Ванд-Хал располагался за горным перевалом, в долине, покрытой шапкой серого тумана. Дарт думал, что по мере приближения туман развеется, но нет – они были уже у самых ворот, а молочный полог все так же висел в нескольких метрах над землей, плотный и влажный.

– Ты как? – Дарт покосился на алхимика, который, несмотря на всю плачевность своего состояния, умудрялся держаться в седле.

Первые часы Колин выглядел вполне бодрым, но потом быстро сдал.

– Нормально, – неуверенно отозвался он. Поднял голову – и на Дарта с белого лица глянули красные слезящиеся глаза.

«Ну да, нормально».

Дарт встретился взглядом с Амелией. Та выглядела очень обеспокоенной. Есть чему беспокоиться – вместо полезного помощника они вдруг получили полуживую развалюху.

В карауле около городских ворот стояло четверо бравых ребят в форме регулярных войск. Опрятные, трезвые, с ружьями и мечами. На подъехавшую троицу они смотрели с подозрением. Сердце Дарта тревожно забилось – не примут ли их за шпионов?

Однако особенного досмотра им не устроили, видимо, посчитали трех подростков недостойными внимания.

Уже когда позади осталась пара городских улиц, алхимика на спине лошади повело на сторону. Амелия быстро спешилась и села позади него, бросив поводья своей лошади Дарту.

– Если не найдем, где его положить… – Она не стала продолжать, и так все было ясно.

В городе было тихо, точно жители затаились и чего-то ждали. Ни тебе дорогу спросить, ни даже словом перекинуться. Лишь изредка в туманном мареве проступали очертания человеческой фигуры, которые исчезали, стоило путникам приблизиться.

Гостиница отыскалась двумя кварталами дальше. Небольшая деревянная хата под хлипкой крышей и вывеской на глиняном черепке: «Баранья утроба».

Дарт, придерживая алхимика под руки, прошел внутрь; для этого ему пришлось сильно пригнуть голову, чтобы не треснуться макушкой о притолоку. Амелия осталась заниматься лошадьми. Внутри непритязательного на первый взгляд заведения оказалось на удивление чисто, а запах стоял такой, что слюнки потекли.

«Ну, хоть тут есть люди».

За несколькими столами сидели приличного вида горожане, потягивая что-то из глиняных кружек. Правда, их было немного.

К новым гостям уже спешила хозяйка, высокая, худая как жердь женщина неопределенного возраста, с волосами, аккуратно заложенными под накрахмаленный чепец. Она бросила обеспокоенный взгляд на алхимика, который настолько ослаб, что буквально висел на спутнике.

– Худо ему, – торопливо сказала она и без лишних вопросов поманила Дарта за собой.

Они поднялись по лестнице, Колин слабо стонал и просил пить. Женщина пропустила их в комнату, не слишком просторную, но светлую и прибранную. Ветер трепал занавеску у распахнутого настежь окна.

– Сюда, – женщина откинула покрывало с кровати, и пока Дарт укладывал алхимика, пристроила тому подушку под голову. – Нагрею воды, – сказала она, когда дело было сделано.

– Нам нужна еще одна комната, с нами девушка. И поесть чего-нибудь, мы долго были в дороге.

– Все будет, – кивнула долговязая хозяйка и исчезла за дверью.

Какая умная женщина, обошлась без стандартных вопросов: кто, когда, как?

Алхимик снова застонал, Дарт скрипнул зубами, мысленно ругая копушу Амелию – как раз, когда она особенно нужна, ее неизвестно где носит. Очень не хотелось ругать девчонку, уж больно хорошо та показала себя в путешествии, но как бы ее уверенность в Колине не вылилась теперь в большие неприятности.

Словно в ответ на его мысли дверь открылась, и Амелия влетела в комнату, на ходу снимая сумку с лекарскими принадлежностями, тяжесть которой заставляла ее скособочиться. Дарт подвинул стол к изголовью кровати, и через минуту на нем выстроилась нестройная шеренга банок и склянок.

– Я воду принесла и тряпки. – На пороге появилась маленькая босоногая девчушка с челкой чуть не до носа. Удивительно, как она что-то видит перед собой.

– Ставь сюда, – скомандовала Амелия.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Дарт.

– Да – не мешай.

Ох уж эти деловые женщины! Сначала наломают дров, а потом мужественно их разгребают.

«Ну, разгребай…»

– Тебе еды принести?

– Нет.

Махнув рукой, Дарт спустился в зал. Кошелек с разменными монетами спрятал во внутренний карман куртки так, чтобы всегда чувствовать его рукой. Мало ли что.

Накрывавшая стол хозяйка увидела Дарта и поманила присесть. Только опустившись на скамью, он понял, как устал. Колени зверски выкручивало, спину и руки саднило. Лечение Амелии поставило его на ноги, но, как и в прошлый раз, лишило изрядного количества сил.

– Чем богаты, – женщина принялась выставлять на стол миски с тушеными овощами, репой и жареной рыбой. Рядом поставила пузатый кувшин с молоком.

– Спасибо, – Дарт кивнул и с жадностью запихнул в рот кусок кукурузного початка. Теплое масло с солью потекло по подбородку. Сейчас он готов был биться об заклад, что в жизни не ел ничего вкуснее. – Мы задержимся на несколько дней, может больше, – пробубнил он с набитым ртом.

Спустя минуту они оговорили условия, Дарт расплатился за постой на три дня вперед. Учитывая, что в стоимость входила трехразовая кормежка, сделка оказалась более чем выгодной. Парень даже не торговался. Напоследок только поинтересовался, не знаком ли госпоже некто под именем Рыбий Глаз. К сожалению, женщина такого не знала.

Когда спустилась Амелия, он почти успел насытиться. Правда, для этого пришлось сделать еще один заказ. Зато девчонка подоспела на все готовое.

– Он поправится, – сказала она немного погодя и раздосадованно покрутила кончик выбившегося локона. – Я должна была понять, что он совсем плохой, должна была…

– Успокойся, хватит волноваться из-за всего на свете.

– Это «не все на свете», это человек, – довольно грубо отгрызнулась Амелия. Злость будто разбудила в ней аппетит, тарелки быстро пустели.

– За пару дней встанет на ноги?

Девчонка пожала плечами – называется, понимай как знаешь. А очень хотелось конкретики.

– Я начну поиски сегодня же. Надеюсь, Рыбий Глаз в городе.

Они переглянулись, молчаливо соглашаясь, что не имеют ни малейшего представления, где его искать. Не было даже намека на отправную точку. У них было название города, они приехали – и оказались среди сотни домов, за стенами каждого из которых мог оказаться треклятый Глаз. О том, что за годы, прошедшие с момента написания письма, означенного господина мог хватить удар, сожрать Проклятый или он мог просто свалиться башкой вниз со стремянки, Дарт старался не думать. Полное безумие доверять важные тайны одному человеку. Оно понятно, хочешь разболтать секрет – расскажи о нем двоим. Но хотелось верить, что отец учел такой вариант развития событий. Не только учел, но и сделал все, чтобы сообщить сыну о существовании запасного плана.

