, что они не слишком опрятны и отличаются дурным нравом? Обеспечьте их парой-тройкой грязных луж, и они будут счастливы и благодарны вам. — Он передал тарелку Гвен и обернулся к Чорной и Йорику, чтобы подложить тем еды, но оказалось, что они уже сами себя обслужили. — Ну, вот и славно, — вздохнул он и устремил любовный взгляд на Гэллоуглассов, с аппетитом уплетающих обильное угощение. — Люблю глядеть, когда кто-то хорошо кушает. Это зрелище согревает мое старое сердце.
— Да будет вам, Чолли, — укорил его Род. — Какой же вы старик? Вам наверняка всего на несколько лет больше, чем нам.
— «Наверняка» — это ты зря, парень, — шутливо погрозил ему Чолли указательным пальцем. — Мне уже пятьдесят, так-то вот.
— О, он на десять лет старше меня! — обрадованно воскликнула Гвен.
— Да, это, конечно, жуткая древность, — усмехнулся Род. — Но готовите вы отменно, и потому, так и быть, мы станем называть вас дряхлым старикашкой.
— Ну, это как пожелаете, а мне все равно приятно глядеть, как люди с аппетитом угощаются моей стряпней, — заключил Чолли и тут же нахмурился. — А вы, как я погляжу, беззаботная парочка.
— Что? — удивленно уставился на него Род. — О, это вы так подумали из-за того, что мы не выглядим чересчур обеспокоенными? — Он пожал плечами и вернулся к процессу поедания содержимого тарелки. — На самом деле это не так.
— Но почему мы должны беспокоиться? — невинно, широко раскрыв глаза, спросила Гвен.
— Ну… — Чолли деликатно кашлянул в кулак. — Есть такая малость, как то, что вашей крови жаждет примерно миллион обезумевших дикарей.
— Дорогая, тебе не кажется, что он чересчур бесстрастно описывает сложившееся положение дел?
— О да, господин мой. Сухо и безо всяких эмоций.
— А вас это не волнует, — заключил Чолли, наклонился ближе к Гэллоуглассам, вздернул брови.
— А что нам волноваться? — пожал плечами Род. — Если на то пошло, мы всегда можем удрать.
— Да, мы большие мастера по части быстрых исчезновений, — подтвердила Гвен. — Главное — улучить время.
Чолли явно изумился не на шутку:
— Так почему же вы не удираете прямо сейчас?
Род покачал головой:
— Не хотелось бы создавать неприятности.
Гвен согласно кивнула:
— Мы бы предпочли обратиться в бегство, уверившись в том, что здесь не начнется война.
Если мы не явимся на суд, — продолжал Род, — что станет с политическими взаимоотношениями между вольмарцами и колонистами?
Чолли пару секунд молчал, глядя в одну точку перед собой. Наконец он изрек:
— Это хорошая мысль. И с вашей стороны крайне любезно проявлять заботу об этом. Но разве вам не стоит и о себе позаботиться?
— Мы заботимся, заботимся, — заверила его Гвен.
— Мы сказали вам чистую правду, — добавил Род. — Если нас здорово прижмут, мы всегда можем исчезнуть, превратиться, образно говоря, в деревья. Но остается маленькая проблема — как убраться с этой планеты.
Чолли уселся поудобнее, почесал щеку на месте былого бакенбарда.
— Угу. Тут, конечно, кое-какие сложности имеют место быть. Ведь по большому счету именно поэтому целую планету сделали тюрьмой — это я так, к слову говорю. Имейте в виду, на Вольмаре полным-полно мест, где можно надежно спрятаться, — к примеру, кое-где в горах, куда не наведываются даже вольмарцы. А дичи там водится предостаточно для того, чтобы прокормилась супружеская пара и даже семейство с детишками.
Гвен покачала головой и сглотнула подступивший к горлу ком.
— Нет. Дело как раз в детишках, раз уж вы о них упомянули. Поймите, я должна вернуться к нашим детям.
Чолли некоторое время молча смотрел на нее, выпятив нижнюю губу.
— Да, — кивнул он в конце концов. — Это мне понятно. Но где ваши детки, миссис?
Гвен уже разжала губы, готовясь ответить ему, но Род опередил ее:
— На другой планете, далеко отсюда.
— Как все дети на свете! — вздохнул Чолли, подбоченился и уставился на потолочные балки. — Что тут скажешь? Это дело серьезное. Но в плане отлета с Вольмара мне вам помочь нечем. Мои ребята делают только черную работу.
— Да чего там, — пожал плечами Род. — Мы ведь и не ждали ничего такого.
— И все же с вашей стороны было очень любезно предложить нам помощь, — заметила Гвен.
Чорной оторвала взгляд от тарелки и передвинула кусок отбивной языком за щеку.
— Кстати говоря, насчет тех, кто прячется на вольмарской территории…
Чолли вперил в нее пронзительный взор.
— Говори, — в командном тоне произнес он.
— Дело касается чужаков. — Чорной прожевала кусок и проглотила. — В последний месяц я много времени провела среди вольмарцев…
— Это мне известно, — оборвал ее Чолли. — И я не стану спорить с тем, что они более участливы и более тактичны, нежели наши колонисты, и если дама говорит «нет», они не настаивают — все так. В конце концов у них хватает женщин. Но как ты разузнала про чужаков?
— Для этого вполне достаточно хотя бы одного увидеть, — пожала плечами Чорной. — Уверена, вольмарцы их не раскусили, а вот я увидела, можно сказать, насквозь. Может быть, потому, что смотрела со стороны.
— Да… — протянул Чолли. — И чем же занимались эти фальшивые вольмарцы?
