Люк обнаружил Мару у большого обзорного окна в покоях, которые им предоставили иторианцы на борту «Бухты Тафанда». Он уловил в ней некоторую настороженность, когда открывал входную дверь, но она тут же успокоилась, как только узнала его. Она обхватила обеими руками плечи, разглядывая проплывающий под городом лесной пейзаж, и Люк почувствовал исходившую от жены умиротворенность. Он неслышно подошел к ней сзади, обнял и поцеловал в шею.

— Как ты?

— Совсем неплохо. Правитель Таурон был так добр, что позволил мне пройти ритуал очищения отдельно от других. Право, Люк, мне так стыдно, что я не смогла быть со всеми вами...

— Да брось, Мара. Конечно, мы были бы рады, если бы ты пришла, но мы прекрасно понимаем, что ты должна подойти к битве отдохнувшей.

Она склонила голову набок, соприкоснувшись с Люком висками:

— Это очень мило с твоей стороны так заботиться обо мне, но иногда я чувствую себя, как притворщица и симулянтка. Временами Итор кажется таким мирным, что мне трудно поддерживать боевой настрой. Не то чтобы я обожаю сражения, но меня всю жизнь к ним готовили...

— И ты — одна из лучших наших бойцов.

— Одна из?

— Прости, был не прав. В бою тебе нет равных.

Она повернула голову и в награду за комплимент чмокнула его в щеку.

— Спасибо. Не возражаешь, если я немного понежусь в твоих объятиях?

— Конечно, у нас еще полно времени.

— Пара дней?

— Ну, было бы глупо простоять тут целых два дня, любуясь природой, — произнес Люк. — Эдак мы отощаем.

— О, хорошо сказано, муж мой. Может, лучше прилечь?

— Мне определенно нравится ход твоих мыслей, Мара. — Мастер-джедай сжал ее в объятиях чуть крепче. За окном с дерева на дерево порхнула стая красочных маноллиевых птиц, описав в небе радугу. — Ого! За всей этой подготовительной суетой я так ни разу не удосужился взглянуть на то, что мы собрались защищать.

— А я часами стояла и любовалась природой. — Мара развернулась к Люку лицом, обвив руками его шею. — Релал Таурон заявил мне, что хоть Итор и мирная планета, но даже на ней не избежать насилия и вражды. За жизнью всегда следует смерть: где хищники, там всегда найдутся и жертвы. Хищник убивает и съедает жертву, микробы и паразиты пожирают ее останки, подпитывая растения, которые становятся пищей и кровом для новой потенциальной жертвы этого хищника. Жизненный цикл не прекращается.

— И он сравнил тебя с хищником?

— Вообще-то он сравнил меня с высоченным столбом огня, выжигающим во время засухи целые просеки в лесном массиве.

— Хм-м... Я и не знал, что на Иторе так сильно осведомлены о твоих похождениях.

— Ох уж этот твой неисправимый сарказм. Мне следовало бы обидеться.

Оба джедая громко рассмеялись, и Люк поцеловал ее снова: в губы и кончик носа.

— Но Релал Таурон дал тебе хотя бы намек на ту роль, которая уготована тебе в битве?

— Да, он сказал, что я смогу примирить свою сущность с Матерью Джунглей. И в этом ключ: Матерь Джунглей принимает всех в свои объятия, потому что все это часть естественного природного цикла. Тогда как юужань-вонгское вторжение, да и любая другая война, не может иметь естественных причин. Политика, алчность, жадность, ревность — все, из-за чего случаются войны, — не имеет ничего общего с природой. Если это происходит, значит, кто-то пытается отдалиться от нее.

Люк улыбнулся и притянул ее к себе еще ближе:

— Вот что мне нравится в тебе больше всего, Мара. Ты всегда движешься, совершенствуешься. Ты продолжаешь расти, в то время как другие предпочитают остановиться на достигнутом.

— Я не могу останавливаться, Люк, тем более сейчас. — Мара выскользнула из его объятий. — Мне еще столько всего нужно сделать, на пути столько преград — и война, и моя болезнь, — что я даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь... — Ее губы сжались в тонкую линию, и она коснулась рукой его ладони. — Все эти разговоры о природе... Но в моем подсознании блуждает лишь одна мысль... о ребенке. Люк, я очень тебя люблю, но мне кажется, что мы не сможем...

Она отвела взгляд, а ее вторая рука тем временем сжалась в кулак.

