1

Форестер на реплику Антона никак не отреагировал, да и остальным было не до шуток.

— Вспомните события, связанные с прилётом астероида, — сказал он.

— Погоди! Так ты, что, тот самый Ник Даллас? — нахмурился Олег.

Дэвид кивнул.

— Та самая «тёмная лошадка»?! — воскликнул Антон.

— Скорее «козёл отпущения»… — безрадостно поправил его Форестер.

— Но ты же остался на взорванном астероиде… — вспомнил Олег. — Или общественность, как всегда, надули?

— Нет, мы с Кэт, в момент атаки, действительно находились внутри астероида…

— Ну! — не утерпел Антон.

— В последнюю секунду что-то произошло… астероид позаботился о своём экипаже, правда, оценить эту заботу было уже почти некому…

Ник рассказал, как они очутились на Земле и, повинуясь инстинкту самосохранения, кинулись в бега. Через несколько дней скитаний на смену желанию затеряться в толпе пришло понимание того, что сделать это будет совсем непросто. Стоило им пойти на любое активное действие — и их личности были бы моментально установлены, а Далласу очень не хотелось вновь попадать в поле зрения СКБ. Тогда-то и возникла идея отправиться на какую-нибудь вновь осваиваемую планету, благо, это можно было сделать инкогнито. Кэт проявила настойчивое желание лететь с ним, и спустя пару недель они уже ударно трудились на строительстве колонии в созвездии Лебедя. Прошло несколько лет, жизнь наладилась, и они ничуть не жалели о своём выборе. Единственным обстоятельством, омрачавшим их существование, было то, что они боялись заводить детей. Впрочем боялся в основном Ник. Кэт, особенно в последнее время, неоднократно пыталась убедить его в том, что теперь им ничто не угрожает, но Даллас был неумолим. Он полагал, что обретённая им наследственная память может таить в себе любые сюрпризы, и рожать ещё одного изгоя слишком легкомысленно и даже преступно.

Его опасения неожиданно подтвердились. На «Тритоне» на него вышел агент СКБ и предложил сделку. Службу Безопасности интересовали подробности событий десятилетней давности. В обмен на информацию и его семенную жидкость они обещали оставить Далласа в покое. Непонятно зачем им понадобилась именно сперма. То ли учёные мужи из СКБ хотели получить неограниченное количество носителей новой генетической информации, то ли клонировать Ника, то ли ещё что. Во всяком случае, одним из пунктов соглашения был отказ Далласа от каких-либо попыток проследить судьбу данных экспериментов. Скрепя сердце и понимая, что особого выбора у него нет, Ник сделал всё, что от него требовалось, и подписал соответствующие бумаги.

Визит Далласа на «Тритон» имел некоторый «щекотливый» аспект, и реализовывать основную цель поездки, находясь фактически под колпаком у СКБ, он не стал, а первым попутным рейсом попытался вернуться домой. Что из этого получилось, присутствующие знали не хуже Ника.

— Так, значит, в пробирке была твоя сперма? — уточнил Олег.

— Моя, — подтвердил Ник, — и, в сложившейся ситуации, я обязан был её уничтожить…

— Чего ж ты сразу-то не сказал! — возмутился Антон. — Головы тут нам морочил!

— А что изменилось бы? — поинтересовался Ник.

— Ну, мы бы знали и действовали по-другому, — неуверенно сказал Антон.

— Сомневаюсь! Все наши действия определялись внешними обстоятельствами…

— Да… — согласился Олег. — Поля для манёвров нам не оставили. Давайте попробуем хотя бы понять, что произошло. Дэвид… или как теперь тебя называть?

— Полагаю, Дэвид Форестер больше не актуален… — задумчиво сказал Даллас. — Называйте Ником.

— Ты, наверное, уже все мозги себе высушил, просчитывая варианты, — продолжил Олег. — Поделись соображениями…

Даллас пожал плечами.

— Порадовать вас мне, сами понимаете, нечем… Агент, вступивший со мной в контакт, и мужчина, навязавший вам попутный груз, одно и то же лицо. Впоследствии он неожиданно скончался. Помните сообщение в новостях. Очевидно, его кто-то убрал и сделал это только после того, как выяснил, куда он припрятал контейнер. Налицо параллельная работа ещё какой-то спецслужбы, причём работа весьма профессиональная и результативная. Далее нас захватывает чужой корабль. Захватчиков интересует лишь полученный груз и они, похоже, сначала и впрямь хотели отпустить экипаж. Однако потом решили использовать случайно подвернувшуюся под руку земную женщину для создания младенца, обладающего генетической памятью…

— Боже… — прошептала Сьюзен.

— Но тут появляется третья сила… — взвешивая каждое слово, произнёс Ник. — Которая поначалу явно желает нас просто уничтожить, но почти достигнув этой цели, почему-то принимает другое решение, и мы вываливаемся в никуда.

— Бред… — помотал головой Олег. — Ты сам-то веришь, что в твоей голове содержится информация, достойная таких вот усилий?

— Нет, но факты — вещь упрямая, — печально сказал Ник.

— А вообще, что ты знаешь необычного… неземного? — спросил Антон.

— Не слишком много, — ответил Даллас. — Знаю язык рептилий, хотя в нём достаточно понятий, не имеющих земных аналогов. Поверхностно владею некоторыми техническими моментами. Так, в частности, мне быстро удалось разобраться в интерфейсе управления астероидом. В общем, рептилии — действительно древняя цивилизация, гораздо старше людей…

— Ты считаешь, что они на самом деле могли жить на Земле до нас? — вкрадчиво поинтересовался Олег.

— Я следил за полемикой, развернувшейся по этому поводу, — признался Ник. — Аргументы противников данной теории кажутся мне вполне убедительными…

Даллас часто вспоминал историю, записанную умирающим чужаком. Теперь, по прошествии многих лет, он вообще пришёл к выводу, что основная её цель сводилась к тому, чтобы убедить его в необходимости запустить генератор.

— И это всё, что ты можешь нам сказать? — сквасился Антон.

— Пожалуй… да, — развёл руками Даллас.

— Не густо!

— А вы чего хотели?

— Мы хотим понять: почему за тобой гоняется половина Галактики? — буркнул Олег.

— Боже… — повторила Сьюзен. — Как же мне «повезло»…

— Спокойно! — излишне бодро воскликнул Сёмин. — Ещё не вечер!

Он посмотрел на обзорный экран, тот был почти слеп. Катапультированный сегмент рубки не имел своих средств внешнего наблюдения. Предполагалось, что экипаж, доведший свой корабль до такого плачевного состояния, вправе надеяться лишь на помощь извне.

— Где-то тут должны быть аварийные иллюминаторы, — Антон откинул колпак компенсатора и выплыл из кресла. — Думаю, нам теперь нет смысла заботиться о прочности внешнего корпуса, и их можно открыть?

Коваленко промолчал, никак не проявив своего отношения к предложению напарника. Он сосредоточенно соображал, пытаясь-таки найти логику в действиях Чужих. Расценив его молчание как «знак согласия», Антон ловко добрался до боковой стенки и стал откручивать пластиковые фальшпанели. Вскоре ручной пневмопривод сдвинул бронезаслонку, и через открывшийся люк кабина наполнилась резким, голубоватым свечением. Сёмин опустил светофильтр. С минуту он вглядывался в испещрённую яркими точками черноту. Вероятность того, что Чужие выделят из множества обломков уничтоженного звездолёта именно этот, была весьма ничтожна, но это был единственный шанс на спасение или на быструю смерть…

— Ник подметил один очень важный нюанс, — сделал вывод Олег. — Тот, кто напал на корабль, захвативший «Счастливчика», хотел нас уничтожить. Следовательно, ему Ник Даллас, со всеми его тайнами, неинтересен. Более того — опасен! А для кого Даллас может быть опасен? Видимо для того, чьими секретами неосознанно владеет, то есть для расы рептилий… Вероятно, именно они атаковали пленившего нас гиганта, но что-то помешало им добить грузовичок до входа в канал и они сделали это только что…

Антон «крякнул» и, продолжая глядеть в иллюминатор, со свойственной ему категоричностью резюмировал размышления Олега:

— Поздравляю вас, господа, мы потенциальные покойники… и похоронная команда уже близко…

 

2

— Что там? — тревожно спросил Олег.

— Одна из атаковавших нас «подков», — сообщил Антон. — Движется медленно… чего-то ищет…

— А чего нас искать… автоматический радиомаяк должен верещать, как потерпевший… — сказал Олег.

В рубке воцарилась напряжённая тишина.

— Антон, не молчи, — попросил Олег.

— Приближается… — откликнулся Сёмин, неотрывно глядя в иллюминатор. — Не беспокойтесь! Если он по нам стрельнет, вы узнаете об этом одновременно со мной…

Прошло ещё полчаса томительного ожидания. Антон периодически скупо сообщал о манёврах чужого звездолёта. Тот целенаправленно шёл к их скорлупке. При желании, Чужие давно могли уничтожить подававший слабые признаки жизни обломок. А раз они до сих пор этого не сделали, значит, у людей есть шанс выжить. Вот только неясно, какую цену придётся заплатить за спасение.

Рубку ощутимо тряхнуло.

— Всё нормально… — поспешил прокомментировать ситуацию Антон. — Похоже на гравитационный захват…

В следующее мгновение ему пришлось покрепче ухватиться за поручень. Навалилась небольшая перегрузка. Спасательный модуль с рубкой «Счастливчика» отправился в свой последний путь.

— Поехали… — угрюмо произнёс Даллас.

— Боже… — в третий раз повторила Сьюзен.

Пожалуй, тут действительно было от чего прийти в отчаяние. Их, как консервную банку на верёвочке, тащили неизвестно куда и не понятно зачем.

Почти сутки они болтались на гравитационном поводке, послушно следуя за кораблём Чужих. Мужчины, сменяя друг друга, дежурили у иллюминатора. Вряд ли в этом имелась какая-то реальная необходимость, но так почему-то было спокойнее.

Когда началось торможение, все спали, специально приняв сильные дозы снотворного. Сознание с радостью воспользовалось предоставленной ему возможностью побыть в беспамятстве.

Бодрствовал только Даллас. Он мучил остатки бортового компьютера вялой шахматной партией — это позволяло отвлечься — и лишь периодически поглядывал в иллюминатор. Почувствовав, что параметры движения меняются, Ник посмотрел в ту сторону, где в чёрном стеклянном блюдце привык видеть переплетение неизвестных ему созвездий. На этот раз сквозь бронестекло просвечивало нечто совсем иное. Бросив шахматы, Даллас приблизился к иллюминатору. То, что он увидел, поразило его воображение. Космическая станция, по самым грубым прикидкам, величиной никак не меньше Фобоса, ощетинившись антеннами, стыковочными узлами и ещё Бог знает чем, продолжала стремительно надвигаться на жалкий обломок земной цивилизации.

— Эй! — громко позвал Ник, не в силах оторвать взгляд от этого грандиозного сооружения. — Подъём!

Никого не потребовалось уговаривать дважды. Сталкиваясь головами, люди обеспокоено взирали на достижения враждебной техники. Космический монстр уже не умещался в круглом глазке иллюминатора. Сомнений не оставалось — это и есть конечный пункт их путешествия.

— По местам! — скомандовал Олег. — Сейчас кантовать будут!

Экипаж развалился в креслах. Олег занял своё ложе последним, успев скользнуть взглядом по лицам товарищей. Даллас имел сосредоточенный и суровый вид. Антон был хмур и озабочен. Лицо Сьюзен белело, как хорошо выстиранная простынка. Олег поймал себя на мысли, что беспокоится не только о себе, но и о ней, вернее о том — не скажутся ли подобные нервные перегрузки на здоровье будущего ребёнка. В очередной раз удивившись своему отношению к этой женщине, он щёлкнул замком ремней безопасности.

Долго ждать не пришлось, рубка мелко затряслась, затем последовал мощный толчок. Несколько минут затишья показались целой вечностью, и снова низкочастотная вибрация попыталась довести людей до зубовного скрежета.

Наконец всё стихло. Неожиданно появившаяся сила тяжести внесла дополнительный дискомфорт. Они оказались висящими вверх ногами. Иллюминатор был залит красноватым свечением, но разглядеть, что творится снаружи, не покидая кресел, было решительно невозможно.

Однако больше ничего не происходило. Когда от прилившей к голове крови стало совсем муторно, Олег разрешил покинуть кресла. Судорожно щёлкая замками ремней, люди повалились вниз. Благо падать было недалеко.

Первым, подобравшись к стеклянному кругляшу, Даллас не увидел за бортом ничего ободряющего. Модуль лежал таким образом, что через иллюминатор просматривалась только ближайшая часть пола. Она представляла собой грубую ребристую поверхность и ничем не выдавала намерений захватчиков.

— Ладно, подождём, — сказал Ник, присаживаясь возле иллюминатора.

Остальные тоже расселись кто где, стараясь слишком бойко не топтаться по оказавшемуся под ногами пульту управления.

В тревожном молчании прошло часа полтора.

— А здесь вообще выход-то есть? — жалобно спросила Сьюзен.

— Имеется аварийный люк, — Антон ткнул пальцем в прикрывавшую сей агрегат фальшпанель.

— Может быть, они ждут, когда мы выйдем? — предположила Сьюзен.

— Сомневаюсь… — Олег подёргал себя за кончик носа. — И потом, приличные гуманоиды должны проявлять хоть какие-то признаки гостеприимства. Ну, хотя бы по обшивке постучали или в окошко бы заглянули — всё веселее…

Сьюзен подумала, что он над ней издевается, и обиженно отвернулась.

— Выходить без какого-либо сигнала снаружи — нельзя, — пояснил ей Антон. — Неизвестно, что нас там ждёт… Атмосфера, температура, давление, радиация — из оставшегося в нашем распоряжении «обрубка» ничего этого мы проконтролировать не в состоянии…

Сьюзен вздохнула.

— Ну а сидеть вот так до бесконечности — тоже не дело! — резко сказала она.

— Смени позу… — хмуро посоветовал ей Олег.

Она бросила на него испепеляющий взгляд, хотела огрызнуться, но промолчала.

«И чего я к ней цепляюсь? — подумал Коваленко. — Ну не терпится девчонке сделать аборт, и что в этом плохого? Её право, в конце концов…»

Ник резко вскинул руку. Все затаили дыхание.

— Нет, — с досадой сказал он. — Проскользнула какая-то тень…

Снаружи донеслось приглушенное завывание. Учитывая звукоизоляцию рубки, вне её стен этот вой, надо полагать, был весьма силён.

— Начинается… — пробормотал Антон.

— Что? — встрепенулась Сьюзен.

— Сейчас узнаем…

Вой начал менять тембр и, достигнув пронзительности комариного писка, оборвался. Тишина показалась ещё более гнетущей.

Олег неожиданно вспомнил, что в одной из ячеек командирского сейфа у него хранятся два лучевых пистолета. По сценарию любого уважающего себя боевика, они с Антоном должны были бы вооружиться этими довольно опасными игрушками и, кубарем вывалившись из аварийного люка, взять «языка». После чего захват всёй станции был бы делом решённым…

Такая мысль немного позабавила Олега. Он отвлёкся, и не сразу заметил, что светлая пластиковая панель, расположенная по правую руку от него, вдруг потемнела. А когда заметил, та уже слегка дымилась. Отпрянув, он едва не упал, зацепившись ногой за консоль монитора технической группы. Его поспешность была оправдана — из-под панели показались языки пламени.

Даллас лениво покосился на разгорающийся костёр. У Сьюзен округлились глаза. Антон, словно фокусник, извлёк откуда-то огнетушитель и с ядовитым шипением набросился на быстро расползающиеся невинные жёлто-розовые побеги. Запахло озоном, палёной изоляцией и ещё какой-то гадостью. Не успевший набрать силу огонь был придушен на корню, а атмосфера в рубке безвозвратно испорчена.

Антон стоял возле стены и молча разглядывал результаты своей противопожарной деятельности. Даллас вновь уставился в иллюминатор.

— По-моему, эти идиоты решили прорезать в нашей скорлупке дыру… — потирая ушибленное колено, сказал Олег. — Мы так сгорим на фиг! Здесь же кругом коммуникации…

Сёмин наклонился к повреждённой панели, прислушиваясь и принюхиваясь.

— Чем так воняет? — пробормотал он.

Ему в ответ из-за панели опять повалил дым. Антон отпрянул. Ослепительная дуга, сопровождаемая гарью и треском лопающегося пластика, появилась на долю секунды и снова исчезла.

Дышать стало совсем тяжко.

— Плазменный резак, что ли? — закашлялся Антон.

— Открываем аварийный люк! — крикнул Олег. — Всё равно герметичность нарушена.

Слава Богу, механизм люка сработал чётко. Даллас, проворно отстранив всех, высунулся наружу. Для этого ему пришлось встать на колени. Секунд тридцать из люка торчала только его филейная часть, потом вновь показалась голова.

— Никого не видно, — сказал он, — но кислород присутствует и температура приемлемая… в остальном — не знаю… Выходим?

Вопрос был чисто риторическим. Таким образом, Даллас как бы подчёркивал, что главным здесь остаётся командир корабля.

— Выходим! — подтвердил Олег.

Ник уполз в люк. Следом за ним отправили Сьюзен, потом полез Антон и уж последним, как водится, остатки корабля покинул капитан.

Снаружи клубился красноватый полумрак, и было довольно прохладно. Они стояли в центре круглого ангара, имевшего весьма внушительные размеры. Чёрный ребристый пол немного пружинил, толком разглядеть фактуру стен и потолка не удавалось. С той стороны, с которой они вылезли из спасательного модуля «Счастливчика», ангар был абсолютно пуст. Чтобы увидеть, какая сволочь их чуть не сожгла, следовало обойти модуль кругом. Чем-то довольно омерзительно пахло.

Пока все затравленно озирались и крутили носами, Олег, взяв Ника за локоть, прошептал ему в ухо:

— Если это окажутся рептилии, не подавай вида, что ты знаешь их язык и тому подобное…

Даллас утвердительно кивнул.

Собравшись с духом, люди осторожно двинулись вокруг модуля. Притаившаяся с той стороны неизвестность не издавала никаких звуков и вообще, казалось, была абсолютно безразлична к выкуренным из обгоревшей железяки представителям иного разума.

Первым из-за оплавленного края стабилизатора выглянул Антон. Остальные тяжело и нетерпеливо дышали ему в затылок. Складывалось впечатление, что вонища усилилась. Сёмин оглянулся и тихо сказал:

— Это что-то автоматическое… Я выйду, посмотрим, как оно отреагирует…

С этими словами он шагнул на открытое пространство…

Ничего не произошло.

— Точно… робот, — чуть повернув голову, бросил Антон. — Округлый корпус, манипулятор, восемь опор… на меня — ноль внимания…

Едва закончив фразу, он вдруг провёл рукой по глазам и резко наклонился вперёд, будто увидел под ногами нечто интересное, да так и рухнул ничком на пол.

Люди за углом отпрянули.

— Черт! — ругнулся Олег.

Сьюзен опёрлась рукой на обшивку модуля, казалось она, тоже вот-вот потеряет сознание.

— Надо его вытащить! — посуровел Ник. — Я быстро, туда и назад… ты будь начеку…

— Давай, — согласился Олег.

Пригнувшись, словно под обстрелом, Даллас сделал два шага в сторону поверженного Антона. Пристально следивший за ним Олег неожиданно осознал, что теряет над собой контроль. Его ноги подкосились и, падая, прежде чем окончательно отключиться, он успел заметить, что Даллас уже лежит без движения…

Как, медленно, по стеночке, сползла Сьюзен, не видел никто…

 

3

Когда-то, в детстве, Олег бредил морем. Начитавшись книг о первооткрывателях новых земель, путешественниках, пиратах и сокровищах, он страшно жалел, что ему для жизни выпало совсем не интересное и не романтическое время. По его мнению, даже полёты в космос к чужим, неизведанным мирам, по степени загадочности, не шли ни в какое сравнение с первым путешествием через океан. Действительно, сейчас человек слишком хорошо знает доступное его пониманию устройство Вселенной, чтобы ожидать от очередного космического рейда чего-то из ряда вон выходящего. Кругом похожие звёзды, однообразные планеты, и так до бесконечности. Попадающаяся кое-где жизнь в основном толчётся вокруг одних и тех же принципов существования. Да и самим людям настолько всё это приелось, стало обыденным и безликим, что по-настоящему удивить их чем-то, а тем более шокировать каким-либо внеземельным существом или событием стало чрезвычайно сложно.

Другое дело — три-четыре сотни лет назад. Тогда отправляющиеся за море смельчаки терялись в догадках — что откроется их взору, если они рискнут заплыть слишком далеко? Это мог быть и край Земли, за которым они увидят могучую спину гигантского кита; и пасть огнедышащего дракона, каждое утро изрыгавшего из себя Солнце; и неведомые острова с живущими на них загадочными цивилизациями.

Одним словом, было от чего прийти в восторг и «потеряв голову» рисковать жизнью.

Детство быстро кончилось, несбыточные мечты и попытки изобрести машину времени забылись, однако стремление к неизведанному и вера в то, что некое великое открытие специально притаилось в ожидании Олега Коваленко, жила в подсознании и управляла им независимо от его воли.

Поэтому, оказавшись вдруг на мостике деревянной шхуны, Олег ничуть не удивился, а скорее воспринял это как должное. Ветер бодро надувал огромные белые паруса. Солёные брызги изредка смачивали измученную знойным тропическим солнцем кожу лица. Рядом с бортом весело резвились дельфины. Они то отставали, то, специально обогнав шхуну, становились на хвост и, добродушно улыбаясь, махали плавниками, будто слегка ругали людей за их любознательность. На палубе матросы, вяло переругиваясь, распутывали сеть.

Очередной порыв ветра принёс с собой столько влаги, что Олег невольно заморгал глазами. Это не избавило его от острой рези, и он попытался протереть их рукой, но почему-то не смог. Пришлось терпеть. Когда зрение восстановилось, он увидел перед собой очаровательную девушку. Из её глаз тоже текли слёзы. «Какая солёная здесь вода, — подумал Олег. — От неё все плачут…» Он попытался вспомнить, как зовут его прекрасную спутницу, и не смог. Зато в памяти всплыло другое — присутствие женщины на корабле, да ещё в подобном путешествии, грозило неминуемой бедой. Олегу показалось, что именно по этому поводу выражали своё недовольство копошащиеся на палубе моряки. Он вновь глянул на них, но там уже никого не было, как, впрочем, не было и самой палубы.

Вместо струганых досок и крепких ажурных перил он увидел скелет огромной рыбины, причём получалось так, что смотрит он из того места, где у неё должен быть желудок. Как только Олег это понял, голубое небо, белые паруса, свист дельфинов, — всё исчезло. Осталась лишь заплаканная девушка и два мужских голоса, что-то доказывающие друг другу…

Не выдержав такой гнусной метаморфозы, Олег застонал. Голоса приблизились.

«Очнулся?»

«Вроде…»

«Ну, не трогай его пока…»

«Хорошо».

«Дурдом…»

«Логику, логику надо искать!»

«Да какая тут „логика“! Бред собачий!»

Олег вновь сфокусировал зрение на девушке и тут же узнал её. Сам он лежал на чём-то жестком и тёплом. Попытался сесть. Получилось, правда, как-то тяжеловато.

— Осторожно! — предостерегла его Сьюзен. — Перегрузка…

— Ага! — изрёк сидящий прямо на полу Антон. — С новосельецем вас!

Коваленко поймал озабоченный взгляд стоявшего чуть поодаль Далласа и теперь уже осмысленно огляделся.

То место, где они находились, трудно было назвать комнатой или помещением. Скорее, это была некая полость. Немного выгнутые стены и потолок имели тёмно-красный оттенок и в совокупности с равномерно покрывавшими их матово-белыми полосами действительно ассоциировались с внутренностями живого организма. Пол представлял собой довольно ровную плоскость, хотя возле стен закруглялся, а кое-где даже вспучивался непонятными наростами. Вообще здесь не было ни одного угла, все поверхности плавно перетекали одна в другую, отчего гнетущее сходство с гигантским желудком только усиливалось. Олег сидел на обширном подиуме, отличавшемся от пола количеством белёсых вкраплений. С трудом подавив накатившую волну брезгливости, он спросил:

— Где это мы?

