Единственное, чего хотелось майору, это поглубже засунуть руки в теплые карманы, закрыть глаза и навсегда остаться сидеть в этом уютно покачивающемся вагоне метро. Ехать бы так и ехать, чувствуя локтями тела сидящих рядом людей: жилистого мужчика справа и молодой девушки с ребенком слева. Жалко, что при строительстве петербургского метрополитена, его создатели не проложили здесь перегон длиною в вечность.

Даже когда вагон резко затормозил и остановился, открывать глаза майор все равно не стал. Силы, чтобы смотреть на окружающий мир, закончились у него еще вчера утром. Надо же! – поражался он самому себе, а ведь когда-то он четко знал, что такое жизнь и как именно ее следует проживать. Четко представлял всю эту жизнь до самой пенсии и даже дальше. Был деятельным и энергичным. Именно за это его ценили коллеги и начальство. Именно поэтому он не сомневался, что еще до Нового года на погонах у него появится новая подполковничья звездочка, а вместе с ней, скорее всего, и новое назначение. Где именно после этого он станет служить, не так и важно. Главное, что не в осточертевшем нынешнем отделе, а уж насчет того, что с задачей он отлично справится и на новом месте, сомнений не было.

Так он думал еще пару дней назад. А сегодня сидел в вагоне метро, поджимая под себя ноги в мокрых ботинках, и не мог поверить, будто подобная хрень когда-то казалась ему заслуживающей внимания. Какое новое назначение? Какая к чертям собачьим подполковничья звездочка? Зачем ему все это, если главное в жизни оказалось так легко у него отобрать?

Когда он был совсем маленьким, дома, на Волге, его бабушка по большим праздникам готовила студень. Стального оттенка трясущуюся массу, похожую на слизняка из фантастического кино. Она выставляла его на стол, и гости начинали закатывать глаза: ах, какая вкуснятина этот знаменитый бабушкин студень! Ему попробовать трясущуюся массу не хотелось ни разу, и ничего, помимо отвращения, глядя на студень, он, маленький, не испытывал.

Бабушка умерла больше десяти лет назад. Про ее студень он не вспоминал ни разу. До самого сегодняшнего утра. Потому что, проснувшись сегодня, он прислушался к себе и почувствовал, что внутри у него все дрожит и трясется так же, как когда-то дрожал на тарелке желеобразный бабушкин деликатес. И как унять эту дрожь, он не имел ни малейшего понятия.

– Что это?

– Похоже вода.

– Вы тоже чувствуете? Откуда здесь вода?

Майор открыл глаза. И сперва ничего не увидел: свет в вагоне был выключен, вокруг была полная темень. Он на автомате достал из кармана мобильный телефон и взглянул, сколько времени. Часы на экранчике показывали 11:54. При слабом свете телефона он разглядел, что нависающие над ним двое мужчин смотрят куда-то себе под ноги, и тоже туда посмотрел. Весь пол вагона был залит водой. В темноте она казалась совсем черной.

Он не удивился, а просто задрал ноги повыше. Думать насчет того, откуда в вагоне вода, не было ни сил, ни желания. Судя по всему, вода прибывала: скоро он почувствовал, как она, холодная, налилась ему в ботинки. Только после этого он поднялся с сиденья и внимательнее посмотрел на пол.

Пассажиры волновались. Кто-то светил вокруг мобильными телефонами, кто-то пытался щелкать зажигалками. В наступившей тишине никто старался не разговаривать слишком громко, но в гуле голосов майор опытным ухом уже слышал отдельные истерические нотки.

– Позвоните машинисту. Здесь должна быть кнопка экстренной связи с машинистом. Что вообще происходит?

– Прекратите толкаться.

– Где эта чертова кнопка? Вы ее видите?

– Тут нет кнопки. Да уберите вы свой пакет. И прекратите толкаться.