— Мара... — Он говорил очень тихо, накрыв ее руки своими. Их сплетенные пальцы легли на ее живот. По ее щеке покатилась слеза, и он осторожно смахнул ее пальцем. — Любовь моя, мы сможем, мы пройдем через это. Я не мечтаю ни о чем больше, чем о том, чтобы мы вместе сотворили новую жизнь. У нас будет ребенок. Даже два, а может, и четыре...

Она прекратила его словоизлияния, коснувшись пальцем его губ:

— Я знаю, тебе еще многое предстоит сделать, но сейчас побудь рядом со мной хоть немного, пожалуйста.

— Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь, Мара.

На ее лице появилась тень улыбки.

— Мы оба знаем, что у вселенной нет столько времени, но я заберу у нее не больше, чем нам потребуется. Вместе мы сможем укрепить нашу связь с природой, и тогда, полностью доверившись Силе, мы выйдем на бой и сделаем то, что должно быть сделано.

* * *

Корран протянул последний дюрапластовый контейнер лысоватому низкорослому человечку, помогавшему загружать «Скат-пульсар»:

— Похоже, на этом все.

Коротышка кивнул:

— Пойду, что ли, проверю, как там пассажиры. Да, и люки задраю. Спасибо за помощь.

— Всегда пожалуйста. — Корран повернулся и понуро направился к своей жене Миракс, которая сверяла список пассажиров на инфопланшете с присутствовавшими на борту. Вокруг них на корабельном причале летучего иторианского города царила настоящая суматоха. Бесчисленные звездные корабли, большие и малые, под завязку нагружались беженцами и припасами и взмывали ввысь, освобождая пространство для других. То же происходило и в остальных городах.

Джедай тихо подошел к жене.

— Всех погрузили?

— Ага. — Она захлопнула крышку планшета и засунула его в один из многочисленных брючных карманов. — Мы заправлены и готовы к взлету.

Корран нежно прикоснулся к ее щеке запястьем:

— Ты же знаешь, я не хочу вновь с тобой разлучаться.

— Конечно, знаю, но ты еще больше не хочешь, чтобы я оставалась здесь, в этом пекле. — Миракс постучала пальцами по обшивке грузовика. — Я отвезу эту компанию на Борлейас. Климат там не то чтобы оптимален для иторианских растений, но, думаю, эти ребята внесут необходимые изменения.

— Уверен, они справятся. — Корран обнял ее за плечи. — Считаешь, у вас с этим Чалко все нормально пройдет?

— Судя по его последним поступкам, думаю, он достоин доверия. Мы доставим груз, потом я высажу его в порту на Корусанте. — Ее голова уже покоилась на коррановом плече. — После этого вернусь сюда.

— Миракс, не надо.

Она строго посмотрела Коррану в глаза:

— Эй, послушай-ка! В последний раз, когда я оставила тебя наедине с юужань-вонгами на Гарки, ты чудом спасся, а еще раньше тебя привезли полумертвым с Биммиеля.

— Миракс, от твоего присутствия это место не станет безопаснее.

— Может, и нет, но я по крайней мере смогу пристрелить пару-тройку типов, которые решат посягнуть на твою жизнь.

Судя по интонациям, Корран так и не смог избавиться от внутреннего напряжения.

— Во-первых, я не планирую умирать.

— Мало кто это планирует.

— Точно. — Он вздохнул. — Миракс, я не хочу, чтобы ты была здесь, когда все начнется. Битва может обернуться настоящим кошмаром. То, чем ты сейчас занята, эвакуацией иторианцев и их кладезя ботанических знаний, не менее важно, чем то, что делаю я. Пусть каждый из нас будет заниматься тем, что умеет лучше всего.

Миракс прищурилась:

— Воевать я тоже умею неплохо.

— Я знаю, во всей Галактике тебе найдется мало равных. — Краем глаза Корран заметил Энакина Соло, взбиравшегося по трапу «Ската-пульсара». — Но пойми, мой дед погиб, когда отец был еще ребенком, да и ты довольно рано осталась без матери. Я не хочу, чтобы наши дети повторили нашу судьбу, но самое худшее произойдет, если погибнем мы оба.

— Если мы погибнем, о детях позаботится Бустер.

— Ты не представляешь, как я «счастлив» это слышать.

Она коснулась пальцами его подбородка:

— Пускай для тебя это будет лишним поводом остаться в живых.

Он склонил голову и поцеловал ее руку, затем поднял взгляд, расплывшись в широченной улыбке:

— Я останусь в живых, будь уверена. Даже статистика говорит за это. Вспомни, в первой стычке меня чуть не убили. После второй я вернулся живым и практически невредимым. Грядет третья... Это вонгам надо бояться за свои жизни!

Миракс ухмыльнулась:

— Ты знаешь, во многом именно твоя самонадеянность бесит моего папочку.