Сразу ему никто не ответил, а когда пауза неприлично затянулась, Антон вспылил:

— Ну, скажи, скажи, чего тянешь!

Даллас, словно очнувшись от каких-то своих мыслей, рассеянно посмотрел на Олега и задумчиво произнёс:

— Это образование… — он развёл руки в стороны, — несомненно, принадлежит цивилизации рептилий…

— Откуда ты знаешь? — нахмурился Олег.

— Знаю! — веско заверил его Ник.

— И что теперь?

— Ничего… Можно было бы предположить, что мы находимся на той самой станции, в недра которой притащили наш модуль. Но тогда ощущаемую нами повышенную силу тяжести следует считать для рептилий нормальной, что маловероятно…

— Следовательно, нас куда-то везут, и корабль находится в режиме разгона! — закончил его мысль Олег.

— Совершенно справедливо, — подтвердил Даллас. — Отсюда и перегрузка.

Сьюзен обречённо вздохнула. Антон встал с пола, подошёл и уселся рядом с Олегом. Потом кивнул Далласу, тот тоже приблизился.

— Ник говорит, что может открыть дверь… — заговорщическим шепотом сообщил Антон и, прочитав недоумение во взгляде Олега, указал на оплывший участок стены, больше похожий на замороженный водопад. — Я думаю, стоит попробовать…

Даллас сомнительно хмыкнул.

— Пора брать ситуацию под свой контроль! — прошипел Антон. — Мне надоело ждать милости от чужих дядей, тем более если они дальние родственники тиранозавров…

Олег вопросительно глянул на Ника.

— Не факт, что я смогу быстро разобраться с управлением кораблём, — ответил тот. — Если это вообще корабль… И потом, кто вам сказал, что мы справимся с экипажем, охраной и другими подобными «мелочами»?

— На нашей стороне будет внезапность, — заметил Антон.

Даллас смерил его снисходительным взглядом, но промолчал.

Олег задумался. В лице Ника они имели единственный козырь, и конечно хотелось использовать его с наибольшей эффективностью, но как определить нужный момент? Ведь своим бездействием можно так усложнить положение, что никакие козыри не помогут… Их новые тюремщики не слишком-то заботились о жизненных потребностях пленников. Олег глянул на часы. С того момента, как обломок «Счастливчика» поглотила космическая станция рептилий, прошло уже более суток. Сильно хотелось пить и есть.

— А как она открывается? — Олег повёл подбородком в сторону так называемой двери.

— Там справа есть три углубления, необходимо вставить в них пальцы и потянуть на себя, — доложил Ник.

— Так примитивно… — почему-то огорчился Олег. — А если она заперта?

— Нет, не заперта, — уверенно сказал Даллас. — Запертая дверь имеет другой оттенок.

— Какой? — встрял Антон.

— Когда нас здесь запрут, сам увидишь, — огрызнулся Ник.

— Я, между прочим, не из праздного любопытства спрашиваю, — оскорбился Сёмин. — Тебе, вообще, следовало бы нас проинструктировать по поводу того, с чем мы можем столкнуться за этими стенами…

— Ха, если бы я знал!

— Следовательно, — оживился Коваленко, — мы можем сделать вид, что открыли дверь случайно!

— Ну, в принципе — да, — согласился Ник.

— Тогда надо попробовать, — предложил Олег.

Они с Антоном уставились на Далласа, тот неопределённо пожал плечами.

— Как скажете… — пробормотал он, — только хочу предупредить, что я понятия не имею о том, чем может закончиться эта вылазка…

— Мы это уже уяснили, — заверил его Антон и, подойдя к двери, стал внимательно рассматривать углубления, про которые говорил Ник.

Олег слез с подиума и помог сделать это Сьюзен. Когда их руки соприкоснулись, он ощутил лёгкий трепет, но ситуация не позволяла отвлекаться на чувства. Люди столпились возле предполагаемого выхода. Антон перекрестился и, сунув три пальца в стену, дёрнул на себя…

Никто толком не понял, что произошло, однако, «замёрзший водопад» исчез, явив взорам аккуратный проём в форме эллипса, за которым тускло мерцала синеватая кишка коридора. Сходство с органическим образованием ей придавали тянущиеся по потолку подобия кровеносных сосудов. Вообще зрелище было очень неприятное. Если бы не крайняя необходимость, Олег никогда не полез бы в подобную клоаку, но сейчас медлительность могла обойтись им слишком дорого.

— Давай, давай, — подтолкнул он замершего на пороге Антона. Следом за Антоном выскочил Даллас. Потом Олег вытолкнул Сьюзен. Он боялся, что дверь вот-вот закроется, должна же здесь присутствовать какая-то система слежения, поэтому, когда сам оказался в коридоре — облегченно перевёл дух.

Интуитивно выбрав направление, они гуськом побежали вперёд. На стенах то и дело возникали подобные двери, но Ник не отвлекался по мелочам. Предстояло найти главную транспортную систему. Как она должна выглядеть, он себе примерно представлял.

Пробежав километра полтора, они поравнялись с боковой нишей, на полу которой лежали три полуметровых блина. Распространяемое ими яркое голубоватое свечение казалось, проникало сюда из другого, светлого и чистого мира.

Даллас остановился, пару секунд подумал, потом, обращаясь к Антону, сказал:

— Забирайся ко мне на спину…

Антон не заставил себя упрашивать. Ник сдавленно крякнул и пояснил:

— Попробую попасть в центр управления. Ждите здесь.

С этими словами он, чуть сгорбившись под весом Антона, шагнул на один из крайних блинов. Их фигуры тут же обрели нереальную прозрачность, а потом и вовсе исчезли. Олег и Сьюзен остались одни. Только сейчас Коваленко по-настоящему понял, какое огромное значение для их компании имел Даллас. С ним они чувствовали себя гораздо спокойнее, причём так было ещё до того, как он признался в том, кто он есть на самом деле. Вероятно, Сьюзен ощутила нечто подобное. Обхватив руку Олега, она приникла к его плечу и замерла в жертвенном оцепенении. Он же, непроизвольно поглаживая её волосы, постоянно вертел головой, ожидая появления охраны или ещё каких-нибудь неприятностей. Его удивляло то, что до сих пор никто из хозяев корабля не обеспокоился их выходкой и не предпринял никаких действий для водворения беглецов на место.

Прошло десять минут. В голубоватом свечении возник призрачный силуэт. Олегу показалось, что он видит мерзкую морду рептилии. В его руку впились ногти Сьюзен. Сошедший с блина телепортёра Даллас тревожно огляделся.

— Что с вами? — спросил он.

— Ничего… — тяжело дыша, сказал Олег. — Померещилось…

— Мне удалось найти рубку, — скороговоркой сообщил Ник. — Это действительно корабль и он летит по программе…

— То есть? — не понял Олег.

— На автопилоте… — нетерпеливо пояснил Ник. — Экипажа на борту нет!

— И куда он летит?

— Пока не знаю… прыжок состоится через пару часов, а в выходных координатах забита какая-то чушь, короче надо успеть понять и скорректировать…

Даллас шагнул к Сьюзен и повернулся спиной.

— Залазь! — скомандовал он.

Девушка как-то странно посмотрела на Олега, словно спрашивала разрешения, и только дождавшись его кивка, взгромоздилась Нику на закорки.

— Нашли извозчика… — пробурчал тот и исчез в голубой вспышке.

Коваленко остался один, но теперь, после известия о том, что на корабле нет экипажа, он немного приободрился. Причина их видимой свободы стала ясна, но это не уменьшало, а скорее даже увеличивало количество необъяснимых пока событий, в которых людям отводилась не первая, но и далеко не последняя роль. И каждый раз, оказавшись в шаге от спасения, они, помимо их желания, вовлекались во что-то ещё более загадочное. Вот и сейчас… чушь какая-то. Впрочем если Ник действительно сможет разобраться с управлением данной инопланетной посудины, то у них есть шанс…

Олег отогнал эту мысль, испугавшись запустить в сердце даже слабый лучик преждевременной надежды.

 

4

Почему неприятности происходят всегда в самый неподходящий момент? И что характерно, чем неприятности крупнее, тем более неподходящий момент они выбирают.

О том, что в пределы Солнечной вломился чужой звездолёт, Литвинов узнал, будучи в состоянии сильного алкогольного опьянения по причине празднования собственного юбилея. За последние пять лет он впервые позволил себе так расслабиться, и вот, нате вам! Поначалу он даже решил, что его разыгрывают, но, получив код подтверждения, понял, что если это и розыгрыш, то затеяли его высшие, неподвластные простому смертному, силы. Мероприятие пришлось скомканно завершить. Извинившись перед гостями, Литвинов спешно покинул уютный загородный ресторанчик.

Благодаря проверенным средствам народной медицины, Начальник СКБ довольно быстро привёл себя в норму и прибыл на командный пункт. Вероятно, сослуживцы слишком хорошо понимали состояние шефа. Их доклады были на удивление лаконичны, а действия своевременны и слаженны. Желание Литвинова отыграться на подчинённых как-то само собой рассосалось, а недовольство и гнев сконцентрировались на непрошенном госте. Генерал хмуро наблюдал за происходящим, лишь изредка скупо матерясь себе под нос.

Чужак вышел из канала между орбитами Юпитера и Сатурна. Его появление сопровождалось мощным искривлением метрики пространства, которое и было зафиксировано следящими станциями Марса и Нептуна. Очевидно, для перемещения на дальние расстояния он использовал принципы, аналогичные тем, которые позволяли кораблям Союза Разумных Систем в считанные дни покрывать десятки тысяч световых лет. В противном случае, чужака вообще никто не заметил бы до тех пор, пока он не преодолел бы пояс астероидов.

Военно-космические силы Земли были приведены в состояние полной боевой готовности. Траектории движения автоматических ракетных станций, разбросанных по орбите Марса, срочно корректировались в целях создания ударной группы на наиболее опасном направлении.

Все с содроганием ждали, что из канала вот-вот повалят новые корабли. Военная эскадра, базировавшаяся на одном из спутников Урана, немедленно выдвинулась в район вторжения. Ближайший патруль, получив самые широкие полномочия, пошёл на перехват.

Пришелец пока вел себя смирно — не пытался маскироваться, активно снижал скорость и засорял пространство неподдающимися расшифровке радиоимпульсами. Другими словами, делал всё, чтобы привлечь к себе внимание. В результате этого скрыть от широкой общественности информацию о его появлении оказалось категорически невозможно. Истосковавшиеся по сенсациям средства массовой информации запестрели броскими заголовками. Репортёры осаждали офисы Службы Безопасности и грозились совершить самосуд над её немногословными и косноязычными пресс-секретарями. Кое-где имели место стихийные беспорядки, провоцируемые лицами с неуравновешенной психикой.

Сильно напуганное событиями более чем десятилетней давности человечество слишком бурно реагировало даже на гипотетическую возможность повторения чего-то подобного.

Объединённое Правительство призывало землян проявить выдержку и спокойствие, тщетно пытаясь убедить обывателей, что один маленький звездолётик не представляет ровным счётом никакой угрозы для их тёплой и, как кисель, размеренно текущей жизни.

Об инциденте были немедленно поставлены в известность остальные члены Союза Разумных Систем. СКБ попросила срочно провести идентификацию чужака, лелея надежду, что какая-нибудь из рас заявит свои права на заблудившийся звездолёт. Ничего подобного не произошло. Корабль, по форме напоминавший подкову, не был известен ни в нашей Галактике, ни в ближайшем её окружении.

Лидеры наиболее радикальных партий требовали уничтожить пришельца без «суда и следствия», чем в значительной мере повышали свой рейтинг. Население планеты в основном было по горло сыто внеземными контактами и нисколько не переживало за судьбу вторгшихся в Солнечную систему неопознанных форм разумной жизни. Кроме того, надо отметить, что ввиду значительного расширения зоны доступного для полётов космоса появление постороннего в пределах орбиты Сатурна воспринималось так, как если бы кто-то незваный заглянул в вашу собственную спальню.

Короче, неделя, которая потребовалась патрулю, чтобы приблизиться к пришельцу, прошла на Земле столь бурно, что когда появилось очередное официальное сообщение, у многих даже не хватило сил на то, чтобы поверить в услышанное.

Чужак первым атаковал корабли землян!!!

В состав патруля входили крейсер и два корвета. В результате нескольких часов плотного огневого контакта один корвет был потерян (уцелевший экипаж успел покинуть его на спасательных модулях), крейсер и второй корвет, получив серьёзные повреждения, отступили.

Несмотря на все предыдущие вопли, такого поворота событий не ожидал никто. Те, кто ещё вчера с пеной у рта требовали немедленного уничтожения пришельца, теперь недоумённо чесали затылки и растерянно мямлили: «Вот, мы же вас предупреждали!». Однако от их былой самоуверенности не осталось и следа. Даже они понимали, что всё это неспроста…

Эскадра военно-космических сил в составе двадцати пяти кораблей шла наперерез агрессору с максимально возможным ускорением, а тот, на удивление всем, продолжал замедлять ход, словно не понимал, что его дни сочтены. Впрочем у него ещё оставалось достаточно времени, чтобы вновь разогнаться и уйти в прыжок. По самым оптимистичным прогнозам, эскадра должна была догнать его только спустя трое суток.

Три дня и три ночи земляне напряженно вслушивались в информационные сообщения. Одни мечтали о том, чтобы чужак ушёл подобру-поздорову и никогда больше здесь не появлялся. Другие непременно хотели поквитаться — так надрать вражескую задницу, чтобы ни у кого больше не возникало желания пробовать Солнечную на зуб. У любого из этих вариантов были свои плюсы и минусы. Но пришелец опять обманул всех…

Когда эскадра подошла на расстояние атаки, чужак жалобно заморгал рефлекторами тормозных двигателей. Не веря своим глазам, навигатор флагмана доложил командованию, что объект подаёт сигнал SOS и делает это обыкновенной азбукой Морзе. Такой ход событий не был предусмотрен никакими инструкциями. Пока командующий связывался с Землёй, пока Литвинов проводил экстренное совещание с руководством СКБ и Советом Безопасности, окружённый звездолёт выдал новое сообщение.

Теперь он просил срочной стыковки!

С Земли же наоборот пришло указание: не предпринимая активных действий, попытаться выяснить, кто всё-таки находится внутри этой посудины и причины, заставившие их атаковать патруль.

Экипаж пришельца проигнорировал все эти вопросы, сообщив лишь, что действует в интересах человечества и дальнейшее промедление может обернуться ещё большими проблемами.

Командовавший эскадрой генерал принял в этой ситуации единственно верное решение — пошёл на риск. Не тратя времени на новый сеанс связи с Землёй, он отправил к чужаку небольшой быстроходный катер, способный совершать прыжки даже внутри Системы. Пилотировавшие его добровольцы прекрасно осознавали, что в случае чего их скорлупку сожгут одним импульсом…

Спустя несколько часов, просмотрев видеоматериалы, доставленные по шифрованным каналам связи, Литвинов понял, что всё самое страшное ещё впереди. Он отдал распоряжение немедленно доставить снятый с пришельца экипаж на постоянно висящую над Тихим океаном орбитальную базу СКБ.

Катер, мигнув импульсными ускорителями, прыгнул к Земле. Информацию о нём тут же засекретили. Эскадра, взяв чужака на абордаж, неспешно потащила его в Марсианские доки для изучения. Широкой общественности сообщили, что корабль оказался боевым роботом, который не знал, что творил. Эта версия мало кого успокаивала, но позволяла выиграть время. Эскадра должна была достигнуть Марса лишь через пару месяцев, а сколько времени уйдёт на исследование инородной техники, вообще неизвестно…

Возможно, земляне так никогда и не узнали бы истинных причин появления в Солнечной загадочного визитёра, но эти причины нашли их сами и причём гораздо раньше, чем они того ожидали…

 

5

Тихий, но настойчивый зуммер заставил Далласа отвернуться от терминала и снять трубку коммуникатора. Звонил Шеннон. Его интересовало, когда Ник освободится. Даллас ответил, что ему необходимо ещё как минимум два часа. Пол озабоченно сообщил, что к шестнадцати часам ждёт его в своём кабинете. Ник сказал, что постарается успеть, хотя полной уверенности в этом у него не было.

С того момента, как катер снял их с чужого корабля и доставил на базу СКБ, прошла уже почти неделя. В прошлом остались карантинный бокс и первые сбивчивые рассказы о злоключениях, постигших экипаж и пассажиров «Счастливчика». Объяснять пришлось так много, что у Ника даже сел голос. По профессионально-невозмутимым лицам беседовавших с ними сотрудников невозможно было определить их личное отношение к услышанному. Это странным образом раздражало. Наверное, любому человеку, попавшему в опасную и сомнительную историю, очень хочется получить немедленное подтверждение тому, что тебе верят и сочувствуют.

Впрочем поверить в то, о чём сбивчиво и слишком эмоционально рассказывали вновь прибывшие, было и впрямь сложно. Наибольшие сомнения, как показалось Нику, вызвало его объяснение инцидента с патрулём. Хотя сам Ник не видел в этом ничего странного. После того как он переправил всех пленников в рубку чужого звездолёта и подключился к его компьютеру, выяснилось, что корабль действительно готовится к прыжку. Даллас всё-таки недостаточно хорошо разбирался в тонкостях пилотирования таких машин и не мог гарантировать успех, но другого варианта всё равно не было. В спешном порядке он перепрограммировал координаты выхода, при этом не будучи до конца уверенным в том, что навигационная система подчинится его командам.

Неделя, проведённая в канале, так измотала их нервы, что когда они вышли в обычное пространство и своими глазами увидели Солнце, на радость сил уже почти не осталось. Средства коммуникации звездолёта рептилий не позволяли установить связь с Землёй. Оставалось надеяться на то, что их засекли станции слежения, а корабли, отправленные на перехват, прежде чем открыть огонь, поинтересуются намерениями пришельцев.

Но едва Даллас собрался просигналить SOS приблизившемуся патрулю, как их «подкова» самопроизвольно атаковала корабли землян. Судя по всему, бортовой компьютер был запрограммирован на нанесение упреждающего удара по любым чужеродным объектам. Ник об этом, естественно, не знал. Ему потребовались почти двое суток на то, чтобы разобраться и заблокировать боевые системы. К тому времени изрядно потрёпанный патруль давно скрылся из виду, и рассчитывать теперь можно было только на чудо. Все понимали, что цацкаться с агрессором никто не будет.

К счастью, всё закончилось благополучно.

После устных бесед, которые, конечно же, фиксировались на видео, их попросили изложить имевшие место события в письменном виде. Даллас уже несколько часов сидел за терминалом и набивал подробный отчёт. Шеннон требовал чуть ли не хронометрической точности. Работа продвигалась тяжело и медленно. Ник боялся быть непоследовательным или пропустить какую-то важную деталь. Кроме того, его мучили сомнения.

Он прекрасно помнил то недоверчивое и тревожное выражение глаз, с которым Кэтрин, ещё там, на астероиде, выслушала его рассказ о паразитирующем на землянах энергетическом Вирусе. За прошедшие годы они ни разу больше не говорили на эту тему. И Ник чувствовал, что Кэт благодарна ему за это. Он и сам постарался всё забыть. Научился не думать о том, правильно ли он поступил, и как его действия повлияли на цивилизацию людей. Хотя всегда с нетерпением ждал новостей с Земли и подсознательно анализировал их с только ему одному известной точки зрения. Надо отметить, что совершенно неожиданное для остальных землян «нашествие» инопланетных рас стало для Ника своеобразным знаком. Лучшим подтверждением того, что их с Кэт усилия не пропали даром…

Легко было представить, как отнесутся к подобной истории психоаналитики Службы Безопасности.

Решив, что время для подобных откровений ещё не пришло, Даллас закончил печатать отчёт и, глянув на часы, заторопился к выходу. До назначенного Шенноном срока оставалось пятнадцать минут.

Длинные, подсвеченные блеклым неоновым светом переходы орбитальной базы наводили на Ника тоску. Было в них что-то больнично-безнадёжное и казённо-административное, вынуждавшее его непроизвольно ускорять шаг. А может, ему казалось, что беготня по коридорам каким-то чудесным образом приблизит момент возвращения домой?

Он страшно соскучился по Кэтрин, по жаркому Солнцу (во всех колониях поселенцы по привычке называли местные светила Солнцами) и влажным джунглям. Литвинов обещал отпустить их, как только будет собрана и систематизирована вся информация.

Остановившись перед искомой дверью, Даллас выровнял дыхание и коснулся сенсора идентификатора. Из открывшегося проёма дохнуло хвойной свежестью лесного дождливого утра. Похоже, климатическая установка работала на полную мощность. Ник вошёл. Шеннон приветственно поднялся, указав ему на свободное кресло. Даллас полагал, что пришёл раньше всех, но в кабинете уже сидели трое его «подельников» и Нед Мэтьюс — технический эксперт.

Коваленко и Сёмин были сосредоточены, Сьюзен — свежа и вообще обворожительна. Об эмоциях Шеннона и Мэтьюса оставалось только догадываться. За их «каменными» лицами пряталось что-то нехорошее…

Пол оглядел собравшихся. Его взгляд Нику не понравился. В нём он прочитал тревогу и желание побыстрее покончить с некоей, возложенной на него неприятной миссией. Судя по напряженным лицам Олега и Антона, они тоже ощущали скрытую наэлектризованность атмосферы.

— Господа, на данный момент больше нет необходимости удерживать вас здесь, — решительно сказал Шеннон. — Полагаю, уже завтра вы сможете вернуться к прежней жизни. Вам осталось лишь подписать обязательства о неразглашении информации и ознакомиться с официальной версией вашего спасения…

— Почему не сказать правду? — бросила Сьюзен.

— А вам известна правда? — невозмутимо парировал Пол.

— Ну, я имею в виду — всё как было…

— А что, собственно, «было»?!

Сьюзен недоумённо вскинула брови.

— Всё, что вы сообщили, не имеет реальных доказательств, — веско сказал Шеннон. — И основывается лишь на ваших личных наблюдениях.

— Вы что, нам не верите? — удивилась она.

— Человеческое сознание слишком субъективно воспринимает окружающий мир, и полагаться на достоверность этого восприятия крайне опасно… — пояснил Шеннон. — Скоро вы сами в этом убедитесь…

Далласу надоели эти хождения вокруг да около.

— Нельзя ли ближе к делу… — попросил он.

— Служба Безопасности не имеет права морочить людям головы всякими сомнительными происшествиями, — Пол будто не заметил реплики Ника. — На то есть жёлтая пресса!

В возникшей паузе был едва слышен шорох воздуха, прокачиваемого по каналам системы жизнеобеспечения, да мерное попискивание компьютера, тщетно силящегося обратить на себя внимание пользователя.

Шеннон глянул на экран, коснулся сенсоров. Писк прекратился.

— Никто из нас не стремится к подобной популярности, — покосившись на Сьюзен, примирительно сказал Антон. — И мы готовы взять на себя соответствующие обязательства… — Ему не терпелось отделаться от навязчивой опеки СКБ и отправиться домой к жене и детям.

— Я хочу, чтобы вы отнеслись с пониманием к ответственности, ложащейся на ваши плечи, — печально сказал Шеннон. — К тому же в этом деле есть определённые нюансы, о которых вы пока не знаете…

Даллас опустил глаза и облизал мгновенно пересохшие губы. Он предчувствовал, что «определённые нюансы» коснутся в первую очередь именно его.

— Вот вы в своих рассказах приблизительно одинаково оцениваете проведённый в плену отрезок времени, — продолжил Пол. — Эту же величину зафиксировали и ваши персональные хронометры… Два месяца… Но с момента исчезновения «Счастливчика» на Земле прошло не два, а двенадцать месяцев!

Ник не поверил своим ушам, однако, судя по тому, как вытянулось лицо Антона, как мгновенно «остекленел» взгляд Олега и безвольно опали плечи Сьюзен, прозвучавшее число было понято им правильно.