– Сегодня я побуду с Колином, а завтра, думаю, сможем разделиться. Так поиски пойдут быстрее, – сказала Амелия.

Девчонка выглядела виноватой, на спутника почти не смотрела, предпочитая глядеть в опустевшие тарелки.

– Идет, – согласился Дарт, – сегодня сам управлюсь.

До заката оставалось несколько часов, и парень собирался провести их с пользой.

Искать человека пусть в небольшом, но городе – задача не из легких. Примерно как с закрытыми глазами ловить угрей в мутной воде. Дарт плохо представлял, с чего начать, а потому не нашел ничего лучше, как пойти вдоль улицы, по пути заглядывая в лавки и питейные. В том, что от таких поисков будет толк, он весьма сомневался. Во-первых, если спрашивать об одном и том же человеке во всех концах города, уже через день поползут слухи, которые, как это водится, быстро обрастут домыслами. Еще не хватало, чтобы перепуганный до смерти Рыбий Глаз по-тихому улизнул из города. Во-вторых, можно вызвать ненужный интерес к собственной персоне. Тогда, в порту Тан-Ларона, ему повезло: источником нужной информации стала именно питейная. Повезет ли в этот раз? Хватит ли вообще здоровья пить в каждой забегаловке? Надо было спросить у Амелии какую-нибудь дрянь, чтобы снимала опьянение.

В лавке оружейника царило запустение. На щитах лежал плотный слой пыли, с рукоятей мечей свисала паутина. Дарт прошел до прилавка, оглядываясь в поисках хозяина, и нашел его в старом кресле, уткнувшегося носом в штопку носка. Хорошее занятие для оружейника, ничего не скажешь.

Вообще по общему умиротворению и тишине создавалось ощущение, что неприятности Ванд-Долла сюда еще не добрались. Хорошо, если б так.

– Добрый вечер, молодой господин. – Старик отвлекся от своего занятия, медленно вынул себя из кресла и, шаркая ногами, подошел к прилавку. Его узловатые пальцы хранили следы былой силы. – Интересуетесь мечами? Или щитами? – Водянистые, выцветшие от старости глаза оценили покупателя с ног до головы. – Могу предложить славного двуручного убивца.

– Я бы посмотрел на что-то более… быстрое, – Дарт кивнул на пару кинжалов, что крест-накрест покоились в объятиях деревянной стойки.

Старик не потрудился скрыть разочарование, но гость получил кинжалы. Оружие доброго слова не стоило: лезвия затупились, кожа на рукоятях потерлась и лоснилась, на металле клинков виднелись редкие пятна ржавчины. Чтобы не обижать продавца, Дарт повертел кинжалы, будто действительно собирался купить их, но в конце концов вернул обратно на прилавок.

Старик прищурился, поцокал языком, оставляя Дарта догадываться, что бы это могло означать.

– Я ищу одного человека, – в промежутках между рассматриванием сабли и арбалета поинтересовался Дарт.

– Все кого-то да ищут.

– У него странное имя, Рыбий Глаз. Где бы мне его найти?

Старик задумался, поскреб жидкие волосенки на макушке, но в итоге развел руками.

– Не слыхал о таком, молодой господин. Имя и впрямь чудное, я бы запомнил.

Дарт сомневался, что хозяин лавки помнит хотя бы собственное имя. Ловить здесь нечего, пора откланяться. Но стариковский нарочитый кашель остановил его, когда Дарт уже протягивал ладонь к дверной ручке.

– У меня есть кое-что для такого, как молодой господин.

Такого – это он на что намекает?

Не дожидаясь ответа, старик ушел в каморку, и некоторое время оттуда доносились звуки чего-то падающего, кашель и проклятия. В воздухе запахло пылью. Старик с подчеркнутой аккуратностью вынес коробку, завернутую в какую-то грязную тряпку.

– Вот.

Двумя руками он извлек на свет божий кинжал. Или короткий меч? Дарт не мог точно определить форму клинка, потому про себя назвал его гибридом того и этого. Костяная рукоять черного цвета, полированная до глянцевого блеска, и в противовес ей – костяное матовое лезвие, по кромке оформленное тончайшей железной каймой, заточенной до хирургической остроты. Форма клинка тоже была чудной: слегка выгнутая режущая часть и покрытая непонятыми рунами и вензелями внутренняя. Парень точно знал, что никогда за шестнадцать лет своей жизни не видел ничего и близко похожего.

Странное дело, но в душе Дарта появилось отчаянное неудержимое желание во что бы то ни стало обладать клинком. Он будет абсолютно бесполезен против Проклятых, но кругом неспокойно и не меньшую опасность представляют люди.

«Страшно представить, сколько ты за него попросишь», – мысленно обратился он к торговцу, который успел заметить его заинтересованность и теперь хитро щурился в предвкушении барышей. Торговаться умела Амелия, и без нее Дарт чувствовал себя слоном в посудной лавке.

– Этот меч достался мне от одного храброго воина, – сказал старик, – он просил сберечь клинок до тех пор, пока не появится человек, достойный владеть им.

– Держу пари, вы говорите это каждому, – беззлобно пошутил Дарт, и торговец так же беззлобно захихикал в ответ.

– Да я уж и забыл про него, по правде говоря. Но вот увидел молодого господина и подумал, что пришло время мечу найти нового хозяина. Он ваш.

И в подтверждение серьезности своих намерений подвинул коробку к гостю. Как ни сильно было искушение сграбастать меч, Дарт отрицательно помотал головой.

– Боюсь, у меня не хватит денег, чтобы заплатить за него.

Он хитрил. Денег ему бы хватило, но потратиться пришлось бы изрядно. Непозволительно, учитывая неопределенность с поисками Рыбьего Глаза.

– Владейте им безвозмездно. Его бывший хозяин говорил, что получил его в дар от человека, который тоже был одарен. Таково его предназначение – переходить из рук в руки в тишине, а не под звон монет.

В голове Дарта беспокойной птицей трепыхалась мысль о бесплатном сыре, но руки уже прижимали коробку к груди. Вряд ли он найдет силы вернуть подарок, если старик решит передумать. Некоторыми вещами хочется обладать без оглядки на способы, которыми они получены, и предостережения здравого смысла.

– Спасибо, – пробормотал он непослушными губами.

– Но к этому клинку прилагается клятва…

Вот она, ожидаемая ложка дегтя. Дарт напрягся.

