Наверное, впервые пуститься в долгий перелет на большом дирижабле – это здорово. Кругом нет ничего, только небо и облака. Полная свобода. Лишь где-то, далеко внизу, угадываются очертания Разъяренной земли. О том, что там происходит, можно только догадываться. Но если повезет, то удастся рассмотреть огненные вспышки, расплескивающие вокруг себя длинные языки жидкого пламени, или громадные воронки пустынных бурь, пыль и песок от которых иногда поднимались даже на высоты нижних Островов.

А что можно увидеть из мутного иллюминатора? Ничего – лишь желтое ничто.

Ночью Дарт почти не спал. После ухода Охотников он далеко не сразу пришел в себя, а потом не смог сдержать нервного смеха, подхваченного Амелией. Ребята давились, затыкая рты рукавами, чтобы их не услышали наверху, но члены команды «Понтифика» никоим образом не давали знать о своем присутствии. Они никак не отреагировали даже на то, что случилось возле их корабля. Что, впрочем, было ожидаемо и разумно.

Взлет прошел тихо и почти незаметно. Если бы не легкий гул двигателя и небольшая вибрация корпуса, его можно было бы и не заметить. Разве что города вокруг больше не стало. Собственно, момент отлета Дарт благополучно проспал. Сон все же сморил его под утро. Лишь потом, проснувшись, он стал смотреть, как исчезает вдали каменная глыба под названием Тан. Здесь он родился, здесь вырос, но покидал Остров впервые. Остров, который действительно оказался просто куском камня, пусть и большим, пусть и загнанным в кольцо силовых структур.

В грузовом отсеке «Святого понтифика» сильно пахло прелым навозом. Если присмотреться, то в неверном свете было видно, как под ногами лошадей курится белый пар. И вроде бы убирать тут должны регулярно, до и после каждого рейса, а вон погляди – навоз все равно «горит». Дышалось тяжело, даже стекла редких иллюминаторов и те запотели. И ведь под ногами навоза почти не было – доски пола чистые, но щели большие, в палец толщиной. Похоже, там, внизу, располагалась еще одна палуба. И туда, судя по всему, заглядывают не так часто, как стоило бы.

Вот тебе и перелет – скорее сдохнешь, чем доберешься до места. Зато тайком и бесплатно.

Мерный гул двигателя мог бы убаюкать, если бы от вони не начала раскалываться голова. Дарт никогда особенно не страдал от запахов, благо в жизни ему пришлось понюхать всякой гадости: зачастую Проклятые устраивали логова возле городских сточных канав, да и сами они пахли не как весенние цветы. Но всякий раз знакомство с новым ароматом длилось минуты, изредка больше часа. Теперь же терпеть вонь пришлось долго… черт знает сколько часов. День минул, навалилась ночь.

Амелия всю дорогу ютилась возле одного из иллюминаторов, из которого слабо тянуло свежим воздухом. Девчонка прижалась лицом к стеклу и, не замечая бегущей по коже влаги, жадно вдыхала спасительную прохладу.

Дарт не беспокоил ее расспросами, не донимал пустыми беседами. Понимал, как ей, должно быть, трудно. Да, она оказалась не такой уж тепличной розой, как подумалось ему поначалу, но и повидавшей жизнь оторвой не была тоже.

Дарт сидел, прислонившись к стене. Он положил руки на колени, сомкнул кисти в замок, полуприкрыл глаза. Со стороны могло показаться, что парень спит, но он бодрствовал – и следовал рекомендациям наставников абстрагироваться от происходящего вокруг. Все видел, все слышал, но информация текла стороной, не затрагивая сознание. Когда случится нечто такое, что выбьется из равномерного потока, подсознание сразу это отметит. А пока – спокойствие и безмятежность, насколько это вообще возможно в клубах дурнопахнущего тумана.

Над далеким горизонтом поднялось солнце. А вскоре дирижабль начал снижаться. По плавной дуге, неспешно. Мерный гул двигателя заметно стих, но не исчез полностью.

До слуха Дарта донесся оклик Амелии. Он тут же вскинулся, выискивая взглядом девчонку. Та указывала куда-то в иллюминатор.

– Смотри. Что это?

Парень прошел к ней, выглянул. Сквозь мокрое стекло он первым делом заметил там, на посадочной площадке, суетящиеся фигурки людей – совсем маленькие отсюда, словно муравьи.

Наконец-то добрались!

Но внимание девчонки приковали не они. С контрольного маяка подавали световые сигналы – на его верхушке прерывисто, равномерно полыхали красные вспышки. Красный цвет – цвет опасности, предупреждение.

– Этого еще не хватало, – выдохнул Дарт.

– Что это значит?

– Скорее всего, ночью на город было нападение Проклятых. И серьезное. Возможно, кто-то из тварей все еще бродит неподалеку. Красный сигнал означает максимальную степень опасности.

– Но нас встречают.

– Не имеют права не встретить, иначе мы просто упадем. Запасы топлива не бесконечны.

– Значит, не все так плохо.

– Значит, внизу будут Охотники, – Дарт пристально взглянул на спутницу. – Они обязаны прикрывать гражданских.

Девчонка нахмурилась.

– Тогда подождем и не будем высовываться. Они же сразу уйдут, так?

– Да, пожалуй. Надеюсь, с разгрузкой торопиться не станут. Если рядом бродят Проклятые, Охотники уведут гражданских. Охрана груза, даже живого, не входит в их обязанности. Это наш шанс.

– Шанс быть съеденными? – Амелия натянуто улыбнулась, но ее глаза остались напряженными.

– Этого тоже нельзя исключать, – пожал плечами Дарт.

– А ты умеешь подбодрить!

– Ага, я знаю.

Снижение продолжалось. Двигатель дирижабля в последний раз вздохнул и затих. Посадочная площадка все приближалась. Уже можно было рассмотреть черты лиц членов причальной команды, расслышать покашливание и негромкие переругивания. Встречающие явно нервничали и торопились.

Животные будто почувствовали приближение земли – заволновались. Послышалось встревоженное ржание. Или они чувствуют нечто иное? Тех, кому давно положено покоиться в земле?

Члены причальной команды действовали слаженно и привычно: каждый ухватился за свисающий с борта «Святого понтифика» канат и что есть сил потянул к кнехтам. По телу дирижабля прошла дрожь, послышались натужные стоны силовых конструкций. Борт воздушного судна с надрывным грохотом ударился о причал, но обшивка выдержала.

Дарт оттащил спутницу от иллюминатора. Оба затаились в самом дальнем конце трюма.

«Святой понтифик» замер.

Некоторое время ничего не происходило, раздавались лишь неясные крики. Потом ворота в трюме раскрылись (все-таки они как-то отпираются снаружи?), и вошли двое. Один был долговязым, с длинными крысиными усами, он все время сутулился и выглядел раздраженным. На нем была форма воздушных грузовых перевозок – сине-белый комбинезон и кожаная куртка. Второй, в тяжелом кожаном же плаще и широкополой шляпе, с надвинутым на лицо черным платком, ступал тяжело, чуть заметно припадая на одну ногу, и внимательно всматривался в каждый угол. В руках человек держал пару пистолетов, за спиной виднелся приклад притороченного короткого ружья.

«Охотник?»

Вполне возможно. Только Охотники никогда не прячут лиц. Ни на одном Острове, насколько знал Дарт.

– Мне нечего скрывать, – развел руками человек в форме грузовых перевозок. – Здесь лошади, там лошади, везде лошади. Быть может, изволите заглянуть каждой под хвост? Вдруг там припрятана контрабанда?

– Я понимаю вашу обеспокоенность, – ровным голосом ответил его спутник, – но вам не о чем переживать. Ваш груз ожидают, и он будет оплачен в соответствии с контрактом. А на мелкие неудобства не обращайте внимания.

– Мелкие неудобства? – Тот, что в форме, покосился на пистолеты. – Что ж, надеюсь на ваше благоразумие. Мне нет дела до ваших игрищ, меня заботит только судьба моего груза и безопасность команды.

– Я уже сказал, ваш груз ожидают. Что до команды, то я не рекомендовал бы ей покидать пределов посадочного терминала. В городе неспокойно. А территория терминала полностью контролируется силами гражданского сопротивления, здесь вам ничто не угрожает.

– Отлично, – сплюнул под ноги хозяин дирижабля. – Что-то мне подсказывает, что отыскать моих прежних заказчиков будет непросто.

– Если эти люди не были повязаны с прежней властью, они продолжат свою работу. Разумеется, некоторые проволочки могут иметь место.

Дарт видел, что длинноусый очень хочет высказать все, что думает о происходящем, но сдерживается. Теперь сомнений не было. Вооруженный человек никакой не Охотник. На Острове произошло восстание или нечто в этом роде. На всем ли Острове? Вопрос из вопросов. Уж лучше бы проблема действительно была в Проклятых – это привычная опасность. Дарт плохо разбирался в причинах революций и переворотов, но хорошо понимал одно: в лихие времена чужакам лучше не попадаться на глаза ни одной из сторон конфликта. На всякий случай укокошат, как шпионов или пособников, а уж потом станут спрашивать.

– Хорошо, – все еще озираясь по сторонам, проговорил вооруженный человек. – Пройдемте. Полагаю, вы устали с дороги и нуждаетесь в отдыхе. Разгрузка начнется в течение двух часов. Вам сообщат.

Они покинули отсек, люк закрылся.

– Скажи, ты всегда такой везучий или только в последнее время? – спросила Амелия.

– Думаю, у нас это семейное, – ответил Дарт.

Он скользнул к иллюминатору, осторожно выглянул. Посадочная площадка пустовала, но парень не спешил радоваться, а продолжал сидеть и наблюдать. Как оказалось, не напрасно. Вскоре из дверей терминала вышли трое. Все были вооружены, лицо каждого закрывала темная тряпка. Трое разделились, рассредоточились вдоль борта дирижабля.

– А вот и охрана… – прошептал парень.

– Что будем делать? – Рядом возникла любопытная спутница.

– Не уверен, что идея тебе понравится, но уходить будем низом.

– Я так и знала, – состроила страдальческую гримаску Амелия.

– Не все так ужасно. Будет плохой запах, но недолго. Да и испачкаться мы не должны. Сильно…

Ответом ему был тяжелый вздох.

Дарту не понадобилось много времени, чтобы вскрыть пол. В нем наверняка где-то имелись специальные люки, чтобы вниз могли спускаться уборщики, но искать их времени не было. Стараясь, чтобы отрываемые доски не скрипели, парень раскачал и отодрал две, благо держались они не очень хорошо. Первым спустился вниз. Света здесь было еще меньше, чем наверху, ориентироваться приходилось почти на ощупь. Ноги вязли в горячем перегное. Но парень не ошибся – жидкой грязи здесь не было, а прелый навоз почти не приставал к штанам и сапогам.

Где-то здесь должны быть двери. Обязательно. Возможно даже, большой люк. Вот только как его найдешь почти в полной темноте? Зажечь фонарь?

– Эй! – послышалось сверху.

Дарт поднял голову.

– Не хочу тебя отвлекать… – в голосе девчонки слышалась насмешка, – но мы можем выйти по-человечески, как эти двое.

– А охрана?

– Охрана! – Амелия презрительно фыркнула. – Вылезай уже.

Парень не заставил просить себя дважды.

– Вон… – девчонка указала в иллюминатор.

Недавняя охрана самозабвенно распивала бутылку какого-то пойла, пуская ее по кругу. Все трое чувствовали себя свободно, смеялись, один даже снял с лица платок, под которым оказалось очень молодое лицо, обладатель которого вряд ли начал бриться.

– Поставили для галочки, – вслух подумал Дарт. – Ничего не опасаются. Хорошо… – Скажешь, когда отвернутся, и сразу беги ко мне. Поняла?

В ответ кивок.

Парень пробрался к воротам, замер. Вдох-выдох. Вдох…

С места у иллюминатора сорвалась Амелия, бросилась к нему. Дарту показалось, что топочет девчонка, точно толпа обезумевших Проклятых, но делать ей замечание не стал – потом, когда будет время. Надавил на деревянные створки, изо всех сил надеясь, что снаружи их не заперли, а петли смазаны хорошо.