— Да ничем таким особенным. Являлись в племя, просили поесть и дать им приют на несколько часов. Вольмарцы, естественно, проявляли законное гостеприимство…
— Причем пришельцы наверняка были с той же окраской, что и те, у кого они просили приюта, — выдохнул Чолли.
— О, конечно. Если бы они были из другого племени, это выглядело бы, как если бы лошади одной масти наведались к лошадям другой! А вольмарцев одной и той же окраски всегда усадят для беседы на зеленый ковер…
— То есть на траву? — уточнил Род.
— Естественно. — Раздраженная тем, что ее прервали, Чорной сердито зыркнула на него. — Гости попросту усаживались на траву, пили, ели и обсуждали с хозяевами мировые проблемы.
— Они проводили в гостях нескольку часов?
— Два-три. Потом они куда-то уходили, продолжали свой путь. Но после их ухода мне случалось слышать, как тот или иной вольмарец дурно отзывается о генерале Шакларе или колонистах вообще.
— Я бы не назвал это позитивным симптомом, — заметил Йорик.
— Уж это точно, — покачала головой Гвен.
— Что же их не устраивало? — спросил Чолли. — Ведь чуть ли не с самого начала вольмарцы нарекли Шаклара «голосом разума». Им недовольны только на Терре, да и Терра-то возмущалась только из-за того, что генерал перестал в ней нуждаться!
— Вот так всегда с женщинами, — вздохнул Йорик, а Чорной одарила его одним из самых презрительных взглядов, на который только была способна.
— Правда, в последнее время Терра ни на что не жалуемся, — уточнил Чолли. — Да и как она может жаловаться, если она порвала с нами окончательно и бесповоротно?
Йорик был готов что-то сказать, но Чорной опередила его.
— Может. Она все может, — буркнула она.
Род пожал плечами:
— О’кей, итак, за Стеной имеется энное количество нытиков. Но почему это должно тебя беспокоить? Недовольные есть всегда и везде.
Однако, судя по виду Йорика, эта новость и его навела на нехорошие подозрения, а Чолли, покачав головой, сказал:
— Недовольные, как правило, посиживают в своих деревнях, а мисс Чорной видела таких, которые шастают из поселения в поселение.
Чорной кивнула:
— Именно так. И ко всему прочему, они были из разных племен. То из одного, то из другого.
Чолли снова покачал головой:
— Попахивает организацией.
— Ага, — согласился Род. — И еще — ведрами краски, которой тут принято мазать тело. Вполне вероятно, что это — одни и те же агенты, только они каждый раз перекрашиваются.
— Очень даже может быть, — кивнул Чолли. — Надо будет непременно оповестить об этом генерала.
— Если надо — оповести, конечно, — отозвалась Чорной и вдруг напряглась, натянулась как струна. — Только не уточняй, кто тебе об этом рассказал, ладно?
— Расслабься, — успокоил ее Чолли. — Я всегда говорю «сообщили мои осведомители», и генерал мне больше никаких вопросов не задает.
— Ну… понятно, — кивнула Чорной и, вняв совету Чолли, успокоилась и расслабилась. — У тебя такая уйма торговцев. Какая разница, кто из них принесет ту или иную новость?
— Для генерала разницы никакой, — нахмурившись, ответил Шаклар. — А для меня кое-какая есть. — Он посмотрел на Рода и Гвен. — В общем, я понял, о чем она говорит. Это не пустяк, на мой взгляд. Я так думаю, для вас это может иметь значение.
— С какой стати? — глянул на него Род. — Из-за того, что тогда можно было бы объяснить наличие трупа при том, что никто из вольмарцев не погиб и не исчез?
Чорной покачала головой:
— Погибший был самым настоящим вольмарцем.
Род нахмурился:
— А как это можно определить? По татуировкам?
— Да, по татуировкам и еще по кое-каким племенным знакам.
Чолли согласно кивнул:
— Есть такие знаки. Они, если их не искать специально, незаметны. И тем не менее для вас есть шанс использовать эти сведения, дабы отсрочить вашу казнь. Попробуйте потребовать, чтобы Гвун доказал, что убийство совершено не кем-то из его людей и не кем-то из самозванцев-подстрекателей.
Губы Рода расплылись в улыбке, а Гвен сказала:
— Но они точно так же могут потребовать от нас, чтобы мы доказали, что к этому могут быть причастны фальшивые вольмарцы.
— Естественно, — согласился Род. — Но зато никто не станет требовать от нас дать показания против настоящих вольмарцев, верно? — Он улыбнулся Чорной. — Спасибо вам, леди. Это поможет нам выиграть время.
— Никакая я вам не леди, — фыркнула Чорной.
Но прежде чем Род успел произнести следующее слово, стало слышно, как наверху хлопнула входная дверь бара и над головами всей компании протопала дюжина пар армейских ботинок.
— Ох, — вздохнул Чолли и посмотрел в потолок. — Боюсь, прибыл ваш эскорт.
Солдаты отвели Гвен и Рода не в кабинет Шаклара, а в здоровенный деревянный дом, стоявший между кафешкой Чолли и административным зданием.
— Это что? — спросил Род у лейтенанта. — Городское собрание?
— Типа того, — проворчал лейтенант и распахнул дверь. Род и Гвен вошли в дом, расправив плечи и горделиво подняв подбородки. Конвойные вошли следом за ними.
Род быстро огляделся по сторонам. Находясь внутри, трудно было бы сказать, что дом выстроен из бревен. Стены были затянуты панелями и отштукатурены, а мебель отполирована до такого блеска, что казалась пластиковой.