– Может случиться, что к владельцу меча придет человек и попросит об услуге. Услугу нужно будет оказать, иначе меч обернется против хозяина и древняя традиция будет нарушена.

– Какой человек? Как я его узнаю?

– Он узнает тебя, – заверил старик, – а ты – его.

– Благодарю.

Оружейник тепло улыбнулся – и его гость вышел на улицу.

Чем сильнее глас рассудка требовал вернуться в лавку и избавиться от меча, тем крепче руки Дарта прижимали коробку к груди. Сам себе он казался ребенком, который вдруг завладел самой большой драгоценностью в мире и теперь боится ее потерять. Что за наваждение?

Он подумал было продолжить поиски, но с коробкой в руках чувствовал себя неуютно. К тому же вечерело – и парень счел это достаточным поводом, чтобы быстрым шагом, почти бегом, вернуться в гостиницу.

Оказалось, что Колин не только выкарабкался с того света, но и чувствует себя достаточно хорошо для того, чтобы сидеть в общем зале и хохотать на пару с Амелией. Перед ними стоял кувшин и пара кружек, из которых они периодически отхлебывали. Дарт решил, что девчонка достаточно осторожна и умна, чтобы не набраться в таком месте и в такое время. Хотя вон у нее какой защитник! Разве что бледноват, а так – выглядит весьма живым. И не скажешь, что несколько часов назад не мог самостоятельно и шагу сделать.

Решив не беспокоиться за своих спутников, Дарт поднялся в комнату. На ночь окно закрыли, и теперь в комнате поселился густой запах припарок, мазей и прочей лекарской дряни. В миске на полу около кровати валялась какая-то комковатая слизистая гадость. Откуда девчонка ее только вытащила? Впрочем, Дарт не хотел этого знать. Миску ногой вытолкал за дверь – пусть заберет обслуга, если не побрезгует.

А теперь можно и обновкой насладиться.

Меч оказался невероятно легким для своих размеров. Присмотревшись, Дарт увидел, что всю плоскую поверхность костяного клинка покрывает паутина из рунных символов, ни один из которых не был ему знаком. Очень странное оружие, странное, но завораживающее своей необычностью. Нужно бы смастерить для него ножны, но пока и так сойдет. Парень тут же пристроил клинок к поясу, проверил, чтобы тот не мешал ходьбе, – и спустился вниз.

Первым обновку заметил Колин и отреагировал на нее, присвистнув. Дарт осклабился и сел напротив спутников. Когда он поднимался в комнату, те сидели напротив друг друга. А теперь – рядышком. Причем рука Колина лежала на плече Амелии. И та совсем не противилась этому. Отчего-то такая перемена показалась ему обидной. Это что же получается? Пока он там носится по городу в поисках нужного человека, они тут тискаются? Уж не за тем ли девчонка попросила взять алхимика с собой?

– Где взял? – спросил Колин.

– Там, где вас не было. Очухался?

– Ага, – алхимик широко и довольно лыбился. Потом подтолкнул Амелию плечом и заявил: – Она просто волшебница, и мертвяка на ноги поставит.

– В следующий раз нужно будет дать тебе сдохнуть – хочу посмотреть на возвращение из мертвых, всю жизнь мечтал.

Говорил Дарт спокойно, без злости, хотя поведение алхимика откровенно раздражало его.

– Ты что-то выяснил? – Амелия перестала смеяться, стала сосредоточенной.

– Ничего. Обошел несколько магазинов и питейных, поспрашивал – никто не слышал о Рыбьем Глазе. Не знаю, надо искать другой способ, иначе можно нажить себе проблемы. Или вспугнуть его.

– Я могу справиться в гильдии алхимиков, – предложил Колин.

– Думаешь, она есть в этой дыре?

– Гильдия алхимиков есть везде, даже если ее основатель ее же единственный член. Не обещаю, что нарою тайну создания философского камня, но все же алхимики – уважаемые люди и их услугами хотя бы раз в жизни пользуется каждый. Не все раскрывают свои имена, но почему не попробовать?

Разумно, возразить нечего. Может, и от него будет прок. А уж тогда плевать, чем они занимаются с девчонкой.

– Я схожу в торговые ряды, навострю уши, – вызвалась Амелия.

– Без необходимости не спрашивайте лишнего, – наставлял ребят Дарт, повторив свои опасения насчет слухов. Его спутники согласились. – Надеюсь, поиски не затянутся дольше пары дней.

В газах Амелии читалось неприкрытое сомнение, которое перекликалось с сомнениями самого Дарта. Но ребята зашли слишком далеко, чтобы просто опустить руки. Придется постараться.

Утро принесло чувство умиротворения. Ночь прошла тихо, спалось просто отлично. Теперь впору перевернуть в городе каждый камень и выпотрошить каждый куст. Девчонки уже не было, жующий внизу кукурузный корж Колин с набитым ртом сказал, что она убежала еще до рассвета. Он и сам скоро ушел, а следом и Дарт.

Сегодня город преобразился. Людей на улицах стало заметно больше, появились патрули. Вооруженные люди в форме ходили группами по четыре – шесть человек, всматривались в лица прохожих и иногда досматривали корзины и ручную кладь. Без лишней суеты, довольно вежливо. Создавалось ощущение напряженного порядка.

Дарт не решился светиться перед вояками, а потому порядком намучился, прячась в подворотни и закоулки. По всей вероятности, местная власть была всерьез обеспокоена возможными беспорядками из-за начавшихся протестных волнений в столице и на всякий случай усилила патрули.

Своевременное решение.

Из уроков истории Дарт помнил, что все самые крупные бунты в истории Островов не всегда начинались на периферии, но всегда имели там очень широкую поддержку. Как правило, именно в небольших городках и поселениях государственная машина сбоила сильнее всего, поэтому простой люд частенько бывал недоволен. Нужен был лишь толчок, лишь повод или лидер, чтобы скопившееся недовольство вырвалось наружу убийственной волной.

Против Дарта сыграло незнание города. Он вывалился из какого-то закоулка прямиком на широкую улицу, пред светлые очи блюстителей порядка. Его тут же обступили, спросили, кто такой и по каким делам выбрался из дома. При этом патрульные, хмурясь, изучали его меч.

Парень собрался было прикинуться подмастерьем кузнеца, открыл рот, чтобы выдать какое-то подходящее оправдание, но вместо этого только слабо замычал.

– Немой, что ли? – спросил один из стражников, судя по всему, тот, что был у них за старшего.

Дарт энергично закивал головой, потом похлопал себя по затылку.

– По башке, видать, получил, – понял другой. Зловонье из его рта ощущалось даже на приличном расстоянии. – С моим братом такое было. – Он сунул палец в рот, выковырял что-то из зубов – и проглотил.