— Целый год? — недоверчиво уточнил Антон.

— Да, — Шеннон внимательно следил за их реакцией, — двенадцать месяцев и пять дней.

— Какой ужас… — прошептала Сьюзен. — Родители меня, наверное, уже похоронили.

Олега на Земле никто не ждал, и в этом плане он мог быть совершенно спокоен, но очередное доказательство беспомощности человека перед бездной мироздания поразило его до глубины души.

Даллас испытал жгучее чувство горечи от осознания того, что опять заставил страдать Кэтрин, а ещё он прикинул, какой процент с полученной им перед вылетом суммы затребуют её владельцы, и понял — место жительства придётся сменить.

— Так что же вы до сих пор молчали! — возмутился Антон. — Надо же немедленно сообщить семьям, что мы живы!

— Сначала необходимо покончить со всеми формальностями… — осадил его Пол.

— Лично я готов покончить с кем угодно! — нетерпеливо хлопнув по подлокотникам своего кресла, заявил Антон. — Что от меня требуется?

— На терминалы в ваших каютах выведена легенда, которую вам предстоит выучить наизусть. Будьте внимательны! С этого момента, всем и всегда вы должны сообщать о своём чудесном спасении лишь то, что изложено в этом документе. Там же ознакомитесь с мерой ответственности и, только скрепив эти файлы личным идентификационным кодом — получите разрешение покинуть базу…

— Можно приступать? — Антон стремился побыстрее попасть домой, успокоить жену, порадовать детей. Но от его желания сейчас мало что зависело. Пока документы не подпишут трое других «потерпевших» — путь на Землю ему был заказан.

— Приступайте…

Помалкивавший до этого Мэтьюс поднял руку.

— Да! — очень натурально спохватился Шеннон. — Теперь, когда вам известно о ситуации нечто большее, вспомните ещё раз подробности того, что с вами происходило и, если появятся какие-то мысли, изложите их, пожалуйста, Неду. — Он встал, давая понять, что аудиенция закончена.

Когда широкая спина Далласа, выходившего последним, исчезла за дверью, Шеннон покосился на Мэтьюса.

— Ну? — бросил он.

— Они были в шоке… — констатировал Нед, протягивая ему замаскированный под блокнот маленький экранчик, отображавший результаты работы вмонтированных в кресла датчиков. — Очень сильное потрясение. Ни один актёр не способен на имитацию подобного всплеска эмоций…

— Значит, эта новость была для них действительно неожиданной? — уточнил Пол.

— Вне всяких сомнений! — подтвердил Нед.

— Ладно… посмотрим, как они поведут себя на Земле…

 

6

Быт сотрудников Службы Безопасности, несущих вахту на орбите Земли, оказался обустроен весьма комфортно. Помимо искусственной силы тяжести и множества засекреченных лабораторий, на базе имелись также: бассейн, теннисный корт, тир, два спортивных зала, ресторан и несколько пивных баров.

После того как были изучены и подписаны все документы, Антон предложил отметить относительно благополучное возвращение на Землю «пьяным дебошем». Небольшое, уютное заведение, совмещённое со смотровой площадкой третьего яруса, вполне подходило для этих целей. Даже порядком опостылевшее им звёздное небо теперь радовало глаз очертаниями знакомых созвездий.

Антон и Сьюзен только что беседовали по телефону со своими родственниками и ещё находились под впечатлением от этого недолгого, но весьма трогательного общения. Через двое суток транспортный корабль должен был доставить их на Землю.

Олег совершенно не представлял, чем будет там заниматься. Даже тех денег, которые удалось выудить у «доверчивых охотников за семенной жидкостью», не хватит на покупку нового корабля. Да и хочется ли ему вновь связываться с этим бизнесом? Кроме того, в его сердце поселилась какая-то неосознанная тоска. Он больше не хотел быть «волком-одиночкой», но снова попытаться поговорить со Сьюзен не позволяла ущемлённая гордость.

Они расположились в глубине зала. Для начала заказали бутылку шампанского и лёгкие закуски.

— Ты Далласа позвал? — спросил Олег.

— Конечно! — откликнулся Антон. — Он сказал, что по дороге заглянет к Шеннону договориться о ближайшем рейсе в сторону Лебедя. Просил без него не начинать.

— Бедненький, — вздохнула Сьюзен, — Ему придётся ждать встречи с женой ещё недели две…

— Да-а уж… — мечтательно протянул Антон. — Я, когда звонил, боялся, что моя Люська сойдёт с ума от счастья…

— Ну и как? — нейтрально поинтересовался Олег.

— Вроде выдержала, только ревела в три ручья. Про детей так толком ничего и не сказала, заладила: «всё нормально, всё нормально». Хотела ехать встречать, еле уговорил её ждать меня дома.

Олег взял вилку и, подцепив из салата маленький грибочек, стал его хмуро разглядывать.

— Твою жену действительно зовут Люся? — спросила Сьюзен.

— Нет, Лариса… А что?

— По-моему, «Люська» звучит как-то обидно, — ответила она. — Как будто какое-то домашнее животное кличут…

— Ой, — Антон сморщился, — по большому счёту все мы животные, и хорошо если домашние, а то ведь порой и совершенно дикие экземпляры попадаются… К тому же ей нравится, а ваш приступ феминизма мы сейчас утопим в вине. Ну, где этот Даллас бродит?

Олег отправил грибочек в рот, и сосредоточенно пожевав, учтиво спросил:

— А ты бы как хотела, чтобы тебя муж называл?

Сьюзен явно смутилась. Ей на помощь пришёл Сёмин:

— Оставь девушку в покое. Я правильно изложил вашу мысль? — Он, слащаво улыбаясь, накрыл своей ладонью её тонкую кисть.

Олег хмыкнул и подцепил из тарелки гриб побольше. Сьюзен элегантным движением высвободила руку.

— Антон, не надо строить несбыточных надежд… — проникновенно попросила она. — Подумай о детях… — Но не выдержав лицедейства до конца, прыснула и, энергично пододвинув к себе тарелку, нацелилась на салат.

Коваленко смачно слизнул с вилки большую, тёмно-коричневую шляпку.

— Прекратите жрать! — деланно возмутился Антон. — Это неприлично! Мы ждём товарища…

— Угу, — кивнул Олег. — Наливай!

— Нет! — Антон глянул на часы. — Ещё десять минут…

Олег округлил глаза и, гулко стукнув кулаками в собственную грудь, прорычал:

— Я голоден!!!

— Он убьёт себя! — давясь от смеха, воскликнула Сьюзен.

— Этого никто не заметит… — ляпнул Антон.

Вроде бы ничего не произошло, но веселье как-то разом улетучилось. Олег опять «остекленел». Сьюзен отвернулась к большому экрану, на котором очередной суперпевец вымучивал новый шлягер.

Стараясь загладить возникшую неловкость, Сёмин попытался перевести разговор на другую тему.

— Мне кажется, я знаю, где мы пропадали целый год, — небрежным тоном произнёс он.

И хотя ни Олег, ни Сьюзен не проявили видимого интереса к его словам, Антон прекрасно понимал, что они слушают очень внимательно. Сейчас, пожалуй, не было вопроса, который интересовал бы их сильнее, чем этот.

— Прежде чем попасть в лапы рептилий, мы побывали за пределами нашей Вселенной… — сказал он. — Там, где нет ни пространства, ни времени… и на самом деле, большая удача то, что здесь прошло всего двенадцать месяцев. Я уверен, окажись наше пребывание там чуть дольше — их могло бы пройти и двенадцать тысяч…

— Если там иная физика пространства, то должны были измениться и мы, — вяло оппонировал ему Олег. — Всё это досужие домыслы, не имеющие с реальностью ничего общего…

— У тебя есть другие версии? — живо поинтересовался Антон.

— У меня вообще нет версий, — ответил Олег. — Но я абсолютно уверен в том, что рептилии ведут какую-то очень серьёзную игру. Они медленно, но неотвратимо движутся к поставленной цели, и пока раса людей не поймёт в чём её суть — от каждого следующего дня можно ждать любого сюрприза…

— Спасибо, успокоил…

— Пожалуйста, заходите ещё…

Антон извлёк пузатую бутылку из ведёрка со льдом, мастерски её обезглавил и разлил шампанское по бокалам.

— Нику нальём штрафную, — ответил он на вопросительный взгляд Олега.

Вино бодро пузырилось и оптимистично подмигивало отражёнными огоньками.

— Ну, с возвращением! — сосредоточенно сказал Антон.

Олегу шампанское не понравилось. Он и раньше-то не особо жаловал этот напиток. А вот Сьюзен, судя по всему, была довольна. Одним махом осушив бокал, она потребовала добавки. Антон подлил. Сделав ещё пару глотков, девушка откинулась на спинку кресла и пустилась в рассуждения.

— А я вообще считаю, что природа времени гораздо сложнее, чем люди её себе представляют, — состроив глубокомысленную мину, сказала она. — Думаю, даже на Земле время может течь по-разному. Более того, каждый материальный объект, каждый элемент живой природы, включая человека, имеет свой вектор времени, который к тому же способен меняться в довольно широких пределах…

— Так… — Олег демонстративно выпятил челюсть. — Даме больше не наливать!

Проигнорировав его реплику, Сьюзен продолжила:

— Вспомните, как в разные периоды своей жизни вы оценивали длительность какого-либо события. В детстве вам казалось, что день огромен, а такое понятие, как месяц, приравнивалось практически к вечности…

— Субъективное восприятие… — отмахнулся Антон.

— Не скажи, — качнула головой Сьюзен. — Наша Вселенная — это энергетическая субстанция, развивающаяся по определённым законам. Всем известно, что она стремительно расширяется. Галактики удаляются друг от друга с гигантскими скоростями. Я полагаю, что при этом время вокруг нас сжимается… и когда это сжатие превысит некоторый предел — Вселенная или погибнет, или превратится в нечто качественно иное…

— Час от часу не легче, — налегая на мясное ассорти, вздохнул Антон.

Олег усмехнулся и, в свою очередь, хотел съязвить, но Сьюзен подняла руку, давая понять, что она ещё не закончила.

— Конечно, период существования человечества, по сравнению с вселенскими масштабами, ничтожно мал, и заметить подобных изменений мы не можем, но ведь каждый человек тоже является как бы маленькой Вселенной, развивающейся практически из ничего. Глобальные законы мироздания едины даже для самых мельчайших его частиц, поэтому мне представляется вполне вероятным, что с течением жизни вектор времени каждого индивидуума укорачивается. Таким образом, время спрессовывается, и к моменту перехода в мир иной дни летят с совершенно немыслимой скоростью…

— Ну, теория, конечно, любопытная, только как её привязать к нашему конкретному случаю? — вытирая губы салфеткой, спросил Сёмин.

— Я лишь хотела вам намекнуть, что не всё так просто в этом мире, — очаровательно улыбнулась Сьюзен.

— По-моему, она над нами издевается… — наклонившись к Олегу и цыкнув зубом, заметил Антон.

— Угу, глумится… — подтвердил тот.

— Но ведь сколько правильных слов знает: «расширяющаяся Вселенная», «энергетическая субстанция», — наигранно удивился Антон. — Где студентка биологического факультета могла нахвататься такой гадости?

— Обычный курс астрономии колледжа… — небрежно бросила Сьюзен.

— За это надо выпить!

Антон разлил остатки шампанского. Олег непроизвольно поморщился.

— За необычную обычность! — величественно провозгласил Сёмин.

— Чего? — не понял Олег.

— Вы пейте, пейте, я сейчас объясню.

Все сделали по паре глотков.

— Ну?

— Это элементарно! — Антон сделал широкий жест рукой. — Я хочу, чтобы наша жизнь была ярка и необычна, но при этом она всё-таки должна укладываться в некие общепринятые рамки и не откалывать больше подобных фокусов. Вы согласны?

Олег и Сьюзен синхронно кивнули.

— Кстати, — Антон озабоченно помассировал подбородок, — как вы отнесётесь к тому, чтобы прямо отсюда, денька на два, заехать ко мне в гости?

Он прекрасно понимал, что для Олега это не проблема. Его задача была уговорить Сьюзен. Чутьё подсказывало ему, что их надо легонько подтолкнуть друг к другу, иначе глупость и ложная гордыня не позволят им обрести идущее в руки счастье.

— Не-е-ет, — нерешительно протянула Сьюзен. — Меня же дома ждут! И потом… Нет, я не могу…

— Почему?! — не сдавался Антон. — Для родителей главное, что ты жива-здорова… Отдохнёшь пару дней, развеешься… У меня недалеко от Москвы большой коттедж, лес, река… красотища…

— Спасибо, Антон, но сам понимаешь, мне сейчас не до отдыха…

— Почему? — заладил Сёмин.

— Потому! — взорвалась Сьюзен. — Мне, пока не поздно, нужно попасть в клинику, и ты прекрасно знаешь зачем!

Молоденькая официантка принесла поднос с горячими блюдами и стала забирать использованную посуду. В возникшей паузе Олег судорожно пытался придумать ещё какие-нибудь аргументы в пользу поездки, но ничего достойного в голову не шло. К тому же любое его неосторожное слово могло всё окончательно испортить, поэтому он решил вообще помалкивать.

Официантка удалилась, гордо виляя затянутой в комбинезон попкой.

— Между прочим, в Москве есть отличные клиники, — доверительно сообщил Антон, — в некоторых из них работают мои хорошие друзья. Так что ты сможешь решить свои проблемы в лучшем виде и потом предстанешь перед родителями уже без всяких тяжёлых мыслей…

Сьюзен не отвечала. Видно было, что она колеблется. Олег, затаив дыхание, разглядывал содержимое своей тарелки. Антон невозмутимо кромсал нежное мясо и, макнув в соус, заглатывал, практически не жуя. Его физиономия была умиротворённа и беспечна.

— Хорошо, я подумаю, — сказала Сьюзен и тоже принялась за еду.

Коваленко весь оставшийся вечер молил Бога о том, чтобы она согласилась. Вероятно, его молитвы были услышаны, а вот Даллас на их праздничном мероприятии так и не появился…

 

7

Слишком много вопросов осталось без ответов. Даллас никак не мог поверить в то, что его отпустят домой. Конечно, ему опять пришлось пройти через некоторые унизительные процедуры, и у Службы Безопасности теперь имелся запас его генетического материала, но ведь так и осталось загадкой, кто и почему устроил на него охоту?

Ник всерьёз опасался, что этим неведомым силам будет гораздо проще достать его в отдалённой колонии, чем, скажем, на Земле. Он боялся за Кэтрин, не хотел подвергать её ненужному риску. Да и необходимости прятаться от неоправданных обвинений больше не было. Даллас ждал, что кто-то из руководства СКБ сам начнёт такой разговор, но все упорно отмалчивались.

В любом случае, Нику предстояло вернуться в созвездие Лебедя хотя бы для того, чтобы забрать оттуда Кэтрин и разобраться со своими финансовыми проблемами.

Он связался с Шенноном и сказал, что хочет обсудить некоторые детали дальнейшего сотрудничества. Тот согласился сделать это незамедлительно. На самом деле Даллас хотел лишь договориться об отправке его домой и в последний раз намекнуть на свои опасения.

Шеннон находился в кабинете один.

— Грузовик уходит к Лебедю только через полтора месяца. Нельзя ли организовать дополнительный рейс? — спросил Даллас, замерев возле закрывшейся двери.

— Присаживайся… или ты хочешь лететь прямо сейчас? — усмехнулся Пол, при этом взгляд его остался напряжённым и сосредоточенным.

Ник шагнул к ближайшему креслу.

— Тебе нет смысла возвращаться туда… — ничего не выражающим тоном сказал Шеннон.

Даллас молча ждал пояснений.

— Кстати, деньги, полученные перед командировкой на Тритон, можешь оставить себе. Твоим кредиторам они больше не понадобятся…

Такого поворота Ник не ожидал. Откуда Службе Безопасности стало известно о строительстве левых шахт? И почему это вдруг ему сделали столь щедрый подарок? Здесь был какой-то подвох. Он давно усвоил, что даром в этом мире можно обзавестись лишь сифилисом и тому подобными «радостями», а всё остальное надо оплачивать или отрабатывать.

— Что я должен сделать? — окаменев лицом, спросил Ник.

— Ничего! — живо откликнулся Пол. — Деньги пригодятся тебе для обустройства новой жизни…

Шеннон, явно, чего-то не договаривал. Совсем нехорошие предчувствия заполнили душу Ника.

— Кэтрин жива? — просипел он неожиданно севшим голосом.

— Да, да, конечно! — засуетился Пол. — С ней всё в порядке, но нам пришлось забрать её на Землю. Сам понимаешь: кое у кого из твоих бывших друзей имелись к ней серьёзные претензии. Однако всё закончилось благополучно.

Шеннон, словно старый хитрый лис, уходящий от преследователей, петлял между событиями, имевшими к его собеседнику непосредственное отношение. Чем больше он говорил, тем больше вопросов возникало у Далласа.

— Так она сейчас на Земле? — ошарашено переспросил Ник.

Шеннон утвердительно качнул головой.

— Почему… — Даллас задохнулся от гнева. — Почему я узнаю об этом случайно?!

— Мы не хотели тебя беспокоить до окончания расследования… — как-то неуверенно произнёс Пол.

— Беспокоить!!! — Ник был готов кинуться на него с кулаками. — Получается, она до сих пор не знает, что я вернулся?!

— Подожди, Ник, не горячись… всё не так просто…

— А что сложного-то?! — рявкнул Даллас. — Набрать телефонный номер и сказать несколько слов?! Или ты опять темнишь?

Шеннон отвёл взгляд.

— Кэтрин Гарднер действительно находится на Земле, — бесстрастным тоном сообщил он, — и проживает в доме Алекса Земцова… недавно у них родился ребёнок… мальчик…

Ник вздрогнул. Он ещё не успел толком осознать услышанное, а сердце уже беспорядочно затрепыхалось, ощутив на себе ледяное дыхание судьбы. Тупая боль в груди заставила Далласа сгорбиться. Руки, секунду назад готовые разорвать любого, кто посмеет встать между ним и Кэт, повисли безвольными придатками теряющего жизненные силы тела.

— Извини… — выдавил из себя Пол, — здесь есть и доля моей вины… Это благодаря мне Алекс узнал, что Кэт жива…

Ник уже справился с первым оцепенением и поймал себя на том, что пытается понять и простить любимую женщину. Да, Кэт очень хотела ребёнка. В последнее время она буквально помешалась на этом. Наверное, чувствовала, что ещё немного — и природа лишит её такой возможности. А он утверждал, что они не вправе перекладывать ответственность за свои ошибки на плечи детей, заведомо зная, что рано или поздно, но им придётся расплачиваться по счетам родителей…

«Неужели её желание родить было таким сильным? — спрашивал себя Ник. — Неужели для неё оказалось достаточно лишь намёка на мою гибель, чтобы броситься в объятия к постороннему мужчине? Другое дело, если бы она была уверена в моей смерти… а так… Впрочем теперь уже ничего не изменишь! Глупо являться с того света и качать права. Кроме боли, страданий и слёз, это больше ни к чему не приведёт. Похоже, Нику Далласу предстоит в очередной раз умереть. Ладно, переживём как-нибудь. Спасибо, Кэт, что ты подарила мне эти десять лет счастья… Прощай!»

— Н-да, а я всё никак понять не мог, что это на меня твои сотрудники смотрят с каким-то странным сочувствием… — внешне спокойно сказал Даллас. — Нет, даже не с сочувствием, а с откровенной жалостью. Как на хронического неудачника, усевшегося за карточную игру и не подозревающего о том, что ему не суждено выиграть…

— Перестань, — Шеннон поднялся, достал из ячейки в стене початую бутылку коньяка и соответствующую посуду.

Они молча выпили по две рюмки. Легче Нику не стало, скорее наоборот: обида и злость завладели его душой.

— Поживи пока на Базе, — предложил Пол. — Успокойся, а там посмотрим. Хочешь, я узнаю, что стало с твоим австралийским домом?

Даллас отрицательно мотнул головой.

— Теперь вам точно придётся меня убить… — сказал он.

Шеннон с тревогой заглянул ему глаза.

— Я погиб одиннадцать лет назад и не вижу смысла воскресать вновь…

— Ты о чём?

— Пожалуй, и Дэвид Форестер не заработал права на жизнь… — задумчиво пояснил Ник. — Он исчерпал себя во всех отношениях. Сейчас я «Никто», а посему готов подписать любой контракт и выступить в роли «живца». Наверняка Службе Безопасности сгодится агент, не обременённый биографией и не цепляющийся за будущее…

 

8

Бабье лето цветным фейерверком ворвалось в мир вечнозелёного спокойствия. Яркие красно-жёлтые кусты, возникшие на фоне дремучих сосен, походили на распластавшиеся по земле частички Солнца. Доживающие свой короткий век, тронутые сединой осени листья, словно понимая, что скоро канут в прошлое, встречали восторженными аплодисментами малейшее дуновение ветра, а высокая, сочная трава отвешивала ему глубокие поклоны. Свежий, прозрачный воздух, пропитанный ароматами леса и пением птиц, пьянил не хуже молодого вина. Безотчётное ощущение блаженства охватывало любого, чья душа ещё была в состоянии откликнуться на зов дикой природы, почувствовать себя любимой клеточкой огромного, удивительного организма.

Антон не стал настаивать на том, чтобы попутка, подбросившая их до посёлка, сворачивала с основной трассы. Ему хотелось пройтись через лес, вдохнуть его энергию, очистить свой разум от шелухи повседневной суеты, пусть на мгновение, прикоснуться к философии жизни и смерти.

Шли молча. Сьюзен периодически отставала, заворожённо разглядывая какую-нибудь цветочную полянку или торчащий из-под почерневшего пня огромный белый гриб. Её никто не торопил. Олегу иногда удавалось украдкой заглянуть ей в глаза. В них светилась детская восторженная непосредственность, отчего они становились ещё очаровательнее.

Заметив его повышенное внимание, Сьюзен улучила момент, когда Олег поравнялся с большим раскидистым вязом и, дёрнув за ближайшую веточку, с визгом отскочила в сторону. Капли холодной утренней росы упали ему на лицо, укололи шею, ледяными щекочущими струйками проникли за шиворот. Олег невольно втянул голову в плечи, потом резко нагнулся и, схватив охапку опавших листьев, кинулся к обидчице. Сьюзен снова взвизгнула и бросилась наутёк. Пущенный ей в след «огненный» шар разлетелся в разные стороны, не сумев поразить цель. Увидев, что её больше не преследуют, девушка остановилась, показала Олегу язык и, догнав Антона, взяла его под руку.

«Вот, в этом вы все…» — беззлобно подумал Олег. Его мысли неожиданно вернулись на сутки назад, к тому моменту, когда им объявили, что Далласа следует считать погибшим. Коваленко сначала возмутился, потребовал объяснений, но появившийся позже Ник клятвенно заверил их в том, что это сознательный шаг, и он благодарит руководство СКБ, согласившееся с его решением. Олег подозревал, что причиной такого решения стало нечто личное.

Аналитики Службы живо придумали для Далласа быструю и безболезненную смерть. Пришлось ознакомиться с изменённой легендой и вновь подписать соответствующие бумаги. Только после этого челнок доставил «космических скитальцев» на Землю.

Впереди показалась просека, за которой виднелись аккуратные домики. Выйдя на опушку, Антон и Сьюзен остановились. Олег догнал их и, встав рядом, неторопливо посмотрел по сторонам.

— Не вижу оркестра! — удивился он.

— Что, уже пришли? — расстроилась Сьюзен.

— Почти… — Антон передёрнул плечами. — Даже не верится…

— Не раскисай! — подбодрил его Олег.

— Какой из них твой? — спросила Сьюзен.

— Третий…

С пригорка хорошо просматривался участок, окружённый высоченными соснами. Ухоженные тропинки, клумба с цветочками и детские качели мило дополняли большой разноцветный дом, радовавший глаз элегантной архитектурой.

— Класс! — восхитилась Сьюзен. — Хочу такой же!

— Всё в твоих руках… — многозначительно заметил Сёмин.

— Ну так, когда же уже банкет… — перебив его, сварливо поинтересовался Олег.