– Вниз, – прошептал он спутнице.

Оба выскользнули почти одновременно и тут же нырнули в щель между бортом «Святого понтифика» и площадкой. Делать такое в обычной ситуации Дарт ни за что бы не стал. Достаточно одного резкого порыва ветра, чтобы громаду дирижабля, аэростат которого все еще заполнен газом, ударило о площадку. А уж тогда любой, кто в тот момент оказался между импровизированными молотом и наковальней, превращается в отбивную.

Ребятам повезло. Погода стояла безветренная, и им без труда удалось спуститься к земле, цепляясь за крестообразные силовые балки, удерживающие причальную площадку на высоте примерно десяти метров. Потом, передвигаясь короткими перебежками на полусогнутых ногах, прячась за грудами в беспорядке сваленных товаров, они уходили в сторону города. Несколько раз пришлось затаиваться, пережидать, пока в опасной близости пройдет один из патрулей так называемого гражданского сопротивления. Насколько успел понять Дарт, членами сопротивления были представители самых различных слоев населения, разве что за исключением наиболее обеспеченных. Даже оружием некоторым служили обычные плотницкие топоры или самодельные дубинки, обитые металлическими пластинами, – вещи в любом случае не дешевые, но сделанные или подобранные явно в спешке в отсутствие настоящего вооружения.

Люди в патрулях вели себя раскованно, много и громко разговаривали, не брезговали и спиртным. Понятия о дисциплине у них не было ни малейшего. Одна только радость и эйфория от случившегося накануне. Если у их противников еще остались боеспособные силы, то повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов было проще простого. К тому же патрульные в основном смотрели не по сторонам, а на товары. Подходя то к одной, то к другой куче, без стеснения вскрывали упаковки и ящики, копались внутри, расшвыривая вокруг содержимое. Что нравилось – забирали себе.

Последнее, что отвлекло беглецов, которые к тому времени подобрались почти к самому краю порта, – это звуки стрельбы. Обернувшись на шум, они увидели, как из маяка, того самого, с которого сигналили об опасности, трое вывели человека. Даже не вывели – выволокли за шиворот, бросили на землю и некоторое время пинали. Били усердно до тех пор, пока несчастный не перестал прикрывать голову руками.

Дарт успел развернуть Амелию и подтолкнуть ее прочь как раз в тот момент, когда один из троицы достал пистолет, навел оружие на неподвижного человека и нажал на спусковой крючок. Девочка вздрогнула от выстрела, хотела было обернуться, но Дарт не позволил. Судя по всему, крови им предстоит увидеть немало, и ни к чему девчонке раньше времени видеть подобное. Не раскисла бы.

К городу вела наезженная дорога, но Дарт не решился идти в открытую, свернул к растущим вдоль нее деревьям. Лес – не лес, но достаточно густая посадка, чтобы спрятаться от случайных любопытных глаз.

Столица Ванда, Ванд-Долл, встретила гостей повисшим в воздухе напряжением. Казалось, город застыл в ожидании чего-то страшного. Кроваво-красное утреннее солнце угрюмо висело над пустынными улицами. Где-то далеко впереди поднимался столб густого черного дыма. Он, словно творение безумного архитектора, устремлялся в безоблачное небо, чтобы стать тому опорой, не дать обрушиться на головы несчастных людишек.

В отличие от Тан-Ларона, по обыкновению старых времен обнесенного кирпичной стеной, Ванд-Долл подобной стены не имел. Городская черта в нем плавно сменялась сельскими постройками, огородами и полями.

Здесь было тихо и безлюдно. В основном, безлюдно. Несколько галдящих и хорошо подогретых спиртным компаний Дарт и Амелия благополучно пропустили, вовремя укрываясь за соседними домами или в густом кустарнике.

Заходить в город очень не хотелось. Целью путешествия все равно был Ванд-Хал, именно там должен отыскаться некто по имени Рыбий Глаз – человек, о котором Дарт ничего не знал, но встретиться с которым стремился. Было бы идеально найти где-нибудь на окраине Ванд-Долла прокатную станцию и обзавестись там парочкой лошадей. Наверняка нечто подобное есть возле главной дороги, ведущей от порта, но светиться у крупных станций не хотелось – вряд ли члены гражданского сопротивления оставили их без внимания.

Оставалось надеяться, что хотя бы здесь, на городских задворках, будет тихо. Но нет, стоило путникам оказаться на улицах, как появились первые признаки недавних беспорядков.

Тут и там под ногами скрипели разбитые стекла, легкие порывы ветра покачивали распахнутыми настежь ставнями. Двери некоторых домов были выломаны, причем с такой жестокостью и напором, что теперь представляли собой лишь груды щепы. Небольшие заборчики и калитки снесли. На мягкой земле отчетливо виднелись отпечатки сапог и следы, которые явно говорили: тут что-то волокли. Или кого-то…

Пахло гарью.

Повозка, груженная яблоками, перевернулась в конце одной из улиц. Лошадь, судя по всему, разорвала упряжь и убежала, а вот ее хозяину повезло куда меньше: из-под высокого борта выглядывала бледная окровавленная рука, словно в насмешку сжимавшая наливной плод.

А дальше, над самим городом, гнетущим смерчем кружили полчища ворон, точно выжидая момент или приказ свыше, чтобы в одночасье ринуться вниз, на кровавую поживу.

– Смотри… – Амелия схватил Дарта за руку, потянула.

Через три дома от них с одного из дворов высунулась взъерошенная рыжая голова какого-то мужика. Путники стояли в тени раскидистой яблони, поэтому рыжий их, похоже, не заметил. Выйдя на дорогу, он приглашающим жестом махнул за спину. Через несколько секунд со двора выехала тяжелогруженая повозка, запряженная парой гнедых. На повозке, прижимая к груди младенца, сидела женщина.

Взобравшись на козлы и приняв у женщины вожжи, рыжий хлестнул лошадей.

– Останься здесь! – бросил Дарт и опрометью метнулся наперерез повозке. Он-то думал, что рыжий хотя бы попытается ее остановить, но не тут-то было. Завидев незнакомца, мужик на козлах лишь стеганул лошадей. Те резко прибавили ходу. Не опомнись Дарт вовремя, его бы растоптали. А так он лишь отлетел в придорожную канаву: одна из лошадей буквально снесла его ударом в грудь.

Дарт упал, воздух из легких вышибло, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Парень попытался было вскочить, но ноги подогнулись, мир заполнился протяжным звоном. Где-то далеко удалялись крики мужика и перестук копыт, кто-то в той же дали звал и теребил за плечо. Лишь спустя долгие минуты он смог снова дышать.

– Что же ты такой идиот! – разорялась Амелия. – Думаешь, каждый встречный станет с тобой беседы вести? Да они бегут. Ты понимаешь? Бегут. И тут ты такой красивый выскакиваешь.

Дарт зачерпнул в канаве пригоршню воды, плеснул себе в лицо. Хорошо, что вода, а не какая-нибудь дрянь. И упал не так больно… Дышалось с большим трудом. Как бы там, внутри, чего не сломалось.

– Понял я, понял, – закашлялся он. – Но спросить кого-то все равно придется. И лучше сделать это пораньше.

– Потому ты и решил спросить у лошадей?

– Ага. Я вообще люблю животных. Некоторые из них куда умнее людей.

На лице девчонки большими буквами было написано, что она полностью поддерживает его мысль. Каких именно недалеких людей она имеет в виду, тоже было ясно. Спорить с ней не хотелось. Да и чего спорить? Надо признать: сглупил, поторопился.

Отдышавшись, Дарт все же поднялся. Ноги немного дрожали, но идти было можно. Шум, поднятый криками рыжего мужика, выгнал на улицу нескольких любопытствующих. Впрочем, те старались особенно не высовываться и почти сразу ретировались обратно по домам. Один из любопытных вроде бы скрылся во дворе, откуда выехала повозка, – это был старик, тяжело опиравшийся на клюку. Он не торопился уходить в дом и стал удаляться только под прямыми взглядами чужаков.

– Навестим, – кивнул в сторону ставшего приметным двора Дарт.

Амелия лишь плечами пожала.

Догнать старика не составило труда. Тот потихоньку брел в сторону довольно большого одноэтажного дома, иногда останавливаясь и отдыхая. Ростом он едва ли доставал Дарту до груди, одет был добротно, хотя и просто. На морщинистой лысине играли солнечные блики.

– Прошу прощения, – окликнул его Дарт, стараясь чтобы голос звучал дружелюбно. – Подскажите, пожалуйста, где ближайшая прокатная станция?

Старик обернулся, шмыгнул носом. В его глубоко посаженных, все еще проницательных глазах сверкнула искра заинтересованности.

– Вы кто такие?

– Мы не местные. Прилетели утром. Я – Дарт. А это – Амелия. Нам нужно попасть в Ванд-Хал. Но у вас здесь какие-то беспорядки.

Старик буравил его долгим изучающим взглядом, затем так же пристально посмотрел на девчонку.

– Идемте… – наконец махнул он рукой, приглашая следовать за ним.

Они прошли в дом – просторный и чистый, хотя с явными следами поспешных сборов.

– За стол не предлагаю, – старик пожевал губами. – Если торопитесь, то и задерживаться не стоит. Я своих отправил, так и бог с ними. Уляжется все – вернутся. А не уляжется… – он помолчал. – Беспорядки, говоришь? Нет, это пострашнее будет. Сумасшествие – так оно вернее. Давно людей науськивали, давно в головенки им гадили, а никто всерьез не принимал. Теперь-то кто их остановит?

– Кого «их»? – спросила Амелия.

– Известно кого – преподобного отца Августина. Да его подпевал. Они народишко подняли. Они.

– Зачем? – не унималась девчонка.

– А ты как думаешь, милая? – старик сощурился. – За ради чего одни люди других на смерть толкают? За ради власти. Так было, так есть и так, прости меня господи, будет. И не слушайте тех, кто говорит вам иное.

– Насколько это масштабно? – поспешил спросить Дарт, не дав Амелии задать очередной вопрос. Та неодобрительно посмотрела на него.

– Думаю, достаточно масштабно. В небольших селениях – там, думается, тихо. Пока. А вот в городах совсем иные пляски. И чем крупнее город, тем пляски веселее. Если вам до Ванд-Хала, так езжайте окольным путем. Оно, конечно, дольше, но безопасней. На север – до Вольной Переправы, оттуда к пастбищу старины Майлоса, а оттуда и до Ванд-Хала рукой подать. Пара дней, если нигде не задерживаться и крепко сидеть в седле.

– Спасибо, – сказал Дарт. – А где мы можем купить лошадей?

Старик тяжело вздохнул, неопределенно махнул рукой.

– Да вон в стойле берите. Все равно спалят дом, так хоть животина в дело пойдет, а не этим извергам.

– И вы так просто об этом говорите? – удивилась Амелия. – А почему вы не уехали? Вас бросили?

– Бросили? – старик рассмеялся. – Что ты, милая! Они два дня отказывались без меня уезжать. Если бы не дитя, остались бы тут сиднем сидеть. Нет. Стар я уже. Куда мне ехать? Неровен час, в пути богу душу отдам. Зачем им такое несчастье? Я уж лучше тихонько тут помру, в родных стенах. А коли наведается кто из горячих голов, так мне есть чем их приветить.

Несмотря на внешнюю легкость этих слов, Дарту послышалась в тоне старика старательно скрываемая горечь. Не так просто он отпустил родных, не так просто остался.

– Мы заплатим, – сказал парень. – Сколько должны?

Лицо старика вмиг посмурнело, в глазах появилась сталь.

– Не обижай меня, молодой человек.

– Спасибо, – только и нашелся что сказать Дарт.

– И осторожно по ночам, – предупредил старик, когда выбранные ребятами лошади были оседланы.

– На чьей стороне Охотники? – спросил Дарт.

Обычно Орден Охотников не поддерживал переворотов или восстаний. Люди, чьей заботой стала война с Проклятыми, мало интересовались политикой. Но бывали и исключения, когда над охваченным междоусобицей Островом нависала опасность кровавого безумия.

– Охотники-то? А нет их.