– Спец выискался, – осмеял его один из дружков, а потом кивнул на меч Дарта. – Немой-то немой, а меч вона какой таскает. Интересно, где раздобыл? Явно не у папки в соломе нашел.

Вот зараза!

Старший нашел слова подчиненного разумными, еще раз осмотрел Дарта с ног до головы.

– Где раздобыл?

Парень открыл и закрыл рот, силясь дать понять, что не в состоянии напрямую ответить на вопрос. К счастью, старший сообразил что к чему и начал перечислять варианты. Достался по наследству? Украл? Получил за услуги? Нашел? На это Дарт сначала энергично замотал головой, затем показал три пальца. Старший нахмурился, видимо мысленно перебирая собственные варианты.

– Получил за заслуги?

Кивок и неуверенная улыбка.

– Так пусть покажет где, – не унимался Вонючий Рот, – может, там еще какие заслуги требуются. Мы с парнями поднатужимся, уж не оплошаем.

Товарищи встретили это предложение бурным поддакиванием. Никто не скрывал, что ни на миг не поверил в услышанное, и Дарт уже приготовился вляпаться в неприятности по-крупному, когда старший прикрикнул на свою ватагу.

– Хватит зубы скалить, сброд неумытый. Ступай по своим делам, парень. Надеюсь, ты хорошо кумекаешь, что к чему, и в случае заварухи поднимешь этот славный меч на правильной стороне.

Говоря это, он похлопал Дарта по плечу и махнул своим людям. Парень еще какое-то время смотрел им вслед, пытаясь понять, что это только что было и почему закончилось вовсе не так, как он предполагал. Не найдя разумного объяснения, решил не зацикливаться, а вернуться к поискам.

К концу дня он знал ненамного больше, чем в его начале. О Рыбьем Глазе услышал лишь однажды: какая-то баба с полной корзиной порядком несвежей рыбы хвалилась, что продаст ее только Рыбьему Глазу. Дарт попытался пойти следом, чтобы потом, в менее людном месте, поинтересоваться, о ком шла речь, или просто проследить, куда она пойдет, но женщина точно почувствовала слежку и быстро растворилась в рыночной толпе. Как в воду канула, буквально на глазах. Дарт выругал себя за невнимательность, но делать было нечего.

В «Бараньей утробе» было людно и шумно. Дарт не сразу нашел своих друзей. Те снова сидели плечом к плечу и, пытаясь перекричать шум, что-то увлеченно друг другу рассказывали. Они даже не сразу заметили Дарта, ему пришлось постучать пустым кувшином по столу, чтобы заявить о своем присутствии.

– Привет, – широко заулыбался Колин, – чего так поздно?

– Хорошо, что вы так рано. Надеюсь, для этого есть причины?

Амелия улыбнулась, кивнула на алхимика, который, прочистив горло, принялся выкладывать все, что разузнал.

– Я разыскал местного алхимика – ну и странный же дедок! Он живет неподалеку от городской стены, на севере. С двумя идиотами-учениками. Боится, что они когда-нибудь сожгут его хибару. Просил меня остаться, хорошие деньги предлагал.

– Что с Рыбьим Глазом?

– Во-первых, это – женщина. – Колин наставительно поднял указательный палец. – И весьма сварливая гадкая тетка, которую все считают не только умалишенной, но и в ведьмовстве обвиняют. Так, по-тихому, за глаза, между собой. То ли боятся мести, то ли жалеют и потому не сдают властям. Точно я не понял.

«Ведьма? Если настоящая, тогда более-менее понятно, почему торговка собиралась спихнуть ей испорченную рыбу», – подумал Дарт и тут же поделился своими соображениями.

– Не знаю насчет ведьмовства, но дворик у нее чистый и аккуратный, ни тебе зеленых жаб, ни летучих мышей, – хитро улыбаясь, сказала Амелия. – Я уже там покрутилась, посмотрела, что к чему.

Похоже, спутники сделали за него всю работу. Вот что значит связи. Эффект налицо.

– Там все закрыто, но на заднем дворе огородик, и его поливали совсем недавно, а у кроликов свежая трава и вода, – продолжила девчонка. – Думаю, что…

Ее перебил стук открывшейся настежь входной двери. Дарт обернулся и с досады скрипнул зубами. Вошедшего он узнал сразу, это был Вонючий Рот из остановившего его днем наряда стражников. Только одет в штатское, но все равно при оружии – на боку длинный меч. С ним трое неприметного вида мужиков, увидишь – и не вспомнишь лиц. Мужики тоже были вооружены.

Парень уставился на стоящий на столе кувшин. Очень не хотелось, чтобы Вонючий Рот приметил странного «немого».

– Предлагаю перейти в комнату, – сказал спутникам. – Если что-то надо, возьмите с собой.

– Что-то случилось? – спросила Амелия.

– Пока – нет. Хочу, чтобы и дальше так было. Догоняйте.

Дарт поднялся и быстрым шагом направился к лестнице на второй этаж. Не успел. Грохот торопливых шагов за спиной возвестил о приближении беды.

– Эй ты!..

На окрик Дарт не среагировал.

Его схватили за плечо, с силой развернули.

– Ха! – осклабился Вонючий Рот, демонстрируя редкие гнилые зубы. – Я знал, что не ошибся. У меня глаз наметанный. Увидел какого недоумка – и уже не забуду. Идем выпьем.

Дарт замотал головой, пытаясь дать понять, что ему нужно наверх.

– Понимаешь, в чем дело, – продолжал улыбаться стражник, – я ведь тебя сразу приметил, как только зашел. И кажется мне, лясы ты точил с той сладкой парочкой. – Он кивнул на Амелию с Колином. – Так чего я смекнул… Соврал ты нам давеча. Не знаю зачем. Дело твое. Мне, если честно, до лампады. – Вонючий Рот тяжело вздохнул. – Времена нынче непростые, каждый что-то да скрывает.

Между тем он дотащил Дарта до столика, за которым уже обосновались его дружки.

– Садись! – Тяжелая ладонь впечатала парня в стул. Сам стражник плюхнулся на соседний. – Знакомьтесь, господа, это чертовски заслуженный ублюдок. Давайте спросим у него, чем таким он заслужил ту хреновину, что таскает у пояса?

– У кого-то добрый богатый папаша? – предположил один из дружков.

– Или переспал с кем удачно, – поддержал другой.

– Версии хороши, господа. Я даже склонен с ними согласиться, – Вонючий Рот обнял Дарта за плечи, дыхнул ему в лицо. – Но не будем смущать нашего друга, а просто предложим ему сделку. Он нам – хреновину. Мы ему – молчание. Клянусь причиндалами своего папаши, я даже морду твою забуду.

– А если не отдам? – спросил Дарт, глядя стражнику прямо в налитые кровью глаза. Смысла играть роль немого больше не было.