Из-за того что они пошли напрямик, «избушка» Антона стояла к ним задом. С тылу их явно никто не ждал. Но стоило обогнуть дом, как на Антоне с радостными воплями повисли двое его пацанов и тихо всхлипывающая жена. Не выдержав такого «прессинга», он завалился на траву, громко взывая к милосердию расчувствовавшегося семейства.

Олег хорошо знал Ларису, она была приятной образованной женщиной, любила уют, детей и своего мужа, которым и посвящала всё свободное время. Будучи отличным дизайнером, она работала в основном дома, общаясь с заказчиками через глобальную сеть.

Бурная встреча плавно перетекла в не менее шумное застолье. Женщины удивительно быстро нашли общий язык, и предлагаемые ими тосты носили всё более фривольный характер. Правда, Олег заметил, что Сьюзен почти не пьёт, это вселило в его душу призрачную надежду. Вскоре детей отправили гулять, и Лариса, мгновенно протрезвев, накинулась на мужа с расспросами. Этого следовало ожидать, и Антон, не моргнув глазом, изложил ей фальшивую историю своего спасения. Олег и Сьюзен вяло поддакивали. Из его рассказа следовало, что по пути домой у «Счастливчика» неожиданно возникли серьёзные неполадки в системе навигации.

Это привело к неточному позиционированию выхода, и они вывалились из канала на удалении от Солнечной почти в один световой год. Совершать повторный прыжок было крайне опасно, отремонтировать корабль своими силами также не представлялось возможным. Существовал единственный выход — отправить сигнал бедствия и ждать помощи, а время, которое необходимо радиоимпульсу для достижения Земли, скоротать в анабиозных камерах.

На «Счастливчике» имелось четыре спасательных капсулы, но их система анабиоза могла быть запущена только после отстрела капсулы от корпуса корабля. Решили рискнуть. Три капсулы отстрелились нормально, а четвёртая с пассажиром Дэвидом Форестером почему-то взорвалась, даже не покинув своего отсека. При этом на корабле возник пожар, и вскоре связь с ним была потеряна.

Оставшиеся в живых скорректировали траектории движения уцелевших капсул, включили аварийные маяки и погрузились в сон. Как и предполагалось, помощь пришла лишь спустя двенадцать месяцев после аварии…

Закончив этот путаный и маловразумительный рассказ, которого, впрочем, было вполне достаточно, чтобы удовлетворить любопытство женщины, Антон вздохнул с явным облегчением.

Помолчали. Олег чувствовал себя крайне неуютно. Ему казалось, что кто-то огромный и всезнающий уставился на него тяжелым немигающим взглядом.

Обстановку разрядили ворвавшиеся на веранду пацаны. Они мгновенно взобрались на папочку и стали наперебой делиться уличными впечатлениями. Олег поглядывал на них с плохо скрываемой завистью. Сьюзен, напротив, демонстративно отвернулась и сделала вид, что её чрезвычайно заботит притаившаяся в тени сосен аккуратно стриженная, сочно-зелёная лужайка.

Лариса, заметив некоторую отчуждённость, возникшую среди гостей, предложила им отдохнуть с дороги. Понимая, что хозяевам не терпится побыть наедине, Олег и Сьюзен заперлись в отведённых им на втором этаже комнатах и не появлялись до самого обеда.

Всё это время Коваленко провалялся на кровати, разглядывая потолок. Ему было тоскливо. Он лишился корабля и попал под неусыпный контроль Службы Безопасности, к тому же женщина, которая вполне могла бы составить хорошую компанию для совместной жизни, собиралась убить его ребёнка.

Сьюзен, напротив, не находила себе места. Она мерила шагами комнату и убеждала себя в том, что поступает правильно. Ей то хотелось немедленно пойти и напомнить Антону про его обещание насчёт хорошей клиники, то залиться горькими слезами, пустив всё на самотёк, а то вломиться к Олегу и сдаться на милость победителя, тем более что эта «милость» обещала быть весьма сладкой.

Вконец измученные переживаниями они так резво откликнулись на приглашение к обеду, что, выскочив на лестницу, едва не сшибли друг друга с ног. Инстинктивно подержав Сьюзен под локоть, Олег тут же отдёрнул руку, словно получил хороший удар током. Несмотря на это, он успел восхититься её нежной, тёплой кожей. Девушка тоже вздрогнула и замерла в нерешительности, хотя Олег отступил на шаг, и теперь дорога была свободна.

Расценив её поведение как добрый знак, Олег решил прояснить ситуацию немедленно.

— Поспала? — спросил он.

— Нет, не до того… — тихо ответила она.

— Зря! Тебе сейчас полезно… — под её пристальным взглядом Олег осёкся. — Я говорю, воздух здесь сильно насыщен кислородом… — Пояснил он. — Чувствуешь?

Сьюзен не ответила. По её печальному лицу пробежала тень отчуждения. Олегу надоело строить из себя выпускника дипломатической академии, сдающего экзамен по психологии, и он спросил напрямик:

— Что решила?

У измученной переживаниями Сьюзен вопрос вызвал лишь раздражение.

— Тебе не кажется, что твоё внимание к моей личной жизни чересчур навязчиво? — это прозвучало, пожалуй, более резко, чем она хотела.

— Извините! — Олег склонил голову в демонстративном поклоне. — Впредь такое не повторится…

Он схватился за широкие деревянные перила и, перепрыгивая через три ступеньки, побежал вниз по лестнице.

Сьюзен, проклиная свою гордыню, медленно пошла вслед за ним. Она была на грани нервного срыва.

 

9

Осеннее Солнце, уже не такое горячее, как раньше, но всё ещё слишком яркое, для того чтобы стать доступным незащищённому взгляду, только что всплыло над верхушками деревьев. Олег сидел на качелях и, меланхолически раскачиваясь, непроизвольно жмурился от его слепящих лучей. При этом он корчил такие душераздирающие гримасы, что со стороны могло показаться, будто ему без наркоза вырезают аппендицит.

Раннее утро плавно перетекало в полдень.

Супруга Антона, уже в который раз недвусмысленно гремела на веранде посудой. Но Олегу ничего не хотелось. Сьюзен добилась-таки, чтобы Антон позвонил друзьям, и с утра пораньше уехала в город. Надеяться больше не на что. По-хорошему, следовало напиться до состояния полной амнезии, но навалившаяся апатия не позволяла сделать даже этого.

Погруженный в обрывки собственных мыслей, Олег не заметил, как в калитку вошла строго одетая женщина и уверенной походкой двинулась к дому. Поравнявшись с качелями, она задала какой-то вопрос.

— Что? — встрепенулся Олег.

— Я могу видеть Ларису? — повторила женщина.

— Да, — растерянно кивнул он.

— Спасибо, — деловито поблагодарила женщина и заспешила к веранде.

Олег не знал, кто это, и на всякий случай пошёл следом. Он невольно залюбовался, затянутой в тёмный брючный костюм точёной фигуркой гостьи. На вид ей было лет тридцать пять, хотя в её глазах он успел прочитать нечто большее.

На пороге появилась Лариса. Наверное, решилась всё же позвать его к столу. Увидев женщину, она сначала приветливо улыбнулась, однако улыбка получилась довольно вымученной и сразу сменилась выражением скорби. Тем не менее они обнялись, и Лариса проводила её в дом, не удосужившись при этом обратить внимание на замершего поодаль Олега.

Впрочем тот, заинтересованный странной визитёршей, не стал ждать особого приглашения.

Усадив женщину за стол, Лариса многозначительно произнесла: «Сейчас я его позову» и направилась к лестнице, но тут на пороге появился Олег. Как-то странно посмотрев на него, Лариса оглянулась на гостью и, коротко бросив: знакомьтесь, убежала наверх.

Олег подошёл поближе и представился.

— Эмилия Форестер, — прозвучало в ответ.

От неожиданности он не нашёлся, как продолжить беседу и, проклиная себя за любопытство, присел у дальнего края стола. Ему совершенно не хотелось участвовать в этом непростом разговоре, но деваться уже было некуда.

Лариса нашла Антона на чердаке. Он, стоя на коленях, ковырялся в антенной распределительной коробке. Всё-таки длительное отсутствие мужчины сказалось на состоянии техники не лучшим образом, и кое-какой мелкий ремонт был крайне необходим.

Выслушав сообщение жены, Антон скривился. Из её же уст он ещё ночью узнал, что Эмилия Форестер находится на Земле и спустя некоторое время после исчезновения «Счастливчика» приезжала к ним в дом, чтобы познакомиться. Женщины подружились и стали периодически перезваниваться, рассказывая друг другу о своих радостях и проблемах. Известие о том, что миссис Форестер живёт у какого-то своего старого друга и даже позволила себе родить от него ребёнка, навело Антона на определённые подозрения. Теперь решение Далласа выглядело не таким уж странным.

Учитывая вышесказанное, можно понять, что у Антона не возникло ни малейшего желания общаться с этой женщиной.

— Люсьен, она наверняка получила официальное уведомление, в котором ей всё популярно объяснили, — раздраженно сказал он. — Не понимаю, что ей ещё нужно?

— Не будь таким чёрствым, — укоризненно произнесла Лариса. — Тебе что, трудно поговорить с человеком? В конце концов, их личные взаимоотношения нас не касаются!

Здесь ты сильно ошибаешься, подумал Антон.

— А где Олег? — поинтересовался он.

— Внизу.

— Ну! Он же командир корабля, вот пусть и отдувается!

Антон почти физически ощутил тяжёлое молчание супруги.

— Ладно, сейчас спущусь… — не оборачиваясь, пробормотал он.

Сбивчиво, прыгая с пятого на десятое, они с Олегом рассказали миссис Форестер о том, как погиб её муж.

Антон опасался истерики или чего-то подобного, обычно сопровождающего фальшивое проявление чувств. Однако женщина выслушала их с суровым спокойствием и даже задала пару каверзных вопросов, но легенда была проработана спецами Службы Безопасности до мельчайших подробностей…

Лариса достала из холодильника бутылку водки. Олег разлил её по рюмкам, одну из которых накрыл кусочком чёрного хлеба.

— Помянем… — сказал он.

В принципе, он не особенно кривил душой: то, что Ник Даллас решил раз и навсегда исчезнуть из жизни близких ему людей, действительно можно было считать смертью…

Выпили. Помолчали.

— А вы одновременно забирались в спасательные капсулы? — неожиданно спросила Эмилия.

— Да… — не понимая к чему она клонит, подтвердил Олег.

— То есть спустя некоторое время Дэвид мог покинуть её и инсценировать взрыв как самой капсулы, так и всего корабля…

Олег и Антон, открыв рты, уставились на женщину. Если бы они в точности не знали, что ничего подобного быть не могло, то такая версия показалась бы им вполне реальной.

— И зачем это ему понадобилось? — настороженно спросил Антон.

— Допустим, что понадобилось! — ушла от ответа миссис Форестер. — У него ведь была возможность поступить таким образом?

— В принципе была, — пожал плечами Олег. — Но я сомневаюсь…

— А я — нет! — глядя ему прямо в глаза, возразила Эмилия. — Ну подумайте сами: с чего бы этой несчастной капсуле взрываться…

Олег отвёл взгляд, взял бутылку и налил всем ещё по рюмке.

Выпили.

— Ждать надо было лучше… — буркнул себе под нос Антон. Однако его замечание прозвучало гораздо громче, чем он ожидал. Лариса тут же пнула мужа под столом ногой. Миссис Форестер замерла. На её лице появилось столь брезгливое выражение, словно она увидела в своём салате парочку использованных презервативов.

Опасаясь неадекватной реакции, Антон быстренько придумал повод, для того чтобы ретироваться.

— А где огурчики? — спросил он жену.

— В погребе… — злобно напомнила та.

— Пойду, принесу, — Антон поднялся и спешно покинул веранду.

— Он ещё немного не в себе… — пытаясь загладить возникшую неловкость, сказала Лариса. — Дёрганый какой-то…

— Ничего… — гостья быстро справилась с эмоциями и вновь стала холодной и сосредоточенной.

Олег, зная, кто эта женщина на самом деле, и не имея ни малейшего представления о том, на что намекал Антон, смотрел на неё с некоторым восхищением. Сейчас он абсолютно не понимал, во имя чего Даллас пренебрёг любовью и преданностью своей подруги. Ему вдруг очень захотелось оставить ей хоть призрачную надежду, сохранить веру в высшую справедливость и позволить жить в ожидании чуда. Тем более что она сама выдвинула вполне приемлемую для этого основу.

— Если вы считаете, что Дэвид имел резон скрыться из поля зрения Службы Безопасности, то, пожалуй, он мог поступить подобным образом… — Олег выдал эту фразу задумчиво, как плод своих глубоких размышлений.

Реакция миссис Форестер его несколько озадачила. Вместо того чтобы загореться надеждой, она лишь сдержано кивнула, будто отмахнулась. Этих баб сам чёрт не разберёт, решил Олег и, отодвинувшись от стола, принялся разглядывать подёрнувшийся темными тучами горизонт.

Видя, что разговор, касающийся гибели Дэвида, зашёл в тупик, Лариса спросила Эмилию про ребёнка. Гостья сначала ответила весьма холодно, однако слово за слово, и они ухватились за вечную женскую тему.

Олег их почти не слушал, он вспомнил про Сьюзен и, сжав от бессилья кулаки, продолжал наблюдать, как чёрный грозовой монстр заглатывает последний кусочек голубого неба.

— Ого! Смотри, какие тучи! — заметила Лариса.

— Да! Мне пора! — спохватилась Эмилия.

— Обожди — промокнешь!

— Нет, это надолго…

— А ты оставайся на денёк-другой…

— Не могу! — миссис Форестер была непреклонна. — Алекс там один с ума сойдёт. Пока!

Женщины поцеловались. Олег кивнул. Гостья процокала каблучками по ступенькам и скрылась за углом дома.

В воздухе пахло грозой. Антон давно вылез из погреба и неспешно возвращался к столу, неся в каждой руке по банке с соленьями. Увидев впереди направляющуюся к калитке супругу Дэвида, он вздохнул с облегчением. Однако она резко свернула с тропинки и пошла ему на встречу. Антон приготовился к тому, чтобы любезно попрощаться. Миссис Форестер с непроницаемым лицом подошла вплотную, и Сёмин почувствовал, что ему ниже пояса упёрлось что-то твёрдое. От неожиданности он едва не выронил банки. Опустив глаза, Антон увидел маленький дамский пистолет, бессовестным образом отодвинувший своим дулом клапан его ширинки…

 

10

Этого малыша было вполне достаточно, чтобы лишить отца семейства возможности дальнейшего его пополнения. И хотя они с Ларисой пока не задумывались об этом, всё равно, подвергшийся опасности орган был ещё дорог Антону и по многим другим причинам…

— Спокойно… — вымученно улыбнулся он. — Не надо эксцессов…

— Я знаю, что Дэвид жив, — жестко заявила Эмилия.

Впрочем, какая к чёрту «Эмилия», Антона сверлила взглядом прежняя отчаянная Кэтрин Гарднер.

— Я это чувствую! — сказала она. — И ты мне немедленно расскажешь, что произошло на самом деле!

— Я понимаю ваши чувства, — печально сказал Антон. — Но, вы ошибаетесь…

— Может я и ошибаюсь! Но не шучу!

Антон ощутил, что неприятное давление на его личную собственность несколько усилилось.

— Туфтой, которую вы мне здесь впаривали, будете развлекать журналистов, — процедила Кэт. — Ну, я жду!

«Блефует, — подумал Антон. — Как пить дать, блефует».

— Я связан определёнными обязательствами, — намекнул он. — И могу жестоко поплатиться за разговорчивость…

— Полагаю, не более жестоко, чем теперь, — прищурилась Кэт.

Жалко, что у этой сцены не было свидетелей. Со стороны ситуация выглядела весьма забавно: здоровый мужик в растопыренных руках держит банки с огурцами, а суровая леди пытается произвести впечатление на его меньшого брата. Пока, правда, безуспешно, ибо никакого оптимизма у мужика в штанах явно не наблюдается, скорее даже наоборот — если бы он мог втянуть своё хозяйство внутрь, то непременно сделал бы это. Однако игра только начата и уж будьте уверены, такая женщина приложит все усилия, чтобы расшевелить партнёра.

— Хорошо, я всё объясню, — пообещал Антон, — только давайте пройдём в дом.

— Нет! — отрезала Кэтрин. — Сделаем по-другому. Отвечай мне односложно! Дэвид жив?!

Антон едва заметно кивнул.

— Он на Земле?

Антон пожал плечами.

— Он в руках Службы Безопасности?

Антон снова кивнул.

— Это было его решение?

Получив очередной утвердительный ответ, Кэтрин спрятала оружие и, мило улыбнувшись, галантно произнесла:

— Спасибо за откровенность!

Её тёмный профиль мелькнул между деревьев и скрылся из виду. Сёмин облегчённо вздохнул, огурцов ему уже не хотелось…

Выскочив за калитку, Кэт едва не сшибла с ног Сьюзен. Женщины, каждая из которых была озабочена своими проблемами, хмуро посмотрели друг на друга и разминулись, не сказав ни слова.

Сьюзен с отрешенным видом миновала веранду и скрылась в доме. Олег понял, что всё кончено, и даже почувствовал странное облегчение. Переживать далее не имело смысла. Такое загадочное и неоднозначное понятие, как время, перелистнуло очередную страницу, зачеркнув тем самым одни и создав множество новых судеб…

Олег вышел во двор. Со стороны леса ощутимо тянуло прохладцей. На огромном пне, в тени крыльца сидел Антон. Рядом на аккуратно подстриженной травке стояли злополучные банки.

— Ты чего здесь? — спросил Олег.

— Обтекаю… — загадочно ответил Антон.

Олег присел рядом.

— Сьюзен вернулась, — вяло проинформировал его Сёмин.

— Знаю… — отмахнулся он. — Пошли они все на хер!

— Это точно…

— Ты-то чем недоволен? — удивился Олег.

Антон в двух словах изложил ему суть имевшего место инцидента. Коваленко истерично заржал.

— Очень смешно, — нахмурился Антон. — Мне чуть яйца не отстрелили, а тебе весело…

— Да это, небось, была зажигалка, — сквозь судорожные всхлипывания выдавил Олег. — А ты купился, как пацан…

— Ага! Посмотрел бы ты в её глаза, умник… У таких и зажигалки стреляют!

Олег разом прекратил смеяться, если, конечно, это можно было назвать смехом, и утёр непонятно от чего выступившие слёзы.

— Тебе не кажется, что в последнее время бабы как-то странно меняются, вроде как мутируют, и причём далеко не в лучшую сторону… — серьёзно заметил он.

— Почему не в лучшую, — возразил Антон. — Они мутируют в сторону мужчин… Вообще-то, не помню, кто сие первым сказал, но женщина — это всего лишь искалеченный ещё при зачатии мужчина…

— Гениально! — выдохнул Олег. — Умнейший, надо полагать, был человек…

Последний лучик Солнца, жалобно подмигнув, канул в беспросветной мгле отяжелевшего невыплаканным дождём неба. Ветер остервенело рвал верхушки деревьев. У соседей тоскливо завыла собака.

— Как ты думаешь, что она предпримет? — спросил Антон.

— Кто?

— Ну, эта… ковбойша с зажигалкой…

— Не знаю, — задумчиво сказал Олег. — От такой… можно ожидать чего угодно…

— Ты хоть подтвердишь, что меня пытали?

— Без вопросов! — пообещал Олег. — Хотя, думаю, на Службу Безопасности она наезжать не станет, тем более что ничего конкретного ты ей не сказал. И в принципе твоё утвердительное дёрганье головой можно легко представить как нервный тик. Она придумает что-нибудь более изощрённое. Если честно, я не понимаю Далласа. Такая шикарная женщина, а он в кусты…

— Тебе просто не всё известно…

— Ну, так просвети!

Первые крупные капли увесистыми плевками шлёпнулись на дорожку, зашелестели в хвое сосен, гулко забарабанили по крыше. Переполнившаяся чаша терпения природы обрушила на головы людей свои страдания, обратив их в понятную для всего живого форму.

Схватив каждый по банке, друзья ринулись под защиту веранды.

А в это время в объятиях Ларисы обливалась слезами Сьюзен. Она так и не смогла решиться уничтожить в себе то немногое, но абсолютно святое, что милостиво послал ей Господь…

 

11

Уже почти месяц Даллас провёл на марсианской орбитальной базе, где в составе обширной исследовательской группы занимался изучением чужого звездолёта. Из окружавших его специалистов никто не знал ни Дэвида Форестера, ни тем более Ника Далласа, а уж имя Патрик Бейлор — так теперь окрестила Ника Служба Безопасности — им и вовсе ни о чём не говорило. Конечно, поразительная осведомлённость Бейлора в некоторых аспектах функционирования инопланетного корабля не могла остаться незамеченной, но здесь не принято было задавать лишних вопросов.

Перед отправкой на Марс Нику настойчиво предлагали изменить внешность, но он всякий раз категорически отказывался. Почему он не хотел обрывать последнюю ниточку в прошлое — было загадкой и для него самого. Мысли о том, что когда-нибудь он всё-таки встретится с Кэтрин, изгонялись из головы, едва успев сформироваться в конкретные образы.

В итоге с несговорчивостью нового сотрудника временно смирились, тем более что пока Даллас находился на марсианской базе, все его контакты было легко проконтролировать. Этот неусыпный контроль Ник почувствовал с первых же дней своего пребывания в «шкуре» инспектора по внеземной технике Патрика Бейлора. Нельзя сказать, что такое положение вещей его устраивало. Годы относительно свободной, не зажатой рамками служебной иерархии и должностных инструкций жизни сильно развратили мироощущение бывшего офицера исследовательского флота. Однако «право выбора», считающееся неотъемлемой частью личности по-настоящему свободного человека, похоже, было отнято у него ещё задолго до появления на свет…

Поначалу, когда соглядатаи проявляли слишком уж неуёмную прыть, Ник позволил себе небольшую небрежность, в результате которой двое из них на сутки остались замурованы в медленно сжимающейся полости. Такие паразитные полости самопроизвольно возникали в чреве исследуемого корабля при любом штатном перестроении его внутреннего пространства. Когда пленников вызволили, они имели бледный вид и полные штаны. С тех пор таскаться следом за Далласом, изучающим возможности чужого звездолёта, добровольцев больше не находилось.

С коллегами по службе Патрик старался поддерживать ровные, нейтральные отношения. Он не принимал участия в вечеринках, не посещал бар, а также зал игровых автоматов, отдавая работе всё свободное время. За что моментально прослыл затворником, педантом и карьеристом. Тем не менее несколько женщин, входивших в состав обслуживающего персонала, явно симпатизировали инспектору Бейлору. Спокойный мужчина неопределённого возраста, приятной внешности и, наверняка, загадочной судьбы притягивал внимание «слабого пола» уже только тем, что в отличие от остальных, не пытался добиться этого внимания специально.

Впрочем на все адресованные ему откровенные взгляды Патрик отвечал нейтральной скупой улыбкой, в которой читалось моментально обезоруживающее любую женщину полное отсутствие какого-либо к ней интереса.

Помимо исследований, проводимых согласно утверждённому графику, Даллас ежедневно выделял время для того, чтобы заняться проблемой, на данный момент волновавшей его гораздо больше всего остального. А именно: расшифровкой координат прыжка, заданных для корабля самими рептилиями. Даже зная основные принципы кодирования космических объектов и сумев правильно применить их на практике (иначе блуждания по Вселенной экипажа «Счастливчика» могли бы растянуться на долгие годы), он всё равно никак не мог определить, какой путь был предначертан звездолёту Чужими. Без этого невозможно было понять, почему они отправили пленников одних. Это очень походило на некий эксперимент, результаты которого имеют непосредственное отношение к судьбе землян. Чутьё подсказывало Нику, что рептилии не остановятся на достигнутом и непременно попытаются продолжить свои загадочные изыскания. А вот как это может отразиться на Земле — оставалось только догадываться…

Чем глубже Даллас вникал в те или иные тонкости функционирования корабля Чужих, тем более он убеждался в том, что эта машина таит в себе ещё уйму загадочных и пока не поддающихся земной науке технологий. Без помощи Ника в изучении данного корабля люди вряд ли продвинулись бы дальше шлюзовой камеры. Но как выяснилось, даже его знания были столь поверхностны и избирательны, что говорить о серьёзном и последовательном анализе не приходилось — так, отдельные искры, незначительные проблески понимания в вязком тумане чуждой действительности.