Гвен и Род оказались прямо перед красивым столом высотой футов шесть. Шаклар, несомненно, оказался бы под ним, если бы не восседал на высоченном резном стуле, обитом, как успел отметить Род, самой настоящей, натуральной кожей. Что ж, колонистам приходилось работать с теми материалами, которые имелись в их распоряжении.
По обе стороны от стола судьи, за которым восседал Шаклар, стояли столь же натуральные деревянные столы, но на фут ниже. За тем столом, что стоял слева, сидели пятеро вольмарцев, а за правым — пятеро военных с офицерскими лычками на погонах.
Внимательнее осмотрев зал суда, Род обнаружил подставку для конституции.
Перед столом Шаклара появился лейтенант, ударил об пол дубовым шестом с меловым наконечником и возгласил:
— Встать! Суд идет!
Поскольку суд в лице Шаклара уже находился на месте, вставать смысла не имело — тем более что Род и Гвен и так уже стояли. Уловив мысли мужа, Гвен с трудом удержалась от улыбки.
— Обвиняемые, пожалуйста, подойдите, — спокойно проговорил Шаклар.
Род посмотрел на Гвен. Гвен посмотрела на Рода. Супруги дружно пожали плечами и одновременно сделали шаг вперед.
— Каковыми вы себя признаете? — полюбопытствовал Шаклар.
— Виновными или невиновными? — подсказал лейтенант.
— Невиновными, — твердо и решительно объявил Род.
— Доказательства! — вскочив на ноги за вольмарским столом, возопил Гвун. — Какой такой они представлять доказательства? Пусть давай доказывай, что не они совершай убийство!
— Честно говоря, если на то пошло, я что-то не припомню, чтобы я упоминал о совершении убийства, — задумчиво произнес Шаклар. — Это чудовищное упущение с моей стороны. Но на самом деле, старина, если вы желаете выступать от имени пострадавшей стороны, вам следует выйти из-за стола и встать перед судьей.
Гвун несколько секунд таращился на Шаклара, затем кивнул и изрек:
— Это, значит, разумный быть.
Род не спускал заинтересованного взгляда с вольмарца, а тот вышел из-за стола и занял место перед ним. Практически добровольное согласие исполнить указание Шакрала как-то плохо вязалось с образом строптивого и враждебного вольмарского Верховного Вождя. Почему он так быстро согласился поступить так, как ему велел Шаклар?
Позади, ближе к двери, послышались шаги. Род скосил глаза в ту сторону и заметил, как в зал тихонько вошли Чорной и Йорик. Род недовольно закусил губу. Ему не хотелось, чтобы эти двое так открыто демонстрировали свою поддержку. Военные запросто могли заподозрить заговор.
И все же, как ни крути, появление товарищей Рода порадовало.
Гвун шагнул к Роду и Гвен и одарил их гневным взором:
— Вы говорить, что вы быть невиноватые! Давай, значит, доказательства!
Род неожиданно понял, что ему и Гвуну следовало незамедлительно решить, каким было вольмарское право в своей основе — наполеоновским или британским. Если оно было наполеоновским, то суд должен был исходить из презумпции о том, что обвиняемый изначально виновен и должен, оправдываясь, доказать свою невиновность. Сие означало, что права человека не станут самым важным элементом грядущей конституции на Вольмаре.
— Нет, — негромко отозвался Род. — Мы не обязаны доказывать, что невиновны. Это вы должны доказать, что мы виновны.
Гвун не мигая смотрел на Рода, и взгляд его был настолько холоден, что Род готов был поклясться: он ощутил симптомы обморожения.
— Это верно.
Верховный Вождь резко развернулся к столу, за которым сидели военные-колонисты. Один из них, стройный молодой офицер, поднялся. Род не без изумления узнал в нем того лейтенанта, что был так любезен с ним и Гвен на Стене прошлым утром.
— Лейтенант Корриган, — вмешался Шаклар, — на каком основании вы высказываете согласие с обвиняемыми?
— Почему бы и не высказать? — добродушно улыбнувшись, пожал плечами Корриган. — В конце концов обычный здравый смысл подсказывает, что это логично. Нам ничего не известно об этих людях, кроме того, что к городу их пригнал вольмарский патруль. Если это о чем-то и говорит, так только о том, что вольмарцы были настроены против них. Мы обязаны со всей ответственностью углубиться в поиски причины, из-за которой они могли бы быть обвинены в совершении уголовного преступления.
— Ваша точка зрения мне ясна и представляется справедливой, — кивнул Шаклар и обратил взор к столу, за которым сидели вольмарцы.
— Те из нас, кто присутствовал на слушании дела вчера утром, с соображениями такого рода ознакомлены, но тех, кто на слушаниях отсутствовал, неплохо было бы с этими соображениями ознакомить. Давайте все вместе послушаем еще раз.
Род испустил вздох облегчения — победил британский вариант. Все же вольмарские законы базировались на презумпции невиновности, и суд обязан был доказывать вину подсудимого. А это означало, что права человека займут достойное место в зарождающейся конституции этой планеты. Неожиданно термин «отцы основатели» наполнился совершенно новым значением.
Шаклар перевел взгляд на Корригана:
— Однако и вам, лейтенант, я вынужден сделать такое же замечание. Если вы решили выступать от имени обвиняемых, прошу вас выйти из-за стола.
Тем самым, как заметил Род, было установлено численное равновесие, а также распределены функции обвинения и защиты. Оставалось только надеяться на то, что Шаклар окажется столь же осторожен в суждениях, как в установлении прецедентов.
Корриган вдохнул, выдохнул, расправил плечи и вышел из-за стола.
Шаклар обратился к Гвуну:
— Прошу вас, представьте ваши доказательства, Верховный Вождь. Почему вы считаете, что эти двое людей убили вольмарца?