— Зато она нравится тебе.

— Ну, когда ты был пилотом, она меня привлекала. — Она пожала плечами. — Когда ты стал джедаем...

— Да?

— Ну, пусть юужань-вонги воспримут ее как предупреждение не соваться в наши края. — Миракс поцеловала его в губы: сперва мягко, затем уже жестче. Рука Коррана скользнула ей за спину, и он притянул жену к себе. Он чувствовал, что любовь, наполнявшая каждое ее движение, заглушает в ней боязнь потерять его. — Я буду скучать, Корран. Очень-очень.

— Я тоже, Миракс. — Он не желал выпускать жену из объятий. В его голове одна за другой прокручивались сцены их совместной жизни. Словно сквозь серую мглу, он видел ее горделивый и прожигающий взгляд во время их первой встречи, ее беспечную и умиротворенную улыбку, когда она спала, ее радость сквозь слезы после рождения первого ребенка. — Я люблю тебя, Миракс. И всегда буду любить.

— Я знаю. — Она еще раз поцеловала его, потом улыбнулась. — Знаешь, я не против провести с тобой ближайшие двенадцать часов в затянувшемся прощании, но от меня требуют освободить причал.

— Бюрократы не знают, что такое любовь. — Корран поцеловал ее снова. — И что бы ты ни говорила о затянувшемся прощании, пусть наша новая встреча протянется еще дольше.

— Что ж, значит, у нас будет свидание. — Она приложила пальцы сперва к своим губам, потом к его. — Будь осторожен, Корран. И смел, как обычно.

* * *

Энакин обнаружил Чалко в одной из кают «Ската-пульсара». Тот пристегивал иторианцев к креслам ремнями безопасности.

— Ты не говорил, что улетаешь.

Чалко похлопал молодого иторианца по плечу и повернулся к Энакину:

— Ты был так занят со своими джедаями, что я не хотел тебя отвлекать. Миракс потребовалась помощь, вот все и завертелось... Ну, ты меня понимаешь.

— Это объясняет, почему ты здесь, а не почему не попрощался.

Коротышка хмуро посмотрел на джедая:

— Все говорят, что ты толковый ребенок, вот и я еще раз в этом убедился, — Чалко положил ладони на плечи юноши. — Знаешь, гоняясь за Дейшарой’кор, я мечтал о геройских деяниях, и ты видел, что из этого вышло. Я хотел выручить тебя из беды, а на деле получилось, что это меня пришлось спасать. И я понял: во мне нет ничего героического.

Энакин удивленно вытаращил глаза:

— Эй, ты спас меня. Как ты сказал, не принеси ты бластер, у нас не было бы шанса. И даже то, чем ты сейчас занимаешься — помогаешь иторианцам покинуть обреченную планету, — в этом очень много героического.

— Конечно, да только я все равно далек от вас, — пробурчал Чалко, потрепав его по щеке. — Не пойми меня неправильно. Я счастлив, что встретил тебя. Даже горд, что знаком с таким джедаем, как ты. Я хочу сказать, мы ведь друзья, правда? Я был бы рад иметь среди своих друзей джедая. И не абы какого джедая, а конкретно тебя.

— Мы друзья, Чалко.

— Хорошо. Тогда, надеюсь, ты поймешь, почему я скрывался от тебя. Я лишь хотел сократить на единицу количество тех людей, которых тебе требуется спасать. — Он улыбнулся во весь рот и распрямился. — Нет, ну я бы позвонил тебе. Потом. Или послал сообщение, чтобы избежать слезных прощаний.

— Я верю. — Энакин тоже улыбнулся, но затем его внимание привлекла трель комлинка, лежащего на полке. — Мне ответить?

Чалко кивнул:

— Это комлинк Коррана.

Юноша взял устройство в руки:

— Энакин Соло. В чем дело?

— Энакин, а где Корран? — Голос Веджа Антиллеса был легко узнаваем. — Я думал, это его номер.

— Все правильно. Он снаружи с женой. Мне его позвать?

— Нет, необязательно. Попроси его подождать, я уже на пути к причалу.

Энакин нахмурился:

— Что-то стряслось?

— На границах системы показался крейсер юужань-вонгов: оставил небольшой челнок и улетел. Судя по регистрационным данным, это корабль, на котором сенатор Элегос А’Кла некоторое время назад полетел к юужань-вонгам. — Ведж явно был в самом мрачном расположении духа. — У нас есть всего-навсего одно сообщение, которое проигрывается снова и снова. Оно от Элегоса Коррану, и в нем сенатор передает своему другу привет от юужань-вонгского главнокомандующего.