Хотя порой удавалось нащупать нечто и впрямь очень важное. Одержимый желанием добраться до сути задуманного рептилиями фокуса, Ник обнаружил в программе входа в пространственный канал одну существенную деталь. Блок управления перед самым прыжком, когда уже ничего изменить было нельзя, отправлял в эфир точные координаты выхода.

Ошарашенный этим открытием, Даллас долго не мог сообразить, что сие может означать в их конкретном случае. В голову лезли всякие ужасные мысли. Вплоть до того, что Чужие изначально знали, кто такой Ник Даллас, и специально подстроили всё таким образом, чтобы получить координаты Земли. Но ведь местоположение Солнечной должно быть им хорошо известно! А вдруг это не те рептилии, что атаковали Землю своим астероидом?! Вдруг в самых отдалённых уголках Вселенной существует множество ящероподобных рас, и они враждебно настроены по отношению друг к другу.

Тогда и мытарства, выпавшие на долю «Счастливчика», следует отнести к проявлению этой вражды. Оставалась совершенно неясной роль одного «скромного землянина», на которого устроили настоящую облаву столь могущественные космические соседи. Неужели информация, быть может «погребённая» в его подсознании одной из канувших в вечность цивилизаций, имеет действительно огромную ценность…

Едва Далласа посетило это предположение, он немедленно связался по прямому шифрованному каналу с Виккерсом, курирующим все работы на марсианской базе. Заместитель Литвинова выслушал Ника несколько отстранённо. Похоже, он категорически не верил в то, что в окрестностях Солнечной в любую секунду может появиться огромный флот Чужих. А Далласа считал любителем дешевых сенсаций, возжелавшим напомнить о своей персоне.

Когда Ник закончил свою полную неподдельной тревоги речь, Виккерс вяло сообщил, что предоставленные соображения приняты к сведению и будут рассмотрены на ближайшем Совете Безопасности. Далласа подобное отношение, конечно, разозлило, и он, нарушая инструкции и субординацию, набрал номер личного коммуникатора Шеннона.

— Да, — торопливо откликнулся знакомый голос.

— Вас беспокоит Патрик Бейлор… — обрадовано сказал Ник. Быстрый ответ означал, что Шеннон находится либо на Марсе, либо где-то поблизости. Это было очень кстати. — Нам надо срочно переговорить!

— Вы за терминалом номер…

— Тысяча четыреста одиннадцать, — подсказал Ник.

— Я сейчас перезвоню, — пообещал Пол.

Не успел Даллас спрятать коммуникатор, как на экране появилось лицо Шеннона.

— Что у тебя ко мне? — строго спросил начальник контрразведки СКБ.

Ник коротко рассказал о своей находке и высказал опасения, что Земля может подвергнуться агрессии Чужих.

— Ты доложил Виккерсу? — озабоченно спросил Пол.

— Да… но, по-моему, он мне не верит…

— С чего ты взял?

— Ну, какой-то он тормозной… — замялся Ник.

— А ты хотел, чтобы он немедленно объявил всеобщую мобилизацию?

— Нет, но всё же…

— Виккерс — классный специалист и знает свою работу, — наставительно сказал Шеннон. — Так что не суетись и тоже займись тем, чем тебе следует заниматься. Или у тебя есть ещё какие-нибудь идеи?

— Есть! — признался Ник. — Я предлагаю собрать из добровольцев экипаж, вывести чужой корабль за пояс астероидов и попытаться прыгнуть по старым координатам…

— Зачем?! — искренне удивился Пол.

— Необходимо выяснить, чего добивались рептилии. Мне кажется, что без этого нам нечего будет противопоставить их флоту…

Шеннон поморщился.

— Ты говоришь так, будто точно знаешь, что вторжение непременно состоится… — заметил он.

Даллас пожал плечами и обречённо вздохнул.

— Я передам твоё предложение в Совет Безопасности, — безапелляционным тоном давая понять, что разговор закончен, сказал Пол. — Но почти уверен, что принято оно не будет. Занимайся своей работой, она сейчас очень важна, и не драматизируй ситуацию. Побереги нервы. Пока!

— Когда ситуация станет по-настоящему драматичной, чесать «репу» будет уже поздно… — глядя в черноту погасшего экрана, пробурчал Ник.

 

12

Напряжение последних дней вылилось в мрачную апатию. Даллас чувствовал себя совершенно разбитым. Тревога о будущем и боль прошлого, терзавшие его сердце, сменились тупым безразличием. Плодотворно работать, находясь в таком упадке душевных сил, не представлялось возможным. Это только в теории легко и просто жить сегодняшним днём. На самом деле не всякий человек, оставшись один на один со своими проблемами, способен выйти из депрессии без помощи традиционных психотропных средств.

Когда Ник ощутил, что до линии, отделяющей его от безумия или суицида, осталось всего полшага, он вдруг вспомнил прочитанное ещё в далёкой юности четверостишье:

И решил немедленно последовать рекомендации поэта. Правда, в «толкучку» ему всё равно не хотелось, а вот мысль, касающаяся «гомона и пира», была очень кстати…

Итак, Даллас собрался в срочном порядке посетить местный бар, а перед этим хорошенько встряхнуть своё бренное тело, подвергнув оное глубокой термической обработке.

На станции имелась маленькая банька, которую Ник и надеялся оккупировать, по меньшей мере, на полчаса. Это желание оказалось столь сильным, что он, бросив все дела, вернулся в свою каюту, собрал необходимые вещи и заспешил в другой конец жилого блока. Там, рядом с большим бассейном, «притаилась» заветная комнатка. До конца дежурной смены оставалось ещё около двух часов, и Даллас очень рассчитывал на то, что его никто не потревожит.

Вокруг бассейна и впрямь было пустынно. Бирюзовая вода мирно дремала в строгих объятиях тёмно-синих пластиковых берегов.

Ник живо представил, как распаренный плюхнется на эту гладь, поднимет тучу брызг и, похрюкивая от удовольствия, будет плавать взад-вперёд до тех пор, пока мышцы не нальются свинцовой тяжестью, а из головы не выветриться всякая чушь.

Задумавшись, он резко дёрнул дверь предбанника и обомлел.

Напротив занимавшего всю стену зеркала, спиной к Нику, стояла изящная почти обнаженная женщина. Из одежды на ней имелись только ажурные трусики. Её великолепная грудь притягивала взор, как магнит — металлические опилки, которые сразу норовят выстроиться в очередь.

Женщина, высоко подняв руки, продевала голову в футболку и пока ещё не знала, что стала объектом чьего-то пристального внимания. По-хорошему, Нику следовало быстренько прикрыть дверь и немедленно ретироваться. Но он замешкался буквально на пару секунд, а теперь дёргаться было уже поздно. В вырезе майки появилась короткая стрижка, и следом отражённые в зеркале огромные зелёные глаза поймали его взгляд.

Даллас сразу узнал её. Это оказалась Виктория Смирнова. Вика прибыла на базу всего несколько дней назад. Они уже имели непродолжительную беседу, из которой Ник выяснил, что она по образованию лингвист и будет помогать ему разбираться в тонкостях чуждой землянам терминологии.

Утонув в её глазах, Даллас смешался и, выдавив из себя скупое «пардон, мэм», отступил на шаг, чтобы вернуть дверь на место. Однако в последний момент что-то в этой сцене показалось ему странным и неправильным. Он мгновенно понял, что именно (бывают ситуации, когда голова начинает работать удивительно быстро), — Вика никоим образом не пыталась прикрыть свою наготу. Любая женщина (по мнению Ника) инстинктивно должна была одёрнуть майку или сделать какой-либо другой жест, подчёркивающий её невинность. Здесь ничего подобного не произошло: майка так и осталась где-то под мышками, заведённые за голову руки приняли ещё более вызывающее положение, на щеках появились лукавые ямочки…

В голове Далласа громко щёлкнуло, и он закрыл дверь.

Правда, перед этим Ник вошёл в предбанник, а щелчок был не чем иным, как активированным блокиратором замка.

— Не помешаю? — услышал он свой хриплый голос.

— Что вы… — Вика скромно улыбнулась.

Говорить о скромности, учитывая её вид, было совершенно неуместно, однако по-другому охарактеризовать эту улыбку Даллас не смог. Их взгляды вновь встретились. Ник подошёл к девушке вплотную. Как ни странно, но всё происходящее казалось ему вполне естественным, возникло ощущение, что Вику он знает давно, хотя и не настолько, чтобы потерять интерес к её прелестям.

Его ладони легли на горячую ещё чуть влажную спину девушки. Она обвила руками его шею. Их губы нашли друг друга и с робкой нежностью вступили в любовную игру.

Постепенно ласки становились всё более откровенными. Ник судорожно избавился от рубашки, и теперь отвердевшие соски Вики волновали его грудь своими трепетными прикосновениями. Вскоре за рубашкой последовали брюки и то немногое, во что успела облачиться Вика.

Ник рвался в бой. Он слишком давно был обделён женским вниманием, чтобы сейчас смаковать и растягивать удовольствие. Это потом он будет ласкать каждый изгиб её тела, упиваться ароматом волос, лелеять бархатную кожу и прислушиваться к чувственному дыханию.

Вика сладко охнула. Она лежала на спине. Гладкая деревянная крышка стола показалась ей пуховой периной. Ник, дрожа от возбуждения, обхватив руками её прелестную грудь, совершил короткую пробную вылазку. Стол, за которым, вероятно, предполагалось лишь распитие лёгких напитков, тем не менее, одобрительно скрипнул. После чего уже не умолкал ещё минут десять…

В момент кульминации мышцы, доведённые чуть ли не до судороги, перестали подчиняться мозгу, и Ник, вероятно, упал бы, но обхватившие его стальным обручем «слабые» женские ноги не позволили ему ни на йоту отдалиться от раскрывшегося цветка страсти. Вика вскрикнула, выгнулась дугой, её руки хаотично метались по столу, а на запрокинутом лице отразилось недоступное мужскому пониманию блаженство, в уголках глаз заблестели слёзы.

Через секунду она обмякла, расслабилась. Ник сгрёб её в объятия и, не разрывая причинно-следственной связи, повалился на стоявший позади него диванчик. Оказавшись сверху, Вика взяла инициативу в свои руки, и они продолжили упиваться немудрёным человеческим счастьем…

Теперь Даллас уже не был столь поспешен и мог позволить себе всяческие изыски. Вознёсшись на вершину сладострастия, они потеряли счёт времени. В предусмотрительно запертую дверь неоднократно барабанили их коллеги, желавшие просто попариться…

Впоследствии Даллас так и не смог понять, что толкнуло его в объятия этой женщины. Он слишком хорошо знал себя, чтобы поверить в обыкновенную похоть. Заниматься сексом, не имея духовной связи с партнёром, Ник мог только в состоянии крайне тяжёлого опьянения. Тогда что? Они ведь были едва знакомы! Аура? Биополе? Как им обоим удалось сразу понять, что они могут доверить друг другу свои самые сокровенные желания и, отбросив условности, слиться в единый организм?

Не найдя достойного ответа, он возложил ответственность за случившееся на того, кто изначально всё это затеял, а именно на Господа Бога…

 

13

Дорога извивалась так, будто её пытали. Раньше это не доставляло Алексу каких-либо неудобств. Теперь же, погружённый в свои мрачные мысли, он с раздражением дёргал крестовиной ручного управления. Электроника едва успевала скорректировать манёвр, и машина, визжа покрышками, с трудом вписывалась в очередной вираж.

На самом деле он никуда не спешил, но и сбавлять скорость не собирался. Накопившиеся в душе злость и досада требовали разрядки. Пожалуй, искалеченная машина позволила бы отвлечься от тяжёлых переживаний, а труп водителя вообще разом избавил бы его от всех проблем. Однако разбить это чудо техники было не так-то просто.

Алекс резко затормозил и свернул к тому самому озеру, где почти год назад узнал о том, что Кэтрин жива. Тогда был самый разгар осени, сейчас — только начало. Большое тёмное бревно лежало на прежнем месте. Алекс медленно подошёл и сел на его покатый, шершавый бок. Из-под недовольно хрустнувших остатков коры посыпалась древесная труха. Подхваченная лёгким ветерком она, обратившись в пыль, вознеслась на небо.

Земцов, уставившись на подёрнутую мелкой рябью воду, думал о том, что изменилось в его жизни за этот год. Начавший было налаживаться семейный быт рухнул от одного только упоминания о Далласе. Кэт под разными предлогами стала избегать близости, а после встречи с теми, на чьих глазах погиб Ник, и вовсе замкнулась в себе.

Конечно, её можно понять. Одно дело, когда человек считается пропавшим без вести, пусть даже надежды на его возвращение практически нет. И совсем другое — доподлинно удостовериться, что исправить уже ничего нельзя.

Поначалу Алекс неоднократно пытался отвлечь её от тяжёлых мыслей, но каждый раз наталкивался на глухую стену непробиваемого безразличия. Складывалось впечатление, что Кэт в чём-то винит его. Он никак не мог уяснить, в чём именно, а она упорно отмалчивалась. Совместное проживание превратилось в невыносимую пытку. Впервые в жизни Алексу стало тошно возвращаться домой.

Маленький рыжий муравьишка, резво вскарабкавшись по штанине, замер на коленке, словно всматриваясь в нависшее над ним печальное лицо. Алекс дунул. Муравей кубарем слетел на землю, но тут же опять, как ни в чём не бывало, начал новое восхождение. «Вот так и мы всю жизнь карабкаемся куда-то, на что-то надеемся, верим в успех, — подумал Алекс. — А многое уже предрешено заранее, как, например, то, что этот муравей опять полетит вниз. И по большому счёту мы даже не в состоянии осознать те силы, которые способны своим незначительным вздохом перечеркнуть все наши поползновения…»

Муравей вновь достиг коленки. Алекс безжалостным щелчком отправил его в аут, затем поднялся, ещё раз окинул взглядом безмолвное спокойствие природы. Теперь оно показалось ему очень обманчивым. Где гарантия, что кто-то недосягаемый уже не занёс над ним побелевшие от напряжения пальцы?

Алекс поспешил к машине. Он принял решение! Так будет лучше, пусть ситуацией займётся самый непревзойдённый лекарь — время.

Дорога перестала петлять, и спустя пятнадцать минут тёмно-синий внедорожник затормозил перед воротами гаража.

Заслышав шум, Кэтрин бросилась к окну, в очередной раз надеясь на чудо. Но чуда не произошло. У входа в дом, щурясь против Солнца, стоял Алекс. Он почему-то приехал на два часа раньше обычного. Кэт отпрянула и, вернувшись в комнату, легла на кровать рядом со спящим ребёнком.

Она чувствовала себя ужасно. Не имея возможности ни сказать правду, ни жить по-прежнему, женщина мучительно пыталась найти достойный выход из создавшегося положения. Кроме того, ей невыносимо хотелось встретиться с Ником, объяснить, ради чего она пошла на всё это.

Он должен понять и простить, иначе она не видела, откуда сможет черпать силы для дальнейшей жизни. Кэт прекрасно знала, что для того, чтобы пообщаться с Ником, ей необходимо поставить Службу Безопасности в такие условия, при которых её сотрудники сами будут вынуждены организовать им свидание. Кое-какие идеи у неё были, но все они требовали длительной подготовки, а Кэт очень боялась, что Даллас успеет подписаться на какую-нибудь авантюру.

В то же время ей было жалко Алекса. Уж он-то точно ни в чём не виноват, однако судьба вновь решила лишить его так и не обретённого счастья.

Алекс поднялся на второй этаж, заглянул в детскую. Кэт и ребёнок мирно спали.

Осторожно притворив дверь, он пошёл собирать вещи. У него в запасе оставалось всего полчаса. Переодевшись и покидав в сумку предметы первой необходимости, Земцов спустился в гостиную. Там, присев на край стола, он задумался. Следовало, конечно, разбудить Кэт и поговорить с ней ещё раз, но он поймал себя на том, что боится этого разговора. Ему гораздо легче было позвонить ей из космопорта и, сообщив о своей длительной командировке, покинуть Землю, оставаясь в плену несбыточных надежд. Он предчувствовал, что она может сказать ему нечто такое, что поставит окончательную жирную точку в их отношениях.

Неожиданно на лестнице появилась Кэтрин. Она словно прочла его мысли и решила, что «точка» всё-таки не помешает. Её тревожный взгляд заставил Алекса расправить опавшие плечи. Последнее, что он мог себе позволить, это мужественно принять любой приговор.

— Уезжаешь? — медленно спускаясь вниз, тихо спросила она.

— Штаб военно-космических войск проводит большие манёвры. Мне предложили возглавить оперативную группу… я согласился…

— Какие ещё манёвры? — нахмурилась Кэт. — И почему ты?

— Будут задействованы все имеющиеся силы, — пояснил Алекс. — Мой опыт может быть полезен…

— Странно… — на её лице появилось озабоченное выражение.

— Что?

— Чего это они вдруг?

— Давно пора было, — посуровел Алекс. — Теперь спохватились!

— А что случилось?

— Не знаю…

— Врёшь!

— Нет!

— Алекс, умоляю, скажи мне правду!

— Я всегда говорил тебе правду… — укоризненно произнёс он.

Кэт стояла, нервно покусывая губы, в её глазах разгорелся лихорадочный огонь.

— Что с тобой? — спросил Алекс.

— Ты надолго? — опять не ответила Кэт.

— Ну, месяца три-четыре, не меньше, сама понимаешь…

— Да, конечно…

Кэт подошла к окну. Она была уверена, что происходящее напрямую связано с возвращением Ника, и теперь совершенно не знала, как поступить.

Алекс неслышно приблизился, взял её за плечи. Она вздрогнула, но не отстранилась, как это неоднократно случалось в последнее время.

— Чего ты боишься? — шепнул он.

Кэт закрыла глаза. Сейчас она боялась разрыдаться.

— Почему ты стала меня избегать? — вопрос его мучительных раздумий, облечённый в слова, прозвучал просто и даже примитивно.

— Прости меня…

— Это не ответ.

Кэт промолчала.

Алекс глянул на часы.

— Мне пора, — сообщил он. — У тебя будет время, чтобы успокоиться, подумать и принять окончательное решение. Имей в виду: жить с тобой, как с соседкой, я не хочу!

Он отпустил её плечи, подхватил сумку и направился к выходу.

— Подожди! — Кэт резко развернулась.

Алекс замер. Его сердце гулко ломилось вон, наружу, бежать. Он был уверен, что ничего хорошего ему сейчас не скажут.

— Подожди… — повторила Кэт упавшим голосом. — С моей стороны бессовестно просить тебя о помощи, но ты единственный, кому я могу довериться в этой ситуации…

Алекс с трудом унял разыгравшиеся эмоции и повернулся к ней. Сработал какой-то защитный рефлекс, и теперь он вновь ощущал себя молодым циничным офицером, на котором бабы вешаются гроздьями — только успевай штаны расстёгивать.

— Помоги мне найти Ника!

Алекс нахмурился. Ему показалось, что Кэт бредит. Ну конечно, у неё нарушилась психика, а он, вместо того чтобы стать ей опорой в трудную минуту, решил самоустраниться, сбежать, как безмозглый самолюбивый самец…

— Не смотри на меня так… — жалобно попросила Кэт. — Я в своём уме! Ник не погиб. Он подписал со Службой Безопасности какой-то особый контракт…

— Откуда ты знаешь? — хмуро спросил Алекс.

— Один из членов экипажа «Счастливчика» вынужден был сказать мне правду…

Алекс воспринял новость с поразительным хладнокровием. Он даже чуть обрадовался. Нет, не тому, что Даллас жив. Как это ни кощунственно звучит, но на сей факт ему по большому счёту было наплевать. Просто теперь всё встало на свои места, не осталось ни надежд, ни тревог. Ловушка, в которую он сам сунул свою душу, захлопнулась. Кого винить? Кому плакаться? Сам виноват! Зато какая поразительная лёгкость в голове, прямо хоть сейчас на небеса, впрочем он ещё сумеет правильно распорядиться остатком жизни, которая более никого не касается…

 

14

Даллас изо всех сил старался забыть Кэт. Большое количество работы и неожиданно появившаяся новая подруга способствовали поставленной задаче как нельзя лучше.

Поначалу он сильно подозревал, что Вика оказалась в его объятиях не случайно. Службе Безопасности, несомненно, хотелось знать, чем живёт, о чём думает и мечтает её новый, весьма своеобразный, сотрудник. Однако Вика не давала ему ни малейшего повода усомниться в искренности своих чувств. В конце концов, Ник решил, что даже если она и пересказывает кому-то произнесённые им вслух мысли, то от этого её улыбка не становится менее влекущей, кожа не теряет гладкости, а оргазм — бурности.

Жизнь научила его относиться терпимее к правилам игры. Попытки добиться идеальной справедливости ещё никогда ни к чему хорошему не приводили.

Кроме того, её излишнюю разговорчивость, если таковая всё же присутствовала, можно было использовать для убеждения руководства СКБ в необходимости срочных активных действий. Тем более что именно Вика занималась расшифровкой обозначений, связанных с координатами прыжка, заложенными в бортовой компьютер непосредственными хозяевами корабля.

Даллас фактически переселился в её каюту. Днём они с переменным успехом ломали головы над нестандартной логикой инопланетного разума, а ночью, с неизменным вдохновением, занимались сексом.

Спустя пару недель их творческий союз принёс первые, конкретные результаты. Перелопатив огромное количество справочного материала, они пришли к выводу, что действительно имеют дело не с «шуткой» или ошибкой системы навигации чужого звездолёта, а с неким обособленным миром, название которого дословно переводилось как «Пространство пути». Что под этим понимали рептилии и зачем им понадобилось отправлять туда захваченный в плен экипаж «Счастливчика», оставалось неясным.

Окрылённый мелькнувшим лучиком надежды на разгадку, Ник с утроенной энергией набросился на изучение данных, хранящихся в памяти «трофейного» корабля. Но никакой дополнительной информации, касающейся сути понятия «Пространство пути», обнаружить, никак не удавалось.

Даллас злился. Он чувствовал, что находится за полшага от какого-то великого открытия, но всё больше убеждался, что эти «полшага» можно преодолеть, лишь совершив прерванный прыжок.

После того как на очередной рапорт о необходимости проведения подобного эксперимента был вновь получен категорический отказ, Ник решил действовать иначе.

Как-то вечером он появился на пороге Викиной каюты с бутылкой коньяка, коробкой, набитой деликатесами, и загадочным выражением на своей тщательно выбритой физиономии. Она едва успела принять душ и выглядела очень призывно, но Даллас пришёл не за этим.

Сегодня они ещё не виделись. Вика целый день составляла отчёт о проделанной работе, а Ник, как обычно, пропадал в недрах исследуемого объекта.

— Привет! — Даллас мимолётным поцелуем скорее отстранил, чем приласкал шагнувшую ему навстречу женщину. Целомудренно поправив лёгкий халатик, наброшенный на её голое тело, он стал невозмутимо раскладывать на столе прихваченные в баре продукты.

— Одно из двух: или перетрудился, или проголодался… — вздохнула Вика, озадаченная столь прохладным к себе отношением.

Даллас бросил на неё снисходительный взгляд, но промолчал.

— О! — Вика схватила жестянку с крабовым паштетом. — Мой любимый!

— Кто? — мимоходом поинтересовался Ник, забирая из её рук маленькую баночку, по стоимости сравнимую с ужином в ресторане.

— Патрик! Конечно ты!

Даллас непроизвольно поморщился, он никак не мог привыкнуть к этому дурацкому имени.

— Нет, он ещё и носом крутит! — возмутилась Вика и ощутимо ткнула его пальцем в бок. Даллас ойкнул.

— Только без рук! — грозно предупредил он.