Гвун довольно-таки тупо таращился на генерала и молчал.
Шаклар откинулся на высокую спинку стула, сложил руки на животе. Вид у него был самый что ни на есть безмятежный.
Наконец Гвун изрек:
— Они быть там, — Род облегченно вздохнул. Английский вариант работал на все сто. — Вчерашний утро, — продолжал Гвун. — Они быть за Стена. За Стена, значит, посередине равнина. А кто знать, где они бывай раньше?
— Совершенно верно, — подхватил Корриган. — Кому это известно в точности?
Гвун его вопрос напрочь проигнорировал.
— Вольмарец быть найден, значит, мертвый. Мертвый на Место Приветствия Солнца. Я, значит, самоличный находить труп! Кто бы стать убивай вольмарец? Только колонист! — Он ткнул пальцем в сторону Рода и Гвен. — Только этот двое люди бывай за Стена безо всякий надобность. А потому… — Он горделиво сложил руки на груди. — Они, значит, убивай вольмарец.
— Послушайте, послушайте, — заторопился Корриган. — Так дело не пойдет! За Стеной находились и торговцы, и вольмарцы из других племен. Даже если предположить, что этого несчастного убил не его соплеменник… — Корриган развернулся к столу генерала и многозначительно покачал указательным пальцем. — А между прочим, такой вопрос еще не ставился, сэр! — Затем лейтенант снова обратился к Гвуну: — Так вот, если — повторяю: если этого человека не убил кто-то из его же племени, это вовсе не значит, что его не мог убить вольмарец из другого племени!
Гвун все это время не сводил глаз с Шаклара.
— Вольмарцы мирный люди. Не кровожадный.
Шаклар сидел почти неподвижно. У других офицеров лица стали как каменные. Род готов был поклясться, что слышит сдерживаемый ими смех, а уж их мысли-то он слышал точно:
«Вот уж никогда бы не подумали!»
— Вольмарец не убивай другой вольмарец! — громоподобным голосом возвестил Гвун.
Лица офицеров так и остались каменными.
«Интересно… А чем же тогда вы таким занимались здесь, когда мы сюда прибыли, а? Товарищеские пикнички устраивали?»
Шаклар ухитрился выразить все свои чувства шумным вздохом и склонился к столу:
— Пусть так… Обвиняемый!
— Гм. Да? — с любопытством взглянул на генерала Род.
— Были ли вы или ваша супруга на Месте Приветствия Солнца вчера утром?
Род покачал головой:
— Я ничего не знал об этом месте и не видел его вплоть до вчерашней ночи, когда мы отправились туда с целью самостоятельного поиска улик.
Гвун взметнул голову и гневно зыркнул на Рода, а Шаклар резюмировал:
— И при этом вчера ночью никто убит не был. — Он повернул голову к столу, за которым восседали вольмарские вожди. — Не знает ли кто-то из вас, случайно, где были впервые замечены эти двое людей?
— Посередине Лошадиный Равнина, — ответил вождь племени «ЛИЛОВЫХ».
— Они шли пешком? — поинтересовался Корриган.
— Пешком, — подтвердил вождь.
— А ведь это в добрых десяти километрах от Места Приветствия Солнца. В какое время твои воины заметили обвиняемых, вождь?
Вождь пожал плечами:
— Солнце тогда, значит, совсем недавно всходи.
— То есть вскоре после рассвета, — перевел Корриган. — Солнце уже целиком появилось над горизонтом?
Вождь кивнул.
— Насколько высоко?
Вождь показал руками:
— На две пальцы.
— На два пальца над горизонтом при замере вытянутой рукой. — Корриган воспроизвел жест вождя, прищурился. — Пожалуй, это было через полчаса после рассвета… — Он опустил руку и перевел взгляд на Гвуна. — Я утверждаю, что моим подзащитным было бы крайне затруднительно убить человека на Месте Приветствия Солнца и через полчаса после этого оказаться посреди Лошадиной Равнины — то есть в десяти километрах от места совершения преступления.
Гвун, пару мгновений помолчав, буркнул:
— Они могли убивай раньше.
— Верно, могли, — кивнул Корриган, сделав ударение на последнем слове. — Но сделали ли они это, вот вопрос! Есть ли у вас хоть мало-мальски достоверное доказательство того, что мои подзащитные вообще встречались с погибшим, не говоря уже о том, что они причастны к его смерти?
Гвун одарил его долгим ледяным взглядом, развернулся к своим собратьям, вождям, приосанился и проговорил:
— Военные говорить неправда. — Он снова указал пальцем на Рода и Гвен. — Это два убивать человек! Ясный, значит, как день, для все и каждый! — Гвун развернулся к Шаклару. — И все и каждый смотри и понимай, что военный не бывай честный и справедливый с вольмарцы! О, они честный, когда продавай нам товар и плати деньги за трубочник, но только не тогда, когда мы, значит, говори про жизнь и смерть! Тогда никакой солдат не бывай честный!
Другие вожди вытаращили глаза, начали перешептываться и бросать злобные взгляды на Шаклара и стол, за которым сидели офицеры. Те напряглись, и лица у них опять стали непроницаемые.
— Отдавать! — прогрохотал Гвун, подняв руку и развернув ее ладонью вперед. — Отдавать эти двое люди вольмарцы! Отдавать убийцы наш брат в наши руки, чтобы мы подвергай их справедливый казнь здесь и сейчас!