– Тогда я возьму за причиндалы тебя и оттащу к дознавателю. И тех голубков – тоже. У нас сегодня кто-то ограбил господина Щлея. Очень уважаемый господин, почетный гражданин Ванд-Хала. И ведь какая незадача: все приметы гаденышей точно с вашими совпадают.

– Мы никого не грабили.

– О том дознавателю заливать будешь.

Краем глаза Дарт отметил, что столики вокруг них постепенно опустели. Посетители либо пересаживались, либо вовсе покидали гостиницу.

– А он ведь здесь комнату снимает, – проговорил дружок Вонючего Рта. – Давай в гости к нему завалимся. Вдруг еще чего найдем.

– Господа, – деланно развел руками стражник. Дарт смог вдохнуть – до сих пор медвежьи объятия последнего напрочь лишали его возможности двигаться. – Мы не можем быть столь нелюбезны с нашими гостями. – Он немного помедлил, что-то обдумывая. – Или можем?

Дальнейшего развития событий Дарт ожидать не стал и бросился прочь из-за стола. Но Вонючий Рот как будто только этого и ждал. Он мгновенно подхватил стул и запустил им вслед беглецу. Импровизированный снаряд врезался тому в спину, опрокинул. Парень покатился по полу и по пути сбил еще несколько загремевших стульев.

– Мальчик, ты все усложняешь… – услышал Дарт над собой. – Ну да ладно, так даже веселее.

Он вскочил на ноги, оглянулся. Стражник уже направлялся к нему. Самоуверенный, расслабленный. Его товарищи пока еще сидели за столом, наблюдая за представлением.

Дарт медленно достал костяной клинок.

– Давай мне его. Решение запоздалое, но верное.

– Забери.

Лицо Вонючего Рта вытянулось.

– Хочешь потанцевать? – Длинный меч покинул ножны. – Я обещал сержанту, что на этой неделе больше никого не убью. Снова придется писать рапорт.

Он атаковал с громким «ха», норовя первым же ударом снести противнику голову. Но Дарт легко уклонился от разящей стали, поднырнул под руку стражника, в мгновение оказался рядом с ним и саданул кулаком в солнечное сплетение. Мог бы и брюхо вспороть, но очень не хотелось проливать кровь блюстителя порядка, пусть и шантажиста.

Вонючий Рот охнул, согнулся, но почти тут же снова вскинулся.

– Ах ты, сучий щенок!

Из его движений исчезла уверенная расслабленность. Глаза вспыхнули яростью, а лицо исказилось жестокой гримасой. Взревев, стражник бросился в атаку, но длинный меч – не лучшее оружие в небольшом помещении. Дарт об этом знал, а потому постарался дать противнику вымахаться, сосредоточившись в основном на защите. Хорошая тактика против человека, быстро теряющего контроль над собой. А Вонючий Рот именно таким человеком и оказался. После минуты или двух боя, не сумев поразить куда более быстрого мальчишку, он окончательно вышел из себя и принялся рубить направо и налево. Первыми под его ударами пали несчастные стулья и столы.

Увернувшись от очередного выпада, Дарт краем глаза отметил, что посетителей в зале не осталось вовсе. Только дружки стражника, стоящие на напружиненных ногах и тянущиеся за оружием, да Амелия с Колином, благоразумно отошедшие к противоположной стене. Эдакая дуэль с секундантами, как в старые добрые времена.

– Брайн, сука! – тяжело дыша, закричал Вонючий Рот. – Прострели этому гаденышу ногу.

Дарт сплюнул, уже видя, как один из дружков стражника тянется к пистолету на поясе, а затем атаковал сам. Противник, приопустивший меч, не успел среагировать. Его клинок только-только начал движение, чтобы отразить удар, а костяное лезвие уже вспороло толстую кожаную куртку.

В миг, когда из рассеченной раны брызнула кровь, почти одновременно раздался пистолетный выстрел и грохот взрыва. Там, где стояли дружки Вонючего Рта, вспухло густое облако серо-стального цвета. Послышалась ругань, тут же сменившаяся отчаянным кашлем.

Это что же, в дело вступил алхимик? Потом разберемся. А пока – к бою. Все явно шло не так, как рассчитывал стражник. После взрыва он просто остолбенел, не обращая внимания на сочащуюся из раны кровь. Потом перевел взгляд на Дарта.

– Кто вы такие?

– Никто. Нас здесь вообще нет.

– Вам не покинуть город. Обещаю. Каждая…

– Не самое подходящее время для обещаний.

– Поучи меня!

Вонючий Рот снова попытался атаковать. На этот раз стремительно – замешкайся Дарт, сталь бы рассекла его от промежности до грудины. Но он успел отпрянуть – и тут же атаковал в ответ. Меч, точно влитой, лежал в руке, костяная рукоять приятно шершавила пальцы – так привычно и обыденно, будто Дарт всю жизнь только и делал, что пускал его в ход. Не прошло и нескольких секунд, как костяной клинок снова обагрился кровью, а затем еще раз. Меч с грохотом выпал из ослабевших рук Вонючего Рта, с грохотом рядом с ним рухнул и хозяин.

Расправиться с кашляющей троицей не составило труда. Двое из них попытались оказать сопротивление, один даже стрелял. Но сильно дезориентированные, они казались пьяными, на ногах стояли нетвердо. В другое время и в другом месте Дарт бы просто оставил их приходить в себя, но слова стражника накрепко засели в голове: «Вам не покинуть город». Никаких свидетелей! Разбежавшиеся посетители не в счет. Третий было бросился бежать, но у самой двери его нагнал кинжал.

Обычный вечер превратился в кровавую бойню.

Дарт и сам чувствовал себя пьяным. В голове гудело. Он убил. Убил по-настоящему, собственными руками. И за что? Из-за собственной глупости.

«Нельзя. Так нельзя. Это неправильно…»

Мыслей в голове роилось множество. Даже на подбежавших друзей парень не обратил внимания. Их оклики шли мимо него, стороной.

Через полминуты от алхимического дыма осталась лишь сизая пелена и характерный горький запах. И первым, что увидел Дарт, было озадаченное лицо хозяйки – женщины, что проявила к ним гостеприимство и радушие. Со странным выражением она смотрела на трупы, качала головой и что-то бормотала под нос. Потом подошла, подняла из лужи крови миску и принялась энергично тереть ее краем фартука.

– Черный ход на кухне, там подпол, а уж оттуда одна дорога. Выйдете около часовни. Поторопитесь, скоро тут будет стража.

Она ни разу не подняла взгляд, лишь продолжала собирать посуду и, кое-как обтирая ее, водружала на уцелевший стол. Дарт положил рядом кошелек, что носил весь день под мышкой.

– Можем идти, – сказал, спустившись, Колин.