— Без рук?! У-у, шалун…

Громко пшыкнула последняя пневмокрышка.

— Прошу к столу! — помпезно изрёк Ник.

Вика плюхнулась в ближайшее кресло. Даллас разлил коньяк по рюмкам и тоже сел.

— За что пьём?

— За авантюру! — Ник хищно улыбнулся.

Вика подняла брови, но Даллас уже выпил, и ей пришлось молча последовать его примеру. Смачно откусив от вожделенного бутерброда, она закатила глаза.

— Кайф…

— Неплохо, — согласился Ник, разливая по второй.

— Ну а теперь?

— Теперь… — Ник на секунду задумался, — теперь, за покорение «Пространства пути»!

Он, цепко следя за своей подругой, принял очередную дозу. Вика опять замешкалась.

— Глотай веселей! — подбодрил её Ник.

Вика на этот раз, только слегка пригубив, отставила рюмку в сторону.

— Не гони, — неожиданно серьёзно сказала она.

«Есть! — подумал Ник. — Заглотила!» — И небрежным жестом плеснул себе ещё коньячка.

— Ты что задумал?

Даллас пожал плечами.

— С чего ты взяла?

— Патрик, с чужой техникой шутки плохи!

— Да что ты заладила: Патрик, Патрик! Какой я тебе «Патрик»? — устало сказал Ник.

— А кто же ты? — насторожилась Вика.

Даллас пристально посмотрел ей в глаза и обнаружил в них лишь неподдельное недоумение и даже опаску. Неужели он ошибся и она действительно не более чем высококлассный лингвист. Или прекрасная актриса? В любом случае, начатое представление следовало довести до конца, а там посмотрим…

— Я Великий Первооткрыватель, лауреат премии Галактического Братства — господин Бейлор!

Вика расслабленно усмехнулась. Тревога исчезла с её лица.

— Извините за моё невежество, мистер Бейлор! — она с деланным кокетством поправила воротничок халата. — А что именно вы «первооткрыли»?

Ник осклабился. «Рано радуешься, детка! — подумал он. — Основной прикол ещё впереди…»

— Например, сегодня я обнаружил одну хитрую штучку, позволяющую кораблю рептилий уходить в прыжок, вообще без какого-либо разгона…

Сказано это было обманчиво будничным тоном. Таким тоном, как правило, жены сообщают мужьям о новой дорогостоящей покупке, правительство информирует граждан о «незначительном» росте инфляции, а банкоматы отказывают в выдаче наличных денег.

— Шутишь?! — Вика уже не знала, как реагировать на его слова.

— Отнюдь… — Ник и не думал шутить, он просто врал, причём самым бессовестным образом.

— Руководству доложил?

— Успеется… — он сделал многозначительную паузу. — Эти трусливые прагматики перестраховываются на каждом шагу. Однако теперь я смогу обойтись без их благословления!

— Ага, — она подозрительно прищурилась. — Ты всё же что-то задумал…

— Угадай!

Вика беззвучно шевельнула губами.

— Нет! — на её лице появилось страдальческое выражение. — Зачем так рисковать? Далось тебе это «Пространство пути»!

— В том-то и дело, что пока не далось!

Вика опустила голову, словно специально, чтобы Даллас ничего не смог прочитать в её огромных глазах.

— Возможно, я проявляю непозволительное любопытство, но скажи мне, откуда ты так хорошо знаешь язык рептилий? — спросила она.

Разговор начал принимать недопустимую направленность, и Ник поспешил вернуть его в прежнее русло:

— Ты сама видишь, что одного знания языка слишком мало, чтобы понять их истинные намерения. Зачем они стремились на Землю? Почему позволили себя уничтожить? Какие ещё сюрпризы ждут землян в будущем?

— Откуда такая уверенность, что этот прыжок даст ответ хоть на один интересующий нас вопрос? — Вика подняла лицо. В её взгляде сквозило абсолютно искреннее непонимание.

— Это реальный шанс докопаться до истины! Недопустимо сидеть и ждать, пока рептилии явятся сюда вновь!

— Короче… — Вика одним махом осушила рюмку. — Ты хочешь, чтобы я помогла тебе нейтрализовать дежурную смену…

Даллас оторопел. Вика, как ни в чём не бывало, отправила в рот большую розовую креветку.

— Тогда ты сможешь вывести корабль из дока, — жуя, продолжила она, — и беспрепятственно свалить незнамо куда…

Ник, мягко говоря, не ожидал подобной реакции. Он предполагал лишь заставить Вику поверить в бескорыстность своих намерений, а потом, запершись в звездолёте рептилий, вступить в переговоры с руководством СКБ. Если даже Вика не является штатным осведомителем, в такой ситуации её непременно попросят рассказать об их последней беседе. Ведь близкие отношения в замкнутом мирке станции невозможно скрыть от постороннего внимания.

Она должна была подтвердить, что Ник и впрямь может стартовать прямо из дока, правда, что при этом останется от самой станции — трудно представить. Блефуя, таким образом, Даллас надеялся в ультимативной форме добиться от СКБ формального разрешения на проведение эксперимента; выйти в космос и начать разгон. Когда наблюдатели поймут, что он их надул, помешать ему они, скорее всего, уже не успеют.

— А если я действительно соглашусь?! — восклицание Вики вывело его из задумчивого оцепенения.

— У тебя богатая фантазия, — мрачно сказал он. — Но однажды я уже воспользовался подобной услугой со стороны женщины. Ни к чему хорошему это не привело…

Впрочем Далласу не суждено было осуществить свой новый план. Пока он тут вёл дипломатические игры, вещая о мнимой опасности, грозящей человечеству, эта опасность, обернувшаяся несколькими сотнями чужих звездолётов, уже вторглась в пределы Солнечной системы…

 

15

Нельзя сказать, что Земля была совсем не готова к агрессии, но в столь массированную атаку никто из членов Объединённого Правительства не верил до самого последнего момента. Поэтому предложение руководства СКБ о минировании района выхода из канала звездолёта рептилий, управляемого Далласом, сочли слишком дорогостоящим и необоснованным.

В результате один на один с вынырнувшей около Юпитера армадой Чужих оказался флот, насчитывавший всего лишь двадцать средних боевых кораблей, три крейсера и два авианосца. Ввиду явного неравенства сил им было предписано отступить под прикрытие марсианских ракетных баз, но сделать этого они не успели…

Чужие застали корабли землян за отработкой огневого взаимодействия и, видимо, решив, что встречают именно их, атаковали слёту. Завязался неравный бой. Большинство кораблей агрессора уступали землянам в размерах и энерговооруженности, но их невообразимое количество не оставляло надежд на победу. Исход битвы не смогли переломить даже две сотни тяжелых истребителей, таившихся в утробах авианосцев.

Подкрепление, которое поначалу хотела выслать Земля, явно не успевало, а отправлять ещё один флот на верную гибель было равносильно предательству. Оставалось ждать, когда Чужие, разделавшись с форпостом людей, приблизятся к орбите Марса и попадут под перекрёстный огонь стационарных ракетных баз.

Из того, что среди незваных «гостей» было множество пресловутых «подков», сам собою напрашивался вывод о принадлежности данного флота расе рептилий. Узнав об этом, Даллас немедленно предложил использовать угнанный им звездолёт для вступления в переговоры с налётчиками. Дело в том, что формат радиосвязи, используемый Чужими, значительно отличался от земных стандартов.

Теперь Служба Безопасности оказалась на удивление сговорчивее, и спустя всего лишь несколько часов после начала грандиозной бойни на орбите Юпитера Нику было позволено вывести чужой звездолёт из дока станции. В экипаж парламентёра включили Вику и ещё двоих работавших с ними парней, техника и навигатора. Для того чтобы поддерживать контакт с Землёй, на чужака спешно навесили дополнительную антенну и передатчик. Конечно, прыжка эти «лепные украшения» не выдержат, но сейчас задача стояла совсем иная — выяснить намерения противника и, по возможности оттягивая время, спасти людей.

То ли от осознания навалившейся на его плечи ответственности, то ли от предчувствия чего-то непоправимого — Далласа заметно трясло. Стараясь быть крайне внимательным, он вывел корабль в космос и с предельно допустимым ускорением двинулся в район конфликта.

Однако затея эта успеха не имела. Все призывы по средствам дальней связи, направляемые Далласом в эфир, либо не доходили до адресата, либо попросту игнорировались.

О нападении на Солнечную были немедленно поставлены в известность все члены Союза Разумных Систем. Гиперпочта с невероятной скоростью разнесла эту весть по доступной людям части Вселенной. Кодированные сгустки плазмы перемещались в пространственных каналах гораздо быстрее, чем любые другие материальные объекты. Правда и энергии для этого требовалось невообразимое количество. Так, излучатель на Плутоне обслуживало одновременно пять термоядерных реакторов. Сей прискорбный факт, к сожалению, исключал возможность использования гиперпочты обычными звездолётами.

На выручку землянам заспешили боевые флоты многих дружественных рас, но они были весьма невелики, и для их прибытия требовалось определённое время. Поэтому заслугу горстки земных кораблей, вступивших в неравное противостояние с противником и тем самым значительно снизивших темп его продвижения вглубь Системы, трудно было переоценить.

Кроме сообщений союзников о готовности оказать Земле любую посильную помощь, гиперпочта доставила и кое-какую совершенно неожиданную информацию. Выяснилось, что несколько лет назад рептилии захватили исследовательский корабль, принадлежащий Баркосам. Эта человекообразная раса обитала в Магеллановых Облаках, строила отличные звездолёты и стояла у истоков создания Союза. Используя пленённый экипаж, рептилии обратились к руководству одной из крупнейших производственных Корпораций Баркоса с обоюдовыгодным предложением. Они обещали предоставить исчерпывающее описание десятка новых технологий, которые позволили бы данной Корпорации по многим позициям выйти на первое место среди производителей компонентов космических кораблей, значительно опередив в этой отрасли все другие расы людей. Это сулило огромные прибыли, престиж и процветание.

Взамен рептилии просили сущую малость — организовать проведение некой шпионской миссии. Объектом шпионажа должна была стать Земля…

Данная сделка была одобрена на секретном заседании совета директоров, и служба безопасности Корпорации отправила на Землю своих агентов.

Правительство Баркоса ни о чём не подозревало. Однако спустя некоторое время, в результате тонкой, хитроумной операции, заговор был раскрыт. И всё же его основным участникам удалось уничтожить архив и свести счёты с жизнью.

Что рептилиям опять понадобилось на Земле и почему они использовали такой странный способ для достижения своих целей — так и осталось невыясненным.

Опасаясь крупного скандала, а возможно и временной изоляции с отменой всех дипломатических миссий, правительство Баркоса скрыло этот инцидент. Тем более что по косвенным данным объёмы шпионажа имели незначительный и узконаправленный характер.

И только сейчас Баркос счёл необходимым «посыпать голову пеплом». Земле были принесены глубочайшие извинения и предоставлена вся добытая по этому делу скудная информация.

Члены Совета Безопасности были в бешенстве. Срочным порядком поднимались все визы, выданные туристам, коммерсантам и дипломатам, когда-либо прибывавшим на Землю с Баркоса. Опрашивались сотни общавшихся с ними людей. Предстояло перелопатить тысячи компьютерных файлов, просмотреть огромное количество служебных видеозаписей, обследовать посещавшиеся «дорогими гостями» объекты на предмет оставленной шпионской аппаратуры и тому подобное.

На ушах стояли и Служба Космической Безопасности и Министерство Внутренних Дел, а также десятки других ведомств, сотрудники которых так или иначе контактировали с представителями планеты Баркос.

Тем не менее поначалу почему-то никто не удосужился связать эту неприятность с судьбой Дэвида Форестера и постигшими его семью злоключениями. А когда соответствующая логическая цепочка всё-таки была выстроена, предпринимать что-либо было уже поздно…

 

16

Внутреннее пространство центра управления походило на лежащий на боку кокон. Из семи ложементов были заняты только четыре. Посередине, непосредственно внутри светящегося мнемопульта, расположился Даллас. Справа лицом к нему сидел Гарри. Он оказался человеком настолько крупным, что едва втиснул своё седалище в узкие обводы явно не рассчитанного на такую комплекцию кресла. Затылок Ника сверлил взглядом Джим, а Вика устроилась по левую руку. Пожалуй, только её присутствие на борту было оправданно, ибо она уже худо-бедно разбиралась в языке и письменности рептилий и могла контролировать отправляемые Далласом сообщения.

Впрочем роли, отводимые Гарри и Джиму, тоже не вызывали никаких сомнений. Хотя смогут ли они помешать Нику, удумай он начать свою игру, было под большим вопросом.

Не получив ответа ни на одно из адресованных агрессору посланий, Даллас приуныл. Он очень надеялся, что настал наконец момент, который позволит ему не только помочь человечеству избежать ненужных жертв, но и выяснить, почему лично его постоянно преследуют какие-то неведомые силы.

Надежды не оправдались…

Шли вторые сутки полёта. От вступившего в неравный бой флота землян уже мало что осталось. С Земли давно поступил приказ вернуться на базу. Однако Ник не торопился с возвращением и продолжал разгон. Джим и Гарри цепко следили за его действиями. Скоро в их наушниках прозвучит условный сигнал, и они попытаются принудить Ника развернуть корабль. К этому моменту следовало подготовиться…

Даллас посмотрел на Вику. Интересно, на чью сторону встанет она? Судя по высказанным ею на их последнем романтическом вечере предложениям, она должна сделать правильный выбор! Ник не хотел, даже, пожалуй, боялся остаться в одиночестве…

Для очистки совести он ещё раз вызвал Шеннона. Потянулись томительные минуты ожидания. Распластанные значительной перегрузкой тела плохо слушались хозяев. Ник покосился на Гарри. Тот сидел красный, как рак, и казалось, был безразличен к происходящему. Ох уж эта медвежья медлительность… Даллас был уверен, что на самом деле Гарри готов в любую секунду пальнуть в него чем-нибудь парализующим. Притихший за спиной Джим и вовсе был почти бесконтролен, его следовало нейтрализовать в первую очередь.

— «Малыш» отзовись! — раздался в наушниках голос Пола.

— «Малыш» на связи! — подтвердил Ник.

— Почему до сих пор не начал манёвр? — грозно спросил Шеннон.

— Прошу разрешения провести «Эксперимент», — бесстрастно сказал Даллас.

— Ответ отрицательный, — без малейшей заминки сообщил Пол. — Немедленно возвращайся на базу…

Видимо, по этому вопросу руководство СКБ уже приняло окончательное решение. Но беда в том, что и Ник не собирался уступать. Кто знает, выпадет ли ему ещё раз столь удобный случай свести счёты с судьбой. Плохо, конечно, что в это дело оказались вовлечены и трое невинных людей, но Даллас всё-таки надеялся выбраться из «Пространства пути» живым и не потерять экипаж.

— «Малыш», не делай глупостей! Твоя помощь нужна нам здесь…

— Сомневаюсь… переговоры со мной ящеры вести не хотят, а больше я пока ни на что не способен…

— «Малыш», ты устал! — слишком отчётливо произнёс Шеннон.

Гарри едва заметно двинул плечом. Ник, не желая рисковать, отправил в систему жизнеобеспечения заранее заготовленную команду. Вокруг подголовников ложементов, в которых покоились тела Джима и Гарри, мгновенно образовались сизые слабо мерцающие сферы. Не успев осознать своё фиаско, агенты уснули младенческим сном.

Даллас не был уверен, что именно эта фраза была ключевой, но промедление могло закончиться плачевно. В арсенале Службы Безопасности было достаточно способов, чтобы подчинить его волю. Стоило ему опоздать, и «Малыш», отделившись от личности Ника, сам безропотно привёл бы корабль на Базу.

Наушник зловеще молчал, и это молчание говорило само за себя. Наверняка Шеннон ждал доклада о том, что объект нейтрализован.

Даллас слегка повернул голову и посмотрел на Вику. Она ответила взглядом полным решимости и чуть заметно кивнула. У него отлегло от сердца. Он не ошибся! Его подруга была готова сознательно пойти на риск.

— «Малыш» на связи… — напомнил о себе Ник.

— Что с экипажем? — сухо поинтересовался Шеннон. Вероятно, он уже понял, что опять упустил Далласа.

— Экипаж спит… — ответил Ник. — Во время прыжка они мне ничем помочь не смогут, так что пусть пока отдохнут…

— Перестань паясничать! — рявкнул Шеннон. — Я приказываю тебе вернуться! Ты снова ставишь себя вне закона!

— Я обязательно вернусь! — оптимистично пообещал Даллас. — Но прежде выполню свой долг…

— Ты вынуждаешь меня пойти на крайние меры… — пригрозил Пол. — В соседнем секторе имеются наши боевые корабли. Если ты не прекратишь разгон, я отдам им приказ атаковать на поражение…

— Они не успеют… — уверенно заявил Ник. — Не понимаю, почему вы не хотите узнать истину?

— Потому что мы её уже знаем! Им нужен ты! Они охотятся именно за тобой! Охотятся давно и целенаправленно.

— Зачем?

— Пока неясно…

— Вот видишь! Не думаю, что они успокоятся, заполучив мою голову…

— «Малыш», вернись. Не исключено, что твоё присутствие позволит избежать широкомасштабной агрессии Чужих…

— Нет! — отрезал Даллас. — Либо мы выясним всё до конца, либо земляне так и останутся заложниками чужой воли… Конец связи!

Он отключил передатчик. До входа в канал оставалось совсем чуть-чуть. Корабль рептилий и впрямь мог уходить в прыжок при значительно меньшей скорости, чем это делали земные звездолёты.

Даллас ещё раз сверил координаты выхода. Куда заведёт их эта абракадабра, он действительно не знал, но чувствовал, что поступает правильно…

— Скоро? — спросила Вика. Она слышала его перепалку с Шенноном.

— Через семь минут… — ответил Ник.

— Надеюсь, нам повезёт… — вздохнула она.

Даллас промолчал.

Секунды капали медленно, но неотвратимо. А сколько времени придётся провести в сером чреве канала, вообще неизвестно. От мысли, что ожидание выхода может растянуться на несколько дней, у Ника тупо заныла грудь.

— Патрик, мне кажется, что я заслужила право узнать правду…

— Какую? — раздраженно бросил Даллас.

— Кто ты на самом деле?

— Обыкновенный человек…

— Тогда почему Шеннон сказал, что рептилии охотились за тобой?

— Вот это я и хочу выяснить!

— Это нечестно, — тихо сказала Вика.

— Что?

— Я хочу знать, что происходит!

— Я тоже…

— Это не ответ!

— Тебе не кажется, что ты нашла не самый лучший момент для беседы, — жестко сказал Ник.

— Ты не оставляешь мне выбора! — Вика, с трудом преодолевая перегрузку, приподняла руку. В её плотно сжатом кулаке вполне могла притаиться трубка одноразового парализатора.

Даллас заметил движение и подумал, что зря он понадеялся на женскую преданность. Женщина, как правило, в большинстве случаев действует исключительно исходя из собственной выгоды. Хорошо, если эта выгода совпадает с вашей, в противном случае — берегитесь.

Ник глянул на хронометр. До прыжка оставалось три минуты. Имело смысл попытаться тянуть время.

— Не глупи, — спокойно сказал он. — Одна ты не справишься с управлением…

— Разве я не была прилежной ученицей? — парировала Вика. — Уж как сбросить скорость — соображу…

— Хорошо… — сдался Ник. — Я всё объясню тебе сразу после прыжка.

— Убеди меня в этом, — холодно порекомендовала она.

— Ладно… никакой я не Патрик, я Ник Даллас… ну, помнишь взрыв астероида, так вот: это я погиб в его чреве.

Вика опустила руку. Сказать, что она была поражена, — значит не сказать ничего…

Перегрузка усилилась, а потом разом отпустила. Проецируемое на обзорный купол звёздное небо сменилось серой безликой кашей. Корабль рептилий вошёл в канал.

Даллас расправил плечи, посмотрел на притихшую подругу.

— А я всё гадал, работаешь ты на Службу Безопасности или нет, — беззлобно сказал он.

— Теперь понял?

— Не совсем…

— Если бы я работала на Службу, то разделалась бы с тобой без лишних разговоров!

— Не скажи! — усмехнулся Ник. — Там сидят ещё те игроки! Ты могла действовать строго по инструкции.

— Ты можешь подозревать меня в чём угодно, однако обещание своё должен сдержать. Рассказывай…

Ник хотел выбраться из кресла, но тут заметил, что хронометр опять начал обратный отсчёт. В сизой дымке голографического куба вновь замельтешили символы и диаграммы. Он не поверил своим глазам. Компьютер сообщал, что до выхода из канала остались считанные секунды.

Снова навалилась тяжесть, да такая, что Вика застонала. Зыбкие контуры мнемопульта наполнились багровым сиянием. Корабль испытывал критические перегрузки.

Даллас был готов к чему угодно. Даже к смерти, но то, что он увидел, оказалось выше его понимания и перечеркнуло все надежды.

После того как звездолёт, едва выдюжив прорыв через раздираемую им самим метрику пространства, всё-таки вывалился из канала, датчики внешнего контроля не обнаружили ничего… ни света звёзд, ни магнитных и гравитационных полей, ни жёстких излучений, ни космической пыли…

Однажды Далласу уже пришлось пережить нечто подобное. Ник слишком хорошо помнил, чем это закончилось — он навсегда потерял Кэт. Если, как и в прошлый раз, эта пустота сожрёт целый год его жизни, то теперь, может статься, они потеряют и Землю…

 

17

Земным флотом, принявшим на себя первый удар превосходящих сил противника, командовал адмирал Хубер. На одном из крейсеров, в качестве военного советника, находился генерал Земцов. Все боевые корабли были полностью укомплектованы личным составом и боеприпасами. На крейсерах даже имелись расконсервированные планетолёты и бомберы, хотя отработка атак по поверхности не планировалась. Авианосцы тащили дополнительные танки с топливом для истребителей. Среди кораблей обеспечения выделялись два огромных транспортника. В их грузовых отсеках, навстречу неминуемой гибели, летели несколько сотен отработавших свой срок автоматических спутников и разведывательных зондов. Их предполагалось использовать в качестве активных тренировочных целей. Специальная программа заставит эти, подлежащие утилизации куски высокотехнологичного железа вести себя несвойственным им образом — имитировать манёвры атаки и уклонения, таранить истребители и засорять эфир радиопомехами.

В общем, командование военно-космических сил собиралось провести полномасштабные тактические учения с боевыми стрельбами из всех видов вооружения. Отдельное внимание уделялось отработке взаимодействия между тяжёлой палубной авиацией и кораблями среднего класса.

Подобное мероприятие проводилось впервые и должно было влететь налогоплательщикам в копеечку. Однако на сей раз ни одно из оппозиционных средств массовой информации не посмело даже вякнуть о том, что на содержание военного флота тратятся слишком большие деньги.

Адмирал Хубер пользовался в войсках заслуженным уважением. Его любили за острый ум и весёлый характер и вместе с тем побаивались за абсолютное неприятие любых проявлений неорганизованности, халатности или трусости.

В своё время, ещё будучи полковником, Хубер прославился наглой вылазкой в ту самую звёздную систему, где подвергся нападению первый американский звездолёт, экипаж которого впоследствии был эвакуирован Земцовым. Это произошло, когда земляне, успешно отбившие атаку астероида рептилий, решили, что пора разобраться и с этой застарелой проблемой.

Хуберу удалось не только крепко пугнуть плюющиеся кислотой шары, но и «взять языка». При детальном изучении выяснилось, что пленник представляет собой неразумную космическую форму жизни. Таким образом, было доказано, что, по крайней мере, с этой стороны Земле ничто не угрожает.

Люди вздохнули с облегчением и восторгом. Кругом только и говорили о новом открытии. Учёные всех мастей едва не рвали друг друга на части за право исследовать внеземную жизнь, которая и впрямь представляла интерес для многих научных направлений.

Впрочем, спустя совсем немного времени, в контакт с землянами вступили представители миссии Союза Разумных Систем, и космические шары ушли на второй план. Планету захлестнул такой информационный поток, что компьютеры едва успевали перекачивать терабайты данных. Земная цивилизация перешла на новый, ещё более непонятный виток своего развития.