– Как нет? – не понял Дарт.

– А так. Преподобный отец Августин считает, что именно они повинны во всех несчастьях с Проклятыми. В своих проповедях он не раз говорил, что именно Орден является источником заразы. Что Охотники культивируют и взращивают ее с целью собственного обогащения и укрепления власти на Островах. Поэтому первым делом в числе прочих мест ребята из… как бишь его? – старик почесал реденькую бородку, – ага, гражданского сопротивления захватили здания, принадлежащие Охотникам. А их самих того… ну, в расход.

У Дарта аж челюсть отвисла. Даже после всего того, что случилось в доме Амелии, он по-прежнему питал огромное уважение к Охотникам. Он и сам много раз выходил на ночные улицы Тан-Ларона, видел выползающую на них смерть. Видел, кто встает между смертью и обывателями. Видел, как гибнут Охотники и ученики. И можно сколько угодно винить Орден в излишней жестокости к собственным отступникам, но со своей работой он справляется. И лишь благодаря этой работе города на Островах до сих пор не превратились в пустынные мертвые развалины. Какой идиот может искать источник болезни там, где производится лекарство? Или этот отец Августин не водит дружбу с собственной головой, или все дело в банальном страхе, что Охотники встанут на его пути. Как бы то ни было, а ночи здесь обещают стать длинными. Да и не все их переживут. Дарт даже почувствовал легкий приступ злорадства – за все свои поступки надо отвечать. И если сегодня ты с упоением давишь кошек, то назавтра не плачь, что весь твой запас сыра сожрали крысы.

– Вы уж осторожно там, – напутствовал ребят старик. – Чую, вся эта беда пришла надолго. Так что коли надумаете улетать – не затягивайте. Как бы не случилось чего похуже.

Дарт хотел было спросить, чего конкретно опасается приветливый хозяин, но тот резко ударил лошадей по крупу, пронзительно засвистел. Животные сорвались с места.

– Ты видела? – спросил Дарт, когда они уже выехали на улицу.

– Что?

– Провода.

– Да. Обратила внимание. Они повсюду – в доме, в стойлах, в… – девчонка осеклась. – Это он что?

– Это шнуры с быстрым огнем, – кивнул Дарт. – Наверняка где-то заложена взрывчатка. Он не отдаст свой дом. Вот зачем остался.

Дальше они ехали молча. Держались северного направления, стараясь избегать большого скопления народа. Лишь один раз выскочили на перекресток, запруженный десятками тремя людей с факелами. Дарт даже не стал разбираться, кем были эти люди, а резко развернул свою лошадь, крикнув девчонке следовать за ним, и поскакал прочь. Пришлось немного поблуждать по узким улочкам, но в конце концов они все же выбрались на дорогу, которая вскоре вывела на широкий тракт. Ванд-Долл остался за правым плечом. Столб дыма, который путники видели, когда прибыли в город, немного развеялся, зато рядом появились несколько новых, пусть и не таких высоких. Похоже, центральную часть Ванд-Долла охватил пожар.

Вот весело получится, если столица возьмет и выгорит к чертям вместе с портом и всеми его дирижаблями. Тогда выбраться с Острова будет примерно так же реально, как с самой Разъяренной земли.

Дарт отвернулся от дымных столбов. Пока у них с Амелией есть цель, и эта цель достижима. Ни к чему накручивать себя и заранее придумывать потенциальные проблемы. Будет утро – будет и хлеба кусок. А пока нужно покрепче сидеть в седле и гнать. Гнать по тракту.

До Вольной Переправы добрались без проблем. В дороге несколько раз останавливались на отдых в небольших сменных станциях, но не смогли обменять там своих лошадей на свежих, хоть и очень старались. Не помогли даже деньги. Оказалось, что всех более или менее приличных лошадей забрали представители гражданского сопротивления. За некоторых заплатили, а большинство увели так, пригрозив хозяевам станций народным гневом. В качестве убеждения не гнушались пускать в ход кулаки и дубинки. На одной станции, где хозяин наотрез отказался отдать подотчетных животных, до полусмерти избили двух мальчишек, что ухаживали за лошадями. Самого же хозяина и пальцем не тронули.

Общее впечатление от первого дня пребывания на Острове осталось гнетущим. Дарт, привыкший, что опасность исходит прежде всего от немертвых чудовищ, не мог понять, зачем люди делают собственную и чужую жизни, и без того непростые, еще более жестокими. Все происходящее вокруг походило на массовое безумие, на пожар, чье пламя, подхваченное сильными порывами ветра, разносится все дальше от эпицентра возгорания. И сколько людей погибнет в этом огне, прежде чем стихия насытится и огонь пойдет на убыль?

Вольная Переправа представляла собой нечто вроде большого рынка – перевалочного пункта, расположенного на пересечении трех дорог: двух наземных и одной речной. Странно, почему тут не возник сколько-нибудь приличный город. Все предпосылки к этому были: множество людей, товаров и денег в одном месте. Но Вольная Переправа – это бесконечные торговые ряды, чуть менее бесконечные склады и не менее бесконечные увеселительные заведения.

После внушений Амелии Дарт уже понимал, что подобные места всегда кишат ворами. Золото надо держать обеими руками – и то не факт, что его не стащат.

Ребята неспешно ехали по широкой улице, а со всех сторон неслись крики с предложением купить самые лучшие шелка, самый ароматный чай, самой изумительной огранки драгоценные камни и прочее, прочее. Послушать, так именно на Вольную Переправу свезли лучшие товары со всех Островов.

И что примечательно, тут не было ни намека на людей из гражданского сопротивления. Вряд ли эти ребята до сих пор не добрались сюда. Тогда почему их не видно? Местные выбросили общими усилиями?

– Я есть хочу, – то ли извиняющимся, то ли обвиняющим тоном проговорила Амелия.

– Сейчас поедим.

Всю дорогу девчонка держалась молодцом. Ни разу не пожаловалась на усталость, хотя наверняка уже собственную задницу не чувствует, а мышцы сводит судорогой.

Парень остановил лошадь напротив прилавка с ароматнейшим хлебом. Желудок тут же свернулся тугим калачом, заурчал.

– Подскажите, где бы мы могли остановиться? Не слишком дорого, но и без клопов в кроватях. – Дарт выудил серебряную монету, щелчком отправил ее в руки торговца. Тот ловко поймал монету, поклонился в благодарности.

– Если желаете хорошо выспаться, добрый господин, так ступайте в «Брюхатого Боба». Не ошибетесь. Место тихое, чистое и без изысков. Да и доберетесь легко. Дальше по улице, до первого перекрестка. На перекрестке направо, проедете до скобяной лавки, а сразу за ней «Брюхатый» стоит.

Место действительно отыскалось легко. Спешившись, Дарт и Амелия отдали лошадей тут же подбежавшему служке, прошли внутрь небольшой гостиницы. Войдя в зал, ребята так и замерли – зал освещался несколькими газоразрядными лампами. Не свечами или масляными фонарями, что куда более пристало бы подобному заведению, а продукцией техномагов. Лампы, внутри стеклянных колб которых то и дело возникали электрические разряды, давали холодный мерцающий свет. Воздух в гостинице был свеж и пах озоном – полнейшее ощущение, что совсем недавно внутри деревянных стен пронеслась гроза.

Народу в зале было прилично – почти все столы оказались заняты. Но на новых гостей почти не смотрели. Судя по всему, местный контингент составляли торговцы средней руки, умаявшиеся за трудовой день, и теперь в спокойной привычной обстановке обсуждавшие минувшие дела и новости.

Не желая лишний раз светиться на людях, Дарт предпочел заказать ужин прямо в номер. Тот оказался далеко не столь свежим, как главный зал, потому что освещался привычной масляной лампой, зато чистым, хотя и небольшим. Одна проблема – номер был последним свободным во всей гостинице.

– Очень много народа, – точно извиняясь, проговорил хозяин гостиницы. – Беженцы. Едут со всех сторон, спасу от них нет. Те, кто не с голым задом бежал, – вот, в номерах останавливаются. А погорельцы всякие да шушера мелкая прямо на улице ютятся. Кто с палаткой, кто под повозкой, а кто и просто под небом.

– А тут безопасно?

– Что есть безопасность в нашем скорбном мире? – развел руками хозяин. – Но уж всяких смутьянов да наушников мы вмиг рук-ног лишаем. Это они пущай в своих городах политикой мараются да народ смущают, а мы люди торговые, нам этих игрищ не надо.

Дарт посмотрел на спутницу.

– Бери. Один так один, – пожала плечами Амелия. – Ты же не думаешь, что я постесняюсь тебя.

Правда, бравады у нее поубавилось, когда оказалось, что и кровать в номере лишь одна. Девчонка даже растерялась, но потом решительно подошла к постели и, скинув сапоги, забралась на нее с ногами.

– Никогда в жизни так не уставала, – проговорила, потягиваясь, она. – У меня все болит. Давай наймем экипаж, – она приподнялась на локтях. – Боюсь, завтра я не смогу даже встать.

– Экипаж слишком медлителен, – покачал головой Дарт, прикидывая, как бы ему устроиться. – К тому же он может привлечь ненужное внимание.

Девчонка болезненно застонала.

– Я поняла, ты мне мстишь, – сказала она полным глубокой печали тоном. – Если я умру в дороге, не бросай меня на обочине.

В дверь постучали. Дарт насторожился, вытащил кинжал.

– Кто?

– Ваш ужин, господин, – послышался женский голос.

За дверью ожидала миловидная служанка, с ловкостью уличного акробата удерживающая в руках большой поднос, полный еды.

Дарт поблагодарил ее, принял снедь.

– Подъем, – обернулся к Амелии. – Пора подкрепиться.

– Я не хочу, – отозвалась та уже сонным голосом.

Парень ногой закрыл дверь, потом прошел к небольшому столу, поставил на него поднос.

– Так дело не пойдет, а то и правда ноги протянешь. Если сейчас же не встанешь сама, подниму силой.

Девчонка пробурчала что-то невразумительное.

– Я предупредил.

Дарт подошел к кровати, резким движением поднял Амелию в сидячее положение, сильно тряхнул за плечи. Голова девчонки мотнулась из стороны в сторону, но глаза все же открылись. Они были сонными и мутными, в них медленно проступало раздражение.

– Ты чего? – попыталась она оттолкнуть мучителя.

– Сначала есть, потом спать.

Он снова встряхнул ее.

– Да проснулась я, проснулась. – Амелия протерла руками глаза. – Я говорила, что ненавижу тебя?

– По-моему, да.

– Так вот, на всякий случай повторю: я тебя ненавижу.

Она недовольно повела плечами.

Дарт выпустил ее, отошел к столу и спросил, кланяясь с притворным уничижением:

– Чего изволите, маленькая госпожа?

– Тебе не идет. – Девчонка спустила ноги на пол. – И вообще, чему тебя учили твои Охотники? Так будить девушку может только невоспитанный мужлан.

– А я много прогуливал. – Дарт протянул спутнице кусок хлеба, на который положил кусок еще горячей говядины. – Самое важное пропустил.

– Я так и знала. – Девчонка приняла угощение, некоторое время примеривалась, как поизящнее откусить, затем махнула рукой и вгрызлась в бутерброд. Продолжая жевать, что-то спросила.

– Чего?

– Чему тебя учили? – повторила она свой вопрос минуту спустя.

– Так я же говорю…

– Нет, я серьезно. – Амелия сидела с прямой спиной, держа бутерброд обеими руками, и смотрела внимательно, даже изучающе. Дарт не мог припомнить у нее подобного взгляда. Тем более направленного на него лично.

– Да разному, – пожал плечами он. Вроде бы и нельзя распространяться обывателям о подготовке Охотников. А с другой стороны, что он теряет? И так наворотил столько, что еще один проступок вряд ли что-то изменит. – Я пришел к Охотникам совсем сопляком. Потому первыми моими уроками были чтение и правописание. Их преподают всем детям, которые попадают в Академию Ордена. Потом к этому добавляется математика, химия…

– Подожди, а как же эти ваши специальные знания?