Оказывается, пока недоохотник приходил в себя, он уже сбегал наверх и принес все вещи.

Дарт все еще плохо соображал, но все же последовал совету хозяйки. Та могла соврать – и в подполе они наткнулись бы на тупик, а потом обнаружили бы, что крышка заперта, и сами они в ловушке, но что-то заставляло верить – именно там путь на свободу.

Когда они втроем зашли на кухню, повариха и девчонка-служанка прижались к стене. Дарт без труда отыскал люк, открыл его и первым спустился вниз. Он молчал и благодарил богов за то, что молчат товарищи. Раззадоренная совесть металась в кровавом угаре, билась о внутренности черепа, выжигала мысли.

«Нет! Не сейчас».

Он будет клясть себя. Обязательно будет. Но потом, когда опасность попасть в тюремные застенки останется позади.

Длинный тусклый коридор закончился выкопанными в земле ступенями, которые, в свою очередь, привели к еще одному люку. Откинув его, Дарт почувствовал запах ладана. Он выбрался первым, подал руку Амелии. Колин поднялся последним.

– Где живет Рыбий Глаз?

Ночь уже вступила в свои права, небо потерялось за тучами – и свет редких факелов едва справлялся со сгустившейся тьмой. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем о происшествии станет известно? Дарт загривком чувствовал, что переполох уже вовсю набирает обороты. Завтра на улицах города будет не протолкнуться от патрулей.

– Я покажу, – сказал Колин.

Они прошли совсем ничего, меньше, чем Дарту хотелось бы, чтобы успеть хоть немного развеяться, – и оказались около заброшенного домишки. Когда-то домов тут явно было больше, но со временем все они пришли в негодность и развалились. Остался последний – самый стойкий. Его поросшие виноградной лозой стены кренились под тяжестью покосившейся крыши. В грязи оконных стекол барахтались угодившие в западню мухи. И тишина вокруг, ни намека на то, что хибара обитаема.

Дарт медленно поднялся на крыльцо, постучал в дверь. Сначала осторожно, а потом сильнее. С каждой секундой промедления его все больше одолевала ярость. Он столько дерьма сожрал, чтобы найти это место, найти этого человека – и не может войти внутрь. Да ради чего все это?!

В какой-то момент ему показалось, что за дверью кто-то стоит, но не торопится пускать незваного гостя.

– Я Дарт Статгаст, отец сказал, ты все знаешь! – с трудом сдерживая себя, заговорил он. – Открывай, пока я к чертовой матери не разобрал эту халупу по камню.

Дверь заскрипела и открылась, выпростав наружу тусклый свет фонаря, который держала в руке тучная неопрятная женщина. Она переложила дымящую трубку из одного уголка рта в другой, распахнула дверь пошире, предлагая войти. Дарт отметил, что выглядит она скорее странной, но никак не сумасшедшей.

– А я-то все гадала, когда тебя нелегкая принесет, – сказала женщина.

– Рыбий Глаз? – недоверчиво переспросил парень.

Она подняла фонарь к лицу так, чтобы осветить перевязь на левом глазу. А потом осветила фонарем самого Дарта. И спросила без интереса:

– Во что вы вляпались?

– Я убил стражника. И еще троих – не знаю, кто они. Сам виноват – дурак. Миром уладить не удалось.

Единственный глаз уставился на Дарта с откровенным пренебрежением.

– Весь в отца. Если появился на пороге – жди беды.

Пока они размещались в крохотной комнатушке, заваленной всяким хламом, женщина, ругаясь почище портового рабочего, что-то искала в древнем сундуке, который прежде пришлось выкопать из-под спуда пыльных, расползающихся в руках тряпок.

– Чего сидишь, поставь воду греть, – не отрываясь от своего занятия, приказала она Амелии, – не хватало мне голову на плаху положить за ваши окровавленные руки.

Девчонка сорвалась с места, Колин пошел за ней, бормоча, что таскать тяжести – не женское дело. Дарт воспользовался тем, что остался с женщиной наедине, и задал мучавший его вопрос:

– Где этот банк данных, и что там лежит?

– Далеко, – ответила Рыбий Глаз.

Далеко – и все? Парень тряхнул головой, хотел причесать пятерней растрепанные волосы, но остановился, разглядывая засохшую на пальцах кровь. Все, что он делал в последнее время, все, ради чего совершал то, о чем раньше и помыслить не мог, было вот для этого многозначительного и ничего не значащего «далеко»? Дарт почувствовал, как опустошение смыкает вокруг него свои невидимые челюсти.

Тем временем Рыбий Глаз закончила рыться в сундуке, и, повернувшись к гостю, протянула ему сверток ткани.

– Это тебе от отца. Понятия не имею, что там. Он хотел, чтобы это было у тебя. Как закончишь – ступай мыться, на заднем дворе бочка.

Одноглазая вышла, оставив Дарт один на один с эхом прошлого. Он развернул материю, в которой оказался рюкзак из немного потрепанной, но добротной коричневой кожи, прошитый толстой строчкой. Парень долго смотрел на него, не решаясь заглянуть внутрь.

– И чего медлишь? – тихо спросил он сам себя вслух.

В рюкзаке оказался потертый блокнот, перевязанный для надежности кожаным шнурком, пожелтевшая от времени фотография и мешочек, в котором лежало что-то округлое, размером примерно с куриное яйцо.

Дарт смотрел на снимок, а ком в горле все твердел, набухал, превращаясь в покрытое шипами отчаяние. На старой карточке застыли мужчина и женщина, обнимающие годовалого младенца. Даже сквозь время их улыбки лучились счастьем, заставляя мальчишку невольно улыбнуться в ответ. Он с трудом узнал мать, такой молодой, не измученной тяготами одиночества она тут выглядела, такой красивой, буквально светящейся радостью. Отец же был таким, как всегда – по обыкновению строгим, с мягкой полуулыбкой. Дарт перевел дыхание, пытаясь отогнать наваждение. Фотография будто отбросила его в прошлое, из которого не хочется возвращаться. Вздохнув, он спрятал снимок обратно в рюкзак и вытряхнул на ладонь содержимое мешочка. В нем оказался восьмигранный камень, местами гладко отполированный, местами шершавый. В его центре виднелось все то же клеймо из трех стилизованных волн, рассеченных молнией, что отец оставил на злосчастном кубе. Что ж, по крайней мере, Дарт идет по верному пути.

В блокноте царил хаос неаккуратных записей, часть которых, судя по обилию клякс, делалась на коленке. Дарт просмотрел несколько страниц наугад – какие-то формулы, расчеты, фрагменты не то мыслей, не то наблюдений – и закрыл блокнот. Ему не попалось ничего законченного или определенного. Может, это бессмысленные и бесполезные записи, а может, и что-то важное, что приоткроет завесу над треклятым «далеко». Ничего, туда он еще заглянет, но прежде хорошенько побеседует со странной женщиной.