Вода продолжала прибывать. Теперь она плескалась уже выше щиколоток. Жилистый мужичок, сидевший справа, с ногами забрался на сидение. Майор открыл было рот, чтобы велеть мужичку слезть, но тут в тоннеле послышался вой. Странный звук, который мог бы производить очень большой предмет неправильной формы, падающий с очень большой высоты… или, скажем, так могло выть с тоски какое-нибудь животное… где-нибудь ночью, в краях, которые никогда не освещаются солнцем… в общем, жуткий звук… особенно жуткий потому, что в петербургском метро неоткуда было взяться подобному животному.

В вагоне все замерли. Совсем рядом с майором что-то плюхнулось в воду, и он почувствовал, как брызги намочили ему брюки выше колен. Звук доносился откуда-то из тоннеля, позади состава, и постепенно приближался. Он начался так низко, что ухо почти не различало его, но постепенно забирался все выше… а потом еще выше… а потом так высоко, что почти исчез. Майор стоял, весь мокрый, и слушал.

(Что это?.. что это, черт возьми, такое?)

А потом до него дошло. И он даже успел крикнуть: «Держитесь!». Но было поздно. Волна ударила в последний вагон и смяла его, будто пустую консервную банку, а предпоследний вагон развернула поперек тоннеля, и только поэтому сила удара не опрокинула весь состав целиком. Их вагон был вторым от начала, но даже в нем на пол посыпались стекла, а пассажиров сбило с ног и разметало. Сверху на майора рухнула тяжеленная тетка. Она была толстая, мягкая, но упала крайне неудачно, и он крепко приложился затылком об пол и успел нахлебаться грязной воды. Вода вытекала из носу, и из ушей и вообще отовсюду… или это была не вода, а кровь?.. черт ее разберет в этой темноте… подняться на четвереньки ему удалось только с пятой попытки, а что делать дальше, он не понимал. Просто стоял на четвереньках и мотал окровавленной головой. Он, наконец, идентифицировал этот звук: где-то далеко вода прорвала стенки тоннеля и теперь обрушилась на их состав. Миллион тонн воды, несущейся по тоннелю со скоростью локомотива. Ей было не вырваться из тоннеля, этой воде, и, выдавливая воздух, она просто сметала все на пути. Несколько лет назад они с женой ездили в круиз по Скандинавии и в Стокгольме ходили в парк аттракционов. Там на американских горках он уже слышал похожий вой. Вагонетки въезжали в пластиковую трубу, а потом под визг девушек выезжали наружу – все в водяных брызгах. Только в тот раз это было не всерьез, просто, чтобы пощекотать туристам нервы. А здесь он стоял на четвереньках на полу вагона метро, вокруг была полная тьма, со лба на глаза стекала кровь (или все-таки это была вода?) и что делать дальше он не имел ни малейшего понятия.Где-то впереди послышался звон стекла. Майор поднял лицо, и первое, что увидел: в том конце тоннеля был свет. Тусклый, такой, что не прочтешь даже крупно набранный заголовок газеты, но свет. Он попытался встать на ноги, чтобы броситься к этому свету, но снова упал, и кто-то наступил ему на поясницу. В голову почему-то пришла мысль насчет того, что плащ после всего этого будет не отстирать. Он снова попытался встать и хоть немного приблизиться к спасительному свету.Поток воды, пронесшийся по тоннелю, буквально вытолкнул их вагон на станцию. Как оказалось, состав не доехал до нее каких-то метров сорок. В тоннеле потоку было тесно, зато, добравшись до станции, он умерил прыть, перестал крушить все, до чего дотягивался, и закрутился миллионом водоворотиков. В первом вагоне мужчины отжали двери вагона и уже повыскакивали на платформу. Все одновременно кричали, махали руками, задирали над водой портфели и сумки.Вагон, в котором ехал майор, шел следующим, и в нем двери заклинило намертво. Наружу пассажиры стали выбираться через разбитые окна. Из рам торчали опасные осколки, но выдернуть их никто не догадался. Прямо перед майором мужчина в светлой куртке, высоко задирая коленки над водой, подбежал к окну, всем телом оперся о раму, чтобы перекувырнуться через нее, и куртка его тут же окрасилась в цвет крови, а мужчина вывалился наружу, будто кулек, – всем телом.Позже майор так и не смог вспомнить, действительно ли он крикнул, чтобы все отошли в сторону, он сейчас вытащит осколки, или этот крик звучал только внутри его головы. Сзади напирали тяжелые и мокрые тела пассажиров. Он протянул руки к осколкам, но его тут же третий раз кувырнули, да так, что к окну было больше не подобраться. Единственное, что он чувствовал, это острые колени и локти. Они были везде и не давали ему ухватиться за осколки стекла, чтобы расчистить путь наружу. Он собирался, как обычно, всем помочь: сделать то, что умел и спасти тех, кому нужна была его помощь, да только напирающие тела не желали быть спасенными. Они давили на него, заражали паникой, лишали сил и не давали сделать ничего.