– Далеко не все, кто приходит к Охотникам, – усмехнулся Дарт, – со временем пополняют их ряды. Орден – как живой организм с множеством органов. Сами Охотники – это его клыки или когти. Но нужны глаза, уши, нужно сердце, мозг…

Амелия поморщилась.

– Ордену нужны кузнецы, нужны алхимики, нужны повара, мастера столярного дела… да много кто. Большая часть этих людей воспитывается в стенах Академии. Начинают все одинаково. И лишь спустя время, после определенных тестов и проверок, начинается специализация. Но даже это разделение еще не означает, что подмастерье станет учеником Охотника.

– Какие сложности, – Амелия снова откусила от бутерброда, потом потянулась к столу, взяла кружку с пивом. Попробовав, поморщилась и отставила кружку. – А ничего другого попить не было?

– Вино, разные настойки, джин…

– Молока хочу, – вздохнула девчонка. – Никогда не понимала, что люди находят в этой кислятине?

– Я предпочитаю грог, – сказал Дарт. – Но пиво тоже сойдет. Позволяет немного расслабиться. Нам это сейчас не повредит.

– Нет уж, спасибо.

И все же она сделала несколько небольших глотков.

– Можно я посмотрю твой кинжал?

Казалось, сон у девчонки как рукой сняло. Ее глаза горели любопытством.

– Только не поранься. – Дарт протянул ей клинок.

– Да уж, и не скажешь, что магическая штука.

– На нем совсем простое заклятие. На оружие полноправных Охотников накладываются куда более мощные чары.

– И в чем их суть?

– Сделать нанесенную Проклятому рану более болезненной, глубокой. Заклятая сталь вытягивает из твари то подобие жизни, которое не дает ей гнить в земле. Оружие полноправных Охотников дополнительно зачаровывается боевыми заклинаниями. Но на любое магическое оружие, независимо от того, кому оно принадлежит, ученику или Охотнику, обязательно ставится печать владельца – в чужие руки такой клинок попасть не может.

– А если им ударить живого человека?

– Эффекта от заклятия не будет. Обычная сталь.

Девчонка вернула Дарту оружие. Некоторое время ребята сидели молча, жевали.

– Никакой романтики у вас, – вздохнула Амелия. – А ведь какие легенды ходят… Будто Охотники – и не люди совсем, а машины для убийства без страха и сомнений. И с техномагами-то они за руку здороваются, и алхимики-то у них на побегушках, и сталь для них куют какую-то особенную.

– Ну, кое-что из этого очень близко к правде, – усмехнулся парень. – Ладно. Ты вроде спать хотела. Самое время. Выедем рано, так что надо хорошенько выспаться.

Амелия кивнула.

– Держи, – она протянула спутнику подушку и толстое одеяло. – Чтобы не отлежал себе бока. А я и так обойдусь.

– Какая щедрость. С чего бы это? – удивился Дарт.

– Бери, пока не передумала, – пробубнила девчонка, затем растянулась на кровати и отвернулась к стенке.

Ночь прошла относительно спокойно. Лишь дважды за окном слышался шум, похожий на драку. В первый раз звуки доносились откуда-то издали, и разобрать можно было лишь отдельные выкрики. А вот во второй раз, ближе к рассвету, потасовка произошла чуть ли не на пороге гостиницы. Дрались недолго, с минуту, причем схватка сопровождалась низким рыком, а закончилась яркой вспышкой и светом быстро унявшегося пламени. Судя по рыку, в гости к «Брюхатому Бобу» наведался либо Старец, либо Гончая. Впрочем, вряд ли Старец – с ним быстро не разделаться.

С Гончей – дело другое, хотя и тут нужно обладать некоторыми навыками. Что же – уцелевшие Охотники потрудились? Не исключено. Но проверять это предположение Дарт не собирался.

Утром пришлось изрядно постараться, чтобы разбудить Амелию. Девчонка ни в какую не желала просыпаться до тех самых пор, пока Дарт не спустился вниз и не принес кружку холодной воды. Такому доводу спящая красавица противостоять не смогла. Усевшись на кровати, мокрая и взъерошенная, она проводила спутника взглядом, в котором смешались ярость, негодование и желание свернуть кому-нибудь шею.

Но все шеи остались целы и невредимы.

В целом Вольная Переправа оставила у Дарта хорошие впечатления. В отличие от столицы. Покидая это странное место без четких границ и наверняка живущее по собственным законом, он очень надеялся, что оно станет тем центром, которое сможет противостоять расползающемуся по Острову безумию. Надеялся, но не верил.

Амелия стонала и охала при каждом шаге, при каждом движении. Вчерашняя поездка давала о себе знать болью во всем теле, а впереди ждал еще не один день дороги. Уже сейчас стало понятно: за два дня, как говорил старик в Ванд-Долле, до Ванд-Хала не добраться. Да и неизвестно, сколько понадобится времени на поиски Рыбьего Глаза уже на месте.

На выезде из Вольной Переправы Дарт уточнил дорогу. Основным ориентиром была Черная река: именно вдоль ее русла тянулись пастбища старины Майлоса. Сам же старина Майлос был кем-то вроде управляющего и владел большой фермой, на которой трудилось несколько семей.

Первое время ехали совсем медленно. Девчонка вцепилась в поводья и покачивалась в седле, чуть не падая. Ее лицо залила мертвенная бледность.

– Подожди, – не выдержала она. – Я не могу ехать. Все болит. Прости.

– Ничего. У тебя есть что-то, чтобы снять боль?

– Да. Думаю, да.

– Тогда слезай.

Девчонка остановила лошадь, но слезть не смогла. Пришлось помогать. Осторожно, точно вазу самого тонкого стекла, Дарт отнес спутницу в сторону от дороги, положил на траву.

– Раздевайся.

Ее глаза расширились.

– Да, я только и ждал, пока ты потеряешь способность сопротивляться.

Он вернулся к лошадям. Обратно пришел с сумкой Амелии, в которую та упаковала свои снадобья.

– Надо было намазать тебя еще в гостинице, но раз уж не подумали об этом вчера, давай наверстывать. Раздевайся.

– Я сама. – Девчонка протянула руку, забрала сумку.

– Уверена?

– А то как же.

– Хорошо. У тебя есть десять минут. Не успеешь – приду помогать.

Она что-то проговорила ему в спину, но парень уже не слушал. Понимал, что ведет себя чересчур резко, но надеялся, что безвыходная ситуация заставит спутницу собраться. Пожалеет он ее потом, сейчас на это нет времени.

Он не ожидал, что Амелия управится за отведенное ей время, но девчонка действительно старалась. То ли от злости, то ли от упрямства, но задержалась совсем ненадолго. Правда, потом долго отмалчивалась, даже когда Дарт обращался к ней с прямыми вопросами и даже когда он в конце концов попросил прощения. Оттаяла спустя три-четыре часа, когда мазь подействовала в полной мере и болезненные ощущения отступили.

– У тебя есть девушка? – неожиданно спросила она.

Дарт даже не сразу нашелся что ответить.

– Нет. Чтобы стать полноправным Охотником, надо очень стараться. На обучение и патрулирование уходит все время. В свободные минуты одна мысль: выспаться.

– Я так и знала, – в голосе спутницы звучало неприкрытое ликование. – Это потому что ты невоспитанный чурбан. И время тут ни при чем. Сознайся.

– Не сознаюсь. Это неправда.

– Еще и упертый. Собственные слабости надо признавать, – наставительно заявила Амелия.

– А ты-то свои признаешь?

– Конечно. Признала бы, если б они у меня были.

– Мне попался идеал, – вздохнул Дарт.

Ближе к полудню небо затянуло тучами. Поднялся неприятный холодный ветер. Он гонял по сухой дороге пылевые облака, закручивал их в небольшие недолговечные смерчи. Именно этот ветер принес странный запах. Сначала Дарт подумал, будто ему показалось, тем более что в следующую секунду снова пахло только пылью. Но ветер менялся – и странный запах возник снова.

– Чем это несет? – прокричала Амелия.

Будто услышав ее вопрос, тучи в небе ненадолго разошлись. В прореху потоком хлынули солнечные лучи – яркие и насыщенные на фоне клубящейся мглы. Лучи скользнули по верхушкам деревьев, затем остановились на неприметной тропинке, убегающей в сторону от основной дороги. И исчезли. Но даже этого светлого мгновения хватило, чтобы разглядеть в густом кустарнике пару крытых повозок.

Запах усилился. Теперь даже порывы ветра не могли полностью развеять его. Пахло разложением. Дарт не хотел останавливаться, опасаясь, что на спутницу неожиданная находка подействует не лучшим образом, но та сделала выбор самостоятельно. Хорошо, парень обернулся удостовериться, что девчонка следует за ним, иначе бы так и промчался дальше, оставив ее один на один с кровавой трагедией. Чертыхаясь, Дарт заставил лошадь развернуться.

Амелия уже спешилась и медленно шла к ближайшей к дороге повозке.

«Дура!»

Мало ей впечатлений от побега из горящего дома. Мало страха в мертвом парке от желающей «подзаработать» троицы. Мало напряжения от затаившегося после бури Ванд-Долла.

Тент повозки был располосован и ничего уже не скрывал. Среди вспоротых тюков лежали двое. Старик и паренек лет десяти. Оба были мертвы. Горло старика оказалось перерезано от уха до уха, а мальчишку, судя по вывалившемуся изо рта распухшему языку и багровому следу на шее, просто задушили.

Тела нескольких взрослых мужчин валялись чуть дальше, на земле. К ним смерть пришла в бою, причем убийцам явно доставило удовольствие надругаться над поверженным противником. Голова одного была насажена на торчащую из земли палку. В пустых провалах глаз копошились черви.

Но даже это зрелище не было самым страшным. Самое страшное поджидало дальше, за второй повозкой. С дороги ее было не рассмотреть.

Дарт видел, как замерла Амелия, как задрожали ее руки. Подбежав, он резко развернул девчонку, прижал ее к себе. Ту била крупная дрожь. Но глаза оставались сухими. Плохо – лучше бы ревела в голос.

В повозках были женщины, и умереть спокойно им не дали.

Детали одежды несчастных рваными лохмотьями раскидало по кустам, а сами они лежали тут же – голые, мертвые, грязные. Ими воспользовались, а потом убили. Или наоборот. На каждом лице застыло выражение боли и ужаса.

– Пойдем отсюда, – проговорил Дарт. – Нечего тут смотреть.

«И нечего тут вообще делать», – не стал добавлять он.

Трагедия произошла дня четыре назад, точнее сказать было сложно, не зная, какая погода стояла в последние дни. Убийцы вполне могут находиться на другом конце Острова, а могут по-прежнему ошиваться на этой дороге, поджидая новую жертву.

Вот тебе и объездной путь. Вот тебе и безопасность.

Или в других местах дела обстоят и того хуже?

Дарт чуть ли не силой оттащил Амелию обратно к лошадям, заставил залезть в седло.

Вот какого ей понадобилось рассматривать бойню? Еще с дороги было видно, что ничего хорошего там нет. Ох уж это любопытство! Одни беды от него.

– Держи, – парень всучил в руки своей спутницы повод. Та вцепилась в него, будто лишь он удерживал ее от падения к Разъяренной земле. – Ами, ты меня слышишь?

На него уставились пустые, ничего не выражающие глаза.

Но среагировала – уже хорошо.

– Мы сейчас поедем. Спокойно, не торопясь. Удержишься в седле?

Легкий кивок в ответ. Амелия продолжала дрожать.

– Вот и отлично.

Вскоре пошел дождь. Слабый, затяжной, нудный. Где-то вдалеке послышались раскаты грома.

Дарт снова пытался разговорить спутницу – и снова тщетно. Та ушла в себя, замкнулась в собственных мыслях. Тишина тяготила. Не то чтобы парень любил поболтать, но после увиденного у дороги молчание девчонки воспринималось им как попытка отгородиться от него высоким забором. Не прятаться сейчас надо, а отвлечься. Хотя бы попытаться.

Дождь усилился. Дорога быстро превратилась в топкое болото. Почти ночную темень изредка рассекали яркие молнии, устремлявшиеся за пределы Острова к Разъяренной земле. Сейчас, должно быть, и там, внизу, и там, сверху, творится одинаковое безумие.