Следующие несколько часов пронеслись в тумане усталости. Он вымылся, сменил одежду на чистую, привел в порядок сапоги и куртку. Всю испачканную одежду Рыбий Глаз сожгла на заднем дворе, хоть Амелия до последнего возмущалась, что с хорошим мылом она запросто вывела бы пятна.

Потом, когда они перекусили черствыми ржаными лепешками и пересоленными жареными карасями, Рыбий Глаз сообщила, что им пора уходить.

– Если останетесь, убийство стражника с рук не сойдет, – ворчала она, сваливая посуду в одну кучу, – вас каждая собака в городе будет вынюхивать.

– Мне нужно знать, где это «далеко», иначе я с места не сдвинусь. – Дарт сложил руки на груди, демонстрируя серьезность своих намерений. – У меня есть письмо от отца, там сказано, что ты отведешь нас к банку данных. Я хочу знать, что это и где.

Женщина пошамкала губами, потом надолго прилипла взглядом к засаленному окну. Все это время Колин и Амелия обменивались тревожными взглядами. Дарту не нравилось, как эти двое постепенно превращаются в отдельное государство в их маленькой компании, со своими тайнами и порядками.

– Твой отец скрывался, когда пришел ко мне. За ним уже следили, и мы попали в переделку. Мне пришлось пожертвовать своей уютной спокойной жизнью ради его секретов. – Она резко повернулась, в единственном глазу заблестели слезы. – Мне пришлось сидеть в этой дыре. Пришлось забыть о том, кем я была, забыть все, что знала и умела. И ради чего? Чтобы пожить еще немного! Если это вообще можно назвать жизнью. Они считают меня сумасшедшей, чокнутой, и только поэтому никто не обращает на меня внимания, поэтому я еще жива. И вот, когда я перестаю бояться каждой тени, каждого громкого хлопка, – появляешься ты с кровью стражника на руках и смеешь чего-то требовать. – Она поджала губы и выплюнула: – Сын своего отца!

Дарт частенько слышал ругательства в свой адрес, но эти три слова прозвучали хуже и гаже всех их вместе взятых. «Сын своего отца». И в страшном сне ему не могло присниться, что он станет тем, кем больше всего не хотел быть.

– Я должен знать, ради чего все это. – Собственный голос, процеженный сквозь стиснутые яростью зубы, показался незнакомым. – Я должен знать, зачем он появился и снова разрушил мою жизнь. Это не может быть просто так, это слишком даже для старого говнюка.

– Дарт, – попыталась вклиниться Амелия, но Колин остудил ее пыл, тихонько толкнув в плечо.

Дарт заметил это и мысленно поблагодарил алхимика. Может быть, потом, когда он сам остынет, перемелет терзающую его обиду, выдастся свободная минута для того, что у нормальных людей принято называть «разговором по душам», но сейчас Амелия со своим увещанием могла оказаться лишним поводом сорваться с катушек.

– Я тоже хотела знать, – зло прошипела Рыбий Глаз, повернулась и пошла прямо на него. В мгновение ока из рукава ее грязной хламиды выглянуло дуло пистолета.

Амелия с шумом выдохнула, Колин прошептал: «Помет небесный!», а Дарт улыбнулся. В глубине души он ожидал чего-то подобного. Все в этом трухлявом доме, поросшем плесенью и грибами, говорило о том, что найти здесь истину будет очень непросто. Парень даже не удивился бы, окажись Рыбий Глаз настоящей ведьмой и вознамерься сварить гостей в большом котле. Что ж, пусть не котел, а пистолет.

– Я хотела знать, ради чего лишилась себя, но он просто ушел. Понимаешь? Ушел! – Ее голос сорвался на визг. – Оставил дрянной сверток, наболтал ахинею про мир, который катится в пропасть, и ушел. Я подыхала тут одна. Сходила с ума от ненависти. – Женщина перевела дыхание, немного успокоилась. – Не знаю, зачем я сохранила его барахло. Почему не сожгла или не закопала его. – Она коротко хихикнула, заставив Дарта усомниться в том, что ее безумие было столь уж большим притворством. – Скажи мне, сын своего отца, к кому мне пойти за ответами? Из кого вытрясти душу? Ты злишься и потрясаешь кулаками, но даже представить себе не можешь, что значит отдать жизнь другому. Всю, без остатка. Не сдохнуть под забором, а продолжать жрать, спать и испражняться, но понимать, что ничего большего уже не будет. Считаешь себя обманутым? Посмотри на меня – я и есть обман.

Признаться, обманутым он себя действительно чувствовал, но говорить об этом вслух не стал – слишком взведена старуха, может и курок спустить. Обезоружить бы ее, а уж там подождать, пока успокоится, и попытаться поговорить еще раз, уже спокойно. Но в таком тесном помещении любая борьба, любое неловкое движение может обернуться выстрелом. Неприятно будет обзавестись лишней дыркой в теле.

Рыбий Глаз состроила страшную рожу, чуть не потонув в складках и морщинах, а затем бросила пистолет куда-то за спину; судя по глухому шлепку, он упал в груду тряпья.

– Слушай внимательно, повторять не буду. Как все скажу – убирайтесь.

Оказалось, отец перестраховался не единожды и даже не дважды. Какая именно информация хранилась в банке данных, Рыбий Глаз не знала, но насколько могла, обстоятельно рассказала, как к нему добраться.

– Поедете на восток. Дорог там почти нет, все больше леса, ну да вам лишние глаза и ни к чему. Места у нас дикие, неспокойные. Много болот и подземных пещер. Говорят, там целые лабиринты, оставшиеся еще с самой закладки Острова. Порядком напортачили Архитекторы. Но нам еще повезло, – старуха ехидно ухмыльнулась. – В иных местах земля так вовсе из-под ног ушла, а у нас тихо. Только все одно – в восточный лес ходить не след. Гадости там всякой развелось – страсть. И вроде не Проклятые – этих я сама видела. Другие какие-то твари.

– И давно они появились? – спросил Дарт.

– Нет. Года два, может, чуть больше. Тогда первых уродов и приметили. Немного их было, да и те все больше трусливые. Ан потом размножились, осмелели. Кабы не стена кругом города, пожрали бы многих. Хотя и так многих пожрали, пока люди осторожничать не стали. Но нет худа без добра – алхимики наши из тварей знатные зелья варить начали, по всему Острову ими торговали.

– Я видел местную гильдию – один мастер и двое учеников, – перебил ее Колин. – Такие много не наварят.