«Бляяяядь!» – закричал он что есть силы и больше не пытался вынуть острые лезвия. Забравшись на сидение, он кулаками и локтями расчистил себе дорогу и просто выпрыгнул наружу. На надежную платформу. Туда, где он будет жив. А все остальные, копошащиеся, мокрые, охавшие, когда он бил их большими кулаками, остались внутри вагона.Воды снаружи вагона было уже выше колен. Прыгнув, он не удержал равновесия и окунулся-таки с головой в грязную, непрозрачную воду. А когда нащупал пол под ногами и попробовал встать, то снова чуть не свалился: кто-то крепко держал его за шиворот. Отфыркиваясь и пытаясь нащупать хоть какую-то опору, он задрал голову и первое, что увидел, – перекошенное лицо капитана Осипова. Тот пытался оттащить его в сторону от края платформы.– Отпусти! Да отпусти ты! Задушишь!Осипов тяжело дышал и явно не слышал, что он ему говорит. Майор коротко ударил его, не глядя, куда придется удар, и только после этого смог, наконец, подняться на ноги. Половина ламп на станции не горела, а те, что горели, давали слишком мало света. Но тут, снаружи, можно было хоть что-то разглядеть, не то, что внутри вагона. Майор привстал на цыпочки и вытянул шею, но разглядеть, работает ли эскалатор, не мог.Осипов стоял рядом и тяжело дышал.– Пошли!– Куда?– Наружу. Или ты хочешь остаться?Осипов мокрым рукавом вытер лицо и кивнул. Нет, остаться он совсем не хочет. Майор попробовал сделать шаг и тут же зацепился ногами за что-то лежащее на платформе. Что-то мягкое, но что именно, из-под воды видно не было. Он наклонился и пошарил ладонью по полу.– Что там?– Не знаю. Что-то лежит.– Пойдемте уже, а? Вода прибывает.– Погоди. Как будто чья-то рука. Нет, показалось. Идем.Со стороны эскалатора в их сторону брели по пояс в воде люди в касках и брезентовых комбинезонах. («Спасатели, – машинально подумал майор. – Быстро они»). У того, что шел первым, в руках был мощный электрический фонарь. Осипов помахал им и попытался подойти поближе, но двигать навстречу течению оказалось тяжело, и Осипов чуть не свалился. Майор схватил его за рукав.– Тише!– Что?– Ты слышишь?– Что слышу?– Тсс!Майор задрал палец вверх и замер. Осипов тоже прислушался и только теперь расслышал: там, в тоннеле у них за спиной, земля снова начинала гудеть. Звук забирался все выше и скоро стал таким высоким, что хотелось ладонями заткнуть уши и зажмуриться.– Что это?– Вторая волна.– Что за «вторая волна»? Что, черт возьми, за «вторая волна»?– Неважно. Бежим!И они побежали. Стараясь повыше выпрыгнуть из мешавшей бежать воды, они рванули в сторону выхода. В ту же сторону, падая и поднимаясь, а иногда просто падая и навсегда исчезая под поверхностью воды, бежали и все остальные, кто успел выбраться из раскуроченных вагонов. Спасатели что-то кричали и махали им своими яркими фонарями, а они пытались быстрее передвигать ногами, да только те вдруг стали совсем свинцовыми и потеряли способность двигаться быстро. Справа от майора в воду свалилась толстая тетка, та самая, что в самом начале сшибла его с ног, и он успел увидеть ее перекошенный рот. Поднятая теткой волна чуть не сшибла его с ног.Когда-то у отца майора был самогонный аппарат. Тот сам его смастерил и очень этим гордился. Главной деталью в этом аппарате была длинная, спиралью закрученная трубка. Маленьким он любил смотреть, как папа заливает в трубку необходимые ингредиенты. Сперва жидкости затекали внутрь неохотно: мешал скопившийся в спирали воздух. Отец проливал вонючую брагу себе на брюки и очень ругался. Но после того, как весь воздух из трубки выйдет, дальше все работало уже без сбоев. Так что теперь майор прекрасно понимал, что означает доносящийся из тоннеля звук. Первая волна уже выдавила из тесного тоннеля лишний воздух. Теперь воде ничто не мешало затопить подземные помещения полностью. Через несколько секунд «Горьковскую» зальет водой по самый потолок и все, кто не успеет добраться до выхода, останутся тут навсегда.Уже почти добежав до эскалатора, он все-таки упал. Разбил коленку и почувствовал, что сил подняться у него больше не осталось. Но сразу несколько рук подхватили его, вытащили из-под воды.– Жив? Давай бегом.– Спасибо, мужики.Усатые спасатели заглядывали ему в лицо и хлопали по спине. Как это обычно и бывает, сделав шаг на неработающий эскалатор, он слегка качнулся. Наверх предстояло подниматься пешком, а перед глазами все плыло, и казалось, будто каждая нога весит тонну. Поднявшись повыше, туда, где воды пока еще не было, он все-таки оглянулся. Внизу спасатели развернули свои веревки и, держась за них, чтобы не смыло волной, выуживали из воды упавших пассажиров. Тех было неправдоподобно много. По воде плыли какие-то тряпки и полиэтиленовые пакеты. Майор перевел дыхание и почувствовал, какое соленое оно на вкус.Рев из тоннеля становился все громче. Вода выталкивала состав все дальше на станцию, сминая вагон и кроша оконные стекла. Кто-то еще оставался внутри: майору был слышен их пронзительный визг.