Дорога вынырнула из леса, побежала по холмистой равнине, рассеченной надвое полноводной рекой. Сейчас вода в ней казалась абсолютно черной. Высокие волны бились о крутой берег, разлетались пенистыми брызгами.

– Мы почти добрались, – прокричал он Амелии. – Скоро будем в тепле.

– Зачем они это сделали?

Хотя Дарт давно ждал, когда она заговорит, звук ее голоса все равно прозвучал неожиданно.

– Потому что некоторые люди хуже Проклятых. Не думай об этом.

– Как я могу не думать? – В глазах девчонки отразилась ветвистая молния, и ее внешность стала на миг какой-то призрачной, потусторонней.

– Не знаю. Правда. Но как-то придется. Я не умею говорить складно и утешать. – Он подъехал к девчонке вплотную, взял ее за руку. – С нами все будет хорошо.

Дарт понятия не имел, насколько искренне звучат его слова, ведь сам он в них не особенно верил. Хотел бы верить, но отлично понимал, что реальности плевать на все обещания и клятвы. Впрочем, главное, чтобы поверила она.

– Обещай, что не позволишь никому прикоснуться ко мне.

Ветер хлестал ее по бледному лицу.

– Обещай.

– Обещаю.

Парень специально не стал уточнять – что именно она имеет в виду под своим «не позволишь»? Он и так сделает все от него зависящее. И даже больше. Но сможет ли переступить через себя и лишить ее жизни, если будет необходимо… Дарт не знал этого. И не хотел узнать.

Вдоль русла реки ехали еще около часа. Или чуть больше. Дождь к тому времени немного поутих, но путники успели уже основательно вымокнуть и не придали этому особого значения. Даже к появлению на горизонте огней фермы старины Майлоса они отнеслись без особого воодушевления. Дорога выпила все силы. И моральные, и физические.

Ферма… у кого только язык повернулся назвать это фермой? Целое поселение из полутора десятка основательных дворов. Не захудалых покосившихся хибар, вросших в землю, а отличных домов с каменным фундаментом и крытой черепицей крышей. И это не считая множества хозяйственных построек.

Что ж, тем лучше – проще будет напроситься на постой.

Их встретила шелестящая тишина. Легкий шум дождя – и ничего более. Ни скрипа ставень, ни лая собак, ни мычания коров, ни криков птицы. Ничего. Да и свет горел далеко не во всех окнах. Странно. Вроде бы еще не так поздно, чтобы ложиться спать. Да, жители подобных мест обычно встают с первыми лучами солнца и ложатся с его закатом, но до заката еще пара часов. Неужели всему виной дождь?

Из-за холода мозги отказывались работать.

Лишь на самой периферии сознания возникло смутное ощущение опасности. Только разобраться в причинах ее появления Дарт не мог, как ни силился. Первое и единственное, что приходило на ум: на ферме обосновались разбойники. Те самые, что устроили кровавую вакханалию на дороге. Но либо в рядах разбойников царит железная дисциплина, и потому они сидят тихо как мыши, либо там засел кто-то другой. Представители гражданского сопротивления? Эти ребята не производили впечатления дисциплинированных вояк. Но такой вариант тоже не стоит сбрасывать со счетов. И, разумеется, там могут оказаться Проклятые. Время для них – самое то. Еще не ночь, но уже достаточно темно. Правда, немертвые крайне редко появляются вдали от крупных скоплений людей. Эта ферма хоть и большая, но не настолько, чтобы заинтересовать тварей. Разве… одинокую, блуждающую?

Вдоль единственной широкой улицы стояли столбы с масляными фонарями, но ни один не горел.

– Не нравится мне тут, – словно прочла мысли Дарта девчонка.

Он и не спорил. По-хорошему было бы лучше объехать ферму и заночевать где-нибудь… вот только где? Под открытым небом? Если бы не дрянная погода, то вполне. А так, того и гляди, подхватишь какую-нибудь болячку. Да и силы Амелии не безграничны. Парень отлично помнил свои первые долгие прогулки верхом. Это было больно. Очень. На то, чтобы привыкнуть к новым нагрузкам, нужно время. У Амелии его нет, и все равно она умудряется держаться. Не стоит доводить ее до предела, за которым она просто свалится без сил. Тогда никакой холодный душ не поможет.

Они медленно ехали по улице, направляясь к ближайшему дому, в окнах которого виднелись полоски света.

За спиной что-то чавкнуло, пронзительно заскрипело. Дарт резко натянул поводья, обернулся. Там, где несколько секунд назад была пустая улица, виднелись очертания ограды, ощетинившейся острыми кольями. За оградой маячили люди, но сколько их – не рассмотреть.

– Вы кто такие? – раздалось впереди.

Дарт перевел взгляд туда, откуда донесся голос. Там тоже ждали. Пятеро, с оружием. Лиц и деталей одежды было не видно.

«Вот почему не горят фонари…»

– Тихо… – прошептал Амелии, затем поднял руки, развел их в стороны. – Безопасной вам ночи, добрые хозяева. Мы всего лишь путники. Едем из Вольной Переправы в Ванд-Хал. На вашем Острове недавно, второй день.

– Недавно, говоришь… И что в Ванд-Долле делается?

– Перемены большие, насколько мы поняли.

– Перемены… – говорящий смачно сплюнул. – К нам зачем?

– Переночевать, если пустите. Мы заплатим.

– Времена нынче непростые, ребятки. Вокруг разные шастают. Дела странные творятся. Да и вы подозрительными мне кажетесь. Оружие есть?

– Только кинжал.

Дарт очень надеялся, что его не станут обыскивать. Кинжал – это считай и не оружие. Чего на него смотреть?

– С одной железкой в дорогу, в неспокойное время? – в голосе говорящего звучало удивление.

– Мы не воевать приехали.

Послышались тихие смешки.

– Ладно, идем. В ваших же интересах, чтобы сказанное вами было правдой. Мы тут немного нервничаем в последние дни. Так что, случись чего – церемониться не станем. Это так, к сведению.

– Мне тут не нравится, – прошептала Амелия.

– Ты это уже говорила, – улыбнулся ей Дарт.

В ответ девчонка состроила кислую мину.

У них забрали лошадей.

– Не беспокойтесь, их покормят и разместят.

К ребятам подошел рослый мужик. Тот самый, что вел переговоры.

– Меня зовут Майлос.

Шириной плеч старина Майлос мог бы поспорить с борцами-тяжеловесами, которых Дарту однажды довелось видеть в Тан-Лароне на представлении странствующего цирка. Он попал туда случайно, пробегая мимо по какому-то делу Ордена. Совсем мальчишкой тогда был, но до сих пор помнил то удивление, которое испытал при виде огромных борцов. Их было двое – похожих друг на друга как две капли воды, с перекатывающимися под кожей стальными мышцами, блестящими от пота бритыми затылками и сощуренными, оценивающими глазами. Распорядитель цирка предлагал зрителям вступить в схватку с любым из братьев, и в случае победы обещал хороший выигрыш. Пытались многие, не преуспел никто.

Дарт и Амелия представились.

– Ничего в пути странного не приметили?

– Чего, например? – порывисто спросила девчонка.

По тому неприкрытому вызову, что прозвучал в ее голосе, Дарт понял, что спутница готова рассказать об увиденном на дороге.

– Вооруженных людей, просто странных людей.

– В дороге – нет, – опередил Амелию Дарт. – К тому же мы всего лишь гости на вашем Острове. Да и переворотов никогда ни видели. Странности есть, но заинтересуют ли они вас…

– Я любопытен, – усмехнулся Майлос.

Их провели в один из домов. Тут все вполне соответствовало внешнему впечатлению зажиточности: большие комнаты, полы которых устилали разноцветные циновки; несколько газоразрядных ламп, сейчас либо погашенных, либо притушенных до минимума; тяжелые шторы на окнах, лепнина, изразцы и резная деревянная мебель. Создавалось впечатление, будто ты попал в покои какого-нибудь удачливого торгаша из крупного города. Но, казалось, все тут постепенно приходит в упадок: полы давно никто не мыл, на них тут и там виднелись следы грязных сапог; кто-то натащил в дом всякую мебель, в основном лавки и стулья, точно здесь недавно проводилось какое-то собрание; стол был до краев заставлен едой и пустой посудой с уже подсохшими объедками.

– Женщины… – чуть слышно прошептала Амелия.

– Что? – не понял парень.

– Их нет. И детей тоже.

Наблюдение было верным. Но вряд ли это повод что-то подозревать. Скорее всего, тех, кто не способен защищаться, просто спрятали. Огни-то горели в нескольких домах – значит, кто-то обитает и там.

Стол в просторном зале был накрыт столь обильно, будто сидеть за ним собирались не только до самого утра, но и до следующего вечера. И, что странно, тут не было никакого алкоголя. Вообще. Здоровые угрюмые мужики, с ног до головы увешанные оружием, ничего не пили, кроме простой воды.

Здесь пахло едой, куревом и потом. Сидели явно давно, не проветривали.

Возле окон, неплотно затворенных ставнями, стояли ружья.

Местные обитатели подготовились к осаде, но воспринимали это спокойно. Даже со скукой. Разбрелись по местам: кто уселся за стол, кто возле окон или вдоль стен, а кто скрылся в других комнатах.

– Ну что ж, самое время проверить ваши карманы. – Майлос встал у стола, сложил руки на груди. – Не подумайте, нам чужого не надо. Но предосторожность – прежде всего.

Дарт равнодушно пожал плечами.

На них смотрели внимательно, ловили каждое движение. Без неприятия, но с опаской.

– Ого! – присвистнул коренастый коротышка. Кривоногий, с красным обветренным лицом, он едва ли доставал Дарту до плеча. Досмотр гостей легким кивком Майлос поручил именно ему. – А гости не бедствуют.

Коротышка прикинул в руке кошель с монетами. Хмыкнул, положил его на предварительно освобожденную от еды часть столешницы. Туда же перекочевал амулет-ключ, который не вызвал у собравшихся никакого интереса.

Перед тем как отдать коротышке кинжал, Дарт помедлил. Понимал, что выбора у него нет. Сам себе его не оставил. Но все равно медлил. Люди вокруг оживились, видя нерешительность гостя. Кто-то положил руку на эфес меча, кто-то приподнял изготовленный арбалет.

Дарт протянул коротышке кинжал. Тот принял его с удивленной улыбкой. В его большой руке оружие смотрелось спицей для вязания.

– Ты из Ордена? – в его голосе звучало удивление.

Майлос нахмурился, подался вперед.

– Вор?!

Он даже не спрашивал. Утверждал.

Дарт молчал, с интересом наблюдая за коротышкой. Тот пару секунд повертел непривычное оружие в руках, а затем неожиданно вскрикнул и отпрянул. Кинжал загрохотал по полу.

– Он меня ужалил! – с обидой бросил коротышка, демонстрируя ладонь, на которой наливался алым след от ожога.

– Это мой кинжал, – спокойно проговорил Дарт и поднял оружие.

– И давно?

– Меньше года.

Широкоплечий здоровяк сверлил его тяжелым взглядом.

– Откуда вы прибыли, говоришь?

– Мы из Тан-Ларона. Да, я из Ордена. Здесь неофициально.

Обычно во время путешествий между Островами Охотники своих целей не раскрывали никому из гражданских. Больше того, последние обязаны не только не чинить борцам с Проклятыми препон, но и всячески помогать им, если возникнет такая необходимость. На деле Охотники редко обращались за помощью, а потому их перемещения оставались незаметными для непосвященных.

Майлос сомневался еще несколько секунд, затем махнул рукой.

– Садитесь, – предложил хозяин фермы. – Быть может, сами боги послали вас в наши места.

– Где ваши женщины? – спросила Амелия, как только устроилась за столом. Есть она не торопилась.

– Их здесь нет. Мы не можем защитить все дома, а собирать всех в кучу – небезопасно.

– И где они?

– Мы отправили их в Вольную Переправу. Вы, должно быть, проезжали ее. Место не самое безопасное и достойное в обычное время. Но сейчас – это лучшее, на что мы можем рассчитывать.

Дарт почувствовал, как напряглась спутница.