Как бы там ни было, но военно-космические силы предстояло развивать и совершенствовать. Всё, что в этом направлении удалось сделать генералу Земцову, мгновенно и безнадёжно устарело.

Достойным преемником Земцова на должности командующего стал Хубер. Молодой энергичный полковник сразу понравился Алексу, и он с лёгким сердцем передал ему своё детище. Впоследствии они некоторое время почти не общались. Но, когда Земцов перешёл на работу в Академию, то есть фактически вернулся в военно-космические силы, Хубер частенько консультировался у него по различным аспектам боевой подготовки личного состава флота.

Именно Хуберу принадлежала инициатива привлечь Алекса Стратега на крупнейшие учения в качестве военного советника. В СКБ почему-то поначалу восприняли это предложение весьма прохладно, но потом дали «добро».

Когда Земцов поднялся на борт нового суперсовременного крейсера, все его печали и тревоги ушли на второй план. Он окончательно убедился, что не создан для размеренной земной жизни, его место здесь — среди титана, пластика и чуткой электроники. Ему не было жалко потерянных лет. Лишь потеряв что-то, человек может почувствовать цену утраченного и порадоваться вновь обретённому.

Надо отдать должное провидению, оно было на стороне землян. Едва земной флот развернулся в боевой порядок, а учебные цели покинули трюмы транспортников, — из пространственного канала повалили корабли Чужих. Таким образом, их первый удар пришёлся как раз на долю космического мусора.

Пока Чужие жгли и кромсали вышедшую из употребления технику, Хубер успел связаться с Землёй и доложить обстановку. Ответ запаздывал, но адмирал не терял времени даром. Он прекрасно понимал, что отойти под прикрытие марсианских баз они уже не успеют, а посему, не дожидаясь формального подтверждения командования, отдал боевой приказ. Лично от себя адмирал добавил, что благодарен судьбе за оказанную ему честь защитить родную планету и пожелал всем удачи. Затем он сделал несколько распоряжений, касающихся порядка вступления в бой, и расставил акценты на схеме преемственности управления и огневой поддержки.

Земцов, возглавлявший на флагмане группу штабных офицеров, был срочно переправлен на крейсер «Непобедимый». Крейсером командовал молодой майор. Этот поход был первым и теперь, возможно, последним в его жизни. Приказ о передаче своих полномочий генералу Земцову он воспринял с пониманием и, как показалось Алексу, с облегчением.

Лишь только Алекс занял в боевой рубке крейсера командирское кресло, на связь вышел Хубер.

— Освоился? — сосредоточенно поинтересовался он.

— Да, я готов!

— С Земли пришёл приказ — любой ценой задержать продвижение агрессора вглубь системы…

Алекс кивнул.

— Задержим. На большее нас всё равно не хватит… я смотрю, численность их кораблей перевалила за пятьсот единиц.

— За шестьсот, — поправил его адмирал.

Алекс вгляделся в экран.

— Тем более, — сказал он. — Хотя много мелочёвки. Её оттянут на себя истребители, а мы займёмся главными силами. Отклонение десять градусов. Видишь? По-моему, этот самый крупный…

— Слишком плотно прикрыт, — с сомнением произнёс Хубер.

— Ничего, будем прореживать! Единственный наш шанс на успех — лишить противника направляющей силы.

— Земля предполагает, что нас атакует флот рептилий, — сообщил Хубер.

— Вот как! — посуровел Алекс. — Опять эти мерзкие рожи!

— Ну что, начнём?! — оживился адмирал.

— Командуй!

— Внимание! — Хубер включил основную систему оповещения. Сейчас его слышали абсолютно все, кому предстояло вступить в неравную схватку…

Ревя, словно загнанные в ловушку кровожадные звери, истребители один за другим покидали стартовые шахты авианосцев. Их экипажи были обречены. Они знали это, но продолжали выполнять свою работу. Что двигало этими людьми? Чувство долга? Безвыходность ситуации? Желание защитить своих близких? Призрачная надежда на спасение? Вряд ли они осознавали истинные мотивы охватившей их отчаянной решимости, тем самым ещё раз демонстрируя загадочные свойства человеческой души.

С самого рождения обречённые на смерть люди, порой способны получить от неё удовольствие…

Алекс внимательно следил за тем, как истребители расходятся широкими дугами, отвлекая на себя значительное количество мелких кораблей противника. Едва диспозиция была выстроена, авианосцы нанесли первый лучевой удар по врагу. Чужие, явно, не ожидали такой мощи. Около полусотни кораблей, двигавшихся в авангарде, потеряли боеспособность. Жаль, что и авианосцам для восстановления заряда в накопителях потребуется слишком много времени.

За дело взялись крейсеры. Выдав по три ракетных залпа и переключив всю энергию на защитные экраны, они ринулись вперёд. Задача была ясна — любыми средствами атаковать и уничтожить флагман рептилий. Вплоть до лобового тарана. Исходя из этого, действовать следовало быстро и решительно. Корабли огневой поддержки, образовав вокруг крейсеров защитную сферу, приняли на себя мощный ответ Чужих. Завертелась стремительная карусель космического боя. И хотя звездолёты воюющих сторон разделяли значительные расстояния, лучевое оружие и сверхскоростные ракеты делали своё дело.

Авианосцы, грузовозы и обслугу пришлось бросить на растерзание — они не могли двигаться с необходимым ускорением. Не считаясь с потерями, земляне рвались вперёд. Эфир переполнили отрывистые команды и матерные к ним пояснения.

Рептилии довольно быстро разгадали тактику людей, и по тому, как они засуетились, стало ясно, что земляне выбрали верное направление. Вот только надежд на то, что их выпад достигнет цели, с каждым часом становилось всё меньше.

К исходу вторых суток боя корабли огневой поддержки были рассеяны. Флагманский крейсер, получив солидную пробоину в реакторном отсеке — отстал, но не сдался. Хубер ушёл в глубокую оборону, время от времени превращая наиболее зарвавшиеся корабли противника в сгустки высокотемпературной плазмы. Второй крейсер вынужден был свернуть с курса, чтобы преградить путь шедшей на перехват крупной эскадре Чужих.

Только Алекс продолжал выполнение сверхзадачи. Впрочем и его ресурсы были на исходе. Он уже понял, что атака захлебнулась, и лишь по инерции отдавал распоряжения боевой группе и штурманам. Необходим был какой-то новый, нестандартный ход, а лучше если бы вдруг прибыло подкрепление. Но прыжки крупных кораблей внутри Солнечной — крайне опасны. Небольшая девитация несущей, и ещё одна планета превратится в пояс астероидов. Да и разогнаться они уже не успеют.

Стоп!

А зачем им разгоняться? При прыжке без разгона можно абсолютно точно задать координаты выхода… Правда из канала появится не отправившийся в прыжок звездолёт, а поток античастиц, равный ему по массе…

Так ведь это же замечательно! От возбуждения Алекс, забыв про перегрузку, чуть не подскочил.

— Связист! — гаркнул он в микрофон.

— Слушаю, сэр…

— Экстренное сообщение на Землю! Шифруй!

— Готов…

«Эффективно выполнить поставленную задачу не имею возможности. Прошу помощи! Соберите все крупные транспортные корабли, находящиеся на орбите Марса. В первую очередь желательно использовать рудовозы и танкеры. Запрограммируйте их компьютеры на прыжок по моим координатам. Без предварительного разгона! Повторяю — корабли должны уйти в прыжок без разгона! Короче, вызываю огонь на себя! Жду сообщения о готовности. Алекс Стратег».

— Есть, — доложил связист.

— Отправляй!

— Сообщение ушло.

— Отлично! — Алекс засёк время. При самом удачном раскладе ответ придёт лишь через полтора часа. Мелочь! Однако в данной ситуации предстоящие девяносто минут ожидания показались ему вечностью. Следовало о своей инициативе поставить в известность командующего. На экране появилась разъярённая физиономия Хубера.

— Сам вижу! — прорычал он. — Не достанешь!

— Достану! — спокойно заявил Алекс.

Хубер изменился в лице.

— Как?! — с надеждой выдохнул он.

— Земля поможет…

Адмирал недоверчиво покачал головой. Земцов в двух словах изложил свой план.

— Класс! — просиял Хубер. — Всем пи…ц настанет!

— И нам в том числе…

— Ну, нам так и так досталось бы… хотя… где же ты раньше был?

— А ты?! — огрызнулся Алекс.

— В конце концов, кто из нас «Стратег»?!

— Ладно, проехали, — махнул рукой Земцов. — Полагаю, Земля примет моё предложение. По самым оптимистичным прикидкам, грузовозы смогут стартовать часов через семь. Я вот что думаю: пусть крейсеры продолжают биться в автоматическом режиме. Да, эффективность упадёт, но это теперь не главное. Экипажи надо рассадить не по спасательным модулям, на них далеко не улетишь, а по планетолётам и бомберам и тихой сапой покинуть умирающие корабли. Вряд ли Чужие станут отвлекаться на эту мелочь, а у людей появится небольшой шанс выжить…

— Думаешь, они успеют отойти на безопасное расстояние?

— Во всяком случае, из эпицентра выйти должны, — пожал плечами Алекс, — а там как Бог на душу положит.

Хубер закатил глаза, подвигал челюстью, помассировал виски.

— А и хрен бы с ним! — изрёк он наконец. — Значит, дожидаться подтверждения с Земли не будем?

— Зачем? Как ты справедливо заметил: «хрен бы с ним»…

— Ладно, тогда мы начинаем грузиться…

— Давай! Я своих тоже отправлю…

— А сам?

— Ну, должен же кто-то ответить Земле и сообщить окончательные координаты… — будничным тоном пояснил Земцов.

— Алекс!

— Адмирал! Не надо соплей! Я оставлю для себя какую-нибудь посудину и покину крейсер немного позже, и ещё неизвестно кому из нас повезёт. Всё, конец связи.

Алекс переключился на внутреннюю систему оповещения.

— Внимание экипажу! Немедленно запустить программы автоматического пилотирования и ведения огня. Боевой части — подготовить массированную ракетную атаку по ближайшим кораблям противника. О выполнении докладывать мне лично!

Он вполуха выслушал сухие и лаконичные рапорты командиров подразделений. Когда прозвучал последний из них, Алекс выдал новый приказ:

— Всему экипажу разместиться на планетолётах и бомберах и покинуть корабль! Повторяю: спасательные модули не использовать, только планетолёты и бомберы. Парни! Врубайте полную тягу и постарайтесь, не привлекая внимания, свалить подальше от этого места! Удачи вам, ребята!

Алекс подтянул к себе консоль боевой группы, выждал пять минут и активировал «ввод». Крейсер вздрогнул, разом освободившись от последнего боезапаса. А ещё через пять минут от его хвостовой части отделились двенадцать набитых людьми «скорлупок» и, пока Чужие жгли несущиеся к ним ракеты, попытались незаметно раствориться в пространстве. Что из этого получилось — покажет время…

Алекс остался один.

В чреве огромной туши крейсера не было больше ни единой живой души. По-прежнему светились экраны, мелькали индикаторы и гудели двигатели, но вместе с тем казалось, что корабль как-то притих, словно понимал, что прожить ему предстояло ещё всего лишь несколько часов.

Алекс был спокоен. Это его выбор, его путь. Глупо уворачиваться от пули, которая уже засела в твоей голове.

Но, как известно, ожидание смерти — хуже самой смерти. Алекс включил диктофон и стал разговаривать с ним, как с единственным близким человеком…

Пришло сообщение с Земли. Более трёх десятков транспортников были готовы к прыжку и ещё столько же спешно загружались чем попало, только бы увеличить свою массу.

Земцов отправил окончательные координаты. Скоро корабли, выходящие из внережимного полёта, превратятся в потоки античастиц, и окружающее пространство охватит огненный смерч аннигиляции, который будет сжигать всех без разбору — плохих и хороших, своих и чужих, правых и виноватых. Даже космическая пыль превратиться в излучение…

Алекс установил аварийную частоту, переключил передатчик на полную мощность и вышел в эфир открытым текстом:

«Внимание! Дэвиду Форестеру и Нику Далласу от Алекса Земцова! Ты не прав… Она лучше и преданнее, чем ты думаешь! Она тебя любит и ждёт… Всё, что у неё есть самое дорогое, — твоё! Береги их! Будьте счастливы… Я сделал всё, что мог… Прощайте…»

Это послание услышали все, кто в Солнечной имел хоть какое-то отношение к космосу. Не услышал его только тот, кому оно было адресовано, ибо уже находился слишком далеко от этого мира…

 

18

Такого «фейерверка» в окрестностях Солнца не было, вероятно, последние несколько миллионов лет. Огненные шары, пожирающие любую материю, вспухали один за другим. Звездолёты, попавшие внутрь такого шара, исчезали мгновенно и бесследно. Те же, кому «посчастливилось» избежать прямого контакта с антивеществом, под воздействием мощнейшего лучевого удара превращались в безжизненные, оплавленные глыбы.

От огромного флота Чужих остались жалкие крохи. Не пытаясь продолжить движение в сторону голубой планеты, корабли рептилий прижались к поясу астероидов и легли в дрейф.

Часть населения Земли бурно праздновала победу, часть оплакивала гибель близких людей, а транспортные компании подсчитывали убытки от потери своих крупнейших и современнейших грузовозов. Впрочем Объединённое Правительство, на радостях, обещало всем выплатить значительные компенсации.

Со дня на день в район боевых действий должен был выдвинуться резервный флот военно-космических сил. Перед его командованием были поставлены три задачи: снять экипажи с уцелевших земных кораблей, добить противника и захватить образцы инопланетной техники. При выполнении последнего пункта следовало попытаться заполучить выживших рептилий в плен.

Печать эйфории от неожиданной победы лежала на всём. Средства массовой информации взахлёб славили земную науку и технику. Хозяйственники средней руки умилялись слаженности и организованности действий марсианской администрации. Политики под шумок агитировали за свои партии. А генералы всех мастей, расправив плечи, воинственно надували щёки.

Слегка ошизевшие от этого безобразия обыватели тщетно боролись с желанием вытравить поселившийся в душах ужас крупными дозами алкоголя. Наиболее бесстрашные и продвинутые лазили по глобальной сети в поисках самых ярких фотографий имевшего место локального апокалипсиса.

Однако кое-кто в СКБ и Совете Безопасности прекрасно понимал, что радоваться ещё ох как рано. От Далласа до сих пор не поступало никаких известий. И если то, что рассказывал экипаж «Счастливчика», правда, тогда в Солнечную вот-вот может нагрянуть вторая волна атаки. А за ней третья…

И «забросать» этот вал грузовозами уже не удастся. Тем не менее открыто выступить с подобными заявлениями никто не решался.

Новые, шокирующие известия появились спустя неделю после инцидента. Астрономы наперебой затараторили о неизвестной звёздной системе, которая вдруг обнаружилась всего в двадцати двух световых годах от Солнца. По космическим меркам, расстояние плёвое.

Измождённая сенсациями общественность притихла, а лучшие умы человечества ломали головы над тем, как такое вообще возможно. Светимость новой соседки несколько превышала солнечную, но вполне укладывалась в границы, отведённые для жёлтых карликов. Было доказано и наличие у «гостьи» нескольких планет. Точно количество определить не удавалось, но это уже не суть важно.

Опять на полную мощность заработала гиперсвязь. Факт мгновенного возникновения полностью сформировавшейся звёздной системы подтвердило большинство рас, обитавших в нашей Галактике. И не одна из них ничего подобного ранее не наблюдала.

Литвинов выступил на экстренном заседании Совета Безопасности, где подробно изложил тревожные новости, неутешительные выводы экспертов и список предлагаемых СКБ мероприятий.

Конечно, все понимали, что наиболее достоверную информацию сможет предоставить лишь полномасштабная исследовательская экспедиция, но с её отправкой было решено повременить. Люди словно надеялись, что наблюдают некий мираж, который скоро рассосётся сам собой.

Тем временем в Солнечную прибыли боевые эскадры союзников. В изменившейся ситуации — это было слабым утешением. Если некто обладает такой мощью, что способен перемещаться по Вселенной, не покидая своей «клумбы», то отмахнуться от пары сотен воинственно настроенных звездолётиков ему, надо полагать, не составит особого труда.

Эти соображения и были высказаны Начальником СКБ на втором заседании Совета Безопасности. Некоторые члены Совета, скорее от собственной беспомощности, чем по злому умыслу, обвинили Литвинова в трусости и проведении «страусиной политики». Литвинов вспылил. Рыча как старый бульдозер, он позволил себе словесно пройтись по оппонентам, не считаясь со званиями и не стесняясь в выражениях.

Многие из присутствовавших на том памятном заседании понимали, что он прав. Совет Безопасности давно изжил себя и более не мог адекватно и оперативно оценивать стремительно меняющиеся внешние условия. Однако реакция на критику оказалась вполне закономерной. На свет было извлечено прошение Литвинова об отставке…

Временно исполняющим обязанности Начальника СКБ назначили Шеннона. Принимая дела, он попросил бывшего шефа не исчезать из поля зрения. В ответ на эту просьбу Литвинов рассмеялся и погрозил преемнику пальцем. Они прекрасно поняли друг друга. Конечно, скрыться от Службы Безопасности было нелегко, но Шеннон имел в виду совсем другое. Он рассчитывал в дальнейшем иметь возможность получать у Игоря Геннадьевича некоторые консультации. Литвинов не возражал.

В соответствии с приказом — немедленно организовать исследовательский рейд, Шеннон приступил к работе. Он и не думал как-то саботировать решение Совета, но и особого рвения не проявлял. Чутьё подсказывало ему, что Литвинов прав — преждевременное вмешательство в чужие дела может спутать все карты, и Земля вновь окажется между молотом и наковальней. Действительно, это сейчас семь парсеков — мелочь, а случись такое хотя бы лет сто назад. Тогда людям оставалось бы лишь наблюдать за необычным явлением природы и строить гипотезы. Так почему же теперь мы стремимся сунуть нос туда, куда нас пока никто не звал?

За двое суток до старта экспедиции Шеннон встретился с Литвиновым в его загородном доме. На улице было прохладно, а в гостиной мерно потрескивал камин. Они пили кофе с коньяком и обменивались ничего не значащими репликами.

— Никак не свыкнусь с новым темпом жизни… — посетовал Литвинов. — Раньше всегда мечтал выспаться, а теперь видеть кровать не могу…

Шеннон загадочно улыбнулся.

— Ну да, — буркнул новоявленный пенсионер, — сейчас ты мне скажешь, что надо видеть не кровать, а ту, которая на ней лежит. Эх, молодёжь…

Он налил себе ещё одну чашечку и потянулся за коньяком.

— Завтра улетаю… — сказал Пол.

— Решил лично возглавить?

— Да… ситуация обязывает…

— «Ситуация» мать её… — ругнулся Литвинов. — Я бы вообще до появления Далласа никуда бы не дёргался!

— Думаешь, он вернётся?

— Почти уверен.

— И что нам это даст? — усомнился Пол.

— Информацию… — Литвинов прикурил и сделал первую богатырскую затяжку. — Хоть какие-то дополнительные крохи… Я тут всё думал, взвешивал… Ничего ведь не «пляшет»… Куда ни ткнись — везде абсурд.

— Что верно, то верно, — вздохнул Шеннон. — Но и Далласу я не особо верю. Он, явно, что-то не договаривал.

— В его положении — это неудивительно.

— Зато мы теперь в «удивительном положении»…

— Здесь нет его вины, — Литвинов прикончил сигарету. — Полагаю, он не сделал ничего предосудительного.

— Время расставит всё по местам.

— Время — это «продажная девка», навязываемая нам природной ограниченностью восприятия мира! — наставительно сказал Литвинов. — Мы, по-моему, уже неоднократно в этом убеждались. А что может показать продажная девка, ты и сам знаешь…

— И это не самый худший вариант, — улыбнулся Шеннон.

— Кому что…

Неожиданно Пол вскочил и, подойдя к камину, уставился на огонь.

— Осенило? — поинтересовался Игорь Геннадьевич.

Шеннон повернулся и посмотрел сквозь него.

— А если эта звезда переместилась не в пространстве, а во времени… — прошептал он, немного помолчал и, расширив глаза, добавил: — А вдруг это наше Солнце!

Литвинов изменился в лице и замахал руками, словно хотел сказать — «чур тебя». Шеннон между тем продолжил свою мысль:

— Зная направление и скорость движения Солнечной системы в Галактике, мы можем вычислить, когда оно проходило или будет проходить через данную точку, и таким образом определим разницу во времени между нашей Землёй и вновь прибывшей!

— Ну, всё! Не хватало, чтобы ты сошёл с ума в моём доме! Представляю, в чём ещё меня тогда обвинят?

— Разве не красивая теория? — насупился Шеннон.

— Неизвестно, что в большей степени привлекает внимание людей, — красота или уродство…

— То есть?

— Красоту каждый понимает по-своему, а критерии уродства значительно более единообразны.

— Можно по существу, — попросил Пол.

— Пожалуйста: во-первых, мы не знаем, проходит ли Солнечная система через тот участок Галактики, где появилась новая звезда; во-вторых, её светимость немного выше чем у Солнца; в-третьих, на мой взгляд, все теории, касающиеся одновременного существования одних и тех же материальных тел в разных временных потоках, — абсолютный бред, и наконец, в-четвёртых, если ты окажешься прав, то я нам не завидую!

— Уточнить траекторию движения Солнечной системы можно хоть сейчас, — парировал Шеннон. — А насчёт светимости… Ты слышал про гравитационные линзы?

— Это другое!

— Но принцип может быть аналогичен. Откуда нам знать, какие физические процессы сопровождают переход материального тела из одного временного потока в другой? Что касается «бреда», извини: любая другая теория мгновенного переноса целой звёздной системы, я уверен, будет выглядеть не лучше!

— В чём ты хочешь меня убедить? Допустим: ты прав! Тогда тем более летать туда не стоит. Глядишь — повисит-повисит и вывалится обратно в своё время.

Шеннон уже не слушал. Он нервно тискал коробочку личного коммуникатора. Связавшись с заместителем по науке, Пол очень вежливо попросил его уточнить траекторию движения Солнечной и немедленно доложить ему результат.

— Слишком любезно разговариваешь с подчинёнными, — поморщился Литвинов. — На шею сядут…

— Не сядут… — рассеяно произнёс тот и, отойдя от огня, плюхнулся на прежнее место. Потянулись минуты ожидания. Обсуждать что-либо, не получив ответ, было бессмысленно.

Коммуникатор звякнул лишь спустя полчаса. Шеннон спокойно выслушал звонившего, поблагодарил и, сунув трубку в нагрудный карман, вновь задумался.

— Что там?! — не выдержал Литвинов.

— Новая звезда располагается точно на пути, пройденном нашим Солнышком… «Колыбель человечества» находилась в той области пространства порядка тридцати тысяч лет назад…

— Это ничего не доказывает!

— Однако совпадение более чем странное, и потом… — Шеннон вдруг замолчал. Их напряженные взгляды пересеклись. Пытаясь привязать озвученный срок к земной истории, они одновременно вспомнили, пожалуй, единственное значительное событие, которое, принято относить к тому времени.

Литвинов озабоченно почесал подбородок.

— Ну, дела… — сказал он. — Если мне не изменяет память, то считается, что именно в те времена на Земле окончательно сформировался «человек разумный»… Хотя это всего лишь теория.

— Как бы нам не пришлось проверить её на практике… — мрачно изрёк Шеннон.

Бывший шеф Службы Безопасности хотел что-то ответить, но у Пола опять звякнул коммуникатор.

«Да, — отозвался он, помолчал. — Буду через час».

Спрятав коммуникатор, Шеннон тяжело поднялся.

— Мне пора…

Литвинов не стал задавать лишних вопросов.

Уже на пороге пожимая ему руку, Пол позволил себе превысить полномочия и озвучил пока ещё секретную информацию:

— Только что к нам в гости пожаловал новый флот рептилий… По предварительным оценкам, численностью раза в полтора больше предыдущего…

 

19

Далласа одолевало беспокойство. Он впервые выступал перед столь солидной аудиторией. Да и то, что ему предстояло сообщить, больше походило на сценарий фантастического боевика, чем на реальные факты. Экстренное заседание расширенного Совета Безопасности Системы проходило на орбитальной Базе СКБ.