— Справедливость! Это ты говоришь о справедливости, лживый святоша? — воскликнула, вскочив на ноги, переполненная праведным гневом Чорной. — Не справедливости ты жаждешь. Ты жаждешь найти козла отпущения! Ты отлично знаешь, что если ты перестанешь нравиться вождям племен, тебя быстренько сбросят! А ты им точно разонравишься, если выяснится, что это вольмарец убил своего собрата вольмарца! Потому что если это окажется так, то племя, из которого родом убийца, станет выгораживать его, а то племя, из которого убитый, возжаждет мести! И тогда настанет конец вашей симпатичной маленькой Конфедерации!
— Не бывай так!
— Вольмарский закон!
— Все племена поднимайся!
Но Гвун быстро утихомирил вождей.
— Справедливость! Мы желай только справедливость!
— Спра-вед-ли-вость! — передразнила его Чорной и стремительно подошла к нему. — Как же это тиран может желать справедливости? А ведь ты именно тираном мечтаешь стать, правда? Королем всех вольмарцев! Тираном! Диктатором! А на самом деле ты всего лишь машина, движимая жаждой власти.
Род вздрогнул, напрягся. У него было такое ощущение, будто его позвоночник превратился в раскаленную проволоку. В сознании у него мгновенно соединились, сплавились друг с другом разрозненные факты.
— Машина! — дерзко выкрикнула Чорной.
Гвун взмахнул рукой настолько проворно, что она словно бы растаяла в воздухе. Сильнейший удар тыльной стороной ладони пришелся по подбородку Чорной. Та отлетела назад и ударилась спиной о стол, за которым сидели колонисты.
Род взревел. Потаенная ярость вырвалась наружу, и он бросился на Гвуна. На счастье, в последний момент Род успел вильнуть в сторону, и кулак Верховного Вождя просвистел рядом с его ухом. Род похолодел при мысли о том, что от этого удара он мог и погибнуть. Началась драка не на жизнь, а на смерть!
К черту правила и кодекс чести!
Род разогнулся, крутанулся на месте и заехал Гвуну коленом в пах. Удар был сопровожден…
Негромким треском.
Род взвыл: колено у него словно бы огнем обожгло.
Все, кто присутствовал в зале суда, вскочили и замерли в неподвижности, наэлектризованные этим звуком.
Рука Гвуна метнулась к горлу Рода, но Род не устоял на ногах и рухнул на пол. Пальцы Гвуна сжали воздух. Рода охватил страх, и в ответ на это чувство из его сердца бурным потоком наружу хлынула мощная, всепобеждающая ярость. Род сосредоточил ее силу в правой руке, приподнялся, встал на одно колено, транслировал всю энергию ярости в ребре ладони, пожелал, чтобы его ладонь уподобилась мечу или боевому топорику и при этом нанесла удар настолько быстро, что никто бы не заметил, что она приобрела характерный блеск вороненой стали. Удар пришелся по подбородку Гвуна. Вольмарца подбросило вверх, и приземлился он прямо перед столом, за которым находились вожди.
Род опустился на колени, его рука безжизненно повисла. Тяжело дыша, широко раскрыв глаза, он дивился своему поступку.
«Я не мог ударить его так сильно!»
«О нет, мог!»
Род оглянулся и увидел, что в глазах его жены отражается блеск стали.
Но Гвун поднялся на ноги…
…и к его голове устремился тонкий алый луч, и рассек ее.
На мгновение, показавшееся неимоверно долгим, все как бы замерло вокруг. Род только успел проследить за лучом и понял, что тот соединяет голову Верховного Вождя с бластером в руке Шаклара. Бластер выглядел настолько же органично, как безупречная аккуратная военная форма генерала.
Мгновение наконец закончилось. Луч света угас. Гвун рухнул на пол.
Вольмарцы смотрели на него, не в силах вымолвить ни слова.
А в следующий миг они выбежали из-за стола и выхватили из-под балахонов бластеры.
— Пролитый кровь! — вскричали они.
— Справедливости!
— Измена!
— Убивай!!!
Но Шаклар пулей вылетел из-за своего судейского стола и в одно мгновение оказался рядом с телом Гвуна и сорвал с того набедренную повязку. Остальные вольмарцы глухо, злобно взвыли, однако возмущение их быстро улеглось, они остолбенели и вытаращили глаза. Несколько секунд в зале суда царила абсолютная тишина.
А потом из глоток четверых вольмарцев вырвались стоны. В ужасе смотрели они на тело своего Верховного Вождя. Никакие выпуклости не нарушали гладкую, ровную линию паха. У Гвуна не было гениталий.
Род бросился к Гвуну, выхватил кинжал. Собрав волосы поверженного вождя в‘пучок, он ловко надрезал кожу и оттянул назад. Он не увидел ни крови, ни подкожной жировой клетчатки. Перед ним предстал безупречной формы бежевый череп с лобными прорезями, образующими правильный квадрат.
Вожди все еще не в силах были пошевелиться и стояли, не отводя глаз от погибшего Гвуна.
Род просунул кончик лезвия кинжала в одну из трещинок и поддел теменную кость. Квадратик, хоть и не сразу, приподнялся, подобно хорошо пригнанной крышечке. Перед изумленным взглядом Рода предстало созвездие бриллиантов, сверкающих в темноте черепной коробки.
— Это, естественно, молекулярные микросхемы, — объяснил Род. — Каждый из этих «бриллиантов» был компьютером, с помощью которого можно было бы управлять системой жизнеобеспечения небольшого городка.
Он поднял кружку, чтобы глотнуть пива, а Чолли осведомился:
— И как же вы догадались, что он — робот?