– Они добрались?

По лицу Майлоса пролегла тень.

– Не знаю. Выехали пять дней назад, на двух повозках. С ними несколько мужиков. Так, на всякий случай. И ребятишек забрали. – Он мгновение помолчал. – Вам что-то известно?

На этот раз Дарт не успел прервать девчонку, да и не знал, как это сделать, не вызвав подозрений.

– Мы видели их… – голос Амелии задрожал. – Наверное, их.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Все внимание направлено на незваных гостей.

– Мы не уверены… – начал было Дарт.

– В полудне пути отсюда. На дороге, в лесу. Две повозки на обочине. Все мертвы.

Девчонка буквально выплевывала слова, говоря все тише и тише. Под конец она почти шептала.

– Возможно, это не ваши люди, – вмешался Дарт. – Там не было детей.

– Как они умерли?

Парень с девчонкой переглянулись. А ведь смолчи Амелия – не пришлось бы теперь подбирать слова. Отчего-то Дарту очень не хотелось раскрывать всех подробностей произошедшего на дороге. Не то чтобы он опасался бурной реакции со стороны мужиков, но вряд ли они сохранят прежнее спокойствие. А на ночь глядя это ни к чему.

– Как они умерли? – повторил вопрос хозяин фермы.

Его кулаки сжались, слова падали тяжело, точно пудовые гири во влажную глину.

– Плохо, – заставил себя проговорить Дарт.

– Особенно женщины, – добавила Амелия.

Лицо Майлоса исказилось такой смесью ярости и боли, что бывший ученик Охотников невольно вцепился в столешницу, судорожно прикидывая, куда и как отступать, если последует приказ оторвать дурным вестникам головы.

– Урго, Марин, – буквально зарычал хозяин фермы, – с восходом отправляетесь по дороге к Вольной Переправе. И смотрите в оба… Вы должны все узнать и вернуться. Любой ценой.

Двое кивнули в ответ.

– Почему вы не ушли все вместе? – решилась спросить Амелия.

Майлос тяжело вздохнул. Его плечи поникли. В одночасье он постарел лет на десять. Его лицо, будто вырубленное топором, располосовали глубокие морщины.

– К нам и раньше приходили желающие выкупить ферму. Уговаривали, предлагали хорошие деньги. Но мы не хотим уходить – это наша земля. Она нас кормит, дает кров. Мы ни от кого не зависим и никому не подчиняемся. А как пошла вся эта свистопляска с гражданским сопротивлением и призывами от преподобного отца Августина, так и аргументы изменились. Нам предложили жизнь, если уедем добровольно. Не уедем – однажды ночью можем проснуться в огне. Мы как решили… уедем добровольно – и останется только болтаться по Острову. А в лихие времена это почти верная смерть. Не от стали, так от голода или болезни. Можно попытаться улететь, но кому нужны беженцы? Да и улетишь ли? Не перекрыто ли воздушное сообщение с другими Островами? Чего уж теперь говорить – мы испугались. Решили, что в собственных стенах сможем отбиться от заезжих ублюдков.

Майлос помолчал, потянулся за куском жареной свинины, но так и не взял ни одного.

– Поначалу так все и было. Нас атаковали дважды. Один раз – днем, в открытую. Мы не стреляли, пока они не поперли в наглую. Проклятье на мою голову, если я знаю, кто это был. Уроды прятали лица. Мы немного постреляли, и нападавшие недосчитались нескольких человек. Еще хоронить их потом пришлось. Второй раз на нас напали через сутки, ночью. Действовали уже осторожно и тихо. Но мы ждали чего-то подобного – и снова отбились. А потом…

Хозяин фермы повернулся к мужикам.

– Как там Колин? Не пришел в себя?

– Лихорадка отступила, но в сознание еще не пришел. Спит, – ответил щуплый дедок с мутными глазами.

«Слепой, что ли?»

– Если бы не игрушки Колина, даже и не знаю, разговаривали бы мы сейчас с вами или нет, – сказал Майлос, вновь обращаясь к путникам. – Вот ты… ученик, так?

Дарт кивнул. Глупо на каждом углу кричать, что из Ордена он сбежал, и теперь по его следу идут настоящие Охотники.

– Проклятые часто появляются вдали от городов?

– Практически никогда.

– То есть бывают исключения?

– Да. Иногда, очень редко, гнезда немертвых зарождаются в глуши. В таких местах может вообще не быть людей. Какое-то время гнездо растет, формируется. Этот процесс называется становлением. Он не может длиться долго, так как Проклятым, которые появляются в гнезде, необходимо питаться. Какое-то время они выжидают, но потом, когда почувствуют силу, перебираются ближе к человеческим поселениям. Для начала не обязательно крупным.

Информация текла из него, точно вода из крана. Легко и свободно, не пришлось даже напрягать память. Что ж, даже в него, прогульщика и недотепу, наставники сумели вколотить основные знания.

– Вот оно что… – поскреб небритый подбородок Майлос. – Вот, видимо, такие к нам и пришли. Если бы не они, так и проблем бы не было.

– Проклятые? Когда они появились впервые? Сколько их? Как выглядели?

Дарт спрашивал автоматически, даже не осознавая, как внутри просыпается охотничий азарт, который он успел посчитать ненужным и исчезнувшим сразу после того, как у него с Орденом возникли «разногласия».

– Впервые появились дней шесть назад… – хозяин фермы поднял глаза на остальных мужиков. Те согласно закивали. – Да, дней пять-шесть. Пришли еще с закатом, долго маячили по кустам, но особенно не скрывались. Мы их за бездомных псов приняли поначалу, потому и не всполошились. А ночью эти «псы» пришли к домам. Бабку Квинту утащили. Та как раз к колодцу с внучкой пошла, так или успела опасность приметить, или что, но крик подняла жуткий. Мы из домов кто в чем был повыскакивали. Смотрим – а у колодца ведра валяются, да девчонка сидит, ревет. Квинты нет. Только в темноту кровавый след уходит. Вспугнула она их, что ли… Тем и спасла внучку.

– Если спутали с собаками, скорее всего, это Гончие. Не самый плохой вариант, если их не очень много.

– Мы потом нашли следы. На звериные не похожи. Вообще ни на какие не похожи.

– Сильно вытянутые, узкие, четырехпалые на задних лапах и пятипалые на передних. Так?

– Да, похоже, – в голосе Майлоса появилось уважение. – Только это не все. Во вторую ночь тварей было гораздо больше. До самого утра они кружили по улицам, рвались в дома. До людей не добрались, а вот скотину попортили. Ее-то в дом не загонишь. – Хозяин фермы вздохнул. – За одну ночь мы лишились всего поголовья скота, почти всей птицы. Тогда и решили, что женщины и дети отправятся в Вольную Переправу, а мы постараемся отбиться.

Дарт скосил взгляд на ряд приставленных к стенам ружей.

– Не отбились? Они все еще приходят?

– Да. И с каждой ночью становятся все более агрессивными.

– Вам надо уходить, – с уверенностью сказал Дарт. – Иначе – смерть. Если не знать, где находится гнездо, то…

– Мы знаем.

– Что?

– Мы знаем, – терпеливо повторил Майлос. – Даже пытались уничтожить его.

Дарт молчал, ожидая продолжения.

– Старая мельница, недалеко от нас. Давно заброшена. Мы проследили следы. Твари прячутся под ней. Уж не знаю, где именно, – фундамент там никакой, подвала нет. Но несколько человек, спустившихся вниз, не вернулись. А ночью они снова пришли – Гончие эти. И не одни. Не знаю, в чьей компании, но эти передвигались на двух ногах и вроде бы даже переговаривались.

– Старцы… – прошептал Дарт. А вот это уже плохо. Очень плохо.

– Кто это?

– Старцы, или Пастухи. Опасные создания – хитрые и мстительные. Они не оставят вас в покое, даже если будут сыты.

– И что нам делать?

– Вы сказали, вам кто-то помог… Кто и чем?

– Колин…

В дверной проем влетел мужик со свежим шрамом через все лицо.

– Они пришли.

Комната вмиг ожила, превратилась в муравейник. Каждый здесь знал свое место, каждый выполнял отведенные ему функции.

– Вы наши гости, – бросил Майлос, вскакивая с места. – Оставайтесь здесь. Я бы предложил вам поспать, но сейчас будет шумно. Так что просто отдыхайте. Впрочем, если ты можешь чем-то помочь, – он смотрел в упор на Дарта, – мы будем очень признательны. Платой не обидим.

Ученик Охотников кивнул.

Майлос кивнул в ответ и быстрым шагом направился прочь.

– Это Проклятые? – спросила Амелия.

– Останься здесь. Я только одним глазом посмотрю, кто там. И сразу вернусь.

– Нет! – Глаза девчонки расширились. – Я не останусь одна.

– Ты не одна. Смотри, сколько здесь народу.

Между тем мужики снаряжали ружья, готовили арбалеты и некое подобие гранат. Довольно солидный арсенал, только он не остановит Проклятых. Задержать, отогнать на время может, а остановить – нет.

– Я…

– Оставайся здесь.

Не дожидаясь ответа, Дарт направился к двери, не забыв прихватить с собой кинжал. Он надеялся, что разум девчонки возобладает над эмоциями. Да, она может бояться, и на то есть веские причины, но самое безопасное сейчас место – в доме. И пусть сам бывший ученик не жаждал вступать с Проклятыми в схватку, но уж лучше самому все увидеть, чем полагаться на рассказы гражданских. От информации зависит многое. В том числе – жизни. В том числе – собственная жизнь.

Парень покинул комнату, осмотрелся. На втором этаже слышались шаги. Туда он и направился. Поднявшись, прошел к свободному окну, осторожно выглянул. Темнота. Не видно вообще ничего. Как они собираются стрелять? В кого?

И тут вспыхнул свет. Яркий и колючий, пронзительный в ночном мраке. Разом зажглись направленные газоразрядные лампы, что до поры скрывались под крышами и на чердаках домов. Мощные световые руки протянулись к улице, накрыли ее защитным покровом. Если бы защитным! Проклятые не реагируют на искусственный свет. Но обзор стал куда лучше, тут не поспоришь.

Первая тень мелькнула на пересечении двух пучков света: быстрая, поджарая; с остатками всклокоченной гнилой шерсти, под которой отчетливо видны сокращающиеся мышцы. Существо припало на передние лапы, зарычало, а затем бросилось прочь. Гончая, тут и думать нечего. И сколько же их пожаловало?

Насколько можно судить, местные держали оборону в четырех домах.

Послышались первые выстрелы.

Гончие атаковали из темноты. Стартовали за пределами световых пятен и разгонялись изо всех сил, чтобы побыстрее преодолеть расстояние до домов, в которых засела желанная, но огрызающаяся добыча. Дарт видел, как тварей «срезали» еще на дальних подступах, как пули впивались в их тела, как вырывали целые куски плоти. Но Проклятые продолжали двигаться. Даже с раскроенным к чертям черепом и перебитым позвоночником твари рвались к вожделенной теплой крови. Но таких, сильно покалеченных и порядком сбавивших скорость, ожидала возле домов самая горячая встреча: из окон полетели зажигательные бомбы. Оставляя за собой густой дымный след, они падали на ползущих Гончих и почти тут же вспыхивали фонтаном ярчайших искр. Охваченные пламенем Проклятые выли и визжали, сучили лапами во влажной грязи, ничего не могли поделать. Огонь медленно поглощал их тела, превращал во все еще шевелящийся и опасный остов, облепленный остатками горелого мяса.

В нос ударил тошнотворный запах горелой плоти.

Несколько раз Дарт видел, как недобитый «факел» доползал почти до самых стен какого-нибудь дома. Но каждый раз ему навстречу выбегали мужики с длинными палками и, не церемонясь, отталкивали тварь прочь.

В общем и целом избранная местными тактика вполне работала, но слишком уж уязвимы были защитники фермы. Замешкайся они, пропусти хотя бы одного немертвого в дом – и игра пойдет совсем по другим правилам. К тому же даже при помощи своих «зажигалок» люди не могли окончательно уничтожить врага. Для этого пламя должно быть более жарким, более злым, более едким.