(Я бы все равно не успел им помочь… Спасти их все равно было невозможно, так что нечего и пытаться…. Я все сделал правильно, а если бы не ушел с платформы, то просто погиб бы вместе с ними. Кому от этого было бы легче?)

Потом напор воды резко усилился. Тяжелый металлический вагон приподняло над рельсами и унесло в тоннель. Майор поразился тому, как быстро это произошло. Вжуххх – и на месте, где он только что стоял, уже ничего нет.

(Им нельзя было помочь. Никак. Никто не смог бы им помочь, и если бы я остался, то погиб бы совершенно бессмысленно).

Спасатели пытались вытащить людей из вагона до последнего, но теперь ловить было больше нечего, и они просто бежали к эскалатору и кричали «Уходим! Все наверх!». Вытащить им удалось немногих, но кое-кого все же удалось. Всего спасателей было человек семь-восемь, и все еще стоя на эскалаторе, майор смотрел, как они втаскивают наверх последних уцелевших. Большинство спасателей были в брезентовых комбинезонах и только один – просто в кофте с капюшоном. Вода прибывала. Майор сделал несколько шагов вверх по эскалатору. А потом остановился и посмотрел на парня в кофте повнимательнее. Остановился, прищурился, посмотрел еще раз. Ну да, все было верно. Последним из всех на эскалатор поднимался консультант его отдела по вопросам истории и искусствоведения. С головы до ног мокрый, а на руках – мальчишка в дурацкой обтягивающей шапочке. Зеленый флажок мальчишка где-то потерял и теперь обеими руками просто держал Стогова за шею.