— Легко, — с хитрой усмешкой ответил Род. — Честно говоря, я сам удивляюсь, как это я раньше не догадался. Начнем сначала. Был убит вольмарец, так? Но при этом никто из вольмарцев не пропал. Что бы это могло значить? Только одно: что откуда-то взялся один лишний вольмарец. — Род развел руками. — Но это невероятно. Затем мы знакомимся с Гвуном. Он не выказывает никаких эмоций, кроме злости, но при этом, обратите внимание, его злость характеризуется необычайной холодностью. Таков Гвун во всем: очень холоден, очень прагматичен. Видимо, именно его странная логика и сбила меня с толку.
— Угу, — кивнул Йорик и почесал макушку. — Ума не приложу, как же это компьютерные мозги могли измыслить такую глупость, что вы с леди Гвен виноваты только потому, что в то утро находились за пределами Стены!
— Тем более что в это же самое время за пределами Стены находилось полным-полно всякого другого народа, — уточнил Род и многозначительно поднял указательный палец. — Во-первых — Талер, во вторых — торговцы. Сколько их там бродило по деревням — кто знает?
— Точно. Ну и как же могло так получиться, что Гвун не понял, что подозревать вас попросту глупо?
Род пожал плечами:
— Он мог мыслить только в рамках заложенной внутрь него программы, по системе «что заложишь, то и получишь». А мне следовало еще тогда заподозрить неладное, когда Чорной рассказала нам о том, что Гвун никак не отреагировал на ее попытки пококетничать с ним в то время, как любые другие вольмарские мужчины обожали ее кокетство и отвечали ей ухаживаниями, а она могла не опасаться за свою честь. Такое холодное поведение Гвуна должно было меня насторожить. А уж главной уликой против него, естественно, было то, что он прервал разговор с Чорной и помчался к камню с прорезями буквально за мгновение перед тем, как взошло солнце.
Йорик сдвинул брови:
— Ну и?..
— Как он мог знать, что солнце, того и гляди, взойдет? — вырвалось у Гвен.
Йорик несколько мгновений молчал и смотрел в одну точку, потом медленно запрокинул голову.
Род кивнул:
— В его программе был заложен календарь восходов солнца. Следовало, следовало обратить на это внимание! Но все эти факты не соединялись у меня в сознании в связную картину до того, как Чорной в суде обозвала Гвуна машиной. Вот тогда-то я понял, чем могут объясняться все странности в его поведении.
— И тогда ты догадался, что убийство совершено роботом? — спросил Чолли.
Род снова согласно кивнул:
— В этом нет ничего невероятного, если робот запрограммирован на убийство. Вот почему столь суровы законы, лежащие в основе промышленного изготовления роботов. Но наши приятели футурианцы на эти законы, как видно, поплевывают с высокой колокольни.
— Использовать бластеры для убийства людей тоже противозаконно, — проворчал Йорик. — И все же среднему убийце не по карману использовать робота в качестве киллера. Часто тебе встречались киллеры-андроиды?
— Этот — первый, — ответил Род. — Все прочие роботы, которых я когда-либо видел, были запрограммированы на защиту людей.
— Быть может, именно поэтому, господин мой, — растерянно проговорила Гвен, — ты и не заподозрил с самого начала в убийстве того, которого ты назвал… «роботом»?
Род, немного помедлив, скованно кивнул:
— Да, дорогая. Наверное, как раз поэтому. Ты ведь меня хорошо знаешь, правда? — Он улыбнулся Гвен. — И ты совершенно правильно произнесла это слово. «Робот» в буквальном переводе означает «работник». Это машина, которой специально придана форма человеческого тела. Роботы служат для того, чтобы выполнять вместо людей разные работы.
— Но как же вышло так, что этот робот настолько походил внешне на настоящего Гвуна?
— Вот тут-то мы с вами и добрались до разговора о подлинном злодее, — сказал Род и поджал губы. — Кто-то, очевидно, спланировал все заранее — и следует отметить, спланировал самым старательным и предусмотрительным образом. Некто — вероятно, один из тех самых фальшивых вольмарцев, которых заприметила в деревнях Чорной, — сфотографировал Гвуна, а затем изготовил точно такую же голову для робота. Затем злоумышленник отправил робота туда, где тот наверняка мог встретиться с Гвуном наедине.
— На Место Приветствия Солнца, — подхватил Йорик. — А потом мерзавцу нужно было только позаботиться о том, чтобы программа, заложенная внутри робота, включала не только само убийство, но и шумиху вокруг него.
— Итак… — брезгливо скривившись, проговорила Чорной. — Настоящий Гвун отправился на гору, чтобы произнести утренние молитвы, и как только он встал лицом к восходящему солнцу, робот нанес ему удар. — Она поежилась. — По крайней мере Гвун умер быстро.
Йорик опустил голову:
— Все было проделано предельно аккуратно.
—; Очень профессионально, — согласилась Чорной. — Но кто же тот подонок, что запрограммировал робота?
— Боюсь, этого мы не узнаем, — с сокрушенным вздохом проговорил кто-то.
Все удивленно обернулись и увидели, что к их столику шагает Шаклар.
— Похоже, мой выстрел вышиб у этого андроида память вместе с жизненно важными функциями и даже саму программу.
— Не сказал бы, что я изумлен до глубины души, — хмыкнул Род. — Программа для робота и есть жизненно важная функция.
— Именно так. — Шаклар опустил руку на спинку стула. — Позволите присоединиться к вам?
— Конечно, мы будем только рады, — улыбнулась генералу Гвен.
Род бросил на нее свирепый взгляд.
Шаклар отодвинул от стола стул и сел.
— Имейте в виду: я не извиняться за содеянное пришел. Это чудовище следовало остановить немедленно, а для этого существовал один-единственный способ. Нам еще повезло, что главная компьютерная деталь размещалась у него в голове, куда я первым делом и выстрелил.