Очень хотелось надеяться, что ошибку обороняющиеся не совершат – выжили же они на протяжении несколько ночей. Но чем дольше длилась оборона, тем призрачней становилась надежда. Гончие передвигались слишком быстро, могли появиться с любой стороны, и далеко не всегда стрелкам удавалось расстрелять их еще на подходе к домам, последних приходилось добивать чуть ли не в упор. Да и бомб могло оказаться недостаточно.

И все же обороняющиеся держались.

А потом все кончилось. Разом, точно по команде. Атаки Гончих прекратились, а те, что уже получили свою дозу свинца или огня, всеми силами старались покинуть зону обстрела.

После канонады внезапно опустившаяся тишина казалась едва ли не более напряженной, чем недавняя схватка.

Обычно эти твари атаковали до последнего, не заботясь о собственной безопасности. А тут отступили. Значить это могло только одно.

– Раньше они уже так отступали? – обернулся Дарт к присутствующим в комнате.

– Только под утро.

Но до утра еще очень далеко.

– Их поведут Старцы. Они вернутся!

– И что?

– Ничего. Просто атака будет осмысленной.

Небо почти полностью прояснилось. Редкие, быстро бегущие облака время от времени заслоняли лунный диск – ярко-желтый, с отчетливо видимыми темными пятнами. Звездочеты, или, как их теперь называли, астрономы, утверждали, что эти пятна – не что иное, как огромные дыры – кратеры. И что такие же кратеры есть и на Разъяренной земле, только после волны многочисленных катаклизмов их не видно. А вот откуда появились кратеры, Дарт понимал плохо. В версию, что с неба иногда падают ледяные скалы, верилось с трудом. В конце концов, откуда им там взяться? Да, иногда случалось, что какой-нибудь Остров начинал разрушаться. Редко, но случалось. Тогда составляющая его порода осыпалась. Но раньше-то никаких Островов не было.

Он опустил взгляд на улицу. Тишина и спокойствие. Если бы не дымящиеся, чуть подрагивающие останки Проклятых, так и вовсе отличная ночь для прогулки.

Или он все-таки ошибся и никакой осмысленной атаки не будет?

А вот звезд видно не было – слишком светло здесь, внизу. Вот если бы не прожекторы…

Щурясь, Дарт посмотрел на одну газоразрядную лампу, затем на другую, третью. А что если они погаснут? Тогда случится большая беда. Люди утратят единственное свое преимущество.

Вот на чем бы на месте Проклятых сосредоточился он: на прожекторах. Уничтожь их – и добыча в твоих руках. Или, вернее, зубах.

– Откуда питаются фонари в доме и на улице? – спросил он мужиков.

– От генератора. Он установлен здесь, в подвале.

Значит, дом старины Майлоса вне опасности оказаться в темноте. А вот другие… К другим домам энергия для ламп подается по специальным кабелям. Но на улице этих кабелей не видно, и это уже хорошо. Похоже, фермеры догадались убрать их под землю. На всякий случай Дарт спросил, прав ли он, и получил утвердительный ответ. Что ж, возможно, он все-таки переоценил интеллектуальные способности Старцев, и те попросту выжидают более удобного случая для атаки, а не затаились в преддверии смертоносной хитрости.

Время шло, а ситуация не менялась. Мужики понемногу расслабились, у окон остались лишь дозорные, остальные расселись вдоль стен. Дарт медленно направился вниз. Все происходящее ему очень не нравилось, но найти конкретных поводов для беспокойства он не мог. Просто чувствовал: что-то обязательно случится.

У лестницы его уже ждала Амелия.

– Ты сказал, что недолго! – заявила она с вызовом.

– Ага, задержался, – машинально ответил он, возвращаясь мыслями на улицу, туда, где ярко сиял свет.

– Что-то случилось?

– В том-то и дело, что нет.

– Тогда что тебе не нравится?

– Неправильно все это. Неправильно.

– Тебя в твоем Ордене часто по голове, наверное, били, – состроила недовольную гримасу девчонка. – Идем, поешь хоть. Мясо очень вкусное. И хлеб свежий. Еще теплый. Пока тебя ждала – такой ломоть умяла, сама не заметила. Кругом стрельба, кто-то воет, а я знай лопаю…

Их взгляды пересеклись – и Амелия резко замолчала.

К ним подошел Майлос.

– Ну как? – Выглядел он весьма довольным.

– Впечатляет, – признался парень. – Много у вас боеприпасов?

– Уже нет.

– Как собираетесь держаться дальше?

– Надеюсь, ты нам поможешь.

– Постараюсь. Но я не экипирован должным образом. Моя миссия не предполагала…

– Я и не прошу пойти и разогнать тварей. Только совет, консультация.

– Без проблем. Что вас интересует?

– Не хочешь поесть?

– Сначала дело, потом еда.

– Деловой подход, – усмехнулся хозяин фермы. – Ну, идем.

Он прошел по дому, миновал две комнаты и тихонько постучал в дверь третьей. Несколько секунд ничего не происходило, потом дверь бесшумно открылась. В тусклом дрожащем свете свечей показался уже знакомый щуплый дедок с мутными глазами. Он подслеповато таращился на пришедших, точно не узнавал их.

Майлос настойчиво, но аккуратно отодвинул старика в сторону, вошел в комнату. Ребята последовали за ним. Здесь было душно, сильно пахло какими-то травами. Настолько сильно, что у Дарта перехватило дыхание. Так он ощущал себя лишь на вводных уроках по алхимии, когда несчастных послушников водили по работающим лабораториям и цехам, где изготавливались убийственные составы для уничтожения Проклятых.

В комнате стояла единственная кровать, стол и пара стульев. На столе теснились всевозможные снадобья. Похоже, именно от них шел столь агрессивный запах. Почти вонь.

На кровати под стеганым одеялом лежал молодой человек. Вряд ли старше Дарта, возможно, немного младше. Его взлохмаченные вьющиеся волосы разметались по подушке, на сероватом лице застыла гримаса боли. Глаза были закрыты, но веки дрожали, точно парню что-то снилось. Лицо, и без того угловатое, осунулось, щеки ввалились.

Рядом, прямо на полу, сидел еще один парень, немного постарше. Вполне здоровый, разве что с печатью усталости на лице. Но главное – в лицах обоих прослеживалось явное сходство.

Братья?

– Брукс, а ты что тут делаешь? – спросил Майлос.

– Забежал навестить. – Парень вскочил на ноги. – Пока затишье.

– Ни к чему над душой у него стоять. Смайлус за ним присматривает.

По выражению лица Брукса было видно, что он не очень доверяет заботе старика.

– Иди-иди. Если он придет в себя, ты первым об этом узнаешь.

Парень кивнул и нехотя покинул комнату.

– Переживает… – будто извиняясь, проговорил хозяин фермы. – Когда-то были неразлейвода. Потом надумали податься в Орден. Жизнь на земле для них, видите ли, скучна. Не знаю уж, что там за отбор был, но взяли только одного. Второй вернулся мрачнее тучи. С тех пор они ни разу не встречались. Брукс даже слышать о брате не хотел. И вот пару дней назад вернулся Колин. Еле живой – с лошади грохнулся сразу, как пересек границу фермы. Бредил. Удалось разобрать, что он обучался алхимическому делу, ходил в учениках. Потом на Орден напали. Кто? Точно не знаю, но наверняка придурки из гражданского сопротивления. Больше некому. Драка вышла знатная, но нападающие взяли верх. Брукс бежал, прихватив с собой два мешка всякой всячины. В том числе реагенты для наших бомб. На двух лошадях гнал. Да так, что обе издохли, как только остановились. Жаль, только мешки привез, нам бы тут целой подводы много не было. – Майлос прошел к углу комнаты, поманил Дарта. Как оказалось, там, в тени, тоже стоял стол, незаметный с первого взгляда. Хозяин фермы зажег еще одну свечу. – Это у нас не работает. Хоть ты тресни.

– И не будет работать, – сказал Дарт, вертя в руке знакомую склянку со «Слезами Господними». Таких склянок было всего три. Имелись и другие – в целом неплохой арсенал, если бы не одно «но». – Это оружие из специального арсенала. Человек, не прошедший посвящение, не может им воспользоваться.

– Ты можешь?

– Не всем.

– Почему?

– Повторяю еще раз: я только ученик. Полноправные Охотники – это следующая ступень. Им доступен весь арсенал. Ученикам – лишь небольшая часть.

– Это как-то можно обойти?

– Нет. По крайней мере я не знаю способа.

Майлос хотел еще что-то сказать, но передумал. Вздохнув, покачал головой.

– Ладно, что-нибудь придумаем. Идем.

И, не дожидаясь реакции гостей, вышел прочь.

– Мы должны им помочь, – зашептала Амелия. – Им не выжить. Ты же это хотел сказать?

– Не выжить.

– И ты вот так спокойно это говоришь?

– Я пытаюсь помочь. Но одного желания для этого мало. Нужны инструменты, нужно оружие. У меня есть только кинжал, а это, – он указал на склянки Охотников, – самообман. Я могу использовать несколько составов. И сделаю это. Только не бездумно, ведь другой помощи не будет.

– Ладно-ладно, я поняла, – насупилась девчонка.

Они сидели за столом. Дарт постарался выложить все, что знал о повадках Гончих и Старцев. В сущности, первые не отличались разумом и действовали всегда в лоб, не обращая внимания на опасность, не используя какую-либо тактику. Брали они в основном напором и яростью. Старцы же в одиночку появлялись крайне редко и, хотя обладали огромной силой, самостоятельно почти не охотились. Предпочитали пользоваться плодами чужой охоты. В частности, Гончих, в действии которых они привносили элементы тактики.

– Мне надо увидеть гнездо, – закончил Дарт. – Днем, при солнце. Если повезет, я уничтожу его с помощью «Слез Господних». Только в этом случае Проклятые перестанут появляться в ваших краях. Иного выхода нет.

– Значит, нам всем надо дожить до утра? – спросил Майлос.

– Это задача-минимум.

Когда в доме снова поднялась тревога, Дарт уже клевал носом. Пока держал себя в напряжении, спать не хотелось. Но стоило расслабиться, поесть – и усталость накатила морской волной, захлестнула. Парень даже не сразу сообразил, что происходит.

Мужики, которые во время предыдущей атаки рассредоточились вдоль всех окон, теперь сгрудились возле одной стены и что-то активно обсуждали, выглядывая на улицу.

Дарт не стал интересоваться, что там такое, а предпочел подняться на второй этаж. Идя по ступеням, ежился. Несмотря на полный желудок, его била мелкая дрожь.

Послышались выстрелы. Но звучали они большей часть с одной стороны фермы – от крайнего освещенного дома, к которому, точно тени, стягивались Гончие. Твари не пытались атаковать сам дом, не пытались приблизиться, а увивались рядом, образовав широкий круг. Сколько их там? Особей пятнадцать – двадцать, не меньше.

– Что они делают? – спросил кто-то у соседнего окна.

Отдельные выстрелы иногда и достигали цели, но никакого серьезного урона тварям не наносили. Получив пулю в бок, Гончая издавала утробный вой и продолжала движение.

Дарт приметил новое действующее лицо чуть раньше, чем остальные. В какой-то момент тьма за пределами световых пятен колыхнулась и вытолкнула из себя сгорбленную фигуру. Та, закутанная в свисающие до земли лохмотья, передвигалась медленно, подволакивая одну ногу.

– Старец! – выдохнул парень.

Создание, широкоплечее и массивное, точно кусок скалы, было почти двухметрового роста и обладало весьма приличной физической мощью, которую, как ни странно, применяло крайне редко. Обычно Старцы появлялись лишь в последний момент, когда задуманное ими должно было вот-вот осуществиться. Но какими бы целями ни руководствовались Старцы, каким бы разумом ни обладали, их конечной целью все равно оставалось убийство.

Те, кто засел в окруженном доме, открыли по Старцу огонь. Отличная медлительная цель шла, даже не пытаясь уклоняться. Со своего места парень видел, как пули втыкаются в широкую грудь, но тварь даже не вздрагивала. Перла напролом. Медленно и неумолимо.