Ник сидел в центре большого овального помещения. Несколько десятков пар глаз внимательно следили за его мимикой и жестами. В этих взглядах читалось недоверие и опаска. Он понимал, что сомнению подвергается каждое сказанное им слово, но продолжал рассказывать, стараясь не пропускать важные детали и расставлять правильные акценты. Это было не просто. Даллас и сам ещё многого не осознал, однако он уяснил главное — именно от землян зависит дальнейшая судьба разумной жизни во Вселенной.

Среди присутствовавших в зале людей были не только представители силовых структур и военных ведомств, но и ведущие учёные, а также известные психологи и специалисты по аномальным явлениям. В таком составе Совет Безопасности не собирался с момента вступления Земной Федерации в Союз Разумных Систем.

Было крайне важно заставить эту непростую аудиторию поверить в услышанное. Сдвинуть с места, а лучше вообще сломать бюрократический механизм принятия важных решений. Объяснить, что необходимо действовать быстро и целенаправленно, иначе не избежать катастрофы. Малейшее промедление ввергнет наш мир в хаос, а жизнь десятков поколений превратит в кошмар. На много веков борьба за выживание станет единственной целью всех человеческих рас.

Даллас умолк, перевёл дыхание, взял стакан и хлебнул тонизирующего напитка.

Он уже рассказал собравшимся о том, как на звездолёте рептилий прыгнул по тем координатам, которые изначально были внесены в его компьютер. Это привело к тому, что корабль как бы выпал из материального мира. Аналогичная история не так давно произошла с грузовозом «Счастливчик». Закончилась она плачевно — корабль землян был атакован и уничтожен, а чудом спасшемуся экипажу была уготована странная миссия. И только благодаря сумевшему перехватить управление Далласу люди смогли вернуться на Землю, где выяснилось, что их уже почти похоронили.

На этот раз события развивались гораздо быстрее. В абсолютном вакууме звездолёт пробыл всего несколько минут, по крайней мере, по корабельному времени, а затем вновь вернулся в обычное пространство. И опять это произошло внутри какой-то звёздной системы. Навигационный процессор быстро сориентировался и выдал координаты. Расстояние до Солнца составляло всего лишь двадцать два световых года, а совсем рядом, на удалении в пару световых минут, висел огромный флот Чужих…

Однако теперь корабль Далласа вполне мог сойти за своего. Ник хотел было воспользоваться этим обстоятельством, но его моментально раскусили. Впрочем оно и к лучшему. Гигантская космическая крепость поглотила их вместе с кораблём. Так Даллас и его спутники впервые вступили в непосредственный контакт с живыми представителями расы рептилий. Результатом этого контакта стало прибытие в Солнечную систему ещё одного военного флота, целью которого была защита землян от предыдущего вторжения.

Ник понимал, что в такой поворот событий трудно поверить. Чем он может подтвердить свои слова? Да и где гарантия, что рептилии и впрямь раскрыли свои истинные намерения?! То, что их флот так и не пересёк орбиту Юпитера, ещё ничего не доказывало. Поэтому сейчас было необходимо подробнейшим образом изложить суть проблемы. Это представлялось совсем не простой задачей. Многое из того, что он узнал, совершенно не укладывалось в голове. И всё же следовало постараться быть объективным и убедительным. Ведь именно на Далласа Чужие возложили миссию подготовить им встречу с полномочными представителями руководства Земной Федерации. Хотя нависшая над миром угроза затрагивала интересы всех рас, защитить от неё могли только земляне…

Ник вернул стакан на место и, судорожно сглотнув, снова заговорил:

— Теперь, когда вы знаете, что произошло с моим кораблём и экипажем, я могу перейти к главному. Хочу сразу предупредить — мне известен только общий ход событий. Выяснять тонкости и состыковывать детали — дело будущего… Существует множество теорий возникновения и эволюции нашей Вселенной. «Космологическая проблема» издавна волновала лучшие умы человечества. Сейчас до её решения остался всего один шаг. Ещё в двадцатом веке астрофизик Линде выдвинул гипотезу, согласно которой «творение» материи происходит из вакуума, обладающего в большей части объёма Вселенной сверхвысокой плотностью. Этот процесс сопровождается образованием расширяющихся пузырей обычного вещества. Можно предположить, что в одном из них мы и живём… Так вот, господа, похоже, что Линде был прав!

В зале возник неясный гул. Кто-то скрипнул креслом и недоверчиво покачал головой, кто-то спешил высказать своё мнение в ухо соседу, но большинство ждало пояснений.

— Давайте сразу определимся с терминологией, — сказал Даллас. — В дальнейшем моём рассказе под «нашей Вселенной» следует понимать именно «наш пузырь» в толще мирового сверхплотного вакуума. Другие пузыри будем считать другими Вселенными… Ну, это всё равно что представить головку сыра, в которой каждая дырка и есть такая Вселенная… Сравнение с сыром, конечно, более чем условно. Нетрудно догадаться, что вблизи стенок пузыря наблюдается мощный рост гравитационных взаимодействий, в результате чего происходит значительное искривление пространства. А такое понятие, как время, практически вообще перестаёт существовать. Поэтому с какой бы скоростью ни двигалось материальное тело, пытаясь достичь границы пузыря, сделать этого оно не сможет. В связи с чем Вселенную, действительно, можно условно считать бесконечной. Но за этой недостижимой гранью есть множество других пузырей-Вселенных. Некоторые из них образовались значительно раньше нашей и вот-вот схлопнутся, то есть будут вновь поглощены сверхплотным вакуумом. На их месте когда-нибудь образуются новые Вселенные. Нам это пока не грозит. Наблюдаемая нами Вселенная термодинамически достаточно молода, а вот кое-кого из «соседей» уже постигла эта участь…

Ник снова взял стакан и сделал пару глотков. Он чувствовал, что забрался в такие дебри, которые непонятны и неинтересны доброй половине собравшихся, но не представлял, как иначе изложить суть проблемы.

— Толчком к образованию нового пузыря является некий информационно-энергетический сгусток. Что способствует его формированию — не ясно, однако всё дальнейшее развитие вновь появившейся Вселенной происходит под управлением заложенной в нём информации. Исходя из вышесказанного, нетрудно понять, почему встречавшаяся нам доселе разумная жизнь имеет одинаковую основу. В другом пузыре программа развития будет несколько иной, что обязательно отразится на высших ячейках единого информационного поля — разумных существах. Думаю, вы уже догадались, что рептилии пришли к нам из другой Вселенной. Пришли не по своей воле, а спасаясь от неминуемой гибели. Их пузырь схлопнулся много миллионов лет назад. И всё бы ничего, да только основу всех взаимодействий в их Вселенной составляла отрицательная энергия… вернее…

Даллас замолчал, мучительно подбирая слова, нервно мотнул головой и продолжил:

— Не надо воспринимать мои слова буквально. У нас пока нет понятий, способных точно отразить суть явления. Поэтому будем считать, что основу взаимодействий в нашей Вселенной составляет энергия положительная. Чем это грозит, я объясню чуть позже. Теперь что касается непосредственно Земли… Когда рептилии пришли к выводу, что момент исчезновения их мира гораздо ближе, чем того хотелось бы, они бросили все силы на поиски путей к спасению. Их усилия не пропали даром. Был разработан способ прокалывания сверхплотного вакуума. Таким образом, несколько десятков миллионов лет назад первые представители расы рептилий на гигантском астероиде достигли нашей Вселенной. Более того, их угораздило вывалиться в наш мир в непосредственной близости от Солнечной системы. Они несказанно обрадовались, обнаружив пригодную для жизни планету. Впрочем это не снимало проблемы в целом. Перебросить аналогичным способом триллионы жителей с тысяч планет гибнущего мира не представлялось возможным. Исследования были продолжены. Теперь они велись с обеих сторон. На Земле, Луне и Фаэтоне были созданы соответствующие лаборатории. Это дало свои результаты, которые, однако, далеко не всем понравились. Выяснилось, что в нашей Вселенной раса рептилий может зажить гораздо счастливее, чем когда бы то ни было. Информационно-биологическое поле нашего мира способствовало снижению агрессии и вообще могло кардинально поменять менталитет пришельцев. Единая раса разделилась на два непримиримых лагеря. Вспыхнули гражданские войны. Тем не менее в этих непростых условиях, работы, направленные на выявление способов преодоления вакуумного барьера, развернулись с новой силой. Каждая из противоборствующих сторон стремилась первой достичь успеха. Повезло тем, кто не желал перемен к лучшему. Они нашли способ «продавливать» через вакуум целые звёздные системы. Оппозиция была вынуждена сдаться. В нашу Вселенную было отправлено ещё два астероида, один из них взорвал Фаэтон, а другой, врезавшись в Землю, покончил с эрой динозавров. Кроме того, изменилась энергетика Земли. Будущая «колыбель человечества» обрела мощный заряд отрицательной энергии, принесённый из другой Вселенной. Расплачиваться за это пришлось уже людям. Если вдуматься, то вся история развития разумной жизни на нашей планете представляется одним большим кровавым преступлением. Вспомните, как, изучая пути становления других человеческих цивилизаций, мы удивлялись тому, как они быстро миновали эпохи рабства, войн и всеобщего унижения…

Ник тяжело вздохнул и закашлялся. Давненько ему не приходилось произносить столь длинные монологи.

— Извините… — немного охрипшим голосом, сказал он. — Нравственный аспект проблемы я пока опущу, это тема для отдельных исследований… Итак, когда последние приготовления были завершены, звёздные системы рептилий одна за другой стали покидать свою гибнущую Вселенную. Но перемещение в наш мир происходило отнюдь не мгновенно. Закуклившись в отдельных маленьких пузырьках, они начинали свой долгий путь через сверхплотный вакуум. До момента их появления здесь пройдут ещё миллионы лет. Однако ввиду наличия мощной гравитационной оболочки время внутри этих пузырьков остановилось. Казалось бы, ничего уже не исправишь. Рано или поздно в наш мир вломятся тысячи звездных систем, принеся с собой чуждую информационно-энергетическую программу. Совместное пребывание двух противоположных высокоорганизованных энергий в одном пространственно-временном континууме невозможно. И тогда глобальная война будет неизбежна. Люди и рептилии станут пешками в битве этих энергетических монстров… или, если хотите, — вселенских сверхразумов. Понимая это, разгромленная оппозиция втайне продолжала свои исследования. Используя сохранившуюся в недрах Луны лабораторию, рептилии методично искали пути к спасению. Времени у них было предостаточно. Они наблюдали за эволюцией Земли и проводили разнообразные эксперименты. Высочайшие биотехнологии позволяли им на целые тысячелетия погружать своё сознание в сон, чтобы потом проснуться, обрести новое тело и вновь приступить к работе… Появление «человека разумного» перевело их эксперименты на новый уровень. Противоречие между изначальной положительной программой развития и приобретённой Землёй отрицательной энергетикой заставляло большинство людей мучиться и страдать… Порой эксперименты рептилий были явно антигуманны. Частенько они похищали людей, сканировали их мозг, исследовали биополе, считая, что для достижения высшей цели все средства хороши. В итоге им удалось получить обнадёживающие результаты. Оказалось, что после определённого гравитационного воздействия энергетическое поле любого землянина освобождается от отрицательной составляющей и, более того, способно дестабилизировать равновесие в замкнутой инородной системе. Именно такими системами и являются движущиеся к нашей Вселенной пузыри с пришельцами… Но и это ещё не всё. Вываливаясь в наш мир, этот кусочек уже давно погибшей Вселенной теряет свою отрицательную энергетику и эффекта отторжения не возникает!

— Вы хотите сказать, что энергии одного человека достаточно, чтобы нарушить баланс целой звёздной системы?! — не выдержал один из слушателей. Наверное, какой-нибудь физик.

— Совершенно верно, — откликнулся Ник. — Впрочем не забывайте, что эти системы находятся в весьма специфическом состоянии… В результате первых практических опытов в нашу Вселенную проникло ещё два астероида рептилий. Один появился непосредственно возле Солнечной, а другой в соседней Галактике. Их обитатели, также принадлежащие к рядам оппозиции, были оторваны от реальности несколько миллионов лет, а потому, многого не знали. Обнаружив у Земли отрицательную энергетику, они были в шоке и поначалу решили, что «великая битва» уже началась… Какая участь постигла астероид, направлявшийся к Земле, вы знаете сами. Не берусь объяснить вам, что происходило на его близнеце, во всяком случае, именно в результате действий его обитателей на меня была устроена настоящая облава. Вероятно, они предполагали, что после того как энергетический монстр Земли уничтожил их собратьев на Лунной базе — я последний, кто способен повлиять на ход событий. Однако это далеко не так!

Даллас посуровел, предстоял самый неприятный и двусмысленный участок повествования.

— Свою историю я вам пересказывать не буду, полагаю, вы в курсе… Теперь о главном! Двенадцать лет назад, оказавшись в чреве приближающегося к Земле астероида, я запустил гравитационный генератор. Отправленный им мощный импульс уничтожил отрицательную составляющую в энергетической памяти нашей планеты. Земляне наконец-то освободились от фактора, побуждавшего немотивированную агрессию, а также от противоречивости восприятия мира. Должно смениться ещё не одно поколение, прежде чем результаты воссоединения с энергетикой своей Вселенной станут для нас очевидны. Впрочем последовавшее принятие землян в Союз Разумных Систем говорит само за себя. Вы спросите: чего же опять от нас хотят рептилии?! Дело в том, что путь их звёздных систем закончен. Они вот-вот появятся в нашем мире! Мы должны не допустить проникновения отрицательной энергии… Оказывается, биополе любого человека, родившегося до того момента, как я запустил генератор, теперь способно быть катализатором выхода звёздных систем рептилий в нашу Вселенную. И выход этот будет сопровождаться уничтожением отрицательной энергетики. Это не значит, что все пришельцы сразу станут «добрыми и пушистыми». Недавняя атака Земли тому хороший пример. Но это уже решаемые проблемы, поскольку исчезнет главный, подсознательный фактор противостояния. Короче, наши новые соседи просят собрать добровольцев, которые, разместившись на их космических кораблях, прыгнут в никуда… Хочу сразу предупредить, что «путешествие» может затянуться. Всё зависит от того, как близко данная конкретная система находится от границы нашего мира. Как вы помните, «Счастливчику» потребовался целый год… Больше мне вам рассказать нечего…

Казалось, тишина стала абсолютной. Даллас слышал лишь биение своего сердца. Уставившись на стакан с напитком, он ждал вопросов и где-то на периферии сознания мечтал о рюмке коньяка.

— Эта «история из жизни рептилий» как-то не совсем стыкуется с той, которую вы услышали, будучи внутри астероида… — сказал один из аналитиков.

— Да, — согласился Ник. — Сейчас мне кажется, что та версия развития событий была заранее подготовлена на крайний случай. Специально для того, чтобы убедить попавших на астероид людей в необходимости запустить генератор… Хотя, наверняка, и в ней есть своя доля истины. Так, например, я уверен, что отрицательная энергетика Земли не лучшим образом влияла на развитие нашей науки. И потом я уже говорил, что для того, чтобы восстановить все нюансы этой истории, потребуется значительное время. Боюсь, что сейчас мы им не располагаем.

— Значит, появившаяся недалеко от нас звезда прибыла сюда из другой Вселенной и никакого отношения к Солнцу не имеет? — уточнил Начальник СКБ.

— Не имеет… — удивлённо пожал плечами Ник.

«Слава Богу, — подумал Шеннон. — Было бы обидно узнать, что „человек разумный“ обязан своим появлением этим чешуйчатым тварям. Впрочем, ещё ничего толком не ясно, и Даллас, может быть, просто введён в заблуждение».

— Почему вы считаете, что рептилии излагают свои истинные намерения? — спросил Председатель Совета Безопасности. — Может быть, они преследуют совсем иные цели?

«Началось», — обречённо подумал Ник и, подняв взгляд, стал объяснять всё по новой.

 

20

Одинокие снежинки вяло кружились в туманном влажном воздухе. Иногда налетавший лёгкий ветерок делал их танец чуть более резвым, но стоило ему стихнуть, и движение вновь замирало. Несмотря на это, только что очищенные от снега дорожки стремительно покрывались новым слоем белого «пуха». Сосны, обрядившись в искрящиеся шубки, тихонько потрескивали сохранившимися кое-где шишками. Не до конца замёрзшая река, словно чёрная извилистая молния, рассекла парк на две части, отчего всё вокруг походило на негатив нерезкого снимка, сделанного начинающим фотографом.

Было не очень холодно, градуса три-четыре, не больше. Кэт медленно брела в сторону ажурного каменного мостика. Ей нравилось, свесившись с парапета, смотреть на глянцевую поверхность реки и неспешно размышлять о великом обмане, которым, по сути, является человеческая жизнь. Здесь, на мосту, тоска отступала.

После отъезда Алекса Кэт переехала на съёмную квартиру. Она больше не могла жить в его доме. Её душил комплекс вины. Кэт ненавидела себя и обстоятельства, вынудившие её пойти на предательство. Ник не простит! Своим бесчестным поступком она оттолкнула самого дорогого, любимого человека, а потом разрушила надежды и возможно даже убила того, кто протянул ей руку помощи. Ведь Алекс принял предложение командования только после разговора с ней. Кэт догадывалась, что он, наверняка, участвовал в той бойне возле Юпитера. По его номеру до сих пор работал лишь автоответчик. В новостях сообщали, что кое-кому из экипажей земных кораблей всё-таки удалось выжить. Можно было сделать официальный запрос… Но Кэт боялась… Боялась узнать правду. Неизвестность давала шанс, оставляла надежду…

Из тёмной толщи ледяной воды на замершую на мосту женщину смотрела её душа. Они общались и прекрасно понимали друг друга. Одиночество отступало. Нет, конечно, она была не одна. Во-первых, ребёнок, во-вторых… впрочем, достаточно уже и «во-первых». Сейчас малыш крепко спал под присмотром няни. Кэт наняла её недавно — пора было приступить к поискам работы.

Нетерпеливо пискнул мобильник. У Кэт явственно кольнуло сердце. Кому она могла понадобиться? Неужели что-то с ребёнком? Нет, с чего! Тогда кому?! Кэт судорожно «зарылась» в сумочку. Извлечённая наконец-таки трубка, выскользнув из перчаток, едва не полетела в реку. Кэт глянула на экранчик. Звонила няня. Что там ещё?!

— Слушаю, — нервно ответила Кэт.

— Миссис Форестер, вас тут спрашивал какой-то мужчина…

— Какой мужчина? — встрепенулась Кэт.

— Он не представился, сказал только, что «старый знакомый». Я сказала ваш номер и объяснила, как вас найти. Он вежливо поблагодарил и ушёл…

— Как ушёл… — выдохнула Кэт. — Давно?

— Да уже минут сорок… Он вам не звонил?

— Нет… Как он выглядел?

— Ну, высокий… крепкий такой… ну… ой, я и не разглядела толком!

— Он был в военной форме?!

— Нет… Ой, миссис Форестер, наверное, я зря сказала, где вы гуляете! Возвращайтесь, пожалуйста!

Кэт глянула по сторонам. Аллеи парка были пустынны.

— Не беспокойтесь, Нора, я скоро приду.

Кэт выключила телефон, положила в сумочку. Ещё раз огляделась — никого. Странно. Она не боялась нападения. Что за бред! Серьёзному человеку, для того чтобы свести с ней счёты, не было необходимости знакомиться с нянечкой сына. А с несерьёзным она и сама разберётся…

И всё же Кэт быстрым шагом направилась к дому. Сердце было не на месте. Едва миновав ворота парка, она увидела ЕГО. Он сидел на скамейке, чуть запрокинув голову. На фоне поддерживавшей ограду белоснежной колонны ЕГО профиль казался бронзовым изваянием. Только теперь Кэт испугалась по-настоящему. Из глаз сами собой брызнули слёзы. Её затрясло. Она боялась… ужасно боялась проснуться…

«Ник», — беззвучно прошептали её губы.

— Ник! — крикнула она и побежала.

Даллас поднялся, шагнул навстречу. Кэт поскользнулась, упала в ЕГО объятия, уткнулась мокрым носом в шею. «Это не сон! Это не сон!» — пульсировало в мозгу. Капюшон упал с её головы, и Ник, как когда-то, немыслимо давно, нежно гладил эти густые, мягкие волосы.

— Пойдём, — тихо сказал он.

Они шли, обнявшись, как молодая влюблённая парочка. Редкие прохожие поглядывали на них с завистью. До самого дома больше не было произнесено ни одного слова.

Нора, взглянув в счастливые, заплаканные глаза Кэт, тут же ретировалась в свою комнату. Ник подошёл к маленькой кроватке, где сосредоточенно сопел милый розовощёкий бутуз.

— Это твой сын…

— Я знаю…

Комок застрял в её горле. Выходит, Алекс успел с ним поговорить! Кэт хотела спросить, но испугалась, что её неправильно поймут. Нет! Не сейчас!

Чтобы не разбудить малыша, они перешли в спальню. Даллас окинул взглядом кровать и, потоптавшись посереди комнаты, скромно присел на краешек подоконника. Он будто боялся спровоцировать то, к чему они были пока ещё не готовы. Кэт пристроилась рядом и склонила голову ему на плечо.

— Выслушай меня, пожалуйста, — сказала она. — Я хочу тебе всё объяснить…

— Не надо… — спокойно возразил Ник.

— Но ты должен понять!

— Я понимаю и знаю главное — в соседней комнате спит мой сын… Этого достаточно… Остальное не имеет значения…

— Ты, правда, так думаешь?

— Да…

— И никогда не упрекнёшь меня?

— Да.

— Правда?

— Ну что ты заладила? — он нежно поцеловал её ладошку. — Я же сказал! И потом у меня тоже «рыльце в пушку»…

— Ага! — с нарочитой серьёзностью воскликнула Кэт.

— Шучу, — мрачно сказал Ник.

— Будем считать «проехали»…

— Конечно.

— Хорошо, — Кэт глубоко вздохнула.

— Теперь всё будет по-другому, — сказал Ник.

— Ты о чём? — насторожилась Кэт.

— Мы больше не будем изгоями, скорее наоборот…

— Как это?

— Скоро узнаешь… — уклончиво ответил Ник.

— Наш мир ожидают большие перемены? — глухо спросила Кэт.

— Да…

— Надеюсь к лучшему…

— Я тоже… Переговоры с рептилиями закончились… Мы обещали помочь!

— Кто это мы? — встрепенулась Кэт. — Я тебя больше никуда не отпущу!

— А я никуда и не собираюсь… Всё, что от меня зависело, я сделал…

— Расскажи… — попросила Кэт.

— Потом… Завтра выйдет официальное заявление Объединённого Правительства…

— Ладно, — легко согласилась она. — Ну хоть скажи: кровопролития больше не будет?

Ник долго не отвечал.

— Могу сказать одно, — наконец твёрдо произнёс он, — его будет на порядок меньше…

Кэт с тревогой заглянула ему в глаза. Ник сгрёб её в охапку и крепко-крепко прижал к себе.

— Успокойся… с космосом я, пожалуй, завяжу… Хватит, натерпелись…

Кэт чуть отстранилась. Подняла голову. Её губы нашли губы Ника. С момента встречи это был их первый настоящий поцелуй. Лёд, накопившийся в сердцах из-за обстоятельств и долгой разлуки, растаял окончательно. Они вновь стали единым целым с общими радостями, проблемами и надеждами. Осознав это, Кэт нашла в себе силы спросить:

— Ты виделся с Алексом?

— Нет…

— Тогда откуда ты знаешь правду о ребёнке?

— Алекс успел сообщить…

— Что значит «успел»? Он был там?!

— Да… Именно благодаря ему мы победили! Он выполнил свой долг до конца… и навечно останется в памяти людей…

Кэт уронила голову. Её остановившиеся глаза были пусты. Плакать уже не было сил.