– Пронырливые какие… – презрительно хмыкнула Рыбий Глаз. – Но спорить не стану: времена процветания наших алхимиков позади. Несчастный случай у них случился. Подробностей не ведаю, но только из полутора десятков мастеров и почти трех десятков учеников выжило меньше половины. Да и те после недолго протянули. Захирели, заболели, пошли какими-то опухолями – и слегли. С тех пор желающих «кашеварить» немного.

– Я слышал об этом лесе, – снова заговорил Колин. – Орден иногда получал особенные компоненты из ваших мест.

– Орден? – густые брови старухи резко сошлись, она уперла руки в бока. – Ты кто такой, мальчик?

– Алхимик, – пожал плечами Колин. – Вернее, только ученик.

– Смотри у меня, окажись ты Охотником, огрела бы сковородой так, что костей бы не собрал.

– Вам чем-то насолили Охотники? – осторожно спросила Амелия.

Лицо старухи сделалось белым, затем почти сразу пунцовым и, наконец, приобрело сероватый оттенок.

– Они забрали мой глаз, – прошептала она. – И не только.

Дарт предусмотрительно молчал, не желая нарваться на очередной приступ ярости неприятной хозяйки.

– Ладно, – отмахнулась та, – захотите добраться до Клыков Мертвецов – найдете способ пройти через лес.

– Что? – Колин аж привстал. – До замка Клыки Мертвецов?

– Я разве невнятно говорю? – яростно воззрилась на него Рыбий Глаз.

– Но ведь его нет. Это миф, легенда. Об этом все знают.

– Не меня об этом спрашивать нужно, и не со мной спорить. Тряси того, кто вас туда отправил.

– Ты знаешь, где он находится? – порывисто спросила алхимика Амелия.

– Если считать знаниями россказни и байки – тогда да.

– Вот и славно, – обрадовалась старуха. – Пожалуй, больше не стану вас задерживать.

– Подождите! – наконец заговорил Дарт. – Нам нужен замок? Банк данных находится в нем?

– Под ним. Твой отец, – Рыбий Глаз сплюнула на грязный пол, – только раз проговорился, сказал, что там целый комплекс под землей и лаборатория. Больше ничего не знаю. Может быть, подсказки лежат там, – она подбородком указала на рюкзак, который Дарт все это время держал на коленях. – Твой папаша раз сто повторил, чтобы сохранила его для тебя. Больше ничего не знаю. Уходите, не травите душу. Отсюда есть выход к реке, через забор, там деревья, за ними стена, а в ней дыра – можно уйти без шума.

– И последнее, – Дарт поднялся. – Нам нужны лошади. Без них мы не доберемся.

– Думаешь, я умею превращать кроликов в лошадей? – зло бросила старуха. – Или видел на моем заднем дворе конюшню?

– Нет. Но вы можете знать…

– Могу! Я многое могу! Или могла… – каждое ее слово сопровождалось целым фонтаном брызг изо рта. – Но хочу ли? Хоть кто-нибудь спросил меня – чего я хочу? Нет, вы приходите и требуете. – Ее руки сжались в кулаки и дрожали. Потом, когда Дарт уже приготовился схватить хорошую оплеуху, женщина внезапно поникла, сгорбилась, с тяжелым вздохом села на скрипнувший стул. – Уходите, пожалуйста.

– Простите, – неповоротливым языком выдавил из себя Дарт. – За меня и за отца.

В ответ Рыбий Глаз подняла голову. Она плакала.

Уличная прохлада приняла в свои мягкие объятия.

Дарт медленно побрел прочь от дома странной и несчастной женщины. Он так толком и не узнал, что с ней случилось, и вряд ли когда-нибудь узнает. Больше того, отчего-то ему казалось, что найти на прежнем месте ту, что так обижена на отца, он уже не сможет. Если вернется сейчас – найдет. Но даже через день, к утру – уже нет. И в другом месте ее тоже не будет. Рыбий Глаз исполнила данное некогда обещание и теперь исчезнет, растворится.

На душе было липко и грязно. Точно застал близкого человека за каким-то гнусным занятием. Увидел, рассмотрел с разных сторон и даже успел запачкать собственные руки. Нет, не кровью стражника, чем-то куда более отвратительным. Чем-то, отчего так просто не отмыться.

– С тобой все в порядке? – Амелия аккуратно придержала его за плечо.

– Да. Просто как-то все это неправильно. Иногда мне кажется, лучше бы я никогда не открывал того куба. Всем было бы спокойнее.

– А я тебе благодарна.

– За что?

– Сам как думаешь? Если бы не ты, на мне бы уже пыхтел губернаторский сынок.

– Только при этом нас уже дважды чуть не убили? Нет – трижды.

– Но ведь не убили, – совершенно серьезно ответила девчонка.

Они уходили через задний двор. Там сквозь заросли колючего кустарника и в самом деле вилась едва намеченная тропка. Как ни старались путники прятать лица, царапин хватило на всех. Особенно досталось Дарту: он шел первым, разводил заросли руками, насколько это было возможно, и частенько принимал первый удар на себя. Изредка, когда ветки срывались с места и хлестали незваных гостей, из-за спины раздавались едва слышные вскрики Амелии и приглушенная ругань алхимика.

Никто не жаловался и не рисковал завести разговор на самую животрепещущую тему: что делать дальше? Им нужны лошади. Хотя бы пара. Без лошадей дорога затянется на… на сколько? Как далеко до этого мистического замка? Кроме того, их могут преследовать стражники. Возможно, стоит отойти подальше от города, но не углубляться в глушь, а выйти на какую-нибудь дорогу и попытаться купить лошадей у проезжих. Идея так себе, но как вариант – почему нет?

В любом случае сначала следует поговорить с алхимиком. Он-то местный, что-то да знает.

Тропа привела их к трещине в городской стене. Дарт побаивался, что такую брешь в защите пусть маленького и бесполезного, но населенного города не оставят без присмотра. К счастью, стену никто не сторожил. Никто, кроме нескольких капканов. Если бы не ко времени выглянувшая луна, осветившая пространство по ту сторону стены, не миновать бы беглецам их стальных зубов. Капканы были расставлены полукругом и ничем особо не прикрыты.

– Это от лесных тварей, – пояснил Колин. – Большим умом они не отличаются, так что и прятать капканы смысла нет.

– Смотрим под ноги, – сказал Дарт, оглядываясь в поисках палки.

Идти при луне было, с одной стороны, легко, а с другой – опасно: не приметят ли их со стены? Но до леса добрались без происшествий, благо кругом в изобилии рос орешник. Ближе к нему ребята и старались держаться. Когда вышли к большим деревьям, Амелия обернулась и охнула. Там, за городской стеной, бушевало алое зарево.

Все трое стояли молча, всматриваясь в далекие языки пламени. У каждого в голове рождались собственные предположения, но никто не стал о них рассказывать.