— Нам не просто «повезло», — улыбнулся генералу Род. — Вы ведь были почти уверены в том, где именно располагается его компьютерный мозг, да?
Шаклар усмехнулся:
— Как правило, телеология не подводит. Если мы производим машину в образе и подобии человека, ее компьютерный мозг мы помещаем в черепную коробку, потому что именно там находится наш собственный головной мозг, несмотря на то что в грудной клетке для него места куда как больше. На самом деле второй выстрел я намеревался сделать именно в грудную клетку робота.
— Но к счастью, это не потребовалось, — с улыбкой кивнул Род. — Имейте в виду, генерал, лично я особенно рад, что вы так поступили, поскольку именно меня пыталась убить эта треклятая электронная тварь.
Шаклар ответил ему добродушной улыбкой и понимающим кивком.
— Боюсь, что теперь мы никогда не узнаем, что же за программа была в него заложена. Ну и, естественно, не сумеем догадаться, кто запрограммировал робота таким образом и зачем.
Род пожал плечами:
— Можно поразмышлять на этот счет.
— Верно. — Шаклар улыбнулся шире. — Поразмышлять всегда можно. Но следует помнить, что мы всего лишь строим гипотезы.
— Тем не менее, — напомнила ему Гвен, — наша неповинность доказана.
— О, совершенно верно, — подтвердил генерал. — Это не вызывает ни малейших сомнений. А стоявшая передо мной проблема, заключавшаяся в необходимости усмирения вольмарцев, благополучно разрешена.
— Угу, — осклабился Йорик. — Как только майор показал им, что под черепушкой у Гвуна, так они тут же уверились в том, что убийство — дело рук робота.
Шаклар согласно склонил голову:
— А «мертвого» андроида можно было вернуть вольмарцам, что я и сделал. Так что теперь, если у них и были какие-то сомнения, они могут покопаться в нем и разделить между собой его детали, убедившись в том, что он — всего лишь машина.
— А уж это они всенепременно сделают, — заверил своих посетителей появившийся Чолли и поставил на стол перед ними полные кружки пива. — И только представьте себе: сколько они при этом узнают о кибернетике!
— Я уже подумал об этом. — Шаклар с улыбкой поднял кружку. — Более того, «убив» андроида, я, похоже, стал героем в глазах вольмарцев.
— «Истребитель злых духов» — что-то в этом роде, да? — ухмыльнулся Йорик.
Шаклар кивнул.
— Ну, тогда все в ваших руках, — объявил Род и деловито хлопнул ладонями по столу. — Можно считать, что уже создана Вольмарская Федерация — прообраз будущего правительства, состоящего из вольмарцев и колонистов, которые будут, оставаясь независимыми, решать общие проблемы. Собственно говоря, сегодня нечто в этом духе уже произошло.
Шаклар удивленно уставился на него:
— Мистер Гэллоугласс, вы чрезвычайно наблюдательны. Уж не занимаетесь ли вы сами чем-то подобным?
Род только успел рот открыть, как его опередила Гвен:
— Случалось, он сталкивался с подобными обстоятельствами. Стало быть, его догадка верна?
— Еще как верна, — ответил Шаклар. — На самом деле я уже давно набросал первый, предварительный вариант конституции. Он у меня в файлах давно томится. Я все ждал подходящего момента.
— Ну а мы в некотором роде этот момент ускорили, — усмехнулся Род.
Генерал кивнул:
— Экземпляры проекта конституции уже разосланы во все четыре вольмарских племени, а также офицерам и рядовым — членам нашего парламента.
— А с вашим новым статусом, полученным благодаря расправе над роботом, — вставил Йорик, — вы можете сильно не переживать за то, примут или не примут вольмарцы новую конституцию.
— Да, пожалуй, я приобрел в их глазах кое-какой авторитет.
— Да будет вам прибедняться-то, — усмехнулся Йорик. — Вы теперь для них — полубог.
— Само собой, — расплылся в улыбке Чолли. — Наш союз будет тем крепче, при том что вдохновителем и организатором всего, что случилось, были не вольмарцы и не колонисты.
— Мы вам очень признательны, — сказал Род и церемонно склонил голову.
Чорной возмущенно глянула на него:
— А откуда вам знать, что думает по этому поводу ваша жена?
Род смутился и не знал, что ответить, а Гвен шутливо проговорила:
— Не сомневайтесь, он точно знает, что я думаю.
Чорной обрушилась на нее:
— А вы, если на то пошло, откуда это знаете?
— Знаю, и все, — улыбнулась Гвен. — Просто он ответил первым.
— А я жалею, — поспешно вмешался Род, — о том, что так и не понял, к чему стремился тот злодей, что запрограммировал робота: к саботажу вызревающей республики губернатора-генерала или к тому, чтобы разделаться с нами?
— А почему бы не предположить, что он желал и того и другого одновременно? — развел руками Йорик.
Чорной кивнула:
— Вот-вот. И какое это имеет значение, по большому счету?
— Ну, в принципе никакого. Но если бы мы узнали, чего этот тип хотел, тогда мы бы поняли, зачем ему это понадобилось.
— Здорово подмечено, — похвалил Рода Шаклар. — Однако, на мой взгляд, лучше сосредоточить наши помыслы на практическом аспекте сложившейся ситуации. Какова бы ни была истинная цель этих мерзавцев, я бы, старина, сказал так: вас кто-то пытается отправить на тот свет.
— А я бы… сказал… что ваша догадка… вполне логична, — не сводя глаз с Гвен, с паузами проговорил Род и медленно, понимающе кивнул.