Кто-то бросил из окна бомбу, но та, не долетев до Старца, разорвалась в кругу Гончих. Раздался пронзительный визг, шерсть на нескольких тварях вроде бы вспыхнула, но те тут же бросились во влажную грязь и начали остервенело валяться, сбивая пламя.

А Старец все шел.

Неужели он изменит себе и пойдет дальше, работая своеобразным стенобитным тараном? А что – до дома вполне доберется, выломает дверь, а там…

Проклятый резко остановился, а потом запустил руку в податливую землю, зачерпнул ее, будто лопатой. Дарт мгновенно догадался, что произойдет дальше. Цедя на ходу ругательства, он буквально кубарем скатился с лестницы, сильно озадачив и без того ошарашенных мужиков. Хотел было к ним обратиться, но так и не подобрал слов. Никогда прежде ему не приходилось просить помощи у гражданских, и потому он банально не нашелся, как коротко изложить свои соображения. А времени на раздумья не осталось.

Парень без стука влетел в комнату с раненым алхимиком и под возмущенный скрип старика выудил из мешка склянки со «Слезами Господними». Всего три штуки – очень мало. Но лучше, чем один только кинжал. Брать более действенное и мощное оружие, доступное лишь Охотникам, не стал – пустое дело.

«Гнездо, гнездо…» – билось в голове.

Он же планировал использовать «Слезы» для уничтожения гнезда!

Выбежав из комнаты, нос к носу столкнулся с Амелией. Та даже рта не успела открыть.

– Сиди здесь! – бросил ей Дарт.

Только теперь пришло осознание того, что следует делать остальным.

– Стреляйте! – закричал Дарт на весь дом. – Но только по Гончим. Подстрелите как можно больше этих тварей.

Было бы очень хорошо, если б к нему прислушались. И не только в доме Майлоса, но и в остальных, где засели фермеры. Но проверять, что к чему, он уже не стал, а опрометью бросился вон, на улицу.

Наверное, он бы принял какое-то более разумное и рациональное решение, будь у него больше времени или опыта, но и в том, и в другом ощущался большой недостаток. Оставалось полагаться на все ту же удачу, что благополучно довела их до фермы.

У дверей его попытались задержать, но потом отступились, выпустили. Без слов, хватило одного лишь взгляда. То ли решительного, то ли безумного. Дарт не задумывался. Мысли в голове постепенно успокаивались, лишнее отсекалось.

Он выбежал в ночную прохладу именно тогда, когда Старец, наполовину скрывшись в выкопанной им яме, резко рванулся обратно, сжимая в руках нечто, сверкающее синими всполохами.

Как же плохо быть правым!

Проклятый засунул находку в рот, сжал челюсти. От резкого движения и налетевшего порыва ветра драный капюшон слетел с его головы, открыв белое и невыразительное, как у червя, лицо со странной шевелящейся массой там, где у живых людей растут волосы. Масса походила на опарышей-переростков, тянущихся в стороны в поисках съестного.

Ярко сверкнуло. Дарт заслонил глаза рукой, но не остановился. Тело Старца пронзила целая серия молний, источником которых был перекушенный кабель. Проклятый стоял и трясся, точно в припадке. Молнии метались по его телу, оставляя глубокие чернеющие борозды.

Но не корчи немертвого приковывали к себе внимание – в доме, который окружили Гончие, погас свет. Тут же часть улицы погрузилась во мрак. Пока люди в соседних домах пытались перенаправить прожекторы, твари ринулись в атаку. По ним стреляли, но попасть в размытые тени было не так-то просто. Голодная и озлобленная долгой неудачей свора накатила подобно морской волне. Гончие ударялись в двери, бросались на окна. То и дело слышались звуки глухих ударов, голодное рычание и вслед им – гром выстрелов и ругань.

Краем уха Дарт слышал, что за ним кто-то бежит, но не обернулся. Надеялся, что идиотов, решивших выйти на ночную прогулку, окажется немного.

Хватит и его глупости.

Из полумрака выскользнула пара теней. Утробно рыча и роняя на землю кровавые слюни, Гончие прыгнули. Дарт сместился вправо, немного пригнулся, одновременно ударив над головой кинжалом. Заклятая сталь рассекла живот Проклятой твари. Ее визг отточенной бритвой резанул по ушам. Рухнув в грязь, создание в агонии засучило лапами. А от раны в стороны стремительно потянулись рваные лохмотья, увеличивающиеся с каждой секундой. Немертвое создание умирало заново.

Вторая Гончая, не настигнув добычу в прыжке, развернулась в грязи и припала на передние лапы. В спину ей тут же ударила пуля. Тварь подскочила, но не успела увидеть своих обидчиков – Дарт был уже рядом, глубоко вогнал кинжал снизу вверх, в горло. Тут же отпрыгнул, уходя от последнего отчаянного клацанья челюстей.

– Не ходите за мной! – крикнул он подбегающим мужикам.

– Это наш дом, парень, – глухо проговорил Майлос. – И мы не будет отсиживаться в укрытии.

– Дело ваше.

Дальше было много крови, много гнилостной вони и много возможностей умереть. Дарту пришлось вспомнить все уроки физической подготовки, что он получил в Ордене.

«Отрешиться от лишних мыслей, освободить голову, стать тем самым клинком, что сжимаешь в руке. Нет ни зрения, ни слуха, нет ничего – только вероятность наступления событий. Сумей их предугадать, сумей отсечь те, что вредят тебе, те, что нецелесообразны и вредны».

Отключиться…

Через темноту, через щелканье клыков и кровожадные взгляды.

Проклятые пробились в дом. Раздались вопли терзаемых людей.

Дарт влетел следом. Дверь на его пути еще покачивалась на единственной петле. В лицо тут же ударило смрадом, мимо что-то промелькнуло. Бывший ученик Охотников среагировал на движение, атаковал в ответ. Кинжал вспорол гнилой бок.

Внутри было тесно.

Дом жил. Дом умирал. В нем, точно в издыхающем животном, поселилась смертельная зараза. Она металась по углам, кидалась на все, что еще могло дышать.

У лестницы на второй этаж тьма шевелилась, урчала и дралась за кусок мяса. Недолго думая, Дарт зашвырнул в самый центр пиршества первую склянку со «Слезами Господними». Яркая вспышка обратила не менее пяти Гончих в визжащие факелы. И это пламя не потушить, от него не избавиться.

Стало светлее. Настолько, что пришлось зажмуриться.

Трудно было сказать, остался ли в живых кто-то из защитников. Уж на первом этаже – почти наверняка нет. Кровь. Она была повсюду. Смешавшись с глиной и обрывками гнилой плоти, превратилась в ядовитую грязь, покрывающую пол и стены. И куски человеческих тел. За них бьются, их рвут и заглатывают, даже не жуя.

Безумие.

Тех, кто ворвался в дом следом за Дартом, поджидал даже не шок – мертвый ступор. Ожидали ли мужики увидеть нечто подобное или нет? Кто их знает? Но на какое-то время первые смельчаки напрочь вывалились из реальности, тут же сделавшись прекрасной мишенью. И Гончие не преминули этим воспользоваться – бросились им навстречу.

Дарт успел метнуть склянку под лапы одной группы, полоснул по спине пробегающую мимо тварь. А потом его сбили. Удар пришелся в грудь. Сильный и неожиданный. Кинжал выпал из рук, с грохотом покатился по полу. Но жалеть о потере времени не было. Ощеренная пасть с кривыми желтыми зубами зависла в считаных сантиметрах от лица. Он перехватил шею Проклятой твари и всеми силами старался оттолкнуть ее. Гончая рвалась к добыче, полосовала когтями, харкала вонючей сукровицей. А где-то совсем рядом расползалось пламя, и с каждой секундой припекало все сильнее.

Раздался выстрел, Гончая вздрогнула, всего на мгновение ослабила натиск. Дарт с силой оттолкнул ее, вскочил на ноги. От тут же последовавшего прыжка увернулся, в перекате бросился на пол, подхватил кинжал. Уже в развороте полоснул настырную тварь, рассек ей морду. Глаза немертвого создания будто взорвались изнутри, брызнули подобием зеленоватого гноя.

– Не так уж ты и хорош, Охотник… – услышал он насмешливый голос.

Голос показался знакомым. Но кому же он принадлежал? Дарт бросил на говорившего мимолетный взгляд. Точно – брат алхимика. Как его там?

Поблагодарить за помощь не успел. Огонь стремительно расползался по первому этажу и уже лизал потолок. Клубы удушливого дыма заполняли небольшие комнаты.

Снова огонь, снова пожар! Да сколько же можно?

Но пламя отпугнуло даже таких безмозглых тварей, как Гончие. Им не хотелось уходить, пока наверху еще оставались люди, но огонь опалял шерсть, поджаривал бока. И Проклятые дрогнули. Завывая и скуля, они падали с лестницы и торопились прочь. Их Дарт не преследовал. Добил нескольких, особенно ретивых, не желавших отступить. Потом взбежал по лестнице, что было сил забарабанил в закрытую дверь, призывая людей покинуть дом. Ему открыли, но не сразу.

Парень понятия не имел, сколько всего защитников было в доме, ему удалось вывести меньше десяти человек.

У входной двери валялось четверо – из тех, кто рискнул оказать недоохотнику помощь. Двое еще дышали. У одного шансов не было – его грудь походила на развороченную яму, в которой неуверенно билось оголенное сердце – но второй, с прокушенным горлом, возможно, выживет, если только он не потерял слишком много крови. Еще несколько человек осталось под окнами. Видимо, выпрыгнули, спасаясь от огня и дыма, но тут же стали добычей поджидающих Гончих.

Если бы не недавний дождь и стихший ветер, пламя вполне могло пойти гулять по всей ферме. Но этого не случилось. Огонь бушевал и гудел, искры вырывались целыми облаками, но быстро гасли, смешивались с ночной темнотой, а затем опадали на головы уцелевших людей.

Гончие ушли, но остался Старец. Тварь не сдохла, хотя и порядком обгорела, а ее голова и вовсе превратилась в кусок кровоточащего угля. Вероятнее всего, Проклятый просто ничего не видел. В противном случае вряд ли остался бы без прикрытия. Но даже ослепленный, он по-прежнему был очень опасен. Ориентируясь только на запах, он вполне мог выследить какого-нибудь неосторожного бедолагу. Пришлось израсходовать последнюю склянку со «Слезами Господними».

Гончие атаковали до самого утра, но уже беспорядочно. Дарт и сам вооружился ружьем и отстреливал таких неугомонных.

Ночь минула. На горизонте появилось алое зарево новорожденного солнца. Защитники фермы выглядели погано – запавшие глаза, осунувшиеся небритые лица. Некоторые были грязны, точно свиньи. Дарт тоже валился с ног.

Вот и переночевали.

Что ж, они выжили. Не все, но большинство. План-минимум выполнен. А что дальше?

– Уходите, – сказал Дарт в который раз. – Здесь вас ждет смерть.

Старина Майлос выглядел так, точно упал лицом в костер. Возможно, так оно и было.

– Ты сказал, что…

– Что попробую уничтожить гнездо. Но мне больше нечем это сделать.

– Мы потеряли слишком многих. Никогда не думал, что придется покидать ферму с таким тяжелым сердцем. – Майлос говорил глухо. Его глаза слепо скользили по домам и хозяйственным постройкам. – Спасибо тебе, Охотник. Я понял тебя. Надеюсь, твоя дорога будет легка. Мы уйдем сегодня же. Сколько мы должны тебе за помощь?

Дарт открыл было рот, чтобы назвать цену, в конце концов, он рисковал жизнью, когда дверь в доме старины Майлоса распахнулась и на пороге показалась раскрасневшаяся Амелия.

– Дарт! – закричала она. – Он очнулся! Он пришел в сознание!

– Кто? – Голова гудела, и мысли в ней ворочались очень медленно.

– Ну, алхимик же! Колин. Я была с ним рядом, немного помогла с лечением. У него… А, не важно! Дарт, он может помочь. Он сделает так, чтоб ты смог использовать оружие Охотников!

Ее слова еще некоторое время словно висели в пропитанном гарью воздухе, и лишь потом наконец дошли до сознания Дарта.