— И поэтому, — продолжил свою мысль генерал, — нам разумнее как можно скорее отправить вас с Вольмара, пока ваши потенциальные убийцы не подстроили такую ситуацию, при которой туземцы таки разорвут с нами отношения.
Род кисло улыбнулся генералу:
— Ради нашего с вами общего блага, да?
— Скажем так: в этой точке наши с вами интересы пересекаются.
— Мы не в обиде, генерал. Мы и сами мечтаем о том же. Не подскажете ли, каким образом можно дать деру с каторжной планеты?
— О, здесь больше не тюрьма, — напомнил Роду Шаклар и покачал указательным пальцем. — С тех пор как Пролетарская Изолированная Социалистическая Коммуна на Терре лишила нас благ своего централизованного правления, мы, волей или неволей, стали самостоятельной, независимой государственной единицей. Безусловно, я отдаю себе отчет в том, что среди тех, кто здесь живет, имеется некоторое количество самых что ни на есть подлинных маньяков-человеконенавистников, и я не имею права выпустить их на волю — они представляют нешуточную опасность для Галактики. То же самое относится и к любому из моих подопечных — садомазохизмов. — Он поежился, глубоко вдохнул. — Ну и особо закоренелых, преданных своему любимому дело грабителей. Между тем, как вы уже, наверное, знаете, мы ведем кое-какую торговлю сырьем для фармацевтической промышленности…
— Генерал говорит о местном растении под названием «трубочник», — пояснил Чолли.
— Да-да, именно о нем. И оказалось, что мы действительно можем иметь, пусть и небольшую, прибыль, торгуя с другими планетами, которые, как и мы, оказались брошенными на произвол судьбы.
— И этой торговли хватает для того, чтобы вы обеспечивали себя тем немногим, что вам действительно необходимо?
Шаклар кивнул:
— Наши главные торговые партнеры — Гаскервиль и Отранто.
— Отранто? — нахмурился Род. — Но ведь это же планета-курорт! — Даже пятьсот лет спустя, в то время, когда родился и жил Род, эта планета сохранила свою славу и репутацию. Но через мгновение он понимающе усмехнулся. — А-а-а, так вот о какой фармации вы говорите…
— Нет, не совсем так, — улыбнулся Шаклар. — Просто дело в том, что к Отранто летит очень много кораблей — туда направляются любители отдыха и удовольствий со всей Терранской Сферы. Эти корабли обычно всегда готовы захватить небольшой груз. Одна фармацевтическая компания открыла на Отранто фабрику, сырье для которой доставляется с нескольких дальних планет. На фабрике из привозного сырья выделяют нужные химические вещества, после чего их переправляют на центральные планеты для дальнейшей обработки и последующего экспорта. Вот так нам и удалось сохранить кое-какой объем торговли.
— Отверженные ухитрились остаться цивилизованными людьми, невзирая на изоляцию, так? — Род не смог удержаться от улыбки.
— Ну, если вам так уж необходимо говорить банальности… — вздохнул Шаклар. — На самом деле один из грузовых кораблей и привез нам весть о перевороте на Терре, устроенном ПИСК…
Род вдруг понял, к чему ведет этот разговор.
— Думаю, я не ошибусь, если предположу, что в данный момент грузовой корабль — на приколе?
Шаклар кивнул:
— На нашей луне. Вы должны понять, что из-за местной специфики — из-за того, что у нас здесь все-таки тюрьма, добраться от нашего космопорта до луны не так просто. На самом деле еще со времен ПИСК здесь сохранился целый ряд изощренных мер предосторожности, которые я счел за лучшее сохранить. Однако, поскольку я не имею сведений о том, что кто-то из вас является преступником, я не вижу причин вас удерживать на Вольмаре.
— И наоборот, имеете массу причин помочь нам тронуться в путь, так?
— Так вы поможете нам отправиться в странствие? — спросила Гвен.
— Почту за честь, — церемонно склонил голову Шаклар.
Род на миг затаил дыхание, собрался с духом и решил испытать судьбу:
— Безусловно, мы не сможем согласиться покинуть планету без нашей… проводницы.
Йорик сначала сделал удивленные глаза, но тут же улыбнулся:
— Вот-вот. Пожалуй, мы не обойдемся без ее опыта, куда бы мы ни отправились.
Шаклар устремил на Чорной долгий, испытующий взгляд и неторопливо кивнул:
— По большому счету ей с самого начала здесь было не место.
В глазах Чорной вспыхнули искорки надежды.
— Несомненно, я не вижу причин долее удерживать здесь и вас, мадемуазель, — еще более учтиво поклонился Шаклар. — А для того чтобы к вам не имели претензий другие официальные лица, я снабжу вас легальными документами.
Род со вздохом облегчения откинулся на спинку стула.
— Генерал, ваша помощь поистине неоценима. — Неожиданно он сдвинул брови. — Однако имеет место такая маленькая неувязочка, как плата за проезд. Боюсь, у нас не хватит денег на билеты.
Йорик хотел было что-то сказать, но Шаклар, глядя в одну точку, закивал и проговорил:
— Уверен, это можно будет устроить. Я же вам говорил, что мы имеем какую-никакую прибыль от торговли. Уверен, Банк Вольмара сможет выделить сумму, необходимую вам для следующего этапа вашего путешествия.
— Примите нашу глубочайшую благодарность, — сверкнув глазами, с чувством произнесла Гвен.
Генерал несколько мгновений не в силах был отвести от нее взгляд. Пусть он всегда был холоден и спокоен, но иммунитета против женских чар у него явно не было.
А Род сидел и гадал, так уж ли сильно Шаклар жаждет от них избавиться или все-таки не очень?